|
|
||
ОГЛАВЛЕНИЕ
Холодно на улице и пусто,
Ветер злой играет в проводах,
На душе туман какой-то грустный
И усталая улыбка на губах.
Хочется укрыться потеплее
И, закрыв глаза, умчаться вдаль.
Вспоминать, как мать тебя жалела,
Вспоминать, как сам узнал печаль.
А потом, когда давно минувшее
Чем-то обожжет глаза,
Капельку с ресниц смахнуть смахнуть блеснувшую
И подумать с радостью: "слеза!"
Значит я еще не опустился.
Грусть былое может пробудить,
Хорошо, что я еще не спился,
Как другие, только бы забыть....
А потом что будет я не знаю,
И какою в жизнь пойду тропой?
Может, как Есенин, загуляю,
Отмахнувшись пьяною рукой.
Ну, а может, станется иначе,
Жизнь пройду с поднятой головой.
Не по мне, быть может, ветер плачет,
И шумит осинник молодой.
Как всегда с улыбкой встретила
В тихом шорохе аллей,
Ничего ты не заметила,
Мне от этого больней...
Если б знала, лучше было бы,
И тебе, и мне,
Что встречаю свою милую
Каждый день во сне.
Как сказать о том, не знаю,
Вижу больно тебе это.
Как себя я проклинаю,
Ну зачем я стал поэтом.
Был бы я простецким парнем
И любил бы тебя крепко,
И играл бы на гитаре
Про рябиновую ветку,
Как она к дубу прижалась,
О любви своей вздыхая,
Ты б под песни улыбалась,
О хорошем вспоминая.
Но такой уж бессердечный,
Как кляну себя за это,
Вместо счастья, может, вечного
Почему-то стал поэтом.
Холодная осень.... И листья кружатся,
Гонимые ветром, и даль так ясна.
А слезы мешают глазам разобраться
В неровных волнующих строчках письма.
Я помню,в такую ж ненастную пору
Прощались с тобой мы в продрогшем саду
И ветви с немым к нам тянулись укором,
Но я тогда верил, что встречу, найду.
Но минуло время... Ты все позабыла.
И я тебя тоже с годами забыл,
Как будто мне память моя изменила,
А может быть памяти я изменил.
И вот, теперь снова я все это вижу,
И снова, как прежде, грущу о былом
И снова, далекая, стала ты ближе,
И снова улыбка во взгляде твоем.
Холодная осень.... И листья кружатся,
Гонимые ветром, и даль так ясна.
А слезы мешают глазам разобраться
В неровных волнующих строчках письма.
Давно уж за полночь. Такая тишина!
Все в доме спят, утихли разговоры.
И только ветер в щели у окна
Слегка колышет тюлевые шторы.
Сижу над книгой. Тихо шелестят
Давным-давно прочтенные страницы
И образов забытых стройный ряд
Передо мной проходит вереницей.
Недаром книги, больше чем людей
Я полюбил еще совсем мальчишкой,
Когда в такой-же тишине ночей
Не спал, склонясь над интересной книжкой.
И пусть моих героев нет в живых,
Во временах невозвратимо давних
Я с ними был, и жил я среди них
Не просто гость, а равный среди равных.
Но я тогда доверчивее был
И жизнь свою чужим аршином мерил
Где он теперь,мальчишеский мой пыл?
Где идеалы, те, которым верил?
Нет ничего. И все ж когда невмочь
От трудных дел и хочется забыться
Я ухожу опять в глухую ночь,
Опять к давно прочитанным страницам.
И все становится и просто, и легко.
И сброшен груз гнетущий с плеч усталых
И снова я, как прежде, далеко
От сожалений явно запоздалых.
И тишина, ночная тишина,
Меня окутав ласковым туманом,
Уводит в детство, в царство грез и сна,
Пьяня своим целительным обманом.
Ни слов, ни снов...
Ночь холодна
И одинокая до боли
Льет свет печальный
В зимнем поле
Загадкой желтою луна.
Счастье, как солнце.
Оно только греет,
Близко к себе никого не пуская.
Глянет надеждою в чье-то оконце
И снова во тьме исчезает.
Я брожу по улицам заснеженным
Огоньком в груди надежда светится
Может встречу Вас, но где же, где же Вы,
Почему бы нам теперь не встретиться
Снег да снег. На опустевших улицах
В этот час не встретишь и прохожего
Вечно только что-то сердцу чудится,
А по правде, ничего похожего.
Я Вас знаю, Вы хорошая,
Знаю глаз Ваших тепло
Только снежною порошею
К Вам дороги замело
Ни прямого, ни окольного
Нету к Вам теперь пути,
Но не будет, знаю, больно Вам,
Если мне и не дойти.
Встречу вспомнить-ли случайную?
Я об этом не прошу.
Берегу ее как тайну я,
Только вот, стихи пишу.
Но стихом своим не выдам я
Этой тайны никому.
Может просто я Вас выдумал,
Чтоб писать было кому?
Жила-была ёлка в далеком лесу
В серебряной шубке из инея,
Зеленые ветви держа навесу
Тянулась она в небо синее.
Снежинки водили над ней хоровод
Пел ветер ей песни хорошие,
Мороз-Красный нос одевал каждый год
Заботливо снежной порошею.
Красивой и стройною ёлка была,
Подружек красивее всех...
Но, вот, в том лесу зазвенела пила
И ёлка упала на снег.
И ёлкины ветки вдруг стали малы,
С них иней осыпался вмиг,
И только янтарные капли смолы,
Как слезы дрожали на них.
Потом нашу ёлку куда-то везли,
Потом в мишуру обряжали
И вот, наконец, от подружек вдали
Поставили в сумрачном зале.
