Я не знал о Джоан Тэлботт практически ничего - за исключением того, что все заблудшие друзья этой девушки погибли. А теперь горел дом её мужа. Казалось, будто жестокое пламя окружило тонкую фигурку, сметая вокруг всё, пока сама она оставалась в центре стихии.
Запах дыма и пламени пропитал мою одежду. Он запутался в волосах, проник в рот и ноздри, лёг на кожу, словно слой духов. Я отёр лицо и пошёл прочь - мне надо было подумать, спокойно и хладнокровно. Слишком много всего случилось, слишком много и слишком быстро.
Мне нужно было узнать больше о Джоан Тэлботт. Чем она заслужила такую ненависть от одинокой заблудшей? Куда она пропала? Каким образом она была связана со смертью Питера Роффкейла?
Необходимо было выяснить, чем конкретно занималось это самое Общество.
Вопросы вертелись в моей голове, но я никак не мог сконцентрироваться ни на одном из них. Они здорово подогрели моё любопытство, но я слишком устал, слишком измотался, чтобы соединить звенья загадки в одну цепь.
Я прикидывал вероятности - не потому что решил, что сумею что-то разгадать, а потому что хотел отвлечь себя от других мыслей.
С глубоким вдохом в мои лёгкие проник привкус горящего дерева и жар мощного, сильного пламени. Этот дым напомнил мне о доме Эдварда Тэлботта, который остался далеко позади, а затем запах и ощущения перетекли в воспоминания о Сариэле. Всё, связанное с огнём, автоматически связывалось с Сариэлем. Теперь же дым вцепился в меня, словно призрак из прошлого, и я был просто не в силах не думать.
Я так глубоко и так старательно прятал свою память о нём, что в один прекрасный момент решил, что забыл о нём навсегда. В эту ложь хотелось верить так отчаянно, что я просто ничего не смог с собой поделать.
Но теперь даже воздух, казалось, пропитался его присутствием. В любой вещи, мимо которой я проходил или которой касался, было что-то, напоминавшее мне о Сариэле.
Газовые лампы вокруг шипели и журчали - точно так же Сариэль шептал заклятья за спинами самых нелюбимых своих учителей, точно так же он шептал - тихо, едва слышно, - когда засыпал в моих объятьях. Негромкое мяуканье кошки неожиданно напомнило мне о первой ночи, которую мы провели вместе, прямо на одной из узких улочек, и, честно говоря, ни один из нас не знал толком, что нужно делать.
Его запах, казалось, смешался с воздухом вокруг меня. Я закрыл глаза, снова глубоко вдохнул и почувствовал болезненно знакомый аромат поверх вони лошадиного дерьма: он просто не мог быть плодом моего воображения. Я открыл глаза. Сариэль был где-то неподалёку.
Как выяснилось, я бессознательно бродил совсем рядом с ним. Я машинально пошёл на его запах, не заметив этого толком из-за попыток думать о чём-то постороннем. Видимо, предположил я, таковой была моя лживая натура - я умудрился обвести вокруг пальца даже себя самого.
В тёмном небе витали полупрозрачные клочки сигаретного дыма, и я проследовал за ними. Моё обоняние было превосходным, даже лучше, чем у многих других демонов, так что я обнаружил Сариэля куда раньше, чем он сам меня увидел. Он шлялся, зажав между пальцами сигарету, вдоль Мясницкой улицы с таким видом, словно она вся принадлежала только ему одному, и выдыхал дым, еле слышно присвистывая. Полы зелёного пальто трепал ветер - как и концы тёмного шарфа, обмотанного вокруг его шеи. Дым тёк перед ним, и он шагал вслед за сизыми клубами.
Сариэль был прекрасен. Я привык к этому, когда общался с ним. Его ленивые движения и яркие глаза раньше казались мне такими знакомыми, что я и не догадывался, насколько редкой была его внешность. Я не понимал, почему директор школы Святой Августины так смотрит в его сторону - Сариэль для меня был просто Сариэлем, и я любил его таким, какой он есть. Только сейчас я осознал, насколько красивым он был, и в то же время, я совершенно не обращал внимания на его агрессивно заточенные чёрные когти или постоянное выражение превосходства на лице.
Сариэль глубоко затянулся сигаретой - огонёк на кончике вспыхнул красным. Несколько секунд он просто разглядывал небо, и только после этого выдохнул светлый дым - я ощутил, как он прошептал моё имя на выдохе. Ритм его дыхания коснулся моего тела.
