Все это заняло гораздо меньше времени, чем я думала - весь ужас, все отчаяние, заходящееся биение моего сердца. Минуты ползли куда медленнее, чем обычно. Когда я вышла к Элис, Джаспер все еще не вернулся. Я боялась находиться в одной комнате с ней, боялась, что она догадается... и боялась прятаться от нее по той же самой причине.
Я полагала, что в нынешнем своем состоянии я уже совершенно утратила способность удивляться, настолько измученными и бесконтрольными были мои мысли, но я, все же, была удивлена, увидев Элис, согнувшуюся над столом, схватившуюся за его край обеими руками.
- Элис?
Она не отреагировала, когда я позвала ее по имени, но голова ее медленно перекатывалась от одного плеча к другому, и я увидела ее лицо. Ее глаза были пустыми, бессознательными... Мои мысли немедленно метнулись к моей матери. Неужели я уже опоздала?
Я поспешила к ней, автоматически потянувшись рукой к ее руке.
- Элис! - хлестнул голос Джаспера, и тут же сам он оказался за ее спиной, его руки обхватили ее руки, заставляя отпустить стол, за который она схватилась. На другой стороне комнаты, бешено распахнутая было дверь захлопнулась с тихим щелчком.
- Что там было? - требовательно спросил он.
Она отвернулась от меня, прильнув лицом к его груди.
- Белла, - произнесла она.
- Я здесь, рядом, - ответила я.
Ее голова повернулась в мою сторону, взгляд встретился с моим, но выражение глаз по-прежнему оставалось странно пустым. Внезапно я осознала, что только что, она не ко мне обратилась, она отвечала на вопрос Джаспера.
- Что ты увидела? - произнесла я, но вопросительной интонации в моем бесстрастном, безразличном голосе не было. Джаспер пронзительно взглянул на меня.
Сохраняя отсутствующее выражение лица, я ждала ответа. Его непонимающий взор метался между моим лицом и лицом Элис, ощущая смятение... потому что я вполне догадывалась о том, что сейчас увидела Элис.
Я почувствовала, как успокаивающее облако накрыло меня. Я с радостью открылась ему, используя его, чтобы держать свои эмоции в узде, под контролем.
Элис тоже пришла в себя.
- Да ничего такого, в действительности, - ответила она, наконец, потрясающе спокойным и убедительным тоном. - Просто опять тот же зал, что и раньше.
Она, наконец, посмотрела на меня с мягким и отрешенным выражением.
- Ты хотела позавтракать?
- Нет, я поем в аэропорту.
Я тоже была очень спокойна. И отправилась в ванную, принять душ. Как будто позаимствовав у Джаспера его странное шестое чувство, я ощущала отчаянное - хотя и хорошо замаскированное - желание Элис, чтобы я покинула комнату, чтобы она могла остаться наедине с Джаспером. Чтобы она могла рассказать ему, что они что-то делают не так, что их ожидает фиаско...
Я готовилась методично, концентрируясь на каждой мелочи. Волосы я оставила распущенными, вьющимися по плечам и спине, закрывающими лицо. То умиротворенное настроение, которое создал Джаспер, пропитало меня насквозь и помогло мне обрести ясность мысли. Помогло мне составить план. Я зарылась в сумку, откопав свой носок с деньгами. И переложила все его содержимое в карман.
Мне не терпелось попасть в аэропорт, я была рада, что к семи мы уже вышли. На этот раз, на заднем сиденье темной машины я сидела одна. Элис облокотилась на пассажирскую дверь, обратив лицо к Джасперу, но, из под своих темных очков, каждые несколько секунд она бросала взгляды на меня.
- Элис, - безразличным тоном обратилась я к ней.
Она откликнулась с опаской в голосе:
- Да?
- А как это работает? Эти вещи, которые ты видишь? - я глядела в боковое окно, и мой голос звучал скучающе. - Эдвард сказал, что это не безусловная определенность... что обстоятельства меняются...
Произнести его имя оказалось труднее, чем я думала. Видимо, именно это мое огорчение насторожило Джаспера, и потому новая волна безмятежности заполнила машину.
