Джейми Фрейзер лежал под судовой шлюпкой "Порпоса" и тяжело дышал. Незаметно подняться на борт военного корабля было делом нелегким, он сильно ушиб правый бок, стукнувшись о борт судна, когда висел на абордажных сетях(1), изо всех сил пытаясь дотянуться до перил. Руки, казалось, вышли из своих сочленений, и большая заноза засела в одной ладони. Однако он был здесь и еще не обнаружен.
Он аккуратно покусывал ладонь зубами, пытаясь ухватить конец занозы, и обдумывал дальнейшие действия. Руссо и Стоун, моряки Артемиды, служившие раньше на военных кораблях, потратили несколько часов, чтобы объяснить ему их строение, расположение всех отсеков и палуб, а также вероятное местонахождение каюты хирурга. Однако слышать о структуре корабля и самому ориентироваться на нем - это все-таки разные вещи. По крайней мере, эта проклятая посудина раскачивалась меньше, чем "Артемида", хотя он все же мог чувствовать небольшое, вызывающее легкую тошноту, покачивание палубы под собой.
Ухватив освободившийся конец занозы зубами, он медленно вытянул ее и выплюнул на палубу. Он пососал ранку, чувствуя кровь, и осторожно выскользнул из-под шлюпки, навострив уши, чтобы во время уловить звук приближающихся шагов.
Нужно спуститься на нижнюю палубу по переднему трапу. Там находятся каюты офицеров, и также, если повезет, то каюта хирурга. Хотя вряд ли он найдет ее там, она, конечно, будет рядом со своими больными.
Он ждал до темноты, потом Робби МакРей подвез его на лодке к "Порпосу". Рейнс сказал, что, вероятно, "Порпос" снимется с якоря с вечерним приливом, через два часа после его проникновения на корабль. Если он сможет найти Клэр и сбежать с ней до этого момента, то им будет не трудно доплыть до берега, а "Артемида" будет ждать их, скрытая в маленькой бухте на другой стороне Кайкоса. Если же он не сможет ... что ж, он подумает об этом, когда такая ситуация наступит.
Ему, привыкшему к тесному мирку "Артемиды", трюм "Порпоса" показался огромным затененным пространством. Он остановился, и его ноздри дрогнули, когда он глубоко втянул зловонный воздух. Это был устоявшийся за долгое время запах фекалий и рвоты.
Он повернул налево и пошел мягкими шагами, принюхиваясь своим длинным носом. Где зловоние болезни было самым сильным, нам он найдет ее.
Четыре часа спустя со все более возрастающим отчаянием он крался по корме уже в третий раз. Он обошел весь корабль, с трудом избегая людей, но Клэр нигде не было.
- Проклятая женщина! - прошептал он себе под нос. - Куда ты спряталась, маленькая непоседа?
Маленький червячок страха вгрызался в его сердце. Она сказала, что вакцина защитит ее от болезни, но что если она была не права? Он мог сам убедиться, как сильно уменьшилась из-за смертельной болезни команда корабля, а она находится в центре всего этого, микробы, возможно, напали на нее, не смотря на ее вакцину.
Он думал о микробах, как о крошечных слепых существах размером с личинку, но снабдил их ужасными острыми зубами, как у акул. Он мог слишком легко вообразить, как эти существа набрасываются на нее, убивая и пожирая ее плоть. Это видение заставило его преследовать "Порпос" - это, и убийственный гнев на маленького английского педераста, который имел дерзость увезти его жену у него из-под носа с неопределенным обещанием возвратить ее после того, как она выполнит свою задачу.
Оставить ее этим чертовым англичанам без защиты.
- Нет, проклятие, нет, - бормотал он, спускаясь в темный грузовой трюм. Она, конечно, не могла быть в этом месте, но он должен подумать, что делать дальше. Что в этом трюме? Воняет, бог знает, чем. Христос, как он ненавидит эти корабли!
Он втянул воздух и остановился удивленный. Здесь были животные - козы. Он явно чувствовал их запах. Здесь также был свет, тускло пробивающийся из-за перегородки, и ропот голосов. Действительно ли один из них был женским?
