Новый управляющий ввозом и вывозом товаров Западноафриканского представительства Ост-Индской торговой компании, обливаясь потом, деловито распаковывал свой новый домашний кабинет. Хотя солнце уже село, в просторной комнате было влажно и стояла удушливая жара. В распахнутые окна, закрытые ставнями, при помощи которых можно было регулировать количество поступавшего с тихой улочки свежего воздуха (а также летающих насекомых), время от времени доносилось дуновение более прохладного ветерка - это поднимались на холм из гавани океанские ветра.
Стоявший в углу мальчуган в миниатюрной ливрее домашнего раба безостановочно крутил ручку потолочного опахала, но в кабинете все равно было настолько жарко, что Катлер Бекетт, против своего обыкновения, снял элегантный сюртук. Но даже так он все еще рисковал промочить потом вышитый шелковый жилет, поэтому вскоре снял и его, после чего сделал несколько глотков прохладной ключевой воды из стоявшего в буфете графина и вытер лицо носовым платком с вышитой на нем монограммой. Несколько минут он посвятил расстановке своей коллекции миниатюрных восточных нефритовых статуэток-нэцке на полке за игровым столиком со столешницей из оникса и перламутра, но даже это небольшое усилие заставило его снова промокнуть лицо платком. Он нетерпеливо махнул слуге, и мальчик покорно завертел ручку еще быстрее.
Бекетт не заметил того, что ребенок украдкой поглядывает на графин и жадно сглатывает. Подобно большинству джентльменов его класса, внимание он уделял своей дорогостоящей мебели, а достаток заботил его куда сильнее рабов и слуг.
Столкнувшись лицом к лицу с подлинным трудом в виде распаковки коробок и расстановки на встроенных полках наиболее ценных книг, невысокий, хрупкого телосложения чиновник Ост-Индской торговой компании проклял про себя отвратительный климат своего нового места назначения. Он сердито сорвал с себя шелковый шейный платок, а следом и напудренный парик с завитками, по форме напоминающими сосиски, по бокам.
Бекетт почувствовал в себе способность вскрыть деревянные коробки, только оставшись в рубашке из превосходного батиста, элегантных штанах по колено и с непокрытыми, коротко стриженными темными волосами. Он вытащил упаковочную солому и начал вынимать сами книги, смахивая пыль с кожаных обложек и позолоченных уголков перед тем, как поставить книгу на полку.
До него доносились звуки возни и приглушенное бормотание его экономки, хозяйки Гудрайт, которая руководила прислугой, распаковывавшей большую часть его коллекции книг, в библиотеке по соседству. Бекетт решил, что ему следует проверить, как у них идут дела.
Открыв дверь, он вошел в библиотеку и, как и ожидалось, обнаружил свою уютную, пухленькую вдовствующую экономку: она смахивала пыль с томов, переданных ей слугой-рабом, а затем передавала их другому рабу, стоявшему на приставной лестнице, чтобы тот поставил книгу на верхнюю полку.
Не отвечая, Бекетт подошел к стоявшему в центре комнаты большому столу и изучил организационные диаграммы, которые нарисовал для систематизации библиотеки, после чего жестом велел рабу спуститься с лестницы и сам вскарабкался на нее с картой в руке. Окинув книги взглядом, он провел по верхушке одного из томов и повернулся к экономке, многозначительно демонстрируя слегка запачканный палец:
- Пожалуйста, уделяйте вытиранию пыли чуть больше внимания, хозяйка Гудрайт.
Она сглотнула и кивнула:
- Разумеется, мистер Бекетт. Я буду более аккуратной, сэр.
Бекетт начал спускаться и остановился, когда ему в глаза бросился том на уже заставленной книгами полке.
- Он находится не на своем месте, - сказал он, ни к кому не обращаясь. - Обычно он стоит у меня в кабинете.
Хозяйка Гудрайт кивнула:
- Да, мистер Бекетт.
С книгой в руках Бекетт спустился по приставной лестнице и вернулся в кабинет.
Кабинет был большим, с высокими потолками, выбеленными стенами и желтовато-коричневыми циновками на полу. У Бекетта было много красивых восточных ковров, но застилать ими полы он не собирался. В Африке водилось множество прожорливых насекомых, а ковры представляли собой произведения искусства, рисковать которыми Бекетт не хотел. Поэтому его драгоценные ковры, обмотанные разнообразными защитными слоями, вынужденно находились в хранилище.
По крайней мере, у него были письменный стол и мебель. Стол был приобретен Бекеттом во время работы в бристольской конторе Ост-Индской торговой компании и являлся подлинным сокровищем. Бекетт увидел специально заказанный состоятельным торговцем стол, когда его сгрузили с корабля, принадлежащего Компании. Ему удалось убедить мужчину продать ему стол за справедливую цену, и с этих пор тот сопровождал Бекетта во всех его поездках. Стол был сделан из эбенового дерева и инкрустирован слоновой костью и перламутром. От него явственно веяло востоком, но стол не был покрыт черным лаком - черный как смоль был его естественным цветом.
Катлер Бекетт работал на Ост-Индскую торговую компанию почти десять лет, с восемнадцатилетнего возраста. Начав службу скромным помощником управляющего судоходством, он дослужился до нынешней влиятельной - и хорошо оплачиваемой - должности и отвечал за все судоходство Ост-Индской торговой компании на восточном побережье Африки... потому его и назначили сюда, в контору Калабара, расположенного в центре африканского побережья, в самой нижней части "выступа" Западной Африки. На картах это место значилось как залив Бенин.
Бекетт надзирал за товарами, перевозимыми сотнями судов Ост-Индской торговой компании. А Калабар стремительно становился ее главным портом сбыта самого дорогостоящего африканского груза ... которым, разумеется, являлись рабы. Залив Бенин был широко известен как "невольничий берег".
Вплоть до самого последнего времени в работорговле доминировали португальцы, но недавно в борьбу с ними за первую строчку вступила Англия. Бекетт намеревался внести свой вклад в обогащение казны Ост-Индской торговой компании, а поскольку ее чиновничья верхушка состояла из англичан, он был рад оказать помощь не только своему нанимателю, но и стране, а также - он был уверен в этом - и самому себе. За эти годы Бекетт научился мастерски выведывать желания и секреты состоятельных, влиятельных мужей (а иногда и женщин) и быть им полезным. Он предоставлял необходимые товары и услуги и умел держать язык за зубами. Невосприимчивый к большинству человеческих слабостей, он посвятил жизнь накоплению богатства и власти. В конце концов при помощи всего этого он гарантированно достигнет - и он это знал - своей самой честолюбивой мечты: титула.
Катлер Бекетт с юношеских лет мечтал стать лордом. Сначала он жаждал титула ради улыбки и одобрения отца - но так и не достиг этой цели. Повзрослев, он начал осознавать, что, как бы он не старался, его отец и братья никогда не полюбят его и не станут заботиться о нем. По правде говоря, они презирали его за его маленький рост, болезненность и за то, что "мужским" увлечениям, таким, как охота верхом с собаками или постоянное посещение игорных и публичных домов, он предпочитал чтение. Он никогда не смог бы добиться их расположения, а тем более - любви. Не потому, что ему этого хотелось! Он презирал их так же сильно, как и они - его. Но, будь у него титул, они, во имя всего святого, уважали бы его. Да, и боялись бы тоже.
Дело было не в том, что отец оскорблял или бил его. Нет. Он исполнил свой отцовский долг по отношению к своему нерасполагающему к себе младшему сыну, хотя так и не понял, почему юному Катлеру хотелось читать и учиться. Когда в возрасте семи лет Катлер попросил разрешения вместе с сыновьями местных аристократов посещать уроки латинского языка, которые вел выпускник Оксфорда, нанятый им в наставники, озадаченный отец Бекетта согласился. Он даже повысил жалованье наставнику, пожилому мужчине по имени Ангус Макфарлин, и построил на землях своего поместья маленькую школу.