- Да, обстоятельства меняются...- пробормотала она - будем надеяться, подумала я. - Некоторые вещи более неизменны, чем другие... погода, к примеру. С людьми сложнее. Я вижу только тот путь, по которому они идут, пока они идут именно по нему. Но как только они передумывают - принимают новое решение, неважно, насколько малы его масштабы - меняется все будущее.
Я задумчиво кивнула.
- То есть, ты не могла увидеть Джеймса в Финиксе до тех пор, пока он не решил сюда приехать.
- Да, - подтвердила она, снова с опаской.
И она не видела меня в том зеркальном зале с Джеймсом до тех пор, пока я не приняла решение пойти туда на встречу с ним. Я постаралась не думать о том, что еще она могла увидеть. Я не хотела, чтобы моя паника вызывала подозрения Джаспера. Они итак наблюдали за мной в два раза внимательнее, теперь, после видения Элис. И выполнить задуманное будет практически невозможно.
Мы приехали в аэропорт. Фортуна была на моей стороне, или может быть это просто оказалось удачным совпадением. Самолет Эдварда приземлялся в четвертом терминале, самом просторном, где приземлялось большинство рейсов - так что не удивительно, что и его рейс прибывал туда же. Но это был тот самый терминал, который был нужен мне - самый большой и самый сбивающий с толку. И в нем была одна дверь на третьем уровне, которая могла оказаться единственным шансом.
Мы припарковались на четвертом этаже огромного гаража. Я показывала дорогу, единственный раз оказавшись более осведомленной об окружающем пространстве, чем были они. На лифте мы поднялись на третий уровень, куда выходили прибывшие пассажиры. Элис и Джаспер долго простояли перед доской вылетов. Я слышала, как они обсуждали плюсы и минусы Нью-Йорка, Атланты, Чикаго. Мест, которые я никогда не видела. И никогда уже не увижу.
Я ждала своего шанса, нетерпеливо, не в состоянии прекратить притопывать ногой. Мы сидели на одном из длинных рядов сидений перед металлоискателями. Элис и Джаспер притворялись, что наблюдают за людьми, но в действительности, наблюдая лишь за мной. Каждый сантиметр моего движения на сиденье они искоса провожали быстрыми взглядами. Положение было безнадежным. Может, мне броситься бежать? Осмелятся ли они физически остановить меня в этом людном общественном месте? Или же просто будут бежать за мной следом?
Я вынула неподписанный конверт из кармана и положила его поверх черной кожаной сумки Элис. Она подняла на меня глаза.
- Мое письмо, - сказала я. Она кивнула, засунув его под верхний откидной клапан. Он найдет его недостаточно скоро.
Шли минуты, и прибытие Эдварда все приближалось. Было просто удивительно ощущать, насколько каждая клеточка моего тела, казалось, знает о его приближении, жаждет его присутствия. И это все невероятно усложняло. Я понимала, что пытаюсь придумать отговорки, которые скажу ему, чтобы сначала увидеть его, а уже потом сбежать. Но я знала и то, что это было бы невозможно, если я хотела иметь хоть малейший шанс улизнуть.
Несколько раз Элис предлагала сходить и, наконец, принести мне завтрак. Попозже, говорила я ей, еще не сейчас.
Я глядела на доску прилетов, видя как рейс за рейсом приземляется вовремя. Строчка рейса из Сиэтла подбиралась к верху экрана.
А потом, когда у меня оставалось лишь тридцать минут, чтобы суметь ускользнуть, цифры сменились. Его рейс прибывал на десять минут раньше. Времени у меня не оставалось.
- Я думаю, мне пора поесть, - быстро сказала я.
Элис поднялась:
- Я пойду с тобой.
- Ты не против, если вместо тебя пойдет Джаспер? - спросила я. - Я чувствую себя немного... - фразу я не закончила. Метание в моих глазах достаточно красноречиво передало то, что я не выразила словами.
