Даг обнаружил себя наверху низкого холмика, разрывающего грязь крюком без воспоминаний о том, как он тут оказался. Его посоха при нем не было.

- Мы должны вытащить ее оттуда! Она же не сможет дышать!

- Даг, дружище! - Финч схватил его за плечо. Эш сжал другое своей большой рукой, поднимая его более эффективно; он неохотно стал на колени, все еще царапая крюком землю, а затем его крюк перестал доставать до земли.

- Это нехорошо, Даг! - сказал Сейдж. - Пожалуйста, перестань.

Растроенный женский голос, голос Вио сзади произнес:

- Помогите! Он повредился в уме от горя!

- Я не для того выжил в драке с глиняными людьми, - зло пропыхтел Даг, сбрасывая руки с плеч, - провел ночь на проклятой горе, две мили спускался с нее и проехал десять миль с поврежденной ногой, все это чтоб найти свою жену, чтоб меня остановили какие-то шесть футов!

- Он, что ли, ее кости хочет? - сказал незнакомый голос... одного из погонщиков?

- Говорят, Стражи Озера едят своих мертвецов... это для них как поминки. Но нам этого здесь не нужно!

- Хотя, она его женой была. Может, стоит позволить ему...

- Ну, моего брата он не съест, и кости его не украдет!

Даг боролся за свободу; все больше рук сдерживало его. Бо выкрикнул:

- Не нужно продолжать этого, Даг! Позволь ей покоиться с миром. Мы оказали ей все почести, уверяю тебя.

- Она не умерла! Я не знаю, что происходит, но она не умерла! Не могла умереть! Не Искорка! - Он вырывался, отбрасываю людей. "Крестьян."

- Даг, остановись, это сумасшествие!

- Проклятье, да помогите же мне! - закричал он в муке. Копание одной рукой не было его сильной стороной. Но у кого-то, должно быть, были инструменты выкопать могилу, так что она все еще должны были быть поблизости, чтоб раскопать ее вновь. Он не ожидал, что чужаки поймут его, но, может быть, ребята с юга?..

Мулетир протиснулся слишком близко к нему; Даг почти зацепил его своим смертельным крюком, и едва успел вместо этого просто ударить. Еще шестеро погонщиков прыгнули на Дага и повалили его на траву. Боги! Он не может вырывать у них Дар, как у глиняных мышей... "Да, я могу!" Непрошенная мысль немного замедлила его.

Он зарыдал от разочарования, вода размывала ео потрясенный вид теней, огня костра, испуганные лица людей.

- Послушайте, найдите другого Стража Озера! Кого угодно с толикой чувства Дара! Они подтвердят, что я прав! - Колено надавило ему на грудь, заставив его подумать о земле, которая, должно быть, давит на грудь Искорки. Что, если они продавят могильный холм? - Отсутствующие боги, вы закрыли ей лицо? В ее рот попадет грязь... в глаза... - Они ведь не зашили ей веки? Он слышал, что у крестьян раньше был такой обычай в некоторых местах...

Голос Бо дрожал, хотя должен был успокаивать:

- Даг, не могло быть ошибки. Она была холодной и окоченевшей. Мы не могли нащупать ее пульс. На лезвии ножа не было дыхания.

- Конечно, в жаркий день не было дыхания на теплом лезвии! Где Вит? Где Берри? Дайте мне Вита, он поймет!

- Он слишком болен, чтоб вставать, Даг, и Берри не лучше, - голос Готорна прозвучал тревожно из-под круга маячащих лиц.

"Не то, не то, что же делать?" Мощным усилием Даг упал наземь, раскидывая погонщиков.

"О, боги, спасибо вам!" Прибежал человек с лопатой. Сердце Дага подпрыгнуло в радостном облегчении.

- Да, да, помоги мне!.. - Он протянул руку к дико болтающемуся инструменту. И увидел, слишком поздно его предназначенную цель, когда широкое лезвие оказалось у его головы и сильно стукнуло его. Лица, огни костра, крутящиеся ветви над ним, все растворилось в горячих ярких искрах.

* * *

Он пришел в себя, моргая, его тошнило. Боль пульсировала, взрываясь, как молотом по наковальне в его голове и лодыжке. Легкие. Сердце. Он попробовал вдохнуть, затем сделал более глубокий вдох. Хотел дотронуться до головы и обнаружил, что руки его связаны.

