Сапункова Наталья Александровна
Кольца Лины

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками Типография Новый формат: Издать свою книгу
Оценка: 6.86*41  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Попасть в чужой мир оказалось так просто и неожиданно, раз - и ловушка сработала. И куда попала Лина? Да почти что в ад для современной девушки, не умеющей ни прясть, ни ткать, ни коров доить! Работа день деньской. А тут еще почти рабыней сделали, голос злым заклятьем отобрали... Зато один странный парень почему-то ее полюбил, непряху-неумеху... Самостоятельная книга, действие которой, однако ж, происходит в мире "Единственного дракона". ОЗНАКОМИТЕЛЬНЫЙ ФРАГМЕНТ по запросам не высылается, информация есть в моей группе в ВК
  Глава 1. Terra Incognita
  
  Я просто шла, споткнулась и упала. Шла на работу. Обо что споткнулась? Даже не поняла. Встала, огляделась и не увидела дороги. Как же так, ведь только что был какой-никакой асфальт, и я по нему шла!
  Нет дороги, нет и нет! Деревья кругом. Толстенные замшелые стволы. Где я?!
  Все верно, дорога исчезла, ее не было ни впереди, ни позади. Кругом лес, на наш худосочный парк вовсе не похожий. Еще шаг - и коварная острая ветка порвала мне колготки. Я рассердилась - это же теперь в обеденный перерыв придется успевать за колготками... за двумя, одни сунуть в ящик стола - чтобы были. Вечером с Димой идем в кафе, потом гулять. На мне, конечно, 'дресс-код', который Димка вечно вышучивает, строгая юбка чуть ниже колен, строгая белая блузка... с бантиком, льняной пиджак - мне уже жарко, но в офисе под кондиционером жить можно. А не прикупить ли тогда уж заодно и длинное летнее платье из чего-нибудь немнущегося? Сразу после работы переоденусь, костюм - в ящик стола, и живем! Пятница ведь сегодня!
  Эти мысли промелькнули и... Я снова огляделась.
  Лес. Дороги нет.
  Минут десять назад я, как частенько, свернула с оживленной улицы и двинулась по парку, чтобы срезать путь. Идти до выхода из парка оставалось тоже минут десять, не больше! Я в парке, в городском парке, вокруг меня - мой город, мои знакомые с детства улицы, мои ненавистные утренние пробки, моя жизнь, моя нормальная жизнь...
  Вроде солнце выше, чем было только что - с чего бы это?
  Так, где мой смартфон? Ага, вот. Он у меня маленький, несмотря на то, что сейчас в моде 'лопаты'. Помещается в кармане пиджака. Быстро включаю навигатор. Что это? Нет связи со спутником? Димка мне столько раз объяснял, что связь есть всюду, на то и она 'глонасс', то есть 'глобальная система связи'. Где она, глобальная?!
  Просто связи, телефонной то есть, тоже нет.
  Сумка? И сумка куда-то делась. Там кошелек, косметичка, журнал, документов нет, карточек тоже. Вроде ничего ценного не потеряла...
  Не потеряла?! Да ведь я сама потерялась, найтись бы!
  Может, мне плохо стало, и кто-то перенес меня в другое место?
  Бред.
  На всякий случай я огляделась - вдруг кто-нибудь со смехом покажется из ближайших кустов, и все разъяснится.
  Смартфон заряжен доверху, светится, результат - никакой. Время, дата?..
  Я вышла из дома сегодня сорок минут назад! Всего лишь!
  Некоторое время я бродила кругами, боясь отойти вообще невесть куда, потом сидела, тупо уставившись в одну точку, потом плакала, потом снова прохаживалась, вспомнила, как определить в лесу, где север, определила, после чего опять сидела и теперь уже ревела белухой. Вот зачем мне знать, где север, если не знаю, куда идти? Может, мне на юг надо?
  Нужно отыскать ручей, он, наверное, впадает в реку, та - в реку побольше, которая побольше - в совсем большую, а на берегах рек люди живут! Надо идти вниз по течению. Или вверх? Чушь какая, идти можно куда угодно, если точно не знаешь, где есть населенные пункты.
  Можно сделать плот и плыть вниз по течению. Просто потому, что плыть - не идти.
  Откуда я это знаю, из школьных уроков географии или природоведения?
  А кто тут умеет плоты строить?!
  Я опять сидела и хлюпала носом, называя себя дурой, идиоткой, и еще по-всякому, потому что какой смысл реветь, надо же взять себя в руки и как-то действовать...
  Как действовать?!
  Надо воду найти. Вода - в низинках. Надо найти низкое место!
  Скажу сразу, что никакую воду я не нашла, а приближение сумерек встретила, уныло шагая куда-то вперед и вяло размышляя о том, что невредно уже было бы поискать место для ночлега. И вдруг до моего слуха донесся собачий лай и протяжный возглас. Я замерла и огляделась. Крупная лохматая собака показалась из-за кустов, подбежала и остановилась в паре шагов, замерла. Ко мне приближался какой-то мужчина с палкой наперевес.
  Да какая разница, кто! Это был человек!
  Я рассмеялась от облегчения.
  - Ой, здравствуйте! Какое счастье, что я вас встретила!
  Сейчас от отзовет собаку. Все, я спасена, я с людьми!
  Молодой небритый парень смотрел на меня немного дикими глазами и палку из рук не выпускал.
  - Здравствуйте, - повторила я. - Понимаете, я заблудилась. Вы не могли бы вывести меня к жилью? Вообще, что это за место?
  Парень что-то сказал на непонятном языке. Он иностранец? Или из какой-нибудь малой народности? Мысль, что я оказалась за границей, показалась слишком нелепой, хотя...
  В моем нынешнем положении нелепым было все.
  - Простите, - сказала я. - Вы можете говорить по-русски?
  Он резко крикнул что-то и взмахнул палкой, определенно показывая мне направление, куда идти. И я подчинилась, на всякий случай добавив:
  - А ду ю спик инглишь?
  Смешно, да. Только никогда еще мне не было настолько не смешно.
  Что за одежка на этом ненормальном? Не слишком чистые светлые холщовые штаны, такая же рубаха, поверх рубахи - ремень со множеством пряжек, на ремне нож в кожаных ножнах, на ногах что-то вроде кожаных тапочек, а волосы стянуты сзади шнурком. Покрой вызывающе несовременный, напоминает какой-то национальный костюм. Во всяком случае, в наше время в повседневной жизни никто так не одевается.
  Он крикнул и махнул палкой, я ускорила шаг, споткнулась и с трудом удержалась на ногах, а собака залаяла. Ничего, главное, я больше не одна в лесу...
  Деревья вдруг расступились, и мы оказались возле проселочной дороги. Недалеко стояли телеги, паслись стреноженные лошади, горел костерок, возле которого расположились люди. И пахло едой, запах этот просто с ума сводил. Но сначала - попить...
  Нас окружили. Все - мужчины, все одеты в похожие костюмы, все смотрят на меня, словно я... кто? Диковинная зверюшка, непонятная и, возможно, опасная. Ну да, после дня блужданий в лесу в офисном костюмчике вид у меня, должно быть, тот еще, но вряд ли такой уж удивительный.
  Люди загалдели, хором, резко и недовольно, некоторые замахали руками. Кажется, и без перевода понятно - меня хотят прогнать обратно в лес. Но это же... не по человечески как-то! Я страшно голодная и пить хочу, и вообще, заблудилась, они помочь должны, а не прогонять! Люди обычно так поступают!
  На поясе одного из мужчин, здоровяка с окладистой бородой, висела фляга, я потянулась к ней:
  - Можно попить? Пожалуйста, очень хочется.
  Все разом замолчали, а бородач опасливо отодвинулся.
  Парень, который меня привел, протянул свою флягу, я тут же взяла и жадно припала к ней губами.
  Вода холодная, вкусная. Вот оно, счастье - напиться воды.
  - Спасибо большое, - я хотела вернуть флягу парню, но один из мужиков вдруг ударил по ней, фляга отлетела в сторону.
  Они не хотят брать обратно то, к чему я прикоснулась? Ну дела...
  Бородатый что-то сказал, и все разошлись. Осторожно так, оглядываясь. Собака, кстати, осталась, только я сделала шаг - зарычала.
  - Хорошая собачка, - сказала я примирительно, - ну, чего ты, а? И что за странные у тебя хозяева? Я так устала, я кушать хочу!
  Действительно, и то и другое. Спасибо, хоть водички дали...
  Обо мне не забыли, то и дело кто-то проходил мимо и таращился во все глаза. Нет, правда, они что, людей не видели? У меня две руки, две ноги, два глаза, и все остальное - как обычно. Волосы светло-русые, глаза серые. Я самая обыкновенная!
  В конце концов мне принесли плошку с кашей и деревянную ложку. Тот парень принес, который меня нашел. Не в руки подал, а на землю поставил поблизости. У плошки край отбит - наверное, долго искали, какую не жалко. Но каша пахла так, что рот сразу наполнился слюной.
  - Спасибо, - от души поблагодарила я и схватила плошку.
  Горячая!
  Поставила, подула на пальцы, потом взяла осторожно за краешки, попробовала, стала есть. Вкусно, чесночком пахнет.
  Парень сел неподалеку и на меня уставился. Это могло бы испортить аппетит, но не теперь.
  Он похлопал себя по груди:
  - Виа мей Эвер.
  Кажется, я поняла, что это значит, и сказала, показав на себя:
  - Лина. Остапенко Лина Сергеевна. Очень приятно. Ферштейн?
  - Лина? - ему удалось выделить суть.
  - Лина, - подтвердила я. - Эвер?
  Он кивнул. Дальнейшие вопросы и разговоры казались бессмысленными, поэтому я молча доела. Симпатяга Эвер сидел и меня разглядывал, пока не прибежал бородач и не рыкнул на него. Вскоре бородач притащил одеяло, старое, местами рваное, и швырнул мне издалека. Видимо, это означало предложение устраиваться на ночевку. Вот так, не сходя с места. Чудесно.
  Что это за сумасшедшие? Выглядят и ведут себя они не по людски! Сектанты какие-нибудь? Иностранные сектанты? Спасибо, конечно, что вообще кто-то встретился, но лучше бы нормальные люди, а не такие. Может, мне от них лучше сбежать, пока не поздно? Что-то страшно...
  Из двух зол надо выбрать меньшее. А что меньшее зло, одиночество в лесу или эти странные люди, которые относятся ко мне настолько своеобразно?
  Сбежать пока что я не могла, даже если бы решилась уйти сейчас в ночной лес, потому что собака рядом чутко меня сторожила. Значит, надо попробовать поспать, а завтра будет новый день.
  Я отползла в сторонку, чтобы поудобнее устроиться у вывороченного пня - собака зарычала для порядка, но мешать не стала, - улеглась, завернулась в одеяло, пристроив голову на корягу. Ничего, терпимо.
  
  Утром...
  Что-то жесткое толкалось в мое плечо, и голос этот, противный, настойчивый, твердил непонятное одно и то же. Я нехотя разлепила глаза. И не сразу сообразила, что к чему. Лежу на земле, жестко, бок болит, рядом - лес, птицы заливаются, какой-то леший бородатый в меня палкой тычет. Тем не менее, я вспомнила и вскочила на ноги. Огляделась.
  Кажется, недавно рассвело. Все 'сектанты' были тут, стояли вокруг - видно, будить меня пришли всей толпой. Бородач что-то сказал, медленно, очень хотел, чтобы я поняла. Конечно, я не поняла. Другой мужчина забрал у него палку, вынул из кармана какую-то тряпочку и на палке протянул ее мне. Я взяла. Просто лоскут, в который воткнута иголка с ниткой. И что мне с ним делать?
  Я покрутила лоскут в руках и повесила на пень. Мужчинам это, видно, очень не понравилось, они загалдели разом. Наконец бородач сказал что-то, повысив голос, и махнул мне рукой - это явно было приглашение идти за ним. И я послушалась, тревожно оглядываясь - может, все-таки попытаться сбежать?..
  Он подвел меня к пустой телеге, в которую уже запрягли лошадь, знаком велел сесть, сам устроился спереди и подхлестнул лошадь, собака прыгнула рядом. Нас проводили девять пар настороженных глаз - теперь я сосчитала, здесь было восемь взрослых, считая с бородачом, и двое мальчишек. Эвер, мой вчерашний знакомец, тоже хотел сесть на телегу, но бородач - я решила, что это его отец, - прогнал его, крикнул сердито и даже плеткой замахнулся.
  Мы ехали долго, сначала по широкой накатанной дороге, потом свернули на неширокую и поросшую травой. И никакого асфальта. Словно другой мир...
  Другой мир! Я ведь про такое читала.
  Читала, да, но то были сказки! Никто на самом деле не верит, что можно попасть в другой мир! Да мало ли в России мест, где нет асфальта?!
  Маленький одинокий домик прятался среди густых кустов на краю поляны. Бородач слез с телеги, выудил из кармана одну за другой пару монет, взглянул на них с сожалением, потом на меня - с досадой, и пошел к дому. Вскоре он вернулся и показал мне на дверь. Моя очередь.
  Я брела к крылечку, а ноги подкашивались от волнения. Кто там, что там, зачем меня сюда привезли, я домой хочу! На работу! Ой, как же я хочу на работу! Хотя, сегодня суббота. Во всяком случае, там, где находятся мой дом, работа, мама, Димка, и все остальное мое - сегодня именно суббота, первый из двух моих законных выходных!
  Дверь приоткрылась сама. Никакой прихожей, сразу - просторная комната. И женщина, совсем седая, в длинном платье, стояла и смотрела на меня. Глаза у нее были внимательные, спокойные такие. Она прищурилась и кивнула, словно усмехнувшись. Поманила меня рукой - иди сюда, дескать. И я пошла, ступала медленно, осторожно, как по стеклу, хотя под ногами - гладкий деревянный пол. Может быть, устав ждать, незнакомка шагнула ко мне, и ее прохладная сухая ладонь закрыла мне глаза.
  Меня качнуло, и в глазах потемнело. Она отняла руку.
  - Не бойся. Помолчи пока, потерпи немного.
  Я ее поняла! Она говорила - по-русски?..
  Она казалась не доброй и не злой, а - уверенной, хозяйкой. Не из тех, кто уговаривает. Таких слушаются. И я почему-то подумала, что если не послушаюсь ее сейчас, то мне совсем крышка.
  Она опять накрыла мои глаза своей ладонью, на этот раз надолго. Наконец убрала руку, посмотрела оценивающе:
  - Как ты, голова не кружится?
  - Немножко, - признала я.
  - Это ничего, - она подвела меня к лавке у стены, - сядь сюда, посиди.
  Сама присела рядом, сложила руки на коленях, покачала головой.
  - Ох, девушка, и угораздило тебя! Как сюда попала, сама или силком кто отправил?
  - Я... не сама, нет. Не знаю. Я просто споткнулась. Не поняла ничего. А где я? И что это? - я кивком показала в сторону двери, за которой остался бородач.
  - Мельник из ближней деревни, - женщина опять слегка усмехнулась.
  - Они не говорят по-русски, - продолжала удивляться я, имея в виду не только мельника, - что же это за место?
  - Верно, на твоем языке они не говорят, - согласилась она, - и мы с тобой на нем сейчас не говорим. Прислушайся.
  - А как же я, по-вашему, говорю? - вскинулась я, и неожиданно поняла, что звуки моей речи стали иными.
  И стены вокруг качнулись и закружились...
  - Ну-ну, успокойся, - женщина взяла меня за руку. - Сейчас пройдет. Я дала тебе язык. Здешний язык.
  - Э... как? - с трудом выдавила я.
  - А вот так. С обоими языками потом освоишься, а пока не задумывайся, - посоветовала она. - Не о словах беспокойся, а о том, что говоришь.
  Я закивала, подумав - а может, я просто с ума сошла? Еще вчера?
  А может, мне какие-нибудь наркотики вкололи?..
  'Я дала тебе язык! Пользуйся!' Ни много ни мало. Смешно! Английский вот я, к примеру, учила в школе, а потом в универе, и все равно толком не знаю.
  - Меня зовут Митрина, - сказала женщина. - Я тут знахаркой живу. А твое имя как будет?
  Я глубоко вздохнула.
  - Меня зовут Лина.
  - Лина. Лина, - повторила она дважды, словно пробуя имя на вкус. - Имя хорошее. И девушка ты красивая. А это не очень хорошо, милая. Красивой девушке за чьим-то плечом лучше жить. Ну, давай, рассказывай с самого начала, надо же хоть понять, как ты тут очутилась, и почему так не по-людски выглядишь.
  Я рассказала сначала, то есть с начала вчерашнего утра. Митрина внимательно выслушала, потом подумала немного.
  - То есть, тебя никто не встретил, - заключила она. - И не видала никого, пока на возчиков не наткнулась? Это очень странно, милая. Говоришь, Дверь, в которую ты прошла, прямо на дороге? Так не бывает. Дверь охранять, как зеницу ока беречь положено, так, чтобы и при нужде не просто пройти было, а уж случайно... Шутка ли - Дверь! А если ее специально тебе открыли - зачем? Тоже непонятно. В таком деле случайности редкость.
  Слово 'Дверь' она произносила по-особому, значительно - ясно, что не про простую дверь речь.
  - А как мне обратно вернуться? В ту Дверь? - спросила я о самом важном.
  - А никак, - усмехнулась ведьма. - Теперь, чтобы вернуться, тебе заново нужно Дверь открыть. А что ты хотела, девонька, из мира в мир перейти непросто. Может, придется тебе здесь жить.
  Из мира в мир, вот как. Ни много ни мало.
  Я все-таки в другом мире?! Так не бывает, не бывает, не бывает...
  - Нет! - выдохнула я. - Не могу я здесь остаться, у меня мама там, у меня... все там!
  - Это само собой, - кивнула она. - Не тебе первой терять и находить. Ну, чего ты?..
  А у меня слезы потекли по щекам, сами, непрошеные. Как это - тут остаться? Да с какой же стати? А мама? А Димка? Мы же расписаться собрались осенью. Как мне можно быть тут, если моя жизнь - там?
  - Ну-ну, - Митрина погладила меня по плечу, - успокойся, девонька. Успеешь наплакаться, если уж душе нужно, а пока лучше меня послушай.
  Она подвинулась окошку, выглянула, заметила все с той же легкой усмешкой, имея в виду бородача, конечно:
  - Вон, бедолага, волнуется, совсем терпеть невмочь. Ничего, пусть подождет, ему не к спеху.
  - Догадываюсь, девонька, откуда ты, - она ласково положила руку мне на колено. - По твоему виду догадалась, по твоей несуразной одежке. Рассказывали мне кое-что про твой мир, и Дверь в него, я знаю, неподалеку должна быть...
  - Рассказывали? Значит, про него тут знают, да? Значит, можно его найти?.. - я была готова хвататься за соломинку.
  - Тот, кто рассказывал, здесь детей вырастил, умер и похоронен, так что не обманывайся, девонька, - отрезала знахарка. - А вообще, есть маги, которые умеют открывать Двери. Мало их, но есть.
  - Маги? Это которые магией пользуются, волшебством то есть? - глупый вопрос, конечно, но само вырвалось.
  Маги! Надо же!
  - Именно. А что тебя удивляет?
  - У нас не верят, что магия существует. То есть, мало кто верит. У нас - наука... Хотя, нет, и магия есть, но это как бы вранье все, шарлатанство...
  - Понимаю, - кивнула Митрина. - Странно, конечно. Тебе поначалу будет непросто, но ничего, освоишься. И одеваться придется, как полагается девушке, и так же себя вести, а то можешь и не дожить до возвращения обратно, если тебе это вдруг суждено. Ты ведь не замужем?
  Я мотнула головой. Была бы... скоро.
  Э... не дожить? Даже так?!
  - Тебя за таю лесную приняли, - объяснила Митрина, - Это, как бы сказать... нечисть, слабенькая. Иногда выходят к людям. На тебя они, в общем, не очень похожи, но их мало кто видел. Люди верят, что таи женские дела не умеют делать, ни шить, ни прясть, ни ткать, ни вязать шерсть - ничего. Тебе не пробовали нитки с иголкой подсунуть?
  Я вспомнила тот злосчастный лоскут и иголку с ниткой, с которыми не знала, что делать. А меня проверяли, оказывается, не нечисть ли я.
  - Пробовали, - сказала я.
  - А ты шить не стала. Умеешь-то шить?
  Я всегда неплохо шила. По выкройкам из журналов. У меня машинка швейная - чудо просто, сорок шесть видов швов делает. Только вот есть ли тут журналы и машинки? Наверняка нет. А я вручную только сметывала, и еще крестиком могу вышивать, одно время увлекалась, потом забросила. Значит...
  - Немножко умею, - сказала я осторожно. - Совсем чуть-чуть...
  - Уже хорошо. Прясть, ткать не умеешь, конечно? Вязать? Кружева плести?
  - Вязать... немножко, на спицах.
  - Ясно, - вздохнула знахарка. - Видишь ли, девонька. Деревенские женщины здесь без работы вообще не сидят. Не принято. Да и сама подумай, на семью напрясть, наткать да нашить - это десять рук надо, а не две. Девочек в три года за веретено начинают сажать да за иголку. Так что, если станешь прохлаждаться - не поймут, откуда взялась такая лентяйка. А узнают, что прясть и ткать не умеешь - тоже не поймут. Это даже именьские дочки умеют. Ясно тебе?
  Я кивнула. Что сказать, перспективы радужные. Понятно, что с книжкой перед телевизором тут не лежат, но чтобы все так безрадостно?
  - А еще готовка, стирка, да коров доить, да в поле работать.
  Она меня решила добить окончательно?
  - Понятно, - закивала я. - Но мне бы домой попасть... как? Даже если это почти невозможно?..
  - Нет ничего невозможного, - она опять то ли улыбалась, то ли усмехалась, - попытаться стоит. Но помни, не во всякий момент можно открыть нужную Дверь, тут уж как получится. Попытайся. Вот, смотри, - она щелкнула пальцами, и перед нами откуда ни возьмись развернулось цветное полотнище.
  Нет, вышивка. Мелким крестиком на холсте. А вышита была вполне понятная карта.
  - Это Мирей, наша часть мира, - махнула рукой знахарка. - Есть еще две части, они - за океаном.
  - Континенты, - перевела я на свой язык понятий.
  - Угу, - согласилась знахарка, - у нас говорят - земля Мирей, хотя ясно, что это лишь часть мира. Вот это - наша Винета, исконное королевство. Рядом - княжество Кейт, дальше Итсвана, империя, собранная из множества королевств и княжеств - видишь, какая она большая? Вот горное княжество Каст, оно давно часть Итсваны. С этой стороны Итсваны - Драконьи горы, или Содда, государство иномирцев, повелевающих драконами. Дальше и другие государства есть... ну да тебе пока это не нужно.
  - Драконы? - удивилась я, - настоящие?!
  - А то! - весело подтвердила Митрина и опять щелкнула пальцами, и я увидела изображение на полу - черный дракон словно отражался в водной глади. Изображение довольно знакомое - я в кино похожее видела, и на картинках. Обычный дракон, если забыть, что для меня до сих пор они были лишь порождением человеческой фантазии, существами из сказок.
  - Налюбовалась? - Митрина щелчком убрала картинку с пола. - Если увидишь дракона в небе, не пугайся. На землю они не опускаются, им запрещено. Итак, смотри дальше. Вот Винета. Мы находимся здесь, - она двигала пальцем по карте, - а вот тут - столица, город Андер, там и живет маг, который может тебе помочь. Он один из королевских придворных магов и Мастер Дверей. Есть и другие мастера, но их я не знаю. У каждого мастера есть свои Двери, и он хранит свои секреты. Поняла?
  - Поняла, - вздохнула я.
  Кто его знает, какой масштаб у этой вышитой карты, но что-то мне показалось, что далеко этот волшебник, очень далеко. Как же мне добираться-то до него по такому дикому миру?Через всю страну, можно сказать! Где меня и за человека-то пока не принимают. Одно счастье - шить умею худо-бедно, смогу, если что, доказать, что не нечисть!
  - Заветных три желания исполнит мудрый Гудвин, и Элли возвратится с Тотошкою домой, - пробормотала я со вздохом.
  Само как-то вырвалось. Даже в сказках так, чтоб вернуться домой из другого мира, надо совершить долгий-долгий пеший переход.
  - Это ты о чем? - приподняла бровь знахарка.
  - Это у нас сказка такая есть, - пояснила я. - Девочка Элли попала в другой мир, и ей пришлось долго идти по дороге из желтого кирпича к волшебнику, который мог бы вернуть ее домой. И еще ей надо было помочь троим существам осуществить их самые главные желания... где-то так.
  Знахарка качала головой.
  - Значит, и в твоем мире кое-что понимают. Про магию, и про пути между мирами. Ты помни, человек ненужный даже в открытую Дверь не пройдет без помощи мага. А уж случайно...
  - А чего же я должна делать?
  - Этого не знаю, - она опять погладила меня по колену, успокаивая, - ты не бойся, милая, не бойся. Если нить потянулась - все будет, как надо, в сторону не свернешь. А если нет нити - тоже все будет, но лишь по твоей воле.
  - Ка-а-кая нить? - растерялась я
  - Да это ладно, - она махнула рукой. - Неважно. Неизвестно, если ли нить, так чего гадать. Просто, хочу я сказать, редко уж очень такие случайности бывают. Со временем разберешься, я надеюсь.
  - Но объясните мне все же, нить ваша - это что?
  - Милая, ты странно разговариваешь. Зачем к одному человеку обращаться так, словно их несколько?
  - Э... у нас так принято, - растерялась я.
  - Очень странно. Ну ладно, мало где какие обычаи. Здесь лучше не говори так, люди не поймут. А нить... трудно объяснить. Это вроде как путь, намеченный для тебя кем-то. С него не свернешь. Сильный маг может так проложить нить, что знахарка вроде меня ее не заметит. Потому я и не знаю, есть ли для тебя нить. Слушай дальше, - она выглянула в окно и улыбнулась. - Мельник Вирген, что тебя сюда привез, он себя хитрым и ушлым считает. Мужик незлой, но против тебя худое задумал, вот явился ко мне спросить, можно ли, не будет ли хуже. Я ему сказала - можно, пусть рискнет.
  Услышав такое, я только изумленно моргнула. Худое, против меня, и - можно?!
  Знахарка, наблюдавшая за мной искоса, рассмеялась.
  - Ты слушай, слушай, девонька. И думай. У Виргена пять лет назад мельница сгорела, так он у именя здешнего деньги на новую одолжил. Да сам две поставил, одну паводком разбило, а там сына среднего женить пришлось, и не повезло в делах - короче, долг пора отдавать, а нечем. Теперь ему придется либо сына последнего, либо старшую дочку именю отдавать, в полную власть, если сына - на семь лет, а если дочку - на десять. Так он задумал тебя за родственницу выдать и тобой с именем расплатиться.
  - Это в рабство, получается? - чуть не подпрыгнула я, - нет, не хочу!
  - Да ты погоди, - покачала головой знахарка. - Ведь окажешься в именьском замке. А имень дочку замуж выдает, недели через три ее к жениху повезут, как раз в Андер. И тебя отвезут, если попадешь к ней в прислугу. Если ленна к себе приблизит, вообще на рухе полетишь, а нет, и в обозе с приданым неплохо доедешь. А иначе как ты в столицу думаешь попасть? Пешком? Осень на носу, а там и зима. Здесь поселиться хочешь до весны? Можно, отчего же. Глядишь, и замуж выйдешь, ты девушка видная. Оставайся! Я тебя попугала малость здешней жизнью, но ты не слушай, захочешь - всему научишься. Поищи, может, в работницы для начала кто возьмет.
  Я понурилась. Да, грустно все, куда ни кинь - все клин. Очень мне надо здесь замуж, а тем более в работницы! Хотя, как видно, хрен редьки не слаще - что в женах тут, что в работницах. Мне бы к волшебнику!
  Так или иначе, идея попасть в рабыни на десять лет мне не нравилась вообще. А ну как не выберет дочка именя в служанки? Что тогда делать, бежать от именя куда глаза глядят? А что полагается рабыне за побег? А с другой стороны - ведь это, действительно, реальный шанс с относительным комфортом добраться до столицы королевства!
  Это при условии, конечно, что я завтра не проснусь у себя дома и не окажется, что со мной случился какой-то диковинный глюк. Хотя, чего там, я сама все больше верила в незыблемую реальность происходящего.
  - Ну, решай, - сказала Митрина. - Не хочешь - настаивать не стану. У меня задняя дверь есть, через нее уйдешь, а мельник пусть покукует еще под окнами. А пока мы тебя переоденем. В твоей одежке людям лучше не показываться. Погоди.
  Она вышла и скоро вернулась с ворохом вещей, бросила на лавку. Тут же на лавку поставила таз, принесла ведро воды, щелкнула пальцами - над водой появился парок.
  - Вот, помойся и оденься. Тебе бы баньку устроить, да времени нет. Вот это нижняя рубашка, это юбка на завязках, это жилет. Волосы в косу заплети, недлинная получится, да ладно, какая есть. Запомни, девушке за порог с рассыпанными волосами выходить нельзя, только с прибранными, и чтобы повязка на голове была или лента. Вот, потом помогу надеть, - я не поняла, откуда в ее руке взялась красная с черными пятнышками лента, которая отправилась к остальным вещам. - А замужняя женщина платок носит. Поняла? Справишься, или помочь?
  - Разберусь, - уверила я, - спасибо вам большое... Тебе, то есть, спасибо.
  - Ну-ну, - улыбнулась она и вышла.
  Ох, как же странно все! И страшно! Может, сбежать, пока не поздно, и пусть этот пройдоха-мельник сам со своими долгами разбирается? Впервые его вижу, и в невольницы по его милости отправляться желаю! А в служанки к той барышне, если так уж необходимо, я и другим способом смогу попасть, вот прямо пойду сама в замок и наймусь на работу.
  Рубашка желто-серая, длинная юбка из толстого полотна темно-зеленая с красной полоской по низу, жилет пестрый, полосатый - и красные полосочки, и зеленые, и синие... Я на попугая не буду похожа? На жилете пуговки красные, деревянные. Да ладно, как будто у меня есть выбор, что надеть! Ясно, что в моем костюмчике оставаться никак нельзя, очень уж он тут не по моде.
  Я умылась, расчесала волосы гребнем, который нашла тут же на лавке, оделась. Все оказалось по размеру, как будто нарочно на меня подобрали. Белье и туфли оставила свои - другого ведь не дали. Туфли-балетки, серенькие, простенькие, уже старые, а прогулку по лесу прекрасно выдержали, и почти не видно их - может быть, местные женщины что-то похожее носят? Я туфли на шпильках только в офисе надеваю - ох, хороша бы я была в них сейчас! Впрочем, вчера в лесу те шпильки были еще более некстати, сразу бы зашвырнула их в какие-нибудь кусты...
  Волосы заплела в косу 'рыбий хвост' - так пышнее получается.
  Жаль, зеркала нет, посмотреться бы. Как будто на маскарад собралась, честное слово! И как же ленту носят? Непонятно...
  Чужой мир! Про это в кино хорошо смотреть и в книжках читать, а осознавать в своей реальности - голова лопнет. Нет, я лучше потом осознаю, как-нибудь на досуге. Как говорила моя нежно любимая когда-то Скарлетт О'Хара из 'Унесенных ветром': 'Я подумаю об этом завтра'.
  Знахарка вернулась, когда я уже заскучала и с тревогой поглядывала на дверь. Она улыбнулась насмешливо, оглядев меня, без церемоний развязала пояс на моей юбке и повернула ее.
  - Вот так, девонька. Пояс надо завязывать справа.
  Я всего лишь надела юбку задом наперед.
  - А ты точно ничего, - хмыкнула она, - парни заглядываться станут.
  Вот обрадовала. Зачем мне здешние парни? Мне - к волшебнику, и домой.
  - Нагнись-ка. Вот так, - она ловко повязала мне на голову ленту, над самым лбом. - Хороша. Что решила, с мельником договариваться станешь?
  - Нет, не стану, - я решительно покачала головой. - Добровольно в неволю - не могу. Лучше пойду в замок и наймусь на работу.
  - Это дело твое, - согласилась она. - Только имей в виду, незнамо кого к хозяйской дочке так просто не подпустят. Труднее тебе будет в ее свиту попасть.
  - А я постараюсь. Спасибо большое, но иначе не могу, - я не собиралась сдаваться. - Пожалуйста, объясните... то есть, объясни, как найти в столице того волшебника и как его зовут?
  Она смотрела на меня, как показалось, весело и с любопытством.
  - Ох, девушка. Зовут его Гвент Мун, а где его найти - спроси у писца на базаре.
  - У писца? - повторила я, надеясь, что не ослышалась.
  - Ну да. У того, который пишет за деньги.
  Как запомнить имя! Ну да, смартфон же! Я выхватила его из-под вороха вещей, быстро включила и записала имя в 'заметках'...
  Надо выключить, иначе заряда надолго не хватит.
  - Не волнуйся, имя не забудешь, - сказала Митрина, которая с любопытством за мной наблюдала. - Это что у тебя? Что за кристалл?
  - Это телефон, для связи... прибор такой. Ну, чтобы разговаривать на расстоянии... - принялась объяснять я.
  - Да? Тот человек рассказывал про такие вещи, но они должны соединяться с помощью особых лент... то есть шнуров.
  - Проводов, - догадалась я. - Да, раньше были такие, а эти придумали позже. Им не нужны провода, они передают звук... с помощью специальных волн...
  Вот ведь дела, я уже не помню сколько лет пользуюсь мобильным телефоном, но даже человеку из моего мира и времени с трудом объяснила бы, как он работает, а этой знахарке из мира, который, похоже, соответствует уровню царя Гороха?.. Какая мобильная связь, какие волны?!
  Не знаю. Я пас.
  - Позволь взглянуть?
  Она подержала телефон в руках, словно к чему-то прислушиваясь.
  - Очень интересно. Какая-то магия определенно есть... Странная магия.
  Выключенный, он вдруг засветился между ее ладоней. Ох ты ж... ничего себе!
  Может, она электрическое поле генерирует и чувствует, кто сказал, что в магии его нет?
  Или что еще?..
  Если бы я хоть что-то понимала в магии!
  - Возьми, и будь осторожна, береги эту вещь, пригодится, - она вернула мне смартфон.
  - Буду беречь, - я сунула его в сумочку-кармашек на поясе, старательно застегнула пряжку.
  - А имя мага, повторяю, и так не забудешь. Все, ступай. На вот на дорожку, - она сунула мне в руки что-то, завернутое в полотняную салфетку. - Идем, дорогу покажу. На большой тракт старайся не сворачивать, пока до замка не дойдешь. К вечеру доберешься.
  - Спасибо, - сказала я от души, - я перед вами... перед тобой в таком долгу, а чем отплатить, не знаю. Может, смогу когда-нибудь?
  Она улыбнулась.
  - Не беспокойся об том, девонька. Мне за тебя давно уплачено, и очень щедро.
  - Уплачено? Как?! - поразилась я.
  Все интересней и интересней...
  - Говорю же - щедро! - она засмеялась. - Не именно за тебя - за иномирянку. Иномирянку ждали, надеялись, что придет, и меня, конечно, не минует. Пришел же когда-то... тот. Предсказание было, для одного человека. Все, больше не спрашивай, дальше по ходу разберешься.
  - Нет, постойте, давайте разберемся сейчас, - начала я, - кто...
  - Нельзя сейчас. Иди, иди... - она буквально дотолкала меня до низенькой двери в дальней части домика, а я потеряла возможность сопротивляться, шла покорно, хотя хотелось схватить ее за плечи и продолжить расспросы. - Вон тропка, видишь? Не сворачивай. Иди, и пусть будет, как должно. Помощь понадобится - заглядывай, если случится. А пока - иди, говорю...
  И я пошла. По тропке. Немного погодя повернулась, и домика знахаркиного не увидела.
  Ох... Пусть будет, как должно, она говорит? Ничего себе пожелание. Кто его знает, что там 'должно'?
  Ну хорошо, пусть будет...
  В свертке, данном Митриной на дорожку, оказался пирожок с творогом, я его сразу съела. А вскоре набрела на ручеек, чистый такой, ухоженный, и ковшик рядом на сучке висел. С удовольствием напилась. Эх, захватить бы с собой водички - да не в чем...
  А тропка петляла и временами совсем пропадала. Но я отважно шла вперед - деваться все равно некуда. Шла и радовалась, что сбежала от мельника. Надо же, гад такой, запродать меня в рабство вместо своей дочки, нашел дурочку! Нет уж, не надо, я сама как-нибудь.
  Тропинка привела меня на высокий лесистый холм, и оттуда я увидела замок. Высокие башни, стена... Очень похоже на то, что приходилось видеть в кино и на картинках. Значит, замок - в любом мире замок. И люди, надо думать, тоже везде по крайней мере похожие. Значит, разберемся как-нибудь.
  Ведь, если вдуматься, Митрина, напугав меня рассказом о местных нравах, не рассказала при этом ничего такого уж особенного. Кажется, наши прабабки в русских деревнях еще где-нибудь в начале 20-го века так и жили, и разные здешние мракобесия про нечисть тоже, в сущности, чем-то перекликаются с нашими, родными - мне ведь столько разных баек слышать приходилось. Другое дело, что я, девушка из века 21-го, в таком антураже буду выглядеть бледно, если не сказать больше. Но ведь справляются же другие, и я справлюсь. Кто сказал, что на меня вот так и свалятся скопом все местные неприятности? Так зачем себя заранее накручивать, надо решать задачи по мере их поступления.
  Я все смогу и все вытерплю, лишь бы добраться до моего Гудвина и вернуться в мой мир. Обязательно. Мне надо домой, и точка.
  Тропинка как-то незаметно влилась в широкую дорогу, а до замка, казалось, было уже не так и далеко. Присев отдохнуть у обочины, я стала размышлять, как явлюсь в замок, что скажу. И поняла, какая же я растяпа, надо было поспрашивать у Митрины, пусть бы научила. Как вести себя, что говорить - это же важно! Впрочем, Митрина под конец так настойчиво выставила меня за порог, что вряд ли можно было задержаться и задавать ей вопросы.
  То, что я растяпа, видимо, очевидный факт, потому что, конечно, мне следовало быть хоть немножко осторожней и смотреть по сторонам. Так нет же! Забыла обо всем и обо всех, пыталась представить, что ждет меня в замке этого, как его... именя?
  Имень - это по нашему местный граф? Или барон, то есть сошка помельче? Митрина сказала, что я, может быть, полечу на рухе - это что еще за летательный аппарат? Эти отсталые средневековые люди на чем-то летают?!
  Тут, кстати, драконы есть. Но о том, что на драконах можно летать, знахарка не упоминала.
  Да она о многом не упоминала! Прямо хоть возвращайся обратно и расспрашивай!
  Рядом раздался короткий шорох, и - меня накрыло что-то темное и пыльное. Накрыло, скрутило, повалило, пыль забилась в нос. Я рванулась, пытаясь освободиться, что есть силы ударила кого-то локтем, коленом - поняла уже, что меня удерживают сильные мужские руки. Добилась лишь того, что крепкий кулак ткнулся под ребра.
  - Тихо ты, дура!
  А голос-то, вроде, знакомый. Мельник, точно он!
  - Веревку давай! - велел кому-то мельник, - эй, шевелись, остолоп, кому говорю!
  Желаемое он получил, и принялся меня связывать, обмотал так, что и шевельнуться было невозможно - длинная, видно, оказалась веревка.
  - Отпусти меня, мельник! - завопила я, - именю на тебя пожалуюсь! И магу! Мало не покажется, понял?
  Выкрикнула, даже не думая, что говорю - само сказалось. И про именя вспомнила, не запнулась, и про мага!
  - Эй смотри, отец, что говорит, а если и впрямь... - сказал... ну, да, тот парень по имени Эвер, точно он.
  - Заткнись, - посоветовал ему мельник, - и без тебя тошно. Давай флакон, ну!
  Я уже поняла, что кричать бесполезно, и соображала, как договориться? Что ему там от меня надо? В рабство сдать именю? Вот уж добрый человек! Сказать ему - согласна, дескать, сдавай в рабство, я не стану жаловаться? Аж тошно стало от одной мысли, что такое скажу...
  - Открывай флакон! Вот бестолочь, и в кого только... - рычал мельник.
  Вдруг на мою грудину что-то сильно надавило, так, что я резко выдохнула, а вот вдохнула... Вдохнула я что-то сладко-пряное, и, в общем, приятное, но что?..
  - Ты меня травишь, паразит? Не смей! - заорала я и забилась в своих путах, и часто задышала, и снова постаралась объяснить, что о нем думаю...
  Вместо слов из моего горла вырвался хрип и какой-то звериный вой.
  - О, похоже, готово, - порадовался мельник. - Всего делов-то...
  И он сдернул с меня мешок. И чистый свежий воздух показался таким вкусным...
  - Как ты, девонька? - мельник заботливо склонился надо мной. - Эй, погляди-ка, а ведь она и девка стала ничего, на чучелко уже не похожа, - это он сказал сыну, который в ответ что-то промычал.
  Из моих губ опять вырвался лишь вой.
  - Теперь, значит, немая будешь, - сообщил мне мельник даже как-то по-доброму. - Я загодя верным заклятьем запасся, у сильного мага купил, так что ничего не поделаешь. Вот что, девка, ты тут чужая. Те, кто видел, как тебя нашли, уже про то забыли. Люди хорошие, меня не выдадут. Уж коли пришла такая удача - не упущу, нет. Дочку я просватал, и хорошо просватал, ни к чему ей к именю идти, а сын мне и подавно дома сгодится, поняла? На знатную ленну ты что-то не тянешь, так что вряд ли с меня за тебя спросят. А вот за безумную вполне сойдешь. Верно ведь? У меня как раз племянница безумная была, не немая, правда, но кто об этом помнит?
  Я затрясла головой - дескать, нет!
  - Розгами выдеру, - буднично сообщил он. - Племянницу поучить - я в своем праве. Такие нежные и беленькие быстро вразумляются. Хочешь, что ли? А?..
  Что он сказал?!
  Я медленно качнула головой - нет.
  - А может, и надо бы, чтоб верней уяснила. К именю и завтра можно, и на днях, не горит пока, - размышлял он вслух. - А?
  Подонок. Негодяй. Неужели такие есть во всех мирах? Кто бы сомневался.
  Я молчала.
  - Так что, девка, не будем откладывать? Везу тебя к именю, и ты ведешь себя как надо? А то вон прямо сейчас пошлю сына розог нарезать, это недолго, зато верней будет.
  - Отец! - недовольно буркнул Эвер где-то сбоку от меня.
  Я повернулась, взглянула. Парень стоял в паре шагов, смотрел в сторону и счастливым не выглядел. Но в то, что он, послушный сын, тут же пойдет за розгами, хоть и недовольно ворча при этом - я почему-то поверила сразу. Тем более что проверять не хотелось.
  И я нехотя кивнула.
  - Ага, согласна? Едем к именю? Ладно, - Мельник довольно потер руки. - Значит, помни - ведешь себя тихо, работаешь старательно, и чтобы все тобой были довольны. Отправят обратно ко мне - я уже сказал, что будет. Пожалеешь, что не в замке.
  - Отец... - вновь подал голос мельников сын.
  - Заткнись уже, - нехотя бросил мельник, - а то себе пойдешь розги резать, умник.
  Эвер отвернулся, а мельник продолжал:
  - Зовут тебя Камита. Ты безумная - я уже сказал. Жила у богатой вдовы, пока та не померла. Бегала все время и разные фортели выкидывала, но мастерица, потому тебя и берут. Поскольку ты безумица, то дешевле нормальной девки, идешь к именю не на десять лет, а на все двадцать, он тебя и замуж выдаст, если пожелает, и все, что ему угодно. Но если ты от него сбежишь через год, меня это уже не касается. А вот если на меня жаловаться вздумаешь, уж не знаю, как сумеешь - я-то оправдаюсь, зато тебе не поздоровится, девка. Поняла?
  Я кивнула чуть заметно. Ему хватило.
  - И ладно, - он поднял меня за плечи. - Иди в телегу садись, вон она, видишь? Шевелись. Ты словно и впрямь не в себе, дуреха квелая, только бы ворон в небе считать.
  И ничего мне не оставалось, как забраться в телегу, в ту самую, на которой уже прокатилась сегодня к Митрине.
  А в чем я мастерица, знать бы хоть ещё...
  Пусть будет, как должно - ее слова. Вот как, значит, должно. Ну-ну...
  
