Аннотация: Краткий рассказ о буддистском ордене Тьеп Хьен и комментарии к его заповедям от Тик Нат Хана (Тхить Нат Хань).
Комментарии к четырнадцати заповедям буддийского ордена Тьеп Хьен.
Тик Нат Хан (Тхить Нат Хань)
Предисловие.
Четырнадцать заповедей Ордена Тьеп Хьен являются уникальным выражением традиционной буддийской морали, данным в соответствии с современной проблематикой. Эти заповеди были выработаны не оторванными от жизни монахами, пытающимися отреставрировать традиционные буддийские заповеди. Напротив, они были выкованы в горниле войны и опустошения, которое стало повседневной реальностью для множества жителей Юго-Восточной Азии в течении последних нескольких десятилетий.
В ответ на разгул ненависти, нетерпимости и жестокости, группа буддистов, глубоко изучавших буддистскую философию и медитацию, основала Орден, призванный стать инструментом для претворения в жизнь их видения истинной сути буддизма. Орден Тьеп Хьен включал в себя монахов и монахинь, мирян и мирянок. Он никогда не был многочисленным, и тем не менее его влияние и воздействие глубоко ощущались в его родной стране. Будучи полны решимости и пользуясь глубокой поддержкой населения, члены Ордена и его сторонники организовывали антивоенные демонстрации, печатали листовки и книги, проводили социальные благотворительные мероприятия, организовывали подполье для партизан и повстанцев, а так же заботились о пострадавших и невинных жертвах войны.
Во время войны многие члены и сторонники Ордена погибли, кто-то - пожертвовав собой, кто-то - будучи хладнокровно убит, а кто-то пав случайной жертвой. Сейчас невозможно сказать, существуют ли до сих пор какие-либо остатки Ордена в Азии, поскольку большая часть членов Ордена эмигрировала на Запад. Как бы там ни было, эти Четырнадцать Заповедей, которые они декламировали вслух каждую неделю в годы войны, политических репрессий и огромных страданий, разрывавших на части их знакомый и родной мир, сейчас представлены нашему вниманию.
Существуя во времена, когда народ и страна подвергались разрушению во имя всевозможных конфликтующих "измов", Орден остро понимал необходимость для всех людей найти фундаментальную объединяющую этическую основу и отказаться от тех точек зрения, которые устанавливают один единственно верный путь и одну единственную истину. Вот почему первые три Заповеди Ордена решительно отвергают фанатизм и политическую или религиозную нетерпимость. Даже буддизм, говорится в них, это не более чем инструмент для реализации Истины, а не сама Истина.
Четвёртая заповедь обращается к сути буддийского сострадания и тем самым бросает вызов всем практикующим. Достаточно ли практиковать формальную Дхарму, думая, что когда-то в будущем мы будем способны помочь всем живым существам? Или может быть, наше сострадательное участие способно уменьшить страдания этих существ уже сейчас? Очевидно, эта заповедь подразумевает, что созерцательное размышление о страданиях живых существ не достаточно и что лотос может расти только будучи посаженным глубоко в грязь. Я помню один разговор с вьетнамским монахом о Гуань-Инь, Бодхисаттве Сострадания. Он заметил, что люди ошибочно думают, что существует единственный способ её почитания - класть поклоны перед её изображением и молиться. Подняв свои ладони и посмотрев прямо мне в глаза, он сказал: "Вот лучший способ почитания, который человек может оказать Гуань-Инь".
Пятая заповедь гласит, что правильный способ зарабатывания средств к существованию это нечто большее, чем простое избегание запрещённых профессий. Кроме того, она говорит нам, что то, как мы тратим своё время, энергию и ресурсы это настолько же моральная, насколько и практическая проблема. Шестая заповедь подобна традиционной буддистской заповеди, касающейся гнева, за исключением того, что она призывает нас воспользоваться определённым противоядием как только гнев возникает. Эта заповедь говорит о том, что социальные последствия гнева очень глубоки и далеко идущи. Седьмая заповедь рассматривает вопрос о том, каким образом человек, практикующий буддизм может продолжать свою практику в самой гуще повседневной деятельности. Ответ традиционный - практиковать осознанность, бдительность и регулировать дыхание. Это позволяет сделать вывод, что внутренняя практика социально активного человека не отличается от практики отшельника, хотя внешние обстоятельства их жизни и контрастируют.
Восьмая и девятая заповеди обращаются прямо к ситуации в Юго-Восточной Азии. Брат идёт на брата; партии куплены политиками; социальная и религиозная разобщённость; разногласия в Сангхе; шпионы повсюду. Эти две заповеди предлагают модель Правильной Речи и Правильных Поступков, поскольку никогда не исчезнет необходимость в честных высказываниях о социальной несправедливости и неравноправии, во имя всеобъемлющего, неразобщённого взгляда на Дхарму и взаимосвязанности всего живого.
Двенадцатая заповедь переформулирует традиционную буддийскую заповедь против убийства, предписывая не только не убивать живых существ, но и защищать их. Тринадцатая заповедь о "не укради" идёт дальше и, например, ставит в прямую зависимость полные полки в магазинах в одних странах и пустые - в других. А также эта заповедь касается бизнеса на человеческих страданиях. Интересно, что последняя заповедь имеет дело с сексуальностью, что стало особенно актуально с тех пор, как членами Ордена стали представители обоих полов. Эта заповедь говорит, что уважение к жизни и обет прекратить страдания имеет глубокие последствия и распространяется на самые интимные стороны жизни каждого конкретного человека, а также и на политическую и социальную жизнь.
В заключении можно сказать, что суть этих четырнадцати заповедей - громкий призыв к Чистоте и Не-эгоизму в действиях. Каждая заповедь пронизана пониманием, что концепции, мысли и действия по сути своей непостоянны и не имеют собственной природы, бессубстанциональны. Каждая заповедь предписывает ту или иную форму действий, основанных на неразделяющем и непрерывно-бодрствующем состоянии сострадания. Если мы не цепляемся за картину самих себя, мы активно и созидательно участвуем в жизни мира, мы всматриваемся в природу страдания с непоколебимой решимостью следовать обету освобождения всех живых существ.