Катлер Бекетт пронзительным взглядом уставился на книгу, которую спас из библиотеки. Это была одна из самых старых его книг, подарок наставника, давно почившего Макфарлина. При воспоминании о старом учителе уголки его рта изогнулись кверху в слабой улыбке. "Лучший подарок из всех, что мне когда-либо делали..."
Стоило ему бросить взгляд на томик, который он держал в руке, и на него нахлынули воспоминания - прямо здесь, в новом африканском кабинете, жарком и душном, несмотря на опахало. На протяжении многих лет книга "Моя жизнь среди пиратов" капитана Дж. Уорда оставалась самым ценным его имуществом. Очарованный историями о приключениях, отваге и сокровищах, он многократно ее перечитывал. Ему вспомнился день, когда Макфарлин подарил ее ему...
Наставник Ангус Макфарлин дописал на меловой доске задание на следующий день и повернулся к трем своим неугомонным титулованным ученикам, которые, не таясь, ворчали над заданными им страницами Вергилия. Не жаловался только Катлер Бекетт, неполных восьми лет от роду, выглядевший маленьким для своего возраста. Улыбаясь, он наслаждался чтением "Энеиды".
- Отлично, юные господа, - сказал Макфарлин. - На сегодня занятие окончено. К завтрашнему дню не забудьте доделать ваше задание. От каждого из вас потребуется прочесть вслух, а затем перевести отрывок в назидание вашим товарищам по учебе. А теперь бегите. - Он говорил со слабой, но все же заметной шотландской картавостью.
Последовали топот и молодой смех, но Катлер не поднял склоненной над книгой головы. Дверь, ведущая на школьный двор, хлопнула, и воцарилась тишина, но даже тогда он не двинулся с места. Ангус Макфарлин мгновение разглядывал его:
- С вами все в порядке, юный господин Бекетт?
- Да, наставник, - сказал Катлер. - Мне просто хотелось бы закончить главу, которую вы задали, пожалуйста.
- Конечно, юноша. Очень приятно, когда ученику нравится читать.
Катлер Бекетт оставил книгу открытой и положил подбородок на руки, будто читал. На самом деле он закончил главу прошлой ночью и теперь вместо чтения принялся мечтать о том, как в один прекрасный день получит титул. "Если я смогу стать сэром Катлером Бекеттом, - подумал он, - мой отец будет впечатлен. Он будет так рад. Он станет улыбаться мне, а не вечно хмуриться...".
Семья Бекетта покупала и продавала товары по всему миру еще со времен деда Катлера. Свое восхождение к богатству старый Райли Бекетт начал юнгой на торговом судне. К моменту своей смерти он приобрел целый флот кораблей и произвел на свет трех крепких сыновей, которые унаследовали дело и расширили его. Отец Бекетта, Джонатан Бекетт, в свою очередь также произвел на свет трёх сыновей. Его старший сын, Джонатан-младший, был правой рукой отца. Второй сын, Бартоломью, служил директором судоходства Торговой компании Бекетта. В настоящее время "Компания Бекетта" была одной из пяти крупнейших судоходных компаний в Англии, хоть по размеру состояния и силе и не представляла угрозы для Ост-Индской торговой компании.
Семья Бекетт была очень состоятельной - она владела городским домом в Лондоне, огромным поместьем Спрингхавен в Сомерсетшире, собственной яхтой плюс множеством арендованных ферм, мельниц, приисков и прочей собственностью, разбросанной по всему югу Англии и соседнему Уэльсу. По иронии судьбы, Бекетты были куда богаче большинства благородных семей. Единственным, чего Бекетт так и не смог приобрести, - и было это не от недостатка усилий, - был титул.
"Я совершу что-нибудь выдающееся, - подумал Катлер Бекетт, сидя в маленькой классной комнате и глядя на "Энеиду" невидящим взором. - Может быть, я вырасту высоким и стану солдатом. Я буду офицером... генералом! Или, может быть, адмиралом. Адмирал сэр Катлер Бекетт. Если я смогу это сделать, мой отец будет гордиться мной. Он не позволит моим братьям говорить, что ему следовало утопить меня сразу же после рождения, как топят щенят-последышей...".
Старшие братья Катлера были подростками, когда родился он ... слабый, болезненный ребенок. Никто и не ожидал, что он выживет. Юный Катлер удивил всех тем, что выжил, - и тем, что был совсем другим. С ранних лет он увлекался книгами и учебой. Вместо того чтобы, как это сделали его старшие братья, овладеть математикой на уровне, достаточном для того, чтобы справляться с бухгалтерской отчетностью, а чтением и письмом - чтобы вести конфиденциальную деловую переписку разборчивым почерком, самый юный Бекетт вскоре продемонстрировал значительные способности к учебе. Его любовь к книгам и чтению разделяла только сестра Джейн, которая была старше его на пять лет, - хотя, разумеется, поскольку она была девочкой, ей не преподавали предметов, очаровавших ее маленького брата: историю, географию и труды классиков, написанные в подлиннике на греческом и латинском. Добродетельные юные леди изучали французский и итальянский, а также вышивание, манеры, музыку и рисование.
От своих мечтаний юный Катлер очнулся, только когда в животе у него громко заурчало. Несомненно, времени прошло достаточно! Бросив взгляд на переднюю часть классной комнаты, он увидел, что Макфарлина нет. Он и не услышал, как тот ушел.
Мальчик начал медленно и неторопливо собирать учебники и грифельную доску. Ему хотелось бы съесть обед здесь, за партой, читая следующие страницы "Энеиды". Идя к двери, мальчик просиял, вспомнив, что его отец разрешил ему брать у наставника Макфарлина частные уроки греческого, и что они начнутся сегодня, в два часа. Катлеру не терпелось прочесть о приключениях Гектора и Ахилла в подлиннике.
В дверях мальчик замешкался. Бросил взгляд влево, затем вправо, медленно считая до пятидесяти. Огороженный кирпичным забором школьный двор был пустынен. Поверх изгороди Катлеру был виден старый рыхлый кирпич стены аптекарского сада, принадлежащего его матери. Было тихо, спокойно, мирно. Стояла поздняя весна, и ощущать солнечное тепло после типично сырой и промозглой зимы юга Англии было особенно приятно.
Приободрившись, Катлер Бекетт шагнул в дверь и спустился по трем ступеням, прижимая книги и грифельную доску к своей тощей груди. Поглощенный картинами волн греческих воинов, атакующих стены Трои, он направился вниз по тропинке.
Он так и не увидел, как они появились.
Первыми знаками того, что товарищи по учебе поджидали его, стали сильный удар в спину и голос, прокричавший ему в ухо ненавистное прозвище:
- Каракатица1! Каракатица, ты где был? Ты думал, водиться с нами - ниже твоего достоинства? Ну же, каракатица! Давай поиграем!
Юный Бекетт упал на тропинку лицом вниз и сильно ударился. Он попытался подняться, но еще один противник - он подумал, что это сын лорда Вулси, десятилетний Ричмонд, - прижимал его к земле. Все, что ему было видно, - это туфли с пряжками и чулки. Он сообразил, что с ног его сбил, должно быть, старший среди мальчиков, двенадцатилетний Иеремия, сын сэра Томаса Грэхэма. Третьм мальчишкой был юный лорд Маркус Пангборн, также десяти лет от роду, - рыжеволосый веснушчатый сквернослов. Катлер слышал, как тот выкрикивает ругательства и подстрекает остальных:
- Врежь ему еще раз! Он - чертова каракатица! Черт тебя подери, ты, вонючая, мерзкая каракатица!
От удара по левому уху у него зазвенело в голове. Оглушенный Катлер попытался свернуться в клубок, но теперь его держали все трое. Грубая рука схватила его за волосы, дернула голову назад, и ему в щеку врезался кулак.
- Учительский любимчик! Выставляет нас в плохом свете!
