Они достигли Форт-Уильяма перед полднем после двухдневного путешествия.
- Насколько велик гарнизон? - спросил Роджер, рассматривая каменные стены форта. Он был не велик, как и все форты, лишь несколько зданий и плац для тренировок внутри стен.
- Может быть, человек сорок, я бы сказал, - ответил Бриан, повернувшись боком, чтобы пропустить в узком проходе пару охранников в красных мундирах с мушкетами. - В Форт-Августусе, единственном гарнизоне к северу от него, возможно, сотня.
Это было удивительно, а может и нет. Если Роджер был прав насчет даты, то пройдет еще три года, прежде чем о якобитах в Хайленде заговорят, не говоря уже о том, чтобы встревоженная английская корона в массовом порядке отправила сюда войска, чтобы удержать ситуации под контролем.
Форт был открыт, и, судя по небольшой толпе возле одного здания, у многих гражданских были дела с армией. Однако Фрейзер наклоном головы направил его к другому зданию, поменьше.
- Думаю, нам нужно увидеть командира.
- Вы его знаете? - червь любопытства пощекотал его позвоночник. Конечно, было слишком рано для ...
- Я встречал его однажды. Его зовут Банкомб. Кажется, порядочный парень, для сассенаха, - Фрейзер назвал свое имя адъютанту в передней комнате, и через мгновение их провели в кабинет командира.
- О ... - маленький, средних лет мужчина в форме с усталыми глазами за парой полуочков полувстал, полупоклонился и снова опустился на свое место, как будто это усилие истощило его. - Брох Туарах. Ваш слуга, сэр.
Лицо мужчины было изможденным и покрытым морщинами, а дыхание громко свистело в легких. Клэр могла бы сказать, что конкретно у капитана Банкомба, но не нужно быть врачом, чтобы понять, что со здоровьем у него были проблемы.
Тем не менее, Банкомб вежливо выслушал его историю, позвал адъютанта, чтобы тот тщательно записал описание Кэмерона и Джема, и пообещал, что они будут распространены по гарнизону, и что всем патрулям или вестовым будет рекомендовано спрашивать о беглецах.
Бриан предусмотрительно привез с собой пару бутылок в седельных сумках и теперь достал одну, которую поставил на стол с булькающим стуком.
- Мы благодарим вас, сэр, за вашу помощь. Если вы позволите нам вручить небольшой знак признательности за вашу доброту ...
На измученном лице капитана Банкомба появилась легкая, но искренняя улыбка.
- Я с удовольствием, сэр. Но только если вы, джентльмены, присоединитесь ко мне ... Ах, да, - после недолгих поисков были извлечены два потертых оловянных стакана и хрустальный кубок со сколом на ободке, и благословенная тишина опустилась на крошечный кабинет.
После нескольких мгновений смакования Банкомб открыл глаза и вздохнул.
- Восхитительно, сэр. Ваше собственное производство, не так ли?
Бриан скромно наклонил голову.
- О, только несколько бутылок на Хогманай[1], только для семьи.
Роджер сам видел погреб, из которого Бриан достал бутылку, уставленный от пола до потолка маленькими бочонками, и атмосфера в котором сбила бы с ног лося, если бы он подышал ею подольше. Но разум тут же подсказал ему, что разумнее не сообщать гарнизону, полному солдат, что вы храните какой-либо спиртной напиток в больших количествах на своей территории, независимо от того, в каких отношениях находитесь с их командиром. Он поймал взгляд Бриана, и Фрейзер отвел взгляд с тихим «Ммфм» и невозмутимой улыбкой.
- Восхитительно, - повторил Банкомб и налил еще на один дюйм в свой стакан, предлагая бутылку по кругу. Роджер последовал примеру Бриана и отказался, потягивая свой напиток, пока двое мужчин вступили в своего рода разговор, который он очень хорошо знал. Не дружелюбный, но вежливый обмен информацией, которая могла быть выгодна одному или обоим, и тщательное избегание всего, что могло бы дать другому слишком много преимуществ.
Он много раз видел, как Джейми поступал так в Америке. Это был разговор вождя, и для этого были правила. Конечно ... Джейми, должно быть, сам много раз видел, как разговаривал его отец; это вошло в его плоть и кровь.
Он подумал, что Джем, вероятно, обладает этим искусством. Он обладал чем-то, что заставляло людей обращать на него внимание. Чем-то, кроме его рыжих волос, поправился он и улыбнулся про себя.
Пока Банкомб время от времени не задавал ему вопросы, Роджер мог предоставить их самим себе и постепенно расслабился. Дождь прошел, и луч солнца из окна лежал на его плечах, согревая его снаружи, как виски согревало его изнутри. Впервые он почувствовал, что, возможно, находится на пути к цели в своих поисках, а не просто отчаянно мечется по Хайленду.
«И они, возможно, могли бы арестовать парня», - заметил Джон Мюррей относительно солдат и Роба Кэмерона. Успокаивающая мысль.
