- Ружья, - произнес Птица-которая-поет-утром. – Скажи своему королю, что мы хотим ружья.
Джейми на мгновение задержал слова: «Кто не хочет?», но потом произнес их, сопровождая фразу усмешкой.
- Действительно, кто? – Птица, мужчина низкого роста с бочкообразной фигурой, был слишком молод для своего положения, но обладал большой проницательностью; его любезность нисколько не скрывала его ум. – Они все просят у вас это? Вожди деревень. Что вы им отвечаете?
- Что могу, - Джейми приподнял и опустил плечо. – Хозяйственные товары – конечно; ножи – скорее всего; ружья – вероятно, но обещать не могу.
Они говорили на диалекте чероки, не совсем знакомом ему, и он надеялся, что правильно выразил вероятность этого события. Он достаточно хорошо овладел бытовым языком, чтобы общаться по вопросам торговли и охоты, но дела, которые ему предстоит вести здесь, были далеки от повседневных. Он быстро взглянул на Иэна, который внимательно слушал разговор, но, очевидно, он все сказал правильно. Юноша часто бывал в индейских деревнях вблизи Риджа и разговаривал на цалаги[1] также легко, как на родном гэльском.
- Ладно, - Птица устроился удобнее. Оловянный значок, который подарил ему Джейми, блеснул на его груди; свет очага осветил дружелюбные черты лица. – Скажите вашему королю о ружьях и скажите, почему они нам нужны, хорошо?
- Вы думаете, король даст вам ружья, чтобы вы убивали его людей? - сухо спросил Джейми. Вторжение белых на земли чероки через Линию соглашения было болезненным вопросом, и он сильно рисковал, ссылаясь на него, вместо того чтобы вспомнить о других потребностях Птицы, например, защищать деревню от налетчиков, или делать набеги самому.
Птица пожал плечами в ответ.
- Мы можем убивать их и без ружей, если захотим, - приподняв бровь и поджав губы, мужчина уставился на Джейми, ожидая его реакции на свое заявление.
Джейми предположил, что Птица хотел произвести на него впечатление, и просто кивнул головой.
- Разумеется, вы можете. Но достаточно мудры, чтобы не делать этого.
- Пока нет, - губы вождя расслабились в очаровательной улыбке. – Вы говорите королю – пока нет.
- Его величество будет рад услышать, что вы так сильно цените его дружбу.
Птица взорвался смехом, раскачиваясь взад и вперед, а его брат по имени Тихая вода, сидящий рядом, широко ухмыльнулся.
- Ты мне нравишься, Убийца медведей, - произнес Птица, отсмеявшись. – Ты веселый человек.
- Я могу, - сказал Джейми по-английски. – Дайте только время.
Иэн издал тихий смешок, заставив Птицу резко взглянуть на него. Джейми, приподняв бровь, поглядел на племянника, который ответил невинной улыбкой.
Тихая вода смотрел на Иэна, сузив глаза. Чероки приветствовали их с уважением, но Джейми заметил, что к Иэну они отнеслись с некоторой настороженностью. Они сразу же распознали в нем индейца-могавка. Честно говоря, он сам иногда думал, что какая-то часть племенника осталась в Снейктауне, и вероятно навсегда.
Однако Птица дал ему возможность задать вопрос.
- Вас сильно беспокоят люди, которые поселяются на ваших землях, - сказал Джейми, кивая сочувственно. – Вы, конечно, не убиваете их, но не все так мудры, не так ли?
Вождь сузил глаза.
- Что ты имеешь в виду, Убийца медведей?
- Я слышал о пожарах, Цисква, - он глядел в глаза мужчины, не давая прозвучать в голосе даже намеку на обвинение. – Король слышит, что хижины горят, мужчин убивают, а женщин берут в плен. Это ему не нравится.
- Хм, - произнес Птица и сжал рот. Однако он не сказал, что не слышал ни о чем подобном, и это было интересно.
- Больше таких историй, и король пошлет солдат защищать своих людей. Если он это сделает, едва ли он захочет, чтобы в них стреляли из ружей, которые он дал, - указал Джейми.
- Что нам тогда делать? – горячо вмешался Тихая вода. – Они переходят Линию, строят дома, разводят огороды и убивают дичь. Если ваш король не может держать людей на своих местах, как он может протестовать, если мы защищаем свои земли?
Птица, не глядя на брата, провел горизонтально рукой, и Тихая вода замолк.
