|
|
||
Ярким днем, дышащим обещанием ранней южной весны, Фаун помогала Ноле и Цери, ученицам травника, собрать ручную тележку, чтоб отвезти ее на крестьянский рынок Русла Новолуния. Три девушки поволокли свой груз кругом через хлипкие ворота и вниз по холму на поляну, куда в самый первый день пребывания водили поить лошадей. Ветви деревьев на фоне холодного голубого неба были все еще голыми, но почки набухли и покраснели, и из пожухшей коричневой травы выглядывало несколько зеленых побегов.
Фаун наконец-таки стало понятно, почему кухня шатра целителей всегда столь занята. После приготовления достаточного для нужд лагеря количества лекарств травник и его помощники производили их еще и для того, чтобы продавать поблизости. Некоторые лекарства не слишком отличались от тех, которые составляли тетя Нетти и мама Фаун, но с Даром других работал сам мастер Леван, чтоб сделать их более эффективными и более - кажется, он считал это важным - одинаковыми. В отличие от панацей, продающихся на рынке в Подводном городе - Даг уверял, что у них состав как у духов, а Барр шутил, что может вы все еще будете болеть после приема, но зато будете слишком пьяны, чтобы это замечать - у лекарств Стражей Озера были ограниченные предписания. Противоглистные для людей, лошадей, скота и овец; эффективные лекарства от болотной малярии и паразитов, не являющихся проблемой в Вест-Блу, но распространенных здесь, особенно длинным жарким летом; горький обезболивающий порошок из коры ивы и мака - Фаун видела такой на севере, его принимал Даг, когда у него была сломана рука; настойка наперстянки от болезней сердца; серый порошок, любимый местными жителями, для посыпания ран против инфекции.
На поляне несколько Стражей Озера развернули пологи под скатами убежища и уселись там за дощатыми столами.
Сегодня они предлагали в основном ручную работу того сорта, что Фаун видела раньше: хорошую кожу, которая не гнила, почти нервущиеся веревки и шнуры, небольшой, но все же выбор инструментов от кузнеца лагеря, которые не ржавели, и ножей, которые не тупились. Фаун помогла двум ученицам разложить предлагаемое из шатра целителей покрасивее, после чего они все уселись на чурбаки, чтоб дожидаться своих покупателей.
Ожидание было недолгим. Когда солнце миновало зенит, несколько крестьян показалось на поляне, некоторые правили грохочущей тележкой или фургоном, некоторые с грузовыми лошадьми или мулами. День будет медленным, проинформировала Фаун Нола; рынок был более оживлен летом, когда дороги лучше. Большинство людей здесь на обеих сторонах, казалось, уже знали свое дело, так же как и имена друг друга, и сделки заключались быстро и эффективно. Например, две тележки пухлых мешков с зерном были обменяны на несколько бочонков глистогонного для животных и пару бухт нервущихся канатов.
На поляну въехала повозка, раскачивающаяся на рессорах. Ее тянула четверка красивых пегих светлогривых лошадок. Повозка остановилась, и на поляну спустились пятеро людей: очень хорошо одетый крестьянин с седыми прядями в волосах, служанка с маленьким мальчиком, конюх, который немедля начал освобождать и протирать лошадей, и женщина, - очевидно, жена седеющего мужчины.
Она была на полголовы выше него, но так же хорошо одета, в юбке для поездок, прилегающем жакете и прекрасных ботинках. Ее светлые волосы были уложены в аккуратную прическу. Без смущения она подошла к одному из вооруженных дозорных, прячущихся по краю поляны, и заговорила с ним. Спустя мгновение он кивнул, несколько неохотно, и пошел вверх по дороге.
- Смотри! Она вернулась, - прошептала Нола.
- Вижу, - пробормотала Цери.
Мальчик схватил отца за руку и потащил его по убежищу, чтоб рассмотреть все чудесные вещи на столах. Высокая женщина огляделась и пошла сразу к столику целителей. Фаун выпрямилась и заморгала, когда она подошла ближе. Несмотря на крестьянскую одежду, у этой женщины были точеные черты лица и яркие серебряно-голубые глаза чистокровного Стража Озера.
Она поглядела на Фаун, сидящую через стол, с точно таким же удивлением, как Фаун на нее.
- Отсутствующие боги, - сказала она с изумлением в голосе. - Новолуние теперь принимает крестьян? Какие чудеса!
