- "Что за грешника младого там в наручниках ведут?
В чем таком он провинился, что кругом его клянут?
Отчего по виду скорбен он едва ли не до слез?
Знать, ему свободы стоил небывалый цвет волос."(1)
Джейми посмотрел на парик в своих руках и приподнял одну бровь, поглядев на меня в зеркало. Я усмехнулась ему и продолжила декламацию.
- "Оскорбителен природе человека -- сей окрас,
За него во время оно вздернуть следовало враз;
Впрочем, виселицу вряд ли стоит принимать всерьез, --
Вот содрать с него бы кожу за ужасный цвет волос."(2)
- Разве ты не говорила, что училась на врача, сассенах? - спросил он. - Или все-таки на поэта?
- Нет, - заверила я его, подойдя ближе, чтобы поправить его галстук. - Это стихи некоего Хаусмана.
- Да уж стихи, - сухо сказал Джейми, - учитывая его мнение о волосах.
Он тщательно приспособил парик на голове, поднимая маленькие облачка душистого порошка, тыкая его там и здесь.
- И этот Хаусман твой знакомый?
- Можно сказать так, - я села на кровать, наблюдая за ним. - В ординаторской больницы, где я работала, кто-то оставил собрание стихов этого поэта. Читать романы между вызовами к больным нет времени, но стихи подходят идеально. Так что я сейчас знаю наизусть почти всего Хаусмана.
Он осторожно посмотрел на меня, ожидая еще одну вспышку поэзии, но я просто улыбнулась ему, и он возвратился к своему гардеробу. Я зачаровано наблюдала за его одеванием.
Туфли с красными каблуками, черные шелковые чулки. Серые атласные бриджи с серебряными застежками возле колен. Белоснежная рубашка с брюссельскими кружевами шести дюймов шириной на манжетах и жабо. Камзол, шедевр портновского мастерства, темно-серый с синими атласными отворотами и серебряными пуговицами висел возле дверей, ожидая своей очереди.
Он закончил пудрить лицо и, облизнув кончик пальца, подцепил мушку, обмакнул ее в гуммиарабик и аккуратно приклеил в уголок рта.
- Вот, - сказал он, разворачиваясь на стуле ко мне. - Я похож на красноголового шотландского контрабандиста?
Я внимательно осмотрела его от удлиненного парика до сафьяновых туфель на каблуках.
- Ты похож на горгулью, - сказала я. Его лицо расцвело широкой усмешкой. Подчеркнутые белой пудрой, его губы казались неестественно красными, а рот казался еще более широким и более выразительным, чем обычно.
- Нет! - с возмущением произнес Фергюс, который только что вошел и услышал мои слова. - Он похож на француза.
- Это почти одно и тоже, - сказал Джейми и чихнул. Вытерев нос платочком, он обратился к молодому человеку. - Прошу прощения, Фергюс.
Он встал и надел камзол, приладив его на плечах и выровняв полы. На трехдюймовых каблуках его рост достигал шести футов семи дюймов, и его голова почти касалась беленого потолка.
- Не знаю, - произнесла я с сомнением. - Я никогда не видела француза такого размера.
Джейми пожал плечами, и его камзол зашелестел, как осенние листья.
- Да, мой рост трудно скрыть. Но пока мои волосы спрятаны, я думаю, все будет в порядке. Кроме того, - он с одобрением поглядел на меня, - вряд ли кто-нибудь будет глядеть на меня. Встань и дай посмотреть на тебя.
Я встала, медленно поворачиваясь, чтобы показать глубокое сияние фиолетового шелка. Платье имело глубокое декольте в форме буквы "V", заполненное кружевами. Такие же кружева были на коротких по локоть рукавах, падая изящными волнами и оставляя мои запястья обнаженными.
- Жалко, что не могу надеть жемчуг твоей матери, - заметила я. В действительности я не жалела об этом, я оставила бусы Брианне в коробке вместе с фотографиями и документами. И все же глубокое декольте и волосы, забранные в пучок, обнажили мою шею и белую грудь, вздымающуюся из фиолетового шелка.