Он продвинулся вперед, прислушиваясь. На палубе над его головой слышались топот и удары ног, которые он распознал, как звуки тел, спрыгивающих с рей. Видел ли кто-нибудь его наверху? И что из того, если видели? Нет никакого преступления в том, что он ищет свою жену.
"Порпос" расправил паруса, и когда они поймали ветер, он почувствовал их вибрацию, проходящую через весь корпус к килю. Момент свидания с "Артемидой" был давно пропущен.
В таком случае, он, вероятно, ничего не теряет, если появится прямо перед капитаном и потребует свою Клэр. Но, может быть, она была здесь в этом трюме - голос явно был женским.
И это был женский силуэт, вырисовывающийся в свете фонаря, но женщина не была Клэр. Его сердце подпрыгнуло, когда он увидел блеск в ее волосах, но сразу же упало, когда он увидел толстую квадратную фигуру женщины возле загородки. Рядом с ней находился мужчина, пока Джейми смотрел, тот нагнулся, взял корзину и пошел в его направлении.
Джейми шагнул в узкий проход между переборками, преградив путь моряку.
- Эй, что тебе надо ... - начал мужчина, потом подняв взгляд на лицо Джейми, судорожно вздохнул. Один его глаз с шоком узнавания уставился на Джейми, другой выглядывал синевато-белым полумесяцем из-под морщинистого века.
- Боже, спаси нас! - сказал моряк. - Что вы здесь делаете?
Бледное лицо моряка отдавало желтизной в тусклом свете фонаря.
- Вы знаете меня, не так ли? - сердце Джейми стучало ему в ребра, но он говорил спокойно и тихо. - Я имею честь знать ваше имя?
- Я предпочту оставить его неизвестным, ваша честь, если вы не возражаете.
Одноглазый моряк начал отодвигаться назад, но Джейми ухватил его за руку, и он коротко взвизгнул.
- Не так быстро, если не возражаете. Где миссис Малкольм, хирург?
Казалось, было трудно выглядеть еще более испуганным, но моряк сделал это.
- Я не знаю! - сказал он.
- Вы знаете, - сказал Джейми резко. - И вы скажете сейчас же, иначе я сломаю вам шею.
- Ну, тогда я ничего не смогу сказать вам, не так ли? - моряк начал приходить в себя. Он вызывающе приподнял подбородок над корзиной с навозом. - Отпустите меня, или я буду кричать ...
Остаток фразы был потерян в пронзительном крике, когда большая рука ухватила его за шею и стала непреклонно сжимать. Корзина упала на пол, и козьи катышки разлетелись из нее, словно шрапнель.
- Аак!
Гарри Томпкинс дико дергал ногами, разбрасывая козий помет по всему трюму. Его лицо приобрело свекольный цвет, и он тщетно хватался за руку Джейми. Бесстрастно оценив состояние мужчины - глаза того уже начали вылезать из орбит - Джейми отпустил его. Он вытер руку о свои бриджи, не любя ощущение сального пота на своей ладони.
Томпкинс лежал на палубе, раскинув конечности, и слабо хрипел.
- Вы совершенно правы, - сказал Джейми. - но с другой стороны, если я сломаю вашу руку, думаю, вы будете в состоянии разговаривать, не так ли?
Он наклонился, вздернул мужчину на ноги и грубо завернул его руку за спину.
- Я скажу вам, я скажу вам! - в панике извивался моряк. - Проклятие, вы такой же злой, какой была она!
- Была? Что ты имеешь в виду - "была"? - сердце Джейми сильно сжалось, и он дернул руку более сильно, чем намеревался. Томпкинс взвизгнул от боли, и Джейми немного ослабил давление.
- Отпустите! Я скажу, ради Бога, отпустите!
Джейми ослабил зажим, но не выпустил его.
- Скажи, где моя жена! - сказал он голосом, от которого у мужчин, более сильных духом, чем Гарри Томпкинс, подгибались колени, и они подчинялись.
- Она погибла! - выкрикнул моряк. - Упала за борт!
- Что!
