Солнце по небу ползло. Чуть ли не с отвращением обозревало горы, заросшие соснами, поля и человечьи поселения - тяжко совершать один и тот же круг за годом год. Недолго отдохнуть в заоблачном доме, среди сестер, сияющих красотой - и снова пускаться в путь...
- Завтра последний день, - голос Неэле дрогнул, хоть девушка старалась не показать своих чувств.
- Устроить вам встречу?
- Ты же большее можешь.
- Исчерпала все свое воображение? Нет, только без взглядов загнанной лани - это было уже с господином Кэраи, иначе, может быть...
- Хорошо, - глухо сказала девушка. Смотрела на красивые циновки, брошенные на пол одна на другую. Сама себя ощущала сродни им. - Сделай, что считаешь нужным - у меня больше нет сил.
Ей показалось, по лицу юноши скользнуло разочарование.
- А слов было... я надеялся, передо мной такая привязанность, что ты совершишь необыкновенное! Или захочешь последовать за своим другом...
- Не захочу. В жизни все не так красиво, как в сказках, - Неэле мечтала уже, чтобы скорее зашло и вновь встало солнце.
Энори вздохнул, прижал пальцы к щеке, размышляя. Ничего от сильных мира сего в нем в сейчас не было. Жест полудетский, и волосы перетянуты обычным шнурком, и кружит над виском наглая маленькая оса. На краткий миг показалось - скажет что-нибудь доброе девушке, заявит, что все было шуткой...
- Я тебе дам бумагу, - он сидел на окне, пальцы теперь сцепив на колене, и, казалось, удерживал равновесие чудом. - Об освобождении.
- Ты? Разве ты военный?
- Бумага, заверенная главой земельной стражи, тебя устроит?
- Господин Макори Нэйта никогда ее не подпишет!
- Не подпишет, и ладно. Тебе важнее свобода друга или какая-то подпись?
- Я не понимаю, - нерешительно сказала девушка.
- Тебе и не надо ничего понимать. Увидев бумагу, стражи твоего друга отпустят, и пусть он катится хоть к Опорам...
- Но он, может быть, захочет остаться со мной.
- А ты?
- Я... тоже, - сказала она не очень уверенно, потом подумала - сестрой Лиани она станет от всей души, и повторила уже без сомнений: - Я тоже.
- Ты-то останешься здесь.
- Ну зачем я тебе? - почти взмолилась Неэле. Он промолчал.
- Но Лиани меня не покинет, если обретет свободу и не будет уверен, что все у меня хорошо.
Энори развернулся к ней - резко, глаза едва ли не полыхнули - кошка в сумерках!
- Ты что, считаешь, он и вправду получит эту свободу? Как бы не так! Я сказал, что достану бумагу, а не помилование!
- Ты имеешь в виду подлог? - растерялась девушка. - Но он на такое никогда не пойдет.
- А ты?
Она опустилась на циновку, ошеломленно смотря на говорившего.
- Послушай... но это же... за ним же опять начнется охота.
- Ну так пусть убирается далеко, чтоб не поймали, - Энори прикрыл глаза. Он больше не казался кошкой перед прыжком.
- Хочешь - принимай, не хочешь - добро пожаловать завтра на казнь, я, в конце концов, сдержу обещание о вашей встрече. А потом иди, куда хочешь. Если, конечно, братья Таэна позволят.
На один миг Неэле ощутила соблазн сделать, как он говорит. Все равно... Лиани такая "свобода" принесет только новые беды, а она перестанет ощущать себя бабочкой в паутине...
Вздрогнула, поймав себя на такой мысли. А тот, кто паутину создал, опять смеялся над ней:
- С чего ты взяла, что твой друг такой уж кристально честный? Только потому, что он спас тебя? Но долг-то свой он нарушил.
- Я в это верю, - сказала Неэле. - Меня он спасал, это да - но себя не будет. Если бы ты видел его, говорил с ним, понял бы.
