Путешественница ч.8 гл.40
Самиздат:
[Регистрация]
[Найти]
[Рейтинги]
[Обсуждения]
[Новинки]
[Обзоры]
[Помощь|Техвопросы]
ЧАСТЬ ВОСЬМАЯ
На воде
40
Я ОТПРАВЛЯЮСЬ В МОРЕ
- Это будет "Артемида", - Джаред с щелчком захлопнул крышку своего переносного ящичка для письма и потер нахмуренный лоб. Кузену Джейми было за пятьдесят, когда я знала его раньше, а теперь ему перевалило за семьдесят, но курносое лицо с резкими чертами, худая фигура и удивительная работоспособность остались теми же самыми. Только волосы выдавали его возраст, бывшие когда-то темными и гладкими, теперь они, небрежно перевязанные красной шелковой лентой, сияли чистейшей белизной.
- Это шлюп среднего размера с командой где-то человек в сорок, - заметил он. - Но сейчас вряд ли мы найдем что-нибудь лучше, сезон закончился, и все индейцы(1) ушли месяц назад. "Артемида" должна была уйти с конвоем на Ямайку, но ей пришлось стать на ремонт.
- Я предпочитаю твой корабль с твоим капитаном, - сказал Джейми. - Размер не имеет значения.
Джаред скептически приподнял бровь, глядя на кузена.
- Да? В открытом море ты поймешь, что размер имеет гораздо большее значение, чем ты думаешь. В конце сезона довольно бурно, и шлюп будет прыгать на волнах, как пробка. Могу я спросить, как ты выдержал путешествие на пакетботе через Ла-Манш, кузен?
Осунувшееся лицо Джейми стало еще более мрачным при этом вопросе. Будучи совершенно сухопутным человеком, он был не просто подвержен морской болезни, она буквально валила его с ног. Он сильно болел всю дорогу от Инвернесса до Гавра, хотя погода была весьма спокойная. Теперь шесть часов спустя в портовой конторе Джареда его лицо все еще оставалось бледным с черными кругами под глазами.
- Я справлюсь, - сказал он коротко.
Джаред, зная реакцию кузена на любое морское путешествие, с сомнением взглянул на него. Джейми не мог ступить на корабль, даже стоящий на якоре, чтобы не позеленеть от морской болезни, а мысль о том, что ему предстоит провести два или три месяца на маленьком болтающемся на волнах Атлантике судне могла испугать самого храброго человека. Эта проблема уже некоторое время беспокоила также и меня.
- Ладно, я думаю, выбора у нас нет, - сказал со вздохом Джаред, выражая также и мою мысль. - По крайней мере, с тобой будет врач, который может помочь тебе, - добавил он, улыбнувшись мне. - Я так понимаю, что вы собираетесь сопровождать его, моя дорогая?
- Разумеется, - уверила я его. - Как скоро судно будет готово? Мне нужно найти хорошую аптеку и сделать запас лекарств в дорогу.
Джаред задумчиво сморщил губы.
- Через неделю, с божьей помощью, - сказал он. - "Артемида" сейчас в Бильбао, она нагружена испанской дубленой кожей и медью из Италии, она разгрузится здесь сразу же после прихода, то есть послезавтра, если ветер будет попутный. У меня еще нет капитана для вашего рейса, хотя есть хороший человек на примете. Мне, вероятно, придется съездить за ним в Париж, это займет два дня туда и два обратно. Добавьте еще день, чтобы закончить погрузку продовольствия, наполнить водой бочонки, загрузить всякие мелочи, и судно будет готово отплыть на рассвете восьмого дня.
- Как долго плыть до Вест-Индии? - спросил Джейми. Напряжение проступало во всех линиях его тела, на нее не повлияла ни наша поездка, ни короткий отдых. Он был, словно натянутая тетива лука, и, вероятно, останется таким, пока мы не найдем Иэна.
- Два месяца в сезон, - ответил Джаред, все еще морща лоб. - Но вы уже пропустили один месяц, приближаются зимние шторма, и плавание может занять три месяца. Или больше.
"Или мы никогда не достигнем Вест-Индии". Но Джаред, сам бывший моряк, был суеверен или тактичен, чтобы высказаться о такой возможности. Однако я видела, как он скрытно коснулся дерева стола на удачу.
Он также не озвучил еще одну мысль, которая беспокоила меня. У нас не было никаких веских доказательств того, что синий корабль направлялся в Вест-Индию. Джаред получил от капитана гаврского порта только информацию о том, что корабль - подходяще названный "Ведьма" - заходил в Гавр два раза за последние пять лет, каждый раз указывая как порт приписки Бриджтаун на Барбадосе.
- Расскажите еще раз о судне, которое захватило Иэна, - попросил Джаред. - Как оно двигалось? Глубоко ли сидело в воде, как будто было тяжело нагружено для плавания?
Джейми на мгновение прикрыл глаза, концентрируясь, потом открыл их и кивнул.
- Могу поклясться, что корабль был сильно нагружен. Его амбразуры были не более шести футов над водой.
Джаред удовлетворенно кивнул.
- Значит, они покидали порт, а не направлялись туда. У меня есть осведомители во всех главных портах Франции, Испании и Португалии. Если повезет, они смогут найти порт, из которого судно вышло, и тогда из бумаг мы точно узнаем, куда оно направляется.
