Даг упрямо раз за разом разделял остракизм Фаун, оставаясь в доме Аркади, когда тот не был на дежурстве, но в шатре целителей лагерь приходил к нему сам. Его время было разделено между традиционными занятиями подмастерьев, которые, по мнению целительницы Челлы, мог выполнить однорукий человек, и внимательным наблюдением. Волей-неволей он запомнил имена, названия шатров, личности и более личное - Дар - удлиняющейся цепочки жителей Русла Новолуния; менее уверен он был в том, кем считают его они. Было ясно, что целитель лагеря через какое-то время знает своих людей таким же образом, каким дозорный запоминает тропинки на своей территории.

Барр и Ремо между тем не теряли времени. Они собирались отбыть на исследование лагеря на просторе и впоследствии подготовить план вхождения в дозор как дозорных по обмену. Даг разрешил; это было неплохим использованием их времени и сняло бы их кормежку с соседей Аркади на пару недель, а также в некотором роде вернуло что-то лагерю за гостеприимство. Вскоре оказалось, что их предусмотрительность в представлении плана Дагу была не за разрешением, а потому что они хотели одолжить его разделяющий нож.

Ношение заряженного ножа отмечало дозорного как проверенного и надежного, и оба они заслужили у него эти звания. На территории этого лагеря, где не появилось даже сидячего Злого на протяжении трех поколений, Даг был почти уверен в том, что получит свой нож обратно неповрежденным. Сомневался Даг не из-за ответственности Барра и Ремо, а из-за своей собственной работы. Так что на следующий день после обеда он взял нож, собрался с духом и отправился искать главного мастера Русла Новолуния по ножам.

Ему рассказали, что ее имя было Вейв Блэктертл. Ее рабочую хижину, аккуратный домик из кипариса, глядящий на озеро с его южного берега, была легко узнать по небольшой коллекции человеческих бедренных костей, подвешенных для обработки под скатами ее крыши. Взобравшись выше, Даг обнаружил несколько более неожиданное - садик, окружающий хижину, но не для какой-то полезной еды, а для цветов. Даже сейчас, в тусклости завершающегося года, пятна ярких пурпурных и желтых крокусов выглядывали из аккуратных удобренных грядок, а нераскрывшиеся бутоны на цветочных кустах были красными и толстыми.

Поскольку он пробирался не в убежище Злого, Даг заставил себя частично приоткрыть свой Дар. Так что он еще не успел подняться на ступеньку крыльца, как появилась женщина и уставилась на него. Она была худощавая, с проницательным взглядом и тревожно напоминала Дагу его тетю Мари более молодой версии.

Ее каштановые волосы были забраны назад в обычный скорбный узел, который носили мастера за работой, но ее благоразумно подрезанная юбка и жакет были вышиты узнаваемыми цветами кизила¹. Суровый вид, свойственный мастерам по ножам, был ей также присущ, хотя ее взгляд говорил не об оскорбленной затворнице - Даг подумал о своем брате - но об открытом любопытстве.

- Мастер Вейв? Мое имя Даг Блуфилд. - Он умолчал о части "Без Лагеря". - Могу ли я побеспокоить вас вопросом о ноже?

- О, вы, вероятно, чудо Аркади Уотербёрча? Я о вас слышала. Поднимайтесь. - На ее крыльце, защищенном от дождя, было несколько удобных сидений с подушками; переплетенные ивовые прутья скрипнули, когда Даг уселся. Она села на соседнее сиденье с другой стороны низкого деревянного столика.

Даг заинтересовался, услышав такое описание себя. Он точно не делал здесь ничего чудесного. Он зацепил крюком шнурок, сплетенный Фаун, снял через голову кожаные ножны и положил их на стол, после чего извлек ровное костяное лезвие.

- Несколько недель назад, вверх по реке Грейс, мне пришлось перепривязать - и зарядить - разделяющий нож. В условиях относительной срочности.

- Я слышала, вы путешествовали с теми двумя дозорными, который выкурили гнездо речных бандитов. Вы все из Олеаны, правда? Вы далеко забрались от дома.

Даг решил не уточнять то, что Барр и Ремо рассказывали о себе и о нем. "Плыли вниз по реке и попались бандитам" легко может быть переделано в "Нас послали вниз по реке, чтоб уничтожить бандитов" и позволит избежать смутных вопросов о том, как напарники присоединились к Дагу.

