Надежда : другие произведения.

Огненный крест ч.1 гл.13

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Уф-ф, большая глава, задержалась с переводом.

   13
   БОБЫ И БАРБЕКЮ
  
   Неся чайник с водой, я поднялась к нашему лагерю и обнаружила, что он опустел. Голоса и смех в кустах показывали, что Лиззи, Марсали и миссис Баг вместе с детьми отправились к женской уборной - канавке, вырытой за густой стеной можжевельника неподалеку от лагеря. Я повесила полный чайник на огонь и на мгновение задумалась, куда лучше направить свои усилия.
   В то время, как ситуация с отцом Кеннетом была самой серьезной, это был не тот случай, когда мое присутствие могло принести какую-то пользу. Но я была врачом, а у Розамунды Линдсей был топор. Я пригладила влажные волосы, поправила одежду и направилась под гору к ручью, предоставив чепец его собственной судьбе.
   Джейми, очевидно, имел такое же мнение относительно степени чрезвычайности. Когда я пробралась сквозь заросли молодого ивняка, растущего вдоль ручья, я обнаружила Джейми, который мирно разговаривал с Ронни Синклером, опираясь на ручку топора, которым он каким-то образом сумел завладеть.
   Я немного расслабилась и присоединилась к компании. Если Розамунда не решила задушить Ронни голыми руками или забить насмерть куском ветчины, мои медицинские способности не понадобятся.
   Широкая яма первоначально была вымыта в глинистом береге разливом ручья, потом в течение нескольких лет ее углубляли и подравнивали лопатами. Судя по черным камням и разбросанным углям, она использовалась довольно интенсивно. Сейчас вокруг нее суетились несколько людей; смешанные ароматы готовящегося мяса: домашней птицы, свинины, баранины и опоссума - поднимались в облаке дыма от поленьев гикори и яблони. Божественный запах, от которого у меня потекли слюнки.
   Вид самой ямы был не так аппетитен. Облака белого дыма от влажных дров поднимались над темными формами, которые лежали на тлеющем огне и сквозь дым немного походили на человеческие тела. Это зрелище ярко напомнило мне о гробовых ямах на Ямайке, где сжигали рабов, не переживших трудностей Срединного прохода(1), и я сильно сглотнула, пытаясь не замечать, что запах жареного мяса ужасно похож на запах сжигаемых тел.
   Розамунда находилась в яме, ее юбки были подоткнуты выше пухлых колен, рукава подвернуты, обнажая массивные руки. Она поливала красным соусом бока огромного кабана. Вокруг нее лежали еще пять больших гигантских форм, покрытых влажной мешковиной, и облачка ароматного дыма поднимались над ними, исчезая в мелком дожде.
   - Это яд, вот что это! - горячо говорил Ронни Синклер. - Она все испортит, даже свиньи не станут есть это!
   - Это свиньи, Ронни, - сказал Джейми терпеливо. Он покосился на меня, потом посмотрел на туши в яме, с которых на угли гикори капал жир. - Я, например, считаю, что ничего нельзя сделать со свининой - в смысле ее приготовления - что может сделать ее непригодной для еды.
   - Очень верно, - услужливо вставила я, улыбаясь Ронни. - Копченый бекон, поджаренные отбивные, жаркое из филе, зельц, сосиски, потроха, кровяная колбаса ... как говорится, у свиньи можно есть все, кроме визга.
   - Да, но это же барбекю, не так ли? - упрямо заявил Ронни, игнорирую мою слабую попытку пошутить. - Любой знает, что во время жарки нужно поливать свинину уксусом! Вы же не станете класть камни в фарш для сосисок или варить бекон с пометом из курятника, да? Фу!
   Он дернул головой в сторону белого глиняного тазика, стоящего возле Розамунды, показывая, что относит его содержимое к таким же несъедобным вещам.
   Я уловила аппетитный запах, который принес изменивший направление ветер. Насколько я могла судить только по запаху, соус Розамунды включал помидоры, лук, красный перец и достаточно сахара, чтобы оставить толстую темную корку на мясе и дразнящий аромат карамели в воздухе.
   - Я думаю, мясо будет довольно сочным при таком приготовлении, - сказала я, чувствуя, что мой желудок начинает сжиматься и бурчать.
   - Да, и свиньи замечательно жирные, - произнес Джейми льстиво, когда Розамунда с негодованием посмотрела вверх. Она была черной по колени, и ее квадратное лицо было грязным от пота и сажи. - Это дикие свиньи или домашние, мэм?
   - Дикие, - ответила она, распрямляясь с гордым видом и убирая прядь седеющих волос со лба, - откормленные на желудях. Ничего нет лучше, чтобы придать мясу аромат.
   Ронни Синклер произвел шотландский звук, выражающий насмешку и презрение.
   - Да, аромат настолько хорош, что ты должна прятать его под этим ужасным соусом, от которого мясо смотрится совсем не прожаренным, а вообще сырым, словно истекает кровью!
   Розамунда отпустила довольно соленое замечание насчет воображаемой мужественности персон, которых тошнит от вида крови, которое Ронни отнес на свой счет. Джейми ловко вклинился между ними, держа топор вне досягаемости обоих.
   - О, я уверен, свинина великолепно приготовлена, - сказал он успокаивающим голосом. - Ведь мистрис Линдсей работает с самого рассвета.
   - Задолго до этого, мистер Фрейзер, - ответила леди с мрачноватым удовлетворением. - Если вы хотите приличное барбекю, то нужно начинать за день до этого и жарить всю ночь. Я занимаюсь этими боровами со вчерашнего вечера.
   Она потянула носом с блаженным выражением на лице.
   - Ах, вот это соус! Жалко тратить его на вас, негодных шотландцев, - Розамунда приподняла мешковину и снова положила ее на место. - Вы промариновали свои языки этим вечным уксусом, который повсюду суете. Я едва успеваю остановить Кенни, чтобы он не макал в него кукурузный хлеб и не клал его в овсянку.
   Джейми повысил голос, заглушая разгневанный ответ Ронни на эту клевету.
   - Это Кенни убил кабанов, мэм? Охотиться на диких кабанов - особенно такого размера - рискованное и опасное дело.
   - Ха, - Розамунда бросила взгляд, полный благодушного презрения, вверх по склону, где ее муж, размерами примерно на половину меньше своей супруги, по-видимому, занимался менее опасными делами. - Нет, мистер Фрейзер, я убила их сама. Вот этим топором, - добавила она, со значением кивнув на орудие и зловеще сузив глаза в направлении Ронни. - Разбила черепа одним ударом.
   Ронни, не самый проницательный из мужчин, намек не понял.
   - Эти томаты, которые она использует, Мак Дубх, - прошипел он, дергая Джейми за рукав и указывая на тазик с красным соусом. - Это яблоки дьявола! Она отравит нас всех!
   - О, я так не думаю, Ронни, - Джейми твердо сжал руку Ронни и обаятельно улыбнулся Розамунде. - Полагаю, вы собираетесь продавать мясо, миссис Линдсей? Вряд ли какой-нибудь торговец станет убивать своих покупателей, да?
   - Я еще не дошла до этого, мистер Фрейзер, - согласилась Розамунда, поднимая вторую мешковину и наклоняясь, чтобы полить соусом дымящуюся паром свиную ляжку. - Никто никогда не говорил плохо про мою еду, только хорошее, - сказала она, - хотя, конечно, это было в Бостоне, откуда я приехала.
   Где у людей есть здравый смысл, ясно подразумевала она.
   - Я встретил человека, когда последний раз был в Шарлотсвилле, - сказал Ронни, неодобрительно нахмурив свои лисьи брови. Он пытался освободить свою руку из хватки Джейми, но напрасно. - Он сказал мне, что ест бобы на завтрак и устрицы на ужин, и так каждый день с тех пор, как его отняли от груди. Удивительно, что он не лопнул, как свиной пузырь, набитый такой плохой пищей!
   - Бобы, бобы, они для сердца хороши, - пропела я с энтузиазмом, встревая в образовавшуюся паузу. - Чем больше их кушаешь, тем больше пукаешь. Кто больше пукает, тот лучше живет. Давайте набивать бобами наш живот!
   Рот Ронни, так же как миссис Линдсей, широко открылся. Джейми задохнулся от смеха, следом миссис Линдсей сменила удивленный вид на громкий смех. А через мгновение и Ронни, хотя и неохотно, присоединился к ним, криво ухмыльнувшись.
   - Я некоторое время жила в Бостоне, - сказала я спокойно, когда веселье немного стихло. - Миссис Линдсей, мясо пахнет замечательно!
   Довольная Розамунда с достоинством кивнула головой
   - Да, мэм, так и есть, - она склонилась ко мне, понижая голос с ее обычного громоподобного раската. - Этой мой личный рецепт, - сказала она, собственнически похлопывая по тазику. - Делает аромат, понимаете?
   Ронии раскрыл рот, но оттуда раздался только тихий взвизг, очевидный результат действия руки Джейми, которая сжалась на его бицепсе. Розамунда не обратила внимания на Ронни, увлеченная дружеским разговором с Джейми, который заручился ее согласием зарезервировать одну тушу для свадебного ужина.
   Услышав это, я взглянула на Джейми. Учитывая то, что в настоящее время отец Кеннет, вероятно, был или на пути домой в Балтимор, или по дороге в тюрьму в Эдентон, я сомневалась, будут ли вообще сегодня заключены какие-нибудь браки.
   С другой стороны, я знала, что никогда нельзя недооценивать Джейми. С заключительными комплиментами миссис Линдсей он потащил Ронни от ямы, задержавшись только, чтобы сунуть мне топор.
   - Присмотришь за ним, сассенах? - сказал он и коротко поцеловал меня, потом усмехнулся. - И, интересно, где же ты узнала столько о природе бобов?
   - Брианна принесла эту маленькую песенку из школы, когда ей было шесть лет, - ответила я, улыбаясь ему в ответ.
   - Скажи ей, чтобы научила этой песни своего мужа, - посоветовал Джейми, ухмыляясь еще шире. - Он может записать ее в свою маленькую книжку.
   Он отвернулся, дружески положив твердую руку на плечи Ронни Синклера, который проявлял желание сбежать назад к яме с барбекю.
   - Пойдем, Ронни, - сказал он. - Мне нужно немного поговорить с лейтенантом. Я уверен, он пожелает купить свинину у мистрис Линдсей, - добавил он, моргнув мне глазами, наподобие совы, что у него считалось подмигиванием. Потом повернулся к Ронни. - И я знаю, что он хочет послушать, что ты можешь сказать об его отце. Ты был большим другом с Гэвином Хейесом, ведь так?
   - О, - сказал Ронни, и его угрюмый взгляд немного просветлел. - Да, да. Гэвин был хорошим человеком. Такой позор, - он покачал головой, очевидно, имея в виду смерть Гэвина. Он поглядел на Джейми, поджав губы. - Ты знаешь, что случилось?
   Щекотливый вопрос. Гэвин Хейес был повешен в Чарльстоне за воровство - позорная смерть по любым меркам.
   - Да, - ответил Джейми спокойно. - Я должен рассказать ему об этом. Но будет лучше, я думаю, если ты сначала расскажешь ему об отце, о том, как мы жили в Ардсмуире.
   Улыбка слегка тронула его лицо, обращенное к Ронни, и я увидела, как лицо Синклера смягчилось в ответ.
   Джейми сжал плечо Ронни, потом опустил руку, и они пошли вверх по склону, забыв разногласия по поводу барбекю.
   Я наблюдала, как они удалялись, связанные заклинанием этой простой фразы. Пять слов, которые напомнили о близости, выкованной днями, месяцами и годами совместного заключения в тюрьме, родство, не доступное тому, кто не пережил подобное. Джейми редко говорил об Ардсмуире, как и все другие мужчины, которые смогли выйти оттуда и попасть в Новый свет.
