Неделю спустя мы, то есть женщины, занимались изнурительной стиркой, когда Кларенс громко затрубил, извещая о чьем-то прибытие. Маленькая миссис Аберфельд подскочила, словно ее ужалила пчела, и уронила охапку мокрых рубашек на землю. Миссис Баг и миссис Чизхолм раскрыли рты, собираясь отчитать молодую женщину, а я, воспользовавшись моментом, вытерла руки о передник и поспешила к лесу встретить любого, кто бы там не приехал.
Из-за деревьев показался гнедой мул, за которым следовала толстая коричневая кобыла, привязанная за поводья к седлу. Мул запрядал ушами и с энтузиазмом ответил на приветствие Кларенса. Я заткнула уши от дикого шума и, прищурившись против слепящего солнца, попыталась рассмотреть наездника.
- Мистер Хасбанд! - вытащив пальцы из ушей, поспешила я приветствовать его.
- Миссис Фрейзер, доброго дня вам!
Хермон Хасбанд снял свою черную фетровую шляпу и коротко поклонился мне, потом со стоном слез с мула, что говорило о долгих часах, проведенных им в седле. Когда он распрямился, его губы, окруженные бородой, беззвучно задвигались, он был квакером и не использовал сильных выражений. Не вслух, по крайней мере.
- Ваш муж дома, миссис Фрейзер?
- Я видела, как он только что пошел к хлеву, я пойду и найду его! - закричала я, пытаясь перекрыть рев мулов. Я взяла его шляпу и показала ему на дом. - Я позабочусь о ваших животных!
Он кивнул, поблагодарив меня, и медленно захромал вокруг дома к кухонной двери. Со спины я могла видеть, как трудно ему было идти, он с трудом мог опираться на левую ногу. Шляпа в моей руке была покрыта слоем пыли и грязи, и я учуяла запах грязной одежды и немытого тела, когда он стоял возле меня. "Очевидно, что он ехал в течение длительного времени - неделю или больше, - подумала я, - и спал, в основном, на открытом воздухе".
Я расседлала мула и сняла две поношенные седельные сумки с брошюрами, скверно напечатанными и плохо иллюстрированными. Я с интересом рассмотрела одну такую иллюстрацию. Это была гравюра на дереве, изображающая нескольких горящих праведных гневом регуляторов, которые противостояли кучке чиновников, среди которых я без труда опознала приземистую фигуру Дэвида Анструтера. В подписи под рисунком его имя не упоминалось, но художник с замечательной точностью передал его сходство с ядовитой жабой. Неужели, подумала я, Хасбанд взялся развозить эти проклятые брошюры из дома в дом.
Я загнала животных в загон, сложила седельные сумки и шляпу у порога дома, потом поднялась вверх по холму к хлеву - маленькой пещере, которую Джейми обнес частоколом. Брианна называла его родильным отделением, так как там обычно размещали ожидающих роды кобыл, коров и свиней.
Я задавалась вопросом, что привело сюда Хермона Хасбанда, и не преследовали ли его. Ему принадлежали ферма и небольшая мельница, находящиеся в двух днях пути от Риджа, и вряд ли эту поездку он предпринял ради удовольствия лицезреть нас.
Хасбанд был одним из лидеров регуляторов, и его не раз заключали в тюрьму за подстрекательские брошюры, которые он печатал и распространял. Последние новости, которые я о нем слышала, гласили, что он был исключен из местной общины квакеров, которые посчитали его деятельность призывом к насилию. Я думаю, у них были основания для такого вывода, судя по брошюрам, которые я читала.
Дверь хлева была открыта, и из нее струились богатые запахи соломы, теплых животных и удобрения, вместе с богатым потоком слов Джейми. Джейми, не будучи квакером, верил в сильные выражения и с удовольствием использовал их, хотя, в основном, на гэльском языке, отчего они звучали скорее поэтически, чем вульгарно.
Звучащие сейчас излияния я перевела примерно так. "Пусть твои кишки спутаются, как змеи, пусть твое брюхо лопнет, и кишки вывалятся наружу! Пусть проклятие ворона падет на тебя, незаконнорожденное отродье навозных мух!" Или что-то подобное.