Под вечер на ней загорелись огни,
Но ёлочке легче не стало.
Она доживала последние дни,
Она на балу умирала.
И в музыке тонко звенела печаль
Посыпались на пол иголки
Но людям ни капельки не было жаль
Погубленной ими же ёлки.
Сгубив молодую лесную красу,
Её больше не вспоминали,
И только снежинки в далеком лесу
О ней до весны тосковали.
Знаю я, что сном нерастревоженным
Вы забылись в этот поздний час,
Зная я, что вместе быть не можем мы,
За себя все знаю, и за Вас.
Голова бессильно долу клонится.
За окном январской ночи мгла.
Это ведь ночей моих бессонница,
Вам во сне забыться помогла.
Я запутался совсем в твоих ресницах,
Утонул в озерах твоих глаз,
И ведь надо было этому случиться
Не когда-нибудь, а именно сейчас,
Когда каждому из нас уже за тридцать
И у каждого есть дом свой и семья...
Надо ж было этому случиться,
Выдумка ты горькая моя!
За дымкой слез тревога и усталость,
Мне тяжело встречать твой взгляд таким,
Как будто в нем вся горечь отстоялась
Твоей любви,растраченной другим.
Что видишь ты за пеленою снежной?
Быть может, зори той твоей весны,
Когда к тебе под звуки песен нежных
Слетали тихо золотые сны?
И муки глаз твоих забыть не в силах,
Опять не сплю, которую уж ночь.
Уж лучше б, пусть со мной все это было
Раз я ничем не смог тебе помочь.
Много сказок на белом свете
И веселых, и грустных подчас
Если б сказкам не верили дети,
Им бы легче жилось сейчас
Потому что в мир снов красивых
Им уже не вернуться с пути
А концовки историй счастливых
Только в сказках можно найти.
До свидания, до скорого свидания
Вот и все, остались лишь слова,
Да неясные какие-то желания
Да летучие, как дым , воспоминания,
Да ледок, что сердце вдруг сковал.
Ветер кружит листья пожелтелые,
Бьёт дождём в вагонное стекло
Вы с моей надеждою несмелою
И с моей любовью неумелою
За собой увозите тепло.
Я хочу сказать Вам на прощание
Как померкнет все без Вас вокруг,
Но молчу, и удержав рыдания,
Лишь шепну: "до скорого свидания,
До свиданья, мой хороший друг."!
На душе январской стужи наледь
Растопить хотел я Вашим взглядом,
Но его не удержала память,
Адругих мне вроде и не надо.
И грущу об этом втихомолку,
Сердце никому не открывая,
Вспоминаю вечерами, всё без толку
И опять с надеждой засыпаю.
Бьёт метель в окно крылом колючим
Сердце мне она заледенила,
Ну а может это выход лучший,
Чтобы память Вас не сохранила?
Ещё, конечно, не весна
Еще кружится снег.
Еще закутаны леса
В его холодный мех.
Но на листке календаря
В коротком слове "март"
Встает весенняя заря
Как сотни лет назад.
Скоро-скоро дальняя дорога
Увезет нас в разные края
У далекого Падунского порога
Вспоминай меня, хорошая моя.
Вспоминай, пусть даже и не часто
Всё о чём когда-то мы мечтали,
Как потом мечты и, может, счастье
На разлуку эту променяли.
Верю я, что встретимся мы снова,
А теперь? Пускай бегут года.
Все равно мы выхода другого
Не нашли б с тобою никогда.
Скорей бы уж тепло! Морозы надоели.
Все снег,да снег, холодные ветра,
Да по ночам февральские метели
По ком-то стонут в поле до утра.
Морозом крепким воздух чистый скован,
Нет ни луны, ни облаков,
И лес, как будто тушью нарисован
На белом ватмане снегов.
Осень в шали расписной
Стороной идет лесной
По опушкам и полянам
И там, где она пройдет,
Тонкой бровью поведет
Лес становится багряным.
Грустью тихою полна
Медленно идет она
Из страны в страну по свету
И курлыкают гад ней
Вереницы журавлей
Вслед растаявшему лету.
По притихшим, по полям
По озябшим зеленям
Рсень стелется туманом
И среди поникших трав
И тоски пустых дубрав
Лето кажется обманом.
Осень явилась в сроки привычные
За летом, за бабьим пошли холода.
Листва на дубах стала коричневой
Стынет на зорях в речке вода.
Иней закутал луга паутиной,
Низкий туман над полями, как дым.
В рощах блистают красою картинной
Стайки разряженных в пурпур осин.
Вдруг среди красок палитры осенней
Ярким пятном непривычным для глаз
Озими буйная сочная зелень
Вспыхнула как цветовой диссонанс.
Дали подернуты дымкою синей,
Лес догорает в осеннем огне.
Как я люблю эту пору в России,
В доброй и милой моей стороне!
Упали резные кленовые листья
На тихие воды озер.
На тропы, где след перепутался лисий
И на паутины узор.
Снова осень нарядная
Лес притихший встревожила.
И с красотой этой рядом я,
И ты, на осень похожая.
А гроздья рябины, как будто кораллы
На бархате стройных берез.
На них по утрам вырастают кристаллы
Из инея или из рос.
Чистые зори, холодные зори
Закаты все ярче, алей.
Лето уходит, уходит не споря,
Уводит с собой журавлей.
Снова осень нарядная
Лес притихший встревожила,
И с красотой этой рядом я,
И ты, на осень похожая.
Шлейф из желтых листьев,
Зорь убор багряный,
Пасмурные выси,
Запах сена пряный.
Паутина в росах,
Будто хвост павлиний
Слышен на покосах
Гомон журавлиный.
Закружились стаи,
Вдаль зовет дорога.
Тихо увядают
Травы у порога.