- Я подумал об этом.
С видом фокусника Джейми вытащил маленькую коробочку из внутреннего кармана и подал мне, расшаркиваясь в лучших традициях Версаля.
Внутри была маленькая мерцающая рыбка, вырезанная из черного материала и обрамленная по краям золотом.
- Это булавка, - пояснил он. - Может быть, ты заколешь ею белую ленту, которую повяжешь на шею?
- Как красиво! - восхищенно воскликнула я. - Из чего она сделана? Из черного дерева?
- Из черного коралла, - ответил он. - Я купил ее вчера, когда мы с Фергюсом были в Монтего-Бэй.
Они с Фергюсом водили туда "Артемиду", чтобы, наконец-то, вручить груз гуано покупателю.
Я нашла белую сатиновую ленту, и Джейми любезно повязал ее мне на шею, наклонившись над моим плечом, чтобы посмотреть на отражение в зеркале.
- Нет, никто не станет смотреть на меня, - сказал он. - Одна половина людей будет смотреть на тебя, вторая половина на мистера Уилоуби.
- Мистер Уилоуби? Это безопасно? Я имею в виду ... - я взглянула украдкой на маленького китайца, который терпеливо сидел на табурете, скрестив ноги, в чистой синей шелковой одежде, и понизила голос. - Я имею в виду, там ведь будет вино, не так ли?
Джейми кивнул
- И виски, и кларет, и портвейн и пунш ... и небольшая бочка самого прекрасного французского бренди, любезно преподнесенная монсеньором Этьеном Марселем де Провак Алесандре.
Он положил руку на грудь и преувеличено поклонился с миной, которая заставила меня рассмеяться.
- Не беспокойся, - сказал он, выпрямившись, - он будет хорошо вести себя, или я отберу у него коралловый шарик, не так ли, маленький язычник? - добавил он с усмешкой, обращаясь к мистеру Уилоуби.
Китаец с большим достоинством кивнул головой. Верхушка его круглой вышитой шляпы из черного шелка была украшена шариком из красного коралла - знаком его звания, вернувшегося к нему благодаря случайной встрече с продавцом кораллов в Монтего и доброте Джейми.
- Ты уверен, что нам нужно идти туда?
Трепет, который я испытывала, частично был обусловлен тесным платьем, но в большей степени видением того, как парик Джейми сваливается, и все замирают, уставившись на его волосы, чтобы через мгновение начать хором призывать королевский флот.
- Да, - он успокоительно улыбнулся мне. - Не беспокойся, сассенах, если кто-то и будет там с "Порпоса", маловероятно, что они узнают меня, только не в этой одежде.
- Надеюсь, что нет. Ты думаешь кто-нибудь будет там с судна?
- Я сомневаюсь, - он яростно почесал парик над левым ухом. - Где ты раздобыл эту вещь, Фергюс? Я думаю, в ней есть вши.
- О, нет, милорд, - уверил его Фергюс. - Изготовитель париков, у которого я взял его, уверял, что парик посыпали иссопом и пасленом, чтобы не завелись никакие насекомые.
Сам Фергюс носил свои собственные волосы, хотя и сильно напудренные, и был красив - если не так впечатляющ, как Джейми - в новом камзоле из темно-синего бархата.
Раздался осторожный стук в двери, и вошла Марсали. Она тоже улучшила свой гардероб, и сияла в нежно-розовом платье с шарфом.
Мне казалось, что она раскраснелась больше, чем могло быть вызвано новым платьем, и когда мы осторожно пробирались к карете по узкому коридору, придерживая юбки, чтобы не запачкать их о стены, я наклонилась к ней и прошептала.
- Ты пользуешься маслом пижмы?
-Мм? - произнесла она рассеяно, не отрывая взгляда от Фергюса, который с поклоном открыл дверь кареты для нее. - Что вы сказали?