Джаспер поднялся. Во взгляде Элис было замешательство, но - увидела я с облегчением - не подозрение. Она, видимо, приписывала изменение своего видения какому-то маневру ищейки, а не предательству с моей стороны.
Джаспер молча шел подле меня, держа руку на моей пояснице, будто направляя меня. Я притворилась, что первые несколько кафе аэропорта меня не заинтересовали, я вертела головой в поисках того, что мне действительно было нужно. И я это нашла, за углом, вне поля зрения зорких глаз Элис - дамская комната третьего уровня.
- Ты не возражаешь? - спросила я Джаспера, когда мы проходили мимо. - Я буквально на минутку.
- Я буду ждать прямо тут, - ответил он.
Как только дверь за мной захлопнулась, я припустила бегом. Я запомнила тот раз, когда я потерялась на выходе из этого туалета, потому что выходов было два.
За дальней дверью, до лифта оставалось пробежать лишь немного, и если Джаспер стоял там, где он пообещал, то в поле его зрения попасть я никак не могла. На бегу я не оборачивалась. Это был мой единственный шанс, и даже если бы он меня увидел, я должна была бежать дальше. Люди пялились на меня, но я на них не обращала внимания. За углом меня ждал лифт, и я метнулась вперед, вскидывая руку между закрывающихся створок полного лифта, едущего вниз. Я втиснулась между раздраженными пассажирами, и обернулась проверить, точно ли нажата кнопка первого уровня. Она уже горела, и створки закрылись.
Как только они разъехались, я снова припустила бегом, под недовольное бормотание за моей спиной. Я замедлила шаг, проходя мимо охранников службы безопасности у багажной ленты, и снова сорвалась на бег, когда в пределах видимости оказались двери выхода. Узнать, ищет ли меня уже Джаспер, я никак не могла.
Если бы он пошел по моему запаху, у меня было бы лишь несколько секунд. Я выскочила в автоматические двери, чуть не врезавшись в стекло, так как открылись они слишком медленно.
На запруженной обочине не было видно ни одного такси.
Времени у меня не было. Элис и Джаспер либо вот-вот поняли бы, либо уже знали, что я пропала. Нашли бы меня они в мгновение ока.
В двух шагах за мной закрывались двери шаттла в 'Хайят' (прим. пер. - международная сеть пятизвездочных гостиниц. В крупных городах предоставляет транспорт в гостиницу для своих постояльцев либо бесплатно на регулярном маршрутном автобусе (шаттле), либо за плату в микроавтобусе или седане на заказ.)
- Подождите! - закричала я, махая рукой водителю.
- Это шаттл в 'Хайят', - в замешательстве сказал тот, открывая двери.
- Да, - оскорбленно фыркнула я, взбегая по ступенькам. - Именно туда я и направляюсь.
Он вопросительно окинул меня взглядом, намекая на отсутствие багажа, но потом пожал плечами, не обеспокоившись настолько, чтобы задавать вопросы.
Большая часть сидений пустовала. Я уселась на максимальном удалении от других пассажиров, глядя из окна сначала на уплывающий тротуар, а затем и аэропорт. Я не могла прекратить представлять себе Эдварда, как он будет стоять у обочины, где обрывается мой след. Плакать пока нельзя, сказала я себе. Мне еще предстоит долгий путь.
Удача меня не покинула. Прямо перед 'Хайятом' усталого вида пара выгружала свой последний чемодан из багажника. Я выскочила из шаттла и бросилась к такси, скользнув на сиденье позади водителя. Усталая пара и водитель шаттла уставились на меня.
Удивленному таксисту я назвала адрес дома моей матери.
- Мне нужно попасть туда максимально быстро.
- Так это же в Скоттсдейле, - недовольно возразил он.
Я сунула ему через плечо четыре двадцатки.
- Этого будет достаточно?
- Конечно, малыш, нет проблем.
Я откинулась на спинку, скрестив руки на коленях. Знакомый город мелькал вокруг, но за окно я не смотрела. Я напрягала все силы, чтобы держать себя в руках. Я была полна решимости не утрачивать контроль над собой, особенно теперь, когда мой план был успешно реализован. Не было смысла позволять себе еще глубже тонуть в страхе и волнении. Мой путь был выбран. И теперь мне оставалось лишь пройти по нему.