Скоро бабье лето,
Скоро первый иней
Засверкает где-то
На рассвете синем.
В тучах рваных просинь
Неба голубого.
Золотая осень
К нам вернулась снова.
Еще цветут озябшие гвоздики
Среди холодных и пустых полей.
Еще слышны по утру в небе клики
Пролетных стай последних журавлей.
Еще журчит ручей, но сонно и устало,
Веселья прежнего в его игре уж нет
Еще и солнце греть не перестало
Но потускнел его неяркий свет.
И лето бабье кончилось давно
А гроздья яркие прихваченной рябины
Так и хотят попасть на полотно
Еще никем не созданной картины.
В сентябре летящей паутиной
Кроны лип одеты будто ватой.
Парки блещут красотой картинной
Пахнет медом, перезревшей мятой.
И хотя не скоро будут стужи
И не скоро поле станет белым,
Но уже печаль осенней лужи
Листьями опавшими зардела.
Осенняя прозрачность неба
Дрожит в росе, как в паутине.
И запах скошенного хлеба,
И птиц полет в рассветной сини,
И тишина над чистым полем,
Над ярко-желтою стернею
Все здесь пронизано покоем
Рассветной ясной синевою.
И все вокруг неповторимо,
И незнакомо, и знакомо.
Прекрасно, как во сне старинном
В том далеке, под отчим кровом,
Когда деревья были выше
Под благодатными лучами.
Уходит все и остается
Неразделенно и нетленно,
Как синева, что вдруг прольется
Росой на плечи иколена.
Осенние цветы ничем не пахнут,
Но как строги они в своем уборе,
Который так доверчиво распахнут
Навстречу снежным, полуночным зорям.
Еще немного и рассветные морозы
Погубят красоту последних астр.
Но разве с доморощенною розой
Сравним их венчиков лиловый алебастр.
Над серой рекою серые тучи
И нету у них ни конца, ни начала.
Лодки, столпясь в беспорядочной куче,
Цепями гремят у причала.
Ветер сырой и противный до дрожи,
Воет тоскливо, по-вдовьи.
И вот, уже щеки лизнул мои дождик
Своим языком коровьим.
И хлынул, закутав свинцовые дали,
Топя в себе день непогожий.
Вот, черти, синоптики! Правду сказали-
Ругается мокрый прохожий.
Наверное я не успею!
Скорее всего, не сумею!
Мне б только решиться,
А там -- провалиться!
Что будет с надеждой моею?
Ведь нужно всего-то три слова
Сказать, ни о чем не жалея,
Но снова и снова
Коротких три слова
Сказать не могу и не смею.
И вот наступил
Час мой звездный,
Сказал!
Но уже было поздно.
Сумерки ноябрьского полудня
Ветвями дубовыми исхлестаны,
Бесконечной вереницей будни
Тянутся затоптанными верстами.
Непогодой чернозем размешан,
Снега еще нету и в помине.
Вечер серый хмурью занавешенный,
Прячется в растрепанном овине.
Скучных дней размеренная поступь
Не заденет дней других, забытых.
Как же это все-таки не просто:
Память лет давным-давно прожитых!
Что тревожило тогда уж не тревожит,
Почему? Ответить не сумею.
Может, потому что был моложе,
Или потому что стал умнее?
Не хочу я говорить о прошлом,
Пусть достались мне не праздники, а будни.
Счастье отыскать повсюду можно,
Даже в этом сумрачном полудне.
Завораживает снег, завораживает,
Будто душу он мою замораживает,
Будто манит в голубые холода,
Не на время зазывает, навсегда.
И уйду я тропкою заброшенной,
Белым-белым снегом запорошенной
Я уйду, и следа не останется
Заметет следы метель-изгнанница
Занавесит кисеею с белой просувою
И ни будущего нет за ней, ни прошлого
Только белые снега изначальные
Да равнины русские печальные
Дожди барабанят по крышам
Нудные и унылые
Птицы в оконных нишах
Нахохлились застылые
Дороги в конец размыты,
Сапог от грязи пудов
Грязным бельем в корыте
В лужах листва дубов.
Неделю подряд, наверно
Мокнут крыши и стены
Тучи клочьями серыми
Виснут в растяжках антенны.
И тянутся вереницей
В воротниках поднятых
Встречных прохожих лица,
Бесцветные и помятые.
В лапах рыжих сосен
Чахлый зажат рассвет.
Осень -- тусклая осень...
Пепел сгоревших лет.
Эту пристань на том берегу
Я никак позабыть не могу
Будто жизнь всю сквозь серую мглу
Я плыву к ней и не доплыву.
Будто не было пережитых дней
И забытой надежде своей
Я обязан был верить и жить,
Чтоб туда непременно доплыть.
А потом! Что же было потом?
Был унылый обратный паром
И тоска опрокинутых в плёс
Ярко желтых осенних берез.
И вопрос: Ну зачем я там был?
Память сердца зачем ворошил?
Все равно ведь забыть не смогу
Эту пристань на том берегу.
На белом ватмане снегов
Как строчки спутаны пути
И среди тысячи следов
Твой след теперь уж не найти
Но от беды и до беды
Среди сомнений и тревог
Я их ищу: твои следы
На перекрестках всех дорог
Скажи, а нужно-ли искать?
Ведь будет мне сто крат больней
Потом их снова потерять
Среди безмолвия полей.
Иль в суматохе городской,
Что по себе еще страшней,
Ведь след затоптанный толпой,
Незрим на камне площадей
И все же буду я искать,
Пускай дорог не перечесть,
Мне просто очень нужно знать,
Что где-то на земле ты есть
А значит где-то есть приют,
И значит где-то есть причал,
И хоть меня там и не ждут,
Но он начало всех начал.