- Неважно, - сказала я. Это была не самая большая наша забота в настоящее время.
Особняк губернатор сиял огнями. Фонари горели вдоль всей веранды и висели на деревьях вдоль дорожек декоративного сада. Нарядно одетые люди вылазили из своих экипажей и по дорожке, покрытой битыми ракушками, входили в дом через пару огромных французских дверей.
Мы отпустили наш - или точнее Джареда - экипаж и некоторое время стояли на дорожке, ожидая, когда схлынет поток. Джейми, казалось, слегка нервничал, его пальцы время от времени постукивали по серому атласу его штанов, но внешне он выглядел, как всегда, спокойным.
В холле несколько сановников помогали губернатору встречать гостей. Я прошла впереди Джейми, улыбнувшись и кивнув мэру Кингстона и его жене. Я немного испугалась при виде адмирала в великолепном позолоченном мундире с эполетами, но на его лице ничего, кроме умеренного удивления, не отразилось, когда он обменялся рукопожатиями с огромным французом и маленьким китайцем, сопровождавшими меня.
И здесь же стоял мой знакомый с "Порпоса". Светлые волосы лорда Джона были скрыты под парадным париком, но я сразу узнала прекрасные тонкие черты и небольшое, но мускулистое тело. Он стоял один, немного в стороне от других сановников. Я слышала сплетню о том, что его жена отказалась покинуть Англию и сопровождать его в место нового назначения.
Он повернулся, чтобы приветствовать меня с формально вежливым выражением на лице. Потом он посмотрел на меня, моргнул и расплылся в улыбке, полной теплоты и радости.
- Миссис Малкольм! - воскликнул он, беря мои руки. - Я очень рад вас видеть!
- Взаимно, - сказала я, улыбаясь ему в ответ. - Я не знала, что вы губернатор, когда мы встречались в последний раз. Боюсь, я была несколько несдержанна.
Он рассмеялся, его лицо сияло в свете свечей настенных канделябров. Увидев его впервые при свете, я поняла, какой он удивительно красивый мужчина.
- У вас было превосходное оправдание, - сказал он, внимательно посмотрев на меня. - Должен сказать, что этим вечером вы замечательно выглядите. Ясно, что островной воздух вам подходит лучше, чем миазмы на борту того судна. Я надеялся увидеть вас, прежде чем покинул "Порпос", но когда я спросил о вас, мистер Леонард сказал, что вы нездоровы. Я полагаю, сейчас с вами все в порядке?
- О, совершенно, - сказала я удивленно. Нездорова, а? Очевидно Том Леонард не собирался признаться, что потерял меня за бортом. Я задалась вопросом, записал ли капитан это событие в свой журнал.
- Могу я представить вам своего мужа?
Я повернулась, чтобы махнуть Джейми, который задержался в оживленной беседе с адмиралом, но теперь направлялся в нашу сторону, сопровождаемый мистером Уилоуби.
Когда я обернулась назад, то увидела, что губернатор позеленел, словно крыжовник. Он переводил взгляд с Джейми на меня и обратно, бледный, как будто перед ним стояли два привидения.
Джейми остановился рядом со мной и вежливо склонил голову.
- Джон, - сказал он мягко. - Очень рад видеть тебя, человек.
Рот губернатора открылся и закрылся, не произведя ни звука.
- Давай поговорим немного попозже, - пробормотал Джейми. - Но пока меня зовут Этьен Алесандре, - он взял мою руку и сделал формальный поклон. - Могу я иметь честь представить мою жену Клэр?
- Клэр? - губернатор смотрел на меня дикими глазами. - Клэр?
- Э, да, - произнесла я, надеясь, что он не собирается упасть в обморок. Он выглядел так, что это было весьма вероятно, хотя я понятия не имела, почему мое христианское имя могло так на него повлиять.