- Нет, мэм, - сказала Фаун, вздергивая подбородок. Она едва не дотронулась до своего лба, как делал Даг; но потом, опасаясь, что этот жест будет ошибочно воспринят как насмешка, сцепила руки на коленях. - Я всего лишь с визитом. Мой муж - Страж Озера из Олеаны, однако временно учится настройке Дара у мастера Аркади.
- Действительно!
Не будучи уверенной, что означает это восклицание, Фаун только улыбнулась, как она надеялась, дружелюбно. Потом взгляд женщины остановился на браслете, выглядывающем из левого рукава куртки Фаун, и ее дыхание остановилось.
Она внезапно наклонилась вперед, разглядывая его, затем взяла себя в руки, выпрямилась и указала более вежливо:
- Могу я посмотреть? Это ведь настоящая свадебная тесьма, правда?
Фаун отдернула рукав и положила руку на стол.
- Да, мэм. Мы с Дагом сделали их друг для друга в Олеане.
Прибежал мальчик и, внезапно смутившись, уцепился за юбку матери и уставился на Фаун. Мужчина, идущий следом, собственнически положил руку на запястье женщины.
Краткая неподвижность мелькнула на лице женщины, говоря о том, что она приоткрыла свой Дар.
- Как? - спросила она удивленно.
- Даг вплел свой Дар в свой браслет обычным для Стража Озера образом. Когда мы дошли до моего, то обнаружили, что мой Дар следует за живой кровью в тесьму, когда я ее плету, а Даг может закрепить ее.
- Кровь! Я никогда об этом не думала...
Мужчина тревожно наблюдал за профилем жены. Она искоса взглянула на него, подняла подбородок и сказала упрямо:
- Это не важно. Мне они не нужны.
Фаун не была уверена, какая эмоция согрела ее взгляд - гордость, или, может быть, облегчение? В любом случае, женщина выбрала немного болеутоляющих порошков, несколько малярийных лекарств и половину их запаса сиропа от тошноты, очень рекомендованного, как недавно узнала Фаун, при утреннем недомогании. Она расплатилась за все это добрыми греймаутскими монетами из тяжелого кошеля, и она и ее муж и сын вернулись в повозку, где служанка раскладывала все для пикника.
- Кто была эта женщина? - спросила Фаун своих спутниц. - Она выглядит как Страж Озера... Она отсюда?
- Была отсюда, - сказала Нола тоном неодобрения. - Она была дозорной, но около десяти лет назад сбежала и вышла замуж - если это так назвать - за этого крестьянина, который приехал с ней.
- Говорят, у него несколько мельниц в городе на Мшистой Реке, - добавила Цери, кивая на повозку, - и он построил ей дом с видом на реку в три этажа высотой, с цветочным садом вдоль реки...
- Ее изгнали?
- Надо было бы, - сказала Нола. - Но ее шатер не подавал жалобу на совет лагеря.
- Изгнание дезертиров - это шутка, - вздохнула Цери. - Едва ли кто-то из них вернется, так что это значит всего лишь, что их родичи по шатру не будут говорить с ними или навещать их на их крестьянской земле. Если их родичи начинают охотиться за ними и приводят их обратно, они просто убегают снова при первой возможности. И едва ли кто-то хочет ловить их и вешать. Некоторые считают, что если кто-то столь недоволен, лучше пусть он уходит до того, как их настроение распространится по лагерю.
- Разве таких, кто ушел, очень много?
Цери пожала плечами:
- На самом деле, нет. Может, дюжина в год?
В сравнении с "Неслыханно!" на озере Хикори Фаун это количество показалось очень большим. И если такова была утечка наружу из каждого лагеря на юге, это, возможно, имело смысл обдумать. Казалось, нарушение барьера между полюсами на воротах лагеря работало только в одном направлении.
Через некоторое время со стороны истоптанной дороги появилось трое Стражей Озера, пожилая женщина и двое светловолосых средних лет. Они уселись на пикник вместе с семьей с Мшистой Реки, тихо разговаривая. Однажды пожилая женщина встала на колени и измерила рост мальчика около своего плеча, потом сказала что-то, что заставило его рассмеяться. А в другой раз женщина-Страж Озера в крестьянском платье положила руку на живот и показала что-то жестами, что вызвало натянутые улыбки у прочих. В конце концов, семья собралась, сдержанно попрощалась, и они уехали. Пожилая женщина, повернув голову, смотрела им вслед, пока они не исчезли из вида, затем эти трое исчезли вновь по дороге наверх.
