Бубенцы гремят на шеях коз,
Под телегой копошатся утки.
От развилки крашеный Христос
Смотрит вслед грохочущей маршрутке.

Спицы по асфальта лоскутам
Вторят спицам, пляшущим у печки.
Принципы остались где-то там,
С горя пили из-за той осечки,

А теперь привычным стал народ –
Все наполовину иностранцы...
Только деду Мирче пятый год
Снятся костяки насосных станций.

То, за что весь мир стоял горой,
Обернулось свалкой под горою:
Люди, убивая старый строй,
Нового, как правило, не строят.

Но, покуда есть в полях стада,
А в домах – на выданье невесты,
Не придет последний день сюда,
Не утратит смысла это место.

Будет, как и много лет назад,
Дерн полоться, а дрова – колоться,
И у гостя запестрит в глазах
От многообразия колодцев.

Без друзей и кумовьев никак!
Кто пошутит, кто плечо подставит,
Кто ругнется – и недобрый знак
Невесомым облачком растает,

А к ночи живительный кагор
Перетянет раны красной ниткой,
И осилит путь на косогор
Крошка виноградная улитка.

Будущее машет помелом,
Но хранит один, в кого не верю,
Мудрое неспящее село –
Хрупкий скит рутины и доверья.