Глава 14

Однажды в большом лесу стоял маленький домик.

Это был милый маленький домик. Он был прелестен. Стекло в его маленьких освинцованных окнах было настолько старо и искривлено годами и подлинностью, что шансов пробраться внутрь у света было не больше, чем у безработного ливийца, желающего попасть в США,а тяжесть роз, обвивших решетки угрожала сломать фасад и сложить его пыльной грудой у дверей. Домик так часто фотографировали, что несложно было себе представить, как он обеими руками приподнимает соломенное покрытие, дабы показать фотографу немного фундамента.

И в этом домике жила симпатичная девочка по имени Белоснежка и семь гномов-самураев. И три медведя. И три поросенка. И три слепых мыши. И одевающийся в женскую одежду оборотень. И это только на первом этаже.

Спросите обитателей Домика Самоцели (такое милое имя, даже если никто понятия не имеет, почему он так назван) о причинах перенаселенности, и они признают, что здесь слегка тесновато (хотя и не факт) и наверняка поведают вам о великом потопе; потопе в котором все остальные домике в сфере были смыты и остался лишь Замок Идиотских Ставок. Только не спрашивайте, когда произошло это наводнение, потому что они просто не вспомнят.

На стене в гостиной висело огромное зеркало в узорной позолоченной гипсовой раме; и его наискось пересекала трещина. Впрочем, еще до того, как оно разбилось, пользы от него было немного, потому что это было кривое зеркало, купленное гномом Дампи у странствующего цирка по той простой причине, что продали задешево.

И как-то ясным солнечным утром перед этим зеркалом стояла Белоснежка, в самом своем красивом ситцевом платьице, и в волосы ее были вплетены самые яркие и жизнерадостные розовые ленточки. Она улыбнулась зеркалу, изобразила на лице притворно застенчивую улыбку и спросила:

- Свет мой зеркальце скажи, кто на свете всех милее, всех румяней и белее?

В треснувшем зеркале появилось примерное изображение ее лица, если бы то случайно попало в кухонный комбайн. Один глаз был на десять сантиметров повыше другого, половинки носа выглядели, как произведение Пикассо, подравшееся с полным баром матросов, а рот уподобился огромному слизняку, пытающемуся вскарабкаться по лестнице.

- Ты, Белоснежка, - сказало зеркало, - всех милее, всех румяней и белее.

Белоснежка принялась прихорашиваться подобно довольной кошке, хотя и знала, что зеркало отвечает так любому, задающему этот вопрос. Это немного тревожило ее, пока добрый мистер Хирошиге не объяснил, что поскольку все вещи, выражаясь космически, Едины, все отражения являются одним и тем же отражением, так что по определению, все милее всех. Хотя это разочаровало Белоснежку, в конце концов она пришла к заключению, что такое отношение было наилучшим решением. В конце концов там где нет соперничества, нет и конфликтов, а там где нет конфликтов, царит мир. За исключением тех случаев, когда на ближайшей горе свистит рак и звуковая волна разбивает стекло в оранжерее.

К счастью, такое случается только после дождичка в четверг, то есть, в среднем, раз в шестьдесят два дня.

- Это не обязательно означает прекрасная, - прошептал Евген Джулиану, прикрываясь копытцем. - Может означать все что угодно. К примеру, что у нее самые светлые волосы.

Джулиан издал звук, который красноречиво, хотя и вульгарно, выражал его скептичное отношение, фыркнув.

- Не понимаю, почему тот факт, что она всех милее, - проворчал он, - дает ей право командовать нами. Она уже дважды на этой неделе оставила меня без шоколада за то, что я прошелся по ковру невытертыми ногами, и вообще это был не я.

Евген задумчиво провел копытцем по подбородку.

- Знаешь, - сказал он, - я тут подумал... Разве не здорово было бы заиметь собственный домик? Знаешь, милый маленький домик на троих?

Джулиан задумался над идеей, затем отмахнулся.

- Ты взгляни на факты, - сказал он. - Пока никто из нас не работает, нам не дадут ссуды.

- Я и не думал покупать, - ответил Евген. - Как насчет построить самим?

- Что, нам самим? Втроем? - ноздри Джулиана раздулись. - И что мы знаем о строительстве домов?

- Могли бы научиться, - сказал Евген. - Вряд ли это так сложно, а? Построили бы из... ну, не знаю... как насчет соломы?