Спутники Фаун неспокойно поглядывали на движущееся солнце и их сокращающиеся запасы лекарств и покупателей, когда легкая повозка с запряженной в нее уставшей кобылой въехала в убежище. Кобыла опустила голову и стала щипать скудную траву, а с повозки соскочил молодой человек и выгрузил несколько дощатых ящиков. Он огляделся и понес их к столу целителей, потом вернулся еще за двумя. Фаун мельком увидела, что они были заполнены кучей стеклянных банок и бутылок, упакованных в чистую солому.
Почти такой же запыхавшийся, как его лошадь, парень поставил на пол последние ящики и сказал:
- Я не слишком поздно? Хорошо! У меня монет не много, но, думаю, вот это вам будет полезно.
Цери и Нола и в самом деле обрадовались предложенному бартеру - хорошие стеклянные контейнеры были всегда нужны в шатре целителей - и, обежав стол, уселись на колени рядом с ящиками и стали копаться в них. Взгляд молодого человека уперся в Фаун:
- О, привет! Вы не Страж Озера!
- Нет, сэр. - "Сэр" вышло немного дрожащим, но вреда в этом не было.
Она повторила свою хорошо отработанную речь, повторяемую почти каждому покупателю сегодня:
- Но я замужем за одним из них. Мой муж - Страж Озера из Олеаны - учится здесь целительству.
- Да ладно! Вы не выглядите достаточно старой, чтоб быть замужем хоть за кем!
Фаун постаралась не смотреть сердито на покупателя. Она решила, что женщина становится взрослой, когда такой замечание вызывает у нее благодарность, но не раздражение.
- Мне девятнадцать. Люди думают, что я моложе потому, что я маленького роста. - Она села прямее, так, чтоб он мог убедиться, что она слишком фигуриста для ребенка.
- Девятнадцать! - повторил он. - О... - Он сам выглядел на девятнадцать, свежелицый шатен с яркими голубыми глазами. Он был гибкий как Вит, но, конечно, выше. - Я надеюсь ваш... м-м... муж должен быть очень важным, раз вас приняли в лагерь. Они обычно не позволяют крестьянам проходить в ворота, знаете ли.
Фаун пожала плечами.
- Новолуние не приняло нас как членов лагеря или кого-то вроде. Мы всего лишь на время. Даг нашел мне работу здесь, когда у меня вышел запас пряжи и я стала скучать по дому. Раньше он был дозорным в Олеане, но сейчас он чувствует призвание стать целителем. Для крестьян, - добавила она горделиво. - Никто не делал этого раньше.
Его рот приоткрылся от удивления.
- Но это невозможно! Крестьяне сходят с ума, если Стражи Озера колдуют на них.
Удивительно точный отзыв, но, может быть, он был близким соседом и потому лучше информированным, чем большинство.
- Даг думает, что разгадал расколдовывание, понял как сделать чтобы этого не происходило. - Она добавила честно: - Он еще не знает, причинит ли это какой-то вред Стражу Озера. В медицине он всего лишь новичок. Но он думал, что сможет это сделать... Он считает, что крестьянам Олеаны нужно гораздо больше рассказывать о Стражах Озера, из-за того, что у нас рождается так много Злых - зловредных привидений, и опасно для людей оставаться такими несведущими. Он думает, что лечение проложит ему дорогу к тому, чтоб учить людей.
- А там действительно... с привидениями так плохо всё?
- Нет, потому что дозор Олеаны их сдерживает, но их работу можно сделать проще.
Молодой человек потер губы.
- Пара моих друзей все говорят о том, чтоб прогуляться по Тракту, может быть, двинуться в Олеану. Это правда, что там есть свободная земля и ее можно просто занять?
- Ну, вы регистрируете вашу заявку у ближайшего деревенского клерка и вычищаете все деревья и камни, корчуете пни. Это земля требует усердной работы, да. Двое моих братьев заводят ферму таким образом, прямо на краю большого леса, который все еще держат Стражи Озера. Мой старший брат получит ферму папы, конечно.
- Да, мой тоже, - вздохнул молодой человек, и добавил после некоторой паузы: - Между прочим, меня зовут Финч Бриджер. Дом моих родителей примерно в десяти милях в ту сторону, - он махнул рукой на юго-восток.