Он был так ошеломлен, что выпустил руку мужчины. За борт. Упала за борт. Погибла.
Моряк пятился, потирая свою руку, но в его единственном глазу светилась искра удовлетворения.
- Не волнуйтесь, ваша честь, - сказал он странным свистящим голосом. - Вы расстались ненадолго. Вы присоединитесь к ней в аду через несколько дней, когда будете танцевать на нок-рее в Кингстонской гавани.
Слишком поздно Джейми услышал шаги позади себя. У него даже не было времени повернуть голову, прежде чем на него обрушился удар.
Его били по голове достаточно часто, чтобы он усвоил, что лучше всего лежать неподвижно, пока головокружение и огни, пульсирующие под его веками с каждым ударом сердца, не прекратятся. Стоит сесть слишком быстро, и вас тут же вырвет от боли.
Палуба поднималась и падала под ним в ритме ужасной корабельной качки. Он сильно зажмурил глаза, концентрируясь на клубке боли в основании черепа, чтобы не думать о желудке.
Корабль. Он должен быть на корабле. Да, но поверхность под его щекой была неправильная - жесткое дерево, а не простыни его койки. И запах, запах тоже был неправильным, он был ...
Он резко сел, память вернулась к нему с такой яростью, что боль в его голове поблекла по сравнению с ней. Темнота перемещалась вокруг него, мерцая цветными огнями в тошнотворном водовороте. Желудок болезненно напрягся. Он закрыл глаза и тяжело сглотнул, пытаясь собрать свой ум вокруг ужасной мысли, которая пронзала его мозг, словно вертел баранину.
Клэр. Потеряна. Утонула. Мертва.
Он наклонился набок и его вырвало. Он яростно кашлял, и его рвало так сильно, как если бы его тело пыталось изгнать из себя эту мысль. Но это не помогло, когда он, наконец, остановился, она все еще была с ним. Она не давала ему дышать, и он, дрожа, прижимал кулаки к своим бедрам.
Послышался звук открываемой двери, и яркий свет от горящего фонаря ударил ему в глаза. Он вздрогнул и зажмурил их.
- Мистер Фрейзер, - произнес мягкий воспитанный голос. - Я ... мне действительно жаль. Я хотел бы, чтобы вы знали это, по крайней мере.
Приоткрыв глаз, он увидел утомленное лицо молодого Леонарда - человека, который забрал Клэр. Человек имел сожалеющий вид. Сожаление! Сожаление за то, что убил ее.
Ярость преодолела его слабость и послала вперед в стремительном рывке через наклонную палубу. Раздался вскрик, когда он ударил Леонарда, бросив того в проход, и сочный звук "цанк", когда голова проклятого педераста стукнулась о доски. Люди кричали, тени прыгали вокруг него, словно безумные, в свете раскачивающихся фонарей, но он не обращал внимания.
Он нанес сильнейший удар в челюсть Леонарда и в его нос следующий. Слабость не имела значения. Он потратит все свои силы и умрет довольным, только позвольте ему бить и калечить сейчас, чувствовать, как трещат кости, как горячая кровь заливает его кулаки. Благословенный Михаил позволь сначала отомстить за нее.
Многочисленные руки хватали и дергали его, но он не обращал на них внимания. Они могут убить его, подумал он смутно, но это также не имеет никакого значения. Тело под ним дернулось и застыло неподвижно.
Когда его снова ударили, он охотно погрузился в темноту.
Мягкое прикосновение ее пальцев на своем лице пробудило его. Он сонно потянулся, чтобы взять ее за руку, и его пальцы коснулись ...
- Ааа!
С инстинктивным отвращением, он вскочил на ноги, схватившись за лицо. Большой паук, напуганный почти также, как он сам, удирал в кустарники так быстро, что его длинные волосатые ноги казались размазанным пятном.
Сзади раздался взрыв смеха. Он обернулся с сердцем, которое стучало, как барабан, и увидел шестерых детей, сидевших в ветвях большого зеленого дерева и скаливших зубы.
Он поклонился им, чувствуя головокружение и ноги, ослабевшие от страха, который теперь затихал в его крови.