- Соломы, - повторил Джулиан с задумчивым выражением. - Вообще-то, неплохая идея. То есть, это дешево, хорошая теплоизоляция, несложно возить. Коли можно сложить стог, то почему бы не сложить домик? Единственная проблема - спонтанное возгорание в жаркую погоду, если забродит остаточная влага. Я так понимаю, что это причина семидесятитрех-точка-трех процентов стоговых пожаров.

Евген покусал губы.

- Ладно, - сказал он. - Как насчет прутиков? Прутики недорого стоят.

- Верно, - сказал Джулиан, откапывая трюфель. - И проблема спонтанного возгорания ловко решена. Но тогда начинаются проблемы с выносливостью материала. Понадобятся очень аккуратные расчеты или ты останешься посреди груды этого самого материала.

- Ладно, - сказала Евген, позволяя себе лишь малейший намек на раздражение. - Забудь солому и веточки. Как насчет кирпичей? Обычных стандартных кирпичей и цемента? Это дело верное.

Джулиан покачал головой.

- Не верь, - ответил он. - Почва в округе слишком мягкая, так что тебе в жизни не построить приличного фундамента. Придешь как-нибудь вечером домой, а дом лежит на боку, как пытающийся подняться жук-олень. Извини, но кирпичи в здешних краях - это явно не то.

Евген закрыл глаза.

- Минуточку, - сказал он. - Черт, ответ очевидней пятачка на твоей физиономии. Как насчет соломы и прутиков и кирпичей? Соломенная крыша уменьшит вес, из дерева сделаем перекрытия и половое покрытие, а остальное из кирпичей? Сам себя не похвалишь, никто не похвалит, так что я просто гениален. Ну?

Джулиан, сдаваясь, кивнул.

- С этим даже я проблем не вижу, - отвтеил он. - На первый взгляд, конечно. Нам понадобиться начертить планы, сделать расчеты...

- Ты этим и займешься. Ты всегда в этом был хорош.

Джулиан был вынужден согласиться с очевидным.

- И кажется, я знаю, где можно заполучить кирпичи по рыночной цене, а то и дешевле. - Он уже начал рисовать носом схемы на песке. - Конечно, нам придется найди кого-нибудь проложить изоляцию...

Пока он говорил, вдалеке, на клочке болотистой земли, некогда бывшей ямой для отбросов и почти не видной из домика, что-то пошевелилось. Сначала грязь пошла рябью, а затем раздалось резонирующее чавканье и на воздух высунулся длинный собачий нос. Он чихнул; последовала вся волчья голова и, наконец, остаток волка. Он был, конечно, ужасно грязным, шерсть на голове слиплась черной гадостью и запах был весьма мучителен.

- Гав, - пробурчал злой серый волк; затем он снова чихнул.

Он не представлял себе, сколько времени он там пробыл. К счастью, он провалился в огромный воздушным пузырь, поддержавший его, пока он набирался сил для монументальной попытки выбраться наружу. Теперь он был мучим голодом и жаждой, чувствовал себя ужасно грязным и чуточку простуженным. Главным было отомстить и принять приятную горячую ванну, в любом порядке.

Как только волк отряхнулся от мусора, он заметил домик. Выглядел домик призывно. Там должна была быть масса полезных вещей: чем (и кем) закусить, горячая вода, чистые полотенца, возможно даже корзинка со старым одеялом, где он мог бы поспать. И более того, кто-то чинил черепицу и оставил прислоненную к стене лестницу. Было бы очень просто вскарабкаться по ней (ап-чхи!) на крышу, и с легкостью спуститься вниз по трубе быстрее, чем выговорить "свиное терияки". Выковыряв грязь из глаз, волк прыжками помчался по лужайке.

В домике разгорелся спор. Мистер Никко пытался объяснить Медвежонку, что, нет, он не сидел на его стульчике, потому что все равно не влез бы; Медведица громко жаловалась, что чертовы мыши снова погрызли сыр и что раз уж в доме было семь взрослых мужиков с громадными мечами, то нельзя ли было что-нибудь сделать, а то она сама возьмет один из этих громадных мечей и отрежет маленьким гаденышам хвосты. Тем временем гном Дампи возражал, что спина его доконает и что он ни в коем разе не выйдет сегодня на работу даже за весь кокаин Никарагуа. Единственным, что было отчетливо слышно в этом галдеже, был голос Белоснежки, заявляющей, что ей хочется принять приятную теплую ванну и что настала очередь мистера Мироку разводить огонь под медным чаном. Это имело тот же эффект, что и залп резиновых пуль, выпущенных в толпу митинующих; и мистер Мироку, ворча себе под нос, поднялся с удобного кресла и отправился делать, как велено.