Он повертелся - или попробовал сделать это - и понял, что сидит спиной к тонкому дереву, а его руки связаны за ним. Он недолго был без сознания - его слезы еще не высохли. Ощущение было похоже на то, как если бы по его лицу ползали улитки, и он вновь попытался освободить руку, чтоб стереть его с лица.

Ворочая запястьем, Даг ощутил веревку. Он мог бы вырвать ее Дар, если придется... он не умрет, если вырвет Дар чего-то, что он мог бы съесть, Искорка это придумала, Искорка, нет! Для него будет плохо пытаться сожрать полный рот пеньковой веревки. Он тяжело дышал, пытаясь собрать разбегающиеся мысли, потому что, кажется, они были его последним резервом. Пытаясь успокоиться, он расширил свой Дар. Слабое ощущение в его свадебном браслете не изменилось. "Хотя бы это..." Туманное размытое пятно под могильной насыпью на краю луга также не исчезло. Что бы ни происходило, хуже не стало. Пока.

Он посмотрел вверх и увидел Финча, Эша, Сейджа и Бо, стоявших рядом с ним полукругом и нерешительно глядевших на него. Хог прятался за Бо. Он тоже плакал, судя по мокрым следам на его рябом лице.

Даг сглотнул, облизнул сухие губы. Прохрипел:

- Мне уже лучше. Вы можете меня отвязать.

- Я это сам решу, Даг, - сузил глаза Бо.

Уловки. Ему нужно сейчас прибегнуть к уловкам вместо того, чтоб растревоживать весь лагерь видом свихнувшегося Стража Озера.

Орать - еще орать, боги, он уже ободрал всю глотку - не поможет. Прислушайся к разуму, прислушайся к разуму... он подавил хихиканье при этой любимой Искоркой мысли, потому что необъяснимый смех ему не поможет тоже.

Вид напряженного лица Сейджа напомнил ему.

- Сейдж... Я видел Келлу и Индиго. Они сбежали прошлой ночью и вернулись к Аркади. Индиго отправился к фургонам, чтобы встретить тех, кто там окажется, а Келла сейчас наверху на восточном гребне с Аркади и раненым дозорным, которого нашли я с Тавией, она тоже сбежала от своей глиняной мыши. Мы все целые. Ну, меня немного погнуло.

Сейдж едва не растекся прямо на глазах у Дага - как любой человек, который только что узнал, что ему не придется хоронить свою молодую жену. Не говоря о брате по шатру. И всем прочем. "Спасите Искорку." Но, кажется, этот спокойный рассказ успокоил его слушателей более, чем по лишь одному поводу.

- Пожалуйста... Все, что я хочу... все, что я хочу - это увидеть снова ее лицо. Один последний раз. Разве я многого прошу? - Даг бы, не сомневаясь, упал на колени, но пока он не убедил их отвязать его, двигаться он не мог. Но ведь недостаточно просто освободиться и убежать. Сейчас, когда разум вернулся к нему, он может придумать три разных способа побега, по-кошачьи быстрого. Но ему нужна добрая воля и помощь. "Вот сейчас верно." Он снова сглотнул, пряча свое безумное отчаяние. - Фаун и я, мы ведь много сделали для вас, ребята. Я знаю, что уже поздно, и что вы все устали, но... пожалуйста. Я просто хочу взглянуть на нее. Один последний раз.

И если этот раз действительно будет последним, что ж, у него все еще есть привязанный нож на шее, разве нет? Раньше, когда он попадал в отчаянные обстоятельства, эта мысль успокаивала и грела его некоторым суровым образом. Но не сегодня. "Я хочу Фаун, я хочу нашего ребенка, я хочу, хочу... Я хочу жить. Я ведь немногого прошу."

- Умоляю вас... - прошептал он.

Он попробовал собраться достаточно для того, чтобы сделать уговаривание, или даже не одно, пусть он не был готов к работе с Даром любого вида из-за своего состояния. Но затем он увидел сомнение на лице Сейджа и стал ждать - один удар сердца, два, три...

- Может, это его успокоит, - сказал Сейдж.

Даг подавил радостный вопль "Да, да!" и сказал скромно и мягко:

- Это все, чего я хочу. Пожалуйста.