Опустив преамбулу о Рейнтри, Даг выдал мастеру Вейв такой же урезанный рассказ о Крейне и его смерти, как ранее Аркади. Пока он рассказывал, ее хмурая мрачность усиливалась.

- Разделяющий нож, - сказала она, - создается как инструмент жертвования и спасения, а не казни преступника.

- Этот некоторым образом стал и тем, и другим, и третьим. Крейн заплатил гораздо меньше, чем был должен, но зато все, что имел. Я не прошу вас судить нравственность его создания, мэм. Лишь его качество. Понимаете, это первый нож, который я делал. Убьет ли он Злого?

- Слухи, которые слышала, не проясняли, были ли вы дозорным или целителем. - Она из вежливости не упомянула "предателя", "дезертира", "изгнанного" или, совершенно очевидно, "сумасшедшего". - Откуда вы вообще знаете, как делать ножи?

- Мой старший брат - главный мастер по ножам в лагере Хикори в Олеане. Я немного нахватался у него, от случаю к случаю.

Ее брови изогнулись в некотором сомнении.

- Если мельтешить под ногами - это все что нужно, чтоб создать талант, мне бы везло куда больше с моими подмастерьями. - Но она взяла нож и открыла Дар, чтобы его проверить, прикладывая его по очереди к губам и ко лбу, с открытыми глазами и закрытыми. Даг наблюдал с тревогой.

Она мягко положила его обратно на стол.

- Ваша спиральность примерно в четыре раза сильнее, чем нужно, но он звучит и не выказывает признаков утечки. Не вижу причины, отчего бы ему не сломаться как положено, когда он подвергнется влиянию Злого. Подтверждаю, что он кажется необычно темным и несчастливым ножом, но заряженные ножи вообще редко радостно щебечут.

- Крейн был настолько близок к бешеному псу в человеческом теле, что разницы особой не было, но дураком он не был. Я думаю, ему понравилась ирония повесить это на мою шею, - признал Даг. Но, кажется, этот нож вполне безопасно одолжить; так он и сделает.

Влажный бриз, едва теплый, заставил кости слабо стукнуть под скатом. Вспомнив о другой надобности, он спросил:

- Нет ли у вас запасных чистых ножей? У моего брата обычно были. Там было всегда больше костей, чем сердец.

- Почему вы спрашиваете? - спросила она в ответ.

- Я сам сейчас без предназначенного мне ножа. Мой старый был... потерян. Я предполагал заменить его, как получится. Я предпочел бы сделать его сам, под лучшим контролем - если пожелаете, мэм.

- Кажется, вы немного за пределами проверочных заданий для подмастерьев, - Она кивнула на нож на столе. - Вы хотите обучиться искусству? Не знаю, посмею ли я украсть вас у Аркади.

- Нет, мэм. Я всего лишь хотел большей уверенности, если я когда-либо вновь попаду в такую ситуацию.

- Уверенность? Нервозность, я б это так назвала. - Она оглядела его с тревожащей смесью любопытства и неодобрения во взгляде. - Этот нож, привязанный к убитой женщине, кому-то принадлежал, и это были не вы. И вы взяли его без сомнений, не задумавшись ни на минуту.

- У меня была масса сомнений, мэм. Мне недоставало времени.

Она пожала плечами.

- Это не срочно. Попросите пожертвования у родственников по шатру.

- А вам не было оставлено костей для общих нужд? Или без имеющихся родственников?

Ее выражение лица и ее Дар стали чуть менее прозрачными.

- В настоящее время нет.

Другими словами, хитроумные олеанские парни пусть отправляются просить милостыню у себя дома. Возможно, он сможет, позже, если заслужит какое-то положение для себя в этом лагере.

Вейв глянула вниз. Наверх к ее хижине взбирались две девушки-дозорные, которых Даг встретил в первый день своего пребывания здесь на воротах. Длинноногая блондинка наполовину закрыла Дар и была отчего-то несчастлива. Они посмотрели с удивлением на Дага, и он несколько закрылся, сложил нож Крейна обратно в ножны и повесил на шею. Обе напарницы провожали его глазами.

- Привет, Тавия, Нита, - сказала сердечно мастер. - С чем вы пришли сюда?