Уголки его тонкогубого рта слегка опустились вниз.
- Если это не пиратский корабль, плавающий с ложными документами.
Старый виноторговец аккуратно отложил в сторону ящик для письма, чья крышка из красного дерева сильно потемнела от долгого использования, и тяжело поднялся на ноги.
- Ну что ж, это все что можно сделать в настоящий момент. Идемте домой, я думаю, Матильда уже ждет нас с ужином. Завтра я познакомлю тебя с морскими декларациями и уложениями, а твоя жена может поискать травы.
Было почти пять часов, и в это время года уже достаточно темно, но Джареда ожидали два факельщика с зажженными факелами и крепкими дубинками, которые проводили нас до дома. Гавр был процветающим портовым городом, а район порта никоим образом не являлся местом, где можно было гулять после наступления темноты без сопровождения, особенно если вы известны, как преуспевающий виноторговец.
Несмотря на усталость из-за пересечения Ла-Манша, липкой влажности, вездесущего рыбного запаха и грызущего чувства голода, я чувствовала, что мое настроение повысилось, пока мы следовали за факельщиками по темным узким улицам. Благодаря Джареду у нас появилась надежда найти молодого Иэна.
Джаред согласился с мнением Джейми, что если пираты ведьмы - как я про себя называла их - не убили молодого Иэна на месте, они, вероятно, сохранят его живым. Здоровый молодой парень любой расы мог быть продан как раб или слуга по контракту в Вест-Индии за цену более чем двести фунтов, значительная сумма по текущим меркам.
Если они действительно намеревались избавиться от молодого Иэна с прибылью, и если бы мы знали порт, куда они направлялись, освободить мальчика было бы относительно легким делом. Порыв ветра и холодные капли из клубящихся туч немного охладили мой энтузиазм, напомнив мне, что вопрос об освобождении Иэна можно решить только тогда, когда мы прибудем в Вест-Индию, однако прежде и "Ведьма", и "Артемида" должны достичь ее. А зимние шторма уже начинались.
Ночью дождь усилился, настойчиво барабаня по шиферной крыше над нашей головой. Обычно я находила этот звук успокоительным и навевающим сон, но при данных обстоятельствах он казался угрожающим и совсем не мирным.
Несмотря на сытный ужин и превосходное вино, сопровождавшее его, я не могла уснуть, мой ум была полон видениями промокших от дождя парусов и тяжелых морских волн. По крайней мере, мои ужасные мысли не давали спать только мне, Джейми не поднялся со мной в спальню, а остался внизу, чтобы поговорить с Джаредом о подготовке к рейсу.
Джаред был согласен рискнуть судном и капитаном, чтобы помочь нам в поисках Иэна. Взамен Джейми должен был плыть, как суперкарго.
- Как кто? - переспросила я, услышав это предложение.
- Суперкарго, - терпеливо пояснил Джаред. - Это человек, в обязанности которого входит наблюдать за погрузкой, разгрузкой, продажей и размещением груза. Капитан и команда просто ведут корабль, а кто-то должен заботиться о грузе. В случае, когда ему будет угрожать опасность, распоряжения суперкарго могут иметь преимущество даже перед властью капитана.
И таким образом все было устроено. В то время, как Джаред с охотой согласился пойти на небольшой риск, чтобы помочь родственнику, он не видел причины не получить прибыль из этого предприятия. Поэтому он сделал быстрые распоряжения, чтобы загрузить на корабль различные товары в Бильбао и Гавре, большую часть которых мы должны были продать на Ямайке, и там же на обратном пути мы должны были загрузить ром с плантации сахарного тростника "Фрейзер и компания".
Обратное путешествие, однако, не могло произойти до наступления благоприятной для плавания погоды - в конце апреля или начале мая. В промежутке времени между прибытием на Ямайку в феврале и возвращением в Шотландию в мае, Джейми будет иметь в своем распоряжении корабль и команду, чтобы сплавать на Барбадос - или другие места - чтобы найти молодого Иэна. Три месяца. Я надеялась, что их будет достаточно.
Это было щедрое соглашение. И все же Джаред, уже много лет бывший эмигрантом-виноторговцем во Франции, был достаточно богат, чтобы потеря судна не нанесла ему ощутимого вреда. Моего внимания не избежало и то, что в то время как Джаред рисковал малой частью своего богатства, мы рисковали своими жизнями.
Ветер, казалось, стихал, он больше не завывал в дымоходе с прежней силой. Сон все еще избегал меня, я встала с кровати и, завернувшись в одеяло, подошла к окну.
Небо было глубоким с пятнами серых, несущих дождь облаков, обрамленных по краям блестящим светом луны, которая скрывалась за ними. По стеклу стекал дождь. Однако света было достаточно, чтобы я могла видеть покачивающиеся мачты судов, пришвартованных к причалам не более чем в четверти мили от дома Джареда. Реи со свернутыми парусами поднимались и опускались в тяжелом ритме, когда волны раскачивали суда, стоящие на якорях. Через неделю я буду на одном из них.
Я не осмеливалась думать, какой будет моя жизнь, когда я найду Джейми, если я вообще найду его. Потом я нашла его, и в быстрой последовательности примерила на себя жизнь жены печатника среди политического и литературного мира Эдинбурга, опасное, всегда в бегах существование женщины контрабандиста, и, наконец, трудовую оседлую жизнь на горной ферме, которую я знала и любила прежде.
