Гости начали отбывать после завтрака. Джокаста и Дункан, представляя собой образец счастливейшей пары, стояли на террасе, прощаясь со всеми. Караван экипажей медленно двигался по аллее к выходу. На пристани собрались люди, отправляющиеся домой по реке; женщины в последнюю минуту обменивались сплетнями и рецептами; мужчины зажгли трубки и с удовольствием почесывались, избавившись от неудобной одежды и париков. Их слуги с красными глазами сидели на тюках багажа и зевали.
- Ты выглядишь усталой, ма.
Бри сама выглядела очень усталой - они с Роджером не спали всю ночь, и слабый запах камфары струился от ее одежды.
- Не представляю почему, - ответила я, подавляя зевок. - Как Джемми?
- У него насморк, но жара нет, - ответила она. - Он съел овсянку на завтрак, и он ...
Я машинально кивнула и отправилась с ней посмотреть Джемми, который, несмотря на хлюпающий нос, чувствовал себя довольно бодро, хотя все еще был немного не в себе. Его состояние напомнило мне ощущения, которые я испытывала, летая время от времени из Америки в Англию. Оно называется нарушением дневного ритма организма. Это странное чувство, когда все ясно осознаешь, но все равно как будто находишься не в своем теле.
Девочка Гасси, которая нянчилась с Джемми, выглядела такой же бледной и имела такие же покрасневшие глаза, как и все в этом доме. Однако я полагала, что ее вид унылого страдания был вызван эмоциональным стрессом, а не усталостью. Все рабы были потрясены смертью Бетти, и к уборке после праздника приступили с хмурыми лицами.
- Как ты себя чувствуешь? - спросила я ее, когда закончила осматривать уши и горло Джемми.
Она удивилась и пришла в замешательство от моего вопроса, и я подумала, что вряд ли кто-нибудь интересовался ее самочувствием прежде?
- О, да, мадам, конечно, - она пригладила передник обеими руками, явно нервничая от моего внимания.
- Хорошо. Тогда я пойду и взгляну на Федру.
Я возвратилась в дом с доктором Фентманом и оставила его Улиссу, чтобы тот покормил его и привел в порядок. Сама же я отправилась в Федре, задержавшись только для того, чтобы сменить одежду - я не хотела явиться к ней в крови ее матери.
Я обнаружила ее в кладовой Улисса, где она оцепенело сидела на табурете, на котором тот обычно располагался, полируя серебро. На столе перед ней стоял большой стакан с бренди. Нетронутый. Одна из рабынь, Тереза, сидела рядом. Увидев меня, она испустила вздох облегчения и встала, приветствуя.
- С ней не все в порядке, - прошептала мне Тереза, покачивая головой и кидая осторожный взгляд на свою подопечную. - Она ни слова не сказала, но не пролила ни слезинки.
Красивое лицо Федры было словно вырезано из дерева; обычно цвета нежной корицы, сейчас оно выцвело и посерело, а глаза неподвижно уставились в глухую стену напротив открытой двери кладовой.
Я положила руку на ее плечо; оно было теплое, но такое неподвижное, что могло быть просто камнем, нагретым солнцем.
- Мне жаль, - сказала я ей мягко. - Очень жаль. Доктор Фентман сделал все, что мог.
Это было верно; не было никакого смысла выражать мое мнение относительно познаний Фентмана в медицине. Сейчас это не имело никакого значения.
Никакого ответа. Она дышала - я видела, как поднималась и опускалась ее грудь - но больше ничего.
Я прикусила нижнюю губу, пытаясь найти что-нибудь или кого-нибудь, кто может дать ей утешение. Джокаста? Знала ли вообще Джокаста о смерти Бетти? Дункан, разумеется, знал, но, возможно, не стал говорить ей, пока гости не разъехались.
- Священник, - произнесла я, внезапно осененная идеей. - Хотела бы ты, чтобы отец Леклерк благословил тело матери?
Я подумала, что уже слишком поздно для соборования - если Федра вообще знала, что это такое - но я была уверена, что священник не откажется предоставить утешение, какое сможет. Он еще не уехал; некоторое время назад я видела его в столовой, где он с энтузиазмом трудился над тарелкой со свиной отбивной с глазуньей и подливкой.
Легкая дрожь пробежала по ее плечу под моей рукой. Красивое лицо с темными тусклыми глазами повернулось ко мне.
- Чем это поможет? - прошептала она.
- А ... ну ... - я взволновано искала ответ, но она уже отвернулась, уставившись на пятно в углу стола.
В конце концов, я дала ей маленькую дозу лауданума - ирония, которую я решительно проигнорировала - и сказала Терезе уложить девушку спать на ее обычное место в гардеробной Джокасты.
