Гарри Гаррисон. Чума из космоса
Перевод с англ. - О. Колесников

Доктор Сэм Бертолли сидел, низко склонившись над шахматной доской. Он задумчиво нахмурил брови, и на его высоком лбу они сошлись в черную полоску. Доктор осторожно взялся за королевскую пешку, двинул ее вперед по доске и глубоко вздохнул, когда контрольный экран засветился зеленым - он сделал верный ход, тот ход, которым Фишер начал в 1973 году в Берлине свою знаменитую комбинацию. Потом шахматная доска тихо загудела, и слон противника двинулся по диагонали. В этой исторической игре компьютер представлял противника Фишера - Ботвинника, - и последний ход был неожиданным и опасным. Сэм наморщил лоб и сосредоточил внимание на доске с шестьюдесятью четырьмя клетками. По другую сторону металлического стола Киллер переворачивал страницы журнала. Бумага громко шелестела в тишине отделения скорой помощи. Снаружи за стенами больницы царила деятельная суматоха огромного города. Большой Нью-Йорк насчитывал двенадцать миллионов жителей, и дверь в любую секунду могла открыться, чтобы пропустить внутрь очередную жертву бешеного движения.

Здесь, на столе, за которым они так лениво развалились, бывало, резали пропитанные кровью куски одежды, и в царившей теперь тишине раздавались крики живых и стоны умирающих.

Сэм двинул коня с ферзевого фланга, чтобы устранить угрозу атаки.

Контрольный экран вспыхнул красным - Сэм сделал не такой ход, какой в свое время сделал Фишер, - и тут же на стене ожил зуммер тревоги.

Киллер был уже на ногах. Он выскочил из комнаты прежде, чем упавший журнал успел коснуться пола. Сэм задержался, чтобы убрать шахматную доску в выдвижной ящик стола, по собственному опыту зная, что пройдет несколько секунд, прежде чем поступит письменное подтверждение сигнала тревоги. Он как раз запирал выдвижной ящик, когда прорезь коммуникатора выплюнула листок бумаги. Сэм левой рукой нажал на кнопку, подтверждая получение сообщения, и поспешил наружу.

Дверь машины скорой помощи была открыта, Киллер уже запустил "турбину". Сэм вскочил на свое сиденье и схватился за поручень, подготовившись к старту: Киллер любил стартовать на тяжелой машине, как на ракете. Карета скорой помощи вздрогнула, когда водитель запустил двигатель на полную мощность. Только тормоза все еще удерживали машину на месте. Сэм едва удержался на сиденье, когда Киллер убрал тормоза и одновременно вдавил педаль газа. Машина рванулась вперед, и внезапное ускорение захлопнуло обе дверцы. Они помчались по подъездной дороге, ведущей к главной магистрали.

- Куда, док? - спросил Киллер.

Сэм взглянул на экранчик информатора, пристегнутого к его руке.

- Перекресток 15-й стрит и Седьмой авеню, магазин "Семь-Одиннадцать". Несчастный случай. Один человек ранен. Вы сможете метров пятьдесят вести эту чертову колымагу прямо, чтобы я смог подготовить инструменты для операции?

- Еще три квартала, потом придется повернуть, - невозмутимо ответил Киллер. - Это, по моим расчетам, даст вам по меньшей мере секунд семь, а потом снова придется вцепиться в поручень.

- Спасибо, - ответил Сэм.

Он протиснулся по узкому проходу в заднюю часть машины и снял со стены серый ящичек. Потом снова сел на свое место и зажал ящичек между ногами. Снаружи мимо проносились здания и катившие по дороге машины. Сигнал о движении машины скорой помощи был передан службе контроля движения, и на приборных щитках всех прочих машин вспыхнули сигналы предостережения. В четырех кварталах от машины скорой помощи все автомобили, ехавшие по этой же улице, были остановлены. Машине скорой помощи дали "зеленую улицу", а вой ее сирен заставлял другие машины держаться подальше от полосы ее движения.

Доктор Сэм Бертолли тихо и спокойно сидел на своем сиденье. Задачей Киллера было доставить его на место происшествия, и он считал глупостью пытаться по дороге ломать голову над тем, какова может быть причина вызова. Что же случилось? Скоро он это узнает. Сэм был высокий, с сильными руками. Он мог бриться дюжину раз на дню, но его щеки никогда не избавлялись от синеватого оттенка. Волосы черные как смоль и вместе с прямой складочкой между бровей делали его похожим на полицейского или боксера-чемпиона. Тем не менее он был врачом, и неплохим врачом. Еще несколько недель, а потом, в конце июня, он оставит свою должность ассистента врача и откроет частную практику. Жизненный путь Сэма был намечен четко, и не предвиделось никаких отклонений.

Киллер Домингес, казалось, был его полной противоположностью - худой, среднего роста, немного нервный.

Его костлявые руки крепко сжимали баранку, мускулы были напряжены, челюсти непрерывно двигались, перекатывая шарик жевательной резинки из одного угла рта в другой. Он подложил под себя толстую подушку, чтобы лучше видеть приборную доску, и его короткие ноги, казалось, едва доставали до педалей газа и тормоза. Но он был лучшим водителем в больнице и, прежде чем поступить туда на службу, шестнадцать лет проработал таксистом. Улицы города были его стихией, и он чувствовал себя в своей тарелке только тогда, когда гнал с максимальной скоростью несколько тонн железа по улицам с оживленным движением.

Колеса завизжали, машина свернула на Седьмую авеню и подкатила к толпе, собравшейся на углу. Полицейский в синем мундире указал им на обочину дороги.

- Несчастный случай, док, - сказал он.

Сэм с тяжелым металлическим чемоданчиком выбрался из машины.

- Мужчина пытался воспользоваться старым уличным лифтом. Каким-то образом его нога попала в зазор между кабиной и стенкой шахты. Прежде чем лифт остановился, ногу почти отрезало. Я стоял на углу и услышал его крики.

Прежде чем толпа расступилась перед ними, Сэм бросил быстрый взгляд на полицейского. Полицейский был молод и немного нервничал, но, похоже, к своей службе относился серьезно.

Потом они оказались перед кабиной лифта. Сэм взглядом скользнул по окружающему и лишь потом открыл стальной ящичек. Кабина лифта остановилась примерно в полуметре от тротуара. На полу лежал плотный седовласый мужчина лет шестидесяти. Он лежал в большой луже крови, правую ногу зажало между металлическим краем кабины и стенкой шахты. Глаза были закрыты, кожа - бледного воскового оттенка.

- Кто умеет пользоваться этим лифтом? - спросил Сэм. Он скользнул взглядом по лицам окружавших его людей. Толпа раздалась, чтобы пропустить вперед молодого парня.

- Док, я знаю, как обращаться с этой штукой. Это пустяки. Надо нажать на красную кнопку, и лифт пойдет вниз. Черная кнопка - лифт идет вверх.

- Вы знаете, как функционирует этот лифт, или действительно умеете им пользоваться? - спросил Сэм.

Он прижимал чувствительный измеритель биопараметров тела к внутренней стороне запястья пострадавшего.

- Конечно умею, я пользовался им довольно часто, - ответил парень. Он даже слегка обиделся. - Я перевожу в нем ящики, и не раз...

- Великолепно. Возьмите на себя управление лифтом и по моей команде спустите его к нашим ногам. Когда я крикну "Вверх!", вы вернете лифт в исходное положение.

На панеле прибора появлялись данные. Температура тела была ниже нормальной, кровяное давление слабое, а пульс слишком медленный для человека этих лет. Пострадавший перенес сильный шок и, вероятно, потерял много крови. Сэм видел, что левая брючина разорвана, и ее обрывки разведены в стороны. Нога была почти полностью отрезана. Культю стягивал черный кожаный ремень, глубоко врезавшийся в кожу. Сэм взглянул на полицейского.

- Ваша работа?

- Да. Я же сказал, что был поблизости, когда это произошло. Согласно служебному предписанию, мы должны прикасаться к пострадавшему только в случае крайней необходимости. Я счел, что наступил именно такой случай. Я знал, что надо остановить кровотечение. Взял свой ремень и перетянул ему ногу. При этом он потерял сознание.

- Вы поступили совершенно правильно. Он должен быть благодарен вам за это, вы спасли ему жизнь. Оттесните толпу и скажите моему водителю, чтобы пришел сюда с носилками.

Пока Сэм говорил, руки его непрерывно двигались. Он достал из ящика жгут, от которого тянулся электрический провод, настроил его на нужное давление и наложил на бедро мужчины.

- Лифт вниз! - приказал он.

Он сделал мужчине, лежавшему без сознания, внутривенную инъекцию, чтобы устранить последствия шока. Лифт вздрогнул и двинулся вниз. Мужчина застонал и замотал головой. Сэм нагнулся над поврежденной ногой. Она выглядела весьма скверно. Два острых металлических края почти полностью отсекли голень от бедра. Только лоскут мяса шириной с ладонь все еще связывал нижнюю и верхнюю части ноги. Сэм мгновенно принял решение. Острым как бритва скальпелем он перерезал эту полоску мяса и кожи, завернул ампутированную ногу в стерильную марлю, подтащил пострадавшего к краю и снова вернул лифт на уровень улицы. Киллер уже ждал с носилками. Вместе с полицейским он осторожно уложил на них пострадавшего.

Сэм накрыл мужчину простыней, и они с Киллером, подхватив носилки, поспешили к машине скорой помощи. Пока Сэм крепил носилки к стенке, Киллер закрыл дверь.

- Погнали, док? - спросил он, усаживаясь на место водителя.

- И как можно быстрее. Но никаких резких поворотов. Я введу ему плазму, - ответил Сэм, доставая из ящика, прикрепленного к стене, бутыль с консервированной кровью, распечатал стерильный шприц и ввел иглу в предплечье потерявшего сознание мужчины.

- Как он, док? - спросил Киллер, газуя.

- Соответствует обстоятельствам.

Сэм ленточкой лейкопластыря прикрепил датчик к запястью мужчины. На маленькой шкале появились данные о важнейших функциях тела. При этом специальный аппарат записывал их на маленьком листочке бумаги.

- Передай по связи, чтобы приготовили операционную.

Киллер включил маленький передатчик. Сэм направил луч ультрафиолетовой лампы на грудь пострадавшего, чтобы прочесть выведенные там невидимой татуировкой данные - тип и группу крови, дату рождения и данные об аллергии на определенные медикаменты. Он перенес эти данные на сопроводительную карточку, когда установленный на потолке динамик заговорил:

- Говорит Перкинс. Станция скорой помощи. Что там у вас?

- У меня для вас ампутация, Эдди, - сказал Сэм в маленький микрофон на своем лацкане. - Правая нога отрезана в десяти сантиметрах выше колена. Пациент - мужчина, шестьдесят три года, группа крови первая.

- А что с ногой, Сэм? Вы захватили ее с собой, чтобы я мог приладить ее на место, или придется пришить ему одну из ног, взятых из холодильника?

- Я взял ногу. Можете использовать ее.

- Понятно. Передайте мне все данные, чтобы я смог подготовиться.

Санитары уже ждали их на приемной платформе. Они открыли дверцы машины и вытащили из нее носилки с пострадавшим.

- Вот, это тоже пригодится, - сказал Сэм.

Он передал санитарам запечатанный сверток с ногой. В сопроводительной карточке оставалась еще одна графа. Сэм внес в нее время прибытия и сунул карточку в специальное отверстие в носилках. Только теперь он заметил, что вокруг царит необычное оживление.

- Кажется, предстоит большое дело, док? - сказал Киллер.

Он присоединился к Сэму. Крылья его носа дрожали, словно он к чему-то старательно прислушивался.

- Сейчас узнаю, что произошло.

Он поспешил к группе санитаров, складывавших на краю платформы запечатанные ящики.

Что-то, несомненно, произошло.

На другом конце платформы в грузовики грузили ящики с медикаментами. Два врача спустились к стоявшей неподалеку машине скорой помощи.

- Доктор Бертолли? - спросил женский голос из-за спины Сэма.

- Да, это я.

Он повернулся и увидел девушку. Высокую и стройную, с решительным взглядом серо-зеленых глаз. У нее были рыже-каштановые волосы, и даже белый халат врача не мог скрыть великолепных форм. Сэм много раз видел эту девушку в больнице, но еще никогда не разговаривал с ней.

- Я Нита Мендель из патологии. Похоже, получен сигнал бедствия. Доктор Гаспард велел мне сопровождать вас.

У нее не было ни шприца, ни аптечки, и Сэм решил, что перед ним медсестра.

- Вот наша "скорая", - сказал Сэм. - Вы знаете, что произошло?

Нита покачала головой.

- Не имею никакого представления. Меня вызвали из лаборатории и направили сюда.

К ним быстрым шагом подошел Киллер, его челюсти перемалывали неизменную жевательную резинку.

- Вот и я, док. Хэлло, доктор Мендель. Должно быть, дело пахнет керосином, если вы спустились к нам сюда с седьмого этажа.

Киллер знал в Бельвью каждого и был в курсе всех сплетен.

- Сейчас поедем, док. Садитесь же. Предстоит большое дело, но никто не знает, какое именно.

- Куда поедем-то? - спросил Сэм.

Его взгляд был устремлен на дюжину ящиков с надписью "Первая помощь", которые грузили в машину "скорой".

- Аэропорт имени Кеннеди.

Киллеру пришлось прокричать, чтобы перекрыть рев турбины. Завизжали покрышки, машина свернула за угол. Водитель направил ее в туннель Двадцать третьей стрит под Ист-Ривер.

Оба врача сидели друг напротив друга в задней части машины. Лабораторный халат Ниты был так короток, что Сэму легко было убедиться в привлекательности совершенных пропорций ее тела и стройности ног. Он вспомнил об отрезанной ноге пострадавшего. "Нет, - думал он, - насколько лучше стройные загорелые ноги красивой девушки".

- На аэродром? - задумчиво повторила Нита Мендель. - Должно быть, там произошел несчастный случай. Надеюсь, не крушение "Мах-Бэр". Он ведь рассчитан на семьсот пассажиров.

- Скоро узнаем, - сказал Сэм. - Может быть, это уже пошло в эфир.

Он нагнулся к сиденью водителя.

- Киллер, включите приемник и настройте его на волну нашей станции. Я хочу знать, не было ли по радио какого-нибудь сообщения.

Когда они проехали туннель, из динамика полились звуки "Болеро" Равеля. Киллер попытался поймать другую станцию, но ни одна из них не передавала никакого сообщения, так что он опять перешел на служебную волну: сообщение по ней должны были передать раньше. Под звуки болеро машина мчалась по скоростной магистрали, казавшейся совершенно пустынной.

- Я еще никогда не ездила на машине скорой помощи, - созналась Нита Мендель. - Просто дух захватывает.

- Разве в вашу бытность ассистенткой вам никогда не приходилось выезжать по срочному вызову? - спросил Сэм.

- Нет, после защиты докторской я осталась в Колумбии. Моя область - цитология.

Она выглянула в окно и покачала головой.

- Вам не кажется, что на магистрали перекрыто все движение?

- Это происходит автоматически, - объяснил Сэм. - Радиопредупреждение передают всем водителям в радиусе мили, и они освобождают нам дорогу, когда мы приближаемся.

- Но я не вижу на дороге ни одного автомобиля. Улица совершенно пуста.

- Вы правы. Я тоже заметил.

Сэм выглянул в боковое окно. Машина с воем неслась по пустынной магистрали.

- Такого я еще никогда не видел. Полиция перекрыла все подъезды, не пропускают ни одной машины.

- Смотрите, - Нита указала вперед.

Машина скорой помощи качнулась: Киллер въехал на верхнюю дорогу.

Семь огромных грузовиков, следовавших за штабной машиной, остались позади.

- Все это мне очень не нравится, - сказала Нита.

Глаза ее округлились.

- Что происходит?

Забыв, что она врач, Нита внезапно превратилась в обычную женщину. Сэму пришлось побороть искушение положить для успокоения свою широкую, сильную ладонь на ее тонкую руку.

- Скоро узнаем, - пообещал он. - Если произошла какая-нибудь катастрофа, ее нельзя будет долго замалчивать.

Он умолк: музыка, лившаяся из динамика, внезапно оборвалась, и прозвучал голос диктора:

- Мы прерываем передачу, чтобы сделать важное сообщение. Два часа назад станции на спутниках предупредили о том, что к Земле на огромной скорости приближается неизвестный космический объект. Этим объектом оказался "Перикл", космический корабль, построенный для того, чтобы совершить посадку на поверхность планеты Юпитер...

- Но он же стартовал несколько лет назад, - удивленно воскликнула Нита.

- ...не отвечал на попытки установить с ним радиоконтакт. Так было до тех пор, пока "Перикл" не вышел на орбиту вокруг Земли. На седьмом витке при помощи слабых корректировочных двигателей он стал заходить на посадку. Несмотря на все радио- и визуальные сигналы, космический корабль не попытался совершить посадку в Сахаре или на космодроме Вумеры, а опустился на аэродроме имени Кеннеди в Нью-Йорке. Обычные полеты прерваны, при посадке нанесен значительный материальный ущерб и, что самое страшное, эта посадка повлекла за собой человеческие жертвы. Оставайтесь на нашей волне. Мы надеемся вскоре передать новые подробности...

- О Боже, - сдавленно произнесла Нита. - Насколько это может быть плохо?

- Там может быть настоящий ад, - ответил Сэм. - Аэродром отправляет и принимает ежедневно две тысячи бортов, а для принятия аварийных мер было очень мало времени. Все зависит от того, где сел этот корабль - снаружи, на одну из посадочных полос...

- Или на здание!

- Мы этого не знаем. Но я помню, что "Перикл" имеет высоту среднего здания и построен из самого прочного материала, известного на Земле. Космический корабль не получит никаких повреждений, но что касается тех людей или построек, которые под него попали...

- Не понимаю. Разве не существовало другой возможности?

- Вы же слышали сообщение. Управление кораблем было затруднено. Он исчез два года назад, никто не рассчитывал на его возвращение. Ни один человек не знает, в каком состоянии члены экипажа. Может быть, счастье, что посадка вообще удалась.

- Святая Мадонна! Посмотрите-ка, - выдохнул Киллер сквозь сжатые зубы.

Он указал сквозь ветровое стекло.

Скоростная магистраль выгибалась здесь огромной крутой дугой, мостом перекидываясь через очень оживленный перекресток. С высоты магистрали был виден весь аэропорт с его широко рассыпанными строениями и ангарами. На фоне этого привычного пейзажа высилась темная масса. Она была в пять раз выше башни диспетчера и шириной с самое большое здание в городе. Над полем висел шлейф дыма. Эта картина исчезла, когда Киллер повел машину вниз по спуску.

- Разглядели, где это? - спросила Нита.

- Не совсем. Но, во всяком случае, это достаточно далеко от пассажирского коридора.

Полицейские и военная полиция взмахами указывали им направление и обеспечили свободный проезд через ворота, ведущие к центру взлетного поля. Служащий остановил их и распахнул дверцу автомобиля.

- Вы привезли ящики из Бельвью?

- Да, вон они, сзади, - Киллер большим пальцем указал через плечо.

- Они будут нужны в ангаре. Я покажу, где это.

Полицейский уселся на переднее сиденье возле Киллера и взялся правой рукой за открытую дверцу "скорой". Лицо его было запачкано маслом, мундир сильно помят и покрыт пылью.

- Это там, где другие машины скорой помощи. Вы можете остановиться позади них. Дьявольское свинство! Этот сундук, как огромный огнемет, обрушился сверху, раздробил один из D-95, который собирался взлететь, и сел, подмяв под себя заправщика. Обломки рассеяны по всей округе. От людей мало что осталось.

Как только машина остановилась, полицейский выпрыгнул наружу, сделал нескольким механикам знак подойти и приказал разгрузить ящики. Сэм хотел помочь Ните выйти из машины, но к ним приблизился худощавый капитан полиции.

- Вы врачи? - спросил он.

- Да, - ответил Сэм. - Где мы сейчас нужны?

- Послушайте, мне кажется, здесь достаточно врачей, целый фрахтовый самолет, полный врачей, которые хотят работать здесь. Все, что нам нужно - это медикаменты. С башни мы получили сообщение, что один из реактивных самолетов шел на взлет, когда на дорожке внезапно появился этот проклятый кусок металла. Я еще не успел с ним разобраться, у меня и здесь было полно работы. Возьмите это на себя: самолет должен быть где-то по другую сторону взлетной полосы. Сейчас на взлет и посадку наложен запрет; таким образом, вы можете пересечь взлетное поле без опасений.

- Хорошо, мы этим займемся. Слышали, Домингес?

- Уже едем, док. Держитесь крепче! - крикнул Киллер.

Машина с гигантским прыжком устремилась вперед. Сэм был готов к этому. Он обхватил Ниту за талию, прежде чем девушка успела упасть. Киллер передвинул рычаг, закрывающий заднюю дверь.

Машина скорой помощи по широкой дуге обогнула огромный корпус "Перикла".

Вблизи корабля посадочная полоса была раздроблена, дымящиеся обломки бетона все еще свидетельствовали о весьма жесткой посадке. Корабль для экспедиции на Юпитер был выполнен в виде артиллерийского снаряда, окруженного трубами ракетных двигателей.

- Впереди самолет, - воскликнул Сэм.

Киллер нажал на тормоза.

С первого же взгляда они поняли, что немного могут здесь сделать, но, несмотря на это, решили попытаться помочь. Маленький реактивный самолет перевернуло вверх колесами, прежде чем раздавить, и огонь довершил дело. Остались только почерневшие, искореженные металлические обломки. Сэму с трудом удалось открыть боковую дверь. Одного взгляда на обугленные трупы хватило.

- Может, лучше поедем назад? - сказал он. - возможно, там мы нужны больше.

Увидев лицо Ниты, с которого сошел весь румянец, он взял ее за руку.

- Я не знаю, в состоянии ли я вам помогать, - тихо сказала она. - Я никогда не занималась практикой после защиты докторской. Только лабораторными исследованиями.

- Это как в школе, вы быстро привыкнете. Каждый из нас когда-то впервые прошел через это, но руки всегда автоматически делали то, чему нас учили. Готов держать пари, вы хороший врач.

- Спасибо, - сказала она.

Краска постепенно вернулась на ее лицо.

- Вы мне уже помогли.

- Здесь нечего стыдиться - в такой ситуации.

- Смотрите! - воскликнул Киллер. - Вон, наверху!

На высоте примерно семи метров у бока космического корабля взвизгнул металл. Обозначился круг около трех метров в диаметре, вниз посыпалась окалина, и часть обшивки корабля начала медленно поворачиваться.

- Это воздушный шлюз, - сказал Сэм. - Они выходят.

Из-за гигантского корабля доносился глухой гул моторов и грохот тяжелых машин. Но в целом над аэродромом висела гнетущая тишина. Несомненно, за последние годы это был первый случай, когда здесь было так тихо. Стая скворцов опустилась на развороченную почву и начала рыться в выброшенной земле, что-то отыскивая. Над ними закружила чайка и неподвижно зависла в воздухе, чтобы посмотреть, что такое съедобное нашли скворцы. Когда металл заскрежетал о металл, чайка метнулась к океану, быстро взмахивая крыльями. Тяжелая внешняя крышка люка воздушного шлюза открылась. "Выгружайте инструментарий и медикаменты, Киллер, - сказал Сэм, - а потом поезжайте к полицейским и сообщите им, что здесь происходит. Поспешите".

Несколькими секундами позже машина унеслась прочь, а из корабля послышалось тонкое пение электромоторов, потом тяжелая крышка люка повернулась и откинулась. Как только отверстие стало достаточно большим, развернулась складная металлическая лестница, упавшая почти к самым ногам Сэма. В отверстии появился человек, перекинул ногу через комингс люка и нащупал первую ступеньку. Потом он стал спускаться, медленно и с трудом.

- Что-нибудь не в порядке? - крикнул Сэм человеку наверху. - Мы можем вам помочь?

Его слова остались без ответа.

- Хмм... полезу ему навстречу...

- Он падает! - вскрикнула Нита.

Метрах в четырех от земли руки мужчины, казалось, утратили силу, отпустили ступеньку, и человек полетел вниз. Он перевернулся и тяжело упал на бок. Сэм и Нита подбежали к нему.

- Осторожно, - сказал Сэм. - Освободите его руку, а я переверну его на спину. Будьте осторожны. Думаю, рука сломана.

- Посмотрите на его лицо. Что это такое?

Бледная кожа мужчины была покрыта красными волдырями, среди которых попадались нарывы с грецкий орех, некоторые из пузырьков лопнули, и оттуда вытекал гной. Такие же язвы виднелись на шее и на тыльных сторонах ладоней.

- Какой-то тип фурункулеза? - задумчиво сказал Сэм. - Однако раньше я никогда не видел фурункулов такого размера и в таком количестве. Может быть...

Он не закончил фразу, но Нита поняла, что он хотел сказать. Когда Сэм поднял голову и встретил взгляд расширенных глаз Ниты, он прочитал в них такой же страх, какой отражался в его собственных глазах.

- Пахиакрия Тофольма? - сказала она так тихо, что он с трудом расслышал.

- Может быть, - ответил он, - но это еще не известно. И все же нужно принять меры предосторожности.

Он вспомнил о том, что произошло несколько лет назад.

Бактерии, которых лейтенант Тофольм подхватил во время Первой экспедиции на Венеру, дали первые симптомы заражения только после возвращения на Землю.

Эпидемию удалось предотвратить, но многие погибли, а женщины и мужчины, которым пришлось ампутировать руки и ноги, и по сей день страдают от последствий этой болезни. С тех пор карантин для всех возвращающихся кораблей ужесточили, чтобы воспрепятствовать появлению новой инфекции.

Вой турбин вернул его к действительности. Он побежал навстречу возвращающейся машине скорой помощи, за которой следовали две полицейские машины.

- Стой, - крикнул он и с поднятыми руками встал на пути машин. Завизжали тормоза, машины остановились. Полицейские были уже наготове.

- Нет, не подходите близко. Лучше отъезжайте метров на пятьдесят. С корабля спустился человек, и он болен. Сейчас он будет помещен в строгий карантин. Только доктор Мендель и я можем приближаться к нему.

- Слышите приказ врача? Назад, - распорядился капитан полиции. Оба полицейских автомобиля отъехали, но машина скорой помощи не двинулась с места.

- Я могу помочь, док? - сказал Киллер с притворным равнодушием, но бледность выдавала его настоящие чувства.

- Спасибо, Киллер, но мы с доктором Мендель справимся сами. Никто не должен подвергаться опасности заражения. Езжайте назад. Свяжитесь с госпиталем и подробно доложите им обо всем, что произошло, чтобы сразу могла подключиться служба здоровья. Если я не получу другой приказ, то доставлю этого человека в больницу. В отделение для карантина. Когда все закончите, опечатайте машину. Не забудьте отключить вентиляцию. Сообщите, как только услышите что-то новое. Удачи вам, Киллер!

- И вам, доктор!

Киллер вымученно улыбнулся и дал задний ход.

Нита открыла обе сумки с инструментами и прикрепила измеритель биопараметров тела к запястью космонавта.

- Кажется, сломана лучевая кость, - не поднимая глаз, сказала она, когда подошел Сэм. - Дыхание поверхностное, температура сорок и семь десятых. Он все еще без сознания.

Сэм опустился на колени рядом с ней.

- Позвольте мне дальше действовать самому. Отойдите. Совершенно не обязательно, чтобы мы оба подвергались опасности заражения, Нита.

- Не мелите чепухи. Я давно уже могла заразиться. Молчите - ведь я, в конце концов, тоже врач.

- Спасибо, - коротко улыбнулся Сэм. - Мне, кажется, потребуется ваша помощь.

Глаза больного были открыты, из горла доносились клокочущие звуки. Сэм щипцами осторожно раздвинул его челюсти и осмотрел полость рта.

- Язык попугая, - сказал он и указал на характерно свернутый язык, который свидетельствовал о сильной лихорадке.

- Слизистая горла воспалена.

Глаза мужчины были устремлены на них, он судорожно сглатывал.

- Постарайтесь не говорить, - сказал ему Сэм. - С таким горлом это невозможно.

- Сэм, посмотрите на его палец. Он двигается, словно что-то пишет. Он хочет что-то нам сообщить.

Сэм вложил в руку космонавта толстый карандаш и поднес дощечку для письма. Пальцы больного двигались неуверенно. Мужчина пользовался левой рукой - очевидно, он был правша, но не мог шевелить сломанной рукой. С видимым напряжением больной выводил линию за линией, но прежде чем он закончил свое сообщение, он снова уронил руку и потерял сознание.

Нита посмотрела на дощечку.

- Да, он действительно болен, - сказала она. - То, что здесь изображено, похоже на дерево и карандаш - нет, это космический корабль. Большой космический корабль. Это то, что он хотел нам сообщить?

Сэм кивнул.

- Он хочет нас предупредить или сказать, что на корабле он не один. Что ж, придется проверить.

Нита хотела что-то сказать, но промолчала и взглянула на прибор на руке больного.

- Состояние без изменений, но его нужно как можно быстрее отправить в больницу.

- Мы ничего не можем сделать, пока не получим ясный и недвусмысленный приказ от начальства Службы здоровья, а до тех пор мы должны помочь больным всем, чем сможем. Не пытайтесь вправить ему руку, наложите шину, а я тем временем загляну на корабль. Прежде чем снова прикоснуться к больному, наденьте изолирующие перчатки. Я сделаю то же самое.

Перчатки, натягивающиеся до самых локтей, были сделаны из прочного пластика. Сэм и Нита натянули их, потом Сэм вставил себе в нос пробки фильтра, перебросил через плечо медицинскую сумку и поднялся по лестнице. Миновав круглый люк, он оказался в кубическом помещении с металлическими стенами. В глубине помещения находилась другая дверь, возле которой был вмонтирован экран видео. Это, очевидно, был воздушный шлюз, а вторая дверь вела внутрь корабля. Когда Сэм нажал на маленьком пульте кнопку с надписью "ОТКРЫТО", ничего не произошло. Дверь не шелохнулась, управление замком, казалось, вышло из строя. На нажатие других кнопок дверь тоже не реагировала.

Сэм подошел к видео и обнаружил рядом с экраном список номеров. Когда он набрал на пульте номер двести одиннадцать, прозвучал зуммер, и экран ожил.

- Алло, есть там кто-нибудь? Я говорю из воздушного шлюза.

Почти весь экран заслонило противоперегрузочное ложе, за которым виднелись стеллажи с приборами. Вопрос Сэма остался без ответа, на экране не было никакого движения.

Он вызвал машинное отделение, но и этот вызов остался без ответа. Тогда Сэм методично проверил все указанные в списке номера. Снова и снова он слышал эхо своего голоса во всех помещениях корабля, но ниоткуда не получил ответа. Помещения пустовали; больной, должно быть, прилетел один.

Спустившись по лестнице, Сэм увидел, что прибыла еще одна машина, но и она остановилась очень далеко.

Из машины вышел полицейский, и одновременно из динамика раздался голос:

- Доктор Бертолли, ваша больница хочет поговорить с вами. Служащий передаст вам переносное видео. Пожалуйста, свяжитесь со своей больницей.

Сэм жестом показал, что слышал и понял сообщение. Он поставил на пол сумку с инструментами и взял трубку видеосвязи, которую служащий оставил на полпути между космическим кораблем и машиной.

- Как дела у больного, Нита? - спросил он.

- Плохо. Пульс стал слабым, дыхание все еще поверхностное, а температура - высокая. Как вы думаете, не дать ли ему жаропонижающее и антибиотики?

- Позвольте мне сначала поговорить с больницей.

Сэм включил видео, и с экрана на него уставились два человека, находившиеся в конференц-зале госпиталя. Одним был незнакомый Сэму коренастый седоволосый мужчина. Другим - доктор Мак-Кей, руководитель Института тропических болезней и глава отдела, который занимался профилактикой и лечением болезни Тофольма.

- Мы слышали о человеке с корабля, доктор Бертолли, - сказал Мак-Кей. - Это профессор Чейбл из ВОЗ - Всемирной Организации Здравохранения. Мы можем увидеть пациента?

- Конечно, доктор.

Сэм повернул камеру видео так, чтобы она была направлена на космонавта. Одновременно он прочитал показания прибора, измеряющего функции тела больного, и сообщил, что обнаружил на корабле.

- Вы уверены, что на корабле больше никого нет? - спросил Чейбл.

- Ни в коем случае - я не смог проникнуть внутрь. Но я вызвал каждое помещение, где установлено видео, и ничего там не увидел и не услышал.

- Вы сказали, что пытались открыть внутреннюю дверь шлюза.

- Системы управления обесточены, их должен приводить в действие внешний источник энергии.

- Этого мне достаточно, - сказал Чейбл.

Он уже принял решение.

- Ведь системы управления шлюзом работали, когда этот человек покидал корабль. Он сам должен был привести в действие внешний привод дверей. Это и его предупреждение о болезни на корабле дают мне достаточно оснований принять решение. Я распоряжусь, чтобы корабль сейчас же поставили на карантин и опечатали. Его внешнюю поверхность следует простерилизовать. Никто не должен приближаться к кораблю, пока мы не установим, что это за болезнь.

- Доставьте этого человека в больницу, - распорядился доктор Мак-Кей. - Всех пациентов из инфекционного переведем в другие отделения.

- Не дать ли ему сейчас каких-то лекарств?

- Да. Мы по собственному опыту знаем, что поддержание нормального обмена веществ не повредит. Даже если человек болен неизвестной болезнью, она может проникнуть в организм только очень ограниченным числом способов. Я предлагаю дать ему смесь антипирина с аспирином и использовать антибиотики широкого спектра действия.

- Мегацидин?

- Хорошо.

- Через несколько минут мы отправимся.

Нита уже подготовила препараты по предложенной схеме. Сэм сделал больному инъекции и подогнал "скорую" с открытой задней дверцей. Когда он втащил носилки с больным в машину, в небе появились первые аппараты-дезинфекторы. Они, должно быть, вылетели еще во время видеоразговора и ждали только указаний начальства ВОЗ. Оба реактивных вертолета медленно закружили вокруг корабля, а потом исчезли за ним. Оглушительно громыхнуло, поднялись густые облака черного дыма.

- Что там творится? - спросила Нита.

- Огнемет. Он накроет каждый квадратный дюйм почвы и обшивки корабля. Нельзя пренебрегать никакими мерами безопасности, чтобы болезнь не распространилась.

Когда Сэм обернулся, чтобы закрыть дверцу машины, он увидел скворца: тот сидел на земле, тщетно стараясь расправить крылья. Посадка "Перикла" причинила вред не только людям.

Должно быть, птица ударилась о разбросанные повсюду обломки. Затем Сэм обнаружил второго скворца, который лежал на боку, разинув клюв, и не подавал признаков жизни.

Киллер превзошел самого себя. Он знал, что шансов выжить у пациента тем больше, чем быстрее его доставят в больницу, где к его услугам будут все возможные средства спасения жизни. Двигатель машины скорой помощи взревел, и Киллер увидел, что полиция устроила ему коридор, ведущий прямо на скоростную магистраль, откуда движение было выведено на боковые улицы.

Когда стрелка спидометра достигла отметки сто, Киллер переключился на овердрайв и до отказа вдавил педаль газа. Полицейские вертолеты сопровождали их с обеих сторон, потом подключился еще один вертолет. Солнце отражалось от его борта, из которого высунулся объектив кинокамеры.

Киллер знал: все происходящее транслируется на экраны телевизоров во всем мире.

В кузове машины скорой помощи глаза космонавта проявили первые слабые признаки жизни. Жаропонижающее сбило температуру, но пульс оставался неровным и стал заметно слабеть. Сэм направил ультрафиолетовую лампу на грудь пациента, но сильно прогрессирующий фурункулез не давал возможности прочитать данные, вытатуированные на коже.

- Мы больше ничего не можем для него сделать? - беспомощно спросила Нита.

- В данный момент ничего. Мы сделали для него все, что могли. Нам придется подождать, пока о его болезни станет известно больше.

Сэм увидел обеспокоенное выражение лица девушки, заметил страдальчески заломленные руки.

- Подождите... мы можем сделать кое-что еще. И у вас это получится лучше, чем у меня. Патологам потребуются пробы крови и гноя. Можете также приготовить препараты для микроскопических исследований.

- Конечно, я сделаю это теперь же, чтобы не терять времени в больнице.

С быстротой и точностью автомата она приготовила необходимые инструменты и препараты. Сэм даже не пытался помочь девушке. Работа была для Ниты лучшим лекарством. Он откинулся в кресле и покачивался в такт бешено мчавшейся машине. Единственными звуками в закрытой части машины были дыхание пациента и гудение воздушного фильтра.

Когда Нита закончила работу, Сэм натянул над носилками кислородную палатку, тщательно укрепил ее и приладил фильтр для очистки выдыхаемого пациентом воздуха.

- Это уменьшит опасность заражения, повысит степень насыщения крови кислородом и разгрузит сердце, - сказал он.

Коротко взревели гидравлические моторы, и машина оказалась на пустынной платформе. Открылась задняя дверца.

- Я могу помочь с носилками, док? - сказал Киллер в микрофон.

- Не нужно. Доктор Мендель и я сделаем все сами. Я хочу, чтобы вы оставались на месте, пока машину не обработает отряд дезинфекторов. Это приказ, Киллер.

Сэм подкатил носилки к лифту, а Нита тем временем наблюдала за состоянием пациента.

Уголком глаза Сэм заметил ожидавших техников в герметических пластиковых комбинезонах. На плечах у них были пристегнуты небольшие резервуары. Один из техников махнул рукой, и Сэм увидел, что Мак-Кей, руководитель отдела тропических болезней, лично возглавлял эту небольшую группу.

- Лифт с дистанционным управлением, - прозвучал голос из динамика на потолке лифта.

Носилки вдвинули в кабину лифта, дверь за ними закрылась и открылась уже на шестидесятом этаже. Длинный коридор был пуст, все двери - закрыты в ожидании дезинфекционного отряда, который следовал за вновь прибывшими. Перед ними раскрылась первая дверь, массивная, как дверь бомбоубежища. Затем она закрылась за ними, и тут же почти бесшумно распахнулась внутренняя дверь.

- Сначала уложим пациента, - сказал Сэм, - потом можете отправить препараты в лабораторию.

В его голосе слышалось облегчение.

Этот мужчина все еще оставался его пациентом, но скоро его примут больничные врачи, а Сэма с его советами оттеснят в сторону. Он ощутил легкий укол вины, когда осознал, почему испытал облегчение - теперь ответственность лежала не только на нем. Умер бы пациент сейчас или по дороге, виноват был бы только Сэм.