Дым менялся и смазывался на ветру, но всё равно полз в сторону крыши, на которой я сидел. Сариэль проследил за ним, заметил меня и медленно направился вперёд. Его показное спокойствие предавали, разве что, только напряжённые нотки в голосе, с которыми он меня окликнул.
Языки сигаретного дыма коснулись меня мягко и осторожно, словно ласковые пальцы, скользнули по моим обнажённым плечам и животу.
Сариэль улыбнулся и взмыл ко мне на крышу.
- Привет, Бэлимей, - сказал он и швырнул затухающую сигарету вниз, на грязную улицу. - Не против, если я присоединюсь?
- Как хочешь, - отозвался я.
Сариэль опустился на черепицу и прислонился затылком к кирпичной дымовой трубе. Несколько мгновений мы просто смотрели друг на друга, а потом он снова закурил.
- Как спина? - спросил он.
- Порядок. Пока не вспоминаешь о ней.
- Ты всегда был сильнее, чем кажешься. - Он слегка поморщился и затянулся. Я смотрел, как дым растворился в тёмном небе.
- Ты меня искал? - наконец, поинтересовался я.
- Это было так очевидно? Я хотел сказать тебе кое-что.
- Да? - Я слегка склонил голову. - И что же?
- Кое-что. Что-нибудь. Увидеть тебя снова, чтобы сказать нечто большее, чем просто "прощай".
Мне хотелось ответить ему как-нибудь умно и жёстко, но я промолчал. Сариэль раздавил окурок о кровлю.
- Не горишь желанием всё упростить, да? - спросил он.
- О чём ты? - Я проследил как последние, тонкие следы сигаретного дыма смыл ночной воздух.
- Не делай этого, Бэлимей, - попросил Сариэль. - Если ты злишься, так и скажи. Накричи на меня, если угодно, но не веди себя со мной так. Не делай вид, что я просто прохожий, которого ты видишь первый раз в жизни.
- Я думал, так будет лучше для нас обоих, - пробормотал я.
- Лучше? - Сариэль покачал головой. - Было бы лучше, если бы ты проломил мне череп. Я бы, по крайней мере, знал, что ты всё ещё что-то чувствуешь ко мне.
- Я не собираюсь проламывать тебе череп. Я даже не злюсь на тебя.
- Не понял. - Сариэль взглянул на меня так, словно я безбожно лгал.
- Не злюсь. Всё случившееся лежит на моей совести. С чего мне на тебя злиться?
- Тебе никогда не приходило в голову, что это я втянул тебя во всю эту историю с инквизицией? - Сариэль вытащил из внутреннего кармана пальто пачку, вынул сигарету и прикурил её щелчком пальцев. - Если бы я просто закончил школу - как ты - ничего этого не случилось бы. Мы бы построили дом, тебя бы, возможно, приняли в этот колледж... - Он замолк, чтобы выдохнуть клуб дыма. - Как там он назывался?
- Не помню, - ответил я.
- Чёрта с два ты не помнишь. - Сариэль вытянулся на крыше и уставился в небо. - Даунинг, да?
- Это прошлое, Сариэль, и оно не имеет значения. Твои попытки меня разозлить бессмысленны.
- Ты избегал меня шесть сраных лет, Бэлимей. - Он ткнул в мою сторону подожжённой сигаретой. - А теперь почти не разговариваешь со мной. Ничего не кончено. Всё продолжается - прямо сейчас. Ты считаешь, что я зол, потому что ты меня сдал. А я считаю, что ты ненавидишь меня, потому что... ну, потому что ты ведёшь себя так.
- Я не ненавижу тебя и не думаю, что ты на меня зол.
- Почему, в таком случае, ты так долго не появлялся? Почему ушёл из Хэллз Бэлоу?
- Я изменился. - Эта фраза не имела смысла, и я знал это, но ничто не заставило бы меня рассказать о том, что сотворила со мной инквизиция. Нет, дело было не в паре шрамов и не в двадцати потерянных фунтах - просто я вошёл туда самодовольным подростком, а вышел жалким наркоманом. Меня словно убили, а имя моё отдали полукровке с похожей внешностью.
- Ты изменился? - Сариэль выдохнул мне в лицо дым, и я поднял глаза. - Злобный вид, злобный взгляд. Ничерта ты не изменился.
- Я не... Посмотри на меня, Сариэль. - Я протянул к нему руки внутренней стороной вверх. - Давай же, посмотри.
