Игами-химэ встретила нас на пороге, и пригласила в дом. Она прикрывала лицо веером, но я видел её снисходительную улыбку. И мне было стыдно за свой внешний вид: за нарумяненные щеки, женское кимоно и дурацкую прическу. Хотя, казалось бы, Игами-химэ сама не пренебрегает маскировкой, когда это необходимо. Я понимал это, но справиться со своими чувствами все равно не мог.
В воздухе пахло корицей и лимоном, и я настолько потерял голову от этого аромата, что не сразу услышал, как Игами-химэ обращается ко мне.
- Я велела нагреть воды. Скоро ты сможешь умыться и переодеться, Широ.
Я поклонился и пролепетал слова благодарности, а она одарила меня таким взглядом, что по спине пробежали мурашки. В этот момент Кори дернула меня за рукав.
- Эй, ты в порядке? - я почувствовал её волнение, и поспешил успокоить мою спутницу:
- Все хорошо. Просто устал немного...
- Здесь вы оба можете отдыхать, сколько вам будет угодно. - звуками голоса Игами-химэ можно было наслаждаться бесконечно. Наверное, она восхитительно поёт. Но разве я осмелюсь просить её об этом?...
С этой мыслью я и пошел умываться. Залез в чан с горячей водой и, оттирая с себя краску, думал, что мне делать дальше. На Юкимару надежды нет, но я благодарен ему за помощь. Сколько времени я могу провести в гостях у Игами-химэ, прежде чем враги найдут меня? Месяц? Неделю? А, может быть, всего лишь день? Игами-химэ... О чём бы я сегодня н думал, все мои мысли возвращались к ней. Теперь я был уверен, что корицей и лимоном пахнет её кожа. А ещё у Игами-химэ пронзительно-зеленые глаза. Это большая редкость в наших краях. Кажется, у того гайдзина, что приезжал к сэнсэю, тоже были светлые глаза. Но не такие яркие, а серые, как небо в пасмурный день.
От воды поднимался пар, впервые за несколько дней мне было хорошо и спокойно. Кажется, я задремал прямо в чане, и мне снилась Игами-химэ. Смеясь, она перебирала мои волосы, и не давала повернуть голову - словно не хотела, чтобы я смотрел на неё. Я чувствовал её дыхание на своей коже - легкое, словно дуновение весеннего ветра, срывающего лепестки цветущей вишни.
Проснулся я оттого, что вода стала слишком холодной, и обнаружил, что пока я спал, кто-то явно заходил сюда, потому что моей одежды нигде не было, зато на стуле обнаружилось полотенце, домашнее кимоно и хакама<1>.
Я оделся, и вернулся в дом.
Игами-химэ ждала меня. А Кори нигде не было видно.
- Она устала и отправилась спать, - старшая лиса ответила на мой невысказанный вопрос. - садись, угощайся. Этот чай мне привезли из Китая - лет сто или двести назад, уже не помню. Хочешь вина?
- Не стоит беспокоиться - я устроился на подушке. Игами-химэ улыбнулась и подсела ближе. Она разливала чай, а я любовался её тонкой рукой, изящными пальцами с острыми розовыми ногтями.
Внезапно я снова ощутил её дыхание на своей щеке - как тогда, в комнате для омовений.
- Неужели все хи-но тэмма так нерешительны? Я же чувствую, твое сердце стремится ко мне, почему ты не позволишь ему насладиться сполна?
Я хотел что-то ответить, но посмотрел в её глаза, и утонул в них. Нас окутала темнота и туман благовоний. Губы Игами-химэ оказались сладкими на вкус. Она нежно перебирала мои волосы, а мне казалось, что все это случалось со мной и раньше. И снова аромат корицы с лимоном кружил голову. Только теперь к ним примешивался ещё и запах опиума. И от этого казалось, что стены дома качаются в такт нашим движениям. Я коснулся губами её виска... шеи... плеча, с которого так кстати соскользнуло кимоно. Она выгнулась и застонала. А я вдруг понял, что смотрю на нас словно со стороны. Я видел, как мои руки обнимают стройную талию Игами-химэ, она отвечает на поцелуй... и чистая энергия начинает перетекать от меня к ней. Воздух дрожит от напряжения, искры вспяхивают и гаснут на полу, на расбросанной одежде, на наших плечах...Так лисы воруют ки у людей. Я не знал, что они осмеливаются проделывать то же самое и с хи-но тэмма.
- Нет! Игами-сама! - я оттолкнул от себя лисицу, вскочил на ноги и едва не упал снова. Тело отказывалось слушаться, оно желало совсем иного. Лиса казалась мне соблазнительнее всех женщин, которых я знал до этого. И я хотел её любви.
- Не надо бояться, Широ. Иди ко мне!