- Я - Фаун Блуфилд, - ответила Фаун.
- Рад познакомиться. - Он дружелюбно протянул огрубевшую от работы руку; Фаун пожала ее и улыбнулась. Спустя мгновение он добавил: - А зимы в Олеане суровые?
- Даг говорит, вовсе не настолько, как на севере, к Мертвому озеру. К ней готовятся. Хранят запасы еды, корма и дров, делают теплые вещи.
- И там снег?
- Конечно.
- Я снег только раз видел, да и то он исчез к обеду. В это время года у нас вместо него обычно просто холодный дождь.
- Зимой хорошее, спокойное время. И здорово кататься в санях. Папа вешал на упряжь колокольчики... - Неожиданный спазм ностальгии пробился в воспоминания Фаун.
- Ух, - сказал Финч, явно пытаясь представить это. - Звучит мило.
Нола и Цери закончили подсчеты и вернулись к столику. Финч порылся в карманах и выложил несколько монет вдобавок.
- Давайте поглядим... Мне нужно это, и это... И без этого мне не обойтись, или меня прикончат.
Он забрал весь их оставшийся запас противорвотного. Фаун подняла брови:
- Вы также не выглядите достаточно старым, чтоб быть женатым.
- Хм? О. - Он покраснел. - Это для моей невестки. Она снова ждет прибавления, и ей так плохо, что едва голову поднимает. Вот поэтому я все бросил и приехал сегодня.
- Ну, тогда этот прекрасный сироп поможет ей нормально есть и к ней вернутся силы. Он даже на вкус приятный, для лекарства-то. - Фаун хотела бы, чтобы у нее он тоже был в свое время. Она изгнала печальные воспоминания.
Ее собственное дитя было потеряно для нее до того, как стало чем-то большим, чем тошнота и общественное порицание; у нее не было надобности представлять ее себе как яркоглазую маленькую девочку ростом с сына-полукровку той женщины из Стражей Озера.
Юный Бриджер аккуратно упаковал свои лекарства в тележку, затем два раза прогулялся к столам на другой стороне убежища, оттащив полдюжины пухлых мешков, похожих на набитые наволочки. Фаун не видела, что он получил взамен, но он вернулся к ее столику с похожим едва наполненным мешком. Он протянул его ей.
- Вот. Это вам.
Фаун заглянула внутрь и увидела несколько фунтов промытого хлопка.
- А что еще вам нужно? Я не знаю, насколько он ценен. - Она взглядом попросила помощи у Нолы.
- Ничего. Это подарок.
- Для меня? - удивилась Фаун. Он резко кивнул. - Я не могу это принять!
- Это остатки. Нет смысла опять тащить их домой.
- Ну... Спасибо!
Он снова кивнул.
- Ну. Хм. Было приятно поговорить с вами, Фаун Блуфилд. Надеюсь, у вас все сложится. Когда вы отправляетесь на север?
- Я пока не знаю. Это зависит от Дага.
- Хм. О. Конечно. - Он неуверенно насупился, будто желая сказать что-то еще, но потом поглядел на солнце, улыбнулся ей еще раз и убежал.
Еще через полчаса последний крестьянин купил последний товар, оставшийся на столе, - банку пурпурной мази для лошадиных колен - и уехал. Все три девушки помогли оставшимся Стражам Озера убрать столы и развернуть пологи. Цери и Нола были рады хорошему улову звонких монет за день так же, как и ценному стеклу. Они потащили тележку, нагруженную всем, что наменяли, по истоптанной дороге. Фаун посмотрела через плечо на убранную поляну, думая при этом "Это место - не то, чем кажется на первый взгляд".
Так ли было везде? Она вспомнила маленькую речку под фермой в Вест-Блу зимой. Все твердое, жесткий лед, кажущийся совершенно неподвижным - но с водой, текущей внизу и втайне подтачивающей его силы до тех пор, пока однажды он весь не шел трещинами и не смывался неровными кусками. Как близки были лагеря южных Стражей Озера, чтобы расколоться таким же образом? Это была тревожащая мысль.
* * *
Даг наблюдал, как Фаун раскладывает содержимое обеденной корзины по столу, когда далекий звон колокола разорвал тишину.
Аркади вскочил на ноги, уронив бутерброд с сыром, хотя он отхлебнул глоток горячего чая до того, как сказать Дагу:
- Пойдемте. - И, после короткого раздумья: - Вы тоже, Фаун.