Теперь уж поздно начинать,
Мне до конца подать рукой,
Мне просто очень нужно знать,
Что где-то есть причал такой.....
Мне б только верить, только знать!
Тогда я до конца готов
Твой след потаявший искать
На белом ватмане снегов
Разум диктует слова и поступки
Их совесть фильтрует,
Нейдя на уступки.
Воля в страданьях себя закаляет
Троицу эту честь подгоняет
А бедному сердцу некуда деться
Оно лишь удары считает.
Всё шутя да шутя,
В полнамека, в полслова,
Мы на разных путях,
Но все снова и снова
Ищем новых дорог
И не верим ничуть,
Что меж нами порог
Можно перешагнуть....
В лето нет дорог из осени,
Только в зиму, только в стужу.
Уж давно не помню весен я
И традиций не нарушу.
Вспять не буду поворачивать
Эти сроки календарные,
Ни себя переиначивать,
Ни стихи свои бездарные.
А на зиму я не жалуюсь
Мне с ней нечего делить
Лишь прошу её: Пожалуйста
Душу мне не ледени
Ведь за белою метелицей
На тропе бесследной
Огоньком надежды теплится
Мой костер последний.
Ах, эти детские печали!
Их позабыть не хватит сил.
И лошади меня брыкали
И недруги, подчас, бивали
Собаки, помню, как-то рвали
Я еле ноги уносил.
Но это было все в начале!
Потом, когда постарше был
Опять меня в дерьме валяли,
Родные, помню, меня гнали,
Потом начальники ругали,
А я не сдерживал их пыл.
Но это тоже все в начале!
Потом, когда уж возмужал
Меня любимые бросали,
Друзья втихую предавали,
Мещане злобно клеветали
А я смеялся и молчал
Зато теперь, когда едва ли
На выдержку хватило б сил
Я всем, которые в начале
И тем, что как-то опоздали
И в душу мне не наплевали,
Я всем им злобу их простил....
А может-быть, я их любил?
Нет крыльев у меня. Одни мечты остались
И те все тают, тают, будто дым.
Но не о том сегодня я печалюсь
Что стал уже не молодым.
Трудных дорог мы с тобою немало прошли
Север и юг нам с тобою знакомы,
Вечно в пути, до конца наших дней не дойти,
Нам не дойти до родимого дома.
Годы тревог!
У тебя на висках седина,
Будто траву
Тронул осени иней.
Я бы не смог
Променять счастье трудных дорог
Ни на какие на блага земные.
В суматохе повседневных дел
Вроде нужных и не очень нужных
Жизнь свою я как-то проглядел,
Растерял среди метелей вьюжных.
Вроде что-то делал, как-то жил
И не сделал ничего и не нажил.
Хлеб не сеял, уголь не рубил,
В борозде за плугом не ходил.
Никаких болот не осушал
И засушливых пустынь не орошал.
Не водил по трассам поезда,
Не манила меня дальняя звезда,
Ни дорог не строил, ни мостов
Не валил и не сажал лесов
Бурных рек я не перекрывал
И алмазов я не добывал...
Жизнь проходит торной тропкой лет
И обидно, жил, а следа нет.
P.S. Но пусть не строил ты мостов
Не запускал ракет
Ведь людям ты давал тепло
А это жизнь и свет! (М.А.)
Не пойму, отчего
На душе не спокойно.
И тревогой неясной
Наполнены дни?
Будто память моя,
Как суровый конвойный
Вновь уводит меня
В лабиринты свои.
Может все оттого,
Что не много осталось,
Может год, может миг,
От строки до строки.
Пронести эту боль -
Нежеланную старость,
А последние метры
Всегда нелегки.
Я не жалуюсь, нет!
Ни в стихах и ни в письмах
Просто хочется мне,
Это можно понять,
Все ошибки свои
Пережить и осмыслить,
Чтоб их внукам моим
Не пришлось повторять.
Уходит лето.
Грустно это.
Течет вода.
Куда?
Все канет в лету
И поэты,
И воины, и города
Белый снег...Белый лес...Белый бред...
Сколько зим, сколько весен и лет!
Сколько взглядов, истаявших вслед,
Сколько грусти о том, чего нет!
Счет годам не умом я веду,
Он у сердца идет в поводу.
Знаю я, что меня заведет
Этот путанный, ломаный счет
В белый снег бесприютных полей,
В белый лес без путей и дорог,
В белый бред одиноких ночей
В боль разлук, что забыть я не смог.
Только я не жалею о том!
Все равно, не сейчас так потом
Уходить нам в последний рассвет
В белый снег, в белый лес, в белый бред.
Засвинцовела вода в речушке мелкой
И до осени опять рукой подать.
Счет годам вести какою меркой,
И с чего его мне начинать?
Скоротечность дней неизмерима.
Память что-то хочет удержать,
Но напрасно, все проходит мимо,
В двадцать так же как и в сорок пять.
Закрутилась на ветру замельтешила
Рыжая пожухлая листва
И вдовой, не помнящей родства
Осень на полях заголосила.
Я тебя зову -- не идешь!
Говорю с тобой -- молчишь!
Просто так тебя не поймешь,
А не просто -- еще оскорбишь.
А в глазах твоих -- не слепой,
Вижу я другое совсем,
Вижу, что дорогу со мной
Предпочтешь ты дорогам всем.
Только если б я был другой,
Только если б ты не была
Осторожною, что-ли, такой,
Если б верить людям могла.
Я не стану тебя убеждать,
Твои жертвы мне не нужны,
И твоя холодная стать
Не пробудет во мне весны.
Но я все же твой должник
И тебя я благодарю
За какой-то тревожный миг
Отогревший осень мою.
