Мои глаза открылись от яркого, белого света. Я находилась в незнакомой комнате. В какой-то белой комнате. Стена подле меня была завешена длинными вертикальными жалюзи, слишком яркий свет над моей головой ослеплял меня. Я была закреплена на стойках на жесткой и неровной койке, койке с перилами. Подушки были слежавшимися и бугристыми. Где-то совсем рядом что-то надоедливо пикало. Я понадеялась, что это значит, что я все еще жива. Не должно бы быть так неудобно, если это - смерть
Все мои руки были опутаны прозрачными трубками, поперек лица что-то было прилеплено пластырем, под носом. Я подняла руку, чтобы убрать это.
- Нет, нельзя, - и холодные пальцы поймали мою руку.
- Эдвард? - я слегка повернула голову, и его утонченное лицо оказалось всего лишь в нескольких дюймов от моего, его голова покоилась на краю моей подушки. Я снова осознала, что я жива, на этот раз с благодарностью и эйфорией.
- Ох, Эдвард, прости меня!
- Ш-ш-ш, - тихонько попросил он. - Сейчас все уже в порядке.
- Что случилось? - я не могла четко вспомнить, и мой рассудок ополчался против меня, когда я пыталась углубиться в воспоминания.
- Я почти опоздал. Я мог прийти слишком поздно, - прошептал он с мукой в голосе.
- Я была такой дурой, Эдвард, я думала, у него моя мама...
- Он всех нас провел.
- Мне нужно Чарли позвонить и маме, - вдруг сообразила я сквозь туман в голове.
- Элис им позвонила. Рене здесь... ну, здесь, в больнице. Она сейчас отлучилась, чтобы поесть.
- Она здесь? - я попыталась сесть, но карусель в моей голове закружилась еще быстрее, и его рука мягко подтолкнула меня обратно на подушки.
- Она скоро вернется, - успокоил он меня. - А тебе показан покой.
- Но что ты ей сказал? - запаниковала я. Меня совершенно не интересовали успокаивающие уговоры. Моя мать была здесь, а я оправлялась после нападения вампира. - Зачем вы ей сказали, что я здесь?
- Ты прокатилась по двум пролетам лестницы и вылетела в окно, - он помолчал. - Ты должна признать, что подобное могло произойти.
Я вздохнула, и это оказалось болезненно. Я оглядела свое тело под простыней, там был огромный бугор - моя нога.
- И насколько плохи у меня дела? - спросила я.
- У тебя сломана нога, четыре ребра, трещины в черепе, кровоподтёки на каждом сантиметре кожи и ты потеряла много крови. Тебе сделали уже несколько переливаний. Мне это совсем не понравилось - какое-то время ты пахла совершенно ненормально.
- Должно быть, для тебя это была приятная перемена.
- Нет, мне нравится, как пахнешь ты.
- Как ты это сделал? - спросила я тихо. Он немедленно понял, что я имею в виду.
- Точно не знаю, - он посмотрел в сторону, не отвечая на мой вопросительный взгляд, поднял мою перебинтованную руку с кровати и нежно сжал ее в своих ладонях, стараясь не задеть провод, подключавший меня к одному из мониторов.
Я терпеливо ждала окончания фразы.
Он вздохнул, по-прежнему не глядя на меня.
- Было невозможно... остановиться, - прошептал он.
- Невозможно. Но я сумел, - наконец, он поднял глаза, улыбаясь уголком рта. - Я, должно быть, и правда тебя люблю.
- На вкус я оказалась не так хороша, как на запах? - улыбнулась я в ответ. Это тоже оказалось болезненно - для лица.
- Даже лучше... лучше, чем я предполагал.
- Прости меня, - извинилась я.
Он закатил глаза:
- Из всего, за что можно было бы извиниться...
- А за что я должна извиниться?
- За то, что тебе практически удалось отнять себя у меня навсегда.
- Прости меня, - снова извинилась я.
- Я понимаю, почему ты это сделала, - его голос звучал утешающе. - И тем не менее, это все равно было неразумно, конечно. Ты должна была дождаться меня, ты должна была мне рассказать.
- Ты бы меня не пустил.
- Нет, - ответил он мрачно. - Не пустил бы.
Кое-какие очень неприятные воспоминания начали подступать ко мне. Я вздрогнула, и тут же поморщилась от боли.
Он тут же встревожился:
- Бэлла, что случилось?
- Что произошло с Джеймсом?