Итак, вместо паникерства, я закрыла глаза и провела эти двадцать минут поездки с Эдвардом.
Я представляла себе, что я осталась в аэропорту встречать Эдварда. Я прокручивала перед глазами, как бы я поднялась на носочки, чтобы поскорее увидеть его лицо. Как быстро, как грациозно он бы двинулся сквозь толпу людей, разделяющих нас. И как бы потом я побежала к нему, чтобы сократить эти последние несколько шагов между нами - опрометчивая, как всегда - и оказалась бы в его мраморных объятиях, наконец-то в безопасности.
Я думала о том, куда бы мы поехали. Куда-нибудь на север, чтобы он мог днем выходить на улицу. Или куда-нибудь очень далеко, чтобы мы могли снова вместе лежать на солнце. Я представляла его на берегу, и кожа его бы сверкала, как море. И было бы неважно, как долго нам бы пришлось скрываться. Оказаться запертой с ним в гостиничном номере само по себе уже было бы своего рода раем. У меня все еще было столько вопросов к нему. Я могла бы говорить с ним вечно, никогда не засыпая, никогда не отходя от него ни на шаг.
Я так четко видела его лицо сейчас... практически слышала его голос. И, несмотря на ужас и безнадежность, я испытывала мимолетное счастье. Я оказалась так поглощена своими эскапистскими мечтами, что потеряла счет ускользающим секундам.
- Эй, какой там был номер?
Вопрос таксиста вонзился в мои фантазии, заставляя все цвета моих чудесных мечтаний поблекнуть. Страх, уныние и тяжесть с готовностью заполнили пустоту, которая после них осталась.
- Пятьдесят восемь - двадцать один. - Мой голос прозвучал натужно. Таксист взглянул на меня, нервничая, не случился ли у меня приступ или нечто похожее.
- Ну, приехали тогда. - Он с нетерпением ждал, когда я уберусь из его машины, скорее всего надеясь, что сдачи я не попрошу.
- Спасибо, - прошептала я. Бояться не нужно, напомнила я себе. Дом был пуст. Мне нужно было торопиться - моя мама ждала меня, напуганная и зависящая от меня.
Я подбежала к двери, автоматически потянувшись вверх, чтобы достать ключ из под карниза. Я отперла дверь. Внутри было темно, пусто, нормально. Я подбежала к телефону, по дороге включив свет на кухне. Там, на белой маркерной доске, аккуратным мелким почерком был написан номер из десяти цифр. Мои пальцы не попадали по кнопкам на телефоне, ошибаясь в наборе номера. Мне пришлось сбросить вызов и начать все заново. На этот раз, я сконцентрировалась исключительно на кнопках, внимательно нажимая каждую по очереди. Дрожащей рукой я поднесла телефон к уху. Прошел лишь один гудок.
- Здравствуй, Белла, - непринужденно ответил голос. - Получилось очень быстро. Я впечатлен.
- Моя мама в порядке?
- У нее все отлично. Не переживай, Белла. У меня нет повода обижать ее. Разумеется, если только ты не пришла не в одиночестве, - все также безмятежно, даже забавляясь.
- Я одна, - за всю свою жизнь, мне не приходилось бывать более одинокой.
- Очень хорошо. Так, а теперь - ты знаешь, где находится балетный класс буквально за поворотом от твоего дома?
- Да. Я знаю как туда пройти.
- Ну, тогда значит, мы увидимся очень скоро.
Я повесила трубку.
Из комнаты я бросилась бегом, выскочив за дверь в палящее пекло.
У меня не было времени оглядываться на свой дом, и я не хотела видеть его таким, каким он был сейчас - пустым, символом страха, нежели неприкосновенного убежища. Последним человеком, который ходил по этим знакомым комнатам, был мой враг.