Брови Бо нахмурились. Рот Финча изогнулся в сомнении.

Эш, чьи размеры сделали его жертвой каждого крика "Помогите это приподнять!" с тех пор, как они покинули Крокодилью Шляпу, вздохнул и грустно сказал:

- Ладно. Я буду копать.

* * *

Здесь была только одна лопата, принадлежащая мулетиру, который оглоушил ею Дага, и который сейчас неохотно ее уступил. Но даже с тремя мальчишками-южанами, сменяющими друг друга, это были бы убивающие минуты до того, как они раскроют надежды, которые столь преждевременно похоронили. Лихорадочное выкрики "Осторожней!" лишь убедили бы их, что Даг сошел с ума. Когда он начал бояться, что они ненадолго остановятся, и он не сможет наблюдать за этим без крика, он заставил себя пересечь поляну, чтоб взглянуть на Вита и Берри - хромая так жестоко, что Бо даже вскочил и поддержал его под локоть. Даг не протестовал.

Его родственники по шатру Блуфилд лежали вместе на тонком одеяле у края круга света, отбрасываемого костром. Готорн склонился над своей старшей сестрой и зятем, выглядя несчастным; он отпрянул, когда Даг приблизился.

Берри, слабая и мрачная, приподнялась на локте.

Даг уселся на колени подле нее. На этом расстоянии, теперь, когда он немного успокоился, он смог, наконец, понять, что происходит. Сначала он думал, что Злой частично вырвал их Дар. Но, нет - или не в точности.

Но при столкновении с попыткой Злого вырвать их Дар щиты закрылись так плотно, что сам их Дар оказался частично извлечен из тел и конечностей, образовав дрожащие защитные шары.

Даг выдохнул, очарованный, от изумления и потянулся, чтоб снять ореховый кулон Берри с ее шеи. Она запротестовала шепотом.

- Не надо, все в порядке. Он выполнил свою работу. - Не просто выполнил, но и почти кончился. Тонкая работа Даром была близка к своему завершению. Еще несколько часов, и она бы развалилась на части, освобождая ее Дар из своей скорлупы, оставив ее вымотанной, но живой. Когда он отпутал шнурок от ее волос, глубокая связь неохотно разорвалась на кусочки, как кленовый сироп, который внезапно превращается в сахар; и ее Дар тут же вернулся в свою нормальную форму, совпадающую с ее кожей.

Берри прерывисто вздохнула и сжала голову, подняв руки.

- О, - она, с трудом, села. - Что это было? Ох, Даг, ну и ночка! Вит... - она вдруг повернулась к своему юному мужу, лежащему без сознания.

- Минутку, - Даг наполовину ползком перебрался на другую сторону. Он улучил момент, чтоб изучить эффект второго орехового щита. Он также включился от попытки Злого вырвать Дар, но был сжат еще более крепко. И был очень близок к тому, чтоб распасться. После этого Вит не был бы таким уж шустрым, а его Дар восстанавливался бы несколько дней.

"Верю." Даг снял плетеный шнурок с шеи Вита и ощутил, как связь прервалась.

Вит застонал и пробормотал:

- Ужасно себя чувствую... Бо, что я пил?

Его склеенные веки открылись, и он непонимающе уставился на Дага. Заморгал. И внезапно понял:

- Даг! Ты здесь! Злой... Фаун... она подрезала твой нож, укрепила на нем перья...

- Вит, мы победили Злого! - сказала ему Берри.

- Да?.. Да, я помню... Его крылья отбросились, с ума сойти... Даг, твои щиты! Они, должно быть, работают! - Вит ощупал свое тело, будто удивлен тем, что оно все еще привязано к его голове.

- Да, хотя, кажется, им все еще нужна некоторая доработка. Отдыхай, дозорный. Ты свою работу выполнил.

Вит радостно свалился обратно.

- Эй, так я и отдыхаю, разве нет? Ух. Погоди, вот услышат это Барр и Ремо!

И многие другие кроме них. Две дюжины людей были свидетелями того, как бывший дозор Фаун застрелил ужасающего Злого. Даг подозревал, что этот рассказ ему не нужно будет трудиться рассказывать людям. Он сам разлетится как на крыльях.