- После того, как я его от тебя оттащил, Эмметт и Джаспер о нем позаботились, - в его голосе отчетливо слышалась яростная нотка сожаления.
Это меня озадачило:
- Я не видела там Эмметта и Джаспера.
- Им пришлось выйти из зала... там было много крови.
- Но ты остался.
- Да, я остался.
- И Элис, и Карлайл... - задумчиво произнесла я.
- Они ведь тоже тебя любят.
Передо мной пронеслись наполненные болью кадры тех моментов, когда я видела Элис в последний раз, и это напомнило мне кое о чем.
- Элис кассету просмотрела? - спросила я с нетерпением.
- Да.
Его голос омрачился еще одним звуком - интонацией абсолютной ненависти.
- Она все время была в темноте, поэтому она не могла вспомнить.
- Я знаю. Она теперь это понимает, - его голос звучал ровно, но лицо потемнело от ярости. Я попыталась протянуть свободную руку к его лицу, но что-то мне помешало. Взглянув вниз, я увидела, что из моей руки, натянувшись, торчит трубка от капельницы.
- Ых... - поморщилась я.
- Что такое? - встревоженно спросил он, немного отвлекшись от своих мыслей, но все еще не достаточно. Ледяная пленка не полностью пропала из его глаз.
- Иголки, - пояснила я, старательно не глядя на ту, что торчала у меня из руки. Я сосредоточилась на покоробившейся потолочной панели и постаралась глубоко дышать, несмотря на боль в ребрах.
- Иголки боится... - прошептал он еле слышно, качая головой. - Конечно, вампир-садист, намеревающийся замучить ее до смерти - подумаешь, не проблема - она бежит к нему на встречу. А вот капельница, с другой стороны...
Я закатила глаза. И порадовалась, поняв, что хотя бы это выражение эмоций дается мне без боли. Я решила сменить тему.
- А ты почему здесь? - спросила я.
Он посмотрел на меня, и во взгляде его проскользнуло сначала недоумение, а потом боль. Он нахмурился, и его брови сошлись на переносице.
- Ты хочешь, чтобы я ушел?
- Нет! - протестующе воскликнула я, ужаснувшись самой мысли об этом. - Нет, я имела ввиду, моя мама-то что думает, почему ты здесь? Мне нужно подготовить связные показания, пока она не вернулась.
- О, - произнес он, и его лоб снова разгладился, став гладким мрамором. - Я приехал в Финикс, чтобы тебя хоть как-то образумить, чтобы убедить тебя вернуться в Форкс.
Его распахнутые глаза выглядели настолько убедительно и искренне, что я сама почти поверила ему.
- Ты согласилась со мной поговорить и приехала в гостиницу, где я остановился с Карлайлом и Элис - разумеется, я приехал сюда под родительским присмотром, - добавил он добродетельным тоном. - Но ты споткнулась на ступеньках по пути в мою комнату и... ну, остальное ты знаешь. Однако все подробности тебе помнить не обязательно, у тебя есть веская причина на то, чтобы немного путаться в мелких деталях.
Я на минутку задумалась.
- В этом рассказе есть пара прорех. Например, отсутствие разбитых окон в гостинице.
- Вообще-то, нет, - сказал он. - Элис малость разошлась, фабрикуя доказательства. Все было устроено весьма убедительно... ты, скорее всего, смогла бы даже засудить гостиницу, если бы захотела. Тебе не о чем переживать, - заверил меня он, легчайшим касанием погладив меня по щеке. - Твоя задача сейчас - выздоравливать.
Я не настолько была отуплена болью или туманом от лекарств в моей голове, чтобы не отреагировать на его прикосновение.
Пиканье монитора стало хаотично скакать... и теперь Эдвард был не единственным человеком, который мог услышать, как некрасиво ведет себя мое сердце.
- А вот это будет неудобно, - пробормотала я про себя.
Он усмехнулся, и в его взгляде появился какой-то замысел.
- Хм-м, а что будет...
Он медленно склонился ко мне, и пиканье дико ускорилось еще даже до того, как его губы коснулись меня. Но когда они, все же, коснулись, сигнал вообще прекратился.
Он резко отстранился, и выражение встревоженности на его лице сменилось облегчением, когда монитор сообщил, что мое сердце снова начало биться.
- Похоже, теперь мне придется быть с тобой еще более осторожным, чем обычно, - нахмурился он.
- Я не закончила с поцелуем, - пожаловалась я. - Не заставляй меня подниматься.