Она раскрыла объятия, и я почувствовал, что не смогу сопротивляться её чарам. Её кожа маняще белела в темноте. А под кожей я видел тонкую мерцающую сеть сосудов, слышал, как по ним течет кровь. И это видение заслонило собой все остальные.
Я шагнул навстречу Игами-химэ, подхватил на руки, крепко прижал к себе, вдохнул запах её тела, а потом впился зубами в нежный изгиб шеи, и сразу ощутил знакомый солоноватый вкус. Это было наслаждение иного рода, но по силе ощущений ничуть не меньшее.
Игами-химэ закричала и попыталась вырваться. Я отпустил её лишь когда утихла жажда. К этому моменту острые коготки уже успели расцарапать мою спину и плечи.
- Извини... это вышло случайно, - я опустился на колени перед Игами-химэ. Лисица тяжело дышала, но смотрела на меня без страха. И даже с каким-то уважением. Она облизнула губы и промолвила:
- Мы квиты, Широ. Я дала тебе кровь взамен украденной силы. Все остались при своём.
Я вытер губы тыльной стороной ладони и зачем-то коснулся её щеки.
- Зачем ты так поступила, Игами?
Она смутилась и склонила голову мне на плечо.
- Прости меня, Широ. Вообще энергия хи-но тэмма не привлекает лис. Но ты какой-то неправильный хи-но тэмма, потому что твоя ки показалась мне такой вкусной... Я просто не могла удержаться. А ты ещё, как назло, так легко поддался моим чарам. Ты что, всегда так восприимчив к любовной магии? Мне это показалось забавным.
Я не знал, что ответить. Её слова заставили меня покраснеть. Наверное, лисьи чары ещё не до конца рассеялись, поэтому я коснулся её руки и попросил продолжить рассказ. Она кивнула:
- Чтобы соблазнить тебя, мне даже не пришлось прикладывать особых усилий. Но я до сих пор не понимаю, почему мои действия вызвали пробуждение жажды. Ты выглядел вполне сытым хи-но тэмма. Уж я-то разбираюсь. Скажи, Широ, когда ты пил кровь в последний раз?
Я задумался.
- Дней пять или шесть назад. Я точно не помню...
Игами-химэ посмотрела на меня с ужасом.
- Не помнишь? Ты что, всегда так редко питаешься?
- Нет, не всегда. Обычно раз в два дня... Но я просто забыл поесть. Со всеми этими преследованиями...
Игами-химэ покачала головой.
- Если я правильно помню, Широ, хи-но тэмма не может так запросто забыть поесть. И ты только что показал, что бывает, когда хи-но тэмма действительно голоден.
Я готов был провалиться сквозь землю от чувства вины. И, думаю, Игами тоже было не по себе. Все-таки жаль, что такой хороший вечер оказался испорчен... Я отстранился от неё, поднял кимоно и накинул ей на плечи. Лиса благодарно кивнула, просунула руки в рукава и завязала пояс. Я едва успел влезть в хакама, когда в комнату влетела разъяренная Кори.
- Я знаю, чем вы тут занимались! Как ты могла, тетя Игами! Широ наш гость, а ты его чуть не уморила...
Я почувствовал, что снова заливаюсь краской. А Игами-химэ встала в позу и принялась кричать на племянницу:
- Знает она! Много ты понимаешь! Это кто ещё кого чуть не уморил.
Кори недобро прищурилась, а потом ухватила тетку за подбородок, и развернула к свету.
- Он тебя укусил? Так тебе и надо! В следующий раз будешь думать головой, а не тем, чем ты обычно думаешь...
- Да как ты смеешь, малявка!
Лисы готовы были вцепиться друг другу в волосы и я поспешил вмешаться.
- Не ссорьтесь, пожалуйста. Это было недоразумение...
- Сейчас я покажу тебе недоразумение! - взвизгнула Кори и со всего размаху залепила мне пощечину. Она хотела ударить ещё раз, но я успел схватить её за руку и притянул к себе. В моих объятиях лиса дернулась пару раз и затихла. Мне показалось, что Кори сейчас расплачется, но она лишь угрюмо молчала.
Игами-химэ снисходительно улыбнулась.
- Дети, идите на кухню. Завтрак уже готов. А потом вам надо уходить...
Кори глянула исподлобья, отстранилась от меня и спросила:
- Может быть, ты хочешь остаться?
Я покачал головой.
- Нет. Я думал, что ты теперь не захочешь продолжать путь рядом со мной.
- Не дождешься.. - отмахнулась Кори.
Она подмигнула Игами и хихикнула:
- А это правда, что он восприимчив к любовным чарам больше, чем все остальные?
- Даже не думай!