Катлер знал, что должен дать сдачи, должен, на худой конец, позвать на помощь. Наставник Макфарлин мог все еще находиться в пределах слышимости. Но с ним произошло нечто странное. Он не мог заставить себя пошевелиться или оказать сопротивление. Он не мог даже моргнуть. Он словно оказался где-то еще, вне лежащего на тропинке собственного окровавленного и неподвижного тела. Где-то внутри своего сознания юный Бекетт кричал от ужаса, но эта часть его казалась далекой и недостижимой.
Удивленный и огорченный отсутствием реакции со стороны их жертвы, лорд Маркус замешкался, его нога, занесенная, чтобы пнуть Катлера, повисла в воздухе.
- Прекратите! Что вы творите, чертенята?
Мастер Ричмонд и мастер Иеремия вскочили на ноги, и не позволявшие Катлеру подняться руки внезапно выпустили его. Уронив позабытое ведерко с завтраком, наставник Макфарлин бегом огибал стену школьного здания со стороны уборной. От волнения его шотландская картавость проявилась в полную силу. Мальчишки бросились врассыпную, а наставник опустился на землю рядом с Катлером.
- Что они с тобой сделали, парень? - сказал он, бережно дотрагиваясь до окровавленной щеки мальчика.
Катлер Бекетт наконец-то мигнул, и мир снова обрел четкость. Он снова вернулся в свое тело и почувствовал боль. Из глаз полились слезы, но он ни за что не позволил бы себе разрыдаться. Вместо этого, помятый и окоченевший, он медленно сел, предоставив наставнику заботу о себе и своих ранах. Макфарлин осторожно помог мальчику подняться, после чего отвел его в свой крошечный кабинетик, единственную, помимо классной, комнату в маленьком здании школы. Здесь он налил в таз воду из кувшина и смыл с лица Катлера кровь. Убедившись в том, что повреждения несерьезны, он смазал царапины зловонной мазью. Затем, взяв в руки щетку, он начал смахивать пыль с одежды паренька, хотя его порванные штаны было никак не спасти. Все это время он продолжал вести успокаивающий монолог, уверяя юного Катлера, что скоро тот будет "как огурчик".
- Ты смелый парень, это уж точно, - сказал Макфарлин, его картавость стала еще заметнее. - Я сам переговорю с твоими родителями.
- Нет! - выпалил Катлер. Он схватил Макфарлина за руку и крепко ее стиснул. - Пожалуйста, учитель. Не рассказывайте моим родителям. Пожалуйста.
- Но почему же нет, паренек? Ты не сделал ничего плохого! - Макфарлин был явно поражен горячностью своего ученика.
- Пожалуйста, не говорите им, - умолял Бекетт. - Моя мать... она нездорова. Если она узнает, что я пострадал, у нее может случиться один из ее приступов. Я не хочу, чтобы ей стало хуже.
- О, понимаю. - Макфарлин на мгновение задумался. - В таком случае я могу поговорить с твоим отцом.
- Нет! - Катлер не осознавал, что кричит, до тех пор, пока наставник не отшатнулся. - Пожалуйста, наставник... это... очень важно.
- Хорошо, я не стану упоминать о том, что на тебя напали, паренек, - сказал Макфарлин. - Но отныне, Катлер, мальчик мой, я буду заниматься с тобой только индивидуально. Не стоит тебе на Божьей земле терпеть нападения таких больших грубых мальчишек. - Он откинулся назад и пристально всмотрелся в лицо Катлера своими выцветшими карими глазами. - Почему ты не защищался, паренек? Клянусь, я, когда только побежал к тебе, испугался, что опоздал, и они тебя убили. Ты лежал неподвижно, как статуя.
Катлер покачал головой и пожалел об этом, когда в висках застучала кровь.
- Я не знаю, наставник. Мне казалось, что меня... не стало.
- Ладно. Хорошо, что сегодня мне нужно было кое-что почитать, и я принес обед с собой. Жаль, что они отпрыски благородной крови, а то я поговорил бы и с их отцами и потребовал бы для всех них хорошей взбучки. Нападать на мальчика младше себя! Так поступают только хулиганы и трусы.
- Да, сэр.
- А теперь... как по-твоему, ты сможешь благополучно дойти до Спрингхавена и пообедать? Я переговорю с мисс Перкинс о том, что случилось, и оставлю твоему отцу записку по поводу частных уроков. Знаешь ли, я не могу пообещать, что солгу, но до тех пор, пока он не спросил меня прямо, я ничего ему не скажу.
Явно обеспокоенный, Макфарлин смотрел мальчику в глаза, не отводя взгляда.
- Паренёк, ты уверен в этом? Не думаешь ли ты, что твой отец захочет знать, что сегодня произошло?
Катлер кивнул:
- Я уверен, наставник. - Он сделал вдох. - Мой отец и братья... они меня не любят. Вообще. - Он снова сглотнул. - Он очень рассердится, что я не дал сдачи.
- Трем мальчишкам старше тебя самого, паренек? - Макфарлин явно не мог в это поверить.
Катлер пристально взглянул на него и кивнул. Добавить было больше нечего. Спустя мгновение Макфарлин кивнул.
- Понимаю. Ладно.
Некоторое время учитель стоял в раздумье, затем, явно взволнованный, походил туда-сюда. Наконец он покачал головой и подошел к книжной полке. Сняв с нее книгу, он мгновение постоял, вертя ее в руках. Катлер увидел, что книга выглядит новой.
- У меня кое-что для тебя есть, юноша. Я собирался подарить ее тебе на день рождения, но, думаю, ты можешь получить ее сейчас. Я знаю, она тебе понравится. У тебя хорошее воображение, а эта книга повествует о великих приключениях. В ней также много легенд, легенд о сокровище.
Катлер обнаружил, что нетерпеливо тянется за книгой, позабыв о боли.
- Сокровище?
- Да. Сокровище.
Он вложил книгу Катлеру в руки, и мальчик прочел название. "Моя жизнь среди пиратов". Он поднял взгляд.
- Кто такой капитан Уорд?
- Этого никто не знает, юноша. Кто-то не хотел, чтобы в нем опознали его автора, поэтому воспользовался тем, что называют псевдонимом. Хотя сам я прочел эту книгу, и этот Дж. Уорд, несомненно, знает, о чем пишет. Пираты... Большинство из них - кровожадные буканьеры и разбойники. Но читать о них очень захватывающе.
Катлер провел пальцами по кожаной обложке, инкрустированной золотом.
- Спасибо вам, сэр.
Учитель Макфарлин протянул руку, его голос стал более официальным, теряя шотландскую картавость.
- А теперь идите со мной, юноша. Я провожу вас в Спрингхавен, и мы отыщем вашу гувернантку...
Катлер Бекетт моргнул, внезапный наплыв воспоминаний отступил. Уже много лет он не вспоминал о наставнике Макфарлине и маленьком школьном домике. С того дня учиться стало намного лучше. Он наслаждался частными занятиями, а иногда к ним приходила со своим рукоделием его сестра Джейн - составить ему компанию и послушать, как он отвечает урок. Вместе они практиковались во французском языке, потому что наставник Макфарлин честно признался, что, хотя он может читать на французском почти так же хорошо, как и на английском, его шотландский акцент превращает французскую речь в нечто, что ученикам не следует повторять. Джейн всегда смеялась, когда Макфарлин употреблял французскую фразу. У нее был безупречный французский...
Губы Бекетта сжались. В день своего прибытия в Калабар он поднялся из гавани в контору Ост-Индской торговой компании, где обнаружил ожидавшую его стопку писем. Большую ее часть, разумеется, составляли деловые, но полдюжины писем были личными. Вопреки запретам отца, Джейн все эти годы тайно писала ему. После смерти их матери Катлер пообещал ей, что она сможет присоединиться к нему в его следующем месте назначения. Он знал, что она ненавидит отца почти так же сильно, как и он сам.
Там действительно было несколько писем от Джейн, которые он с интересом прочел, но, пробираясь сквозь пачку, он обнаружил также письмо с предательской черной каймой и незнакомым почерком на конверте. Бекетт открыл его и обнаружил, что оно написано его кузиной, Сьюзен. Пока он находился в пути, покинув свое прежнее место назначения в Японии, порт Эдо2, Джейн умерла от лихорадки. Оборвалась его последняя связь с оставшейся в Англии семьей...
