Брианна сидела возле очага в кожаном кресле с подголовником и кормила Джемми, наблюдая за своей двоюродной бабкой, которая готовилась к свадьбе.
- Что вы решили? - спросила Федра, обмакивая серебряный гребешок в баночку с помадой. - Зачесать их вверх с кудрями наверху?
В ее голосе прозвучала скрытая надежда. Она не одобряла отказ хозяйки надеть парик и пыталась сделать все возможное, чтобы создать такой же эффект, используя собственные волосы Джокасты. Если, конечно, ей будет позволено.
- Глупости, - произнесла Джокаста. - Это не Эдинбург, дитя мое, не говоря уже о Лондоне.
Она откинулась назад, подняла голову и прикрыла глаза, греясь в ярком весеннем свете, который лился из окон. Серебряная гребенка мерцала в солнечных лучах, а руки рабыни казались еще более черными на фоне белоснежных волос женщины.
- Может быть и так, мэм, но это не дикие Карибы или какая-нибудь глушь, - возразила Федра. - Вы здесь хозяйка, и это ваша свадьба. Все будут глазеть на вас. Вы хотите опозорить меня с распущенными волосами, как у какой-то скво, чтобы все подумали, что я не знаю своих обязанностей?
- О, Бог не допустит, - широкий рот Джокасты искривился от раздраженного юмора. - Зачеши, пожалуйста, назад и скрепи гребнями. Может быть, племянница позволит тебе проявить свое мастерство на ее локонах.
Федра посмотрела на Брианну, прищурив глаза, та улыбнулась в ответ и покачала головой. Ради благопристойности она надела чепец с кружевами и не собиралась возиться с прической. Рабыня фыркнула и вернулась к попыткам уговорить Джокасту. Брианна закрыла глаза, позволив дружескому препирательству отойти на задний план. Теплые солнечные лучи из окна падали на ее ноги, огонь в камине потрескивал за ее спиной и обволакивал, как старая уютная шаль.
Кроме голосов Джокасты и Федры она могла слышать гул по всему дому. Каждая комната была переполнена гостями. Некоторые гости нашли приют на соседних плантациях и приехали только на сам праздник, но большая их часть остановилась в Речном потоке, так что в люди спали по пять-шесть человек на кровати, и еще больше в палатках возле реки.
Брианна с завистью посмотрела на необъятную кровать Джокасты. Из-за поездки и переполненности дома в Речном потоке они с Роджером не спали вместе уже больше недели и, вероятно, не будут, пока не вернуться в Ридж.
Однако привлекал ее не сон. Рот ребенка на ее соске пробудил в ней совсем не материнские инстинкты, и чтобы их удовлетворить, нужны были Роджер и уединение. Прошлой ночью они попытались использовать кладовую, но были прерваны рабами, явившимися туда за сыром. Может быть, конюшня? Она протянула ноги и поджала пальцы, раздумывая - спят ли там конюхи?
- Ладно, я надену бриллианты только для того, чтобы доставить тебе удовольствие, nighean(1).
Ироничный голос Джокасты разрушил очаровательное видение покрытого сеном стойла и голого тела Роджера в темноте.
Она перевела взгляд от Джемми, сосущего грудь с блаженным видом, к Джокасте, сидящей возле окна. Пожилая женщина выглядела отстраненной, словно слышала что-то такое, что только она одна могла слышать. Возможно, гудение от гостей внизу.
Этот шум напомнил Брианне деловитое жужжание пчел в летних ульях ее матери, которое можно было услышать, приложив ухо к дереву. Продуктом роя гостей был разговор, а не мед, хотя цель была одна и та же - сделать запасы впрок, чтобы питаться ими в холодные зимние дни.
- Все хватит, хватит, - Джокаста махнула Федре уходить и встала на ноги. Она некоторое время стояла, беспокойно постукивая пальцами по туалетному столику, явно раздумывая, на что еще необходимо обратить свое внимание, потом свела брови и прижала два пальца к верхним векам.
- У вас болит голова, тетушка? - спросила Брианна негромко, чтобы не потревожить Джемми. Джокаста опустила руки и повернулась к племяннице со слабой кривоватой улыбкой.
- О, ничего страшного. Как только меняется погода, моя голова начинает болеть.
Несмотря на ее улыбку, Брианна увидела меленькие морщинки боли в углах глаз Джокасты.
- Джем уже наелся. Я могу пойти и привести маму. Она сделает отвар от головной боли.