Я готов был прибить её на месте. И на протяжении всего завтрака молчал, ругая себя за то, что связался с лисами - на свою голову. Предупреждал же меня Кэно-сэнсэй...
Игами-химэ вышла за ворота проводить нас. На ней снова были одеты нищенские лохмотья, но мне она все равно казалось соблазнительной и прекрасной.
- Куда вы пойдете? - спросила Игами. Я увидел, что Кори молчит и тоже смотрит на меня. Они ждали решения. А я не знал, что сказать. Но обмануть их ожидания тоже не мог, поэтому выпалил:
- Мы отправимся в Эдо. Юкимару советовал мне встретиться с хозяином города. Может, мне там удастся найти кров и защиту...
- Хорошее решение - похвалила Игами. - я бы ещё попробовала узнать причину, почему жажда теперь не так часто посещает тебя.
- Я думал об этом, Игами-химэ. Может быть, все дело в колдовстве. Мой сэнсэй практиковал оммё-до. Он и меня учил кое-чему... Может быть, он наложил какое-то заклинание...Что-то вроде предсмертного подарка.
- Может, так и есть. А, может, и нет. - задумчиво сказала Игами-химэ. - Ну, доброго пути вам, дети. Широ, не геройствуй и береги себя. Мне кажется, позже ты ещё вернешься сюда.
Кори зашипела от ярости. И я удивился - неужели она ревнует? Нет, вряд ли. С чего бы это. Разве что... может, ей неприятно видеть, как её тетка кокетничает с чужим хи-но тэмма?
- Идем уже! - Кори схватила меня под руку и потащила вниз по улице, не дав даже нормально попрощаться с Игами-химэ
- Тише ты, лиса дурная! Рукав оторвешь. - наверное, не стоило говорить с ней так грубо. Но Кори не обиделась. Она выпустила ткань моего кимоно, улыбнулась и сказала невпопад.
- Сегодня дождя не будет. Хороший день для путешествия.
Я задрал голову, окинул взглядом чистое небо. Солнечные лучи ласкали взгляд. Хи-но тэмма могут долго смотреть на солнце неотрывно. Получать от него силу.
И Кори, лиса бесстыжая, спустила с плеч кимоно, да ещё и полы подоткнула за пояс. Дескать, так идти удобнее, край одежды не запачкается. А под солнышком позагорать все ёкаи любят, кроме разве что, водяных. А уж лисам, стихией которых издавна считается огонь, это вдвойне приятно. Кори резвилась, то забегала вперед, погнавшись за какой-то бабочкой, то отставала, залюбовавшись своим отражением в придорожной лужице, а я шел и злился на неё. Теперь и не взглянешь лишний раз веё сторону - она же все равно, что без одежды. Нравится ей дразнить. Ох, не будет мне покоя с такой спутницей до самого Эдо. Может, хоть там она от меня отстанет?
От этой мысли меня вдруг бросило в дрожь. Снова остаться одному не хотелось. Но как я могу позволить себе привязанность, если даже себя защитить не могу? Никто из нас не знает, что случится завтра.
- Эй, Широ, расскажи мне что-нибудь! - Кори поравнялась со мной, заглянула в глаза, блеснула белыми зубками, - например, про учителя своего. Какой он был?
Я вздохнул. Как описать глупой лисе, чем был для меня Кэно-сэнсэй, и какая пустота настала в моём сердце после его смерти? До сих пор ничто не может заполнить эту пустоту, и при упоминании его имени холод бежит по спине, а на глаза наворачиваются слезы.
- Учитель был необыкновенным. Таких я больше не встречал, ни среди хи-но тэмма, ни среди людей, ни среди ёкаев. И вряд ли когда-нибудь встречу.
- Ой, только не надо высоких речей, - личичка наморщила нос, - расскаши что-нибудь интересное.
- Ну хорошо, слушай, - я улыбнулся, - сейчас я расскажу тебе сказку. Ты любишь сказки?
Кори радостно закивала и приготовилась внимать.
- Ты знаешь, кто такая Юки-но онна?
- Конечно знаю, - фыркнула лисичка, - это баба снежная. Ёвай<2>, дурища бесплотная, порождение фантазии людcкой. Ничего интересного.
Я не обратил внимания на этот выпад. Всем известно, что ёкай не любят бесплотных духов, и духи отвечают им тем же. Но сейчас это не имело значения, разговор я собирался вести совсем не об этом.
- Однажды император Рёсицу совершал паломничество в храм Исэ, и заскучал в дороге. И тогда придворные решили устроить поэтическое состязание, причем обязательным условием было то, что стих должен воспеть женскую красоту и красоту снега, ведь дело было зимой. И император сочинил лучший стих, никто не смог сравниться с ним в умении слагать танка.
А ночью Рёсицу обрел свою нежданную награду - из снегопада вышла к нему прекрасная женщина, вошла в покои, опустилась на ложе и скинула многослойные одежды. И император не единожды в ту ночь отдал должное её красоте.
Ровно через девять месяцев после этого события, в храм Исэ был подброшен младенец, и назвали его Кэно. Такова история рождения моего учителя, потомка правящей династии и сына снежной девы.
Кори слушала, забыв закрыть рот.
- Как красиво! - наконец, выдохнула она. - Это когда было? В эпоху Хэйян или раньше? А что потом стало с Юки-но онна? Неужели, это всё правда?
Я рассмеялся и щелкнул её по лбу.
- Поверила, глупая лиса! Конечно же, это неправда. Всё враньё, от первого и до последнего слова. Я же сказал, что расскажу сказку, а ты уши развесила. А могла бы догадаться! Ну где это видано, чтобы паломничество в Исэ совершалось в зимнее время года?
Кори обиженно фыркнула и надулась.
- Очень смешно, Широ. Прямо обхохочешься!
Обиды её, по счастью, хватило ненадолго.
- Ты умеешь расказывать так, что хочется слушать, - призналась она. Расскажи мне ещё что-нибудь. Только на этот раз про себя, ладно?
Ну вот, пристала. Даже моя выходка со сказкой её не отвадила. Ну ладно, про себя я тоже могу. Только вот рассказывать-то особо нечего.
- Я плохо помню своё детство. Знаю, что родился в каком-то портовом городе. Сэнсэй забыл его название, а я был слишком мал, чтобы помнить. Меня забрали оттуда, мне ещё и двух лет не было. Мать моя была портовой шлюхой, и я не помню её лица. Иногда она мне снится, но каждый раз с новой внешностью. А отца моего, подозреваю, она и сама не знала. Какой-то португалец, матрос, надо полагать. Мама сказала сэнсэю, что именно поэтому назвала меня португальским именем, но, кажется, соврала, потому что имя у меня вполне японское. Она не могла меня прокормить, и поэтому просто продала первому встречному. Хорошо, что это оказался Кэно-сэнсэй. Если бы не он, я бы умер ещё в младенчестве. Какая-то неизвестная болезнь, что-то врожденное, как и эта белая прядь, - для пущей убедительности я подергал себя за волосы, - но, по счастью, учитель практиковал оммё-до, и его знаний хватало, чтобы гасить проявления моей болезни в течение шестнадцати лет. А когда он напоил меня своей кровью и сделал хи-но тэмма, я излечился от всех недугов, кроме одного.
- Нет, не скромности. Помнишь нашу первую встречу? Я ведь не сразу понял, что ты кицунэ. Иногда перед моими глазами встает пелена, и я не отличаю ёкаев от людей, не чувствую других хи-но тэмма. Это всегда случается так некстати... Хотя, я уже привык...
- Врешь ты всё! - с сожалением протянула лиса, - хотя, надо признать, врешь складно. Так и хочется пожалеть тебя, бедняжку.
Я пожал плечами.
- Кори, на этот раз я рассказал тебе чистую правду, ни единым словом не приукрашенную.
Она удивленно захлопала ресницами, а потом вдруг натянула кимоно на плечи, и поёжилась.
- Что-то холодно становится. Не пора ли нам поискать ночлег? И поесть чего-нибудь не мешало бы, а то с утра хлебной крошки во рту не было.
- Да-да, конечно.
Я чувствовал себя неловко. Наверное потому, что никогда никому не рассказывал эту историю. Не было надобности. Учитель и так все знал про меня, а того гайдзина, что гостил у нас, подобные мелочи вовсе не интересовали. А теперь меня терзали сомнения, стоило ли рассказывать. С Кори мне хотелось быть откровенным, и это пугало. Должно быть, тоже последствия лисьей магии? Спрашивать бесполезно, эта маленькая нахалка ни за что не признается. Пожалуй, мне придется просто смириться с тем, что в её присутствии я каждый совершаю странные поступки.
- Эй, рыжая! - окликнул я её, - Вот та поляна вполне подходит для ночлега, не стоит углубляться дальше в чащу.
- Что, устал? Уже ноги не держат? - весело огрызнулась она.
- Не держат, - честно признался я. - Можно подумать, ты устала меньше меня. Не геройствуй, Кори. Все-таки сегодня у нас был не самый легкий день...
- Да... как хорошо ты выразился, - вдруг согласилась она, - ты прав, это, действительно, не самый легкий день...
Примечания:
<1>Хакама - традиционная японская одежда. Штаны широкого покроя со складками.
<2>Ёвай - в японской мифологии существа, не имеющие плоти и не рожденные. Духи, порожденные людским воображением, такие, как юки-но онна, относятся к ёвай.
Предыдущая главаСледующая глава