Дождь, который ожидался вчера, прошел ночью, и рассвет выдался серый, унылый и мокрый. Миссис Баг находилась в таком же мрачном настроении, сморкалась в фартук и повторяла снова и снова: «О-ох, если бы Арч был дома! Но я смогла найти только Кенни Линдсея, а пока он сбегал за МакНейлом и Абернати …»
- Не расстраивайся, a leannan[1], - сказал Джейми и ласково поцеловал ее в лоб. – Может, это и к лучшему. Никто не пострадал, и дом все еще стоит. - Он с тоской посмотрел на стропила, каждую балку, которую выстругал собственными руками, - И, может быть, мы скоро уладим этот ужасный вопрос, Бог даст.
- Бог даст, - повторила она и перекрестилась, потом шмыгнула носом и вытерла слезы. – Я положила немного еды, чтобы вы не голодали в дороге.
Ричард Браун и его люди расположились под деревьями, как могли. Никто не предложил им кров, и по горским меркам это было явно выраженным признаком враждебности. А то, что они позволили чужакам забрать нас, также было показателем нашей с Джейми непопулярности.
В результате люди Брауна промокли, не выспались, проголодались и были весьма злы. Я тоже не выспалась, но была накормлена, в тепле и на данный момент сухая. Однако в сердце моем поселилась пустота, и ноги налились свинцом, когда я обернулась на выезде и посмотрела на дом, где на пороге стояла миссис Баг и махала нам рукой. Я помахала в ответ, а потом моя лошадь вошла в полумрак под ветви деревьев, с которых капала вода.
Это было мрачное путешествие и, в основном, молчаливое. Джейми и я ехали тесно друг к другу, но не могли говорить ни о чем важном в пределах слышимости людей Брауна. Что касается его самого, то он был не в настроении.
Совершенно очевидно, что он не собирался везти меня ни на какой суд. Он просто воспользовался предлогом отомстить Джейми за смерть своего брата Лайонела, и бог знает, что бы он сделал, если бы узнал, что произошло на самом деле с его братом, а миссис Баг была бы в пределах его досягаемости. Но с Томом Кристи, который поехал с нами, Браун ничего не мог сделать, и ему оставалось лишь доставить нас в Хилсборо, что он делал с неохотой.
Том Кристи ехал, как человек, находящийся во сне, плохом сне, с замкнутым лицом и погруженный в себя.
Мужчина, которого Джейми полоснул по лицу, отсутствовал, вероятно, отправился в Браунсвилл. Мужчина, которого подстрелила я, был с нами.
Я не могла сказать, насколько серьезно было его ранение, прошла ли пуля по касательной или застряла в нем.
Он не был выведен из строя, но судя по потому, как он кривился на один бок и время от времени морщился, он испытывал боль.
Некоторое время я колебалась. Я захватила маленький медицинский набор, вместе с седельными мешками и одеялом. И хотя испытывала мало сочувствия к этому человеку, инстинкт врача был силен, и на вечернем привале я потихоньку сказала Джейми, что если мужчина умрет от заражения, это вряд ли нам поможет.
Я собралась с духом и решила предложить осмотреть и перевязать рану, как только представится возможность. Этот человек – его, кажется, звали Эзра, хотя нас никто не представлял – сегодня разносил миски с едой, и я ждала его под сосной, где мы с Джейми расположились, чтобы поговорить с ним, когда он принесет нам ужин.
Он подошел с миской в каждой руке, сгорбив плечи под кожаной курткой. Прежде чем я смогла заговорить, он обильно сплюнул в одну из мисок и протянул ее мне. Другую он уронил у ног Джейми, забрызгав его ноги рагу из сушеной оленины.
- Упс, - произнес он и развернулся уходить.
Джейми отреагировал остро, напрягшись, как большая змея, свернувшаяся кольцами, но я схватила его за руку, прежде чем он ударил.