Пока Нита укладывала препараты в транспортную капсулу, чтобы отправить их в лабораторию, Сэм взял на столике у кровати приборы, необходимые для работы, и по очереди привел их в рабочее положение. Манометр и термометр были объединены в одном черном корпусе не больше игральной карты величиной. Он прикрепил коробочку на сгиб руки пациента, и прибор тотчас же начал выдавать данные. Встроенный микропередатчик направлял сигнал на антенну в изголовье кровати, и Сэм видел эти данные на маленьком экране монитора.

Пациенту было очень плохо. Сэм наладил электрокардиограф и спектроэнцефалограф.

Все показания приборов передавались не только на экранчик небольшого монитора, но и на большой экран в консультационном кабинете. Сэм бессознательно сжал кулаки, ожидая результатов заключения по переданным приборами данным.

Прозвучал сигнал вызова, и из тумана на экране видео выплыло лицо доктора Гаспарда.

- Пока еще никакого диагноза, доктор Бертолли, - сказал он. - К сожалению, все согласны лишь с тем, что болезнь эта совершенно неизвестна. Пациент опознан Всепланетной комиссией как командор Рэнд, помощник командира "Перикла". Его история болезни сейчас появится на экране, архив уже разыскал ее.

- Как будем лечить?

- Поддержим все функции организма, как вы и начали...

Гаспард замолк: прозвучал сигнал тревоги и замигал красный свет.

- Фибрилляция сердечной мышцы, - сказал Гаспард.

Сэм уже открыл маленький шкафчик и извлек оттуда дефибриллятор. Ослабленное болезнью и чрезвычайным напряжением сердце космонавта бешено билось, но ритм был неравномерным. Один, два раза электрический ток пронзил сведенную судорогой сердечную мышцу. Постепенно сердце вновь забилось ровно, и Сэм опять повернулся к шкафчику с инструментами. Нита, опередив его, сунула ему в руку другой кардиостимулятор.

- Это, конечно, вам понадобится, - сказала она.

Сэм кивнул. Когда он сделал надрез на тяжело вздымавшейся грудной клетке пациента, чтобы ввести тончайшую проволочку в сердечную мышцу, судороги возобновились. На этот раз Сэм не сделал никакой попытки воспользоваться дефибриллятором, а решил применить нейростимулятор.

- Включить ток? - сказал он.

Он посмотрел на восковую кожу потерявшего сознание пациента. Позади него тихо загудел животворный механизм. Тщательно дозированные микроимпульсы тока усиливали нервные сигналы, которые больше не могли достигнуть поврежденного сердца.

Сердце вновь забилось и снова погнало кровь по артериям и венам Рэнда.

Но это было началом конца. В это мгновение жизнь космонавта угасла, он так и не пришел в сознание. Минуло еще несколько часов, прежде чем он умер окончательно. Умер официально - и за это время было установлено, что спасти его невозможно. Только чудо могло спасти Рэнда, но врачи не верили в чудеса, и чуда не произошло. Антибиотики никак не повлияли на болезнь, которая с невероятной скоростью распространилась по организму. Почти все органы Рэнда, казалось, были поражены, деятельность почек прекратилась. Начался некроз. Сэм больше не смотрел на экранчик монитора, только слабый голос доктора Гаспарда снова привлек его внимание.

- Электроэнцефалограмма больше не регистрируется, доктор. Благодарю вас. Вы и доктор Мендель сделали все возможное. С самого начала было ясно, что помощь опоздала.

Экран померк. Лицо доктора Гаспарда исчезло. Сэм механически отключил один за другим все приборы, в которых заключалась вся надежда пациента. Он долгим взглядом посмотрел на умершего, и до его сознания наконец дошло, что пациент мертв.

Рэнд был мертв. Все. Теперь снова надо думать и заботиться о живых.

Для ультразвукового скальпеля рассечь даже сильно охлажденное тело не представляло никаких трудностей. Сначала было установлено, что спасти жизнь Рэнда уже нельзя. Его тело было настоящим очагом инфекции, и в каждом органе образовались заметные цисты. Сэм умело произвел вскрытие, а Нита в это время готовила препараты и культуры для ожидавших их техников. Как только все было готово, образцы в запечатанных капсулах отправились к ним.

Только однажды Сэм прервал работу.

Профессор Чейбл сообщил, что все птицы - вся стайка скворцов и чайка - были найдены поблизости от корабля, мертвые. Их уже отправили в лаборатории ВОЗ.

Уже наступила полночь, когда они закончили работу и снова простерилизовали все инструменты. Нита вышла из дезинфекционной камеры. Ее влажные волосы были повязаны косынкой. Сэм держал в руке фотографию.

Он протянул ее Ните.

- Вот, только что поступила из одной из лабораторий ВОЗ. Все тела мертвых птиц усеяны нарывами, а здесь мы видим вирус. Он, кажется, идентичен тому, жертвой которого стал Рэнд.

Нита взяла фотографию и устало опустилась на кушетку у окна. В своем коротком, едва доходившем до колен халатике, без всяких следов косметики на лице, она казалась очень привлекательной, можно было забыть, что она врач.

- Это значит?.. - она не закончила фразу.

- Мы еще не знаем, что это значит, - ответил Сэм.

Он тоже чрезвычайно устал и понимал, что Нита, должно быть, устала еще больше.

- Существует множество вопросов, ответы на которые очень важны для нас. Почему корабль так задержался на Юпитере? Почему командор Рэнд вернулся один? Как он заразился этой болезнью? Имеет ли она какую-нибудь связь с птицами? Такая связь должна существовать, но я ее не вижу. Если болезнь заразна - птицы погибают через несколько минут после заражения - то как же получилось, что мы все еще не заразились?

Он пожалел, что у него вырвались эти слова, но сделанного не воротишь. Нита опустила голову и закрыла глаза. Он почти машинально взял ее за руку.

Нита откинулась на кушетке, фотография выскочила из ее рук и упала на пол. Сэм увидел, что она устало задремала.

- По-моему, вам вообще не хочется просыпаться, - сказала Нита из маленькой диетической кухни.

Она гремела посудой.

- Уже половина седьмого.

Она принесла ему чашку кофе, и он увидел, что ее волосы тщательно причесаны, а губы слегка тронуты помадой.

Она казалась ясной и лучезарной, как начало нового дня.

- Я хотела вызвать лабораторию ВОЗ, но потом решила подождать, пока вы не проснетесь.

Она повернулась к видео. Сэм покачал головой.

- Пока не надо. Успеем после завтрака. Если только будет хоть какой-то завтрак.

- Чудесные сосиски и совсем свежие яйца. Все уже разморожено.

Он кивнул.

- Вы родились здесь, в этом городе? - спросила Нита.

Сэм снова кивнул.

- Родился, вырос и прожил всю жизнь, за исключением девяти лет, проведенных в войсках ООН.

- Девять лет! А я думала... По вашей внешности...

Она внезапно смущенно замолкла и улыбнулась. Сэм улыбнулся вместе с ней.

- Вы думали, я столько лет был ассистентом врача? Вы совершенно правы.

- Я не имела в виду, что вы...

- Пожалуйста, Нита, если меня когда-нибудь и беспокоило то, что я старше своих коллег-ассистентов на десять лет, то я давно уже оброс слоновьей шкурой. Так же мало я обращаю внимания на годы, проведенные в армии. Я сам выбрал военную карьеру и дослужился до капитана.

- У вас были особые основания для такого решения?

- Конечно. Но внутренне это решение я принял давно. Моим лучшим другом тогда был Том, наш штабной врач. В течение многих лет я осознавал, что его деятельность должна была приносить такое же удовлетворение, как моя служба - мне. Том отвечал на все мои глупые вопросы, даже позволял мне смотреть, как он оперирует.

Но понадобился серьезный инцидент в Тибете, чтобы мое решение стало окончательным. Нас ночью сбросили с самолета, чтобы вбить клин между китайцами и индийцами. Бедность и болезни, которые я увидел в последующие дни, поразили меня, и я спросил себя, а не могли ли мы принести воюющим, кроме пушек, еще что-нибудь. Тогда...

Гудение видео оборвало его рассказ.

Он нажал на клавишу, и на экране появилась голова доктора Мак-Кея. Его Институту тропических болезней, похоже, пришлось работать всю ночь. Темные круги под глазами свидетельствовали, что и Мак-Кей тоже не прохлаждался.

- Как у вас дела? Появились ли у вас какие-нибудь симптомы этой болезни?

Взгляд Сэма скользнул по шкалам приборов, в том числе и того, что висел у него на запястье.

- Все данные в норме, никаких симптомов чего-либо. Другие случаи этого заболевания есть?

- Нет, пока еще нет. Я беспокоюсь о вас, потому что вы в первую очередь подверглись опасности заражения.

Мак-Кей на секунду прикрыл глаза и провел тыльной стороной ладони по лбу.

- Как уже сказано, новых случаев болезни Рэнда, как мы ее неофициально назвали, у нас нет. Во всяком случае, заражения человека.

- Птицы?

- Да. Поисковая группа с прожекторами всю ночь провела на объекте. С рассветом стали поступать сообщения. Эпизоотия. Повсюду мертвые птицы. ВОЗ уже издала приказ не трогать мертвых или больных птиц и сейчас же сообщать о них в полицию.

- Другие животные тоже заражаются? - спросила Нита.

- Слава Богу, до сих пор только птицы. Так у вас нет никаких симптомов? Звучит обнадеживающе. Вы должны постоянно поддерживать со мной связь. Сейчас же сообщайте, если заметите какие-нибудь необычные признаки. Всего хорошего!

Мак-Кей отключился.

Нита взяла со стола чашку и отпила из нее глоток.

- Кофе остыл. Я разогрею.

Она взяла две высокие колбы и поставила их в микроволновую печь.

- Все, что касается этой болезни, необычно. Ничто, чему нас учили, использовать против нее нельзя.

- Ну, в этом нет ничего страшного, Нита. В конце концов, это же новая болезнь, пришедшая из глубин Вселенной. Следовало ожидать, что она будет ставить перед нами все новые и новые загадки.

- А, собственно, почему? Болезнь новая, но не настолько чуждая. Какая разница, что это за микроорганизмы, если они могут поражать тело человека только ограниченным числом способов. Если болезнь была бы нам совсем чуждой, она не оказала бы на человека никакого действия. Будь это, скажем, грибок, который поражает только живые существа на кремниевой основе...

- Или бактерии, которые активны только при минусовой температуре.

- Верно! Болезнь, с которой вернулся Рэнд, совершенно нова для нас, но проявления ее не новы. Лихорадка, отказ почек, фурункулез, повышенная температура. Кроме того, болезнь охватывает весь организм, только комбинация этих факторов для нас нова.

Сэм взял теплую колбу, протянутую Нитой, и наполнил свою чашку.

- Ваши слова вселяют надежду. Я уже вообразила эпидемию, которая пришла из космоса и распространилась по всей Земле.

Он задумчиво наморщил нос.

- А как с птицами? Как их увязать с вашей теорией?

- Мы еще не знаем, можно ли. Это может быть та же болезнь - или совершенно другая. Если они заражены другой болезнью, то нам очень поможет, если еще кто-нибудь подхватит вирус, который стоил жизни Рэнду. Тогда мы получим возможность приготовить вакцину или даже антивирусные препараты, которые исключат распространение болезни. Мне хочется знать, далеко ли продвинулась работа в лаборатории.

- Я тоже охотно узнал бы это. Но придется примириться с тем, что нам сидеть здесь еще некоторое время. Вы патолог, вам здесь хватит работы. А мне, ассистенту врача, почти нечего делать. Я думаю, не позвать ли пару друзей из больницы, чтобы узнать, что происходит в мире за этими стенами.

Нита долго возилась в маленькой, великолепно оборудованной лаборатории инфекционного отделения.

Когда перед обедом она сделала наконец передышку, то обнаружила, что Сэм согнулся над картой, расстеленной на столе. Он кивнул:

- Идите, посмотрите! Вот Лонг-Айленд, а вот аэропорт имени Кеннеди. ВОЗ по моей просьбе присылает мне все данные о птицах. Я нанес на карту все места обнаружения птиц и их количество. Узнаете узор?

Палец Ниты быстро скользил по маленьким красным цифрам.

На первый взгляд казалось, что все точки сосредоточены вдоль южного берега, и особенно много их в Кадаркурсте, Лоуренсе и Лонг-Бич.

- Да, находки до сих пор сделаны только на южном берегу. Видите, здесь, в канале Рейнольдса близ Лонг-Бич найдено около двух тысяч мертвых уток. Ээ... вы случайно не помните, в какую сторону смотрел открывшийся люк "Перикла"?

- Нет, я была так взбудоражена, что не обратила внимания.

- Я тоже точно не помню, поэтому связался с аэродромом. Открытый люк смотрел почти точно на юго-восток, вот так.

Он взял линейку, положил ее по стрелке компаса и провел красную линию от аэродрома через Лонг-Айленд в океан.

Когда он убрал линейку, Нита широко раскрыла глаза.

- Эта линия проходит через Лонг-Бич, точно через центр ареала находок. Но этого не может быть. Это возможно только в том случае, если в ту сторону дул ветер.

- Вчера, кажется, ветра не было. Вы не помните? Самое большее, сила ветра составляла тогда две мили в час, и он все время менял направление.

- То есть вирус, поразивший птиц, вылетел из люка по прямой и заразил все, что встретилось на пути?

- Это сказали вы, Нита, а не я. Я просто нанес на карту цифры, полученные от полиции. Может быть, вирус распространялся так, как мы предполагаем, а может, мы ошибаемся, рассчитывая на то, что чужеродные организмы поведут себя согласно нашим правилам. До сих пор все развивалось по неизвестным нам законам.

Сэм беспокойно расхаживал взад и вперед, ударяя кулаком по ладони.

- И именно теперь я должен сидеть здесь, в этой западне. Если болезнь Рэнда поражает только птиц, нас могут продержать под наблюдением весь остаток нашей жизни, потому что никогда не перестанут сомневаться, не носит ли один из нас в себе эту болезнь...

Загудел сигнал видео. Сэм снял трубку. На экране появился Чейбл. Его лицо прорезали глубокие морщины, и голос его был так тих, что едва можно было разобрать слова.

- К вам везут пациента, доктор Бертолли. Пожалуйста, подготовьтесь.

- Это значит...

- Да, болезнь Рэнда. Полицейский. Один из тех, кто получил задание собирать мертвых птиц.

Нита подготовила койку для больного, а Сэм нетерпеливо ждал, пока откроется внутренняя дверь.

Замигала лампочка, показывая, что внешняя дверь открылась, потом загудели скрытые моторы и шипение всасываемого воздуха показало, что герметический замок внутренней двери отперт. Как только дверь открылась достаточно широко, Сэм протиснулся в нее. Полицейский на передвижных носилках все еще был в форме. Он приподнялся и оперся на локоть.

- Я не знаю, зачем меня привезли сюда, док, - тихо сказал он, - просто небольшая лихорадка, озноб, и все. Я не болен.

Его лицо было покрыто красными точками, которые могли превратиться в язвы.

Сэм взял прибывшую с полицейским медицинскую карту. Френсис Миллер, тридцать восемь лет, полицейский - эти данные узнали по компьютеру. В нижней половине карты огромными буквами значилось: "Вирус болезни Рэнда - положительные пробы!".

- Вы здесь потому, что мы установили, что у вас не все в порядке, - сказал Сэм.

Лицо его было неподвижным. Он убрал карту на место.

- Ложитесь, иначе скатитесь с носилок. Потом перейдете на постель.

Он вкатил носилки в бокс, и массивная дверь закрылась позади них.

Нита встретила полицейского лучезарной улыбкой. Она помогла ему лечь в постель, нашла, что он, кажется, голоден и предложила ему пообедать. В самом дальнем углу холодильника она обнаружила даже бутылку пива, которую полицейский с благодарностью принял.

Сэм работал быстро и уверенно. Он прикрепил измеритель биопараметров тела к сухой, теплой коже пациента. Ему понадобилась на все исследования почти четверть часа, и за это время температура тела немного поднялась. Первые нарывы начали образовываться, когда Сэм закрыл за собой дверь палаты и набрал на видео номер Мак-Кея.

- У вас есть рекомендации по лечению? - спросил Сэм.

- Мы пока еще обсуждаем это.

- Но должны же у вас быть идеи!

Сэм стиснул кулаки, борясь с подступающей яростью.

- Существует много различных мнений, - сказал Мак-Кей. - Средства, поддерживающие функции организма в предыдущем случае, кажется, не дали никакого эффекта. Может быть, они подействуют в сочетании с интерфероном. Препарат на пути к вам. Есть случаи доказанной эффективности барокамеры...

- Доктор Мак-Кей, - перебил Сэм, - у нас здесь нет барокамеры, чтобы провести лечение согласно этой рекомендации. Вы также должны понять, что приборы показывают не все. Этот человек умирает у меня на руках. Я никогда еще не видел болезни, прогрессирующей так быстро. А вы?

Мак-Кей устало покачал головой, и Сэм нагнулся к самому экрану видео.

- Вы дадите мне разрешение ввести ему антибиотики, средства поддерживающие функции организма, вместе с интерфероном, чтобы воспрепятствовать распространению болезни? Я должен что-то делать.

- Да, конечно, доктор Бертолли. В конце концов, это ваш пациент. Я согласен со всеми вашими решениями. Я осведомлю комитет обо всем, что здесь произошло.

Когда Сэм отключил видео, он увидел Ниту, которая подошла к нему сзади.

- Вы все слышали? - спросил он.

- Да, вы приняли единственно верное решение. Им этого не понять - у них нет перед глазами пациента. Я вынуждена была дать ему суритал. Я поступила правильно? Шесть кубиков, потому что он очень беспокоен, почти в истерике.

- Должно быть, правильно - все, что мы делаем, направлено на улучшение состояния больного. Теперь посмотрим, не прибыл ли интерферон.

Капсула лежала в приемной камере, и Сэм быстро приготовил инъекцию, а Нита тем временем простерилизовала руку полицейского. Тот лежал на спине, закрыв глаза, тяжело дыша открытым ртом. Его кожа была усеяна красноватыми пузырьками. Сэм сделал внутривенную инъекцию. Ток крови разнес препарат в самые удаленные уголки тела. Потом Сэм впрыснул небольшую дозу лекарства в один из нарывов.

- Это для контроля, - пояснил он.

Он пометил нарыв настойкой йода.

- Локальное лечение интерфероном всегда было эффективно. В сочетании с жаропонижающим мы, может быть, сумеем получить позитивные результаты.

Никакого заметного улучшения не наступило, хотя температура тела больного упала на два градуса. Мак-Кей и его группа у экрана видео следили за усилиями Сэма и предлагали изменения в лечении.

Коренастый полицейский был пациентом Сэма, но Сэм был против того, чтобы больного рассматривали как подопытного кролика, хотя дело обстояло именно так. Если этого человека удастся спасти, значит, впоследствии будут найдены методы лечения этой болезни.

Потом были новые случаи, зарегистрированные в больницах Нью-Йорка, где было много карантинных отделений и изолированных палат, занятых помощниками-добровольцами. Было трудно поверить в такое количество одновременных заражений, потому что официальные сообщения врачей содержали только факты. Телевидение и радиовещание удовольствовались общими призывами, апеллируя к морали населения.

Как хорошо, что у Сэма был пациент, о котором он мог заботиться. Он отогнал мысль, что находится в изоляции, в то время как снаружи, может быть, бушует страшная эпидемия. Это не так-то легко было вынести.

- Зачем это нужно? - спросил он.

Он увидел, как Нита взяла проволочную клетку с голубями, которую передали им в приемный ящик.

Нита смахнула с лица пряди волос и указала на письменный стол:

- Я все время читала сообщения из лабораторий, где исследовали вирус Рэнда. Но один опыт до сих пор не поставлен. Это опыт, который лучше всего произвести в карантинном отделении, потому что в нашем распоряжении есть пациент с болезнью Рэнда.

- И в чем заключается этот опыт?

Она покопалась на полке с бумагами и вытащила какой-то листок.

- Здесь первое сообщение патологов. Тут говорится, что невозможно заразить человеческие ткани больными клетками командора Рэнда. Такой опыт проделали перед тем, как Рэнд умер прошлой ночью. В дальнейшем лабораторный вирус также не удалось привить ни обезьянам, ни морским свинкам, ни кроликам.

- Но если вирус не передается, мы оба можем покинуть карантинное отделение. А как заразился полицейский?

- Минуточку, сейчас увидите. Вирус Рэнда переносят птицы. Это можно доказать имеющимися у нас средствами. Теперь перейдем к сути дела. Больные клетки птиц могут заражать клетки тканей человека. Так заразился бедный Фрэнк.

- Этот опыт проводили на людях-добровольцах?

- Конечно нет, только на образцах живых тканей.

Сэм огромными шагами мерил помещение, не в силах усидеть на месте.

- Могут птицы заражать друг друга?

- Да, это доказано.

- Тогда следующий шаг ясен. Именно для этого вам голуби. Вы хотите установить, может ли человеческий вирус снова заразить птиц. Отсюда вытекает, что Фрэнк и Рэнд заболели одной и той же болезнью. Тогда, чтобы остановить эпидемию, достаточно прервать цепь инфекции только в одном месте.

Нита подготовила шприц. Она сунула руку в клетку и взяла одного из голубей так, что тот не мог двигаться. Птица ворковала и моргала, когда игла вонзилась ей в кожу. Потом Нита посадила птицу к остальным голубям и поставила проволочную клетку в герметически закрывающийся шкаф. Воздух туда подавался по специальной системе.

- Вопрос остается открытым, - сказал Сэм. - Заразит ли вирус больного полицейского клетки другого человека? Может быть, в организме птиц он изменяет свойства.

- Нет, это уже проверено, - сказала Нита. - Здесь нет нужных приборов, но я отправила пробы биокультуры из нарывов на шестой этаж. Там установили, что они не поражают человеческие ткани.

Сэм повернулся к спокойно спавшему пациенту. Его состояние не ухудшилось, развитие болезни или, по крайней мере, ее прогресс приостановились, хотя температура так и не снизилась. Сэм вернулся в лабораторию и уселся за письменный стол напротив девушки-врача. Нита делала записи в блокноте.

- Лаборатория называет теперь эти вирусы "Рэнд-альфа" и "Рэнд-бета", - сказала она. - Думаю, это и останется официальным названием.

- А какая между ними разница?

- У командора Рэнда был вирус "Рэнд-альфа", смертельный вирус, который не переносят люди и млекопитающие, только птицы. "Рэнд-бета", по-видимому, идентичен вирусу, который убивает птиц и переносится людьми.

- И птицы могут заражаться друг от друга?

- Да, и очень легко. Поэтому болезнь распространилась так быстро.

- Итак, наш вопрос звучит следующим образом: превращается ли вирус "Рэнд-бета", переносимый людьми, в вирус "Рэнд-альфа"? Как только мы это установим, нашим заботам конец. При этом лишится жизни множество птиц, но мы сможем остановить болезнь на этой стадии и воспрепятствовать заражению людей.

- Это я и надеюсь обнаружить, - сказала Нита.

Ее взгляд испытующе скользил по приборам, которые она прикрепила к клетке.

- Если птицы заболеют, значит, это вирус "Рэнд-бета", а следовательно, у нашего пациента вирус "Рэнд-альфа", такой же, как и в первом случае. Это докажет, что существуют две формы болезни и что источником заражения могут быть только птицы. Как только этот очаг инфекции иссякнет, эпидемия будет остановлена.

Оба наблюдали за подопытной птицей, которая сначала вытянула крыло, а затем откатилась в сторону.

- Температура тела поднялась на четыре градуса, - установила Нита.

Появились первые предательские узелки, и скоро стало ясно, что течение болезни шло свои чередом.

Нита сказала:

- Я отправлю пробу крови в лабораторию на исследование под электронным микроскопом. Но не думаю, чтобы были какие-нибудь сомнения. А что вы?

Сэм взял шприц из герметической пластиковой коробки.

- Во всех полученных результатах не хватает только одного фактора, который доказал бы, правы вы или нет, - сказал он.

Он повернулся к постели больного.

- Нет, вы не должны этого делать! - воскликнула Нита.

Она так крепко схватила Сэма за руку, что шприц выпал из его пальцев и разбился об пол.

- Сэм, вы не должны этого делать! Эта проблема уже дебатировалась в ВОЗ. Предложили вызвать добровольцев, но потом решили подождать. Это опасно и не так уж нужно.

- Я другого мнения. Мы не можем быть уверены, что дальнейшее распространение эпидемии невозможно, если не будет доказано, что вирус "Рэнд-альфа" не передается от человека к человеку, а пока существуют сомнения, мы оба будем сидеть в этом изоляторе, как в тюрьме. Кто-то должен проверить на себе вирус "Рэнд-альфа". Я сам подвергся действию вируса "Рэнд-альфа" командора Рэнда, и поэтому именно я должен стать таким добровольцем. Кто-нибудь против?

- Я должна...

Он улыбнулся.

- В обоих случаях, дорогой доктор, женщины и дети допускаются в последнюю очередь.

Нита долго молчала, потом отвернулась и открыла стерильную коробку.

- Не могу с вами спорить, - сказала она. - Может быть, вы и правы. Не знаю. Во всяком случае, не в моих силах вас удерживать. Но я цитолог и не могу допустить, чтобы излишне рьяный ассистент заработал гепатит или что-нибудь подобное. Я сама подготовлю инъекцию. Согласны?

- О'кей, - сказал Сэм.

Он вернулся к своему пациенту, Нита тем временем готовила культуру. Он знал, что девушка ни за что не попытается воспрепятствовать его эксперименту и не наполнит шприц дистиллированной водой или нейтральной плазмой. Зато существовал вопрос, который было крайне важно решить.

Нита могла быть женщиной с типично женскими чувствами и восприятием, но она все же оставалась врачом.

- Готово? - спросила она.

Сэм протер руку спиртом и, заметив, что Нита дрожит, забрал у нее шприц, держа его отвесно, выбрызнул пару капель и глубоко погрузил иглу в мышцу. При этом его лицо ничего не выражало.

- Вирус "Рэнд-альфа" не поражает человеческие ткани, - сказала Нита.

Она так крепко стиснула руку, что кончики ее пальцев побелели.

- Так что едва ли существует опасность, что вы заразитесь.

Она старалась убедить себя и его в безопасности эксперимента, и Сэм предполагал, что она права. Переход от тихой лабораторной работы к жестокой борьбе не на жизнь, а на смерть оказался очень быстрым.

- Шансов на это мало, - сказал Сэм, - но подождем. Не хотите доложить обо всем Мак-Кею, пока я буду заниматься пациентом?

Полицейский все еще спал, но не стало ли его дыхание более глубоким? Сэм перевел маленький рычажок со шкалой. Прибор тихо загудел и выплюнул бумажную ленту с графическим изображением всех регистрируемых данных.

Сэм изучил каждую кривую в отдельности. Все они показывали ухудшение общего состояния до момента введения интерферона около трех часов назад. После инъекции кривые уплощались, данные приобретали более благоприятный характер, когда жаропонижающее сбило температуру, но улучшение состояния не наступило. Лихорадка возобновилась, пациент, казалось, был как никогда близок к смерти. Сэм сейчас же сделал больному новую инъекцию интерферона. Она не оказала никакого действия.

- Доктор Мак-Кей ужасно зол, - сказал Нита. - Он назвал вас легкомысленным глупцом, но благодарит вас за то, что вы сделали. Он напомнил мне, чтобы я тщательно наблюдала за вашим самочувствием и регистрировала каждое замеченное изменение, как будто я сама не знаю. Вы что-нибудь почувствовали?

Она взяла его запястье и бросила пытливый взгляд на шкалы приборов.

- Нет, как видите, никакой реакции. Я ничего и не жду. Культуры человеческих тканей достаточно чувствительны. Если вирус "Рэнд-альфа" внедрялся бы в человеческие ткани, нам это давно стало бы известно.

На руках доктора Бертолли снова умер пациент, и доктор не смог этому помешать.

Первая инъекция интерферона оказалась эффективной и на несколько часов отдалила финал. Но повторная инъекция не оказала никакого действия.

Лихорадка снова усилилась, жаропонижающее оказалось бессильно. Был использован прибор "сердце-легкие", а потом искусственная почка. Единственная надежда Сэма заключалась в поддержании жизненных сил пациента при помощи переливания крови и антибиотиков. Он знал, что случай безнадежный, но боролся до конца, не желая этого признавать.

Он надеялся выиграть бой, который был проигран с самого начала. Сэм только отвернулся, когда Нита положила на его руку свою. Он увидел, что она плачет.

- Сэм, он мертв. Мы больше ничего не можем сделать для него, - тихо сказала девушка.

Сэм внезапно почувствовал усталость.

Как долго он боролся за жизнь пациента? Часов двенадцать? Больше? Он взглянул на часы и вспомнил об указателе биологических параметров на своем запястье. Все показания были в норме, только пульс несколько замедлен, но то был результат усталости. Борьба за жизнь полицейского заставила доктора забыть о собственном положении. Он вздохнул. Если он подхватил вирус Рэнда, симптомы должны были бы уже появиться. Эксперимент удался, но казался слишком незначительным по сравнению с трагедией последних часов.

- Сядьте, - сказала Нита, - и выпейте черного кофе. Это поможет.

Он нацедил чашку и одним глотком опустошил ее.

- А что сделано за это время? - спросил он. - Уже два часа ночи.

- Наш карантин закончился. Доктор Мак-Кей решил, что наша изоляция кончится, если до полуночи не появится никаких симптомов.

Когда Сэм хотел встать, Нита положила на его руку свою.

- Подождите. Выпейте еще кофе и выслушайте остальное.

Он на мгновение заколебался, потом снова опустился на стул.

- Кофе уже во мне, но плесните еще чашечку.

Он вымученно улыбнулся.

- Очень жаль, если я вел себя как идиот, но все это превратилось в мое личное дело с тех пор, как командор Рэнд рухнул мне на руки из люка "Перикла". А теперь сядьте и тоже выпейте чашечку кофе, составьте мне компанию.

Нита наполнила свою чашку и добавила туда сахара и молока.

- В городе очень плохо, - сказала она. - Судя по сообщениям, которые с тех пор поступили ко мне. Вирус Рэнда чрезвычайно вирулентен и смертелен. Конечно, вирус "Рэнд-бета". Птицы, заразившись, умирают очень быстро. Все их тело и перья так и кишат вирусом. Очевидно, вирус проникает через кожу при простом прикосновении. Все люди, которые касались птиц и мест, где те лежали, заболели. Вирус в конце концов погибает, лишившись носителя, но еще не установлено, через какой промежуток времени это происходит.

- Сколько зарегистрировано случаев заражения?

Прежде чем ответить, она на мгновение заколебалась.

- По последним сообщениям - три тысячи.

- Так быстро? И что против этого предпринято?

- До сих пор еще существуют затруднения, но в настоящее время проводится совещание здесь, в Бельвью, в аудитории номер два. Присутствуют все медицинские светила мира, мэр и высшие полицейские чины. Председательствует профессор Чейбл из ВОЗ. Он хочет, чтобы вы тоже присутствовали. Это сообщение я получила последним. Мне кажется, вам нужна еще чашечка кофе.

- Возможно, я им действительно нужен, - сказал Сэм.

Он встал, выпрямился, положил руки на плечи Ниты, стоявшей рядом с ним. Он хотел что-то сказать, но вдруг почувствовал под тонким халатиком ее тело, теплое, упругое. Он привлек ее к себе и поцеловал.

- Нет, - сказал он потом.

Словно удивился самому себе.

- Мне самому неясно, почему я это сделал. Мне очень жаль...

- Правда?

Она улыбнулась.

- А мне нет. Я не нахожу это таким уж неприятным. Хотя будет неплохо, если вы сейчас основательно побреетесь.

Он провел рукой по подбородку, и ему показалось, что он погладил наждачную бумагу.

- Об этом я действительно не подумал. Я, должно быть, выгляжу порядочной свиньей. Во всяком случае, так я себя чувствую. А сейчас, прежде чем отправиться вниз, на собрание, придется избавиться от этой щетины.

В ванной он посмотрелся в зеркало - и принялся избавляться от щетины при помощи ультразвуковой бритвы.

Глаза Сэма покраснели и ввалились. Аспирин снял головную боль, а пять миллиграммов бензедрина позволили Сэму надеяться, что на совещании он не уснет.

Но сначала ему нужно было зайти в свою комнату и взять ботинки. Белая куртка и белые брюки годились, но он не мог появиться на заседании в войлочных шлепанцах.

- Потом расскажете, что там было, - велела Нита, когда он направился к выходу.

Сэм кивнул и еще раз нетерпеливо нажал на рукоятку двери, которая теперь медленно раскрылась.

- Да, расскажу, расскажу, как только появится возможность, - рассеяно ответил он.

Мысленно он уже был в городе. Там произошли огромные изменения.

Когда внешняя дверь наконец открылась, он, пройдя через стерилизующий круг, сразу же увидел Киллера Домингеса, который спал в коридоре на скамье. Услышав гудение автоматической двери, Киллер открыл глаза, потом одним прыжком вскочил на ноги.

- С возвращением к цивилизации, - сказал он.

Лучезарно улыбнулся.

- Сначала я боялся, что вы никогда не выйдете из этой кутузки, но потом до меня дошел слух, что ваш карантин окончен. Я, образовав комитет из одного человека, пришел выразить вам свои наилучшие пожелания.

- Спасибо, Киллер. До меня тоже дошел слух - о том, что в самое ближайшее время я должен присутствовать на совещании.

- Об этом тоже шла речь. Чарли Стайн из Гип-лаборатории сказал, что вся ваша одежда отправилась в печь для сжигания мусора.

- Ботинки тоже? - спросил Сэм.

Киллер ответил, что и ботинки, конечно, тоже. Потом он нагнулся и вытащил из-под скамьи пару белых ботинок с резиновой подошвой.

- Я подумал, они вам понадобятся, и поэтому забрал их из вашей комнаты.

- Вы мой спаситель, Киллер, - сказал Сэм.

Он скинул шлепанцы, сунул ноги в ботинки и завязал шнурки.

- Киллер, вы работали, пока я сидел в боксе. Как там снаружи?

Улыбка на лице Киллера сменилась выражением озабоченности.

- Плохо, док, и будет еще хуже. Все люди становятся подозрительными, закрываются в своих домах и запирают двери, но скоро у них кончатся продукты, и тогда они позавидуют своим предкам, давно лежащим в земле, если только не случится какое-нибудь чудо. Газеты и телевидение пытаются смягчить положение, но кто умеет читать между строк, поймет разницу между официальными сообщениями и действительностью. Я сам видел кое-что: настоящее восстание в Ист-Сайд. Вы думаете, газеты опубликовали что-нибудь об этом? Ни слова.

- Я думаю, мы скоро справимся с создавшимся положением, - сказал Сэм.

Они подошли к лифту.

- Как только мы справимся с птицами - переносчиками болезни Рэнда, она заглохнет сама собой.

- В мире множество птиц, - ответил Киллер.

Он взял зубочистку и, казалось, сохранял абсолютное спокойствие.

Дверь в аудиторию номер два была закрыта.

Полицейский с выражением ярости на лице охранял вход. Он преградил Сэму путь, держа руку на поясе, вблизи от револьвера. Когда Сэм объяснил, что его ждут, полицейский сказал несколько слов в микрофон, вделанный в его воротничок, и парой минут позже дверь открылась и вышел Эдди Перкинс, главный врач одного из отделений. Киллер исчез, а Эдди провел Сэма в гардероб.

- Прежде чем вы пройдете в аудиторию, я должен вам кое-что сказать, - сказал он. - Кажется, там разразилась настоящая битва.

- А на чьей стороне вы?

- Хороший вопрос.

Эдди криво усмехнулся. Он вытащил пачку сигарет и протянул Сэму. Сэм поблагодарил его, но отказался. Эдди пожал плечами, но закурил.

- Я прикомандирован к команде доктора Мак-Кея. Ему официально поручены медицинские исследования и разработка всех необходимых мер противодействия. Нельзя забывать, как он действовал во время вспышки болезни Тофольма. Мак-Кей пользуется полной поддержкой представителя ВОЗ и некоторой поддержкой полиции и армии, но эти болтуны - политики - категорически против. Он пытался убедить губернатора, что нужно ввести военное положение, чтобы можно было подключить армию ООН. Рано или поздно нам, несомненно, придется воспользоваться ее услугами, так почему не сейчас? Кроме того, все птицы в радиусе ста миль должны быть уничтожены.

- В этом районе - добрая сотня парков и заповедников, где живут миллионы птиц, - вмешался Сэм. - Могу себе представить, что ответят на это консерваторы.

- Уже ответили, в лице губернатора. Не забудь, осенью он хочет выдвинуть свою кандидатуру.

- А что при таком раскладе ожидают от меня? - спросил Сэм.

- Мак-Кей считает вас человеком, который может привлечь голоса на его сторону. Если вы скажете пару слов, к вам прислушаются. Вы герой этого часа, человек, который первым увидел Рэнда, пошел с ним в карантин и сам сыграл роль подопытного кролика, чтобы доказать, что вирус "Рэнд-альфа" не передается от человека к человеку. Если эти результаты подтвердятся, паника уляжется, слухи об эвакуации города утихнут, и у нас больше не будет никаких препятствий, чтобы подвергнуть карантину все случаи заболевания. Надо втолковать этим твердолобым, что вирус "Рэнд-альфа" не передается от человека к человеку. Вы громко и ясно заявите, что единственная возможность остановить распространение вируса "Рэнд-бета" - это уничтожение нескольких миллионов птиц. Вы со мной согласны?

- Да, конечно. Звучит ужасно, но это единственный выход, пока не найдено действенное средство против этой болезни. Если мы сделаем все возможное, чтобы воспрепятствовать распространению инфекции, мы ее победим.

- Браво! Вот древний боевой дух.

Перкинс кивнул и повернулся к двери.

- Убедите нерешительных, и мы сможем продвинуться в нашей работе. Дайте мне пару минут, проинформировать Мак-Кея. А вы подготовьтесь к выступлению. Мы предоставим вам слово.

Эти две минуты показались Сэму вечностью.

Он разгладил перед зеркалом свой белый пиджак и попытался сделать то же самое с лицом, но безуспешно.