Следующие посетители нетерпеливо ждали своей очереди. Я поклонилась, обмахиваясь веером, и мы отправились в главный зал особняка. Уходя, я оглянулась через плечо и увидела, что губернатор механически обменивался рукопожатиями с вновь прибывшими, глядя нам вослед с белым, как бумага, лицом.
Зал был огромной комнатой с низким потолком, и в ней толпилось большое количество разодетых людей, словно попугаи в клетке. При виде этого зрелища я почувствовала облегчение. Среди такой толпы Джейми был не так заметен, несмотря на свой рост.
Маленький оркестр играл в одной стороне зала, возле пары открытых на террасу дверей. Я видела, что многие прогуливались на ней, очевидно, чтобы подышать свежим воздухом или побеседовать тет-а-тет. С другой стороны комнаты еще две открытые двери вели в коридор, где находились комнаты для отдыха.
Мы никого здесь не знали и не имели никого, кто бы мог ввести нас в общество. Однако благодаря предвидению Джейми, мы не нуждались в представлении. Через несколько мгновений после нашего появления в зале вокруг нас стали собираться женщины, очарованные мистером Уилоуби.
- Мой знакомый, мистер Ю-Тиен-Го, - представил его Джейми полной молодой женщине в тесном платье из желтого сатина. - Из поднебесного королевства Китай, мадам.
- Ох! - молодая особа взволнованно замахала веером перед лицом. - Действительно из Китая? Но это так невероятно далеко! Позвольте мне приветствовать вас на нашем маленьком острове, мистер ... мистер Го?
Она протянула руку, явно ожидая, что он ее поцелует.
Мистер Уилоуби поклонился, держа руки в рукавах, и что-то любезно произнес по-китайски. Лицо Джейми на мгновение стало шокированным, но потом маска учтивости снова упала на него. Я увидела, что мистер Уилоуби уставился черными глазами на кончики туфель леди, выглядывающих из-под платья, и задалась вопросом, что же он сказал ей.
Джейми взял инициативу - и руку леди - в свои руки и поклонился с чрезвычайной учтивостью.
- Ваш слуга, мадам, - сказал он по-английски с сильным акцентом. - Этьен Алесандре. Могу я представить вам свою жену Клэр?
- О, да, очень рада знакомству! - взволнованная молодая женщина взяла мою руку и сжала ее. - Я Марселлина Вильямс. Возможно, вы знакомы с моим братом Иудой? Ему принадлежит "Двенадцать деревьев" - вы знаете это большая плантация кофе? Я приехала к нему, чтобы провести здесь сезон, и я так прекрасно провожу время!
- Боюсь, мы никого здесь не знаем, - сказала я извиняющимся тоном. - Мы только что прибыли ... с Мартиники, где у моего мужа сахарный бизнес.
- О, - вскричала мисс Вильямс, широко открыв глаза. - Вы должны позволить мне познакомить вас с моими хорошими друзьями, Стефенсами! Я думаю, они как-то были на Мартинике, а Джорджина Стефенс - такой милый человек. Она вам сразу понравится, я вам обещаю!
Так и началось. В течение часа я была представлена множеству людей, медленно двигаясь по кругу, переходя от одной группы к другой, передаваемая по эстафете, которую начала мисс Вильямс.
Через комнату я могла видеть Джейми, его голова и плечи возвышались над толпой, и он держался с аристократическим достоинством. Он любезно разговаривал с группой мужчин, которым не терпелось завести знакомство с преуспевающим бизнесменом в надежде на полезные контакты во французской торговле сахаром. Я один раз попалась ему на глаза, и он блеснул мне улыбкой и сделал галантный французский поклон. Я все еще не знала, что же он задумал, но мысленно пожала плечами. Он сказал бы мне, если бы был готов.
Фергюс и Марсали, как обычно не нуждающиеся ни в чьем обществе, кроме своего, танцевали в другом конце зала, глядя с улыбкой друг на друга. Ради такого случая Фергюс снял свой крюк, заменив его черной кожаной перчаткой, заполненной отрубями и пришитой к рукаву камзола. Рука лежала на спине Марсали и выглядела немного одеревенело, но не настолько неестественно, чтобы вызвать нежелательное внимание.