Несколько мгновений он смотрел мне в глаза, а потом медленно перевёл взгляд с моего перепачканного лица на обнажённую грудь, покрытую шрамами, скользнул глазами по белым буквам на предплечьях и, наконец, остановился на руках. Выражение его лица было ровным до тех пор, пока он не заметил синие, многолетние следы от игл вдоль вен. Он отвернулся, но я успел заметить, как презрительно скривилось его красивое лицо.
Я скрестил руки на груди и попытался поймать его взгляд, чтобы окончательно удостовериться, что я - лишь жалкий отголосок, оставшийся от прошлого. Его отторжение ранило, словно удар ножа, - да, я ждал этого, но боль всё равно никуда не делась.
- Тебе просто нужно помыться и отдохнуть, - проговорил Сариэль, так и не осмелившись посмотреть мне в глаза.
- Я знаю, что мне нужно, Сариэль. Фактически, это нужно мне даже больше, чем ты. - От злости слова получились куда резче, чем я того желал. - Не пытайся одурачить меня этим "всё, что нужно мальчику, - это ванна, постель и горячая еда". Оставь проповеди для собраний Общества. Я прекрасно знаю, что я за человек.
- Это не ты такой. Это то, что с тобой сделала инквизиция. - Теперь он сидел, и его красные радужки сияли почти так же ярко, как кончик сигареты.
- Они трижды забирали тебя прежде, чем пришли за мной, а ты всё такой же, - ответил я холодно.
- Потому что я сознался. Сказал им всё, что они хотели услышать, и оплатил штрафы. - Сариэль взглянул на меня. - Чего ты пытался добиться своим молчанием?
- Я обещал, что не сдам тебя.
- Это был всего лишь долбаный штраф, Бэлимей! - Теперь Сариэль срывался на крик. - Пятьдесят монет! Ты не задумывался, что я с радостью отдал бы эти сраные пятьдесят монет, лишь бы тебя не трогали? Неужели ты решил, что я такая дешёвка?
- Я не знал расценок, - отрывисто проговорил я. - Я не знал и не хотел, чтобы тебя сожгли заживо из-за моей... - Я замолк, осознав, что несу чушь, зажмурился и глубоко вдохнул. Всё кончено. Было и прошло. Ругань ничего не изменит. Даже презрительный взгляд Сариэля уже не переиграешь.
- Я слишком устал, чтобы ругаться, Сариэль. Да и не хочу, в любом случае.
- Как и я. - Он снова откинулся назад. - Честно говоря, ссориться - это последнее дело.
Он втянул дым в лёгкие и поднял глаза на небо. Звёзды всё ещё ярко сияли, несмотря на узкую полоску света вдоль горизонта.
- Славная ночь, правда?
- Да, - кивнул я.
- Может, начнём всё сначала? - спросил Сариэль, и я знал, что он имел в виду нечто большее, чем просто разговор.
Я с радостью согласился бы, но прошлое забыть ещё сложнее, чем изменить. Оно навсегда повисло между нами. Когда я смотрел на него, я не мог не думать о том, как низко пал по сравнению с тем, кем был раньше. Неважно, сколько пройдёт времени - я не смогу избавиться от воспоминаний о пыточных орудиях инквизиции. Наверное, он будет думать так же.
- Нет. Пусть всё идёт своим чередом.
Некоторое время мы молчали. Сариэль выдохнул кольцо дыма, и, как только сизый шлейф оторвался от его губ, шепнул почти бессвязно: "Бабочка". Дым обратился в призрачного шелкопряда, крылышки которого забились в восходящих воздушных потоках, рассеявшись, стоило ему подняться чуть выше.
Я улыбнулся. Создание дымчатых мотыльков было первым волшебством, которым овладел Сариэль. Он показал мне его одной ночью, почти такой же, как сегодняшняя, на крыше школы. Я помнил, как его юное лицо залилось краской от усердия и гордости - он спалил себе волосы и обжёг палец, но совсем не тревожился по этому поводу. А теперь он превращал дым в мотыльков так же легко, как дышал.
Сариэль лениво перевернулся на бок - словно собирался заснуть, - и взглянул на меня из-под полуопущенных ресниц. Я не расслышал слово, которое он прошептал, но выдохнутый им дым превратился в два стройных силуэта, которые обернулись один вокруг другого. В конце концов, они слились в объятье, которое поглотило их обоих.