- С кем ты разговариваешь? - поинтересовалась я, просовывая голову в ворота. - И что такое проклятие ворона?
Я моргала, всматриваясь в полумрак, и различила только высокую тень напротив копны соломы, сложенной у стены. Он повернулся, услышав меня, и шагнул в свет, льющийся от дверей, потом провел рукой по голове. В волосах была солома и несколько выбившихся прядок волос стояли торчком.
- Tha nighean na galladh torrach! - сказал он свирепо и ткнул пальцем позади себя.
- Белая сукина дочь? О! Ты имеешь в виду, что чертова свинья снова сбежала?
Большая белая свинья, обладая замечательной упитанностью и удивительной репродуктивной способностью, была в тоже время существом хитрым и коварным, а также терпеть не могла ограничений своей свободы. Она уже дважды сбегала из родильного отделения - один раз, она целеустремленно кинулась на Лиззи, которая, вскрикнув, разумно нырнула в сторону, когда свинья бросилась в открытые ворота, а второй раз, она усердно вырыла яму возле стены хлева, куда залегла в засаде, и, дождавшись, когда ворота откроются, сбила меня с ног, вырвавшись на широкий простор.
На сей раз свинья не обеспокоилась выработкой стратегии, она просто сломала доску своей загородки и прокопала под частоколом туннель, достойный британских военнопленных, совершивших побег из нацистского лагеря.
- Да, сбежала, - сказал Джейми, переходя на английский язык теперь, когда его ярость немного спала. - Что касается проклятия ворона, это означает, что вы желаете кому-нибудь, чтобы вороны налетели на его посевы и съели все зерно. В данном случае, я желаю, чтобы вороны выклевали глаза этой твари.
- Полагаю, в таком случае ее легче будет поймать, - сказала я, вздыхая. - Как скоро она должна опороситься?
Он пожал плечами и провел рукой по волосам.
- День, два или, возможно, три. Поделом ей, если она опоросится в лесу, и ее вместе с поросятами съедят волки, - он раздраженно пнул по куче сырой земли, оставшейся от рытья тоннеля, послав комки грязи в дыру. - Кто приехал? Я слышал рев Кларенса.
- Хермон Хасбанд.
Он резко повернулся ко мне, тотчас же забыв про свинью.
- Да, неужели? - сказал он тихо, как бы про себя. - Как интересно.
- Мне тоже. Он уже давно в дороге, вероятно, развозит свои памфлеты.
Мне пришлось почти бежать за Джейми, когда он широкими шагами направился к дому, приводя в порядок волосы. Я нагнала его как раз вовремя, чтобы успеть смахнуть соломинки с его плеч, прежде чем он вошел во двор.
Джейми небрежно кивнул миссис Чизхолм и миссис МакЛеод, которые палками вытаскивали белье из большого исходящего паром котла и расстилали его на кустах для просушки. Я пошла вместе с Джейми, игнорируя обвиняющие взгляды женщин и пытаясь выглядеть так, как будто у меня есть более важные дела, чем заниматься стиркой.
Кто-то дал Хасбанду перекусить, на столе лежал ломоть объеденного хлеба с маслом и наполовину пустая кружка с пахтой. Там же лежала голова Хасбанда, которую он положил на согнутую руку. Адсо сидел на столе, зачарованно наблюдая за серыми торчащими усами, которые от храпа квакера дрожали, как антенны. Котенок только что протянул лапку к открытому рту Хасбанда, когда Джейми взял его за загривок и аккуратно опустил в мои руки.
- Мистер Хасбанд? - произнес он спокойно, наклоняясь над столом. - Ваш слуга, сэр.
Хасбанд фыркнул, моргнул, потом резко сел, чуть не опрокинув кружку. Он мгновение таращился на меня и Адсо, очевидно, пытаясь вспомнить, где он находится, потом встряхнулся и приподнялся, кивая Джейми.
- Друг Фрейзер, - сказал он хрипло. - Я ... прошу прощения ... я был ...