- Итак, Убийца медведей, ты скажешь королю про это, не так ли?
Джейми уважительно склонил голову.
- Это моя служба. Я говорю с вами от имени короля, и я передаю ваши слова королю.
Птица важно кивнул, потом махнул рукой, приказывая подать пиво и еду, и разговор был твердо переведен на нейтральные темы. Сегодня никакие дела обсуждаться уже не будут.
Было поздно, когда они отправились из дома Цисквы в выделенную для них хижину. Он полагал, что время восхода луны уже прошло, но ее не было видно; небо было плотно затянуто тучами, и в воздухе ощущался запах дождя.
Джейми тоже зевнул, заразившись, но потом мигнул и рассмеялся.
- Не буди ее; остальная часть твоего тела скоро присоединится к ней.
Иэн иронически хмыкнул
- Только потому, что Птица назвал тебя веселым человеком, дядя Джейми, я не собираюсь этому верить. Он был лишь вежлив.
Джейми проигнорировал его, пробормотав благодарность на цалаги молодой женщине, которая проводила их к хижине. Она вручила ему маленькую корзинку с кукурузным хлебом и сушеными яблоками, если судит по запаху, и, тихо пожелав спокойной ночи, исчезла во влажной беспокойной темноте.
По сравнению с прохладной свежестью ночного воздуха в маленькой хижине было душно, и он на время задержался в дверном проеме, наслаждаясь движением ветра в деревьях, который, словно гигантская невидимая змея, скользил среди сосновых ветвей. Влажные брызги упали на его лицо, и он испытал глубокое удовольствие человека, который понимает, что сейчас прольется дождь, но ему не нужно проводить ночь на открытом воздухе.
- Иэн, когда завтра будешь сплетничать, - сказал он, ныряя внутрь, - дай им знать очень тактично, конечно, что король будет рад узнать, кто действительно жжет дома, и, может быть, настолько, чтобы дать несколько ружей в награду. Они не скажут тебе, если жгут сами, но если кто-то другой, они могут.
Иэн кивнул, зевая. В центре помещения в каменном круге горел небольшой огонь; дым от него поднимался к отверстию в крыше. В одной стороне хижины находилась покрытая мехом платформа для спанья, в другой кучка мехов и одеял на полу.
- Выбирай, дядя Джейми, кто будет спать на кровати, - предложил он, вытаскивая потертый шиллинг из мешочка на поясе. – Орел или решка.
- Решка, - выбрал Джейми, кладя корзинку и расстегивая ремень. Плед упал лужицей ткани вокруг его ног, и он тряхнул подол рубашки. Рубашка была помятая и грязная, и он мог чувствовать собственный несвежий запах. Благодарение Богу, это было последнее поселение: еще одна или две ночи, и они могут отправляться домой.
Иэн подхватил монету и ругнулся.
- Как это вы делаете? Каждую ночь вы говорите: решка, и каждую ночь выпадает она!
- Это твой шиллинг, Иэн. Так что я не виноват, - он подошел к платформе, с удовольствием потянулся, потом сдался. – Посмотри на нос Джорди.
Иэн перевернул шиллинг к огню и прищурил глаза, потом снова ругнулся. Крошечное пятно воска, почти невидимое, если не присматриваться, украшало аристократический нос Георга III, короля Британии.
- Как оно оказалось здесь? – Иэн подозрительно сузил глаза, глядя на своего дядю, но тот лишь рассмеялся и улегся.
- Когда ты показывал Джему, как заставить монету крутиться, он свалил подсвечник, и горячий воск заляпал все вокруг. Помнишь?
- О, - Иэн некоторое время смотрел на монету, потом покачал головой, соскреб с нее воск ногтем и убрал шиллинг назад в мешочек.
- Доброй ночи, дядя Джейми, - сказал он, со вздохом укладываясь на меха, брошенные на пол.
- Доброй ночи, Иэн.
Он игнорировал свою усталость, держа ее, как Гидеона, на коротком поводке, но теперь он опустил поводья и позволил ей унести себя, расслабившись в уюте постели.
МакДональд, подумал он скептически, будет рад. Джейми планировал посетить лишь две деревни чероки, самые близкие к Линии соглашения, чтобы объявить о своем новом положении, раздать скромные подарки в виде виски и табака – последнее он позаимствовал у Тома Кристи, который к счастью купил большую бочку этот зелья во время поездки в Кросс-Крик за семенами – и сообщить чероки, что еще больше щедрости он проявит, когда осенью отправится в отдаленные поселения.
