Джейми Фрейзер смотрел на количество и качество книг в окне печатной лавки с вывеской «Владелец Ф. Фрейзер» и позволил себе на мгновение испытать гордость за Фергюса. Заведение хоть и небольшое явно процветало. Однако время шло, и он толкнул дверь, не останавливаясь, чтобы прочитать заголовки.
Маленький колокольчик над дверью зазвенел при его входе, и Герман появился над стойкой, как измазанный чернилами чертик из коробки. Он испустил радостный вопль при виде деда и дяди Иэна.
- Grandpère, Grandpère[1]! – закричал он, нырнул под стойку и подбежал к ним, восторженно обняв бедра Джейми. Он вырос и уже доставал макушкой до нижних ребер деда. Джейми ласково потрепал сияющие золотом волосы Германа и велел позвать отца.
Но такой необходимости не было. Семья, потревоженная криками, в полном составе вывалила из жилых помещений позади лавки. Все восклицали, вопили и визжали, и вообще вели себя, как волчья стая, по замечанию Иэна. Генри-Кристиан с красным от восторга лицом восседал на его плечах, вцепившись ему в волосы.
- Что случилось, милорд? Почему вы здесь? – Фергюс вытащил Джейми из толпы и отвел в нишу, где хранились наиболее дорогие или неподлежащие публичному выставлению книги.
По лицу Фергюса было видно, что слухи с гор о случившемся уже дошли до него. Несмотря на оторопь от неожиданного появления Джейми, он, однако, не был удивлен, и за его радостью скрывалась тревога. Джейми рассказал все так быстро, как мог, иногда спотыкаясь на словах от спешки и усталости. Одна из лошадей пала в сорока милях от города, и, не найдя другую, две ночи и день они попеременно ехали на одной лошади, в то время как оставшийся пешим бежал рядом, вцепившись в стремя.
Фергюс внимательно слушал, вытирая рот салфеткой, которую вытащил из-за ворота. Они явились как раз во время обеда.
- Шериф … это должно быть мистер Толливер, - сказал он. – Я его знаю. Нам нужно …
Джейми резким жестом прервал его.
- Сначала мы явились к нему, - сказал он. Они обнаружили, что шериф уехал, и в доме никого не было, кроме очень пьяной женщины с лицом недовольной птицы, которая в обморочном состоянии храпела на скамейке, прижимая к себе маленького негритянского младенца.
Он взял младенца и сунул его в руки Иэна, приказав позаботиться о нем, пока он приводит женщину в чувство. Он вытащил ее во двор и стал поливать колодезной водой из ведра до тех пор, пока она не задохнулась и не заморгала. Тогда он затащил ее, мокрую и спотыкающуюся, снова в дом и заставил выпить воду, налитую в кружку с черными подгоревшими остатками цикория. Ее вырвало сильно и отвратительно, но она немного пришла в себя и могла говорить.
- Сначала она сказала, что все женщины-заключенные сбежали или были повешены. - Он ничего не сказал о страхе, который, словно копье, пронзил его живот, при этих словах. Однако он продолжал сильно трясти женщину, добиваясь подробностей, и после применения еще одной порции воды и мерзкого кофе получил их.
- Позавчера явился мужчина и забрал ее. Это все, что она знала … или помнила. Я заставил ее вспомнить внешность мужчины, и это был не Браун и не Нейл Форбс.
- Понятно, - Фергюс оглянулся на свою семью, которая собралась вокруг Иэна. Марсали, однако, с беспокойством на лице смотрела в сторону ниши и явно хотела подойти к ним, но ей мешала Джоан, которая дергала ее за юбку.
- Кто, интересно, мог ее забрать?
- Джоани, a chuisle[2], отпусти меня. Помоги Фелисити, хорошо?
- Но, мама …
- Не сейчас. Подожди немного, хорошо?
- Я не знаю, - сказал Джейми, разочарование от беспомощности разлилось в его горле, как черная желчь. Внезапно его осенила более ужасная мысль. - Боже, как ты думаешь, это мог быть Стивен Боннет?
Из бессвязного описания женщины не следовало, что мужчина был похож на пирата, но она не была уверена. Мог ли Форбс узнать о его побеге и поменять роли в придуманной им драме? Депортировать Клэр в Англию, а убийство Мальвы Кристи приписать Джейми.
Он обнаружил, что не может дышать, и сделал усилие, чтобы вдохнуть воздух в легкие. Если Форбс отдал Клэр Боннету, он разрежет законника от ключицы до паха, вытащить кишки и задушит его ими. И то же самое сделает с ирландцем, как только доберется до него.
- Что, chérie[3]? – спросил Фергюс и с легкостью, выработанной долгой практикой, поднял ее, усадив маленькой пухлой попкой на сгиб левой руки, оставив правую свободной.
