У Роберта и Агнешки ушло четверть часа на то, чтобы найти где припарковаться у "Карфура"¹ на Торунькой, а потом им пришлось бежать под проливным дождём от самого дальнего конца стоянки до входа. "Столько испытаний ради какой-то дрянной еды, - подумал Роберт. - Какая ирония в том, что храм пищи налагает на верующих поистине отшельническое умервщление плоти."

Он заказал бутерброд с рыбой, которую Агнешка ненавидела и которую всегда называла мак-говняк (а потом ещё неделю, будто на отходняках, ныла), и посмотрел на репродукции современных картин, украшающие стены.

- Обычно фотографии, - пробормотал он с набитым ртом.

- Что?

- Ну знаешь, обычно висят фотографии Эмпайр-стейт-билдинга, Золотых Ворот или ещё какого-нибудь Элвиса. Не знаю почему, но обычно чёрно-белые. А здесь картины, первый раз такое вижу.

- И что ты о них думаешь?

- Думаю, что хреновые. Их роднит с искусством только то, что они прямоугольные, в рамке, а внутри что-то красочное. Но то же самое можно сказать и о билборде, рекламирующем футболки, или о паспорте объекта с информацией о строительстве кирпичного туалета. Хотя это ещё хуже. У рекламного щита и доски с паспортом есть содержательная сторона, они что-то сообщают. А это? Ни содержания, ни формы, пустота.

- Ты преувеличиваешь. Ты просто ничего не видишь, но другие в этом что-то находят.

- Но это исходит от их собственных причуд, а не от искусства. Они не получают посыла от художника, они просто сами додумывают. Если таким людям показать тот же самый паспорт объекта, но только на суахили, они бы увидели там образ вселенной. Удивительно, как удалось, сказали бы, этими неровными значками отобразить хаос и в то же время порядок, трансцендентный замысел упорядоченности хаоса, придав ему изменчивую структуру. А этот жёлтый фон! Какая находка. Кто знает, даже, может, бросились бы целовать, как об этом пишут в романах. Видала когда-нибудь, как целуют от восторга? Как это может звучать? - Он сделал глоток колы и издал влажное причмокивание. Окружающие в тревоге зашевелились. Роберт зачмокал ещё громче, защёлкал пальцами.

- Перестань! Что за дурдом. Ещё кто-нибудь вызовет охрану. Чмокать нужно разборчиво и с благодарностью, - сказала она и нежно поцеловала его так, будто превратилась в развратную богиню секса. Её губы, а губы у неё были немного пухленькие, может даже и не немного, но Роберту это нравилось, сложились в форме сердечка. Как в мультике.

- Да-а-а... продолжай в том же духе, и на тебя будут кидаться в каждой галерее. - Роберт снова почувствовал истому. Что за день.

- Я буду делать это только на твоих вернисажах, наедине с тобой, когда буду уверена, что на меня накинешься ты.

Роберт напрягся. Он по опыту знал, что разговоры о его живописи, о планах, с ней связанных, всегда заканчивались плохо. Она относилась к этому как к безобидному хобби, чему-то вроде коллекционирования марок или старых пачек от чая, а для него живопись была (почти) всем. Чем-то даже более важным, чем Агнешка, чего она, наверняка никогда не поймёт. Чем-то, чем можно заниматься или как следует, или никак. Если хочешь это делать хорошо. Поправка: если хочешь это делать по-настоящему. Он хотел начать дискуссию, которая, скорее всего, закончилась бы долгим молчанием и горькими слезами, охеренным оружием, которое расплавляло каждую пулю выпущенную с его стороны, но оставил эту затею.

- Вот-вот, - подтвердил он и сменил тему. - Как ты думаешь, мы сможем сюда приходить пешком? Смотри, отсюда видно нашу панельку, - он показал на серую громаду, перекрывающий часть горизонта.

- Конечно, при воскресных прогулках. Возьмём нашего пёсика...

- Никаких пёсиков!

- Ну тогда котика...

- Никаких котиков! Вообще, никаких четвероногих. Попугаев это тоже касается! Уже миллион раз об этом говорили. Не будем держать никаких чудищ на двадцати квадратных метрах на девятом этаже.

- Но многие так делают, пожалуйста, хотя бы махонькую таксу, - простонала она. - У меня дома было так много животных, что я не представляю себе жизнь без них.

- У вашего дома был почти гектар сада, вы там могли открыть зоопарк с дельфинарием. А здесь мы будем жить в бетонной коробке. Не стоит держать живность в таких местах.

- Но другие же держат... - Она посмотрела на него, как... собака, подлизывающаяся к хозяину.

- Отлично, соберу их адреса и напишу доносы в Общество защиты животных. Даже куплю специальный блокнот. Идём? Уже почти семь.

А если семь, тогда самое время для физической работы. Грузовик с их пожитками, довольно скромными, прибудет завтра утром, но более мелкие вещи, такие как книги, пластинки, краски и какие-то безделушки, транспортная компания обещала доставить сегодня.

Теперь он чувствовал себя лучше, намного лучше - может быть, даже счастливым. На выходе он обнял Агнешку и поцеловал её в ушко, она тут же прильнула к нему и замурчала от удовольствия. Оставалось несколько минут ходьбы до "мазды" и пятьсот метров до дома. Они начинали новую жизнь.