Теперь Сариэль смотрел прямо мне в глаза. Он безумно хотел вернуть прошлое, а я так же дико хотел оставить его позади. Время доверия и гордости прошло - просто я больше не подходил для всего этого.
Я оглядел тёмные стены за спиной Сариэля - там всё ещё горел дом Эдварда Тэлботта.
- Ты хорошо знал Джоан? - спросил я.
- Я знал её, - отозвался Сариэль. - Но мы не пересекались вне Общества.
- Расскажи мне о ней.
- Что ты хочешь знать? - Видно было, что смена темы Сариэлю не понравилась.
- Как она связана с Питером Роффкейлом, Лили и Роуз?
- О, значит, капитан Харпер действительно нанял тебя для расследования, - нахмурился Сариэль. - Я полагал, он взял тебя с собой только для защиты.
- Он действительно меня нанял, - сказал я. Расследовать, защищать себя, просто потратить деньги - меня это не касалось.
- Мика точно убила бы его, если бы не ты. - Сариэль придвинулся поближе. - Она воспитывала Питера с девяти лет. Когда мы узнали, что его убили, она... Ну, ты видел, что с ней стало. Совсем зачахла.
- А Мика знала Джоан?
- Да, они нравились друг другу. Думаю, Мика верила, что рано или поздно Джоан вернётся к Питеру, говорила, что девчонка просто напугана, что ей нужно время. - Он качнул головой. - Джоан написала большую часть наших речей, самые лучшие. Но ей никогда не хватало мужества, чтобы зачитать их или прийти на демонстрацию. Их читали Питер и Лили, а Роуз брала себе самые ехидные. Питер однажды загремел на шесть месяцев в трудовую колонию из-за одного такого выступления, а Лили провела десять месяцев в исправительном учреждении для женщин-заблудших. Роуз тоже попадалась, но, наверное, суд приговорил её к простому штрафу. Даже я читал эти речи. Мне вынесли обвинение в нарушении общественного порядка за одну из них. - Сариэль сдержанно улыбнулся. - Джоан же вообще ни разу не была в Доме Инквизиции. Разве что своему сводному брату обед приносила...
- Сводному брату? - переспросил я.
- Капитану Уильяму Харперу, - ответил Сариэль - так, словно я сам должен был знать об этом. - Его отец был каким-то аббатом из инквизиции, которому оторвали голову во время бунта шахтёров. А Джоан - дочь его матери от второго брака.
- Ясно.
- Они богаты, хотя, наверное, капитан тебе об этом не говорил. У них большой особняк за городом - недалеко от Сент-Бэннет. Ещё до свадьбы у Джоан был свой дом на набережной. Питер вроде как работал у неё садовником - на деле переправлял написанное ею вниз, в Хэллз Бэлоу. Думаю, другие услуги он ей тоже оказывал, и они её вполне устраивали. Ей могло не нравиться общество вокруг, но пользоваться своим положением она не гнушалась.
- Звучит так, словно ты терпеть её не мог, - заметил я.
Сариэль задумался.
- Нет, - наконец, ответил он. - Я просто злюсь и, наверное, завидую. У неё было многое, чего у таких, как мы, быть не могло в принципе. Она помогала, да, но никогда не рискнула бы собственным благополучием. Злиться на такое легко, но я не знаю, что сделал бы сам, окажись я в таком же положении. И однажды она всё-таки пыталась принять участие в демонстрации.
- И что же случилось?
- Мы окружили работный дом Тэйлора и освободили двадцать детей-заблудших, которых забрали из колонии и принудили к труду. Один из сменных мастеров запустил в воздух сигнальный огонь, и нас накрыли инквизиторы. Джоан поймали вместе с десятью нашими, но до Дома Инквизиции она не доехала.
Сариэль хотел затянуться сигаретой, но осознал, что она дотлела почти до пальцев. Тогда он швырнул окурок вниз, на улицу.
Значит, эта женщина уже однажды пропадала. Интересно.
- Думаешь, её вытащил Харпер? - спросил я. Даже мысль об этом меня как-то покоробила.
- Харпер мог, - пожал плечами Сариэль. - Но в Хэллз Бэлоу она не вернулась. А спустя три недели мы узнали, что она вышла замуж за доктора Эдварда Тэлботта, и, более того, они обручились несколько месяцев назад, но никто из нас не был в курсе. Это последнее, что мы слышали о Джоан.
- А Питер Роффкейл ей писал, - вставил я.