Она обхватила его шею и что-то прошептала на ухо.
- О, да? – сказал он рассеянно. - Très bien[4]. Куда ты его положила?
- С картинками гадких леди.
Она указала на верхнюю полку, где лежало несколько томов в кожаном переплете и без названия. Взглянув в указанном направлении, Джейми увидел смятый лист бумаги, торчащий между двумя книгами.
Фергюс укоризненно прищелкнул языком и здоровой рукой слегка похлопал дочь по попке.
- Ты же знаешь, что не должна туда лазить!
Джейми вытянул листок и почувствовал, что кровь отлила от его головы при виде знакомого почерка.
- Что? – Фергюс, испуганный его видом, поставил девочку на пол. – Сядьте, милорд! Беги, chérie, и принеси бутылочку с нюхательной солью.
Джейми махнул рукой, пытаясь показать, что все в порядке, и, наконец, смог заговорить.
- Она в губернаторском дворце, - произнес он. – Слава богу, с ней все хорошо.
Увидев под стойкой стул, он вытащил его и уселся, чувствуя нервную дрожь в ляжках и икрах и игнорируя сумбурные вопросы и ответы, каким образом Джоани обнаружила записку, подсунутую под дверь. Анонимные сообщения в газету частенько доставлялись подобным образом, и дети знали, что они должны отдавать их своему отцу.
Фергюс прочитал записку, в его темных глазах появилось выражение интереса и решимости, которое у него всегда появлялось, когда он лицезрел что-либо трудное и ценное.
- Это хорошо, - произнес он. – Мы пойдем и заберем ее. Но сначала вам нужно поесть, милорд.
Он хотел отказаться, сказать, что нельзя терять ни мгновения, что в любом случае он ничего не сможет съесть. Его желудок завязался узлом, причиняя боль.
Но Марсали уже торопила девочек на кухню, выкрикивая что-то о горячем кофе и хлебе. Иэн, с ухватившимся за его уши счастливым Генри-Кристианом, последовал за ней, за ними шумно поскакал Герман. И он понимал, что если дело дойдет до драки, то у него не достанет сил, а когда учуял соблазнительное шипение и запах жарящихся на масле яиц, то встал и направился на кухню, словно железо, притягиваемое магнитом.
Во время быстрого перекуса были выдвинуты и отвергнуты различные планы. Наконец, он неохотно согласился с предложением Фергюса, чтобы или Фергюс, или Иэн открыто отправился во дворец и спросил о Клэр, представившись родственником, желающим удостовериться в ее благополучии.
- У них нет причин не признавать ее присутствие во дворце, - сказал Фергюс, пожимая плечами. – Если мы сможем увидеть ее, тем лучше, если нет, то будем знать, что она находится там.
Фергюс рвался выполнить задачу сам, но ему пришлось отступить, когда Иэн указал, что он слишком известен в Нью-Берне, и его могут просто заподозрить в поисках скандального материала для своей газеты.
- Мне очень жаль, милорд, - сказал Фергюс извиняющимся тоном, - что о деле … преступлении … здесь уже известно. Были распространены листовки … обычный бред. «Л’Оньон» был вынужден напечатать что-нибудь, касающееся этого дела, чтобы сохранить лицо, но в очень сжатой форме, только голые факты. – Губы его широкого подвижного рта сжались, словно иллюстрируя сжатую форму статьи, и Джейми слабо улыбнулся.
- Да, понятно, - сказал он и оттолкнулся от стола, довольный тем, что сила вернулась в его конечности, и испытывая воодушевление от еды кофе и утешительного знания о местонахождении Клэр. - Ну, тогда, Иэн, причешись. Ты же не хочешь, чтобы губернатор посчитал тебя дикарем.
Джейми настоял на том, чтобы пойти с Иэном, несмотря на опасность быть узнанным. Его племянник с подозрением посмотрел на него.
- Вы же не собираетесь совершить что-нибудь глупое, дядя Джейми?
- Скажи, когда в последний раз я совершал что-нибудь глупое?
Иэн кинул на него насмешливый взгляд и стал загибать палец за пальцем на своей руке.
- О, дайте-ка вспомнить … Симмс, печатник? Вывалянный в смоле и перьях Форбс? Роджер Мак рассказал мне, что вы сделали в Мекленберге. Потом еще …
- Ты бы позволил им убить Фогарти? – вопросил Джейми. – И если вспоминать про дураков, кому кололи в задницу за то, что погряз в грехе …
- Я имел виду, - твердо прервал его Иэн, - что вы не пойдете в губернаторский дворец и не попытаетесь забрать ее силой несмотря ни на что. Вы тихо будете ждать, надвинув шляпу на глаза, пока я не вернусь, а потом посмотрим, хорошо?