Теперь в такой же быстрой последовательности все эти возможности внезапно исчезли, и я снова оказалась перед неизвестным будущим.
Странно, но я была не столько обеспокоена этим, сколько возбуждена. Я двадцать лет вела оседлую жизнь, прикованная к месту, словно моллюск, моей привязанностью к Брианне, Фрэнку, моим пациентам. Теперь судьба и мои собственные действия разорвали эти связи, и я чувствовала себя так, словно падала в прибой во власти сил, которым не могла сопротивляться.
От моего дыхания стекло запотело. Я нарисовала на нем маленькое сердце, как я имела обыкновение делать холодными утрами для Брианны. Внутрь я помещала инициалы "Б.Э.Р" - Брианна Эллен Рэндалл. Я задалась вопросом, носит ли она еще фамилию Рэндалл или стала теперь Фрейзер. Я поколебалась, потом вывела внутри сердечка две буквы - "Д" и "К".
Я все еще стояла возле окна, когда дверь открылась, и вошел Джейми.
- Ты еще не спишь? - спросил он без всякой необходимости.
- Дождь мешал мне уснуть, - я подошла и обняла его, радуясь его теплому твердому телу, рассеявшему холодный мрак ночи.
Он прижал меня к себе, приложившись щекой к моим волосам. От него слабо пахло морской болезнью, свечным воском и чернилами.
- Ты писал? - спросила я.
Он посмотрел на меня вниз с удивлением.
- Да, как ты догадалась?
- Ты пахнешь чернилами.
Он слегка улыбнулся, отстраняясь и проводя рукой по своим волосам.
- У тебя нюх как трюфельной свиньи, сассенах.
- Спасибо за изящный комплимент, - сказала я. - Что ты писал?
Улыбка исчезла с его лица, оставив его напряженным и усталым.
- Письмо Дженни, - ответил он. Он подошел к столу, где сбросил сюртук, и расстегнул галстук и жабо. - Я не хотел писать ей, пока мы не встретимся с Джаредом, и я мог бы рассказать ей о наших планах, а также каковы перспективы вернуть Иэна домой, - он поморщился и начал стягивать рубашку через голову. - Бог знает, что она сделает, когда получит письмо ... и благодарю Бога, что я буду в море, когда она его получит, - добавил он с кривой улыбкой, появляясь из-за складок рубашки.
Это было не самое легкое дело, но мне показалось, что он почувствовал облегчение, написав его. Он сел, чтобы снять свои обувь и чулки, я подошла сзади, чтобы расплести его подвязанную косичку.
- И все-таки я рад, что написал это письмо, - сказал он, вторя моей мысли. - Я боялся рассказать ей о произошедшем больше всего на свете.
- Ты рассказал ей правду?
Он пожал плечами.
- Я всегда говорю правду.
Всем, кроме меня. Но я не высказала эту мысль, а стала массировать его плечи, разминая его напряженные мускулы.
- Что Джаред сделал с мистером Уилоуби? - спросила я, так как массаж напомнил мне о китайце. Он сопровождал нас, когда мы пересекали Ла-Манш, прилипнув к Джейми, как маленькая сине-шелковая тень. Джаред, привыкший в доках ко всякому, воспринял мистера Уилоуби с ходу, он серьезно поклонился ему и сказал несколько слов по-мандарински, но его домоправительница встретила необычного гостя с гораздо большим подозрением.
- Я полагаю, что он спит на конюшне, - Джейми зевнул и от души потянулся. - Матильда сказала, что не привыкла к язычникам в доме и не собирается привыкать. Она побрызгала кухню святой водой после того, как он там поужинал.
Взглянув на окно, он заметил на темном затуманенном стекле нарисованное сердце и улыбнулся.
- Что это?
- Просто глупость, - ответила я.
Он взял мою правую руку, лаская подушечкой большого пальца букву 'Д', которую он вырезал в основании моего большого пальца кончиком ножа перед тем, как я покинула его перед Каллоденом.
- Я не спрашивал тебя, - произнес он, - хочешь ли ты отправиться со мной. Я могу оставить тебя здесь. Джаред будет рад, если ты останешься с ним здесь или в Париже. Или ты можешь вернуться в Лаллиброх, если хочешь.
- Нет, ты не спрашивал, - сказала я, - потому что прекрасно знаешь, каков будет мой ответ.
Мы посмотрели друг на друга и улыбнулись. Линии подавленности и усталости разгладились на его лице. Пламя свечи мягко засияло на блестящей короне его волос, когда он склонил голову и поцеловал мою руку.
Ветер все еще свистел в дымоходе, и дождь стекал по стеклу, словно слезы, но это больше не имело значения. Теперь я могла спать.
К утру небо очистилось. Свежий холодный бриз стучал по оконным стеклам в кабинете Джареда, но не мог проникнуть в уютную комнату. Дом в Гавре был значительно меньше его роскошной резиденции в Париже, но мог похвастаться тремя кирпично-деревянными этажами комфорта.
Я протянула ноги поближе к потрескивающему огню и опустила перо в чернильницу. Я составляла список всего, что могло потребоваться в медицинских целях для двухмесячного рейса. Очищенный спирт был самым важным в этом списке, и самым легким с точки зрения его добычи. Джаред пообещал раздобыть для меня бочку спирта в Париже.