Боковым зрением, мне так и виделась моя мать, стоящая в тени большого эвкалипта, где я играла ребенком. Или склонившаяся на коленях над маленьким квадратиком земли у почтового ящика - кладбищем всех цветов, которые она пыталась вырастить. Воспоминания были лучше, чем любая реальность, которую мне довелось бы увидеть сегодня. Но я торопливо убегала от них, к повороту улицы, оставляя все позади себя.
По ощущениям мне казалось, что бегу я невероятно медленно, будто сквозь мокрый песок - бетон, казалось, не давал мне достаточной точки опоры. Несколько раз я спотыкалась, один раз даже упав, успев подставить руки, ободрав их о тротуар, и потом, вскочив, снова бросилась вперёд. Но, наконец, я добралась до поворота. Оставалось одолеть лишь еще один квартал. Я бежала, задыхаясь, пот заливал мне лицо. Солнце жгло мою кожу, слишком ярко отражаясь от белого бетона и ослепляя меня. Я ощущала себя опасно беззащитной на открытом пространстве. Куда сильнее, чем по моим представлениям было в моих силах, я мечтала оказаться в зеленых, защищающих лесах Форкса... дома.
Когда я обогнула последний поворот, попав на улицу Кактус, я увидела танцевальный класс, который выглядел в точности таким же, каким я его помнила. Парковка перед ним была пуста, вертикальные жалюзи на всех окнах - закрыты. Бежать я больше не могла - я была не в состоянии дышать. Напряжение и страх меня истерзали. Я думала о своей матери, чтобы заставлять ноги двигаться, переставляя их одну за другой.
Подойдя ближе, я разглядела объявление за дверью. Оно было написано от руки на ярко-розовом листе бумаги и гласило, что танцевальный класс закрыт на весенние каникулы. Я прикоснулась к дверной ручке и осторожно нажала на нее. Было не заперто. Я заставила себя выровнять дыхание и открыла дверь.
В фойе было темно и пусто, прохладно, монотонно гудел кондиционер. Штампованные пластмассовые стулья были составлены столбиками вдоль стен, а ковер пах шампунем. В западном танцевальном зале было темно, как мне было видно через открытое смотровое окошко. В восточном танцевальном зале, более просторном, горел свет. Но жалюзи на окошке были закрыты.
Ужас охватил меня с такой силой, что я оказалась буквально им скована. Я не могла заставить свои ноги сделать шаг вперед.
И тут меня позвал голос моей матери.
- Белла? Белла? - те же самые истерические нотки паники. Я кинулась к двери, на звук ее голоса.
- Белла, ты меня напугала! Не смей больше никогда так со мной поступать! - продолжал говорить ее голос, когда я вбегала в длинный зал с высоким потолком.
Я стала оглядываться вокруг себя, пытаясь найти, откуда доносится ее голос. Послышался ее смех, и я волчком обернулась на звук.
Она оказалась там, на экране телевизора, она с облегчением ерошила мои волосы. Был День благодарения, и мне было двенадцать. Мы тогда поехали повидать мою бабушку в Калифорнии, в последний год, когда она была жива. Однажды мы пошли на пляж, и я слишком далеко высунулась за край пирса. Мама увидела, как мои ноги молотят по воздуху, пытаясь восстановить равновесие.
- Белла! Белла! - испугавшись, закричала она мне тогда...
А затем телеэкран стал синим.
Я медленно повернулась. Он совершенно неподвижно стоял у запасного выхода, поэтому я сначала его и не заметила. В его руке был пульт дистанционного управления. Долгую минуту мы глядели друг на друга, а потом он улыбнулся.
Он пошел в мою сторону, подойдя почти вплотную, но прошел мимо, чтобы положить пульт дистанционного управления у видеомагнитофона. Я осторожно повернулась, чтобы не терять его из виду.
- Прости меня за это, Белла, но разве не лучше, что твоей матери не пришлось фактически участвовать во всем этом? - Его голос был вежливым и добрым.
И тут до меня внезапно дошло. Моя мать была в безопасности. Она все еще была во Флориде. Она не прослушала мое сообщение. Ей не пришлось испытывать ужас от взгляда в темно-красные глаза на ненормально бледном лице, которое сейчас я видела перед собой. Она была в безопасности.