Джейми опустил поля своей фетровой шляпы, мятой поношенной вещи, которую мог носить свинарь, и затолкал под нее волосы.
- Что заставляет тебя думать, что я не стану тихо ждать? - спросил он отчасти из любопытства отчасти из духа противоречия.
- Выражение вашего лица, - коротко ответил Иэн. - Я хочу, чтобы она вернулась так же сильно, как и вы, дядя Джейми. Ну, - поправился он с кривой усмешкой, - может быть, не совсем так, но я все же хочу, чтобы она вернулась. Вы, - он решительно ткнул дядю в грудь, - ждете.
И оставив Джейми стоять под поникшим от жары вязом, он решительно зашагал к воротам дворца.
Джейми сделал несколько глубоких вдохов, пытаясь сосредоточиться на чувстве раздражения к Иэну, как противоядии от беспокойства, которое обвило его грудь, словно змея. Но раздражение было искусственным и испарялось, как пар из чайника, оставляя его корчащимся от беспокойства.
Иэн подошел к воротам и вступил в разговор с охранником, стоявшим там с мушкетом наготове. Джейми увидел, как мужчина решительно покачал головой.
- Это абсурд, - подумал он. Потребность в ней была физическая, как жажда моряка, который несколько недель штилевал в море. Он часто чувствовал эту потребность раньше, в годы их разлуки. Но почему именно сейчас? Она была в безопасности; он знал, где она находится. То ли из-за изнурения последних недель и дней или, возможно, из-за слабости преклонного возраста у него болели кости, словно она действительно была вырвана из его тела, как ребро из тела Адама при сотворении Евы.
Иэн спорил, энергично жестикулируя. Звук колес по гравию отвлек его внимание от них. По подъездной аллее приближался небольшой открытый экипаж, влекомый упряжкой прекрасных гнедых лошадей. В коляске сидели двое.
Стражник толкнул Иэна мушкетом, приказывая отойти в сторону, и вместе с напарником открыл ворота. Экипаж прогрохотал через ворота без остановки, повернул на улицу и проехал мимо него.
Он никогда не видел Джосайю Мартина, но решил, что полный важный джентльмен должен быть не кем иным как … Тут его взгляд упал на женщину, и его сердце сжалось, как кулак. Не раздумывая, он бросился следом так быстро, как мог.
Даже в молодости он не мог догнать упряжку, но все равно смог подбежать достаточно близко, чтобы позвать ее. Однако у него не хватило дыхания, а потом нога поскользнулась на камешке, и он упал головой вперед.
Он лежал ошеломленный и потерявший дыхание, в глазах темнота, легкие горят огнем, и слышал только цокот копыт и грохот колес экипажа, пока сильная рука не схватила его и не подняла с земли.
- Он говорит, что мы не будем привлекать внимание, - пробормотал Иэн, подставляя плечо под его руку. – Шляпа у вас слетела, заметили? Нет, конечно, нет, даже если вся улица на вас уставилась, слабоумный глупец. Боже, вы весите как трехгодовалый бычок!
- Иэн, - сказал он и сделал паузу, чтобы сделать вздох.
- Да?
- Ты говоришь, как твоя мать. Прекрати, - еще один глоток воздуха. – И отпусти мою руку, я могу идти сам.
Иэн коротко фыркнул, еще больше напоминая Дженни, но замолчал и отпустил его руку. Джейми подобрал шляпу и захромал в сторону печатной лавки. Иэн молча пошел следом.
Когда мы на скорости удалились от дворца на безопасное расстояние, наша упряжка неспешно зарысила по улицам Нью-Берна, вызывая лишь умеренный интерес у горожан. Некоторые люди махали рукой, некоторые выкрикивали что-то неопределенно враждебное, большинство же просто глазели. На окраине города грум повернул коляску на главную дорогу, и мы бойко катились по ней, очевидно направляясь на сельскую прогулку, иллюзию которой поддерживала плетеная корзина для пикника, пристроенная позади нас.
Однако, миновав скопление тяжелых фургонов, крупного рогатого скота, овец и других торговых предприятий, конюх взмахнул кнутом, и мы снова помчались.
- Куда мы едем? – закричала, перекрывая грохот повозки и придерживая шляпу, чтобы ее не унесло ветром. Я думала, что мы просто отвлекаем внимание, чтобы никто не заметил тайного отбытия миссис Мартин, пока она не покинет колонию. Но, очевидно, мы были не просто на пикнике.
- Брунсвик! – прокричал губернатор в ответ.
- Куда?
- Брунсвик, - повторил он. Он выглядел мрачным и еще больше помрачнел, когда бросил последний взгляд на Нью-Берн. - Черт их побери, - пробормотал он себе под нос. Потом повернулся и уселся, слегка наклонившись вперед, как бы подгоняя коляску, и больше ничего не говорил.