Я протанцевала мимо них, степенно вращаясь в руках короткого упитанного плантатора по имени Карстерз, который с красным потным лицом хрипел комплименты в район моей груди.
Что касается мистера Уилоуби, он наслаждался грандиозным социальным успехом, являясь центром внимания группы женщин, которые соперничали друг с другом, предлагая ему различные деликатесы. Его глаза ярко сияли, а на бледных щеках рдел слабый румянец.
Мистер Карстерз отвел меня к группе леди и благородно пошел, принести мне кларета. Я сразу же вернулась к нашему делу и стала спрашивать их, знакомы ли они с некими людьми по имени Абернати, которых мне рекомендовали.
- Абернати? - миссис Холл, молодая женщина, с непонимающим видом помахала веером. - Нет, не могу сказать, что знаю их. Они часто появляются в обществе?
- О, нет, Джоан! - ее подруга, миссис Йоким, выглядела возбужденной с тем особым видом приятного предвкушения, с которым преподносятся сочные новости. - Ты, конечно же, слышала о них! Ты помнишь, того человека, который купил Роуз-холл на реке Яллас?
- О, да! - синие глаза миссис Холл расширились. - Тот, который умер сразу де после покупки?
- Да, тот, - вмешалась другая леди. - Говорят, малярия, но я разговаривала с доктором, который его осматривал - он приезжал к нам посмотреть больную ногу мамы, вы знаете у нее водянка - и он сказал мне - строго секретно, конечно ...
Языки весело болтали. Рози МакИвер верно передала все истории, которые сейчас были повторены. Я дергала нити разговора и толкала их в желательном направлении.
- Миссис Абернати кроме рабов имеет слуг по контракту?
Здесь мнения разделились. Кто-то сказал, что у нее есть несколько таких слуг, другие, что один или два - никто из них сам не ступал и ногой в Роуз-холл, но люди говорят ...
Несколько минут спустя сплетни обратились к скандальной связи нового викария, мистера Джонса, с вдовой миссис Миной Алкотт, но чего можно ожидать от женщины с такой репутацией, и, конечно, молодой человек не совсем виноват, а она ведь его гораздо старше, и ...
Я извинилась и сбежала в комнату для леди, чувствуя звон в ушах.
Пробираясь туда, я увидела Джейми возле стола с едой. Он разговаривал с высокой рыжеволосой девушкой в вышитом хлопковом платье, и в его глазах, когда он глядел на нее, было выражение неосознанной нежности. Она радостно улыбалась ему, польщенная его вниманием. Я тоже улыбнулась, задавшись вопросом, что бы она подумала, если бы понимала, что он смотрел не на нее, а воображал на ее месте свою дочь, которую никогда не видел.
Я стояла перед зеркалом в дальней комнате для отдыха, наслаждалась тишиной и пыталась приладить выбившиеся во время танца завитки волос. Комната была роскошна и фактически состояла из трех комнат, включая приватные удобства и отделение для хранения шляп и верхней одежды. В главной комнате, где я находилась, были не только высокое трюмо и туалетный столик, но и обитая красным бархатом кушетка. Я посмотрела на нее с некоторым вожделением - туфли, которые я носила, сильно нажали мне ноги - но долг звал.
Пока о плантации Абернати я ничего не узнала, кроме того что нам уже было известно, хотя я собрала список плантаций, использующих слуг по контракту. Я раздумывала, намеревался ли Джейми просить своего друга губернатора помочь в поисках Иэна - это, возможно, могло оправдать риск нашего появления здесь.
Однако реакция лорда Джона на мое появление, как жены Джейми, озадачивала и даже тревожила меня. Мужчина словно увидел призрак. Я икоса посмотрела на свое фиолетовое отражение в зеркале, восхищаясь черно-золотой рыбкой на горле, но не увидела ничего тревожного в моей внешности. Мои волосы были подняты вверх и заколоты шпильками с мелким жемчугом и бриллиантами, а косметика миссис МакИвер подчеркнула мои веки и окрасила щеки, так что, на мой взгляд, я выглядела прилично.