  
  Глава 2. Замок Кер.
  
  Трястись в телеге пришлось недолго, дорога скоро вывернула из леса, и показался замок.
  - Вот он, замок Кер, - мельник повернулся ко мне. - знаешь хоть, где находишься? Ты, вообще, откуда свалилась-то? Какими силами?
  Я ответила выразительным взглядом. Ответа хочешь, идиот? А кто меня немой сделал, вместо того чтобы хоть как-никак поговорить?
  - Молчишь, - удовлетворенно заметил он. - Ну-ну...
  - Отец, а если она из Итсваны? - тихо сказал Эвер. - А может, из нелюдского народа, из лесных ведьм там, или из горных колдунов? Что, если она магией владеет?
  На что мельник недовольно цыкнул:
  - Молчи уж, олух. Хоть бы когда что умное сказал!
  У самого замка дорога была широкой, наезженой, точнее, несколько дорог сходилось вместе. Никакого рва с лягушками, вроде тех, что я в кино видела, ворота тяжелые, распахнуты настежь. На башенке над воротами - стражник с длинным копьем, стоял и облака рассматривал. Хоть бы сделал вид, что бдит! На стражнике было надето, как мне издали показалось, что-то кожаное с металлическими пластинками, и, кажется, еще меч висел на поясе.
  Мы миновали довольно обширную площадь, мощеную камнем, и оказались в маленьком дворике, с трех сторон зажатом высокими стенами, возле низкой полукруглой двери из толстых досок. Видно, нас заметили или ждали, потому что сразу вышла женщина, худая, в темном платке, обильно расшитом бисером. На мельника она смотрела без радушия.
  - Привез? Ну, показывай.
  Тот толкнул меня в бок:
  - Вставай, чучело. Покажись лире Ноне.
  Я вылезла из телеги, выпрямилась. Ох, и взгляд же у этой... лиры! Острый, холодный, прямо пробирал. Как есть, ведьма.
  - Открой рот, - велела она. - Шире!
  - Зубы покажи, тебе говорят, - пояснил мельник.
  Мне захотелось убить мельника. Но вместо этого я, как механическая кукла, открыла рот и показала зубы.
  - Хорошо, - признала она. - Зубы хорошие, здоровая, видно. А руки?
  Руки мои лире Ноне не понравились, и она недовольно процедила:
  - Ну и ну, чем она занималась до сих пор? Ты что нам за госпожу сюда привез, мельник? Может, мне ей сразу пару служанок назначить?
  - Что ты, что ты, лира Нона! - испугался мельник. - Хорошая девка, работящая. Ты ее испытай! Она мастерица на диво!
  Я исподлобья посмотрела на негодяя. Мастерица, ага. Что ж, это он врет, не я! Его проблемы.
  Впрочем, он уедет сейчас, а спросят с меня. Хотя, чем уезжать с мельником, лучше уж тут остаться, ничего, разберусь потихоньку.
  Поговорка есть такая: куда ни кинь, всюду клин. Очень подходит к моей ситуации.
  - Ну хорошо, - вздохнула экономка. - Пойдем, мельник, дам тебе расписку. Но учти, чуть что не так, я девку назад пришлю. На расписке пометку сделаю.
  - Что ты, добрая госпожа, не случится такого. Уж она постарается, да? - мельник зыркнул на меня исподлобья.
  Я отвернулась.
  - Ты не бойся, экономка тут не злая, строгая просто, - забубнил Эвер, когда его папаша утопал вслед за лирой. - Я тебя навещать буду.
  Вот тут я не выдержала, рассмеялась. Он будет навещать! Вот радость-то!
  - Правда, Лина. Не обижайся, - он постарался заглянуть мне в лицо, я отвернулась и засмеялась громче.
  - Ишь ты, и правда безумица, - сказал кто-то рядом. - Эй, парень, она хоть понимает, что ей говорят?
  - Она понимает, - буркнул Эвер.
  Я глубоко дышала, вытирая с глаз непрошеные слезы. Истерика, да. Вот она какая, значит.
  Кстати, нечто дельное мне Эвер сообщил: эта 'ведьма' лира Нона, значит, экономка. То есть, моя начальница. Вряд ли непосредственная - если она заправляет всем замком, то я для нее слишком мелкая сошка. Может, станем видеться не слишком часто...
  Впрочем, мне же нельзя по задворкам отсиживаться! Я должна втереться в окружение к хозяйской дочке и вместе с ней уехать в столицу! Только как это сделать, если я, во-первых, немая, во-вторых, безумная?
  Нас с Эвером, оказывается, уже окружили местные обитатели, человек десять, и подходили новые, стояли и разглядывали меня, как диковинную зверушку.
  - А девка-то ничего, - сказал худой мужичок с реденькой бородкой и такими же редкими, словно через один, зубами. - Справная. Я бы пощупал.
  - Размечтался. Твоя очередь последняя, не сомневайся, - ехидно заметила женщина в испачканном углем переднике. - Ишь...
  Эвер подвинулся ко мне, заслонив плечом.
  - Эй, вы! Я спрошу с того, кто мою сестру обидит!
  В толпе засмеялись.
  - Тоже, спрашивальщик, ты до иного обидчика дотянись...
  Парень обиженно засопел.
  Что ж, все равно спасибо, Эвер.
  - Ладно вам, - сердито бросила одна из женщин, - жалко девку. Разве можно ущербную обижать, Провидение отвернется! Что за глупые...
  - Вот молодой лир приедет, так ему и скажи, - посоветовал ей кто-то.
  - А красивая, точно говорю.
  - А чего так смотрит? Нет, погляди, как смотрит!
  Они решили, что я еще и глухая?..
  И тут произошло нечто, что отвлекло зрителей от моей скромной персоны: из-за угла выехала телега, запряженная парой лошадей, правил рослый возница, а по бокам ехали два вооруженных мордоворота, одетых примерно так же, как стражник на воротах, но без копий. В телеге стояла клетка. В клетке сидел человек.
  Возница придержал лошадей, и, нагнувшись, заговорил с кем-то подошедшим.
  Женщина в фартуке всплеснула руками:
  - Поймали-таки!
  - Эх, дурень! Добегается... - пробурчал тот, кто возжелал меня пощупать.
  Я не могла глаз отвести от бедняги в клетке. Это был молодой мужчина. Плечистый, наверное, рослый. Небритый, весь какой-то побитый, поцарапанный и пыльный - не удивительно, в его положении. Волосы, темные и, кажется, довольно длинные и спутанные, завязаны в пучок сзади. Рубаха... и не поймешь, какого цвета. Руки связаны. Ну вот, еще и руки, клетки мало, что ли? А сердце мое отчего-то замерло.
  Какой-нибудь преступник, которого привезли на суд местного... 'барина'? И что же он натворил, бедняга? А может, и не бедняга, а напротив, злодей, каких мало?
  В последнее мне что-то не верилось, или, скорее, не хотелось верить. Может, потому, что истинный злодей, гад и сволочь притащил сюда меня, лишив при этом возможности разговаривать, а он, между прочим, являлся во всех отношениях достойным членом местного общества.
  Пленник поднял голову и равнодушно оглядел двор. И взгляд его остановился на мне, кажется, с каким-то недоумением. И наши взгляды встретились.
  Глаза на темном лице были необычайно светлые, яркие. Серо-голубые. У меня у самой серые, но темнее.
  Пленник медленно опустил голову, и глаза его словно погасли.
  - Ишь, как на тебя смотрел, - усмехнулся мой 'братец' Эвер. - Гадает, кто ты, наверное. Тут все свои, а тебя он не знает.
  Ага, значит, человек в клетке - тут тоже 'свой', раз знает всех, кроме меня. Я повернулась к Эверу, взглядом попросив пояснения - кто это? По крайней мере, постаралась попросить. Он догадался, чего я хочу, и пояснил:
  - Это Дин, здешний сумасшедший. Давно в замке живет, имень о нем заботится. Только нравится ему убегать, вот и приходится погоню посылать, искать. Имень гневается.
  Вот как, значит. Не разбойник, не злодей, всего лишь сумасшедший. Так я тоже тут вроде как сумасшедшая. И тоже намерена отсюда сбежать, но это на крайний случай. Меня вернут обратно связанной и в клетке? Милая перспектива.
  Словно отвечая моим мыслям, Эвер сказал:
  - Он такой сильный! Небось, и клетку бы сломал, потому и связали. С ним, когда разойдется, и трое не управятся.
  Я выразительно шевельнула бровями, и Эвер тихонько добавил:
  - Он настоящий сумасшедший, не как ты, не думай. Он, это... беспамятный, поняла? Только три года своей жизни помнит, а то и меньше. То есть, этот день через три года тоже начисто забудет. Раньше вроде всего год помнил, говорят.
  Очень странно. Во всяком случае, я пока не слышала о таком, чтобы человек мог помнить только последние годы своей жизни. Хотя, человеческий мозг вещь сложная, все еще до конца не изученная, как не раз говорила моя мама. Может, у него травма какая-нибудь была, в детстве или даже позже - кто знает, давно этот несчастный живет тут, в замке. Спросить бы, хоть у того же 'братца', так я же немая. Ох, мельник, ох, гад!
  Мама моя не специалист по мозгу, вовсе нет. Но она врач, терапевт, в больнице скорой помощи работает. Наверное, как раз недавно вернулась с суточного дежурства и обнаружила, что я пропала. Нет, наверное, решила, что я уехала куда-нибудь на все выходные с Димкой - были такие планы. Так что она пока не волнуется. Если, конечно, Димка еще не позвонил ей. Где-то в парке осталась валяться моя сумка...
  Возница щелкнул кнутом, и телега с клеткой проехала дальше, я провожала взглядом, пока она не скрылась. Беспамятный сидел неподвижно, опустив голову.
  - Эй, ты, как тебя - Камита? Пойдем! - позвала меня вернувшаяся экономка.
  А я уже забыла, Камита я или нет, только раз это имя и слышала. Какая разница, пусть Камита! Раз нельзя быть Линой.
  Эвер сунул мне в руки объемный узел с вещами, что валялся на дне телеги. Надо же, мельник и приданым для меня озаботился, вот уж добрый дядюшка.
  - Навещу тебя скоро, - опять пообещал Эвер.
  Я ушла, не оглядываясь.
  Хотелось, скорее уж, повидать того сероглазого сумасшедшего. Зачем? Да просто так. Может, и близко подходить не стану, а может, перекинемся парой слов. Интересный человек...
  Эх! Какой парой слов, я же немая! Проклятый мельник!
  Ну хоть бы у него все в порядке было, и то ладно. Раз ни в чем особо не виноват, только в том, что сбежал, наверное, его отпустят? Не первый же раз. Может, у него своего рода обострение болезни начинается, и тогда он убегает, а потом успокаивается?
  
  - Спать будешь тут, - экономка указала мне место на длинной, метров десяти, лавке. - Узел под лавку клади. Да ты точно понимаешь меня?
  Я кивнула и сунула узел под лавку.
  - Одеяла, вижу, у тебя нет. Потом сошьешь, а пока не холодно, вон, дерюжкой укроешься. Переоденься, пойдешь коров доить, сегодня доярок не хватает. Поняла?
  Я опять кивнула. Поняла-то поняла, да вот как их доят, тех коров? Нет, положим, кое-как я себе процесс представляла, теоретически. Не то что принцесса из старого мультфильма, которая, чтобы подоить корову, дергала ее за хвост. Но вряд ли это меня спасет, даже если я начну дергать не за хвост...
  Экономка недовольно поморщилась и ушла. В узле нашлись юбка на завязках и кофта, простенькие и поношеные, но вроде чистые. Вообще, одежда, в которую нарядила меня знахарка, сгодилась бы тут за праздничную, 'приданое' от мельника было плохонькое. И ни подушки, ни простыни, не говоря уж о комнате, пусть и не отдельной. Просто коридор и длинная лавка во всю его длину, безо всяких ширм и занавесок, и мне на этой лавке выделили немного места!
  И ладно. Мне же тут недосуг задерживаться.
  В коровник меня, по велению экономки, привела круглолицая девушка, она показала, где взять ведерко, и вручила холщовое полотенце.
  - Вот эта корова - хорошая, спокойная. Потом следующую укажу.
  Я подавила панику в душе. Буду смотреть, как другие делают, и повторять. Тоже мне, проблема - корову подоить! Я девушка двадцать первого века, я такое видела, что здешний народ и представить себе не может. И есть же еще генетическая память, мои прабабки наверняка доили коров.
  Корова меланхолично жевала. Я от души понадеялась, что он не чувствует, как я ее боюсь. Что там все делают? Так, надо зачерпнуть воды из общего ведра и обмыть соски корове, вытереть тем самым полотенцем. Потом я уселась на низкую скамеечку и отважно потянула за соски. Как бы не так! Никакого молока. Я стала действовать иначе, обхватила соски кулаками. Ага, вот оно, молоко...
  Корова недовольно мыкнула. Или мне кажется, что недовольно? Ну, прости, если что не так, моя хорошая.
  Струйки молока брызгали в подойник, пока я не уронила разламывающиеся от усталости руки. Сил больше не было. Кто бы мог подумать, что это такая тяжелая работа?
  Я отдохнула немного, размяла пальцы и снова взялась за дело - не тут-то было! Руки теперь болели немилосердно.
  - Что ты возишься? - это подошла моя опекунша и удивленно смотрела на наши с коровой мучения. - Отвыкла, что ли?
  - Да она и не привыкала, - бросила позади нас другая девушка, видимо, более наблюдательная. - Гляди, что делает! И на ручки ее посмотри, такие маленькие и нежные только у младшей ленны, небось. Точно ничем тяжелее иголки не работала.
  Я только сжала зубы. Иголкой, да. Видели бы, девочки, мою швейную машиночку! Только кому это сейчас интересно...
  - Вставай, - опекунша легонько толкнула меня в плечо. - Все равно тут от тебя толку не будет, это постепенно привыкать надо. И впрямь, какие ручки у тебя, детские прямо. Ну и ну.
  - А нам за нее отдувайся? - возмутилась одна из доярок, остальные тоже загомонили.
  - Ладно вам, - сердито крикнула женщина постарше, - она ущербная, не гневите Провидение.
  - Это мы гневим? - уперла руки в бока невысокая кругленькая молодайка. - Это у Крысы совести нет! Платить - каждый медяк жалеет. А коса-то, коса, поглядите, это где же такие плетут? Смешно как! Ишь ты.
  Ага, кругленькая она, потому что беременная. Месяц седьмой уже, наверное. В декрет пора, только тут ведь вопрос так не стоит? Крыса - это, надеюсь, экономка.
  И тут же услышала негромкое:
  - Да хоть с косой, хоть без, кому нужна такая?..
  Ну да, разумеется. Я и не против. Мне бы отсюда... бегом! Домой. Я там молоко в магазине покупаю, в пакетах!
  Вставая, я тут же увесисто получила от коровы хвостом по спине. Что ж, наверное, животное в своем праве, кто знает, каково было терпеть мое неумелое доение?
  - Пойдем молоко процедим, - сказала мне, вытирая руки о передник, та, что постарше. - Потом в сыроварне поможешь. Работала в сыроварне? Нет?.. Ну и ладно. Я тебе объясню. Пошли. Вон те ведерки возьми.
  - Не боишься, Нилла? - заметила одна из доярок. - Намаешься с ней, может, она совсем бестолковая. А может, у нее припадки? Или еще что?
  - Ну да, взяла бы Крыса припадочную. Небось за такое лир не похвалит, ему одного недоумка хватает.
  - Одного? Ой ли? С тремя мается! - фыркнула одна из доярок, на нее шикнули.
  - Пошли-пошли, - сказала мне Нилла, - пусть болтают, ну их.
  Оказалось, сыроварня - углубленный в землю домик с маленькими квадратными окнами, с каменным полом, чистый и прохладный. Там определенно оказалось лучше, чем в коровнике. По крайней мере, я справлялась. Мы с Ниллой процеживали молоко, которое приносили доярки, часть отправили на кухню, остальное заквашивали, куда-то переливали и переносили, снимали сливки. Мне пришлось долго крутить ручку какого-то примитивного деревянного устройства, которое, тем не менее, отделило от молока желтоватые и вкусно пахнущие сливки. Эх, кофе бы чашечку сюда свежесваренного! Определенно, эти сливки давали большую фору тем, что я покупаю в пакетиках к утреннему кофе, вот прямо чувствую, что очень вкусно! Или я просто проголодалась?..
  Мы закончили. Хотелось одного - лечь. Или хотя бы сесть и не двигаться. Однако я принялась протирать пол, а Нилла вышла, но скоро вернулась с миской, полной каши, и краюхой свежего, теплого еще хлеба. Краюху она разломила на две части, половину взяла себе, и нацедила в две чашечки сливок. Кашу всю подвинула мне.
  - Вот, Камита, ешь. Я там сказала, что ты еще не все дела переделала. На кухню не ходи, вдруг еще работу подкинут. А нам на сегодня хватит, хорошо потрудились.
  Ох, верно! У меня все тело ныло. Вот бы в душ! Здесь, конечно, не бывает душа?
  - Искупаться хочу, - заявила Нилла, - пойдешь со мной на речку? - она с наслаждением впилась зубами в хрустящую горбушку.
  Я с готовностью закивала. Не душ, конечно, но речка так речка. Лучше, чем ничего.
  Когда я расправилась с кашей и хлебом со сливками, Нилла достала из сундука и бросила мне на плечо кусок холстины, такой же взяла себе.
  - Это вытираться. Пойдем.
  Интересно, когда в этом мире появятся махровые полотенца? Впрочем, какие пустяки - полотенца. Я бы первым делом соорудила тут душ - ведь чего сложного? А уж если еще и с горячей водой...
  Сыроварню Нилла заперла на ключ. Мы прошли задворками до ворот, Нилла помахала стражнику, тот тоже махнул. А река была недалеко, густой камыш подступал вплотную к замковым стенам. Широкая дорога уходила в камыш к реке. Мы по дороге не пошли, а свернули на узкую тропинку, которая вела куда-то в сторону.
  - Там тихая заводь, мало кто бывает, и деревья кругом, - сказала Нилла. - Чтобы не глазел никто, спокойно поплаваем.
  Так и вышло. Удивительно хорошо было на речке, закат полыхал в небе всеми оттенками красного и золотого и отражался в гладкой, как зеркало, воде. Вспугнутая нами цапля поспешно отлетела в камыши, а еще какие-то мелкие птички у берега и не подумали улетать, просто отбежали в сторону.
  Мы побросали одежду на поросший жесткой травой песок, нижнюю сорочку Нилла тоже сдернула, я последовала примеру. А куда деваться, купальники тут явно не изобрели еще.
  - Плавать-то умеешь, не утонешь, а, Камита? - Нилла продолжала обо мне заботиться.
  Я уверенно кивнула. Умею я плавать, очень хорошо умею.
  Вода оказалась теплой, как парное молоко, и очень чистой, дно твердым, а заводь, к моему удивлению, вовсе не мелкой, шагов пять - и дно потерялось. Я немного отплыла, потом нырнула и коснулась под водой ноги Ниллы, та взвизгнула.
  - Камита! Не пугай меня!
  Я согласно кивнула, она расхохоталась.
  - Знаешь, здесь раньше водяные найки жили! Утаскивали под воду!
  Ага, значит, байки про русалок тут тоже рассказывают...
  Мы вволю порезвились, и усталость дивным образом схлынула. Выбрались из воды, когда солнце уже закатилось, но небо продолжало полыхать.
  - Посидим немного? - предложила Нилла. - В замок не опоздаем, глаза бы его не видели.
  Я не возражала, тем более если не опоздаем.
  Нилла вытерлась, вынула откуда-то из одежды крошечный флакон, вылила из него несколько капель и растерла по телу - запахло резко и пряно. Она протянула флакон мне:
  - Это от кровососов. Натрись.
  Я тоже растерла по плечам и рукам несколько капелек, и прислушалась - все верно, комары вокруг звенели, посидеть в свое удовольствие без спецсредств и мечтать не стоило. Но у нас, как выяснилось, и спецсредства нашлись.
  Одевшись, мы присели прямо на песок, Нилла сорвала гибкую травинку, пожевала ее.
  - Вот что, Камита. Насколько я поняла, соображаешь ты вовсе не плохо. Верно?
  Я кивнула. Да, в общем, соображаю, и хорошо, что это заметно.
  - На людей не кидаешься, в припадках не бьешься - обычная девушка.
  Я засмеялась, и Нила улыбнулась.
  - Убегаешь, говорят, так мало ли, зачем и отчего. Убегаешь?
  Я только пожала плечами. До сих пор не убегала, но теперь, может, начну?
  - Дин вон, каждый год удрать умудряется, каждую весну. Как ни запирай, ничего не помогает. А потом успокаивается до следующего раза. В этом году имень сгоряча велел его в зверинце закрыть, там цепи, клетки - тоже не помогло.
  Меня аж передернуло. В зверинце? Добрый какой имень, душка просто.
  Я не прочь была бы еще послушать о том странном парне, но Нилла сменила тему.
  - Лучше бы тебе и правда быть уродиной, или припадочной, или кусаться, что ли, чтобы боялись, - она улыбнулась. - Шучу, шучу. Но будь осторожна. Покажешься еще кое-кому легкой добычей, и пожаловаться не сможешь, всякий отговорится, ты ведь и немая, и дура дурой. Тебя бы замуж скорее, чтобы было, кому защитить. Надеюсь, имень так и порешит. Имень Кер - он неплохой. Справедливый... как правило. Может, и приданое даст, будешь жить тут.
  Я неловко улыбнулась, не соглашаясь и не отрицая. Вот всю жизнь мечтала, чтобы тут, и замуж! Не уж, мне - в столицу, к магу!
  - А что коров доить не умеешь - подумаешь, - хохотнула Нилла. - Я, пока замуж не вышла, тоже не доила. Я в Андере жила, с матерью и братьями, у нас ткацкая мастерская была. Жили не бедно. А потом замуж вышла за княжеского десятника, вот и увезли меня в Аркаран. А теперь я и вовсе вдова.
  Я тронула ее за руку и покачала головой, стараясь выразить сочувствие. Вот немота проклятая! Никому ничего не сказать, не спросить, только слушать. Задушила бы мельника...
  И неужели эта немота - навсегда?! От одной такой мысли мороз по коже.
  - Ты осторожна будь, - Нилла тоже погладила меня по руке. - Веди себя тихо. Тут люди вовсе не плохие, по законам живут. И дядя заступится ведь, если что, да?
  Я усмехнулась невесело. Заступится, как же...
  - Скоро заявится молодой имень, вот от него тебя никто не защитит. Просто старайся ему на глаза не показываться. Такой... конь! - сказала она с чувством, так что сразу стало ясно, какие синонимы этому определению нашлись бы в русском. - Наезжает сюда не чаще двух раз в год, а детишек от него уже родилось то ли трое, то ли четверо, и в замке, и в деревне. Ему двадцать три, красивый. Лучше не попадайся. Скоро ленну Дану к жениху отправлять, вот он и приедет, провожать ее в Андер. Долго не пробудет.
  Я кивнула - поняла, дескать.
  - Лир Вантон, молодой имень, и ленна Дана - дети именя от первой жены. И есть двое от второй, тоже сын и дочка, семи лет и десяти. Ну так тех и не слышно пока, а вот старшие! - Нилла многозначительно рассмеялась. - Ленна Дана что хочет, то и творит, имень уже и рукой махнул. Возблагодарит Провидение, когда ее наконец замуж отдаст. А Крыска наша, небось, каждый день хвалу возносить станет, когда ленна Дана уедет. Хотя, ленна сама по себе ничего, всяко лучше братца. Любовь у нее закрутилась в прошлом году с молодым именем одним, он просил руки, и подходящий вроде бы брак, так нет же - отказали. Лучшего жениха нашли. Он старше, но очень знатный, младший князь из Таума, посол Винеты при дворе Итсванского императора. Вот так и не захочется быть ленной, что толку в в этом, когда тобой вертят, как хотят. Меня вот спросили, хочу ли замуж за моего Имана. А она должна делать, как скажут, и не пикни. Хотя, привыкнет, станет важной лирой, ей и понравится, верно говорю?
  Я опять только усмехнулась. Может, понравится, а может, и нет. Выходить замуж за старикашку для девушки само по себе неприятно, а если любимый есть - и вовсе. Лично мне хотелось ленне Дане только посочувствовать.
  Мы помолчали.
  - Свадьба - это хорошо, - Нилла мечтательно улыбнулась. - Хлопотно, но хорошо. Весело будет. Наездников сюда на рухах слетится, десятков пять, а то и больше. Интересно, станет ленна настаивать, чтоб на своем рухе до самого Андера? С нее станется. Тут на рушьем дворе всего девять птиц было, три из них ленны Даны. Бедовая она девка. Теперь птиц на ферму отравили, там и ухаживать проще, и вылетывать, и чтобы ленна глупостей не наделала... опять же.
  Птиц. Я даже отшатнулась. Рухи, на которых тут летают - это все-таки птицы?!
  Птица Рух. Как же я сразу не догадалось, это из какой-то сказки. Или из сказок, потому что мне определенно не однажды попадалась птица Рух - в разных сказках. Огромная волшебная птица. Но у нас это сказки, а тут реальность? И откуда это пришло в наши сказки? Отсюда?..
  А еще тут есть драконы.
  Небо уже потемнело, осталась лишь одна тонкая яркая полоса. Домой?..
  Нилла проследила за моим взглядом.
  - И верно, пошли. Поздно уже...
  Удивительное дело, меня не укусил ни один комар. Ниллино средство бы да к нам, цены бы ему не было! Небось натуральное, безо всякой химии...
  В замке Нилла проводила меня до коридора с длинной лавкой, сама бы я наверняка заблудилась. С двух сторон уже раздавался зычный храп. Я нащупала свой узел, не раздеваясь, вытянулась на лавке, покрытой только толстой рогожей, и успела лишь подумать: как можно спать на таком жестком...
  Оказывается, еще как можно.
  