Джейми, не обращая внимания на его извинения, сел напротив, небрежно взяв с тарелки кусок хлеба с маслом.
- Я могу быть полезным вам, мистер Хасбанд?
Хасбанд потер лицо, что вовсе не улучшило его внешний вид, но хотя бы окончательно пробудило его. В ясном полуденном свете, заливавшем кухню, он выглядел еще хуже, чем снаружи. Его глаза с мешками под ними были налиты кровью, седые волосы и борода сбились в колтуны. Ему было только пятьдесят пять лет, но он выглядел, по крайней мере, лет на десять старше. Он сделал попытку одернуть сюртук и кивнул мне, потом Джейми.
- Я благодарю вас за гостеприимство, миссис Фрейзер. И вас также, мистер Фрейзер. Я приехал попросить вас об услуге, если можно.
- Вы можете попросить, конечно, - сказал Джейми вежливо. Он откусил хлеб, вопросительно приподняв брови.
- Вы купите мою лошадь?
Брови Джейми остались поднятыми. Он медленно жевал, раздумывая, потом проглотил.
- Почему?
Действительно, почему. Хасбанду было выгоднее и легче продать лошадь в Салеме или Хай-Пойнте, если он не хотел ехать до Кросс-Крика. Никто в здравом уме не станет забираться в такую глушь, как Ридж, чтобы продать лошадь. Я поставила Адсо на пол и села рядом с Джейми, который ждал ответа.
Хасбанд посмотрел на него ясным и прямым взглядом.
- Вас назначили полковником милиции, я слышал.
- За мои грехи, - сказал Джейми, не донеся кусок хлеба до рта. - Вы думаете, что губернатор дал мне денег на содержание полка?
Он откусил и криво улыбнулся.
Уголок рта Хасбанда тоже приподнялся, показывая, что шутка была оценена. Полковник милиции сам обеспечивает свой полк, рассчитывая на возможную компенсацию от Ассамблеи - одна из причин, почему только богатые люди назначались на этот пост, и главная - почему такое назначение не считалось почетом.
- Если бы губернатор снабдил меня деньгами, то я счел бы за честь, купить вашу лошадь.
В ответ на приглашающий жест Джейми, Хасбанд потянулся и взял кусок хлеба, который он стал громко жевать, глядя на Джейми из-под широких бровей цвета соли с перцем. Наконец, он покачал головой.
- Нет, друг Джеймс. Я должен продать свою скотину, чтобы заплатить штрафы, наложенные на меня судом. Если я не смогу продать их, то их отберут. И в таком случае, мне остается только покинуть колонию и перевезти семью в другое место, а если я уеду, то мне нужно избавиться от всего, что не смогу забрать с собой, за любую цену.
Маленькая морщинка образовалась между бровей Джейми.
- Понятно, - медленно проговорил он. - Я бы помог вам, Хермон, как только возможно. Вы, надеюсь, понимаете это. Но у меня наличными не больше двух шиллингов, нет даже провозглашенных денег(1), не говоря уже о стерлингах. Если я могу быть полезен вам еще как-нибудь, то ...
Хасбанд слегка улыбнулся, и его резкие черты смягчились.
- Да, друг Джеймс. Ваша дружба и ваша честь много значат для меня. Что же до остального ...
Он откинулся на стуле, роясь в маленькой сумке на длинном ремне, которая стояла рядом с ним. Вытащив тоненький конверт с красной восковой печатью, которую со стеснением в груди я узнала, он протянул его Джейми.
- Я встретил посыльного в Памкин-Тауне, - сказал Хасбанд, наблюдая, как Джейми взял письмо и поддел большой палец под сгиб бумаги. - Я предложил отвезти письмо вам, так как все равно сбирался сюда.
Джейми приподнял брови, но его внимание было сосредоточено на листке бумаги, который он держал в руках. Я пододвинулась ближе, чтобы смотреть из-за его плеча.
"22 ноября 1770 г.
Полковнику Джеймсу Фрейзеру.
