СОСТРАЖДУЩАЯ

Я пойду на утес отвесный,
где живет маяка смотритель,
в его взорах зияет бездна,
а в устах - пенных волн обитель.
Стал от соли почти бестелесным
всеми брошенный долгожитель.

Заточив себя добровольно,
он лицом обращен к Востоку.
Я рискну рассечь эти волны,
чтоб из бездны взглянуло око.

Он изведал все тайны ночи,
той, что нынче мне ложе стелет: 
как над рифом прибой грохочет,
как от вопля душа немеет. 

В наказанье за те прозренья
он исторгнут волной на кручу,
чайки кружат с глумливым смехом,
он же, раной своей измучен,
словно нежить, и нем и бледен -
даже мертвый глядится лучше!

Я отправлюсь к маячной башне
по ступенькам, как зубы острым,
к человеку, что мне расскажет
о законах земных и звездных.
Принесу молока с собою
и вина, чтобы горе скрасить. 
Пусть он внемлет глухому морю,
равно чуждому всякой страсти. 
Или больше не внемлет, стоя 
соляным столпом безучастья. 



UNA  PIADOSA

Quiero ver al hombre del faro,
quiero ir a la peña del risco,
probar en su boca la ola,
ver en sus ojos el abismo.
Yo quiero alcanzar, si vive,
al viejo salobre y salino.

Dicen que sólo mira al Este,
-- emparedado que está vivo -
y quiero, cortando sus olas
que me mire en vez del abismo.

Todo se sabe de la noche
que ahora es mi lecho y camino:
sabe recasas, pulpos, esponjas,
sabe un grito que mata el sentido.

Está escupido de marea
su pecho fiel y con castigo,
está silbando de gaviotas
y tan albo como el herido
iy de inmóvil, y mudo y ausente,
ya no parece ni nacido!

Perovoy a la torre del faro,
subiéndome ruta de filos
por el hombre que va a contarme
lo terreste y lo divino,
y en brazo y brazo le llevo
jarro de leche, sorbo de vino...

Y él sigue escuchando mares
que no aman sino a sí mismos.
Pero tal vez ya nada escuche,
de haber parado en sal y olvidio.