  Следующий день, конечно, настал. И чуда не случилось, я по-прежнему была в замке Кер. В другом мире. И надеяться на то, что мне снится долгий и чрезвычайно дурацкий сон, пожалуй, все же не следовало. Потому что это явь. И переходы между мирами возможны. И я в другом мире. В котором, кстати, я последняя чернавка, рабыня, немая и безумная, которая к тому же не умеет доить коров. Давай, Линка Остапенко, барахтайся, выгребай как нибудь...
  Этим утром меня отправили на кухню, помогать кухаркам. Конечно, как и следовало ожидать, огромный чан с водой и куча грязной посуды дожидались персонально меня. И еще сложенные в углу закопченные кастрюли.
  В огромной кухне хлопотали четыре женщины, одна мешала что-то в большой кастрюле, другая месила тесто, третья чистила овощи, четвертая перетирала тряпочкой столовые приборы. Та, что овощами занималась - самая молоденькая, почти девчонка, остальные - рослые, пышнотелые, наверное, такими и должны быть поварихи. На меня поглядывали, тихонько переговаривались. Наблюдали, наверное, что делать стану, нет чтобы заговорить и подсказать! Наверняка же знают, что я немая, спросить не могу. Ну, ладно, как прикажете...
  Попробовала пальцами воду в чане - чуть теплая. И что я отмою без мыла в практически холодной воде?
  Я быстро огляделась. Не может быть, чтобы не было мыла.
  Ага, вот тазик с песком. И еще один, там на донышке что-то черное. Я потрогала - похоже, зола. Средства на любителя, конечно, но годятся. Моя бабушка, любительница самодельных экологически чистых средств, тоже на даче только золой посуду мыла, и щелок сама варила. Спасибо, бабуля. Только благодаря тебе я сейчас не скисла.
  Щелок! Он-то тут есть? Уж его-то точно раньше изобрели, чем при царе Горохе! Ага, а что это вон в том ведерке? Я сдвинула деревянную крышку и обнаружила под ней мутноватую жидкость. Не без опаски потрогала пальцами - да, похоже, он, дорогой мой. Щелок. Тут же зачерпнула ковшиком и вылила в чан. Кто его знает, какая нужна концентрация, но тот, что делала бабушка, надо было разводить примерно в десяти частях воды. Щелок просто готовить, надо залить полведра золы водой до краев ведра и настоять три дня, потом слить. Или кипятить пару часов - так быстрее. Отмывает и отстирывает не хуже средств из магазина. Так что щелок - дешевая и доступная штука, вряд ли здесь его экономят. Я отважно добавила еще пару ковшиков, потом набралась наглости и отлила в другое ведерко кипятка из чана, что булькал на большой плите, и разбавила воду для мытья. Если нельзя - так и скажите, а я немая, как же мне спросить?..
  Повязав вместо фартука полотенце, которое валялось рядом на столе, я бодро принялась за мытье. Радовалась. Справилась, смогла! Бабулечка, милая, великое спасибо тебе! А ведь над тобой соседи некоторые смеялись, у виска пальцем вертели. Но как иначе я бы узнала, что этот чертов щелок вообще существует на свете? Да я уже обычное хозяйственное мыло забыла, когда в руках держала, только какие-нибудь жидкости и гели. А в прошлом году вообще подарила нам с мамой посудомоечную машинку. Мама ворчала поначалу, что мне, дескать, денег девать некуда, но уже через неделю ей очень понравилось!
  Перемыв посуду, я сполоснула ее холодной водой. Теперь - котлы песком чистить? На них и смотреть страшно. Нет, понятно, что чистить надо, но почему это должна делать я?
  Поварихи тем временем встали к столу разделывать тесто на маленькие булочки. Ага, а это интересно! Дело в том, что я не слишком люблю варить борщ, а вот из теста разные 'вкусняшки' готовить - это мое. Те же булочки могу слепить десятком способов.
  Я тщательно вытерла руки, подошла к столу, прихватив нож, подвинула к себе кусок теста.
  -Эй, ты чего это? - возмутилась одна их женщин.
  Остальные поварихи почему-то уставились на меня так, словно я табуретка, которая вдруг начала сама гулять по кухне. Ну, нет, это неправильно, я не табуретка!
  В два счета, пока не прогнали, я изобразила из теста забавного зайчонка, потом рыбку и птичку. Чуть не сделала человечка, но спохватилась - вдруг какие-то обычаи это запрещают? Скажут еще, что колдовством занимаюсь, меня тут поначалу за нечисть приняли и вовсе ни за что, просто за костюм.
  - Ладно, ступай работай, - буркнула та, что прежде месила тесто.
  - Зачем, пусть остается, - велела другая. - Давай-давай, девка, покажи, что умеешь.
  Вот, теперь понятно, кто здесь 'шеф'.
  Когда я накрутила с десяток зверушек и принялась за цветы, третья повариха заметила:
  - Это можно именю подавать перед охотой. Ему понравится.
  А я-то думала, что это детская выпечка. Именю перед охотой, говорите? Ладно, сделаем так...
  Следующая моя зверушка не так-то просто поддавалась идентификации, потому что напоминала льва, медведя и волка одновременно - короче, она была непонятным, но хищным зверем.
  - Замечательно! - засмеялась главная. - А теперь давай сделай побольше вот таких, ты вон как быстро с ними управляешься, - она показала на плюшки в виде сердечек. - Вита, займись-ка лучше мясом к ужину, - это относилось к той, которая нашла применение моим булочкам-зверушкам, - а ты, Вей, принимайся чистить котлы. Не дуйся, это твоя работа, все равно у тебя лучше всех получается.
  Последнее относилось к молоденькой поварихе, наверное, та была тут скорее поваренком, или, так скажем, кухонной рабочей - более низкой квалификации, чем остальные. И чем я. Правильно, я этого и добивалась - не стать главной 'золушкой'.
  Девчонка недовольно фыркнула:
  - Разве это теперь не ее работа?
  - Нет, конечно, - отрезала главная. - раз она умелая пекарка, хвала Провидению. И это накануне свадьбы, просто подарок, что тут скажешь.
  Вей надулась, но промолчала, третья повариха согласно закивала, а та, которая занималась тестом, даже глаз не подняла. А я запоздало подумала, что с этой стороны тоже могут быть проблемы - местная 'специалистка' примет за конкурентку, еще вредить начнет. А объясниться ни с ней, ни с кем-то еще возможности нет. Мне ведь даром не нужна карьера на кухне, мне нужно сблизиться со здешней барышней и уехать в столицу! С другой стороны, как я этого добьюсь, если только и буду делать, что мусор выгребать да прозябать на должности 'подай-принеси'. Нет, все правильно. Не хотела обижать девочку Вей, но мне к волшебнику надо.
  - Умеешь замешивать сдобу? А заварное тесто? А рассыпчатое? А сбитое? А печенье, чтобы нежное было? - спрашивала меня главная, я кивала, а она расцветала с каждым моим кивком.
  Заварное тесто - понятно что, эклеры-профитроли, конечно. Сбитое - надо думать, бисквит, рассыпчатое - конечно, песочное. Все это я умела делать. Взбивать и замешивать, правда, предпочитаю в комбайне, но и руками справлюсь. А вот чем они заквашивают тесто? Дрожжей в брикетах или в пакетиках у них, понятное дело, нет. Как именно они делают домашнюю закваску? Надеюсь, готовая закваска уже стоит где-нибудь в погребе, но если самой придется выкручиваться?! А разрыхлитель? На этой кухне есть сода? Стоп, а поташ? Другое вещество, но тоже разрыхляет тесто. Его готовят из золы! Да, может быть. У нас его так просто не купишь, хотя одно время мне очень хотелось, для пряников по особому рецепту. А какой здесь сахар? Я подписалась на то, что все умею, но еще в глаза не видела здешних продуктов! Надеюсь, яйца и мука обыкновенные, без неожиданностей. Молоко, сливки - обычные, уже убедилась, масло, вероятно, тоже. Но хуже всего, опять же, то, что я немая и не могу задавать вопросы и выяснять самые насущные для себя вещи!
  Я уже жалела, что не послушалась совета знахарки и не договорилась с мельником сразу. Тогда, вероятно, он не стал бы применять ко мне свое купленное волшебство и я не онемела бы. Насколько все было бы проще!
  - Как тебя зовут, милая? А то я не запомнила. Напиши, - главная припылила стол мукой.
  Я только развела руками. Оказывается, тут все грамотные - кроме меня. Еще один неприятный сюрприз.
  - Да она глупая совсем, даже букв не знает, - сказала Вей. - То она умеет и это, как бы ни так!
  - Замолчи, - одернула ее главная. - Все выяснится. Милая, закончишь с булочками - приготовишь что-нибудь, покажешь себя, поняла?
  Я кивнула - поняла. Тут все к любому случаю жизни поминают Провидение, не уловила пока, что это такое, но надеюсь, мне оно тоже поможет.
  Когда два внушительных размеров противня оказались в духовке, мне выдали продукты: муку, яйца, масло, бурого цвета булыжник, который оказался сахаром, какие-то специи, которые я решилась только понюхать, один порошок напоминал корицу. Была еще солонка и флакон с сероватым порошком, который скорее всего и был разрыхлителем для теста. А может, и не был. Я его пока осторожно оставила в сторону - потом разберемся. Был еще горшочек с какими-то ягодами, кисло-сладкими, похожими то ли на бордовую малину, то ли на ежевику.
  Я решила приготовить пирог из крошки-штрейзеля, он и без разрыхлителя получается вкусным и рассыпчатым. Простой, дешевый, вкусный, его бабушка когда-то часто готовила. Случалось, я приходила из школы, и он был, только из духовки, аромат уже в дверях - с ума сойти! Сахар пришлось толочь в ступке, но это мелочи. Бабушка, родная, и за это тебе спасибо!
  Отправив пирог в большой круглой форме в духовку, я чувствовала, что трясусь, как заячий хвост. Ведь печку такую тоже впервые вижу, мало ли что?!
  Провидение не подкачало. Пирог получился, как говорится, 'самое то'. Попробовав кусочек, наша 'шефиня' даже в ладоши захлопала.
  - Ну надо же! Где ты раздобыла такой рецепт? Где ты жила раньше, милая? Надо же, как необычно! Как вкусно!
  Кажется, ее впечатлил сам принцип: рассыпчатый пирог из сладкой крошки. Видимо, в этой местности такое не готовили. А на неудобные вопросы все равно не отвечать - я ведь и немая, и неграмотная. Дуреха, в общем.
  Половину пирога тут же растащили по кусочкам, досталось и Нилле, которая как раз принесла на кухню большую головку сыра.
  - Ну вот, - она рассмеялась, - думала, будешь моей постоянной помощницей, а не выйдет. Отпусти теперь Камиту до завтра, тетушка Ола? Экономка мне ее обещала сегодня к вечеру.
  Выходит, главную повариху зовут тетушка Ола.
  - Ступайте, - махнула та рукой, - Камита, значит. Небось запомним...
  Повторного предложения нам не требовалось.
  - Сходи за чистой рубашкой, потом на речку пойдем, - посоветовала Нилла.
  В 'моем' коридоре с лавкой было пусто, тихо, сумрачно и довольно пыльно. В самом углу кто-то спал, прикрывшись простыней до самого носа, виднелись только черные волосы. Я выдернула из узла сорочку и тихонько, на цыпочках, вышла.
  Во дворе меня дожидался - кто бы, вы думали? Эвер, мельников сын, собственной персоной.
  - Лина, - воскликнул он, заулыбался, потом смущенно поправился, - Камита...
  Парень достал из свертка что-то вроде большого пряника, протянул.
  - Это тебе, Камита...
  Я оттолкнула его руку, покачала головой - уходи, дескать. Он вспыхнул.
  - Ты не поняла. Я просто... мы же не чужие!
  Я усмехнулась. Ну да, ну да. Родственничек.
  - Ты не поняла, - повторил он. - Я на тебе жениться хочу. Отца уговорю, не беспокойся. А?
  Вот это да. Всю жизнь мечтала.
  Я показала рукой на себя, на него, отрицательно покачала головой и отвернулась.
  - Ну я еще приду! - воскликнул он. - Завтра, ладно? Тебя тут не обижают? Если что я...
  Оказывается, к нам незаметно подошла Нилла.
  - Правильно, иди, - посоветовала она мельникову сыну, - некогда нам тут.
  Он сунул ей в руку свой пряник и убежал, она расхохоталась.
  - Ты чего, Камита? Зачем парня гоняешь? Не самый ведь плохой жених. А тебе надо замуж.
  Я с досадой посмотрела на нее.
  - Видный, не бедный, семья хорошая, - продолжала она забавляться, - Многие девушки порадовались бы на твоем месте. Ладно, ладно, не хмурься! Провидение все решит.
  Позже, когда мы занялись делами, она опять заговорила.
  - Тут такое дело, Камита. Если покажешь себя, как надо, получишь место пекарши Витины, она уезжает в Андер с ленной Даной. Да только хочет потом вернуться. Что, там у князя на кухне работать некому? Ленна Дана раскапризничалась, что не может жить без Витининых сладостей, тот и согласился, чтобы отстала. Это при том, что ленна сейчас ест, как птичка, а выпечку и вовсе в рот не берет. Нрав показывает...
  Я услышала лишь про Андер, и ушам не поверила. Туда отправляют пекаршу, место которой могу занять я! И ехать та не хочет. А почему тогда мне не поехать?
  Наверное, забавно было наблюдать, как я жестами и мимикой объясняла Нилле, что мечтаю отправиться в столицу. Она, наконец, догадалась:
  - Хочешь ехать с ленной Даной? А зачем тебе, так далеко от дома? Трудно будет.
  Я изобразила умоляющий взгляд, сложила руки на груди. Помоги, подруга, пожалуйста!
  - Ладно, - нехотя согласилась та, - я тетушке Оле скажу, пусть с экономкой переговорит. Ты бы очень не рассчитывала. Говорю же, не нужна ленне там пекарка, вредничает она просто. Наплачешься с ней.
  А вот на это мне было наплевать. Не нужна ей пекарка - а я и не собиралась у нее на кухне трудиться. Пусть только отвезет в столицу, к моему Гудвину... которого зовут Гвент Мун. Права была знахарка, имя мага я не забывала.
  Нилла махнула рукой и надолго замолчала, лишь кратко давала мне указания.
  Говорят же, что в каждой избушке свои погремушки. Ну и пусть. Что мне до чужих 'погремушек'? Мне - домой бы...
  
  
  Глава 3. Дин и Дана.
  
  Я уже легла, и слушала, как в углу настырно пилил сверчок. Масляный светильничек моргал рядом, по углам жались осторожные тени. Пора гасить свет и спать...
  Когда-то давно у нас на даче тоже жили сверчки. Лично мне, маленькой еще, они никогда не мешали спать, напротив, я чувствовала себя как в сказке, придумывала, зачем сверчки 'сверчат', что рассказывают. И представляла их тоже по-сказочному, в маленькой шляпе и со скрипкой. Когда дядя Гоша однажды поймал и показал нам, детям, сверчка, очень удивилась: вот это - тот самый?..
  Последние годы дачные сверчки куда-то пропали, перевелись.
  Я была уставшей, но сон что-то не приходил. На лавке в ногах сохла выстиранная сорочка - некуда было повесить. Легла я опять одетая, конечно - как тут разденешься, если спать приходится в проходном месте.
  Вдруг неподалеку кто-то застонал. Укладываясь уже в потемках, я не стала приглядываться, кто тут еще есть. А стон ... ну, бывает, стонут люди во сне, сны им плохие снятся.
  Вот, опять... Жалобный какой-то, больной стон. Кажется, кому-то плохо.
  Посомневавшись, я все же встала и, прихватив светильник, пошла вдоль лавки. Сегодня в 'спальне' оказалось не людно, на лавке лежал только один человек. Я наклонилась к нему, и едва сдержала возглас...
  Тот человек из клетки. Сумасшедший Дин. И я обрадовалась, что подошла.
  Он опять завозился, глухо застонал сквозь зубы. Очень осторожно я коснулась пальцами его щеки - щека была слишком горячей. У парня определенно повышенная температура. Простуда?
  Я присела на корточки рядом, при этом нечаянно задев коленом край простыни, и простыня сползла, обнажив его плечо. А Дин опять застонал.
  Его плечо покрывал рисунок из пересекающихся полос.
  Рисунок, ха.
  Я уставилась на эти полоски, пытаясь осознать. В общем, все было очевидно, но, видимо, для меня слишком дико. И я откинула простыню.
  Вся спина Дина, воспаленная и опухшая, была густо исчерчена багровыми линиями. Там, где линии пересекались, я увидела подсохшую, размазанную кровь.
  Колючая холодная дрожь сыпанула по мне от шеи до поясницы. Провидение! Такое я видела впервые - когда человека вот так выпороли. Беспомощного. В наказание. До крови, до жара. И бросили тут, без помощи. И никого это не волнует. Безумие какое-то.
  Что же делать? Ох, Дин. Ну что за сволочь это с тобой сделала?
  Впрочем, наверняка все санкционировано местным начальством, то бишь - именем и Ко. То есть, законно.
  Он сумасшедший, так ведь говорили? Ничего себе метод лечения.
  Куда я попала...
  Губы Дина были сухими, потрескавшимися, дыхание неровным. Напоить - это первое. Когда температура, надо пить.
  У меня была вода в пузатой бутылке, запаслась заранее. А дальше? Не было ни чашки, ни ложки, да и с ними, наверное, было бы не слишком удобно. Надо бы приподнять Дина, или перевернуть - но не хотелось причинить боль. Я сложила ладонь лодочкой, налила воды туда, пролила каплю ему на губы - он жадно облизал их. Ну, дорогой, давай...
  Он нашел воду губами, глотнул, я снова наполнила 'чашку', он и это выпил.
  Ну, дорогой, может, приподнимешься? Или слишком больно?..
  Если бы я могла это спросить вслух, или вообще что-то сказать, может, мой голос как-то привел бы его в чувство. Так нет же, я могла только мычать, поэтому помалкивала.
  У себя дома я бы без проблем нашла таблетку, способную как-то помочь. Понятно, что таблеткой тут не обойдешься, раны на коже тоже надо как-то залечивать... наверное. Я нисколько не врач. Я спросила бы у мамы. Мазь от ожогов подошла бы? У меня есть. Дома, как и таблетки. А здесь - ничего, кроме воды!
  Глоток за глотком Дин выпил половину моей бутылки, после чего открыл глаза и взглянул на меня мутным взглядом, и тут же его веки опять опустились.
  Надо раздобыть лекарство. Наверняка здесь лечат травами и прочими народными средствами, и есть соответствующие специалисты - лекари, знахарки, ведьмы, на худой конец! Да хоть бы и Митрина, но добраться до нее для меня нереально, особенно ночью. В замке, конечно, есть кто-то, умеющий лечить. И потом, каждая наша женщина держит дома аптечку, чтобы не бежать в аптеку из-ка каждого чиха, а здесь? Наверняка так же.
  Значит, Нилла?.. Она спала прямо в сыроварне, в каморке за занавеской, кого-то еще я просто не найду.
  Но сначала я принесла ледяной воды из колодца, намочила свою так и не просохшую рубашку - где среди ночи найти что-то более подходящее? - и сделала Дину холодный компресс на спину. Легче ему должно стать, хоть ненадолго. Насколько помню, так одна сердобольная лечила наказанных рабов в книге 'Хижина дяди Тома', читанной мной когда-то в детстве.
  Нилла, к счастью, еще не легла, сидела возле тусклой лампы и шила. И очень удивилась при виде меня.
  - Камита? Чего тебе не спится?
  Я показала на флакон у нее на шее и попыталась с помощью жестов изобразить, что нужны жаропонижающее и какая-нибудь противовоспалительная мазь. Однако искусство пантомимы мне чуждо - Нилла только хлопала глазами.
  - Камита, что ты? На речку собралась? Не дури, тебя не выпустит стража.
  Я потянула ее за рукав, зовя с собой, она пошла. Увидев Дина, ахнула, всплеснув руками.
  - Как же так? Почему он тут? Ну и дела...
  Состояние парня ее почему-то не сильно удивило. Впрочем, когда я меняла холодный компресс и она разглядела его спину, то опять не сдержала возгласа.
  - Ох, ну надо же! Как его на этот раз!
  Из чего напрашивался вывод, что бедняге 'прилетало' достаточно регулярно, но в меньшем количестве. И об этом прекрасно знали обитатели замка.
  Я вновь показала Нилле на флакон у нее на шее и на Дина, теперь она поняла.
  - Конечно, Камита, лучше ленне Дане сказать, у нее получше снадобье найдется. Самой мне наверх нельзя, кого бы послать? И чтобы Крыса не узнала, она в это время еще по замку шастает.
  Как только прозвучало имя ленны, Дин приоткрыл глаза и посмотрел на нас. И прошептал:
  - Дану... позовите...
  - Жди тут, - велела Нилла и быстро ушла.
  Я присела рядом с Дином, осторожно провела пальцами по его щеке. Как ни странно, поведение Ниллы немного меня успокоило - она не нашла, что положение парня опасно, просто проходная неприятность. По крайней мере, так казалось. То есть, она, видимо, считает выздоровление вопросом времени. Но почему температура повысилась? Так всегда бывает? Повышение температуры - ответ организма на воспаление. Или ему инфекцию занесли, кнут ведь был нестерильный, надо думать... или чем там его били... и кого били этим же незадолго до...
  Да уж, мысли дочки врача из двадцать первого века... Услышь их кто здешний - у виска покрутит. Мельник умно поступил, объявив меня полудуркой, за умную тут и не сошла бы, точно.
  Открытых ранок множество. Антибиотики нужны, интересно, или иммунитета хватит? Вопрос, конечно, чисто риторический, какие уж тут антибиотики. В лучшем случае травок заварят.
  Я сменила холодный компресс на спине Дина. Колодезная вода по-прежнему была обжигающе холодной, как бы не простудить беднягу. Мой собственный холодный озноб почему-то не проходил. Наверное, от понимания, что со мной в подобной ситуации тоже церемониться не станут. Кто я? Полностью бесправное существо, рабыня на двадцать лет. Что такое двадцать лет? Вся жизнь, может быть. Не хочу прожить ее тут, не хочу, не хочу...
  Дин вдруг пошевелился, взял мою ладонь и сунул ее себе под щеку. Понятно, она холодная, а щека - очень горячая.
  - Спасибо, - сказал парень тихо, - как тебя зовут? Ты кто?
  Я только вздохнула. Кто-кто... Дед Пихто.
  Он, Дин то есть, теперь рассматривал меня, слегка повернув голову. И глаза его уже были не такими мутными, в них появился интерес. Лучше стало?
  И где же бродит эта Нилла?..
  Я легонько погладила Дина по волосам и осторожно освободила руку, он сначала не отпускал, потом сдался. Слабо улыбнулся и, кажется, собрался что-то сказать...
  Вот тут-то и началось.
  - Ты почему здесь? Кто тебе позволил здесь находиться?! Зачем мешаешься, куда не просят?! Убирайся, без тебя все сделают!
  Это нелегкая принесла Крысу, то бишь экономку нашу всеми любимую.
  Дин закрыл глаза, точнее, он зажмурился. А я... как бы помягче выразиться...офигела, и от неожиданности и от ее претензий. Впала в ступор. Кто мне позволил быть здесь? Она сама, кто же еще, она меня на эту лавку и поселила! Куда я мешаюсь?.. Помогаю больному - это нельзя?.. Кто тут 'все сделает' без меня, что-то никого не видать?
  - Как смотришь, как смотришь?! Ну что за нахалка? Тебя не учили, как себя вести девушке твоего положения?
  Как я смотрю?.. Ну, верно, уставилась на нее с возмущением, а как на нее еще смотреть в такой ситуации? Наверное, все же хорошо, что я немая, а то бы еще и сказала... что-нибудь.
  Просто сумасшедший дом.
  Дальнейшее понеслось по тем же рельсам, то есть, ощущение сумасшедшего дома лишь нарастало, потому что в другом конце коридора появилась еще одна персона. Она стремительно подошла, неся перед собой светильник без стекла - вцепилась в него обеими руками так, словно боялась уронить. Молоденькая девушка, лет шестнадцати-семнадцати, как мне показалось. В ее глазах, кажется, притаилось по молнии, готовой выпрыгнуть и дотла испепелить вредную тетку-экономку.
  - Что это такое? Что это значит, Нона?
  - Все в этом доме значит лишь, что приказы твоего отца исполняются в точности, ленна Дана! Всеми, кроме тебя.
  Девушка, стало быть, здешняя барышня. Вот и познакомились.
  - Мой отец не приказывал ничего подобного, точно знаю!
  - Кто бы осмелился его ослушаться?
  - Не говори чушь, экономка! Что ты ему скажешь, если Дин умрет?
  - Дин не умрет. Он отдыхает, о нем заботятся!
  На этом моменте я снова выпала в осадок. О бедняге заботятся?! Кто?.. Ну ладно, не будем об этом. Но - он отдыхает?! Так это ему от чьей-то большой доброты позволили тут поваляться, чтобы отдохнуть?
  - Кого еще ты поставила о нем заботиться?!
  - Это вполне прилежная девушка.
  Они говорят обо мне?..
  - Ленна, тебе запрещено даже приближаться к дурачку! Это приказ именя! Иди к себе!
  - Но ты-то не имень, чего мне приказываешь? Я все расскажу отцу. Я расскажу ему, как вы чуть не уморили Дина! Что он с вами сделает, как считаешь?
  - Он в своем праве, но мы не виноваты! Или к себе в комнаты, ленна Дана!
  - Ты бы радовалась, случись что с Дином! Я все расскажу отцу! Он не простит вам Дина, никому не простит!
  - Его наказали, как положено! Я доложу именю, что ты не желаешь слушаться его приказов!
  Барышня все норовила обойти экономку и приблизиться к Дину, но Крыса сноровисто преграждала ей дорогу.
  - Вот когда имень мне прикажет, я и буду его слушаться! Пошла вон, не мешай!
  - Я доложу именю!
  - Да пошла же вон. Убирайся, наконец, чтобы я тебя не видела! До самого утра!
  Я переводила взгляд с одной на другую, норовя отодвинуться к стене как можно дальше. Дин не шевелился и глаз не открывал. Если в самом начале действа барышня разговаривала не слишком громко, а Крыса повышала голос, то теперь наблюдался обратный процесс: экономка постепенно снижала децибелы, а вот ленна - та уже орала, да чего там - визжала так, что мне все больше хотелось зажать руками уши.
  - Ты бы радовалась, если бы с Дином что-то случилось!
  - Ленна, это не так. Я сейчас позову стражу. Ты должна выполнять приказы именя!
  - Вот приедет и прикажет - выполню!
  - Я сейчас позову стражу.
  - Пусти!
  - Я сейчас позову стражу! Уходи.
  И так еще некоторое время - громко и ни о чем.
  Я потерла виски пальцами. Ну зачем, зачем Нилла решила звать барышню? Без нее Крыска уже давно уползла бы восвояси. Ну, повоспитывала бы меня, ограничилась словесным внушением... очень на это надеюсь. А теперь? Сплошной сюр, и никакого толку. И ленна Дана эта не охрипнет никак... ну и глотка у девушки. Наверное, уже все тараканы по углам передохли.
  - Ленна Дана, я уже иду звать стражу! Видишь - уже иду!
  - Да катись! Не дождусь никак! Проваливай!
  - Ленна Дана, я уже иду! - тем не менее она по-прежнему резво прыгала, не пуская барышню. - Не позволю вам нарушить приказ именя, ленна Дана!
  Мне подумалось: пусть их... развлекаются. Когда-нибудь или та или другая остановится, или от усталости свалится. Помоги, Провидение, убери отсюда этих двух дур!
  Не обращая больше внимания на представление, подошла к Дину, присела рядом, потрогала его щеку. Горячая... Эх, все же сюда бы парочку таблеток из маминой аптечки, или укольчик - чтобы он поспал. Ему же так больно, наверное, и пошевелиться трудно. Эх, тебя бы, Крыса, уложить так отдыхать. Или именя - еще лучше.
  Я сняла компресс, намочила а ведре, приложила опять. Дин пошевелился, не открывая глаз, нашел мою руку и легонько пожал пальцы. Я в ответ погладила его по руке и выпрямилась. О чудо - ор прекратился. Здешнее Провидение так быстро отзывается на просьбы?
  - Кто это? - ленна сверлила меня взглядом.
  - Рабыня-полудурка, которую мельник отдал в счет долга твоему отцу. Э... прилежная девушка, хотя плохо воспитана.
  - Годится. Я сама плохо воспитана. Я ее забираю себе. Пошли! Ты теперь моя, - она махнула мне рукой.
  Вот тебе и нате. Кажется, именно об этом я и мечтала последнюю пару дней? Подобраться к барышне, добиться, чтобы она отвезла меня в столицу! И не знала, как подступиться к этой задаче. А тут раз, и... Почему мне не хочется прыгать от счастья?
  Или хочется?..
  Но я стояла и тупо смотрела на барышню.
  - Ленна, твой отец не позволит. Она полудурка.
  - Как тебя зовут? - спросила ленна, даже не взглянув на экономку.
  Та, вместо того, чтобы пояснить, почему я не могу ответить на вопрос, ехидно молчала.
  Я постучала пальцами по губам и покачала головой.
  - Ты немая?..
  Я закивала.
  А ну как ленна от меня сейчас откажется? Ну вот не нужна ей немая служанка!
  - Ну ты же не совсем дурочка, нет? - она смотрела с интересом.
  Я усмехнулась и помотала головой.
  - Вот и отлично, пойдем. Ты моя и слушаться должна меня.
  - Ленна, твой отец не позволит, - опять вступила Крыска. - Ты посмотри на нахалку! Эта девка не годится для...
  -Вот когда не позволит, он мне об этом скажет, - отрезала барышня. - Иди уже за стражей. Сколько можно ждать? Я ухожу. И вот что, ей не смей мешать подходить к Дину, поняла? Если вздумаешь, такое устрою, проклянешь все на свете. Тебя заберу с собой в Андер, поняла? Будешь там у меня лестницу мыть!
  - Это невозможно, ленна. Твой отец... - Крыса выразительно посмотрела на меня.
  Я ее понимала: она, как ни крути, здесь начальница, и уступать взбалмошной девчонке, пусть и хозяйской дочке, в моем присутствии ей не камильфо. Потому старалась безучастно смотреть мимо. Ленна только усмехнулась.
  - А я без тебя замуж откажусь выходить, поняла? Так что будет возможно. И тогда скажешь спасибо за лестницу! Смотри, не вздумай ей мешать, я проверю! - ее голосок снова взметнулся вверх. - И пошли за знахаркой, чтобы к утру была тут!
  Экономка, чуть помедлив для приличия, молча кивнула.
  Я, улучив момент, показала на Дина, и умоляюще сложила руки на груди, не придумав, как еще сказать, что ему не помешает какая-никакая медицинская помощь, сейчас, а не утром.
  - Иди на мной, - повторила ленна Дана.
  
  По каким-то мрачным лестницам мы поднялись на третий этаж, здесь тускло светили настенные светильники. Чьи-то руки услужливо распахнули перед нами двустворчатые двери. В комнате ленна тут же повернулась ко мне.
  - Значит, так. Утверждаешь, что не дурочка? Лекарство сможешь дать?
  Я кивнула. Это точно смогу, если, конечно, мне не предложат самой приготовить его из крысиных хвостов и лягушачьих лапок.
  - Вот, возьми, - она вынула из складок юбки широкий флакон с притертой пробкой, сунула его мне в руки. - Это мазь, она боль снимает и охлаждает. Митрина готовила... знаешь Митрину? Как тебя зовут? Напиши, вон там! - она показала на стол с письменным прибором в глубине комнаты.
  Я со вздохом покачала головой.
  - Не умеешь?.. - кажется, ленну это заинтересовало, - ладно. И вот еще... - она сняла с полки широкий плоский ящик, быстро переворошила все его содержимое - ну где же, где... Ага, вот. Это развести в воде и дать выпить, два раза. Сможешь?
  На мои кивки она даже не обратила внимания.
  - И эта настойка. Десять капель на один раз. Давать каждый час, поняла? Побудь с Дином, пока ему не полегчает. Хорошо?
  Надо же, она не приказывала, она просила. Во всяком случае, такой тон сошел бы и за просьбу. И вообще, у себя в комнате ленна Дана разительно переменилась, она теперь казалась нормальной, деловитой, спокойной. Если бы я не слышала, что это она только что визжала на экономку...
  - Утром придешь сюда. Угу? И где твои девичьи бусы? - ленна мельком взглянула на меня и подцепила пальцем свои бусы, точнее, одни из бус.
  Интересное это было украшение: пять одинаковых крупных узорчатых шариков, прозрачных, как из хрусталя, больше двух сантиметров в диаметре, перемежались мелкими, с горошину.
  - Или с тебя их сняли? - ленна нахмурилась. - Была причина?
  Вот еще новости. Сняли девичьи бусы - это что значит? Ни Митрина, ни добряга-мельник не просветили меня насчет этой детали. И, наверное, это плохо, даже можно строить гипотезы, почему. Может, их с гулящих девок снимают, или что-то вроде того?..
  Я решительно покачала головой - нет, не сняли.
  - Я просто хотела узнать, сколько тебе лет. Так сколько?
  Так бы сразу и спросила. Я отложила лекарства и показала на пальцах: два раза по десять и один.
  - Двадцать один? - Ленна удивилась. - И тебя до сих пор замуж не выдали? Что, потеряла бусы? Может, у тебя их украли?
  Дались ей эти бусы! Я решительно кивнула - да, потеряла! Украли!
  - Значит, так, - она усмехнулась. - Погоди, сейчас я тебе дам. Красивые, понравятся! Мне их жених прислал. Не побоишься носить? Отец разозлится... а может, не заметит. Он на украшения внимания не обращает. А Нона будет беситься. Ну, наденешь? Не побоишься?
  Вот так, значит. Барышня находится в состоянии постоянной войны с экономкой и родственниками... точнее, может, и не войны, но бесить их - ее любимое удовольствие. И она вербует меня в свое 'воинство'...
  В сущности, мне это совсем не нравилось. Но я согласно кивнула, глядя в глаза ленне - не боюсь, милая, ты только отвези меня в Андер, к моему магу!
  Она тут же метнулась в соседнюю комнату и принесла парчовый мешочек, всучила мне.
  - К утру нанижи и надень! Тебе нужно восемь, тут десяток. Вельта!
  На зов из другой двери тут же выскочила молоденькая девчонка.
  - Ступай к Ноне. Спроси у нее, наконец, как зовут мою новую служанку. Скажи Ноне, что я велела ей прийти ко мне с утра, и что я дала ей бусы и велела надеть!
  Ого, а вот это мне понравилось. Ленна не собиралась перекладывать на меня ответственность! За это уважаю.
  - Ты еще здесь? - она махнула рукой, - иди уже, поторопись!
  Ну наконец-то.
  
  Возле Дина сидела Нилла, рядом с ней на лавке слабо теплился масляный светильник.
  - Принесла? - она вскочила. - Давай, помогать буду.
  Она уже принесла из кухни чашки, ложку, кувшинчик с ягодником - так здесь называли отвар из ягод и трав, иными словами - тот же компот, в который для пряности добавили трав, казалось, я отчетливо слышала запах душицы и меда. Вкусно.
  - Попьешь? - предложила подруга. - Ола приготовила на утро.
  Я отмахнулась, это и потом успеется. Первым делом смазала спину Дина мазью, она и правда немого холодила, и кончики пальцев, о чудо, слегка онемели. Точно подходящее снадобье.
  - Это балистник, дорого стоит, не разливай зря, - заметила Нилла, понюхав пробку, - но хорошо помогает. Я тоже покупала раньше, махонькими флакончиками. Еще когда у детей зубки режутся, тоже годится...
  Что ж, может, я и была излишне щедрой. Зато скорей подействует. И барышня не предупреждала, что надо экономить.
  - Имень рассердился бы, наказанных не лечат балистником, - продолжала мимоходом просвещать меня Нилла, размешивая порошок в чашке с водой. - Иначе какое же это наказание - пустая трата времени...
  Да-да, подруга, я уже поняла, что у вас тут на редкость гуманное общество. Но именя вашего тут покуда нет, и слава... Провидению. И доброй ленне Дане.
  - Горько. Думаешь, он выпьет? - Нилла лизнула полученное зелье.
  Я вытерла руки от мази, взяла чашку, тоже попробовала капельку. Да, гадость. Что это, хоть примерно? Но все равно, надо дать лекарство, раз ленна так считает. Я-то совсем профан в местной медицине, так что поостерегусь брать ответственность и отменять назначения 'специалиста'. И потом, больной в сознании, и не маленький ребенок. Должен выпить, потому что надо, верно?
  Он то ли спал, то ли пребывал в забытьи. Я провела по его щеке, колючей, небритой. Ну же, проснись?..
  Нет, никак.
  Тронув пальцем губы, посмотрела на Ниллу - дескать, поговори с ним. Она поняла, наклонилась к Дину, заговорила, затеребила его.
  Дин нехотя открыл глаза, мутно посмотрел на нас, несколько мгновений спустя его взгляд прояснился. По Нилле он лишь скользнул, на мне задержался.
  - Ты... ты кто, найка из речки? - спросил он хрипло и закашлялся.
  - Эй, болезный, тебе так похорошело, что уже начал девке глазки строить? - фыркнула Нилла и щелкнула его пальцем по щеке. - Видишь, Камита, а ты переживала. Вот, приподнимись и выпей, это лекарство! - она сунула ему под нос чашку.
  - Камита, - повторил Дин медленно, словно пробуя на вкус каждую букву имени. - А где Дана?
  - Она не придет, ей имень запретил к тебе подходить, - пояснила Нилла. - Она к свадьбе готовится. Видно, имень боится, что станешь мешать... мало ли что вы с ней учудите?
  - Я понял.
  А я вот зато ничего не поняла. Дин и ленна Дана? Что-то учудят? Так ленна вроде влюблена была в молодого именя, при чем тут Дин? Однако ленна передала мне лекарства для Дина, ругалась из-за него с экономкой. Они дружат, дочь хозяина и местный Иванушка-дурачок?
  Морщась, Дин приподнялся на локтях и в два глотка выпил зелье из чашки.
  - Даже такая дрянь из твоих рук, Нилла... Воды можно? - он скосил глаза на меня.
  Я налила в чашку ягодника, поднесла к его губам.
  - А иначе - можно?..
  - Чего тебе иначе? - не поняла Нилла.
  Я усмехнулась и прижала к его рту край чашки. Он улыбнулся и выпил травника.
  - Спи теперь, - сказала Нилла. - Сейчас крепко уснешь, а к утру легче станет. Спи.
  Он послушно закрыл глаза и, действительно, скоро уснул, задышал ровно и глубоко.
  Настойку из пузырька надо давать каждый час. Будить? Это ладно, но что такое здесь час? У меня еще не было возможности это понять. Час - просто единица времени, может быть и длиннее нашего земного часа, и короче. А ленна и не подумала дать мне часы, значит, была уверена, что я и сама найду, чем отмерять время. Но я пока не видела здесь никаких часов.
  Часы в смартфоне. Может, сгодится? Достать его на глазах у Ниллы? Я решилась. Вроде ей можно доверять, заодно посмотрю на ее реакцию, любопытно.
  Реакция превзошла мои ожидания - Нилла чуть не подпрыгнула.
  - Что это?! Магический кристалл?
  Я махнула рукой - не бойся, дескать, - и показала ей выведенное на экран изображение часов, классических, с стрелкой.
  - Ты магичка?..
  Я решительно покачала головой.
  - Это не опасная вещь?! Лучше убери, я сейчас принесу тебе часы!
  Ага, даже так. Я погасила экран, прижала палец к губам, просительно взглянув на подругу.
  - Никому не скажу, - пробормотала та, - а ты лучше никому не показывай лишний раз, отнимут еще. Магические вещи так дорого стоят!
  Разумный совет, что тут скажешь. Кстати, интересное дело, я ведь ожидала, что заряда в смартфоне будет совсем мало, но индикатор показывал почти полный заряд! Да он не был полным уже тогда, когда я шла на работу в то злополучное утро!
  А потом мой телефон подержала в руках Митрина, и он включился сам. И зарядился? Вот и пойми-разбери, какое отношение имеет к электричеству местная магия!
  И еще Нилла, простая женщина, не упала в обморок, увидев такую необычную вещь. Просто решила, что вещь магическая, и посоветовала спрятать, чтобы не отобрали. Как много всего тут можно списать на магию...
  