- Нам лучше промаркировать его чем-то другим, - сказал он мне, - иначе моряки выпьют его прежде, чем вы покинете порт.
"Очищенное сало, - медленно писала я, - зверобой, чеснок, десять фунтов, тысячелистник". Я написала "бурачник", потом, покачав головой, вычеркнула его, заменив его более старым названием, под которым он, вероятно, известен здесь - воловик.
Это была медленная работа. Когда-то я знала лекарственное использование практически всех обычных трав, и многих необычных также. Но у меня не было выбора, травы было все, что мне было здесь доступно.
При этом многие из них были на удивление эффективны. Несмотря на скептицизм - и даже откровенный ужас - моих коллег в бостонской больнице, я иногда использовала их для лечения моих пациентов и с довольно хорошим эффектом. ("Вы видели, что делает д-р Рэндалл? - возник в моей памяти крик потрясенного молодого специалиста и заставил меня улыбнуться. - Она лечит язву желудка отваром из цветков!")
Хотя понятно, что нельзя использовать тысячелистник и окопник, если под рукой есть йод, и нельзя лечить общую инфекцию пузырчаткой, если есть пенициллин.
Я многое забыла, но по мере того, как я писала названия трав, их вид и запах возникали в моей памяти - темный нефтяной вид и приятный запах березового дегтя, острый сильный запах семейства мятных, пыльный сладковатый запах ромашки и терпкость горлеца.
Напротив меня Джейми боролся со своими списками. Плохой писец, он с трудом писал искалеченной правой рукой, делая паузы время от времени, чтобы потереть рану над локтем его левой руки и бормоча при этом вполголоса проклятия.
- У тебя есть в списке лимонная кислота, сассенах? - спросил он, поднимая на меня взгляд.
- Нет, а должна быть?
Он откинул со лба волосы и, нахмурясь, уставился на листок бумаги перед ним.
- Смотря по обстоятельствам. Обычно о ней заботится судовой хирург, но на судне такого размера, как "Артемида", хирургов вообще не бывает, и снабжение корабля переходит к казначею судна. Но у нас нет времени найти надежного человека на эту роль, таким образом, она также переходит ко мне.
- Ну, если ты являешься и казначеем, и суперкарго, я думаю, что я больше подхожу на роль судового хирурга. Я запишу лимонную кислоту в мой список.
- Хорошо.
Мы снова возвратились к царапанью своих списков, которое было прервано появлением Джозефины, горничной, прислуживающей за столом, которая объявила о прибытии мужчины. Ее длинный нос недовольно морщился, показывая, что известие ей не нравится.
- Он ждет у порога. Дворецкий пытался прогнать его, но он уверяет, что у него назначена встреча с вами, месье Джейми?
Ее вопросительный тон ясно показывал, что она считает такое совершенно невозможным, но все же долг заставлял ее сообщить об этом.
Брови Джейми приподнялись.
- Мужчина? Какой мужчина?
Губы Джозефины сжались, как если бы она не могла заставить себя говорить. Мне стало любопытно, и я подошла к окну. Высунувшись из него, я могла видеть верхушку очень пыльной черной шляпы из фетра и ничего более.
- Он похож на бродячего торговца, у него на спине что-то вроде мешка, - сообщила я, вытягивая шею еще больше, и ухватившись руками за подоконник. Джейми обнял меня за талию и отодвинул от окна, в свою очередь высовывая голову.
- О, это торговец монетами, о котором говорил Джаред, - воскликнул он. - Пусть он поднимется.
С красноречивым выражением на узком лице Джозефина отбыла, вернувшись через некоторое время с долговязым молодым человеком двадцати лет, одетым в ужасно старомодное пальто, широкие висящие брюки, болтающиеся вокруг его тощих ног, сползающие чулки и дешевые сабо.
Грязная черная шляпа в помещении была вежливо снята и показала тонкое умное лицо, украшенное торчащей, хотя и редкой коричневой бородкой. Так как в Гавре никто, кроме нескольких моряков, не носил бороду, он едва ли нуждался в маленькой черной шапочке(2), плотно облегавщей его голову, чтобы показать, что он был евреем.
Он смущенно поклонился мне, потом Джейми, борясь в то же время с завязками своего мешка.
- Мадам, - произнес он, склонив голову, что заставило пейсы(3) на его висках заплясать. - Месье. Очень благодарен, что вы приняли меня.
Он говорил по-французски со странным тягучим акцентом, что затрудняло его понимание.
И хотя я отчасти понимала настороженность Джозефины в отношении этого молодого человека, у него были большие бесхитростные синие глаза, которые заставили меня улыбнуться ему, несмотря на его странный вид.
- Это мы должны быть благодарны вам, - сказал Джейми. - Я не ожидал, что вы приедете так быстро. Мой кузен говорил, что ваше имя Майер?
Монетчик кивнул, застенчивая улыбка мелькнула среди кустиков его молодой бородки.
- Да, Майер. Нет проблем, я уже был в городе.
- Но вы приехали из Франкфурта, нет? Достаточно долгий путь, - сказал Джейми вежливо. Он улыбнулся, осматривая одежду Майера, которая выглядела так, словно тот подобрал ее на помойке. - И пыльный также, - добавил он. - Хотите вина?