Поскольку я был информирован, что те, кто называют себя регуляторами, собрали определенные силы возле Солсбери, я направил распоряжение генералу Уодделлу направиться туда вместе с предоставленными в его распоряжение полками милиции в надежде разогнать это незаконное сборище. Вам приказывается собрать мужчин, которых вы посчитаете годными служить в полку милиции, и направиться с ними к Солсбери, как можно быстрее, чтобы присоединиться к войсками генерала до 15 декабря там, где он будет на пути к Солсбери. С собой необходимо иметь запас муки и провианта, достаточного, чтобы содержать ваших людей в течение двух недель.
Ваш покорный слуга,
Уильям Трайон."
В комнате было бы тихо, если бы не шипение котла на углях. Я могла слышать, как снаружи коротко переговаривались женщины, и запах щелочного мыла заплывал в окно, смешиваясь с ароматами тушеного мяса и поднимающегося теста.
Джейми посмотрел на Хасбанда.
- Вы знаете, о чем здесь написано?
Квакер кивнул, и его лицо выразило внезапную усталость.
- Посыльный сказал мне. Губернатор, по-видимому, не собирается держать свои намерения в секрете.
Джейми что-то проворчал в знак согласия и поглядел на меня. Нет, губернатор не хотел делать тайны из этого. Наоборот, Трайон был заинтересован, чтобы как можно больше людей узнали, что Уодделл направляется к Солсбери с большими силами милиции. Отсюда и установка определенной даты. Мудрый воин предпочитает запугать врага, а не драться с ним, и, учитывая, что у Трайона не было никаких официальных войск, осмотрительность была лучшей доблестью.
- А что регуляторы? - спросила я Хасбанда. - Что они планируют делать?
Он выглядел удивленным.
- ...?
- Если ваши люди собираются, значит, у них есть какая-то цель, - указал Джейми немного сардоническим тоном. Хасбанд услышал его, но не возразил.
- Конечно, цель есть, - сказал он, с достоинством выпрямившись. - Хотя вы ошибаетесь, говоря, что это мои люди, если не считать того, что все люди - братья. А цель заключается в том, чтобы выразить протест против злоупотреблений властей, которые стали обычны в эти дни - установление незаконных налогов, несанкционированный захват ...
Джейми нетерпеливым жестом прервал его.
- Да, Хермон, я понял это. Более того, я читал, что вы написали об этом. И если это цель регуляторов, то какова же ваша?
Квакер уставился на него, широкие брови подняты, рот приоткрыт.
- У Трайона нет никакого желания держать его намерения в секрете, - уточнил Джейми, - но у вас есть. И они не служат интересам регуляторов.
Он уставился на мужчину, медленно потирая пальцем по своему длинному прямому носу.
Хасбанд поцарапал подбородок.
- Вы имеете в виду, почему я привез это, - он кивнул на письмо, лежащее на столе, - когда я должен был придержать его?
Джейми терпеливо кивнул.
- Да.
Хасбанд глубоко вздохнул и потянулся, треща суставами. Маленькие облачка пыли поднялись от его кафтана и рассеялись, как дым. Потом он сел назад, моргая и выглядя более спокойным.
- Не принимая во внимание мое отношение к такому поведению, друг Джеймс ... Я ведь говорил, что ваша дружба очень много значит для меня.
- Да, вы говорили, - намек на улыбку коснулся уголка рта Джейми.
- Предположим, что генерал Уодделл идет на регуляторов, - сказал Хасбанд. - Думаете для регуляторов лучше оказаться перед людьми, которые не знают их и настроены совсем не дружественно, или лучше стоять перед своими соседями, которые знают их и, возможно, находятся с ними в дружественных отношениях?
- Лучше дьявол, которого вы знаете, чем дьявол, которого вы не знаете, да? - предположил Джейми. - И я - это дьявол, которого вы знаете. Понятно.
Медленная улыбка расцвела на лице Хасбанда в ответ на улыбку Джейми.
- Один из них, друг Джеймс. Я провел в седле десять дней, распродавая свою скотину, и посетил множество домов в западной части колонии. Регуляторство не представляет угрозы и не стремится к разрушению собственности, мы только хотим, чтобы наши справедливые жалобы были услышаны. В Солбсери собираются те, кто пострадал от несправедливости, и кто хочет привлечь внимание к проблемам, которые касаются всех. Хотя я не ожидаю симпатий со стороны тех, кто мало знает об этих нарушениях.