Сейчас я толкнула дверь гардеробной, чтобы взглянуть на нее. В маленькой комнатке было темно - в ней не было окон - и пахло крахмалом, жжеными волосами и цветочной туалетной водой Джокасты. Огромный изукрашенный шкаф и такой же огромный комод стояли возле одной стены, туалетный столик возле другой. За ширмой, отделяющий дальний угол, стояла раскладушка Федры.
Я услышала ее равномерное дыхание и почувствовала облегчение, но все же, слегка сдвинув ширму, заглянула за нее. Девушка лежала на боку лицом к стене, свернувшись калачиком.
Бри вошла следом за мной и заглянула через мое плечо, обдав ухо теплым дыханием. Я показала жестом, что все хорошо, и подвинула ширму на место.
В дверях гардеробной Бри остановилась. Она внезапно повернулась ко мне и сильно обняла меня. В будуаре завопил Джемми, потерявший мать.
- Мама! Мама! Мама!
Я подумала, что мне нужно что-нибудь съесть, но запахи чердака и аромат туалетной воды, все еще сохраняющиеся в моих пазухах, лишили меня аппетита. В столовой находились несколько гостей; являясь близкими друзьями Джокасты, они остались в Речном потоке на день или два. Я кивнула им с улыбкой, но прошла мимо, проигнорировав приглашение присоединиться к ним, и поднялась по лестнице на второй этаж.
Спальня была пуста, матрацы оголены, окна открыты для проветривания. Камин не горел, в комнате было холодно, но спокойно.
Мой плащ все еще висел в шкафу. Я легла на голый матрац, натянула на себя плащ и сразу же уснула.
Я проснулась перед закатом голодная, ощущая странную смесь комфорта и беспокойства. Происхождение чувства комфорта я поняла сразу; запах крови и цветов сменился запахом мыла для бритья и нагретого телом полотна, а бледно-золотистый свет, падающий из окна на подушку возле меня, высветил длинный рыжий волос в ямке, оставленной чьей-то головой. Джейми пришел и спал рядом со мной.
Как если бы вызванный моей мыслью, он открыл дверь и улыбнулся мне, выбритый, причесанный, в свежей одежде и с ясными глазами; казалось, в нем не осталось и следа от прошедшей ночи, кроме как в выражении лица, когда он глядел на меня. Несмотря на мой грязный и неопрятный по сравнению с ним вид, я почувствовала тепло в прохладной комнате от нежности в его глазах.
- Проснулась, наконец. Хорошо спала, сассенах?
- Как убитая, - ответила я машинально и ощутила толчок тревоги, как только произнесла эти слова.
Он увидел это по моему лицу и, быстро подойдя ко мне, сел на кровать.
- Что? Ты видела плохой сон, сассенах?
- Не совсем, - медленно произнесла я. В действительности я не помнила, снилось ли мне вообще что-нибудь. Однако мое подсознание работало, анализируя и делая выводы, и теперь разбуженное словом "убитая", представило мне свое заключение, которое и явилось причиной той тревоги, с которой я проснулась.
- Эта женщина Бетти. Ее уже похоронили?
- Нет. Ее обмыли и положили в сарае, но Джокаста решила подождать до утра, чтобы не беспокоить гостей, - он немного хмурился, глядя на меня. - Что?
Я потерла лицо рукой, скорее, чтобы собраться с мыслями, чем окончательно проснуться.
- Здесь что-то не так. В ее смерти, я имею в виду.
- Не так? - он приподнял бровь. - Это страшная смерть, что и говорить, но ты имеешь в виду не это, да?
- Да, - мои пальцы заледенели, и я автоматически потянулась к нему руками. Он взял их, окутывая теплом. - Я имею в виду ... думаю, что это была не естественная смерть. Я думаю, ее кто-то убил.
Вылетевшие слова льдинками застыли в воздухе между нами.
Его брови сошлись на переносице, и он поджал губы, размышляя. Я заметила, что он не отверг мою мысль с ходу, и это усилило мою уверенность.
- Кто? - спросил он, наконец. - И ты действительно уверена, сассенах?
- Я понятия не имею. И я не могу быть полностью уверена, - допустила я. - Просто ... - я замолчала, и он слегка сжал мою руку, подбадривая. - Я была медсестрой, врачом, целительницей много лет, Джейми. Я видела множество людей, умирающих от самых разных болезней и самыми разными способами. Я не могу выразить словами, но теперь, когда я поспала, я знаю, думаю ... это неправильно, - закончила я довольно несвязно.
Свет исчез, тени выпрыгнули их углов комнаты, я внезапно задрожала и схватила его за руки.
- Я понимаю, - сказал он мягко. - Но ты не сможешь доказать это наверняка?
Занавески на полуоткрытом окне внезапно вздулись порывом ветра, и я почувствовала, что волоски на моих руках встали от холода.