   Из лощины поднимался туман, и через несколько секунд они исчезли из вида. Из туманного леса вниз к дымящейся яме донеслись звуки мужских шотландских голосов, распевающих в унисон:
   "Бобы, бобы, они для сердца хороши ..."
  
   В нашем лагере я увидела, что вернулся Роджер. Он стоял возле костра и разговаривал с Брианной, на его лице было написано беспокойство.
   - Не волнуйся, - сказала я, потянувшись мимо него, чтобы взять заварник с обитыми краями, которым пользовалась в лагере. - Я уверена, Джейми все уладит. Он пошел разобраться с этим.
   - Пошел? - Роджер выглядел немного удивленным. - Он уже знает?
   - Да, как только он найдет шерифа, все станет в порядке.
   Я перевернула чайник вверх дном и вытрясла из него старую заварку, потом плеснула в него немного горячей воды, чтобы он согрелся. Это был долгий день, и, вероятно, таким же будет вечер. Я с нетерпением предвкушала чашку свежезаваренного чая с кусочком кекса с цукатами и орехами, который принес один из моих пациентов во время утреннего приема.
   - Шерифа? - Роджер взглянул на Брианну с легкой тревогой в глазах. - Она натравила на меня шерифа?
   - Натравила шерифа? Кто? - спросила я, также принимая озадаченный вид. Я повесила чайник назад на треногу и достала оловянную банку с заваркой. - Что ты натворил, Роджер?
   Легкий румянец проступил на его высоких скулах, но прежде чем он смог ответить, Брианна коротко фыркнула.
   - Сказал тетушке Джокасте, куда она может отправиться, - она поглядела на Роджера, сузив глаза с веселой злостью, когда представила себе эту сцену. - Парень, мне жаль, что меня там не было!
   - Что ты сказал ей, Роджер? - с интересом спросила я.
   Румянец на его лице углубился, и он отвел глаза.
   - Я не хочу повторять, - сказал он коротко. - Это не то, что можно говорить женщине, особенно, пожилой женщине, и особенно женщине, которая станет мой родственницей. Я только спросил Бри, следует ли мне пойти и извиниться перед миссис Камерон перед свадьбой.
   - Нет, - мгновенно отреагировала Бри. - Это такое нахальство с ее стороны! Ты имел полно право ответить ей таким образом.
   - Ну, я не сожалею о существе моего высказывания, - сказал Роджер с намеком на улыбку. - Только о форме.
   - Понимаете, - произнес он, поворачиваясь ко мне, - я подумал, что, вероятно, мне стоит извиниться, чтобы не возникли проблемы сегодня вечером. Я не хочу испортить свадьбу Бри.
   - Свадьбу Бри? Ты считаешь, что я женюсь сама на себе? - спросила она, хмуря густые рыжие брови.
   - О, разумеется, нет, - сказал он с улыбкой и нежно коснулся ее щеки. - Я, конечно, буду стоять рядом с тобой. И пока результатом будет наша женитьба, меня совершенно не интересует сама церемония. Но ты, наверное, хочешь, чтобы все было хорошо, не так ли? Возьми что-нибудь для смягчения удара на случай, если твоя тетушка решит огреть меня поленом, прежде чем я успею сказать "да".
   Мне было ужасно любопытно, что же он сказал Джокасте, но я решила, что нужно вернуться к более насущной проблеме. Ведь может статься, что не будет никакой свадьбы, которую можно испортить.
   - И таким образом Джейми ищет отца Кеннета, - закончила я свой рассказ. - Марсали не знает какой шериф забрал его, и это затрудняет дело.
   Темные брови Роджера удивленно поднялись, потом тревожно нахмурились.
   - Интересно ... - произнес он, поворачиваясь ко мне. - Вы знаете, я, по-моему, видел его совсем недавно.
   - Отца Кеннета? - спросила я, опустив нож, которым собиралась резать кекс
   - Нет, шерифа.
   - Что? Где? - Бри развернулась, пристально оглядываясь вокруг. Руки ее сжались в кулаки, и я подумала, как хорошо, что шериф не болтался поблизости. Арест Брианны за нападение на должностное лицо уж точно бы испортил свадьбу.
   - Он пошел туда, - Роджер махнул рукой вниз в направлении палатки Хейеса. В это время раздались шаги, шлепающие по грязи, и появился Джейми, казавшийся усталым, обеспокоенным и раздраженным. Очевидно, священника он не нашел.
   - Па, - взволнованно бросилась к нему Бри, - Роджер думает, что видел шерифа, который схватил отца Кеннета!
   - Да? - Джейми сразу приободрился. - Где? - его левая рука сжалась в кулак, и я не смогла сдержать улыбку. - Что смешного? - спросил он сердито, увидев ее.
   - Ничего, - заверила я его. - Вот, возьми кусочек кекса с цукатами и орехами.
   Я вручила ему кекс, который он быстро запихал в рот, и повернулся к Роджеру.
   - Где? - спросил он, неразборчиво.
   - Я не знаю, тот ли это человек, которого вы ищете, - сказал ему Роджер. - Такой маленький потертый человечек. Но он был с заключенным, он схватил одного человека с Пьяного ручья. МакЛеннана, я полагаю.
   Джейми подавился и раскашлялся, выплевывая кусочки кекса в костер.
   - Он арестовал МакЛеннана? И ты позволил ему? - Бри испуганно уставилась на Роджера. Ни она, ни Роджер не присутствовали, когда Абель МакЛеннан рассказывал свою историю, но оба хорошо знали его.
   - Я не мог помешать шерифу, - мягко указал Роджер. - Я позвал МакЛеннана и спросил, нужна ли ему помощь - я намеревался найти твоего отца или Фаркарда Кэмпбелла, если ему нужно помочь. Но он посмотрел сквозь меня, словно я приведение, а когда я позвал его снова, он странно улыбнулся и покачал головой. Я не посчитал необходимым набрасываться на шерифа с кулаками только из принципа. Но если ты ...
   - Это не шериф, - сказал Джейми хрипло. Его глаза слезились, и он остановился, чтобы откашляться.
   - Это сыщик, - сказала я Роджеру. - Что-то вроде наемного убийцы, как я понимаю.
   Чай еще не настоялся, я нашла полупустой кувшин с элем и вручила его Джейми.
   - Что он будет делать с Абелем? - спросила я. - Ты говорил, что Хейес не хочет брать заключенных.
   Джейми покачал головой и отпил эля, потом опустил кувшин, дыша немного легче.
   - Да, он не будет. Мистер Бобль - это, должно быть он - отвезет Абеля к ближайшему судье. И если маленький Роджер видел его только что ...
   Он повернулся в размышлении и оглядел горы вокруг нас.
   - Это, скорее всего, будет Фаркард, - закончил он, и его плечи немного расслабились. - Я знаю четырех мировых и трех полицейских судей на этом сборе, но только Кэмпбелл располагается на этой стороне горы.
   - О, это хорошо, - с облегчением вздохнула я. Фаркард Кэмпбелл был справедливым человеком, поборником закона, но не без сострадания, и, что еще более важно, старый друг Джокасты Камерон.
   - Да, мы попросим тетю замолвить за него словечко, и лучше сделать это перед свадьбой, - он повернулся к Роджеру. - Ты пойдешь, МакКензи? Мне нужно найти отца Кеннета, чтобы свадьбы вообще состоялись.
   Роджер выглядел так, словно тоже подавился кусочком кекса.
   - Э-э ... хорошо, - произнес он, запинаясь. - Вероятно, я не лучшая кандидатура на то, чтобы говорить с миссис Камерон сейчас.
   Джейми уставился на него со смесью любопытства и раздражения.
   - Почему нет?
   Отчаянно краснея, Роджер поведал свой разговор с Джокастой, понизив голос почти до порога слышимости к концу повествования.
   Но мы все услышали. Джейми посмотрел на меня, его рот дернулся. Потом у него задрожали плечи. У меня внутри, словно лопнул пузырь смеха, но это было ничто по сравнению с весельем Джейми. Он смеялся почти беззвучно, но настолько сильно, что слезы снова выступили на его глазах.
   - О, Христос, - выдохнул он, наконец. Он зажал бок, все еще тихо хрипя. - Боже, я, кажется, сломал ребро.
   Он взял одну из чистых полусухих тряпок с куста и небрежно вытер ею лицо.
   - Хорошо, - сказал он, немного приходя в себя. - Сходи к Фаркарду тогда. Если Абель там, скажи Кэмпбеллу, что я буду для него гарантом. Приведи его с собой.
   Он сделал короткий отгоняющий жест, и Роджер, багровый от унижения, но сохраняющий достоинство, тотчас же удалился. Бри последовала за ним, бросив на отца взгляд, полный упрека, что вызвало у него еще один приступ беззвучного смеха.
   Я заглушила свой смех большим глотком горячего, божественно ароматного чая. Я предложила чашку Джейми, но он отказался, удовольствовавшись пивом в кувшине.
   - Моя тетя, - заметил он, наконец, опуская кувшин, - очень хорошо знает, что можно купить за деньги, а что нельзя.
   - И она только что купила себе - и всем в графстве - хорошее мнение о бедном Роджере, - ответила я довольно сухо.
   Джокаста Камерон была из семьи МакКензи из Леоха, семьи, которую Джейми однажды описал, как "очаровательные, как жаворонки, и хитрые, как лисы". Имела ли Джокаста какие-то сомнения относительно мотивов Роджера для женитьбы на Брианне, или она просто решила предупредить праздные сплетни, но ее методы были бесспорно успешны. Сейчас она, вероятно, сидела в своей палатке, тихо посмеиваясь в восхищении от своего ума, и с нетерпением ждала возможности распространить историю о своем предложении и его ответе.
   - Бедный Роджер, - согласился Джейми, рот его все еще подергивался. - Бедный, но добродетельный, - он поднял кувшин, выпил его до дна и поставил с удовлетворенным вздохом. - Хотя по-правде говоря, - добавил он, глядя на меня, - она купила парню нечто ценное, не так ли?
   - "Мой сын", - тихо процитировала я, кивнув головой. - Ты думаешь, он понимал это, пока не сказал? То, что он действительно считает Джемми своим сыном?
   Джейми сделал неопределенное движение плечами.
   - Не могу сказать. Но он должен вбить себе это в голову, пока не появился второй ребенок, о котором он точно будет знать, что он его.
   Я подумала о своем разговоре с Брианной сегодня утром, но решила промолчать, по крайней мере, пока. В конце концов, это было дело Брианны и Роджера. Я, молча, кивнула и повернулась, чтобы прибрать посуду после чая.
   Я чувствовала небольшой жар в желудке, который не был следствием горячего чая. Роджер дал клятву, что примет Джемми, как своего собственного сына, независимо от того, каким может оказаться отцовство мальчика. Он был благородным человеком, Роджер, и собирался выполнить ее. Но сердце говорит громче любой клятвы, которую произносят только губы.
   Когда я вернулась беременной, Фрэнк поклялся, что он будет почитать меня своей женой, будет любить ребенка, как своего собственного, будет любить меня, как прежде. Из всех трех клятв, которые он старался исполнить, верной оказалась только одна. С момента, когда он взял Брианну на руки, она стала его дочерью.
   Но что бы произошло, если бы появился второй ребенок? - внезапно пришла мне в голову мысль. Такой возможности никогда не было, но если бы была? Я медленно обтерла заварник и завернула его в полотенце, мысленно представляя это мифическое дитя, которого мы с Фрэнком могли бы иметь, но никогда не имели и никогда не будем. Я нежно прижала завернутый чайник к груди, словно это был спящий ребенок.
   Когда я очнулась от мыслей, Джейми все еще был здесь и смотрел на меня со странным выражением - нежно, но с какой-то грустью.
   - Я когда-нибудь благодарил тебя, сассенах? - сказал он немного хриплым голосом.
   - За что? - озадаченно спросила я. Он взял меня за руку и мягко притянул к себе. От него пахло пивом, мокрой шерстью и кексом, слегка пропитанным бренди.
   - За моих детей, - сказал он нежно. - За детей, которых ты мне родила.