Катлер Бекетт прочистил горло и потряс головой, упрекая себя за то, что витает в облаках, когда у него так много работы. Вытерев с книги пыль, он поставил ее на полку...
...а затем, нахмурившись, снова ее вынул. "Постойте. Разве не в ней была легенда о Западной Африке?" Подойдя к столу, он сел, открыл книгу и начал бережно переворачивать страницы до тех пор, пока не добрался до нужного места. "Ах, да. Помню. Керма, легендарный затерянный остров, куда, покинув город Древняя Керма, что поблизости от третьего порога Нила, ушли дети Куша..."
Он быстро перечитал легенду и изучил раскрашенные от руки иллюстрации, на которых "капитан Уорд" запечатлел несколько, по утверждению Уорда, виденных им ювелирных изделий с Зерзуры. На первый взгляд они напоминали египетские вещицы, которые в данный момент находились в принадлежавшей Бекетту коллекции древних украшений и оружия, но имелись и некоторые важные стилистические различия. Там была эмалированная пектораль3 со стилизованной мордой льва, языческого бога кушитов Апедемака. Медная пектораль была щедро инкрустирована золотом и серебром. Имелся здесь и кинжал с металлическим лезвием, что было очень необычно для периода, когда большинство клинков ковалось из бронзы. Рукоять его была покрыта драгоценными металлами, медью и золотом, а венчал ее красноватый неограненный самоцвет. Возможно, рубин или гранат... Был, в конце концов, золотой браслет для ношения на предплечье, явно предназначенный для королевской особы, в характерном для Куша стиле украшенный драгоценными камнями и эмалью.
"Теперь, находясь в Западной Африке, я могу пополнить свою коллекцию древних артефактов", - сообразил Бекетт. На протяжении долгих лет он коллекционировал оружие, амулеты и ювелирные украшения. У него даже имелось несколько вещиц, предположительно добытых из египетской царской гробницы.
Разумеется, Катлер Бекетт не отправлялся на поиски подобных сокровищ самостоятельно. Он был слишком занят, а иметь дело с древностями означало контактировать с расхитителями гробниц и ворами. Это были не те люди, с которым захотелось бы столкнуться джентльмену. "Мне нужно поискать нового агента, - подумал Бекетт. - Возможность того, что я смогу найти артефакты из Куша - или даже с Зерзуры! - делает поиски нового человека приоритетными".
На самом деле, на денежном довольствии Катлера Бекетта находилось много агентов, людей в важных иностранных портах, которые следили за событиями и докладывали ему о них. У него всегда была сеть осведомителей, снабжавших его информацией, которая имела для него жизненно важное значение.
А для местных "дел", особенно на случай возможных проблем, на службе у Катлера Бекетта всегда имелся тот, кто служил ему глазами и ушами в самых злачных районах городка. Раньше у него уже был подобный человек, работавший одновременно как шпион и как наемный убийца. Но самый последний на данный момент агент по имени Гейтс, в прошлом шпион на службе Короны, так и не вернулся в Японии с последнего "задания", на которое его отправил Бекетт. Последний неохотно пришел к выводу, что мужчину убили, что было не так уж и удивительно, поскольку многие его задания предполагали насилие - как тайное, так и явное. В течение нескольких дней после исчезновения Гейтса пришли новости о повышении Катлера Бекетта по службе и переводе его в Африку, и перед отъездом у него не было времени на то, чтобы нанять кого-нибудь еще. Затем его судно провело в море больше шести месяцев, пока не достигло Калабара.
Бекетт решил завтра же приступить к поискам нового агента. Найти подобных людей было непросто. Они должны были быть сообразительными, образованными, преданными, надежными и крайне безжалостными. Еще до того, как он сможет отыскать и нанять местного тайного агента, ему следует убедиться, что слухи о его заинтересованности в сборе африканских легенд о сокровищах и, будем надеяться, древних артефактах, широко распространились. Ему вспомнилось, что подобными легендами пестрел весь континент. Но мальчишкой его больше всего заинтересовала легенда о Зерзуре.
Когда Бекетт приступал к какому-нибудь делу, он действовал с быстротой и продуктивностью - сосредоточенной, хладнокровной продуктивностью. Ему не потребовалось много времени на то, чтобы приспособиться к требованиям, предъявляемым новой работой, и устроиться в разрастающемся в Калабаре европейском обществе. Большинством европейцев были, конечно же, мужчины, назначенные сюда по работе. Принимая во внимание то, насколько нездоровым для белого человека часто оказывался даже здесь, на побережье, африканский климат, мало кто из богатых и влиятельных джентльменов предпочел подвергнуть свои семьи опасности, привезя их в портовый город.
Это означало, что для многих из них здесь имелся рынок "компаньонов". Катлер Бекетт обнаружил, что ведет оживленную побочную торговлю светлокожими наложницами. Он был осмотрителен и исполнителен, а его цены, хотя и были высокими, обосновывались качеством предлагаемого им продукта. Многие женщины, хотя и не все, были африканками. Бекетт подозревал, что рабовладение как институт существовал так же долго, как и любая форма человеческой цивилизации, а рабы из Африки были всего лишь новейшим, крупнейшим его предложением.
Влиятельным людям Бекетт оказывал "содействия", не требуя с них оплаты. Он заверял их, что рад служить им - и так оно и было. Наличие в должниках богатых, могущественных людей, нуждающихся в сохранности тайны и продолжительном молчании, часто окупалось иначе.
Ключевым моментом первых трех месяцев новой работы Бекетта стал визит его непосредственного начальника, управляющего делами Ост-Индской торговой компании в Африке лорда Реджинальда Мармадьюка Брэйсгедля-Пенуоллоу. Большую часть своего времени лорд Пенуоллоу проводил в путешествиях на личном корабле, принадлежавшем Ост-Индской торговой компании, шхуне "Альбатрос", из одного африканского порта в другой. Поскольку Калабар стремительно становился самым загруженным и прибыльным портом в отношении африканской торговли, Бекетт знал, что может ожидать частых его визитов.
Хотя прежде они ни разу не встречались, о Пенуоллоу Бекетту было известно довольно много. Он изучил этого человека и его достижения в Ост-Индской торговой компании, потому что некогда тот спас его в очень неприятной ситуации. В день, когда "Альбатрос" впервые вошел в гавань Калабара, посланный с пристани задыхающийся гонец сообщил Бекетту о его прибытии в течение нескольких минут. Бекетт быстро сменил камзол и жилет на самые лучшие, а затем и свой повседневный парик - на самый тщательно завитой и напудренный.
По пути вниз он разыскал хозяйку Гудрайт, чтобы сообщить ей о прибытии почетного гостя, и распорядился приготовить превосходный обед и достать из погреба лучшие вина. Затем, нахлобучив свою лучшую черную треуголку, Катлер Бекетт вышел в парадную дверь и сел в коляску. На небе не было ни облачка, поэтому кучер откинул верх коляски. Открытый экипаж был запряжен удачно подобранными серыми - лучшей упряжкой Бекетта.
Усевшись на пухлую подушку лицом вперед, Бекетт бросил пронзительный взгляд на своего кучера-раба, известного под именем Бенджамин, убеждаясь, что мужчина явился в своей лучшей ливрее, затем так же проверил и лакея, юношу по имени Сайрус, когда тот закрыл дверь коляски. Оба выглядели приемлемо; Бекетт подал сигнал трогаться. Экипаж покатил вперед, и Сайрус вскочил на запятки. На большой скорости они спустились с холма к причалам.
У Катлера Бекетта было заведено совершать прогулки: пешие - к причалам или верховые, на одной из его лошадей, если у него были дела не в главной части города. Будучи умерен в еде и выпивке, он также верил и в пользу ежедневных прогулок. Но в данных обстоятельствах необходимо было соблюдать приличия.