- Не обращая внимания, - сказала я, немного повышая голос. – Пусть он гниет.
Мужчина повернул к нам голову с широко отрытыми глазами.
- Пусть он гниет, - повторила я, уставившись на него. Когда он подходил к нам, я увидела лихорадочный румянец на его лице и уловила слабый сладковатый запах гноя.
Эзра выглядел совершенно растерянным. Он торопливо ушел к огню и отказывался смотреть в мою сторону.
Я все еще держала в руках миску с едой и дернулась от неожиданности, когда ее взяли из моих рук. Том Кристи выплеснул ее содержимое в кусты и подал мне свою миску, потом развернулся и ушел, ничего не говоря.
- Но … - я дернулась за ним, намереваясь вернуть еду. Благодаря миссис Баг с ее «немного еды», голод нам не грозил, но Джейми остановил меня, взяв за руку.
- Ешь, сассенах, - сказал он, - это от доброго сердца.
Больше чем от доброго сердца, подумала я. Я почувствовала враждебные взгляды от людей у костра, направленные в мою сторону. Горло мое сдавило, и у меня совсем не было аппетита, но я достала ложку из кармана и начала есть.
Том Кристи лег под ближайшей тсугой, закутался в одеяло и лежал, закрыв лицо шляпой.
Дождь шел весь день, пока мы ехали до Солсбери. Мы остановились в гостинице, и никогда огонь очага не казался таким привлекательным. Джейми взял с собой все деньги, которые у него были, и мы могли позволить себе взять комнату. Браун поставил стражу на лестнице, но только для видимости, куда мы могли деться?
Я стояла перед очагом в рубашке, мой мокрый плащи и платье были расстелены на скамье для просушки.
- Ты знаешь, - заметила я, - Ричард Браун плохо все продумал. – Неудивительно, ведь он не собирался привлекать меня или нас к суду. – К кому он собирается нас отвезти?
- К шерифу графства, - ответил Джейми, расплетя волосы и отряхивая их над очагом; капельки воды шипели и трещали в огне, - или если не получится, то к мировому судье.
- Да, но что потом? У него нет доказательств, нет свидетелей. Какой может быть суд?
Джейми с удивлением посмотрел на меня.
- Тебя никогда не судили, сассенах?
- Нет.
Он кивнул.
- А меня судили. За предательство.
- Да? И как все происходило?
Он провел рукой по мокрым волосам, раздумывая.
- Меня заставили встать и спросили мое имя. Я сказал, судья немного пошептался со своим помощником, а потом сказал: «Виноват. Пожизненное заключение. Заковать его в кандалы.» Меня вывели во двор, где кузнец заковал на мне кандалы. На следующий день мы пошли в Ардсмуир.
- Они заставили тебя идти пешком? Из Инвернесса?
- Я не особо торопился, сассенах.
Я глубоко вздохнула, пытаясь успокоить желудок.
- Понятно. Что ж … но разве убийство, - я еле смогла выговорить это слово, не запнувшись, - не должно рассматриваться судом присяжных?
- Должно, и я буду настаивать на этом, если дело зайдет так далеко. Хотя мистер Браун уверен в этом. Он всем рассказывает внизу, какие мы развратные чудовища. Что не очень хорошо, учитывая обстоятельства, - грустно добавил он.
Я сжала губы, чтобы не ответить резко. Я знала, что он знал, что у меня не было выбора, и он знал, что я знала, что он ничем с Мальвой не занимался, но я не могла не обвинять нас обоих за отчаянное положение, в котором мы оказались. За то, что случилось потом, и за саму смерть Мальвы. Господь знает, я отдала бы многое, чтобы она осталась живой.
Он был прав насчет Брауна. Замерзшая и мокрая, я мало обращала внимания на шум снизу, но я могла слышать голос Брауна, эхом отражающийся в дымоходе, и из случайно уловленных слов было понятно, что он делал именно то, что сказал Джейми – чернил наши образы, показывая, что он и его Комитет безопасности взяли на себя неблагородную, но необходимую работу по задержанию нас и преданию правосудию. И между делом аккуратно подготавливал потенциальных присяжных, стараясь, чтобы история распространилась повсеместно со всеми скандальными подробностями.
