Внезапно перед ней открылась еще одна опция. В принципе, эта опция существовала всегда, но лично для нее оставалась недоступной. Она прекрасно помнила, как всего полгода назад смотрела вниз с балкона, и, ощущая холодок в затылке, бормотала себе под нос "Я не понимаю, как люди с собой такое делают". Не понимала. Теперь понимает. То есть, она вовсе не обязана это делать, но опция существует. Как права на машину, как американская виза. Что-то, что можно использовать - а можно и не использовать.
Раньше она не делала этого мужчинам. "Соска", "вафля", "защеканка" - отвратительные слова, даже странно. Наверное, именно из-за этих слов ей было противно. Сейчас уже нет. Правда, большого удовольствия в этом она тоже не находит. Но соглашается, когда видит, что так будет правильно.
И вот они в постели, и во рту у нее этот солоноватый привкус, что-то вроде соломки и рыбных консервов, и он привлекает ее к себе отработанным движением, и целует ее в губы. Чтобы тоже почувствовать. Как бы доказывая ей, что ему совсем не противно. "О чем ты думаешь?" - спрашивает ее, и она улыбается. Она думает о своей опции. "Так, ни о чем", - отвечает ему, - "ни о чем".
Интересно, что есть после - ничего, как говорят, или все-таки что-то есть? Ее интуиция подсказывает ей, что ничего. Потому что даже сейчас, когда все движется, тоже ничего нет, - что уж говорить о том, что будет тогда. Хотя, может быть, она и не права. Ничего нельзя знать наверняка. Всегда есть выбор. Что-то или ничего. Все опции - в наших руках.
Говорят, у нее талант - может быть, я не знаю. Топчусь в ее душе, а там - как в пустой квартире, как в доме, когда родители придвинули всю мебель к стенам, чтобы сынок устроил вечеринку. Говорят, она хорошо рисует. И пишет неплохо. Талантливая, тихая и странная. А я говорю - поди пойми ее. Ничего с ней неясно. Из-за нее я чувствую себя виноватым.
Мне всегда было интересно - о чем они думают, когда это делают? Не самоубийство. Оральный секс. Мне это мешало. Всегда мне казалось, что они при этом чувствуют себя униженными, считают, что это придумали нарочно, им назло. Надеялся, что сумею убедить ее, и все станет по-другому, и я пойму ее наконец. А иначе - нахрена оно мне сдалось? Не для того я стал писателем...
Она смотрит с балкона вверх. Небо. Небо и решетки. Они какие-то размытые, ее мысли. Ничего конкретного. В конце концов она умрет, хоть и говорят, что она талантлива. Она отсосет мне и умрет. Она умрет и отсосет мне. Во имя свободы выбора. Во имя феминизма и гравитации. А я могу закончить рассказ необыкновенным поворотом, который продемонстрирует все мое писательское мастерство. А могу и не закончить.