- Неудивительно. - Он оглядел свои руки. - Питер никогда не осуждал её за уход, но нужно быть слепцом, чтобы не заметить, как его ранило её замужество.
- В одном из писем он говорил о смерти Роуз и Лили. А другие жертвы были?
- Куча. Наши за прошедшие десять лет время от времени пропадали, а потом находились - в виде ошмётков. Один или два трупа за год. - Сариэль вынул и прикурил новую сигарету, сделал глубокую затяжку. - А в последнее время всё стало хуже, мы даже наловчились писать заявления о пропаже. Но Питера убили в тюрьме, и, думаю, Инквизиция больше не сможет относиться к этому наплевательски.
Его голос начал подрагивать от сдерживаемой ярости; он замолк и уставился в ночное небо, судорожно, вдох за вдохом, докуривая сигарету. Наверное, он знал каждого из убитых, они могли быть его коллегами из Общества или просто друзьями.
- Соболезную, - пробормотал я.
Слова выходили потрясающе бестолковыми. Моё сочувствие помогло Сариэлю так же, как его прощение помогло мне.
- Бывает, - отозвался он.
- Ты в безопасности? - Не удержался от вопроса. А ведь я ничего не смог бы сделать, если нет.
- Нет. - Сариэль улыбнулся и тряхнул волосами. - Никто из нас не в безопасности. Никогда. Я слышал, что есть чародей, продающий сваренные из тел заблудших зелья. Он заманивает детишек конфетами, а потом рубит их на кусочки и жарит на медленном огне. Где-то точно есть престижный клуб, в котором каждый новенький должен поймать и убить демона. Ну, чтобы доказать свою отвагу. А ещё Инквизиция, сверхрьяные монашки и просто мерзкие ублюдки - многие жаждут видеть нас мёртвыми. Защитить нас можем только мы сами. - Он бросил на меня взгляд. - Так что, выходит, я даже в большей безопасности, чем ты.
- Кто знает. - Я отчаянно пожалел о том, что вообще полез к Сариэлю с расспросами. Не следовало отходить от обсуждения Джоан Тэлботт.
- Ты никогда не мог позаботиться о себе, - продолжал Сариэль. - Ты умудрился сдружиться с капитаном Инквизиции. Ты живёшь один, наверху...
- Послушай, я живу "один, наверху" уже без малого шесть лет и могу позаботиться о себе сам.
- Ты не можешь всегда оставаться в одиночестве, Бэлимей. Рано или поздно тебе понадобится кто-то ещё. - Сариэль придвинулся чуть ближе. - Возвращайся. Мы найдём тебе комнату в Обществе.
- Ты хочешь, чтобы я вступил в Общество? - Я не мог поверить, что Сариэль серьёзен. Он вообще понял, о чём я ему говорил? Он понял, насколько я изменился?
- У тебя буду друзья и работа. Мы поможем тебе завязать. - Сариэль накрыл мою руку своей.
Меня прошиб холодный, лихорадочный пот. Это значило не просто остаться с Сариэлем, прекрасно знавшим, что я его предал, это значило снова оказаться в Доме Инквизиции однажды, вне всяких сомнений.
Я вспомнил мерный стрёкот начищенных инквизиторских орудий - исполосованная спина зашлась свежей болью, ей вторили шрамы, которыми была покрыта вся моя кожа.
Я отдёрнул руку.
- Думаю, я слишком привык к нынешней жизни, - быстро ответил я.
Он мог думать, что этот ответ - всего лишь знак того, как далеко меня завела зависимость. Неважно. Лучше так, чем позволить ему узнать правду.
Когда-то я любил его так сильно, что готов был разломать себя до основания. Но я изменился. И стал слабее.
- Светает. Мне нужно идти. - Я встал и шагнул к краю крыши.
- Снова прощаемся?
- Рано или поздно это случилось бы. - Я соскочил с крыши и позволил воздушным потокам плавно опустить меня на землю.
Слова Сариэля прозвучали высоко над моей головой, и я прошептал ответное прощание.
Я сказал ему всё, что хотел.
Глава девятая.
Перчатки.
Утренний свет просочился в гостиную Харпера и скользнул по чистым белым стенам. Меня передёрнуло от чрезмерной яркости, слепящей даже за дымчатыми стёклами моих очков.
Харпер протянул мне чашку кофе и сел напротив в чёрное кресло с прямой спинкой.