Молодой дождь за окошком
Чего-то бормочет,
Но его разговор
Я никак не пойму.
То ли он мне
Чуть слышно
Чего-то пророчит,
То ли сон
Вижу я наяву?
Это осень
Стучится опять
В мои окна,
Подбираясь по кронам,
Дубов поутру!
И разбитой мечты
Разноцветные стекла
Кружит память
На зыбком ветру.
За окнами грохочут поезда,
Врываясь в сны тревожной помехой.
И горько знать, что больше никогда,
И никуда мне с ними не уехать
Весь мир, как будто резкою чертой
Вдруг разделился на две половины:
Все что прожито -- в стороне одной,
А на другой -- все, что грохочет мимо.
Бесцельные и трудные года,
Никчемною ложащиеся вехой,
И сны тревожные, и эти поезда,
С которыми теперь мне не уехать.
Не верю я тому , что быстро пишется,
Небрежною строкою вдруг рождается.
Ищу слова, которые не ищутся
И на глаза никак не попадаются.
А как напишешь -- все опять похожее
На старые стихи, что сердцем признаны.
Бегут слова -- случайные прохожие,
Запетые, замызганные издавна.
Как им доверить тайны свои трудные
И как узнать, чем вера эта кончится?
Как причитанья длинные и нудные
И истины, что слушать уж не хочется.
Не верю я тому, что быстро пишется,
Не верю я тому, что вдруг рождается
Поэтому видать, слова не ищутся
И на глаза никак не попадаются.
Помни истину такую:
Сладким будешь -- расклюют,
В крайность бросишься другую,
Кислым станешь -- расплюют
Не стремись глупей казаться
Иль умнее, чем ты есть,
Вмиг раскусят самозванца,
Помни, по уму и честь.
Будь всегда самим собою
А уж плох ты иль хорош,
То не нам судить с тобою,
Поживешь и сам поймешь.
Подкралась разлука неслышно,
И время не остановилось!
Ах, как же нелепо все вышло,
Как глупо сложилось!
А быть по-иному могло ли?
Спроси -- не ответим....
Чтоб люди глаза нам кололи
Колючками сплетен?
Чтоб грязный поток пересудов
Твой лик затуманил?
Иль чтоб клеветою остудой
Сознанье изранил?
Подкралась разлука неслышно
Но знали мы -- неотвратимо.
Наверно, не зря все так вышло,
Прошла радость мимо...
Ведь горечь со временем стихнет,
Так было со всеми,
А в памяти нет-нет да вспыхнет
Забытое время.
И огорченья развеет
Как сны отлетают
И робкою лаской согреет
И слезы оттают...
Там,за снежной завесой,
За полем, за лесом,
Не за дальнею далью
В тридесятом краю,
Совсем почти рядом
Живет моя лада,
Которой печальные
Песни пою.
Не за далью -- за долей,
За болью невольной,
Все тает и тает
Очей ее свет.
А сердце не знает
И время считает,
И все ждет ответа,
Которого нет.
Когда же метели
Засыпать успели
Тропинку надежды,
Зовущую в рай?
Наверно так надо!
Нам совесть преграда.
Прости, моя лада,
Прости и прощай!
Когда приходит к нам усталость
Средь суматохи вечных дел
Мы ощущаем запоздалость
Как-будто в памяти пробел.
И в напряжении ненужном
Дни тяжкой чередой идут
И мимо, мимо берег южный,
И быт привычный и недужный
И непривычный нам уют.
От разлуки до разлуки
Подари мне свои руки,
Подари свою улыбку
И глаза,
Чтоб от встречи
И до встречи
Мне в любой
Ненастный вечер
Не страшна была гроза!
Не гроза и не кручина
Чтобы не были причиной
Неудач!
А не можешь,
Чем поможешь?
Только лишь
Беду умножишь,
Но не плачь.
Просто протяни мне руки
От разлуки до разлуки,
Нету края у кольца...
Знаю всё,
Что скажешь, знаю!
Все как надо понимаю,
До конца!
Перелески, проселки,
Вдоль проселков поселки,
Уходящие к небу поля
И бегут вместе с ними,
Прошагав пол-России
Тополя,тополя, тополя
Мимо окон вагона
В суматохе знакомой
Пролетают в огнях города.
Вот бы жить научиться,
Чтобы не торопиться
Никуда, никуда, никуда.
Перегоны, пролеты,
Поезда, самолеты,
Где конец, где начало пути?
Видно с этой орбиты
Сумасшедшие ритмы
Никуда не дадут нам сойти.
Я бы снова про осень
Вполголоса спел,
Если б знал я слова,
Если б петь я умел
Золотые дождинки
Бьют по краю листа
И уходит, уходит
В никуда суета
И приходит другое:
Долгожданный покой,
Тишина до рассвета
И тоска стороной,
И звенящие боли,
И разлуки в пути,
И осеннее поле,
И седые дожди...
Я бы снова про осень
Вполголоса спел,
Если б знал я слова,
Если б петь я умел
Летней ночи бархат синий
Звездным бисером расшит
Лунный свет, как будто иней
На листве берез дрожит.
Сорок лет по крученным дорогам
Жизнь меня за шиворот водила
Раньше думал: сорок -- это много,
А теперь и больше б не страшило.
Все мы потихонечку стареем,
Все идем к одной и той же цели.
Молодость лишь в старости жалеем,
А когда-то вовсе не жалели.
Все мы люди, все мы человеки,
Свойственно нам, людям, ошибаться.
А потом, отжив своё, на веки
В никуда уйти и затеряться.
Но главное, по-моему, не выжить
В буреломе лет, ползя за веком,
Главное, не опускаться ниже,
Оставаясь просто человеком!