- И не забудь убедиться, что вода горячая, - добавила Белоснежка. - А потом вы все можете свалить отсюда и предоставить мне пару часов мира и покоя.

Оказавшись наконец в одиночестве, Белоснежка, открыла бутылку с банными солями и щедро плеснула, пока ванная не переполнилась пеной. Она как раз намеревалась раздеться, как вдруг где-то в трубе отчаянно заскрежетало. Последовавшее облако сажи окутало Белоснежку настолько, что имя абсолютно перестало ей соответствовать. Затем раздался колоссальный всплеск, и ванная внезапно оказалась полна большого грязного волка.

- Гав, - довольно вздохнул Клык. - Гав!

Раз в кои веки Белоснежка совершенно лишилась дара речи; пол во всей гостиной оказался забрызган мыльной пеной, дюжиной литров оного. Очевидно, она перестаралась с банными солями, потому что пена стекала по бокам ванной, расползаясь по полу подобно хищному ковру-самоходу. С такой скоростью вся комната скоро окажется затоплена...

В результате Белоснежка была недовольна; а будучи недовольной, она никогда не стеснялась в выражениях. Не постеснялась и сейчас.

Хотя Клыку и вернулся волчий облик, видимо, он пробыл человеком так долго, что внезапное осознание того, что он находится в ванне, без одежды, в присутствии юной девушки, заставило его испытать заметную неловкость. Впрочем, одежда подвернулась под руку; правда, однажды она принадлежала злой ведьме и состояла из толстого бесформенного черного платья, шали и шляпки, похожей н реквизит последней экранизации Диккенса на ВВС, но выбирать Клыку не приходилось. Он молниеносно выскочил из ванны, нацепил одежду, выскочил в дверь и понесся вверх по ступеням в часть дома, важнейшим свойством которой в глазах Клыка являлось отсутствие Белоснежки.

Еще не добежав до лестничной площадки, он осознал суть своей дилеммы. Он не мог вечно сидеть наверху, но спуститься в данный момент было невозможно.

Стоя в непривычном состоянии нерешительности, он услышал шаги. Суть дилеммы он осознал, еще не добежав до лестничной площадки. Вечно оставаться наверху он не мог, но и спуститься в данный момент тоже было невозможно. Пока волк стоял в несвойственном ему состоянии нерешительности, послышались шаги. Клык оценил ситуацию, а именно, что он был мокрым несчастным волком в женском платье в незнакомом доме и что если об этом прознают в 77ом Округе, его карьера в Стае станет очень-очень тягостной.

Он заметил, что дверь, ведущая в спальню, была слегка приотворена. Он протиснулся сквозь щель, осторожно закрыл за собой дверь и повернул ключ, задернул занавески, нырнул в постель и натянул одеяло, прикрывая морду.

Как раз вовремя; дверь распахнулась и в комнату вломилась Белоснежка. Где-то по дороге она подобрала катану мистера Никко и пригоршню острых, как бритва, метательных звездочек. На минуту она остановилась в дверном проеме, позволяя глазам привыкнуть к темноте; затем она разобрала силуэт в постели и подняла правую руку, как будто замахиваясь. Клык приготовился к гонке с пущенным снарядом, в которой он и сам знал, что проиграет; затем плечи Белоснежки видимо несколько расслабились и она опустила руку.

- Бабуля? - сказала она. - Ты что ли?

- Гф, - промямлил Клык, старательно изображая кашель.

- А, - в голосе Белоснежки прозвучало разочарование. - Черт. Послушай, здесь волк не пробегал? Вероятно, насквозь промокший и покрытый сажей и мыльной пеной?

- Гф.

- Ну, если увидишь... - Белоснежка прищурилась и пригляделась повнимательней. - Ты в порядке? - спросила она. - Выглядишь ужасно.

- Гф, - ответил Клык и хорошенько зевнул. Затем замер, осознав свою ошибку.