- А насколько честна ты? Я достану приказ. Твой друг сможет покинуть город. Согласна?
Неэле больше не сомневалась. Обман? Пускай.
- Да.
Энори чуть склонил голову - так птица оценивает, склюнуть хлебную крошку или не стоит.
- Едва не забыл - господин Макори Нэйта будет в ярости. Его гнев направлять на себя я, как ты понимаешь, не стану. Откуда взялась бумага, он не сможет понять, и во всем обвинят тех, кто отпустит преступника.
- Но бумага будет у них - они смогут оправдаться!
- Не думаю, что у них найдется, что предъявить. Зачем оставлять такое свидетельство?
Неэле ощутила, что у нее пересохло во рту.
- Ты хочешь сказать, что за побег одного ответят другие?
- Именно.
- И... что им грозит?
- Зависит от того, как звезды встанут! Ты всерьез надеешься, что с Макори можно вот так поиграть - отпустить заключенного накануне казни и продолжить нести службу как ни в чем ни бывало?
Неэле вспомнила хассу... и глаза ее хозяина.
Энори молчал, да и нечего было сказать помимо уже прозвучавшего. Девушка подошла к другой стороне окна, разглядывая солнечные блики на тополиных листьях. Очень хотелось проснуться.
Если сказать "нет", то все, что было, окажется напрасным. Если сказать "да"...
- Я не хочу выбирать!
- Придется. Тебе. Сейчас.
- Ты ненавидишь меня или его?
- Глупости... с чего бы? Да - ты уверена, что этот твой... Лиани еще помнит, как ты выглядишь?
- Мне все равно... Я согласна.
Мелькнула мысль - я все-таки его не увижу... Но Энори, видно, помнил о договоре все:
- Тогда придумай, что ему рассказать.
- Как, зачем?
- Через час ты сядешь в носилки и отправишься к своему дорогому другу.
- Как я могу туда пойти? Потом все решат, что это я подкупила стражу. Я уже сказала тебе, что не хочу умирать.
- Не беспокойся, - он не казался разочарованным. - Ты пока мне нужна. А если зайдет речь о подкупе, мне тоже достанется забот. Этого не хочу уже я.
- Но как же...
- Просто иди и предоставь мне все остальное.
- Тебе? Доверять? - она рассмеялась, не понимая, он в самом деле считает такое возможным, или снова насмешничает..
- Что я могу поделать... Я не даю обещаний. Если останешься здесь, бумага останется тоже.
- Хорошо. Но если меня призовут к ответу, я постараюсь и тебе напоследок хоть каплю чернил уронить в питье.
- Жди...
Он оставил ее ненадолго. Все это время девушка просидела в оцепенении. Холодно было - холод от сердца исходил и выстуживал комнату. Словно среди летнего дня стремительно зима наступала. Только жужжание осы разбивало тишину - полосатая гостья никак не могла найти выход из этого дома... Потом колыхнулись, зашуршали унизанные бусинами нити, свисавшие в дверном проеме.
- Одевайся, - бросил на лежанку что-то легкое, зеленое, шелковое. Девушка выжидающе поглядела на Энори - так и будет стоять и смотреть? Он смотрел.
- Оставь меня.
Нити с надетыми на них бусинами разлетелись в стороны - как ливень кратковременный хлынул. Ушел-таки. Но скоро опять явился - Неэле едва успела одеться.
Платье - поверх еще одно, без рукавов, с изящной серебряной вышивкой по горловине и подолу, цвета юной травы. Уж лучше наряд ссыльной.
- Подойди...
Думала - это у нее сердце ледяное, оказалось - у него пальцы. Не так давно руки эти казались теплыми. Очередной обман...
Застегнул вокруг шеи высокий воротничок, украшенный лунными камнями.