   - О, - сказала я и медленно наклонилась вперед, уткнувшись лбом в теплую твердь его груди. Я сунула руки ему под сюртук, соединив их на его пояснице, и вздохнула. - Это было ... мое удовольствие.
  
   - Мистер Фрейзер, мистер Фрейзер!
   Я подняла голову и повернулась, маленький мальчик с лицом, раскрасневшимся от холода и бега, мчался вниз по склону, размахивая руками для сохранения равновесия.
   - У-уп! - Джейми во время протянул руки, чтобы схватить мальчика, который на последних нескольких футах от нас совершенно потерял контроль над своим телом. Он подхватил мальчика, которого я признала как самого младшего из Кэмпбеллов, на руки и улыбнулся ему. - Да, Рэбби, в чем дело? Твой па хочет, чтобы я пришел за мистером МакЛеннаном?
   Рэбби замотал головой, разметывая волосы, как овчарка шерсть.
   - Нет, сэр, - проговорил он, тяжело дыша. Он глотнул воздух, и его маленькое горло раздулось, как у лягушки, от попыток одновременно говорить и дышать. - Нет, сэр. Мой па говорит, что он слышал, где находится священник, и сказал мне проводить вас туда. Вы пойдете?
   Джейми удивленно приподнял брови. Он кинул на меня взгляд, потом улыбнулся Рэбби и поставил его на землю.
   - Да, парень, я иду. Веди меня.
   - Очень умно со стороны Фаркарда, - сказала я тихонько Джейми, кивнув на Рэбби, который скакал впереди, иногда оглядываясь через плечо, чтобы убедиться, что мы следуем за ним. Никто не обратит внимания на маленького мальчика среди толпы детей на горе. Но все, конечно, заметили бы, если бы Фаркард пришел сам или отправил одного из старших сыновей.
   Джейми вздохнул, его дыхание поднялось облачком пара в холодеющем воздухе.
   - В конце концов, Фаркарда это не касается, не смотря на то, что он друг моей тети. И я думаю, что если он послал за мной мальчика, значит, он знает, кто стоит за этим, и не собирается играть со мной в одной команде против него.
   Он поглядел на садящееся солнце и грустно взглянул на меня.
   - Я говорил, что должен найти отца Кеннета до заката, но все же я не думаю, что мы сегодня увидим свадьбу, сасеенах.
   Рэбби вел нас вперед и наверх, следуя по лабиринтам тропинок и без колебаний топча пожухшую траву. Солнце, наконец, прорвалось сквозь облака, оно уже снизилось к вершинам гор, но было все еще достаточно высоко, чтобы залить склон теплым ясным светом, который на время отогнал промозглость дня. Люди собирались возле своих костров в предвкушении ужина, и среди всеобщей суматохи никто не обращал на нас внимания.
   Наконец, Рэбби остановился в начале исхоженной тропинки, которая ввела вверх и направо. Я пересекла гору несколько раз в течение сбора, но никогда не забиралась так высоко. Кто держал отца Кеннета под стражей, задавалась я вопросом, и что Джейми собирался с этим делать?
   - Там вверху, - сказал Рэбби, указывая на верхушку большой палатки, едва видимую за зарослями сосны.
   Джейми издал шотландский звук при виде палатки.
   - О, - сказал он тихо, - вот как, значит.
   - Что значит "как"? Чья это палатка? - я с подозрением рассматривала ее навощенный коричневый тент. Она, очевидно, принадлежала богатому человеку, но я с ним не была знакома.
   - Мистера Лилливайта из Хиллсборо, - сказал Джейми, задумчиво хмуря брови. Он погладил Рэбби Кэмпбелла по голове и вручил ему пенни из споррана. - Спасибо, малыш. Теперь беги в своей маме, уже пора ужинать.
   Рэбби взял монетку и исчез без слов, довольный выполненным поручением.
   - О, неужели? - я с опаской поглядела на палатку. Это объясняло часть вещей, подумала я, но не все. Мистер Лилливайт был судьей из Хилсборо, хотя я ничего не знала о нем, кроме его внешнего вида. Я видела его несколько раз во время сбора, высокого, скорее унылого человека, выделяющегося своим сюртуком зеленого бутылочного цвета с серебряными пуговицами, однако официально мы не были знакомы.
   Судьи были ответственны за назначение шерифов, что объясняло его связь с "противным толстым человеком", как описала его Марсали, и то, почему отец Кеннет содержался здесь, но оставался открытым вопрос - шериф или мистер Лилливайт стояли за удалением священника.
   Джейми взял меня за руку и свел с тропы к маленькой сосне.
   - Ты ведь не знаешь, мистера Лилливайта, сассенах?
   - Только по внешнему виду. Что ты хочешь, чтобы я сделала?
   Он улыбнулся с намеком на озорство в его глазах, несмотря на его беспокойство о священнике.
   - Сыграем, а?
   - Если ты не предполагаешь, что я стукну мистера Лилливайта по голове и силой освобожу отца Кеннета, я согласна. Такие вещи, скорее, по твоей части, чем по моей.
   Он рассмеялся и кинул на палатку взгляд, который можно было счесть мечтательным.
   - Я ничего не хотел бы сильнее, - произнес он, подтверждая это впечатление. - Это будет не так уж трудно, - продолжил он, оценивающе рассматривая коричневые бока палатки. - Судя по размерам, там не может больше двух или трех человек, не считая священника. Я мог бы дождаться темноты, взять одного или двух парней и ...
   - Но что ты хочешь, чтобы я сделала сейчас? - прервала я его, полагая, что лучше положить конец его преступным замыслам.
   - А, - он прекратил строить козни и, прищурившись, посмотрел на меня, оценивая мой внешний вид. Я сняла запачканный кровью передник, который одевала на прием больных, подняла и аккуратно заколола волосы, и выглядела вполне респектабельно, если не обращать внимания на такой пустяк, как грязь по низу юбки.
   - У тебя нет с собой каких-либо врачебных инструментов? - спросил он, немного хмурясь. - Бутылочка с пойлом, маленький ножик?
   - Бутылочка с пойлом, действительно! Нет, ... о, подожди-ка. Да, есть, вот они. Подойдут? - я вытащила из мешочка, привязанного к поясу, маленькую коробочку из слоновой кости, в которой держала акупунктурные иглы с позолоченными кончиками.
   Удовлетворенный Джейми кивнул и вытащил серебряную фляжку с виски из споррана.
   - Подойдут, - сказал он, вручая мне флягу. - Возьми все-таки и это для вида. Иди к палатке и скажи охраннику, что он болен.
   - Охранник?
   - Священник, - сказал он, взглянув на меня с небольшим раздражением. - Я уверен, что все знают тебя, как целительницу, и узнают по виду. Скажи, что у отца Кеннета заболевание, лечением которого ты занимаешься, и если не дать ему немедленно лекарство, ему станет хуже и он умрет. Я не думаю, что они этого хотят, и они не опасаются тебя.
   - Я не думаю, что они должны, - согласилась я немного язвительно. - Ты не хочешь, чтобы я проткнула сердце шерифу своими иглами, да?
   Он усмехнулся этой идее, но отрицательно покачал головой.
   - Нет, я только хочу, чтобы ты узнала, почему они взяли священника, и что они собираются с ним делать. Если я сам начну их расспрашивать, это их насторожит.
   Он подразумевал, что не оставил полностью мысль о диверсионном набеге на укрепление мистера Лилливайта, если ответы покажутся ему неудовлетворительными.
   - Хорошо, - сказала я. - А что ты собираешься делать, пока я буду там?
   - Я собираюсь пойти и собрать ребят, - сказал он и, быстро сжав мою руку с пожеланием удачи, отправился вниз по тропинке.
  
   Я все еще размышляла, что он подразумевал этой загадочной фразой - каких "ребят"? почему? - пока подходила к откинутому клапану палатки, но все предположения вылетели у меня из головы, когда появился джентльмен, который так точно соответствовал описанию Марсали - "противный, толстый человек" - что у меня не возникло никаких сомнений в его идентификации. Он был низенького роста и походил на жабу, у него была лысина и объемный живот, из-за которого чуть не обрывались пуговицы запачканного едой жилета. Он уставился на меня маленькими глазами-бусинками, словно оценивая с гастрономической точки зрения.
   - Добрый день, мэм, - произнес он с несколько недовольным видом, без сомнения придя к заключению, что я вряд ли приятна на вкус, но склонил голову с формальной вежливостью.
   - Добрый день, - радостно ответила я, делая короткий реверанс. Никогда не вредно быть вежливым, по крайней мере, сначала. - Вы шериф, не так ли? Боюсь, что мы не были официально представлены. Я миссис Фрейзер из Фрейзерс-Риджа.
   - Дэвид Анструтер, шериф графства Оранж, ваш слуга, мэм, - сказал он, снова кланяясь, хотя без всякого энтузиазма. Он также не выказал удивления при имени Джейми. Или он не был знаком с этим именем - вряд ли - или он ожидал от nbsp;него посланников.
   В таком случае, я не видела смысла ходить вокруг да около.
   - Я так понимаю, что вы составили компанию отцу Донахью, - сказала я приятно. - Я пришла, чтобы увидеть его, я его врач.
   Не знаю, чего он ожидал, но только не этого. Его челюсть отвисла, показав неправильный прикус, воспаление десен впереди и отсутствие малого коренного зуба. Прежде чем он закрыл его, из палатки вышел высокий джентльмен в темно-зеленом сюртуке и встал позади него.
   - Миссис Фрейзер? - произнес он, приподняв одну бровь. Он сухо поклонился. - Вы желаете поговорить с арестованным священником?
   - Арестованный? - я выразила огромное удивление. - Священник? Но что такого он мог наделать?
   Шериф и судья обменялись взглядами, и судья кашлянул.
   - Вероятно, вы не знаете, мадам, что незаконно вести церковные службы в Северной Каролине всем священникам, кроме представителей истинной, то есть Англиканской церкви?
   Я слышала о законе, хотя я также знала, что он редко исполняется. Начать с того, что здесь было очень мало священников других конфессий, и никого не волновали странствующие проповедники - фрилансеры(2) в полном смысле этого слова - которые появлялись время от времени.
   - Боже милостивый! - произнесла я, изображая потрясение так хорошо, как могла. - Нет, я понятия не имела. Боже мой! Как странно!
   Мистер Лилливайт немного моргнул, и я отнесла это на счет созданного мною потрясенного впечатления. Я откашлялась и вытащила серебряную флягу и коробку с иглами.
   - Хорошо. Надеюсь, недоразумение скоро разъяснится. Однако я хотела бы увидеть отца Донахью на минутку. Так как я его врач. У него ... недомогание, - я слегка отодвинула крышку коробки и показала кончики игл, позволив им вообразить нечто опасно заразное, - которое требует регулярной обработки. Могу я увидеть его и провести процедуру? Я ... э ... не хотела бы, чтобы пациент пострадал из-за небрежения с моей стороны, - я улыбнулась настолько очаровательно, насколько возможно.
   Шериф, укутавший шею воротником сюртука, выглядел злобным земноводным, но на мистера Лилливайта, казалось, моя улыбка произвела большее впечатление. Он колебался, посматривая на меня.
   - Ну, я не уверен ..., - начал он, когда сзади меня раздались звуки шагов. Я повернулась, почти ожидая, что увижу Джейми, но вместо этого увидела своего недавнего пациента, мистера Гудвина с щекой, еще опухшей после моего хирургического вмешательства, и, слава Богу, нетронутой повязкой.
   Он очень удивился, увидев меня, но приветствовал с большой сердечностью, выдохнув на меня облако алкогольных паров. Очевидно, мистер Гудвин воспринял мой совет относительно дезинфекции очень серьезно.
   - Миссис Фрейзер! Надеюсь, вы не пришли лечить моего друга Лилливайта? Хотя я думаю, мистеру Анструтеру не помешала бы хорошая чистка. Будете очищать свои грязные гуморы, а, Дэвид? Ха-ха!