Стучат в мои окна попутные ветры,
Опять в путь-дорогу зовут за собою
Туда, где шумят беспокойные кедры,
Где плещет Байкал бирюзовой волною
Понятны мне их иступленье и ярость
Ведь время жестокое необратимо.
И нет на дорогах, нацеленных в старость
Путей, по которым пройти можно мимо
Я с вами! Я верю вам,добрые ветры
И годы безделицей кажутся сущей.
Известно, что как ни трудны километры
Любую дорогу осилит идущий.
Не нужны никому пятьдесят моих зим,
Самому мне считать их не хочется
Было много друзей, когда был молодым,
А теперь у ворот одиночество
Никого не виню, видно сам виноват.
На дорогах каких все растеряно?
И заносит следы золотой листопад
Монотонно, уныло, размеренно.
И не нужно пустые слова говорить
И не слушать их, если и скажутся.
Оборвется с годами отжившая нить,
Но ведь новая где-то завяжется!
А у нас теперь снега по пояс.
Белая колючая метель,
От нее нигде я не укроюсь,
Разве что в морозную постель.
Гонит ветер тучи снежной пыли,
Продувая комнату насквозь.
Вы меня, наверное забыли.
В прочем,это к слову так пришлось.
Знаю это и другое знаю:
На холодных, на семи ветрах
Я и сам все реже вспоминаю
Что растеряно когда-то второпях.
И не снежная мне студит душу заметь,
И не от нее кричать хочу:
Горькая и медленная память
Да тревоги, о которых я молчу.
Снова время летних отпусков,
Сто путей уходят от порога
И тревожной перекличкою гудков
Меня вдаль опять зовет дорога
За порог -- и все заботы с плеч,
И ни сожалений, ни сомнений,
Только ожиданье новых встреч
В пестрой смене новых впечатлений.
Города, в которых не бывал,
Красота, которую не видел
Бурных рек расплавленный металл,
Нет, на жизнь свою я не в обиде.
Мне не больше, чем другим дано:
Ширь полей и купол неба синий,
И лесов зеленое руно
С чашами озер посередине.
И прозрачность голубой волны,
Невесомость солнечного света
И пропахшее полынью горькой лето ????????????????????????????
В паутине зыбкой тишины...
На тополях замерзли листья, не спав.
И на ветру гремят, как тонкие железки,
Не разбираясь в тонике октав
И диссонируя резко.
Как будто осень, лето и зима
Перемешались вдруг, в дрожанье этом,
Как будто бы вся эта кутерьма
Придумана немолодым поэтом,
Который так и не познав весны
Все начинал с порога увяданья,
Сомнения бросая на весы
Времен, не признававших состраданья.
Как будто бы в годах, летящих над землей
Одни лишь только осени да зимы,
И небо, скованное сумеречной мглой
Приемлимо лишь там, где обозримо.
Но не всегда выходит раз на раз,
Как говорят, года не пароходы,
Что в порт приписки не пришли сейчас
По случаю свирепой непогоды.
Они, вне графиков любых могли бы быть,
Ведь, черт возьми, там есть же капитаны!
Но вот вопрос, как можно переплыть
Штормующие вечно океаны?
И эта осень, спутавшись с зимой,
На рифах тополей висит листвой зеленой,
Замерзшею, железною листвой,
Морозами, вне графика, спаленной.
Нарушен времени привычный переход
И, чувствуя тревожную усталость,
я, как в последнем рейсе, пароход
Считаю, сколько мне еще осталось.
Не знаю, весен, осеней иль зим.
Какая разница! Ведь все равно с листвою
Железной даже, все мы облетим
Сверкнув иль продымив над утренней зарею.
И все-таки, останется наш след!
Пускай он сохранится не надолго,
Нам будет памятью в штормах прожитых лет
Сознание исполненного долга.
Всему свой срок на белом свете
Всему свой срок и свой порог.
И вот, опять рябины светят,
Как светофоры у дорог.
А нам нельзя остановиться,
Не ждать же нам с тобой пока
Погасят светофоры птицы
И запоздавшие снега.
Пускай сигналят нам рябины,
Всему свой срок и свой порог!
Любовь сквозь осени и зимы
Пройдет без тропок и дорог.
Как верить летящему случаю?
Ведь, в общем, он мог и не быть,
Но так его хочется к лучшему,
К надежде своей обратить.
И мы выбираем, как лучшее,
Надежду в случайном строю,
Ведь все-таки можно ж при случае
Поверить в удачу свою.
Шаг от шага отделяет шаг,
Ну, а если тысяча шагов?
Друг, скажи мне, будет или враг,
Кто-то не оставивший следов?
Если не считал их -- значит друг,
Потому что, просто шел вослед,
Посмотрите, много ли вокруг
Тек кому до счета дела нет?
Ну, скажи мне на прощанье что-нибудь!
По дорогам стелется поземка,
Заметая неприметный путь,
Протянувшийся меж ними нитью тонкой.
Но слова не могут изменить
Ничего, что названо судьбою.
Лучше уж молчанье сохранить,
Чтоб не быть обманутым тобою.
Понимаю я молчание твое
И упрек невысказанный тоже,
Как ты горе горькое моё,
На березку стройную похожа!
Как же позабыть мне эту стать,
Этот взгляд и робкую улыбку,
Как же мне шаги пересчитать,
Что прошла ты рядом тропкой зыбкой.
Как же мне в сознанье удержать
Тающую боль воспоминанья.
Знаю, от себя не убежать,
Ну, хоть что-нибудь скажи мне на прощанье.
Крик петуха пророчит нам рассвет
И мы, свои обиды забывая,
В преддверии рассвета умолкаем
Ждем, рассветет теперь иль нет.
А, сомневаясь, выглянем в окно,
Не видя ночью, как положено, ни зги
И долго потом мучает одно:
"Ужель надежнее куриные мозги!"