Они выскочили на дорогу к шатру целителей. Аркади шел быстрым шагом и несколько запыхался, когда они столпились у двери и попытались войти все одновременно. Он схватил Дага за руку.
- Я думал, у нас есть еще минимум неделя чтоб потренировать вас, - пробормотал он. - Ничего, вы справитесь. Давайте, делайте в точности то, что я вам скажу, и не волнуйтесь. Снимите крюк, он только помешает.
- А что по поводу моего загрязненного Дара?
- В следующие полчаса у нас будут более важные заботы.
Даг закатал рукав и стал снимать протез на ходу.
Он узнал беременную женщину на носилках и ее родственников, несущих их, почти так же быстро, как Аркади, потому что посещал их ежедневно вместе с ним.
К некоторому неудовольствию Дага, Аркади с момента его прибытия таскал его на каждые роды в Русле Новолуния. Даг, будучи перепуганным молодым дозорным, однажды принял ребенка на Большой Северной дороге под указания его взбешенной, но, к счастью, опытной матери, так что это уже не было для него настолько смущающе, но он все еще чувствовал себя незваным гостем в шатрах этих женщин. Двое родов прошли нормально, и у Дага не было иных задач, кроме как сидеть тихо, слушая инструкции Аркади, и стараться не маячить. На третьих ребенка нужно было передвинуть в лучшее положение внутри тела его матери, что Аркади выполнил с помощью комбинирования рук, Дара и, Даг был почти в этом уверен, поучений.
Все это было куда более сложным процессом, чем представлял Даг.
"Что, думал, женщины там соломой набиты?" колко спрашивал Аркади. И продолжал объяснять, что примерно раз в год все ученики целителей в этом районе собираются, чтоб наблюдать за препарированием человеческого тела, когда кто-то завещает свое тело для этой цели, и при этом весь двигающийся, мерцающий Дар юных целителей непосредственно направлен на изучение тайной физической структуры, которая его производит.
Аркади обещал - или угрожал - что Даг непременно будет наблюдать следующую такую демонстрацию. Но сегодня Даг сможет взглянуть внутрь все еще живого тела. Возможно.
Сложность Тавы Килдир напугала Дага. Таинственная питающая плацента выросла в отверстии матки вместо того места, где ей полагалось быть. При таких родах поддерживающий орган должно было разорвать задолго до того, как ребенок окажется снаружи и сможет дышать; без помощи результатом стало бы посиневшее мертвое дитя и мать, стремительно истекающая кровью до смерти. Предложенный выход был решительным: вырезать ребенка прямо из живота его матери. Шанс ребенка выжить при этом способе был хорошим; для матери - низким; без работы с Даром - невозможным. Сейчас Даг понимал, почему Аркади заставлял его так серьезно учить контролировать кровотечение на их практических занятиях.
Родственники Тавы, Челла и Аркади - все вместе подняли беременную женщину на кровать высотой на уровне талии в дальней светлой комнате. Челла успела обмыть ее туго натянутый живот спиртом, пока ее сестра снимала с нее одежду. Между ног ее одежда пропиталась ярко-красной кровью.
"У нее даже нет с собой приготовленного разделяющего ножа, и ее родственники ни одного не носят. У северной женщины бы был..."
- Сюда, Даг, - рявкнул Аркади. - Откройтесь. Глубже и глубже. - Он схватил левую руку Дага и расположил ее над нижней частью живота Тавы. Комната откачнулась прочь; до того, как Даг закрыл глаза, чтоб сконцентрироваться на Даре Тавы, он уловил вид ее бледного лица и сжатых челюстей, сдерживающих крик.
Ее сестра держала одну руку с побелевшими костяшками, ее испуганный муж - другую, а подмастерье Челлы убеждал ее разжать зубы, чтоб дать ей закусить кожаную полосу. Последний раз Даг видел такое выражение лица у дозорного рядом со Злым. Вызывающе широко открытые глаза, глядящие в смерть.
Голос Аркади в его ухе:
- Плацента разорвалась слишком быстро и кровоточит снизу. Позвольте проекции своей левой руки нырнуть глубже. Распространите ее так далеко как сможете. Держите давление так же, как при остановке кровотечения любых других ран, но только работая изнутри. Хорошо...