   Он фамильярно хлопнул шерифа по спине, и Анструтер лишь слегка поморщился на это, что дало мне некоторое представление о степени важности мистера Гудвина в социальной иерархии графства Оранж.
   - Джордж, мой дорогой, - тепло поприветствовал его мистер Лилливайт. - Вы знакомы с этой очаровательной леди?
   - О, действительно, сэр! - мистер Гудвин повернул свое сияющее лицо ко мне. - Ведь миссис Фрейзер оказала мне большую услугу сегодня утром, большую услугу действительно! Вот, смотрите!
   Он помахал своей уложенной в шину и забинтованной рукой, и я была рада увидеть, что она не причиняла ему боли, хотя, вероятно, благодарить за это надо было предпринятые им меры анестезии, а не мое мастерство.
   - Она совершенно вылечила мою руку, просто прикоснувшись сюда и сюда, и вытащила мой сломанный зуб так ловко, что я не почувствовал боли! Смотрите!
   Он затолкал палец в рот и оттопырил щеку, показав запачканный кровью тампон, торчащий из зубной лунки, и темный ровный стежок на десне.
   - Действительно, я восхищен, миссис Фрейзер, - Лилливайт, не обращая внимания на запах чеснока и виски изо рта мистера Гудвина, с интересом заглядывал туда, и я видела, как оттопырилась его щека, когда он языком исследовал свой задний зуб.
   - Но что привело вас сюда, миссис Фрейзер? - мистер Гудвин обратил лучи своей общительности на меня. - Уже поздно, может быть, вы не откажетесь поужинать у моего костра?
   - О, спасибо, но я действительно не могу, - сказала я, улыбаясь со всей очаровательностью, на какую была способна. - Я пришла только для того, чтобы осмотреть другого пациента, который ...
   - Она хочет видеть священника, - прервал меня Анструтер.
   Гудвин моргнул, слегка ошеломленный.
   - Священник. Здесь есть священник?
   - Папист, - подчеркнул мистер Лилливайт, оскалив рот, словно не хотел касаться губами грязного слова. - До меня дошли слухи, что среди собравшихся здесь прячется католический священник, который собирается сегодня вечером провести мессу. Я, разумеется, отправил мистера Анструтера арестовать его.
   - Отец Донахью - мой друг, - вставила я настолько твердо, как могла. - И он не прятался, он был приглашен вполне открыто, как гость миссис Камерон. Он также мой пациент и ему необходимо лечение. Я пришла, чтобы помочь ему.
   - Ваш друг? Вы католик, миссис Фрейзер? - мистер Гудвин выглядел потрясенным, ему, очевидно, не приходило в голову, что его зуб удалял папистский дантист, и он в шоке потрогал распухшую щеку.
   - Да, - ответила я, надеясь, что быть католиком не являлось нарушением закона.
   Очевидно, нет. Мистер Гудвин ткнул мистера Лилливайта в бок локтем.
   - О, Рэндалл, не будь букой. Позволь миссис Фрейзер осмотреть священника, какой от этого может быть вред? А если он действительно гость миссис Камерон ...
   Мистер Лилливайт на мгновение сжал губы в раздумье, потом отступил в сторону и приподнял клапан входа.
   - Полагаю, не будет никакого вреда, если вы осмотрите своего ... друга, - медленно сказал он. - Входите, мадам.
   Приближался закат, и внутри палатки было довольно темно, хотя сквозь одну ее сторону еще просвечивало опускающееся солнце. Я прикрыла глаза на мгновение, привыкая к сумраку, потом моргнула и огляделась вокруг.
   Палатка казалась загроможденной вещами, но относительно роскошной, в ней была кровать и другая мебель, воздух внутри нее пах не только мокрой шерстью, но и прекрасным ароматом цейлонского чая, дорогого вина и миндального кекса.
   Силуэт отца Донахью вырисовывался на фоне светлой стены, он сидел за маленьким раскладным столиком, на котором лежали несколько листов бумаги, перо и стояла чернильница. Эти предметы с таким же успехом могли быть тисками, щипцами и раскаленной кочергой, если судить по его напряженному воинственному виду человека, готового к мученичеству.
   Сзади меня раздался стук кремня, и появился слабый огонек. Потом он разгорелся, и черный слуга - мистера Лилливайта, предположила я - вышел вперед, поставив на стол маленькую масляную лампу.
   Теперь, когда я могла ясно видеть священника, впечатление мученичества стало более явным. Он был похож на святого Стефана после первого залпа камней, у него был синяк на подбородке, а подбитый глаз распух и почти закрылся.
   Здоровый глаз широко открылся при виде меня, и он издал удивленный возглас.
   - Отец Кеннет, - я схватила его руку, широко улыбаясь на случай, если кто-нибудь подсматривал через откинутый клапан. - Я принесла ваше лекарство. Как вы себя чувствуете?
   Я приподняла и опустила брови, показывая, что он должен подыграть мне. Он удивленно уставился на меня, но потом, казалось, понял. Он кашлянул, потом, ободренный моим кивком, раскашлялся с большим энтузиазмом.
   - Это ... очень любезно с вашей стороны ... подумать обо мне, миссис Фрейзер, - прохрипел он между приступами кашля.
   Я отвинтила крышку фляжки и налила ему щедрую порцию виски.
   - С вами все в порядке, отец? - спросила я тихим голосом, наклоняясь, чтобы вручить ему выпивку. - Ваше лицо.
   - О ничего страшного, дорогая миссис Фрейзер, - уверил он меня, его слабый ирландский акцент от волнения стал сильнее. - Просто я сделал ошибку, когда оказал сопротивление шерифу при аресте. И только от потрясения я чуть не повредил яйца бедному человеку, а он ведь исполнял свой долг. Боже, прости меня.
   Отец Кеннет с набожным выражением закатил вверх свой неповрежденный глаз, и только нераскаянная усмешка портила впечатление.
   Священник был среднего роста и выглядел старше своих лет из-за того, что много времени проводил в седле в непогоду. Однако ему было не более тридцати пяти лет, и его тело под черной сутаной было худым и жилистым, словно свитое из веревок. Я начинала понимать недоброжелательность шерифа.
   - Кроме того, - добавил он, осторожно касаясь заплывшего глаза, - мистер Лилливайт извинился за причиненный вред.
   Он кивнул на стол, и я увидела, что среди письменных принадлежностей стояла бутылка вина и оловянная рюмка - рюмка была полная, а уровень вина в бутылке почти не понизился.
   Священник выпил виски, который я налила, закрыв глаза в мечтательном блаженстве.
   - Лучшего лекарства и не нужно, - сказал он, открывая их. - Я благодарю вас, мистрис Фрейзер. Мне стало гораздо лучше, я мог бы даже сейчас пройти по воде.
   Он вспомнил, что должен кашлять, и издал деликатный кашель, прикрыв рот кулаком.
   - Что такое с вином? - спросила я, бросив взгляд на вход.
   - О, ничего, - сказал он, убирая руку. - Просто я подумал, что при таких обстоятельствах мне не стоит принимать угощение от судьи. Назовите это совестью.
   Он снова улыбнулся мне, но на этот раз кривой усмешкой.
   - Почему они арестовали вас? - спросила я, понижая голос. Я снова посмотрела на вход палатки, но там никого не было, и только ропот голосов доносился снаружи. Очевидно Джейми был прав, они не заподозрили меня ни в чем.
   - За святую мессу, - ответил он таким же тихим голосом. - Так они сами сказали. Это подлая ложь. Я не служил мессу с прошлого воскресенья, и это было в Вирджинии.
   Он тоскливо посмотрел на фляжку, и я налила еще рюмочку виски.
   Я хмурилась, раздумывая, пока он пил на этот раз более медленно. Чего добиваются Лилливайт и его компания? Вряд ли они действительно стремились осудить священника по обвинению в отправлении мессы. Конечно, не составляло большого труда найти лжесвидетелей, которые подтвердят, что он служил мессу, но для какой цели?
   И хотя католицизм не был популярен в Северной Каролине, я не могла видеть смысла в аресте священника, который в любом случае утром должен был уехать. Отец Кеннет приехал из Балтимора по приглашению Джокасты Камерон и собирался вернуться туда.
   - О! - произнесла я, и отец Кеннет посмотрел на меня, оторвавшись от рюмки.
   - Просто мысль, - сказала я, показывая ему продолжать. - Вы случайно не знаете, знаком ли лично мистер Лилливайт с миссис Камерон?
   Джокаста была богатой и влиятельной женщиной, и обладая сильным характером, не обходилась без врагов. Я не понимала, почему мистер Лилливайт решил досадить ей таким странным образом, однако ...
   - Я знаком с миссис Камерон, - раздался голос Лилливайта позади меня, - хотя, увы, не могу похвастаться близкой дружбой с ней.
   Я развернулась и обнаружила, что он стоял у входа в палатку вместе с шерифом Анструтером и мистером Гудвином, на заднем плане маячил Джейми. Последний коротко дернул бровью, взглянув на меня, но в остальном сохранял серьезный вид.
   Мистер Лилливайт поклонился мне, подтверждая свои слова.
   - Я только что объяснял вашему мужу, мадам, что только беспокойство об интересах миссис Камерон принудило меня упорядочить положение Донахью, чтобы позволить его длительное присутствие в колонии, - мистер Лилливайт холодно кивнул на священника. - Однако я боюсь, что мое предложение было отклонено без всяких рассуждений.
   Отец Кеннет поставил рюмку и выпрямился, блеснув здоровым глазом.
   - Они хотят, чтобы я подписал присягу, сэр, - сказал он Джейми, указывая на бумагу и перо на столе. - В том смысле, что я отказываюсь от веры в превращение во время причастия.
   - Вот как, - голос Джейми выражал лишь вежливый интерес, но я сразу поняла, что подразумевал священник, говоря о совести.
   - Но он не может сделать этого, не так ли? - сказала я, оглядывая мужчин. - Католики, я имею в виду мы, - я говорила подчеркнуто выразительным тоном, глядя на мистера Гудвина, - верим в превращение. Не правда ли? - спросила я, поворачиваясь к священнику, который улыбнулся в ответ и кивнул головой.
   Мистер Гудвин выглядел унылым и притихшим, его алкогольная общительность значительно сникла от неловкого напряжения.
   - Я сожалею, миссис Фрейзер, но это закон. Единственное обстоятельство, при котором священнослужитель, не принадлежащий к истинной церкви, может остаться в колонии легально, это подписать присягу. Многие уже подписали ее. Вы знаете преподобного Урмстоуна, методистского разъездного священника? Он подписал ее, также как и мистер Калверт, священник баптистской церкви, который живет возле Вейдсборо.
   Шериф выглядел ужасно самодовольным, и я, с трудом подавив желание со всей силы наступить ему на ногу, повернулась к мистеру Лилливайту.
   - Но отец Кеннет не может подписать эту присягу. Что вы сделаете с ним в таком случае? Бросите бедного человека в тюрьму? Вы не можете этого сделать, он болен!
   На это отец Кеннет услужливо раскашлялся.
   Мистер Лилливайт с сомнением посмотрел на меня, но обратился к Джейми.
   - Я мог бы с полным основанием заключить этого человека в тюрьму, но из уважения к вам, мистер Фрейзер, и к вашей тете, я не сделаю этого. Однако завтра он должен покинуть колонию. Я отправлю его под охраной в Вирджинию, где он будет освобожден. Вы можете быть уверены, будут предприняты все меры, чтобы обеспечить ему безопасную поездку.
   Он повернул холодный взгляд на шерифа, который вытянулся и постарался выглядеть солидным.
   - Понятно, - произнес Джейми спокойно, переводя взгляд от одного мужчины к другому, затем уставился на шерифа. - Надеюсь, это правда, сэр. Иначе, если я узнаю, что святому отцу ... причинили вред, я буду ... очень расстроен.