Однако клановый аспект ... Он не думал, что у Кэмерона могли быть здесь сообщники, но … он выпрямился в кресле. У него был сообщник в том времени, не так ли? У Бака был этот чертов ген, и хотя трудно представить, что можно путешествовать вперед от своей изначальной линии жизни – ну, Роджер, по крайней мере, так думал – Бак сделал это. Если Кэмерон был путешественником во времени, он получил этот ген от предка, который тоже был им.
Холод пробежал по его венам, как ледяное вино, убивая тепло виски, и зловещий клубок холодных червей заворочался в голове. Может быть, это заговор между Баком и Робом Кэмероном? Или между Баком и каким-то древним Кэмероном из его собственного времени?
Он никогда не думал, что Бак рассказывает всю правду о себе или своем путешествии сквозь камни. Может ли все это быть заговором, чтобы увести Роджера из Лаллиброха … от Бри?
Теперь черви кровожадно пожирали его мозг. Он поднял свою чашку и залпом выпил остаток виски, чтобы убить их. Банкомб и Фрейзер оба удивленно посмотрели на него, но затем вежливо возобновили разговор.
Теперь в холодном свете его нынешнего состояния ума еще что-то отбрасывало новую тень. Бриан Фрейзер. Хотя Роджер воспринял то, что Фрейзер привел его в гарнизон, как просто жест помощи в поисках Джема, у этого была и другая функция, не так ли? Таким образом, он ясно давал понять Банкомбу, что Роджер не обладает правом на клановые обязательства или личную дружбу с Фрейзером, просто на случай, если Роджер окажется не тем, за кого себя выдает. И это также позволило Фрейзеру увидеть, узнал ли Банкомб Роджера или нет. На всякий случай, если он не тот, за кого себя выдает.
Он сделал глубокий вдох и положил руки на стол, сосредоточившись на ощущении древесных волокон под пальцами. Хорошо. Все это разумно. Сколько раз он видел, как Джейми поступал так же? Для этих людей благополучие их собственного народа всегда было на первом месте; они бы защитили Лаллиброх или Фрейзерс-Ридж, прежде всего, но это не означало, что они не хотели помогать, когда могли.
И он действительно верил, что Фрейзер хотел помочь ему. Он уцепился за эту мысль.
Фрейзер снова взглянул на него, взял бутылку и налил еще на один дюйм в стакан Роджера.
- Мы найдем его, - тихо сказал он по-гэльски, прежде чем повернуться, чтобы налить капитану Банкомбу.
Он выпил и выбросил все из головы, сосредоточившись на мелочах разговора. Все было в порядке. Все будет хорошо.
Он все еще повторял эту мантру про себя, когда услышал крики и свист снаружи. Он взглянул в сторону окна, но оно не показывало ничего, кроме вида на стену форта. Капитан Банкомб выглядел удивленным, но Бриан Фрейзер был уже на ногах и быстро двигался к двери.
Роджер последовал за ним, выйдя на учебный плац форта, и увидел красивую молодую женщину верхом на большой, ладной лошади. Вокруг толпилась небольшая группа солдат, которые толкали друг друга, хватали за поводья и выкрикивали замечания в ее адрес. Лошади это явно не нравилось, но девушке удавалось удержать ее под контролем. Она также держала хлыст в одной руке и, судя по выражению лица, явно выбирала цель.
- Дженни! - проревел Бриан, и она испуганно подняла глаза. Удивленные солдаты обернулись и, увидев капитана Банкомба, выходящего позади шотландца, опустив головы, мгновенно, поспешили по своим делам.
Роджер был рядом с Брианом, когда тот схватил уздечку лошади.
- Что, во имя Пресвятой Богородицы, ты … - начал разъяренный Бриан, но она прервала его, глядя прямо на Роджера.
- Твой родственник, - сказала она. - Уильям Бакли. Он послал весть в Лаллиброх, что ему стало плохо, и не мог бы ты немедленно приехать. Сказали, что он может не выжить.
*.*.*
Требовалось добрых полтора дня, чтобы совершить это путешествие даже в хорошую погоду. Учитывая, что шел дождь, что обратный путь шел в гору, и последняя его часть происходила в темноте в поисках почти невидимой тропы, они преодолели расстояние за удивительно короткое время.
- Я пойду с вами, - сказал Бриан, слезая с лошади во дворе. - Они не мои арендаторы, но они знают меня.
Дом – это был скромный фермерский домик, тускло-белый, как галька в свете горбатой луны – был закрыт на ночь, ставни опущены, а дверь заперта на засов. Фрейзер постучал в дверь и крикнул по-гэльски, назвав себя и сказав, что он привел к нему родственника больного, и вскоре дверь распахнулась, выпуская на порог приземистого бородатого джентльмена в рубашке и ночном колпаке, который долго смотрел на них, прежде чем отступить назад с хриплым «Входите».
Первым впечатлением Роджера было то, что дом до самых стропил забит пахучими людьми. Они лежали маленькими тесными кучками на полу возле очага или на нарах у дальней стены, и тут и там торчали взъерошенные головы, как луговые собачки, моргая в свете притушенного огня.
Их хозяин – представленный Фрейзером как Ангус МакЛарен – коротко кивнул Роджеру и указал на кровать, выдвинутую в центр комнаты. На ней спали двое или трое маленьких детей, но Роджер смог различить только размытое лицо Бака на подушке. Господи, он надеялся, что у Бака нет ничего заразного.