В горле у него пересохло, как тогда, когда он впервые прыгал с парашютом. "Политики", - думал он. Уголки его рта опустились. Необходимо убедить их. Каждая минута промедления означала дальнейшее распространение эпидемии. Когда его позвали, он открыл дверь и без колебаний подошел к трибуне. Перед трибуной за длинным столом сидели люди с серьезными лицами. Пестрые мундиры перемежались с темными костюмами. Все головы повернулись к Сэму, и доктор Мак-Кей прервал свою речь, чтобы приветствовать его.

- Ну, джентльмены, теперь наконец мы узнаем факты, - сказал Мак-Кей, - непреложные факты и доказательства, которые должны привести нас к логически обоснованному решению. Это доктор Сэм Бертолли. По крайней мере его имя, я полагаю, всем вам хорошо известно.

По довольно немногочисленному ряду собравшихся пробежал тихий шепот. Поднимаясь к трибуне, Сэм старался избегать взглядов, пристально следивших за ним. Мак-Кей сделал ему знак.

- В настоящее время доктор Бертолли - признанный специалист по болезни Рэнда, - громко объявил Мак-Кей. - Он был там, когда Рэнд вышел из корабля, он лечил его, как и второй случай заболевания, полицейского Майлса, здесь, в инфекционном отделении. Он также человек, который с помощью эксперимента доказал, что болезнь Рэнда передается только при посредстве птиц, а не от человека к человеку. Доктор Бертолли, вы можете что-нибудь сказать о последствиях эксперимента?

Сэм понял, что Мак-Кей не только хороший врач, но и ловкий политик. Благодаря тому, что он держал аудиторию в неведении относительно проделанного Сэмом опыта, он создал атмосферу, в которой могли произойти весьма драматические события. В обычных обстоятельствах ничего хорошего от политиканствующего врача Сэм не ждал, но теперь ему стало ясно, что он сам должен стать таким же.

Это было нужно для того, чтобы убедить слушателей. Когда он повернулся к ним, в зале воцарилась выжидательная тишина.

- Лабораторные опыты показали, что болезнь Рэнда существует в двух формах, - начал Сэм. - Чтобы различить эти формы, мы назвали их альфа и бета. Вирус "Рэнд-альфа" привел к смерти командора Рэнда, но не способен поражать другие живые существа, за исключением птиц. Птицы заражены вирусом "Рэнд-бета". Вирус крайне вирулентный, способен поражать и птиц, и людей. У зараженных людей вирус "Рэнд-бета" переходит в вирус "Рэнд-альфа". Таким образом заразился полицейский Майлс. Болезнь эта не может передаваться от человека к человеку.

- Откуда вы знаете, доктор? - перебил Мак-Кей.

- Я взял у Майлса живой вирус и заразил себя.

Сэм замолчал: в рядах слушателей возникло движение. Сидевшие поблизости, казалось, совершенно непроизвольно отпрянули. Мак-Кей холодно улыбнулся и положил ладонь на руку Сэма.

- Только что услышанное не должно вас беспокоить, - сказал он, повышая голос. - Если бы доктор Бертолли заболел, у него давно бы уже появились известные симптомы. Согласно нашим наблюдениям, во всех известных нам случаях первые симптомы болезни появлялись в среднем через час после заражения.

Мак-Кей взглянул на Сэма, который равнодушно смотрел на аудиторию.

- У вас есть какие-нибудь предложения относительно лечения этой болезни, доктор Бертолли?

- Нет, - сказал Сэм. - В настоящее время болезнь неизлечима. Тот, кто заразился ею, обречен. Единственный путь сдержать распространение заболевания - уничтожить всех птиц - разносчиков инфекции в радиусе десяти, двадцати или ста миль. И убедиться, что ни одна птица не ускользнула. Я знаю, это звучит ужасно, но у нас нет иного выхода. Если все свести к одному предложению, то это будет звучать так: птицы или мы.

Раздались возмущенные голоса. Доктор Мак-Кей игнорировал их, повернувшись к столу спиной, чтобы не видеть пунцового лица губернатора, который в волнении вскочил со своего места.

- Здесь присутствует человек, который может квалифицированно объяснить, что должно быть сделано. Это профессор Бурже, куратор Нью-йоркского зоопарка. Профессор Бурже...

Бурже был хилым человечком с почти лысым черепом. Он говорил, опустив голову, и его голос стал слышен лишь тогда, когда в аудитории воцарилась мертвая тишина.

- ... различное поведение различных видов птиц. Располагая этими данными, можно с большой вероятностью рассчитать область заражения для различных представленных у нас видов птиц, поэтому я говорю...

Он замолк и порылся в лежавших перед ним бумажках. По рядам пробежал шепоток.

- Я прошу прощения, джентльмены, - сказал Бурже.

Он поднял голову. Глаза его были полны слез, они текли по щекам.

- Я только что из зоопарка, где мы отравили всех птиц, джентльмены. Ага, вот и расчеты. В радиусе ста миль, считая от Манхеттена, во всех направлениях и в направлении Лонг-Айленда и Мантаун Пойнт несколько дальше. Этого должно быть достаточно. Из сообщений, которые поступят позже, будет ясно, можно ли считать эти меры достаточными.

- Это невозможно! - раздался чей-то голос. - Это же почти десять тысяч квадратных миль. Потребуется целая армия.

- Верно, - сказал Бурже. - Нам нужна армия. Мы должны позвать на помощь армию ООН. Для проведения наших мероприятий необходим газ, ядовитые приманки, оружие, боеприпасы...

Профессор Чейбл тщетно старался расслышать что-нибудь в поднявшемся шуме.

Когда шум затих, он сказал:

- Джентльмены, проблема, с которой мы столкнулись, подпадает под юрисдикцию ВОЗ, поэтому я и принимаю участие в этом совещании. Я думаю, мы выслушали достаточно фактов, чтобы принять решение, поэтому предлагаю немедленно проголосовать.

В зале снова поднялся шум, потом собравшиеся постепенно успокоились и было проведено голосование. Немного позже голоса были подсчитаны.

Хотя голосование и не принесло убедительной победы группе, выступавшей за немедленные действия, но простого большинства оказалось достаточно, чтобы приступить к осуществлению мероприятий, признанных действенными. В ближайшее утро армии предстояло начать кампанию по уничтожению всех видов птиц.

- Телевидение передает изображение берега Кони-Айленда, - сообщил Киллер.

Он вел машину скорой помощи по пересекавшей город опустелой магистрали.

- Весь пляж покрыт мертвыми чайками, которых выбросило на берег за ночь. Нанесло целый вал. Того, кто нашел бы в себе мужество искупаться, это зрелище лишило бы самообладания.

- Езжайте помедленнее, - сказал Сэм.

Он наблюдал за улицей. Все автомобили были припаркованы. Не было видно ни одного пешехода.

- Не забывайте, мы собираем информацию, а не спешим на прободение язвы прямой кишки.

Втроем на переднем сиденье было тесно. Третьим был солдат ООН по имени Финн, высокий датчанин, который в полной выкладке напоминал вьючного осла. Из-за огнемета за спиной ему приходилось сидеть, нагнувшись вперед.

- Вон, под автомобилем, - внезапно крикнул солдат.

Он указал на машину для перевозки мелких грузов.

- Кажется, я заметил там движение.

Киллер нажал на тормоза, и машина со скрипом остановилась. Сэм первым выпрыгнул наружу, держа в руке набор для оказания первой помощи. Содержимое чемоданчика было согласовано с начальством накануне вечером на совещании.

У Финна был острый глаз. Темная тень, скорчившаяся за задним колесом машины, оказалась молодым человеком, который пытался забраться под автомобиль, когда шаги приблизились. Сэм опустился на колени. Даже в слабом свете он увидел характерные красные пятна на коже и первые нарывы, свидетельствовавшие о болезни Рэнда. Сэм достал из чемоданчика пару изолирующих перчаток длиной по локоть и натянул их.

- Выходите, я помогу вам, - сказал он больному.

Но, когда Сэм протянул руку, мужчина забрался еще дальше. Глаза его были широко раскрыты от страха. Сэм схватил мужчину за ногу, защищаясь от его слабых ударов, и медленно вытащил больного наружу. Больной защищался, но потом закатил глаза так, что стали видны только белки, и потерял сознание.

Газовая маска была обычным прибором в снаряжении пожарного, и ее эффективность увеличивалась, если изнутри ее покрыть биохимической смазкой. Закрепив маску на лице больного, Сэм достал из чемоданчика пульверизатор с антисептиком и опрыскал одежду и кожу больного.

Он перевернул его, и проделал то же самое с его спиной. Только убедившись, что весь вирус "Рэнд-бета" уничтожен, он подготовил инъекцию интерферона, единственного медикамента, который оказывал на болезнь хоть какое-то действие. Солдат ООН подошел к ним и смотрел на эту сцену сверху вниз, держа правую руку на спуске огнемета.

- Не видно никаких птиц, - сказал он. - Я все тщательно осмотрел. Вы спросили, где он прикоснулся к птице?

- Он потерял сознание прежде, чем я получил возможность сделать это.

Киллер задним ходом подогнал машину скорой помощи, открыл заднюю дверцу и выкатил носилки. Он склонил голову набок, рассматривая лицо потерявшего сознание человека.

- Вам не кажется, что он итальянец, доктор? - спросил он.

- Может быть. Но это нас ни к чему не приведет.

- А может быть, и приведет. Многие итальянцы в этой стране выращивают голубей. Они держат их в голубятнях на крышах.

Взгляды людей устремились вверх и как раз вовремя, чтобы увидеть, как за перилами на крыше мелькнуло что-то белое.

- Нет, это не моя птица... Это не мои птицы, - прошептал мужчина.

Он снова пришел в сознание и пытался встать.

Сэм взял "защитный шприц" - прибор, который автоматически вводил сильное успокоительное - и укрепил на руке мужчины. Базовый патрон зашипел, и пациент снова лишился чувств.

- Положите его на носилки и вкатите в машину, а я осмотрю крышу.

Киллер запротестовал:

- Может быть, я пригожусь вам наверху, док?

- Вы нужны прежде всего здесь. Позаботьтесь о пациенте, Киллер.

Сэм и Финн поднялись на лифте на верхний этаж и поспешили вверх по лестнице на крышу.

Дверь была закрыта и заперта на висячий замок. Финн думал недолго. Он разбежался, как футболист, и его тяжелый кованный сапог ударил по замку.

Пробой был вырван из дерева, замок упал, и дверь отворилась. Перед ними находилась большая свежевыкрашенная голубятня, над которой кружили два голубя.

На полу голубятни лежала дюжина птиц, некоторые еще слабо двигали крыльями.

- Из чего крыша? - спросил Финн и потопал, чтобы проверить ее на прочность.

- Это новое здание, и крыша должна состоять из асбоцементных плит.

- Это огнеупорное покрытие? - спросил Финн и открыл вентиль на своем баллоне.

- Да, конечно.

- Очень хорошо.

Он поднял огнемет и подождал, пока летающие голуби не упадут. Вид чужаков, казалось, не обеспокоил лежавших на полу больных птиц. Солдат равнодушно подождал, пока все голуби не окажутся на полу. Потом положил палец на спуск.

Из раструба ударил язык пламени и в течение нескольких секунд превратил голубятню вместе с голубями в обугленный остов.

- Вы убийцы? - крикнула молодая женщина, вышедшая вслед за ними на крышу.

Она попыталась схватить Финна за руку, но Сэм поймал ее и держал, пока она не разразилась слезами и, всхлипывая, не оперлась на него. Он осторожно опустил женщину на пол и быстро прикоснулся к ее запястью измерителем биопараметров тела. Нет, она еще не заболела болезнью Рэнда. Может быть, больной в машине скорой помощи был ее мужем.

Послышалось громкое шипение: Финн опрыскал крышу и обугленную голубятню из химического огнетушителя. Ногой он расшвырял дымящиеся обломки, желая убедиться, что пламя было потушено. Он что-то сказал во вделанный в шлем микрофон и снова присоединился к Сэму.

- Я обо всем доложил. Сюда направят дезинфекционную команду. Мы можем идти.

Только теперь Сэм увидел, как молод солдат, который избегал смотреть на плакавшую женщину.

Когда они вышли, машина скорой помощи уже ждала у входа. Дверца была открыта, "турбина" тихо гудела.

- Поступило сообщение о бунте! - крикнул Киллер, увидев их. - У въезда в Квин-Мидтаун Туннель. Хоть это не наш район, им нужны все, кто может помочь. Мы получили сигнал из центра немедленно отправиться туда.

Как всегда, Киллер счел за лучшее превратить "скорую" в гоночный автомобиль.

Они помчались на север по Парк-авеню, потом свернули на Двадцатую стрит. Окна в машине были закрыты, запах нагретого масла становился все сильнее. Проносясь по Крамери-парк, они увидели дезинфекционную команду за работой. Люди были одеты в закрытые пластиковые скафандры и граблями сгребали мертвых птиц. Под деревьями гремели выстрелы, темные комки перьев падали на землю.

- Они еще разбросали отравленный корм, - сказал Киллер, свернув на Третью авеню и вдавив газ до отказа.

- Этим они уничтожили большинство птиц. Остальных истребляют при помощи ружей. Настоящая вакханалия смерти... Эй, смотрите, там, впереди!

Беспорядочное нагромождение автомобилей перегородило проезжую часть и тротуар. Два столкнувшихся на огромной скорости автомобиля горели ярким пламенем. Полицейский на мотоцикле указал машине скорой помощи на обочину и сунул голову в открывшееся окно машины.

- На площади у въезда на Тридцать шестую есть раненые. Знаете, где это?

Киллер фыркнул, посчитав этот вопрос личным оскорблением.

- Волнение успокоилось, но все же глядите в оба.

Полицейский указал на огнемет Финна.

- Кроме этой штуки, у вас есть какое-нибудь оружие? - спросил он.

- У меня полный комплект, - сказал Финн, поворачиваясь на сиденье, и в его руке мгновенно появился пистолет пятидесятого калибра.

- Держите его наготове, - сказал полицейский. - Повсюду суета. Ничему не удивляйтесь. Въезжайте на своей жестянке на тротуар, иначе не проберетесь туда.

Это указание пришлось Киллеру по вкусу. Автомобиль подпрыгнул на каменном бордюре и помчался по тротуару к площади. Впереди раздался громкий крик, потом вдребезги разлетелось стекло.

Из-за угла выбежал мужчина с полудюжиной бутылок виски в руках. Увидев приближающуюся машину скорой помощи, он шарахнулся обратно.

- Грабитель? - презрительно сказал Киллер.

- Это не входит в наши обязанности, - ответил Сэм, но потом передумал: - Все же остановите его!

Киллер открыл дверцу в тот миг, когда мужчина хотел пробежать мимо них. Послышался глухой удар, бутылки разбились, потом машина скорой помощи остановилась. Они находились так близко к стене дома, что Сэму пришлось вскарабкаться на капот.

Он спрыгнул на землю возле упавшего, который, мотая головой, на ощупь искал упавшие бутылки.

Сэм нагнулся, чтобы увидеть его лицо, резко отступил назад и натянул изоляционные перчатки.

- Оставайтесь в машине, - приказал он. - Этот мужчина болен. Запущенный случай.

Сэм нашел в саквояже необходимые медикаменты. Оглянувшись, он увидел над собой острый осколок бутылки и одновременно услышал предупреждающий крик Киллера. Он мгновенно вскинул руку и защитился от удара. Затем он схватил больного за запястье, подтянул к себе и вонзил шприц ему в шею. Мужчина тотчас обмяк. Сэм сделал ему инъекцию интерферона и провел предписанную антисептическую обработку. Киллер отстегнул от стенки кузова верхние носилки, и Финн помог ему поднять их. На них лежал потерявший сознание человек.

Когда машина снова тронулась с места, Финн пошел впереди, прокладывая ей путь.

Несмотря на это, выбраться на Вторую авеню было невозможно - взгроможденные друг на друга автомобили в конце концов перегородили и тротуар.

Сэм выкатил двое легких алюминиевых носилок, взял аптечку первой помощи и последовал за солдатом, выполнявшим роль ледокола. Они целыми и невредимыми достигли площади у входа в туннель.

Волнения закончились, раненые и мертвые лежали на земле. Санитарный отряд ООН, высадившийся перед въездом в туннель, уже позаботился о раненых. Полицейский в забрызганном кровью мундире лежал возле патрульной машины. Тонкая пластиковая трубка шла от его руки к сосуду с искусственной плазмой крови, который висел рядом с зеркалом заднего вида. Легкий грузовичок еще дымился, рука водителя свисала из окна. Лейтенант полиции заметил их и сделал знак Сэму.

- Вы можете еще что-нибудь сделать для него, док?

Сэм освободился от своего груза и прижал измеритель биопараметров к сгибу локтя мужчины.

Температура тела была двадцать пять градусов, пульс отсутствовал.

- Он мертв, - сказал Сэм.

Он спрятал прибор в карман.

- Что здесь произошло?

- Сначала набежал народ. Мы старались взять под свой контроль все движение на острове, потому что большинство случаев заболевания произошло именно там. Того, кто там жил или кто там работал, мы пропускали. Конечно, мы следили за тем, чтобы никто не спрятал ни одной птицы. Ехавшие на грузовиках пытались это сделать. Была колонна машин, перевозящих скот, которую мы разгрузили. Нашли дюжину птиц. Черт знает, что подумали об этом люди. Во всяком случае, возникла суматоха. Кто-то застрелил водителя, потом подожгли машину. Ко всему прочему обнаружилась парочка заболевших. Началась заваруха. Мы были бессильны, и только когда вмешалась армия...

- Доктор, сюда!

Финн сделал знак Сэму, чтобы тот осмотрел двух человек, на чьей коже появились красные пятна. У обоих оказалась болезнь Рэнда. Сэм принялся за предписанную профилактику.

Машина скорой помощи могла взять восемь больных. До сих пор они обнаружили всего четыре случая заболевания, но раненые отказались переезжать в одной машине с больными. Было бессмысленно спорить с ними. В машину взяли другого полицейского, потерявшего сознание, тоже под капельницей с искусственной кровью, прочие места остались пустыми. Киллер искусно развернул машину, и они под вой сирены помчались назад в Бельвью. По пути они получили сообщение, что все приемные покои и операционные переполнены. Они обогнули несколько зданий больницы и остановились перед главным входом. Ожидавшие там санитары-добровольцы отнесли пациентов в родильное отделение, которое тоже постепенно заполнялось. Госпиталь быстро переполнялся.

Сэм тем временем снова наполнил медикаментами сумку первой помощи, и тут к нему подошел Томо Милетич, ассистент врача.

- Подпишите вот здесь и здесь, - сказал Томо.

Он подал ему больничный формуляр.

- Я забираю вашу машину. Вы должны связаться с центром связи больницы, чтобы получить поступившее для вас сообщение. Это Киллер, ваш водитель?

- Да, он за рулем.

Сэм нацарапал на бумаге свое имя.

- Что за сообщение?

- Не имею представления. Я только передаю приказ. До скорого - если только останусь жив при такой манере езды Киллера.

Томо перекинул через плечо сумку с медикаментами и исчез. Сэм огляделся в поисках видео.

- Минуточку, доктор Бертолли, - сказала девушка в центре связи.

Она полистала книгу с записями.

- Да, у вас посетитель, он ждет в вашей комнате. После этого с вами хочет поговорить профессор Чейбл. Он и доктор Мак-Кей находятся в комнате номер три тысячи девятьсот одиннадцать.

- Вы знаете, кто меня ждет в моей комнате?

- Нет, доктор, об этом мне ничего не сказали.

- Большое спасибо.

Он положил трубку и потер подбородок. Что значило это сообщение? Что это за важная птица, чтобы в такой ситуации вызвать человека с поста? Какое отношение имели к этому профессор Чейбл и ВОЗ?

Он хотел сначала справиться по телефону, но потом решил немедленно отправиться к себе. Но прежде наскоро смыл следы крови с рук и лица.

Это был офицер армии ООН, рослый мужчина. Он стоял спиной к Сэму, когда тот вошел в комнату. Фуражка с золотым околышем лежала на столе.

Когда мужчина обернулся, Сэм с трудом удержался, чтобы не встать по стойке "смирно".

- Прошло десять лет, не так ли, Сэм? - спросил генерал Барк.

Он протянул Сэму загорелую руку.

- Да, сэр, по меньшей мере десять лет, - ответил Сэм.

Барк почти не изменился. Но что ему было здесь нужно?

- Послушайте, Сэм, я не хочу называть вас доктором, а вы не называйте меня ни "генерал", ни "сэр". Мои друзья называют меня Тесаком.

- Я присутствовал, когда вам дали это прозвище, - сказал Сэм.

Он был не в силах сдержать улыбку.

- Я помню, как это было. Во время эвакуации с Формозы. Банда партизан совершила ночной налет, когда все офицеры задержались в общей палатке.

Барк тогда, может быть, в первый раз за всю свою карьеру не имел при себе никакого оружия, но он знал, как ему поступить.

Он влетел на кухню, вырвал у повара тесак для разрубки мяса, издал боевой клич индейцев и, вспоров стенку палатки, напал на партизан с тыла. Эту ночь едва ли кто-нибудь мог забыть, и уж, конечно, не Сэм, который был тогда самым молодым из лейтенантов.

- Тесак...

У Барка был огромный рот, крепкие мускулы, и временами он казался точной копией "настоящего техасца". Кроме того, он был известен как самый большой выжига в офицерских погонах, который только тогда сдвинется с места, когда ему за это что-нибудь пообещают.

- А почему вы здесь, Тесак? - спросил Сэм. - Уж, конечно, не затем, чтобы возобновить старое знакомство?

У Сэма в шкафчике стояло полбутылки виски.

Он нашел стакан и налил его до половины.

- За Айрия, ее кабачок и ее виски, - сказал Барк.

Он поднял стакан, осушил одним глотком, задумчиво посмотрел на пустой и поставил его на стол.

- Хуже этой эпидемии из космоса мы с вами ни с чем не сталкивались, Сэм. Мы еще поломаем над этим головы. Мне нужна ваша помощь.

- Я мало что могу, Тесак. Я больше не служу в армии, я всего лишь скромный ассистент, который до этого мгновения был занят по горло.

- Я знаю. Вы сможете вернуться к работе, как только мы все обсудим. Вы присутствовали при том, как Рэнд вышел из корабля, вы говорили с ним, видели, как он пытался нацарапать свое сообщение. Вы имеете какое-нибудь представление о том, что он хотел этим сказать или почему он герметически задраил корабль после того, как покинул его?

- То, что я знаю, я изложил в своем рапорте. Я провел вскрытие. Мне кажется, тому, что он хотел написать, не стоит придавать слишком большого значения.

- Почему?

- Только избавьте меня от подробного клинического отчета. Думаю, его рассудок помутился. Он уже почти потерял сознание, у него была высокая температура, а кровь полна токсинов. То, что он написал о болезни в корабле, может быть всего лишь бредом умирающего мозга.

Генерал Барк размашистыми шагами мерил комнату.

Он обернулся и бросил на Сэма испытующий взгляд.

- Это все предположения. Может быть, так, а может быть, все иначе. Что случилось с "Периклом"? Когда вы воспользовались корабельным видео, вы не заметили ничего необычного? Может быть, вы видели следы борьбы?

- Только то, о чем я сообщил, Тесак. Я не особенно хорошо знаком с внутренним устройством космических кораблей, но то, что я видел, мне показалось совершенно нормальным. Во всяком случае, из внутренних помещений со мной никто не связался, и я тоже никого не увидел. Но это легко можно проверить. Кто-нибудь может войти в воздушный шлюз с камерой, набрать те же номера, что набирал я, и все это заснять на пленку.

- Дьявольски простое предложение. Но через полдюйма стали трудно делать снимки.

- Что вы имеете в виду?

- Я имею в виду, что эта старая дева Чейбл так напуган эпидемией, что приказал заварить выход из "Перикла" стальной плитой. Он отказался удалить плиту, чтобы кто-нибудь мог поработать с замком или сделать вышеупомянутые снимки.

- Принимая во внимание то, что произошло, когда открылся шлюз, его едва ли можно упрекнуть, - сказал Сэм. - Предупреждение Рэнда принято всерьез. Пока мы не узнаем о болезни Рэнда больше, самое умное - как можно дальше держаться от этого корабля.

Генерал Барк сердито пригладил волосы.

- Может быть. Но, может быть, на корабле находится важнейшая информация, которая объяснит нам происхождение этой болезни. Бортовой журнал должен содержать записи, указывающие на это. Даже малейший намек может оказаться очень важным.

- Но может быть и так, что на корабле нас подстерегает еще более ужасная болезнь. Это одно из оснований, почему Чейбл заварил люк. Может быть, именно потому Рэнд запер вход на корабль. Он мог, прежде чем совершить посадку, сунуть сообщение о самом важном в карман. В конце концов, он достаточно ясно соображал, чтобы привести корабль на Землю и сравнительно гладко совершить посадку. Почему мы должны подвергать себя новым опасностям? Мы, хоть и медленно, но все же берем эту болезнь под контроль. Ее, как вы знаете, могут переносить только птицы, поэтому мы должны уничтожить всех птиц - потенциальных носителей. Если мы изолируем источник инфекции, болезнь перестанет представлять опасность.

- Я знаю все об этих проклятых птицах. Моя штаб-квартира находится в Форт-Джей, но моя дивизия рассыпана по всему Лонг-Айленду, она уничтожает птиц. Я позаботился о том, чтобы они провели эту работу, но так войны не ведутся. Нужны конкретные данные, и я убежден, что все, что мы должны узнать, находится на корабле. Я прошу вашей помощи, Сэм. После всего, что вы сделали, вы высоко поднялись в глазах общественности. Если вы предложите бегло осмотреть корабль внутри, мы сможем так нажать на Чейбла, что он вынужден будет сдаться. Что скажешь на это, Старая дева?

Сэм уставился на свой стакан, на плескавшуюся там жидкость янтарного цвета.

- Мне очень жаль, Тесак. Мне хотелось бы помочь, но я не могу. Не в этом случае. Вы же видите, я разделяю мнение Чейбла.

- Это ваше последнее слово, Сэм?

Барк встал и зажал под мышкой фуражку.

- Последнее, Тесак.

- Вы сели не на ту лошадку, вы упрямы, но я могу оценить, как человек держит свое слово. Обдумайте мое предложение. Если передумаете, приходите ко мне.

Он пожал Сэму руку.

- Я подумаю, Тесак, но вряд ли изменю свое мнение, если только не возникнут какие-нибудь новые обстоятельства.

Дверь за Барком закрылась. Сэм усмехнулся и уставился на свою руку, которая ныла так, словно побывала в тисках: за десять лет Барк не стал ни на йоту слабее.

Сэм опустошил стакан и взял из ящика стенного шкафа новый халат. Теперь он предсталял, почему Чейбл хочет говорить с ним.

Секретарша доктора Мак-Кея исчезла, чтобы доложить о приходе Сэма. Когда дверь открылась, он вошел в зону тишины и молчания.

Мак-Кей сидел за широким письменным столом, профессор Чейбл занял место в углу и, казалось, был целиком поглощен раскуриванием трубки.

Сэм приблизительно знал, о чем они хотели говорить с ним, и его предположения тут же подтвердились.

- Вы хотели говорить со мной, Мак-Кей?

- Да, Сэм. Профессор Чейбл и я хотели бы с вами побеседовать. Возьмите стул и садитесь.

Мак-Кей пошелестел лежавшими перед ним бумагами. Он ни в коем случае не выглядел радостным.

- Хорошо, Сэм, не будем ходить вокруг да около. Вашу встречу с Хаупером Барком подстроили мы. Мы почли за благо взять быка за рога. Барк хотел, чтобы вы помогли ему, не так ли?

- Да.

Внезапно в комнате возникло напряжение.

Чейбл подался вперед.

- Какой ответ вы ему дали?

- Единственный, какой мог дать, учитывая теперешнее положение вещей. Я сказал, что не смогу ему помочь, и объяснил почему. Я решил, что герметически закрытый корабль - единственно разумное решение, профессор Чейбл. Не знаю, что мы получим, проникнув внутрь корабля, но думаю, что потерять мы можем все.

- То, что я слышу, радует, доктор Бертолли, - сказал Чейбл.

Он откинулся в кресле и пальцем примял табак в трубке.

- Борьба с болезнью Рэнда доставляет много хлопот, но трудности удвоятся, если мы в то же время будем сражаться и против генерала Барка. Генерал - упрямый тип; в бою это делает его героем, но, к сожалению, он имеет склонность вмешиваться в политику. Он достаточно умен, чтобы создать подпольное движение. До сих пор он был вдохновителем лишь небольшой кучки экстремистов, которые хотят проникнуть в "Перикл", но служба связи и ее агенты работают на нас, чтобы не позволить этой группке обратиться к общественности. Конечно, положение Барка может измениться в одно мгновение, если он сумеет заручиться поддержкой того, кому общественность доверяет - например вашей, доктор Бертолли. Если это произойдет, мы больше не сможем замалчивать эту ссору. Я уверен, что при настоящем положении дел проведение открытых политических дебатов не пойдет нам на пользу. Положение и так отчаянное.

- Отчаянное? - спросил Сэм.

Он был удивлен.

- Я думал, что нам скоро удастся овладеть положением.

- Временно и только в этом городе. Становится все труднее одновременно контролировать движение людей и уничтожение птиц. Мы должны расширить радиус действий - вспыхивают все новые очаги заболеваний. Фермеры-птицеводы встречают нас с оружием в руках, когда мы приходим, чтобы уничтожать их птиц. Они не хотят понять, что существует связь между их здоровой птицей и болезнью людей, которая вспыхнула в восьмидесяти милях от них. Мы также не можем оставить без внимания такой фактор, как человеческий страх. Достаточное количество мужчин и женщин видит блуждающую вокруг них болезнь, и каждый знает, что болезнь эта всегда заканчивается смертью. Там, где возникает случай заболевания, население пытается тайком сменить место жительства и не останавливается даже перед насилием, если нет иного пути. Пока мы не найдем действенного метода лечения этой болезни, ее очаги должны быть строго локализованы.

Взгляд Чейбла автоматически переместился на Мак-Кея, Сэм тоже повернулся к нему.

- Дали ли исследования какой-нибудь результат? - спросил он в тишине, наступившей после слов Чейбла.

Мак-Кей покачал головой. Он судорожно сцепил руки на крышке стола, чтобы скрыть дрожь. Сэм осознал, какая огромная ответственность лежит на докторе Мак-Кее.

- У нас много бригад, и все они работают круглые сутки, но до сих пор мы не добились ни малейшего успеха. Мы в состоянии лишь четче описать развитие болезни. Теперь мы знаем, что первые симптомы появляются через полчаса после заражения. Мы разработали терапию, которая замедляет течение болезни, и это все. Ни в одном случае не наблюдалось выздоровление. А случаи заболевания множатся с пугающей быстротой.

Мак-Кей поднял голову.

- Итак, вы видите, у нас достаточно проблем, которыми приходится заниматься. Генерал Барк в наших глазах - только одна из сложностей, от которой мы по возможности стараемся держаться подальше. Сэм, я прошу вас помочь нам.

- Если это будет в моих силах...

- Я могу использовать вас в своей команде, мы стараемся сделать все возможное, чтобы победить болезнь, и нам нужна любая помощь, какую можно получить. Ваше сотрудничество для нас очень важно, Сэм.

Мгновение Сэм медлил, подыскивая нужные слова.

- Я не завидую вашему положению и стоящей перед вами задаче, доктор Мак-Кей, даже при той поддержке, которую вы имеете. Я не сомневаюсь, что в вашем распоряжении находятся лучшие специалисты во всех областях знаний. Что касается меня, то я всего лишь маленькое колесико в огромном механизме. Я случайно оказался на месте посадки, когда Рэнд покинул корабль, а позже стал подходящим подопытным кроликом, чтобы на мне был опробован вирус "Рэнд-бета", но и только. Я ассистент врача и надеюсь когда-нибудь стать хорошим хирургом, но именно теперь я думаю, что мне лучше вернуться в машину скорой помощи. Большое спасибо за честь, которую вы мне оказали своим предложением, но я ни чем не могу помочь вашим экспертам.

Чейбл, куря трубку, выпустил густое облако, а Мак-Кей принужденно улыбнулся.

- Спасибо, Сэм. Я охотно увидел бы вас в своей команде, но, конечно, не могу и не хочу принуждать вас. Впрочем, вы правы - работы достаточно для всех и для каждого в отдельности.

У него на столе загудел интерком, он включил его, и доктору Мак-Кею по связи тихо задали какой-то вопрос.

- Да, конечно, - сказал он, - направьте ее ко мне.

Они уже собирались попрощаться, когда со стопкой бумаг вошла Нита Мендель. Она остановилась возле стола.

- Доктор Мак-Кей, я могу подождать, если вы заняты, - сказала она.

- Нет, положите бумаги вот сюда. Мы с профессором Чейблом просмотрим их.

Сэм и Нита вместе вышли из кабинета, и Сэм сказал:

- Кофе или что-нибудь посущественнее - вот то, что мне сейчас нужно. Я уже пропустил несколько завтраков и обедов.

- Держу пари, что этот кофе будет не так хорош, как тот, который мы пили в карантине, - Нита улыбнулась.

Получасом позднее они закончили обедать в больничной столовой. Сэм закурил сигарету и спросил:

- Что было в сообщениях, которые вы отнесли Мак-Кею, Нита? Если это тайна, то вы, конечно, можете не отвечать.

- В этом нет никакой тайны, но это не предназначено для общественности. В одном Манхеттене больницы сообщили о восьми тысячах случаев заболевания, а из других предместий докладывают еще о двух с половиной тысячах. Армия конфисковала несколько отелей и освободила их, чтобы использовать под аварийные госпитали. К сожалению, не хватает медицинского персонала и необходимых средств, хотя поток добровольцев не уменьшается.

Сэм затушил сигарету и встал.

- Вернемся к работе. Я не знал, что картина такая скверная.

- ... для доктора Бертолли, - донеслось из динамика, укрепленного на столе. - Пожалуйста, немедленно свяжитесь с кабинетом доктора Мак-Кея. Доктор Бертолли, пожалуйста, немедленно свяжитесь с...

Сэм мгновенно покинул столовую и поспешил вверх по лестнице. Он вошел, не постучавшись. Мак-Кей и Чейбл стояли у стола. Перед ними лежала узкая бумажная лента с сообщением.

- Мне кажется, здесь есть кое-что для вас, Сэм, - сказал Мак-Кей.

Он улыбнулся и протянул сообщение Сэму.

- Это сообщение врача, практикующего в Оранди-кантри. Он лечил один из случаев болезни Рэнда и утверждает, что ему удалось вылечить этого человека.

Полицейский белый реактивный вертолет совершил посадку на специальной площадке на двадцать пятом этаже.

Сержант полиции, негр, чья кожа была почти так же черна, как его мундир, стоял в дверях. Он залез в машину и помог Сэму разместить багаж, а потом закрыл дверцу. Дюзы на концах лопастей винта запели и пол задрожал, машина поднялась в воздух, описала крутую кривую и повернула на север. Когда они пролетали над Хадсон Ривер, сержант отвернулся от окна.

- Вы доктор Бертолли? - сказал он. - Начальник полицейского управления отдал мне персональный приказ сопровождать вас в это захолустье, Оранди-кантри, и целым и невредимым доставить обратно. О цели этого полета он ничего не сказал. Это тайна?

- Нет, - ответил Сэм. - Ваш шеф не хотел, чтобы слухи пошли, прежде чем мы все выясним. Там должен быть пациент, которого лечил местный врач - он якобы вылечил этого человека от болезни Рэнда.

- От болезни Рэнда? - спросил пилот.

Он наполовину повернул голову.

- Кто ее подхватит, тот должен заказывать отходную, без вариантов... Во всяком случае, я так слышал.

Сержант улыбнулся и пожал плечами.

- Пилота зовут Форсон. К сожалению, у него не только большие уши, но и длинный язык, и он жалкий и скверный пилотишко. Насколько я знаю, он родился там, в захолустье, и хорошо в нем ориентируется. Поэтому мы его и используем.

- Док, это правда, что там живет человек, который излечился от болезни Рэнда? - спросил пилот.

- Для того, чтобы это выяснить, мы и летим.

Сэм внимательно посмотрел на обоих полицейских, которые выполняли свои обязанности с равнодушным спокойствием. Он решил, что будет разумнее рассказать им чистую правду.

- До сих пор нет никакого действенного средства для лечения болезни Рэнда, - сказал он. - Кто заболел - должен умереть. Таким образом, вы можете себе представить, как важно сообщение, которое мы получили. Мы должны найти нужный дом и забрать с собой больного и врача.

- Я знаю эту местность как свои пять пальцев, - с каменным лицом сказал пилот.

Глаза его скрывали большие черные очки.

- Я сяду посреди Стоунбриджа.

Над Хаверстоу они миновали реку и полетели дальше. Внизу проплывали усеянные деревьями склоны холмов и озера, исчезавшие позади.

- Скоро будем на месте, - сказал Форсон. - Там, внизу, ближайшая дорога ведет к Стоунбриджу. Неподалеку оттуда должны находиться фермы.

Они снизились, и вертолет описал крутую дугу, чтобы пролететь над узкой полевой дорогой, в конце которой виднелась группа зданий. На дороге не было ни машины, даже тротуары в городке под ними были пустынны. Они пролетели над городком и заметили у городской черты за небольшой рощицей дым, поднимавшийся в небо.

- Может, там? - сказал пилот.

Он нажал на один из рычажков на пульте управления.

- Здесь, поблизости от Стоунбриджа - ферма, и нам зажгли огонь, чтобы мы могли сориентироваться по дыму.

Миновав небольшой лесок, они увидели дымящиеся обломки дома и сарая.

Горстка коров и кур в паническом ужасе бросились наутек, когда над ними появился вертолет. Но нигде не было видно ни души.

- Это мне не нравится, - сказал сержант. - Дом еще дымится, и нигде никого. Этот ли дом нам нужен?

- Отсюда, сверху, мы ничего не сможем узнать, - вмешался Форсон.

Он еще раз описал круг.

- Мне идти на посадку, или сначала посмотрим, что творится в городке?

- Сначала городок, - сказал сержант. - Там внизу нет никакого движения, и мы всегда можем вернуться сюда. Согласны, доктор?

- Конечно. Непохоже, что мы можем помочь кому-нибудь внизу. Кроме того, ничто не указывает на то, что это именно тот дом, который мы ищем.

- Прямо еще один дым! - выкрикнул пилот.