Долгие зимние вечера,
Ветер, мятущийся за окном,
Он сегодня как и вчера
Все гудит об одном и том.
Обреченность застывших полей,
Пустота бесприютных лесов,
Над притихшей землею моей
Стынут жалобы зимних ветров.
Белый, белый пушистый снег!
Если выпал бы он в декабре,
Примирил бы наверное всех,
Не успевших застыть на заре.
Только снега все нет и нет!
Что-то много бесснежных зим
За последние десять лет
За окошком проходят моим.
В декабре на дорогах грязь
И дожди в ночь под новый год
Льют себе, никого ни спросясь,
Почему, мол, все наоборот?
Значит что-то где-то не так
Только где, я не знаю о том,
И все всматриваюсь в этот мрак
За холодным оконным стеклом.
У трактира гомон! Уж мимо никто не пройдет
Смотрите! Смотрите! В клетках живые медведи!
Экзотика рядом! Настроенье отличное!
Красуются вязью резные наличники.
Стойки дубовые отполированы.
Столы -во! Не сдвинешь силищей!
Засижена мухами труба грамофонная,
А луж тут -- огромные тысячи!
Квасу-то с хреном и им, мухам, хочется,
Лакают его, хоботки вытягивая.
Напьются и долго на хлебе топорщатся,
Крылышками подрагивая.
Меню необычно. Золотом в строчках:
"Шти по-крестьянски", "Мясо в горшочках",
Водка "Старка", не очень старая,
Просто настойка с какой-то отравою.
Пьем. Заедаем. Кваском запиваем.
Глаз старине стилизованной рад.
Встречу свою с Пензенским краем,
Как повелось на Руси обмываем
Третий уж день подряд.
Ты как осень, холодная, чистая,
Ты, как ветка нарядной рябины
В той мелодии, что я насвистывал
Поначалу совсем без причины
Захотелось однажды рябине
К дубу старому вдруг перебраться...
Ах, как складно все в песне старинной
Только в жизни трудней разобраться
"Не зову, не жалею, не плачу"
Ах, Есенин, мой милый Есенин,
Извини за мою неудачу,
Извини за повторы сравнений.
Но, как осень холодную, чистую
Я люблю эту ветку рябины,
О которой тихонько насвистывал
Может быть вовсе не без причины.
Ты уходила плечи опустив
И пряча взгляд в предутреннем тумане,
А день вставал несбыточно красив,
Красивей чем в тургеневском романе.
В приметы я давным-давно не верю,
Но, загадав желанье, иногда
Все жду, вот-вот тихонько скрипнув дверью
Вернешься ты, ушедшая тогда...
Но не сбываться ни желаньям, ни приметам,
А дни бегут в лазоревую даль
Полынной горечью, да облетевшим цветом
Тревожа незабытую печаль.
Последняя исписана тетрадь,
Чернила высохли на кончике пера
И память что-то стала забывать
События, прошедшие вчера.
Наверно, незаметно подхожу
К черте, отмеренной мне строгою судьбой,
К последнему земному рубежу
За коим мир, как говорится, уж иной.
Как листья облетели все мечты,
Желаний нет и сожалений нет
И гомон суетящейся толпы
Мне неприятен, как и яркий свет.
Мне больше стали нравиться теперь
Минор, и полутон, и полутень
И, хочешь верь, а хочешь и не верь,
Безумная и сладостная лень.
Хоть и не стар я в общем-то, но пуст,
Как улей, оказавшийся без пчел,
Или как скрюченный осенний голый куст
Который будто так недавно цвел.
В бликах стекол оконных,
В рисунке обоев,
В желобках желтых листьев,
Где стынет роса
Я все время стараюсь
Увидеть такое,
Чего не увидят
Другие глаза
Для иных целый мир
Это просто названья:
Это речка, то -- поле
А это вот, лес.
Как не свойственна им
Моя страсть узнаванья
Повседневных, случайных
Привычных чудес.
Хоть на миг присмотритесь
Как с ветром суровым
Спорит осени поздней
Чеканная медь
И так жалко вам станет
Людей, тех которым
Ничего не дано
Разглядеть.
А увидеть все это
Любому не трудно
Только нужно по жизни
Идти, не бежать.
И тогда даже самое
Редкое чудо
Можно просто
В руках подержать.
До свидания, друг мой, до свидания...
Вот и все. Остались лишь слова,
Да неясные какие-то желания,
Да летучие, как дым воспоминания
И ледок, что сердце вдруг сковал.
Я сказать хотел бы на прощание
Как изменится все без тебя вокруг
Но молчу и, будто заклинание,
Все шепчу: "До скорого свидания!
До свиданья, мой хороший друг!"
Кружит ветер листья пожелтелые,
Бьет дождем в оконное стекло...
Ты с моей надеждою несмелою
И с моей любовью неумелою
Унесла последнее тепло.
Откричало зарево закатное,
Тусклый свет струится из-за туч,
Но, как-будто чудо непонятное,
Изменяя время на обратное,
Вспыхнет вдруг прощальный солнца луч!
Так бывает, но не повторяется,
Может в этом мудрость бытия?
И хорошее внезапно обрывается
И потом уже не возвращается
Как и эта выдумка моя.
Уходят друзья, уходят...
Сквозь сердце они проходят.
В нем оставляя след
Страшнее которого нет.
Они не вернутся, не спросят,
Для них нет ни зим, ни весен,
Для них ничего теперь нет,
Остался лишь памяти след.
XII.80
Почему меня не радуют
Эти белые снега?
Почему снежинки падают
Прямо в душу без следа?
Почему, как было смолоду
Не бодрит метель?
Или стал бояться холода,
Иль утратил цель?