Даг изогнул свою призрачную руку как широкий лепесток лилии, нажимая изнутри матки Тавы. Проекция его правой руки делала то же самое с противоположной стороны, обеспечивая давление с двух сторон. Поток крови между ее ног снизился до струйки. Уголком одного глаза, едва открытого, он увидел как Челла наклонилась, вспышку острого ножа, так же хорошо ощущаемого, как и плоть.
Два разреза, один на брюшине, другой на самой матке. Аркади работал напротив, следуя за лезвием своими руками-проекциями, останавливая кровотечение. Даг уловил мимолетно крохотное, пурпурно-скользкое тельце, выскальзывающее из разреза ногами вперед, вспышку детского потревоженного, но живого Дара. Чьи-то руки приняли его у Челлы. Шум удушья, тонкий плач.
- Один готов, один остался2, - пробормотал Аркади.
Боль и страх Тавы заполнили Дар Дага, который он совместил с ее Даром настолько плотно, насколько мужчина может совместить свой Дар с женским. Он думал о выражении ее лица и терпел. Он должен был наглотаться подобного раньше, при лечении "раз и готово" ранений в дозоре. Сестра и муж также делили с ней количество боли и стресса, и при таком разделении Тава уже могла их перенести; главный целитель ухитрялся закрыть Дар от боли, но не от человека, и непоколебимо работал.
Даг надеялся, что пара людей следила за тем, чтобы не возникло общего захвата Дара всей группы.
Такое разделение выносили не все. Два ученика травника должны были удерживать лодыжки Тавы. Одна из них была сейчас в углу, склонив голову и рыдая, борясь с черной слабостью, с крепко закрытым Даром; ее место заняла Фаун с упрямым выражением лица.
Она улыбнулась, когда он искоса взглянул на нее, решительно и украдкой. Даг вспомнил том, что может дышать.
- Сейчас, - пробормотал Аркади на ухо Дагу, - вы должны позволить плаценте выйти, не ослабляя давления, так что мы сможем извлечь ее оттуда и срастить разрезы. Позвольте своей проекции провалиться в ткани... Немного потянем за пуповину, о, хорошо, у нас вся она... правильно... держим...
Аркади и Челла вместе закрыли внутренний разрез, он снова соединил ткани вместе хрупким сращиванием, она дала сильную поддержку Дара. Потом брюшную полость, шов здесь накладывался физически, изогнутой иглой и стежками. Еще раз обмыли сморщенный дряблый живот спиртом, затем сухой тканью и одеждой. Грудь Тавы вздымалась, слезы боли стекали по ее щекам, но ее глаза горели и она слабо кивнула, когда ее сестра показала ей завернутую в одеяло краснолицую маленькую девочку. Ее муж, ошарашенный, плакал не стыдясь. "Проклятье, и ты бы тоже плакал", подумал Даг без неодобрения.
Малая вечность прошла до того, как Аркади снова зашептал в ухо Дага:
- Ослабляем понемногу, давайте посмотрим, что у нас есть. Кровеносные сосуды в стенке матки должны закрыться самостоятельно на этом этапе - это их фокус. Ага. Да. Похоже, они ведут себя пристойно...
Даг медленно высвободил свою призрачную руку. Широкая естественная рана, оставленная плацентой внутри тела Тавы кровоточила, но не сильно. Она сдержала крик, когда он разорвал связь их Дара, вернув ей ее боль. Он отшатнулся, и женщина из родственников приблизилась, чтоб взять на себя заботу об оставшемся.
Даг заморгал, вновь осознав свое трясущееся тело, холодное как глина. Фаун появилась под его плечом. Они прошли через комнату и оказались на ярко освещенном крыльце до того, как он перегнулся через перила и его вырвало. Солнце странным образом все еще было в зените. Дагу казалось, что уже должен быть закат.
Аркади вышел и протянул ему чашку горячего чая. Его рука слегка тряслась.
- Вот.
Даг схватил ее и с благодарностью отхлебнул. Аркади уселся в сиденье у стены, согретое почти весенним солнцем, а Даг сел рядом, а Фаун уселась, поджав ноги, с другой стороны от Дага.
- Это было все равно что сбросить вас в воду там, где поглубже. Но я рад, что вы сегодня были здесь. Нечасто нам удается победить при таких шансах, - сказал Аркади.
На этот раз, заметил Даг, он не обвинял его в неэлегантной неэффективности.
- Тава выживет?