Мгновенно разделил на пряди ее волосы, провел гребнем по ним, и скрепил несколько прядей поверх свободно падающей массы волос - такими же заколками из лунных камней. Неэле не противилась - не вырываться же с визгом! Пусть исполняет обязанности служанки, если угодно.
- Зачем понадобилось украшать меня, как праздничную куклу?
- Тебе идет...
Обманывают глаза, или он и вправду становится то старше, то младше, в зависимости от того, как падает свет и как меняется его настроение?
- И еще - разве ты не желаешь, чтобы твой друг увидел тебя привлекательной? Или боишься, что тогда он не сможет тебя жалеть? Красивая и нарядная ты не столь трогательна.
- Возможно, - сухо ответила Неэле.
- Хочешь, я научу тебя, как выглядеть беззащитно-наивной даже в цветах Солнечного дома? Ты быстро освоишь...
- Замолчи!
Она прижала руку к груди. Как он смеет... Ах, да - ему все равно... он не подвластен законам человеческим.
- Почему ты так смотришь? Ждешь, что в меня молния ударит? Но грозовой птице нет до нас никакого дела. А Столице тем более...
Девушка не осмелилась отвечать ему; ее вырастили в величайшем почтении даже к самой Столице, а уж Золотой дом с насмешкой упомянуть было и вовсе немыслимо.
Хотелось уши закрыть и глаза зажмурить, но пришлось покинуть дом, пройти через дворик и сесть в носилки - все это невероятно медленно и с тем чересчур быстро. Кровь стучала в висках, приливала к лицу; словно не давно желанная встреча была впереди, а смерть или мука.
В носилках смотрела по сторонам, надеясь отвлечься, подобрать слова, которые скажет. Но бесполезно - полная сумятица была в мыслях. Дома и деревья, проплывавшие мимо, казались нескончаемой полосой ткани с грубо сделанной вышивкой. В носилках становилось то душно, то холодно, хотя день был отличный - облачный, светлый, в меру прохладный.
У небольших ворот, за которыми размещалась городская стража, оказался всего один караульный. Во дворе неподалеку маячил еще один - где-то рядом остальные были заняты оружием или тренировкой, обладатель глухого, но сильного голоса, видимо, заправлял ею; часть военных охраняла порядок в городе, часть была свободна в этот день.
- Не смотри, что их мало - по сигналу здесь соберется человек пятьдесят, - тихо заметил Энори, в бледно-сером удивительно походящий на тень. Со стражей говорил он, и с теми, кто охранял заключенного - в низком и длинном строении, в дальнем конце его - тоже он, и показал им бумагу, и оставил ее в руках сотника. Неэле видела - стражники удивились; но власти Энори было достаточно, чтобы никто не усомнился - у него были причины лично явиться за осужденным, которому дарована свобода.
- Здесь, - сказал стражник, останавливаясь подле темной двери, и на вид тяжелой.
Неэле опасалась, что спутник ее пожелает присутствовать при разговоре - но он только отдал распоряжение стражнику, громко - и девушка последовала дальше одна.
В первый миг растерялась, в сумерки попав после насыщенного красками дня. Потом как следует разглядела человека, порывисто шагнувшего ей навстречу.
Он изменился. Жестче и старше стало лицо - а Неэле запомнила его таким, каким видела у костра, когда он, смеясь, протягивал ей грибы, насаженные на прутик.
- Ты жива!
Не думала, что одной этой фразой, вырвавшейся, как вздох, уничтожены будут все ее сомнения и боль.
Пусть ненадолго...
- Я жива, а ты свободен!
На миг она ощутила себя величайшим сокровищем мира - так смотрел Лиани. Чувство
согрело, приподняло над землей; но девушка прогнала его - времени было в обрез.
- Приказ о твоем освобождении в руках у старшего по караулу, и тебя отпустят сейчас, не дожидаясь того, кто главнее тут - велено так...
- Кто привез тебя сюда? Я слышал голос.
- Энори, советник господина генерала.