  Нилла принесла ни много ни мало песочные часы, самые обычные: стеклянная колба с тонкой 'талией', заключенная в деревянный футляр-основание.
  - Вот, переворачивай каждый час... - и сама поставила часы возле лампы, песок тут же потек вниз.
  Движение песка в песочных часах завораживает. Дома на моем столе тоже стояли песочные часы, красивые, сделанные под старину, и тоже рассчитанные на целый час - уж и не знаю, где раздобыл их мне в подарок мамин брат дядя Гоша. Мама тогда заявила, что это ненужная вещь и бесполезная трата денег. Но мне почему-то всегда нравились бесполезные вещи.
  Нилла уходить не спешила, напротив, она сбросила башмаки и забралась с ногами на лавку, так что лампа и часы оказались между нами.
  - Удивляешь ты меня, Камита, - она хмыкнула. - Поначалу казалась недотепой, да и дядька твой тебя полудуркой представил. А оказывается, вон, магическими вещами пользуешься. А грамоты не знаешь. Дин вон, кстати, и то читать и писать умеет.
  Я только улыбнулась и достала Данины бусы. Хоть до меня и дошло уже, как их надо нанизать, но все же, может, не все дошло, а Нилла наверняка точно знает.
  Она высыпала бусины на ладонь - граненые, красивого, густого, винно-красного цвета.
  - Ого, красота какая. Тебе девичьи бусы надо нанизать? И впрямь, я все не решалась спросить, почему их не носишь? Помочь, что ли? - она удивленно покосилась на меня. - Вот и говорю, странная ты, простых вещей не знаешь. Тебя словно дракон с луны принес.
  А у нас с луны падают, или валятся. Дракон, должно быть, доставляет с луны намного комфортнее.
  В мешочке с бусинами нашлась и вощеная нить, Нилла принялась ловко нанизывать на нее мелкие бусины.
  - Тебе сколько лет, Камита?
  Показала ей на пальцах, так же, как барышне: двадцать один.
  - М-м-м, так много? Ну и ну. Тебе нужно восемь бусин, - она отсчитала восемь крупных.
  С этим все ясно: количество девичьих бусин на шее девушки зависит от возраста, а именно на сколько лет она старше тринадцати. В четырнадцать лет, должно быть, надевают одну крупную бусину среди множества мелких, и добавляют с каждым годом. У ленны Даны крупных бусин пять, значит, ей восемнадцать лет, а мне надо восемь, потому что тринадцать и восемь будет двадцать один.
  -Ты ведь сирота? - я кивнула, и Нилла продела нить сквозь несколько мелких бусин так, что получилась петелька. - А родные братья у тебя, может, есть? Сколько?
  Я мотнула головой - нет, ни одного. Есть два двоюродных, Виктор и Женька, сыновья дяди Гоши, но ведь в данном случае это не считается?
  - А жаль, - вздохнула Нилла, - ну ладно.
  Мне тоже было жаль, потому что я так и не узнала на этот раз, как с помощью бусин показывают наличие и количество братьев.
  - Вот, держи, - Нилла протянула мне свое изделие и мешочек с тем, что осталось. - Да, хороша ты. Такие бусы и для княжны сгодились бы.
  Я закивала, жестами выражая свое восхищение и благодарность. Нилла помолчала, задумчиво глядя то на меня, то на огонь, потом вдруг придвинулась и сказала тихо:
  - Послушай, Камита. Ты почему-то хочешь в Андер. У тебя там кто-то есть, да? Мужчина? Или родственники? И ты надеешься, что ленна отвезет тебя туда, да?
  И, дождавшись моего слабого кивка, продолжала:
  - Не очень рассчитывай на это. И не доверяйся ей. Ленна не хочет замуж за младшего князя, понимаешь? Если она предпримет что-нибудь, чтобы избежать свадьбы, а ты будешь рядом - попадешь под раздачу, тоже виноватой сделают. А оправдаться вряд ли сможешь. Поняла? Ленне-то ничего не будет, а вот тебе!
  Она слезла с лавки, нашарила пятками башмаки.
  - Ладно, дальше справишься, а мне вставать на заре. Помоги тебе Провидение!
  
  Прописанное ленной лечение помогло, к утру жар у Дина спал. Под утро я с чистой совестью прикорнула у него в изголовье, и проснулась, когда солнце уже встало. Моя рука... ах, какая идиллия, опять оказалась под щекой Дина, я осторожно освободила ее, он не проснулся. Теперь - к ленне?
  Сначала я забежала на кухню, наскоро позавтракала лепешкой и чашкой ягодника. Слуги ели за длинным столом у входа, лепешки были из темной муки с ягодами, ноздреватые, вкусные, желающим еще наливали какого-то то ли супа, то ли жидкой каши. И собрались за столом одни женщины. На меня по-прежнему глазели, конечно, ну да ладно, это вполне естественно. Насмотрятся и перестанут.
  - Ты сегодня к нам придешь, Камита? - спросила тетушка Ола, споро собиравшая на большой поднос завтрак для кого-то: лепешки, не наши, другие - золотистые, румяные, а также какие-то маленькие посудинки с чем-то, кувшинчики, тарелочки-ложечки.
  Я в ответ развела руками.
  - Скажу экономке. Нечего тебя туда-сюда гонять, работай уж с нами, - проворчала она. - Сегодня еще лишних людей кормить, рук не хватает.
  Я кивнула и показала на поднос, знаками и мимикой любопытствуя - для кого?
  - Это-то? Для маленьких лира и ленны, младших детей именя, - поняла меня шеф-повариха. - Для них имень велит все подавать отдельно.
  - Ага, чтобы от старших не отравились, а то жалко, дети же, - ввернула рослая пухлая молодайка, уминающая лепешки за обе щеки.
  За столом захихикали, тетушка Ола усмехнулась, спросила:
  - От ленны-то приходили уже за ее сиротской долей?
  - А как-же, небось опять вскочила ни свет ни заря, - ответила одна из поварих, - Не спится ей. Уж поспала бы всласть последние свои девичьи денечки.
  - А то, глядишь, муж станет по утрам ни свет ни заря в поле выгонять работать! Чем еще княгиням заняться? - заметила моя соседка по столу, и все захохотали.
  - Блажит девка, - заметила моя другая соседка. - уже третий месяц на завтрак ест вчерашнюю лепешку с водой, на обед - немного похлебки. Кожа и кости остались. Мужа хочет напугать своими костями? Так не поможет ведь. Раз их сама королева сосватала.
  - Может, когда имень вернется?..
  - Потому и не возвращается, наверное, с дочкой ссориться не хочет. Как-никак, на будущую младшую княгиню Таума придется тогами топать, а она опять начнет посуду бить.
  - Ага, вот пусть мужу попробует побить посуду!
  - Ха, а может, князь-брат только на серебре ест?..
  - Говорят, этот брак - награда нашему именю. Шутка ли, за младшего князя Таума выйти, с семьей королевы Кары породниться, говорят, именно дочка нашей ленны княжной Таума будет. Что он сделал, что его так наградили?..
  - Да, я тоже слышала.
  - Шутишь? Он с молодых лет при дворе служит.
  - Как служит? Когда-то служил. Все время тут да тут.
  - А может, это не наше дело?
  - Вот еще.
  Обычный бабий треп. Не знаю, одинаковы ли люди во всех мирах, я-то и в существовании разных миров наверняка убедилась всего пару дней тому как. Но этот мир и наш были чем-то удивительно похожи. Правда, здесь еще драконы живут, и эти, как их, рухи - какие мелочи, в самом деле! А люди такие же. И слушать болтовню за столом было очень познавательно. Спрашивать я не могла, читать тоже, могла только слушать. Правда, понятно не все, но тут уж делать нечего. Пойму со временем.
  Покои ленны, какое счастье, я отыскала без проблем, не заблудилась. Постучалась, вошла. Барышня была тут, стояла у распахнутого окна, услышав меня, оглянулась. Как положено приветствовать господ, какими поклонами и приседаниями? Ничего такого вроде не видела. Ладно, если что - я ведь полудурка, на это и спишем...
  - А, Камита. Входи, что стоишь. Как он? Ему лучше?
  Я уверенно кивнула. Надо же, имя мое барышня уже выучила. Приятно.
  - Хорошо, - она улыбнулась. - Ты молодец. Скоро лекарка придет, посмотрит его. Ты не думай, что с ним тут жестоко обращаются.
  Я опять кивнула - дескать, не думаю, что вы. Впрочем, здесь нужно только на 'ты'... Кстати, я знала, что исторически в русском языке тоже так было. Уважительно-почитательное 'Вы' ввел своим указом Петр Первый всего лишь триста с хвостиком лет тому назад, и то народ в обиходе это не воспринял, естественно. И зачем царю-реформатору такая ерунда понадобилось?..
  - Мой отец - он добрый человек...
  Верю-верю, барышня... точнее, ленна.
  - Ты будешь мне помогать, Камита?
  Чуть помедлив, я опять кивнула. Да, Нилла предупредила, я буду осторожна. Но и помогать тебе буду, ленна Дана. Я хочу домой.
  - Экономки не бойся, и никого не бойся. Не дам тебя в обиду. Ты бусы надела, вижу. Замечательно. Надеюсь, с тебя скоро их сорвут... на твоей свадьбе. Вот приедем в Андер, выдам тебя замуж.
  Видно, чувства на моем лице отразились противоречивые: да, хочу в Андер, но замуж-то зачем? Она усмехнулась:
  - Не бойся, насильно выдавать не стану. Только если захочешь. А пока заплети-ка мне косу, как у тебя. Мне нравится.
  Она села на стул перед большим зеркалом.
  Волосы у Даны были чудные, густые, ниже пояса, цвета темной меди. И вообще, я, наверное, еще не видела настолько красивых девушек. Вчера при первой встрече это не заметилось, настолько она показалась мне глупой скандалисткой, да чего там, неадекватной просто. Теперь стало понятно, что это ее игра. Игра, безусловно, дурацкая, потому как точно ли надо так орать и скандалить? И не есть нормально третий месяц? С другой стороны, всех правил этой игры я не знаю. Пока не знаю... хотя обошлась бы без этого знания и в дальнейшем.
  Ей восемнадцать лет. От подростка недалеко ушла. Вот она кто, бунтующий подросток, которого снисходительно пожурят, но все равно не станут слушать.
  Ростом ленна Дана оказалась где-то на полголовы ниже моих ста семидесяти, тонкая кость, удивительно гармоничные черты. И очень худая, теперь знаю, почему. Но не сказала бы, что это ее сильно портит. Такую, наверное, раз увидишь - не забудешь. Если, конечно, она в этот момент не визжит на экономку.
  Я соорудила ленне роскошный 'рыбий хвост', вплетя поданные мне девочкой-служанкой длинные нити прозрачного и красного бисера. Девочка стояла рядом и не сводила глаз с моих рук, я специально для нее плела помедленнее. Вместо цветной ленты ленна носила повязку, расшитую цветным бисером, ее надела служанка, закрепив тонкими заколками - я отметила эту деталь.
  - Отлично, Камита! - ленна крутнулась перед зеркалом, разглядывая косу. - теперь можешь поспать, заслужила, - она показала на одну из внутренних дверей, - во-он там, лавка сразу за дверью. Не высовывайся, экономка сюда не придет. А меня ждут невестины обязанности! - она едко хохотнула.
  Я решила, что ослышалась. Поспать?! Какая щедрость. Кажется, ленна действительно неплохой человек, раз сообразила, что рабыне после бессонной ночи хорошо бы поспать.
  
  Она ушла. А я вдруг услышала как будто стук мяча под окном, и голоса, смех. Мяч? Невероятно! Но именно так и было. Внизу на мощеном дворе дети играли в мяч, мальчик и девочка. Мяч был синий, и он прыгал, когда им ударяли о стену - как и положено мячу. Но он же не может быть резиновым?
  Нет, конечно. Но мяч был упругим и прыгал. Непременно надо будет при случае подойти ближе и посмотреть, из чего же он сделан.
  - Это маленькая ленна и и маленький лир, младшие дети именя, - девочка-служанка стала за моим плечом.
  Я кивнула. Уже надоело чувствовать себя китайским болванчиком - все время киваю...
  Младшие дети именя не походили на старшую сестру. Оба светловолосые, этакий скандинавский тип. Собственно, я, можно сказать, сама отношусь к такому же.
  - Ты правда не дурочка? - спросила служанка, слегка запнувшись.
  Я не выдержала и засмеялась, помотала головой. Только и делаю тут, что отрицаю свою придурковатость.
  Как зовут тебя, девочка? Нас не представили. Сколько тебе лет, тринадцать, четырнадцать? Хотя... бусы на шее из мелких бусинок. Если я все поняла правильно, то тринадцать. Когда стукнет четырнадцать, появится первая крупная бусина.
  Казалось, ей хотелось поговорить, а это меня устраивало. Я ведь тут как ежик в тумане. Так бы и слушала все подряд, чтобы понять этот мир. Иначе в нем, непонятном, неуютно и страшно.
  - Ты не боишься драконов, э... Камита? - продолжала она словно в ответ моим мыслям, но... каков вопрос!
  С какой радости мне нужно их бояться?
  - Они разрушили столько городов в Итсване в прошлом году. Ты ведь знаешь, да? Они все-таки страшные... и злые, наверное.
  О, тут даже так?!
  Я разом забыла, что творится за окном, и уставилась на девочку. Тут у них проблемы с драконами? Драконы агрессивные, нападают? А Митрина, между прочим, упомянула о драконах этак вскользь, как о чем-то несущественном.
  - Ленна говорит, что у Винеты особый договор с драконами, такого ни у кого нет. Ни к кому больше дракон не прилетает раз в год. Ты слышала об этом? Когда дракон прилетает осенью в Андер, интересно, чем его кормят? Нет, я правда боюсь драконов.
  Я могла только пожать плечами. Если так - я тоже их боюсь. А что за договор с драконом и зачем он прилетает? А кормят не королевскими дочками,случайно? Или красивыми горожанками? Может, это один из пунктов договора? А то я про такое читала. В сказках.
  Стоп. Договор с драконом. Они - разумные?
  - Свадьба нашей ленны будет сразу после свадьбы короля. А потом коронация. Если король наденет корону, то сразу начнется большой праздник. Ленна Дана уже станет младшей княгиней. Ей такие наряды готовят для большого бала - ты еще не видела? Вот пойдем с тобой помогать к портнихам - ахнешь! Ну а если даже король не наденет корону, бал все равно будет. Просто праздника будет меньше. Но все говорят, что уж после своей свадьбы король обязательно наденет корону. Ведь он женится на княжне, и это станет последним условием! Правда, княжон будет всего пять, но все равно, у короля будет выбор из пяти девушек, здорово, правда? Хотела бы я попасть на королевские смотрины, представляешь, какие все будут нарядные, и какая там будет красота? А одна княжна старше короля, на целых два года. Но это ведь неважно, правда?
  Я только вздохнула. А по-порядку? И подробнее? И кто бы еще объяснил, что к чему? Почему этот несчастный король никак не может надеть свою несчастную корону? Что за условия, последнее из которых - женитьба на княжне? И что значит быть младшей княгиней? Есть еще старшая? Тут многоженство? И только не говорите мне, что отвергнутых невест короля все-таки скормят дракону!
  Этого никто и не говорил. Это моя дурацкая фантазия не туда покатилась, и не более того.
  - Ой, Камита, тебе же велели спать, а мне надо пришить новые пуговки на жилет ленны Даны!
  Я согласно кивнула - надо значит надо. Где же мне тут поспать велели? Лавка за дверью и впрямь была, в нише между стен, застеленная чем-то вроде толстого стеганого одеяла, и подушки лежали, целых три - куда более комфортное местечко, чем то, что выделили мне для проживания. А вообще...хотелось осмотреться.
  Прямо рядом с лавкой был вход куда-то, завешенный шторой, двери нет. По логике вещей, тут должна быть спальня, тогда эта лавка - место для дежурной няньки... служанки, то бишь. Я отвернула занавесь - да, действительно. Просторная комната, в углу низкая кровать, стол со стулом, большое овальное зеркало. Огромный шкаф, и еще один, со множеством ящиков, а в ногах кровати - сундук с коваными уголками. Кровать выглядела совсем по-нашенски: с постельным бельем, кучей подушек, одеялами. Незаправленная, между прочим, но это дело не мое, верно? Несколько книг на столе. Книг?..
  В мгновение ока я оказалась возле стола и осторожно дотронулась до обложки верхней книги. Кожаная. И книги все толстые, прямо фолианты, страниц на пятьсот каждая...
  С трепетом я открыла верхнюю. Бумага. Здесь есть бумага! Плотная, шелковистая на ощупь, кремового оттенка. Буквы... Да, буквы. Явно напечатанные, а не написанные от руки. Здесь печатают книги на бумаге! Буквы шли строчками слева направо и сверху вниз, то есть, именно так, как я привыкла читать. Хотя, если бы здесь писали столбиками или снизу вверх, как в Японии или в арабских странах, тоже было бы не удивительно. Да хоть по кругу! Главное - книги, бумага, буквы. Хоть и буквы непонятные, но я безусловно смогла бы освоить здешнюю грамоту. Если вдруг задержусь...
  На столе еще стоял письменный прибор: чернильница с крышкой и перьевая ручка, то есть палочка с надетым на нее металлическим пером, на подставке. Похожий, не такой красивый, имелся у моего дяди Гоши. Он интереса ради купил его в антикварном магазине и объяснил, что когда-то именно эти приборы стояли на столах во всех почтовых отделениях. Я пробовала писать тем пером, мне не понравилось. Впрочем, перьевой авторучкой я писала, но это же совсем другое дело...
  Я взяла в руки здешнее перо, чтобы рассмотреть. Вроде бы пишущая часть длиннее и тоньше, чем у дядьгошиного, но суть та же. Итак, здесь пишут перьями из металла, которые у нас массово стали делать только к середине девятнадцатого века, притом, что кое-где чуть ли не до начала двадцатого века писали гусиными. Невероятно, но факт. При том, что здесь я пока не видела ничего похожего на наш девятнадцатый век.
  Как же все перемешалось в моей голове...
  Я вышла из спальни, огляделась - никого. Прилегла на лавку для служанки, подбила под головой подушку. Спать не то чтобы хотелось, но было хорошо так, тихо, спокойно, не трогал никто - здесь мне редко, наверное, будет выпадать такая минутка. Можно полежать и подумать... подумать, да.
  -Камита! Ну ты и хороша спать, вставай, солнце уже заполдень! - меня трясли за плечо.
  Я хороша спать?! Да ведь и глаза не успела закрыть...
  
  
  Глава 4. Сумасшедшие дни
  
  День за днем в сумасшедшем доме - вот на что стала похожа моя жизнь. Огромный каменный замок, неуютный, холодный, мрачный. Замок на картинке - это так красиво! И романтично. Да, если на картинке. На самом деле это просто большущая домина без водопровода, канализации, отопления, электричества...
  Душ! Полцарства за горячий душ!
  Впрочем, не верьте, где я возьму вам полцарства? И к отсутствию чего либо на самом деле приспосабливаешься довольно быстро, потому что иного выхода нет. Мыть голову можно щелоком или мыльным корнем, мне его показала Нилла, она же подарила пару мягких холстин-полотенец. Стирать - тем же самым, полоскать - на речке. Вместо ваты тут льняная ветошь и особый мох, который заготавливают и сушат в начале лета, весьма гигроскопичный. И сероватые комочки, оказалось - отходы переработки местного льна, ценимая, кстати, вещь. 'Не отходы', то есть внушительного размера кудель, мне вручила Крыса и велела спрясть к завтрашнему вечеру, это явно подразумевалось не работой, а дополнением к досугу. Поскольку единственным моим досугом было хождение с Ниллой на речку, осваивать прядение казалось нереальным, и я просто отложила кудель. Через пару дней Крыса, обозвав меня лентяйкой и дармоедкой, кудель забрала, и... в общем, обошлось. Покровительство ленны все же выручало, должно быть - экономка не решалась меня наказывать. А я не решалась особо искушать судьбу, так что ситуация пребывала в равновесии.
  Тогда, выспавшись в комнатах ленны, я первым делом побежала вниз проведать Дина. Его не было. Лишь валялась под лавкой моя скомканная рубашка.
  Разочарование оказалось острым. Почему-то. Я стояла и кусала губы. Как это, он пропал - и все? И как же узнать, где он и что с ним? Опять мычать и объясняться знаками с Ниллой? Она поняла бы. Она меня, как правило, понимала, хоть и не всегда с первой попытки.
  Стоп, Линка, сказала я себе. Какое тебе дело до этого парня? Правильно, никакого. Поддалась слабости? Синдром медсестры, да. Ну так вот, на самом деле он тебе вообще не нужен, других проблем выше крыши. Домой, а там Димка, ну и... вообще, поняла?
  Конечно, я поняла, и, шмыгнув носом, отправилась было на кухню, но столкнулась с экономкой. Та с ходу заявила, что я лентяйка, каких свет ни видывал, скривилась, увидев мои бусы, и вскоре я драила лестницу. Щеткой и тряпкой. Эту лестницу, должно быть, не мыли последние десять лет, а тут появилась лентяйка, которой и поручили такое нужное дело. С тех пор я ежедневно мыла затоптанные лестницы, их в Крысином ведомстве хватало, или еще что-нибудь драила, причем экономка давала мне работу самолично. Ленна также регулярно обо мне вспоминала, зазывала к себе и занимала каким-нибудь несложным делом: в компании с другими девушками я перебирала и сматывала нитки, что-нибудь перешивала или пришивала - к счастью, на мелочи моих умений хватало, иногда сопровождала ленну по замку - невесть зачем, но это мне нравилось, потому что позволяло лучше осмотреться. Если ленна заставала меня за работой, заданной экономкой, она ругалась с экономкой, и в следующий раз все повторялось.
  Я так уставала поначалу! Болели руки, ныло все тело. По вечерам ломота в руках мешала уснуть. Так бывает, когда после долгого перерыва снова начинаешь ходить в спортзал. А мои руки... Потертые и с поломанными ногтями, они перестали оскорблять взор экономки. Она смотрела с насмешкой, и находила мне очередную грязную лестницу...
  Если бы ленна прямо приказала мне при экономке выполнять только ее, леннины распоряжения, у меня бы появился повод не слушать Крысу, но ленна такого не приказывала. Закончив с очередной лестницей, я всегда отправлялась на кухню, это спасало от дальнейших приставаний экономки. Однажды она явилась туда по мою душу, когда я была занята разделкой булочек. Тетушка Ола положила поварешку, подошла к Крысе, уперла руки в бока и что-то негромко ей сказала - та пошипела в ответ и удалилась.
  - Ох, девка! - сказала мне потом шеф-повариха, - не люблю я такой дурости, а тут! Хоть бы уж наша ленна скорее замуж вышла, всем спокойнее станет.
  В сущности, наверное, с помощью тетушки Олы я могла бы вовсе избавиться от Крысы. Главная повариха, наверняка формально подчиняясь экономке, на самом деле не позволяла ей лишний раз открывать рот в своих 'владениях'. А я на кухне действительно была на своем месте, но...
  Кажется, я поняла эту игру между ленной Даной и экономкой. У них - вечное и шумное, во многом показное противостояние. Скорее всего, всерьез одна другой не пакостит. Интерес Крысы ко мне - надо же, заведуя таким немалым хозяйством, она утруждается, чтобы лично задать мне работу и отчитать за какую-нибудь безделицу, - напрямую зависит от внимания ленны Даны. А отвяжется от меня экономка, вдруг тогда и ленна перестанет замечать, неинтересно ей станет? А мне надо уехать в Андер. Так что ничего, потерплю, не смертельно.
  Еще одна напасть - Эвер, сын мельника, заглядывал в замок чуть ли не ежедневно. Приносил сладости, цветные ленты, которые я не брала. На мою жестикуляцию, означавшую: 'Не приходи больше, видеть не хочу!' - не реагировал. Говорил, что очень нравлюсь, ну просто очень! Кухарки и служанки посмеивались. И как-то раз я, завидев его в окошко кухни, решила опередить события, схватила со стола еще горячую, только из печки, сладкую булку и вынесла ему, сунула в руки. Дескать, опередила, получай и уходи. Он растерянно взял мой гостинец, замигал и вдруг широко улыбнулся. Я слушать его не стала, поспешно вернулась в кухню, встреченная переглядками и ухмылками.
  - Что, уломал тебя парень, сдалась, неприступная ты наша? - насмешливо поинтересовалась Вайна, первая помощница Олы.
  Я так и села, благо табурет подвернулся удачно.
  В каком это смысле - сдалась?..
  - А как же, девка белый хлеб поднесла - согласилась, значит. Теперь за свадебку?
  Я, должно быть, взирала на них так потрясенно, что они запереглядывались уже без ухмылок.
  - Ты что, Камита? Запамятовала, когда при сватовстве белый хлеб дарят? Может, ты тоже без памяти, как наш Дин? - тетушка Ола вытерла руки полотенцем, подошла ко мне. - Ты что, милая?
  Я закрыла лицо руками. Вот бестолочь! Пошутила, называется. Да тут каждая ерунда может означать что-то мне неведомое, дышать и то осторожно надо.
  Выбежать, отобрать булку, рассмешив всю честную компанию? Или вызвав всеобщее возмущение, кто знает? Так поздно, Эвера уже и след простыл...
  Все равно мельник этому сватовству хода не даст. Разберемся. Впредь умнее буду.
  
  На следующий день в замок явился мельник. Я как раз шла по двору с двумя полными ведрами воды, когда он вышел мне навстречу, и его рябая физиономия не сулила ничего хорошего.
  - Чего затеваешь... племянница? Блажишь, да? Правда, что ли, в невестки хочешь?
  Я отступила, расплескав воду.
  За спиной мельника появилась экономка.
  - Не смей скандалить тут, на людях! - строго сказала она мельнику. - Забирай ее совсем, и разбирайся, как знаешь, одни заботы от нее и беспокойство.
  - Так. И работаешь плохо, значит? - 'дядюшка' шагнул ко мне и схватил за косу, потянул вниз. - Не стараешься, даром именьский хлеб ешь?
  Я взвизгнула и бросила ведра ему под ноги, он заругался на всю площадь, переступая мокрыми сапогами и поминая всех демонов и что-то мне неизвестное, но за косу продолжал тянуть.
  - Ну так заберу, а как же, на недельку, поучу уму-разуму! Бусы вон напялила, невеста на выданье! Бесстыжая!
  И вдруг он отпустил меня, возмущенно рыкнул и повалился на землю - словно тонкая змея обвила его за ноги, так мне показалось.
  Змея, сплетенная из разноцветных кожаных полос, а точнее, длинная плеть. Которую держал в руках высокий широкоплечий парень в коричневой рубашке. И, между прочим, это был Дин.
  Он подошел, сдернул кожаное кольцо плетки с ног мельника и сказал очень спокойно:
  - Иди отсюда. И сыну скажи, чтобы не шлялся тут, а то я его сам за ворота выкину. Все понятно?
  'Дядюшка' отчетливо скрипнул зубами и кивнул. А тут как раз подбежала тетушка Ола, и закричала, махая руками:
  - Как заберешь, как заберешь? Даже не думай! Она нужна мне! Иди-ка подобру-поздорову, мельник, что отдал - не твое! А то сама именю пожалуюсь, что муку сорную в замок продаешь, а с ним, знаешь, разговор короткий!
  - Какую сорную, лира Ола, что мелешь? - взвился мельник, позабыв про меня.
  - А пойдем в кладовку, покажу, какую!
  Мельник махнул рукой и пошел в сторону ворот, хлюпая сапогами. А я расплакалась от облегчения. Испугалась, да! А ну как мельник меня бы и впрямь забрал, хоть и на неделю? Какой из Эвера заступник, я уже знаю. Хотелось бы все же избежать... так сказать, местных воспитательных методов.
  - Ладно тебе, Нона, не злобствуй, - сказал Дин, легонько взмахнул плетью, и ее кончик сбил камешек, лежащий на низкой каменной тумбе метрах в трех от нас.
  Не лира Нона, а просто Нона, этак по-свойски, хоть и вполне учтиво, без грубости. Ну, цирк.
  Экономка вздохнула.
  - Что ж. От нее и правда одни неприятности, но раз меня не слушают... Что-то много тут стало этой девки!
  - В самый раз, Нона, - Дин улыбался.
  - Рановато ты встал с постели, мог бы еще отдыхать, - она усмехнулась, но, удивительное дело, не едко.
  - Ничего, нормально.
  Крыса ушла.
  Ох ты ж... Я во все глаза смотрела на Дина. Чисто промытые волосы немного вьются и стянуты сзади шнурком. Царапины на лице зажили, и теперь видно много мелких шрамиков на щеках и скулах, совсем старых. Потрепанная рубашка, но красивый кожаный пояс. А взгляд - уверенный. Раб? Невольник, которого привезли сюда в клетке? Теперь что-то не похоже. Кто он такой, наконец?..
  - Не плачь, - он легонько коснулся пальцами моей щеки, и улыбнулся уголками губ, - не будешь?
  Я кивнула, поправила растрепанные волосы и подобрала ведра. Надо было опять идти к колодцу. Отойдя немного, оглянулась - он смотрел вслед.
  На душе потеплело - они ведь заступились за меня, и Дин, и Ола. Не отдали мельнику. А Эвер, наверное, больше не придет. Хорошо...
  Позже, вызванная к ленне, я застала ее одну перед портретом. С полотна смотрел темноволосый мужчина с надменным взглядом и жесткими чертами лица. Но, пожалуй, даже красивый, особенно если представить его более приветливым.
  - А, ты, Камита, - ленна мельком взглянула на меня, - иди сюда. Смотри, это мой жених. Нравится?
  Ну и вопрос! Что ж, жених не урод, не такой уж старик, лет тридцать пять или чуть больше. Может, тридцать пять - это и многовато для восемнадцатилетней девушки, однако ничего особенного в таком браке нет. Она любит другого, и в этом ее проблема.
  - Значит, нравится? Хочешь, тебе подарю?
  Я покачала головой, еле заметно усмехнувшись - нет, барышня, не хочу.
  - Зря отказываешься, Камита! Это младший князь Таума! Он посланник Винеты в Итсване. Его покойная жена считалась самой красивой и изысканной женщиной Винеты, после нашей королевы, разумеется. Нас будут сравнивать и говорить - где он подобрал эту чернавку? А он бы и не взглянул на меня, если бы отец не выслужился перед королевой. Прежняя княгиня дала ему трех сыновей, так что от меня сыновей не ждут, я должна рожать девочек! Семье князя требуется княжна, которая была бы с их кровью, сколько можно усыновлять чужих девчонок? Так что, может быть, моя дочь когда-нибудь станет королевой Винеты. Такая честь - я буду матерью королевы! Ты ведь знаешь, что нынешняя королева тоже княжна Таума? Тебе, вообще, известны такие вещи, а, Камита?
  Ох, ленна Дана. Объяснила бы уже заодно, что такое есть младший князь, зачем князю непременно надо усыновлять чужих девчонок и с какой это радости ты станешь матерью королевы?
  - Ах, Камита. Насколько тебе проще жить.
  Да, ленна. Слов нет как проще...
  Думаю, только из-за моей немоты ленна дала себе волю говорить так, при других слугах вряд ли стала бы. Я когда-то читала о невольниках, которым специально удаляли языки, чтобы не выдавали секреты хозяев. Немая и неграмотная служанка - в сущности, это же просто клад!
  Какое-то время ленна Дана стояла молча, вперив взгляд в портрет - кажется, она, скорее, глядела сквозь полотно. И вдруг заговорила, медленно, размеренно. А я... я даже не сразу вникла в то, что слышу. Мне показалось, что если я все это время сходила с ума, то вот теперь, наконец, сошла окончательно.
  
  О лукоморря дуб зельеный,
  слатая цеп на дьюбе том.
  И дньем и ночю кот учьенный
  Ходит по цепьи кругом...
  
  Ленна читала стихи, читала и читала, слегка коверкала слова, пропуская некоторые строки, и, как мне показалось, смысла произносимых слов не понимала. Но у нее получалось проникновенно. Покончив с дубом у Лукоморья, она перескочила на 'Сказку о царе Салтане', но тут ограничилась парой строф, и замолчала. Видимо, мой взгляд был очень уж выразительный, потому что она улыбнулась и объяснила:
  - Это сильные заклинания, меня им дед научил. Она возвращают душевное равновесие. У меня их много, Камита, но увы, они написаны знаками, которые я не могу прочесть. А ты чувствуешь силу этих слов?
  Ну еще бы. Я улыбнулась и кивнула. Да здравствует Пушкин! Мог ли он хотя бы вообразить, что его строки станут утешать иномирскую барышню, которая закручинится из-за немилого жениха?
  И вдруг я вспомнила: Митрина ведь упоминала про пришельца из моего мира, который рассказывал ей про телефоны с проводами. И это, конечно, было не слишком далеко отсюда! Надо думать, мы с ним провалились в одну дырку в пространстве... или где там эта дырка... точнее, Дверь? Значит - дед ленны Даны?.. Точнее, отец первой жены здешнего именя.
  Если так, то этот человек здесь жил, и жил долго, раз обзавелся семьей, во всяком случае - дочерью. От него что-то осталось, кроме внучки, читающей Пушкина? Его дом? Его вещи? Раз он читал внучке стихи, то, наверное, был грамотным человеком, который мог оставить, к примеру, записи? И чего он добился за свою жизнь здесь? Ведь начал-то, наверное, с того же, что и я, то есть попал сюда, в чем был, и учился говорить и писать, если ему, как и мне, не помогла овладеть языком какая-нибудь добрая знахарка.
  Или?..
  Ну какие могут быть 'или'. Разве что предположить, что он был магом, который сам открывает Двери, но тогда Митрина так бы и сказала. Он попался случайно, в эту жуткую межпространственную ловушку - как и я.
  - Ты как-то странно на меня смотришь, Камита, - ленна нахмурилась.
  Я опустила глаза и отрицательно качнула головой, постаравшись придать лицу безмятежное и покорное выражение.
  - Камита, мне сказали, что ты хочешь поехать со мной в Андер, это правда? Зачем? Тебя там кто-то ждет?
  Сказать 'нет'? Меня ждут мама, Димка, дядя Гоша, мои двоюродные братья, мои друзья и моя жизнь. Путь к ним идет через Андер. И я уверенно кивнула.
  - А кто?..
  Ах, ленна, как, ты думаешь, я отвечу?
  Это похоже на игру, в которой надо отвечать на вопросы, используя лишь слова 'да' или 'нет', и, соответственно, задавать правильные вопросы. А мне настойчиво задают неправильные.
  - Как жаль, что ты не можешь объяснить, - спохватилась ленна, - ну ладно, я поверю. Так и быть, постараюсь, чтобы ты попала в Андер. К чему тебе здесь оставаться, у моих дорогих отца и братца? Ты в Андер убегаешь, да? Я поняла. А пока пошли в швейную, меня будут мучить примерками...
  Лишь только представилась возможность, я вернулась в комнаты ленны. Уже привычные ко мне служанки занимались своими делами в передней комнате. Тихонько я прошла в спальню, к столу, на котором лежали книги. Шестое чувство теперь настырно твердило, что найду что-то интересное. Так и есть, книга в мягкой кожаной обложке оказалась тетрадью с рукописными записями на русском языке. Но...
  Я перелистнула несколько страниц. Стихи, только стихи! Пушкин, Блок, Цветаева, и еще много мне неизвестных. Некоторые не целиком, куча зачеркнутого и исправленного, все вразброс, такое впечатление, что человек вспоминал и писал, пытался сохранить, чтобы потом не забыть окончательно.
  Все это хорошо, и потом я, может, охотно почитала бы это. Но пока мне нужны были не стихи.
  Я быстро перебрала остальные книги, и так понимая, что всё не то, это были толстые местные фолианты, а мне нужна была тетрадь для записей. Нет и нет...
  Есть! Похожая книга-тетрадь, переплетенная в кожу, нашлась на полу между стеной и задней стенкой сундука, в паре шагов от стола - ее когда-то положили на сундук, и она упала. Я поспешно вытащила ее и открыла.
  Не стихи - текст. А вот что-то вроде словаря: слово, тире, пояснение.
  - Камита! Ты здесь?
  Спасибо, Провидение, или кто ты там, сделавший мне такой подарок! Я ни за что не расстанусь с этой книгой!
  Сунув книгу под юбку, за пояс, я затянула пояс потуже. Заметно, да, но...
  Снаружи, в передней комнате - никого. Меня не искали, позвали и ушли. Теперь надо незаметно выйти и спрятать книгу. Ленне это не нужно, и не для нее, не умеющей читать по-русски, писал заметки ее дедушка. У меня было такое чувство, что он писал это для меня.
  