Джокаста отмахнулась.
- Не стоит, милая. Боль не такая уж сильная, - она осторожно потерла виски, противореча своим словам.
Рот Джемми отлепился от соска с тихим чмоканьем, и его голова расслабленно откинулась назад. Согнутая рука Брианны, где лежала его головка, была горячей и потной, а маленькое ушко ребенка смялось и покраснело. Она подняла его инертное тело и вздохнула с облегчением, когда прохладный ветерок попал на ее кожу. Джемми отрыгнул, надув молочный пузырь, и уронил голову на ее плечо, как воздушный шар, наполовину наполненный водой.
- Наелся до отвала, да? - Джокаста улыбнулась, направив в их сторону слепые глаза.
- Надулся, как барабан, - уверила ее Брианна. Она легонько похлопала его по спинке, чтобы он еще срыгнул, но он только тихо вздохнул во сне. Она поднялась, отерла молоко с его подбородка и положила его на живот в импровизированную кроватку, сделанную из ящика комода, наполненного одеялами и подушками.
Брианна повесила шаль на спинку кресла и слегка задрожала от свежего ветерка, влетевшего в окно. Не рискуя новым платьем, она кормила Джемми в рубашке, и теперь ее голые предплечья покрылись гусиной кожей.
Джокаста повернула голову на стук и шелест, которые произвела Брианна, когда вынимала из большого шкафа две льняные юбки и платье из голубой шерсти. Она сама соткала ткань и разработала его дизайн, хотя нити пряла миссис Баг. Клэр окрасила ткань в голубой цвет, используя индиго и камнеломку, а Марсали помогла сшить платье.
- Позвонить Федре, чтобы она помогла тебе одеться?
- Нет, я справлюсь сама, если вы поможете мне со шнуровкой.
Ей не хотелось пользоваться услугами рабов больше необходимого. С юбками проблем не было, она просто затянула их шнурками на талии. Однако корсет и само платье шнуровались на спине.
Брови Джокасты, темно-бронзовые на фоне ее кожи абрикосового оттенка, приподнялись от этого предложения, но после краткого колебания она кивнула головой и повернулась к камину с несколько хмурым видом.
- Да, разумеется. Ребенок не слишком близко от огня, да? Могут вылететь искры.
Брианна, надела корсет и втиснула груди в предназначенные для них углубления, потом, извиваясь, стала натягивать платье.
- Нет, он далеко от огня, - ответила она терпеливо. В лиф платья спереди и по бокам были вшиты косточки, и Брианна повертелась перед зеркалом, восхищаясь эффектом. Заметив в зеркале, немного хмурый вид тети, она закатила глаза, потом наклонилась и на всякий случай оттащила ящик подальше от камина.
- Благодарю за то, что успокоила старую женщину, - сухо произнесла Джокаста, услышав звук трущегося дерева.
- Пожалуйста, тетя, - ответила Брианна, позволив теплоте и извинительным ноткам прозвучать в ее голосе. Она положила руку на плечо женщины, и та легонько ее пожала.
- Я вовсе не считаю, что ты пренебрегаешь материнскими обязанностями, - сказала Джокаста. - Но когда ты поживешь с мое, ты станешь такой же осторожной. Я видела, какие ужасные вещи случаются с детьми, - добавила она более мягко. - И лучше мне сгореть самой, чем увидеть, как пострадает наш дорогой малыш.
Она встала за спиной Брианны и без труда нашла шнурки.
- Я вижу, ты восстановила свою фигуру, - сказала с одобрением пожилая женщина, обхватив руками ее талию. - Что это, вышивка? Какого цвета?
Она взяла руку Джокасты и провела ее пальцем по завиткам лозы, которая покрывала каждую косточку в лифе, начинаясь от фестончатого выреза и спускаясь до талии, выступающей вниз треугольным мысом.
Брианна потянула воздух, когда тетя стала затягивать шнурки, и перевела взгляд на круглую прекрасную до боли головку сына. Не впервые она задавалась вопросом о жизни своей двоюродной бабушки. У Джокасты были дети, по крайней мере, Джейми так полагал, но она никогда не говорила о них, а Брианна не осмеливалась спросить. Вероятно, они умерли в младенчестве.
- Не беспокойся, - произнесла ее тетя, и ее лицо в зеркале приняло вид решительной жизнерадостности. - Этот ребенок рожден для больших дел, я уверена, с ним ничего плохого не случится.