Бекетт добрался до "Альбатроса" как раз вовремя, чтобы поприветствовать чиновника, когда тот высадился со своего судна и осторожно спускался по сходням, опираясь на трость с золотым набалдашником. С обеих сторон его сопровождали рослые матросы, готовые подхватить его в случае, если тот оступится, но не прикасаясь к нему.
Не желая смотреть на Пенуоллоу пристально, Бекетт разглядывал его украдкой. Тучный лорд Пенуоллоу даже в африканскую жару был одет по последней моде: в камзол из бирюзового шелка, яркий настолько, что он чуть ли не сверкал в свете утреннего солнца, и соответствующую бирюзовую шляпу, украшенную белыми перьями. Красное лицо Пенуоллоу под тщательно завитым белым париком жирно блестело от пота. Плечи бирюзового камзола усыпала белая пудра. Он был высоким и полным, но ноги у него - это выдавали белые бриджи, - были слегка кривоваты, словно в молодости он много охотился верхом.
Когда его руководитель добрался до относительно устойчивого причала, Бекетт сделал шаг вперед и вежливо поклонился:
- Лорд Пенуоллоу, добро пожаловать в Калабар. Катлер Бекетт, к вашим услугам, сэр.
Пенуоллоу поднял пенсне и с любопытством рассмотрел своего подчиненного. У него были очень проницательные ярко-голубые глаза, казавшиеся маленькими среди складок плоти.
- Мистер Бекетт, - доброжелательно кивнув, ответил он. - Благодарю вас за радушный прием. Очень приятно снова очутиться на земле здесь, в Калабаре. - У него был странно высокий для столь крупного мужчины голос. Сделав шаг вперед, Пенуоллоу покачнулся. От падения его спасло только проворство одного из моряков, который поддержал его, а затем быстро отошел. Пенуоллоу усмехнулся собственной неуклюжести:
- Силы небесные, и так всегда! Два месяца в море - и я разучился ходить по суше.
Бекетт снова поклонился:
- Это вполне понятно, лорд Пенуоллоу, со мной так тоже бывает.
Через несколько минут Пенуоллоу устроился на удобном сиденье коляски, и они направились к дому на вершине холма. После превосходного обеда и нескольких бокалов вина джентльмены удалились в библиотеку, чтобы потягивать там портвейн. Пенуоллоу зажег глиняную трубку и попыхивал ею, довольно жмурясь:
- Ахх... хорошо. Я никогда не курю на борту корабля, это подало бы моим слугам дурной пример. Приятно снова очутиться на твердой земле, хотя бы ради свежей еды, славного портвейна и хорошего табака.
Бекетт, считавший курение отвратительным пороком, любезно улыбнулся и кивнул:
- Несомненно, лорд Пенуоллоу. И могу ли я надеяться на то, что вы пожелаете почтить нас своим присутствием в моем скромном доме? У меня готовы лучшие комнаты.
- Благодарю вас, благодарю вас, я так и сделаю, - сказал Пенуоллоу. - Со всем, что касается убранства вашего дома, вы справились очень хорошо, Бекетт. У вас имеются прелестные вещицы.
- Куда бы Ост-Индская торговая компания меня не направляла, мой лорд, я стараюсь жить в... цивилизованных... условиях. Поскольку я планирую посвятить службе всю жизнь, очень приятно иметь возможность создать дом где угодно.
- Превосходно, превосходно, Бекетт! Приятно слышать, что вы планируете остаться с нами. До настоящего времени ваша работа была образцовой.
- Мой лорд, - для большего эффекта Бекетт замешкался и скромно опустил глаза. - Уверяю вас, это меньшее, что я могу сделать, дабы отплатить вам за щедрость, которую вы выражали по отношению ко мне все эти годы.
- Будет, будет вам, мой мальчик... - Пенуоллоу пренебрежительно взмахнул рукой, прочертив в воздухе дымный след - в этой руке он держал трубку. "Нужно будет убедиться в том, что всю библиотеку проветрили и почистили", - подумал Бекетт, делая мысленную пометку поговорить с экономкой, когда Пенуоллоу уедет.
Бросив быстрый взгляд на своего начальника и видя, что тот благожелательно улыбается, Бекетт сделал глубокий вдох, стараясь, чтобы он прозвучал слегка прерывисто.
- Сэр... мне хотелось бы позволить себе еще раз официально поблагодарить вас, на сей раз лично, за то, что вы спасли меня десять лет назад. Говоря прямо, вы спасли мне жизнь, когда моя семья отказалась прийти ко мне на помощь, по сути бросив меня. Я содрогаюсь при одной мысли о том, что произошло бы со мной, если бы не ваш приказ, повлекший мое освобождение. Только благодаря вашему распоряжению Ост-Индская торговая компания вложила в меня, непроверенного служащего, приличную сумму. Я всегда старался удостовериться в том, что компания хорошо вознаграждена за это вложение, мой лорд.
Пенуоллоу, который только что отхлебнул портвейна, любезно помахал своему компаньону унизанной кольцами рукой.
- Вздор и чепуха, Бекетт! Вы возместили Компании ее фактические затраты в удивительно короткий промежуток времени и с тех пор отвечали за бесчисленное количество доходных предприятий, коих слишком много, чтобы вдаваться в подробности. За вас, Бекетт, - сказал лорд Пенуоллоу, вновь поднимая свою рюмку с портвейном и салютуя своему подчиненному. Катлер Бекетт снова опустил глаза - само воплощение скромного молодого человека, ошеломленного похвалой начальства:
- Мой лорд... позвольте мне только и дальше доказывать, что я достоин такого отношения.
Весь остаток дня и вечер мужчины проговорили о делах. Бекетт понял, что Пенуоллоу был проницательным человеком, способным складывать в уме большие столбцы чисел и вычислять проценты без пера и бумаги. В отличие от других высокопоставленных чиновников Ост-Индской торговой компании, с которыми Бекетт встречался ранее, в том, что касалось деловых сделок, Пенуоллоу, казалось, вел себя честно - либо чрезвычайно проницательно или творчески.
Судя по тому, что Пенуоллоу без конца рассказывал о своей семье, он также был преданным семьянином. Катлер Бекетт давным-давно усвоил, что информация личного свойства о компаньонах (особенно начальстве) часто оказывается очень полезной. Поэтому он задавал много вопросов о семье Пенуоллоу. Старик, которому был приятен его неподдельный интерес (ошибочно принятый им за невинное добродушие), рассказал своему подчиненному все о своем прекрасном поместье в Сюррее, а затем о плантации сахарного тростника, которую он недавно приобрел на острове Новый Авалон, что несколько севернее Кубы. Он с радостью предъявил миниатюры слоновой кости: своей жены, леди Гортензии, и детей, Анны и Фредерика, плюс детей Анны - Салли, Марвина и Кристофера.
Было очевидно, что зеницей ока Пенуоллоу являлся его двадцатитрехлетний сын, Фредерик. Виконт без конца рассказывал о красоте Фредерика, о том, как искусен он в псовой охоте, а также сердечно поведал Бекетту, что его сына признали одним из самых завидных женихов в Англии.
К тому времени, когда Пенуоллоу наконец закончил рассказ о своей семье и о том, как сильно он скучает по дому, Катлеру Бекетту было многое о нем известно. Он знал, например, что выпивал Пенуоллоу только в компании и никогда не напивался до такой степени, чтобы попасть в неловкое положение. Он не щипал хорошеньких служанок и не бросал плотоядных взглядов на молодых женушек, которым его представляли. Итак... он не был ни пьяницей, ни дамским угодником.
Но... было очевидно, что время от времени Пенуоллоу питает самые нежные чувства по отношению к азартным играм. Бекетт решил организовать "джентльменское собрание" в честь визита Его Светлости, чтобы оценить, насколько он искусен в картах, игре в кости и так далее.
Еще Бекетт понял, что лорд Пенуоллоу вполне мог оказаться его билетом к титулу. Из сказанного мужчиной было ясно, что, упоминая своих знакомых при дворе, он не просто хвастается своими связями. Его явно высоко ценило как высшее руководство Ост-Индской торговой компании, так и высокопоставленные дворяне.