Он был сердечно принят в обоих местах, но во второй деревне он встретился с группой молодых людей, прибывших из другого поселения в поисках жен. Они относились к отдельной группе чероки, именуемой племенем снежной птицы, и жили в большой деревне выше в горах.
Один из молодых людей был племянником Птицы-которая-поет-утром, вождя группы, и он настоял, чтобы Джейми поехал с ним и его товарищами в их родную деревню. Проведя торопливую инвентаризацию оставшихся запасов виски и табака, Джейми согласился, и его с Иэном встретили по-королевски, как агентов Его величества. Птица-которая-поет-утром никогда раньше не имел дела с индейскими агентами и, казалось, был польщен оказанной честью. Кроме того, он быстро увидел, какие преимущества можно извлечь из этого впоследствии.
Джейми подумал, что Птица был тем человеком, с которым он мог заняться коммерцией, хотя не без проблем различного рода.
Эта мысль заставила его вспомнить о Роджере Маке и новых арендаторах. У него не было времени подумать о них в прошедшие несколько дней, но он не сомневался, что оснований для беспокойства нет. Роджер Мак – очень способный человек, хотя надорванный голос делает его менее уверенным. Однако вместе с Арчи Багом и Кристи …
Он закрыл глаза; блаженство абсолютной усталости охватило его, и мысли становились все более бессвязными.
Еще день и можно домой, как раз время для сенокоса. Потом сделать солод, или два раза, если успеют до холодов. Забой … может быть уже, наконец, забить эту проклятую белую свинью? Нет, злобное животное невероятно плодовито. Что за хряк может иметь такие яйца, чтобы связаться с ней, подумал он смутно. И не съедает ли она его после? Кабаны … копченая ветчина … кровяная колбаса.
Он только что погрузился в верхние слои сна, когда почувствовал руку на приватных частях своего тела. Выдернутый из сна, как лосось из морской воды, он схватил руку злоумышленника и вызвал негромкое хихиканье своего посетителя.
Женские пальцы в его ладони слабо дергались, а их место на его члене заняла вторая рука. Первой осознанной мыслью у него была мысль о том, что девушка – превосходный пекарь; если она также хорошо месит тесто.
За этой нелепой мыслью последовали другие, и он попытался схватить и вторую руку, но она игриво ускользала от него в темноте, продолжая тыкать и щипать его.
Он попытался придумать вежливый протест на чероки, но в голову приходили только случайные фразы на английском и гэльском языках, вовсе не подходящие для такого случая.
Первая рука извивалась в его ладони, словно угорь. Опасаясь раздавить пальцы, он выпустил ее, но успел схватить за запястье.
- Иэн! – в отчаяние прошипел он. – Иэн, ты здесь? – Он не мог видеть своего племянника в темноте, заполняющей хижину, и не знал, спал ли он. Их пристанище не имело окон и освещалось лишь слабым жаром притухших углей.
- Иэн!
На полу зашевелились, и он услышал чихание Ролло.
- Что, дядя? – он говорил на гэльском, и Иэн ответил на том же языке. Юноша говорил спокойно, а не так, словно его только что разбудили.
- Иэн, в моей кровати женщина, - сказал он по-гэльски, пытаясь говорить также спокойно, как племянник.
- Их две, дядя Джейми, - Иэн казался позабавленным, черт его побери! – Другая у тебя в ногах. Ждет своей очереди.
Это лишило его присутствия духа настолько, что он выпустил плененную руку.
- Две! Что они обо мне воображают?
Девушка хихикнула снова, наклонилась и слегка укусила его грудь.
- Христос!
- Нет, дядя, они не считают вас Богом, - сказал Иэн, подавляя приступ смеха. – Они думают, что вы король. Так сказать. Вы агент короля, и они оказывают честь Его величеству, посылая вам женщин.
Вторая женщина скинула с его ног одеяло и стала медленно поглаживать их подошвы пальцем. Он боялся щекотки, и это могло доставить ему неприятные ощущения, если бы его не отвлекала первая женщина, с которой он бы вынужден заниматься весьма неприличной игрой «спрячь-сосиску».
- Скажи им, Иэн, - прошипел он сквозь стиснутые зубы, неистово борясь одной рукой, второй удерживая захваченную руку, пальцы которой поглаживали его ухо, и дрыгая ногами в отчаянной попытке противостоять вниманию второй леди, которая становилась все более настойчивой.