Его волосы были чистыми, чуть влажными, а одежда - свежевыглаженной, но это почему-то только подчёркивало степень его измождённости. Под глазами Харпера были круги, губы казались бескровными, но всё это, как ни странно, ему шло. Я привык видеть его измученным, а осознание, что каждый раз я застану его именно таким, давало мне иллюзорную возможность предсказать поведение этого человека.
- Как спина? - спросил он.
- Неплохо. - Порезы все ещё болели, но смысла зацикливаться на них не было.
Я отхлебнул немного кофе. Он был горьким и слишком крепким.
Харпер добавил в свою чашку сливки и три ложки сахара. Он легко удерживал маленькую серебряную ложечку, несмотря на чёрные перчатки, в кожу которых были затянуты его руки.
Солнечный свет бил ему в спину, очерчивая одежду слабым белым сиянием.
- Прошлой ночью был пожар в доме Эдварда, - сказал Харпер. - Его удача, что рядом была дюжина инквизиторов.
- Это была не удача.
- В смысле?
- Я был там. Видел девчонку, которая это сделала. Она сказала, что должна была быть уверена, что Эдвард выберется из пламени живым.
- Что? - Харпер выглядел потрясённым. Приятно было видеть на его лице такие сильные эмоции - впрочем, мгновением позже маска отстранённости вернулась на своё место. - Кто она?
- Она не назвала своего имени. - Я сделал ещё один глоток чёрного, горячего кофе. - Маленькая такая. Сначала я решил, что это ребёнок, но когда присмотрелся, понял, что нет. Я подумал, что она могла быть членом Общества, потому что она упомянула Лили и Роуз - те же имена, которые были в письме Питера Роффкейла твоей сестре.
- Лили Абаддон, Роуз Эспер. - Харпер закрыл глаза и прижал пальцы ко лбу - так, словно пытался унять головную боль. - Вполне возможно, что она была членом Общества. Что ещё она сказала?
- Немного. Она была не в лучшей форме...
- Ранена?
- Не физически. Казалась близкой к помешательству. - Я высыпал несколько ложек сахара в свой кофе. - Она сказала, что пыталась предотвратить очередное убийство, но опоздала. Мальчик по имени Том. Знаешь что-нибудь?
- Томас Миллз. - Харпер нахмурился. - Мы нашли его тело прошлой ночью, примерно за час до пожара. Труп был выпотрошен только частично. Видимо, девушка не дала убийце закончить начатое.
- Убийцам, - поправил я. - Она упоминала, что это они убили Тома. Так что убийц было точно больше одного.
- Но имён не назвала? - спросил Харпер.
- Нет. Похоже, у неё были другие вещи на уме.
Я мешал свой кофе и размышлял о той заблудшей. Значит, Эдвард был невиновен. Но если она не хотела никакого зла Эдварду, почему же она выбрала целью его дом?
Я задумался, была ли заблудшая в курсе исчезновения Джоан Тэлботт.
- В пожаре кто-нибудь пострадал? - поинтересовался я.
- К счастью, нет. - Харпер снова нахмурился. - В некотором роде, я даже рад, что Джоан пропала. Пожар начался с её пустой комнаты. Если бы она была дома, я не знаю, как бы ей удалось спастись.
- Полагаешь, это совпадение?
Лично мне так не казалось.
- То, что огонь вспыхнул в её комнате? - Харпер глотнул кофе. - Не знаю. Я слишком устал, чтобы думать об этом.
Я ему не поверил: измождённость никогда не мешала ему думать. Но если Харпер не хотел делиться своими мыслями со мной, то это было его право.
У меня была своя теория относительно того, почему заблудшая сожгла дом Тэлботта. Ей просто хотелось наказать Джоан, заставить женщину заплатить за то, что она бросила Общество. Возможно, девчонка, как и Питер Роффкейл, решила, что Джоан получила защиту, которой она могла бы поделиться со своими бывшими товарищами.
- Так ты был на ногах всю ночь? - спросил я.
- Да, - выдохнул Харпер. - После того, как мы обнаружили труп Томаса Миллза и потушили пожар, я не мог заснуть. Остаток ночи читал старые записи.
- Наверное, тебе следует поспать сейчас. - Я опустил свою чашку.
- Нет, - качнул головой Харпер. - Я нашёл кое-что вчера, пока листал дело Томаса Миллза.
- Он был в Обществе?
- Да. А ещё у него был адвокат по имени Альберт Скотт-Бэк.
Это имя ничего мне не сказало, и я продолжил слушать.