- Офигеть, бабуля, какие у тебя большие зубы, - заметила Белоснежка. Затем преобразилась. - Ты! - прорычала она.

Когда первая метательная звездочка вонзилась в деревянное изголовье кровати, Клык уже был на полпути к окну. Вторая звездочка сбрила несколько рассеченных шерстинок на кончике хвоста. Волк тяжело приземлился на клумбу под окном, прокувыркался по пологому склону и оказался по горло в пруду с золотыми рыбками.

Внезапно все пришло в движение: со всех сторон появились гномы, поросята и самураи, вооруженные потрясающим набором садовых приспособлений, строительных инструментов и традиционного японского оружия. Когда же он попытался метнуться подальше от домика, стрела, пущеная из лука мистера Акиры, пролетела так близко, что волк кинулся к черному входу. Но путь преградил Румпельстилтскин, одетый в красную шапочку и с вилами в руках, так что волк повернулся на сто восемдесят градусов и помчался к парадному входу, где притаился Джулиан с пятикилограммовым молотом. Клыку удалось увернуться от удара, но единственное оставшееся безопасное направление было вверх. Он изо всех сил подпрыгнул и с трудом дотянуться передними лапами до неизбежных розовых кустов, обвивающие домик. Кусты были ужасно колючи, но каким-то образом в этот отчаянный момент мысли о молоте Джулиана заставили его карабкаться вверх. Если бы за лазанье по розовым кустам давали премию, то молот несомненно был бы упомянут в благодарственной речи.

- Пока неплохо, - подумал он про себя, потому что все ненормальные психопаты оказались снаружи, а потому находиться в доме было не только возможно, но и предпочтительно.

Остатки адреналина ушли на то, чтобы зацепиться исколотыми лапами за подоконник открытого окна и затащить себя внутрь. Теперь оставалось лишь сбежать вниз и забаррикадировать двери и окна пока психи не вернулись; а дальше останется лишь послать дымовой сигнал в Штаб Стаи, прося подкрепления. Легко...

В его заложенный насморком нос забилась ниточка паутины, стало щекотно. Пойманной в паутину мухе удалось освободиться.

- Вот черт, - подумал Клык.

Первый позыв ему удалось подавить, так что наружу вырвался лишь сдавленный звук, что-то вроде гф. Второй почти вырвался, но в последний момент волк сдержался, резко вдохнув через нос. Однако на третий и самый сильный волчья плоть и кровь не выдержали. Клык чихнул.

Для начала, строение лишь покачнулось подобно спящему, которого ласково треплют по плечу. С потолка посыпалась штукатурка, что для Клыка явилось очень очевидным намеком. Первый кусок стены размером с футбольный мяч просвистел в в нескольких дюймах от волка и тот выскочил в окно кладовки даже не тратя времени на его открытие; в результате он отскочил на достаточное расстояние к тому моменту, когда обвалилась крыша.

Зато, как оказалось, приземлился он как раз между Дезмондом и мистером Хирошигой.

Неудивительно, что мистер Хирошина среагировал первым, его меч рассек бы Клыка на две равные половинки, не скрестись он с занесенной киркой Дезмонда. А так инструменты скрестились в водопаде искр над плечами Клыка, обеспечив волку достаточно времени, чтобы проскочить между ними и направиться к лесу, до которого было не больше сотни метров. Дезмонд временно отвлекся на упавшую ему прямо на голову балку, так что мистер Хирошиге бросился в погоню в одиночестве.

Легко, пробормотал себе под нос бегущий Клык. Соревнование между волком и среднего возраста человеком в тяжелых доспехах; никаких проблем. Он опустил голову, ускорился и на полном ходу врезался в дерево.

Когда Клык очнулся, оказалось, что он сидит в огромном котле, полном воды, на поверхности которой плавала тонко нарезанная морковь, сельдерей, немного лука и прочие овощи. Котел был привязан к паре внушительных столбов толстой лохматой веревкой, а поблизости лежала большая и корявая груда досок, приташенных с развалин Домика Самоцели. Вокруг кольцом стояли три поросенка, гномы, медведи, самураи и даже три слепых мыши. Белоснежка стояла внутри кольца и в руках ее пылал факел. В общем, непохоже было, что ему собираются присвоить почетную степень Сказочного Университета.

- Гаф? - проскулил он очень тонким голосом.