- Да, - ответила я, и мой голос был наполнен облегчением.
- Судя по твоему тону, ты не злишься на меня за то, что я тебя провел.
- Я и не злюсь.
Внезапная эйфория придала мне храбрости. Какое теперь это имеет значение? Все скоро закончится. Чарли и маме никто не причинит вреда, им не придется никого бояться. Я почувствовала, что сейчас у меня до беспамятства закружится голова. Какая-то аналитическая часть моего сознания предупредила меня, что я опасно близка к срыву от стресса.
- Как странно. Ты действительно говоришь правду.
Его темные глаза с интересом оценивали меня. Радужка была практически черной, лишь намек на рубин прослеживался по ободку. Голоден.
- Нужно отдать должное твоему странному клану - вы, люди, можете быть довольно интересными. Я полагаю, мне понятно их желание наблюдать за тобой. Это потрясающе - некоторые из вас, похоже, начисто лишены понятия личной выгоды.
Он стоял в нескольких шагах от меня, со скрещенными руками, с любопытством меня разглядывая. На его лице не читалось угрозы или готовности напасть. Он выглядел таким средним, в его лице и фигуре не было ничего выдающегося. Лишь белая кожа и глаза с темными кругами, к которым у меня уже развилась привычка. На нем были надеты выцветшая синяя рубашка с длинным рукавом и потертые, синие же, джинсы.
- Я полагаю, ты намерена мне сказать, что твой парень за тебя отомстит? - спросил он, как мне показалось, с надеждой.
- Нет, я так не думаю. По крайней мере, я попросила его этого не делать.
- И что же он на это ответил?
- Я не знаю, - оказалось так странно просто вести беседу с этим обходительным охотником. - Я оставила ему письмо.
- Как романтично, последнее письмо. И как ты думаешь, он почтит твою волю? - его голос теперь зазвучал немного жестче, к вежливости интонаций примешалась нотка сарказма.
- Надеюсь, что да.
- Хм-м-м. Ну, значит, наши надежды различны. Видишь ли, все это оказалось как-то слишком легко, слишком быстро. Если говорить уж совсем начистоту, я разочарован. Я ожидал куда большей сложности. А мне, в итоге, потребовалась лишь толика удачи.
Я молча ждала.
- Когда Виктория не смогла подобраться к твоему отцу, я отправил ее разузнать о тебе побольше. Было бы бессмысленно гоняться за тобой по всей планете, когда я мог с удобствами подождать тебя там, где я бы сам решил. Поэтому, поговорив с Викторией, я решил наведаться в Финикс, чтобы навестить твою мать. Я слышал, как ты сказала, что собралась домой. И сначала, мне и в голову не приходило, что ты говорила правду. Но потом я задумался. Люди могут быть весьма предсказуемы - им нравиться находиться в месте знакомом, в месте безопасном. И разве не было бы это прекраснейшей уловкой - отправиться в последнее место, где тебе следует быть, когда ты скрываешься - в то место, о намерении быть в котором ты и объявила.
Но, разумеется, я не был уверен, это была лишь догадка. Обычно у меня появляется ощущение жертвы, за которой я веду охоту - своего рода шестое чувство, если хочешь. Я прослушал твое сообщение, когда попал в дом твоей матери, но я, конечно, не был уверен в том, откуда ты звонила. Было очень полезно узнать твой номер, но ты могла быть в Антарктиде на тот момент, почём мне знать, а игра бы не удалась, если бы ты не была где-то поблизости.
И вот тогда твой парень сел на самолет в Финикс. Виктория следила за ними для меня, разумеется - в игре с таким большим количеством игроков, я не мог работать один. Так что этим они сказали мне именно то, на что я надеялся - что ты, в итоге, находишься здесь. Я был готов. К тому моменту я уже просмотрел все ваше очаровательное домашнее кино. А потом понадобился всего лишь блеф.