Улыбка исчезла с лица Джейми.
- Мои симпатии на вашей стороне, Хермон. Но проблема в том, что я полковник милиции. У меня обязанность, которую я должен исполнить, симпатична мне она или нет.
Хасбанд махнул рукой, прекращая этот разговор.
- Я не прошу вас пренебречь своими обязанностями, если дело до дойдет до них, молюсь, чтобы не дошло, - он наклонился через стол. - Я хотел бы просить вас. Моя жена, моя дети ... если мне придется срочно уехать ...
- Отправьте их сюда. Они будет в безопасности здесь.
Хасбанд откинулся, резко опустив плечи. Он закрыл глаза и глубоко вздохнул, потом открыл их и положил руки на стол, словно собираясь вставать.
- Благодарю вас. Относительно кобылы - оставьте ее у себя. Если у моей семьи будет потребность в ней. Если же нет ... то я предпочту, чтобы ею пользовались вы, а не какой-нибудь продажный шериф.
Я почувствовала движение Джейми, который собирался возразить, и положила руку на его ногу, чтобы остановить его. Хермон Хасбанд нуждался в гарантии гораздо больше, чем в лошади, которую он все равно не мог бы удержать.
- Мы будем хорошо заботиться о ней, - сказала я, с улыбкой глядя ему в глаза. - И о вашей семье, если они приедут. Как ее зовут, кстати?
- Кобылу? - Хермон встал на ноги, и внезапная улыбка расколола его лицо, которое удивительно просветлело. - Ее зовут Джеруша, хотя моя жена называет ее мистрис Хрюша, боюсь, у нее очень большой аппетит, - добавил он извиняющимся тоном, обращаясь к Джейми, который довольно ощутимо напрягся при слове "хрюша".
- Ничего страшного, - сказал Джейми, с некоторым трудом выбрасывая из головы мысли о свинье. Он поднялся, глядя в окно; лучи послеполуденного солнца, падающие из него, окрасили золотом сосновые доски подоконника и пола. - Становится поздно, Хермон. Надеюсь, вы поужинаете с нами и останетесь на ночь.
Хасбанд покачал головой и взял свою сумку со стула.
- Нет, друг Джеймс, благодарю вас. Мне еще нужно посетить много мест.
Я, тем не менее, настояла на том, чтобы он подождал, пока я соберу для него еды в дорогу, и он вышел вместе с Джейми, чтобы заседлать мула. Я слышала, как они переговаривались вполголоса, возвращаясь из загона, да так тихо, что я не могла разобрать их слова. Когда я вышла из задней двери со свертком бутербродов и пивом, я услышала, как Джейми сказал ему с некоторой настойчивостью.
- Вы действительно уверены, что ваши действия обязательны или разумны?
Хасбанд не ответил сразу, но взял у меня пакет с благодарным поклоном. Потом повернулся к Джейми, держа поводья мула в одной руке.
- Я вспомнил, - сказал он, переводя взгляд с Джейми на меня, - о Джеймсе Нейлере. Вы слышали о нем?
Джейми не знал, я тоже, и Хермон улыбнулся в бороду.
- Он был одним из первых членов Общества друзей, один из тех, кто присоединился к Джорджу Фоксу(2), когда он основал общество в Англии. Джеймс Нейлер был человеком твердой веры, хотя ... был несколько оригинален в ее выражении. Однажды он прошел голым по снегу, крича о падении города Бристоля. Джордж Фокс спросил его тогда: "Ты уверен, что Бог хочет, чтобы ты так поступил?"
Улыбка расплылась на его лице, и он тщательно надел шляпу на голову.
- Он сказал, что уверен. И я тоже, друг Джеймс. Бог да поможет вам и вашей семье.
(1)Деньги, выпускаемые в соответствии с декретом королевы Анны в 1704 г. Действовали до 1775 г.
(2)Джордж Фокс (1624-1691) - основатель религиозного общества друзей (квакеров).