- Хм … что вы хотите, чтобы я сказал? – спросил Иэн, переходя на английский. Его голос немного дрожал.
- Скажи им, что я очень ценю оказанную мне честь, но … хк! – дальнейшие дипломатические увиливания были прерваны внезапным вторжением в его рот чужого языка, принесшего с собой привкус пива и лука.
Во время последовавшей борьбы он смутно осознал, что Иэн перестал сдерживаться и теперь лежал на полу, хохоча без удержу. Если вы убьете ребенка, это будет называться детоубийством, мрачно подумал он, а как будет называться убийство племянника?
- Мадам! - сказал он, с трудом освобождая рот. Он схватил женщину за плечи и сбросил ее со своего тела, но не рассчитал силу, потому что она испуганно вскрикнула, взмахнув голыми ногами во время полета. Иисус, она действительно голая?
Да, они обе были голые; его глаза адаптировались к слабому свету, даваемому тлеющими угольками, и он уловил мерцание голой кожи их плеч, грудей и округлых бедер.
Он сел, собирая меха и одеяла вокруг себя, создавая своеобразное оборонительное сооружение.
- Прекратите сейчас же, обе! – строго прикрикнул он на них на чероки. – Вы красивы, но я не могу лечь с вами.
- Нет? – удивилась одна.
- Почему нет? – спросила другая.
- Ээ … потому что у меня зарок, - ответил он; необходимость избавиться от сомнительной ситуации вызвала в нем вдохновение. – Я поклялся … поклялся, - он тщетно пытался что-нибудь придумать. К счастью, здесь вмешался Иэн, обрушив на женщин поток быстрых слов на цалаги, слишком быстрых, чтобы Джейми мог что-нибудь понять.
- О-о, - выдохнула одна девушка, очевидно, впечатленная сказанным. Джейми растерялся.
- Что ты сказал им, Иэн?
- Я сказал, что к вам во сне явился Великий дух и сообщил, что вы не должны быть с женщиной, пока не обеспечите ружьями всех цалаги.
- Пока что?
- Ну, это было лучшее, что я мог придумать второпях, дядя, - сказал Иэн, защищаясь.
Ему пришлось признать, что выдумка оказалась эффективной, потому что женщины прижались друг к другу, перешептываясь испуганными голосами, и, самое главное, перестали приставать к ним.
- Ладно, - неохотно признался он. – Могло быть и хуже.
Даже если Корона будет вынуждена дать индейцам ружья, этих цалаги слишком много.
- Пожалуйста, дядя Джейми, - смех слышался в голосе племянника и проявлялся в задушенном фырканье.
- Что? – раздраженно произнес он.
- Одна леди говорит, что ужасно разочарована, так как вы хорошо вооружены. Другая отнеслась более спокойно и сказала, что они могли бы понести, а у детей, возможно, были бы рыжие волосы, - голос племянника дрожал от смеха.
- Что плохого с рыжими волосами, ради Бога?
- Я точно не знаю, но думаю, рыжие волосы – это не тот признак, который они хотели бы иметь у своего ребенка.
- Прекрасно, - резко сказал он. – Они могут не бояться. А теперь не уйти ли им домой?
- Идет дождь, дядя Джейми, - указал Иэн. Да. Ветер пригнал дождевые тучи, и теперь вода, словно из душа, хлестала по крыше; капли дождя, падающие через отверстие для дыма, шипели не тлеющих углях очага. – Вы же не выгоните их под дождь? Кроме того, вы сказали, что не можете спать с ними, а не то, что хотите, чтобы они ушли.
Иэн прервался и что-то спросил у женщин, которые обрадованно ответили ему. Потом с грациозностью молодых цапель забрались к Джейми в постель, голые, как сойки, и, прижавшись к нему, стали ласкать и поглаживать его с восхищенным шепотом, избегая, однако, касаться его половых органов.
Он открыл рот, потом снова закрыл, не найдя ничего сказать ни на одном из известных ему языков.
Напряженный, он лежал на спине и мелко дышал. Его член возмущенно подрагивал, явно вознамерившись стоять всю ночь и мучить Джейми за пренебрежение его нуждами. Тихий смех донесся из груды мехов на полу, и он подумал, что сегодня он впервые после возвращения Иэна слышал его смех.
Молясь за укрепление своего духа, он медленно и долго выдохнул, потом закрыл глаза, сложив руки на животе и прижав локти к бокам.
Примечания
1
Один из ирокезских языков, на котором говорят индейцы племени чероки.