- О, Вейв! - сказала Нита горестно. - Что-то ужасное случилось с моим заряженным ножом... Ну, он должен был стать моим заряженным ножом. Мой отец обещал его мне, когда я вернусь из Лутлии, но сегодня утром, когда его достали с полки... посмотри!

Она поднялась по ступенькам, вытащила из ножен нож, который сжимала в руках, и положила его на стол перед мастером. Сухое костяное лезвие треснуло, разделившись на две половинки. Следы оборванной работы с Даром еще держались на нем, но его спиральность и смерть, содержащаяся в ней, исчезли.

- Он клянется, что с ним было все в порядке, когда его последний раз убирали, и никто его не ронял... что с ним случилось? Вейв, ты сможешь починить его?

- О, дорогая, - сказала Вейв, беря нож. - Как стар он был, Нита? Это не моя работа.

- Я не знаю точно. Мой отец носил его, когда был моложе, и его дядя перед ним. Может, мы сделали что-то неправильно - может, его надо было маслом смазывать, или, или?..

Мастер перевернула лезвие, изучая раскол.

- Нет, разницы бы не было. Он попросту был слишком стар, Нита. Работа с Даром на ноже не может держаться вечно, знаешь ли.

- Я собиралась взять его в дозор завтра!

Дозор, к которому присоединятся Ремо и Барр. Вот и нашлись причины их срочного и добровольного желания выступить, одна блондинистая и одна рыжая. Даг не думал, что позволил улыбке проступить на своем лице, но Тавия, пытливо наблюдавшая за ним, вернула неуверенную полуулыбку.

- Можешь ли ты что-нибудь сделать? - продолжила Нита. - Неужели жертва моих родственников просто пропадет? Выброшенная на ветер?

Даг уже однажды был в такой сцене с расстроенным юным дозорным. Он сказал мягко:

- Если этот нож носили в дозоре много лет, она не выброшена, даже не будучи использованной на Злом. Он помогал вам все это время.

Нита посмотрела на него взглядом, говорящим "Ты кто такой, поганец, чтоб это говорить?"

- Но я могла взять его в Лутлию вместо того, который мне дала бабушка, и использовать в прошлом году на сидячем Злом, которого нашел мой дозор. И тогда у нас все еще был бы другой.

Большинство юных дозорных, которые меняются с севером Мертвого озера, привозят с собой заряженные ножи из дома; что-то вроде обычая, вознаграждения за обучение. Даг сам увозил заряженный нож в Лутлию дважды в начале своего длинного счета. Примерно половина дозорных возвращается, готовые принять расширившиеся обязанности. Ножи не возвращаются. Устойчивый поток жертвования, текущий на север.

- Ты не можешь этого знать, - успокаивала ее Вейв. - Думаю, нож, который ты взяла с собой, также был очень стар, разве нет? Их судьбы могли просто поменяться.

- Тогда, может быть, мне стоило забрать оба. - Но руки Ниты разжались и она вздохнула. Она добавила противоречиво: - Не знаю, когда мне выдастся шанс получить другой. Все мои родственники отвратительно здоровы.

Юмор дозорных, но Тавия добавила более серьезно:

- Никто здесь не хочет жертвовать. Никто в моем шатре не даст мне заряженный нож, потому что его ни у кого нет. Мама даже не дает мне разрешения привязать ко мне чистый! Она говорит, я слишком молода. Нита клянется, что в Лутлии говорят, что если ты достаточно взрослый для дозора, то ты достаточно взрослый для жертв.

"В Олеане тоже". Даг подумал о своем двоюродном брате-дозорном, который принес жертву в девятнадцать. "Слишком молодым." Обе стороны этого спора казались Дагу правыми, что несколько перекосило ему разум. А может, это было его сердце.

Заставив себя говорить, чтоб повернуть юных дозорных в более оптимистичную сторону, Даг полюбопытствовал:

- Так значит, завтра вы будете командиром дозора?

- Пока нет, - сказала Нита мрачно, затем добавила, - но наш лагерь обещал мне следующее вакантное место.

- А как много дозоров вокруг Русла Новолуния?

- Восемь, когда мы в полной силе. - Она нахмурилась, глядя на него. - Вы забавный человек. Те парни из Олеаны говорят, что вы одержимы крестьянами.