- Энори Сэнна? Но с чего бы ему... - фраза таки повисла в воздухе. Молодой человек заметил, что Неэле покраснела и побледнела одновременно, заметил, несмотря на сумерки, заполнявшие комнатушку.
- То есть... - лицо молодого воина омрачилось. Лиани еще раз оглядел ее. - То есть это все - он? И платье, и...
"Он знал, что делал, когда нацепил на меня эти камни!"
- Тебе нужно уехать как можно скорее, - заявила девушка, на вопрос не ответив.
- Но почему? - Неэле показалось - он потерял всякую охоту думать о свободе.
- Потому что... Макори может и передумать, - ложь далась ей легко.
- Это невозможно!
- В открытую - да. Но если тебя просто убьют... поверь мне, я знаю, о чем говорю.
- Как вышло, что господин Нэйта подписал приказ? - неожиданно спросил Лиани.
- Я... это неважно.
- Это важно. Такие предосторожности, и... - он вновь осмотрел ее с ног до головы, и на сей раз к восхищению примешивалось нечто иное - словно он в сторону отошел.
- Не спрашивай ни о чем, хорошо?
- Как я могу не спрашивать? Я хочу твоего счастья! А чем ты собираешься платить за мою жизнь?
- Ничем, без чего не смогу жить я, - она вспыхнула.
- Там, в лесу, мне казалось, что ты создана для домашнего очага... волшебное существо, которое снисходит до людей - и делает их счастливыми навсегда.
Молодой военный смотрел на девушку и по его глазам читалось - ты такая отважная, такая сильная... Неужели и тебя достаточно оказалось поманить ложным блеском, тряпками, видимостью власти? Неужели и тебе все равно, кто рядом с тобой, была бы у него смазливая внешность, самоуверенность и много золота? Стать игрушкой на пару недель или пару лет?
- Неэле...
Девушка внезапно поняла, что придется оставить его с этой догадкой. Начни объяснять, и Лиани постарается вытащить ее из лап обидчика, а ведь он не знает, что помилование было подложным. И не знает, против кого пойдет... Значит, придется принять и это... показать любящему ее человеку, что выбрала другого. Возле которого, будь ее воля, и четверти часа бы не осталась.
- Я ничего не обещала тебе. Ты же сам придумал меня. А я... просто женщина. Не лесной дух. Не сказочное существо. Ты знаешь, драгоценные камни - вовсе не самое ценное для меня. Но с чего ты взял, что он не может дать ничего, кроме этих камней? Прости, я и вправду тебе благодарна. Но с собой меня не зови. И не осуждай... если можешь.
- Почему ты пришла?
- Я хотела тебя увидеть. Все время думала о тебе. Может быть, мне не стоило...
- Спасибо, что ты пришла.
- Куда ты направишься? - спросила Неэле после недолгой паузы.
- Не знаю. К родным, быть может. А скорее всего, попробую устроиться в другом месте, чтобы явиться к ним хоть как-то искупив свою вину.
- Ты жалеешь?
- Нет. Никогда.
Больше Неэле не знала, что говорить. Хотела еще раз взглянуть в глаза, навсегда запомнить лицо - но стыдно было. Вроде благое дело совершала - только на сердце было совсем уж муторно.
Некстати вспомнила про стражу снаружи, сникла совсем. Руки легли ей на плечи.
- Ведьма, - прошептал Лиани, и обнял ее - осторожно, скорее как дитя, чем как девушку. - Я всегда буду желать тебе счастья...
Неэле вывернулась, сунула ему в руки дорожную сумку, наполненную чем-то съестным, приподняла край платья, чтобы не наступить на подол, и убежала, чувствуя, что еще миг, и слезы у нее польются пуще, чем капли во время летней грозы.