  Спрятать книгу было проблемой - где, в узле с вещами? И как же ее читать? У меня здесь, в замке, не было своего угла. Да хоть бы завалящей каморки с дверью! Я решила, что лучшее место - комнатушка, прилегающая к швейной мастерской, где шились леннины наряды. Это было на том же этаже, что и комнаты ленны, там стоял стол для раскроя, лежали рулоны тканей, свечи, и что-то вроде амбарных книг, в нише над столом. Судя по пыли на книгах, это место можно считать надежным. Двери тут нет, только портьера, зато шаги по каменному полу слышны издалека - вряд ли меня застанут врасплох. На какое-то время сойдет.
  Я засунула драгоценную тетрадь за книги. Дождаться бы вечера!
  - Эй, девушка, куда ты делась? Ленна сказала, что я могу оставить тебя сметывать эти юбки, - ко мне заглянула мастерица-портниха, руководившая остальными, - давай-ка садись за работу, не прохлаждайся.
  Ладно, раз ленна сказала...
  Тетушка Ола еще раньше поручила мне напечь рассыпчатого печенья для младших детей именя. Не знаю, только ли для детей, потому что тазик печенья исчезал со скоростью удивительной, дети бы давно объелись и уже смотреть бы не стали на мою выпечку. А они, наоборот, хотели еще, последние дни я каждый вечер стабильно выдавала по тазику печенюшек, и еще половину такого количества растаскивали служанки и прочие замковые жители. А еще булочки, тесто для которых поставит Вайна...
  Ола и слугам позволяла угощаться печеньем - видно, здешний хозяин слишком строгим и скупым не был. Хоть это отрадно.
  - Вот, девушка, куски, которые надо сметать, помечены красной ниткой. Потом тебе покажут, как их сшивать, и старайся стежки делать мелкими, поняла? Как, кстати, тебя зовут? А, ты же немая. Кто помнит, как зовут эту девушку?
  Ей не ответили. Портнихи, обшивающие ленну, были чужим, отдельным от замка коллективом, выписанным из города, и никого здесь не интересовало, как зовут немую и условно ненормальную служанку. До свадьбы ленны и ее отъезда в Андер осталось менее двух недель...
  Я кивнула, мысленно объяснив мастерице, что до мелких стежков дело не дойдет, я сбегу раньше. Печенье ведь не Пушкин печь будет? Поработаю пока немного, время позволяет. Я это уже проделывала раз несколько, когда меня сажали здесь за работу, и мои нахальные самовольные уходы портних изумляли, пока до них не дошла информация, что я, так сказать, придурковатая...
  - Поняла? Стежки чтоб мелкие! - повторила мастерица, и отойдя, заметила, - это же надо, чтобы девушку к таким годам не научили прилично шить, у нее совсем не должно быть ума!
  Портнихи организованно хихикнули. Ничего, я не обиделась.
  Здесь шили вручную малюсенькими стежками восемью видами строчек, повторить самую простую вот так, с ходу, у меня не получилось. Точнее, получилось бы, если бы подробно показали и дали потренироваться, но такое никому в голову не пришло - как это, взрослая девица не умеет шить?! Я знаками попыталась попросить, чтобы научили - не поняли, по той же причине, видимо. А шить швом 'вперед иголка' - нет, это только для мешков, а никак не для одежды благородных господ!
  Кто-то еще шепнул, что прясть я тоже не умею - и откуда узнали? Все, репутация готова: полная бестолочь. Как, ей на кухне доверяют что-нибудь, кроме чистки котлов?! Это вроде как в нашем мире какая-нибудь умница не смогла бы научиться чистить зубы, или - ну, с чем сравнить, даже не знаю? Включать холодильник или открывать кран?
  В замке, кстати, была также большая ткацкая мастерская, туда меня милосердное Провидение пока не заносило. Хотя, если я не умею шить и прясть, с чего бы мне уметь ткать?
  Ленна Дана вот умела, оказывается. Все умела. Шить, вышивать, прясть. Наверное, и ткать тоже. Пару раз заставала ее стоящей у окна с прялкой, заткнутой за пояс, она смотрела наружу, во двор, и задумчиво тянула нить, а веретено, жужжа, крутилось на полу у ее ног. По-моему, высший пилотаж, не знаю, смогла бы я так когда-нибудь. Это, наверное, вроде того как сидеть с вязаньем перед телевизором - руки работают совсем отдельно от головы. Но трудиться над своим собственным приданым наша барышня не желала категорически, ни до чего не дотрагивалась, в лучшем случае позволяла примерять на себя одежки. И огромную цветную карту мелким крестиком, которую, как следовало из бурчания служанок, ленна должна была бы вышивать в подарок жениху собственноручно, такая вот традиция, - и карту эту вышивали служанки. Даже я руку приложила, и, о чудо, меня ни разу не обозвали неумехой.
  Собственно мастерская, то есть большая комната, где работали портнихи, имела дверь, которую на ночь запирали на ключ. Там хранились самые дорогие ткани и готовые наряды ленны, их было уже несколько десятков комплектов - невесту одевали словно на двадцать лет вперед. Платья, рубашки, юбки и жилеты, и еще меховые плащи, без рукавов и с рукавами - по-моему, их следует называть шубами. Мягкие, приятные ткани самого разного плетения, лен, шерсть и однозначно шелк. Уж не знаю, каков здесь шелк и гусеницы ли его прядут, на ощупь это была именно шелковая ткань. Всюду - затейливый крой, тщательная заделка мельчайших деталей. И все - только иголкой...
  - Ну вот, сидит, задумалась! - крикнула мне мастерица. - О чем задумалась, если ты полудурка?
  А ты стервоза, тут же любезно отозвалась я. Мысленно, конечно. Встала и отложила работу. Мастерица сегодня бдила за порядком, и портнихи помалкивали, работали молча и сосредоточенно. Мне так не нравилось, я бы хотела их болтовню послушать, нет-нет да и мелькнет что-нибудь интересное.
  А если я замешу побольше печенья и принесу корзинку сюда, девочкам - Ола же не будет сердиться?..
  Дождаться бы вечера...
  
  Для меня были радостью здешние вечера. Небо вызолочено закатным солнцем, вода в реке словно парное молоко. Мы с Ниллой плавали, смеялись, брызгались и всячески оттягивали момент, когда придется вылезать на берег.
  - Эй, Камита, - Нилла вдруг схватила меня за руку. - Смотри, кто там...
  Я посмотрела. Ну надо же - Дин. Какие его черти принесли? То бишь, демоны, чертей тут не поминают. А вообще, есть разница?
  Он стоял, заложив руки за спину, и смотрел на нас, у его ног лежали наши вещи. Потому что мы купались, естественно, без всего.
  - И что это такое? - завопила Нилла, - Дин, убирайся отсюда, уходи!
  - Вы, найки речные! Насмотреться не могу! - он смеялся.
  - Видишь, кого ты жалела и с кем возилась, - бросила Нилла мне. - Таких нахалов поискать!
  Возражать было нечего. Хотя, кто сказал, что нельзя жалеть нахалов?..
  Мы подплыли ближе, стараясь сильно не высовываться, благо глубина позволяла.
  - И чего ты хочешь? - практично поинтересовалась Нилла.
  Судя по смешинкам в ее глазах, сердилась она не то чтобы всерьез.
  Почему я заранее догадалась, что именно Дин ответит? Нет, не потому что я такая умная, просто все слишком банально.
  - Всего лишь поцелуй! Один! Но можно и больше...
  - Да лично я скорее Азавака поцелую! - возмутилась Нилла.
  Азавака я знала только одного, огромного цепного пса, очень доброго и смирного, который проживал в своей будке неподалеку от кухни.
  - Да перецелуй хоть всю псарню, Нилла, - ответил Дин весело, - я к Камите обращаюсь. Решайте быстрей, выхода у вас нет! Только один твой поцелуй, слышишь, Камита? Я не спасаю красивых девушек от их дядюшек совсем бесплатно!
  Вот как, а я-то думала, что мы более или менее квиты: я ему медицинскую помощь и услуги сиделки, он мне спасение от дядюшки. И что теперь, упрашивать-уговаривать его? На это рассчитывает?..
  - Что ты решила, будешь целоваться? - нерешительно спросила меня Нилла. - Не бойся, дальше шутки не пойдет...
  Я кивнула, крутнула кистью руки, показав на Дина - пусть отвернется.
  - Договорились! - крикнула Нилла. - Отвернись, мы выйдем и оденемся!
  Он тут же развернулся спиной к речке. Мы с Ниллой выбрались из воды, наскоро вытерлись и натянули одежду. Я пальцами расчесала волосы, рассыпала их по плечам, чтобы сохли, а сама не выпускала из поля зрения спину Дина, обтянутую все той же старой рубахой.
  - Камита, ты что? Косу заплети! - шикнула на меня Нилла, сама она тут же туго повязала голову платком.
  Ну конечно, плескаться перед парнем в речке в чем мать родила - ничего, можно, а разгуливать перед ним же по бережку с незаплетенными волосами? О, ужас. Подумав так, я, тем не менее, быстро заплелась, потому как неизвестно, что по местным обычаям значит явление перед мужиком в распатланном виде? Может, тоже что-то совсем мне ненужное?
  Теперь точно буду купаться в сорочке...
  - Ленту, Камита, ленту! Да что с тобой?
  Да ничего со мной. Оказывается, лента - тоже архиважно. Ладно, надену ленту.
  Я огляделась. У самой воды росли какие-то развесистые травянистые растения с мелкими длинными листьями, кто знает, есть ли в моем мире аналог этой травки, я там не очень интересовалась ботаникой. Но веник получился бы хороший.
  Он и получился хороший. Конечно, я окунула его в воду, тихонько приблизилась к Дину и окатила его дождем брызг. И резко отпрыгнула, готовая сорваться и бежать. Не успела, он тоже был, как взведенная пружина, одним прыжком преградил мне дорогу. Хохотал и не пускал.
  - Эй, Камита, так нечестно!
  Он приближался, я отступала, позади была река.
  Он думает, что я боюсь ножки замочить? Как же! Я ступила в воду. Хорошо, что босая, хоть туфли сухие будут.
  - Камита! - закричала Нилла. - Дин! Вот дурные, да перестаньте же! Камита!!
  Я продолжала отступать, потом бросилась в воду и поплыла.
  - Камита!! - надрывалась Нилла.
  Дин сразу же поплыл за мной. Он плавал хорошо, я тоже. Только вот в юбке это делать неудобно, в штанах, вероятно, все же лучше. Я нырнула, вынырнула в стороне, и все равно он через пару секунд оказался рядом, не смеялся, молчал, теснил меня к берегу. Когда стало мельче, поднял на руки, и, прижав к себе, вынес, поставил.
  Все так же молча. Только смотрел.
  Дин...
  Мы оба мокрые, одежда облепила, вода стекает.
  Что мы делаем, Дин?...
  Нилла недовольно взирала на нас, скрестив руки на груди.
  Дин легонько поцеловал меня в висок, и ушел.
  - Вот шальная девка, - Нилла приблизилась. - Как теперь возвращаться?
  Я пожала плечами, отошла за кусты, разделась там и выжала как следует одежду. Повисит полчасика, протряхнет чуть, тогда можно и в замок. Да и стемнеет уже, никто ничего не заметит.
  - Простудишься еще, - Нилла закутала меня всеми холстинами сразу.
  Мы уселись на берегу, Нилла, по своей привычке, задумчиво прикусила травинку.
  - Ох, Камита. Не играй с этим!
  Я играю? Это была моя идея - подглядывать и целоваться? И стану я с шантажистами целоваться, как же...
  - Тебе нужен простой парень, работящий и заботливый. Это важнее всего.
  Ох, Нилла. Мне об этом мама твердила сто тысяч раз. И в Димку она влюблена больше меня - работящий, заботливый. Серьезный. Так или иначе, мы уже приспособились друг к дружке, ничего. Я тоже не совершенство.
  Где вы сейчас, мама, Димка?
  Я чуть не разревелась. Нилла погладила меня по руке.
  - Знаешь, что про Дина говорят? Хотя, про него много чего говорят. Например, что он сын нашего именя и лесной ведьмы. Ну, ниберийки. Когда ниберийки мальчиков рожают, они их вроде отцам отдают, или бросают, а девочек оставляют себе. У них магия только женская, мужчины ею не владеют.
  Даже так?! Я недоверчиво уставилась на подругу. Нет, информация про ведьму меня в тот момент не впечатлила, похоже было на обычную сплетню. Сын ведьмы, надо же! Но то, что Дин - сын местного феодала, именя, то бишь? Брат ленны Даны?
  Это может кое-что объяснить. Отношение ленны, экономки. Его особое положение в замке - мне показалось, что оно особое. Его привычная такая самоуверенность, несмотря ни на то. А что его иногда держат в клетке и наказывают кнутом - так это воспитание от любящего папочки, сильно, видно, сынуля от рук отбился?
  Нет, мне такое все равно было не понятно...
  - Лучше не надо, Камита, - вздохнула Нилла.
  Это я поняла. Не надо. Требовательно взглянула на подругу - рассказывай еще...
  - Я знаю Дина только взрослым, - заговорила Нилла. - Я ведь не так давно тут. Ола говорила, что имень привез Дина, когда тому лет двенадцать-тринадцать было. Издалека, из Сейля, - она махнула рукой, обозначив направление. - Он там в башне жил, в лесу, неподалеку от деревни. С горбуном каким-то. Потом горбун умер, а Дина имень забрал в Кер. Так что все возможно. Я про лесную ведьму, они людей сторонятся, поэтому ее ребенок и не с людьми жил. И сюда имень его привез - может, и правда, потому что сын. Дин про башню не помнит уже, но Оле рассказывал, когда помнил. Они с ленной Даной дружили всегда, а с молодым именем не ладили. Понятно, мальчишки. Они примерно ровесники, может, только имень и знает, кто из них старше. А если старший, даже если бастард... Нет, как бастард он прав не имеет, но имень мог бы дать ему кое-что. Да бастарда и законным признать можно, но только с разрешения короля, а почему бы королю не разрешить, если имень Кер попросит? Но это если бы у Дина с головой было в порядке, а так... - Нилла махнула рукой. - Говорят, не слишком-то имень любил свою первую жену, да и вторую тоже. Может, потому, что у него прежде ниберийка была, а их, говорят, забыть трудно, они часть души навеки себе забирают.
  Нилла встала, отряхнула юбку, добавила:
  - Может, вообще все неправда. Люди любят болтать. И я тоже, да? Меньше слушай. И не играй с ним, ни к чему тебе это. Тебе просто надо мужа хорошего!
  Да-да, спасибо, поняла.
  Благодарно кивнув Нилле, я тоже встала, натянула сырые одежки. Вдруг заметила стоящие у самой воды короткие сапоги. Сапоги Дина. Все-таки сбросил перед купанием, а потом забыл и ушел босиком. Подруга проследила за моим взглядом, улыбнулась, сходила за сапогами и завернула их в холстину.
  - Пока не натаскает мне бочку воды, обратно не получит. А то ишь...
  
  
  Глава 5. Ответы на вопросы
  
  Я шла босиком, чтобы не стучать подошвами по полу. В каморке возле швейной первым делом завесила окошко и зажгла свечу, а лампу погасила - масла у меня было немного, и его надо просить у Олы. Свечей тут хватало, толстых и горящих ярко. Рубашку, взятую с собой якобы починить, я разложила на столе, надорвала подол. А прочная же ткань, трудно рвалась! Начала шить и отодвинула в сторону.
  Конспирация, однако.
  Тетрадь дедушки меня ждала. Ее кожаная обложка была мягкая, чистая. Книга-тетрадь точно не валялась годами где попало, потому что выглядела так, словно ее регулярно протирали специальным средством - ни пятнышка. Как бы ленна не хватилась...
  Первая страница. Почерк оказался читаемым, участковым врачом дедушка, видимо, не работал. Написано вперемешку, по-русски и местными буквами. Казалось, тут всего понемногу, достаточно бессистемно. Значит, не дневник и не записи, посвященные чему-то определенному.
  Ага, вот: 'Меня зовут Виктор Петрович Вакулов, 1946 года рождения, родился и жил в городе Ильске, закончил технологический техникум и работал на заводе 'Вымпел'.
  То есть, он на три года моложе моего деда, Ильск - это от нас час на машине, или два на электричке.
  Внизу строчка по-здешнему. Это похоже на упражнение по письму...
  'Перенесся в параллельный мир в мае 1967 года.
  Я непременно вернусь назад'.
  Как я тебя понимаю, Виктор Петрович...
  Говорю 'тебя', а не 'вас' - за долгую жизнь тут вы, наверное, привыкли не обращаться к одному человеку так, словно их несколько.
  На следующей странице - здешняя азбука. Буквы местного алфавита простые, без лишних деталей и завитушек. Они пронумерованы, их сорок две. Что ж, ничего особенного. Переписать бы и носить с собой, чтобы повторять, но у меня нет бумаги и чернил. Сфотографировать и поглядывать, когда возможность будет? Не годится, телефон быстро разрядится.
  Все же я сфотографировала алфавит. Потом раздобуду бумагу.
  Дальше шел небольшой словарь. Все русскими буквами, и винетские слова, и русский перевод. Значит, Виктору Петровичу не обломилось сеанса мгновенного обучения языку, как мне, он учился с нуля. Оказался тут, не умея ни говорить, ни понимать... бедняжка.
  Я перелистывала страницы, ища что-то внятно написанное. Снова стихи... А тут - нате вам, чуть ли не выдержки из учебника химии с формулами, множество помарок. Он вспоминал химию? Еще рисунки: какие-то механизмы, воздушные шары, что-то летающее, вырванные листы, восклицательные знаки - только тетрадь знает, что пережил над ней Виктор Петрович Вакулов.
  О, вот оно! Куча клякс, зато длинный связный текст:
  
  'Винета - королевство, абсолютная монархия. Тут она всюду абсолютная, о чем-то вроде конституционной монархии или демократии пока не слышал. Заннита говорит, что - истинное королевство, и говорит с особой гордостью. Истинных королевств, королей и корон почти не осталось. Долго не мог понять, в чем заключается 'истинность'. Оказывается, в том, что корона волшебная, она не надевается на голову того, кто не соответствует некоему набору требований к королевской особе. 'Не надевается' в прямом смысле, то есть корона и голова взаимно отталкиваются, как однополюсные магниты. Своеобразно'.
  
  Ничего себе. Так вот, значит, в чем проблема у здешнего короля...
  
  'Можно подозревать некий трюк, но волшебство существует! Здесь, во всяком случае. Когда-то дома я почувствовал себя взрослым, выяснив, что в сказках все вранье и Деда Мороза нет. Теперь мне, взрослому, приходится признать, что в сказках многое очень похоже на правду. Деда Мороза, впрочем, пока не видел.
  Вспомнился Эскалибур короля Артура, меч, который лишь достойный мог вынуть из камня. Некая аналогия прослеживается.
  Магия, как я понял, особая энергия, которая здесь в наличии. Некоторый процент людей благодаря врожденным способностям может ею управлять, и результаты весьма впечатляют. На первый взгляд, все усвоенные мной физические и химические законы при этом идут лесом. Больше ничего не понял'.
  
  Я улыбнулась и перевернула страницу.
  
  'Винета разделена на девять княжеств. Территории, видимо, весьма неравноценны - так исторически сложилось. Есть морское побережье, лесистые равнины и горы, где, очевидно, жизнь всего бедней и суровей. Девять князей являются ближайшими советниками короля, первыми лицами после короля в государстве. Супруга короля обязательно должна принадлежать к одной из княжеских семей. Тут не так просто. Одновременно в княжеской семье, безотносительно к числу дочерей, может быть только одна княжна. Это не обязательно старшая дочь, и даже не обязательно дочь, ее назначает глава семьи, проводится ритуал, девушка получает особое ожерелье, и лишь в этом случае может быть невестой короля. Если невеста королю не требуется, ближе к двадцати годам девушку выдают замуж, и семь лет спустя после наречения ее княжной ожерелье получает следующая выбранная. Князь может и не передавать никому ожерелье, если таково его желание, или передать совершенно посторонней девушке - ритуал удочерения делает ее полноправной дочерью и княжной, которая может быть выбрана королем. Этот обычай используется, если желательно ввести в круг невест определенную девушку. Так, например, супругой предыдущего короля была младшая дочь итсванского императора - вероятно, из политических соображений она была усыновлена и вошла в число королевских невест. Если в настоящий момент определенная княжна является королевой, следующей княжной в этой семье становится наиболее дальняя ее родственница - здесь не имеют понятия о генетике, но понимают опасность близкородственных браков. Таким образом, эта 'веревочка' благополучно 'вьется' уже больше тысячи лет, именно таков возраст, как утверждает Заннита, правящей династии, и вырождения в ней пока не наступило.
  Ритуал выбора невесты длинный и сложный. Девушки впервые появляются перед возможным женихом в одинаковых платьях и без знаков рода, должна возникнуть истинная симпатия. Навязывать королю выбор чревато, считается, что неподходящая супруга - серьезный риск того, что корона не наденется'.
  
  Я оторвалась от чтения, потерла глаза.
  Ой, мамочки. Как все сложно. Зато я поняла, наконец, о чем болтают в замке. Самая насущная проблема нынче в королевстве: не свалится ли с королевской головы корона. Стало быть, в настоящее время в стране нет лигитимного короля - всего навсего...
  Что там дальше?
  
  'Первой моей мыслью было, что в мире магии внешние магические проявления чего-либо несложно подделать. Да чего там, их можно подделать и без магии, чем веками промышляли и продолжают промышлять шарлатаны моего мира, начиная от египетских жрецов или того раньше. Оказывается, это совершенно невозможно, поскольку истинность ритуала коронации подтверждает дракон. Каким образом? Не знаю. Но совершенно никто не сомневается, что в присутствии дракона подделать ритуал невозможно. Присутствие дракона на коронации и ежегодном осеннем Празднике Подтверждения в Андере - уникальное здесь явление. Этот обычай существовал в период так называемых 'древних драконов', которые впоследствии вымерли, и быстро возобновился, когда появились 'новые драконы'. Праздник Подтверждения считают также праздником осени, урожая, и еще чего угодно, но начинается он с того, что король прилюдно надевает корону. Которая теоретически может и свалиться, но вообще, это был бы случай уникальный: как правило, раз надетая, корона больше не падает в течение всей жизни короля.
  Дракон прилетает из Содды (то же, что и Драконьи Горы), это весьма далекая страна, там имеются маги, умеющие приручать драконов, что также, как я понял, явление уникальное. Видел соддийского мага и дракона на Подтверждении в прошлом году, честно говоря, засомневался, кто кого сопровождает.
  Кстати, задумался, а может, древнеегипетские жрецы шарлатанами не были? Просто в те времена в нашем мире также существовала магия и те, кто мог ею пользоваться?'
  
  Из коридора донесся резкий стук и звук шагов, я вскочила и чуть не погасила свечу. Хорошо, что не погасила, иначе бы пришлось выбираться отсюда в полной темноте. Подошла к портьере, осторожно выглянула - кто-то свернул от лестницы к комнатам ленны.
  Я постояла еще, тревожно прислушиваясь, потом зажгла свою лампу и старательно все убрала - книгу, шитье, свечу. Завтра будет новый день...
  
  Несколько листов бумаги и перо я потихоньку стащила у ленны Даны, иначе разжиться такими сокровищами было негде. В мире всеобщей элементарной грамотности бумага почему-то не лежала, где попало, в нее ничего не заворачивали и для хозяйственных нужд не использовали - значит, она тут стоила дорого. Чернил я отлила у Олы, та иногда записывала что-то в большой конторской книге, и бутыль с чернилами хранилась в кухне, в шкафчике со специями.
  После обеда ленна окликнула меня в коридоре:
  - Камита, подойди!
  Первой мыслью было - неужели она что-то заметила?
  Нет, не то. Ленна потянула меня за рукав, отвела в сторону.
  - Камита, хочу спросить, - она проводила взглядом пробежавшую мимо служанку, - как тебе нравится Дин?
  Я только глаза раскрыла. Как нравится?..
  Да никак! Мне тут не до Дина, простите.
  - А ты вот ему нравишься, - ленна смотрела куда-то в сторону, - ты хотела бы быть с ним, Камита? Может, замуж выйти? Хотела бы?
  Я помотала головой, даже не задумавшись. Я не хочу здесь замуж! Вообще! И за Дина в частности. У меня сейчас лишь одна цель, и это - не замуж. И, кстати, я очень не люблю, когда парни в таких делах действуют через подруг или сестер - через девчонок, в общем. Что, сам не мог задать мне все свои вопросы? Так что - да, не хочу.
  Ленна помолчала, прикусив губу, словно ждала, не передумаю ли я. Не передумаю. Я опять качнула отрицательно головой.
  - Хорошо, - ленна приподняла подбородок. - Я тоже считаю, что ему нужна не ты.
  Вот это меня слегка задело, почему-то. Хотя возразить было нечего. Я решительно кивнула, показала на себя, на ленну и куда-то вдаль - дескать, куда ты, туда и я.
  - Да, я помню, ты хочешь в Андер. Ладно, ступай, куда шла, - она отвернулась.
  А я пошла куда шла... даже скорее побежала, и чувства у меня невесть с чего вдруг пришли в растрепанное состояние... да что за ерунда! Я разве поощряла его? Что он себе вообразил? И через десяток шагов чуть мы с Дином чуть не столкнулись, на выходе из коридора. Он криво улыбнулся и отвернулся. Наблюдал за нами, прекрасно понял, до чего договорились, обиделся.
  Ну, прости, дорогой. Действительно, без посредников нам было бы проще.
  Ты сам виноват, Дин... и вообще, ну не нужны мне тут сложности! Никакие! Нилла совершенно права. А ленна вот считает, что и тебе нужна не я. И прекрасно.
  Он, конечно, не пришел на речку, когда мы купались. Правильно, все сказано, все друг друга поняли. И разве не дуростью с моей стороны было то и дело вспоминать его?..
  Мы с Ниллой одевались после купания, когда увидели руха с наездником. К этому времени я уже была наслышана об этих птичках, и даже видела - издали. Этот пролетел ближе и сел где-то в замке. Нилла забеспокоилась.
  - Камита, давай скорее! - она поспешно застегивала пуговки на своей жилетке, пропуская некоторые.
  Я легонько ударила ее по руке и принялась перезастегивать.
  - Камита, да перестань же! - она рассердилась, увернулась от моих рук. - Заплетай лучше волосы! Пойдем!
  По дорожке к замку она почти бежала, подобрав подол, но неподалеку от ворот поправила юбку и зашагала чинно, даже не забыла, как обычно, помахать стражнику на башне.
  Птица сидела на каменной тумбе неподалеку от кухни. Азавак лежал возле будки и флегматично поглядывал на птицу, которая вела себя не так спокойно, она подпрыгивала, перебирала лапами, хлопала крыльями, щелкала клювом.
  Я в изумлении остановилась. Птичка была монстром! Размах крыльев метра три, если не больше, черные блестящие перья, крупное туловище, мощный клюв, хохол из перьев на голове, злобный взгляд маленьких желтых глазок - чур меня, как подойти близко к такому чудищу?
  Туловище птицы было все упаковано в ремни, а на спине - седло. Тоже странно, как эти ремни ей не мешают, как она летает в такой сбруе?
  'Хорошо, что коровы не летают!'
  Это у нас так говорят. А тут, выходит, как раз летают! А если еще на голову упадет 'сюрприз' от такой птички? Впечатления гарантированы...
  Мы с Ниллой остановились метрах в пяти, и никакая сила не заставила бы меня приблизиться еще. Хотя нога птицы была цепью пристегнута к тумбе - это малость утешало. Еще несколько человек тоже стояли и ждали - чего?..
  - Замечательный рух! - шепнула мне Нилла. - За такого монет триста не жалко. Муж незадолго до смерти тоже купил себе, потом пришлось продать. Ты ведь еще не летала на рухе?
  Я ошалело покосилась на Ниллу, она засмеялась. Как-то нервно засмеялась.
  - Ну конечно. Ничего, может, и полетаешь еще. А почтари все хорошие, там плохоньких не держат.
  Ага, так это просто почта прилетела. Нилла ждет письмо.
  Дин подошел откуда-то сзади, схватил повод, потянул к себе голову птицы, погладил ее шею - монстр перестал недовольно клекотать, но продолжал хлопать крыльями. Я даже задрожала - это пернатое, должно быть, пришибет и не заметит. Но, похоже, беспокоилась только я.
  - Представляю, как Дину хочется полетать, наверное, - прокомментировала Нилла, - он летает хорошо. Теперь ему птиц не дают, только если под большим присмотром. А хорошим наездникам всегда летать хочется. Тебя он покатал бы, наверное, - она подмигнула.
  Ну не змея подруга? Сама твердит, что Дин мне не пара, и тут же подначивает.
  Подошел человек с сумкой через плечо - похоже, почтальоны во всех мирах выглядят узнаваемо, на его спиной маячила Крыса. Почтальон заговорил с Дином, тоже похлопал по шее свою птичку. И Нилла тут же побежала к нему, все устремились, но подруга успела первой. И я приблизилась, хоть и за спинами остальных, и услышала часть разговора Дина с почтальоном:
  - ... быстро темнеет, оставался бы на ночь.
  - Как раз успею до Карса, там и заночую, назавтра тоже путь немалый.
  - Он у тебя перелетал, не гоняй.
  - Да вижу. Справимся, ничего, всяко бывало.
  Я уже знала, что Карс - это тоже замок, ближайший к нам, жилище другого именя.
  Нилла в обмен на монетку получила от почтальона запечатанный холщовый мешочек, тут же сломала печать и вытряхнула на ладонь длинные бусы и сложенный листок бумаги. С довольным смехом она растянула бусы, демонстрируя всем, но тут же спрятала обратно в мешочек. Развернутое письмо полетело прямо к ногам тетушки Олы, та подняла, с улыбкой заглянула - ничего себе, что за бестактность!
  - Моя любезная Нилла, твои дивные глаза снятся мне по ночам... - прочитала Ола, а вокруг захихикали, - хватит уже мариновать мужика, Нилла, выходи за него. Тебе еще рожать надо! А сыр тут и без тебя сварят!
  Ниллу все это ничуть не возмутило, она с улыбкой забрала письмо.
  - А как же, выйду, разумеется. Погуляю еще самую малость. Вдовушкой, думаешь, плохо живется? А муж да дети - и до старости воли не видать!
  - Тоже скажешь! - притворно рассердилась Ола, - молодых девок с пути не сбивай.
  Я протянула руку, желая ближе рассмотреть полученные Ниллой бусы, но та сделала вид, что не заметила, поспешно отвернулась.
  - Спать хочется. Лягу пораньше.
  Ага, так я и поверила. Спать хочется - а глаза блестят. И в то же время...
  Нилле не только радостно, но и тревожно, беспокойно. Это я поняла. И еще поняла, что она мне ничего не расскажет.
  
  'Девять княжеств Винеты: Аркаран, Казрал, Риорин, Дрер, Зиакан, Биррен, Вельд и Таум. Они же родовые имена, то есть, фамилии, князей. Название княжества в качестве фамилии - принадлежность к княжеской семье и крайне почетно. Носить же такую фамилию незаконно - наказуемо. Нередко отпрыски княжеских и именьских семей, желая не привлекать внимания, носят фамилию матери - без получения родовых прав, лишь как псевдоним, что так же незаконно, но допустимо. В соседних землях, как я слышал, сходные обычаи'.
  
  Интересно, а у короля тоже фамилия по названию своего государства? Забавно.
  Я перевернула страницу.
  
  'Король сейчас Вилейн Алист, королева Ниала Риоринна, принцы Нертен и Вилейн, 10 и 7 лет, принцесса Дестана, 3 года'.
  
  Ну вот, выяснили, фамилия короля не имеет отношения к названию королевства.
  Это старая запись, и сейчас правит, наверное, сын этого Вилейна... да нет же, скорее, внук, раз он совсем молодой и еще неженатый. И у него, как тут девушки болтали, будет выбор из пяти невест. А почему не полный комплект, если княжну можно просто назначить? Представляю, какие вокруг этого интриги и страсти, чтобы подсунуть нужную, и король ее выбрал добровольно. Вот не поверю, что нет интриг, что все чинно и благородно! Все же королевская корона всегда дорого стоила, неважно, в каком мире.
  Интересно, а было такое, чтобы, скажем, принц сначала влюблялся, а потом по его просьбе один из князей усыновлял его возлюбленную? А остальные князья при этом желчью исходили оттого, что их дочки изначально были лишены шанса получить корону? Не дочки, так протеже, какая разница, наверняка ведь князю положены какие-то 'плюшки', если королевой становится 'его' княжна.
  Кстати, запомним, как тут склоняются женские фамилии: королева Ниала Риоринна - княжна из княжества Риорин. Нынешняя королева, мать молодого короля, происходит из Таума - так ведь ленна говорила?
  
  'Наследование здесь по мужской линии, по женской - со множеством условий и оговорок. Королевскую корону наследует старший сын. Точнее, старший сын примеряет первым, если упала - пробует следующий по старшинству. Потом - дядья и племянники по линии короля. Если не удалось, церемония переносится на будущий год, чтобы вновь начаться с первого наследника. Некоронованный король до свершения коронации носит титул младшего короля. Дети принцесс из наследников исключены, как и все родственники по линии королевы.
  Младший король - это, вообще говоря, титул младшего брата коронованного короля, или старшего - если королем стал младший. То же самое - младший князь'.
  
  Ага, так вот кем будет ленна Дана. Младшая княгиня - не какая-то там по счету жена князя, а просто жена младшего брата князя, который, вероятно, остался вдовцом.
  Дальше мне пришлось пролистать несколько страниц непонятного текста с подчеркиваниями, зачеркиваниями и кляксами. Наконец, вот:
  
  'Основное население здесь - люди. Некоторый процент людей от рождения наделен магическими способностями. Науки не в почете, в отличие от магии. Скорее, науки - удел некоторых энтузиастов, не считая того, что в ряде случаев они изучаются как вспомогательная часть магии. Например начальную магическую ступень невозможно получить без своего рода сертификата по химии, физике с астрономией и механике, в некоторых случаях требуются знания медицины.
  Долгое время меня пугала местная медицина, в том числе отсутствием нормальных лекарств и антисептиков. Оказывается, зря. Даже знахарок, к которым в основном обращается деревенское население, не стоит считать шарлатанками, большинство из них помимо медицинских имеют и магические навыки. Например, я был в шоке, когда такая знахарка вылечила, а точнее, восстановила мне зуб - без боли, без пломб, он просто стал целым, это стоило пяти серебряных дирров, что немалая сумма для людей небогатых. Оказалось, что эти знахарки в основном 'не люди', они считаются иномирянками, людьми другой расы. Таких женщин называют лесными ведьмами или ниберийками, относятся к ним уважительно и с опаской. Я не слышал о каких-либо гонениях на таких ведьм. Впрочем, обычные люди, даже без магических способностей, тоже могут быть потомственными знахарями, правда, зубы у них лучше не лечить, а раскошелиться на магическую медицину, причем лечиться у проверенного мага. Должен заметить, у местных тут хорошие зубы, которые нечасто требуют лечения'.
  