Он широко улыбнулся и склонился ко мне, легонько прижав свои губы к моим. Монитор сходил с ума. Но затем его губы напряглись. Он отстранился.
- Кажется, я слышу твою маму, - сказал он, снова широко улыбаясь.
- Не уходи! - воскликнула я, охваченная безотчетным приступом паники. Я не могла его отпустить - вдруг, его снова не будет рядом.
Он увидел ужас, на мгновение отразившийся в моих глазах.
- Не уйду, - спокойно пообещал он, а затем улыбнулся. - Я тут прикорну.
Он пересел с твердого пластмассового стула у изголовья в бирюзовое дерматиновое кресло в изножье моей койки, полностью откинулся и закрыл глаза. И стал совершенно неподвижен.
- Дышать не забудь, - прошептала я с сарказмом. Он глубоко вдохнул, не размыкая век.
Теперь и я слышала маму. Она с кем-то разговаривала, возможно, с медсестрой, и ее голос звучал устало и огорченно. Я хотела вскочить с кровати и подбежать к ней, успокоить ее, убедить ее, что все в порядке. Но я явно была не в той форме, чтобы скакать, поэтому я нетерпеливо ждала.
Дверь открылась на волосок, и она заглянула внутрь.
- Мама! - прошептала я, голосом полным любви и облегчения.
Она заметила неподвижную фигуру Эдварда в кресле, и на цыпочках подошла ко мне.
- Он никогда не уходит, да? - пробормотала она себе под нос.
- Мама, я так рада тебя видеть!
- Мама, я так рада тебя видеть!
Она наклонилась, чтобы нежно меня обнять, и я почувствовала капли ее теплых слез на своих щеках.
- Белла, я так переживала!
- Прости меня, мама. Но теперь уже все в порядке, не надо, - успокаивала я ее.
- Я просто рада увидеть, что твои глаза, наконец, открылись, - она присела на край кровати.
И тут я внезапно поняла, что не представляю, сегодня - это когда.
- А долго они были закрыты?
- Сегодня пятница, солнышко, ты долго была без сознания.
- Пятница? - я была поражена. Я попыталась вспомнить, какой же день был тогда, когда... но думать об этом мне не хотелось.
- Им пришлось держать тебя на снотворном, солнышко... у тебя много травм.
- Я понимаю, - я все их чувствовала.
- Тебе повезло, что доктор Каллен там был. Он такой прекрасный человек... очень молодой, правда... И выглядит он скорее моделью, чем врачом...
- Ты познакомилась с Карлайлом?
- И с сестрой Эдварда, Элис. Она милая девочка.
- Так и есть, - согласилась я от чистого сердца.
Она бросила взгляд через плечо на Эдварда, который лежал с закрытыми глазами в кресле.
- Ты мне не рассказывала, что у тебя в Форксе такие хорошие друзья.
Я съежилась, и тут же застонала.
- Что болит? - требовательно спросила она, встревожившись, и снова повернувшись ко мне. Глаза Эдварда тут же метнулись к моему лицу.
- Все в порядке, - уверила я их обоих. - Просто мне нужно помнить, что двигаться не стоит.
Он вернулся к своей притворной дремоте.
Я воспользовалась тем, что мама отвлеклась, чтобы не возвращаться к теме моего, далеко не самого искреннего, поведения.
- А где Фил? - быстро спросила я.
- Во Флориде... о, Бэлла! Ты в жизни не догадаешься! Как раз когда мы уже практически уезжали - такая отличная новость!
- С Филом контракт подписали? - предположила я.
- Да! Как ты догадалась! 'Санз', можешь себе представить?
- Это же здорово, мама! - сказала я с максимумом энтузиазма, который сумела изобразить, хотя я и слабо себе представляла, что это значит.
- И тебе так понравится Джексонвиль, - хлынули потоком ее слова, пока я рассеянно на нее глядела. - Я уже начала немного переживать, когда Фил заговорил об Акроне - там этот снег и все такое, потому что ты же знаешь, как я ненавижу холод, но теперь - Джексонвиль! Там всегда солнечно и влажность, надо сказать, вовсе не настолько сильная. Мы подыскали такой милый домик - желтый, с белой отделкой, и с верандой, прямо как в старом фильме, а еще там этот громадный дуб и от океана всего пара минут, и у тебя будет своя ванная комната...