Генерал вызвал к себе Энори на ночь глядя. Слуга, стучавшийся в комнату, несколько раз глубоко вдохнул и выдохнул, прежде чем потревожить молодого господина столь поздно. Голос, ответивший ему, сонным не был, и слуга снова вздохнул, на сей раз с облегчением. Домочадцы уже давно отчаялись понять, когда Энори спит, когда его лучше не беспокоить...
Тагари Таэна встретил советника в дорожной одежде - похоже, не успел сменить ее, хотя прибыл на утренней заре. Сразу дела захватили...
Он не казался рассерженным. Только складка между бровей углубилась. Бросил, не удостаивая взглядом:
- Либо ты убираешь эту девку из дома, либо сейчас же убираешься сам.
- Сейчас? - генерал впервые видел растерянность на этом лице.
- Сейчас.
- Но...
Только одна бровь чуть приподнялась - Тагари молчал и ждал. И это молчание было совсем не похоже на знакомые вспышки гнева.
- Простите, - Энори склонил голову.
- Об этом потом. Чего ты ждешь?
- Я не могу просто выставить ее за дверь. Возможно, она виновата в том, что ваш брат пострадал...
- В этом созналась другая! - в голосе послышалось раздражение.
- И все-таки... стоит спросить господина Кэраи. Он согласился отдать девушку мне, но не соглашался ее отпускать. И если...
- Замолчи! - генерал смерил его пасмурным взглядом. - Правда твоя. Но ты...
- Я выполнял свой долг. Здесь она была под присмотром.
Наступившее молчание было полно сомнения. Потом Тагари произнес:
- Хорошо. Пускай он решит.
Не слишком хорошо разбираясь в людях, он все же заметил тень облегчения, скользнувшую по лицу Энори. И снова нахмурился.
- Ты не нашел того, кто убил солдат?
- Еще нет...
Череда смертей в гарнизоне прервалась - вот уже три ночи все было спокойно. Тагари хмурился, но сделать ничего не мог - только довольствоваться слухами.
Осознание, что советник, обладающий чудесным даром, возился с какой-то преступницей, пока люди гибли в городе, ничуть не прибавляло ему добродушия.
И вскользь оброненная фраза брата... Энори не мог ничего сказать об этих смертях - или не захотел?
Непонятная девчонка, события в городском гарнизоне, недавний лазутчик и странная его смерть, пожар в крепости... и ни одного объяснения. Раньше Энори казался воплощением всеведения и преданности, а сейчас?
- Даю тебе... семь дней. Если ты ничего не сумеешь сказать, я буду думать, стоишь ли ты всех оказанных тебе привилегий.
Тагари не стал сам навещать брата - утром послание передал, с вопросом и очередным пожеланием выздоровления. Передал, что ответа прямо сейчас не ждет - человека, чье здоровье еще не восстановилось, не след дергать по таким пустякам.
Кэраи Таэна, прочтя письмо, испытал удовольствие - брат, наконец, сумел одним щелчком поставить на место зарвавшегося мальчишку. Только вот разве что Небо знает, чего это ему стоило. Один раз семья уже была предметом сплетен всей провинции, и сейчас тоже становилась предметом нездорового интереса. Хотя брат все-таки запредельно добр. За такие вещи и родного сына-то могут выгнать из дома навсегда, запретив называть его имя. Тем паче неясно, чего от советника больше сейчас, вреда или пользы.
Хотя, пожалуй, и к лучшему, что Энори увлекся этой девушкой, или как поточнее назвать вспыхнувший интерес? На любовь не похоже, отнюдь не похоже.
Но вот на время пребывания в Хинаи аталинца пусть лучше путается со всеми девушками провинции разом, и со всеми пришлыми тоже, чем вызывает мучительные подозрения - причастен к заговору, не причастен, и если причастен, то к какому именно?
Избавиться бы от него наконец... но сейчас не понять, что опасней: оставить все на своих местах или сделать что-либо. Сколопендра... среди слуг изменник или это расчитанный ход, призванный посеять недоверие к домочадцам? Слишком в открытую все указывает на девчонку... и слишком уж безобидно все кончилось.