Голоса Вита и Берри перебивали друг друга, рассказывая ему историю прошлой страшной ночи, все то, что они делали с тех пор, как сбежали от порабощенного отряда и до того, как на рассвете застрелили Злого. Даг едва слушал, его чувство Дара напряженно прислушивалось к могиле. Если щит Фаун распадется до того, как она окажется на земле, и вернет ее Дар обратно в тело, похороненное заживо... Это бы точно произошло, подумал Даг, в какой-то момент до завтрашнего утра.

Отсутствующие боги, и он почти позволил Аркади уговорить его провести ночь на горе. "Не кричи, только не кричи."

На насыпи парни перестали копать лопатой и склонились, протянув руки. Они работали, доставая их земли что-то жесткое и небольшое. Даг нашел посох и рывком снова поднялся на ноги, торопливо избегая настойчивой просьбы Вита пойти посмотреть на упавшие крылья и слабого, запоздалого вопроса Берри "Эй, а где Фаун?"

Даг упал на колени рядом с открытой ямой как раз вовремя, чтоб принять у них свою жену. Лицо Эша с выражением сочувствующей скорби маячило рядом. Она была везде такой же одеревеневшей и холодной, как настоящий труп, и он должен будет сделать крестьянам на это скидку. Ее мощнейший щит выпил весь ее Дар, концентрируясь на голове, позвоночнике, груди и, в особенности, животе. Савана, чтобы завернуть ее, не было... Ее похоронили в ее рубашке, обуви и штанах для верховой езды - но, спасибо отсутствующим богам, кто-то пожертвовал старый платок, что прикрыть ей лицо. Он лежал, мокрый и грязный, прикрывая ее рот и ноздри, и, по крайней мере, они не забились землей. Он убрал ткань прочь. Ее лицо было спокойным, губы слишком бледными, но вовсе не лавандово-желтыми, как у трупа. Ее глаза не были повреждены, веки были прочерчены бледно-фиолетовыми линиями вен под тонкой кожей, а черные ресницы лежали на скулах завивающимся веером.

Его рука тряслась так сильно, что он едва мог держать ее... Даг нашел орех и снял его через ее голову. Шнурок запутался в ее темных вьющихся волосах, слипшихся от комочков грязи, и ему пришлось прерваться на мгновение, чтоб отпутать его. Он в страхе вырвал несколько волосков. Мягче, мягче... связь разорвалась так же, как сделала это у Вита и Берри, и он отбросил орех с такой силой, что тот должен был долететь до середины поляны.

Ее окоченелость изменилась под его рукой, в ней появилась нарастающая дрожь. Он склонил голову и целовал ее лоб, щеки, все лицо, но не губы, потому что она сделала внезапный вдох, затем еще и еще, длинные глотки воздуха. Цвет вернулся на ее лицо и в его мир. Ресницы слабо дрогнули...

* * *

В темноте были голоса - отдаленные, будто слышимые с другой стороны времени.

- Бедная малышка!..

- О, как жаль...

- Это почти милость богов, что он ушел первым.

- Да, он бы не принял этого...

Она задумалась, в смутном негодовании, до того, как голоса утихли, где же ее поздравления?

Затем было давление, не дающее ей дышать, мучившее ее, и страх потери. Воздух, казалось, впитывался сквозь ее кожу, а не через медленно дышаший рот, просачивался в ее легкие и горячий, занятый живот. Куда ушел Даг? Он нужен ей, она была уверена в том. Что-то было ужасно неправильно...

Время утекало в темноту. Часы? Годы?

Наконец, бормочущие звуки вернулись в ее забитый уши, пробиваясь через тревожащую слишком огромную тишину, которая наполняла ее страхом того, что она внезапно оглохла. Она ощутила тяжесть и головокружение, и только тогда поняла, насколько она ничего не чувствовала раньше. Почти, почти... вот оно! Воздух!

Ее веки боролись за самое желаемое видение: Дага. Его глаза в серых тенях и мелькающем свете костра были чайного цвета, но несколько песчинок золота все еще блестели в них. От уголков его глаз пролегли к скулам мерцающие линии, будто нити серебра вбили в медный сосуд. Его щеки были покрыты щетиной, лицо в синяках и измучено, а его грязные черные как металл волосы торчали в разные стороны.

Сейчас он действительно выглядел на свой возраст. "И все еще хорош для меня..."