Неужели я состарился
Хоть еще не сед?
Неужели не останется
Моей жизни след?
То-то мне зима не в радость
И весна не в цвет...
А на плечи давит тяжесть
Пережитых лет.
Ни желаний, ни стремлений
Ничего уж не осталось,
Только горечь сожалений,
Да осенняя усталость.
И дороги уж не манят
Не трубит труба призывно,
На продавленном диване
Обретаюсь неизбывно.
Только книги да журналы,
Да придуманные страсти,
Только к носу одеяло,
Как броню от всех ненастий
Только сердце, только годы
И осенняя усталость.
Да! Уплыли пароходы
Ничего ух не осталось.
Звезд золотые мониста
Тихо звенят над водой.
Где моя тихая пристань?
Может за той стороной.
Может за этой рекою?
Может на том берегу?
Но дотянуться рукою
Я до нее не могу.
Видно опять обманулся,
Слепо поверив в мечту.
Сколько уж раз к ней тянулся,
Чтобы обнять пустоту.
Видно самою судьбою
Писано мне на роду
Лишь помечтать о покое
Выдуманном на ходу.
Все что загадано не сбылось,
Рассыпалось по мелочам,
Не получилось, не сложилось
Растеряно и там, и сям.
Все приземленней и обычней,
Все проще без прикрас и фраз
Жизнь в своем будничном обличье
Идет и с нами, и без нас...
И всеж мечта жива все годы,
Она как свет из далека,
Пусть уплывают пароходы,
Ведь остаются берега!
Ах, эти песни! Они как письма,
Они для совести Как-будто призма!
Какую песню, скажи, ты любишь
И я скажу ты будешь иль не будешь
О чем поет в тебе твоё святое?
И постоянное, и доброе, и злое?
На чем настоян дух мелодии твоей,
Звучащий от зари и до последних дней?
Что в ней? Скажи, что скрыто в ней,
Что зашифровано в мелодии твоей
Что есть в ней и чего в ней нет?
И белый снег, и горький след,
И свет любви, идущий вслед,
И капля разума, что слеп!
И что-то мрачное, как склеп!
Что есть в ней и чего в ней нет?
Ах, эти песни! Они как призма
А для кого-то: чужие письма.
Вечер, осенний вечер.
Мрак и холодный туман.
Ветер, летящий на встречу,
Путаный, как обман.
Звезд Большой Медведицы
Виден сквозь тучи ковш.
Утро надеждой светится,
А ты до утра доживешь?
Доживешь ли, скажи, не заблудишься
В дебрях млечных дорог?
Выберешься? Не запутаешься?
А я, когда-то, не смог.
Встречи, как праздник!
А праздников мало.
Теперь их и вовсе
Почти что не стало
А если нечаянно
Вдруг и случится,
Я празднику рад,
Но боюсь ошибиться.
Боюсь я спугнуть
Эту радость печальную,
Боюсь вдруг увидеть
Улыбку прощальную.
Боюсь недомолвок
И слова, и взгляда,
Боюсь, что не знаю
Чего же мне надо!
Меняться мне поздно
Таким я и буду.
Вот так и живу
В ожидании чуда.
Чудес же в практичный
Наш век не бывает
И образ твой милый,
Как облачко тает.
А в сердце усталом,
Одна ты, одна ты!
И горечь разлуки
Да чувство утраты.
Я не могу этот ветер слушать,
За окнами завывающий,
Он мне мешает, он третий лишний,
О чем-то своем взвывающий.
Хватит двоим нам своих сомнений
Мне, и ущербной музе моей,
Как надоел этот ветер осенний,
Растративший золото летних дней.
По Заречью, по Онеге, да по Ладоге
По излюбленным прокофьевским местам
От Москвы-реки по длинной дуге-радуге
Лег наш путь к балтийским берегам.
Мимо рощ багряных, мимо палевых,
Вдоль лесов, уснувших у воды,
Где в осенней хрупкости эмалевой
Медленно теряются следы.
Мы с тобой, как первооткрыватели,
Только наш маршрут уже не нов,
Он давно изучен был внимательно
Лебединой стаей облаков.
И сейчас они над нами стелются,
И в реке, и в небе облака,
Будто кружит белая метелица
В август залетев издалека.
06.08.1966 г.
Еще не взялись реки ледоходами,
А кажется, что все сошло на низ
И белыми проплыли пароходами
Те сны, что раз приснившись не сбылись.
Уходит все куда-то завороженно
И тает где-то в голубой дали.
И жизнь, казавшуюся прежде очень сложною
Мы заново совсем прожить могли.
Ах, если б только для того мои желания,
Ах, если б только для того моя любовь!
Увы, не повторяются признания
Не возвращается утраченное вновь.
Над Великой занимается рассвет.
Северная строгая заря
Вырисовывает четкий силуэт
Псковского старинного Кремля
Тени у подножья древних стен
На зеркальной глади вод дрожат,
И грядет с рассветом новый день
Как и сотни лет тому назад.
Сколько их промчалось над рекой
Среди гульбищ, сполохов и смут!
Эх, река, тряхни-ка стариной,
Педь не зря тебя великою зовут.
Расскажи как средь чудских болот
Чудо-город внове срублен был,
Расскажи, как старый князь Донской
Из шелома воду твою пил.
Сколько видела пожарищ и смертей?
Сколько крови унесла ты, сколько слез?
Или горе вместе с памятью твоей
В озеро чудское пролилось?
Неторопкая волна бежит-бежит,
Времени ведя бесстрастный счет,
Древний кремль преданья сторожит
Старины, не умершей еще.
И рассветы новые встают
Над прозрачной чистою водой,
Полыхают зори, как салют
Родником истории живой.
г.Псков