Она повернулась, зашуршав зеленым шелком халата по нижним юбкам, и Брианна снова поразилась ее способности, угадывать чувства людей, не видя их лиц.
Федра, как всегда, была рядом и быстро достала из шкафа небольшую черную шкатулку. Джокаста села с ней к секретеру.
Кожаная шкатулка была старой и изношенной и представляла собой узкую коробку без всяких украшений, кроме серебряной застежки. Брианна знала, что свои драгоценности Джокаста держала в большем ларце из кедра, выложенном бархатом. Что же было здесь?
Она подошла к тете, когда та подняла крышку. В шкатулке была короткая деревянная палочка толщиной с палец, на которой были надеты три кольца: одно простое с бериллом, другое с неограненным изумрудом и последнее с темя алмазами, окруженными меньшими камнями. Камни поймали свет и отразили его, бросая вокруг разноцветную пляшущую радугу.
- Алмазное? Да, Гектор Камерон был богатым человеком, - рассеянно сказала Джокаста, коснувшись большого кольца. Ее длинные пальцы без всяких украшений ловко рылись среди различной мелочи, которая лежала в шкатулке вместе с кольцами, и, наконец, вытащили нечто маленькое и неприметное.
Она вручила вещицу Брианне, и та обнаружила, что это была маленькая оловянная брошка в форме сердца, сильно потускневшая от времени.
- Это солнечный амулет, милочка, - сказала Джокаста с удовлетворенным кивком. - Прицепи его на одежду ребенка.
- Амулет? - Брианна поглядела на Джемми, свернувшегося калачиком. - Какой амулет?
- Против фей, - ответила Джокаста. - Пусть он будет пристегнут на рубашке мальчика - помни, только на спине - и никто из старого народа его не тронет.
Волосы на руках Брианна немного встали от сухого голоса пожилой женщины.
- Твоя мать должна была сказать тебе, - продолжила Джокста с осуждением в голосе. - Но твоя мать - сассенэк, а твой отец об этом не думает. Мужчины никогда не думают, - добавила она с легкой горечью. - Это забота женщины - оградить ребенка от вреда.
Джокаста порылась в корзинке для вязания и вытащила длинную сосновую палочку с остатками коры на ней.
- Возьми ее, - приказала она, протягивая палочку Брианне. - Зажги один конец от камина и обойди три раза вокруг ребенка. Только помни - по часовой стрелке!
Озадаченная, Брианна взяла палочку, сунула ее в огнь и сделала, как ей было велено, держа горящее дерево подальше от колыбели и своих синих юбок. Джокаста ритмично притоптывала ногой по полу и нараспев приговаривала.
Она говорила по-гэльски, но достаточно медленно, чтобы Брианна смогла разобрать слова.
- Пусть будет твоей мудрость змеи,
Пусть будет твоей мудрость ворона,
Мудрость отважного сокола.
Пусть будет твоим лебедя голос,
Пусть будет твоим меда голос,
Голос небесного сына.
Защита феи пусть будет с тобой,
Защита эльфа пусть будет с тобой,
Защита красной собаки.
Щедрость моря пусть будет с тобой,
Щедрость земли пусть будет с тобой,
Щедрость отца небес.
Пусть каждый день лишь радость несет,
Пусть не будет дней плохих,
Жизни счастливой тебе.
Джокаста замолчала, прислушиваясь к чему-то с сосредоточенным видом, словно ожидала отклика из Волшебной страны. Очевидно, получив удовлетворительный ответ, она указала на камин.
- Брось палочку в огонь. Тогда ребенок будет безопасен от огня.
Брианна повиновалась, с удивлением обнаружив, что не нашла в этом обряде ничего смешного. Наоборот, она испытала некое удовлетворение от того, что защитила своего ребенка - пусть даже от сказочных существ, в которых не верила. Или не верила до этого.
Снизу донеслась музыкальная фраза - высокий звук скрипки и голос, теплый и глубокий.
Джокаста подняла голову, прислушиваясь, и улыбнулась.
- У твоего молодого человека прекрасный голос.
Брианна тоже прислушалась. Она уловила негромкие звуки песни "Моя любовь в Америке". "Когда я пою, я всегда пою для тебя", - вспомнилось ей. И хотя ее груди были пусты, она ощутила в них слабое покалывание при этом воспоминании.
- Вы очень хорошо слышите, тетушка, - сказала она, убирая эту мысль.
- Ты довольна своим браком? - внезапно спросила Джокаста. - Вы с парнем хорошо подходите друг другу?