   Шериф встретил его пристальный взгляд с каменным лицом и держал его, пока мистер Лилливайт не откашлялся, хмуро глядя на шерифа.
   - У вас есть мое слово, мистер Фрейзер.
   Джейми повернулся к нему и слегка поклонился.
   - Я не могу просить большего, сэр. И все же не могу ли я предположить - разве святой отец не может провести этот вечер среди друзей, чтобы они могли попрощаться с ним? И чтобы моя жена могла подлечить его раны? Я бы гарантировал, что доставлю его вам утром в полной безопасности.
   Мистер Лилливайт пожевал губами, делая вид, что раздумывает над ответом. Но судья был плохим актером, я сразу поняла, что он предвидел вопрос и заранее решил отказать.
   - Нет, сэр, - произнес он нарочито неохотным голосом. - Я сожалею, что не могу выполнить вашу просьбу. Но если священник пожелает написать письма своим знакомым, - он указал на пачку бумаги на столе, - то прослежу, чтобы их доставили по назначению.
   Джейми прочистил горло и немного вытянулся.
   - Что ж, - сказал он. - Могу ли я осмелиться попросить ...- он замолчал, делая смущенный вид.
   - Да, сэр? - мистер Лилливайт с любопытством поглядел на него.
   - Интересно, дозволено ли будет святому отцу услышать мою исповедь.
   Джейми уставился на столб палатки, усердно избегая моего взгляда.
   - Вашу исповедь?
   Лилливайт выглядел удивленным, а шериф издал звук, который можно было принять за хихиканье.
   - Что-то давит на совесть? - грубо спросил Анструтер. - Или, может быть, предчувствуете свою смерть, а?
   Он злобно ухмыльнулся, и потрясенный мистер Гудвин протестующе забормотал. Джейми проигнорировал их обоих, сосредоточив свое внимание на мистере Лилливайте.
   - Да, сэр. Я уже давно не был на отпущении грехов и пройдет еще много времени, пока такой шанс представится мне снова. Что касается ..., - тут его взгляд столкнулся с моим, и он коротко, но решительно кивнул головой в сторону откинутого клапана палатки. - Если простите, господа, мы на минутку.
   Не дожидаясь ответа, он схватил меня за локоть и стремительно вывел из палатки.
   - Брианна и Марсали с детьми идут сюда, - прошипел он мне на ухо, как только мы оказались достаточно далеко от палатки. - Постарайся, чтобы их не увидели Лилливайт и этот ублюдок шериф.
   Оставив меня в глубоком изумлении на тропинке, он нырнул назад в палатку.
   - Прошу прощения, господа, - услышала я его слова. - Я подумал ... есть некоторые вещи, которые мужчина не хотел бы говорить в присутствии его жены. Вы понимаете, господа?
   Раздались сочувствующие мужские голоса, и я уловила слово "исповедь", произнесенное Лилливайтом двусмысленным тоном. Джейми в ответ понизил голос до конфиденциального урчания, которое было прервано громким "Да, что вы!" шерифа и призывающим к спокойствию голосом мистера Гудвина.
   Неясные голоса из палатки раздавались некоторое время, потом послышались звуки движения, и я едва успела сойти с тропинки и укрыться среди сосен, как из палатки вышли все три протестанта. День почти угас, оставив тлеющие угли облаков, освещенных заходящим солнцем, но света было достаточно, чтобы я, учитывая их близость, увидела, что они находились в замешательстве.
   Они прошли несколько шагов вниз и остановились всего в нескольких футах от моего укрытия. Они стояли группой и тихонько совещались, оглядываясь на палатку, из которой теперь я могла слышать громкий голос отца Кеннета, произносящий официальное благословение по-латыни. Лампа в палатке погасла, и силуэты Джейми и священника, вырисовывающиеся на холсте, исчезли в темноте.
   Фигура Анструтера придвинулась ближе к мистеру Гудвину.
   - Что это за чертово превращение? - пробормотал он.
   Я видела, как Гудвин выпрямился, потом пожал плечами.
   - Честно говоря, сэр, я не уверен в значении этого термина, - сказал он довольно чопорно, - хотя догадываюсь, что это какая-то папистская доктрина. Возможно, мистер Лилливайт даст вам лучшее определение. Рэндалл?
   - Да, - сказал судья. - Это утверждение о том, что после произнесения особых слов священником во время мессы хлеб и вино превращаются в тело нашего Спасителя и его кровь.
   - Что? - Анструтер казался озадаченным. - Как кто-то может сделать такое?
   - Превратить хлеб и вино в плоть и кровь? - мистер Гудвин тоже был потрясен. - Но это же колдовство!
   - Ну, было бы колдовством, если бы было так, - ответил мистер Лилливайт. - Церковь справедливо полагает, что ничего такого не происходит.
   - Вы уверены? - в голосе Анструтера звучало сомнение. - Вы видели, как они делают это?
   - Ходил ли я на католическую мессу? Конечно, нет! - высокая фигура Лилливайта вытянулась. - За кого вы меня принимаете, сэр?
   - Ну-ну, Рэндалл, я уверен, шериф не хотел оскорбить вас, - мистер Гудвин положил руку на плечо друга успокоительным жестом. - Он занимается только земными делами, в конце концов.
   - Нет, нет, никакого оскорбления, сэр, никакого, - сказал Анструтер поспешно. - Я только имел в виду, видел ли кто-нибудь, как это происходит ... ну, чтобы быть подходящими свидетелями для судебного преследования, я подразумеваю.
   Мистер Лилливайт, все еще чувствующий себя оскорбленным, холодно ответил.
   - Едва ли необходимо иметь свидетелей ереси, шериф, когда сами священники охотно признаются в этом.
   - Нет, нет, конечно, нет, - приземистая фигура шерифа, казалось, стала еще ниже от подобострастия. - Но если я прав, сэр паписты ... э ... съедают это, да?
   - Да, так говорят.
   - Но тогда, это проклятый каннибализм, не так ли? - Анструтер снова выпрямился, дыша энтузиазмом. - Я знаю, что это противозаконно! Почему бы не позволить этому жулику провести свой фокус-покус, и мы арестуем всю эту банду, а? Избавиться от множества ублюдков одним ударом, осмелюсь сказать.
   Мистер Гудвин издал тихий стон. Он потер лицо, без сомнения, пытаясь ослабить приступ зубной боли.
   Мистер Лилливайт сильно выдохнул через нос.
   - Нет, - сказал он холодно. - Боюсь, что нет, шериф. У меня приказ, чтобы священнику не было разрешено проводить никаких церемоний, и он не должен принимать никаких посетителей.
   - О, да? А что он тогда делает сейчас? - спросил Анструтер, указывая на темную палатку, откуда раздался едва слышный голос Джейми. Я подумала, что, возможно, он говорил по-латыни.
   - Это совсем другое, - с раздражением произнес Лилливайт. - Мистер Фрейзер - джентльмен. А запрещение насчет посетителей должно гарантировать, чтобы священник не совершал секретные бракосочетания, и не касается этого.
   - Благословите, отец, ибо я согрешил, - внезапно довольно громко произнес на английском Джейми, и мистер Лилливайт вздрогнул. Отец Кеннет что-то забормотал вопросительно.
   - Я виновен в грехе вожделения и грязных помыслах, обуявших мои ум и плоть, - заявил Джейми более громко, чем я считала благоразумным.
   - О, что и говорить, - произнес отец Кеннет тоже внезапно громко. Он казался весьма заинтересованным. - Теперь, насчет грязных помыслов, в какой форме они к вам приходили и как часто?
   - Ну, начать с того, что я смотрел на женщин с вожделением. Сколько раз? О, по крайней мере, раз сто с моей последней исповеди. Вам нужно знать, святой отец, какие это женщины, или достаточно того, что я думал сделать с ними?
   Мистер Лилливайт заметно напрягся.
   - Я думаю, дорогой Джейми, у нас нет времени, - сказал священник. - Но если бы вы могли рассказать один или два случая, чтобы я мог составить представление ... э ... о серьезности согрешения?
   - О, конечно. Ну, самый худший был случай с маслобойкой.
   - Маслобойка? А-а ... это такая с торчащей ручкой? - тон отца Кеннтет был полон печального сострадания к возможным непристойным мыслям, вызванным этим устройством.
   - О, нет, отец, это была маслобойка-бочка, которая лежит на боку и с маленькой ручкой, чтобы крутить. Ну, она крутила ее с такой силой, что шнурки на ее лифе развязались, и ее груди подрыгивали туда-сюда, а рубашка прилипла к телу от пота. А маслобойка была как раз такой высоты и так закруглялась, да? - что мне захотелось наклонить ее на бочку, задрать ее юбки и ...
   От удивления я невольно открыла рот. Это мой лиф он описывал, мои груди и мою маслобойку! Не говоря уже о моих юбках. Я помнила этот случай очень хорошо, и если он начался с нечистых помыслов, на этом он не закончился.
   Шорох и бормотание отвлекло мое внимание на мужчин. Мистер Лилливайт схватил за руку шерифа, наклонившегося к палатке с жадным вниманием, прошипел что-то и потащил за собой вниз по тропе. Мистер Гудвин последовал за ними, хотя и с заметной неохотой.
   Шум их ухода, к сожалению, заглушил дальнейшее описание Джейми своего греха, но, к счастью, он также заглушил шелест листьев и треск сучьев сзади меня, возвестивших о появлении Брианны и Марсали с Джемми и Джоаной на руках и Германом, который, как обезьянка, висел за спиной матери.
   - Я думала, они никогда не уйдут, - прошептала Брианна, всматриваясь в то место, где исчезли мистер Лилливайт и его компания? - На горизонте чисто?
   - Да. Иди сюда, - сказала я, протягивая руки к Герману, который охотно пошел ко мне.
   - Ou nous allons, Grand-mère?(3) - спросил он сонным голосом, уткнувшись белокурой головкой в мою шею.
   - Шш. Увидеть Grand-père(4) и отца Кеннета, - прошептала я ему. - Но мы должны вести себя тихо.
   - О, вот так? - сказал он громким шепотом и начал напевать вполголоса очень вульгарную французскую песенку.
   - Шш! - я прикрыла ему рукой рот, мокрый и липкий от того, что он ел. - Не пой, мой хороший, мы не должны разбудить младенцев.
   Я услышала тихий полузадушенный звук, который издала Марсали, приглушенное фырканье Брианны и поняла, что Джейми все еще исповедовался. Он, казалось, разошелся во всю и теперь придумывал - или я, по крайней мере, так надеялась - все новые случаи. Конечно же, он ничего такого со мной не делал.
   Я, вытянув шею, осмотрелась вверх и вниз по тропе, там никого не было. Я поманила девушек, и мы пробрались сквозь темноту к палатке.
   Джейми резко замолчал, когда мы проскользнули внутрь, потом быстро произнес.
   - И грехи гнева, гордыни и ревности ... о, и немного лжи тоже, святой отец. Аминь.
   Он бросился на колени, быстро прочтя молитву раскаяния по-французски, и вскочил на ноги, забрав у меня Германа, прежде чем отец Кеннет закончил говорить "Ego te absolve"(5).
   Мои глаза адаптировались к темноте, и я смогла разобрать объемные формы девушек и высокую фигуру Джейми. Он поставил Германа на стол перед священником и сказал.
   - Быстро, отец мой, у нас мало времени.
   - У нас также нет воды, - заметил священник. - Или вы, леди, догадались принести ее с собой?
   Он поднял кремень и трутницу, пытаясь вновь зажечь лампу.
   Бри и Марсали обменялись удивленными взглядами и одновременно покачали головами.
   - Не беспокойтесь, святой отец, - произнес Джейми успокаивающе, и я увидела, как он потянулся к чему-то на столе. Раздался короткий шорох открываемой крышки, и прекрасный горячий запах виски заполнил палатку, а слабый колеблющийся свет фитиля разгорелся в ровное ясное пламя.
   - При данных обстоятельствах ... - сказал Джейми, протягивая открытую фляжку священнику.