Белоснежка ухмылялась. Она склонилась. Она поднесла факел с доскам.

- Достаточно, - сказала Злая Царица.

Она вышла из леса, прошла сквозь кордон зрителей и подошла к Белоснежке.

- Итак, - сказала она, выхватывая из рук той факел, - кажется тебе было сказано хорошо себя вести.

- Отвали, - ответила Белоснежка. - Это не твое дело.

Царица улыбнулась.

- Как раз мое, - сказала она. - Я ведь Царица, забыла? А значит все должны меня слушаться. Ты в том числе.

- Сейчас посмотрим, - в бешенстве ответила Белоснежка. - Мироку, Никко, Хирошикоша-как-тебя-там, немедленно ко мне.

Она подождала. Никто не пошевельнулся.

- Эй, - взвизгнула она, - это приказ!

Мистер Хирошиге, который, видимо, отвлекся, взглянул на нее с легким удивлением.

- Нижайше прошу прощения, - сказал он. - Это Вы мне?

- Да. Подними свою мистичную задницу и...

- А впрочем, - спокойным и успокаивающим голосом вмешался мистер Мироку, - если взглянуть с точки зрения подлинного последователя Пути, разве можно надеяться на такую точность. Ведь обращение к одному, наверняка, является обращением ко всем. Разве все мы не являемся цветками единственного куста жасмина?

Белоснежка заскрежетала жемчужно-белыми зубками.

- Ладно, - сказала она. - Все сюда. Пошевеливайтесь.

Мистер Акира потер подбородок.

- Ведь наверняка в данном контексте, - сказал он, - все означает не только все те, кто собрался на этой конкретной лужайке в этом конкретном лесу, а все самураи повсюду. Более того, все человеческие существа, независимо от расы, религии и касты. Или даже все живые твари, посколько все они являются частью вселенской матрицы.

- Хорошо подмечено, - пробормотал мистер Вакисаши, - мне нравится.

- Что означает, - радостно продолжил мистер Акира, - что как бы мы не желали помочь, это попросту невозможно. Во всем лесу не найдется места, а уж тем более на этой тесной лужайке.

Глаза Белоснежки грозили выскочить.

- В последние раз, - прорычала она. - Вы собираетесь прийти и убить эту стерву или нет? Ну же?

Последовало ужасное молчание и гномы, медведи, мыши и иже с ними отступили на шаг. В конце концов заговорил мистер Хирошиге. Он сказал:

Тихо восточный ветер

взъерошил осенние листья

убейся об стену.

Толпа разразилась громкими аплодисментами; и в этот момент Белоснежка поняла, что все кончено.

Это было написано у них на физиономиях; никаких больше "иди и принеси", никто уже не станет снимать ботинки в прихожей и не согласиться быть на побегушках. Ее власть была сломлена. Пора идти дальше.

- Ах, ну и ладно тогда, - сказала Белоснежка почти радостным голосом. - Мне-то что?

Она выпустила факел, легким шагом пересекла кордон и последовала в лесной мрак. Она знала, куда направлялась; в мире всегда найдется место тому, кто смазлив, слащав и не стесняешься в средствах. Через несколько месяцев она уже будет примерять хрустальный башмачок или вытаскивать занозу из лапы Чудовища или благодарить какого-нибудь бедного раззяву-рыцаря в блестящих доспехах за то, что он спас ее от дракона размером с небольшого терьера. Она даже не оглянулась. Такие как она никогда не оглядываются.

Толпа начала рассасываться на фоне тихого, но возбужденного обсуждения домиков, которые они построят, вечеров, которые они потратят на пиццу и видео, розовые кружевные занавесочки, которые они ни за что не повесят в гостиной. Впервые с момента попадания в эту сферу Злая Царица ощутила некую нехватку почти как в ту минуту, когда пневматические дрели, всю неделю долбившие дорогу под окном, внезапно замолкают.

- Гав, - сказал Клык.

- Именно, - ответила Царица. - Прошу прощения, что задержалась.

Она перерезала веревки, котел с грохотом ударился о землю и Клык вылился из него, смахнул с загривка пару кусков картошки и свернулся клубочком.