- Вам следовало бы зайти к Аркади и поговорить с моей женой Фаун, - сказал Даг суховато из-за ее тона. - Вы можете померяться убийствами Злых. Она также убила одного, Барр или Ремо не рассказывали вам об этом? Недалеко от Глассфорджа. - "И это не был просто сидячий Злой".

Ее нос сморщился.

- Звучит весьма фальшиво. Вы ведь дали ей нож, не так ли?

Даг склонил голову:

- Мы все обменялись ножами. В конце концов.

- Но она никогда не сможет принять разделение в свою очередь.

"И я этому рад". Но даже это была половина правды. Странная история потерянного ребенка Фаун не была тем, что ему хотелось бы рассказывать здесь - если, конечно, у мальчишек хватило мозгов оставить ее при себе.

- Многие Стражи Озера также никогда не принимают разделение - разве не на это вы только что жаловались?

У Дага было, понял он, трое слушателей, далеких от теплоты, но достаточно захваченным этим чужаком из дальних земель, чтоб не перебивать его. Нита заняла последнее сиденье, Тавия удобно склонилась над одной из подпорок крыльца, и Вейв, казалось, не торопилась возвращаться к задаче, которую он прервал. Он сглотнул и неожиданно свернул на то, что называл "балладой о Гринспринге", так, как он рассказывал об этом Аркади и дюжинам людей перед ним. Слова Дага становились все более отполированными с каждым разом, но, он надеялся, не настолько легкими, чтобы не суметь донести вес его ужаса. К тому времени, когда он стал рассказывать об общей могиле детей, глаза его слушательниц были темными от жалости, однако их рты оставались закрытыми.

- Ваши ответы, мне кажется, достаточно просты, - сказала Нита, когда он, наконец, закончил. - Гоните всех ваших крестьян к югу от Грейс. Не то, чтоб мы желали их принять...

- А вы пробовали согнать крестьянина с земли? В этом нет ничего простого, - сказал Даг.

- Это тоже правда, - сказала Вейв. - Сотни лет назад народ Полумесяца все еще жил кочевыми лагерями, зимними и летними. А потом пошло так, что если ты оставляешь землю на сезон, то возвращаешься и находишь ее вычищенной, распаханной и засаженной. Мы в конце концов должны удерживать нашу территорию сидением на ней, деля шатры между этим лагерем и Мшистой Рекой. И посылать людей от совета лагеря вниз в Греймаут рисовать линии на листах крестьянской бумаги, чтоб заявить, что мы ей владеем! Абсурд!

- Цена для нас за обучение крестьян - ничто в сравнении с ценой, которую заплатят все, если мы этого не сделаем, - сказал Даг упрямо.

- У вас на севере - может быть, - сказала Тавия.

- Везде. Мы должны начать там, где мы есть, с каждым кусочком, который перед нами. Никогда не упускать шанса стать другом и обучить - эту задачу может выполнить каждый.

Вейв небольшим жестом указала на плечо Дага, где свадебный браслет под рукавом его куртки не мог спрятаться от ее Дара. Она сказала сухо:

- Я б сказала, что в своей дружбе вы зашли несколько далеко, человек из Олеаны.

"Пока еще недостаточно далеко." Даг вздохнул, поднимаясь, вежливо дотронулся до брови:

- Я как-нибудь зайду узнать о тех пустых ножах. Доброго дня, мэм, дозорные.

* * *

На протяжении следующей недели Даг все сильнее втягивался в работу в шатре целителей. Не то чтоб он и раньше множество раз не оказывался в руках целителей, но смена угла зрения, глядящего в корень настолько разнообразных проблем, вносила большую разницу, чем он предполагал. Как дозорный, он никогда не шел к целителю до последнего; сейчас, став частью этого последнего, он обнаружил в себе понимание не столько этого, сколько раздраженного мастера, выговаривающего "И почему бы тебе не прийти раньше?"

Полдюжины людей в день приходило с незначительными хворями или ранами, хотя однажды пришел мужчина со сломанной ногой, а днем позже - более интересный и гораздо более сложный случай - женщина в возрасте с переломом ребра. Еще более деликатной проблемой была женщина с уродливой опухолью в груди, которую Аркади лечил каждый день, отщипывая ее кровоснабжение, крохотные кровеносные сосуды один за другим. Его объяснение того, почему он не попробует уничтожить ее посредством вырывания Дара заставило Дага взрогнуть - Дар опухоли, видимо, был бы почти так же токсичен, как брызги Дара Злого. Аркади также начал брать Дага с собой на ежедневный обход шатров, хотя Даг не был уверен, чем он заслужил такой прогресс - ему все еще не разрешалось выполнять даже простейшую работу с Даром, и он мог лишь что-то доставать, нести или придерживать.