Визит в Калабар настолько понравился лорду, что тот затянулся больше, чем на неделю. К тому времени, как паруса скользившего к выходу из гавани "Альбатроса" наполнились ветром, Бекетту было известно, что он приобрел ценный контакт в своем крестовом походе по восхождению в Ост-Индской торговой компании. А вместе с высоким положением придут деньги и власть - еще больше власти. "Скоро, - сказал он себе, - скоро я смогу вернуться в Сомерсетшир и въехать в ворота Спрингхавена. Я постучу в дверь, и, когда дворецкий мне откроет, я прикажу ему доложить обо мне отцу, Джонатану и Бартоломью как о сэре Катлере Бекетте".
Уголки его рта поднялись вверх при мысли о том, как отреагируют его отец и братья, когда их титулованный родственник войдет в комнату. "А когда я увижу в их глазах зависть и понаблюдаю за тем, как они пытаются сообразить, как снискать мое расположение, я буду иметь удовольствие порвать с ними - это худшее из оскорблений, дозволенных в высшем обществе. Я посмотрю на них так, словно они выползли из выгребной ямы, повернусь к ним спиной и выйду вон, сяду в экипаж и уеду. И никогда больше их не увижу..."
Катлер Бекетт улыбнулся, и на сей раз это было подлинное выражение удовольствия, не имеющее ничего общего с его обычной любезной, робкой улыбкой - той, что он так легко мог вызвать в случае необходимости. Нет, это была его настоящая улыбка.
Это было не самое приятное выражение лица.
Следующие два с половиной месяца прошли для Бекетта в делах, он усердно трудился, приспосабливаясь к своей новой должности и новой жизни. Он организовал ряд приятных званых вечеров и "игровых ночей" для местного европейского общества. Он имел беседу с "агентом" на место пропавшего Гейтса и нанял его. Держать руку на пульсе происходящего в Калабаре и его округе было полезно. Он довел до всеобщего сведения, что приобретает ценные артефакты местного изготовления.
Бекетт оказал местной аристократии многочисленную "содействия" - как оплаченные, так и бесплатные. Его репутация как человека, к которому следует обратиться, если нужно провернуть дела быстро и осторожно, росла, и многие богатые люди искали у него помощи.
Он даже смог, до известной степени, привыкнуть к климату.
Однажды с причалов к нему прибыл гонец, сообщивший о только что пришвартовавшемся корабле Ост-Индской торговой компании, "Попутном Ветре". На берег высадились двое мужчин, по всей видимости, старший и второй помощники капитана, которые поднимались к конторе компании, чтобы сделать отчет. Бекетт сверился с записями и увидел, что "Попутный Ветер" значился под командованием некоего Натаниэля Бэйнбриджа.
Слегка заинтригованный этой маленькой тайной, Бекетт отложил работу в сторону, приказал секретарю принести чашку чая, сделал глоток и в ожидании снова уселся в мягкое кресло. Господствующее положение здесь, как и во всех его кабинетах, занимала висевшая на стене у него за спиной огромная карта мира.
Ждать долго ему не пришлось. Его секретарь, Чалмерс, подошел к открытой двери и сказал:
- Мистер Бекетт, сэр, к вам старший помощник Джек Воробей и второй помощник Роберт Грин из команды "Попутного Ветра", который только что причалил.
Бекетт без улыбки взглянул на худого, желтолицего мужчину и кивнул.
- Очень хорошо, Чалмерс, можете пригласить их войти.
Когда мгновением позже в кабинет вошли двое мужчин, ноздри Бекетта уловили запах соленого воздуха, дегтя и не очень чистого тела. Катлер Бекетт откинулся на спинку кресла, пристально разглядывая своих визитеров, а те сняли треуголки и остановились перед большим дубовым столом.
Первый из вошедших был среднего роста и телосложения, с очень темными волосами, забранными назад и стянутыми лентой. Он двигался уверенно... пожалуй, даже слишком уверенно, решил Бекетт. Вновь прибывший был несколько моложе самого Бекетта, возможно, ему было за двадцать. Он щеголял в поношенном, знававшем лучшие дни темно-синим кителе, хотя от наблюдательных глаз Катлера Бекетта не укрылось, что его владелец предпринял некоторые усилия для того, чтобы почистить его и избавиться от самых заметных пятен. Его шейный платок был из несколько пожелтевшего старого льна, а табачного цвета штаны вдоль швов посерели от носки. Его чулки заставили брезгливого Бекетта внутренне поморщиться, но серебряные пряжки на башмаках были начищены до тусклого блеска. Было очевидно, что мужчина потрудился над своим внешним видом после месяцев, проведенных в море, за что Бекетт отдал ему должное.
Пока Бекетт некоторое время рассматривал лицо мужчины, моряк, сверкнув золотым зубом, улыбнулся слегка неуверенной улыбкой. "Правильные черты лица... приятный подбородок. Спокойные и ясные темные глаза. Его можно было бы даже назвать... интересным. Если не считать грязи, разумеется". Бекетт намеренно потянул паузу, разглядывая вновь прибывшего, его позу, его реакцию. Мужчина стоял смирно, не опуская взгляда. В его глазах светился немалый ум. "Такой медлить не станет, - решил Бекетт. - Кажется, он умеет соображать на ходу. Уверенный... даже немного дерзкий? И все же, эта улыбка...". Бекетт нашел эту слабую, исполненную надежды улыбку весьма очаровательной... она приятно контрастировала с самоуверенностью.
Переведя взгляд на другого мужчину, Бекетт оценивающе уставился на него.
В отличие от первого парня, этот нагнул голову и, явно нервничая, опустил взгляд голубых глаз. Он был довольно молод, возможно, ему не было и двадцати. У него были вьющиеся золотистые волосы, стянутые на затылке, и свежее, красивое юное лицо, пусть и обветренное солнцем и ветром.
Выдержав долгую паузу, Бекетт заговорил.
- Доброе утро, джентльмены. Я - Катлер Бекетт, управляющий ввозом и вывозом товаров Западноафриканского подразделения Ост-Индской торговой компании. Кого я имею удовольствие принимать сегодня?
Он говорил любезным тоном, но увидел, что слабая нотка сарказма не укрылась от первого мужчины.
- Доброе утро, мистер Бекетт, сэр, - ответил темноволосый. - Я старший помощник Джек Воробей, а это второй помощник, Роберт Грин. Мы только что вернулись в Калабар на борту "Попутного Ветра" и знаем, что нашим долгом было приехать в контору и отчитаться.
- Ах. - Бекетт позволил слову мгновение повисеть в воздухе, а затем добавил:
- А где, скажите на милость, капитан Бэйнбридж?
- С сожалением вынужден сообщить вам, что во время нашего путешествия капитан умер. Как старший помощник, я вмешался и исполнял обязанности капитана, - осторожно произнес Воробей вероятно отрепетированное объяснение.
Следующее мгновение Бекетт размышлял над этим, после чего смягчился:
- Понимаю...весьма печально. Капитан Бэйнбридж работал на нас около десяти лет. - Он запоздало махнул на два кресла с прямыми спинками:
- Присаживайтесь, пожалуйста.
Двое мужчин уселись. Было очевидно, что они не привыкли сидеть в креслах в конторах, но Воробей в мгновение ока устроился удобно, в отличие от Грина, который ерзал на краю кресла, негнущийся, как кол.
Бекетт снова взглянул на Воробья:
- Очевидно, мне понадобится увидеть ваш судовой журнал, мистер Воробей.
Воробей незамедлительно наклонился и положил на стол Бекетта толстую, грязную книгу в кожаном переплете.
- Вы правы, мистер Бекетт, я предполагал, что вы захотите увидеть журнал, поэтому принес его с собой.
Он снова уселся в кресло, расслабился, как кот в пятне солнечного света, и улыбнулся своему работодателю еще шире.