  О, да это фантастика! Сделать из разрушенного зуба целый без бормашины и пломб, и это в мире, где нет ни электричества, ни... да ничего толком нет!
  Зато есть магия...
  А вот читать было утомительно, потому что Виктор Петрович увлекся и стал писать неразборчиво.
  
  'Не уверен, что нибериек можно считать отдельной расой, в основном потому, что у них нет мужчин. Ниберийки вступают во временную связь с мужчинами-людьми, при этом они категорически не создают официальной семьи. Все их особенности наследуются девочками, мальчики у нибериек рождаются редко и абсолютно обычными, безо всяких дополнительных способностей. Девочки-ниберийки остаются с матерями, мальчики отдаются отцам или чужим на воспитание'.
  
  Ничего себе амазонки! Зачем же они так с мальчишками? Я бы не отдала. Впрочем, я и не ведьма.
  Стоп. А моя знакомая Митрина? Это она - ниберийка, то бишь лесная ведьма? Это все про нее?..
  Наверное. И про Дина, получается, тоже. Этот отрывок я перечитала еще раз - потому что про Дина. Дальше...
  
  'Вообще, в ниберийках есть нечто цыганское - они не могут подолгу жить на одном месте. Это бродяжки, которые странствуют по стране, гадают за деньги, иногда лечат, многие делают это мастерски. Даже оседлые ниберийки-знахарки периодически куда-то деваются. Обычно ниберийки ходят с распущенными волосами и без обуви, именно в таком состоянии их магические возможности максимальны. Но в угоду местным нравам и желая быть неопознанными они могут покрывать голову и носить обувь, и тогда внешне неотличимы от прочих женщин. Оседлые знахарки-ниберийки все носят платки и обувь, никогда не живут в городах, однако могут там бывать, их дома чаще находятся неподалеку он деревень, и 'народная тропа' к ним не зарастает.
  Нибериек не зовут на свадьбы и прочие праздники, подразумевается, что они сами могут появиться где угодно, тогда их не гонят и относятся нейтрально. Считается, что нельзя принимать услуг от ниберийки, не заплатив - так можно попасть к ней в зависимость. Полюбить ниберийку и завести с ней отношения считается нежелательным.
  Заннита считает, что ниберийки еще и оборотни, способные превращаться в животных и не только'.
  
  Это я тоже перечитала. Ох ты ж...
  Интересно, тут всему верить, или надо делить на два? Ладно, пока поверю... с оглядкой.
  И кто, наконец, эта Заннита?..
  
  'Соддийцы, или горные колдуны - тоже отдельная раса. Отличаются какими-то особыми способностями к магии, точнее, их магия особенная. Если предположить, что магия все же какой-то вид энергии, присущий данному миру (это лишь мое личное спорное предположение), то соддийцы умеют работать с этой энергией несколько иначе. Человеческая магия бессильна против соддийской, в то же время соддийская далеко не такая мощная. И у этих двух областей магии есть некое пересечение, где обе магии взаимодействуют, а может, все проще: некоторые маги владеют обоими способами взаимодействия с магической энергией. Кстати, магия нибериек тоже считается 'иной', но более доступной человеческим магам, чем соддийская'.
  
  В общем, чем дальше в лес, тем больше дров.
  
  'Соддийцы, как я понял, тоже иномирцы. Они переселились в этот мир после некоей катастрофы, погубившей их собственный.. Оттуда же прибыли драконы. Считается, что соддийцы изначально обладают некими знаниями, позволяющими им взаимодействовать с драконами. Я здесь все же опасаюсь слова 'приручить', помня о роли дракона на церемонии Коронации, хотя, конечно, возможно, что дракон - лишь дрессированное животное, а решает все соддиец-сопровождающий, который, кстати, тоже обязательно маг-универсал (то есть владеющий не только соддийской, но и человеческой магией).
  О драконах стоит сказать отдельно. Это звери потрясающей красоты и изящества. Это не просто огромные летающие ящеры...'
  
  Дальше - вырванный лист, причем вырванный весьма неаккуратно. Жаль, про здешних драконов хотелось бы почитать.
  И вдруг - звук шагов, тихих, осторожных. По коридору в мою сторону кто-то шел. Я поспешно дунула на свечу, схватила и свечу, и книгу - на руку пролился горячий воск, и нырнула под стол. Кого же принесло посреди ночи?!
  Может, мимо пройдет?..
  Вовремя я спряталась - портьера у входа колыхнулась, на пол упало пятно света, и вошла женщина, я видела ее босые ноги и подол клетчатой юбки. Она старательно поправила портьеру и присела на край лавки, метрах в полутора от меня. Я забилась в угол с книгой в обнимку и старалась не дышать.
  Эта неизвестная кого-то ждет? Тоже босиком, чтобы не греметь подошвами по полу. Ждали мы недолго - опять шаги, быстрые, легкие, и портьера качнулась.
  - Ты тут? Ну, было что-нибудь? - голос ленны Даны.
  - Было, было, - голос Ниллы. - Возьми, вот. Все в порядке, ленна, но передумать еще не поздно.
  Нилла... Как же так? Я, кажется, и вовсе окаменела.
  - Ты прочитала? А где письмо?!
  - Прочитала, конечно, должна же я знать, - Нилла отвечала спокойно. - И ты прочитай. А письмо не для тебя.
  - Ладно, я подумаю, - сказала ленна Дана кротко.
  На Крысу уже бы раскричалась.
  - Конечно. Провидение с тобой, моя ленна.
  Барышня ушла первая, Нилла немного погодя. И унесла лампу, оставив меня в кромешной тьме. Я на ощупь выбралась из-под стола, сдернула занавесь с окна. Ночь была лунная, и небо в звездах, так что глаза быстро освоились с этим слабым, но все же светом. Зажечь свечу или лампу мне было нечем, да и оставаться тут больше не хотелось...
  Что могут означать секреты между Ниллой и ленной Даной? Нилла ведь просто сыроварка в замке. Работница из тех, что в господские покои не вхожи. Сегодня привезли почту, письмо Нилле, от поклонника, известного, видно, всему замку. И бусы в подарок.
  И что?
  До отъезда ленны Даны осталось, наверное, чуть больше недели.
  Нилла - единственный человек в замке, которому я бы доверилась без оглядки, она одна мне помогала, поддерживала. Хотя, нет, неправда, не одна, но она - больше всех. А теперь у меня появилось чувство, что из-за происходящего обманутой останусь я!
  Хотя, мало ли какие дела у барышни с Ниллой? Может, самые мелочные, купить что-нибудь или письмо передать, минуя Крысу и прочих соглядатаев.
  Все может быть. Но на душе у меня стало тревожно, очень тревожно....
  
  На следующий день тетушка Ола объявила, что что с ленной в Андер поеду я, и экономка согласна, разве что имень запретит, но с чего бы? Сказала, что она сама за меня поручится, если надо будет. Пекарка Валлина на это только облегченно улыбнулась, ей нечего было делать в Андере. Вообще, с ней, 'главной конкуренткой', у меня сложились неплохие отношения. Первые пару дней мы приглядывались друг к другу, а на третий она уже научила меня ставить тесто по своему рецепту на местной закваске, а я показала ей несколько бабушкиных приемчиков, которые были приняты с интересом.
  Дин, встречаясь со мной, просто отводил глаза. Это было неприятно... чуть-чуть. Ничего, ведь еще немного, и мне будет совсем не до него, так к чему огорчаться? Да и некогда, работа целый день напролет, разве у меня было время на огорчения по таким пустякам?
  Да, все шло как надо, я была довольна. И когда подняла подкатившийся в ногам мяч, не ждала, что это простое действие осложнит мою жизнь.
  Мяч, размером с обычный футбольный. Мне так давно хотелось его потрогать, понять - из чего он? Так что я поставила ведра, которые несла от колодца в кухню, и взяла мяч. Он оказался не резиновым, а кожаным, как и следовало ожидать. Определенно кожаным. Но без единого шва.
  Кожаный мяч не может быть без швов, его же шили! А в целом - мяч как мяч, накачанный воздухом, упругий, легкий, шелковистый на ощупь. Я ударила им о землю, как когда-то в детстве - он высоко подскочил. Подбросила, поймала. Здорово. И вот что еще: мяч был чистый. Им ведь играли на пыльном дворе, а он чистый, яркий, как новенький. Это все магия?..
  - Как ты смеешь? Ну что за нахальная девка?! - из-за угла выскочила высокая худая Тиба, точнее, лира Тиба, воспитательница младших именьских детей и какая-то его дальняя родственница.
  В первый момент не поняла - я осмелилась что, потрогать мяч? Оказывается, да.
  - Нахальная и дерзкая! Твое место на кухне, верно? Сама доложишь экономке, что я требую тебя наказать!
  Вот еще незадача. Юные господа, кстати, тоже показались следом за ней и с любопытством наблюдали, что будет дальше.
  Доложить? Ну, как бы я смогла? Ладно, разберемся, авось пронесет. Я кивнула и протянула ей мяч. Она не взяла.
  - Ты поняла, что должна доложить? Ах, да, ты же дурочка. Ничего, и таких учить надо. Гляди, я проверю!
  Может и не пронести, выходит. И этой злыдне доверили воспитание детей, какой ужас.
  Однако надо было уносить ноги. Я снова кивнула, положила мяч на землю и взялась за ведра. И тут услышала смех позади себя, обернулась - ленна прислонилась плечом к стене, руки скрестила на груди, и глаза ее так блестели... ну вот словно она Крысу увидела. Рядом, чуть позади, стоял Дин.
  Ленна подошла ближе, тронула ногой мяч, но смотрела она исключительно на Тибу.
  - Прямо разбежались все ее наказывать, - сказала она. - Ты кто у нас тут такая, чтобы решать насчет моих служанок? Ты, дура из Вельда! У тебя свои обязанности, вот ими и займись! И что случилось, собственно? Я разрешаю этой девке трогать свои вещи. Так что успокойся.
  Бледное лицо лиры Тибы пошло пятнами. Конечно, по положению она выше любой служанки, а ее оскорбляют при служанке самой, так сказать, низшей категории - несмотря на некоторые подвижки, мое положение именно таким и оставалось. Но приструнить ленну, эту будущую княгиню, никто не спешил. И бунтующая барышня откровенно нарывалась, испытывала судьбу, переходя грани. Хотя, с той же Крысой ее выражения были мягче, по крайней мере, ту она не называла дурой.
  - Дана, Дана... - бормотала воспитательница, видимо, позабыв остальные слова.
  Честно сказать, я ей не сочувствовала, не такая я, выходит, добрая альтруистка.
  Ленна подняла мяч, задержала его в руках, переводя взгляд с детей на воспитательницу, а потом на меня, усмехнулась:
  - Ну надо же, как интересно! - и неожиданно бросила мяч сестренке, та не поймала, - лучше учи их ловить мяч, а то они такие же косорукие, как ты! - это тоже относилось к лире Тибе, - и проваливай. Я расскажу отцу, какая ты лентяйка, за детьми не смотришь, только к моим служанкам зачем-то цепляешься.
  Она улыбалась, явно получив удовольствие от представления. Тиба, подхватив подол юбки, удалилась почти бегом.
  - Дин, посмотри-ка на нее, - теперь ленна показала на меня.
  Дин взглянул, как-то вскользь.
  - И что?
  - Ничего не замечаешь?
  Тот лишь пожал плечами.
  -Ну хорошо, ступай со мной, - велела она мне.
  Я показала на ведра с водой.
  - Да брось их тут, и пойдем, - ленна притопнула ножкой.
  - Я отнесу. На кухню? - Дин поднял ведра, и его вопросительный взгляд прямо мне в лицо, прямой, а не скользящий, был приятен.
  Очень приятен. Всего лишь взгляд.
  Я кивнула: на кухню, конечно.
  Все же мне почему-то нравилось не быть для него пустым местом.
  
  Мы пришли в просторную комнату с холодным, тщательно вычищенным камином. Еще здесь был огромный стол с письменным прибором, стеллаж с книгами, сундуки с узорчатыми коваными уголками - как же без них. Прибрано и безжизненно, хозяин давно не входил сюда.
  На стене прямо напротив стола висели портреты. Около одного из них ленна и остановилась, уколола меня требовательным взглядом.
  - Ну, что скажешь?
  Молодая и красивая женщина на портрете была богато одетой - хороший художник искусно передал блеск и рыхлую матовость дорогих тканей. И замужней, потому что ее волосы закрывал узорчатый платок. Впрочем, одна-единственная прядка у виска была кокетливо выпущена вдоль щеки, светлая прядка.
  Конечно, ленна не ждет, что я отвечу. Но мне следовало что-то заметить. Поэтому я старательно разглядывала портрет и... ничего не замечала.
  - Разве не видишь, как вы с ней похожи? - на лице ленны появилась разочарованная гримаска, - это моя мачеха, лира Юна, она из Вельда.
  Мы похожи? Казалось бы, ничуть. И, кстати, эта лира Юна просто красавица писаная, ее в кино бы снимать, высокая худощавая блондинка с совершенным личиком.
  Да, высокая худощавая блондинка. Мы с ней одного типа, я тоже довольно высокая, сероглазая и почти блондинка, мой собственный цвет волос очень светлый русый, а нынешний золотистый оттенок - так это я никогда не экономлю на хорошей краске.
  - Я видела семейство мельника, не скажешь, что они тебе родня. Ты и на Тибу похожа, верно? - не унималась ленна, - и на моих братика с сестренкой, они оба пошли в мать. Ты выглядишь, как чистокровная вельдка! Откуда такая внешность у племянницы мельника из лесов Аркарана? Где ты у нас видела таких? Надо же, как я сразу не заметила!
  Я могла только удивиться с ней вместе. Не обращала внимания, что я тут чем-то особенная, действительно не обращала. Люди в Кере разные, друг на друга непохожие, как и всюду. Да, сложение у них чаще другое, они более коренастые, а лица, волосы...
  Так или иначе, молодец, ленна Дана, наблюдательная девочка. Я не похожа на семейство мельника, что естественно. Прошляпил дядюшка мельник этот важный момент.
  - Ты точно племянница мельника?
  Пока я колебалась с ответом, ленна уже отвернулась, уставилась в окно.
  - Ладно, неважно. Тебя ведь не отец мой подослал, нет? Ты не ему служишь?
  Я решительно покачала головой: конечно, нет! К тому же, видимо, на моем лице появилось такое неприкрытое изумление, что ленну это в чем-то убедило.
  - Ну хорошо, - пробормотала она, - я тебе верю. Пойдем, переплетешь мне косу.
  Пока поднимались в покои барышни, у меня было время подумать. Все логично. Если я чужая мельнику, то кто я? Ленна с мачехой, наверное, недолюбливают друг друга, а может, и открыто враждуют. Может, мачеха могла бы приставить к падчерице своего человека, на всякий случай. Причем землячку, которой доверяет, это тоже естественно. Сделать шпионкой якобы немую и неграмотную девку, отданную в работницы - а что, хороший ход.
  В общем ленна Дана усомнилась, не засланный ли я казачок. И как с ней объясниться - непонятно, совсем непонятно.
  Ленна уселась перед зеркалом, я сняла ее повязку, распустила косу и принялась не спеша расчесывать. Поглядывая в зеркало на отражение, заметила, что ключицы у девушки еще больше выступили, скулы заострились. И волос многовато на расческе остается. Плохо. Нашей барышне нужна консультация психиатра, например, моего любимого дяди Гоши. А может, не только консультация, а и навязчивая медицинская помощь. Это же надо, до такого себя довести, то-то порадуется младший князь...
  - Хорошо, что тебе Дин не нравится, Камита, - вдруг сказала ленна. - Ему нужна женщина, которая родилась очень далеко. Так мне знахарка сказала, настоящая, видящая судьбы. Она сказала, что он должен полюбить женщину родом оттуда, куда нельзя долететь. Другую нельзя. Если ты даже из Вельда, туда вполне можно долететь, не сажая руха. А если ты все же племянница мельника, то и подавно.
  Вот теперь у меня даже руки опустились. Оттуда, куда нельзя долететь! Ко мне домой отсюда точно не долететь, хоть на рухе, хоть на истребителе. Я идеально подхожу, получается? Мало того, я единственная идеально подхожу!
  Но я не верю в предсказания. Вообще не верю. И Димка, мой почти муж, над ними смеялся. И дядя Гоша...
  - Дин сказал, что все равно попробует тебе понравиться. И попросит у отца тебя в жены. И если вдруг... Ты должна отказаться, поняла? Это мой приказ!
  Я уверенно кивнула, хотя где-то в груди шевельнулось раздражение. Как надоело! У меня ведь нервы не железные, а проблем меньше не становится. И чтобы всю жизнь прогибаться перед кем попало, надо родиться в подобающем месте. Не сомневайся, ленна Дана, я откажусь! Но каково, ему на мой отказ наплевать - он попробует, он попросит меня у барина! А я должна непременно отказаться. Какого э... демона эта девчонка мне велит, что делать, в моей личной жизни?..
  И конца этому пока не видно, так что держись, Линка. Ты у себя одна, должна справиться.
  - У меня волосы выпадают, да? Надо втереть арановое масло. Вон там, в шкатулке, - сморщив носик, ленна махнула рукой в сторону зеркала.
  Я бы объяснила, что ей нужно не масло для волос, а хорошая еда и витамины, а то еще немного - и привет, анорексия! Но, конечно, вместо этого открыла стоящую на призеркальном столике шкатулку, подняла лежащий поверх всего шелковый платок...
  -Не в той шкатулке, Камита! - крикнула Дана, - в другой, в маленькой!
  Я спокойно вернула платок на место, закрыла эту шкатулку, открыла маленькую, достала флакон...
  Да что же тут творится?!
  В первой шкатулке под узорчатым шелком я разглядела бусы Ниллы, те, присланные по почте. Тогда, ночью, Нилла отдала ленне - их?!
  Арановое масло оказалось не жирным на ощупь, с тонким горьковатым запахом. Я втирала его в кожу головы ленны Даны, длинные пряди послушно скользили у меня между пальцев. Видимо, ей было приятно, она улыбнулась.
  - А про меня та знахарка сказала, что я буду счастлива и рожу сына. Слышишь, Камита? Значит, я выйду замуж не за князя Таума?
  Я пожала плечами, потому что, вообще-то, одно другого не исключало. Ленна нахмурилась.
  - Камита, не обмани моих ожиданий. И теперь я буду с тобой осторожна.
  Я с улыбкой кивнула, стараясь казаться безмятежной. Очень старалась!
  Наконец я смогла уйти, и весь остаток дня, занимаясь привычными делами, места себе не находила от беспокойства. Как мало я знаю, понимаю и могу! Если бы поговорить... да хоть бы с Дином. Но ему я не сказала бы о бусах Ниллы. А с Ниллой? С Ниллой теперь я вовсе не стала бы откровенничать.
  Неприятный сюрприз случился тем же вечером: Ола сообщила, что завтра я с другими служанками должна ехать на дальнюю ферму. Зачем? Там будет стан для охотников, то бишь для гостей именя, которые скоро явятся в Кер и станут развлекаться охотой перед свадьбой ленны. Все это обычно спокойная Ола в сердцах прокричала нам, добавив, как она устала от беспорядка в замке и таких вот неожиданностей! Ведь на ее кухне работы с каждым днем все больше, рук не хватает, и она, Ола, уже требовала, чтобы Камиту, то есть меня, не дергали на всякую ерунду! Потом пришла экономка, повторила то же самое и сварливо спросила, чем я, дурища, рассердила ленну. Ответа, понятное дело, никто не ждал. Мне велели собираться - уезжать на рассвете. Это не проблема, что мне собирать-то? Как говорится, только подпоясаться.
  Ленна Дана решила отправить меня прочь из замка. И это было плохо. Это было действительно так плохо, что могло означать полное крушение моих планов. И я банально разревелась, сжавшись в дальнем углу на лавке. Меня утешали, кто-то принес душистого травника, Ола подошла, обняла, похлопала по спине, приговаривая, что все пустяки и нечего сырость разводить, что бы ни придумала вздорная девчонка... ленна, то есть...
  Они ведь не понимали, что это может значить для меня и насколько я завишу от 'вздорной девчонки'.
  Я от души поплакала и занялась приготовлением лепешек. А поздно вечером, конечно, пришла в заветную комнату и засела за чтение.
  
  'Любопытно находить параллели в обычаях, свойственных нашим мирам. Что касается царствующих особ. У российских царей, насколько помню, основными регалиями были корона, которая сама собой с головы не сваливалась, скипетр - кажется, его прообразом считают пастуший посох, и держава в виде шара. Здесь королю полагается корона, которая сама решает, нравится ли ей монаршья голова, а также меч, сапоги и Кольцо Единения. Последние три предмета какими-то явными волшебными свойствами не обладают. Меч ритуальный, богато украшенный, кажется, для реального сражения негодный, но обязательный при парадном королевском костюме, сапоги вообще шьются для каждого очередного короля (что естественно), постоянными остаются пряжки и золотые накладки на голенищах. Кольцо Единения положено носить на среднем пальце правой руки, вроде наших обручальных. Напрашиваются ассоциации - король как бы состоит в браке со страной? С народом? Отсюда и Единение? Впрочем, я слышал, что когда-то у кольца тоже были волшебные свойства, но теперь то ли свойства потерялись, то ли знания о них. Кстати, когда-то колец было два, для короля и его брата, то есть, для младшего короля - это вполне отражает местную традицию делить титул и полномочия с младшими братьями.
  Необходимая часть парадного костюма короля, аналог нашей горностаевой мантии - плащ, подбитый белым крапчатым мехом тарха. Тарх - кошка вроде рыси, которая живет в здешних лесах повсеместно, с приходом зимы ее мех светлеет. Тархов для плаща будущему королю загодя добывает его отец, но не возбраняется делать это и самостоятельно. Собственный плащ остается владельцу , в нем кладут на погребальный костер.
  Кстати, копию королевского Кольца Единения можно купить в любой ювелирной лавке, это тут самый обычный подарок, к примеру, возлюбленной, так что эти кольца носят множество женщин в Винете. Но на официальную помолвку девушке дарят кольцо с камнем, а жених получает несколько бусин из ее повседневных бус, которые до свадьбы носит на шнурке как браслет. Обручальных колец в Винете нет, супругам положены особые браслеты, которые надеваются на свадебной церемонии и не имеют застежки, они заклепываются на руке мягкой клепкой'.
  
  Разве не смешно? Надо же - клепкой! Прямо вериги какие-то. А вообще, очень повезло мне, что эти записки нашла. Вроде ничего пока архиважного не прочитала, так, мелочи, которые могут и не пригодиться никогда, но мелочей мне сейчас и не хватает! Целостной картины здешнего мира, объяснения разных моментов, которые я вижу, слышу, но не понимаю и иногда теряюсь...
  
  'Меня откровенно удивляет невнятность местной религии, можно даже говорить об отсутствии таковой. Меня учили, что мир, находящийся на низкой стадии общественного развития, не может обойтись без стройной системы религиозных верований, причем эти верования должны влиять на все аспекты жизни. Здесь такого не заметно. Отсутствуют храмы, не проводятся религиозные обряды, на первый взгляд нет ни язычества, ни единобожия. Заннита рассказывала о диких людях, живущих в лесах, которые обожествляют хищных животных, считая их предками - похоже на древние верования некоторых наших народов. Но люди, среди которых я живу, городские и деревенские жители, от этого далеки. Принято то и дело поминать Провидение, однако это туманное понятие не означает божество. А может, как раз означает, но отношение к нему спокойное, хотя и учтивое, и в чем-то трепетное. В семьях поколениями хранят книги, содержащие свод постулатов о том, какие поступки, обстоятельства, приметы способствуют благоволению Провидения. При этом Провидение лишено карающей функции, оно помогает, даже если человек навредит себе своими глупыми или злыми поступками, и даже если провидение наказывает - это оборотная сторона его помощи. Даже прожив здесь годы, я так и не уяснил себе, что такое есть Провидение.
  Не очень понятно, зачем здесь монастыри, но они есть. Мужские и женские, каждый, как правило, имеет свою специализацию, как то: медицина, некие магические или научные исследования, даже поэзия, наделенная сакральными свойствами. Один из монашеских орденов декларирует занятия медициной и изучение драконов с целью их истребления как безусловное зло. Непонятно, почему: если драконы когда-то и вредили людям, то это было давно. Налицо атрибуты: закрытость, ритуал посвящения, устав, немало моментов, связанных с магией. Магия здесь ненавязчиво влияет на все, не понятно, где она начинается и где заканчивается...'
  
  Вот оно что. Я ведь тоже пыталась понять, как тут с религией и где храмы, а все проще: их нет. Зато есть монастыри - что-то вроде клубов по интересам. Странно, да. Ну и ладно.
  Опять вырванная страница, дальше - рисунки: листья, цветы...
  Я решила заняться письмом, тоже ведь нужное, а в моем случае еще и очень важное умение. Но - ах! Перо плохо набирало чернила, рвало бумагу, я сразу посадила несколько клякс. То, дядьгошино, с почты, было куда лучше! А вообще, я скоро начну думать, что шариковая ручка - самое гениальное изобретение человечества!
  Испачкав в чернилах обе ладони, совершенно испортив один из листов и худо-бедно приладившись к инструменту, то бишь к перу, я начала писать хотя бы сносно. Хотя, какой там писать - рисовала буквы, медленно и старательно. Захотелось даже язык высунуть, от старания. А когда портьера у двери колыхнулась и ко мне шагнула высокая фигура, я чуть не завизжала, но сильная шершавая ладонь зажала мне рот.
  - Тихо ты...
  Голос Дина! Я замерла.
  Одной рукой прижав мою голову к своему животу и зажимая мне рот, другой Дин погасил пламя свечи, прямо пальцами, и мы оказались во тьме.
  - Не бойся, - он отпустил меня, - там кто-то идет по коридору. Ты же прячешься, верно?
  Да, я прячусь. А он что тут делает, за мной наблюдает? Явно ведь не случайно тут. Вот же паразит...
  Теперь и я слышала шаги снаружи.
  - Наверное, это в швейную, - шепнул Дин, крепко обняв меня за плечи, - тихо...
  Я замерла, а звук шагов, вроде бы, стал отдаляться
  - Скажем, что у нас свидание. Впрочем, это и так понятно, - я слышала, что он улыбнулся, - но ты не бойся, приставать не стану.
  Он сдернул с полки и бросил передо мной какую-то большую тряпку, закрыв ею и тетрадь дедушки, и мою бумагу с пером и чернилами. Теперь мы действительно могли сойти за влюбленную парочку для всякого, кто сюда заглянет.
  Как давно он за мной следит? Вот я растяпа...
  Опять шаги, шум. Неподалеку гремели ключами, экономка что-то выговаривала портнихе, та возражала. Только бы сюда не заглянули...
  Они ушли, наконец. Я высвободилась из рук Дина, отодвинулась.
  - Не бойся меня, Камита, - сказал он. - И вот что, собери свои вещи и пойдем отсюда. Ты слышала ведь? Они решили работать по ночам, что-то там доделать надо. Ты не знаешь, зачем невесте пять возов одежды, даже если она выходит за младшего князя? - говоря это, он зажег свечу, я даже не поняла как, опять какая-нибудь мелкая покупная магия.
  Я качнула головой - не знаю. Зачем-то нужно.
  - Пойдем, покажу место, где ты сможешь делать что хочешь, - добавил Дин, - и прятать, что хочешь.
  Ого, даже так. Он действительно наблюдал за мной. Но что я теряю, если его послушаюсь? Если может помочь, пусть поможет. Он будет на моей стороне, раз заявил ленне, что попытается мне понравиться.
  Быстро собрав все и завернув в ту же тряпку, я пошла за Дином.
  Нам пришлось спуститься и пересечь двор. Длинный низкий дом с маленькими окнами, я думала, был помещением для слуг или чем-то вроде кладовки. Огромный черный пес лежал у двери на соломе, он заворчал, но Дин погладил его по голове и уверенно толкнул дверь.
  - Пойдем. Да не бойся же.
  Там был длинный коридор, конец которого терялся во тьме. Дин открыл еще одну дверь.
  - Сюда...
  Мы оказались в просторной комнате с земляным полом, с полками, большим столом и сундуками вдоль стены. И с кованой задвижкой на двери.
  Дин проследил за моим взглядом, улыбнулся.
  - Это моя комната, так, для... для разных дел, в общем. Я тут не сплю. И девушек не соблазняю, так что сразу говорю, для этого найдем место получше.
  Я рассмеялась. Да, кровати тут не было, лавки - тоже.
  - Вот, смотри, - он достал с полки связку ключей, снял один и отдал мне. - Вот в этот сундук можешь все складывать, никто не заглянет. Можешь вообще здесь жить, хочешь, лежанку поставлю?
  Я отрицательно качнула головой - нет, таких благодеяний не надо. Он понимающе кивнул.
  Хотя... Он единственный предложил мне здесь что-то похожее на дом. Участок жизненного пространства, лучший, чем место на общей лавке. А точнее, он подарил мне часть своего пространства. Это дорогого стоит.
  - Тебе тут никто не помешает, - сказал он. - И я не буду. Фор тебя пустит, хоть он с виду злой, ты его не бойся. Мне уйти?
  Я решительно покачала головой, подошла к столу, выложила на него бумагу с моими потугами на чистописание, чернила и перо, книгу оставила в свертке, отложила в сторону. И знаками и мимикой изобразила просьбу о помощи.
  Дин посмотрел, задумчиво наморщил лоб:
  - Ты хочешь грамоте научиться, и чтобы я помог? Да запросто. Кстати, почему тебя даже читать не научили? С мельника за это и штраф слупить можно, если, конечно, не оправдается. Не верится, что ты не сумела, в другом ведь дело?
  Я нахмурилась. Только скандалов мне не хватало. Вот сейчас - точно не надо.
  - Ладно, понял, молчу, - Дин усмехнулся. - Но я вот решил, что не буду с тобой совсем уж бескорыстным. После каждого урока хочу поцелуй. Или два. Если решишь, что заработал. Угу?
  Мы встретились взглядами, в его глазах - интерес пополам с надеждой. Думает, сейчас отказываться буду? А, была ни была. Мне стало весело, и я кивнула.
  Если решу, что заработал! Надеюсь, будешь стараться, дорогой!
  Он заулыбался, в глазах заиграли смешинки.
  - Но сначала задаток, да? Прямо сейчас?
  Препираться - время терять. Я быстро встала на цыпочки и легонько чмокнула его в губы, он даже опомниться не успел. Стиснул меня, прижал к себе.
  - Э-э... такой маленький задаточек?
  Я стиснула зубы и решительно замотала головой, и даже зашипела сквозь зубы - забавно получилось. Дин меня тут же отпустил.
  - Ладно, ладно. Может, плата за урок будет... это... ощутимее. Вот что: я скажу Ноне, что ты хочешь грамоте научиться, и можешь не прятаться. Зачем тебе учиться по ночам, встаешь ведь не позже других. Поняла?
  Я кивнула. Милый Дин, где бы мне еще днем время взять? И потом, надо же, 'я скажу Ноне'! Уверенно так, дескать, он скажет, и все, решен вопрос. И правда, что ли, чувствует себя хозяйским сынком, хоть и незаконным? Нет, особенно я его значимости тут не замечала, это с ленной Даной никто не спорит. А Дин... Он от всего как будто в стороне, но положение занимает особое, хоть и неоднозначное.
  Дин подвинул скамейку к столу, сел, кивнул, приглашая меня сесть рядом. Попробовал обмакнуть перо в мою 'чернильницу', отставил пузырек в сторону и достал из выдвижного ящика свою - невысокую баночку с тяжелым дном и с крышкой, налитую доверху.
  - Пользуйся. И, кстати, бумагу тоже у меня бери, та дорогая, она только у именя. Заметят - может влететь, - он сунул бумагу ленны в тот же ящик, а из него достал несколько других листов, сероватых и не таких шелковисто-гладких.
  - Умеешь писать свое имя? Вот так... Камита... - в его руке перо писало легко и без клякс.
  Мое имя. Я уже прикидывала, как его написать, но ошиблась в двух буквах. Наверное, в любом языке так: на слух правильно писать не научишься, надо знать правила. Мне просто повезло, что заполучила преподавателя.
  Он отдал мне перо, при этом его пальцы мягко погладили мою ладонь... пара секунд, не больше...
  И я стала писать свое... точнее, не свое имя. Чуть сильнее нажала - и снова клякса! И руки все в черных пятнах - стыдобище.
  - Не спеши, - Дин улыбался, - давай еще раз...
  Как же жаль, что завтра уезжать из замка, черт бы побрал барышнину мнительность. А если сорвется моя поездка в Андер... даже думать не хочу.
  
