Жил не свою. Теперь кукую, все никак не разберу - как обменять ее? В какую написать контору.ру? Мол, признаю, такое горе, сам виновен, не вопрос, был пьян при шапочном разборе, взял чужую и унес, и вот теперь, когда почти что каждый вздох подкладку рвет, - прошу вернуть мое пальтишко, а в обмен возьмите вот. Я не сдавал ее в кружало, не таскал ее в кабак. И не сказать, чтоб слишком жала, - проносил же кое-как до тридцати семи неполных, не прося особых прав, не совершив особо подлых и не слишком запятнав. Тут брак какой-то, там заплата, что хотите, крепдешин. Тут было малость длинновато, извините, я подшил. Но, в общем, есть еще резервы, как и всюду на Руси. Иные чудища стозевны скажут - сам теперь носи, но до того осточертело это море дурачья, получужое это тело и душа незнамо чья, и эти горькие напитки (как ни бился, не привык), и эти вечные попытки приспособить свой язык, свои наречия, глаголы и служебные слова - под эти проймы, эти полы, обшлага и рукава, но главное - под эти дырки, дешевый лоск, ремень тугой... И "Быков" вышито на бирке. Но я не Быков, я другой! Причем особенно обидно, что кому-то в стороне так оскорбительно обрыдла та, моя! Отдайте мне! Продрал небось, неосторожный, понаставил мне прорех, - а ведь она по мерке сложной, нестандартной, не для всех, хотя не тонкого кашмира и не заморского шитья... Она моя, моя квартира, в квартире женщина моя, мои слова, мои пейзажи, в кармане счет за свет и газ, и ведь она не лучше даже, она хуже в десять раз! И вот мечусь, перемежая стыд и страх, и слезы лью. Меня не так гнетет чужая, как то, что кто-то взял мою, мою блистающую, тающую, цветущую в своем кругу, а эту, за руки хватающую, я больше видеть не могу.
Но где моя - я сам не ведаю. Я сомневаюсь, что в конце она венчается победою и появляется в венце. В ней много скуки, безучастности, что вы хотите, та же Русь - но есть пленительные частности, как перечислю - разревусь. Я ненавижу эти перечни - квартира, женщина, пейзаж, - за них хватаюсь, как за поручни в метро хватается алкаш; ну, скажем, море. Ну, какая-то влюбленность, злая, как ожог. Какой-то тайный, как Аль-Каеда, но мирный дружеский кружок. А впрочем, что я вам рассказываю, как лох, посеявший пальто, - про вещь настолько одноразовую, что непохожа ни на что? Похожих, может быть, немерено, как листьев, как песка в горсти. Свою узнал бы я немедленно. Куда чужую отнести?
Теперь шатаюсь в одиночку, шепча у бездны на краю, что все вовлечены в цепочку, и каждый прожил не свою. Сойтись бы после той пирушки, где все нам было трын-трава, - и разобрать свои игрушки, надежды, выходки, права! Мою унес сосед по дому, свою он одолжил жене, она свою дала другому, - и чья теперь досталась мне? Когда сдадим их все обатно, сойдясь неведомо куда, - тогда нам станет все понятно, да фиг ли толку, господа.
***
I lived the wrong one, not my own, taken from another guy, and here I am - don't even know what to do, where to apply, to which .gov I can petition for exchange, what plea to make? A little tipsy at transition, I grabbed the wrong one by mistake. It's all my fault, I do not blame you, but now I can hardly breath - and I want mine, I ask, I claim it, I"m ready to renounce this old overcoat - it's someone else's! I wore it neatly, more or less, I didn't smirch it much in filthy pubs, and you can"t say I messed it up big time. I tried to fit it; not trendy clothes, but not a shame to wear, though frayed a little - what do you want from crepe de Chine? I hemmed it here, mended there, a hole is covered with a patch. I wore it thirty seven years. You say it is my perfect match? You say I'll wear it forever? But it is bursting at the seams, and all of you, however clever, you miss the point again, it seems. I'm sick and tired of this borrowed soul and body - can"t you see they're someone else's, they're half-foreign! I'm bored to death with the endless sea of fools. I tried but couldn't enjoy your bitter drinks, and other shit, I'm so tired and annoyed with the necessity to fit, adjust my tongue, adapt my nouns, adverbs and connective words to those flaps and sleeves, turned-down collars, cuffs, and even worse - to shabby fabric, forms unstable, awkward arm-holes, belts too tight... The name of "Bykov" 's on the label - I am not "Bykov", it's not right! And what is even more disgusting, what's the worst of all insults - someone somewhere is adjusting mine as a direct result. He also tries to fit my coat - he will tear it, or soil it, perhaps, he'll stretch it, wear it out, in a word, it will be spoiled! And this someone does also loathe the foreign thing - it's mine by right! - my bills in the pockets of my clothes, my house and my desktop light; there lives my woman, and my letters are filled with my - MY OWN! - words, and none of these is even better, in truth, it may be ten times worse! Not exquisite Parisian fashion, maybe, not the highest-rate, oh, God, it"s not for replication, it's for me! It's custom-made! That's why I worry, toss in fear, feel ashamed, lament and cry - I am afraid, I've lost my dear, clear, blooming, shining, MY...
Where has it gone? I do not know. And hardly in the very end, in triumph, will it come, aglow, and let me see and understand. No, it is cold and it is distant, and full of boredom - Russian style, but some details... I cannot list them, are heartbreaking, I will cry. These registers - oh, how I hate them: a home, a woman, a landscape, - but still they serve me as a handrail for a drunk on a stairway. Let's say, a sea, the end of a season, a sudden, bursting, burning love, a friendly circle (for some reason, secret)... All of the above explains just nothing - why do I, as if a klutz that lost his coat, keep trying... Things, that are alike, are countless as pebbles on roads, but mine I never would confuse with any other - it is mine, it's something so nonreusable, one-time, one-of-a-kind...
And so I wander, sad and hopeless, on the edge of the abyss, and think: we're linked as a kind of necklace, maybe, each one lived not his. Oh, we had fun at that first revel, we didn't care - not at all. Why didn't we want to pause, unravel the tangle of toys, and dreams, and faults? A jolly mess! Mine could've been lent to Joe next door - a decent guy, his - to his wife, hers - to a friend, the friend's - just to a passer-by. And whose is it that I, in turn, picked up and lived? Where is that man? We'll sort it through when we return, we'll see it, but who cares then?