Но что делать с этой бедняжкой?
Обратно принимать ее Кэраи не испытывал никакого желания, да и нельзя было этого делать. Тагари чуть не выставил ее вон... опрометчивый шаг; никогда брат не научится быть осторожным...
Пусть Неэле лучше живет где-нибудь неподалеку под надежной охраной. Подобрать дом... это займет день или два. Еще бы здоровье скорее вернулось - верных людей достаточно, и все равно тяжело на сердце, трудно быть не при делах. А иначе никак - всего-то письмо прочел, и уже резь в глазах, и кругом идет голова...
И все же - неужели среди слуг завелся человек, которому нельзя доверять? Была ли это Айсу? Вряд ли... дурочка могла исполнить чей-то приказ или, как она говорит, и впрямь действовать, словно во сне.
Кэраи, живший в Столице, знал про такие зелья...
Одно не вызывало сомнения - убивать его не хотели. А вот посеять в сердце тревогу, заставить подозревать всех и каждого... Поэтому и оставил в доме глупую служанку, и виду не подал, что встревожен. Если случайность недавние события - все пойдет, как раньше, если же не случайность - стоит ждать еще какой-нибудь неприятности.
На всякий случай посоветовал брату - пусть домашние твои глаз не спускают с Тэни. Мальчик - легкая мишень.
Неэле, вернувшись после обещанной встречи, прорыдала почти все время до утра. Женщина, приставленная к ней, не знала, как успокоить - то пыталась сладости подсунуть под нос, то принималась рассказывать занятные истории, то просто гладила по волосам - не помогало ничего.
Неэле засыпала то на полчаса, то на час, измотанная, но сон облегчения не приносил - во сне то брела по крутой горе, то находила корзину со змеями под кроватью; а стоило открыть глаза, как слезы принимались течь сами.
Наконец девушка совсем потеряла силы - подняла голову от подушки, дотянулась до лежащего на столике зеркала, ужаснулась распухшему носу и потребовала холодной воды. Прошлое кончилось, а впереди неизвестность, которая вряд ли покажется радужной.
И радости смеяться над ней она больше никому не доставит.
Неэле едва успела привести себя в порядок - только глаза оставались красными - как появился ее враг, чем-то раздосадованный, но стремительный и бесцеремонный.
- Этот дом ты скоро покинешь... не радуйся прежде времени, жить будешь в другом месте. Но я кое-что хочу тебе показать. Потом это тяжело будет сделать.
Девушка не проявила желания идти за ним, и тогда, подхватив Неэле под руку, Энори потянул ее за собой; стала бы упираться - похоже, просто поднял бы и понес, словно кошку. Оглядеться не успела - двери мелькали, решетки, увитые зеленью, унизанные бусинами нити, свисающие с потолка. Вскоре остановились у тяжелого занавеса из плотного шелка.
- Что там? - она лишилась всех сил, и единственное, что еще могла - это спрашивать, интереса не ощущая.
- Там мои цветы.
- Как? - Неэле вскинула голову. - Зачем?
- Иди, посмотри.
Тень любопытства проснулась в душе - что за цветы могут быть у нечисти? Черные, ядовитые? Отвратительные, как та самая сколопендра? Прежде, чем Неэле смогла что-либо рассмотреть, ее окутало облако ароматов - а потом показалось, будто внутрь радуги ее поместили.
Цветы были повсюду, среди нежно-салатовой и темно-глянцевой зелени листьев. Похожие на сомкнутые ладони и звезды, красные, серебристые, бронзово-желтые, они поднимались от пола и свисали со стен.
Неэле замерла.
- Это же чудо. Кто все это сделал?