Я пожала плечами, обольстительно похлопала ресницами своему отражению, потом пригладила волосы и вернулась в зал.
Я пробиралась к длинным столам, которые были уставлены множеством пирогов, пирожных, соусов, фруктов, сладостей, рулетов и каких-то блюд, которые я не могла идентифицировать, но посчитала съедобными. Когда я рассеяно отвернулась от стола с блюдом, наполненным фруктами, я уткнулась в темный жилет. Выражая извинения владельцу жилета, я обнаружила строгое лицо преподобного Арчибальда Кэмпбелла.
- Миссис Малкольм! - воскликнул он удивленно.
- Э ... преподобный Кэмпбелл, - ответила я довольно слабым голосом. - Какой сюрприз.
Я попыталась счистить пятно от манго на его животе, но он сделал шаг назад, и я воздержалась от дальнейших действий.
Он довольно холодно взглянул на мое декольте.
- Полагаю, у вас все хорошо, миссис Малкольм? - сказал он.
- Да, благодарю вас, - ответила я. Мне хотелось, чтобы он прекратил называть меня миссис Малкольм перед теми, которым я была представлена, как мадам Алесандре.
- Мне было так жаль, когда я услышала о вашей сестре, - сказала я, надеясь отвлечь его. - Вы получили о ней какие-либо вести?
Он чопорно согнул голову, принимая мое сочувствие.
- Нет. Мои возможности в поисках ограничены, - сказал он. - Именно по предложению одного из моих прихожан я явился сюда с ним и его женой, чтобы просить помощи губернатора в поисках моей сестры. Я уверяю вас, миссис Малкольм, никакие другие причины не могли бы заставить меня присутствовать на этом мероприятии.
Он кинул неприязненный взгляд на смеющуюся группу поблизости, где три молодых человека соревновались в остроумии перед молодыми особами, которые принимали их внимание с хихиканьем и энергичным помахиванием вееров.
- Я действительно сочувствую вам, преподобный, - сказала я, отдвигаясь в сторону. - Мисс Кауден рассказала мне о трагедии с вашей сестрой. Если я могу вам помочь ...
- Никто не может помочь, - прервал он. Его глаза были холодны. - Это из-за паписта Стюарта с его нечестивой попыткой захватить трон и из-за этих распущенных горцев, следующих за ними. Нет, никто не может помочь, кроме Бога. Он разрушил дом Стюартов, и он уничтожит человека по имени Фрейзер, и в этот день моя сестра излечится.
- Фрейзер?
Направление беседы становилось совершенно тревожным. Я быстро осмотрела комнату, но к счастью Джейми в поле зрения не наблюдалось.
- Это имя человека, который обольстил Маргарет и оторвал ее от семьи и ее обязанностей. Возможно, он не своей рукой вверг ее в несчастье, но именно из-за него она сбежала из дома и подверглась опасности. Да, воздаст Бог Джеймсу Фрейзеру по-справедливости, - сказал он с мрачным воодушевлением.
- Да, уверена, что так и будет, - пробормотала я. - Если вы извините меня, мне кажется, я вижу друга ...
Я пыталась ускользнуть, но процессия лакеев, несущих блюда с мясом, преградила мне путь.
- Бог не станет вечно терпеть разврат, - продолжал священник, очевидно полагая, что мнение Бога в точности совпадают с его собственным. Его маленькие серые глаза с ледяным неодобрением остановились на женщинах, которые порхали вокруг мистера Уилоуби, как яркая моль вокруг китайского фонарика.
Мистер Уилоуби вовсю сиял. Его высокое хихиканье поднималось над смехом дам, и я видела, как он тяжело покачнулся, едва не опрокинув поднос с шербетом, который проносил мимо лакей.