Майер занервничал, он несколько раз открыл и закрыл рот, но, наконец, молча кивнул головой.
Его застенчивость, однако, исчезла, как только мешок был открыт. Хотя со стороны этот бесформенный сверток выглядел так, как если бы в нем в лучшем случае была смена рваного белья и еда на один раз, открытый он показал несколько маленьких деревянных стоек, умно вписанных в структуру свертка. В каждой стойке были тщательно уложены кожаные мешочки, словно яйца в гнезде.
Майер вытащил свернутый квадрат полотна из-под стоек, развернул его и с некоторым шиком расстелил на столе перед Джейми. Потом один за другим Майер развязал мешочки и вынул их содержимое, благоговейно укладывая каждый блестящий кружечек на темно-синий бархат ткани.
- Аурея(4) Аквилии Северы(5), - произнес он, прикасаясь к маленькой монете, которая сияла на бархате глубокой теплотой старинного золота. - А это сестерций(6) семьи Кальпурниев(7).
Его голос был мягок, а руки уверены, когда он гладил ободок серебряной монеты и покачивал в своей ладони, демонстрируя ее вес.
Он поднял взгляд от монет, его глаза сияли, отражая блеск драгоценного металла.
- Месье Фрейзер сказал мне, что вы желаете посмотреть как можно больше греческих и римских монет. У меня, конечно, нет всей коллекции с собой, хотя все-таки довольно много редких экземпляров ... и я могу послать во Франкфурт за другими, если вы желаете.
Джейми улыбнулся, покачав головой.
- Я боюсь, у нас нет времени, мистер Майер. Мы только ...
- Просто Майер, месье Фрейзер, - прервал его молодой человек, совершенно вежливо, но с небольшим нетерпением в голосе.
- Действительно, - Джейми слегка поклонился. - Я надеюсь, мой кузен не ввел вас в заблуждение. Я буду рад оплатить стоимость вашей поездки и потраченное вами время, но я не собираюсь покупать вашу коллекцию ... Майер.
Брови молодого человека удивленно приподнялись, также как и одно его плечо.
- Что я хочу, - медленно проговорил Джейми, наклоняясь вперед, чтобы внимательно рассмотреть разложенные сокровища, - это сравнить вашу коллекцию с виденными мною древними монетами и потом - если я увижу здесь подобные экземпляры - попросить вас или вашу семью - потому что я думаю, что вы еще молоды - вспомнить, кто мог купить такие монеты двадцать лет назад.
Он поглядел на молодого еврея, который по праву выглядел удивленным, и улыбнулся.
- Может быть, я слишком много прошу от вас, но мой кузен сказал мне, что ваша семья - одна из немногих, кто занимается этим делом, и, безусловно, является самой компетентной. Если вы сможете познакомить меня с людьми в Вест-Индии, которые имеют интересы в этой же области, я буду очень обязан вам.
Майер сидел и смотрел на него мгновение, потом наклонил голову, солнечный свет замерцал на черных бусинках, украшающих его шапочку. Было очевидно, что его снедает любопытство, но он просто коснулся своего мешка и сказал.
- Монеты продают мой отец и мой дядя, не я. Но у меня есть каталог и отчет о каждой монете, которая прошла через наши руки за тридцать лет. Я помогу вам, чем смогу.
Он подтянул бархатную ткань к Джейми и откинулся назад.
- Вы видите здесь виденные вами монеты?
Джейми внимательно изучал ряды монет, потом мягко толкнул серебряный кружок размером с американскую монету в двадцать пять центов. В центре был изображен возничий, окруженный тремя прыгающими дельфинами по краям.
- Эта, - сказал он. - Было несколько монет, подобных этой, с маленькими различиями, но все с прыгающими дельфинами.
Он посмотрел снова и выбрал потертый золотой диск с неясным профилем, потом серебряный диск немного больше золотого в диаметре и в несколько лучшем состоянии с изображениями головы мужчины в фас и профиль.
- Эти, - сказал он. - Четырнадцать золотых, и десять с двумя головами.
- Десять! -Майер выпучил свои яркие глаза от удивления. - Я не думаю, что их так много найдется в Европе.
Джейми кивнул.
- Я совершенно уверен, я видел их близко, даже держал в руках.
- Это двойное изображение головы Александра, - произнес Майер, с почтением касаясь монеты. - Очень редкая монета действительно. Тетрадрахма, отчеканена в память сражения при Амфиполисе и основания города на поле битвы.
Джейми внимательно слушал со слабой улыбкой на губах. В то время как его мало интересовали древние монеты, он оценил человека, отдающемуся их изучению со страстью.
Через четверть часа после нескольких обращений к каталогу дело было закончено. Четыре греческие драхмы, которые Джейми узнал, были добавлены к отобранным монетам - нескольким золотым и серебряным кружочкам и тяжелой золотой монете под названием квинтинарий.
Майер наклонился и еще раз залез в свой мешок, вытащив на сей раз листы бумаги, свернутые в рулон и перевязанные лентой. Когда он развязал ее, на листах стали видны ряды черточек, издали похожих на птичьи следы, но при ближайшем рассмотрении это оказались еврейские письмена, сделанные аккуратным убористым почерком.
Он медленно листал страницы, останавливаясь время от времени с бормотанием "Хм". Наконец он положил листы на свои колени и взглянул на Джейми, склонив голову на бок.