- Природа, - казалось, он помедлил с ответом одно мгновение. - Посмотри. Вот эти вызывают в душе веселье, эти - пробуждают в людях желание, а эти, - он тронул звездочки, похожие на темно-багровые, почти черные орхидеи, - Эти помогают заснуть. И вот, гляди... - он качнул соцветие-кисть: множество белых звездочек с пурпурной сердцевинкой; от них исходил аромат одновременно тягучий и дразнящий. Неэле потянулась понюхать, Энори отстранил девушку, сказал со странной улыбкой:
- Нельзя. Они малы, но одной капли сока, попавшей на одежду или кожу так, чтобы человек мог чувствовать аромат, хватает, чтобы видеть не то, что есть на самом деле.
- Почему под твоими руками они все не умирают?
- Потому что я не хочу их убивать.
- И ты можешь сажать цветы? Семена проклевываются? - спросила Неэле с недоверием.
- Много лет я поддерживаю жизнь ребенка - с его младенчества. Это сложнее, чем бросить в землю семечко и поливать его.
В душе Неэле вновь возникли сомнения. Поверить, что подобная нечисть может заниматься цветами, она не могла. Одно дело облачные жители или тери-тае, совсем другое - существо, способное лишь убивать. А у него, когда смотрел на цветы, лицо было задумчивым, взгляд почти любящим и самую малость грустным. Кто это все же такой?
- Я хочу увидеть, как ты обращаешься в птицу, - сказала девушка.
Он задумался.
- Нет.
- Почему?
- Я, скорее всего, убью человека, который увидит, кто я.
- Но я же знаю.
- Это другое: знать или видеть.
- Но ведь, если верить рассказам, такие, как ты, не всегда убивают жертву сразу - а человек успевает понять, кто перед ним.
- Те, кто просто забавляются так или оставляют человеку жизнь для каких-то своих целей, не живут в городах, где их все знают в лицо.
- Боишься? А если я расскажу? Например, господину Кэраи, если вдруг он пожелает меня увидеть - он выслушает...
- Говори.
- Слухи уже всплывали?
- И да, и нет...
Неэле ощутила, что он начинает сердиться. В душе ее боролись два чувства - желание посмотреть, каков он, когда злится - и опасение. Но увидеть его иным, без этой небрежной самонадеянности, легкой насмешки... и хоть на пару мгновений заставить его ощутить нечто, кроме собственного превосходства.
Может, он и сам бы потом был доволен, он любит новое, - откликнулось в голове, и Неэле рассмеялась немного делано.
- Однажды еще ребенком я заметила змею в траве. Она извивалась, серебристая под солнцем и такая красивая... Но смертельно ядовитая. Я тогда уже знала об этом. Но мне все таки в какой то миг захотелось коснуться... текущее серебро. Существо, отвратительное и притягательное одновременно - зачем создающие мир сделали так? А еще я слышала про цветок, заманивающий насекомых своим запахом и яркими красками - и пожирающий глупых жертв... подобные ты не держишь здесь?
- Я знаю про такие цветы... их нет в наших землях. Те, что растут у нас на болотах, невзрачны, - В его голосе впервые прозвучало нечто похожее на сожаление. Это удивило Неэле - даже сейчас, когда она считала, что потеряла способность удивляться чему-то. Видно, и он может желать - и не получить.
Словно ее мысли уловив, он перехватил ее запястье, потянул ближе к себе. Девушка рванулась, освободиться ей удалось:
- Не тронь!
- С чего бы? Ты же просила о помощи. Я все сделал. И где благодарность? - Я о другом просила! Он развернулся так быстро, что Неэле отшатнулась - но не в ту сторону, не успев понять, как он движется. И на миг очутилась в кольце его рук - невесомом кольце, которое тут же разомкнулось. Девушка метнулась в угол, едва не сбив цветы по дороге. - Ты не тронешь меня! - Не выпускай иголки... не собираюсь причинять тебе вред. Неэле расхохоталась, с трудом владея собой. - За твою помощь дорого приходится платить - всем! И ты говорил, что я безразлична тебе! - Мало ли что было раньше. - Еще говорят, непостоянство - свойство женщин...