- Скотт-Бэк был консультантом Питера. По сути, он посещал его камеру за час до того, как приехал я.
- Думаешь, это он убил Питера? - Я не смог удержаться и подался чуть ближе к Харперу. Надежда на разрешение загадки по-своему притягивала.
- Может быть. Я не нашёл прямой связи между Скотт-Бэком, Лили и Роуз, однако у них обеих были адвокаты из его фирмы. Партнёр Скотт-Бэка, Льюис Браун, защищал Лили, когда её привлекли к суду прошлой весной. А ещё Браун консультировал Роуз за несколько месяцев до её смерти.
Харпер отпил ещё немного кофе.
- Фирма занимается благотворительностью - в основном, они берут дела заблудших, у которых нет денег на адвокатов. Практически каждого заблудшего в Обществе защищали или консультировали Браун и Скотт-Бэк.
- Они знают твою сестру?
- Джоан? - Харпер покачал головой. Его светлые волосы, высыхая, начинали крупно виться. - Она не участвовала в демонстрациях и публичных чтениях. Ей никогда не предъявляли никаких обвинений.
- Так она не была связана с этим Скотт-Бэком или его партнёром?
- Нет, - ответил Харпер. - По правде говоря, я даже не уверен, что мы сможем найти Джоан через них. Но я просто не могу позволить этим убийствам продолжаться.
- Всё происходящее слишком взаимосвязано, чтобы твоя сестра не была в этом замешана, - заметил я.
- Может быть.
Что-то в том, как Харпер произнёс эти слова, привлекло моё внимание. Не знаю, что именно - его тон или фраза сама по себе, - но оно напомнило мне о той ночи, когда мы впервые встретились. Тогда я решил, что Харпер знает куда больше, чем говорит
Я попытался рассмотреть его, но искрящийся утренний свет смывал выражение с черт его лица - так же, как смазывал запахи, срывавшиеся с губ. Иногда, ночами, сконцентрировавшись, я мог учуять исходившую от людей ложь.
Всё, что я чувствовал сегодняшним утром, была тревога. Я мало знал о Харпере, ещё меньше - о его сгинувшей сестре. Тот факт, что она просто пропала, в то время как остальные члены Общества были жестоко убиты, должен был что-то значить, просто я никак не мог понять, что именно. Было нечто, маленькое слово, крохотный факт, который удерживал меня от осознания.
Наверное, это слово и спрятал Харпер за безразличным "может быть".
Ещё я сомневался, что Харпер был единственным человеком, который что-то знал. Мне вспомнились пошедшие трещинами радужки заблудшей, её кровавые слёзы и запах. По сравнению с духами, которыми пахли письма Джоан Тэлботт, этот запах был пугающим.
Её волосы выглядели так, будто их растрепали в порыве безудержной злобы. Её одежда превратилась в грязное рубище.
Я понимал, что она бы не спалила дом Эдварда Тэлботта просто так. Она знала что-то об и убийцах, и о Джоан.
- Так ты пойдёшь? - спросил Харпер, и я осознал, что пропустил мимо ушей всё, о чём он говорил.
- Куда? - поинтересовался я.
Меня несколько обозлило то, насколько легко я был пойман на тотальном погружении в свои мысли.
- В офис Скотт-Бэка. - Харпер бросил на меня сердитый взгляд. - Ты совсем не слушал, верно?
- Слушал, - солгал я. - Просто хотел уточнить.
- Никто не удивится, если заблудший вроде тебя придёт за консультацией. Так будет куда проще, чем ждать ордер на обыск от аббата. Он не верит, что череда убийств засблудших стоит нашего времени. - Харпер нахмурился, глядя на свою чашку. - Иногда я задумываюсь, зачем вообще я ввязался во всё это.
- Деньги? - предположил я.
Харпер рассмеялся.
- Если бы я решил стать священником ради денег, - сказал он, - я бы выбрал один из Золотых Орденов, а не инквизицию.
Я покосился на Харпера сквозь тёмные стёкла очков, смазывавших очертания человеческой фигуры. Большинство банкиров, которых я видел, больше напоминали мягкие подушки, чем людей. Они передвигались круглощёкими маленькими группками, будто плывущие по небу облака.
Я попытался представить себе Харпера-банкира: белые одежды, светлые волосы - будто нимб вокруг бритой макушки, - но образ, хоть и был забавным, не задержался дольше секунды.