Они подлетели к городку с западной стороны. Пилот повел машину над узкой проселочной дорогой, которая вела к бедному деревянному зданию на широкой просеке. Во дворе усадьбы стоял мужчина и махал им руками. Из дымовой трубы валили густые клубы дыма.

- Кажется, это то, что нам нужно, - сказал сержант.

Он прищурил глаза, когда они полетели против солнца, и автоматически отработанным движением открыл висевшую на бедре кобуру.

- Места для посадки хватит?

- Разумеется, - кивнул пилот. - Внимание, иду на посадку.

Секундой позже колеса мягко коснулись земли. Сэм схватился за дверцу, но сержант положил руку ему на плечо.

- Мне кажется, что сначала нужно выйти мне, доктор. В городке подозрительно тихо. Да еще эта сгоревшая ферма... Я не могу доказать этого, но мне кажется, что здесь сложилась чертовски непростая обстановка. Оставайтесь на местах. Форсон, глядите в оба. Вы отвечаете за нашу железную птицу.

Пилот заглушил двигатели и кивнул.

- Вы не имеете никакого представления о сельских жителях. Здесь всегда тихо. Как вы думаете, почему я переехал в город?

Сержант спрыгнул на землю и медленно подошел к человеку, который махал ему рукой от входа в дом, - седовласому, в белой рубашке и старомодных подтяжках.

- Пойдемте внутрь, - крикнул он. - Я доктор Стиссинг. Тот, кто отправил вам сообщение. Больной там, внутри.

Сержант окинул врача быстрым взглядом и вошел в дом. Секундой позже он вышел наружу и крикнул:

- Это нужный нам дом. Больной в постели.

Сэм, ожидавший в вертолете со своим черным чемоданчиком, выбрался из машины и подошел к дому. Стиссинг казался слегка смущенным. Он нервно провел ладонями по белой щетине на своем подбородке. Сэм подумал, что доктору не меньше семидесяти. Он пожал доктору руку.

- Я доктор Бертолли из госпиталя Бельвью. Хотел бы посмотреть вашего пациента, если вы не против.

- Конечно нет, доктор. Идемте. Сюда, внутрь. Я действительно очень рад видеть вас. Я на ногах уже два дня и одну ночь, а это порядочно для человека моих лет. Хэдли - тот, кто там, в доме - вызвал меня. Он был в панике, и за это я его не сужу, потому что увидел симптомы болезни Рэнда, а он понимал, чем болен. С тех пор я лечу его. Жар спал, и теперь ему лучше.

- Можно отдернуть занавеску, - спросил Сэм.

В помещении было почти темно. На постели смутно виднелся лежащий.

- Конечно. Я задернул портьеру, потому что у Хэдли очень чувствительные глаза.

Сержант отдернул занавеску. Сэм подошел к постели и взглянул: лицо человека, покрывали характерные красные узелки. Он прижал к запястью больного измеритель биопараметров тела.

- Как вы себя чувствуете, мистер Хэдли? - спросил он.

- Хэдли - это мое имя. Как я себя чувствую? Гм, мне уже значительно лучше. Если бы доктор не пришел...

Сэм расстегнул пижаму больного и обнаружил на груди два красноватых нарыва. Тогда он ощупал подмышки. Лимфатические узлы припухли.

- Больно, - сказал Хэдли.

- Не обращайте на это внимания. Через два дня вы будете на ногах.

- Итак, он здоров, - возбужденно сказал доктор Стиссинг. - Я знал. Я ему говорил. У меня был новый антибиотик. Эпидемия - я имею в виду болезнь Рэнда...

- Хэдли - везунчик, - сказал Сэм. - Никакой болезни Рэнда у него не было. Это был обычный фурункулез, осложненный воспалением лимфатических узлов, который вы излечили этим антибиотиком.

- Но симптомы, лихорадка, язвы... - пробормотал доктор Стиссинг. - Я практикую достаточно давно, чтобы...

- Когда вы заболели, Хэдли? - спросил Сэм.

- Два дня назад. Лихорадка началась почти сразу же после посадки корабля, так мне сказал доктор. Мне было очень плохо, я уже почти умирал.

- Ничего странного при такой лихорадке. А фурункулы... когда у вас они появились?

- Примерно в то же время. Конечно, я почувствовал неладное дня за два до этого. Потом напала лихорадка, и я понял, что заразился этой болезнью...

- Это не болезнь из космоса, Хэдли, - сказал доктор Стиссинг.

Он тяжело опустился на кухонную табуретку.

- Вы слышали, что сказал доктор Бертолли? Это всего лишь фурункулез. Мне очень жаль, доктор Бертолли, что я вызвал вас сюда из города.

Снаружи раздались выстрелы. Сержант схватил пистолет и выбежал из комнаты.

Сэм ринулся следом.

- Оставайтесь на месте, - крикнул он доктору Стиссингу.

Сэм оказался в небольшой прихожей как раз в тот момент, когда сержант открыл наружную дверь. Град пуль просвистел в воздухе, полетели щепки. Сэм не впервые оказался под обстрелом. Он инстинктивно упал на пол и откатился в сторону. Сержант вывалился в дверной проем, вытянутой рукой пытаясь нащупать пистолет, который он выронил.

Сэм схватил сержанта за ногу и оттащил в укрытие. Мундир на правом плече сержанта пропитался кровью: ему в плечо попала малокалиберная пуля, должно быть, выпущенная из "Магнума" - сержант был опрокинут ударом пули. Сэм перевернул его на живот, чтобы осмотреть выходное отверстие. Рана была маленькой и почти не кровоточила.

Сержант открыл глаза и попытался встать. Сэм мягко удержал его.

- Спокойнее. Вы ранены.

- Да. Должно быть, так.

Сержант отвел руку Сэма и выпрямился.

- Что там, снаружи?

Сэм отодвинул край занавески и бросил быстрый взгляд наружу. И отдернул голову прежде, чем выстрел разбил стекло. Он увидел то, что можно было увидеть, - темные фигуры бежали к вертолету. Пилот наполовину свесился из двери.

- Не делайте глупостей, - крикнули снаружи. - Если вы не будете стрелять, мы тоже не будем.

Сэм встал за занавеской. Сержант переполз на его сторону и последовал его примеру. Мужчины бросили безжизненное тело пилота на землю и полезли в вертолет. Один из них, тот, что выкрикнул предупреждение, держал перед собой как щит юную девушку, едва ли старше двадцати лет. Голова ее безвольно свисала на грудь, одежда была разорвана.

- Если вы попытаетесь задержать нас, я застрелю девчонку, - крикнул мужчина. - Я не шучу. Это чертовски серьезно. Нам надоела возня. Мы всего лишь хотим ускользнуть от эпидемии. Энди может водить эту колымагу, обучился в армии. Будьте благоразумны, не нужно дальнейшего кровопролития.

Он задом отступил к вертолету и втащил девушку с собой. Дюзы завыли, лопасти винта начали вращаться. Мужчина оттолкнул девушку от себя и быстро скрылся в машине. Сэм и сержант отскочили назад: град пуль ударил в окно. Мужчины, очевидно, использовали пистолет пятидесятого калибра, который забрали у пилота. От рамы откололся большой кусок дерева.

Медленно, не обращая внимания на ударявшие позади него в стену пули и шум, сержант покинул дом через парадную дверь. Его левая рука потянулась к правому боку, нащупала пистолет. Обстрел закончился, когда вертолет поднялся в воздух.

Тщательно, без всякой спешки, сержант снял пистолет с предохранителя и поднял. Он подождал, пока вертолет удалится от девушки, которая все еще лежала на земле, прицелился и начал стрелять. Трижды рявкнул пистолет с приспособлением для смягчения отдачи, и полудюймовые пули в стальной оболочке вырвали из корпуса машины большой кусок алюминия. Свист дюз прекратился, лопасти вращались все медленнее. Пистолет сержанта рявкнул еще дважды, вертолет скользнул в сторону и вниз и упал в кленовой роще позади дома. Раздался глухой взрыв, машину охватило пламя. Никто из пассажиров не избежал этого огненного ада.

- Они хотели бежать из зараженной области, - сказал сержант.

Он пытался переложить пистолет из левой руки в правую.

- Значит, я должен был сбить вертолет.

Он мрачно взглянул на мертвого полицейского:

- Форсон был хорошим копом.

На его лице появилось выражение яростной решимости, и он прикоснулся к золотому значку на левой стороне груди.

- Это - за победу в соревнованиях по стрельбе из пистолета с двух рук.

Его колени подогнулись, но Сэм подхватил его прежде, чем он упал на землю.

- Посидите спокойно, я вас перевяжу.

Сержант молча повиновался. Сэм раскрошил на рану стрептоцид, потом взял бинт. Доктор Стиссинг замялся в дверях.

- Перебинтуйте его, доктор, - сказал Сэм.

Он выпрямился.

- Я тем временем позабочусь о других.

Пилот был мертв. Пуля размозжила ему затылок. Топливные баки вертолета разорвало с глухим грохотом. Опытный взгляд Сэма отметил, что здесь всякая помощь опоздала. Сэм подошел к девушке. Та по-прежнему лежала на земле и тихо плакала.

- Я врач, - тихо сказал он.

Когда он коснулся ее плеча, девушка отпрянула, и слезы хлынули сильнее прежнего.

Сэм хотел отвести ее в дом, чтобы обследовать, без применения грубой силы. Может быть, поможет доктор Стиссинг?

- Доктор, вы знаете эту девушку? - крикнул он.

Стиссинг, близоруко моргая, спустился по ступенькам и нагнулся над девушкой.

- Кажется, это дочка Лесли.

Он погладил ее по щеке.

- Пойдемте, Кейси, вставайте и пойдемте в дом. Бессмысленно лежать здесь снаружи.

Он помог ей встать на ноги и поддерживал ее всю дорогу до дома. Они прошли мимо сержанта, который мрачно глазел на разбитый вертолет. В комнате девушку уложили на кушетку. Сэм стал искать одеяло, а доктор Стиссинг обследовал Кейси.

- Ничего серьезного, - сказал Стиссинг, когда они вышли туда, где Кейси не могла их слышать. - Во всяком случае, в физическом смысле. Царапины и ушибы. Эти парни применили к ней силу. Девушка видела, как убили ее отца, потому что он хотел защитить ее. Мужчины вломились в их дом и, уходя, устроили пожар.

Сэм кивнул.

- Мы видели этот дом. Он сгорел дотла. Мы должны что-нибудь сделать для наших пациентов.

- Телефон не работает, - сообщил сержант.

Он вышел из дома.

- Придется уходить отсюда пешком.

- Вы в таком состоянии не сможете столько пройти.

- Из-за этой пустяковой царапины? Да она уже не болит.

- Можете взять мой автомобиль, - вмешался Стиссинг. - Он стоит в сарае. Я останусь с Хэдли и девушкой до тех пор, пока вы не пришлете мне помощь из местного госпиталя. Затем вы сможете отправить мне машину обратно.

- Мне очень жаль, - сказал сержант. - Эти мерзавцы подумали и о вашем автомобиле. Зажигание уничтожено. Нам придется идти пешком.

Сэм немного подумал.

- Вероятно, вы правы. Не думаю, что существует много таких банд, иначе бы мы их увидели. Таким образом, вы должны быть здесь в безопасности, доктор Стиссинг. Держите окна и двери закрытыми. Мы направим вам помощь, как только свяжемся с местным отделением полиции. Я только возьму свой саквояж, сержант, и можно идти.

В город они шли по середине дороги. Первые дома, которые они миновали, были заперты. Когда они громко стучали, никто не отзывался. На ближайшей ферме, красном кирпичном строении в стороне от дороги, их приветствовали, прежде чем они успели постучать.

Через маленькое окошко в двери дома высунулся ствол ружья.

- Ни шагу дальше, - крикнул невидимый мужчина.

- Я полицейский, - сказал сержант. - Уберите оружие, если не хотите неприятностей.

- Откуда я знаю, кто вы? На вас форма городской полиции, но я вас никогда не видел. Вы могли украсть мундир. Убирайтесь, я не хочу никакого скандала.

- Нам только нужен видео, это все, - сказал Сэм.

- Аппарат не работает - связи больше нет.

- У вас есть машина, на которой мы...

- У меня есть машина, но я оставлю ее себе, она может мне понадобиться. Проходите, проходите! Откуда я знаю, что вы не заражены этой болезнью из космоса? Еще раз говорю: исчезните!

Ствол ружья был направлен в грудь Сэму.

- Стратегическое отступление, - сказал он.

Он потянул за собой разъяренного сержанта.

- Я не имею никакого желания быть застреленным этим полоумным фермером.

В городке Стоунбридж все дома тоже были заперты, и не было видно ни одного автомобиля.

Они оставили позади этот маленький городок и пошли дальше. Пройдя с милю, они услышали какой-то звук и остановились. Рука сержанта легла на рукоятку пистолета.

- Я достаточно часто охотился на уток, чтобы не узнать этот звук. Это дробовик.

- Два дробовика, - уточнил Сэм. - Это, кажется, маленькая частная война.

- Если вы ничего не имеете против, я пойду вперед, доктор. Только у меня есть оружие.

Они шагали по краю дороги, почти вплотную к деревьям. Вокруг высилась дубрава, среди стволов виделся сельский дом. Там быстро передвигались фигуры людей. Закричала женщина, и прозвучал новый выстрел.

Сержант держал в руке пистолет в полной боевой готовности. Он холодно усмехнулся и пошел вперед.

- Похоже, мы появились чертовски вовремя, - сказал он.

На обочине дороги стоял грузовой автомобиль.

Очертания машины показались Сэму знакомыми. Он подбежал к сержанту и отвел его руку, державшую оружие, вниз.

- Что такое? Тут грабители за работой...

- Я думаю, вы ошиблись. Разве это не армейские грузовики?

За поворотом они увидели, что Сэм прав. Грузовик был огромен, как и все армейские транспортные средства ООН, на бронированных бортах ясно виднелась эмблема - земной шар. Они поспешно миновали грузовик и вошли во двор фермы. Коренастый капрал держал за плечи женщину; та всхлипывала, закрыв лицо фартуком.

Лейтенант наблюдал за работой двух солдат, разбрасывающих отравленный корм на птичьем дворе за домом. Дверь в другой проволочной ограде была открыта, пол загона покрыт мертвыми индейками.

Когда Сэм и сержант приблизились, офицер обернулся. Как и у прочих, у него на плече были нашивки Новой Зеландии.

Его взгляд быстро переместился с бинтов сержанта на черный чемоданчик Сэма, его белый халат.

- Если вы врач, то не могли выбрать лучшего времени для своего появления. Эта женщина...

Он указал на женщину, которая все еще громко всхлипывала.

- Она ранена? - спросил Сэм.

- Нет. Но у нее истерика. Может быть, шок - или как это вы там называете. Везде одно и то же. Большинство населения не понимает, что мы должны уничтожить их птицу. Эта женщина отперла загон и погнала птиц во все стороны. Потом попыталась предложить себя моим людям. К счастью, фермер повел себя более разумно. Он с детьми остался дома. На других фермах нам пытались помешать, используя оружие.

Сэм осмотрел женщину (капрал все еще поддерживал ее) и сделал ей внутримышечную инъекцию фенилина, быстродействующего успокоительного. Когда он привел ее в дом, она уже пошатывалась и ее свирепо усмехавшийся муж без труда отнес ее в постель.

- Она проспит по меньшей мере двенадцать часов, - сказал Сэм. - Если, проснувшись, она не успокоится, дайте ей вот эти пилюли. Действуют двадцать четыре часа.

Он поставил на маленький столик возле кровати пузырек с психотропным.

- Они уничтожили всех наших кур и индюшек, доктор, - сказал мужчина. - Они не имели никакого права делать это.

- Это вопрос не права, а необходимости. Птицы распространяют болезнь, от которой может погибнуть вся ваша семья. Кроме того, вы получите расписку. Как только положение стабилизируется, все убытки вам возместят.

- Вшивый клочок бумаги, - пробормотал фермер.

Сэм хотел возразить, что он иного мнения, но передумал. Он вышел из дома и обнаружил полицейского и офицера согнувшимися над картой.

- Сержант сообщил мне о ваших затруднениях, - сказал лейтенант. - Мне хотелось бы передать в ваше распоряжение грузовик, чтобы вы добрались до города, но боюсь, что не смогу сделать этого. У меня только один грузовик. Впрочем, возможен компромисс. Фермы здесь стоят недалеко друг от друга, и в пару хозяйств я со своими людьми могу сходить пешком, а тем временем мой водитель доставит вас вот сюда.

Он указал на карту.

- Сфутфилд находится здесь, возле местной автострады, по которой на юг следуют колонны грузовиков. Вам не составит никакого труда уехать оттуда.

- Согласны. Есть и другой вопрос. Я хочу отправить в свою больницу сообщение и думаю, что сержант тоже захочет связаться со своим начальством. К сожалению, видеофон не работает. В вашей машине есть рация?

- Да, но мы можем работать только на армейском канале. Прямая связь с больницей невозможна, но сообщение могут передать дальше.

- Этого достаточно, - сказал сержант.

Он открыл свой блокнот, вырвал оттуда листок для Сэма, потом тщательно вывел свое сообщение. Сэм некоторое время подумал. Он знал, что сообщение прочтет множество людей, которым совершенно не обязательно знать, какое у него было задание. Он написал: "Доктору Мак-Кею, больница Бельвью, Нью-Йорк Сити. Результат негативный. Обычный фурункулез. Бертолли".

Когда они добрались до скоростной магистрали, сгустились сумерки. Капрал ООН использовал прожектор, чтобы остановить конвоируемую колонну машин с продовольствием.

Возле них, ощетинившись оружием, остановился командный автомобиль. Попытки нападения на конвой не прекращались. Недоверие охраны исчезло лишь тогда, когда Сэм показал свое удостоверение личности.

Было уже девять часов, когда Сэм добрался до госпиталя.

- Доктор, у меня есть для вас сообщение, - сказала девушка в проходной.

Она порылась в стопке бумаг и нашла записку с его именем.

Сэм развернул бумажку. На половинке листа большими буквами было написано: "НЕМЕДЛЕННО СВЯЖИТЕСЬ СО МНОЙ ПО НОМЕРУ: 79-928. НИТА". Сэму показалось, что он почти физически почувствовал срочность, исходящую от записки. Он вошел в кабину видео и быстро набрал номер.

- Алло? - сказал он, когда на экране появилось изображение. - Я получил ваше сообщение и...

- Сэм, вы один? - прервала его Нита. Ее глаза казались неестественно огромными, голос звучал хрипло.

- Да. Но в чем дело?

- Вы можете сейчас же подняться ко мне в лабораторию? Номер 1242.

- Уже иду. Итак, вы не хотите сказать, что произошло?

- Нет, не по видео. Это ужасно.

Она отключилась. Ее лицо исчезло с экрана. Секундой позже экран погас.

Когда он вышел из лифта, Нита молча ждала его в открытых дверях лаборатории. Она молча пропустила его внутрь и закрыла за ним дверь.

- Вы более чем таинственны, Нита, - сказал Сэм. - Теперь вы можете, наконец, объяснить, что же произошло?

- Я все покажу вам, Сэм, все мои опыты и результаты. Потом вы сами сможете решить.

- Вы сказали по видео, что произошло что-то ужасное. Как это понимать?

- Пожалуйста, Сэм, - сказала она, - не задавайте вопросов, пока не убедитесь во всем сами.

Он увидел, что ее губы сжались в тонкую линию.

- Я делала для команды Мак-Кея ступенчатую пробу, исследуя сопротивляемость вируса Рэнда. Полученные при этом данные вводились в компьютер, чтобы потом ими могли воспользоваться все группы. Иногда у меня появлялось немного свободного времени, и я ставила свои собственные опыты. В первую очередь это были повторные пересадки вирусов на культуры тканей.

- Разве это не работа другой команды?

- Конечно, но я подумала, что не повредит, если в двух местах займутся одной и той же проблемой. Я, честно говоря, надеялась, что вирус при повторных пересадках станет менее вирулентным, однако он оставался таким же опасным. Я обнаружила кое-что другое.

- Что?

- Посмотрите сначала на результаты.

Она протянула ему контрольные записи и подождала, пока он сравнит результаты.

- Кажется, здесь все в порядке. Стоп, подождите! Интересная серия. Вы сменили ткани, не так ли? Ткани птиц, потом человеческие ткани.

- Да, я использовала обычных лабораторных животных, голубей и человеческие ткани, все время меняя их. Я сделала всего семь пересадок, в последний раз это был птичий вирус-бета, ничуть не потерявший свою вирулентность. В конце концов какой-то фактор изменился, что-то мы не рассчитали, и вот что обнаружилось - чисто случайно - там, внутри.

Нита указала на запечатанную изолированную клетку. Сэм сдвинул покрывавший ее платок и нагнулся над ней.

В клетке, тяжело дыша, лежала собака. Она лежала на боку, и в нескольких наименее волосистых местах были видны красные узелки. Сэм снова закрыл клетку платком, повернулся к Ните. Кровь отхлынула от его лица.

- Вы проделали необходимые опыты?

Нита кивнула.

- То есть собака заражена болезнью Рэнда?

- Да, открыт новый штамм вируса. Придется назвать его "Рэнд-гамма". Ни один из других штаммов вируса Рэнда не заражал собак даже после шести пересадок от людей к птицам и обратно. Но потом, после седьмой пересадки, я натолкнулась на что-то новое, невероятное.

- Я не слышал ни о чем подобном.

Сэм мерил помещение длинными шагами.

- Вы проверили восприимчивость человека к штамму "Рэнд-гамма"? Знает ли Мак-Кей, что вы открыли?

Она покачала головой.

- Нет, я никому не сообщала о своих опытах. Я внезапно испугалась. Надеюсь, вы сообщите о моем открытии. Вы пойдете со мной доложить об этом доктору Мак-Кею? Что нам теперь делать, Сэм?

- Доктора Мак-Кея следует поставить в известность, и как можно быстрее. Он не особенно обрадуется. Вам ясно, что означает ваше открытие?

- Да, - сказала она так тихо, что ее голос едва можно было расслышать.

- Мы думали, что если воспрепятствуем распространению вируса птицами, то мы победим. Но что, если вирус мутирует в штамм "Рэнд-гамма"? Эти мутации невероятны, беспримерны, не существует никакого опыта, которым можно было бы руководствоваться. Существует ли инопланетная схема, которой подчиняются эти видоизменения? Тогда мы должны ее найти, потому что иначе будем бессильны воспрепятствовать распространению болезни.

- Но это же не чужая болезнь, Сэм, она человеческая, или земная, или как еще можно ее назвать?

- Да, теперь - но она пришла с Юпитера. Она должна быть юпитерианской.

- Нет, эта возможность исключена.

Нита листала отчеты, пока не нашла нужный листок.

- Вот, посмотрите сами. Это предварительное сообщение, но результаты ясны. Вирус не может существовать в условиях Юпитера.

- Все, что относится к этому вирусу, - невозможно, но нельзя закрывать глаза на факты.

- Что нам теперь делать, Сэм?

- Мы вдвоем не сможем сделать много. Это задача Мак-Кея. Он установит, какое условие вызывает эти превращения.

Он взял Ниту за руки, чтобы помочь ей встать. Кисти были ледяными, лицо девушки напоминало белую маску.

- Пойдемте, отнесем Мак-Кею результаты наших опытов, и вы сможете наконец отдохнуть. Сколько вы спали?

- Пару минут полежала на кушетке, этого достаточно.

Она взглянула в зеркало и вытащила расческу.

- Но вы правы, я выгляжу, как персонаж фильма ужасов. Дайте мне пару минут, чтобы устранить самые грубые следы этого безобразия.

- А я тем временем посмотрю, у себя ли Мак-Кей.

Он трижды набрал номер, прежде чем на экране появилось лицо секретарши.

- Мне очень жаль, но говорить с доктором Мак-Кеем невозможно, он очень занят.

Она отключилась прежде, чем Сэм успел произнести хоть слово.

- Я хочу знать, что все это значит, - пробормотал Сэм.

Он уставился на пустой экран.

- Секретарша ужасно взбудоражена.

- Ничего странного, - ответила Нита.

Она потянулась за сообщением.

- Со времени посадки этого корабля здесь словно побывал дьявол, и не похоже, что скоро все придет в норму. Идемте, я готова.

Лифт в несколько секунд доставил их на тридцать девятый этаж. Когда дверь открылась, в уши им ударил гомон множества голосов - необычная вещь во всегда тихой больнице. Они вышли в коридор как раз вовремя, чтобы увидеть, как в грузовой лифт на другом конце коридора вкатили носилки с фигурой, покрытой белым. Перед открытыми дверями кабинета Мак-Кея собралось с полдюжины людей, и Сэм увидел сестру, с которой он некоторое время работал.

- Что случилось, Энн? - спросил он. - Доктор Мак-Кей?

Энн указала на грузовой лифт. Сестра казалась изнуренной и усталой, все остальные сотрудники больницы - тоже.

- Вероятно, он переработал. Это произошло внезапно - тромбоз коронарных сосудов. Доктору стало плохо во время заседания.

Сэм протиснулся между людьми к двери. Нита последовала за ним. Секретарши, которой он звонил, не было видно. Двери личного кабинета доктора Мак-Кея были открыты.

Сэм увидел Эдди Перкинса, державшего возле уха телефонную трубку. Сэм тихо постучал. Эдди поднял голову и сделал ему знак войти и закрыть за собой дверь.

- Да, конечно, - сказал Перкинс, - мы продолжим, и я буду сообщать вам о состоянии доктора Мак-Кея. Пока!

Он положил трубку и выудил сигарету из пачки, лежавшей на столе.

- Настоящий сумасшедший дом, Сэм. Все они, кажется, думают, что наступил конец света, потому что доктор Мак-Кей выбыл из игры. Как будто только он мог покончить с болезнью Рэнда. Разве его команда - только статисты?

Загудел видео.

Перкинс бросил на него яростный взгляд, потом затушил сигарету и поднял трубку. Звонил губернатор штата Нью-Йорк, и Эдди потребовалось целых три минуты, чтобы убедить его, что конец света еще не настал.

- Теперь вы понимаете, что я имею в виду? - спросил он, когда разговор закончился.

- Нечего обижаться, - ответил Сэм. - В конце концов, Мак-Кей победил пахиакрию Тофольма почти в одиночку. Теперь от него ожидают, что он снова совершит чудо. Кто теперь его может заменить?

- Над этим, похоже, еще никто не задумывался. Я в последние дни был его ассистентом, нужно было решать текущие вопросы. Руководители различных служб и отделов собрались на совещание.

- И с тех пор вы - человек, который отвечает за все, - сказал Сэм.

Эдди пожал плечами.

- Похоже. Итак, что я могу для вас сделать?

Нита протянула ему сообщение и вкратце разъяснила суть дела. Перкинс быстро проглядел листок, пока она говорила. Когда она упомянула собаку, он быстро взглянул на нее.

- Это звучит не особенно обнадеживающе.

Он убрал сообщение в папку и положил ее на край стола.

- Завтра утром я передам это одному из патологов. Хотелось бы знать, что он скажет. А пока большое спасибо за проделанную большую работу.

- Эд, вы, кажется, не вполне осознаете значение открытия Ниты, - сказал Сэм. - Если болезнь Рэнда могут переносить и собаки, нам предстоит кое-что еще. Птицы как переносчики вируса - уже достаточно скверно...

- Я же сказал, что позабочусь об этом, Сэм.

Тон Перкинса стал резким.

- Вы тоже переработали, как и мы все. Расслабьтесь.

- Расслабиться теперь, когда мы узнали, что болезнь переносят еще и собаки? Разве не пора сейчас же провести соответствующие мероприятия?

- Из-за этого мы должны уничтожить всех собак? Сэм, да вы представляете, на самом-то деле, какую реакцию вызвала наша кампания по уничтожению птиц?

- При борьбе с эпидемией мы не можем принимать во внимание чувства населения. Если придется убить всех собак, мы убьем их. Лучше сейчас, чем потом, когда они станут переносчиком вируса.

- Доктор Бертолли, вы забываетесь, - сказал Эдди. Голос его звучал холодно. - В этом госпитале вы ассистент врача и не можете принимать решения. Я же сказал вам, что займусь этим.

- Послушайте, Эдд, когда мы были студентами...

- Хватит!

Перкинс стукнул кулаком по столу.

Сэм глубоко вдохнул, медленно выдохнул и встал.

- Идемте, Нита.

- Еще минуту, - сказал Перкинс.

Он тоже встал и сжатыми кулаками уперся в крышку стола.

- Вам известно не все, что здесь произошло. Существуют два фактора, которые вам неизвестны. Мы сегодня добились небольшого успеха с сывороткой, которая может остановить своевременно выявленную болезнь Рэнда. Кроме того, мы считаем, что у вируса нет никакой возможности переносить семикратную мутацию, устроенную доктором Мендель в лабораторных условиях. Это теоретическая, лабораторная работа, а мы имеем дело с реальным миром. Мы контролируем распространение болезни и уничтожаем носителей вируса. Если дело и дальше пойдет так, как оно идет сейчас, - даже если все случаи заболевания, которые мы обнаружим, закончатся смертью - мы все еще сможем остановить эпидемию, постепенно исключая контакт переносчиков вируса со здоровыми людьми.

- Это все, доктор Перкинс? - спросил Сэм.

Он старался не показывать своего раздражения.

- Да, все. Беспокойтесь о своей работе, а я побеспокоюсь о своей.

Загудел видео. Эдди сел на свое место и взял трубку. Сэм и Нита вышли.

Они молча прошли к лифту. Нита опасливо покосилась на выпяченный подбородок Сэма. Коснувшись его руки, она почувствовала, как напряглись его мускулы.

- Сэм, пожалуйста, не теряйте мужества. Другие увидят...

- Если он не покажет им ваш отчет, то другие ничего не увидят. Он снова занялся политикой, разве не ясно? Чудесный повод совместить ее с врачебным искусством.

- И все же, может быть, он по-своему прав. Пока снаружи все спокойно, пока они могут контролировать болезнь...

- Но все идет не так гладко. Я достаточно видел, чтобы знать как обстоят дела в действительности. Мы должны принять необходимые меры, иначе эпидемия превратится в пандемию.

Когда перед ними открылись двери лифта, ожил динамик, вделанный в потолок кабины:

- Доктор Рассел, доктор Кристансен, доктор Бертолли, доктор Инвар, пожалуйста, свяжитесь со станцией скорой помощи.

- Что это может значить? - спросила Нита.

Она озабоченно глядела на Сэма.

- Новые шуточки. Может быть, все идет не так гладко, как расписал Перкинс. Послушайте, Нита, не ждите, что Эдди осознает свой долг. Направьте свою докладную записку с результатами опытов профессору Чейблу в ВОЗ.

- Это не пройдет, Сэм. Это значит обойти все служебные инстанции.

- По крайней мере попытайтесь. Поменьше уважайте эти инстанции. Это роскошь, которую мы не можем себе позволить. Информируйте Чейбла.

Он вошел в кабину, и двери за ним закрылись.

- Насколько мне известно, это новые беспорядки, - сказал Рассел. - Отодвиньте свои грязные ножищи в сторону, Крис. Это мой последний халат.

Доктор Кристансен, вытянувшийся на носилках, лишь что-то недовольно пробурчал. Другие ассистенты и врачи смотрели на него с завистью, потому что мотались из стороны в сторону на сиденьях мчавшейся по улицам машины скорой помощи.

- Как там, в городе? - спросил Сэм. - Я весь день провел на природе, напрасно охотясь за новым способом лечения болезни Рэнда.

- И что? - спросил Инвар. - Пустой номер?

Сэм кивнул.

- Никакой болезни Рэнда, просто обычный фурункулез. Врач - вдохновенный близорукий старикан и уже тридцать лет назад должен был уйти на покой.

- В городе словно побывал дьявол, - сказал Рассел. - Люди думают, что мы лжем, когда говорим, что они не могут заразиться друг от друга. Они не понимают нашей затеи с птицами. Все ставни закрыты, и все же везде царит суматоха. В такое время все крысы вылезают из нор. Что творится на улицах! Грабители, пьяные и религиозные глупцы.

- Ужасно, - подхватил Инвар. - Люди боятся покидать дома, нормальная жизнь прекратилась. Военные поддерживают в рабочем состоянии такие важные объекты, как электростанции, телефонные станции и видеоцентрали, и обеспечивают подвоз продовольствия, но как долго они смогут поддерживать город такой величины? Напряжение становится все ощутимее, вспышки эпидемии не прекращаются. Люди видят все это и все больше теряют спокойствие. Последней каплей стал всеобщий запрет на передвижение. Конечно, это сделано для того, чтобы воспрепятствовать распространению эпидемии, но скажите это людям на улицах! Им кажется, что их будут держать в заключении, пока они не умрут.

- Может быть, они не так уж ошибаются, - сказал Сэм, вспомнив опыт Ниты.

Мимо промчалась полицейская машина с воющей сиреной, за ней следовал, звеня колоколом, пожарный автомобиль. Где-то впереди, как далекий прибой, что-то грохотало - все более звонко и зловеще.

- Ради всего святого, что это?

- Толпа, доктор, граждане нашего прекрасного города, которые однажды должны наконец показать, как они относятся к навязанному им правительству.

Машина скорой помощи, заскрежетав тормозами, остановилась, и, когда Сэм открыл заднюю дверцу, они услышали гул хриплых голосов. Все вышли, и перед ними развернулись сцены, словно взятые из кошмара. Машина скорой помощи остановилась под выгнутой аркой, образовавшей подъезд к Уорнер-Брифк на Двадцать третью стрит. Ярко освещенная, она протянулась над Гудзоном и Нью-Джерси на высоте третьего этажа.

В этом лабиринте въездов и выездов, выкрикивая гневные слова в адрес правительства и бунтуя против всякого порядка, собралась мрачная толпа. Лица казались синими в свете ртутных ламп или оранжевыми от пламени факелов, которые они принесли с собой.

Позади ярко пылали склады, звучали выстрелы, пули, выпущенные военными и полицейскими, жужжали над толпой. Полиция и военные укрылись за тремя грузовиками. Мертвые и раненые покрывали всю площадь.

- Доктор, вы можете мне помочь?..

Сэм ясно расслышал эти слова сквозь гомон толпы. Он обернулся и увидел молодого солдата-санитара, который делал ему знаки.

Сэм сбросил с плеча ремень сумки с медикаментами.

- Они принесли ее, доктор, а я не знаю, что с ней делать.

Санитар был молод, не старше девятнадцати. Он умел обрабатывать огнестрельные и колотые раны, но, конечно, ему никогда не приходилось видеть таких повреждений. Женщина, которую принесли, была страшно обожжена. Ее левая нога и левая сторона тела обуглились дочерна, плоть и сгоревшая одежда образовали одно целое.

- Я позабочусь о ней, - сказал Сэм. - Перевяжите полицейского там, внизу. Давящая повязка на огнестрельную рану.

Санитар с облегчением ушел, а Сэм прижал к запястью женщины измеритель биопараметров тела. Он знал, что тот должен показать: обширные ожоги четвертой степени, шок, потом смерть.

Сэм набросил покрывало на голову женщины и повернулся к следующему пациенту.

Большинство раненых были солдатами или полицейскими. Гражданских, ставших жертвами собственного бунта, было гораздо меньше, в основном это были затоптанные при нападении.

Их предводители во время своей истерической попытки бежать из города использовали все оружие, какое было в их распоряжении.

Выпрямившись, Сэм увидел возле себя двух поджидавших его солдат. Сержант по-военному отдал ему честь.

- Доктор, у нас есть раненые на верхней эстакаде. Вы можете помочь?

- Сколько?

- Пока двое. Оба ранены кусками металла, которыми их забросали. Но мы ожидаем, что будут и еще раненые. Мы воздвигли две баррикады, потому что у нас не хватает людей, чтобы охранять все входы.

Сэм не колебался. Он перебросил ремень сумки через плечо и указал на два ящика с медикаментами и перевязочным материалом, которые были немедленно выгружены из машины скорой помощи.

- Идемте. Возьмите с собой эти два ящика.

Большой вертолет с вращающимся винтом ожидал их. Как только они поднялись на борт, вертолет с ревом поднялся в воздух, перелетел на верхнюю эстакаду моста и мягко опустился позади баррикад из перевернутых автомобилей.

Солдаты на этих баррикадах, похоже, нервничали - толпы отсюда не было видно, но ее было слышно.

Сэм подождал, пока выгрузят ящики, потом повернулся к раненым. У одного было сотрясение мозга, он, вероятно, потерял один глаз, у другого - огромная рана в мягкие части тела, и для него потребовалось два перевязочных пакета.

Раздались веселые крики: солдаты присоединили к гидрантам и насосам на мосту толстые шланги. По бетону автострады зашаркали торопливые шаги, солдаты в разорванных гимнастерках полезли на баррикады.

- Приготовиться, - крикнул капитан. - Они нападают. Навалились на первую баррикаду.

Сэм стоял на бампере командного автомобиля, и перед ним открывалась вся ширина автострады. На мгновение показались защитники первой баррикады, но за этим последовал нарастающий рев голосов, и все затопило, расшвыривая все и вся, людское море. Толпа, не имеющая ни вождя, ни планов, обезумела от страха и желания выжить. Она надвигалась стремительно, люди яростно размахивали кто руками, кто оружием. Защитники тоже кричали, но их голоса тонули в реве толпы.

За спиной у Сэма послышался резкий звук сигнального рожка, потом глухо ахнул выстрел из гранатомета. Стрелки прицелились хорошо. Гранаты упали ровным рядом по всей ширине моста, взорвались и создали перед нападавшими преграду из облаков газа. Толпа остановилась, яростные крики звучали все громче.

- Удержит ли их газ? - спросил Сэм.

- До сих пор их ничто не могло удержать, - сказал капитан.

Все новые и новые газовые гранаты взрывались на автостраде, но резкий ветер, сбивавший с ног, уносил газ в сторону. Первые бегущие уже преодолели баррикаду, они шатались, терли слезившиеся глаза, но терпели и бежали дальше.

Шедшие за ними напирали, и, наконец, толпа достигла баррикады.

- Давай воду, - крикнул хриплый голос.

Толстые струи воды с чудовищной силой ударили по наступавшим, сбивая с ног, откатывая в сторону. Ответом был яростный рев.

- Осторожно! - крикнул Сэм.