Ее рука стремилась вверх, чтоб дотронуться до серебряной влаги, когда она, наконец, справилась с дыханием. Улыбка почти расколола его лицо, но глаза все еще были сумасшедшими.

Ее пальцы дотронулись до грубой бороды, до его растянувшихся губ, наткнулись на его слегка кривые зубы с таким знакомым любимым сколом на одном из них спереди. Его поцелуи нашли ее пальцы, оставаясь на каждом по очереди. Ее рука скользнула по его лицу, вокруг шеи, сжала воротник... и о боги, что он сделал со своей хорошей хлопковой рубашкой, которую она для него сделала? Она готова была поклясться, что на ней больше дыр, чем ткани.

Поцелуи возобновились - лоб, щеки, подбородок, губы наконец.

Вот так лучше. Она все еще лежала неподвижно, у нее болело под ключицей и в ранах, оставленных на ее плече когтями глиняной мыши, но под ее рубашкой повязка Келлы, кажется, все еще держалась, натирая ее нежную кожу, когда она двигалась. Она все еще сможет вырезать... им нужно... погодите, что?..

- Даг! Там был огромный Злой-летучая-мышь... он летал... но мы его победили! - Она остановилась, прокашливаясь. - Вит его убил, ты можешь в это поверить? И твои щиты, они, должно быть, работают! Все эти бедные мышки умерли не зря... - Ее свободная рука ощупала горло в поисках орехово-волосяного ожерелья. "Самый лучший подарок на день рождения..."

- Да, да и да, Искорка... - Пылкое объятие при этих словах не обрадовало ее, как обычно, потому что вес его напомнил ей ее удушливый кошмар... значит, она спала? Или была без сознания?..

- Я знала, что ты не можешь умереть... ты выглядел слишком психованным, чтоб умереть, когда те ужасные летучие глиняные мыши утащили тебя... - Она изогнулась, и его хватка, наконец, ослабла достаточно, чтоб она могла сесть. - Эй, уже вечер? Было утро... я проспала весь день? Я не слишком хорошо себя чувствую... Я простыла? Почему я вся в грязи? Мои волосы... - Ее пальцы, ощупывающие грязные комочки, обнаружили длинный, липкий и холодный объект, который она с трудом извлекла из своих кудрявых волос. Это оказался здоровый дождевой червяк. Она отбросила его с прочувствованным "Фу-у-у!" - Это Вит мне насовал червяков в волосы, пока я спала? Я ему задам... - Ее пальцы ощупывали голову с новой тревогой.

Раздался голос Бо, тихий и невнятный, будто он снова напился:

- Простите... Мне так жаль...

Изумленное бормотание присоединилось к лепету Бо, и Фаун выглянула из круга рук Дага и обнаружила, что у их нежного воссоединения была целая аудитория, столпившаяся вокруг них: Бо, Готорн, Хог, Эш и Финч с Сейджем, незнакомые путешественники с Тракта... нет, погодите, она подумала, что узнает кое-кого, как погонщиков из чайного каравана, - милые ребята, хоть и грубоватые снаружи.

Вит протиснулся сквозь толпу, крича:

- Похоронили? Похоронили ее?! Чего ради вы взяли и сделали вдруг такую тупую штуку, как эта?! - Он упал на колени и отобрал ее у Дага, чтоб выдать крепкое и беспрецедентно братское объятие. Даг недолго это терпел со странной, милостивой улыбкой, а затем вернул ее обратно.

- Вит, - сказала Фаун с подозрением, - это ты засунул червяка мне в волосы? Ты соображаешь, что в твоем возрасте пора прекратить эти штучки?!

Один из погонщиков воскликнул с дрожью в голосе:

- Он поднял ее! Этот колдун, Страж Озера, поднял ее из могилы!

- Не думай об этом, - пробормотал Даг в ее уже согретые, лишенные червяков волосы. - Не надо думать об этом. - Как если бы он защищал ее от кошмарных видений - ее или своих?

Еще один погонщик, один из тех, что помоложе... как его звали? Спрус, вот как. Он упал на колено с другой стороны и протянул руки в мольбе:

- Мистер, мистер Страж Озера Блуфилд, сэр... вы не поднимете моего брата тоже? Он моложе меня, это была его первая поездка, и я не знаю как скажу о нем матери... пожалуйста!