- Мама, погоди! - перебила я ее. Эдвард все еще не раскрывал глаз, но выглядел слишком напряженно, чтобы сойти за спящего. - О чем ты говоришь? Я не поеду во Флориду. Я живу в Форксе.
- Но больше тебе не нужно там жить, глупышка, - рассмеялась она. - Фил теперь сможет бывать дома намного больше... мы об этом много говорили и придумали компромисс: во время выездных игр половину времени я буду с тобой, половину - с ним.
- Мама, - помедлила я, решая, как бы найти наиболее дипломатичный способ. - Я хочу жить в Форксе. Я уже освоилась в школе, у меня там пара подруг... - она снова бросила взгляд на Эдварда, когда я напомнила ей о друзьях, поэтому я попробовала зайти с другой стороны, - и Чарли я нужна. Он ведь там совсем один, а готовить он не умеет вообще.
- Ты хочешь остаться в Форксе? - спросила она в изумлении. Эта мысль была для нее непостижимой. А потом ее глаза снова метнулись к Эдварду. - Почему?
- Я же тебе сказала - школа, Чарли... ай! - я пожала плечами, и это оказалось не лучшей мыслью.
Ее руки беспомощно вспорхнули надо мной, пытаясь найти место, где можно было бы безопасно меня погладить. Она удовлетворилась моим лбом - он не был забинтован.
- Бэлла, солнышко, ты ненавидишь Форкс, - напомнила она мне.
- Все не так плохо.
Она нахмурилась и стала переводить взгляд с меня на Эдварда и обратно, на этот раз совершенно намеренно.
- Дело в этом мальчике? - прошептала она.
Я открыла рот, собираясь соврать, но ее глаза очень внимательно наблюдали за моим лицом, и я понимала, что она мою ложь тут же разгадает.
- Отчасти в нем, - призналась я. Не стоит признаваться, насколько велика эта часть. - Значит, у тебя была возможность поговорить с Эдвардом?
- Да, - она помедлила, разглядывая его совершенно неподвижную фигуру. - И я хочу с тобой об этом поговорить.
О-о.
- О чем? - спросила я.
- Мне кажется, этот мальчик тебя любит, - предъявила она обвинение, не повышая голоса.
- Мне тоже так кажется, - призналась я.
- А что ты к нему чувствуешь? - она даже не слишком пыталась скрыть настойчивое любопытство в интонациях.
Я вздохнула, отводя глаза. При всей своей любви к маме, я вовсе не хотела беседовать с ней на эту тему.
- Я от него практически без ума, - вот, это прозвучало вполне приемлемо для слов девочки-подростка о ее первом парне.
- Ну, он кажется очень приятным и, силы небесные, он просто поразительно хорош собой, но ты так молода, Бэлла...- в ее голосе звучала неуверенность. Насколько я могла вспомнить, сейчас она впервые с тех пор, когда мне было лет восемь, приблизилась к попытке говорить с позиции родительского авторитета. Я узнала рассудительный, но непреклонный тон, которым она раньше вела со мной беседы о мужчинах.
- Я понимаю это, мама. Ты не переживай об этом. Это просто влюбленность, - успокоила я ее.
- Ты права, - согласилась она, ей легко было угодить.
Потом она вздохнула и виновато глянула на большой круглый циферблат на стене за спиной.
- Тебе пора идти?
Она закусила губу:
- Фил должен вот-вот позвонить... я не знала, что ты придешь в себя...
- Да ничего страшного, мам, - я постаралась скрыть облегчение в голосе, чтобы не обидеть ее. - Я же не буду тут одна.
- Я скоро вернусь. Я спала здесь, знаешь, - объявила она, гордясь собой.
- Ох, мамуль, тебе вовсе не нужно этого делать! Ты можешь спать дома - я же даже не замечу.
Омут болеутоляющего в моей голове даже сейчас мешал сконцентрироваться, хотя я, по всей видимости, проспала уже много дней.
- Я слишком нервничала, - смущенно призналась она. - В нашем районе произошло преступление, и мне не нравится одной там быть.
- Преступление? - переспросила я с тревогой.
- Кто-то вломился в тот танцевальный класс, за поворотом от нашего дома, и спалил его до основания... там вообще ничего не осталось! И они оставили украденную машину на улице прямо перед ним. Ты помнишь, как ты ходила туда танцевать, солнышко?
- Помню, - вздрогнула я и поморщилась.
- Малышка, я могу остаться с тобой, если я тебе нужна.
