Аннотация: Она не знала, как написать сочинение на экзамене, поэтому решилась на отчаянный поступок... Рассказ Изабеллы Совы (I.Sowa)(Польша).
Автор - Изабелла Сова (Польша)
Стрелка больших часов отсчитывала секунды. Непрерывный поток секунд, равнодушно льющийся тонкой струйкой, ни медленной, ни быстрой. Пройдёт ещё час, а потом: "Спасибо. Отложите, пожалуйста, авторучки". Она отдаст свой листок, на котором значатся её фамилия и тема экзамена, а внизу нарисован тюльпан, несколько звёздочек и два самолёта. Вот сколько она нацарапала за полтора часа, нервно размышляя над тем, как ей выпутаться из создавшегося положения.
Ей не повезло. Из всех тем она не выучила именно эту. Остальные вызубрила. Если не придумает что-нибудь в ближайший час, конец всем надеждам. Ей придётся вернуться в родной городок. Она нервно жевала резинку. Нет шанса списать у кого-нибудь. Это ведь не тест, где автоматически вписываешь пункт "а" или "б", не успев даже дочитать вопрос до конца. Тут надобно вдохновение. Вступление, основная часть, эффектный вывод, и было бы лучше всего, если б он закончился вопросом, что показало бы глубину мысли автора. А глубины-то и нет. Она перечитала всего Моэма, знала Голсуорси, Пруста, Кундеру, Толстого и многих других, но только не Диккенса. Просматривала когда-то его "Рождественские повести", но ведь не может же она написать целую работу, воспользовавшись теми скудными сведениями, который хранила в своей памяти. Осталось лишь одно. Нужно рискнуть.
Она глянула на часы. Пятьдесят минут. Успеет. Размяла одеревеневшие пальцы и начала писать.
"Я не знаю, каков он, мир простых людей Диккенса. Понятия не имею, о чём они мечтали и тревожились и чему радовались. Я не прочитали ни одной его книги. Знаю мир героев Колдуэлла, тёмный в буквальном и в переносном смысле, знаю о чаяниях фермеров из романа Стейнбека. В последние месяцы я подружилась с героями Маркеса, Воннегута и Сэлинджера. Но жребий пал на Диккенса, с которым подружиться не успела. Знаю только то, что звали его Чарльзом и жил он в викторианской Англии. А что кроме этого? Немного, лишь жалкие обрывки банальных суждений из учебника. Бедность, падшие девицы, сверчок за печной трубой и какой-то всегда довольный Дэвид. Я могла бы из этих клочков что-нибудь состряпать - так, как делают сосиски. Чуть-чуть мяса, много обрезков, тщательно перемолотых хрящиков и кожицы. Ну, и побольше воды. Могла бы, но не хочу. Вместо этого напишу Вам, как выглядит привычный мне мир, откуда я так хотела сбежать.
Мой родной городишко - маленький Роздядов. Серенькие домишки вокруг такого же серого рынка. Чуть в стороне стоит костёл с башней, где часы вот уже который год показывают одно и то же время - двадцать минут пятого. Никакие не "без пяти двенадцать", наполненные напряжением и смыслом, а случайные "четыре часа двадцать минут". Напротив костёла - маленький парк. Там только одна лавка, к которой приросли трое пьяниц. Они сидят там всегда, независимо от погоды. Они очень пунктуальны. Каждый день ровно в десять открывают первую бутылку вина "Мушкетёры". Именно так я их и называю. Первый глоток - сигнал для местных бизнесменов к открытию магазинов. Вторая бутылка означает, что пора прерваться на обед. А третья - что время возвращаться домой со скудной выручкой в портфеле.
Почти каждый дом пугает выбитыми окнами. Это напоминает тем людям, которые ещё здесь, что опять кому-то удалось сбежать в настоящую жизнь. Ибо в Роздядове нет ничего подлинного. Нет настоящей школы, только две комнаты в предвоенной деревянной хате. В кино нет кресел, вместо них - два ряда пластмассовых стульев. А в магазинах - товар из минувшей эпохи. Плохонькие заколки для волос, тёмно-синие халаты из стилона, пластиковые цветы, окрашенные как леденцы. В пыльных витринах торчат выцветшие от солнца коробки, а в складках линялого сатина загорают мухи. Никто здесь не убирает. Никого нельзя заставить это делать. Если бы это всё-таки случилось, этот кто-то давно бы уже сбежал из Роздядова. А так - живёт себе в пыли, среди халтурных заколок, конфетных цветов и высохших мух и, в конце концов, сам начинает напоминать блёклую коробку. Не видит, не слышит, а прежде всего ничего не чувствует. Потом что тот, кто хоть что-то чувствует, жаждет оттуда вырваться. Удрать из города мёртвых, где каждый новый день ничем не отличается от предыдущего.
Я больше года готовилась к побегу. Вечерами писала сочинения на всевозможные темы. Перечитала всё, что нашла в местной библиотеке. Покупала книги на все свои сбережения и читала, читала, читала. А вечерами смотрела в грязный потолок и мечтала о том дне, когда освобожусь от этих стен цвета зелёного горошка с жалким узорчиком, нанесённым с помощью валика. От соломенной циновки, украшенной коллекцией пустых пачек из-под заграничных сигарет, от обшарпанного шкафа со скрипучей дверцей, где наверху стоят пыльные бутылки из-под болгарских вин. От половиков, сплетённых из рваных колготок. От холода ванной комнаты, окрашенной коричневой краской, с капающим краном и куском резиновой трубы вместо душа. От кошмарных салфеточек, вышитых с помощью мулине, и халтурной репродукции, изображающей святых. От туалетного столика с зеркалом, засиженным мухами, где уже долгие годы стоит один и тот же флакон российских духов "Сирень" и треснувшая коробочка от крема "Грация". Мечтала, что удеру от пластмассовых фруктов в вазе и стилоновых фартуков. Этот экзамен давал мне возможность начать другую жизнь.
Зачем я пишу всё это? Надеюсь, что прочитает кто-то такой, у кого есть сердце. Кто-то, кто заметит мою решительность и простит меня за невежество. Потому что Диккенса можно прочитать и потом, но трудно восполнить недостаток мотивации. Надеюсь, что прочитает это кто-то такой, для кого горячее моё желание учиться и восприимчивый ум гораздо важнее вызубренных цитат и формул. Я знаю, что есть обязательные правила, но ведь бывают такие ситуации, когда нельзя опираться только на правила. Думаю, что подобная ситуация возникла и теперь. Вы можете твёрдо следовать принципам и отвергнуть меня, потому что я "не уложилась в тему". Это очень просто, но так делают скорее машины: не укладывается в привычный штамп - вычеркнуть. Полагаю, что в случае со мной мерой Вашей человечности будет Ваше желание переступить через общепринятые нормы. На этом и закончу, глубоко веря в то, что члены комиссии окажутся людьми..."
Она медленно подошла к стенду с результатами экзамена. Нервно искала свою фамилию в списке. Есть. Не прошла. Только пять баллов...
Вдруг в нижней части доски объявлений она заметила белый конверт со своей фамилией. Открыла его дрожащими пальцами. Внутри нашла мятый листок, короткую записку:
"Уважаемая пани,
мы с интересом прочитали Вашу работу.
К сожалению, должны Вас разочаровать. Наша экзаменационная комиссия состоит как раз из роботов.