- Благодарю вас, - сухо сказал Бекетт. - Я внимательно его прочту. Но вначале я хотел бы услышать от вас двоих всю историю о том, что случилось. - Он ждал, сомкнув пальцы домиком.
Прошло несколько мгновений. Грин искоса взглянул на старшего помощника, но ничего не сказал.
- Да, что ж... - Воробей прокашлялся. - Что касается капитана Бэйнбриджа, сэр, случилось так, что...
Бекетт слушал рассказ Воробья, который, иногда при помощи Грина, подробно описал день, когда "Попутный Ветер" столкнулся с пиратским кораблем "Венганза". Воробей завершил свой краткий отчет, объяснив, что привел бриг в Лондон и выгрузил там две трети оставшегося рома. Тогда он предоставил чиновникам лондонской конторы Ост-Индской торговой компании письменный отчет о событиях, плюс список всего, что забрали пираты. Чиновники в свою очередь приказали ему отчитаться в порту приписки "Попутного Ветра", Калабаре, и погрузили на бриг мушкеты и пистоли. Огнестрельное оружие пользовалось в Африке большим спросом.
Бекетт слушал молча, не двигаясь. Когда Воробей добрался до конца отчета, Бекетт смотрел на него, не мигая. Безусловно, в истории был смысл и звучала она правдоподобно, тем не менее... Катлер Бекетт не мог избавиться от ощущения, что старший помощник Джек Воробей чего-то недоговаривает.
Когда Воробей умолк, Бекетт некоторое время наблюдал за ним, а затем сказал:
- Будьте так любезны, объясните мне, мистер Воробей, почему капитан этого пиратского фрегата забрал не весь груз рома?
Воробей прочистил горло и поерзал, ему явно было не по себе. Бекетт перевел взгляд с него на второго помощника - как раз вовремя, чтобы, прежде чем блондин снова потупил взор, увидеть в глазах Грина смешинку. У Бекетта внезапно возникло чувство, что, будь Воробей менее уверенным в себе человеком, он мог бы покраснеть под загаром.
- Мистер Грин? - внезапно спросил Бекетт, - почему пиратский капитан не забрал весь ром после того, как атаковал и убил капитана Бэйнбриджа в схватке на шпагах?
Грин заметно вздрогнул и залился краской.
- О, ну, мистер Бекетт, сэр, - сказал он, вертя треуголку в больших, огрубевших от работы руках, - видите ли, пиратский капитан был, ну... это была женщина.
- Женщина?
- Да, сэр, мистер Бекетт, сэр. Мистеру Воробью не хотелось бы унижать достоинство капитана Бэйнбриджа, но капитан не вынес мысли о том, что кораблем, пусть даже пиратским, командует женщина. Это завело капитана и побудило его атаковать ее. Поэтому... он напал на нее. Но она не убила его. Она просто... играла с ним. Видите ли, капитан... он пил. Обычно только по ночам, но, если быть откровенным, мистер Бекетт, сэр, тем утром он был пьян. Из-за выпивки и солнца... - Он многозначительно постучал себе лбу и пожал плечами.
- Понимаю... - сказал Бекетт. - Это правда, мистер Воробей?
- Да, сэр, - сказал Воробей, который явно не был рад тому, что ему пришлось признать истину. - Я надеялся, что этот факт не станет достоянием общественности, сэр, потому что, когда я пришвартовался в Лондоне, тамошняя контора Ост-Индской торговой компании усадила меня в экипаж и приказала мне повидать семью капитана Бэйнбриджа. Чтобы я сказал им... что он умер.
Воробей сделал вдох.
- Я сделал, как было велено, сэр, но сказал госпоже Бэйнбридж только, что ее супруг был убит в схватке с пиратом, который напал на его корабль.
Бекетт вскинул бровь.
- Это правда, мистер Бекетт, - сказал Воробей, и Бекетт расслышал в его голосе оборонительную нотку.
- Почему вы преподнесли семье Бэйнбриджа эту... исправленную... версию правды, мистер Воробей?
- Рассказывать им все не было смысла. Я подумал, что после исправленной... истории у них останутся о нем лучшие... воспоминания, чем если бы я сказал, что капитан отдал концы от удара, потому что спятил от выпивки и солнца и попытался напасть на пиратку - которая в любой момент могла пронзить его шпагой, но предпочла не делать этого.
- Понимаю, - пробормотал Бекетт. Он переключил всю силу своего взгляда на Робби. - Но, мистер Грин, это все равно не объясняет того, почему эта пиратка предпочла украсть только третью часть рома Ост-Индской торговой компании.
- О, - сказал Грин. - Что же, мистер Бекетт, Джек - э, мистер Воробей - он отговорил ее забирать весь груз.
- Отговорил? Это... любопытно. - Бекетт так и не ослабил силы, вложенной в устремленный на взмокшего теперь Грина взгляд. - И что же столь убедительного нашла эта женщина в мистере Воробье?
Грин беспомощно пожал плечами:
- Мистер Воробей может быть очень убедительным, сэр. Особенно с дамами.
К этому времени Бекетт был доволен, но не показал этого.
- Неужели? - он снова переключил свое внимание на Воробья, пересекшись взглядом с первым помощником. - Это правда, мистер Воробей?
Джек Воробей моргнул и сглотнул, но спустя мгновение расправил плечи и открыто встретил взгляд Бекетта.
- Я... ну, я знал, что вы так и скажете, мистер Бекетт. Я поговорил с Doña Pirata, и она согласилась, что на самом деле ей не нужен весь этот ром. Она упомянула, что на днях захватила большой груз мадеры. Поэтому, я полагаю, ей не нужно было больше алкоголя на борту. Она сказала, что ее люди... хм... были пьяны с тех пор, как захватили груз вина.
- Очень хорошо, - сказал Бекетт и наконец отвел взгляд. Он потянулся за потрепанным судовым журналом, взял его кончиками пальцев и поместил в ящик стола, предварительно обернув его тканью, чтобы тот не запачкал ящик. - В ближайшие несколько дней я просмотрю ваши отчеты и поговорю с другими членами команды. А теперь, мистер Воробей, мистер Грин, вы свободны.
Грин вскочил с кресла, и Бекетту было очевидно, что он едва сдерживается, чтобы не выбежать в дверь. Воробей, напротив, прошел к двери неторопливой, уверенной походкой, чуть ли не важной поступью.
- Пожалуйста, закройте за собой дверь, - крикнул ему вслед Бекетт. "Несомненно, дерзок", - решил он. Возможно, с этого Воробья потребуется сбить немного спеси.
Дверь закрылась.
Бекетт посидел, убеждаясь в том, что они ушли, и только тогда позволил себе усмехнуться.
Этим днем он побеседовал о событиях, случившихся в день смерти Бэйнбриджа, а также о последовавшем плавании обратно в Калабар с третьим помощником Эдвардом Томлином, а потом еще с двумя членами команды.
Тем же вечером, ужиная в одиночестве за огромным обеденным столом, Бекетт прочел записи Джека Воробья. В особенности его заинтересовала страница, которая была аккуратно вырезана. Отсутствующая страница была одной из последних. В журнале было еще немало пустых страниц, но Бекетт не упускал ни малейшей детали. Изучив аккуратный срез, он провел пальцами по пустой странице, которая должна была находиться под пропавшей. На ней были слабые отпечатки.
Бекетт встал и направился в свой кабинет, где взял со своего стола из черного дерева коробку карандашей. Он заточил один из них перочинным ножом, затем вернулся к судовому журналу и легкими, уверенными штрихами провел боком грифеля по странице. Слабые отпечатки, оставленные пером Воробья, проявились белым на фоне серого карандашного грифеля.
Капитан Джек Воробей... Капитан Джек Воробей... Капитан Джек Воробей...
Катлер Бекетт посчитал. Это было написано не менее двадцати трех раз, буквами разных размеров и стилей. Некоторые слова были написаны печатными буквами, другие -довольно красивым почерком Воробья. По крайней мере одно из имен и сопровождающий его титул были написаны не только печатными буквами, но и заглавными. Бекетт поджал губы, затем тихо рассмеялся.