- Да нет, мам, у меня все будет в порядке. Эдвард побудет со мной.
Выражение на ее лице было такое, будто именно поэтому она и хотела бы остаться.
- Я вернусь сегодня вечером.
Прозвучало это в равной мере и предупреждением, и обещанием, и она снова перевела глаза на Эдварда, говоря это.
- Я люблю тебя, мама.
- Я тоже тебя люблю, Бэлла. Постарайся быть поосторожнее, когда ходишь, солнышко, я не хочу тебя потерять.
Глаза Эдварда по-прежнему были закрыты, но на лице на секунду промелькнула широкая улыбка.
В палату торопливо зашла дежурная медсестра, суетясь с проверкой всех моих трубок и проводов. Мама поцеловала меня в лоб, погладила мою забинтованную руку, и вышла.
- Тебя что-то беспокоит, солнышко? У тебя сердцебиение немного учащалось.
- Я в норме, - заверила я ее.
- Я сообщу твоей медсестре, что ты пришла в себя. Она подойдет к тебе через минуту.
Как только за ней закрылась дверь, Эдвард оказался подле меня.
- Ты угнал машину? - я подняла брови.
Он улыбнулся без тени раскаяния:
- Это была хорошая машина, очень быстрая.
- Как тебе спалось? - спросила я.
- Интересно.
Он прищурил глаза.
- Что?
Отвечая, он опустил глаза:
- Я удивлен. Я думал, Флорида... и твоя мама... я полагал, что именно этого ты и хотела.
Я непонимающе уставилась на него:
- Но во Флориде тебе же пришлось бы целыми днями под крышей сидеть. Ты на улицу смог бы выходить только по ночам, как настоящий вампир.
Улыбка почти появилась на его лице, но угасла, так и не родившись. А потом его лицо помрачнело.
- Я бы остался в Форксе, Бэлла. Или в другом похожем месте, - пояснил он. - В таком месте, где я бы не смог более травмировать тебя.
Сначала, до меня не дошло. Я продолжала на него смотреть пустыми глазами, а слова что он сказал, одно за другим, как кусочки мозаики, вставали на свои места в моей голове, складываясь в ужасающую картинку. На границе сознания, я едва улавливала звук ускорившегося биения моего сердца, хотя, когда мое судорожное дыхание стало слишком частым, я вполне осознала резкую боль в протестующих ребрах.
Он ничего не говорил - он с опаской смотрел мне в лицо, а боль, которая не имела ничего общего со сломанными костями, боль, которая была бесконечно сильнее, была готова меня сокрушить.
И тут в палату целеустремленно вошла другая сестра. Эдвард сидел неподвижно, как камень, а она наметанным глазом оценила выражение моего лица еще до того, как повернулась к мониторам.
- Пришло время для новой дозы обезболивающего, милая? - с добротой спросила она, открывая краник на трубке капельницы.
- Нет-нет, - пробормотала я, пытаясь не допустить нотку отчаяния в голосе. - Мне ничего не нужно.
Я не могла себе позволить закрыть глаза сейчас.
- Совсем не нужно сейчас быть храброй, солнышко. Будет лучше, если ты не станешь загонять себя, тебе нужно отдыхать, - она подождала, но я лишь отрицательно покачала головой.
Она сурово взглянула на Эдварда и, уже уходя, еще раз встревоженно посмотрела на оборудование.
Его прохладные руки оказались на моем лице. Я смотрела на него дикими глазами.
- Тш-ш-ш, Бэлла, успокойся.
- Не бросай меня, - взмолилась я надломленным голосом.
- Не брошу, - пообещал он. - А теперь, расслабься, пока я не позвал медсестру уколоть тебе снотворное.
Но мое сердце не могло уняться.
- Бэлла, - он встревоженно погладил мое лицо. - Я никуда не ухожу. Я буду рядом, пока нужен тебе.
- Ты клянешься, что не бросишь меня? - прошептала я. Я пыталась сдержать хотя бы дыхание. Мои ребра дрожали.
Он положил ладони по обе стороны моего лица, и приблизил свое лицо к моему. Его глаза были распахнуты и серьезны.
- Я клянусь.
Запах его дыхания был успокаивающим. Казалось, он облегчил мне боль от дыхания. Он не отпускал моего взгляда, пока мое тело, медленно, не расслабилось, и пиканье не вернулось к нормальному ритму. Его глаза были темны, сегодня они были куда ближе к черному, чем к золотому.