Старые журналы, сложенные на полках, оказались неожиданно захватывающими после того, как Челла научила его разбирать их. Они напоминали Дагу записи дозорных: запятнанные, потертые, с ужасным почерком и сбивающими с толку аббревиатурами. Но также, как и в записях дозорных, чем больше он читал, тем больше он начинал видеть между строчками - так же хорошо, как и сами строчки. Люди, заходящие в шатер, показали Дагу, как целители обращаются с некоторыми жалобами; записи учили его тому, чего он еще не видел, так что он проглядывал их страницы ежедневно до тех пор, пока не угасал свет. Он поздно начал учиться искусству целителя, и теперь старался взять так много, как только можно. Он перебарывал нерешительность своего северного языка, чтоб задать Челле и Аркади столько вопросов, сколько обычно задавала Фаун.

Его голова гудела от всего этого, когда он вернулся в дом Аркади однажды после обеда за забытой связкой зубоврачебных инструментов и нашел Фаун плачущей, свернувшейся в их постели. Он уселся рядом с ней, когда она села, торопливо вытирая глаза и притворяясь, что зевает.

- О, ты вернулся! Я всего лишь вздремнула, я от этого всегда в беспорядке и ужасно выгляжу, если днем сплю... - Но ее улыбке не хватало ямочек, а ее большие карие глаза были печальны.

- Искорка, что случилось? - Он мягко провел большим пальцем по влажным дорожкам из уголков ее глаз.

- Ничего. - Она встряхнула темными локонами, отказываясь, к его облегчению, от своих шатких отговорок. - Я просто... просто глупа, наверное.

- Не "ничего". Потому что ты не глупа. Расскажи мне. Ты ведь можешь рассказать мне что угодно, правда? - Он надеялся на это. Потому что здесь, так далеко от дома и родственников, он был всем, что у нее было.

Она уныло фыркнула и, подтверждая, кивнула.

- Я просто... я просто... по ночам все хорошо, когда ты возвращаешься и говоришь со мной, но весь день так тихо, целыми днями, с тех пор как Барр и Ремо уехали. И мне нечего делать. - Она помахала пустыми руками. - Я закончила шить последнюю пару белья, и у меня кончилась шерсть для носков, и даже нечего приготовить или вымыть, потому что соседские женщины Аркади делают все это. Слишком серо и холодно, чтоб сидеть снаружи, поэтому я просто сижу здесь и, и ничего не делаю. И это вовсе не так весело, как я думала. - Она потерла лицо и продолжила тише. - Это не тоска по Вест-Блу, потому что не хочу туда возвращаться. Может, просто потому, что у меня месячные скоро начнутся. Ты же знаешь, какая я от них делаюсь злая.

Он нагнулся и поцеловал ее влажный лоб, обдумывая оба ее предположения.

Вполне можно было, как он прекрасно знал, тосковать по дому, куда вовсе не хочешь возвращаться. И ее месячные без сомнения скоро начнутся. Всё правда, подумал он, но неполная.

- Бедная Искорка! - он поднял ее руки, одну за другой и поцеловал их, что заставило ее сглотнуть и снова фыркнуть.

- "Ничего" - это как раз то, чем является проблема. Твоим рукам одиноко, вот и все. Они не привыкли быть сложенными.

- Можешь ли ты достать мне... в этом лагере ведь есть Склады, как в Хикори? Можешь ли ты достать мне еще немного шерсти или хлопка или еще чего-то? - Она нахмурилась. - О. Но, полагаю, у нас здесь нет никакого кредита.

- Нет, у нас его нет. - Он посмотрел вниз на нее. Должна ли его голова в самом деле быть набита так плотно, если он перестал заботиться о ней? Каждый вечер ее глаза блестели, ее губы приоткрывались, когда она живо слушала его рассказы о прошедшем дне, и он думал, что это главное. Он должен был заметить, что она все меньше и меньше могла дать ему в ответ. Ее дни должны быть заполнены новыми событиями так же, как и его; только отсутствующие боги знают, насколько ее голова была более приспособлена для обучения, чем его когда-либо будет.