- В конце концов, - продолжила Царица, - какой смысл быть Злой Царицей, если нельзя вмешиваться в законные и справедливые процессы? Впрочем, на твоем месте я бы смоталась. А еще лучше постригись, обзаведись ошейником, закончи с этими волчьими штучками и заделайся пушистой собачкой. Виляй хвостом и сиди на витрине. В Амстердаме девушки так на жизнь зарабатывают.

Клык неуверенно поковылял к лесу, а Царица вздохнула и покачала головой. Даже теперь у нее все еще оставались сомнения. Начинать с самого начала, в принципе, хорошо, но подобные вещи случатся еще не раз; нелегко позабыть привычки, избавиться от глубоко засевших сюжетных линий, распутать счастливые концы. Из-за этого ей временами хотелось вернуться в реальность. А впрочем нет. Что бы ни случилось, там было куда хуже.

Она прогулялась до дома, проникла в замок через черный ход и поднялась в свою туалетную комнату. По дороге она пересекла большую залу, где Братья Гримм деловито, пускай и безнадежно, занимались ведрами и швабрами. Возможно, подумала она, настанет день, когда им удастся навести порядок, и в тот день, теоретически, они будут свободны. Но почему-то оказывалось, что на каждое ведро мыльной воды, опрокинутое из окна в ров, два или три просачивалось из размокшей соломы. Так им и надо, пробормотала Царица.

- Именно, - обратилась она к ним на ходу, - Помните, если вовремя справитесь с домашней работой, то поедете на бал.

Гриммы поглядели на нее и пробурчали что-то себе под нос. То ли про бал, то ли про шар, то ли про шары вообще, но Царица уже была слишком далеко от них, чтобы разобрать.

Она вошла в туалетную комнату, закрыла дверь и присела перед зеркалом. Набравши воздуха в легкие, она произнесла слова.

- Запускаю DOS, - ответило лицо в зеркале. - Пожалуйста, подождите.

Когда настал наконец тот самый момент, она почувствовала необъяснимую нервозность. По правде, говоря, на то не было причины; она спасла злого серого волка от линчевания, разобралась с Гриммами, лишила власти Белоснежку и всех освободила. - Неплохо для начала, - сказала она себе.

- Маршрут "милая" не найден, - сказало лицо. - Определите "милая".

- Справедливая, - ответила Злая Царица, - благоразумная, беспристрастная.

Лицо оставалось бесстрастным.

- Ты, Царица, всех милее.

Злая Царица вежливо кивнула, поблагодарила и отключила зеркало.

- Значит, дело сделано, - сказала она. - А теперь я, пожалуй, приму ванну.

Однажды в большом лесу стоял маленький домик.

Его дверь не обрамляли розы. Не было белого заборчика, аккуратно подстриженных клумб, веселеньких занавесок на окнах. Это свинарник.

Но так и должно быть, потому что здесь живут три поросенка. И им так нравится, хотя бывает утомительно пробираться через завалы картонных коробок от пиццы каждый раз, когда нужно в туалет.

Он прочно построен: солома, древесина, кирпичи; но в лесу больше не водится злых серых дующих волков, так что все это не важно.

Нет Белоснежки, нет волков; простительно, если это покажется вам счастливым концом. Но это, конечно, будет преждевременно; счастливый конец наступает лишь тогда, когда церемонимейстер призывает "поапплодируем толстухе" и на сцену выносят букеты. Найдутся другие заботы, не сомневайтесь: планы по расширению магистрали, местные законы о ограждении жилых районов от скоты,санинспекторов, городских отдыхающие, жалующиеся на шум и вонь. Но это Сказочная Страна, где можно положится на Злую Царицу, которая придет и избавится от проблем.

Было бы приятно сказать, что все жили долго и счастливо в этом розовом Гулаге мистера Доуса, но это слишком фантастично. Пожалуй, самый счастливый конец из возможных - это небольшая забегаловка, которой нынче заведуют Мальчик с-Пальчик с эльфийкой, там у объезда Стогектарного Леса; или шумная, грязная фабрика, на которой каждый день работают гномы, бесконечно производящие точные приборы и пьющие чай из ни разу не мытых чашек. Или даже бизнес-парк Akira Integrated Circuits, где мистер Акира (президент и действующий директор), который хорошо платит за хорошую работу и между делом пытается не слишком многих обмануть, производит высококачественные электронные детали и не помышляя о принципах, познанных будучи восторженным юным учеником на Пути Познания.

Все получают по заслугам; спросите любое зеркало.