  
  
  Глава 6. На ферме
  
  Утром на телеге, запряженной двумя коняшками, мы приехали на ту самую дальнюю ферму. Мы - это двое мужчин и пять девушек, а еще двое стражников, трусивших верхом за телегой, и лира Ава, еще одна именьская родственница, ехавшая в отдельной коляске. Пять девушек - это условно, без платков были только три из нас.
  Ферма оказалась большим низким домом, к которому прилагался просторный двор, заросший бурьяном, хозяйственные постройки, башня метров восьми высотой и около четырех в диаметре в углу двора, и все это было огорожено глухим частоколом. Я уже знала, что башня - для рухов, в замке тоже были такие башни. Оказывается, руха можно посадить и на землю, но предпочтительнее все же на башню или на специальную тумбу, камень или другую возвышенность - ему так проще взлетать, и вообще комфортнее. А рух, на котором постоянно летают, бывает, и живет месяцами на башне, только зиму проводит в наземном стойле. А вот как за рухами ухаживают - отдельный вопрос. Например, обычных птиц нельзя научить гадить по расписанию. В моем мире на птицефермах стоит густая, весьма характерная вонь. А на птичнике с такими птичками? Скорее всего, нет. Их тут явно холят и лелеют, но какого труда это стоит?
  Но это так, к слову. На ферме не было ни рухов, ни вообще никого, хотя бы сторожа. Наш кучер дядька Нул, как его все звали, отпер ключом ворота, в которые сначала въехала лира Ава, потом мы и стража. И понеслось...
  Сначала лира Ава велела обустроить себе комнату, то есть выскоблить ее, потом принялась раздавать поручения. Дом оказался невероятно грязным и запущенным, нам отводилось на работу всего три дня - и не верилось, что управимся. Стражники принялись было играть в кости, но очень скоро их тоже задействовали там, где позарез требовалась мужская сила. Впрочем, было весело, куда веселее, чем работать в замке под присмотром экономки. Тетушка Ола щедро отвесила нам продуктов: сметаны, масла, крупы, муки и еще всякой всячины, даже пару копченых окороков. Видно, для свадьбы продуктов закупили много, вот Ола и решила побаловать невзначай и нас тоже. Все были довольны, лишь я одна чувствовала себя ссыльной...
  Моим делом была кухня, Ола надавала поручений, и лира Ава их оспаривать не стала. Кухню следовало привести в порядок, чтобы можно было жарить мясо, готовить кашу, овощи. Хлеб хоть печь не придется, его привезут из замка.
  Мрачный полуподвал, много пыли и паутины, свисающей клочьями с тяжелой деревянной мебели - эта кухня нуждалась в уборке и еще раз в уборке. Все необходимое вроде имелось, но требовало чистки. Я нашла у плиты ящик, полный мелкого песка, а щелок поспеет уже к вечеру, главное - нажечь золы. Ола велела отыскать вертела для мяса, где-то они должны были храниться. Это понятно, в нашем мире мужики тоже всему предпочли бы шашлык, особенно из зверя, которого добыли сами. Вертела с ходу не нашлись, но ведь еще не вечер!
  Печей оказалось две: большой открытый очаг вроде огромного камина с подставками для вертелов, в который целиком поместился бы бычок, и еще печь с большой духовкой, подходящая для варки и выпечки. Ничего нового, в замковой кухне всё было примерно такое же, только здесь размеры скромнее. Что ж, за дело?..
  Я вдохнула поглубже, выдернула из-под лавки два ведра и отправилось за водой: сначала следовало хоть начерно смыть грязь, потом сварить суп и кашу на обед, после чего уже детально заняться наведением блеска.
  Лира Ава выделила мне в помощь тоненькую и шуструю Вилду, совсем молоденькую, но в платке, то есть уже замужнюю. И вот ведь дела, это юное создание решило, что должно мной командовать. Очень скоро я разозлилась, показала девочке пальцем на дверь и перестала обращать на нее внимание. Вилда фыркнула и гордо удалилась, но вскоре вернулась обратно, и все стало более или менее. Пока...
  Я чистила песком большую медную миску, когда...
  Дин. Он стоял в дверях.
  - О, ты приехал! - Вилда отшвырнула в торону тряпку и подбежала, повисла у него на шее.
  Он осторожно, но решительно отстранил ее, легонько щелкнул по носу:
  - Привет, малышка.
  Ну надо же, как тут ему радуются!
  Вообще, увидев его, я глазам своим не поверила. Давно не виделись!
  - Здравствуй, Камита, - мне он кивнул издали. - Я привез тебе одеяло и еще кое-что, Ола прислала. Что, не рада мне?
  Я улыбнулась, получилось криво. И вообще, я была перемазанная, лохматая, с красными стертыми руками - вид еще тот. И кто мне мешал хотя бы косу переплести? Хотя, какое ему дело до моей косы, если на то пошло!
  - Не рада, вижу, - Дин улыбался как обычно, чуть насмешливо, но немного грустно.
  - Да кто ее спрашивать будет, немую дуру! - заявила Вилда.
  Вот нахалка.
  - Она не глухая, Вилда, - сказал Дин.
  - Да неужто?
  - И не дура. Камита, тебе нужны дрова? Нарубить?
  Я кивнула. И впрямь, пусть нарубит, делом займется, все лучше, чем тут маячить.
  Дин вышел, и вскоре мы услышали стук топора.
  - Зачем ты его отослала? - прошипела Вилда, - тебе жалко, что ли, что он ко мне приехал? Твое тут дело какое? Сама хочешь, что ли? Так живо бусы сорву! Толку тебе в них, вот уже сколько бусин накопила, смех просто! Как будто тебя замуж возьмут, если до сих пор не взяли! А мне скоро опять замуж, так что не мешала бы, только напоследок и осталось, а то... ты меня не знаешь...
  Я смотрела на нее, и, как говорится, 'не догоняла'. Замуж скоро, ей? Опять? Она же замужем, иначе почему в платке?
  Ей гульнуть напоследок хочется? С Дином? И, надо полагать, напоследок, но не в первые, раз он якобы к ней приехал?..
  Я отвернулась, желание приводить себя в порядок и переплетать волосы пропало начисто. Было бы зачем!
  - Если вздумаешь мне мешать, смотри у меня, - продолжала долдонить девчонка в платке, - и вообще, иди отсюда, а мы тут... я тут и сама управлюсь, поняла?
  Ага, сейчас, разбежалась. Интересно, если бы я не была немой и дурой, стала бы она так нахальничать? Неужто родня одобряет 'гульбу напоследок'?
  Злость меня взяла, желание пинком выкинуть эту юную кумушку за дверь окрепло необычайно. А что, пожалуй...
  Я нагнулась, подняла ведро - а водичка в нем колодезная была, холодная, - и кивком показала Вилде на дверь. Девчонка только хмыкнула. Тогда я плеснула водой ей под ноги - она взвизгнула и отскочила. Да что за непонятливая? Я опять плеснула водой, на этот раз попала на башмаки, и Вилда с визгом умчалась из кухни, уже в дверях выпалив что-то про мои бусы и выдернутые космы. Ну вот, одни слова. Брала бы сейчас и выдирала, если смогла бы, конечно!
  Интересно, нажалуется она на меня? А что расскажет? Наверняка свою версию, на правду непохожую. И Дин тут ни при чем, я просто выгнала ее с моей кухни. Пускай крутят свои шашни в другом месте!
  
  Дин вскоре пришел, с вязанкой дров, которые не спеша сложил у печки, и присел к столу напротив меня.
  - Чего буянишь? - он насмешливо улыбался. - Вилда лире пожаловалась, что ты взбесилась, приступ у тебя, дескать, боится она с тобой тут быть. Та немного удивилась, но велела стражникам тебя утихомирить и в чулане закрыть, если надо. Надо?
  Да он развлекается, гад такой! Вон, в глазах черти скачут. Я швырнула в Дина тряпкой. Не попала, ему даже уклоняться не пришлось.
  - Я сказал ребятам, что сам с тобой разберусь, - пояснил, - они сели в кости сыграть, пусть отдохнут, но если я буду громко кричать, они прибегут.
  Я прыснула. Действительно, смешно - дюжие стражники вломятся сюда спасать большого сильного Дина от меня.
  Плохо, что я совсем не знала тех, с кем приехала сюда, а они, естественно, не знали меня. И лиру Аву я всего пару раз видела издали, и служанок, а Вилду эту вообще сегодня впервые встретила. И как же мне что-либо им объяснить и доказать, будучи немой, да еще и дурой...
  Скажи кому в замке на кухне, что я взбесилась, вряд ли поверят. Хотя... Бывает ведь так, что больной долго ведет себя тише воды, а потом - раз, и приступ, и все видят совсем другого человека. Я, племянница врача-психиатра, каких только историй не наслушалась. Так что, это недоверие в чём-то оправдано, но мне не легче. Меня можно как угодно исподтишка оскорблять, любую напраслину возвести, а если начну хоть немного защищаться - заявить, то сумасшедшая взбесилась.
  - Не пойму что-то, чем тебя Вилда разозлила? - продолжал забавляться Дин. - Вроде хорошая она девочка, милая, покладистая.
  Ага, дорогой, оно и видно, что она с тобой покладистая, а уж какая милая!
  -Или, послушай, боюсь и подумать, но неужто ты ревнуешь, а? - он улыбнулся, как довольный кот. - Поэтому такая злая?
  Ага, сейчас. Ревную. Размечтался.
  Я постаралась придать взгляду зверское выражение, посмотрела на Дина и медленно, четко покачала головой.
  - Понял, - он вздохнул, - ты точно злая. Могла бы от доброго сердца соврать, а мне было бы приятно, - он горестно поник головой.
  Я не поверила. Придуривается, ясно же.
  Набрав на тряпку песка, я принялась яростно тереть бок следующей кастрюли с длинной ручкой. Да что за засада? Как же надоело! Вот вернусь домой, буду с трепетной любовью относиться к кухонным губкам и порошкам для чистки. Отсутствие этих простых вещей может начисто отравить жизнь! Как только представишь, что придется годами надраивать песком медные кастрюли - ужас, ужас...
  Дин минут пять задумчиво наблюдал за моими руками, после чего поинтересовался:
  - Тебе помочь чем?
  Я пожала плечами и показала на кучу нечищеной посуды. Он кивнул.
  - Ага, но давай я лучше ножи наточу? Наверняка все тупые.
  Я с готовностью закивала. Да, кухонные ножи, найденные мной тут в запертом ящике, оказались тщательно завернутыми в промасленные тряпки, но действительно тупыми, я с трудом справилась с овощами для супа.
  Дин вытащил из-за голенища сапога плоский точильный камень, устроился поудобнее на низкой скамейке и принялся за дело. В кухню сунулась Вилда, открыла было рот, желая что-то сказать, но передумала и убежала. Я вздохнула с облечением: чем смотреть на ее ужимки, лучше буду справляться самостоятельно.
  А может, мне просто хотелось остаться с Дином? С ним было как-то спокойно. И с ним единственным я была знакома лучше всех, во всяком случае, он знал, что я пока ни на кого не кидалась и меня не требовалось запирать в чулане. И еще я с ним целовалась... пусть несерьёзно, в шутку. Точнее, в благодарность. Он сам так захотел, не ждал же он, в самом деле, то я стану с ним целоваться всерьёз? На его прямое предложение руки и сердца - а впрочем, не знаю, какой комплект мне на самом деле предлагался, - я ответила отказом. Но...
  Да чего там, мне просто приятно было находиться с ним рядом.
  Почему-то Вилда считала свое положение выше моего. Но мне это было совершенно не очевидно. Кто она в замке, я понятия не имела. Может, ее вообще временно наняли в деревне, Ола говорила, что в замке перед свадьбой не хватает работниц, и экономка нанимает временных. То есть, она не в рабстве, как я - или как еще следует называть мое положение. Возможно, у нее влиятельная семья, а она просто отправилась заработать себе 'на булавки' - хотя, это я уже фантазирую, конечно. И совершенно точно она замужем, а я нет, тут это здорово влияет на отношение окружающих. На ее взгляд, у нее есть основания задирать нос. А на мой... Не дождутся.
  Кстати, вдруг вспомнилось, что Вилда не носит бус, никаких. Женский платок, серьги в ушах, браслеты, но нет бус - она вдова? И вновь собирается замуж? Да, это объяснение.
  Дин смотрел на меня. Наблюдал искоса, а я не сразу заметила. Взгляд такой внимательный, изучающий. И - теплый. Он не уйдет. Ему тоже хорошо со мной.
  Я тронула рукой свои бусы и показала на вход, и сделала вопросительный жест пальцами. Тут же спохватилась, что Дин не поймет, ведь Вилда, о которой был вопрос, мелькала тут уже давно, сложно уловить связь. Но он понял, хотя немного не так.
  - Спрашиваешь, как давно Вилда вдова? Около двух лет. В шестнадцать ее выдали замуж, к семнадцати она уже овдовела. Ее муж упал в прорубь, застудился и не выжил. Ты об этом спросила?
  Я благодарно кивнула. Имелось в виду, что означает отсутствие ожерелья, ответ Дина объяснил это и чуть больше. Значит, вдовы действительно их не носят, Вилда, бедняжка, и года не побыла замужем, сейчас ей нет и двадцати.
  - Родня о ней заботится, жениха подыскала, - пояснил Дин с улыбкой. - Хороший человек, степенный, богатый. Правда, не слишком молодой уже.
  Ну вот, еще одну девчонку отдают за взрослого дядьку. То есть, вдова - человек не очень свободный, родня может вынудить выйти замуж. А вот Нилла кажется вольной пташкой, и насчет ухажера своего, того, что бусы прислал, вроде сама решает, выходить за него или не выходить. Выходит, у всех все по-разному, как сложится.
  Заодно вспомнились бусы Ниллы в шкатулке у Даны - еще одна загадка. На самом деле, что бы это могло значить? Может, бусы для ленны прислали, а не для Ниллы? Есть же у ленны какой-то возлюбленный, за которого ее не отдают, мне о нем, кстати, Нилла и говорила. Вот он через Ниллу подарок для любимой и прислал, на память?
  Но стоп... Дин только что рассказал мне о событиях почти трехлетней давности. Он, значит, это помнил. Нилла говорила, что его память раньше хранила лишь год, теперь - почти три, то есть его состояние улучшилось. Значит, замужество Вилды и смерть ее мужа где-то на дальнем пределе его памяти. А то, что он умеет читать, писать, пользоваться ложкой и множеством других вещей? Может, дело в том, что он это делает постоянно, то есть читает, пишет, пользуется ложкой. Но если лишить его книг и бумаги с чернилами, через три года он забудет грамоту? Отобрать ложки - забудет, что это такое? Да, как-то всё с ним ...интересно. И то, что теперь он стал помнить больше - хорошо, положительная динамика, так сказать. Может, со временем он совсем поправится? Попаду домой - непременно расспрошу дядю Гошу, знает ли он такие случаи...
  - Что, Камита? - окликнул Дин, заметив, что я задумалась, - спрашивай все, что хочешь.
  Ох, Дин, сокровище мое, тебя мне послало доброе здешнее Провидение, не иначе. Буду спрашивать, буду, как только соображу, как знаками очередной свой вопрос изобразить. И если все же научусь за эти дни буквы складывать. Ты только не бросай меня тут, на это короткое время до отъезда в Андер, пожалуйста, не бросай. Я чувствую, что могу тебе доверять, вот чувствую, и все. Ты меня подведешь только не по своей воле, специально - никогда. Давай будем друзьями, пожалуйста, Дин...
  Я не думала о том, что запросто могу и не попасть в Андер. Не могла об этом думать.
  Вчера с помощью Дина я исписала три листа бумаги и выучила добрую треть здешнего алфавита. Если бы можно было одновременно делать пометки моими родными буквами, мне было бы проще, а так приходилось только полагаться на память. Писать при Дине по-русски я не решилась, чтобы не вызывать вопросов. Ничего, все равно научусь писать, причем быстро, мне ведь придется как-то объясняться и в Андере, особенно с волшебником. А дома...
  Интересно, когда я окажусь дома, где нет этой проклятой магической энергии, я стану снова разговаривать?
  Вчера мы засиделись допоздна, пока Дин почти силой не забрал у меня перо.
  - Довольно, Камита. Завтра тоже будет день. Продолжим завтра?
  Я сразу кивнула, потому совсем забыла, что предстоит уехать из замка.
  - Тогда, ленна Камита, время расплатиться, - он мягко привлек меня в себе.
  Я не возражала, но инициативу проявлять не стала, дав ему возможность забрать плату самостоятельно. Не сопротивлялась, не отстранялась, решила, что увернусь, только если он чересчур увлечется. Как бы не так. Он словно смешался в решающий момент, и лишь легонько коснулся губами уголка моего рта. И все.
  - Поздно уже, спать хочешь, наверное, - сказал он, отведя взгляд, - пойдем, я провожу.
  А я, пряча неловкую улыбку, подумала тогда, что за такие поцелуи мне и перед Димкой стыдно не будет.
  Впрочем, и так не было стыдно. Это другой мир, мой бред, может, меня вообще не существует, может, не существует ничего. Бред? Ну, да, и я ведь об этом...
  Никому не признаюсь, но мне самой хотелось поцеловать Дина. Нормально поцеловать. Но и так, почти понарошку - все равно нравилось.
  Может, сегодня он будет смелее?
  - Посмотри, так хорошо? - он придвинулся, протянул мне наточенный нож рукоятью вперед.
  Дядя Гоша как-то подарил маме роскошный набор японских кухонных ножей, в том наборе был похожий. Очень удобный, с выемками на лезвии - чтобы продукты не прилипали, с закругленной режущей кромкой, Я взяла, потрогала лезвие, скрутила жгутик из кусочка тряпки и рассекла его ножом - отлично, нож резал тряпку, как подтаявшее масло. Дин исподлобья наблюдал, увидев мою одобрительную улыбку, тоже улыбнулся.
  - Это ещё нож Занниты, служанки старого лира. Вот, остался.
  Я чуть не подскочила. Заннита! Её в своих записках упоминал дедушка ленны. Дин, понятно, не понял, почему у меня глаза вдруг стали бешеные, удивленно моргнул.
  - Да, это ее нож. Она вот такой меткой метила свои вещи, - он показал значок на рукояти, - а ты что-то слышала о Занните?
  Я думала о том, что если Заннита была служанкой 'старого лира' и держала здесь свои ножи, то 'старый лир', то есть, дедушка ленны, жил тут, на этой ферме? Или кто еще тут может быть 'старым лиром' со служанкой по имени Заннита?
  Сообразив что Дин ждет ответа, я кивнула - да, слышала о Занните.
  - Она жила здесь после смерти лира. Собственно, я ее знал... но не помню. О том, что у меня голова дырявая, ты ведь уже в курсе, да? Тебе сразу сказали?
  Я осторожно кивнула. Его взгляд потяжелел.
  - Ты отказываешься от меня... поэтому?
  Я мотнула головой - нет, нет...
  - Я просто тебе не нравлюсь? Ты любишь кого-то другого?
  Разве можно задавать мне столько вопросов сразу, как я отвечать-то должна? Впрочем, я и не стала бы отвечать. Как тут ответить? Дин мне не нравится? Нравится. Люблю ли я кого-то другого? Вообще-то, я за другого замуж собралась, только и мечтаю, чтобы вернуться домой... к тому, другому, то есть.
  Только вот люблю ли я другого?
  Я собралась замуж. Захотелось иметь семью и детей, и носить колечко на пальце. Да, вот именно так. Каюсь, я подошла к вопросу несколько прагматично. Мой жених очень хороший человек, спокойный, надежный. Я ждала от жизни с ним тепла и уверенности, и, кажется, имела для этого все основания.
  Мне исполнился двадцать один год. Солидно для невесты по здешним меркам, и ерунда - по нашим. Из дюжины моих одноклассниц только три замужем! И я могла бы не спешить, но мне хотелось семью. Маме не удалось, а меня будет. Когда-то мама без памяти влюбилась в отца, но из этого не вышло ничего путного. Правда, в моей жизни был дядя Гоша, ему всегда можно было позвонить, поговорить, пожаловаться, выслушать его суждения и ненавязчивые советы. Он помогал нам, когда было нужно, платил за мое лечение, он фактически был мне отцом. И сам шутил, что, поскольку у него только сыновья, я для него источник бесценного опыта на тему, что такое дочь.
  Но все равно это неправильно. Я хочу, чтобы моих детей воспитывал их родной отец, добрый, хороший и умный человек. И если я при этом не буду сгорать от любви к нему - пустяки.
  Вот так. Но объяснять это кому-либо, а особенно Дину - увольте. Даже если бы я могла...
  Он ждал. Я отвернулась, взяла следующую миску. Как же надоело занятие это дурацкое, и на ногти мои уже без слез не взглянешь...
  Молчать было тягостно. Я обрадовалась, когда Дин заговорил:
  - У старого лира был дом в городе. Когда он умер, имень позволил Занните приехать сюда. Ей некуда было идти, в отличие от остальных слуг. Заннита была с лиром очень долго, с самого его приезда в Винету. Он родом откуда-то из-за моря, за всю жизнь так и не научился говорить чисто, Дана рассказывала. По ее словам, дед очень смешно разговаривал. А вообще, она очень любила его, больше других родственников.
  Ну какое море, что за глупости. Он пришел в ту же Дверь, что и я, в этом вообще сомнений быть не может.
  - Вообще, все, что я знаю, я знаю от Даны, - продолжал Дин, задумчиво глядя мимо меня, и еле заметная улыбка чуть подрагивала на его губах, грустная и, кажется, виноватая. - Дана все время что-нибудь мне рассказывает, чтобы я не забывал. Вроде я об этом просил, хотя уже не помню, да и неважно. Главное, что она рассказывает. И вообще, не знаю, что бы я без нее делал. А вот помочь ей не могу. Увезти ее, спрятать - найдут, мне самому ни разу не удалось сбежать так, чтобы не поймали, а уж с ней! Да и увез бы, а потом что? Она дочь именя, не бродяжкой же ей жить. Кроме отца, никто ее судьбу решать не может, а за то, что замуж не по своему выбору выдают, жалеть не принято. Это обязанность именьской дочери. Крестьянку тоже могут не сильно спрашивать, но чаще спрашивают, согласна ли. А Дане сама королева устроила замужество, деваться некуда. Но Даны характер такой, подчиняться не может.
  Я кивнула - да, сочувствую. Сбежать бы ей с возлюбленным, во все времена так и поступали. Не убьет ведь за это королева? И имень пережил бы. Вот только мне от этого мало было бы радости, как тогда добираться до Андера?
  - Мы летали с ней в ту башню, где я родился, - продолжал Дин, помолчав. - Она надеялась, что я что-то вспомню. Я об этом писал в дневнике, а так-то уже забыл, конечно. Когда-то давно мы с ней решили, что я буду вести дневник и записывать в него всё важное. Я и записывал. Самая первая тетрадь куда-то пропала, Дана подарила еще одну. Когда мы сбежали в горы, к башне, на рухе улетели, имень был в ярости, но Дана всё на себя взяла, и Нону предупредила перед отлетом. Нас наказали, конечно, но не серьёзно - по комнатам заперли на два дня, на хлеб и воду. Но Ола пироги приносила с мясом, с вареньем. Об этом я не писал, Дана часто потом вспоминала.
  Он улыбался, я тоже рассмеялась. Да, Ола молодец. И Дана тоже. Но что же ты тогда хотел понять, Дин? Уже не хочешь? Нет, хочешь, раз каждый год норовишь сбежать отсюда, а куда - сам-то знаешь? И плохо тебе будет, когда уедет Дана, ведь таких друзей у тебя тут больше нет. А я...
  А что я? Мне действительно нужно домой.
  Почему-то мне куда больше жаль было Дина, чем ленну Дану.
  Я бросила чистить посуду, принялась варить кашу к ужину. Крупа была похожа на наше пшено, а рецепту я научилась у Олы: крупа, кусочки окорока, изюм, множество приправ. Дин сидел и смотрел, только раз вышел с ведрами за водой. Никто к нам больше не заглядывал, и прекрасно. Может, Дин об этом позаботился?
  Мне было интересно слушать, когда он принимался рассказывать. И просто хорошо, когда он молчал. И немного совестно, как-то так выходило, что я его использую. Этак между делом, ненадолго. Нравлюсь ему, и пользуюсь этим.
  А кто-то на моем месте поступил бы иначе?..
  И тогда вот, отмеривая специи для каши, я впервые подумала: а забрать бы его с собой, в наш мир? Что его ждет здесь? Каждый год бегать и терпеть наказания? Тоже мне, радость. А у нас - вдруг его вылечат? Правда, жизнь в моем мире настолько другая, что Дину на первых порах придется тяжко. Но освоится, куда денется. Документы... как нибудь разберемся и с этим. И кого я там люблю или не люблю, тоже разберемся.
  Правда, уже в следующую минуту я решила, что это, конечно, полная чушь. В моем мире Дину будет не просто плохо, а очень плохо. Его место тут. А мое - там...
  
  За ужином Дин сел со мной рядом, несмотря на то, что остальные мужчины разместились отдельно за другим концом стола. Лира Ава смерила нас строгим взглядом, но промолчала. Вилда то и дело стреляла в меня глазами, перешептываясь с девушками. У меня даже возникли нехорошие предчувствия, как в детстве, в летнем лагере, когда я впала в немилость у тамошней заводилы и ждала подвоха. И дождалась, но меня всего лишь измазали зубной пастой, ночью, и щедро так измазали, не пожалели пасты. Я даже на утреннюю линейку опоздала, потому что пришлось мыть голову. И заработала дежурство по кухне, за опоздание. И уже хотела звонить маме и умолять забрать меня из лагеря, но все неожиданно наладилось: на кухне мы чистили картошку с веселым парнишкой, подружились на всю смену, он научил меня играть на гитаре и неплохо стрелять из пневматического пистолета, а моя главная обидчица уже через пару дней угодила в изолятор с какой-то сыпью и ее забрали родители. Здесь всё может получиться неприятней, а как избежать? Не спать? Лечь в кухне - так тут даже засова на двери нет. Да и отдельный ночлег в моем положении лишний повод для сплетен, для того, чтобы девичьи бусы с меня сдернуть.
  Дин лишь глянул на Вилду исподлобья и улыбнулся.
  - Не волнуйся, - шепнул он мне, - будешь спать спокойно.
  Надо же, как быстро все понял. Только как он мне обеспечит спокойный сон? Если, конечно, рядом не ляжет...
  Когда поели, лира Ава велела всем отдыхать, пообещав назавтра поднять чуть свет. Меня Дин задержал в кухне.
  - Ты хотела учиться, верно? Так не будем терять вечер.
  Он вытряхнул из сумки листы бумаги, плоскую коробку с дорожным письменным прибором и небольшую книгу. Первым делом я схватила книгу - надо же, это был букварь! Точнее, не букварь, конечно, но книга для обучения чтению: крупные буквы, написанные черным, красным и синим, слова, разделенные на слоги. И это, кстати, надо читать вслух, иначе как мой 'учитель' будет контролировать процесс?
  - Дана дала, - пояснил Дин, - вообще, ты не обижайся на нее.
  Я только дернула плечом. Обижаться на барышню? Да разве я могу себе такое позволить?
  - Ты и правда с виду мало годишься в племяшки мельнику. Ты ему родня?
  Я не стала отвечать. В качестве служанки ленны у меня оставался шанс отправиться в Андер, а если выяснится, что я неизвестно кто?..
  Дин вздохнул, уселся за стол рядом со мной.
  - Давай, я буквы говорю, ты пишешь, какие помнишь.
  Он диктовал, я писала. Конечно, измазала пальцы, конечно, посадила несколько клякс, но все равно прогресс был налицо. Как-то незаметно Дин придвинулся и оказался совсем близко, но - ни одного касания, даже случайного, словно он очень следил за этим. И еще, я ощущала его запах, теплый и чуть терпкий. Мне нравилось.
  - Ты устала, Камита?
  Я покачала головой и отодвинулась. Потому что мне захотелось, наоборот, придвинуться ближе.
  Мне нравился этот парень. Мне он понравился, когда я увидела его впервые, его яркие глаза на темном измазанном лице. В моем мире, наверное, я бы согласилась, чтобы мы были вместе. Здесь - нет. Нас ведь не отправят а Андер вместе, верно?
  Дин нахмурился, но лишь на миг.
  - Напиши свое имя. Ка-ми-та... помнишь, как писать? И родовое имя. Знаешь, как пишется?
  Фамилия, то есть. Точнее, фамилия мельниковой племянницы Камиты. Мне ее почему-то забыли сообщить, да и зачем полудурке знать такие мелочи?
  Я написала только имя.
  - Не помнишь? Брось. Не может быть, - Дин явно хотел подловить меня, проверить гипотезу ленны Даны.
  Я показала на него, спросила знаками - а его родовое имя как? Он понял вопрос.
  - Камита, я бродяга, рожденный в лесу. У меня нет родных, и не может быть родового имени. Ладно, я понял, давай дальше.
  Я обмакнула перо в чернила и написала: 'Дин Кер', и вопросительно приподняла бровь. Это имя носил бы сын именя.
  Он отшатнулся, побледнел, схватил со стола лист и смял его.
  - Не шути так, Камита. От кого ты услыхала эту глупость?
  Я покаянно вздохнула, развела руками. И какой-то демон подсуетился, не иначе - я придвинулась, обняла его рукой за шею и поцеловала. Вовсе не скромно, а очень даже вкусно получилось, сама не ожидала.
  Руки Дина тут же легли мне на спину, погладили, прижали. Не хотелось отодвигаться, прекращать это, вот просто раз! - и улетела. И все же я отстранилась. Взяла перо и сунула его Дину в руку, и подвинула чистый лист бумаги.
  В его глазах словно зажглось по огоньку, он улыбался.
  - Камита, эта была плата?
  Я качнула головой - нет, конечно.
  - А, так плата еще будет? Это хорошо. А может, ты все-таки уже устала? - спросил он, как мне показалось, с надеждой.
  Я качнула головой и показала на бумагу.
  - Я хотел, чтобы ты научилась писать свое имя полностью, - вздохнул Дин, - ладно, как знаешь. Кстати, имя именя надо писать через другую букву, вот так, - он написал. - Что еще? А, вот что напишем: 'Камита вкусно варит кашу'.
  Мы написали еще много всего, лист за листом, я перечитывала и повторяла, забывала и ошибалась. За окном уже стояла тихая, непроглядная тьма, дом спал. Что понятно, люди трудились весь день и устали.
  - Довольно, - Дин отодвинул бумагу. - А то не проснешься утром. Завтрак ведь тебе готовить, раз всех с кухни разогнала?
  Да, так уж и разогнала. Тут же не протолкнуться было от помощников! Но меня не волновало, что будет утром, завтрак так завтрак, готовить так готовить. Главное, Дин, посмотри на меня, как тогда, не отворачивайся...
  Что же я делаю, дура такая?..
  Да ничего особенного, в сущности - мы просто опять целовались, и это было замечательно. И снова глаза Дина как будто светились, когда он сказал:
  - Это ложь, что я тебе не нравлюсь. Ты будешь со мной, Камита?
  И снова я медленно покачала головой.
  - Тогда перестань мне сниться, я спать не могу уже которую ночь, - с легкой усмешкой он провел пальцем по моим губам. - Перестанешь?
  На мое 'нет' он, видимо, обратил мало внимания - не первое, в конце концов. Зато сказал:
  - Тебе так нужно в Андер? Это важно?
  Конечно, ему рассказала ленна, они же друзья не разлей вода. Или брат с сестрой, я вполне этому верю.
  Я осторожно кивнула - да, мне нужно. Очень важно.
  - А со мной?.. В Андер - со мной?
  Ага, с тобой. Смешно. Лишь недавно отошел от внушения добрейшего папочки, надо еще? Побеги ведь одинаково кончаются у тебя, дорогой - ловят и возвращают. Отпустили бы уж, раз ты бродяга, которому на месте не сидится, но ведь не отпускают. Ты у нас, похоже, невыездной, Дин. Хотела бы я узнать, почему, но, видно, не узнаю. Может, это просто о тебе заботятся так навязчиво?
  На самом деле я просто отвернулась...
  Мы вышли из кухни, Дин тихонько свистнул, и огромная тень неслышно появилась рядом. Я вскрикнула, вцепилась в руку парня. Собака! Откуда она тут?!
  - Это Фор, я его с собой взял. Не узнала? Не бойся, - Дин быстро прижал мою ладонь к своей щеке, - нет, ты мне все-таки приснись и сегодня, ладно? А то скучать буду. Доброй ночи, солнышко мое. Фор, охраняй.
  И он ушел, не оборачиваясь, а пес ткнулся носом в мое колено: чего стоишь, дескать? И когда я пошла в комнату для слуг, отведенную нам для ночевки, он тенью двинулся следом. И улегся под лавкой, когда я легла. Вот что имел в виду Дин, когда сказал, что никто до меня не доберется. Куда уж тут, с таким защитником! Я совсем осмелела и погладила пса, он беззвучно лизнул мне руку. Какой молодец, угощу тебя завтра по-царски, не сомневайся!
  Я уснула, завернувшись в привезенное Дином одеяло, и мне было хорошо, как никогда здесь. А под утро, показалось, кто-то взвизгнул, и Фор заворчал. Я не стала просыпаться, не стала открывать глаза. Что бы это ни было, какая разница?
  Следующий день начался, и продолжался не хуже прочих. Правда, Вилда косилась да девчонки переглядывались, но ничего, это такие мелочи. А ближе к полудню прилетел наездник на рухе. Естественно, все побросали дела и высыпали во двор, я встала позади - по-прежнему боялась подойти ближе. Вперед вышла взволнованная лира Ава, посыльный поклонился ей, не сходя с седла.
  - Вам нужно вернуться в замок, лира. Ужасное несчастье. Сегодня ночью сбежала ленна Дана.
  - Что? - в потрясенной тишине лира Ава схватилась за грудь, - как? Как?..
  Воздух вокруг почему-то стал вязким, я хватала его ртом, как рыба, выброшенная на берег.
  Ленна убежала из Кера? Теперь она не отвезет меня к волшебнику. Мои надежды погибли. А других нет! В смысле, нет других надежд. Дорога в столицу долгая-долгая, а впереди зима.
  - Она сговорилась с сыроваркой Ниллой, - продолжал тем временем посыльный. - кто ж знал, что она - с сыроваркой?.. Обманули всех, и улетели на рухах. Погоню уже отправили, да только трудно ловить, раз они на рухах. Возвращайтесь в замок, лира.
  
  
  Глава 7. Свадьба
  
  Когда я немного опомнилась, посыльный уже улетел. Лира Ава плакала, ее утешали. Дин стоял бледный, губы сжал, словно ему новость понравилась так же мало, как и мне. Странно, а ведь он должен бы быть на стороне ленны!
  Последнее, что мне следовало делать, это плакать рядом с лирой Авой. Говорят ведь, что даже если тебя съели, есть по крайней мере два выхода. Не знаю, кто эту шутку придумал, но мне она всегда поднимала настроение. Как нибудь прорвемся...
  Я подошла к Дину, тронула его за локоть, он грустно усмехнулся:
  - Жаль, что она так сделала. Не надо было. Мне он не нравится.
  Я вопросительно шевельнула бровью - кто?
  - Имень Сервен. Его любит Дана. Вы, девушки, мало понимаете в мужчинах. Меня всегда удивляло, как же мало вы смыслите в таких вещах.
  Вот так заявление! От Дина - не ожидала. Я не удержалась, хмыкнула.
  - Мужчина иначе видит другого мужчину, чем женщина, - сказал Дин. - Я много раз ей говорил, но она уперлась, как упрямая кобыла. Собирайся, слышала? Мы уезжаем. Эх, до чего неохота тебя в замок везти.
  Я опять вскинула бровь - почему это меня неохота везти в замок?
  - Ван, то есть, Вантон... молодой имень, примчится как бы не сегодня, - неохотно пояснил Дин, отворачиваясь. - Так он только к самой свадьбе явился бы.
  Что ж, не только этот знаток мужчин считает, что мне не стоит встречаться со старшим хозяйским сынком. Помнится, и Нилла насчет него предостерегала. Хорошо, буду барчука избегать изо всех сил.
  - Не ожидал такого от Ниллы, - добавил Дин. - Правда, не ожидал.
  А уж я как не ожидала! Хотя, чего там, я как раз могла бы встревожиться, у меня для этого была информация. Вот только я её не поняла, не оценила должным образом. Ленне передали бусы - это и был условный знак!
  