Она села прямее.

- Не обращай на меня внимания. Я обещала, что вынесу всё, что мне в этом лагере подадут до тех пор, пока тебе это нужно, и не собираюсь нарушать свое слово. Со мной все будет в порядке.

- Ш-ш, Искорка. Конечно, мы что-нибудь придумаем. - Он обнял ее и устроил так удобно, как мог, пока она, наконец, не начала легонько улыбаться, а затем пошел искать Аркади.

* * *

- Это исключено, - сказал Аркади, когда Даг закончил излагать свою просьбу. - Крестьяне не могут обучиться нашим техникам.

Даг не был удивлен. Он продолжил, несмотря ни на что:

- Я всегда подумывал обучить ее сам, позже, но заставлять ее просто сидеть вот так - это огромная трата ее времени. И ресурсов лагеря. Фаун может обучиться всему, что вы сможете преподать - исключая работу с Даром - мы всегда предполагали, что она станет моими "запасными" руками, если я появлюсь среди крестьян как настоящий целитель. Вы этого не видели, а я видел. Когда она рядом со мной, крестьяне успокаиваются и перестают меня бояться, и не важно, что я обычно выгляжу как заморенный бродяга. Женщины - потому что они видят, что она не боится, а мужчины - потому что она такая хорошенькая, что они забывают бояться смертельной магии Стражей Озера. И если я собираюсь обследовать крестьянских женщин и девушек, а, я думаю, их будет половина клиентов, мне нужно, чтоб она была рядом, потому что я не смогу до них дотронуться. - Он подумал о лечении грудной опухоли, которое проводил Аркади, и других еще более интимных женских хворях и поежился. - Отсутствующие боги, да!

Аркади закончил краткую записку об удалении зуба, которую набрасывал, положил перо и нахмурился, глядя на Дага.

- Вовсе не решено еще, что вы сможете свободно лечить крестьян. Что касается пребывания Фаун в шатре целителей - уверяю вас, пусть у нее умелые руки, но ее яркий Дар, всегда открытый, будет раздражать пациентов. Да и целителей.

- Меня он не раздражает, - сказал Даг. - Это все те же дурацкие доводы, которые приводила Хохария на озере Хикори. Один открытый Дар маленькой крестьяночки настолько сильно беспокоит людей, насколько они хотят этого сами. Стражи Озера прекрасно имеют дело с Фаун, когда хотят.

- Да, но почему они должны хотеть?

Даг укусил себя за губу.

- Я здесь чужак. У меня нет доверия в этом лагере. Я знаю, что не могу просить этого у людей. - Его глаза поймали взгляд Аркади и удержали его, а голос превратился в командирский рык. Судя по тому, как Аркади слегка отпрянул, это оказалось для него неожиданным. - Но вы можете. Я видел, как этот лагерь вас уважает, и сейчас я слишком хорошо знаю почему. Вы можете сделать так, чтоб это произошло, если захотите, и мы оба это знаем. - Даг позволил своему голосу и взгляду стать полегче. - Кроме того, что мы теряем? Попробуйте ее взять на пару недель. Если Фаун не сработается, придумаем что-нибудь еще. Ни я, ни моя крестьянская жена не просим принять нас навсегда.

- Хм, - сказал Аркади, опуская глаза и закрывая журнал. - Вы так думаете? Хорошо. Возможно, я смогу поговорить с Челлой и Леваном.

* * *

Фаун была в экстазе, когда Даг рассказал ей новости, заставившие ее в глубине себя гордиться своим мужем. Следующим утром, когда он взял ее с собой, чтобы представить новым начальникам в шатре целителей, она запрыгала вниз по дороге, поймала его изумленный взгляд, остановилась, пригладила волосы и запрыгала снова. Но когда они прибыли, она уже шла спокойно.

Даг внимательно наблюдал за тем, как ее встретят, стараясь, чтобы его внимание не было замечено. Челла вежливо подчинялась необходимости. Леван, пожилой травник, имел вид человека с большим запасом терпения.