Но его голос потонул во всеобщей неразберихе. Широкоплечий мужчина взобрался с нижней автострады по узкой опоре и перевалился через балюстраду. Он, как пират, держал в зубах длинный нож. Острое лезвие поранило уголки рта, темная кровь бежала по подбородку. Один из солдат заметил его и, когда этот вожак взялся за нож, кинулся на него. Они вместе упали на землю. Нападавший вскочил, но, прежде чем он успел воспользоваться своим ножом, солдат вывел его из строя ударом по шее. "Пират" со стоном повалился на землю.

К шуму схватки примешался новый звук.

Глухо заревел мотор, его звук приближался. Со скоростью примерно миль шестьдесят в час к месту событий мчался тяжелый грузовик. Он глухо ударил в баррикаду и разметал ее. Передняя шина с громким хлопком лопнула, и тяжелая машина заскользила вбок. Ее кабина проломила защитное ограждение высотой в рост человека, заскрежетала жесть, но грузовик устоял, не упал с виадука.

С ревом и грохотом толпа прорвалась через проделанную в баррикаде брешь. Нападавшие не обращали на солдат никакого внимания, они спешили дальше, к другому концу моста.

- Они не пройдут, - сказал капитан.

Он стиснул губы.

- Полиция Нью-Джерси наглухо перекрыла другой конец моста. Они хорошо подготовились к нападению. Мне хотелось бы, чтобы нападающие прорвались сквозь барьер.

- То есть? - спросил Сэм.

- У нас нет приказа открыть огонь, как у полиции Нью-Джерси. Еще дальше они создали второе защитное кольцо. Я не знаю, далеко ли оно от первого, но они твердо решили удержать эпидемию внутри этого кольца. Чтобы не было никаких помех для обстрела.

Капитан оторвал взгляд от пострадавших и тяжело вздохнул.

- У них ясный и недвусмысленный приказ, я видел его своими глазами. Кто вырвется из кольца и попытается преодолеть колючую проволоку, тот будет убит на месте.

Крики толпы смолкли, воздух наполнял только топот. Все новые и новые люди прорывались сквозь брешь в баррикаде и с тупым ожесточением устремлялись к цели. Другой конец моста находился в миле отсюда, и бежать приходилось во весь дух. Сквозь топот вдруг донесся гул дюз реактивного вертолета.

Сэм поднял голову и увидел приближающиеся габаритные огни машины. Пилот, должно быть, увидел позади баррикад армейский вертолет, потому что описал кривую и пошел на посадку. Когда машина попала в свет установленных на мосту прожекторов, Сэм увидел на ее корпусе эмблему войск штата Коннектикут.

Люди все еще перли через пролом, хотя толпа поредела. Капитан сердито прокладывал себе дорогу сквозь нее.

Сэм следовал за ним. По другую сторону баррикады наверняка тоже были раненые, которых он должен был осмотреть.

Когда они проходили мимо вертолета, пилот высунулся и окликнул их.

- Послушайте, я прилетел из Уотербери и ничего не знаю в вашем городе. Можете мне помочь?

- Я из Карачи и ориентируюсь здесь еще хуже, чем вы, - ответил капитан.

Пожав плечами, он двинулся дальше.

- Куда вам? - спросил Сэм.

Он огляделся в поисках раненых.

- В больницу Бельвью. Может быть, вы знаете, где это?

- Да, это моя больница. Что вам там нужно?

Сэм инстинктивно почувствовал, что следующие слова пилота повергнут его в глубокий шок.

- Я должен кое-что доставить туда. Можете описать мне дорогу к вертолетной площадке? Там у меня мертвая собака, запеленатая, как мумия.

Сэму показалось, что его затылок сжала ледяная рука. Он быстро забрался в вертолет, откинул холстину, под которой лежала собака, и включил фонарик.

Собаку окутывали несколько слоев прозрачного полиэтилена, но и сквозь него можно было различить ужасные красные язвы, которые полиэтилен не мог скрыть.

Язвы покрывали все тело собаки.

В лаборатории было темно, лишь телеэкран излучал слабый голубоватый свет, отчего лицо Сэма казалось прозрачным, а черные тени под глазами делались еще чернее. Стиснув руки, Сэм смотрел на изображение на экране. Бесчисленные вирусы Рэнда, крошечные изогнутые и переплетенные между собой палочки, танцевали перед камерой вирусологической лаборатории, непрерывно следившей за ними и передававшей изображение на все экраны огромного госпиталя.

Сэм зевнул и на секунду закрыл глаза.

Ему нужно было поспать, но он знал, что заснуть не удастся, несмотря на сильную усталость. Снаружи сквозь дождь, который лил почти всю ночь, засерело небо. Да, нужно поспать. Нита, пока он заменял ее, на секунду положила голову на руки и мгновенно заснула. Она дышала глубоко и спокойно, вымотанная треволнениями минувшего дня.

Сигнал сообщил о смене изображений на экране, но неспециалист не заметил бы никакого изменения. Тонкие палочки по-прежнему танцевали на выпуклом стекле экрана.

Динамик загудел.

- Идентификация позитивна. Фурункулы собаки из Коннектикута содержат вирус болезни Рэнда, который сейчас виден на экране. Пока проверка жизнеспособности вируса на других тканях не закончена, вирус получает обозначение "Рэнд-гамма".

- Как быстро, - сказал Сэм.

Он уставился на свои сжатые кулаки.

- Такая мутация должна была занять намного больше времени, а ведь и недели не прошло.

- Но это случилось, никуда не денешься, - ответила ему Нита, проснувшаяся после начала сообщения.

- Снаружи, в городе, существует много факторов, о которых мы можем ничего не знать.

Несмотря на усталость, Сэм не пошел спать. Широкими шагами он мерил помещение.

- Вся область охвачена эпидемией, идет деградация, люди мало-помалу снова впадают в варварство. Я был свидетелем того, как это происходит. Никогда прежде я не мог себе представить, что наша цивилизация - это всего лишь тонкий слой краски. Потребовались столетия, чтобы его развить, а теперь оказалось достаточно пары дней, чтобы он снова исчез.

- Вы не ошибаетесь, Сэм? Ведь людей охватил страх.

- Конечно, я знаю, что они боятся. Я сам не свободен от этого страха, тем более, что мне известно, как распространяется болезнь Рэнда и что мы бессильны против нее. Но я также знаю то, о чем массы, кажется, забыли, - единственная надежда заключается в нашей способности размышлять. Там, снаружи, они действуют не думая, они сами приговаривают себя к смерти, и тянут за собой всех остальных. Они бунтуют и при этом гибнут. Они отвергают наши инструкции и цепляются за своих птиц. А что произойдет, когда мы начнем уничтожать собак? "Только не Рекса, моего любимого старого друга!" При этом заболевший Рекс уничтожит и себя и своих дебильных хозяев. Но, прежде чем умереть, они посеют панику. Я уже видел это. В толпе люди превращаются в животных. Мы не сможем долго препятствовать тому, чтобы некоторые из них покидали зону карантина. Может быть, ускользнет только одна собака, но этого будет достаточно, чтобы болезнь распространилась дальше. А люди?

Голос Ниты звучал настолько же тихо, насколько громко и возбужденно звучал голос Сэма.

- Вы не должны упрекать людей за то, что они не могут сдержать чувств, Сэм. Это только человеческий...

- Я такой же человек, как и все, - ответил Сэм.

Он остановился перед ней.

- Вы думаете, я железный? Я знаю, что происходит с людьми там, снаружи. Потому что во мне пробудились такие же атавистические чувства. Но для чего нам тогда дан разум, если мы не можем держать свои чувства в узде?

- Вы говорите об обуздании чувств, а сами мечетесь, как рассерженный лев.

Сэм открыл рот, чтобы возразить, но промолчал и улыбнулся.

- Конечно, вы правы. Сколько не бушуй, толку не будет. Может быть, то, что я дал выход чувствам, зависит от обстоятельств. В дальнейшем я, вероятно, буду говорить вам, как мило вы выглядите с растрепанными волосами в голубом свете вируса Рэнда.

- Так скверно? - спросила Нита смущенно.

Она отбросила волосы с лица.

- Нет, оставьте как есть, - сказал Сэм.

Он взял ее за руку. Почувствовав прикосновение, Нита подняла взгляд и прочитала в глазах Сэма то, о чем тот думал и что чувствовал. Он нагнулся и поцеловал ее в полные губы, потянувшиеся к нему.

- Мне кажется, я должна быть благодарна болезни Рэнда, - сказала Нита чуть позже. - Женщины - это инстинкты, дорогой. Без нашей нынешней напряженной работы ты, вероятно, остался бы прежним тихим работягой, посвятившим жизнь важнейшей работе, на которую женщины не обращают никакого внимания.

- Не придающим никакого значения и не обращающим внимания?

Ладонями он чувствовал тепло и упругость ее тела. И тут в темноте зазвонил телефон.

- Проклятье! - сердито сказал Сэм.

Нита рассмеялась и мягко высвободилась из его объятий.

- Я знаю, что ты чувствуешь, - сказала она, - но я должна ответить на вызов.

Он улыбнулся и, помедлив, отпустил ее.

Она включила свет и подошла к телефону. Дождь притих, но ветер еще стучал в окна. Сэм взглянул на город внизу, казавшийся страшно беззащитным. С двенадцатого этажа открывался вид до самой Первой авеню.

Единственным движущимся предметом был бело-зеленый полицейский автомобиль, который секундой позже исчез в одной из боковых улиц. Позади забормотали голоса: Нита включила видео. Когда он обернулся, девушка выпрямила свое стройное тело, и Сэм почувствовал, что кровь по его жилам побежала быстрее.

- Я умоюсь, переоденусь и после завтрака появлюсь у них, - сказала она. - Через час конференция, вероятно, что-то вроде военного совета. Она сказала, будет присутствовать сам профессор Чейбл.

- Она?

- Секретарша доктора Мак-Кея, теперь секретарша Перкинса.

- Она упомянула мое имя? В больнице знают, где я?

- Нет, она только сказала, что я должна прийти. Может быть, само собой разумеется, что ты будешь на заседании?

- Действительно? Я всего лишь ассистент врача. Так меня назвал Перкинс, не так ли?

- Ты должен быть там, Сэм.

Он немного сердито улыбнулся.

- Буду.

* * *

Конференция проходила в помещении, слишком большом для тридцати ее участников. Большинство Сэм знал. Это были руководители отделов, исследователи, которые отвечали за работу групп, даже двое в мундирах общественной службы здоровья.

Когда он вошел в зал, у него появилось чувство, что ему не следовало приходить. Нита, казалось, чувствовала то же самое. Она взяла его за руку и отпустила только тогда, когда он сел на свое место.

Знакомые кивали ему и приветственно поднимали руки.

- Вы доктор Бертолли? - спросил позади Сэма низкий голос с ярко выраженным акцентом.

- Да, это я, доктор Хатьяр, чем могу...

- Как вы себя чувствуете?

Хатьяр нагнулся вперед, и его лицо оказалось в нескольких дюймах от лица Сэма. Кто-нибудь, вероятно, другой почувствовал бы себя неловко от такого пристального внимания, но Сэм познакомился с людьми из окружения венгерского иммунолога, когда тот работал в больнице. Никто не сомневался, что этот врач - гений. Его радиационные сепараторы заменили прежнюю аппаратуру почти во всех лабораториях мира. Но насколько этот Хатьяр был близорук, настолько же он был тщеславен. Ему давно уже следовало пользоваться линзами, но он отказывался их носить и не признавался в своей близорукости. В лабораториях недостаток доктора был почти незаметен, но сильно усложнял его общественную жизнь.

- Как вы себя чувствуете? - повторил Хатьяр.

Он буравил Сема взглядом.

- Я очень устал, доктор. Мне нужно выспаться. Но это все, никаких симптомов болезни Рэнда.

- Можно не обратить внимания на легкую лихорадку. Вы уверены, что у вас нет слабого, незаметного озноба?

- Совершенно уверен.

- Ну, тогда у меня еще остается надежда. Я охотно приготовлю из порции вашей крови сыворотку. Конечно, в нашем распоряжении достаточно всякой сыворотки, но вся она приготовлена из крови людей, которые потом умерли. Мы с вами, может быть, сумеем выделить антигены и...

- Сэм, я думал, вы сейчас в машине скорой помощи!

Слова, которые прервали их разговор, звучали холодно и с оттенком выговора.

Сэм повернулся к Эдди Перкинсу.

- Да, я состою на службе скорой помощи. Последний выезд продолжался почти двадцать часов. Положение в городе становится все более катастрофическим.

- Я понимаю. Вас пригласили на эту конференцию?

В глазах Перкинса горел гнев.

- Нет, - сказал Сэм с победной улыбкой, которая не ускользнула и от других.

- Тогда мне очень жаль, Сэм. Я боюсь, что должен попросить вас...

- Кто вы такой, черт побери? - взревел Хатьяр.

Он подался вперед, чтобы рассмотреть лицо того, кто прервал их беседу.

- Я Перкинс, доктор Хатьяр, ассистент доктора Мак-Кея. Я исполняю его обязанности, пока...

- Ну, тогда выполняйте их дальше и не мешайте нам.

Огромная рука Хатьяра сжала руку Сэма и удержала его. Перкинс стоял красный. Сэм почувствовал удовлетворение, но одновременно он понимал, что эта стычка ухудшила его отношения с Перкинсом.

Профессор Чейбл постучал маленьким молоточком. Группы рассредоточились, стулья были пододвинуты к длинному столу. Чейбл сел и уставился на бумагу, лежавшую перед ним, потом тихо заговорил:

- Для начала должен сообщить, что эта конференция созвана Всемирной Службой Здоровья. Я попросил доктора Перкинса, взявшего на себя обязанности Мак-Кея, собрать вас, чтобы доложить вам о положении, сложившемся в настоящее время. Я получил все ваши докладные и благодарю вас за то, что вы держали меня в курсе происходящего. Наша деятельность в ВОЗ в первую очередь связана с контролем переносчиков инфекции; мы также создаем карантинную зону. Борьбой с болезнью занимаются местные институты, связанные с несколькими военными отрядами, но скоро развитие эпидемии достигнет такого уровня, что мы вынуждены будем применить радикальные меры. Но прежде мне хотелось бы знать наверняка, что еще нам предстоит сделать и чего вы надеетесь достичь в борьбе с этой болезнью.

Когда он умолк, в помещении воцарилась мертвая тишина. Наконец Эдди Перкинс откашлялся и оглядел собравшихся.

- Может быть, будет лучше, если я сделаю короткий обзор ситуации, сложившейся к настоящему времени. Болезнь Рэнда в ста случаях из ста приводит к смерти, она остается неизлечимой, и ее жертвы умирают через двенадцать часов после заражения. Исключений из этого правила до сих пор не было. Использование поддерживающих средств позволяет продлить этот срок до сорока двух часов. Итак, существует надежда...

- Чушь! Не существует ни малейшей надежды, - сердито сказал доктор Хатьяр. - Не существует ни способа лечения, ни способа предупреждения этой болезни. Единственное, что мы можем, это отдалить на пару дней неизбежный конец.

Перкинс прилагал видимые усилия, чтобы сдержаться.

- Может быть, это правда, доктор Хатьяр, но не забывайте, что я сделал только очень приблизительный обзор. Может быть, настал подходящий момент, и вы проинформируете нас о прогрессе, которого достигла команда иммунологов?

- Результат нулевой.

- Это говорит нам очень мало.

- Нам нечего больше сказать. Я могу добиться успеха, если мне удастся выделить антигены. Болезнь Рэнда несложна. Альфа, бета, гамма - реакции всех штаммов в высшей степени просты. Организм или заражен ими, или нет. Если заражен, он погибает. Не существует стертых форм этой болезни, и ни один из зараженных организмов, очевидно, не способен успешно вырабатывать антитела и бороться с болезнью.

- Вы можете сказать, доктор, каковы наши шансы? - спросил Чейбл. - Еще лучше - каковы, на ваш взгляд, шансы обнаружить необходимые антитела?

- Здесь вероятность тоже равна нулю. Наше положение улучшится только в том случае, если появится совершенно новый фактор.

На этот раз молчание затянулось, и безмолвное предложение внести ясность в их положение своим собственным сообщением осталось без ответа. Перкинс должен был вызывать руководителей команд по одному, поименно. Многие говорили не так открыто, как Хатьяр, но заключения во всех случаях оставались одинаковыми.

- Если мне позволят резюмировать общее мнение, наши перспективы ни в коем случае не радужные, - сказал профессор Чейбл.

Его голос слегка дрожал, но на этот раз не от слабости.

- Мы знаем, откуда появилась болезнь Рэнда, мы знаем, как она распространилась и распространяется, нам известны ее первые симптомы и окончательный исход, который мы в лучшем случае можем оттянуть на несколько часов. Мы знаем, что ни один из зараженных организмов не в состоянии вырабатывать антитела; антибиотики не оказывают на эту болезнь никакого действия, интерферон - только ограниченное, и у нас нет никаких химических средств, которые могли бы уничтожить вирус, не убив при этом его носителя. Мы знаем также - и это самое невероятное - что болезнь Рэнда поражает лишь некоторых животных, которые в свою очередь заражают особей своего вида, а также людей. Это важные факты, и самое благоприятное для нас заключается в том, что болезнь не может передаваться от человека к человеку...

- Пока - нет, - сказала Нита.

И быстро прикрыла рот рукой, словно сожалея о сказанном.

Ее голос отчетливо прозвучал в тишине, задвигались стулья: все повернулись к Ните.

- Вы не объясните нам свои слова, доктор Мендель? - спросил Чейбл, наморщив лоб.

- Мне очень жаль, я не хотела помешать, и я не могу доказать свое утверждение. Называйте это бездоказательным предположением, но, неоднократно пересадив вирус-бета, я получила вирус-гамма, который может переноситься собаками...

- Извините, - сказал Чейбл.

Он быстро перелистал лежавшие перед ним бумаги.

- Я не нахожу никаких отчетов об этом эксперименте.

- Официального сообщения не было, профессор. Этот эксперимент не был запланирован. Я провела его по собственной инициативе и письменно зафиксировала результаты.

- Официально или нет, вы должны были немедленно, как только эти результаты были получены, сделать сообщение.

- Я хотела, но...

Она подняла взгляд, избегая смотреть на Эдди Перкинса, который с белым, как мел, напряженным лицом сидел, подавшись к ней.

- Но опыт был проведен только в прошлую полночь. Когда я вышла с результатами к Мак-Кею, он уже выбыл из игры и там царила всеобщая суматоха. Сразу же после этого была обнаружена зараженная собака из Коннектикута, и об опасности узнали все.

- Суматоха или нет, но сообщение непременно следовало сделать. Я не критикую вас, доктор, и так же, как и вы, признаю, что ситуация была не совсем подходящей. Я хочу только подчеркнуть: обо всем, что связано с болезнью Рэнда и что может даже показаться не столь уж важным, дóлжно немедленно сообщать. Пожалуйста, продолжайте. Вы опасаетесь, что болезнь в конце концов может трансформироваться и начать передаваться от человека к человеку?

- К сожалению, я не могу подтвердить фактами свое предположение, профессор. Болезнь эта неизвестна, как мы вынуждены признать. Она развивается по чужим для нас законам, ее возбудитель меняется, развивается при многократном переносе от птиц к человеку и превращается в вирус, который поражает еще и собак. Что произойдет, если вирус после многократных изменений станет передаваться от собак к человеку? Я считаю, что нужно продолжать пересадки и выявлять новые штаммы и животных, могущих служить их переносчиками. Может быть, последняя мутация приведет к тому, что вирус станет смертельно опасным для каждого живого существа. Эти изменения будут только нормальными. Неизменным остается лишь одно его качество - очевидная неспособность передаваться напрямую от человека к человеку. Но может произойти и это.

Чейбл согласно кивнул.

- Да, мы должны молиться, чтобы болезнь пощадила нас. Но, несмотря на все это, следует учитывать и такую возможность, и я предлагаю, чтобы одна из команд немедленно выработала соответствующие профилактические мероприятия. Доктор Перкинс, я предоставляю вам возможность укомплектовать эту команду.

Собравшиеся зашумели, в то время как Перкинс давал врачам новые задания. Сэм нагнулся к Ните и спросил:

- Почему ты не сказала, что доложила Перкинсу?

- Я не могла иначе, Сэм. Без Мак-Кея ему приходится работать за двоих. Нельзя приговаривать его из-за одной ошибки.

- Страшная ошибка - не передать Чейблу такое сообщение! В нынешней ситуации мы не можем допускать никаких ошибок.

- Ты говоришь так не из мести?

- Конечно нет. Хотя я согласен, что должен был сделать ему замечание. Но существует кое-что еще. Он неподходящий для такого поста человек. Он это доказал, и, пока он заменяет Мак-Кея, я буду все время злиться.

Нетерпеливые хлопки профессора Чейбла прервали их разговор.

- Благодарю вас за сообщение, - продолжил Чейбл. - Теперь я скажу вам, что побудило меня собрать это совещание. Совет Безопасности ООН с самого начала появления болезни Рэнда заседает почти непрерывно. Участники заседания, как вы знаете, - начальники штабов и президент. Несколько часов назад были приняты решения. Короче, армия начинает операцию, которая получила драматическое название "полная чистка". Цель операции - прекращение распространения эпидемии. Карантинная зона - область, в границах которой болезнь существует сегодня, она должна быть полностью очищена. Эвакуация населения в различные карантинные лагеря уже начата. Как только инкубационный период закончится и все случаи болезни будут устранены, красная карантинная зона должна быть полностью очищена. Это до известной степени полоса ничейной земли, мертвая зона, которая входит в красную зону. Мы сносим там все, применяя бульдозеры, взрывчатку, огнеметы, и разбрасываем в ней отравленные приманки. Синяя зона имеет ширину двести метров, и ее, я думаю, надо будет расширить по крайней мере до полумили. Если какие-нибудь непредусмотренные события помешают нашим планам, мы должны будем подготовить синюю зону и полную очистку красной. Потом красная зона будет покрыта радиоактивным веществом с периодом полураспада два с половиной месяца.

За этими словами последовала потрясенная тишина: собравшиеся осознали всю серьезность мероприятий.

Восемь тысяч квадратных миль самой густонаселенной местности в мире предназначались к очистке и последующему полному уничтожению. Нью-Йорк Сити, штат Филадельфия, должен был стать городом-призраком, где уничтожена вся жизнь до микроскопически малого вируса. Когда Чейбл продолжил, голос его звучал твердо.

- Эти мероприятия должны быть проведены немедленно, потому что мир в плену страха. Операция "Полная чистка" начнется, как только болезнь будет локализована и станет переноситься только животными.

Голос его упал почти до шепота, так что присутствующие едва могли его слышать.

- Эта программа - вы должны это понять - является компромиссом. Люди во всем мире живут в страхе, и никто не вправе упрекать их за этот страх. Единственная иная возможность - сбросить водородную бомбу на...

Голос отказал Чейблу. Выражение ужаса на лицах присутствующих лишило его сил закончить фразу. Он опустил голову - старик, которого обстоятельства вынудили стать огласителем необходимости жестоких мер.

- Профессор Чейбл, - сказал Сэм.

Он удивился собственному мужеству, но его подстегивало жгучее желание сказать то, что он должен был сказать.

- Операция "Полная чистка" - логическое решение нашей проблемы, которую мы не в силах разрешить медицинскими средствами, во всяком случае, в данный момент. С точки зрения всего мира, вероятно, было бы правильнее сбросить водородную бомбу, хотя я, наверное, превратился бы при этом в обугленный труп и потому встретил бы такое решение с превеликой неохотой. Я также думаю о почти неприкрытой угрозе того, что ракеты готовы доставить эту бомбу к цели, как только люди, которых я никогда в жизни не видел, назначат решающий час. Это лишь незначительная деталь. Гораздо важнее невысказанное отчаяние, которое стоит за этим решением. У нас нет медицинского ответа, поэтому единственным выходом остается уничтожение в определенной области всякой жизни. Однако, прежде чем провести такое отчаянное мероприятие, нужно сделать последнюю попытку решить эту проблему здесь, на месте, медицинскими средствами.

- О какой попытке вы говорите? - нетерпеливо спросил доктор Хатьяр.

- Нужно войти на космический корабль "Перикл" и поискать там записи или заметки об этой болезни. Должны же быть основания для того, чтобы командор Рэнд закончил свое последнее сообщение словами "на корабле". В конце концов, он долетел от Юпитера живой...

Его оборвал резкий стук молотка профессора Чейбла.

- Доктор Бертолли, в отношении "Перикла" у нас связаны руки. Согласно принятому Советом Безопасности решению мы должны держаться подальше от корабля. Завершающий этап операции "полная чистка" состоит в том, что после эвакуации населения и нейтрализации почвы радиоактивными веществами "Перикл" будет уничтожен тактической атомной бомбой. Никто не хочет взять на себя ответственность за то, что болезнь Рэнда или какая-нибудь другая болезнь из космоса снова обрушится на людей. Мне очень жаль. Решение принято, всякие протесты бессмысленны, разве что мы нашли бы средство, стопроцентно излечивающее болезнь Рэнда. Только тогда можно было бы остановить операцию "Полная чистка".

После этого говорили мало. Прозвучало несколько протестов - особенно горячих со стороны доктора Хатьяра, - но тот факт, что решение принято в высших сферах, не оставлял надежды ни на какие изменения.

Чейбл как сумел ответил на все заданные вопросы и закрыл заседание. На этот раз никто не протестовал. Нита и Сэм молча вернулись в лабораторию. Они прошли в открытые двери одного из залов, где вплотную друг к другу лежали больные.

Нита повернула голову.

- Сэм, я боюсь. Мне кажется, все выскользнуло у нас из рук. Эта болтовня о бомбах и радиоактивности практически означает завершение нашей исследовательской деятельности. Это значит, все эти больные и все, кто заразится вирусом Рэнда, уже мертвы.

- Они уже мертвы. Принятое решение превращает нас из врачей в могильщиков. Но это с нашей точки зрения, а не с точки зрения всего остального мира. Люди боятся и готовы принести любую жертву, чтобы спастись. Устроено так, что погибнет лишь крошечная часть населения Земли, чтобы остальные могли выжить. Это, кажется, единственный выход, и не столь уж неразумный. Он страшен только для упрмянутой крошечной части. Неразумным я считаю не это решение, против которого ничего не могу поделать, а то, что никого не пускают внутрь "Перикла". Это - проявление страха и больше ничего. Разгадка происхождения эпидемии может находится на корабле. Может даже случиться так, что все больные будут спасены.

- Не получится, дорогой. Ты же слышал, что сказал Чейбл. Больше никто не должен входить в корабль. Значит, нужно искать решение здесь, в лаборатории.

Она, словно утешая, накрыла его руку своей. Глаза Сэма расширились, глубокая морщина пролегла между бровями. Он подошел к ящику с инструментами и взял измеритель биопараметров тела. Нита, покачивая головой, наблюдала за ним.

- Зачем тебе понадобился этот инструмент?

- Вероятно, это чушь, но температура моего тела понизилась из-за недостатка сна, и твоя левая рука показалась мне слишком теплой.

Он приладил прибор к ее запястью.

Стрелка термометра сейчас же показала тридцать восемь и восемь.

- Вероятно, обычный грипп, - сказал он.

Он старался, чтобы его голос звучал спокойно.

Хотя не умели лечить болезнь Рэнда, существовали методы ее распознавания, надежные методы. Не требовалось никаких дополнительных проверок.

Пятью минутами позже они уже знали, что эпидемия из космоса нашла новую жертву.

Больной врач - всего лишь пациент. Он не отличается от других больных и не имеет никаких привилегий. Сэм смог добиться одного: чтобы Ниту поместили в маленькую одноместную палату. Никто не потрудился объяснить, что произошло с предыдущим хозяином этой палаты.

Он сам сделал Ните инъекции, среди прочего - сильное снотворное, и, когда покинул палату, девушка крепко спала. Дверь за Сэмом тихо закрылась; он знал, что судьба Ниты решена. Она уже была мертва, как будто ее сердце пробила пуля. Не существовало никакого лекарства от болезни Рэнда.

Сделать можно было только одно.

В кабинете дежурной сестры было видео.

Сэм вызвал исследовательскую группу и попросил соединить его с профессором Чейблом, если тот еще не покинул больницу. Экран оставался темным, и через плечо дежурной сестры Сэм взглянул на экраны мониторов, при помощи которых можно было наблюдать сразу за всеми палатами. Пациенты спали, в палатах царила полная тишина. Но инфракрасное освещение позволяло сестре видеть всех находившихся в палате так, как если бы ее заливал яркий дневной свет.

Исследовательская группа все еще не отвечала на вызов Сэма. Он взял трубку, набрал номер койки Ниты, и на экране монитора появилось ее изображение и данные о функционировании ее организма. Состояние девушки заметно ухудшилось, она теряла силы.

- Профессор Чейбл на связи, доктор.

Сэм взял трубку и повернулся к аппарату.

- Профессор Чейбл, мне нужно с вами поговорить, это неотложно.

- Я собирался уезжать из больницы.

- Я не задержу вас надолго - всего несколько минут, если это не помешает вам.

Чейбл глядел с маленького экранчика так, словно хотел прочитать все, даже самые потаенные, мысли Сэма.

- Ну, хорошо, если вы настаиваете. Немедленно приходите ко мне. Я в комнате три тысячи девятьсот одиннадцать.

Пока лифт мчал его вниз, Сэму пришло в голову, что эта комната прежде была кабинетом доктора Мак-Кея. Это значило, что при его встрече с профессором Чейблом будет присутствовать и Перкинс. Этого нельзя было избежать, дело было слишком срочным. Секретарша тотчас провела Сэма в кабинет. Чейбл за письменным столом засовывал в портфель толстую пачку бумаг. Перкинс стоял у стола, и, казалось, интересовался только своей сигаретой.

- Что у вас? - спросил Чейбл без обиняков.

- Мне нужно разрешение на вход в "Перикл". Корабль нужно обследовать и...

- Это невозможно. Это вам известно. Вы же слышали решение Совета Безопасности.

- К дьяволу это решение! Мы здесь, и это наши проблемы. Мы не можем следовать решению конференции, состоявшейся в Стокгольме. Там боятся возможных опасностей, а наша задача - предотвратить опасность реальную. Я могу один войти в воздушный шлюз. Вспомните, я уже был там, и со мной ничего не случилось. Я ничего не коснусь, а стальная плита герметически закроется за мной и отрежет меня от остального мира. Мне нужна только телефонная связь, чтобы передавать информацию внешнему миру. Разве вы не видите, что в этом нет никакой опасности? Я могу оставаться на корабле и докладывать вам о том, что я там найду. Я могу оставаться там, внутри, столько, сколько будет нужно.

- Вы хотите в одиночку решить проблему всего мира? - холодно спросил Перкинс.

- Это исключено, - ответил Чейбл. - Всякие слова излишни. Решение уже принято.

- Нельзя успокаиваться на этом решении, дело слишком серьезное...

- Вы начинаете впадать в истерику, - заметил Перкинс. - Профессор, помните о моем предупреждении? На этого человека нельзя положиться.

- На меня нельзя положиться? - сердито спросил Сэм. - Очень странно слышать это из ваших уст, Эдди. Вы никогда не сможете заменить Мак-Кея и не должны лезть в дела, связанные с защитой общих интересов. Вы рассказали профессору Чейблу, что отказались предпринять необходимые шаги, когда доктор Мендель сообщила вам о заражении собаки и получении вируса Рэнд-гамма?

- Достаточно, доктор, - недовольно перебил Чейбл.

- Этого я и боялся, - вздохнул Перкинс.

Он не глядел на Сэма.

- Я вас предупреждал. До сих пор я молчал, это были личные обвинения, но теперь совершенно очевидно, что с этим надо что-то делать.

- Надо что-то делать с вами, Эдди, а не со мной, - сказал Сэм.

Он с трудом сдерживал раздражение.

- Вы допустили ошибку и лжете, чтобы скрыть свой промах. Вы, может быть, хороший хирург, но абсолютно ненадежны, когда речь заходит об административных делах.

Оба мужчины повернулись к нему спиной, словно больше не желали слышать ни слова.

Чейбл подошел к маленькому микрофону на письменном столе, нажал кнопку и сказал:

- Пригласите представителей власти.

Сэм сразу понял, что должно произойти, когда дверь открылась, пропуская лейтенанта полиции.

- Я делаю это с величайшей неохотой, - сказал Чейбл, - но у меня нет выбора. Мне очень жаль, Сэм, но, надеюсь, вы поймете меня. Лейтенант, не арестовывайте его, только возьмите под свою опеку - ради его собственной безопасности. Вы сами вынудили меня к этому, - сказал профессор. - Существуют легковерные, которые могут прислушаться к вашим словам. Любая попытка проникнуть на корабль может привести к печальным последствиям.

Сэм больше не слушал. Он повернулся и, понурив голову, ссутулившись, направился к выходу. Он надеялся, что они кое о чем забыли. У открытой двери он замедлил шаги, и лейтенант взял его за руку.

Сэм старательно скрывал торжество. Они забыли! Приемная, не считая секретаршу, была пуста. Лейтенант, мужчина лет сорока, с голым черепом, пришел один, чтобы арестовать врача, не согласного со взглядами других врачей, за политический проступок, наказуемый в военное время. Сэм повернулся к нему, искоса глянув на Перкинса.

- Спасибо, Эдди, - иронически сказал он.

И начал действовать.

Они забыли, что он десять лет был солдатом и участвовал в боях.

Лейтенант не ожидал такого сопротивления, он оказался совершенно не готов к этому.

Сэм схватил лейтенанта за запястье и приемом дзюдо швырнул обратно в кабинет. Лейтенант налетел на ничего не подозревающего Эдди Перкинса, от лица которого разом отхлынула вся кровь. Краем глаза Сэм увидел, как оба они упали на пол. Он захлопнул дверь и, мимо перепуганной секретарши, вышел в коридор.

Сколько у него времени? Коридор был пуст; Сэм побежал, на ходу пытаясь обдумать следующий шаг. Он знал, через несколько секунд начнется погоня. У него не было времени ждать лифт. Открыв дверь пожарной лестницы, он стал спускаться по ней, перепрыгивая через три ступеньки. Двумя этажами ниже он снова вышел в коридор, быстро пробежал его и прошел через открытые двери в старое крыло. Что теперь? Лейтенант полиции, вероятно, выбежал в коридор и, не обнаружив там Сэма, вернулся в кабинет. Ни у Перкинса, ни у Чейза не хватило бы духу предпринять что-нибудь в отсутствие лейтенанта, а теперь они, конечно, свяжутся по видео с кем следует, сначала с постом полиции у главного входа, потом с другими постами, и, наконец, по всей больнице будет объявлена тревога. В его комнате тоже будут ждать их люди. Итак, переодеться не получиться. Как далеко он уйдет в своем белом халате, когда покинет больницу?

Перед ним распахнулись двери лифта, и он вошел в кабину.

- Что вы делаете, Сэм? Может быть, хотите установить новый рекорд в беге на одну милю? Вы же мокрый, как мышь.

С этими словами в лифт следом за ним вошел доктор Рассел.

- Что вы можете знать о происходящем в больнице, Кон? Вы же были снаружи, в машине скорой помощи.

- Бешеная ночка, - покачал головой Рассел. - Я потерял вас из виду на мосту. Что здесь произошло за это время?

Дверь закрылась, и Рассел нажал кнопку своего этажа. Тридцать второго, заметил Сэм, бросив быстрый взгляд на Рассела.

Итак, Рассел направляется в свою комнату.

- Произошло многое, но радостного мало. Нита, доктор Мендель, попалась.

- Девушка с рыжими волосами, которая была с вами у "Перикла"?

Они вышли из лифта и медленно зашагали по коридору.

- Да, положение все осложняется, и этому не видно конца. Как там дела, Кон? Вы не можете дать мне немного суритала? Я должен поспать хотя бы пару часов.

- Конечно, идемте ко мне. А разве в вашей сумке скорой помощи его нет?

- Кончился, и мне абсолютно не хочется тащиться в больничную аптеку.

Сэм закрыл за собой дверь в кабинет Рассела. Кон тем временем достал из шкафчика свой саквояж и начал в нем рыться.

- Вам действительно нужен суритал? - спросил он, наполняя шприц. - Разве не подойдет нактек или что-нибудь другое?

- Суритал для меня, как молоко матери, - с улыбкой ответил Сэм. - Пару кубиков, и я буду спать, как младенец.

- Примите больше шести кубиков, и мир на ближайшие двадцать четыре часа для вас перестанет существовать, - сказал Рассел, протянул шприц Сэму и отвернулся.

Сэм проколол рукав Рассела и вонзил иглу ему в предплечье. Потом опустошил шприц.

- Мне очень жаль, Кон, - сказал он.

Он крепко схватил доктора Рассела и держал до тех пор, пока бурное сопротивление не ослабло.

"Так, по крайней мере, ты не сможешь мне помешать. А потом, сон тебе нужен так же, как и всем нам".

Он отнес бесчувственного Рассела на постель. Оказалось, они одного роста. Сэм нашел одежду Рассела. Она пришлась ему впору. Выглянув в окно, он увидел, что идет дождь. Сэм сунул тонкий плащ Рассела в его саквояж, закрыл, запер дверь кабинета и вышел в коридор.

Со времени его бегства прошло уже более двадцати минут - вполне достаточно, чтобы оповестить посты у всех входов в больницу. Но существовали другие входы и выходы, которые обычно не охранялись. Куда пойти? Он быстро обдумал это и принял решение. Сначала он пересек новое, еще не открытое для пациентов отделение рентгенологии и воспользовался лестницей в одной из старых пристроек. Когда он достиг первого этажа, вокруг никого не было видно. Он натянул плащ и открыл окно в конце коридора. Выбравшись на карниз, закрыл за собой окно. Потом оттолкнулся от подоконника и спрыгнул, обеими ногами приземлившись на мягкую, только что вскопанную клумбу.

Он снаружи, что дальше? До сих пор Сэм не составил никакого плана и действовал, повинуясь инстинкту. Его попытаются задержать, а он будет сопротивляться, потому что знает, уверен - они не правы, исследование корабля нужно. Только на "Перикле" может находится решение всех проблем, и только один человек может помочь: генерал Барк из армии ООН.

Дождь не утихал и под порывами ветра сек его лицо. Но дождь был для Сэма благом. Улицы были пустынны. Он поспешил вниз по Тридцать четвертой - дождь тоже был одной из причин его спешки - и вошел в первый попавшийся открытый бар. Новейший, полностью автоматизированный бар, двери которого никогда не закрывались.

Дверь автоматически раскрылась перед Сэмом, и он прошел к видео в задней части зала.