- Да, - ответила удивленная Брианна, - очень.
- Это хорошо, - ее двоюродная бабушка стояла с наклоненной головой, прислушиваясь. - Да, это хорошо, - повторила она мягко.
Захваченная импульсом, Брианна взяла запястье старой женщины.
- А вы, тетушка? Вы рады?
Слово "счастлива" Брианне показалось неуместным, учитывая несколько обручальных колец в ее шкатулке. "Довольна" тоже не казалось ей подходящим словом, особенно если вспомнить, как Дункан вчера вечером прятался в углу гостиной, стесняясь всех, кроме Джейми, а сегодня утром нервничал и потел от страха.
- Рада? - удивилась Джокаста. - О, ты имеешь в виду свадьбу.
К облегчению Брианны ее тетя рассмеялась искренним смехом.
- О, да, конечно, - сказала она. - Я ведь выхожу замуж первый раз за последние пятьдесят лет!
С веселым смешком старая леди повернулась к окну и приложила ладонь к стеклу.
- Сегодня прекрасный день, дорогая, - сказала она. - Почему бы тебе не надеть плащ и не пойти проветриться и развлечься?
Она была права; река мерцала серебром сквозь кружево зелени, и воздух в комнате, такой уютный некоторое время назад, теперь казался душным и несвежим.
- Да, я пойду, - Брианна повернулась к импровизированной колыбели. - Наверное, нужно позвать Федру.
Джокаста махнула рукой.
- О, не беспокойся. Я не против присмотреть за ребенком. Некоторое время я буду здесь.
- Спасибо, тетушка, - она поцеловала пожилую женщину в щеку и повернулась уйти, но поглядев на тетю, подошла к колыбели и отодвинула ее подальше от огня.
Воздух снаружи был свеж и пах новой травой и барбекю. От этого кровь бурлила в ее венах, и ей хотелось скакать по кирпичным дорожкам. Она слышала музыку и голос Роджера из дома. Немного прогулки, и она вернется в дом; может быть, у Роджера будет свободное время, и они могли бы ...
- Брианна! - услышала она громкое шипение из-за огородного забора и остановилась, увидев голову своего отца, осторожно высовывающуюся из-за угла. Он дернул подбородком, подзывая ее, и исчез.
Она бросила торопливый взгляд через плечо, чтобы убедиться, что никто за ней не наблюдает, и быстро завернула за угол, где обнаружила отца, присевшего на корточки рядом с телом черной женщины, лежащей на груде прошлогоднего навоза.
- Что, ради Бога ... - начала Брианна, но уловила запах алкоголя, перекрывающий даже запах навоза. - О, - она присела на корточки рядом с отцом, и ее юбки вздулись, как воздушный шар.
- Это моя вина, - объяснил он. - По крайней мере, частично. Я оставил недопитый стакан под ивами, - он кивнул головой в направлении кирпичной дорожке, где стоял один из стаканов Джокасты для пунша. - Она, должно быть, нашла его.
Брианна наклонилась и понюхала дыхание рабыни, которая тяжело храпела. Запах рома был самым сильным, но она также обнаружила кислый запашок пива и глубокий аромат бренди. Очевидно, рабыня заботливо опустошала все оставленные недопитыми емкости, которые она собирала для мытья.
Брианна осторожно приподняла край чепца. Это была Бетти, одна из старших служанок; она спала в алкогольном ступоре с открытым ртом и отпавшей челюстью.
- Да, это не первый стакан, который она допила, - сказал Джейми, увидев это. - Я удивлен, как она смогла уйти так далеко от дома в таком состоянии.
Брианна огляделась. Обнесенный кирпичной стеной, огород был недалеко от кухни, но более чем в трехстах ярдах от главного дома и, кроме того, отделялся от него кустами родендрона и цветниками.
- Не только как, - произнесла Брианна, приложив в задумчивости палец к губам. - Зачем?
- Что? - он оторвал взгляд от рабыни и вопросительно посмотрел на нее.
- Зачем она пришла сюда? Похоже, она пила весь день, и не бегала же она сюда с каждой кружкой. Да и зачем? Если бы я была на ее месте, я спокойно пила бы на месте.
Отец удивленно взглянул на нее, потом усмехнулся.
- Да? Это мысль. Но, возможно, в стакане было много вина, и она захотела выпить его, не торопясь.
- Возможно. Но потайные места есть и поближе к дому, - она потянулась и взяла пустой стакан. - Ты пил ромовый пунш?