Две его девушки-ученицы и мальчик Челлы сначала были чопорны и холодны, а потом стали более приветливы, когда поняли, что Фаун может забрать многие из наиболее утомительных их обязанностей, от отмывания горшков и постелей до чистки стеблей и подметания полов. Когда прошли первые дни, ее терпеливая улыбка и энтузиазм смягчили и старых целителей. Спустя еще половину недели даже жители лагеря, зашедшие за лечением или лекарствами, перестали удивляться, найдя ее там.

Сердце Дага радовалось и разум успокаивался оттого, что она так часто была в круге его зрения и слуха, и от ее явного счастья тоже. Понемногу Даг начал звать ее затем, чтобы дать ему руку - когда представлялась возможность, и понемногу другие обитатели шатра привыкли к этому. Когда Челла впервые рассеянно назначила их паре задачу для двух рук, Даг улыбнулся своей тайной победе.

* * *

Однажды утром, когда Даг поднялся из-за стола с завтраком, Аркади сказал:

- Подожди.

Даг послушно сел обратно.

- Достигли ли вы каких-нибудь успехов в исправлении вашей асимметрии?

Даг пожал плечами.

- Не могу этого сказать. - Это звучало лучше чем "Я об этом почти не думал".

- Попробуйте сейчас.

Даг положил свою правую руку и попытался вызвать проекцию Дара с тем же отсутствием результата, как и раньше.

- У-гу, - сказал Аркади и отошел, чтоб порыться на полке.

Он вернулся с парой кусков веревки и перочинным ножом. После того, как одну веревку привязали к крюку Дага, он завел левую руку Дага за спину и крепко привязал ее к спинке стула и вокруг, стараясь закрепить как следует. Даг неохотно помогал ему.

- Как, держит?

Даг подергался.

- Похоже, что так.

- Правая рука свободна?

Даг пошевелил пальцами.

- Угу.

Фаун закончила паковать корзинку с остатками завтрака и скользнула обратно на стул, чтобы понаблюдать. Она встретилась с Дагом взглядом и улыбнулась. Аркади явно придал большее значение, чем полагал Даг, словам Фаун о том, как его призрачная рука проявилась впервые.

Аркади зажег свечу, помахав над ней рукой, сел справа от Дага и взял острый маленький нож.

- Вы говорили, вам доводилось соединять кровеносные сосуды раньше при лечении крестьян?

- Угу, - сказал Даг, наблюдая в тревоге, как Аркади водит лезвием ножа в пламени свечи. - В колене Хога и проломленном черепе Хайкри. Они вытягиваются и закручиваются при повреждении, но концы, кажется, хотят найти друг друга снова. И большие так же. Они становились мельче и мельче до тех пор, что я уже не мог следовать за ними вглубь без риска захвата Дара.

- М-м, да. Я всегда гадал, маленькие артерии опустошаются в некий резервуар в тканях и потом вены высасывают кровь вновь, или они соединены на всем протяжении, непредставляемо крохотные? Если б только Суто был достаточно обучен, чтоб вытащить меня из захвата Дара, я бы наверное попробовал... Ну, не важно. Сегодня нас это не заботит. - Он помахал ножом в воздухе, чтоб остудить его. - Давайте дадим вам что-то несколько более интересное для работы, чем куски бумаги, м?

Он провел маленьким лезвием поперек тыльной стороны своей левой руки, зацепив крупную вену. Фаун пискнула, когда начала литься кровь. Аркади положил кровоточащую руку перед Дагом.

Даг, глядя на красную струйку со смесью тревоги и раздражения, вновь попытался извлечь проекцию Дара из своей правой руки.

Его левая рука задергалась в путах позади него, но справа... ничего.

- Что, - сказал Аркади, - так и будем сидеть и смотреть, как ваш учитель истекает кровью? Стыдитесь, Даг.

Даг покраснел, скорчил гримасу, сжал и вытянул пальцы. Потряс головой.

- Извините. Мне очень жаль.

Аркади подождал, потом пожал плечами, провел своей правой рукой над левой - вспышка проекции Дара была для Дага едва уловимой - и стер капли носовым платком. Кровотечение прекратилось.

Он наклонил голову и долго изучал Дага проницательным взглядом, заставившим того ощущать себя более чем дураком.

- Да-а, - протянул Аркади. - Возможно... - Взяв второй кусок веревки, он нагнулся к стулу Дага. - Фаун, помогите мне, здесь. Я хочу жестко привязать его ноги к стулу.