- Если инфекция не попала внутрь. Я буду посылать каждого, кто может оказать подпитку Дара, в ее шатер по очереди следующие пару дней. - Он добавил, помолчав: - Вы хорошо держались, дозорный. Обычно моих учеников начинало шатать, когда при них впервые кого-то резали ножом.
- Полагаю, я старше, чем обычно бывали ваши ученики. - Даг поколебался. - И я резал раньше людей ножами. Правда, никогда не делал этого для того, чтобы спасти им жизнь.
- А, - Аркади отхлебнул чай.
Даг разделил чашку с Фаун и задумался о других сложностях вынашивания детей, которые раньше описывал ему Аркади. Преждевременное отторжение плаценты от стенки матки; смертоносное кровотечение, скрытое до того, пока не становится слишком поздно; дети, удушившиеся пуповиной; слишком крупный ребенок, чтоб пройти таз матери. Без работы с Даром крестьянские акушерки иногда должны убивать такого ребенка в теле матери и извлекать его мертвым. Даже с работой с Даром иногда это был единственный путь.
- Как вы делаете выбор? Одну жизнь за другую? - Даг гадал, понял ли Аркади, что его вопрос был прикладным, а не заданным от отчаяния.
Аркади потряс головой.
- Обычно по лучшему шансу. Он меняется, и часто не можешь знать, пока ответственность не ляжет прямо на тебя. - Он заколебался. - Есть кое-что другое, что ты должен об этом знать. И это не выбор.
Иногда - к счастью, очень редко - плацента вообще не врастает в матку, но укореняется в той маленькой трубе, идущей к сияющему органу внизу. Ребенок не может быть рожден оттуда, не может выжить. Вместо этого он растет, пока не разорвет материнский орган изнутри, и тогда женщина умирает от кровотечения и воспаления. Это ужасная боль и страх. Это не быстрая смерть и не милосердная. Если вы когда-нибудь столкнетесь с этим, вы должны немедля забрать Дар жизни плода.
Не позволяйте матери или родственникам спорить с вами. Возможно, у вас получится уговорить материальные фрагменты спуститься в матку, чтобы они могли выйти при ее следующих месячных, хотя чаще к тому времени, когда вы это видите, труба уже разорвана и все, что вы можете сделать, это давать подкрепление Даром и надеяться, что тело само приберет весь мусор.
- Вырвать Дар, - сказал Даг пересохшими губами. - Как Злой. - В точности так, как Злой из Глассфорджа поступил с ребенком Фаун; по ее окаменевшему лицу было понятно, что она думает о том же.
- Забрать Дар, - сказал Аркади, - как настройщик Дара. За сорок лет я видел такое только трижды, и спасибо отсутствующим богам, что в первый раз я был со своим собственным учителем, который объяснил мне это. Иначе я не смог бы этого сделать.
- Значит, этот Дар... останется во мне.
- Как и все ваши эксперименты с едой. Боюсь, что так. Он быстро абсорбируется. - Но, кажется, не быстро забывается, судя по слабой тени, пробежавшей волной по яркому Дару Аркади.
Даг отправил глоток чая навстречу поднимающемуся содержимому желудка. Фаун выдернула чашку из его пальцев и отпила тоже, возможно по той же причине.
- Я никогда не был уверен, - сказал Аркади, - молиться ли мне о том, чтоб никогда не сталкиваться с этим вновь, или о том, чтоб следующая женщина, по крайней мере, встретила меня. Вовремя.
Даг всегда знал, что главный целитель не обсуждает с посторонними секреты своего искусства. Он начал понимать почему.
- Я всегда думал, быть целителем менее мучительно, чем дозорным.
- Сегодняшний день был счастливым. - Аркади допил чай и тяжело поднялся. - Держитесь за эту мысль.
Даг последовал его примеру. Впервые за все время он задумался, почему умница Аркади не был женат. С тех пор как он прибыл в Новолуние, он был настолько зверски занят, что не заметил этого необъяснимого отсутствия. Нужно спросить Челлу, решил он. Когда-нибудь потом. Потому что некоторые возможные ответы прямо сейчас он слышать не желал.
* * *
Спустя два вечера Даг сидел с Аркади за круглым столом и старался перебороть сам себя. Или, по крайней мере, проверял свою правую проекцию Дара против своей же левой. Левая сторона всегда выигрывала, и это несколько раздражало. Он посмотрел на Фаун, сидящую у огня и прядущую хлопок, который получила на крестьянском рынке, и подумал, что мог бы придумать лучшие упражнения, очень эффективные, и отправиться в постель пораньше с ней в то же время.