   Отец Кеннет сжал губы, но скорее от подавленного смеха, чем от раздражения.
   - При данных обстоятельствах, да, - повторил он. - И что может быть более подходящим, в конце концов, чем вода жизни?
   Он расстегнул свой воротник и вытянул висящие на кожаном ремешке деревянный крест и маленькую стеклянную бутылочку, закупоренную пробкой.
   - Святой елей, - объяснил он, открыл бутылочку и поставил ее на стол. - Благодарения Пречистой деве, что они были у меня на теле. Шериф забрал коробку с моими принадлежностями для мессы, - он сделал быструю инвентаризацию объектов на столе, отсчитывая их пальцах. - Огонь, елей, вода - что-то вроде того - и ребенок. Очень хорошо. Вы и ваш муж будете крестными родителями, я полагаю, мэм?
   Он адресовал вопрос мне, так как Джейми подошел к выходу.
   - Для всех их, отец, - сказала я и крепко схватила Германа, который, казалось, собирался спрыгнуть со стола. - Потерпи, милый, еще немного.
   Услышав тихий свист металла, вытягиваемого из кожаных ножен, я оглянулась и увидела, что Джейми стоял на страже у входа с кинжалом в руке. Приступ мрачного предчувствия сжал мой желудок, и я услышала, как Брианна рядом потянула воздух.
   - Джейми, сын мой, - произнес отец Кеннет тоном легкого упрека.
   - Продолжайте, пожалуйста, святой отец, - очень спокойно ответил Джейми. - Я хочу крестить своих внуков сегодня вечером, и никто не сможет мне помешать.
   Священник вздохнул с небольшим присвистом, потом покачал головой.
   - Да. И если вы кого-нибудь убьете, я надеюсь, у меня будет время снова отпустить вам грехи, прежде чем нас обоих повесят, - пробормотал он, беря масло. - Если у вас будет выбор, убейте шерифа, дорогой, хорошо?
   Резко переключившись на латынь, он откинул копну светлых волос Германа, и его большой палец ловко чиркнул по лбу губам и животу мальчика, делая крестное знамение, отчего тот согнулся и захихикал.
   - От-имени-этого-ребенка-вы-отказываетесь-от-сатаны-и-всех-его-деяний? - спросил он, говоря настолько быстро, что я едва поняла, что он снова перешел на английский, и только успела присоединиться к Джейми в ответе крестных родителей, послушно произнеся "я отказываюсь от них".
   Я нервничала, прислушиваясь к любым звукам, которые могли возвестить о возвращении мистера Лилливайта и шерифа, воображая, какая шумиха поднимется, если они обнаружат отца Кеннета, совершающего то, что они, без сомнения, посчитают незаконной "церемонией".
   Я оглянулась на Джейми, он смотрел на меня и слабо улыбнулся в ответ на мой взгляд, как я поняла, пытаясь ободрить меня. Если так, то он потерпел неудачу, я слишком хорошо его знала. Он хотел, чтобы его внуки были крещены, и он сделает все, чтобы их души были вручены заботе Бога, даже если для этого ему придется умереть, или все мы попадем в тюрьму, включая Брианну, Марсали и детей. Из таких людей получаются мученики, а их семьи должны разделить их судьбу.
   - Верите-ли-вы-в-Единого-Бога-Отца-Сына-и-Святого-духа?
   - Упрямец, - сказала я Джейми одними губами. Его улыбка расширилась, и я отвернулась, торопливо присоединившись к его твердому "верю". Были ли это шаги снаружи, или просто ветер стучал ветвями деревьев?
   Вопросы и ответы закончились, и священник улыбнулся мне, похожий на горгулью в мерцающем свете масляной лампы. Его здоровый глаз коротко подмигнул.
   - Будем считать, что ваши ответы будут такими же для других детей, да, мэм? Какое крещеное имя вы дадите этому мальчику?
   Не снижая темпа, священник поднял фляжку и вылил немного виски на голову мальчика, приговаривая.
   - Крещу тебя Германом Александером Клоделем МакКензи Фрейзером во имя Отца, Сына и Святого духа. Аминь.
   Герман наблюдал эту операцию с глубоким интересом и скосил большие синие глаза, когда янтарная капля проползла по его крошечному носику и капнула с кончика. Он высунул язык, чтобы поймать каплю, и сморщился от ее вкуса.
   - Фу, - сказал он громко. - Лошадиная моча.
   Потрясенная Марсали прошипела короткое "Тсс!", но священник просто хихикнул, снял Германа со стола и подозвал Бри.
   Она держала Джемми на руках над столом, словно жертву, и не сводила глаз с его лица. Потом я увидела, как она слегка дернула головой, привлеченная звуками снаружи. Я прислушалась, звучали возбужденные, но не пьяные голоса мужчин.
   Я напряглась, боясь посмотреть на Джейми. Если они войдут, решила я, то я схвачу Германа, подлезу под дальнюю полу палатки и убегу. Потом я почувствовала легкий толчок локтем, Бри пододвинулась ко мне.
   - Все в порядке, мама, - прошептала она. - Это Роджер и Фергюс.
   Они кивнула в темноту и обратила свое внимание на Джемми.
   Кожу на моих висках закололо от облегчения. Теперь, когда я знала это, я могла разобрать властный немного носовой звук голоса Фергюса, который что-то громко повествовал, и низкий грохот шотландского говора, по-видимому, Роджера. Раздалось тоненькое хихиканье, принадлежащее мистеру Гудвину, которое сопровождалось аристократически протяжным замечанием мистера Лилливайта.
   На этот раз я посмотрела на Джейми. Он все еще держал кинжал, но его рука была опущена, и плечи потеряли напряженность. Он снова улыбнулся мне, и на сей раз я улыбнулась ему в ответ.
   Джемми не спал, но был очень сонный. Он не обратил внимания на елей, но холодные капли виски испугали его, он широко открыл глаза и вскинул руки. Когда Бри торопливо накинула на него одеяло и прижала к груди, он издал громкое "Иип" в знак протеста, сморщил лицо и попытался решить, достаточно ли он потревожен, чтобы расплакаться.
   Бри похлопывала его по спине и шептала что-то на ухо, отвлекая. Он удовольствовался тем, что сунул большой палец в рот, с подозрительным негодованием глядя на собравшихся, но отец Кеннет уже лил виски на лоб спящей Джоан, которую держала Марсали.
   - Я крещу тебя Джоан Лаогерой Клэр Фрейзер, - сказал он, следуя за Марсали, и я с удивлением поглядела на нее. Я знала, что Джоан назвали в честь сестры Марсали, но я не знала, других ее имен. Я почувствовала, как у меня перехватило в горле, когда я смотрела на покрытую голову Марсали, склоненную над ребенком. И ее сестра, и ее мать Лаогера были в Шотландии, и шансов увидеть когда-либо свою тезку у них почти не было.
   Внезапно глаза Джоан широко раскрылись и рот тоже. Она издала пронзительный вопль, и среди нас словно взорвалась бомба.
   - Идите с миром! И быстро! - сказал отец Кеннет, проворно закупоривая бутылку с елеем и фляжку, и неистово сметая все следы церемонии. Я услышала, как снаружи зазвучали озадаченные голоса.
   Марсали в мгновение ока выскользнула из палатки, прижимая к груди орущую Джоан, и таща за руку сопротивляющегося Германа. Бри задержалась на секунду, чтобы обхватить рукой голову отца Кеннета и поцеловать его в лоб.
   - Спасибо, святой отец, - прошептала она и исчезла в вихре взметнувшихся юбок.
   Джейми схватил меня за руку и вытолкнул из палатки, но сам остался у входа, повернувшись к священнику.
   - Святой отец? - позвал он. - Pax vobiscum!(6)
   Отец Кеннет уже сидел за столом, сложив руки, чистые листы бумаги снова лежали перед ним. Он поднял глаза и слегка улыбнулся, его лицо выглядело умиротворенным, несмотря на подбитый глаз и все прочее.
   - Et cum spiritu tuo(7), человек, - сказал он и поднял три пальца в прощальном благословении.
  
   - Зачем, спрашивается, ты сделала это? - шепот Брианны, громкий от раздражения, донесся до меня. Она и Марсали шли на несколько шагов впереди нас, идя медленно из-за детей, и несмотря на небольшое расстояние их фигуры были едва различимы в темноте.
   - Что сделала? Герман оставь это, пойдем найдем папу. Нет, не толкай это в рот!
   - Ты специально ущипнула Джоан, я видела! Из-за тебя нас чуть не поймали!
   - Я должна была! - Марсали, казалось, удивилась этому обвинению. - И все равно крещение тогда уже закончилось. И они не смогут заставить отца Кеннета забрать его обратно, - она захихикала тихонько, потом прервалась. - Герман, я сказала, брось это!
   - Что значит, должна! Джем, отпусти мои волосы! Ой! Отпусти, я говорю!
   Джемми, очевидно, переживал приступ активности, если судить по его повторяющимся восклицаниям "Грл!" и случайными любопытными "Леб?", он был полон интереса и желания исследовать окружающее,
   - Ведь она же спала! - сказала Марсали, шокированная непониманием. - Она не проснулась, когда отец Кеннет налил воду - то есть виски - ей на голову. Герман, вернись! Thig air ais a seo!(8) Ты же знаешь, что это плохая примета, если ребенок не плачет, когда его крестят. Когда он плачет, это означает, что его оставляет первородный грех! Я не могла позволить, чтобы дьявол остался в моей малышке. Да же, mo mhaorine?
   Раздались звуки поцелуев и тихое воркование Джоан, который быстро потонули в песне, которую затянул Герман.
   Бри весело фыркнуло, ее раздражение исчезло.
   - Понятно. Ну что ж, если у тебя были серьезные причины. Хотя я сомневаюсь, что это подействовало на Джемми и Германа. Смотри, как они себя ведут, словно они одержимы ... Ой! Не кусайся, ты, маленький злодей! Я покормлю тебя через минуту.
   - Ох, ну они же мальчики, - сказала Марсали, повышая голос, чтобы перекрыть весь этот шум. - Все знают, что в мальчиках сидит сам дьявол, и я думаю, потребуется больше, чем святая вода, чтобы изгнать его, даже если в ней сорок пять градусов. Герман! Где ты выучил эту грязную песню, маленький вредитель?
   Я улыбнулась, Джейми рядом со мной тихо посмеивался, слушая разговор молодых женщин. К этому времени мы были достаточно далеко от места преступления, и можно было не беспокоиться, что нас услышат среди обрывков песен, звуков скрипок и смеха, доносящихся от огней, мерцающих среди деревьев.
   Дневные дела были, в основном, закончены, и люди усаживались ужинать, прежде чем начать веселиться и отправляться с визитами. Ароматы огня и пищи протянули свои дразнящие пальцы в холодном темном воздухе, и мой живот тихо заурчал в ответ. Я надеялась, что Лиззи оправилась достаточно, чтобы начать готовить ужин.
   - Что такое "mo mhaorine"? - просила я Джейми. - Я такого слова еще не слышала.
   - Думаю, это означает "моя картошечка", - ответил он. - Это по-ирландски. Наверное, Марсали узнала слово от священника.
   Он вздохнул, выражая глубокое удовлетворение проведенной этим вечером работой.
   - Пусть Святая Дева благословит отца Кеннета за ловкость, в один момент я подумал, что мы не успеем. Вон там не Роджер с Фергюсом?
   Две темные фигуры вышли из леса и присоединились к женщинам, оттуда до нас донеслись звуки негромкого смеха и неясных голосов, прерываемые радостными воплями обоих мальчишек при виде своих отцов.
   - Да, они. И еще, моя сладкая картошечка, - сказала я, сильно схватив его за руку, чтобы замедлить его ход, - что это ты рассказывал отцу Кеннету обо мне и маслобойке?
   - Не хочешь ли ты сказать, что ты возражаешь, сассенах? - спросил он удивленным тоном.