- Зачем? - спросил Даг. - Никто не извлекает проекций Дара из ног.

- Предосторожность. Так безопасней.

Фаун дотронулась до плеча Дага, подбодряя его, и склонилась на колени с другой стороны; она и Аркади передавали веревку взад и вперед и обсуждали узлы. Фаун старалась сделать все как можно тщательнее. Даг изгибал шею и пытался увидеть, что они делают, но не мог. Он пошевелил лодыжками в путах - те держали хорошо, и подождал, пока они оба усядутся обратно с обеих сторон. Аркади снова подготовил нож в пламени свечи со скучающим видом.

Потом, внезапно, он перегнулся через стол и схватил Фаун за руку, дернул ее к себе, прижав ее руку к столу перед Дагом, и резанул по тыльной стороне.

- Оу! - закричала она.

Даг едва не упал, пытаясь вскочить со стула. "Для кого безопаснее, ты, поганец?!" Он забился в путах, царапая узел спереди, дико думая, не выхватить ли Дар куска веревки, потом с трудом перестал раскачиваться, пока Аркади прижимал руку Фаун к столу, сжимая ее, чтоб она кровоточила. Ее глаза были расширены, и она слегка задыхалась, но не пыталась освободиться. Вместо этого она с надеждой смотрела на Дага.

- Ты можешь это исправить. Можешь? - промурлыкал Аркади в правое ухо Дага.

- Будь ты проклят... - прохрипел Даг. Аркади не сговорился с Фаун заранее, не спросил ее разрешения; ее удивление и страдание были непосредственными и громкими в чувстве Дара Дага, пусть она и переборола быстро оба этих чувства. Ее боль осталась, дрожаще-острая, как осколки стекла.

Аркади отпустил руку Фаун и откинулся назад, когда Даг протянул над раной свою правую руку, не касаясь пальцами ее бледной кожи. Порез был едва в полдюйма длиной, точно попавший на голубую вену. Даг заставил себя дышать, чтоб открыть Дар, чтоб сконцентрироваться. "Глубже и глубже." Рука Фаун увеличилась в его восприятии, заслонив собой весь мир. Он ощутил сжимающиеся концы вены. Дар его правой руки, казалось, получил прилив энергии и задергался. "Будь ты проклят, Аркади, я ж не умею с этой стороны!.."

Умея или нет, Дагу удалось вытолкнуть свой Дар за пределы кожи. Он поспешно поймал два обрезанных конца большого сосуда, помог им срастись вместе - они, казалось, искали друг друга, и это помогало - и дал сильную поддержку Дара, чтоб удержать их вместе. Хотя нет, не очень сильную, из-за Дара правой стороны. "Так." Он заставил себя успокоиться, чтобы не обжечь руку Фаун и не причинить больше повреждения, чем Аркади. "Глубже и глубже..." он нашел живые волокна кожи и начал сращивать их вместе. "Немного глубже, еще немного глубже..."

Он вырвался из начинающегося транса не прикосновением Дара, а когда Аркади просто пошлепал его по щекам. Даг заморгал и вывалился в комнату, залитую утренним светом. Он глубоко вдохнул, глядя вниз. Фаун стирала кровь с руки носовым платком Аркади. Ничто не указывало на нападение, кроме бледной розовой линии.

Даг набрал полную грудь воздуха.

- А вам нравится играть с огнем, правда, Аркади?

Пожатие Аркади было лишено извинений.

- Настало время для вас двигаться дальше. Это сработало, не правда ли? Теперь давайте поглядим на проекцию снова.

Его правосторонняя проекция ощущалась как слабая и неуклюжая, но она была. Снова. И снова. У Дага кружилась голова и его тошнило, когда Аркади, наконец, перестал его донимать и позволил Фаун отвязать его.

Даг встряхнул обеими руками, распрямляя ноющую спину. Единственной причиной, по которой он не встал и не съездил целителю по его находившейся в большой опасности нижней челюсти, была внезапная мысль: "Значит ли это, что мой карантин почти закончен?"

------------------------------

1. Довольно забавно: кизил по-английски 'dogwood', и, по версии Вики, название связано с использованием кизила с его очень твёрдой древесиной для изготовления англ. dags - деревянных кинжалов (прим. перев.)