- Наши сделки, разумеется, конфиденциальны, месье, - произнес он, - и хотя я могу сказать, какие монеты мы продали и в каком году, но я не могу сказать вам имя покупателя.
Он сделал паузу, очевидно размышляя, и продолжил.
- Мы действительно продали монеты, которые вы описали - три драхмы, две с изображением головы Элагабала и одну с двойным изображением головы Александра, и не менее шести аурей Кальпурниев в 1745 году.
Он поколебался.
- Обычно это все что я могу сказать. Однако ... в данном случае, месье, мне известно, что покупатель этих монет мертв ... и мертв уже много лет.
Он пожал плечами, решившись.
- Покупатель был англичанином. Его имя Кларенс Марилебоун, герцог Сандрингем.
- Сандрингем! - потрясенно воскликнула я.
Майер с любопытством взглянул на меня, затем перевел взгляд на Джейми, но лицо последнего не выражало ничего, кроме вежливого интереса.
- Да, мадам, - сказал молодой человек. - Я знаю, что герцог мертв, поскольку он обладал богатой коллекцией древних монет, которую мой дядя купил у его наследников в 1746 году, информация о сделке также записана здесь.
Он немного приподнял каталог и снова опустил его на колени.
Я знала, что герцог Сандрингем был мертв, из первых рук. Крестный отец Джейми Муртаг убил его темной мартовской ночью 1746 года, незадолго до того, как сражение при Каллодене положило конец якобитскому восстанию. Я коротко сглотнула, вспомнив лицо герцога в его последний момент, в черных, как черника, глазах Сандрингема застыло выражение интенсивного удивления.
Майер переводил взгляд между нами, потом нерешительно добавил.
- Я могу также сказать вам, что когда мой дядя купил коллекцию, тетрадрахм там не было.
- Нет, - пробормотал Джейми задумчиво. - Их не могло там быть.
Потом, спохватившись, он встал и взял графин, который стоял на буфете.
- Я благодарю вас, Майер, - произнес он вежливо. - А теперь давайте выпьем за вас и вашу маленькую книгу.
Несколько минут спустя Майер стоял на коленях на полу, завязывая свой потрепанный мешок. Маленький мешочек, наполненный серебряными ливрами, который дал ему Джейми, лежал в его кармане. Он поднялся и поклонился поочередно сначала Джейми, потом мне прежде, чем одеть свою шляпу.
- Разрешите откланяться, мадам, - сказал он.
- Прощайте, Майер, - ответила я, потом несколько нерешительно спросила. - Майер - это ваше единственное имя?
Что-то мелькнуло в его больших синих глазах, но он ответил вежливо, пристраивая тяжелый мешок на спине.
- Да, мадам. Евреям во Франкфурте не разрешается иметь фамилии, - он взглянул на меня и криво улыбнулся. - Ради удобства соседи называют нас по имени старого красного щита, который много лет назад был нарисован на фасаде нашего дома. Но кроме того ... нет, мадам. У нас нет других имен.
Потом явилась Джозефина, чтобы отвести нашего посетителя на кухню, при этом она старалась идти на несколько шагов впереди его, и ее ноздри побелели, словно она учуяла дурной запах. Майер плелся за ней, его деревянные сабо громко стучали по натертому полу.
Джейми откинулся на стуле, погруженный в глубокую задумчивость.
Несколько минут спустя я услышала внизу хлопок двери, а потом стук сабо по каменной мостовой. Джейми тоже услышал эти звуки и повернулся к окну.
- Ну, удачи тебе, Майер Красный Щит, - сказал он, улыбаясь.
- Джейми, - произнесла я, осознав мысль, внезапно пришедшую в голову. - Ты говоришь по-немецки?
- Что? А, да, - ответил он рассеянно, все еще сосредоточенный на окне и шумах снаружи.
- Как по-немецки "красный щит"?
Он мгновение непонимающе смотрел на меня, потом, когда его мозг осознал вопрос, его взгляд прояснился.
- Ротшильд(8), сассенах, - ответил он. - А что?
- Просто мысль, - сказала я, посмотрев на окно, за которым стук деревянных башмаков потерялся в шумах улицы. - Полагаю, что все когда-то начинается.
- Пятнадцать человек на сундук мертвеца, - заметила я. - Йо-хо-хо, и бутылка рома.
Джейми взглянул на меня.
- О, да? - произнес он вопросительно.
- В данном случае мертвец - это герцог, - пояснила я. - Ты думаешь, тюлений клад действительно принадлежал ему?
- Не могу сказать точно, но очень похоже на то, - два негнущихся пальца Джейми тихо выстукивали на столе задумчивый ритм. - Когда Джаред упомянул Майера, торговца монет, я подумал, что стоит поговорить с ним - потому что наиболее вероятным человеком, который послал "Ведьму" на тюлений остров за кладом, мог быть тот, кто положил его туда.
- Хорошая мысль, - сказала я, - но очевидно это был не тот же самый человек, если клад был спрятан там герцогом. Как ты думаешь, весь клад мог стоить пятьдесят тысяч фунтов?
Джейми прищурился на свое изображение в выпуклом боку графина, раздумывая. Потом он поднялся и налил еще в стакан вина, чтобы лучше думалось.
- По весу золота нет. Но ты видела цены, за которые были проданы некоторые монеты в каталоге Майера?