- Нет, бренди.
- Тогда это не твой стакан.
Она протянула к нему емкость, наклонив так, чтобы был виден осадок на дне. Ромовый пунш у Джокасты делали не только из рома, сахара и масла, но также добавляли туда сушеную смородину, и всю смесь перемешивали горячей кочергой. В результате он не только имел темно-коричневый цвет, но и оставлял в стаканах тяжелый осадок, состоящий из частиц сажи и смородин.
Джейми, нахмурясь, взял стакан. Он сунул в него нос, посопел, потом провел по остаткам жидкости пальцем и затолкал его в рот.
- Что? - спросила она, увидев, как изменилось его лицо.
- Пунш, - сказал он, проводя кончиком языка по зубам, словно хотел очистить их. - Похоже, он с лауданумом.
- Лауданум! Ты уверен?
-Нет, - ответил он честно. - Но здесь есть что-то еще, кроме смородины, или я ничего не понимаю.
Он протянул ей кружку, она взяла ее и стала принюхиваться. Она могла мало что различить, кроме сладкого запаха жженого сахара. Возможно, здесь присутствовал какой-то острый маслянистый запах ... а возможно, нет.
- Я поверю тебе на слово, - сказала она, потирая кончик носа. Она посмотрела на лежащую служанку. - Мне поискать маму?
Джейми снова присел на карточки и внимательно осмотрел женщину. Он взял ее безвольную руку, послушал ее дыхание, потом покачал головой.
- Я не знаю, опоена ли она опием или просто напилась, но думаю, она не умирает.
- Что нам с ней делать? Мы не можем оставить ее здесь лежать.
Он, раздумывая, посмотрел на рабыню.
- Нет, разумеется, нет.
Он наклонился и очень аккуратно взял женщину на руки. Один поношенный башмак свалился с ее ноги, и Брианна подобрала его.
- Ты знаешь, где она спит? - спросил Джейми, осторожно обходя парник с тяжелой ношей на руках.
- Она домашняя рабыня и должна спать в доме на чердачном этаже.
Он кивнул, мотнув головой, чтобы отбросить прядь красных волос с лица.
- Хорошо, мы пройдем вокруг конюшни, чтобы войти в дом через черный вход. Иди вперед и дай знать, если все чисто.
Она сунула башмак со стаканом под плащ и вышла на узкую тропинку, идущую мимо огорода в обход кухни и туалетов. Она взглянула вверх и вниз по тропинке, симулируя беззаботный вид. Возле загона стояли несколько мужчин - но все спиной к ней - и увлеченно разглядывали черных голландских лошадей мистера Уайли.
Поворачиваясь, чтобы дать знак отцу, она заметила самого мистера Уайли, который направлялся к конюшне в сопровождении какой-то леди, одетой в платье из золотистого шелка. Подождите, это же ее мать! Клэр на мгновение повернула свое светлое лицо в сторону дочери, но не увидела ее, поглощенная разговором с Уайли.
Бри колебалась, желая позвать мать, но не решилась из-за боязни привлечь к себе внимание. По крайней мере, она теперь знала, где искать Клэр. Она может позвать мать после того, как они благополучно доставят Бетти на место.
С небольшими затруднениями им удалось перенести Бетти в длинную комнату на чердачном этаже, которую та делила с женской прислугой. Джейми, задыхаясь, просто свалил женщину на первую же узкую кровать, потом отер рукавом пот со лба и стал тщательно счищать навоз с сюртука.
- Итак, - сказал он немного угрюмо. - С ней все в порядке, да? Если ты скажешь кому-нибудь из рабов, что она больна, никто ни о чем не догадается.
- Спасибо, па, - она поцеловала его в щеку. - Ты милый.
- О, да, - сказал он насмешливо. - Просто медовый.
Однако он не выглядел раздосадованным.
- Башмак у тебя?
Он снял оставшуюся обувь и аккуратно поставил оба башмака возле кровати, потом натянул грубое шерстяное одеяло на ноги женщины.
Брианна проверила состояние рабыни. Насколько она могла судить, с ней все было в порядке; женщина храпела, пуская слюни, но дыхание было регулярным. Когда они на цыпочках направились к лестнице, она дала Джейми серебряный стакан.
- Вот. Ты знаешь, что это стакан Дункана?
- Нет, - он выгнул бровь, хмурясь. - Что значит стакан Дункана?