- Лучше? - спросил он.
- Да, - осторожно сказала я.
Он покачал головой и пробормотал что-то невразумительное. Мне показалось, что я сумела уловить слово 'гиперреакция'.
- Почему ты это сказал? - прошептала я, стараясь не позволить голосу дрогнуть. - Ты устал от того, что тебе приходится меня постоянно спасать? Ты хочешь, чтобы я уехала?
- Нет, я не хочу быть без тебя, Бэлла, нет, конечно же, нет. Подумай логически. И спасать тебя мне тоже не в тягость... если бы не тот факт, что именно я тебя подвергаю опасности... что именно я - причина того, что ты здесь.
- Да, ты эта причина, - я нахмурилась. - Причина того, что я здесь - живая.
- Еле живая, - его голос сошел на шепот. - Вся в бинтах и гипсе, и практически не способная двигаться.
- Я говорила не о самом последнем случае, когда я чуть не умерла, - сказала я, начиная раздражаться. - Я говорила о других... любой из них выбери. Если бы не ты, я бы гнила сейчас на кладбище Форкса.
Он поморщился от моих слов, но взгляд его по-прежнему был погружен в воспоминания.
- Однако, и это не самая худшая часть, - он продолжал шептать. И вел себя так, будто я ничего не говорила.- И не то, что я видел тебя там, на полу... смятую и изломанную, - его голос звучал глухо. - И не мысль о том, что я пришел слишком поздно. И даже не твой крик, полный боли... все эти невыносимые воспоминания, которые я пронесу в себе весь остаток вечности. Нет, самым худшим было чувство... понимание, что я не могу остановиться. Вера в то, что я сам убью тебя.
- Но ты не убил.
- Я мог убить. И очень легко.
Я понимала, что должна сохранять спокойствие... но он пытался уговорить себя меня бросить, и паника пульсировала в моих легких, пытаясь вырваться.
- Пообещай мне, - прошептала я.
- Что?
- Ты знаешь что, - теперь я начинала злиться. Он был так упрямо намерен зациклиться на негативе.
Он услышал изменение в моих интонациях. Его глаза сузились:
- Похоже, я не настолько силен, чтобы держаться в стороне от тебя, так что, полагаю, ты получишь то, чего хочешь... вне зависимости от того, убьет тебя это, или нет, - жестко добавил он.
- Хорошо, - однако, он не пообещал, и этот факт не ускользнул от моего внимания.
Я и панику-то едва сдерживала, а уж сил на то, чтобы контролировать злость, у тебя не оставалось.
- Ты рассказал мне, как ты остановился... а теперь я хочу знать, зачем, - потребовала я ответа.
- Зачем? - с опаской переспросил он.
- Зачем ты это сделал. Почему ты просто не дал яду распространиться? К этому моменту, я была бы уже такой же, как ты.
Казалось, глаза Эдварда стали абсолютно черны, и я вспомнила, что это было нечто такое, о чем он совершенно не был намерен позволять мне узнать. Элис, должно быть, была слишком занята новыми сведениями о себе... или же она очень тщательно контролировала свои мысли в его присутствии - в любом случае, было очевидно, что он не имел ни малейшего представления о том, что она меня просветила по поводу процесса превращения в вампира. Он был удивлен и пришел в ярость. Крылья его ноздрей взлетели, а рот сомкнулся, будто был выточен из камня.
Отвечать он не собирался, это, по крайней мере, было понятно.
- Я первой признаю, что опыта в отношениях у меня нет, - произнесла я. - Но это просто кажется логичным... мужчина и женщина должны быть как-то равны... то есть, один из них не может постоянно появляться из ниоткуда и спасать второго. Они должны спасать друг друга в равной мере.
Он сложил руки на краю моей койки и опер на них подбородок. Выражение его лица было спокойным, и злость он обуздал. Было очевидно, что он решил, что nbsp;nbsp;
&
&
&
&
&
&
&
ась, что у меня будет шанс предупредить Элис, прежде чем он с ней пересечется.
- Ты и так спасла меня, - сказал он тихо.
- Я не могу всегда быть Луис Лейн, - настаивала я. - Я тоже хочу быть Суперменом.
- Ты не знаешь, о чем ты просишь, - голос его был мягок, пристальный взгляд был направлен на край наволочки.
- Думаю, что понимаю.
- Бэлла, ты не понимаешь. У меня было девяносто лет на размышления, и я до сих пор не уверен.