Аркади откашлялся, когда проекции угасли от невнимания Дага. Но до того, как Даг поправился, раздался стук в дверь. Аркади кивнул, и Даг поднялся открыть.
Двое людей, сказал ему наполовину свернутый Дар. Без срочности, не как большинство вечерних визитов к Аркади. Он открыл дверь, чтоб найти там, к своему удивлению, мужа и сестру Тавы Килдир.
- Привет, ребята! Заходите.
Сестра Тавы помотала головой:
- Мы не можем остаться. Но шатер Килдир желает, чтоб у вас это было, Даг. - Она сунула длинный узкий сверток, завернутый в подшитую ткань, ему в руки. - Мы слышали, что вам это нужно.
"От кого слышали?.." Даг, взяв сверток, сразу же понял, что внутри.
- Двоюродный дедушка Тавы оставил это шатру год назад или около того, - объяснил ее муж. - В юности он был дозорным по обмену на севере.
- Ну что ж... Спасибо! - Едва ли он мог отказаться от этого дара, даже если бы хотел. А он не хотел. Неуверенная улыбка тронула его губы. - Поблагодарите ваш шатер... и Таву.
- Мы так и сделаем. - Молодой отец и тетя ушли в прохладный вечер, счастливые, избежавшие потери.
"Да..." подумал Даг, сжав руку вокруг свертка.
Он принес сверток на стол и развернул его в свете лампы. Фаун подошла к его плечу, улыбаясь его улыбке. Ее улыбка погасла, когда из свертка появилась человеческая бедренная кость. Даг провел рукой по ее гладкой поверхности: чистая, сухая, обработанная и готовая к вырезанию нового ножа. А еще крепкая; кости, пожертвованные слишком старыми людьми часто были слишком хрупкими и непригодными для вырезания. Кто-то выцарапал имя донора и название шатра иглой на конце. Эта часть кости будет отрезана, когда кости придадут форму для убийства Злого. Даг решил выжечь имя на законченной стороне лезвия, чтобы оно осталось в памяти.
Далеким и каким-то натянутым голосом Фаун сказала:
- Ты собираешься сделать из этого нож?
- Да. Мастер Вейв сказала, в целом, что поможет мне, если у меня будет кость. - И это не был урок как быть осмеянным - во всех смыслах.
- И привязать его?
- Да. - Он погладил гладкую поверхность. - Это почетный дар. Понимаешь, он правильно чувствуется. В таких личных вещах очень хочется правильных чувств.
Кости Крейна, к примеру, зарытые вместе с ним на отмелях Грейс, ощущались бы... ну, Даг не был полностью уверен, как они ощущались бы чужаком, но его они вогнали бы в ужас.
Фаун укусила себя за губу, набрала воздуха:
- Я знаю, что ты хотел этого, и я не могу тебе запретить. Но... обещай мне, что ты не станешь его заряжать, пока я сама не похоронена и дышу!
- Я тоже этого не хочу, Искорка. - Но после того, как она... Думать об этом было невыносимо. При естественном ходе событий было более вероятно, что они состарятся вместе.
- Я просто вспомнила эту ужасную балладу.
- Какую ужасную балладу?
- О двух дозорных.
Это не сильно сузило выбор, но он понял, что она подразумевала - драматическую историю о напарниках, отделившихся от своего дозора и нашедших опасного Злого. Никто из них не обладал заряженным ножом, но у обоих был привязанный пустой. Спор о том, кто из них пожертвует собой тут же на месте, а кто отнесет горестную весть вдове или нареченной (в зависимости от результатов спора), занимал три душераздирающие строфы. Это была известная песня на севере; люди под нее танцевали. Не то чтоб похожих событий не случалось в настоящей жизни вовсе, но Даг подозревал, что обстоятельства не складывались настолько одно к одному.
- Это же только песня! - запротестовал он. Она упрямо поджала губы.
- Все равно обещай.
- Обещаю, Искорка. - Он поцеловал ее губы, чтоб смягчить их. И после того, как она отодвинулась, чтоб заглянуть ему в глаза и потом кивнула, добавил: - Можешь быть твердо уверена.
-----------------------------------------
2. One down, one to go - идиома, обычно применяющаяся в обратном смысле: когда один уже мертв, а второй уверенно собирается последовать его примеру (прим. перев.)
|