   - Конечно, я возражаю! - сказала я. Кровь бросилась мне в лицо, хотя я не могла сказать, было ли это от мысли о его исповеди или от памяти о самом эпизоде. Тепло также согрело меня изнутри, и судорожные боли стали утихать, когда моя матка сжалась и расслабилась от приятного внутреннего жара. Вряд ли сейчас было подходящее время и место, но, возможно, чуть позже у нас будет достаточно времени наедине ... Я быстро отогнала эту мысль.
   - Не говоря уже о конфиденциальности, это вообще не было грехом, - церемонно произнесла я. - Мы женаты, ради Бога!
   - Ну, я же признался во лжи, сассенах, - сказал он. Я не могла видеть улыбку на его лице, но вполне могла чувствовать ее в его голосе. Полагаю, он мог слышать ее и в моем голосе.
   - Я должен был придумать грех, достаточно скандальный, чтобы заставить Лилливайта удалиться, и я не мог признаться в воровстве или мужеложстве, ведь когда-нибудь мне придется вести с ним дела.
   - О, значит, ты считаешь, что содомия вызовет у него отвращение, но он посчитает твое отношение к женщинам в мокрых рубашках, достойным только легкого порицания?
   Его рука была теплой даже сквозь ткань рубашки. Я коснулась нижней стороны его запястья, уязвимого оголенного участка кожи, и погладила вену, которая пульсировала под ней, уходя под рукав к его сердцу.
   - Понизь свой голос, сассенах, - пробормотал он, касаясь моей руки. - Ты же не хочешь, чтобы дети услышали тебя? Кроме того, - добавил он тихим голосом, наклонившись и шепча мне в ухо, - меня интересуют не все женщины, а только с милыми круглыми попками.
   Он опустил руку и фамильярно похлопал меня по заду, показав замечательное чувство ориентации в темноте.
   - Я даже не перейду дорогу, чтобы посмотреть на худую женщину, даже если она будет совершенно голой и мокрой с головы до ног. Что касается Лилливайта, - продолжил он нормальным голосом, но не убрал руки, которая мяла ткань юбки на моей ягодице, - он, может быть, протестантом, сассенах, но все-таки он мужчина.
   - Я и не думал, что эти два состояния не совместимы, - сухо произнес Роджер, выходя из темноты.
   Джейми поспешно отдернул руку от моего зада, словно эту часть моего тела охватил огонь. Хотя это был не вполне огонь, но надо признать, что его кремень выбил искру или две в растопке, какой бы сырой она не была. Однако до сна оставалось еще много времени.
   Задержавшись лишь на мгновение, чтобы коротко сжать сокровенную часть анатомии Джейми, от чего он резко вдохнул воздух, я повернулась и обнаружила Роджера, сжимающегося в руках большой извивающийся объект неизвестной природы. Не поросенок, предположила я, несмотря на громкие чмокающие звуки, скорее Джемми, который яростно грыз костяшки отцовских пальцев. В случайном луче света на мгновение показался маленький розовый кулачок, который тут же исчез, врезавшись в ребра Роджера.
   Джейми весело хмыкнул, но совсем не был смущен тем, что его мнение о протестантах было подслушано.
   - Все девушки хороши, - процитировал он с сильным шотландским акцентом, - тогда откуда берутся плохие жены?
   - А? - удивился Роджер.
   - Протестантские мужчины тоже рождаются с членами, - пояснил Джейми, - но у некоторых они усыхают от неупотребления. У мужчины, сующего свой нос в чужие грехи, нет времени совершать собственные.
   Я тактично раскашлялась, скрывая смех.
   - А у некоторых члены становятся больше от практики, - сказал Роджер еще более сухо. - Но ладно. Я хотел бы поблагодарить вас за крещение.
   Я заметила в его голосе небольшое колебание, он все еще не был уверен, как обращаться к Джейми. Сам Джейми называл его "Молодой Роджер", "Роджер Мак", "МакКензи"и, более редко, гэльским прозвищем, которое дал Роджеру Ронни Синклер из-за его голоса - Smeòraich, певчий дрозд.
   - Это я должен поблагодарить тебя, charaid. Мы бы не успели, если бы не вы с Фергюсом, - сказал Джейми голосом теплым от смеха.
   Высокий силуэт Роджера сейчас четко вырисовывался на фоне чьего-то костра за его спиной. Одно его плечо немного приподнялось, когда он пожал им, и он переместил Джемми, вытирая обслюнявленную руку о свои бриджи.
   - Не стоит, - сказал он немного резко. - Со святым отцом будет все в порядке, как вы думаете? Брианна сказала, что его здорово побили. Я надеюсь, они не станут плохо с ним обращаться в дороге.
   Джейми стал серьезным. Он слегка пожал плечами, поправляя сюртук на своих плечах.
   - Я думаю, с ним все будет в порядке. Я поговорил с шерифом.
   В слове "поговорил" прозвучал какой-то мрачный подтекст, который дал понять его точное значение. Хорошая взятка, возможно, была бы более эффективной, но я точно знала, что у нас было только два шиллинга, три пенса и девять фартингов на данный момент. Лучше сэкономить деньги и положиться на угрозы, подумала я. Джейми, очевидно, был согласен со мной.
   - Я поговорю с тетей, - сказал он, - и попрошу ее отправить записку мистеру Лилливайту с ее мнением относительно предмета. Это будет лучшей гарантией для отца Кеннета, чем то, что могу сказать я.
   - Я не думаю, что она вообще будет рада, когда услышит, что ее свадьба отменяется, - заметила я. Да, это так. Дочь горского лэрда и вдова богатого плантатора, Джокаста Камерон привыкла, чтобы все было по ее желанию.
   - Нет, она не будет, - согласился Джейми, - хотя думаю, Дункан вздохнет свободнее.
   Роджер рассмеялся не без сочувствия и пошел вместе с нами вниз по тропе. Он переместил Джемми, который все еще громко чмокал, под локоть, как футбольный мяч.
   - Да, уж, точно. Бедный Дункан. Значит, свадьбы точно отменяются?
   Я не могла видеть хмурого взгляда Джейми, но почувствовала его движение, когда он с сомнением покачал головой.
   - Боюсь, что так. Они не отпустили священника, даже под мое слово вернуть его утром. Мы, вероятно, могли отбить его силой, но даже так ...
   - Я сомневаюсь, что это могло помочь, - прервала я его и рассказала о том, что услышала возле палатки.
   - Так что я не думаю, что они отойдут в сторону и позволят отцу Кеннету провести бракосочетание, - закончила я. - Даже если бы вы отбили его, они перерыли бы всю гору и подняли всех на ноги в его поисках.
   Шериф Анструтер не остался бы без помощников. Джейми и его тетя могли пользоваться большим уважением в шотландском сообществе, но католики вообще и священники в частности не были так популярны.
   - Приказ? - повторил удивленно Джейми. - Ты уверена, сассенах? Это Лилливайт сказал, что у него есть приказ?
   - Да, - ответила я, вдруг осознав, как странно все это было. Шериф получал приказы от мистера Лилливайта, это было его обязанностью, но кто мог отдавать приказы судье?
   - Здесь есть еще королевский судья и несколько мировых судей, однако ... - задумчиво начал Роджер, но его прервал громкий пронзительный крик. Свет от соседнего костра обрисовал линию его носа и высветил легкую улыбку на губах, когда он обратился к своему потомству.
   - Что? Хочешь кушать? Ничего, мама скоро придет.
   - Где мама? - спросила я, всматриваясь в движущиеся впереди тени. Поднялся небольшой ветер, и голые ветки дубов и гикори стучали над нашими головами, однако Джемми орал достаточно громко, чтобы Брианна его услышала. Я уловила слабый голос Марсали, занятой разговором с Германом и Фергюсом относительно ужина, но не было слышно низкого хрипловатого бостонского говора Бри.
   - Почему? - спросил Джейми Роджера, повышая голос над шумом ветра.
   - Что почему? Вот, Джем, посмотри. Хочешь? Конечно же хочешь. Вот умница, погрызи немножко.
   Что-то блеснуло в руке Роджера, и вопли Джемми резко прекратились, сменившись причмокивающими звуками.
   - Что это? Он не проглотит его? - забеспокоилась я.
   - Нет, это цепь от часов, не волнуйтесь, - уверил меня Роджер, - я крепко держу другой конец. Если он проглотит ее, то я смогу вытащить.
   - Почему кто-то не хочет, чтобы ты женился? - настойчиво продолжил Джейми, игнорируя опасность для пищеварительной системы его внука.
   - Я? - удивился Роджер. - Я не думаю, что кого-то это волнует, кроме меня и, возможно, вас, - добавил он с юмором в голосе. - Хотя полагаю, вас больше интересовало крещение мальчика. Кстати, - он повернулся ко мне. Ветер разметал свободные концы его черных волос, и в темноте он походил на какого-то злодея. Как его назвали? При крещении, я имею в виду.
   - Джеремия Алекандер Иэн Фрейзер МакКензи, - сказала я, надеясь, что запомнила имя правильно. - Ты так хотел?
   - О, я не возражаю против этого имени, - сказал Роджер, осторожно обходя большую лужу на дороге. Снова забрызгал дождь, я почувствовала холодные капли на лице и увидела покрытую рябью воду в луже, куда падал свет от костра.
   - Я хотел, чтобы первое имя было Джеремия, и сказал Бри, что другие имена она может выбрать сама. Она колебалась между Джоном - в честь Джона Грэя и Иэном - в честь ее кузена - но это все равно.
   Я почувствовала, что рука Джейми слегка напряглась под моей ладонью. Племянник Джейми Иэн был нашей болью, вспыхнувшей с новой силой, когда вчера мы получили от него письмо. Должно быть именно оно повлияло на выбор Брианны.
   - Хорошо, если не свадьба моей дочери и твоя, - упорно продолжал Джейми, - тогда чья? Джокасты и Дункана? Пары из Бремертона?
   - Вы думаете, что кто-то стремится не допустить бракосочетания сегодня вечером? - Роджер воспользовался возможностью увести разговор от Иэна Мюррея. - Значит, вы не считаете, что это просто неприязнь к римско-католической церкви?
   - Могло быть, но нет. Если бы это было так, зачем надо было ждать до сегодняшнего вечера, чтобы арестовать священника. Подожди, сассенах, я тебе помогу.
   Джейми опустил мою руку, перешагнул лужу и, повернувшись, подхватил меня за талию. Мои юбки вздулись, когда он поставил меня на землю, а ботинки поскользнулись на мокрых листьях, я схватила Джейми за руку и удержалась на ногах.
   - Нет, - продолжил Джейми разговор с Роджером. - Думаю у Лилливайта и Анструтера нет большой любви к католикам, но почему поднимать шум сейчас, когда священник все равно уезжает утром? Они, что, думают, что он развратит весь народ на горе на рассвете, если они не будут держать его под стражей?
   Роджер коротко хохотнул.
   - Нет, полагаю, нет. Еще какие обряды, кроме бракосочетаний и крещений, священник собирался совершить сегодня вечером?
   - Возможно, несколько исповедей, - сказала я, ущипнув Джейми за руку. - Больше я ничего не знаю.
   Я сжала бедра, чувствуя тревожные изменения между ними. Проклятие, одна из булавок, которая держала ткань между ног, расстегнулась, когда Джейми поднял меня. Я ее потеряла?
   - Думаете, они пытались препятствовать исповеди? Исповеди кого-то конкретного? - сомневался Роджер, но Джейми подхватил мысль и рассмотрел ее со всех сторон.
   - Они не возражали против моей исповеди. И я не думаю, что их волнует, погряз ли католик в смертных грехах, по их мнению, мы все равно прокляты. Но если они знали, что кто-то желает исповедоваться, и что они могут от этого что-то получить ...
   - Этот кто-то должен будет заплатить за доступ к священнику? - спросила я скептически. - Джейми, ради Бога, они же шотландцы. Полагаю, что как только вопрос станет о плате за исповедь, ваш шотландский убийца или неверный супруг прочитают молитву раскаяния и будут надеяться на лучшее.