- Доброе утро, сэр. Снаружи довольно мокро, верно? - кивнул из-за стойки робот-бармен, продолжая протирать стакан. Он был почти точным подобием лысого бармена с толстыми щеками. Только когда он низко нагнулся над стойкой, стало видно, что это только торс, заканчивающийся на высоте бедер.

- Двойной скотч, - Сэм подошел к стойке.

Первая часть бегства ему удалась, но внезапно нахлынула слабость. Он не мог вспомнить, когда же в последний раз спал. Алкоголь должен был придать ему сил.

- Сэр, двойное виски, пожалуйста!

Робот подал ему полный стакан, не пролив ни капли. Сэм отдал ему банкноту.

- Мне нужна мелочь для телефона.

Опустошив стакан, он закрылся в кабине видео. Что тогда сказал Барк, где его штаб-квартира? В Форт-Джей? В Бронксе? Нет, конечно, наверное, на Губернаторском острове. Он набрал номер справочной. Компьютер дал ему номер, и он взялся за диск. Вместо Форт-Джей его соединили с местной телефонной станцией.

- Сожалеем, но номер, с которым вы пытаетесь связаться, можно вызвать только по военной линии связи.

- И что, нет никакой возможности обойти это предписание даже в случае крайней необходимости? - спросил Сэм.

- Может быть, можно. Я могу связаться с начальником полиции на Центр-стрит. Если вы объясните им, зачем...

- Нет, спасибо, дело не настолько важное.

Сэм отключился. Была ли линия Форт-Джей полностью зарезервирована военными или кто-то соображал быстрее, чем он? Не узнаешь.

В сущности, это было безразлично, результат был бы один. Было совсем нелегко связаться с генералом. Но время поджимало - огонек жизни Ниты мерцал все слабее и слабее.

Сэм снова поспешил наружу, под дождь, и повернул на запад. Как ему добраться до Барка? Для этого надо отправиться на Губернаторский остров, это единственная возможность. Туннель, вероятно, охраняется, но над этим он поломает голову позже. Сначала он должен добраться до Баттерфли, где этот туннель начинается. Дотуда было всего три мили. Он мог легко пройти их пешком, но полицейские, конечно, обращают внимание на редких прохожих, поэтому проверят и его. Такси перевелись, в метро ежечасно курсировал автоматический поезд. Угнать машину? Он не знал, сможет ли завести ее. Когда он достиг Лессингтон-авеню и на несколько минут остановился отдохнуть у линии метро, то увидел яркий свет.

Приближался поезд. Сэм помчался к станции. Если он сядет в поезд прежде, чем его преследователи придут в себя и поймут, что он сбежал из больницы, бегство, может, и удастся. Когда он достиг станции, поезд уже стоял на платформе с открытыми дверями. Сэм сунул мелочь в турникет, но, похоже, поздно. Двери автоматического поезда начали закрываться.

- Стой! - сердито крикнул он.

Он увидел стройную девушку, единственную пассажирку в вагоне. Она, услышав его голос, подняла взгляд, а потом быстро сунула руки между уже почти закрывшимися дверями. Они разошлись и, прежде чем успели снова сойтись, Сэм ворвался в вагон.

- Спасибо, - пропыхтел он.

Тяжело дыша, он упал на одно из сидений.

- Не за что. В следующий раз, может быть, вы сделаете то же самое для меня.

С этими словами, девушка встала и пошла в другой конец вагона. Там она опять села спиной к Сэму. Люди в эти дни старательно сторонились друг друга.

Снаружи мимо бешено проносились здания. Дождь барабанил по стеклам. Сэм расстегнул воротник и вытер потную шею, потом открыл сумку, взглянул внутрь и снова закрыл ее. Если придется принять стимуляторы, то лучше подождать, пока это действительно станет необходимо.

Серебристая змея поезда мчалась на юг.

На Уолл-стрит поезд остановился, и Сэм сошел. Девушка с интересом наблюдала за ним. Он был единственным пассажиром, покинувшим поезд. Он огляделся, посмотрел на пустынные ущелья улиц. Сердце деловой жизни Нью-Йорка, финансовый центр Северной Америки - в полдень здесь было пустынно, все закрыто. Сэм ссутулился под дождем и снова устремился на юг.

Въезд в туннель охраняла полиция.

Один из патрульных автомобилей остановился на боковой полосе, потом вооруженные, одетые в мундиры полицейские проверили платформу, с которой отправлялись на остров дистанционно управляемые автобусы. Полиция провела здесь весь день, или появилась только что, чтобы воспрепятствовать его дальнейшему продвижению? Если так, он не должен оставаться здесь ни минуты. Какой-то грузовик выехал из туннеля и направился дальше, когда один из полицейских махнул ему рукой.

Потом к посту приблизился штабной автомобиль, который ехал в сторону острова, и шлагбаумы закрылись. Автомобиль остановился, двое полицейских подошли к его полуоткрытому окну. Только после тщательной проверки документов шлагбаум поднялся.

Сэм уже хотел уйти, когда увидел, как из туннеля выехал еще один автомобиль. Высокие и узкие очертания машины были ему знакомы. Это был джип, какие использовались в армии ООН.

Сэму довольно часто приходилось ездить на машинах этого типа. Выйдя из подъезда, где он прятался от полиции, он побежал, как только въезд в туннель исчез из поля его зрения. Куда направлялась эта машина? Вероятно, на север, в верхнюю часть города. А потом? Вернется ли она обратно?

Он должен был перехватить машину раньше, чем она достигнет перекрестка. Сэм побежал быстрее. Хриплое дыхание тяжело вырывалось из его груди.

Когда он обогнул угол, джип уже проехал мимо, но вдруг остановился у светофора.

- Стойте! Подождите! - крикнул Сэм, когда свет сменился, и джип тронулся с места.

Услыхав его крик, водитель машинально нажал на тормоза, а офицер, который сидел рядом с ним, направил на Сэма дуло своего пистолета.

- Я врач, - произнес Сэм.

Тяжело дыша, он поднял свой черный саквояж для оказания медицинской помощи. Офицер что-то сказал водителю, машина развернулась и подъехала к Сэму. Дуло семьдесят пятого оставалось направленным на него.

- Что вы хотите? - спросил офицер, молодой худощавый лейтенант.

Сэм глянул на его погоны и улыбнулся, увидев знакомого взъерошенного голубя с оливковой ветвью в клюве.

- Вы из пятой воздушно-десантной дивизии, таким образом, должны знать Тесака...

- Вы говорите о генерале Барке? Быстрее, чего вы хотите?

Лейтенант выразительно поднял оружие. Он устал и нервничал.

Сэм должен был убедить его, и как можно быстрее. Каждую секунду мог появиться полицейский автомобиль, экипаж которого интересовало все, что происходило в окрестностях туннеля. Сэм шагнул вперед и вполголоса проговорил:

- Генерал Барк для своих друзей "Тесак", лейтенант, но только для своих ближайших друзей. Вы поняли? Я хочу, чтобы вы передали ему от меня сообщение.

Сэм открыл саквояж и достал бланк рецепта.

- А почему я должен становиться для вас мальчиком на побегушках?

- Потому что я прошу вас об этом. Тесак ждет этого сообщения. Как вы думаете, что с вами произойдет, если Тесак не получит его и узнает, что в этом виноваты вы?

Сэм писал, не глядя на лейтенанта:

"Тесак, я должен быть осторожен. Я согласен с Вашим предложением. У меня затруднения. Подъезжайте за мной на лодке к городскому пирсу Ист-Ривер номер пятнадцать. Капитан Грин".

- Пройдет примерно час, пока я снова вернусь на остров, сэр, - сказал лейтенант.

Сэм понял, что победил. Голос лейтенанта звучал все так же безразлично, но "сэр" - это было уже кое-что.

- Не имеет значения, - сказал Сэм.

Он сложил бумажку и отдал ее лейтенанту.

- В ваших интересах, лейтенант, передать это сообщение лично генералу, проследив за тем, чтобы оно не попало в руки кому-нибудь другому. Это будет самое лучшее для всех нас.

Лейтенант сунул записку в нагрудный карман и тщательно застегнул его. Не говоря ни слова, он кивнул водителю, и джип помчался прочь. Даже если лейтенант и прочтет сообщение, он не поймет его: Тесак был единственным, кто мог понять, о чем речь, подпись говорила немного. Она означала прежнее звание Сэма, но лейтенант опишет его. Если сообщение дойдет до Тесака, за Сэмом скоро придут.

Было уже десять часов. Около одиннадцати лодка должна быть уже на месте. Сэм медленно побрел на север, прячаясь от редких автомобилей. Мимо проехали два штабных автомобиля, но оба раза он вовремя заметил их. В одном из подъездов, где он укрылся, стояла открытая урна, и он бросил в нее свой черный саквояж. Преследование, конечно, уже началось, и поэтому ничто в нем не должно напоминать врача.

На Мидден-лейн он обнаружил довольно модный автоматический бар. Большинство посетителей были матросами, которые, казалось, плевали на эпидемию. Сэм заказал бутылку пива и сандвич с мясом и спокойно поел.

Около одиннадцати он уже был в районе порта и осматривался в поисках укрытия, где мог бы подождать. Возле склада на пирсе номер пятнадцать он обнаружил штабель ящиков, между которыми мог спокойно спрятаться. Там было сыро и неуютно, но с этого места был виден подъезд к эллингу, зато Сэма в этом закутке видно не было.

Изредка, глухо стуча моторами, мимо проплывали суда. Один раз послышался громкий рев мотора полицейского катера, и Сэм забился в ящики поглубже. В двенадцать он промок до нитки, а в час уже думал о сотне различных вещей, которые сотворит с проклятым лейтенантом, если когда-нибудь его снова встретит.

В тринадцать часов тринадцать минут из водяной завесы вынырнул маленький разведкатер и под тихое гудение водомета приблизился к пирсу. На носу стоял лейтенант. Сэм выпрямился и расправил окоченевшие руки и ноги.

- Если бы вы знали, что я о вас думал... - сказал Сэм и улыбнулся.

- Я не в обиде, сэр, - ответил лейтенант.

Он нервно закусил нижнюю губу, протянув руку Сэму, чтобы помочь тому подняться по трапу.

- Приблизительно через час я снова был у туннеля, но тут возникла длительная задержка. Все застопорилось так, что никто не мог податься ни назад, ни вперед. Только полчаса назад я смог выбраться из этого затора и передать ваше сообщение генералу.

На губах офицера играла вымученная улыбка.

- Я никогда не видел, чтобы генерал развил такую прыть, даже в бою. Он взорвался, как атомная бомба, снарядил этот катер, и через десять минут мы были готовы к отправке.

- Осторожнее, мы отплываем, сэр, - сказал рулевой.

Он повел катер по широкой дуге. Сэм и лейтенант остались на носу, где их защищало низкое ветровое стекло.

Они одновременно увидели полицейский баркас. Судно обогнуло пирс и направлялось к ним.

- Вниз, - резко приказал лейтенант.

Но Сэм уже был там.

- Лезьте под брезент!

Сэм залез под брезент, который ему дал рулевой. Последнее, что он видел, был лейтенант, повернувшийся к птицей скользившему баркасу и как бы случайно положивший палец на спуск своего автоматического пистолета.

- Глушите мотор! Что вы здесь делаете? - прогремел из мегафона полный ярости голос.

- Плывите дальше как можно медленнее, - сказал лейтенант так тихо, что его мог услышать только рулевой.

Потом он снова повернулся к полицейскому баркасу и крикнул:

- Служебное задание!

- Что это значит?

Полицейский баркас подошел угрожающе близко.

- Уберите этот брезент. Мы хотим посмотреть, что под ним.

Сэм почувствовал, как брезент запахнули еще плотнее. Лейтенант подоткнул его ногой.

- Мне очень жаль, - сказал он. - Мы на задании, должны были доставить на сушу наше снаряжение. У нас приказ немедленно возвращаться.

Баркас остановился. Все полицейские на его палубе были вооружены. Ствол расчехленного однодюймового орудия был угрожающе направлен на лейтенанта. Медленно плывущий армейский катер скользил уже у самого носа полицейского баркаса. Полицейский сержант сердито смотрел на них с палубы.

- Сейчас же остановитесь. Это приказ. Иначе...

- Мы в военной зоне, вы не можете отдавать нам никаких приказов.

Лейтенант прицелился из автоматического пистолета в корму баркаса.

- Когда я скажу "до свидания", дайте "полный вперед", - тихо бросил он рулевому.

И громко продолжил:

- Если вы попытаетесь задержать нас, я открою огонь. Я убежден, что вы не будете против. Итак, скажем друг другу "до свидания".

Под килем катера забурлила вода, он прыгнул вперед. Лейтенант снова наставил свой автоматический пистолет на баркас.

- Остановитесь!

Голос из мегафона разнесся над водой, но стрельбу, вопреки ожиданиям, не открыли. Армейский катер достиг конца пирса и повернул вниз по течению.

- Нам удастся удрать? - спросил Сэм.

- Легко, даже с одним двигателем, - ответил лейтенант.

Он протянул Сэму пачку сигарет. Лейтенант улыбался, но на его лбу блестели капельки пота.

- Этот челнок - самое новое, что у нас есть. Брони нет и дальность рейса невелика, но если этот малыш пойдет на полной скорости, никто его не догонит.

Сэм оглянулся: пирс исчез в тумане, полицейского баркаса тоже не было видно.

Сэм взял сигарету.

- Спасибо, лейтенант...

- Хабер, Деннис Хабер. Можете называть меня Ден.

- Спасибо, Ден.

- Это было нетрудно, по крайней мере, для вас. Генерал сказал мне, что я должен привезти вас к нему или позаботиться о том, чтобы вы сами пришли. Если бы я вернулся без вас... Ну, вы же знаете генерала. Прежде чем причалить и забрать вас, я отважился на небольшую схватку с полицейскими.

Они вцепились в леера, когда катер заложил крутой вираж, чтобы обогнуть буй.

Потом катер снова лег на нужный курс к Губернаторскому острову. У маленького причала их ждал джип ООН, мотор которого ожил, как только они приблизились. Тесак Барк спустился и подал Сэму руку, чтобы помочь ему выбраться на берег.

- Я рад, что вы передумали, Сэм. Настало время, будь оно проклято, заняться кораблем. С вашей поддержкой мы сделаем общественность более податливой и вынудим дать нам разрешение проникнуть в брюхо "Перикла".

Лейтенант Хабер сел на переднее сиденье, Барк и Сэм тем временем забрались по заднему колесу на сиденье позади водителя.

- Слишком поздно обращаться к общественности, Тесак, - сказал Сэм. - Слишком многое изменилось, и я должен вам сообщить, что мы остались в одиночестве.

- В одиночестве?

Генерал свел щетинистые брови - верный признак того, что барометр его души стоял на отметке "шторм".

- Разве вы не знаете, где вы? Это же мое соединение, мой водитель, и Ден один из моих офицеров. Таким образом, выкладывайте все, дружище. Что значит эта игра в прятки?

- У меня на хвосте полиция...

- И все? Никто вас здесь не арестует. Кстати, не секрет, почему за вами гонятся?

- Не хотят, чтобы я встретился с вами.

- Да, похоже, вы не оправдали их надежд.

Барк покосился на Сэма.

- Почему же они не хотели, чтобы я встретился с вами?

- Опасаются, что мы начнем ставить им палки в колеса. Они не хотят никаких помех операции "Полная чистка".

- Может быть, я сегодня неважно соображаю, Сэм. Что можем сделать мы с вами, чтобы остановить операцию "Полная чистка"?

- Вы, например, можете не согласиться с решением Совета Безопасности уничтожить "Перикл" атомной бомбой.

- Это интересно, - сказал Тесак.

Голос его внезапно стал холодным.

- Об этом я слышу впервые.

Джип остановился у штаба.

- Идите в мой кабинет, - сказал Барк Сэму и повернулся к лейтенанту:

- Распространите сообщение, что сегодня на острове не высаживался ни один штатский и что здесь никто не слышал о докторе Бертолли.

- Да, сэр, - ответил лейтенант Хабер.

Он отдал честь.

- Итак, вы будете ОДИН в своем кабинете, генерал?

- Вы быстро соображаете, юноша. Оставайтесь лучше в адъютантской и возьмите на себя труд отвечать на все предназначенные для меня звонки. Это вполне по силам лейтенанту.

Как только за лейтенантом закрылась дверь, генерал дал выход своему темпераменту.

- Политики? - он презрительно фыркнул. - Болтуны пустоголовые! Сидят там наверху на своих жирных задах и принимают односторонние решения, которые могут повлиять на будущее всей человеческой расы. И эти решения продиктованы страхом. Кретины! Они говорят о борьбе с эпидемией и не понимают, что это давно уже война и она должна вестись так же, как все другие войны. Нам нужны сведения о врагах, и единственное место, где мы можем получить их, это "Перикл". Страх прочно сидит в них, страх перед неизвестным...

- Они боятся и вас, Тесак, хотя вы служите в войсках ООН. Почему они утаили от вас решение уничтожить космический корабль?

Генерал взял из стола большую бутылку бурбона и до краев наполнил два стакана.

- Они действительно боятся, что я сам могу проникнуть в корабль? - спросил он.

- Да, по-видимому.

- Гм... А нужно ли это? Почему вам вздумалось осмотреть "Перикл"? Что вы ожидаете найти там?

Сэм поднес свой стакан к губам. Внезапно его рука замерла и он снова поставил стакан на стол.

Он понял, что ожидает найти внутри корабля.

Это было не логическое умозаключение, а скорее блуждание в темноте, когда в его подсознании факты, полученные после посадки космического корабля, сложились, как разрозненные кусочки мозаики. Существовал единственный ответ, который объяснял все случившееся, однако такой невероятный, что все внутри у Сэма восставало, не желая высказать его вслух. Он хотел, чтобы Барк проторил ему путь к "Периклу", но не мог изложить собственные основания для этого. Ему оставалось лишь принять аргументы генерала.

- Никто не может знать, что там, Тесак, но, конечно, мы можем найти там какие-нибудь записи. Мы просто не должны упускать ничего, что поможет нам в дальнейшей борьбе. И для этого есть еще одно основание.

- Какое?

- Пока что это только предположение - может случиться так, что я никогда не смогу рассказать об этом, но я знаю, что мы должны проникнуть на корабль. Этого слишком мало, чтобы на это можно было опереться, ясно? Общественное признание? Не теперь. Неделю назад этого было бы достаточно, чтобы расшевелить общественность и склонить ее на нашу сторону, но теперь слишком поздно. Общественность нам не поможет, и мы не можем рассчитывать на чью бы то ни было поддержку. Остается только один способ проникнуть на корабль...

Тесак замолчал, плеснул в свой стакан еще бурбона и одним глотком выпил сразу половину.

- Я скажу вам, что делать, Тесак, если вы будете держать язык за зубами. Мы должны прорваться через посты.

Когда наконец генерал ответил, голос его звучал холодно и деловито.

- Юноша, вам известно, что сказанное вами сейчас - чистой воды предательство? Я офицер действующей армии, а всем жителям Земли грозит опасность. Если я сделаю то, что вы предлагаете, меня могут расстрелять.

- Если вы этого не сделаете, то люди станут умирать тысячами, а потом - десятками тысяч, поэтому могу вас заверить, что борясь с эпидемией обычными средствами, мы не сможем больше продвинуться ни на шаг. Мы топчемся на том же месте, что и в первый день. Я приносил ту же присягу, что вы, Тесак, но я ни секунды не колеблясь нарушу ее, если буду уверен, что в результате принятого неверного решения люди подвергнуться огромной опасности.

- Я знаю, что это так, Сэм, но вы требуете слишком многого. Я согласен с вами, нужно проникнуть на корабль, но у меня нет решающих аргументов. До сих пор мы опирались только на предположения и гипотезы...

Тихий стук в дверь прервал генерала. Он сердито открыл.

- Что нужно, черт побери? - спросил он лейтенанта Хабера, который чувствовал себя не слишком уютно.

- Мне очень жаль, сэр, я отклонял все попытки связаться с вами, но этот разговор по срочной связи, и я чувствую, что не вправе вести его вместо вас.

Генерал Барк колебался всего мгновение.

- Хорошо, Хабер, переключите разговор на меня.

Он закрыл дверь и уселся за широкий письменный стол с тремя видеофонами. Один из них был блестящим и красным.

- Высшая степень секретности, - пояснил Барк.

Он прижал трубку к уху.

- Не подходите к телекамере слишком близко.

Разговор затянулся. Это был по большей части монолог, генерал Барк ограничивался только "да" или "нет". Затем он положил трубку.

Внезапно он будто бы постарел. Словно ища поддержки, он оперся на крышку письменного стола.

- Грянуло, - сказал он наконец. - Все новые жертвы эпидемии, повсюду на улицах падают люди. Ваши лаборатории в Бельвью подтвердили мутацию.

- Это значит...

- Да. С этого момента люди могут заражать друг друга. Для этого больше не нужно ни птиц, ни собак. Совет Безопасности, разумеется, только и ждал этого сообщения, чтобы схватиться за свои бомбы. Они уничтожат очаг эпидемии вместе с парой миллионов людей, случайно оказавшихся там, включая и нас с вами, Сэм.

Он встал и схватился за портупею.

- Мы доберемся до космического корабля "Перикл", дружище. В этом наша единственная надежда, если она у нас вообще есть.

Генерал Барк разгибал пальцы, считая пункты.

Он выпрямил большой палец и сказал:

- Во-первых, для этой военной операции нужна маленькая подвижная группа, которую я должен создать. Я сам буду руководить ею...

- Вы лично не должны участвовать в этом, - сказал Сэм.

- Тогда я буду дерьмом, - возразил Тесак. - Я несу ответственность за эту вылазку, и поэтому участвую в ней, неважно, нахожусь ли в группе или командую ею из своей штаб-квартиры. Кроме того, я достаточно долго сидел за письменным столом, и мне это надоело. Мне снова хочется почувствовать ветер, бьющий в лицо. Во-вторых, нам нужен врач, потому что мы надеемся найти там медицинскую информацию. Этот врач - вы. В-третьих, нам нужен человек, который знаком с космическими кораблями, и особенно с "Периклом", и сможет ответить на вопросы, касающиеся технической стороны дела. Есть только один такой человек.

- Стенли Ясумура?

- Верно.

- Как только "Перикл" совершил посадку, он тотчас же прилетел из Калифорнии и побывал во всех мыслимых инстанциях, в том числе и у меня, чтобы добиться разрешения войти на корабль. Он был одним из руководящих конструкторов и, кажется, чувствует личную ответственность за произошедшее. Я думаю, он примет участие в нашей операции, но сначала поговорю с ним и изложу свою точку зрения, не вдаваясь в подробности.

- Вы не сможете использовать видео. Вас подслушают и разъединят.

- У военных есть другие возможности, молодой человек. Я пошлю кого-нибудь с рацией в отель к Ясумуре. Этот новый прибор оборудован исказителем и глушителем радиосообщений, и с его сигналом невозможно бороться. Об этой части нашего предприятия я уже позаботился. А как у вас - вам нужно какое-нибудь медицинское снаряжение?

- Я думаю, что обойдусь без него.

- Хорошо. Теперь ваша задача - быть сегодня вечером свежим и бодрым.

- Нельзя ждать так долго.

Говоря это, Сэм ясно увидел лицо больной Ниты.

В суматохе событий эти воспоминания несколько потускнели, но теперь нахлынули снова, и Сэму стало вдвойне тяжело. Нита постепенно угасала. Нельзя было терять время.

- Ждать придется, Сэм. Не говоря уж о том, что у вас такой вид, словно вы пришли сюда прямо с десятидневной попойки и за все это время не сомкнули глаз, провести эту операцию можно только под покровом темноты. Мы не можем просто так взять и подойти к "Периклу". Корабль под охраной полиции, получившей приказ стрелять в каждого, кто попытается прорваться через заграждения. Нам нужно удалить приваренную плиту. При ярком свете дня это исключено. Из всего этого вытекает, что требуется определенное время на необходимые приготовления. Ступайте вон туда, в соседнее помещение, там походная койка, которой я пользуюсь, когда слишком задерживаюсь здесь. Можете не спать, если не хотите, и можете слышать все, что здесь происходит. Но усталый и утомленный, вы будете не в состоянии выполнять свои обязанности.

Сэм ничего не мог возразить против доводов Тесака, а при взгляде на походную койку он вдруг понял, как устал.

- Хорошо, - сказал он, - я лягу отдохну, но я не намерен спать и не хочу что-нибудь пропустить.

Кто-то укрыл его одеялом; и через закрытую дверь кабинета Барка доносилось бормотание голосов.

Сэм мгновенно проснулся и встал. В комнате было почти темно. За мокрым от дождя стеклом виднелось серое небо. Сэму расхотелось спать. Теперь он был рад, что природа взяла свое. Впереди была длинная ночь. Когда он открыл дверь, собравшиеся вокруг письменного стола офицеры подняли глаза. Генерал Барк положил на стол чертеж, который держал в руке, и повернулся на своем стуле:

- Вы как раз вовремя, Сэм. Я как раз хотел разбудить вас. Мы обсуждаем последние подробности. Через час достаточно стемнеет, и можно будет выступать. Вы знакомы с доктором Ясумурой?

- Хэлло, Сэм. Много слышал о вас, - сказал маленький полный инженер.

Он был одет в военную полевую форму, которая была ему велика.

- С тех пор, как я в городе, я пытался связаться с вами, но до вас было не добраться.

- Мне не передавали, что вы хотите связаться со мной, доктор Ясу...

- Стенли, Сэм, просто Стенли. Вы для нас доктор. Генерал рассказал мне о заговоре, без которого мы никогда не собрались бы вместе. Он отправил ко мне в отель вооруженного до зубов сержанта с рацией и объяснил мне, зачем тот пришел. Теперь до окончании операции я его человек. Он дал мне эту форму - конечно, она велика мне на пару размеров - и не забыл об универсальном пропуске, так что я без труда смог добраться сюда. Теперь вы должны мне рассказать все. Сэм, заметили ли вы, когда были в воздушном шлюзе...

- Подождите немного, Ясумура, - вмешался генерал Барк. - Я хочу, чтобы мы еще раз обговорили нашу затею, чтобы обрисовать ее Сэму. После этого мы можем сообщить ему технические подробности.

- Мне только хотелось бы знать...

- Позже. Садитесь, Сэм. Выпейте и посмотрите на эту карту. Вот здесь, на Губернаторском острове, в центре, на Аппер-Бэй, находимся мы. Отсюда нам предстоит пересечь половину острова, нашпигованного крайне недоверчивыми полицейскими, чтобы добраться до аэропорта имени Кеннеди. Понятно?

Сэм кивнул.

- Но существует более легкий и менее рискованный путь - по воде.

Палец генерала заскользил по карте.

- Через Нэрроу и Айленд, потом восточнее, мимо Кони-Айленда и через бухту Рокавей. Дальше через Джамайка-Бэй, где взлетная дорожка подходит к самой воде.

- Мне не нравится одно, - сказал Сэм.

Он постучал по карте.

- Указанный вами маршрут превышает тридцать миль. Это значит, что мы на наших маленьких катерах проведем в пути почти всю ночь.

- Никаких катеров. Мы воспользуемся джипами на воздушной подушке. Нам придется везти с собой столько оборудования, что один джип не сможет взять более четырех человек, но этих четырех человек должно хватить, чтобы справиться с любыми затруднениями. Ну-с, итак, мы уже на взлетном поле! Хабер сегодня летал туда на вертолете. Он сделал снимки и глядел в оба. Хабер!

Лейтенант показал на карте, где именно бухта подходила почти к самому аэродрому.

- Постов нигде не было видно, но при увеличении снимков были выявлены ультрафиолетовые барьеры и инфракрасные детекторы. Они преодолимы и не должны создать нам никаких проблем. Проблемы начнутся только возле "Перикла". Чувствительные детекторы и барьер из колючей проволоки, охраняемый вооруженными полицейскими. Как мы преодолеем его, чтобы не поднять тревогу? Я думаю, мы не станем серьезно ранить этих полицейских.

Лейтенант поймал взгляд Барка, потом быстро отвел глаза.

Тишина затянулась. Генерал смотрел на карту, по полу шаркали подметки, кто-то сдавленно кашлянул.

- Хорошо, что эти вопросы были затронуты, - сказал Тесак. - Мы все, за исключением доктора Ясумуры, побывали во многих переделках во всех уголках мира. Пятая воздушно-десантная дивизия - чисто американское соединение, которое по уставу ООН ни в каком случае не может действовать на территории Северной Америки. Мы убиваем, если это единственный способ сохранить мир. Теперь мы начинаем действовать в нашей собственной стране, наши враги - горстка безобидных полицейских, которые несут свою тупую службу и только следуют приказу. Дайте им использовать оружие, и они выберут резиновые дубинки. Они стреляют только тогда, когда противник не оставляет им ничего другого. На карту поставлено слишком много. Это вам ясно?

- Может быть, перед нами не будет этой альтернативы, - сказал Сэм. - Я возьму с собой полный шприц с денилином - быстродействующим успокоительным, которое мгновенно выводит человека из строя.

- Хорошо, Сэм, берите шприц. Мы поможем чем сможем. Итак, мы выведем из строя охрану, проделаем отверстие в барьере из колючей проволоки и окажемся у корабля. А что потом? Как мы проникнем внутрь, доктор Ясумура?

- Через воздушный шлюз. Другого пути нет. Корабль был сконструирован с учетом юпитерианских гравитации и атмосферного давления. Даже атомная бомба в лучшем случае образует на поверхности "Перикла" вмятину.

Ясумура взял в руки снимки корабля, сделанные лейтенантом утром.

- Полиция, приварив металлическую плиту к люку шлюза, убрала лестницу. Вход - в семи метрах над землей. У кого-нибудь есть предложения, как нам взять эту высоту?

В помещении с полдюжины офицеров ломали голову над этой нелегкой задачей. Сэм знал, что ни один из них не подвергал сомнению решение генерала силой проложить путь к кораблю.

- Из чего состоит корпус корабля? - спросил седой капитан саперных войск.

- Из специально разработанного легированного титана. Он не содержит даже следов железа.

- Значит, использовать магниты мы не сможем. А наша самая длинная лестница - всего пять метров.

- Тогда нарастите ее до необходимой длины, - нетерпеливо перебил Барк. - У нас осталось мало времени. Итак, пойдем дальше. Мы стоим на лестнице, перед нами приваренная плита. Как мы преодолеем это препятствие?

- Никаких проблем, - сказал какой-то офицер. - Возьмем с собой переносной резак для толстого металла. Насколько я знаю, плита состоит из обычной стали. Наш аппарат разрежет ее как масло.

- Хорошо. Это препятствие устранено. Мы в воздушном шлюзе. Теперь ваша очередь, доктор Ясумура.

- Мне нужны различные инструменты, а кроме всего прочего - еще и мультипликатор. Я уже говорил вашим саперам, они дадут все, что нужно. Существует всего один или два способа, которыми командор Рэнд мог вывести из строя запирающий механизм таким образом, чтобы внутренняя дверь не открывалась. Чтобы преодолеть эти подводные камни, нужно добраться до контрольного щитка в воздушном шлюзе. Как только мы пройдем за дверь, мы сможем проверить корабль от носа до кормы, пока не обнаружим, что Рэнд хотел сказать своими словами "болезнь на корабле". Конечно, я найду бортовой журнал, из которого смогу узнать, что происходило с экипажем во время полета.

- Укротите свой технический энтузиазм, доктор Ясумура, - сказал генерал. - Мы еще не на корабле. Я предлагаю, чтобы саперы обеспечили нас необходимым оборудованием, которое мы сможем загрузить в джип. Лейтенант Хабер пойдет с нами и установит антидетекторы. Сержант Беннет, вы принесете кофе и сандвичи, чтобы мы смогли подкрепиться перед началом операции. Итак, за работу!

Первое затруднение возникло пятнадцатью минутами позже.

- Мне очень жаль, сэр, - сказал лейтенант Хабер, - но мы не сможем разместить в джипе все оборудование.

- Лейтенант, вы идиот. Разместите вещи, а как - это уж ваше дело.

- Мы возьмем два джипа. Тогда можно будет захватить с собой еще одного человека, который поможет нам в переноске оборудования.

- Этим человеком буду я, - сказал сержант Беннет.

- Согласен, - ответил Барк. - Наденьте ночную полевую форму и принесите жестянку с "Черным Питером".

Мощные натриевые лампы разгоняли ночную темноту перед зданием штаба. Их голубоватый свет падал на тихо гудевшие моторами тупорылые, кургузые джипы на воздушной подушке. Множество шипящих дюз поддерживали их примерно в метре над землей.

- С ящиками - вниз, - приказал генерал.

Как и другие бойцы группы, он был одет в черную ночную полевую форму, черные сапоги и черный берет, надвинутый низко на лоб.

Лица и руки людей были покрыты "Черным Питером" - черной сажеобразной массой.

- Моторы прогреты, баки полны, радио и радары проверены, сэр, - доложил водитель первого джипа на воздушной подушке. Он спустился на землю с машины. - Несмотря на загрузку, максимальная скорость гарантирована.

- Тогда вперед, - кивнул генерал. - Я буду управлять первым джипом. Сэм, вы и Ясумура полетите со мной. Хабер, вы возьмете на себя командование вторым джипом, полетите вместе с сержантом. Держитесь вплотную за мной и будьте готовы повернуть на юго-запад, как только мы увидим доки Бруклина. Оттуда мы возьмем курс на восток, так что держите перед глазами компас. По возможности не теряйте нас из виду. Если полицейские используют радары, будем передавать ложные сигналы и выглядеть наименьшей целью. Для этого нас на бреющем полете будут сопровождать вертолеты, а мы поднимемся на максимальную высоту. Как только войдем в зону действия береговых радаров, снизимся и отделимся от вертолетов, которые еще некоторое время будут держаться поблизости. Есть вопросы? Тогда в путь!

Свист дюз потонул в грохоте вертолетов, зависших над джипами. По сигналу генерала машины заняли позицию для бреющего полета. Одновременно огни джипов на воздушной подушке медленно заскользили над водой: полет начался. Их позиционные огни быстро затерялись в завесе дождя.

- Берег метрах в двухстах впереди, - сообщил Сэм.

Он нагнулся над померкшим экраном радара.

- Проклятье, - бурчал генерал, - ничего не вижу! Стойте! Да вон же он!

Он включил микрофон.

- Включить глушитель сигнала! Готовиться к изменению курса! Мигом!

Подключение глушителей сигнала снизило скорость джипов на две трети, и вертолеты окончательно исчезли в ночи. Оба джипа на воздушной подушке свернули к океану, пересекли Аппер-Бэй, пролетели под пустынными пролетами моста Нэрроу к Лоуэр-Бэй и вниз к Атлантике.

Едва они удалились от берега, глушилки отключили, и машины помчались со скоростью гоночных автомобилей. Дождь прекратился. Слева из темноты появились ряды фонарей.

- Что это? - спросил генерал Барк.

- Кони-Айленд с освещенной полосой, - Сэм бросил взгляд на экран радара.

- Проклятье, - выругался Барк. - Именно теперь, когда ненастье нам на руку, погода проясняется. Что там, перед нами?

- Бухта Рокавей, - ответил Сэм, - подход к бухте Даликайна. Держитесь этого курса. Мы идем к центру канала и должны пролететь под мостом.

Мгновением позже бухта была под ними. Впереди расстилался аэродром имени Кеннеди, ярко освещеные взлетные полосы были хорошо видны.

- Если двигаться дальше, сразу включится тревога, сэр, - сказал Хабер.

- Тогда вниз, к берегу! Остаток пути пройдем пешком.

Как темные тени, джипы скользнули к берегу, и люди выбрались из них.

- Сержант, у вас большой опыт отключения детекторов. Мы подождем, пока вы закончите свою работу.

Сержант Беннет навьючил на себя тяжелое оборудование и пошлепал по раскисшей земле. Сэм обуздал нетерпение.

Чтобы отвлечься от мыслей об умирающей Ните, он попытался представить себе, как сержант отключает инфракрасные детекторы, один за другим, чтобы потом приняться за гораздо более сложные ультрафиолетовые охранные системы. Для этого ему придется нейтрализовать выпущенный фотоячейками невидимый луч собственным лучом, направление которого ему было известно.

Шли минуты, в разрывах облаков появлялось все больше звезд. К счастью, луны не было.

Перед ними внезапно появился луч, и рука Сэма скользнула к пистолету, но это оказался сержант Беннет.

- Сигнализация отключена, сэр. Становитесь цепочкой, я проведу вас через проход.

Они без всяких происшествий миновали сигнализацию. Пыхтя под тяжестью клади, они ни на секунду не останавливались.

- Между нами и кораблем больше нет никаких препятствий, - сообщил лейтенант Хабер.

- Но нет и никакого укрытия. И дождь перестал. Мы останемся здесь, в траве, и поползем параллельно взлетной полосе. Прижимайтесь как можно теснее к земле, и никакого лишнего шума.

Благодаря фонарям на взлетной полосе они не пропустили бетонную полосу, которая внезапно окружила темную массу корабля. Несколько ламп у самой земли помогли увидеть линию колючей проволоки. Генерал принял командование. Они проползли последние сто метров и замерли, когда в круге света от ближайшего фонаря появился ничего не подозревающий полицейский. Он был вооружен автоматическим пистолетом семьдесят пятого калибра и делал обход "колючки". Массивная фигура нечетко вырисовывалась на фоне ночного неба. Когда он прошел мимо, Барк шепотом приказал:

- Беннет, выведите детекторы из строя. Как только вы это сделаете, мы прорежем в проволоке проход. Сэм и Хабер, подойдете к границе освещенного круга и вырубите всех полицейских, которые пройдут поблизости. Ясумура, вы лежите на месте и ведете себя тихо. Пошли!

Для Стенли Ясумуры настали худшие минуты. Престояло ожидание - время проклятой бездеятельности.

Перед ним на фоне ночного неба возвышался огромный корпус "Перикла", но было слишком темно, чтобы различить подробности. Генерал и сержант слаженно выводили из строя детекторы, двое других исчезли в темноте. За ближайшим фонарем что-то двигалось. Снова появился полицейский: тяжелой поступью он направлялся туда, где лежал Ясумура. Ясумуре показалось невероятным, что постовой не видел его и не слышал шума, который производили Сэм и Хабер, ползая вдоль проволоки. Где же они? Как бы в ответ на его вопрос позади полицейского поднялись две фигуры и бросились на человека в форме. Хабер обхватил шею полицейского так, что тот вместо крика сумел издать лишь славленный хрип. Сэм поймал одну из отчаянно размахивающих рук постового и ткнул шприцем в голую кожу. С тихим шипением успокоительное проникло в мышцы. Несколько секунд продолжалась молчаливая борьба, потом полицейский обмяк, и они осторожно уложили потерявшего сознание человека на землю.