- О да... так по-женски, любить одного и делить ложе с другим.
- А по-мужски - думать лишь о себе! Пользоваться любой, что подвернется под руку, и презирать всех...
Он вновь ухитрился перехватить ее запястья. - Думаешь, без меня ты была бы счастливей? Умерла бы в холмах. И твой друг бы расстался с жизнью, а сейчас он свободен. - Он... это верно. Если его не схватили по дороге! Как я могу тебе верить? - Он сейчас скачет по направлению к границе Хинаи с Окаэрой. Один. И никто за ним не гонится. Мне незачем врать.
- Пусть так... я за это тебе благодарна, но меня ты не получишь.
- Против Кэраи Таэны ты не слишком-то возражала, - беззлобно отметил он.
- У меня выбора не было.
- Неужто? - он рассмеялся. - Никогда господин Кэраи не станет принуждать женщину! Ему такое и в голову не придет! Что по характеру, что по рангу!
- А тебе?!
Он разжал руки, и даже чуть оттолкнул Неэле. Так неожиданно, словно девушка задала какой-то невероятный вопрос. Отошел, опустился на низкое сиденье, глядя на нее с интересом - иным, будто она и впрямь его озадачила.
- Не вижу в этом ничего для себя невозможного, но слишком уж простой способ получить долю страха и ненависти, и только-то, - сказал он, и Неэле не поняла ничего.
- Но сейчас мне нужно иное, - он поднялся, бросил на нее быстрый взгляд. - Я подумаю.
Обратно девушку отвела служанка - Энори оставил свою пленницу среди растений, не заботясь, как та будет блуждать по огромному дому. На счастье Неэле, женщина пришла поливать цветы - и помогла добраться до нужных покоев.
"Кажется, я просто дурочка", - подумала девушка, разглядывая жилку на собственном запястье. Посмотреть в зеркало не решалось. Принялась вспоминать Лиани - как он подсаживал ее на коня, как ехали вместе, как обнял, там, когда затаились, услышав погоню... Бесполезно. С Лиани было уютно, и только. Как с братом?
А этот... так напугал, что сердце колотится до сих пор. Или это не страх? И как он поймал ее в комнате, полной обманчиво-невинных цветов... и руки, сейчас они вновь оказались не холодней, чем у человека в нежаркую погоду - разве такие бывают у нечисти?
Он же... все равно что кошмар наяву. И успокоиться не выходит.
А он снова придет...
Неэле вскочила, подбежала к окну, распахнула решетку, подивившись - не заперто. Беги, не хочу. После ночи рыданий голова и грудь еще отзываются болью, если двигаться резко, но это пустяк. Она же свободна!
Лиани - тоже, и скоро настанет время покинуть этот страшный дом. А вдруг из нового места легче будет сбежать?
Ох...
Неэле поникла, все еще держась за решетку.
Этот знает, где ее друг - а для птицы расстояние пока что не столь велико. Только ждать. Если, конечно, Лиани не вернется за ней.
Девушка вздрогнула - но быстро отогнала эту мысль. Нет, не вернется. Она сама просила. На сей раз молодой воин не придет. Будет другой.
Младшему из главной ветви Аэмара идея породниться с Энори запала в душу всерьез. Настолько, что он лишь через пару дней после предложения отдать сестру вспомнил - решающее слово принадлежит отцу. А еще есть господин Таэна-старший, который, конечно, не родственник Энори, но сказать "нет" может вполне - и не возразишь..
Кайто запоздало сообразил, что отцу может совсем не понравиться мысль отдать Майэрин, но готов был доказывать преимущества такого союза - все, что придет в голову. Собрав все свое упрямство, явился к отцу и выпалил соображения единым духом. Неожиданно Тори Аэмара хитро глянул на своего наследника и согласно кивнул: