Каждые два года Сидни Мэллор Мэдисон издавал исторический роман. После шести месяцев тщательных исследований он тратил ровно год на его написание. Ещё полгода уходило на вычитку, на выступления в дамских литературных клубах, и ближе к концу этого периода он уже раздавал автографы на своём последнем сочинении в различных книжных магазинах.

Это была приятная жизнь. Мэдисон считался писателем, способным заработать себе на хлеб с маслом, и его книги всегда продавались. Они обычно перепечатывались в мягкой обложке, и в большинстве случаев Голливуд предоставлял ему предоплату, хотя за шестнадцать лет киномагнаты так ничего и не сняли. Но Мэдисон лишь пожимал плечами и клал деньги себе в карман, он относился философски к таким вопросам.

Временами профессиональные критики обрушивались на него. Признавая подлинность описываемых событий, они цеплялись к диалогам, называя их "высокопарными", а персонажей "марионеточными". Конечно, это было несправедливо, но когда Мэдисон видел, как его банковский счёт увеличивается с четырёхзначного до пятизначного, и всё ещё продолжает расти, он не придавал придиркам значения. Критики могут хоть повеситься, а он всё равно будет жить ещё лучше.

По мере того, как состояние Мэдисона росло, он решил, что год писательской работы должен пройти без перерывов, которые ему приходилось делать в своей городской квартире. Он велел своему агенту подыскать какое-нибудь уединённое место, где его не потревожат, пока он будет писать. И через несколько недель агент отправил его к мистеру Конуэю Кемптону, у которого был охотничий домик где-то на севере Новой Англии.

Пожав руку, протянутую через стол, Кемптон жестом пригласил Мэдисона присесть в кресло, а сам откинулся на спинку стула.
- Что ж, буду откровенен, мистер Мэдисон. Все охотники там стрелянные, и это не шутка! Но пусть это вас не беспокоит. Дом находится в хорошем состоянии, полностью меблирован, и вас никто не будет отвлекать от работы. Я не могу предложить более подходящего места!

Мэдисон обратил внимание на бегающий взгляд Кемптона, и заметил, что арендная плата слишком высока. Но он согласился съездить посмотреть на дом, и если сочтёт предложение подходящим, то сразу же переедет и вышлет подписанный договор аренды вместе с чеком на оплату. Именно так получилось, что одним серым осенним днём мистер Сидни Мэллор Мэдисон, известный романист, въехал в крошечную деревушку Гранбери, что в Новой Англии, и остановился у магазина. Хотя Кемптон подробно описал дорогу, он хотел убедиться, что выбрал правильное направление к охотничьему домику, скоро должно было стемнеть, и он устал после долгой поездки.

Продавец в магазине, прищурившись, взглянул поверх деревянного прилавка.
- К домику Кемптона? Это по дороге налево, мимо кладбища. Миль эдак двенадцать. И лучше ехать не спеша, дорога там совсем плохая!

Когда Мэдисон выехал на дорогу, то понял, что замечание продавца было вполне разумным, эта грунтовка оказалась хуже всех тех, по которым ему когда-либо приходилось ездить. Его взгляд был так сосредоточен на рытвинах, что он почти не обращал внимания на окружающий пейзаж. У него сложилось общее впечатление, что тот был мрачным, необитаемым, и совершенно неприветливым.

На закате Мэдисон добрался до домика, грубо сколоченного, но довольно крепкого на вид. Большие брёвна были плотно подогнаны друг к другу, а глубоко утопленные окна не походили на те, что гремят при каждом ветерке. Внутренне он проклинал Кемптона за то, что тот не предупредил его об ужасном состоянии дороги, но как только он вошёл внутрь, включил свет и отопление, то решил, что всё-таки может подписать договор аренды. Дом хоть и казался простоватым, но был оборудован центральным отоплением и всеми удобствами обычной городской квартиры. Обстановка выглядела уютной, он предпочёл бы менее громоздкую мебель и несколько картин на стенах, но чего можно ждать от охотничьего домика?

После глотка виски и лёгкого ужина, Мэдисон принял душ и лёг спать, но, несмотря на всю усталость, спал он плохо. Смутные ночные кошмары, что необычно для него, продолжались до самого утра, и он проснулся раздражённым и встревоженным. Мэдисон, однако, гордился своим профессионализмом, писатель, достойный, чтобы есть свой хлеб, не позволял настроению вмешиваться в его график работы. Ровно в восемь часов, после завтрака из яиц, тостов и кофе, он устроился за столом в кабинете. Проработав в течение почти трёх часов, Мэдисон решил пробездельничать оставшуюся часть дня. Обычно он работал до двенадцати, а иногда и дольше, но вчерашняя поездка и плохой сон утомили его сильнее, чем он предполагал.
- Средний возраст, - поморщившись, подумал он.

Перед обедом Мэдисон вышел к автомобилю и принёс багаж, который оставил там накануне вечером. Серые облака затянули всё небо, а холодные порывы ветра кружили сухие листья, несколько из них, алых и жёлтых, упали на крышу. Заперев дверь, Мэдисон вздрогнул. Сидя за ланчем, он понял, что должен принять решение, стоит ли ему подписать договор аренды или собраться и уехать домой? Это была борьба настроения против логики, и логика уступила. Мэдисон ненавидел настроение, он знал десятки писателей, которые работали только тогда, когда "были в подходящем настроении". И большинство из них заканчивало простыми рецензентами книг или кем-то столь же отталкивающим и опустившимся.

Подписав договор аренды, Мэдисон приложил к нему гневную записку о плохом состоянии дороги и наклеил на конверт марку. Только тогда перед ним встал вопрос о ежедневной почте. Должен ли он вызывать почтальона или сам каждый день ездить в Гранбери? Мэдисон вышел на улицу, но не нашёл там почтового ящика, и решил, что следует немедля разобраться в ситуации с почтой. Бормоча себе под нос, он двинулся по изборождённой рытвинами грунтовой дороге.

Продавец, мистер Сайнс, снова смотрел на него из-за магазинной стойки. У Мэдисона возникло странное впечатление, что тот стоял за прилавком всю ночь.
- Доставка почты? Не, сэр! Тут такого нет. Здешние сами забирают почту. Где? Да прям тут, у меня и почта, и магазин. Это вам не город!

Раздражённый, Мэдисон передал ему конверт с договором аренды. Нет доставки почты! Ему придётся прыгать по этим адским колдобинам каждый день, чтобы забрать свою почту!

Когда он уже собрался уходить, Сайнс наклонился вперёд.
- Вы охотник, мистер Мэдисон?

Известный писатель колебался. Он был уверен, что эта деревенщина никогда о нём не слышала, и не хотел, чтобы услышала. Поэтому он решил пойти на опережение.
- Нет, - ответил он, - я не охочусь. Я работаю на издательство, занимаюсь всякими исследованиями. Приехал сюда, чтобы отвлечься от городской суеты.

Сайнс выгнул брови.
- Тут не будет никакой суеты. Ежели только... - его голос затих.

Мэдисон повернулся и направился к двери. Этот тип должен понимать, что он ценит своё время, и если не может сразу сказать то, что хочет, то он не собирался стоять и ждать его. Но перед тем как он открыл дверь, из-за большого бочонка, наполовину скрытого в тени за прилавком, раздался голос:
- Может, вы и не охотитесь, мистер, но это не значит, что не охотятся на вас!

Мэдисон повернулся и уставился на говорившего, который сидел на полу рядом с бочкой. Нечто маленькое, иссохшее, с выгоревшими глазами, словно привидение, оно смотрело на него, одетое в какое-то тряпьё, казалось снятое с пугала на одном из соседних полей. Мэдисон собрался было ответить, но решил не делать этого, а пожав плечами, вышел за дверь. Философ в бочонке, подумал он с усмешкой. Такие маленькие деревушки в Новой Англии всегда изобилуют подобными экземплярами, вечными бездельниками, единственное занятие которых, это сидеть вот так, либо играть в шашки. Мэдисон поклялся, что будет избегать Гранбери как можно дольше, забирать почту один раз в неделю и оставлять чеки.

Когда он ехал обратно в сторону дома по усеянной опавшими листьями грунтовке, загадочные слова похожего на гнома бездельника всё ещё не давали ему покоя. Что, чёрт побери, он имел ввиду? Мэдисон решил, что не позволит себе беспокоиться из-за этого, и, как только доберётся до домика, немного выпьет. За одним стаканом последовал другой, и, после наспех приготовленной еды, он рано лёг спать, вместо того, чтобы как обычно провести время за чтением. Ему опять снились странные кошмары, однако Мэдисон винил в этом выпивку, и ровно в восемь часов утра сел за стол. Но он никак не мог сосредоточиться, по какой-то непонятной причине всё время думал о том, похожем на гнома существе, скрывавшемся за бочкой в магазине Сайнса. О чём же он говорил? Ах, да:
- Может, вы и не охотитесь, мистер, но это не значит, что не охотятся на вас!

Мэдисон убеждал себя, что в этих словах не было смысла, что это всего лишь бред местного дурачка. Здесь нет никаких опасных животных, кроме нескольких чёрных медведей, да, быть может, рыщущего горного льва. Если бы поблизости скрывался какой-нибудь сбежавший заключённый или сумасшедший, то он был уверен, что его предупредили бы об этом. В любом случае, в доме имелось множество оружия, хранящегося в надёжно запертых ящиках.

В десятом часу дня Мэдисон бросил писать. У него разыгралась головная боль, и, возможно, прогулка до обеда пошла бы ему на пользу. Перед тем как покинуть дом, он открыл один из ящиков с оружием, вытащил двустволку, зарядил патроны, проверил предохранитель, и накинул меховое пальто.

Пейзаж казался ещё более пустынным, чем раньше. Кое-где располагались заросли низких вечнозелёных растений, чередовавшиеся невозделанными полями с валунами, пучками грубой травы, и засохшим лишайником. Холодные пальцы ветра ворошили заросли травы с шипением, напоминавшим шипение змей. Мэдисон был озадачен абсолютным отсутствием животных, хотя он прошёл несколько миль, ему не встретился ни кролик, ни даже птица. Это было довольно странно. Он вернулся в дом, чувствуя себя подавленным и встревоженным. Что-то было не так с этим местом, обычно даже на такой бесплодной и мрачной земле обитает несколько мелких существ. Размышляя за ланчем, Мэдисон решил, что спросит об этом Сайнса, когда в следующий раз будет в Гранбери.

Днём он писал письма, приготовил сытный ужин, и читал почти до полуночи. Он опять плохо спал. Всё время повторялся кошмар, в котором Мэдисон яростно бежал в темноте по заброшенным полям, в то время как что-то злонамеренное преследовало его, желая смерти. Чем бы оно ни было, он понимал, что не может убежать от него, несмотря на все усилия. В какой-то момент он упал на каменистую землю, но совершенно не ощутил удара. Он проснулся мокрый от пота, и заварил себе чёрный кофе. В восемь часов, вместо того, чтобы сесть за стол, Мэдисон надел пальто, взял ружьё и вышел на улицу к автомобилю. Когда он трясся по грунтовке, то убеждал самого себя, что письма в кармане его пальто содержат важные сообщения, это давало ему разумное оправдание для поездки в Гранбери рано утром.

Сайнс сердечно приветствовал его и взглянул на письма.
- Почтальона не будет до полудня, мистер. Это срочные письма?

Мэдисон нахмурился.
- Да, в каком-то смысле срочные, но подождут и до полудня.

Сайнс кивнул и перегнулся через прилавок.
- Как вы добрались до дома Кемптона, а мистер?

Мэдисон колебался. Он не хотел отвечать этой деревенщине, и всё же выпалил:
- Что-то не так с тем местом, Сайнс! Там что-то произошло? Я имею ввиду что-то действительно плохое? - он был потрясён отсутствием в своих словах сдержанности, но было уже слишком поздно.

Сайнс задумчиво посмотрел на него, почёсывая подбородок большим пальцем левой руки.
- Ну, - протянул он, - после того, как там нашли последнего охотника с продырявленной головой, все стараются держаться подальше от этого места, даже животные, я так думаю!

Мэдисон уставился на него.
- Его голова была продырявлена? Чем-то прострелена?

Сайнс подался вперёд и заговорщически прошептал:
- Врачи сказали, что это была дробь. Но я слыхал другое! Продырявлена совсем не дробью!

- Тогда чем же?

Сайнс стряхнул крошки со стойки.
- Я не хочу об этом болтать, но... Но вам расскажу. Те дырки в его голове были такими... забавными что ли... врачи распилили ему череп... и внутри совсем не было мозгов!

Мэдисон невольно раскрыл рот, а Сайнс снова подался вперёд через стойку.
- Вы знаете, что я думаю? Мозги этого бедняги были вытянуты прямо через те забавные дырки в его голове! Парнишка Карпера, гробовщика, он видел те дырки. Говорил, будто кто-то взял сотню маленьких свёрл и прямо изрешетил голову того охотника!

Мэдисон закрыл рот, пытаясь понять, не обманывают ли его. Он взял себя в руки, и, собравшись с мыслями, заговорил:
- Я ничего такого не видел в газетах. Разве не было расследования?

Сайнс глянул на него, пренебрежительно прищурившись.
- Не обо всём в газетах пишут, мистер! Иногда чересчур сложные дела замалчиваются.

Он хотел было уйти, но передумал и снова заговорил, его голос сделался низким и зловещим:
- На вашем месте я б бежал оттуда, мистер! Там на холмах небезопасно. Давным-давно, много лет назад, в тех холмах жили одни из семейства Уэтли. Думаю, вы слыхали о них? Ну, это забавно для писаки. Так вот, те Уэтли призвали чего-то с неба, что никак не уйдёт обратно! Об этом ещё говорится в Мифах Ктулху, о таком-то вы слыхали, надеюсь?

Мэдисон побагровел. Теперь он чувствовал себя в безопасности. Старый дурак вешал ему лапшу на уши, основанную на журнале, который не выходил уже много лет! Конечно, его издание сейчас переживало своего рода возрождение, и он с отвращением пролистал некоторые его выпуски. Мэдисон отвернулся от прилавка с раздражением и облегчением.
- О да! Я слышал об этой писанине! Лавлок, Лавкроп, или что-то в этом духе. Все эти так называемые мифы, бессвязная, наполненная чушью, выдумка! Ни слова правды!

Сайнс безразлично, почти философски бросил:
- Каждый человек имеет право на своё мнение, я так думаю. Ну, вы спросили меня, я рассказал. Я б не остался ни в доме Кемптона, ни рядом с ним, ни часу. Но теперь это ваше дело!

Рискуя сломать подвеску автомобиля, Мэдисон мчался обратно по изрытой грунтовке. Мифы Ктулху!! Какая ерунда! Эта деревенщина была куда доверчивей, чем он считал! Теперь он выкинет всё это из головы и вернётся к работе. На следующее утро, ровно в восемь часов, он сел за свой стол. Им двигало упрямство, куда большее, чем сила воли. Ночные кошмары были ещё хуже, чем раньше, его лицо стало бледным и морщинистым, а руки дрожали, когда он пытался писать.

Спустя час Мэдисон сдался. Написав несколько абзацев, он прочитал их и счёл слишком слабыми. Он никак не мог сосредоточиться, и, наконец, пришёл к выводу, что прогулка на свежем воздухе может пойти на пользу. Сунув ружьё подмышку, он покинул дом и принялся бесцельно бродить по окрестным полям. Через несколько минут Мэдисон почувствовал себя лучше, но затем его охватило давящее чувство тревоги, которое он объяснил влиянием погоды. Небо потемнело, поднялся ветер, он шептал и шипел в пучках травы, словно пытался о чём-то предостеречь.

Несмотря на меховое пальто, холод пробирал до костей, и Мэдисон, нахмурившись, направился обратно к дому. Войдя внутрь и заперев дверь, он положил ружьё и налил себе стакан виски. Он сидел в задумчивости, даже забыв, что не снял пальто. Ни на минуту не допуская возможности того, что слова продавца о Мифах Ктулху имели под собой хоть какое-то основание, он был готов признать, что некая угроза или враждебная атмосфера нависла над всем этим местом. Мэдисон пытался убедить себя, что это было исключительно природным явлением. Охотничий домик располагался на возвышении, в холмистой местности с холодными ветрами, и всё это давило на нервы человека. Это было, говорил он себе, ощущением изоляции, которое охватило его, когда он бродил по пустынным полям с камнями и скудной растительностью. Вероятно, он был более восприимчив к внешнему виду вещей, чем большинство людей, эта чувствительность, уверял он себя, и сделала его таким великолепным романистом.

Его упрямые рассуждения, а также щедрая доза алкоголя, наконец, подняли настроение. Мэдисон с удовольствием пообедал и сел писать письма, но закончив всего пару, он сдался, почувствовав необъяснимую усталость. Вздохнув от досады, он снял книгу с одной из полок на стене, возможно, она поможет ему отвлечься. Но он даже не обратил внимания на название и автора книги, потому что та раскрылась где-то на середине, куда кто-то положил сложенную записку. Взяв её, он развернул и прочёл: "И пусть читающий эти строки остерегается, ибо Хастур Невыразимый наложил печать свою на это место. Его призвали и он пришёл. Воистину, он выскользнул из холодных пространств бесконечной ночи меж галактик, и ни один человек не устоит перед ним. Слава Великому Хастуру, Пожирателю пришедшему издалека, ибо он отыщет свою пищу!"

Мэдисон вздрогнул. Он испытывал искушение выбежать из дома, запрыгнуть в автомобиль, и мчаться как сумасшедший по извилистой дороге, ведущей в Гранбери. Но в течение долгих трудных лет он приучил себя никогда не действовать импульсивно. Записка должна быть тщательно изучена, а её устрашающее послание взвешено с той объективностью, которой Мэдисон всегда заставлял себя придерживаться. Было мало деталей: бумага самая обычная, чернила чёрные и выцветшие, почерк неразборчивый, но чёткий, бумага на изгибах начала рваться, а края пожелтели. Мэдисон пришёл к выводу, что записка лежала в книге довольно долго.

Но затем, словно удар молнии, разгадка обрушилась на него! Каким же он был дураком! Это всё заговор, чтобы заставить его покинуть дом и потерять деньги за аренду! А после того, как он сбежит, будет найдена следующая жертва. Казалось, не было никаких сомнений, что и продавец Сайнс, и пугало в бочке, были наняты Кемптоном. Их роль состояла в том, чтобы "довести" его россказнями о Мифах Ктулху. Страх, который они должны были этим внушить, а также общее запустение местности, вынудили бы его покинуть дом, разорвав договор аренды и потеряв оплату за год. А, как только он будет в безопасности, Кемптон закинет приманку для следующего простака!

Мэдисон мрачно улыбнулся. Его нервы были на пределе, но теперь он должен был взять себя в руки, он знал, чему противостоит! Однако записка всё ещё беспокоила его. Она выглядела старой, как можно было заставить бумагу желтеть, складки рваться, а чернила выцветать? Хм! Что же с ним стало? Любой фальсификатор, стоящий гроша, может подделать такую вещь, вероятно, это было обычным делом для ловких специалистов по бумаге и чернилам. И всё же, вопросы не давали Мэдисону покоя, откуда Кемптон знал, что он найдёт записку? Какое-то время он размышлял над этим, наконец, решив, что в доме должны быть и другие записки, похожие на эту, рано или поздно он обязательно найдёт их. Завтра, решил он, следует изучить каждую книгу в доме и поискать их, но в данный момент он чувствовал себя слишком уставшим для этого.

После обеда он расположился с книгой и большим бокалом выпивки. Но мысли его блуждали, он прочёл лишь несколько глав и бросил это занятие. Мэдисон продолжал думать о проклятой фальшивой записке. Предположим, просто предположим, что она была настоящей! Коря себя за глупость, он, наконец, лёг спать, но никак не мог успокоиться, вертелся, вздыхал, и всё же уснул. Кошмар, который снился ему раньше, вновь вернулся, но на этот раз был ярче и пугающе. Опять он мчался по негостеприимным холмам, в то время как что-то совершенно чуждое и смертоносное гналось за ним. Даже когда Мэдисон бежал, то понимал всю тщетность этого, но продолжал бежать, потому что страх, который наполнял его, был настолько всепоглощающим, что он не мог контролировать свои собственные действия.

В ледяном лунном свете покрытые лишайником холмы выглядели как ландшафт какой-то иной планеты. Каждая черта этого жуткого пейзажа была чётко различима. Мэдисон бежал как заведённый, вверх и вниз по тихим склонам, не осмеливаясь ни остановиться, ни даже обернуться. Если на пути возникало препятствие из сухих корявых зарослей, то он продирался через них, совершенно не обращая внимания на появлявшиеся рваные раны. Он был убеждён, что его неустанный преследователь просто играет с ним, что в любой момент, если он того пожелает, то сможет наброситься на него.

Затем, когда пошатываясь Мэдисон брёл по бесконечным холмам, к нему пришло осознание ужасной правды: он не спал. Возможно, он начал засыпать, но сейчас не спал. Какая-то коварная и неописуемо злая сущность, выманила его из дома, используя ночной кошмар, чтобы обмануть его чувства! Он обратил внимание, что ноги у него босы и кровоточат, и что на нём нет ничего, кроме пижамы. Во сне он вышел из охотничьего домика и направился к этим адским холмам. Несмотря на одежду, он почти не чувствовал холода, он мчался вперёд, как маньяк, не обращая внимания ни на что, кроме бега.

Однако даже порождённые абсолютным страхом силы способны иссякать. Мэдисон упал и лежал, рыдая от усталости и ужаса, на вершине залитого лунным светом холма. Когда отвратительный охотник стал приближаться, казалось, что каждая клеточка его тела напряглась. Мозг больше не функционировал нормально, он попытался приказать телу отползти, скатиться по склону холма, но ничего не вышло. Он словно был скован цепями. Мэдисон не желал видеть приближающийся ужас, но знал, что ему придётся, это будет частью финального, обжигающего душу кошмара. Он чувствовал, как нечто приближалось, воздух становился холодным, будто вырывался из чёрных космических бездн меж звёзд. Это был холод за гранью понимания, за пределами выносливости, но он не мог убить его достаточно быстро.

Подняв голову, Мэдисон уже не оглядывался, а смотрел прямо вверх, и увидел. Оно выскользнуло из ледяного неба, как средоточие всего нечеловеческого ужаса. Оно было чёрным, бесконечно древним, сморщенным и горбатым, словно какая-то огромная летающая обезьяна. Окружавшее его переливающееся сияние и неподвижные пылающие глаза были неизвестного на земле цвета. По мере того, как оно росло, приближаясь к холму, его придатки, напоминавшие щупальца с похожими на ножи когтями вытягивались. Мэдисон, буквально обезумев от страха, стал бормотать:
- Хастур! Великий Хастур! Смилуйся! Смилуйся!

Очень скоро его речь потеряла всякую связность, он нёс полную бессмыслицу. Пожиратель пришедший издалека неумолимо скользнул вниз, его щупальца коснулись головы жертвы, и похожие на ножи когти принялись за работу. Мэдисон издал единственный вскрик, вырвавшийся из его горла длинным пронзительным воплем агонии и отчаяния. Он разнёсся по пустынным холмам, словно ужасный человеческий набат, разбудивший жителей Гранбери в их постелях. Теперь ужасный захватчик из тех чуждых пропастей космоса, которые ни одна другая сущность не может преодолеть, поднялся с холма и скользнул обратно в холодные области предельной ночи.

Когда, примерно неделю спустя, поисковая группа нашла тело Мэдисона, то сперва предположили, что он замёрз насмерть. Но потом все увидели отверстия в его черепе. Врачи, проводившие вскрытие, говорили неохотно, но, по слухам, череп выглядел так, будто его пронзила сотня стальных свёрл. И, когда они спилили верхнюю часть черепа, под ним не оказалось мозга. Все его части были словно высосаны из головы.

Перевод: Алексей Лотерман, 2018