- Можно что-либо с этим сделать? – спросила я, прослушав столько абсурда, сколько смогла вынести.
Он кивнул и вытащил чистую рубашку из седельного мешка.
- Спуститься вниз на ужин и как можно меньше походить на убийц, a nighean[2].
- Хорошо, - вздохнула я и вытащила чепец с лентами, который взяла с собой.
Это не должно было стать для меня неожиданностью. Я прожила достаточно долго, чтобы заиметь вполне циничный взгляд на человеческую натуру и знать, как грубо проявляется общественное мнение. И все же я испытала шок, когда первый камень ударил меня в бедро.
Мы были на некотором расстоянии к югу от Хилсборо. Погода оставалась дождливой, дороги грязными, а путешествие трудным. Думаю, Ричард Браун был бы рад передать нас шерифу графства Роуэн, если бы он был. Но ему сообщили, что офис шерифа пуст, его последний обитатель срочно отбыл однажды ночью, и с тех пор не нашлось желающих заменить его.
Как я поняла, вопрос в политике. Последний шериф стоял за независимость, тогда как большинство населения округа были стойкими лоялистами. Я не знала, какие события спровоцировали бегство шерифа, но таверны и гостиницы близ Хилсборо гудели, как осиные гнезда.
Окружной суд прекратил свои заседания за несколько месяцев до этого; судьи посчитали небезопасным проводить их в такой неспокойной обстановке. Единственный судья, которого Браун обнаружил, разделял это мнение и отказался взять наше дело, сообщив ему, что слишком дорожит своей жизнью, чтобы участвовать даже в немного смутном деле.
- Но это не имеет никакого отношения к политике! – прокричал ему Браун в отчаяние. – Это убийство, ради бога … ужасное убийство!
- Все является политикой в наши дни, сэр, - грустно заявил мировой судья, Харви Микельграсс. – Я не отважусь выступить даже в деле о пьянстве или хулиганстве из-за опасений, что мой дом разрушат, а жену оставят вдовой. Шериф пытался продать свою должность, но желающих не нашлось. Нет, сэр … вам следует поехать еще куда-нибудь.
Браун ни за что не повез бы нас в Кросс-Крик или Кэмпбелтон, где было сильно влияние Джокасты Камерон и ее хорошего друга Фаркарда Кэмпбелла. И потому мы направились на юг в Уилмингтон.
Люди Брауна были обескуражены. Они ожидали простого линчевания, сжигания дома и, вероятно, немного грабежа, а не долгой утомительной поездки с места на место. Их дух упал еще ниже, когда Эзра, согнувшийся в седле от сильной лихорадки, внезапно упал на землю и умер.
Я не стала просить осмотреть его тело, да мне бы и не позволили, но полагала, судя по его затуманенному взгляду, что он потерял сознание, упал и сломал шею.
Из-за этого происшествия многие мужчины бросали на меня взгляды, полные страха, и их энтузиазм значительно уменьшился.
Ричарда Брауна это не остановило; Я была уверена, что он давно пристрелил бы нас, если бы не Том Кристи, тихий и серый, как утренний туман на дорогах. Он говорил мало и только в случае крайней необходимости. Я бы решила, что он движется механически в оцепенелом тумане горя, если бы однажды вечером, когда мы разбили лагерь у дороги, не увидела его глаза, устремленные на меня с выражением такой неприкрытой боли в них, что я поспешно отвел взгляд, только чтобы увидеть, как Джейми сидит рядом со мной и очень задумчиво смотрит на Тома Кристи. Однако по большей части лицо его оставалось бесстрастным, что было видно из-под полей его кожаной шляпы.
