Во время второй половины 19-ого века, когда волны колонистов деловито заполняли один фронт - в Америке, другая схватка в стиле Дикого Запада происходила в то же время в Европе. В данном случае призом в этом европейском соревновании были не территории, но краски.
Краски в данном вопросе были анилиновые красители, семейство искусственных красителей, созданных из липкой, чёрной каменноугольной смолы. Название анилин происходит от анила, испанского названия индиго, придуманного в 1826 году Отто Унвердорбеном, немецким химиком, который работал над способом по изоляции красящего вещества у индиго в его лаборатории. Первый синтетический анилин, который был создан вообще, был поразительно-фиолетовый мальвовый цвет, который был случайно открыт подростком в Лондоне в 1853 году. Но это, однако, было только началом. Было немедленно ясно, что анилин мог дать гораздо больше миру цвета. По всему миру учёные стали проверять в бешенном темпе новое открытие - со всем и надо всем, до чего могли дотянуться их руки.
Первым из счастливчиков был Франсуа-Эммануэль Вергвин. Он был директором фабрики, которая добывала жёлтый цвет из тринитрофенола, но в 1858 году он объединился с фирмой-соперницей, "Ренард Фрэрес & Франк", и почти сразу он создал густой, яркий цвет на грани между красным и фиолетовым цветами, смешав анилин с хлоридом олова. Он назвал своё новое творение фуксином, в честь цветка. Почти немедленно, английская фирма "Симпсон, Моль & Николсон" обнаружили анилиновый красный цвет. Этот обжигающий глаза цвет оказался немедленно-удачным. Интересно, что первые покупатели были некоторыми из европейских армий, которые использовали эти краски, чтобы красить свои униформы. Но названия - "фуксия" во Франции и "розин" в Англии - не годились для такого яркого и напористого оттенка. Вместо этого, он стал известен как "маджента", в честь небольшого итальянского городка, расположенного около Милана, где 4 июня 1859 года французско-пьемонтская армия одержала решительную победу над австрийской.
Скоро маджента производилась в фабриках-соперницах в Малхаусе, Басле, Лондоне, Ковентри и Глазго, и шла на спины общества, жаждущего яркой, доступной новой одежды. В течении нескольких лет множество других анилинов - один жёлтый, два разных фиолетовых, зелёного альдегида, синего Лионского, синего Парижского, синего им. Николсона, далии, (нечто среднее между мальвой и маджентой) и один чёрный - затопили рынок. Регулярные посетители в пивной "Чёрная Лошадь", расположенной очень близко от красильни Перкина в Гринфорд Грин любили говорить, что их участок канала Грэнд-Джэнкшон менял свой цвет каждую неделю.
К сожалению, все эти эксперименты содержали начало упадка мадженты в моде. Следующее десятилетие промышленность была парализована серии сутяжеств, т.к. фирмы начали пытаться продавить свои патенты и защитить их интеллектуальное имущество. Сам Вергвин получил мало от своего творения: его контракт в "Ренард Фрэрес & Франк" передал права по любому цвету, который он бы не создал в обмен на двадцать процентов профита. В начале 20-ого века было обнаружено, что некоторые из этих чудесных новых цветов содержали опасные уровни мышьяка, до 6.5% в некоторых экземплярах мадженты. Менее заметным было то, что такое разнообразие выбора привело к потребительской неофилии: теперь маджента была только одним выбором из тысяч. Она выжила главным образом благодаря цветным принтерам. Этот цвет теперь связан почти только с (решительно розовыми) чернилами, использованным в цветных распечатках CMYK.