Я попросту не мог изменить его - даже в своём воображении. Его худощавая фигура казалась жёсткой тёмной глыбой, о которую разбивался солнечный свет. Он был резким сгустком мрака на фоне белоснежных стен и отполированного дерева: чужак даже в собственном доме.
Меня не должно было это интересовать, но Харпер что-то скрывал от меня - и от всего мира в целом. Он не снимал перчаток, когда брал в руки собственную посуду. А что, если именно под ними Харпер пытался спрятать нечто, не позволявшее ему открыться даже дома?
На стенах не было ни рисунков, ни фотографий, комната была лишена деталей, которые могли бы рассказать о чём-то личном: ни книг, ни детских вещей - нигде, куда бы дотягивался мой взор. Единственным предметом, говорившим о присутствии здесь Харпера, было его собственное тело.
Я смотрел в чужие тёмные глаза, гадая, кем же этот человек являлся на самом деле. Харпер вернул мне взгляд.
- Ты снова ушёл в себя, да? - спросил он.
- Нет, - отозвался я. - Просто подумал, что ты, по сути, не рассказал мне ничего ни о себе, ни о своей сестре.
- Нечего рассказывать. - Харпер поднялся. - Мы должны выезжать. Я хочу, чтобы ты встретился со Скотт-Бэком так быстро, как только возможно.
- Быстрая смена темы. - Я медленно выбрался из кресла.
- Я слишком устал, чтобы быть изобретательным, - ответил Харпер.
- Покажешь мне свои руки?
- Что?
- Руки, - повторил я. - Эти штуки под перчатками. Я бы хотел их увидеть.
- Зачем?
- Потому что ты их прячешь, - пожал плечами я. - Такая уж у меня натура.
- Ты же видел мои руки. - Харпер понизил голос, словно кто-то мог нас услышать. - И даже большее.
- Тогда в чём проблема? Почему ты не можешь показать мне их снова?
- С чего вдруг это стало так важно?
- Руки сами по себе не важны, - проговорил я. - Важен тот факт, что ты их прячешь.
- Это какая-то проверка?
- Может быть.
В использовании излюбленного оборота Харпера было что-то занятное, но сам Харпер этого, похоже, не заметил.
Он покачал головой, но всё же стянул перчатки и протянул мне свои обнажённые кисти. Я взглянул на них.
В Харпере мало что можно было назвать святым, но руки его были близки к этому определению. Бледные, практически безупречные, будто высеченные из жемчуга, они были совершенно чистыми и нетронутыми - даже солнцем.
Меня прошибло неожиданным желанием оцарапать тыльную сторону его ладони когтями. Когда я коснулся одного из его пальцев, я ожидал, что там отпечатается грязный жёлтый след, но всё по-прежнему оставалось идеальным. Я опустил свою руку на руку Харпера: его кожа была мягкой и тёплой - я не чувствовал ни единой мозоли.
Я поднял глаза. Харпер смотрел на меня внимательно, словно ожидая реакции.
- Они идеальны, - выпалил я.
Губы Харпера тронула улыбка. Его пальцы мягко скользнули вдоль моей кисти, нежно коснулись запястий, а потом сомкнулись на моих пальцах. Я вздрогнул от невесомости его движений, и он снова улыбнулся.
- Твои руки идеальны. Зачем ты носишь перчатки? - спросил я, старательно не обращая внимания на его прикосновения.
- Не знаю, - ответил он. - Мой отец так делал.
- А отчим?
Это был превосходный способ застать Харпера врасплох. На какое-то мгновение он просто стоял, замерев на месте, и смотрел на меня так, словно я ударил его током.
- Я и имел в виду своего отчима, - наконец, сказал он. - Как ты узнал?
- Друг рассказал. - Я молча выпустил ладони Харпера.
Соприкосновение рук дарило нам откровенность. Мы делили честное удовольствие обыкновенного физического контакта: чувство само по себе было просто принять, потому что оно не требовало ничего взамен. Но как только между нами повисал вопрос, всё иллюзорное доверие исчезало.
- Твой друг говорил о нём что-нибудь конкретное? - Харпер поднял лежавшие на столешнице перчатки.
- Нет. Должен был?
- Нет, - твёрдо ответил Харпер.
Что-то мне подсказало, что на этом разговор был окончен.
- Самое время навестить мистера Скотт-Бэка. - Харпер надел перчатки и размял обтянутые кожей пальцы.
Его открытая ладонь снова превратилась в чёрный кулак инквизитора.