- Да.
- Тысяча фунтов стерлингов за заплесневелый кусочек металла! - воскликнул он, удивляясь.
- Я не думаю, что золото плесневеет, - сказал я, - но я тебя понимаю. В любом случае, - продолжила я, отметая этот вопрос взмахом руки. - Вопрос в том, является ли тюлений клад теми пятидесятью тысячами фунтов, которые герцог обещал Стюартам? Как ты думаешь?
В начале 1744 года, когда Чарльз Стюарт был во Францию, пытаясь убедить своего венценосного кузена Людовика оказать ему поддержку, он получил зашифрованное письмо от герцога Сандрингема с предложением пятидесяти тысяч фунтов - достаточные средства, чтобы нанять маленькую армию - при условии, что Чарльз вторгается в Англию, чтобы отвоевать трон его предков.
Явилось ли это предложение обстоятельством, которое, наконец, убедило нерешительного принца предпринять свою безнадежную попытку, мы никогда не узнаем. Таким поводом, вполне вероятно мог стать и спор с кем-нибудь, с кем он пил, или пренебрежение - реальное или мнимое - его любовницы, которое могло отправить его в Шотландию с шестью товарищами, двумя тысячами датских наемников и несколькими бочками бренди, чтобы привлечь на свою сторону вождей кланов.
В любом случае эти пятьдесят тысяч фунтов никогда не были получены, потому что герцог умер прежде, чем Чарльз достиг Англии. Другим вопросом, тревожившим меня бессонными ночами, был вопрос о том, могли ли эти деньги что-нибудь изменить. Если бы Чарльз Стюарт получил их, смог бы он привести свою оборванную армию к Лондону и вернуть себе трон и корону его отца?
Если бы он получил их, восстание якобитов могло стать успешным. Каллодена, возможно, не было бы, мне никогда не пришлось бы возвращаться через каменный круг ... и я, и Брианна, вероятно мы обе, умерли бы при родах и обратились в пыль за прошедшие годы. Хотя двадцати лет было достаточно, чтобы научить меня понимать тщетность всяких "если".
Джейми раздумывал, потирая переносицу.
- Да, возможно, - произнес он, наконец. - Учитывая специфику рынка монет и драгоценных камней ... ты же знаешь, чтобы их продать нужно время. Если вы захотите продать их быстро, вы потеряете часть цены. Но, имея достаточно времени, чтобы найти покупателей ... да, тогда клад стоил бы пятьдесят тысяч.
- Дункан Керр был якобитом, не так ли?
Джейми нахмурился, кивнув головой.
- Да. Но, Господи, деньги в таком виде совершенно не годятся, чтобы расплачиваться ими с армией.
- Да, но в таком виде они очень компактны, и их легко спрятать, - указала я. - И если бы ты был герцогом, совершающим измену, помогая Стюартам, этот факт был бы очень важным для тебя. Посылка пятидесяти тысяч фунтов в стерлингах в железных сундуках, повозках и с охранниками привлекла бы гораздо больше внимания, чем один человек с маленькой деревянной коробочкой.
Джейми снова кивнул.
- Кроме того, если у вас уже была коллекция редкостей, то никто не удивится, если вы станете покупать еще, и также никто, вероятно, не обращает внимания, какие монеты у вас есть. Совсем просто изъять ценные монеты и заменить их более дешевыми, и никто не заметит. Нет банкира, который может проговориться, если бы вы проводили операции с деньгами или землей.
Он восхищенно покачал головой.
- Это умная схема, да, кто бы не провернул ее.
Он вопросительно взглянул на меня.
- Но почему тогда Дункан Керр появился только через десять лет после Каллодена? И что случилось с ним? Он прибыл, чтобы запрятать клад на тюленьем острове или забрать его?
- И кто послал туда "Ведьму"? - закончила я за него, тоже покачав головой.
- Проклятие, если бы я знал. Возможно, у герцога был соратник? Но если так, мы не знаем, кто это был.
Джейми вздохнул и немного раздраженный от долгого сидения встал и потянулся. Он выглянул в окно, измеряя на глаз высоту солнца, его обычный способ оценивать время, независимо были ли часы у него под рукой или нет.
- Ладно, у нас будет время для размышлений в море. Почти полдень, а карета отправляется в Париж в три часа.
К сожалению, аптеки на Рю де Варенн уже не существовало. На ее месте дружно теснились процветающая таверна, лавки ростовщика и ювелира.
- Мастер Раймонд? - ростовщик нахмурил седые брови. - Я слышал о нем, мадам, - он бросил на меня осторожный взгляд, показывающий, что то, что он слышал, не восхищало его, - но он съехал уже несколько лет назад. Если вам нужна хорошая аптека, вы можете обратиться к Краснеру на Пляс Алуа или мадам Верру возле Тюильри ...
Он с интересом посмотрел на мистера Уилоуби, который сопровождал меня, потом перегнулся через стойку и доверительно обратился ко мне.
- Вы не хотели бы продать вашего китайца, мадам? У меня есть клиент, имеющий страсть к востоку. Я мог бы получить для вас хорошую цену, и взял бы за это небольшую комиссию, уверяю вас.
Мистер Уилоуби, который не знал французского, с глубоким презрением рассматривал фарфоровую вазу в псевдовосточном стиле с нарисованными на ней фазанами.