   Джейми фыркнул, и я увидела, как белый туман от его выдоха окутал его голову, словно дым свечи. Заметно похолодало.
   - Полагаю, что так, - сказал он сухо. - И если у Лилливайта была идея обогатиться, он не стал бы терять прибыль, дожидаясь конца дня. Но что если вопрос не стоял в препятствовании чьей-то исповеди, а скорее, они хотели быть уверенными, что подслушают ее?
   Роджер издал довольное ворчание, очевидно, решив, что это обещающее предположение.
   - Шантаж? Да, это мысль, - сказал он с одобрением. Кровь сказывается, подумала я, получивший образование в Оксфорде, он, без сомнения, оставался шотландцем. Из-под его руки раздались возмущенные крики Джемми, и Роджер отвлекся.
   - О, ты уронил свою игрушку? Где же она?
   Он закинул Джемми на плечо, как связку белья, и сел на корточки, шаря по земле рукой в поисках цепочки от часов, которую Джемми очевидно уронил.
   - Шантаж? Думаю, что это неправдоподобно, - возразила я, утирая под носом, из которого начало капать. - Ты полагаешь, что они могли подозревать, что Фаркард Кэмпбелл, например, совершил некое страшное преступление, и если они узнают об этом наверняка, то могут использовать против него? Разве это не извращенное мышление? Если ты найдешь на земле булавку, Роджер, то это моя.
   - Ну, Лилливайт и Анструтер - англичане, не так ли? - произнес Джейми с тонким сарказмом, который заставил Роджера рассмеяться. - Извращенное мышление и лицемерие естественны для этой нации, не так ли, сассенах?
   - О, ерунда, - сказала я толерантно. - Горшок, называющий чайник черным. Кроме того, они не пытались подслушать твою исповедь.
   - Меня нечем шантажировать, - указал Джейми, хотя было совершенно очевидно, что он спорил просто из удовольствия.
   - Даже если так, - начала я, но была прервана Джемми, который забеспокоился и стал брыкаться, сопровождая это воплями, похожими на свистки паровоза. Роджер закряхтел и встал, зажимая что-то между пальцами.
   - Нашел вашу булавку, - сказал он, - но никакого признака цепи.
   Кто-нибудь найдет ее утром, - сказала я, повышая голос, чтобы было слышно в поднявшемся шуме. - Возможно, лучше отдать его мне.
   Я потянулась к ребенку, и Роджер вручил его мне с видимым облегчением, что получило свое объяснение, когда я ощутила мокрый подгузник Джемми.
   - О, нет, снова? - сказала я. Очевидно, восприняв это как личный упрек, он закрыл глаза и завыл, как сирена при воздушном налете.
   - Где Бри? - спросила я, пытаясь одновременно покачивать его и держать на безопасном расстоянии. - Ай!
   Джемми, казалось, воспользовался темнотой, чтобы отрастить себе дополнительные члены, и все они пихались, пинались и хватались за все, до чего могли дотянуться.
   - О, она ушла кое-что сделать, - сказал Роджер, оставив впечатление недосказанности, отчего Джейми резко повернул к нему голову. Я увидела его профиль и густые рыжие брови, нахмуренные от подозрения. Свет от костра мерцал на кромке его длинного прямого носа, поднятого в молчаливом вопросе. Очевидно, он чуял неладное. Он повернулся ко мне, приподняв бровь. Я в курсе дела?
   - Не имею понятия, - уверила я его. - Ладно, я собираюсь к костру МакАллистеров, занять у них чистую тряпку. Встретимся в нашем лагере.
   Не дожидаясь ответа, я прижала ребенка и направилась через кусты к ближайшему лагерю. У Джорджианы МакАллистер были два новорожденных близнеца - которых я приняла четыре дня назад - и она была рада представить мне чистый подгузник и туалет в кустарнике, где я могла привести себя в порядок. Закончив свои дела в кустарнике, я поболтала с ней, восторгаясь близнецами, но мысли мои были заняты последними событиями - от лейтенанта Хейеса с его прокламацией до махинаций Лилливайта и его компании, и что Бри с Роджером задумали.
   Я была рада, что мы смогли провести крещение - я сама удивилась насколько я была удовлетворена этим - но все же я испытывал острую боль при мысли о несостоявшейся свадьбе Брианны. Она ничего не говорила об этом, но я знала, что она и Роджер очень ждали благословения из союза. Огонь костра обвиняюще мигнул на золотом кольце на моей левой руке, и я мысленно обратилась к Фрэнку.
   И что, ты полагаешь, я могу сделать? - спросила я про себя, внешне соглашаясь с мнением Джорджианы относительно лечения остриц.
   - Мэм? - одна из девочек МакАллистеров, которая вызвалась переодеть Джемми, прервала нас, показывая длинную склизкую вещь, которую она деликатно держала пальцами. - Я нашла цепочку в тряпке мальчика, возможно, это вашего мужа?
   Ух, ты! Я была потрясена появлением цепочки и сначала решила, что Джемми проглотил ее. Однако, потребовалось бы несколько часов, чтобы твердый объект прошел пищеварительный тракт даже такого активного младенца, очевидно, он просто уронил игрушку на свою одежду, и она попала в подгузник.
   - Дай сюда, девочка, - мистер МакАллистер, слегка скривившись, взял цепочку, вытянул большой платок из-за пояса и тщательно протер ее, выявив мерцающие серебряные звенья и круглый брелок с чем-то вроде печати на нем.
   Я помрачнела, увидев брелок, и решила задать Роджеру хорошую трепку за то, что позволил Джемми тащить его в рот. Слава Богу, брелок не оторвался.
   - Да, ведь это вещица мистера Колдуэлла! - Джорджиана наклонилась вперед, смотря через голову близнецов, которых она кормила грудью.
   - Да? - муж, прищурившись, посмотрел на цепь и полез в карман за очками.
   - Да, я уверена! Я видела такую, когда он проповедовал в воскресенье. Схватки у меня только начались, - объяснила она, поворачиваясь ко мне, - и мне пришлось уйти, не дождавшись конца проповеди. Он видел, что я встала, чтобы уйти, и, наверное, подумал, что затянул службу, потому что он вытащил часы и посмотрел на них, и я увидела эту маленькую круглую штучку на цепочке.
   Это называется печать, nighean(9), - сообщил ей муж, приладив на нос очки со стеклами в виде полумесяцев и вертя брелок в пальцах. - Но ты права. Это вещица Колдуэлла, видишь?
   Мозолистый палец провел по рисунку на печати: жезл, открытая книга, колокол, дерево и внизу рыба с кольцом во рту.
   - Это из университета в Глазго. Мистер Колдуэлл - ученый, - сказал он мне, благоговейно расширив синие глаза. - Учился там проповедовать, и прекрасно научился.
   - Ты действительно пропустила прекрасный конец, Джорджи, - добавил он, поворачиваясь к жене. - Он так сильно покраснел, когда говорил о мерзости запустения и конце света, что я подумал, что его хватит удар, и что мы потом будем делать. Он, конечно, не допустит до себя Мюррея МакЛеода, потому что для него Мюррей еретик - он баптист, Мюррей, - пояснил он мне, - а миссис Фрейзер - папистка, и кроме того занималась тобой и малышами.
   Он наклонился и нежно погладил по голове одного из близнецов, но тот не обратил на отца никакого внимания, полностью поглощенный сосанием.
   - О, в то время мне было все равно, даже если бы мистер Колдуэлл лопнул, - простодушно заявила его жена. Она приподняла близнецов и устроилась поудобнее. - Что касается меня, то я не возражаю, даже если акушеркой будет краснокожая индианка или англичанка - о, прошу прощения, миссис Фрейзер - пока она знает, как принять роды и остановить кровотечение.
   Я скромно пробормотала, не обращая внимания на извинения, стремясь узнать больше о происхождении часовой цепочки.
   - Мистер Колдуэлл. Вы говорите, он проповедник?
   Какое-то подозрение зашевелилось в моем мозгу.
   - О, да, лучший из тех, кого я слышал, - уверил меня мистер МакАллистер. - А я слышал их всех. Вот, например, мистер Урмстоун, он хорошо обличает грехи, но он уже в годах, и голос его хрипит. Чтобы его услышать, надо быть впереди, а это опасно, так как он начинает с грехов людей, которые находятся перед ним. Кроме того, он баптист, да еще без голоса.
   И он отверг бедного священника с презрением знатока.
   - Мистер Вудмейсон хорош, немного чопорный - англичанин, да? - но очень понимающий в службах, но тоже довольно старый. Теперь молодой мистер Кэмпбелл из пресвитерианской церкви ...
   - Ребенок очень голодный, мэм, - встряла девочка, держащая Джемми. - Может быть, покормить его кашей?
   Я быстро взглянула на котелок на огне, каша в ней кипела, вероятно, готовилась достаточно давно, чтобы большинство микробов погибли. Я вытащил роговую ложку, которую носила в кармане и в чистоте которой была уверена, и вручила ее девочке.
   - Спасибо большое. А этот мистер Колдуэлл, он случайно не пресвитерианин?
   Мистер МакАллистер удивленно взглянул на меня, потом просиял довольный моим вниманием.
   - Да, конечно! Значит, вы слышали о нем, миссис Фрейзер?
   - Думаю, мой зять знаком с ним, - с оттенком иронии произнесла я.
   Джорджиана рассмеялась.
   - Я скажу, что ваш внук его точно знает, - она кивнула на цепь, свисающую с ладони его мужа. - Ребятишки в его возрасте, как сороки, тащат все блестящее.
   - Да, так и есть, - медленно проговорила я, уставившись на серебряные звенья и свисающий брелок. Дело принимала другой оборот. Если Джемми залез в карман мистера Колдуэлла, то это произошло до того, как Джейми устроил импровизированное крещение.
   Но Бри и Роджер знали об аресте отца Кеннета и возможной отсрочке свадьбы задолго до этого, и у них было много времени составить свои планы, пока я и Джейми имели дело с Розамундой и Ронни, и другими проблемами. Достаточно много времени, чтобы Роджер мог сходить и поговорить с мистером Колдуэллом, пресвитерианским священником ... вместе с Джемми.
   И как только Роджер убедился, что отец Кеннет не сможет провести сегодня никаких обрядов бракосочетания, Брианна исчезла по таинственным "делам". И если отец Кеннет должен был поговорить с женихом-пресвитерианцем прежде, чем поженить их, то и мистер Колдуэлл мог также решить поговорить с невестой-паписткой.
   Джемми поглощал кашу с жадностью голодной пираньи, и мы не могли уйти. Это к лучшему, подумала я, пусть Брианаа сама сообщит отцу, что свадьба у нее будет, несмотря ни на что.
   Я расправила юбку, чтобы подсушить ее мокрый низ, и свет от огня пылал в обоих моих кольцах. Сильное желание рассмеяться распирало меня при мысли, что скажет Джейми, когда узнает новость, но я сдержала смех, не желая объяснять причину своего веселья МакАллистерам.
   - Я возьму это? - сказала я мистеру МакАлистеру, потянувшись за цепочкой. - Я думаю, что смогу увидеть мистера Колдуэлла чуть позже.
  
  
   (1)Срединный проход - путь от Африки до Америки, назывался так, потому что являлся средней стороной треугольника работорговли. Корабли, груженные товарами, отправлялись в Африку из Европы, там товары обменивались на рабов. Их везли в Америку, где обменивали на сахар, табак и др. товары, которые везли в Европу.
   (2)Внештатные сотрудники, от freelancer (англ.), означавшего в средние века солдата-вольнонаемника.
   (3)Куда мы идем, бабушка? (фр.)
   (4)Дедушка (фр.)
   (5)Отпускаю тебе грехи (лат.)
   (6)Мир вам (лат.)
   (7)И со духом твоим (лат.)
   (8)Вернись сюда (гэльск.)
   (9)Девушка, женщина (гэльск.)
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"