Ричард Браун, которому присутствие Кристи не позволяло причинить нам активный вред, использовал любую возможность, чтобы распространять свою версию убийства Мальвы, возможно для того, чтобы мучить Тома Кристи снова и снова, а также очернить на нашу репутацию.
В любом случае я не должна была испытать такой шок, когда нас забросали камнями в безымянной деревушке к югу от Хилсборо, но я испытала. Мальчишка увидел нас на дороге и исчез, как лис, убежав вдоль реки с новостями. Десятью минутами позже за поворотом дороги мы попали в шквал камней и криков.
Один камень попал в лошадь, и она отпрянула, я удержалась в седле, хотя и потеряла равновесие. Другой ударил меня в бедро, третий в грудь, заставив меня потерять дыхание, а когда следующий камень отскочил от моей головы, я потеряла поводья, лошадь запаниковала и взбрыкнула. Я вылетела из седла и приземлилась на землю с костедробильным звуком.
Я должна была испугаться, но на самом деле я была в ярости. Камень, который ударил меня по голове, отскочил благодаря густоте моих волос и чепцу и не нанес большого вреда. Я тут же вскочила на ноги, пошатываясь, и заметила на возвышение берега насмехающегося надо мной мальчишку, который улюлюкал и торжествующе прыгал. Я сделала выпад, схватила его за ногу и дернула.
Он завопил, поскользнулся и упал на меня. Мы оба упали на землю и покатились в коконе из юбок и плаща. Я была старше, тяжелее и в полном бешенстве. Весь страх, страдания и неопределенность последних недель закипели во мне, и я дважды ударила его в насмешливое лицо. Что-то в моей руке треснуло, и ее пронзила острая боль.
Он завыл и стал выворачиваться. Он был меньше меня, но сильный и охвачен паникой. Я схватила его за волосы; он, размахивая руками, сорвал с меня чепец и сильно дернул за волосы.
Боль усилила мое бешенство, и я пнула в него коленом, потом еще и еще по мягким частям его тела. Он открыл рот в беззвучном «О» и выпучил глаза; его пальцы отпустили мои волосы. Я приподнялась и ударила его так сильно, насколько могла.
Большой камень ударил меня по плечу и отбросил вбок. Я пыталась еще раз ударить парня, но не могла поднять руку. Подвывая, он вывернулся из моего плаща и пополз прочь на четвереньках. Я развернулась на коленях за ним и столкнулась взглядом с молодым человеком, лицо которого горело от возбуждения, а в руках был камень.
Камень ударил меня в скулу, я пошатнулась, и в глазах поплыло. Потом что-то очень большое ударило меня сзади, и я упала лицом в землю с тяжелым телом на мне. Это был Джейми. Его тело дергалось, когда в него попадали камни, и я слышала этот стук по его плоти.
Поднялся большой шум. Я слышала хриплый голос Тома Кристи, потом раздался одиночный выстрел.
Мы лежали, прижимаясь к земле, еще некоторое время, и я стала ощущать какое-то колючее растение под своей щекой с резким горьковатым запахом.
Потом Джейми медленно сел, болезненно выдохнув, и я тоже поднялась, опираясь на трясущиеся руки. Щека у меня опухла, в руке пульсировала боль, но я не обращала на это внимания.
- Ты в порядке?
Джейми, собирающийся вставать, внезапно сел. Лицо его было бледным, кровь бежала по одной щеке из раны на голове, но он кивнул, прижимая руку к боку.
- Да, все хорошо, - ответил он, задыхаясь. Наверное, ему сломали ребра. – Ты в порядке, сассенах?
- Да, - я смогла подняться на ноги. Люди Брауна рассыпались, некоторые ловили разбежавшихся лошадей, другие с проклятиями собирали разбросанные на дороге вещи. Том Кристи блевал в кустах у дороги. Ричард Браун с белым лицом стоял под деревом. Он взглянул на меня, потом отвернулся.