- Молодцы, - похвалил генерал Барк, внезапно появившийся из темноты. - Уложите его вот здесь и заберите у него оружие. Мы прорезали брешь в проволоке. Берите снаряжение и следуйте за мной.

Минутой позже они уже стояли у громады корпуса звездолета. В отсветах далеких фонарей взлетной полосы виднелся открытый люк.

- Лестницу, - прошипел генерал.

Хабер прислонил лестницу к обшивке корабля под люком. Маленькие моторы у подножия лестницы загудели, она выдвинулась на всю длину. Сэм погрузил тяжелые батареи и трансформатор для резака на подъемник, который принес Ясумура, и последовал за инженером к воздушному шлюзу.

- Присоедините, - прошептал Ясумура.

Он протянул Сэму конец кабеля. Резак по форме и по размерам напоминал молочную бутылку с широким горлышком-колоколом. Глубина разреза задавалась автоматически. Ясумура прижал устье резака к полудюймовой стальной плите, приваренной ко входу, и включил ток. Аппарат громко загудел в ночной тишине.

На плите появилась темная линия, воздух наполнился резким запахом горячего металла.

Резак неумолимо врезался в стальную плиту, пока темный след не описал почти полный круг. Ясумура не стал заканчивать разрез. Он перенастроил резак и направил его на тонкую полоску металла, соединявшую вырезанный круг с массой плиты. На сей раз резак не вгрызался в сталь, а лишь нагревал ее до красного каления. Ясумура отключил ток и налег на плиту плечом. Лестница закачалась от нажима, но вырезанный круг металла стал медленно подаваться, а раскаленная связка служила шарниром. Ясумура усиливал нажим плечом, пока не отжал плиту горизонтально внутрь, так что она встала параллельно полу шлюза. Он осторожно перешагнул раскаленную часть плиты и исчез внутри шлюза.

- Вверх - марш, - приказал Барк.

Хабер, сгибаясь под тяжестью груза, медленно поднялся по ступенькам.

- Извините, сэр, - сказал сержант Беннет. - Мне кажется, здесь, на земле, я буду полезнее. Если кто-то из полицейских обратит на нас внимание...

Генерал колебался всего секунду.

- Вы правы, Беннет. Прикрывайте наш отход и глядите в оба. И ничему не удивляйтесь.

- Конечно нет, сэр.

Беннет отдал честь и отправился к бреши в колючей проволоке.

Когда генерал скользнул в отверстие стальной плиты, ему уже пришлось сдвинуть в сторону тяжелую материю, которую повесил Хабер, чтобы наружу не проникал свет. В воздушном шлюзе горела сильная лампа. Ясумура поспешил к маленькому контрольному щитку и с первого взгляда установил, что энергообеспечение шлюза все еще не налажено. Он начал отвинчивать крышку.

- Это видео, которым вы пользовались? - генерал повернулся к Сэму.

- Да, - ответил Сэм, прижал трубку к уху и один за другим набрал номера всех отсеков и кают. Там царило прежнее запустение.

- Никого не видно, но нет и никаких следов повреждений, - констатировал он и поскреб подбородок, заросший черной щетиной.

- Попытайтесь еще раз связаться с рубкой управления, - сказал ему Ясумура. - Тоже ничего? Не понимаю.

Сэм обернулся и стал наблюдать, как Ясумура и Хабер снимают тяжелую крышку контрольного щита и ставят ее на пол. Инженер начал проверять проводку.

Он накоротко замкнул пассатижами два конца кабеля, и морщины прорезали его лоб еще глубже.

- Смешно и странно, - сказал он. - Этот ящик, кажется, полностью обесточен. Может быть, Рэнд внутри корабля провел некоторую реконструкцию, прервал подачу тока к внутренней двери с той стороны, как только открыл внешнюю дверь?

- Значит, вы не в состоянии открыть дверь, - фыркнул генерал.

- Я этого не говорил. Но это достаточно трудно...

- А батареи от резака? Разве в них недостаточно энергии?

- Конечно достаточно. Я идиот, что не подумал об этом. Батареи дают энергии более чем достаточно. Мне нужно только правильное напряжение.

Его голос зазвучал приглушенно: Ясумура открыл ящик с батареями, произвел несколько подсоединений и присоединил два провода к клеммам на контрольном щите.

- Готово, - сказал он.

И замкнул цепь изолированным проводом. Никакого результата. Голос генерала Барка прозвучал как удар хлыста:

- Так вы можете открыть эту дверь или нет?

- Она уже должна открыться, но не открылась. Где-то в корабле, должно быть, оборвана проводка.

- Забудьте о токе. Может быть, есть другая возможность открыть эту дверь? Или проникнуть внутрь через корпус?

Ясумура покачал головой.

- Вы не должны забывать, для каких целей строили этот корабль, генерал. Этот воздушный шлюз должен открываться в атмосфере Юпитера, поэтому его стенки такие же массивные, как и весь остальной корпус. Внутренняя дверь такой же толщины, как внешняя дверь шлюзовой камеры, и вдвое прочнее.

- Вы хотите сказать, что после всех наших трудов, мы должны спасовать перед этой проклятой толстой дверью?

Где-то снаружи внезапно затрещал очередью пулемет, пули градом застучали по корпусу "Перикла". Конус света ударил в отверстие, прорезанное в стальной плите. Свет был так ярок, что, несмотря на толстый маскировочный занавес, осветил внутренность воздушного шлюза.

Яркий свет продержался долю секунды, потом у подножия корабля раздалась короткая очередь и свет погас.

- Ну, вот и началось, - сказал генерал. - Они уже знают, что мы здесь, и наше расписание больше не существует. Беннет не сможет оказывать им сопротивление вечно. Ясумура, примите все меры к тому, чтобы мы попали внутрь корабля.

Снова вспыхнул прожектор, и залп в клочки разорвал маскировочную завесу перед входом. Полудюймовые стальные пули с жужжанием рикошетировали от стенок корабля и проникали в узкий люк воздушного шлюза. Одна из пуль попала в переносной прожектор, и тот погас. В наступившей следом тишине послышались сдавленные стоны.

Ясумура включил фонарик. Тонкий луч света выхватил из тьмы лейтенанта Хабера, который с искаженным от боли лицом уставился на пропитанную кровью брючину. Сэм освободил рану, обработал ее и перебинтовал.

- Кто-нибудь еще ранен? - спросил он.

- Я - нет, - пробурчал генерал. - А как дела у вас, Ясумура?

- Все в порядке. Послушайте, я могу закрыть внешнюю дверь. Это нам не помешает?

- Это великолепно. Тогда мы перестанем служить мишенью для обстрела. Кроме того, мы выиграем время. Чего же вы ждете?

- Внешняя дверь - не проблема, - пробурчал инженер.

Он посветил фонариком и поменял соединения в клеммах щитка.

- Мотор и провода для подвода энергии к люку находятся по эту сторону внутренней двери, так что...

Из-под одной из клемм брызнул рой искр, громко загудел электромотор в двойной стене шлюза.

- Теперь внешняя дверь должна...

Голос Ясумуры оборвался: новый залп сорвал остатки ткани с входного отверстия. Одновременно шлюз озарил яркий луч света. На этот раз огонь у подножия "Перикла" не открыли, и свет не погас.

Люди бросились на пол, наблюдая, как наружная дверь медленно закрывается.

Бешеный огонь возобновился, но не причинил вреда ни закрывающейся двери, ни людям в шлюзе. Пули ударялись о металл, со свистом рикошетили в небо, но дверь неумолимо закрывалась, пока ее край не уперся в приваренную стальную плиту. Мотор взвыл громче и остановился. Между дверью и обшивкой осталась щель шириной в два пальца.

- Сработал аварийный выключатель, потому что мотор мог перегореть, - объяснил Ясумура.

- Да, этого хватит, - сказал Барк, поднимаясь. - А как мы откроем внутреннюю дверь? С помощью резака?

- Для этого нам потребовалось бы очень многое. Дверь заперта, как в бомбоубежище. Дюжина трехдюймовых брусьев связывает ее с обшивкой. Потребуется вечность, чтобы перерезать их один за другим.

Сэм почесал затылок.

- Итак, трудность в том, что порван провод, идущий к мотору от этой двери?

- Да.

- А вы не можете прорезать в двери отверстие, достаточно большое, чтобы можно было подсоединить ее моторы к нашим батареям?

- Сэм, вы ошиблись в выборе профессии, - улыбнулся Ясумура. - Именно так мы и сделаем.

Он карандашом обозначил местоположение мотора.

- Если я разрежу вот здесь, я не поврежу мотора, но окажусь достаточно близко, чтобы подсоединить его к нашим батареям.

Он бросил карандаш, отсоединил клеммы и заново соединил кабели. Снаружи звучали далекие выстрелы, но ни одна пуля не попала в узкую щель между дверью и корпусом корабля. Резак зашипел, и Ясумура прижал его к месту, обозначенному карандашом.

Это была долгая работа. Металл двери, твердый и невероятно прочный, приходилось прорезать дюйм за дюймом.

Ясумура описал круг величиной с блюдце и прошел еще раз, чтобы углубить разрез. Металл раскалился, помещение наполнил резкий запах.

Барк, пригнувшись, скользнул к внешней двери, защищая рукой глаза от слепящего света, и попытался выглянуть наружу. Потом он прижал приклад своего автоматического пистолета к плечу, открыл огонь - и бросился на пол, когда в ответ снаружи тоже начали стрелять. Под ударами пуль внешняя дверь гудела как колокол.

- Они пытаются подогнать пожарный автомобиль с выдвижной лестницей, - сказал Барк. - Мои выстрелы разогнали их, но они вернутся, если кому-нибудь придет в голову мысль выкурить нас, как крыс, при помощи лестницы и газа. Как у вас дела, Ясумура?

- Я бы уже проник внутрь, но этот проклятый металл...

Тяжело дыша, он еще крепче прижал резак.

Послышался звон: круглый кусок металла упал на пол.

- Быстрее открывайте дверь, - сказал Барк.

Он снова открыл огонь.

Сэм пинком загнал раскаленный кусок металла подальше в угол. Ясумура не обращал внимания на свой тлеющий рукав.

Он сунул руку с фонариком в отверстие и облегченно вздохнул.

- Мотор на месте! Дайте длинный гаечный ключ и провода от батареи.

Трудная задача - присоединять провода с клеммами к мотору в маленьком отверстии. Сэм видел, что от раскаленного металла кожа инженера пошла жуткими пузырями. Губы Ясумуры сжались в тонкую линию, лицо было покрыто потом.

- Готово, - глухо сказал он и вытащил гаечный ключ. - Включайте ток, мотор присоединен.

Из отверстия донесся глухой шум, продолжавшийся минуту. Когда звук стал выше, Ясумура отключил ток.

- Стальные болты отвернуты, теперь попытаемся открыть.

Все уперлись в массивную дверь, но та не шелохнулась.

- Еще раз, - приказал Барк, - на сей раз изо всех сил.

Они покрепче уперлись ногами и опять налегли плечами на массивную дверь. Даже Хабер, стоя на одной ноге, всем телом навалился на металл.

Медленно, неохотно, дверь начала открываться.

- Еще, - простонал генерал.

Проем медленно расширялся и наконец в него мог бы проскользнуть человек.

- Достаточно!

Сэм помог раненому лейтенанту снова опуститься на пол. Барк взял пистолет и просунул его в отверстие, потом сам прошел внутрь корабля.

- Посмотрите, - сказал Ясумура.

Он указал на опаленный участок стены коридора.

- Здесь находился распределительный щиток контроля воздушного шлюза. Вероятно, он был уничтожен зарядом взрывчатки. Рэнду нетрудно было встроить в него часовой механизм. Но зачем?

- Мы здесь для того, чтобы установить это, - сказал Барк. - Хабер, вы остаетесь здесь в качестве арьергарда - вы плохо передвигаетесь. Позаботьтесь о том, чтобы нам никто не мешал.

- Да, сэр.

- Доктор Ясумура, я думаю, рубка управления кое-что объяснит нам. Не хотите отвести нас туда?

Инженер кивнул и указал в глубь коридора:

- Туда. Лифт поднимет нас наверх.

Он двинулся вперед, и его шаги громко разнеслись по кораблю.

- Стойте, - вдруг сказал Ясумура.

Все замерли на полушаге, держа оружие наизготовку. Ясумура указал на толстый изолированный провод, тянувшийся по полу коридора. Он выходил из отверстия в одной стене коридора и исчезал в другой.

- Этого кабеля здесь не было, когда корабль покидал Землю.

Сэм опустился на колени и тщательно осмотрел кабель.

- Совершенно обычный кабель, думаю, из корабельных запасов. А "Перикл" пробыл на Юпитере почти два года. Вероятно, Рэнд произвел кое-где те или иные изменения.

- Это все мне не нравится, - пробормотал Ясумура, недоверчиво осматривая толстый провод. - Здесь между этажами проходит кабельная шахта. Почему они не использовали ее? Не касайтесь этого провода. Позднее мы попытаемся установить, для чего он служит.

Уничтоженный распределительный щиток контроля воздушного шлюза, казалось, был единственным повреждением. Корабельный реактор по-прежнему работал. По проводам бежал электрический ток, воздух был свежим, так как постоянно фильтровался. Когда они нажали на кнопку вызова лифта, его двери тотчас же автоматически раскрылись.

- Рубка управления - на носу корабля, - сказал Ясумура.

Он нажал кнопку на пульте управления лифтом. Лифт, загудев, пошел вверх, и с каждой секундой напряжение в кабине возрастало. Когда двери лифта распахнулись, Сэм и генерал держали наготове оружие. Все немного успокоились, когда они увидели, что куполообразное помещение перед ними пусто и мертво.

- Что, черт побери, это такое? - вскрикнул Ясумура.

Он указал на маленький металлический ящичек, приваренный к полу. От боков ящика отходили тонкие провода, из крышки выходил толстый кабель. Они проследили, куда тянутся тонкие проволочки: некоторые вели к пульту управления, но большинство шло к системе коммуникации. Сэм стоял перед пультом управления, взгляд его блуждал по помещению.

- Это интересно, - сказал он. - Я не думаю, что видел этот ящичек или этот кабель, когда связывался по видео со всеми помещениями корабля. Может быть, это случайность, но ничего такого я тогда не видел, а ведь ящичек находится прямо перед камерой видео.

- Я кое-что обнаружил. Это еще интереснее, - сказал Ясумура. - Вся аппаратура, служащая для коммуникации, включена.

Генерал Барк медленно обернулся. Его взгляд скользнул по сбегавшимся к ящичку проводам, потом он повернулся к толстому кабелю, который вел к отверстию в стене и исчезал в нем.

- Я думаю, сначала надо поинтересоваться тем, куда ведут эти провода, и в первую очередь - этот толстый кабель, - сказал он.

- А бортовой журнал? - напомнил Сэм.

- Он может подождать, - ответил генерал и направился к двери. - Сначала нужно узнать, для чего служит это переплетение проводов. Идемте!

Следующее помещение заполняли бесчисленные приборы и инструменты - необходимая принадлежность всякого корабля. Кабель, похожий на мертвую змею, исчезал в рваном проеме облицовки на противоположной стене. Они прошли через два следующих помещения.

Кабель нырял под дверной порог и исчезал в темной шахте винтовой лестницы. Второй кабель свисал с потолка и уходил в том же направлении.

- Это лестница к аварийному выходу, - объяснил Ясумура. - Она идет через весь корабль.

Крошечные лампочки накаливания освещали ведущие вниз ступеньки, которым, казалось, не было конца. Другие кабели, выходившие из открытых дверей и грубо пробитых в металле отверстий соединялись с первым кабелем в толстое переплетение. Миновав последний виток лестницы, Сэм и его товарищи увидели, что все кабели собрались в один пучок, выходивший через открытую дверь из лестничной шахты.

- Что за дверью? - спросил генерал.

Ясумура, наморщив лоб, уставился на выбитый в стене номер, потом стал считать на пальцах. Вид у него был удивленный.

- Гм, мы находимся на уровне топливных баков. Там, снаружи, должны быть только пустые баки из-под топлива, использованного во время полета к Юпитеру.

Они протиснулись в дверь, тщательно следя за тем, чтобы не коснуться пучка проводов, и остановились перед белой стеной, в которую уходили все кабели.

- Эта стена не предусмотрена первоначальной конструкцией корабля, - сказал инженер.

Воздух здесь был морозным. Сэм нагнулся и провел дулом пистолета по стене. На пол брызнули кристаллики льда. Массивные, грубо обработанные балки связывали стену с остовом корабля. Там, где кабели уходили в стену, был прикреплен обычный видеофон.

Ясумура покачал головой:

- Это видео тоже не входит в стандартную комплектацию. На этом уровне видео вообще не предусмотрено. К тому же этот аппарат не имеет номеров...

Сэм протиснулся мимо Ясумуры и взял трубку. Экран оставался темным.

- Будешь говорить со мной или нет? - спросил Сэм.

Он сделал остальным знак отступить. Прежде чем они успели его удержать, прежде чем поняли, что он делает, Сэм вскинул пистолет и открыл беглый огонь по внешнему краю пучка кабелей. Пули пронеслись по коридору, два простреленных кабеля вздрогнули и распались.

Видео загудел, экран ожил.

Со слабо светящегося экрана на Сэма смотрел юпитерианин, первый юпитерианин, которого увидели люди.

"Перикл" падал сквозь бушующие воздушные потоки Юпитера. Он использовал всю силу своих ревущих дюз против сил притяжения планеты и рывков от сгущений ее плотной атмосферы. Ревущие потоки бросали корабль из стороны в сторону, пытаясь сбить с выбранного курса, но чувствительные приборы вовремя обнаруживали отклонения и вводили в компьютер поправки. Раскаленные сопла дюз начинали работать попеременно, производя коррекцию, чтобы держать под контролем спуск корабля.

Текучую атмосферу планеты пронизывали молнии. Сила тяжести составляла три g. Метаново-аммиачный дождь барабанил по металлической обшивке корабля.

Эхо штормов не проникало в рубку, где тишину нарушало лишь тихое гудение вентиляторов или если кто-нибудь из троих, сидевших в глубоких креслах, менял позу или тихо произносил несколько слов. Толстые изолирующие стены глушили все звуки. Немногие иллюминаторы были герметически закрыты, и только на одном экране бушевала внешняя атмосфера. Важнее были другие экраны, дающие сведения о курсе, скорости, высоте корабля и показания радаров. Корабль падал.

- До сих пор курс без заметных отклонений, - сообщил помощник командира, командор Рэнд. - Мы совершим посадку в центре одного из айсбергов.

Это был молодой человек с мужественным лицом, слишком молодой для командора, и этот ранг техника Рэнд получил только из-за отличного знания компьютеров. Он точно рассчитал ход посадки, а теперь проклинал свою бездеятельность и мог только надеяться, что все пройдет гладко.

- Хотелось бы, чтобы нужный риф оказался не просто ледяной горой, - сказал Уикл, старший помощник. - Лед, из которого он состоит, нечто совсем иное, чем обычный земной лед. Он спрессован до фантастической плотности. Радиозонды показали, и все измерительные приборы подтвердили, что это прочная масса, на которую мы без опасения можем совершить посадку.

- Скорость ветра около ста миль в час, - объявил капитан Брэмли. - Температура?

- Минус двести шестьдесят градусов, - ответил Рэнд. - На пару градусов ниже, чем температура рифа. Мы почти внизу.

Они молча наблюдали за показаниями приборов. Их взгляды все чаще обращались к экрану, который показывал их курс. Красная капля медленно скользила по линии проложенного курса вниз, к массивному рифу. Так они называли его с самого начала: риф. Могли быть и другие рифы, вмерзшие в покрывающий всю поверхность планеты океан или плававшие в жидких газах, но земляне не обращали на них внимания: запас радиозондов для обследования планеты был ограничен. Этот риф, их риф, обнаружил один из первых зондов, и его координаты были установлены очень точно. Опасение, что этот риф дрейфует в океане, отмели - ровно через десять часов облета планеты он оказался на прежнем месте. Едва они выяснили, где искать этот риф, он стал объектом непрерывного наблюдения - до тех пор, пока не осталось никаких сомнений, что риф является частью поверхности планеты.

Теперь корабль садился на него.

Рывки реактивных струй из дюз снизили скорость падения корабля до минимума, людей глубоко вдавило в противоперегрузочные кресла, а тем временем волны радаров ощупывали поверхность рифа, выбирая потенциальное место посадки.

Потом заработали боковые двигатели и направили корабль на самое гладкое место.

Все глубже реактивная струя из дюз вгрызалась в лед, огромные облака пара поднимались над рифом, тотчас снова замерзая, и уносились прочь ветром, который непрерывно выл за бортом. Наконец тяжелый корабль неподвижно повис почти вплотную к поверхности рифа. Несмотря на точнейшее автоматическое управление, при посадке корабль сильно встряхнуло.

- У меня такое чувство, что мы все еще тормозим, - сказал Рэнд.

Он отчаянно старался повернуться в кресле. Капитан Брэмли ответил только тогда, когда при помощи мониторов проверил все отсеки и переговорил с экипажем. Ему потребовалось на это менее трех минут - после посадки корабля треть отсеков проверила автоматика.

- Сели, - сказал капитан. - Все здоровы, все в порядке, никто не ранен.

Он снова опустился в кресло.

- Эти проклятые три g действуют очень тяжело.

- Нам придется терпеть это всего неделю, - ответил Рэнд.

В то же мгновение стрелки приборов бешено заплясали.

Такого не ожидал даже компьютер, который мгновенно попытался найти причину - но не нашел. В несколько секунд лампочки всех контрольных приборов засветились предупреждающим красным светом.

После отказа компьютера офицеры принялись проверять подачу энергии. Нужно было найти повреждение прежде, чем корабль будет уничтожен. К ним постепенно вернулось самообладание, когда приборы показали, что чужая атмосфера не проникла в какую-нибудь щель. Никаких повреждений не обнаружили: приборы просто играли с ними, выдавая неверные данные. Один за одним приборы отключались, а потом помощник командира обнаружил источник этих невероятных показаний.

- Это магнитное поле, - сказал Уикл. - Чудовищное магнитное поле. Чтобы вызвать такие нарушения, оно должно быть не менее десяти тысяч килогауссов. Оно находится над самым кораблем недалеко от поверхности. Это нарушило показания всех приборов. То, что оно появилось за такое короткое время, - явление исключительное.

Насколько это было необычно, они обнаружили позднее, когда отключили питание неисправных приборов, провели точные замеры этого мешавшего им поля и попытались заэкранировать от него наиболее важные для работы приборы.

- Очень просто, - сказал капитан Брэмли.

Он поймал покрытый цифрами листок, который выплюнул вновь заработавший компьютер.

- Невероятно сильное магнитное поле, а внутри нашего корпуса, если не считать внешней обшивки, достаточно много стали, чтобы корабль превратился в игрушку этого поля.

- Капитан! - вдруг вскрикнул Уикл. - Посмотрите! Похоже, это они играют с нашим кораблем! - Он указал на экран, где виднелась группа юпитериан, подошедшая вплотную к корпусу корабля.

- Они, кажется, что-то обсуждают. Не могу себе представить, о чем они говорят, они вне поля действия забортных микрофонов. Однако передающие камеры показывают движение возле самого корпуса корабля.

- Они возле бронированной стенки левого машинного отделения, - ответил капитан.

Он набрал номер этого отсека. Связь установилась сразу, и они услышали, что стенка машинного отделения гремит как литавры.

- Разверните камеры так, чтобы я мог видеть внешнюю стенку, - приказал капитан.

В стенку корабля словно бухнул огромный кузнечный молот, и она прогнулась внутрь; в центре выпуклости появился красновато-зеленый тупой стержень не толще большого пальца, заканчивающийся тупым концом. Он проник в помещение на полметра. Хотя стержень и должен был состоять из особо твердого вещества, чтобы пронзить специально созданный для обшивки корабля сплав, в кислородной атмосфере он задымился и изменил цвет.

Стержень задвигался, изогнулся и начал извиваться, как змея.

- Очистить отсек, - приказал капитан.

Он нажал на клавишу тревоги.

По кораблю пронесся оглушительный вой, закрылись и герметически заперлись двери между отсеками.

Стержнеобразное образование жило, в этом не было никакого сомнения. Это была плоть одного из существ с Юпитера, прочнее и тверже, чем самая твердая сталь, и одновременно очень чувствительная. Она горела в воздухе, пока они смотрели на экран, горела и распадалась и, несмотря на это, медленно двигалась, словно что-то искала.

Потом это образование втянулось обратно в отверстие в корпусе, и предостерегающий крик капитана потонул в громком шипении, с которым чудовищно плотная атмосфера Юпитера проникла в корабль.

Люди не покидали рубку, пока все двери в корабле герметически не закрылись.

Корабль уцелел по чистой случайности. Если бы пробоина возникла в любом другом отсеке, тонкие внутренние стенки поддались бы и страшное давление и ядовитые газы уничтожили бы экипаж. Но в машинном отделении были толстые стены, надежные двери, и вентиляторы автоматически перекрывались специальными заслонками. Они выдержали давление: стонали и скрипели, но не поддавались.

Девять следующих дней юпитериане не обращали на корабль никакого внимания.

Собственно, люди видели, как эти существа ходили мимо корабля, но они не задерживались около него, словно его не существовало. Лихорадочно работая с дистанционно управляемыми механизмами, людям удалось наварить на крошечное отверстие в корпусе корабля толстую стальную пластину и установить массивную опору, упиравшуюся в стену, чтобы удержать пластину, когда давление снизится и доброволец в скафандре сможет войти в помещение и попробывать устранить повреждения.

Потом воздух в машинном отделении тщательно профильтровали, так что в отсеке снова можно было работать.

Люди пытались наладить общение с юпитерианами. Напряженно работая, они изготовили телевизионную аппаратуру с фиксированной частотой передачи, покрытую многими слоями пластика для защиты от перепада давления. Дистанционно управляемый манипулятор вынес аппаратуру наружу и установил ее туда, откуда она хорошо была видна проходящим мимо юпитерианам.

Из динамиков загремел мощный голос капитана Брэмли, его лицо хорошо было видно на телеэкране. Однако юпитериане не обращали на эту аппаратуру никакого внимания. Затем один из них, словно не намеренно, подошел к экрану и уничтожил его вместе с динамиком.

- Проклятье, кажется, они не проявляют никакого интереса к общению с нами, - сказал Рэнд, но никто не засмеялся и не улыбнулся.

На девятый день юпитериане стали снова стекаться к кораблю. Капитан предусмотрительно постарался собрать всех членов экипажа в высоко расположенных помещениях и герметически закрыть все двери.

Во время ремонта внешней обшивки большую часть коммуникационной аппаратуры в левом машинном отделении перемонтировали, так что теперь люди хорошо видели, что происходит снаружи.

- Они снова пытаются проникнуть, в том же месте! - вскричал чей-то голос.

На этот раз отверстие было значительно меньше, и то, что проделало его, сразу убралось. Ледяная внешняя атмосфера просочилась внутрь через тонкий коричневый усик, проникший в помещение на расстояние шага, прежде чем коснулся пола. Уперевшись в пол, он принялся удлиняться, конец его вздулся, словно усик был шлангом, в который закачали воздух.

Никто не произнес ни слова. Все наблюдали, как этот усик раздулся словно бочонок, покрытый прозрачной оболочкой. Конец этой штуки извивался и закручивался и перестал двигаться только тогда, когда превратился в цепочку маленьких узелков.

- Что это может быть? - спросил командор Рэнд.

Он высказал общее недоумение. Капитан пристально посмотрел на таинственный предмет.

- Это штука совершенно чужеродная и может быть чем угодно, но я надеюсь, что это некая система связи.

Он вызвал машинное отделение.

- Алло, вы меня слышите?

На поверхности бочонка между узелков раскрылась щель, раздался громкий звук:

- Харрооо...

Это было неудачное подражание человеческому голосу.

Следующие недели они занимались только этим бочкообразным существом и привыкли к нему. Люди большую часть времени проводили в бассейнах, где по закону Архимеда хотя бы временно освобождались от гнета Юпитера.

Капитан и офицеры сменяли друг друга, пытаясь научить юпитериан земному языку. Посредником служил бочонок, как они называли этот биологический коммуникационный аппарат. Он, казалось, не обладал собственным разумом, однако был живым под своим плотным панцирем, который защищал его от кислородной атмосферы. Сначала они общались через динамик, но "бочонок" не проявлял никаких признаков агрессивности, поэтому они стали оставаться с ним в одном помещении, но всегда поблизости от аварийного выхода. Бочонок отказывался отвечать на вопросы, и с этим ничего нельзя было поделать. Через несколько дней они сдались, но продолжали его обучение, которое было для них жизненно важно. Когда они смогут общаться с юпитерианами, они потребуют, чтобы те убрали магнитное поле, которое держит их корабль в плену.

В конце семнадцатого дня обучения бочонок вдруг перестал реагировать на произносимые слова и втянул глаз, выросший из его головы. При помощи этого глаза он наблюдал за доской, приспособленной людьми для демонстрации образов и рисунков, названия которых они произносили вслух.

Рэнд, который вел занятие, выбежал за дверь и запер ее за собой. Он вместе с остальными наблюдал на экране, как глаз появился снова. Он изменил цвет, и в нем появились признаки разума, которые до сих пор отсутствовали.

- Что это за вещи? - спросил бочонок.

Диалог между двумя в корне различными формами жизни начался.

Слова и простая механика взаимообращения, казалось, не представляли для юпитериан никакой трудности. Их разум, должно быть, находился на более высокой ступени, потому что они ничего не забывали, ни одного слова, значение которого им объяснили. Вещи, которые им можно было показать, - например стул, стакан, нож - можно было легко объяснить, как и демонстрируемые глаголы - идти, бежать, писать. Трудности начались только тогда, когда понадобилось передать абстрактные понятия. Недоразумениям не было конца.

- Откуда вы пришли? - спросил юпитерианин.

Когда они объяснили, что прилетели с Земли, третьей планеты Солнечной системы, последовали новые вопросы:

- Что такое Земля? Что такое планета? Что такое Солнце?

Погребенные под сотнями миль почти жидкой атмосферы, в которой плавали облака твердых веществ, юпитериане никогда не видели звезд. Они не имели никакого представления, что существуют другие миры, кроме их собственного. Но они, казалось, поняли объяснения, однако проявили к теме мало интереса и быстро забросили ее, чтобы перейти к другим вопросам.

Они, вероятно, действовали по определенной схеме: брали тему, задавали вопросы и переходили к следующей.

Они, казалось, не имели никакого понятия о механических приспособлениях, но быстро разобрались, когда им это объяснили. Был только один пункт, который постоянно возбуждал их внимание, к которому они возвращались снова и снова и который оставался без ответа:

- Что вы за вещи?

Капитан, казалось, первым понял этот феномен.

- Есть только одно объяснение, - сказал он. - Биохимия и животное электричество.

- Сэр?.. - спросил Рэнд.

- Я говорю о юпитерианах. Попытайтесь посмотреть на мир, в котором они живут, с их точки зрения. У них нет машин, по крайней мере мы их не видели, но есть разум, позволяющий создавать всевозможные приборы - они не пользовались нашими приборами для коммуникации. Они, должно быть, работают только с живой материей и достигли высшей степени контроля над ней. Подумайте о скорости, с которой они создали бочонок и поместили его сюда.

- Это так, сэр, и это объясняет многое, но как насчет магнитного поля, которое так крепко удерживает нас на льду? Нужны машины, чтобы создать это поле.

- Нужны ли? Биоэлектричество известно и на Земле. Вспомните о рыбах, которые в состоянии наносить электрические удары. Но мы спросим юпитериан - и найдем ответ. Достигнутый уровень общения таков, что мы сможем задать им этот вопрос.

- Вокруг корабля магнитное поле, - сказал капитан в микрофон. - Вы знаете об этом?

- Это электромагнитное силовое поле. - Бочонок говорил как всегда ясно и точно.

Его единственный глаз был повернут к капитану, стоявшему у задней стены машинного отделения.

- Это поле здесь затем, чтобы отрезать нам путь к возвращению, так?

- Да.

- Вы уберете это поле, чтобы мы могли стартовать?

- Силовое поле будет убрано после разговора.

Ответ был достаточно ясен. Единственная трудность состояла в том, чтобы разобраться, что понимали юпитериане под "разговором". Явно нечто большее, чем простая беседа. После долгих переговоров капитан обнаружил, что юпитериане хотели говорить о биологии человека и исследовать живую клетку землянина.

Тогда капитан взял шприц и под пристальным наблюдением чужого глаза наполнил его собственной кровью.

- Вот, - сказал он бесцветным голосом.

Вверху бочонка прямо над глазом открылось отверстие. Когда капитан Брэмли подошел поближе, ему в нос ударил острый запах испаряющегося аммиака. Он опустил шприц в темное отверстие, которое сразу же закрылось.

- Нужно поговорить еще, - сказал голос, когда капитан отвернулся. - Разговаривать мы будем с вами...

- Я покажу вам рентгеновские снимки людей. Об этом написано также много научных работ.

- Мы должны еще поговорить с один на один.

Когда капитан приблизился к бочонку, чужой глаз вдруг задрожал.

- Не подходите слишком близко, сэр, - крикнул командор Рэнд. - Мы все еще не знаем точно, что они понимают под словом "разговор".

- На этот раз они, кажется, что-то хотят увидеть.

Капитан замедлил шаги.

- Вы освободите корабль после моего разговора с вашим глазом?

- Силовое поле после разговора будет убрано.

- Мне все это не нравится, капитан.

- Мне тоже, но сообщение звучит достаточно ясно. Если только они точно пользуются нашими понятиями. Кто-то должен предоставить им себя для изучения, или мы никогда не сможем улететь отсюда. И я не могу приказать, чтобы кто-то другой шел на это.

Капитан снова подошел к бочонку. Глаз далеко выдвинулся на своем телескопическом стебле. Мгновение он, дрожа, висел перед лицом Брэмли, потом устремился вперед и ударил его в грудь. Стебель мощным ударом выпустил капитану все внутренности. Капитан умер на месте.

Юпитерианин с экрана неподвижно уставился на трех землян. Ясумура резко и глубоко вздохнул и сделал шаг назад.

- Что, во имя Сатаны, это значит? - спросил генерал.

- Сами видите, - сказал Сэм.

Он указал на стену, покрытую тонким слоем льда.

- Массивные несущие балки, толстые стенки, низкотемпературная камера высокого давления, занимающая половину помещения...

- Юпитерианин! - воскликнул Ясумура. - Они взяли с собой один экземпляр, и, должен заметить, не лучший. Я не знал, что на Юпитере существует жизнь...

- Очевидно, да, - сказал Сэм. - Только вы, кажется, не правы насчет того, кто кого взял с собой. Все кабели на корабле ведут сюда, и это существо еще живет, в то время как все другие члены экспедиции мертвы.

- Почему вы так говорите? - спросил генерал.

- Кабели снова соединить, - прозвучал из динамика ясный и странно монотонный голос юпитерианина. - Разговору препятствует...

- Мы понимаем тебя достаточно хорошо, - сказал Барк. - Может быть, теперь ты сможешь нам сказать, что ты здесь делаешь и как ты...

Он осекся на середине фразы и повернулся к Сэму.

- Вряд ли это случайность! Вы думаете, это существо как-то связано с эпидемией?

- Я убежден, что он - виновник. Я ожидал чего-то подобного, когда мы еще только шли сюда, но промолчал. Вы бы пошли, если бы я сказал, что мы можем здесь найти?

- Конечно нет. Я решил бы, что вы сошли с ума.

- Понятно. Поэтому я и отказался от объяснений. Здесь должно было вскрыться что-то подобное. Все, что связано с болезнью Рэнда, производит впечатление запрограммированности - происходящие со временем мутации, различные переносчики, кажущаяся неизлечимость болезни. Кажется, что болезнь должна быть чужеродной, но...

- Она создана искусственно?!

- Верно. Я уверен, это существо как-то связано с происходящим. Я сейчас дам ему почувствовать это на собственной шкуре, - сказал Сэм генералу и вновь повернулся к экрану.

- Кабели снова будут в порядке, если ты ответишь нам на пару вопросов.

Сэм осознал, что кричит, и понизил голос.

- Ты несешь ответственность за болезнь Рэнда, за болезнь, которая охватила весь город?

- То, что ты сказал, для меня лишено смысла.

- Проблема взаимопонимания, - вмешался Ясумура. - Этот юпитерианин, несомненно, выучил английский у экипажа этого корабля. Но он должен знать слова, обозначающие предметы его окружения, чтобы идентифицировать их. Сэм, формулируйте простые и ясные предложения, когда задаете ему вопросы.

- Я - живое существо, ты - живое существо. Понимаешь меня?

- Я живу...

- Когда маленькие живые существа проникают в большое живое существо и причиняют ему боль, это называется болезнью. Ты меня понимаешь?

- Что такое болезнь? Что такое боль?

- Болезнь - это когда маленькие живые существа уничтожают большое живое существо. Вот это моя рука. Ты видишь ее. Если я потеряю руку из-за болезни, мне будет больно. Существует множество путей, которыми маленькие живые существа могут причинить боль моему телу. Это называется болезнью. Болезнь, которая причиняет боль многим людям, принес с собой ты?

- Теперь я знаю, что такое болезнь. Соедини кабели снова, а то есть препятствие для разговора...

- Это существо виляет, оно не хочет говорить правду, - пробурчал генерал Барк.

Сэм покачал головой.

- Это еще не установлено. Последнее звучало как предложение - соедините провода снова, и я буду говорить. Стенли, вы можете снова соединить перебитые провода? При необходимости мы можно снова перебить их.

- Это займет пару секунд, - ответил инженер.

Он свел концы разорванных кабелей, потом прикоснулся ими к металлическому полу, чтобы проверить силу тока.

- Никаких искр, поэтому я надеюсь, что никакой опасности нет.

Ловкими пальцами он снова соединил провода.

- Ты принес с собой болезнь, которая распространилась здесь среди людей? - снова спросил Сэм юпитерианина.

Тот выдвинул глаз, чтобы посмотреть на что-то вне поля зрения камеры, потом снова втянул его.

- Да, - равнодушно ответил он.

- Но зачем? - воскликнул Ясумура. - Зачем такая низость?!