Очень просто, понимаешь ли - не слишком соответствует моим высоким стандартам. Так что, как видишь, мне приходится надеяться, что ты ошибаешься насчет своего парня. Его зовут Эдвард, не правда ли?
Я не ответила. Моя бравада улетучивалась. Я чувствовала, что он приближается к окончанию своей наполненной торжеством речи. Все равно, оно предназначалось не мне. Никакой славы в победе надо мной, слабым человеком, не было.
- Ты не будешь слишком сильно возражать, если я оставлю свое собственное письмо твоему Эдварду?
Он отступил на шаг назад и прикоснулся к карманной цифровой видеокамере, аккуратно примощенной на стереосистеме. Маленький красный огонек показывал, что она уже работает. Он несколько раз менял настройки, расширил угол обзора. Я в ужасе не сводила с него глаз.
- Ты уж прости, но я не думаю, что он сумеет удержать себя от охоты за мной, после того, как посмотрит это. И мне бы не хотелось, чтобы он пропустил что бы то ни было. Все это было ради него, разумеется. Ты - всего лишь человек, который, к несчастью, оказался в неподходящем месте в неподходящее время, и бесспорно, позволь заметить, в неподходящей компании.
Он с улыбкой шагнул в мою сторону:
- Прежде, чем мы начнем...
Когда он говорил, я почувствовала приступ тошноты в глубине желудка. Этого я как-то не ожидала.
- Я бы хотел кое-что подчеркнуть, сделать кое-что чуточку яснее. Ответ все время был на поверхности, и я даже боялся, что Эдвард догадается и испортит мне все веселье. Это произошло лишь однажды, о, многие годы назад. Тот один единственный раз, когда моя жертва сумела от меня уйти.
Видишь ли, вампир, который так по-идиотски полюбил эту маленькую жертву, выбрал то решение, которое оказалось не по силам твоему Эдварду. Когда старик узнал, что меня заинтересовала его маленькая подружка, он выкрал ее из дома сумасшедших, где сам работал - мне никогда не понять ту одержимость, в которую, похоже, впадают некоторые вампиры в отношении вас, людей - и как только он освободил ее, он ее обезопасил. Она, как мне показалось, даже и не заметила боли, бедное маленькое создание. Она так долго просидела в той темной дыре - своей камере. Всего лишь сотней лет ранее, она была бы сожжена на столбе за свои видения. В тысяча девятьсот двадцатых, сожжение заменили психиатрической лечебницей и шоковой терапией. Когда она открыла глаза, полная сил своей новой молодости, было похоже, будто она никогда ранее не видела солнца. Старый вампир сделал ее сильным молодым вампиром, а у меня пропала причина ее преследовать, - вздохнул он. - В качестве возмездия, я уничтожил старика.
- Элис, - выдохнула я в изумлении.
- Да, твоя маленькая подружка. Я был по-настоящему удивлен, увидев ее на той поляне. Так что, я полагаю, в результате этого урока ее клану придется утешиться этой мыслью - я получаю тебя, но они получили ее. Единственную жертву, которой удалось от меня уйти - в действительности, довольно большая честь.
И она пахла так вкусно. Я до сих пор жалею о том, что мне так и не довелось попробовать... Она пахла даже лучше, чем пахнешь ты. Извини, я совершенно не хотел, чтобы это прозвучало обидно. У тебя очень приятный запах. Цветочный, в некотором роде...
Он приблизился ко мне еще на шаг, оказавшись всего лишь в нескольких сантиметрах. Он приподнял мой локон и изящно к нему принюхался. Затем он нежно вернул его на место, и я почувствовала холодные кончики его пальцев на своем горле. Не отводя руки, с любопытством на лице, он быстро провел по моей щеке своим большим пальцем. Мне безумно хотелось убежать, но я застыла на месте. Даже отклониться от прикосновения было не в моих силах.
- Нет, - пробормотал он про себя, опуская руку. - Я не понимаю, - вздохнул он.
- Что ж, полагаю, нам пора начать. А потом я смогу позвонить твоим друзьям и сообщить им, где можно найти тебя и мое маленькое послание.