- Джек, Джек, Джек... - сказал он. - Вот ты и попался, Джек. Я знаю, чего ты хочешь.
Бекетт вынул перочинный нож, готовясь вырезать страницу и вынуть ее из судового журнала. Но спустя мгновение остановился, затем, улыбаясь, просто закрыл журнал и снова обернул его тканью. Пусть и занятный парень, Воробей был самонадеян. Ему не повредит в какой-то момент узнать, что начальник его перехитрил.
На следующий день Бекетт пригласил Воробья в свой личный домашний кабинет на послеполуденную встречу.
Воробей явился в условленное время и был приглашен в дом. Слуга объявил о его прибытии у двери в кабинет Бекетта и посторонился, позволяя ему войти.
Воробей вошел в кабинет, одетый так же, как и в предыдущий раз. Он уже снял свою шляпу и, остановившись перед столом Бекетта, держал ее за спиной. С непроницаемым лицом устремил он взгляд на своего нанимателя, но в его позе определенно сквозила настороженность.
Катлер Бекетт слегка улыбнулся.
- Благодарю вас за визит, мистер Воробей. Пожалуйста... присаживайтесь. - Он махнул в сторону кожаного кресла, которое с этой целью забрал из библиотеки, полагая, что Воробей не сможет испачкать кожу так, как камчатую обивку. Воробей казался слегка удивленным, но послушно сел и замер в ожидании.
- Я просматривал ваш судовой журнал, мистер Воробей, - сказал Бекетт и предъявил его, по-прежнему завёрнутый в ткань. Он подтолкнул журнал по направлению к старшему помощнику, и тот скользнул к Джеку по инкрустированному столу. - И я имел беседу с членами вашей команды.
- Да, сэр. - кивнул Воробей.
- Я пришел к заключению, что Ост-Индская торговая компания находится перед вами в долгу, мистер Воробей, - сказал Бекетт. - В неудобной, по сути опасной ситуации вы... по-видимому... командовали, используя логику и личное... обаяние... и таким образом спасли для компании значительную сумму.
- Благодарю вас, мистер Бекетт, - сказал Воробей, явно польщенный и испытывающий более чем немалое облегчение.
Катлер Бекетт наклонился вперед в своем кресле черного дерева.
- Когда служащие Ост-Индской торговой компании спасают ее деньги, я, как правило, присуждаю им хорошую премию. Скажем, десять фунтов.
Настороженность Воробья исчезла. Его лицо заметно просветлело.
- Однако, - продолжал Бекетт, - если я составил о вашем характере верное мнение, то, полагаю, существуют вещи, которым вы отдали бы куда большее предпочтение, чем денежному вознаграждению. - Бекетт сделал паузу и увидел вспыхнувшую в темных глазах Воробья искорку. - Так... устроит ли вас повышение в должности до капитана, а также судно?
Глаза Воробья расширились, и он улыбнулся. Улыбка медленно расползлась в восторженную ухмылку.
- Спасибо! Это устроило бы меня как нельзя лучше, мистер Бекетт! Вы говорите о "Попутном Ветре"?
- Нет, я думаю о чем-то несколько... более крупном. С большей грузовместимостью, - сказал Бекетт. - Ост-Индская торговая компания недавно приобрела совершенно новый парусник, который называется "Марлин". - Он быстро, по памяти, перечислил основные характеристики корабля, его тоннаж, длину и оснастку. -Не кажется ли вам, что вы с удовольствием будете им командовать, капитан Воробей?
Улыбка Воробья стала еще шире, стоило ему впервые услышать свой новый титул. Он кивнул.
- Определенно, мистер Бекетт. Где он? Когда я его получу?
- Он здесь, в Калабаре, заканчивается его переоборудование. Он должен быть готов к концу недели. Тогда мы загрузим его, и вы сможете отправиться в плавание, капитан Воробей. - Бекетт потакал своему новому "приобретению", потому что было очевидно, что при этих словах Воробью хотелось скакать и прыгать, как ребенку на Святки.
Но что-то было не так. Бекетт увидел, что улыбка Воробья растаяла, и вернулась напряженная настороженность.
- Переоборудование, мистер Бекетт? Мне показалось, вы сказали, что он совершенно новый.
- Так и есть. Но его грузовое пространство необходимо переоборудовать для содержания запланированного груза. Корабельные плотники сказали мне, что он будет в состоянии перевозить около трехсот. С грузом такого размера вы, без сомнения, привезёте в Барбадос живыми и готовыми к продаже по крайней мере две сотни.
Воробей посмотрел на него, явно не понимая, что имеет в виду Бекетт. Затем медленно покачал головой:
- Нет.
- Нет? - Бекетт не привык слышать от подчиненных это слово.
- Мне очень жаль, мистер Бекетт, я не ваш человек. Я перевезу любой груз, который вы мне поручите, как бы он ни был опасен, даже порох. Но я не стану перевозить рабов. - Джек Воробей старательно хранил непроницаемое выражение лица, и лишь то, как напряглись мышцы у него на щеках, выдавало его чувства. Тем не менее Бекетт впервые почувствовал, что есть в этом человеке глубины, в которые он даже не начал заглядывать.
Бекетт был потрясен и позволил себе это выказать. Он откинулся в своем дорогом кресле, и взгляд его серых глаз на некоторое время пересекся с мрачным взглядом Воробья.
- Вы меня удивляете, мистер Воробей, - сказал он наконец. - По нынешним временам это экстраординарная позиция. Работорговля действительно неприятное занятие, но она чрезвычайно доходна. Это очень выгодное дело. В наше время нельзя быть разборчивым.
- Я знаю, как это прибыльно, мистер Бекетт, - сказал Воробей. - Но не хочу иметь с этим дела.
- Можете ли вы сказать мне, почему, мистер Воробей?
Джек Воробей пожал плечами, и его глаза стали отстраненными, словно он переживал какое-то яркое воспоминание. Он поджал губы.
- Мистер Бекетт, знаете ли вы, что при подходящем ветре рабовладельческий корабль в открытом море можно учуять за мили?
- Правда?
- Да. Смрада достаточно, чтобы на целый день отбить у моряка аппетит. Так что давайте просто скажем, мистер Бекетт, что мне не нравится, как от них пахнет, и покончим с этим.
- Так и быть, - сказал Бекетт. Чрезвычайно заинтригованный, он наблюдал за тем, как Воробей встает и берет судовой журнал. Кем был этот человек, какова была его история? Он так сильно отличался от других моряков. В нем было что-то дикое, что-то... неукрощенное. Бекетт смотрел, как Воробей пересек комнату и задержался у дверей.
- Благодарю вас за предложение, мистер Бекетт. Я просто останусь на борту "Попутного Ветра" в качестве старшего помощника, сэр, если вы не возражаете.
"Этот человек и в самом деле собирается мне отказать, - осознал Бекетт, а потом подумал: - Я не могу его отпустить. В нем слишком большой потенциал. Если он станет моим соучастником, в иностранных портах у меня может появиться превосходный агент. Он умен и наблюдателен. Если он докажет, что заслуживает доверия, то может стать для меня очень ценным..."
- Минуту, - сказал Бекетт, внезапно решившись. - Вернитесь, Воробей. Возможно, мы можем заключить другое... соглашение.
Воробей медленно развернулся и прошел обратно в помещение. Он остановился перед письменным столом Бекетта, но не сел, когда его наниматель махнул ему на кожаное кресло.
- Что вы имеете в виду, мистер Бекетт?
- Я имею в виду, что по некоторой причине склонен потакать вам, Воробей, - Бекетт покачал головой. - У меня есть еще один корабль. В действительности им владею я. Он более старый. Плотники сказали мне, что перестройка его трюма для транспортировки рабов потребует больших затрат и займет довольно много времени, поэтому я приобрел его для перевозки других грузов. - Бекетт поднял глаза на Воробья. - Он называется "Распутная Девка". Не хотели бы вы ходить на нем, капитан Воробей?