- Жена да учится в безмолвии, со всякою покорностью, - процитировал священник, - украшая себя не плетением волос, не золотом, не жемчугом, не многоценною одеждою.(3)
Он, казалось, вошел в раж, и без сомнения следующей его темой станет Содом и Гоморра.
- Женщина, у которой нет мужа, должна посвятить себя службе Господу нашему, а не развлекаться в общественных местах. Вы видите миссис Алкотт? А она вдова, которая должна заниматься богоугодными делами!
Я посмотрела в направлении его хмурого взгляда и увидела, что он смотрит на полную веселую женщины около тридцати лет со светло-каштановыми локонами, которая хихикала возле мистера Уилоуби. Я с интересом посмотрела на нее. Значит, вот она какая, бесстыдная кингстонская вдова!
Маленький китаец теперь ползал по полу на четвереньках, притворяясь, что ищет потерянную сережку в то время, как миссис Алкотт пищала с деланным испугом, когда он хватал ее за ноги. Я подумала, что мне нужно срочно найти Фергюса, чтобы он увел мистера Уилоуби, пока дела не зашли слишком далеко.
Очевидно донельзя оскорбленный представшим перед ним зрелищем, священник резко поставил стакан с лимонным напитком, повернулся и направился на террасу, энергично распихивая людей локтями на своем пути.
Я с облегчение вздохнула, беседа с преподобным Кэмпбеллом была похожа на обмен фривольностями с палачом, хотя в действительности единственный палач, которого я лично знала, был намного лучшей компанией, чем этот священник.
Внезапно я увидела, как высокая фигура Джейми входила в дальние двери, ведущие, по-видимому, в личные покои губернатора. Он, явно, собрался поговорить с лордом Джоном. Движимая любопытством, я решила присоединиться к нему.
Зал к настоящему времени был так переполнен, что пробраться через него было очень трудно. К тому времени, когда я достигла двери, Джейми уже исчез, но я продолжила свой путь.
Я вошла в длинный коридор, тускло освещенный канделябрами, висящими на стенах в промежутке между высокими створчатыми окнами. В окна вливался мерцающий свет от факелов на террасе, окрашивая красным цветом металлические украшения на противоположной стене, которые в основном состояли из инкрустированных пистолетов, ножей, щитов и мечей. Личные сувениры лорда Джона, подумала я, или они достались ему вместе с домом.
Вдалеке от шумного зала, здесь царила благословенная тишина. Я пошла вдоль коридора, звуки моих шагов поглощались турецкими коврами, которыми был покрыт паркет.
Впереди послышался неразличимый ропот мужских голосов. Я завернула за угол в более короткий коридор и увидела свет, льющийся из-за приоткрытой двери - вероятно, из личного кабинета губернатора. Там я услышала голос Джейми.
- О, Боже, Джон! - сказал он.
Я замерла, остановленная скорее тоном голоса, чем словами - голос дрожал от эмоций, такой голос я редко слышала от него.
Двигаясь очень тихо, я подошла ближе. В полуоткрытую дверь был виден Джейми со склоненный головой, который сжимал лорда Грея в пылких объятиях.
Я замерла, совершенно неспособная не пошевелиться, не произнести ни слова. Пока я смотрела, они разомкнули объятья. Джейми стоял ко мне спиной, но лорд Джон был повернут лицом к двери и мог бы меня увидеть, если бы посмотрел в моем направлении. Но он не смотрел. Он пожирал глазами Джейми, и на его лице было такое выражение неистового голода, что при виде этого кровь прилила к моим щекам.
Я выронила веер и увидела, как голова губернатора немного дернулась при звуке. Я повернулась и бросилась назад в зал, кровь барабанами стучала в моих ушах.
Я влетела в зал и с бьющимся сердцем встала за пальмой в кадке. Железные канделябры были густо уставлены толстыми свечами, и на стенах ярко горели сосновые факелы, но в зале все же были затененные места. В одном таком темном месте я стояла и дрожала.