Даг уставился на него в изумлении, его лицо было таким озадаченным, будто кто-то ударил его по голове лопатой. Только Фаун ощутила, как он вздрогнул, когда некоторое понимание пришло к нему.

- О. Нет, вы не понимаете. Отсутствующие боги... Нет настолько хороших целителей. Для начала, Фаун не умирала. Вы, тупые идиоты, закопали ее живой. - Его руки задрожали и сжали ее крепче. - Я не могу помочь вашему брату. Извините.

Фаун начала складывать картину случившегося. Она предположила, что должна была испугаться, но на самом деле разъярилась так же, как Вит:

- Вы похоронили меня и даже Дага не дождались?! Бо!

- Мы были уверены, что он тоже умер до того, - сказал Бо в шаткое оправдание.

- Вы могли узнать по моему браслету, что он жив! Мы ведь говорили вам об этом раньше!

- Может, один из других Стражей Озера мог бы, да никого из них тут не было. Никто не подумал спросить ту девушку, что проезжала здесь, Ниту, она очень торопилась, из-за раненого дозорного на горе.

Даг остро взглянул на Бо, но его отвлек погонщик, дергающий остаток его рукава:

- Пожалуйста, сэр, ему ведь и двадцати не было, он умер без единой раны. Совсем как она... - Мулетир живо кивнул на Фаун.

Неодобрение, жалость и ужас сменяли друг друга на лице Дага.

- А моего друга Бутджека?.. - сказал еще один погонщик, падая на колени рядом с первым. Фаун и Даг внезапно оказались окружены толпой умоляющих людей. Один из них попытался дотронуться до нее, но его рука упала, отпугнутая взглядом Дага и тем, что он крепче сжал Фаун.

- Вы не понимаете, - повторил Даг и пробормотал себе под нос: - О боги, придется говорить.

Осажденный, Даг начал, запинаясь, объяснять, что такое Дар, Злые, ореховые щиты. Он говорил о своих надеждах изготовить защиту для других крестьян, не только для своих родственников по шатру Блуфилд. Кто-то принес снятые ожерелья и сложил их кучкой у его колена; по настоянию Фаун их передали по толпе, чтобы люди могли подержать руками то, что не могли полностью постигнуть ушами. Кто-то выглядел очень заинтересованным, хотя близкие друзья и родственники убитых погонщиков явно желали другого ответа и продолжали пытаться получить его, изменяя свои вопросы. Бо, Вит и ребята из Крокодильей Шляпы - все свидетельствовали о том, что видели сами, и это должно было помочь; эти объяснения и явная изможденность Дага привели к тому, что настроение толпы вокруг них сменилось понемногу от опасного отчаяния к обычному разочарованию. Один или двое бросали на Фаун долгие тревожные взгляды, что казалось непропорциональным с ней самой - маленькой и взъерошенной.

С ней самой - маленькой, взъерошенной, грязной и ликующей. Она, Вит и Берри заслужили самые веселые веселушки, думала Фаун. Так что когда спор об ореховых щитах и оживших мертвецах, наконец, угас, она вскарабкалась на ноги и пожелала показать Дагу останки их Злого.

Прохладная весенняя ночь криво завертелась вокруг ее головы, когда она выпрямилась; она ухватилась за руку Дага, и он вновь обернул руку вокруг нее, выронив из-за этого свой посох. Только тогда она поняла, что Даг натворил со своей лодыжкой. Без ботинка его правая нога раздулась вдвое, а цветом была в фиолетовых прожилках, что прекрасно смотрелось бы на петунии, но для человеческой кожи было очень плохо.

Она повела его, пошатываясь вместе с ним, показать гниющие следы крыльев - Даг постарался предупредить всех не касаться ядовитой скверны останков Злого и не прихватывать сувениров. Он явно не хотел даже становиться лагерем так близко к ним, но сгущающаяся темнота и всеобщая усталость явно удерживала их всех на этой поляне до утра.

Все в отряде Сумах несли с собой легкие одеяла и еду для неудавшегося похода в Лавровое Ущелье, и большинство сохранили их, несмотря на форсированный марш Злого. Пока Даг искал с помощью Сейджа свою лошадь, стараясь не терять из вида Фаун, она грызла кусочек галеты до тех пор, пока ее желудок не успокоился и не смог принять пару полосок сушеного кидальника. Еда прогнала холодную дрожь. Это напомнило ей самый первый раз, когда она встретила Дага с его твердой верой в то, что еда - хорошее средство от шока, и она чуть улыбнулась.