- Стенли, пожалуйста, подождите минуточку, - вмешался Сэм.

Он оттащил инженера от экрана.

- Я понимаю вашу ярость и не упрекаю вас, но так вы нам не поможете. Это существо, кажется, не испытывает никаких чувств, поэтому нужно сдерживать свои.

Он снова повернулся к юпитерианину.

- Ты видел, что может пистолет - я расстрелял и тем самым перебил провода. Он может так же обойтись и с тобой, разорвать тебя на куски, а бак, в котором ты сидишь, разнести вдребезги.

- Стой, Сэм, - резко крикнул генерал.

Он с силой отвел руку Сэма вниз. Юпитерианин, казалось, остался совершенно равнодушен.

- Это существо не испытывает страха. Чувства ему чужды. Вероятно, он и смерти не боится. Должен быть другой способ справиться с ним...

- Есть такой способ, - ответил Сэм.

Он вырвался из цепких пальцев генерала.

- Мы уже обнаружили, что может причинить ему неприятности, - разрыв кабелей. Может, стоит вывести из строя еще несколько.

Генерал ринулся вперед, но Сэм оказался более проворным. Он резко повернулся на каблуках, загрохотали выстрелы. В помещении зажужжали пули. Эхо выстрела оглушительно прогремело по кораблю. Пули перебили несколько проводов, брызнули искры. Когда генерал отобрал у Сэма оружие, магазин был уже пуст.

- Эта проклятая скотина напустила на нас эпидемию!

Ясумура указал на экран.

Юпитерианин чувствовал себя крайне неуютно. Его телескопический глаз беспорядочно двигался.

- Разговор не окончен, много проводов не соединено.

- Этот разговор и эти проклятые провода снова будут в порядке, если ты дашь нам то, чего мы от тебя ждем.

Сэм нагнулся, его лицо почти касалось экрана.

- Дай нам то, что нам нужно, чтобы мы могли вылечить болезнь...

- Разговор не закончен...

- Сэм, позвольте мне починить провода. Это может убить существо, и тогда...

- Чушь! Не похоже, что ему плохо - всего лишь неудобно. Все провода, которые мы отследили, ведут к радио- и телевизионным приемникам. Они, должно быть, поставляют юпитерианину какую-то информацию. Это, вероятно, он и называет разговором. Но разговор будет закончен только тогда, когда это чудовище созреет, чтобы помочь нам.

Он повернулся к экрану.

- Слышишь? - крикнул он. - Разговор не закончен. Дай нам то, что нам нужно, и мы снова соединим провода.

Юпитерианин перестал метаться. Телескопический глаз втянулся, под ним открылась морщинистая щель.

- Вы должны снова соединить провода.

- После того, как получим лекарство.

- Соединить...

- Потом.

Хриплый голос Сэма отразился от металлических стен, и наступила тишина.

- Сэм...

Ясумура сделал шаг вперед, но Барк схватил его за руку и удержал.

- Оставьте его, он прав, - сказал генерал. - И вполне ясно поставил вопрос. Я рад, что он это сделал, потому что не знаю, хватило бы на это мужества у меня или нет.

- А что потом? - выкрикнул Сэм в полной тишине.

Он взглянул на пучок проводов, половина из которых была перебита пулями.

Юпитерианин скользнул в сторону и исчез с экрана.

- Что он задумал? - спросил Ясумура.

На его лбу выступил пот.

- Этого я не знаю, - свирепо сказал Сэм. - Но позабочусь о том, чтобы он не заставлял нас ждать слишком долго.

Он протянул руку генералу. Барк, поколебавшись, вложил в нее свое оружие. Сэм дал короткую очередь, и еще два провода были перебиты. Секундой позже стена под экраном видео содрогнулась от грохота.

- Назад, - крикнул Барк.

Плечом он отбросил Ясумуру назад.

С пронзительным визгом что-то пробуравило твердый металл и упало на пол. Из отверстия ударил фонтан ледяного газа, помещение тотчас наполнилось удушливым смрадом. Они отступили к двери, и через некоторое время кипение прекратилось, клубящиеся облака газа рассеялись. Они вернулись к стене и увидели у своих ног длинный серый цилиндр, который лопнул, упав на металлический пол. В нем был еще один цилиндр, сделанный из серо-голубой пятнистой массы. Эта субстанция распадалась у них на глазах, распространяя сильный запах аммиака, который опять отогнал их.

Показалась лимонно-желтая масса, которая расплавлялась и распадалась у землян на глазах под разъедающим действием воздуха Земли.

Процесс распада продолжался почти три минуты. На экране снова появился юпитерианин, но люди его не заметили.

Когда жидкая масса на полу перестала кипеть, там остался только один цилиндр в руку толщиной, сделанный из воскообразного материала.

Сэм стволом пистолета выкатил цилиндр из лужи и нагнулся, чтобы получше рассмотреть. Он увидел, что у цилиндра очень тонкие стенки и он как будто бы наполнен какой-то жидкостью.

- Разговор должен быть закончен... Соедините провода... Разговор должен быть закончен... - монотонно говорил с экрана юпитерианин.

- Это средство против эпидемии? - спросил генерал Барк.

Взгляд его был направлен на цилиндр с жидкостью.

- Может быть, это какое-то лекарство?

- Соедините провода, - проквакал голос из динамика.

- Я возьму это на себя, - сказал Ясумура.

Он вынул из кармана нож.

- Великолепный салат из проводов! К счастью, каждый кабель имеет свой цвет.

Сэм снял берет и положил в него восковой цилиндр.

- Надеюсь, это лекарство. Это мы выясним наверняка, когда проведем исследования.

Он смущенно взглянул на цилиндр в своей руке.

- Он не холодный! Но ведь при царящей в этом баке температуре он должен быть заморожен до твердого состояния. Может быть, это именно то лекарство, которое мы искали, Тесак.

- Тогда надо выйти наружу, чтобы позвать помощь. Нам нужен видео, и я должен знать, где лифт.

- Сию минуту, сэр, - сказал Ясумура.

Соединив очередные два провода, он взялся за следующие.

- Он здесь, внизу. Идите вдоль переборки в ту сторону и входите в первую же дверь. Видео и лифт в коридоре. Потом направьте кого-нибудь вниз, чтобы я знал, как у вас дела. Я останусь здесь и соединю все провода. Может, тогда юпитерианин расскажет нам что-то еще.

Генерал Барк набрал на ближайшем видеофоне номер воздушного шлюза. В течение тридцати секунд его пальцы нервно барабанили по стене, потом экран засветился и на нем появилось лицо Хабера.

- Как у вас дела? - спросил генерал.

Лейтенант тяжело дышал.

- Все в порядке, сэр. Огонь некоторое время назад прекратился, но прожектор все еще направлен на люк. Кажется, это засада. Я попытался выглянуть, а они как дали из пулемета - пули так и засвистели мимо моих ушей. Но до сих пор сюда еще никто не пытался проникнуть.

- Оставайтесь на месте, Хабер, и позиций не сдавайте. Мне придется установить связь с находящимися снаружи людьми, чтобы мы могли покинуть корабль. Кажется, мы нашли лекарство против этой болезни, но это мы сможем проверить только в больнице.

Он отключился, прежде чем лейтенант смог ответить.

- Я поднимусь в рубку управления, Сэм. Скажите Ясумуре, что как только он исправит кабели, он должен подняться в воздушный шлюз к Хаберу и быть там. Подчеркните - это очень важно. Потом поднимайтесь ко мне в рубку.

Пока Сэм передавал сообщение и убеждал инженера, что сейчас не время для разговора с юпитерианином, генерал нашел путь в рубку управления и теперь громко кричал в видеофон. Чтобы никто не смог усомниться в том, кто он, генерал удалил со своего лица большую часть черной краски. Когда Сэм вошел, Барк сделал ему знак подойти поближе.

- Вы знаете Чейбла из Всемирной Организации Здравоохранения. Поговорите с ним. Он не верит ни одному моему слову.

С экрана на них уставился профессор Чейбл. Его лицо было бледным как мел, руки дрожали.

- Как я могу поверить вам, генерал, или тому, что рассказывает доктор Бертолли, после всего произедшего? Сейчас заседает Совет Безопасности. Вы знаете, что сейчас с вас не спускают глаз? Я с трудом отважился на открытый разговор с вами.

- Я знаю, что с нас не спускают глаз, - сказал Сэм.

Он с трудом сдерживался.

- Вы хотите сбросить водородную бомбу на всю область Нью-Йорк-Сити. Но теперь это не нужно. Это же сумасшествие, когда у нас наконец есть средство покончить с эпидемией.

Он поднял капсулу к экрану.

- Если я не ошибаюсь, это и есть лекарство, но существует только один способ установить это абсолютно достоверно - доставить это в больницу Бельвью.

- Нет, - ответил Чейбл.

Голос его дрожал.

- До тех пор, пока вы не покинули корабль, есть надежда, что Совет Безопасности откажется от этого последнего отчаянного мероприятия. Оставайтесь там, где вы есть.

- Я хочу поговорить с Мак-Кеем и объяснить все ему, рассказать, что мы нашли здесь.

- Это невозможно. Мак-Кей еще не оправился от сердечного приступа. Я ни в коем случае не могу позволить вам говорить с ним...

Сэм щелкнул маленьким рычажком и оборвал связь. Потом он набрал номер коммутатора и попросил соединить его с доктором Мак-Кеем.

- Проклятая старая баба, - сердито сказал Барк. - Истеричная баба! Он что, думает, я лгу?

Прозвучал сигнал вызова, но на экране появился не доктор Мак-Кей, а Эдди Перкинс.

- Вы! - яростно воскликнул он. - Разве вы еще недостаточно нафокусничали, черт дери? Я слышал, что вы отправились в аэропорт. Вы что, совсем охренели?

- Эдди, - сказал Сэм. - Успокойтесь и выслушайте меня. Я больше не хочу ссориться с вами. Я прошу только об одном-единственном шансе, который может исправить хотя бы часть тех ошибок, что вы наделали в своей жизни. Теперь помогите мне, и между нами больше не будет вражды. Я должен поговорить с доктором Мак-Кеем. Генерал Барк объяснит вам, почему. Генерал Барк из армии ООН. Вы знаете его и можете ему верить.

- Все очень просто, доктор Перкинс. Мы находимся на "Перикле" и напали на след возникновения болезни Рэнда. У доктора Бертолли есть сыворотка, которой он может вылечить эту болезнь. Мы должны покинуть корабль и как можно быстрее добраться до больницы Бельвью. Нам препятствуют в этом, и доктор Мак-Кей - единственный, кто может нам помочь. Итак, свяжите меня с ним.

Барк говорил рассудительным, деловым тоном, не переходящий, однако, в приказной. Сэм смотрел на Эдди Перкинса, который сидел на своем месте, обалдело щурясь, и ему впервые пришло в голову, что тот по своей природе не был зловредным. Перкинс понимал, что сел не в свои сани, и боялся ответить за свои ошибки.

- Соедините нас, Эдди, - тихо сказал Сэм.

- Мак-Кей - больной человек.

- Он умрет, как и все мы, если не остановить болезнь Рэнда. Свяжите нас с ним, Эдди.

Перкинс, как марионетка, взялся за рычажок, и его лицо исчезло с экрана.

Они напряженно ждали, не отваживаясь взглянуть друг на друга, пока продолжительный сигнал не сообщил им, что с ними хочет связаться кто-то из руководства.

Когда на экране появилось лицо Мак-Кея, Сэм выдохнул воздух, который он непроизвольно задержал.

- Что у тебя, Сэм? - спросил Мак-Кей.

Он вытянулся на больничной койке. Он выглядел похудевшим и усталым, но с пристальным вниманием слушал рассказ Сэма о том, что они нашли на корабле и что здесь произошло. Когда Сэм закончил, Мак-Кей утвердительно кивнул.

- Я уже давно предполагал это и потому никогда не рассматривал болезнь Рэнда в общепринятом смысле. Ее симптомы с первых же минут казались невозможными. Но все становится понятным, если речь идет об искусственно созданной болезни. Итак, что я должен сделать?

- Мы должны немедленно доставить сыворотку в Бельвью, но сидим здесь в западне. Нам нельзя покидать корабль. Это приказ профессора Чейбла.

- Чепуха! Я позабочусь о том, чтобы приказ отменили. Мне поручено найти лекарство от этой болезни, и, если оно у вас в руках, вы должны как можно быстрее доставить его в лабораторию.

Он кивнул Сэму и отключился.

- Деловой старик, - сказал генерал. - Надеюсь, его сердце выдержит, и он задаст перцу этим склеротикам от политики! Сэм, идемте к воздушному шлюзу. Нужно посмотреть, не снята ли осада.

Лейтенант Хабер и Стенли Ясумура сидели у стенки воздушного шлюза, предусмотрительно держась вне зоны обстрела напротив щели в двери.

- Сидите, - сказал Барк, когда Хабер начал подниматься. - Есть что-нибудь новенькое?

- Ничего, сэр. С тех пор, как мы говорили в последний раз, ничего не изменилось.

- Нужно открыть внешнюю дверь. Я думаю, мы скоро выберемся отсюда. Распределительный щит на линии обстрела?

- Я думаю, нет, сэр. Во всяком случае, если мы прижмемся к полу, а вы будете стоять за пультом.

- Стенли, объясните, что я должен сделать, - попросил Сэм.

- Я сам могу сделать это, - ответил Ясумура. - На объяснения потребуется слишком много времени, а у вас нет опыта, чтобы управиться быстро. Так что позвольте это сделать мне, и держите палец в кулаке на счастье.

Плотно прижавшись к полу, он скользнул к внутренней двери, мгновение помедлил и проскользнул мимо приоткрытой двери. Ничего не произошло. Стенли по-пластунски подполз к распределительному щитку. Чтобы соединить провода, ему пришлось выпрямиться, но снаружи было тихо. На обратном пути к внутренней двери Ясумура даже отважился выглянуть наружу. Пули застучали по корпусу и внешней двери, некоторые даже залетели в узкую щель и по-осиному зажужжали в воздушном шлюзе. Гигантским прыжком Ясумура оказался в укрытии и устало опустился на пол.

- Хорошая работа, - кивнул генерал. - Итак, открываем внешнюю дверь. Мне любопытно, как полицейские вояки отреагируют на это.

Отдышавшись, инженер взялся присоединять провода к батареям. Автоматический выключатель уже не функционировал, и мотор заработал. Он тихо загудел, и внешняя дверь медленно открылась. В ответ посыпался град пуль, но люди укрылись в недосягаемом для обстрела углу воздушного шлюза.

- У них чертовски чешутся пальцы на спусковых крючках, - хмыкнул генерал. - Мне хочется узнать, чего они добиваются этим тарарамом.

Другие, как видно, разделяли его мнение, но вдруг огонь прекратился, и воцарилась почти полная тишина. Прошло добрых пятнадцать минут, и голос снаружи спросил:

- Генерал Барк, вы меня слышите?

- Конечно, слышу, - заорал Барк в ответ. - Но не вижу. Ваши нервные служаки не откроют огонь из всех орудий, если я покажусь из шлюза?

- Нет. Мы получили приказ прекратить огонь.

Если генерал Барк и не верил в это перемирие, то ничем себя не выдал.

Он натянул берет, безрезультатно попытался отряхнуться и направился к люку. Выпрямившись, он неподвижно встал у входа, залитый ярким светом прожектора.

- Что такое? - крикнул он вниз. - Сначала выключите этот проклятый прожектор. Или вы хотите, чтобы я ослеп?

Прозвучал глухой приказ, и оба прожектора погасли.

- Мы получили приказ позволить вам покинуть корабль.

Говоривший, седовласый капитан, вышел вперед.

- Мне нужно транспортное средство - вертолет.

- Вертолет есть.

- Прогрейте двигатель. А что произошло с моим сержантом?

- Если вы говорите о человеке, который стрелял в нас, то он мертв.

Генерал молча повернулся и отступил от люка.

- Идемте, пока они не передумали.

На его лице застыло то выражение, какое бывает у солдат, которые потеряли в бою многих своих друзей.

- Я больше вам не нужен? - спросил Ясумура. - Потому что, если вы ничего не имеете против, я хотел бы остаться здесь, чтобы найти бортовой журнал корабля и немного поговорить с этим чужаком.

- Конечно, - сказал генерал. - Большое спасибо за помощь.

- Напротив, генерал, это я должен благодарить вас за то, что вы дали мне возможность вернуться на корабль.

К выходу задом подъехал грузовик. Его платформа поднялась и оказалась на уровне внешней двери шлюза. Ведя под руки раненого лейтенанта, Барк и Сэм вышли наружу.

Платформа по широкой дуге опустилась вниз и легла на землю. В нескольких метрах от нее стоял готовый к старту вертолет. Полицейские с суровым видом наблюдали за ними. Сэм в свободной руке крепко сжимал капсулу. Они помогли Хаберу забраться в машину и заботливо уложили его на заднее сиденье.

- В больницу Бельвью и как можно быстрее!

Сэм опустился в кресло возле пилота-полицейского. Человек в форме кивнул, дал газ, и вертолет отвесно взмыл в небо.

Перед ними вырос силуэт залитого светом Манхеттена. Он приближался.

Сэму показалось, что он видит на его фоне изможденное лицо Ниты. Прошло много часов. Он знал, что ее состояние должно было ухудшиться, что она, быть может, даже... Нет, он не хотел думать об этом: она не могла умереть, только не теперь, когда спасение так близко... Но существовало ли это спасение на самом деле? Он глянул на восковой цилиндр у себя на коленях. Тот был легким и проминался под рукой. Действительно ли в нем лекарство?

Воспоминания о минувших часах наполнили Сэма уверенностью. Что выиграл бы юпитерианин, если бы он дал бесполезное лекарство? С другой стороны - почему он должен быть заинтересован в том, чтобы эпидемия прекратилась? Вопросы, на которые не было ответа, поскольку никто не знал, что движет юпитерианами.

Вертолет обогнул больницу и по наводящему лучу скользнул к посадочной площадке. Секундой позже колеса коснулись бетона. Два санитара поспешили к машине.

- Позаботьтесь о пациенте, - крикнул Сэм.

Он спрыгнул на площадку и протиснулся между двумя людьми в белых халатах, махнул рукой и побежал. Он влетел в двери (генерал несся за ним по пятам) и ткнул кнопку лифта. Тот моментально раскрылся.

- Спокойнее, старина, - сказал генерал, - успеете.

В палате было темно, и он включил свет. С кровати, на которой лежала незнакомая женщина, донесся стон, больная закрылась от слепящего света рукой.

Сэм повернулся к другой кровати. Боже мой, как же плохо выглядела Нита! Нита...

- Что вы здесь делаете? Кто вы такой? Сейчас же покиньте палату.

Врач, которого Сэм никогда прежде не видел, рванул его за руку. Сэм представил себе, как он должен выглядеть: с зачерненным лицом и в покрытой грязью одежде.

- Извините, доктор, но я - доктор Бертолли. Если вы как можно быстрее дадите мне шприц...

Он осекся, увидев у противоположной стены шкафчик с инструментами. От стерилизатора поднимался пар. Сэм достал шприц и иглу, не обращая внимания на то, что горячий металл обжигал пальцы.

Генерал оттащил врача в сторону и приглушенным голосом все объяснил ему.

Сэм протер капсулу спиртом и проткнул ее иглой. Она легко проникла в воскообразную массу. Что там - лекарство против болезни Рэнда или яд?

Как ему это узнать? Он вытягивал поршень шприца до тех пор, пока шприц до половины не заполнился соломенно-желтой жидкостью, вытащил иглу и вручил капсулу Барку, который оказался возле него.

- Держите вот так, концом вверх.

Он осторожно вытащил руку Ниты из-под покрывала и обработал сгиб этой руки спиртом. Кожа была сухой и обжигающе горячей, повсюду виднелись красноватые узелки. Нита! Нужно прекратить думать о ней как о любимой женщине. Она его пациентка, вот и все.

Большим пальцем Сэм прижал предплечье, чтобы выступила вена, потом ввел иглу.

Сколько? Для начала пять кубиков, потом еще, если будет необходимо.

Измеритель показывал температуру тела: 41,5. Лихорадка, а также пульс говорили, что исход близок. Вдруг тяжелое дыхание Ниты оборвалось, тело под тонким покрывалом изогнулось. С ее губ слетел хриплый стон. В паническом страхе Сэм положил руку ей на лоб. Что он натворил? Он убил ее?

Но когда его взгляд снова упал на измеритель биопараметров тела, он увидел: температура ее тела снизилась на полградуса.

Это было неестественно, почти невозможно. Но и сама болезнь Рэнда была невозможна.

Он, затаив дыхание, наблюдал за Нитой и видел: болезнь побеждена. В течение пяти минут температура упала до нормальной, четвертью часа позже красные узелки изменили цвет, сделались плоскими, а потом исчезли. Дыхание Ниты снова стало спокойным.

Открыв глаза, она увидела обоих мужчин и улыбнулась.

- Сэм, любимый, что это - победа?

- Меня послал доктор Мак-Кей, - сказал Эдди Перкинс.

Сэм обернулся и с удивлением увидел в палате по крайней мере дюжину людей.

- Вот, - сказал Сэм, отдавая шприц Эдди. - Возьмите это и капсулу, которую держит генерал. Немедленно отнесите это в лабораторию. Скажите им, что это лекарство от болезни Рэнда. Будьте осторожны. Я не знаю, что это, и больше не смогу его раздобыть, по крайней мере, в настоящий момент. Тем временем я свяжусь с Мак-Кеем и расскажу ему обо всем, что произошло.

- Он получил сильное успокоительное и спит. Вам придется подождать до утра. Мы опасались, что волнение убьет его, но он оказался достаточно крепким, чтобы добиться для вас разрешения оставить "Перикл".

Осторожно держа шприц и капсулу, Перкинс направился к выходу. У двери он обернулся еще раз:

- Послушайте, Сэм, спасибо, - и поспешно вышел из палаты.

Нита крепко спала, а Сэм уже успел смыть со своего лица краску, когда генерал появился снова.

- У вас есть пять минут, - сказал он. - Доктор Ясумура вызывает нас на корабль. Он хочет, чтобы мы немедленно вернулись туда. На сегодня с меня хватит полиции, поэтому я сам обеспечил себя транспортными средствами. Они уже в пути. А как насчет вас? Как вам кажется, мы добились своего?

- Не знаю, - ответил Сэм.

Он внимательно посмотрел на свою кожу.

- То, что дал нам юпитерианин, действительно оказалось лекарством. Вы же видели, как оно подействовало на Ниту. Но сыворотки в капсуле хватит, только чтобы спасти человек пятьдесят, а у нас по крайней мере тысяч пятнадцать больных. Теперь все зависит от лаборатории. Если они смогут проанализировать сыворотку и создать ее точное химическое подобие, эпидемия будет побеждена. Будем надеяться, что они в состоянии сделать это.

- Каковы шансы на успешный анализ?

- Кто его знает. Может, один на миллиард. Мы можем только ждать и держать на счастье палец в кулаке. Либо вернуться на "Перикл" и в беседе с юпитерианином постараться выведать побольше. Стенли сказал, зачем мы ему нужны?

- Я не говорил с ним. Мне только передали, что он хочет немедленно видеть нас обоих.

Когда они вышли на вертолетную площадку, Сэм, к своему удивлению, увидел, что уже светло. На западе исчезали последние звезды, небо после дождя было чистым. Грохот мощных моторов ударил им в уши. Он превратился в оглушительный рев, когда пять тяжелых самолетов закружили над ними. Один из них отвесно опустился на платформу, где его ждали двое.

- Когда вы сказали о транспортных средствах, я подумал, что это будет вертолет, - сказал Сэм.

Он почти кричал, чтобы перекрыть рев двигателей.

- Такой самолет вертикального взлета никогда бы не смог получить разрешение сесть здесь.

- Я знаю, - улыбнулся Тесак Барк. - Иногда полезно быть генералом. Когда я вспоминаю о недружественно настроенных полицейских на аэродроме... Ну, каждый на свой лад пытается повлиять на других.

Его последние слова почти потонули в грохоте двигателей: самолет мягко опустился на посадочные шасси. Моторы заглохли, фонарь кабины открылся, и наружу высунулся пилот.

- Мне сказали, что вам нужно вот это, сэр, - произнес он и вручил генералу портупею с длинноствольным пистолетом.

- Вот теперь я чувствую себя в своей тарелке, - сказал Барк.

Прежде чем подняться в самолет, он надел портупею.

Сэм последовал за ним. Кабина была тесна для троих, но как только фонарь закрылся, машина отвесно поднялась в воздух. Другие самолеты окружили ее, когда она еще поднималась.

Потом они перешли на горизонтальный полет и машина легла на западный курс, к аэродрому Кеннеди. Они дважды облетели границу "Перикла", прежде чем самолет коснулся земли. На этот раз испытующие взгляды полицейских были не столь угрожающими, как тогда, когда Сэм с генералом выходили из "Перикла". Из воздушного шлюза корабля был спущен трап.

- Кто-нибудь входил в корабль? - свирепо спросил Барк постовых у подножия трапа.

- Нет, сэр, у нас приказ...

Генерал промчался мимо полицейских прежде, чем успел узнать, какой приказ они получили, и поднялся по металлической лестнице. Сэм последовал за ним. Через воздушный шлюз они прошли к лифту.

Стенли Ясумура удобно расположился в глубоком кресле капитана на командном мостике и помахал им рукой, когда они вошли в рубку.

- Ответы на все вопросы вот тут, - сказал он. - События регистрировались в бортовом журнале до последней минуты - надиктовывались на пленку.

- Что же случилось? - спросил Сэм.

- "Перикл" сразу после посадки был прикован к поверхности планеты. В этом было виновато магнитное поле, созданное юпитерианами. Я бегло просмотрел первую часть бортового журнала. Вы можете спокойно прослушать ее. Потом жители Юпитера вступили в контакт с экипажем, чтобы изучить его. Они называли это "разговор".

- То же слово использует юпитерианин. Что он под этим подразумевает?

- Я и сам с удовольствием узнал бы ответ на этот вопрос. Я пытался связаться с нашим другом, но он и не думает брать трубку. Во всяком случае, кажется, юпитериане овладели всеми фундаментальными законами жизни. Они, очевидно, не знают машин и никогда не создавали ничего подобного. Напротив, в их распоряжении имеются совершенные биокультуры. Живые клетки - их орудия труда. Вряд ли мы когда-нибудь сможем себе это представить. Когда к ним на планету сел корабль с неизвестными формами жизни, они повели себя как дети, которые получили новую игрушку. Конечно, им хотелось знать, как функционирует тело человека. Они это узнали. Члены экипажа послужили им наглядным пособием. Они насильно анатомировали их.

- Холодный ад, такой, как его описывает Данте, - сказал генерал Барк.

Его рука нежно погладила рукоятку тяжелого пистолета.

- Они дьяволы, существа без души, без всяких чувств. Мы должны снова оснастить этот корабль и посетить Юпитер с водородной бомбой на борту.

- Нет, Тесак, вы видите все не так, - возразил Сэм. - Они представляют другую форму жизни и думают и чувствуют, если они вообще на это способны, совсем иначе, чем мы. Они не спросили экипаж "Перикла", согласен ли он с тем, чтобы его анатомировали, но разве мы спрашиваем наших лабораторных крыс, согласны ли они с нашими опытами над ними?

- Чушь! Крысы не задают вопросов и...

- Вы правы. Но, может быть, для юпитериан мы - что-то вроде крыс. Так почему они должны нас спрашивать? Разве мы знаем, не вскрывают ли они друг друга, чтобы найти то, что им нужно?

- Такие вопросы, кажется, занимали и экипаж "Перикла", - сказал Ясумура. - Уикл, помощник командира, изложил в бортжурнале теорию, согласно которой юпитериане не индивидуумы, а коллективный разум. Если это так, им должно быть совершенно безразлично, умрут ли они как отдельные особи, ведь мы точно так же, подстригая ногти, выбрасываем их. И если это единственный вид существования, который они знают, они, конечно, считают, что мы едва ли отличаемся от них.

- Это все чистая теория, - пробурчал генерал Барк.

- Но она многое объясняет. Или мы должны рассматривать каждого из них как гения, или они представляют из себя коллективный разум, который без особого труда способен разрешить любую проблему. С легкостью, с какой мы читаем вслух, они быстро выучили английский язык. Они никогда не видели машин и не могли даже вообразить себе их существование. И все же решили проблему машин в несколько дней. Несколько дней им потребовалось, и чтобы научиться работать в чужой для них среде, построить камеру высокого давления и захватить контроль над кораблем.

- И им не оказали никакого сопротивления?

- Конечно оказали, но без особого успеха.

Ясумура включил бортовой журнал и отыскал место, с которого начал слушать.

- Может быть, вначале, прежде чем юпитериане припечатали корабль, и можно было еще что-то сделать, хотя не знаю, что именно. Не забывайте, экипаж не мог стартовать и не взорвать "Перикл" и себя. Во всяком случае, здесь есть последняя фраза, которую наговорил командор Рэнд в бортжурнал.

Он нажал клавишу повтора.

- ... двадцать четвертое мая по земному календарю, но время для нас не имеет никакого значения. Я, собственно, не должен говорить "мы", потому что вскоре они подчинили себе Андерсона, а он был последним, не считая меня. Эти усикообразные щупальца проникают через любой металл. Одно прикосновение, и человек парализован, а это конец...

Послышался скребущий звук, потом звон стекла.

Когда Рэнд заговорил снова, голос его звучал с трудом.

- Если вам покажется, что я пьян, то это сущая правда. Нелегко выносить все это, когда ты остался один...

Он осекся, а когда заговорил снова, голос его звучал увереннее.

- Я разбил бутылку, потому что мне нельзя напиваться: я должен суметь сделать то, что мне осталось сделать. Я выведу из строя все предохранители, запущу атомный реактор и разгоню его так, что он взлетит на воздух. Это будет самоубийство, ведь все остальные уже мертвы. Твари снаружи умны. Приходится считаться с тем, что они могут научиться управлять этим кораблем. Кто знает, какие дьявольские планы они вынашивают! Я твердо решил, что не позволю им этого. Говорит командор Рэнд, я заканчиваю бортовой журнал. Чтобы ни произошло, эта запись в бортовом журнале должна стать последней.

Ясумура выключил прибор.

Прошло несколько минут, прежде чем генерал Барк снова заговорил.

- Он прав, - сказал он. - Они принесли на Землю эту дьявольскую эпидемию и пытались уничтожить человечество.

- Нет, не так, - возразил Сэм. - То, что они здесь сделали, было скорее лабораторным экспериментом, чем попыткой уничтожить нас. Из способа, каким они вызвали эту болезнь, которая великолепно подошла к земным условиям, из того, как она охватила животных, которых они никогда не видели, судя по произошедшим мутациям, мы видим, как хорошо они знают нашу биологию. Мы по-прежнему не знаем, как они распространили вирус на корабле, как направили его точно по прямой вдоль Лонг-Айленда - что, насколько нам известно, физически невозможно. При желании, они могли бы вызвать эпидемию, которая за несколько дней уничтожила бы всех людей на Земле. Но они этого не сделали.

- Чего они добиваются? - спросил генерал.

Прежде, чем он смог продолжить, Ясумура поднял руку.

- Посмотрите, стрелки задергались. УКВ-передатчик под напряжением.

Видеофон загудел, и Ясумура включил связь.

На экране появилась фигура в форме.

- Говорит диспетчерская. Что вы там передаете? У нас помехи на частоте пеленгации.

- Мы ничего не передаем, но тварь в баке включила всю электросеть. Что это за сигналы?

- Подождите минутку, я подсоединю запись к видеофону. Попытайтесь убрать этот сигнал, пока он не забил весь спектр наших частот.

Голос смолк, и зазвучали звонкие скрежещущие стоны, бьющие по нервам.

Ясумура быстро уменьшил громкость.

- Во имя Зевса, что это такое? - спросил генерал.

- Скажите лучше "во имя Юпитера", сэр, - ответил Сэм. - Разве это не похоже на голос юпитерианина? Стенли, могут ли эти сигналы уловить и понять на Юпитере?

- Почему же нет? - ответил Ясумура. - Предположим, что там, на Юпитере, есть чувствительный приемник, постоянно настроенный на волну передатчика. Вы имеете в виду...

- Я ничего не имею в виду, я только ищу объяснение, - ответил Сэм. - Стрелки приборов упали на нули. Что это значит?

Взгляд Ясумуры медленно скользил по многочисленным шкалам приборов.

- Огромного потребления энергии больше нет. Что это затеял наш друг в баке?

- Пойдем посмотрим, - предложил Сэм.

Первое, на что они обратили внимание, покинув лифт, был резкий запах аммиака, однако кондиционеры уже работали, очищая воздух.

Пол поблизости от укрепленной стены влажно блестел, слой изморози на стенке бака исчез.

- Бак нагрелся...

- И высокого давления, как мне кажется, в нем больше нет, - сказал Сэм и глянул на потемневший экран.

- Тогда это существо мертво, покончило самоубийством, - сказал генерал. - Но почему?

Сэм покачал головой.

- Я спрашиваю себя, можно ли это назвать самоубийством. Юпитерианин, вероятно, никогда не имел ни желания, ни намерения покидать поверхность нашей планеты и возвращаться на свою. Он улетел на Землю, чтобы выполнить задание, точнее сказать, чтобы провести эксперимент. Наша Земля была его лабораторией, а мы - подопытными кроликами. Эксперимент закончен. Результаты переданы...

- Радиосигнал!

- ... и существо теперь, отключилось - называйте как угодно. Приказ выполнен бесстрастно и деловито, без всякого внутреннего сожаления.

- Нам остается только утешаться, - заметил генерал.

Он пнул пучок кабелей.

- Сообщение должно гласить: "Эксперимент не удался".

- Так ли это? - спросил Сэм. - Может быть, это был социальный, а не медицинский эксперимент. Они знали, как повлияет болезнь на наш организм. Таким образом они, может быть, смогли сделать выводы о нашем уровне развития, о нашей науке, наблюдая, какими средствами мы будем бороться с болезнью, что мы сделаем, когда обнаружим ее возбудителя. В конце концов, юпитериане не сделали никакой попытки солгать нам, что именно они принесли эту болезнь. Чтобы обнаружить юпитерианина, нужно было только открыть вход в корабль, бортовой журнал оставался в неприкосновенности. Не забывайте также, что капсула с сывороткой была наготове. Он использовал ее, чтобы устранить угрозу нарушения коммуникации, и, может быть, осознавая всю тяжесть нашего положения...

Снаружи прозвучали быстрые шаги, и все обернулись. В дверях стоял Эдди Перкинс.

- Я пытался связаться с вами по видеофону, но мне это не удалось, - тяжело дыша, сказал он.

- Что случилось?

- Болезнь... Эпидемия... Сыворотка... Жидкость в капсуле проанализировали, и без труда удалось синтезировать ее в лаборатории. Эпидемия побеждена.

Порывы ветра бросали снег в окно, к стеклу прилипли хлопья, но тепло помещения растопило их.

Киллер Домингес сидел верхом на стуле, обе руки его лежали на спинке.

- Замечательный выдался денек, лучше некуда, - сказал он недовольно. - Если я еще не заработал артрит, то наверняка получу его сегодня. Жалко, что вы нас бросаете, док.

- Я не печалюсь, Киллер, - ответил Сэм. - Не могу себе представить, что должен был перенести Ниту через этот порог. Единственное, чего мне будет недоставать, это машины скорой помощи и вас, Киллер.

- Пустяки, док. Конечно же, вам будет спокойнее на душе, если вы больше не увидите ни одной машины скорой помощи. Вы нужны в новой лабораторной программе, потому что вы тот, кто больше всех знает о юпитерианах. Уж не вы ли эту новую программу создали?

- В известном смысле, да.

Сэм закрыл чемодан и огляделся: не забыл ли чего.

- Эта история началась с сыворотки, которую нам дал юпитерианин. Она указала нам совершенно новый путь в медицине. Джей-молекулы, так мы их назвали. Они живут как вирусы или как микроорганизмы и размножаются автоматически. Только благодаря этому нам удалось справиться с эпидемией в несколько дней. Мы сразу же начали изучать возможности всестороннего использования джей-молекул. Если мы сможем использовать хотя бы десятую часть того, на что надеемся, то и тогда мы должны быть благодарны юпитерианам за то, что они принесли к нам болезнь и сыворотку, ведь это наметило совершенно новый путь в медицине.

- А вы не подумали, сколько народу полегло, доктор?

- Я охотнее думаю о том, сколько тысяч, а может быть, миллионов человеческих жизней ежедневно мы можем спасать. Джей-молекулы не только размножаются сами по себе, они могут уничтожать и другие болезни. И каждый раз возникает особый вид, действующий только на ту болезнь, которую нужно победить, и создается нужное количество сыворотки.

- Это для меня слишком умно, док. Ходят слухи, что на Юпитер должны отправить новый корабль. Разве первое посещение не доставило нам достаточно хлопот?

- Есть что-нибудь, о чем вы не слышали?

- У каждого свои связи.

Пока Сэм говорил, открылась дверь и вошла Нита, но Сэм, стоявший спиной к двери, не видел ее.

- Я угадала, ты вызвался добровольцем? - спросила она, стряхивая снег с пальто.

Вместо ответа Сэм поцеловал ее.

Киллер одобрительно кивнул и вытащил сигарету.

- Пора. Труба зовет. - Он махнул им рукой и закрыл за собой дверь.

- Ты не ответил на мой вопрос, - сказала Нита.

Сэм отстранил девушку на расстояние вытянутой руки и серьезно посмотрел на нее.

- Ты запрещаешь?

- Я не буду визжать от радости, но... нет, милый, я не буду препятствовать тебе. Как я могу? Только, пожалуйста, не так скоро. Да?

- Нет, не в ближайшие недели или месяцы, и потом, я же полечу не один. Со мной полетит Стен Ясумура, а также Хабер, если к тому времени он избавится от костылей. Даже Тесак Барк хочет принять участие в этой экспедиции. Я не знаю, как он это провернет, но он сделает так, что отборочная комиссия Космического центра выберет именно его. Он даже посещает для тренировок школу подготовки к космическим полетам, на всякий случай.

- Бедняга! В его-то возрасте! Когда я думаю о тренировках в невесомости и о мучениях в перегрузочной камере, мне становится его жаль.

- А мне - нет, - сказал Сэм.

Он взял в одну руку чемодан, а другой подхватил Ниту под руку.

- Если мне кого и жаль, так это бедных юпитериан. Спаси их Боже от Тесака!