- Тетя Джокаста подарила Дункану набор из шести серебряных стаканов в качестве свадебного подарка. Она вчера мне их показывала. Видишь? - она повернула стакана, показывая ему выгравированную монограмму. - "И" значит "Иннес".
Вокруг буквы была выбиты рыбки с красиво прорисованной чешуей.
- Это как-то может помочь? - спросила она, видя, что он заинтересовался.
- Может быть, - он вытащил носовой платок и, аккуратно завернув в него стакан, положил его в карман сюртука. - Я пойду и кое-что разузнаю. А ты тем временем найди Роджера Мака, хорошо?
- Ладно. Но зачем?
- Ну, я подумал, что кто-то выпил первую половину пунша из этого стакана. Надо найти его и посмотреть, в каком состоянии он находится, - он приподнял одну бровь, глядя на нее. - Если в пунш был добавлен опий, значит, он для кого-то предназначался, да? Я думаю, ты и Роджер Мак потихоньку поищите тело под кустами.
Этот вопрос совсем не приходил ей в голову, пока они пытались доставить Бетти наверх.
- Хорошо, но сначала я найду Федру или Улисса и скажу, что Бетти больна.
- Да, и если будешь говорить с Федрой спроси ее, не злоупотребляет ли Бетти выпивкой или опиумом. Хотя, думаю, что нет, - добавил он мрачно.
- Я тоже, - сказала она таким же тоном. Возможно, пунш не был отравлен, а Бетти приняла лауданум сама. Джокаста всегда держала небольшое количество опия у себя. И если рабыня действительно взяла его, то что она собиралась делать - просто расслабиться или совершить самоубийство?
Она задумчиво смотрела в спину Джейми, который остановился на нижней ступеньке, прислушиваясь. Можно легко предположить, что рабское положение толкнуло женщину на самоубийство. Однако надо признать, что домашние рабы Джокасты жили довольно хорошо, лучше, чем большинство свободных черных людей, а также лучше ряда белых, которых она встречала в Уилмингтоне и в Кросс-Крике.
Комната для служанок была чистая, кровати простые, но удобные. У домашних рабов была приличная одежда и достаточно еды. Что касается эмоциональных проблем, которые могли привести к самоубийству, то они могли быть не только у рабов.
Более вероятно, что Бетти была просто пьяницей и пила все что угодно - сильный запах алкоголя от ее одежды подтверждал это. Но зачем рисковать и красть лауданум в праздничный день, когда и так много спиртных напитков?
Она с неохотой пришла к заключению, что отец ее все-таки прав. Бетти случайно приняла лауданум, и если это так, из чьего стакана она пила?
Джейми молча повернулся к ней и показал, что путь свободен. Она быстро последовала за ним и облегченно вздохнула, когда они незамеченными вышли из дома.
- Что ты делал там, па? - спросила она. Он выглядел непонимающим.
- В огороде, - уточнила она. - Где нашел Бетти?
- О, - произнес он, взяв ее за руку и увлекая прочь от дома к загону. - Я разговаривал с твоей матерью в роще, а потом пошел в дом через огород. И там лежала эта женщина на куче дерьма.
- Вопрос в том, - сказал она, - она попала туда случайно, или кто-то принес ее туда?
Он покачал головой.
- Я не знаю, - сказал он. - Но я поговорю с Бетти, как только она проснется. Кстати, ты не знаешь, где твоя мать?
- Она с Филиппом Уайли. Как я поняла, они направлялись к конюшне.
Ноздри ее отца раздулись при упоминании об Уайли, и она подавила улыбку.
- Я найду ее, - сказал он. - А ты иди и поговори с Федрой, и еще ...
Она уже собралась уходить, но при этих словах оглянулась с вопросительным взглядом.
- Я полагаю, что тебе следует сказать Федре, чтобы она ничего не говорила, если кто-нибудь будет спрашивать у нее о Бетти, но тотчас сообщила нам, кто ею интересуется, - он выпрямился и прочистил горло. - Иди и найди своего мужа ... и девочка? Пусть никто не узнает об этом, да?
Он поднял бровь, и она кивнула в ответ. Он развернулся на каблуках и зашагал к конюшне, тихонько постукивая пальцами правой руки по сюртуку, словно был в глубокой задумчивости.
Холодный ветер задул под ее юбки и породил холодную дрожь по всему ее телу. Она хорошо поняла, что он имеет в виду.
Если это не попытка самоубийства и не несчастный случай, то это могло быть преднамеренным убийством. Но кого?