Теперь тошнота, бесспорно, подступила вплотную. Меня ожидала боль, это было видно в его глазах. Ему не было достаточно лишь победить, покормиться и уйти. Легкого конца, на который я рассчитывала, не предвиделось. Мои колени начали дрожать, и я испугалась, что вот-вот упаду.
Он сделал пару шагов назад и начал кружить вокруг меня, безмятежно, будто пытался получше разглядеть статую в музее. Его лицо оставалось искренним и дружелюбным, пока он решал, с какого края начать.
И тут он резко упал вперед, припав к земле в уже знакомой мне позе, и его приятная улыбка начала расширяться, расти, пока не перестала быть улыбкой, но превратилась в гримасу, обнажившую зубы, оскаленные и сверкающие.
Я не сумела удержаться - я сделала попытку бежать. И хотя она была бессмысленной, и я знала, что она таковой окажется, и хотя колени мои уже ослабли и подкашивались, паника одолела меня, и я кинулась к аварийному выходу.
Он оказался передо мной быстрее молнии. Я даже не успела увидеть, чем, ногой или рукой он это сделал, все произошло так быстро. Сокрушительный удар врезался в мою грудную клетку, и я почувствовала, как лечу назад, а потом послышался треск - это моя голова врезалась в зеркала. Стекло прогнулось, несколько зеркал разлетелось вдребезги, осколки попадали на пол за моей спиной.
Я была слишком оглушена, чтобы почувствовать боль. Я все еще не могла вздохнуть.
Он медленно подошел ко мне.
- Какой отличный получился эффект, - сказал он, рассматривая мешанину осколков, его голос снова приобрел дружелюбную интонацию. - Я так и думал, что этот зал придаст визуального драматизма моему маленькому кино. Поэтому я и выбрал это место для встречи с тобой. Оно безупречно подходит, не правда ли?
Я ничего ему не ответила, с трудом пытаясь встать на четвереньки, карабкаясь к другой двери.
Он настиг меня в мгновение ока, жестко опуская свою ногу на мою. Я услышала тошнотворный хруст прежде, чем я почувствовала его. А потом, я его все же ощутила и не смогла сдержать крика безумной боли. Я скорчилась на полу, пытаясь дотянуться до своей ноги, а он стоял надо мной и улыбался.
- Не возникает ли у тебя желания пересмотреть свою последнюю просьбу? -спросил он приятным тоном. Большим пальцем ноги он слегка ткнул мою сломанную ногу, и я услышала пронзительный крик. С потрясением я осознала, что этот крик был моим.
- Разве ты не предпочла бы, чтобы Эдвард попытался найти меня? - подсказал он мне.
- Нет! - надтреснуто вскрикнула я. - Нет, Эдвард, не делай ... - и тут что-то с размаху врезалось в мое лицо, отбрасывая меня на разбитые зеркала.
Еще острее, чем боль в ноге, я почувствовала резкий порез кожи на голове где ее вспороло стекло.
А потом, теплая влажность начала распространяться по моим волосам с пугающей скоростью. Я почувствовала, как она стала пропитывать плечо моей блузки, услышала, как она начала капать на деревянный пол подо мной. Ее запах скрутил мой желудок.
Сквозь тошноту и головокружение, я увидела нечто, что затеплило во мне внезапную, последнюю искру надежды. Его глаза, ранее просто напряженные, теперь горели от неудержимой потребности. Кровь, распространяющая гранат по моей белой блузке, быстро натекшая в лужицу на полу, сводила его с ума от жажды. Вне зависимости от его первоначальных намерений, он не мог все это больше растягивать.
Пусть все теперь произойдет быстро - это было все, на что я могла надеяться, когда поток крови из моей головы уносил с собой мое сознание. Мои глаза закрывались.
Будто из под воды, я услышала последний рык охотника. Я видела сквозь длинные туннели, в которые превратились мои глаза, как ко мне приближается его темный силуэт. Из последних сил, моя рука инстинктивно поднялась, чтобы заслонить лицо. Глаза закрылись, и я скользнула в небытие.