ЗАСОХШАЯ  СЕЙБА		
Среди пустынной равнины
застыла мертвая сейба.
Кто видел ее кончину?
Погибла - как королева?

Живых сестер благородней,
возвышенна в униженьи,
она вознеслась в  короне,
забыв о земных лишеньях.

К ней больше не ходит ветер,
и твердь ее не приемлет.
Она не отдастся смерти,
пока не рухнет на землю.

Личинки и древоточцы
не смеют подняться к веткам.
Застыли внизу наготове
полки муравьев разноцветных.

Металл или ярость молний
в кончине ее неповинны.
Устала жить одинокой,
как перст на пустой равнине.

Я рада бы упокоить
ее в гробу известковом,
с росой на стволе огромном,
со звездами в львиных космах.

Не буду ждать лесорубов
близ Матери оцепенелой.
Молитву шепча святую,
предам Огню ее тело -

Огню с ало-синей гривой,
Костру, что зовут Любовью -
он в небо ее поднимет,
вернув ей Отца и Кровлю.



	Ceiba seca


En la llanura del Guayas
la ceiba se quedó muerta.
Cómo es que ella se moría,
y si murió, ¿cómo reina?

Más noble está que de viva,
y más alta en su despojo,
y aún verídica sigue
librada de toda mengua.

El viento que pasa no sabe.
La mira y no entiende la Tierra,
y no acaba de morir
para que su cuerpo extiendan.

La larva y la sabandija
tardan en subir por ella
y la esperan en dos ríos
hormigas rubias y negras.

Muríó sin hacha ni rayo
sin resuello de sequía,
muríó de haber horizonte
raso de sus compañeras.

llano y cielo no me ayudan
a acostarla en rojas gredas
con el rocío en su espalda
y el Zodíaco en sus guedejas.

Parada junto a mi Madre
antes que las hachas lleguen,
mascullando un santo salmo,
tengo que entregarla al Fuego,

al fuego rojo, al azul,
al amor llamado hoguera
que sube al Padre y la pone
sobre su Segunda Tierra.