Мои руки были холодными, и меня немного тошнило. Что во имя всех святых происходит?
Шок губернатора при моем представлении, как жены Джейми, теперь можно было объяснить. Один взгляд на выражение болезненной тоски в его лице точно показал мне, как обстоят дела с его стороны. Чувства Джейми были совсем другим вопросом.
"Он был комендантом Ардсмуира", сказал Джейми мне небрежным тоном. И менее небрежным тоном прежде - "Ты знаешь, что делают мужчины в тюрьме?"
Я действительно знала, но была готова поклясться головой Брианны, что Джейми не делал ничего подобного, не мог делать ни при каких обстоятельствах. По крайней мере, я могла поклясться до этого вечера. Я закрыла глаза и попыталась не думать о том, что видела.
Но я, конечно, не могла. И все же чем больше я думала, тем более невозможным мне это казалось. Воспоминание о Джеке Рэндалле, возможно, могли исчезнуть вместе с телесными шрамами, которые тот оставил на Джейми, но я не верила, что они могли исчезнуть настолько, чтобы он мог терпеть внимание другого мужчины, не говоря о том, чтобы с радостью отвечать на него.
Но если он знал Грея так хорошо, чтобы только из-за дружеских чувств приветствовать его в такой манере, которой я была свидетельницей, почему тогда он не рассказал мне о нем? Зачем так рвался увидеть этого человека, как только услышал, что Грей находится на Ямайке? Мой желудок болезненно сжался, и я снова почувствовала тошноту. Мне ужасно захотелось есть.
Пока я, дрожа, стояла в тени, прислонившись к стене, двери из губернаторских покоев открылись, и вышел сам губернатор, возвращаясь к своим обязанностям. Его лицо раскраснелось, и глаза сияли. Возможно, в этот момент я могла убить его, будь у меня какое-либо оружие, кроме шпильки.
Дверь снова открылась несколько минут спустя, и появился Джейми не более, чем в шести футах от меня. Его маска спокойного самообладания была на месте, но я знала его достаточно хорошо, чтобы увидеть под ней сильные чувства. Но я не могла понять их. Волнение? Предвкушение? Смесь страха и радости? Что еще? Я просто никогда не видела, чтобы он так выглядел.
Он не стал есть или с кем-нибудь разговаривать, вместо этого он стал прохаживаться по залу, очевидно, в поисках кого-то. Меня.
Я тяжело сглотнула. Я не могла видеть его - не перед этой толпой. Я осталась на месте, наблюдая за ним, пока он не вышел на террасу. Тогда я оставила свое потайное место и, перебежав зал как можно быстрее, подошла к комнате отдыха. По крайней мере, там я могла присесть.
Я потянула тяжелую дверь и ступила внутрь, расслабившись, когда утешительные ароматы женских духов и пудры окружили меня. Потом мне в нос ударил другой запах. Это был знакомый запах - запах моей профессии. Совершенно здесь неуместный.
В комнате для отдыха все также было тихо, громкий шум зала здесь понизился до слабого ропота удаленной грозы. Но она уже не была безопасным убежищем.
Мина Алкотт лежала на красной бархатной кушетке, ее голова свешивалась с края, а юбки были задраны выше талии. Ее глаза были открыты, с удивлением глядя куда-то вверх. Кровь, текущая из ее разрезанного горла, сделала бархат под ней черным и капала в большую лужу на полу под ее головой. Ее светло-каштановые волосы растрепались, и их спутанные концы свисали в лужу крови.
Я стояла не в силах пошевелиться, слишком парализованная, чтобы даже позвать на помощь. Потом раздались веселые голоса, и двери открылись. Возникла тишина, когда вошедшие женщины тоже увидели Мину Алкотт.
За секунду до того, как начался крик, в свете, падающем из коридора на пол, я увидела следы, которые вели к окну - маленькие аккуратные следы от ног, обутых в тапочки, отпечатанные кровью.