Он наклонился ближе, прошептав: «Бак?», чтобы не разбудить тех, кто еще не проснулся. Он не мог разглядеть лицо Бака в темноте – оно также было покрыто темной щетиной – но его глаза были закрыты, и он не открыл их в ответ на свое имя. И в ответ на ладонь Роджера, которую тот положил на его руку. Рука была теплой, но, учитывая удушливую атмосферу в коттедже, Бак, вероятно, был бы теплым, даже если бы был мертв уже несколько часов.
Он сжал руку сначала слегка, потом сильнее, и, наконец, Бак сдавленно кашлянул и открыл глаза. Он медленно моргнул, как будто не узнав Роджера, затем снова закрыл их. Однако его грудь заметно вздымалась, и теперь он дышал медленно с ясно выраженными звуками удушья.
- Он говорит, что у него что-то с сердцем, - тихо сказал МакЛарен Роджеру. Он наклонился через его плечо, пристально наблюдая за Баком. - Оно, как будто, трепещет, и когда это происходит, он синеет и не может дышать или встать. Мой второй сын нашел его вчера днем в вереске; он валялся там как раздавленная жаба. Мы спустили его вниз и дали ему немного попить, и он спросил, не пошлем ли мы кого-нибудь в Лаллиброх, чтобы спросить о его родственнике.
- Moran taing[2], - сказал Роджер. - Я очень обязан вам, сэр. - Он повернулся к Бриану, который стоял за МакЛареном, глядя на Бака слегка нахмурившись.
- И спасибо вам, сэр, - сказал ему Роджер. - За вашу помощь. Я не могу достаточно вас отблагодарить.
Фрейзер пожал плечами, отмахнувшись.
- Полагаю, вы останетесь с ним? Да. Если он оправиться утром, привезите его в Лаллиброх. Или отправьте весть, если мы чем-то сможем помочь. - Фрейзер кивнул МакЛарену на прощание, но затем замер, прищурившись сквозь мрак на лицо Бака. Он взглянул на Роджера, словно сравнивая их черты.
- Ваш родственник тоже из Лохлаша? - спросил он с любопытством и снова взглянул на Бака. - Он похож на родственников моей покойной жены. МакКензи из Леоха. - Затем заметил полную фигуру женщины – должно быть миссис МакЛарен – которая сердито смотрела из-под своего чепца, кашлянул, поклонился и ушел, не дожидаясь ответа.
Мистер МакЛарен пошел запереть дверь, а хозяйка повернулась к Роджеру, зевнула щербатым ртом, затем указала на кровать и рассеяно почесала задницу.
- Вы можете спать с ним, - сказала она. - Столкните его с кровати, если он умрет, ладно? Не хочу, чтобы он запачкал мои покрывала.
*.*.*
Сняв башмаки, Роджер осторожно лег на одеяло рядом с Баком, подвинув маленьких детей, которые были мягкими и гибкими, как кошки на солнце, и провел остаток ночи, слушая неровный храп своего предка и тыкая его, когда казалось, что храп прекращается. Однако к рассвету он задремал, чтобы позже проснуться от густого теплого запаха каши.
Встревоженный тем, что он заснул, он приподнялся на локте и увидел, что Бак бледный и хрипло дышит ртом. Он схватил своего предка за плечо и встряхнул, от чего Бак подскочил в постели, дико озираясь по сторонам. Заметив Роджера, он сильно ударил его в живот.
- Да пошел ты!
- Я просто хотел убедиться, что ты жив, ублюдок!
- Что ты вообще здесь делаешь? - Бак провел рукой по своим растрепанным волосам, выглядя сердитым и растерянным.
- Ты сам послал за мной, дурак, - Роджер тоже был зол. У него было такое чувство, будто он всю ночь жевал солому. - Кстати, как ты?
- Я ... не очень хорошо, - лицо Бака резко изменилось от сердитого к тревожной бледности, и он положил руку на грудь, сильно надавливая. - Я ... это ... не хорошо себя чувствую.
- Ради бога, ложись! - Роджер сполз с кровати, едва не наступив на маленькую девочку, сидевшую на полу и игравшую с пряжками его башмаков. - Я принесу тебе воды.
Несколько детей с интересом наблюдали за этой игрой; миссис МакЛарен и две старшие девочки не обращали на них внимания. Женщина помешивала в огромном котле с кашей, девочки быстро накрывали большой стол для завтрака, шлепая по нему деревянными тарелками и ложками, как картами в карточной игре.
- Если вам нужно в уборную, - посоветовала ему одна из девочек, остановившись, - лучше пойти сейчас. Робби и Сэнди ушли пасти коров, а Стюарт еще не надел обувь. - Она подняла подбородок в сторону двенадцатилетнего мальчика, который медленно ползал на четвереньках, держа в руке один поношенный ботинок, заглядывая под редкую мебель в поисках его пары. - О, и поскольку ваш родственник пережил эту ночь, отец отправился за целителем.
Примечания
1
Хогманай — шотландский праздник последнего дня в году.