- Mesdemoiselles, messieurs(2), - произнес он хриплым голосом, удивляясь своим полусонным умом, почему он заговорил с ними по-французски. Он слышал их разговор, когда спал?
Да, они были французами, так как они ответили ему на французском языке с сильным гортанным акцентом, которого он никогда не слышал прежде, по-видимому, какой-то разновидностью креольского говора.
- Vous êtes matelot?(3) - спросил самый взрослый мальчик, следя за ним с интересом.
Колени его подогнулись, и он плюхнулся на землю, вызвав новый взрыв смеха.
- Non, - ответил он, с трудом ворочая языком. - Je suis guerrier.(4)
Его рот пересох, и его голова раскалывалась. Неопределенные воспоминания проплывали в его разжиженном мозгу, слишком слабые, чтобы ухватится за них.
- Солдат! - воскликнул один из маленьких детей. Его глаза были круглыми и черными, как ягоды терновника. - Где ваш меч и пистолет?
- Не будь глупым, - надменно сказала ему девочка постарше. - Как он мог плавать с пистолетом? Он испортится. Разве ты не знаешь, тупая башка?
- Не называй меня так! - закричал мальчик с искаженным от злости лицом. - Уродина!
- Лягушечьи кишки!
- Какашка!
Дети карабкались по веткам, как обезьяны, крича и преследуя друг друга. Джейми сильно провел рукой по лицу, пытаясь сосредоточиться.
- Мадемуазель!
Ему попалась на глаза старшая девочка, и он позвал ее. Она поколебалась некоторое время, потом упала с ветки, словно созревший фрукт, приземлившись перед ним в облачке желтой пыли. Она была босая, в муслиновом платьице и платке на темных вьющихся волосах.
- Месье?
-Вы кажетесь очень умной женщиной, мадемуазель, - сказал он. - Скажите, пожалуйста, как называется это место?
- Кэп-Гаитин, - ответила она быстро, глядя на него с большим любопытством. - Вы забавно разговариваете.
- Я хочу пить. Поблизости есть вода?
Кэп-Гаитин. Таким образом, он был на Гаити. Его ум начинал медленно функционировать; он смутно помнил, что изо всех сил боролся со вздымающимися волнами, а в лицо хлестал такой сильный дождь, что не имело никакого значения была ли его голова над водой или под водой. Что еще?
- Сюда, сюда!
Дети попрыгали с дерева, а маленькая девочка тянула его за руку, убеждая следовать за ней.
Он встал на колени над небольшим ручейком, глотая горсти восхитительно прохладной воды и плеща ее себе на голову. Дети в это время прыгали по скалам, забрасывая друг друга грязью.
Теперь он вспомнил - моряка с крысиным лицом, удивительно молодое лицо Леонарда, багровую пелену ярости и удовлетворение от ощущения плоти, вдавливаемой в кости под его кулаком.
И Клэр. Память его внезапно разбудила смешанные чувства - потеря и ужас, за которыми следовало облегчение. Что случилось? Он замер, не слыша вопросов, которыми забросали его дети.
- Вы дезертир? - переспросил один мальчик еще раз. - Вы дрались?
Мальчик с любопытством уставился на его руки. Суставы были разбиты в кровь и распухли, руки его болели ужасно, и он, кажется, снова сломал четвертый палец.
- Да, - сказал он рассеяно, погруженный в воспоминания. Все возвращалось - маленький темный душный трюм, куда он был заперт, и ужасное пробуждение к мысли, что Клэр мертва. Он лежал, съежившись на полу, настолько потрясенный горем, что сначала не заметил увеличивающихся вертикальных колебаний судна и его сильные боковые крены, а также пронзительный вой оснащения, слышный даже здесь в его темнице.
Через некоторое время шум на палубе стал достаточно громким, чтобы проникнуть даже через завесу его горя. Он услышал звуки налетевшего шторма, крики и громкие команды наверху, а потом он был слишком занят, чтобы думать о чем-нибудь.