- Спасибо, нет, - сказала я. - Я поищу Краснера.
Мистер Уилоуби привлек в себе относительно мало внимания в Гавре, портовом городе, изобилующем иностранцами. На улицах Парижа в жакете поверх своей голубой пижамы и тканью, обернутой несколько раз вокруг головы, он вызывал значительный интерес. Однако он был действительно хорошо осведомлен о травах и других лекарственных веществах.
- Бай дзе ай, - сказал он мне, взяв семена горчицы из открытой коробки в торговом зале Краснера. - Хорошо для шен-йен ... почки.
- Да, - произнесла я удивлено. - Откуда вы знаете?
Он покрутил своей головой с боку на бок, и как я уже знала, это была его привычка, когда он радовался, что смог кого-то удивить.
- Я знал целителей когда-то, - вот и все, что он ответил прежде, чем повернуться и указать на корзину, содержащую нечто, похожее на высушенные комки грязи.
- Шан-ю, - произнес он авторитетно. - Хороший -- очень хороший -- чистит кровь, хорошо работает печень, нет сухая кожа, помогает видеть. Вы покупать.
Я подошла ближе, чтобы рассмотреть объект его внимания и обнаружила, что это были угри обыкновенные, которые были высушены, свернуты в шары и обильно обмазаны грязью. Тем не менее, цена была вполне разумная, и чтобы сделать ему приятное, я добавила два отвратительных шара в корзину, висящую на моей руке.
Погода была мягкая для начала декабря, и мы пошли назад к дому Джареда на Рю Тремолин. Улицы сияли в зимнем свете и были заполнены лоточниками, нищими, проститутками, продавщицами и другими обитателями беднейшей части Парижа, вовсю пользующимися временным потеплением.
На углу Рю дю Нор и Алле де Кенар, однако, я увидела нечто необычное для этого места, высокую фигуру с покатыми плечами в черном сюртуке и круглой черной шляпе.
- Преподобный Кэмпбелл! - воскликнула я.
Он развернулся, услышав обращение и, узнав меня, поклонился и снял шляпу.
- Мистрис Малкольм! - сказал он. - Как приятно снова видеть вас.
Его взгляд упал на мистера Уилоуби, и он моргнул, черты его лица стали жестче от неодобрения.
- Э-э ... это мистер Уилоуби, - представила я его. - Он деловой партнер моего мужа. Мистер Уилоуби, это преподобный Арчибальд Кэмпбелл.
- Действительно.
Преподобный Кэмпбелл всегда имел довольно хмурый вид, но сейчас он умудрился выглядеть так, словно съел на завтрак колючую проволоку и нашел ее невкусной.
- Я думала, вы отплыли из Эдинбурга в Вест-Индию, - сказала я, в надежде оторвать его холодный взгляд от китайца. Моя уловка сработала, его холодный взгляд переместился на меня и немного оттаял.
- Благодарю вас за ваш интерес, мадам, - сказал он. - Я все еще питаю такие намерения. Однако срочное дело привело меня во Францию. Я отплываю из Эдинбурга в следующий четверг.
- А как ваша сестра? - спросила я.
Он взглянул с неприязнью на мистера Уилоуби, потом сделал шаг вбок, словно пытался скрыться от взгляда китайца, и понизил голос.
- Ей несколько лучше, благодарю вас. Лекарства, которые вы прописали, оказались полезными. Она стала намного спокойней и теперь спит весьма регулярно. Я должен еще раз сказать вам спасибо за доброе внимание.
- Все в порядке, - сказала я. - Я надеюсь, она легко перенесет путешествие.
Мы расстались с обычными добрыми пожеланиями, и мы с мистером Уилоуби спустились с Рю де Нор к дому Джареда.
- Преподобный означает очень святой человек, не правда? - спросил мистер Уилоуби после короткой паузы. У него была обычная для восточных людей трудность в произношении буквы "р", что делало звучание слова "преподобный" довольно экзотичным, но я хорошо поняла его.
- Правда, - ответила я, взглянув на него с любопытством. Он пожевал губами, потом проворчал в своей забавной манере.
- Не такой святой, этот преподобный, - заметил он.
- Что заставило вас сказать так?
Он взглянул на меня ясными проницательными глазами.
- Я видел его одно время у мадам Жанна. Тихо говорил тогда, очень тихо, преподобный.
- О, действительно?
Я повернулась, чтобы поглядеть на священника, но его высокая фигура уже исчезла толпе.
- Зловонные шлюхи, - пояснил мистер Уилоуби, делая неприличный жест возле своей промежности в качестве иллюстрации.
- Да, я поняла, - сказала я. - Надо полагать, что плоть иногда слаба даже у священников Свободной шотландской церкви.
Во время обеда вечером я упомянула, что видела священника, хотя ничего не сказала о замечании мистера Уилоуби о поведении преподобного в его свободное время.
- Мне нужно было спросить, куда конкретно в Вест-Индии он направляется, - сказала я. - Не то, чтобы он прекрасный компаньон, но было бы полезно иметь кого-нибудь знакомого там.
Джаред, который деловито поглощал пирог с телятиной, сделал паузу, чтобы проглотить пищу, и сказал.
- Не беспокойся об этом, моя дорогая. Я составил для вас список полезных знакомых и написал письма, которые вы на месте передадите друзьям; они окажут вам помощь.