В ее скатке был кусок мыла, и, несмотря на поздний час, ей больше всего хотелось вымыться. Они заняли у одного из погонщиков фонарь и прошли через дорогу и крюком вокруг ручья к чему-то вроде озерка. Было слишком прохладно, чтоб задерживаться; они разделись и быстро ополоснулись, разве что Фаун намылила и прополоскала волосы дважды, задержав дыхание и встряхивая головой под водой для верности.

Она подняла суету вокруг лодыжки Дага, не говоря уж о его новой впечатляющей коллекции царапин и ушибов, а он беспокоился из-за ее плеча. Они не могли ничего сделать со своей грязной одеждой, поэтому всего лишь выколотили ее о древесный ствол и вытрясли перед тем, как натянуть обратно на влажную кожу.

Когда они вернутся к фургонам и своим припасам, будет лучше.

Покаже же это... немного помогло.

Когда же они улеглись вместе между двумя тонкими одеялами на траве, ее разум начал вертеть события прошедшего дня, представляя другие, более мрачные исходы. Тогда она заплакала, уткнувшись в плечо Дага. В основном, он просто держал ее, но он едва ли мог выпустить ее из своих рук после того... после того, как ее... откопали из ее могилы.

Которая казалась достаточно ужасной до того, как ее не раскопали. Пройти весь путь, выжить столько раз только затем, чтоб оказаться убитыми на последнем шаге - и не бандитами, глиняными людьми или Злыми, но всего лишь невежеством и недопониманием.

- Ш-ш-ш, - пробормотал он ей в волосы, когда ее рыдания возобновились.

Она сглотнула, пытаясь успокоить всхлипы - не плачет ли она слишком много? - и спросила:

- А ты можешь сказать, с ребенком все в порядке после всего этого?

Она могла почувствовать знакомое спокойствие его концентрации под ее руками, когда он погрузился в ее Дар.

- Да, кажется так, - сказал он, возвращаясь и моргая, его глаза слегка блестели в тенях и свете костра. - Насколько я могу сказать, по меньшей мере. Знаешь, она не больше твоего мизинчика. Но я попрошу Аркади проверить, когда мы встретимся снова, на всякий случай.

Фаун растаяла от облегчения. Но...

- Она? Теперь ты уверен?

- Ага, - сказал он, и его голос звенел от легкой тайной радости оттого, что с ней было все в порядке. Когда она снова вздрогнула, он сказал ласково: - Мы назовем ее Мари.

Его мягкое поддразнивание было спланированным отвлечением ее от замогильных мыслей, и она была благодарна ему за это.

- Эй, а меня спросить не нужно? - Она подумала. - А как насчет Нетти?

- Дирла - прекрасное имя для умной сильной девочки. Или Сумах.

- Будет сбивать с толку, если Сумах будет поблизости вместе с Аркади. Может, позже.

- Позже, - пробормотал он. - О! Мне нравится это "позже".

- Только никаких зверят. Я иногда гадаю, чем думали мои родители. - Они явно не представляли себе взрослую женщину, тогда или позже. - Представляешь себе бабушку, которую все еще зовут Фаун-Олененок?

- И с огромным удовольствием.

Она захихикала и добродушно пихнула его:

- Лишь бы ты не начал мне говорить однажды: "Да, мой Олень^[11]".

Она чувствовала его улыбку в своих кудряшках и в конце концов достаточно согрелась, чтоб ее дрожь унялась. Она задумалась, с каких пор тонкое одеяло на обычной траве начало казаться ей такой неописуемой роскошью. "С тех пор, как Даг в нем со мной, и мы в безопасности." Безопасность, а не покрывало было настоящим источником ее комфорта, поняла она. И комфорт людей рядом с ними тоже, - едва не потерявших друг друга, спящих рядом на комковатых одеялах вокруг костра этой ночью не только затем, чтоб было теплей. Она обняла его крепче и, несмотря на все свои раны и разбегающиеся мысли, заснула.

-------------------------------

[11] Игра слов: Deer - олень, Dear - дорогая.