В его маленькой темнице не было ничего, за что он мог бы держаться. Его швыряло от стены к стене, как высушенную горошину в погремушке; в тяжелой темноте он не мог отличить верха от низа, правую сторону от левой, он и не заботился об этом, волны морской болезни непрерывно прокатывались по его телу. Он не думал ни о чем, кроме своей смерти, страстно желая ее.
Он был почти без сознания, когда дверь в его тюрьму открылась, и он почувствовал сильный козий запах. Он не имел ни малейшего понятия, как женщина подняла его по лестнице на ют, и почему. Он только смутно помнил ее бормотание на ломанном английском, когда она тянула его вперед, полупридерживая его тело, пока он спотыкался и скользил по залитой дождем палубе.
Но он помнил последнее, что она сказала, подталкивая его к поручням на юте.
- Она не мертва, - сказала женщина. - Она идет туда, - указывая на колеблющееся море, - Вы идете тоже. Найдите ее!
А потом она наклонилась, просунула руку в его промежность, а крепкое плечо подставила под его зад, и осторожно подняла, перевалив его через перила.
- Вы не англичанин, - сказал мальчик. - Но это же английское судно, правда?
Джейми автоматически повернулся в направлении, которое указывал мальчик, и увидел "Порпос", стоящий на якоре далеко в заливе. По заливу также были разбросаны другие суда, хорошо видимые с этого холма, находящегося за городом.
- Да, - ответил он мальчику. - Это английское судно.
- Мне очко! - радостно воскликнул мальчик. Он повернулся и крикнул другому мальчишке. - Жак! Я был прав! Английский! У меня в этом месяце уже четыре, а у тебя только два!
- Три! - поправил его Жак с негодованием. - У меня испанский и португальский. "Ведьма" был португальским кораблем, я его могу тоже посчитать!
Джейми поймал старшего мальчика за руку.
- Простите, месье, - сказал он. - Ваш друг сказал "Ведьма"?
- Да, корабль был здесь на прошлой неделе, - ответил мальчик. - Он португальский или испанский?
- Некоторые ее моряки были в таверне моей маман, - вмешалась одна маленькая девочка. - Кажется, они говорили по-испански, но не так, как говорит дядя Геральдо.
- Я думаю, мне хотелось бы поговорить с вашей маман, chèrie(5), - сказал он этой девочке. - Кто-нибудь знает, куда отсюда отправилась "Ведьма"?
- В Бриджтаун, - быстро вставила самая старшая девочка, желая возвратить себе его внимание. - Я слышала, клерк в гарнизоне так сказал.
- Гарнизон?
- Бараки рядом с таверной моей маман, - вмешалась маленькая девочка, потянув его за рукав. - Капитаны кораблей идут туда с документами, а моряки напиваются. Пойдемте! Маман накормит вас, если я ее попрошу.
- Я думаю, ваша маман вышвырнет меня за дверь, - сказал он, проведя рукой по густой щетине на подбородке. - Я похож на бродягу.
Его одежда была порвана и на ней были видны следы крови и рвоты, несмотря на пребывание в воде, и он чувствовал, что его лицо было в синяках и царапинах.
- Маман видела людей много хуже, чем вы, - уверила его маленькая девочка. - Идемте!
Он улыбнулся и, поблагодарив ее, позволил им вести его вниз с холма. Он шел, слегка покачиваясь, так как еще не привык к суше. Он также нашел странным, но утешительным, что дети не испугались его, несмотря на ужасный вид, который он, без сомнения, имел.
Это ли имела в виду та женщина? Что Клэр уплыла к этому острову? Он почувствовал дыхание надежды, такое же освежающее для его сердца, как вода для его пересохшего горла. Клэр была упряма, безрассудна и имела гораздо больше храбрости, чем было безопасно для женщины, но она, ни коем случае, не была глупой, чтобы случайно свалиться за борт военного корабля.
- И "Ведьма" ... и Иэн были рядом! Он найдет их обоих. Тот факт, что он был бос, без копейки денег и к тому же был беглецом с военного корабля его величества, не имел никакого значения. У него был ум, руки, и с сушей снова под его ногами ничего не казалось невозможным.
(1)Абордажные сети - сеть на парусных кораблях для затруднения доступа на корабль противнику.