  В замке царило смятение, это было заметно даже по стражникам на воротах. Раньше днем ворота стояли распахнутыми настежь, теперь же мы ждали, пока их отворят. К чему бы, птичка-то уже ускользнула, причем не в ворота!
  На стене сидели оседланные рухи без наездников. Дин тихо пояснил:
  - Это княжеская стража из города. Там полусотня летучая, значит, их уже подняли.
  - А то! - удовлетворенно подтвердил стражник рядом, - раз на рухах сбежали, на кобыле их не догонишь! Князь все сделает, чтобы скорее поймать нашу ленну, сор со двора не выносить. А то королева гневаться умеет!
  Девушка всего лишь сбежала к милому, но это, видно, грозило стать общегосударственной проблемой.
  Дин сразу ушел. Сыроварня, куда я заглянула, стояла пустая, прибранная. На кухне, удивительное дело, никто не работал, все кухарки во главе с Олой сидели вокруг стола и угощались душистым ягодником, тут же были и служанки. От ягодника разило не только ягодами и медом, но и чем-то алкогольным и пряным - в общем, дамы сообразили глинтвейнчик. Его запах смешивался с ароматом недавно вынутого из печи хлеба и мясной каши, которую помешивала в большом котле недавно взятая поварешка-помощница, единственная, кто на тот момент трудился.
  - Камита? Иди сюда! - тетушка Ола похлопала ладонью по столу. - Садись! - и собственноручно наполнила для меня стакан. - Отведай-ка! Что скажешь? Вот Нилла учудила, а?
  Я попробовала - неплохо. И согласно кивнула - да уж, Нилла учудила. И наверняка ведь знала подруга, что не стоит мне рассчитывать в Андер с ленной попасть, догадывалась, по крайней мере. А говорила другое. Поначалу. Потом замолчала...
  - А я удивлялась, зачем она тут работает, в Кере? Делать ей больше нечего? Муж у нее полусотником был у князя, дом ей оставил, и жалованье он получал немалое, полусотник же, неужто не задержалось в кошеле монет? Про долги говорила, да что-то не верится, - сказала вторая повариха, Вейла.
  - А сыроварка отличная, такую поискать. Все умеют сыр варить, а у нее все равно был лучше, - вздохнула тетушка Ола.
  - Да говорю же, что не бедная она была, не нуждалась, - горячилась Вейла, - как на ярмарке деньги тратила - не видели?
  - На ярмарке чужие деньги считать?
  - Да не ради работы она сюда приехала, - вставила одна из служанок, - её не нынче подкупили, это ясно. Кто ей платил только, интересно? Ленна? Имень Сервен?
  - А может и ленна, с нее станется, - заметила пекарша. - Ей имень всех служанок поменял, вот она и назло, только чтобы по ее было.
  - Да имень Сервен небогатый вовсе.
  - Молодой, красавчик. С таким и в хижине рай.
  - Ага. А поживи в таком раю да поломайся на работе, начнешь ценить, от чего отказалась, - сказала немолодая служанка.
  - Она именьской женой будет, зачем ей ломаться? - хмыкнула другая, мне незнакомая.
  - Вообще непонятно, что будет. Сбежать от такого жениха - ей это с рук не сойдет, уж попомните. Младший князь, красивый, не старый еще! Другая бы радовалась.
  Я перестала прислушиваться, не спеша прихлебывала ягодник. Слышали уже, младший князь, как можно отказаться от младшего князя?
  Хлопнула дверь, зашла Крыса, тоже бледная, словно иссохшая. Оглядела нас, уперев руки в бока.
  - Ох, Ола, что у тебя тут творится?
  Начальница только рукой махнула:
  - Не волнуйся, Нона. Когда мы тебя подводили?
  Та лишь вздохнула.
  - Будь готова кормить еще стражников, чем попроще, каши наварите и мяса добавьте. И цыплят жареных десяток с орехами, молодому именю поужинать.
  Я даже мимолетно обеспокоилась, не треснет ли ро... личико у молодого именя от такого ужина? Хотя, конечно, не один ведь барчук прибудет.
  - Сделаем, сделаем, - кивала Ола, - иди, отведай, удачно как получилось, - и налила ей стакан доверху.
  Экономка поколебалась, но подошла, взяла стакан и выпила залпом. И уставилась на меня.
  - И эта еще тут, на мою голову. Чего ее на ферме-то не оставили? Да ты погляди на нее, Ола! Погляди! Как по заказу вылепленная, уродка северная, самая та рожа, чтобы нам тут кровушки попить!
  Я только глаза вытаращила - что такое?!
  - Думаешь, мимо такой лир Вантон спокойно пройдет, слюни не расплескает?
  Ох ты ж, как Крыса выражается, и, что вовсе удивительно - при подчиненных!
  Тетушка Ола по-деловому меня оглядела и согласилась:
  - Нет, Нона, не пройдет. Но не волнуйся, я ее тут закрою, не высунется.
  - Ну, гляди, Ола, - экономка налила себе еще стаканчик, - по мне, так раздери ее демоны, что за беда, одним бастардом больше! Но имень разгневается, это одно. А другое, это что Дин наш на нее глаз положил, не знаю, на что она ему сдалась. Если передерутся Дин с лиром Вантоном, имень нам этого долго не спустит, до весны злиться будет!
  Я только вжалась в свой угол. Все интереснее и интереснее...
  - Да теперь ему бы с дочкой расхлебать, а что до Дина с Ваном - не поубивают друг друга, и ладно, впервой им, что ли? - усмехнулась Ола, махнув рукой. - Не волнуйся, Нона, говорю же, пригляжу.
  - И работу ей дай, чтоб не прохлаждалась! - Крыса глянула на меня грозно, - вон тут пол помыть пора.
  - И за это не волнуйся, - тетушка Ола похлопала ее по руке, - я в цыплят еще изюм положу, и вейские специи, что купила на прошлой ярмарке, молодой имень забудет от восторга, как его зовут!
  - Как же, он забудет! - Крыса отставила пустой стакан. - И говядины в вине назавтра, Ола. И хлеба побольше. Пряного хлеба сегодня в ночь поставьте, и сметанных лепешек, молодые господа их любят.
  - Сделаем.
  - А как Дин лира Вана три года назад своим хлыстом на крышу загнал! - тихонько сказала Кана, самая молоденькая на кухне и прыснула, за столом захихикали.
  - Совсем вы тут распустились! - Крыса хлопнула по столу.
  -И верно, болтает девчонка невесть что! - согласилась Ола, - Я ей задам!
  Кана виновато шмыгнула носом.
  Когда Крыса, наконец, нас покинула, новенькая поварешка тут же кинулась к столу:
  - Дин именя на крышу загнал? Это правда было? Это как?..
  - А то! - усмехнулась Вейла, - Дин кнутом играет не хуже, чем лир Вантон мечом. Так что, прыгал лир козликом, пока на крышу не забрался.
  Я в ужасе подумала - а имень что?! Страшно стало за Дина, аж под ложечкой засосало.
  - А что имень? - проблеяла поварешка.
  Тут дружно рассмеялись все.
  - А имень велел сыну целый час на крыше сидеть, - сказала Вейла, - сказал, раз такой неумеха, то ему на крыше самое место.
  - И так друг друга не любили, а тут и вовсе, - вздохнула тетушка Ола. - Зато пряников им за драку поровну отвесили, по справедливости.
  И знать не хотелось, что это были за пряники.
  - А кто же такой Дин? - пискнула девочка.
  - Да никто, приемыш именьский. Вот что, девка, - начальница обратила взор на меня, - Нона со всех сторон права. Ты, не знаю уж в кого, но лицом вылитая вельдка-северянка, молодой имень на таких падкий. А что немая, так это ему только понравится. Он приедет - ты сиди в кухне. Поняла?
  Я кивнула.
  - А Дин, говорят, сын ниберийки, - вставила Кана, - ниберийки своих мальчишек хоть и бросают, но не навсегда. Если нужно, и помочь могут.
  - Пустое болтают, ты больше слушай, - отрезала тетушка Ола.
  
  Мыть полы в кухне меня не заставили, да я от Олы иного и не ждала. Допив ягодник-глинтвейн и поболтав еще немного, мы принялись за дела, и до вечера варили, пекли и жарили. Иногда в кухню забегали служанки и сообщали новости: прибыли еще стражники, прибыл посыльный от князя, прибыл городничий со своими людьми, допрашивали слуг, портных и стражу и шерстили весь замок. Раз явился незнакомый стражник за 'Камитой, что тут отиралась около сыроварки Ниллы', то есть за мной.
  - Да она дура и немая, зачем она вам? - крикнула тетушка Ола. - Ты понял, любезный? Она тупая, как табуретка, о чем с ней говорить? Смотрела за ней Нилла, должен же кто-то за дурой смотреть. Иди себе, некогда нам тут, - и она сама захлопнула перед стражником дверь.
  А я, конечно, ничуть не возражала против такой лестной характеристики.
  Всем прибывающим и отбывающим надо было обеспечить какой-никакой перекус. Корзины с хлебом, чаны с мясной кашей и пряным ягодником пустели поразительно быстро. У меня сложилось впечатление, что одну сбежавшую девушку уже ловила если не вся Винета, то все княжество - точно. Покуда безрезультатно. А вечером в замок явился молодой имень лир Вантон 'со товарищи' - не зря мы готовили цыплят. Прибыл и прибыл, если поначалу мне было немного любопытно, что же это за тип такой, то потом стало безразлично. Волновало лишь, чтобы тесто подошло как надо, да чтобы вовремя начистить овощей и порезать мясо. Мы сбивались с ног.
  И все же ночь пришла.
  Тетушка Ола велела мне спать в кухне, указала место за занавеской.
  Спать? О, да. Я очень хотела спать. Но в тетради дедушки осталось еще много непрочитанных страниц! В конце концов, кто меня заметит ночью, если я осмелюсь высунуть нос из кухни?
  Эх, кофе бы, чтобы взбодриться! Я так соскучилась по кофе! Со сливками...
  Фор, спящий на своем обычном месте, почуяв меня, вскинулся, махнул хвостом. Я потрепала его по шее, как старого знакомого. Комната Дина ждала меня, засов задвинулся с легким шорохом, замок на сундуке довольно звякнул, а сверчок в углу умолк ненадолго, но тут же принялся дальше выпиливать свою песенку.
  Первый же прочитанный отрывок оказался наградой за мое упрямство.
  
  'С удивлением обнаружил, что здесь имеется еще один вид письменности. Точнее, это конечно, не письменность, но способ передачи информации, причем доступный лишь посвященным. Это, как ни странно, бусы.
  Дело было так: меня мучил кашель, и отвары Занниты не помогали, между тем предстояла срочная трехдневная поездка. Заннита рекомендовала мне сделать крюк, с тем чтобы заехать в горный монастырь и купить лекарство, и вручила браслет, составленный из деревянных бусин. В монастыре меня отвели к какой-то старухе, я отдал браслет, она его рассмотрела и бросила куда-то в угол, потом принялась меня мять, заглядывать в глаза и слушать пульс. Я заключил, что попал в руки к некой знахарке, но не магичке, и обрадовался: все-таки магии я побаиваюсь и кому попало не доверяюсь. Мне дали лекарство и отправили спать. Наутро накормили завтраком, вручили бутыль с микстурой, нитку стеклянных бус, взяли десять дирров серебром - меня изумила такая высокая цена, - и пожелали доброго пути и Провидение в помощники. Микстура помогла, к возвращению домой я практически выздоровел. Дома Заннита потребовала бусы, и я понял, что забыл про них. Но Заннита заявила, что лекарство без бус не стоило бы десять дирров! Я чудом нашел эту бижутерию на дне сумки, поскольку счел за ненужный сувенир и едва не потерял. Оказалось, что бусы - рецепт, в размере и цветах бусин зашифрован состав снадобья и нюансы приготовления. Я попросил подробностей, но упрямая старуха отказалась 'разглашать тайные знания'. Кстати, попутно выяснилось, что бусы моей жены, а я сам когда-то их купил, тоже можно прочесть, они являются зашифрованным пожеланием здоровья, красоты и плодовитости. Я потом целый час разглядывал украшение, оно из синего стекла, на каждой бусине выгравирован рисунок, на первый взгляд беспорядочный. Заннита пояснила, что есть разные наборы 'говорящих бусин', у разных монастырей, у ниберийских ведьм - они все отличаются, но принцип один'.
  
  Значит, бусы Ниллы были не подарком на память. Они были письмом, а приложенная к ним записочка - просто для отвода глаз. Для ленны подготовили побег, кто-то 'снаружи', ведь в замке ездовых птиц ни одной не было. Нилла говорила, помнится,что именно из-за ленны, отличной наездницы, рухов убрали из замка.
  Как будто такое препятствие могло помешать побегу! Оно и не помешало. Немного осложнило его, но и только.
  Что ж, поняла я, и ладно. Ленна сбежала - ее право, и тем, кто ее ищет, я помогать не стала бы. Это ее судьба решается. Лично мне ленна ничего не должна. А что Дин недоволен, так тут тоже бабушка надвое сказала. Почему-то мужчины уверены, что все знают и понимают лучше нас! Может, он прав, может, нет. Дана использовала свой шанс и не будет жалеть о том, что его упустила.
  Я перевернула страницу.
  
  'Оказавшись в этом странном на взгляд нашего человека мире, я поначалу считал, что попал в прошлое, то есть, в своем мире я еще не родился. Точнее, это было некое независимое от логики ощущение. Но вскоре я пришел в выводу, что время в наших мирах течет параллельно, в крайнем случае с расхождением в несколько часов. То есть, просто произошел переход, и теперь, когда я лечу на своем старом рухе по делам в город, в это же время мои бывшие друзья едут на работу в переполненном автобусе'.
  
  Я на секунду оторвалась от чтения и восхитилась своим отважным сомирянином: он научился-таки летать на этих птицах! Я, наверное, не смогла бы...
  
  'Но почему тогда такая разница? Где здешний научно-технический прогресс? Мое воображение не раз рисовало воистину фантастические картины здешнего будущего, которое можно создать с помощью магии, он мог бы стократ превосходить наш мир. Заводы, фабрики, великолепные высотные здания из стекла и камня, все те невероятные фантазии, которые придумывают писатели, ученые и художники. Так нет же, здесь на дворе полная отсталость.
  Здесь прядут на допотопной прялке и ткут на ручных станках, здесь я видел токарный станок для дерева с приводом от механизма, который во дворе двигали лошади. Здесь уже изобрели порох, причем давно, его рецепт я, к своему разочарованию, нашел в публичной библиотеке при ратуше - а мне-то поначалу казалось, что я обладаю хоть каким-то эксклюзивным знанием, представляющим здесь ценность. Оказалось, ничуть ни бывало. Однако нормального огнестрельного оружия в этом мире нет. Естественно, кое-что подобное пытались делать, но все выходило отвратительного качества, и неудивительно, со здешними-то технологиями обработки металла.
  Тут делают пушки, которые стреляют камнями и ядрами со смехотворной точностью и иногда взрываются, если хороший маг не наложит качественное укрепляющее заклятье. Впрочем, пушки не считаются стоящим оружием, потому что другой маг на большом расстоянии может заблокировать их действие. Здесь необычайно ценится хорошее холодное оружие, его сложнее всего заклясть, особенно на расстоянии. Здесь каждый мужчина знатного рода - мастер меча, и умеет заодно пользоваться кучей других смертоносных штуковин, которые у нас не найдешь и в музеях. Здесь изредка находятся смельчаки, которые сражаются с драконами с помощью меча, на первый взгляд это вообще недоступно пониманию. Меч - и закованный в чешую зверь, который больше слона! Сразу вспоминаются наши народные сказки, где богатырь сражается с Горынычем именно мечом-кладенцом. Но каковы могут быть шансы убить дракона мечом, то есть оружием, явно на это не рассчитанным? Однако есть специальные техники, и некоторым смельчакам действительно удается победить дракона. Правда, это редкость, и меч нужен не простой, а тоже волшебный. Победить дракона на самом деле удается крайне редко, в одном случае из ста, по крайней мере, а некоторые считают, что еще реже. Отсюда вопрос, откуда берутся желающие биться с драконом, и не самоубийцы ли они?
  А дело в том, что, согласно обычаю, победитель дракона получает необычайно ценный приз: буквально все, что он хочет. Даже королеву, княгиню, вообще любую чужую жену себе в жены, и это не шутка. Если победитель дракона захочет в жены законную супругу правителя, он ее получит, что условии, что дама еще бездетна. Правда, сие не относится к королеве Винеты, король Винеты официально заявил, что не приветствует поединки с драконами и запрещает подданным в них участвовать, и уж тем более являться к нему за наградой. Однако подданные обычай уважают и скорее всего отдадут победителю все, что не зависит от короля. В соседних странах правители благосклонно относятся к поединкам с драконами, и не отказываются награждать победителя.
  Итак, убивать драконов практической необходимости нет. Они не причиняют ровно никакого вреда, в отличие от наших сказочных драконов: не разрушают деревни, не крадут скот, хотя в некоторых здешних сказках и легендах они предстают как весьма злобные твари. Поединок с драконом просто ритуал, согласованный с Хозяевами Драконов (это соддийцы, народ, населяющий Содду, или Драконьи Горы).
  Однако я отвлекся. Речь шла о том, почему этот мир так отстает в своем развитии от нашего мира. Я пока пришел лишь к одному выводу - виновата магия...'
  
  На этом запись обрывалась. Я не расстроилась, поскольку все равно не дозрела пока до размышлений на тему, что здесь не так с научно-техническим прогрессом. А вот про драконов было интересно. Победитель дракона может получить даже бездетную королеву, не чересчур ли? Да и зачем она ему нужна, если подумать? Скорее всего, просят что-то более насущное, важное лично для себя. В общем, поединок с драконом - это шанс получить нечто почти несбыточное, но очень-очень желанное. Пусть незначительный шанс, но он есть, поэтому и желающие не переведутся. А лично мне почему-то стало жаль драконов. Им-то вся эта бодяга вообще не нужна, пусть и побеждают они гораздо чаще. Зато когда гибнут, они просто жертвы.
  Как же мне хотелось спать!
  Я захлопнула тетрадь, опустила голову на стол, подложив для удобства ладони - всего лишь на минутку, на одну минутку... и проснулась, когда за окном уже стояло раннее серое утро. Скоро рассвет...
  Утро! Я так и подскочила. А впрочем, ничего страшного, сейчас самое время вернуться в кухню, может, и подремать ещё удастся.
  Я быстро спрятала тетрадь, набросила платок и вышла, осторожно прикрыв за собой дверь. Но успела пройти не больше десятка шагов, как меня окликнули.
  - Эй, ты! Стой! Поди сюда.
  Непонятно даже, откуда именно он появился, в шелковой рубахе, в небрежно расстегнутом жилете из мягкой кожи, слегка растрепанный, но самый красивый мужчина из виденных мной когда-либо. Ну просто сказочный принц, без всякого грима самый тот типаж.
  - Ступай к колодцу, принеси два ведра воды, - велел он, - и пойдешь за мной, птиц напоить надо.
  От такой бесцеремонности я слегка растерялась. Даже захотелось ответить, что да, дорогой, сейчас шнурки поглажу и сразу пойду, и вообще, ты мне кто, экономка Нона?
  - Ты что, глухая? - удивился он, спокойно так, без злости, однако весьма искренне, будто привык, чтобы его распоряжения выполнялись немедленно и бегом.
  И тут я услышала рычание и отшатнулась в сторону: позади меня стоял Фор, вздыбив шерсть на загривке. С лица незнакомца сразу стекла утренняя расслабленность, он напрягся, сделал шаг назад. А я подхватила юбку и со всех ног кинулась через площадь к кухне. Пробралась к отведенному мне месту, легла, стараясь ничем не стукнуть и не скрипнуть, потому что рядом посапывала Кана.
  Вот и все. Будем надеяться, что тот прекрасный тип - из очередного 'поискового отряда' и скоро исчезнет из Кера. Так или иначе, к чему ему меня помнить? А я его уже забыла.
  Пришлось вспомнить днем, когда за мной явились от именя. И опять назвали 'Камитой, подругой той самой Ниллы'. На этот раз не удалось увернуться, посыльный был настроен решительно. Ола только недовольно поджала губы.
  У дверей я почти столкнулась с Дином, он прислонился к стене плечом и поглаживал пальцами висящий у пояса длинный кожаный шнур, похожий на пеструю змею... ну да, плеть, а может, правильнее сказать - кнут. Дядя Гоша когда-то рассказывал нам, что кнут опасное оружие, им убить можно, его кончик развивает скорость больше скорости звука, в умелых руках, конечно. Значит, Дин носит кнут, как другие - меч?
  При виде меня Дин нахмурился, но взгляд его тут же скользнул мимо. А посреди комнаты стоял тот, утренний красавчик с площади, и смотрел на меня с откровенным удивлением. Его, красавчика, окружали какие-то незнакомые мне парни, и знакомые лица тоже были в комнате, и экономка, хмурая, раздраженная, скрестила на груди руки.
  - Вот как, - произнес прекрасный незнакомец, хотя, чего там, я уже поняла, что это барчук собственной персоной. - Ты, значит. Надо же.
  Он меня узнал.
  Я стояла перед молодым именем и молчала, и смотрела в стену над его плечом. А все остальные смотрели на меня.
  - Говорю же тебе, лир Ван, - наконец нарушила молчание экономка, - девка глупа, как пробка, да еще и немая. Я поручила Нилле за ней присматривать. Но поскольку она слишком тупая и устроила беспорядок в сыроварне, Нилла отослала ее на кухню. Не трать свое время зря.
  - Я понял, Нона, - барчук усмехнулся, как довольный кот. - Как пробка, говоришь? Ну и ладно. Зато Провидение, обделив ее в одном, в другом хорошо наградило.
  Кажется, он был немного пьян.
  - Да какая тут награда! Недоразумение, а не девка! - гнула свое экономка.
  А барчук улыбался. Подошел, приподнял мне подбородок.
  - Хм. Говоришь, она слишком глупая? Ты просто злая, Нона. Чувствую, девушку тут обижают, а это не дело. Тебя обижают, девка?
  Я не шевелилась.
  - Ничего, я сам о ней позабочусь, - сказал лир Вантон. - Я должен заботиться о людях, которым покровительствует мой отец, ты сама так говорила, Нона.
  - Имень, я лично отвечаю за нее перед твоим отцом.
  - Ну и что? Отвечаешь - отвечай. Я сказал, что позабочусь, и позабочусь. Говорите, допрашивать ее бесполезно. Ладно, верю. Я сам видел, что с соображением у нее плохо, - он говорил и разглядывал меня, в упор, откровенно.
  Глупейшее положение! Я была беспомощна, не знала, что делать и мечтала лишь о том, чтобы меня просто выпустили отсюда. А Дин...
  Я быстро оглянулась на Дина, тот по-прежнему не сводил глаз с экономки. Он взглядом словно просил ее о чем-то.
  Всего лишь мгновение смотрела я на Дина, но лир Вантон тут же это отметил.
  - Знаешь его, да? - он показал пальцем. - Он тебе нравится? Ну, отвечай!
  Я отрицательно качнула головой.
  - Не нравится, - лир рассмеялся. - Это правильно. Итак, милая, решено, я теперь о тебе забочусь.
  Дин молча приблизился на несколько шагов и стал в стороне. Скосив глаза, я теперь видела, как его пальцы медленно гладят лениво свернувшуюся у пояса плеть. Смотреть ему в лицо я больше не решалась.
  - Имень! Твой отец с меня спросит, - сказала экономка. - Девка в закладе. Если придется платить ее родне, твой отец будет в гневе, ты же понимаешь. Прошу тебя, лир Ван. Ты же помнишь, как было... в прошлый раз. Девка, да еще в закладе у твоего отца... сам знаешь, как он отнесется, а ведь он и так сердит сейчас, ты же понимаешь. А права по закладу - это не только платить придется.
  Я понятия не имела, о чем она говорит и на какие правила ссылается, и что там за заклад такой. Но очевидно, что это все неправда, и именю до меня нет никакого дела, как и моей так называемой родне. Ясно же, что даже ради немалых денег мельник на рожон лезть не станет. Дело было в том, что Крыса, которая вообще-то меня терпеть не могла, теперь под умоляющим взглядом Дина отчаянно меня выгораживала. А может, ей в самом деле важно было не допустить ссоры между парнями. Так или иначе, она не боялась врать молодому именю. Видно, тот был не слишком умен, или просто далек от таких дел и проверять ничего не стал бы.
  Наверное, последствия неведомого мне 'прошлого раза' были памятны барчуку, и он заколебался, сложил губы в неприятную гримасу. Надо же, утром он показался мне красавцем, а теперь... ну и физиономия!
  - Но, Ван, эта проблема решается просто, если захочешь, - подал голос один из его друзей, - освободи свою семью от обязательств по этому закладу.
  - Как? - живо заинтересовался тот.
  - Найди девке мужа. Тогда к мужу и перейдет вся ответственность. Найди такого мужа, с которым сможешь договориться, насчет... э... благополучия малышки, чтобы он не мешал тебе о ней заботиться.
  - Или сам женись, - вставил кто-то, и все дружно рассмеялись.
  - Найти мужа ущербной девке, не дорого ли встанет? - хмыкнул тот, что стоял рядом с лиром Ваном, - впрочем, одного подходящего знаю, - он взглядом показал на Дина.
  - Даже не думай, имень, - сказал Дин жестко.
  - А почему? - деланно удивился лир Вантон, - тебе разве не пора жениться? Этой несчастной нужна мужская забота. Нас с отцом то и дело дома нет. Определенно, Провидение наградит меня за то, что я устрою судьбу бедняжки. А пока я тут, можешь о ней вообще забыть.
  - Нет! Нет, нет, нет, нет! - опомнившись, закричала Нона, хотела броситься к лиру Вану, но ее схватили, оттащили.
  - Ты не имеешь права. Ты еще не имень Кер! - пальцы, ласкающие змею-плеть, остановились, застыли.
  - Да ты в своем уме, чокнутый? Я не имею права?! Я - наследный имень Кер! - лир Вантон поднял раскрытую ладонь. - Я, старший сын именя, заявляю о своих правах и ответственности за земли Керов в отсутствии моего отца.
  Кажется, он сказал что-то серьезное, потому что стало тихо.
  - И все равно, ты не можешь заставить меня жениться, - упрямо продолжал возражать Дин.
  - Да ну? Даже если надавлю на жалость? - я и опомниться не успела, как его меч оказался возле моей шеи.
  Я непроизвольно дернулась и тут же почувствовала, как острое лезвие разрезало кожу.
  - Ай, кровь, - взвизгнул чей-то смутно знакомый женский голос.
  Теперь я стояла, окаменев. Эти Керы что, все психи безбашенные?
  - Перестань, - процедил Дин.
  - Неправильно говоришь, - засмеялся барчук. - Надо говорить: 'Прошу тебя, мой имень'.
  - Прошу тебя, мой имень.
  - Говори: 'Клянусь честью, я женюсь на этой девушке, мой имень'.
  - Клянусь честью, я женюсь на этой девушке, мой имень.
  - Видишь, как с тобой просто, - имень опустил меч.
  Кровь зажать мне было нечем, и алые пятна расплывались по рубашке.
  - Так, теперь с тобой. Не хочешь за него замуж? - обратился барчук ко мне.
  Понятно ведь, к чему все идет, но...
  - Отвечай! - крикнул он.
  Я затрясла головой - нет, ни в коем случае! Мне нельзя выходить замуж! Кажется, я пыталась, жестикулируя, что-то объяснить, но изо рта вырвались какие-то подвывания, и некоторые зрители смеялись.
  - Ага, и ты упрямишься. Тогда давай решим сразу, что мне с ним сделать, чтобы ты согласилась? А? Ты у нас тоже жалостливая, или тебе безразлично, как мы его шкурку потреплем? Я имень Кер, ты должна меня слушаться.
  Ну что за урод!
  Экономка, потрясенная, зажимала себе рот ладонью. Дин, тот казался спокойным, даже улыбнулся мне, чуть-чуть.
  Он мне улыбался!
  Нас уже окружала толпа, все с любопытством ожидали, чем дело кончится. А я поняла, что каких-нибудь показательных издевательств над Дином просто не перенесу. Имень этот недоделанный ясно показал, каким способом будет добиваться своего. Ну и ладно, пусть будет по его. Пока. Я отсюда убегу и замужняя, если что!
  И я кивнула, показав на Дина.
  - Ну вот, невеста тоже согласна, - довольно заключил лир Вантон.
  - Хорошо, - опомнилась экономка. - Решение принято, будем готовить свадьбу.
  - Э, нет, Нона, хитрая лиса, - рассмеялся барчук. - То, что отложено, может и не случиться. Я тут зачем старался? Сейчас же поженим их! Несите чашу с вином и меч Керов! И законника, быстро! Я с места не сойду, пока дела не закончим.
  Крыса стала было возражать, но имень лишь топнул на нее ногой.
  Кто-то сзади подошел и прижал к моей ране платок. Я оглянулась - Ола. Имень ее тоже заметил, крикнул:
  - Кухарка, я велел принести вина! И побольше! И накройте на столы, что там найдете - пусть будет свадебный пир! Нам тут все равно пока заняться нечем.
  - Да, мой имень, - вздохнула Ола.
  - Эй, Нона, где Нона? Именно, свадебный пир! - разорялся барчук, - чокнутый, ты должен помнить мою доброту и щедрость!
  - Ни за что не забуду, мой имень, - отозвался Дин.
  Немного погодя он невзначай приблизился ко мне, шепнул:
  - Ничего не бойся, - и отвернулся.
  Люди вокруг загомонили, заулыбались, как будто предстояла нормальная свадьба. Даже смешно! Лир Вантон в окружении дружков торжественно нес какую-то ахинею про хозяйские права, и что плевать он хотел на мнение какого-то там законника, потому что лишь у именя есть право решать. Я тоже немного успокоилась.
  Когда я опять буду разговаривать, расскажу Дину сказку про братца-кролика и терновый куст. 'Только не бросай меня в терновый куст, братец волк, что угодно, только не в терновый куст!' В данном конкретном случае это звучало бы так: 'Только не жените меня на девушке, которой я и так недавно делал предложение, что угодно, только не жените!'
  И еще я запоздало удивилась, почему этот ненормальный имень заявил, что им 'пока заняться нечем'? Вчера все тут бегали, как испуганные тараканы, а сегодня что произошло, почему делать стало нечего? Узнали что-то про ленну? А может, вообще поймали ее?
  Принесли меч и вазу... то бишь чашу, отделанную чеканкой и цветными камнями. Меч тоже был богато украшен: красные камни на рукояти, ножны с узором. Лир Вантон прицепил меч к поясу и осушил еще одну чашу вина, крича на весь зал что-то про готовность множить величие рода Керов. Его возлияния меня только радовали: чем больше выпьет, тем безвреднее будет этой ночью.
  Этой ночью... А потом? Как потом выкручиваться? Меня выдают за Дина, но вовсе не затем, чтобы я была с Дином. Может быть, его после этой дурной церемонии ко мне и близко не подпустят. И вообще, что об этом думает Дин?! 'Ничего не бойся' - легко сказать!
  Дин казался абсолютно спокойным, только его пальцы нервно поглаживали кожаную змею.
  Порез на моей шее все кровил, хоть я зажимала его платком. Ола снова помогла: забрала платок и посыпала рану серым порошком из маленького флакончика, кровь тут же унялась. Какая-то служанка принесла мне мокрое полотенце - вытереть руки.
  - Мой имень, переодеть бы невесту! - попросила Ола, - разве можно замуж идти, не одевшись как подобает? Это только Провидение гневить!
  - Нет! - крикнул тот, - еще не хватало, спрячется, ищи её потом! Пусть она и дура-дурой, но вас-то я знаю!
  По-моему, сама эта свадьба, которую исключительно в своих интересах устраивал этот похотливый именьский сынок, обязана была разгневать Провидение, и неважно, во что я буду одета. Потому что если даже такой фарс его не разгневает, то уж и не знаю.
  Ола взяла из чьих-то рук маленький ножик и чиркнула по нитке, на которую были нанизаны мои девичьи бусы, недорезав совсем чуть-чуть.
  - А иначе не порвешь, - шепнула она, - не бойся, милая. Все по воле Провидения, даже именьская дурь. Поживешь с мое, поймешь.
  Ну да, еще бы. Железный аргумент во всех мирах.
  Пришел человек, принес с собой железную, на трех ногах, штуковину с крышкой, открыл: штуковина оказалась жаровней, в которой переливались алым горячие угли, а поверх них лежали щипцы. Мне, глядя на это дело, стало очень не по себе.
  Кузнец, а это был он, открыл плоский ящичек и громко сказал непонятно кому:
  - Вот... Изволите выбирать?
  -Конечно, как же не выбрать, выберем. Я сам и выберу, - как-то глумливо заулыбался лир Вантон, поглядывая на Дина, - на такое дело серебра не жалко.
  Но Дин тоже шагнул к кузнецу, оттесняя барчука плечом.
  - Ну-ну, выбери сам, - усмехнулся лир Вантон.- Хотя, мне неловко, что ты потратишься... братец.
  Двусмысленный намек, и это 'братец'... я прямо ощутила, какое напряжение повисло в зале. А Дин выбрал два серебряных браслета, расплатившись извлеченными из кармана монетами.
  Наконец мы с ним встали рядом, имень поднял перед нами меч гардой вверх, а законник, толстый человек в плаще, взял в руки чашу. Дин положил руку на гарду меча, и, видя, что я медлю, сам взял мою руку и тоже положил ее на гарду с другой стороны от рукояти. Законника это удивило - возможно, ему забыли сообщить, что я тупая дура.
  Экономка подошла и что-то ему шепнула. Он опять удивленно посмотрел на меня:
  - Кому эта девушка позволяет быть своим голосом?
  - Я буду, - Ола взяла меня за свободную руку, - Камита, ты согласна?
  Конечно, на Олу я была согласна.
  - По закону крови и чести! - провозгласил законник уже другим голосом, зычным, рокочущим, раскатившимся по всему залу, - этот мужчина и это женщина пришли сюда, чтобы сочетаться законными браком.
  Спасибо, Капитан Очевидность. Впрочем, надо полагать, это просто ритуальная фраза.
  - По закону крови и чести! - повторил он еще громче, - и да освятит благородная сталь то, что Проведение считает неизбежным!
  Как же у них тут принято все валить на Провидение!
  Впрочем, мне было приятно, что сам ритуал проводил не имень, а другой человек, а имень лишь служил подставкой для меча.
  Церемония была недолгой: законник поговорил еще немного про кровь и честь, приплетая сюда и святость благородной стали, потом мы с Дином трижды повторили за ним слова брачной клятвы - естественно, за меня говорила Ола.
  'Я, Дин, беру эту женщину в жены навечно, и буду ей верным мужем, что бы ни случилось'.
  'Я, Камита, беру этого мужчину в мужья навечно, буду ему верной женой, что бы ни случилось'.
  Трижды - это, наверное, чтобы мы лучше прониклись. Дин говорил спокойно, мягким, теплым голосом, обращаясь ко мне. Говорил так, что я поверила: для него это серьезно. Все зрители хранили благоговейное молчание, даже пьяный красавец-имень, хотя гримасу он состроил уморительную.
  - Наденьте молодым супругам брачные браслеты! - провозгласил законник.
  Надевали сначала мне: кузнец обернул мое правое запястье куском кожи, наложил поверх него разомкнутый браслет и заклепал мягким металлом с помощью взятых с жаровни щипцов. Ту же процедуру проделали и с рукой Дина. Оба наших браслета были с тонким, красивым узором, одинаковые во всем, кроме, естественно, размера.
  - Да будет так! - опять зычно прокричал законник.
  У нас надевают кольца, и шутят, что, дескать, окольцевали птичек. А тут? Браслеты, заклепанные на руках так, что снять невозможно, лично мне навевали ассоциацию с веригами, в которые нас навечно заковали. Но, как ни странно, особого неприятия это не вызывало, может, потому, что браслеты были серебряными и красивыми.
  Под конец нам прокололи пальцы, правые безымянные, между прочим, и выдавили в ритуальную чашу с вином по нескольку капель крови, после чего полили этим коктейлем наши браслеты, а что осталось, мы с Дином по очереди допили, отхлебывая по глотку - коктейль плескался на самом дне немаленькой чаши и его оказалось не больше стакана.
  - Да будет так, - в последний раз провозгласил законник. - Да свершится воля Провидения сейчас и вовеки! Отныне этот мужчина и эта женщина связаны законным браком.
  Все закричали и захлопали. Поцеловаться нам, кстати, не предложили.
  - Ну вот, дело сделано, - лир Вантон, который, видно, устал держать меч, с облегчением сунул его в чьи-то руки. - Теперь можно и праздновать. Надеюсь, нас накормят вкусно. Чокнутый братец, ты действительно доволен, или мне кажется?
  - Мой имень, я никогда не устану благодарить тебя за доброту и щедрость, - сказал Дин, крепко держа мою руку.
  Безусловно, он издевался, но придраться ни к его словам, ни к тону никто бы не смог.
  - Да-да, принимаю, - согласился имень, - я действительно добр и щедр, а как же. Ты, как тебя... кто-нибудь! Разрешаю переодеть невесту. А то вид у нее отвратный, у моих гостей аппетит пропадет, чего доброго.
  Дин крепко сжал мою руку, и отпустил, успокаивающе погладив двумя пальцами.
  - Иди с Олой, любимая. Потом будем отбывать повинность за столом.
  Любимая. У меня мурашки по спине пробежали оттого, что он так сказал. Меня еще никто так не называл, никогда. А тут - ненастоящая свадьба, но у меня теперь есть муж, и я у него - любимая.
  А может, свадьба эта самая настоящая? Мой родной мир где-то там, но я-то здесь...
  Мужчины отошли, остались одни женщины. Одна из них вдруг сильно дернула за мои девичьи бусы, и они порвались и рассыпались, раскатились по полу под одобрительные возгласы и смех, некоторые девушки кинулись подбирать.
  - Пойдем, пойдем, - Ола затащила меня в маленькую боковую комнату. - Эх, что за незадача, разве так готовятся к свадьбе! Тебя бы в бане вымыть с отварами разными, и волосы были бы как шелк! Девушку к свадьбе готовить дело долгое и веселое, а тебя - нате вам, втемяшилось именю в башку!
  - Так вода горячая есть, полный чан, - сунулась к нам Кана, - может, хоть по-быстрому? Хоть не баню, а так? Волосы отмыть, и крови вон сколько...
  - А давайте! - тут же согласилась Ола. - Невеста она или кто? Эти подождут, за столом ждать не скучно будет. Ежа им под зад по воле Провидения!
  Это был почти рай: горячая вода, которую мне носили ведрами, и флакон душистого мыла. Конечно, большая деревянная бадья не самая лучшая ванна, но время ли привередничать! Я, наконец, впервые за столько дней нормально вымылась и вымыла голову, которую мне почти досуха высушили нагретыми полотенцами. Полотенца грели над жаровней, которую одолжили у кузнеца. Потом я облачилась в нарядный костюм, зеленый с шоколадным и цвета кофе с молоком, он был чистым и приятным, и мне понравилось сочетание цветов.
  - Нона тебе из именьских сундуков достала, - с улыбкой сообщила Ола. - А что ты хотела? Свадьба же.
  Вот уж от кого я не ждала щедрости. Или ей имень приказал?
  Волосы Ола мне расчесала и принялась плести, но не косой, а просто перевивала пряди между собой и уложила в конце концов узлом на затылке, закрепив шпильками. Хорошо получилось, но эту красоту тут же покрыли платком из кремового шелка. Ола плотно упаковала мне волосы под шелк, повязав платок, как замужней женщине.
  - Вот и кончились твои девичьи денечки, - сказала она, - теперь не волосами красоваться будешь, а платками. Так даже лучше, можно и шелковые носить, и бархатные, и тканые, и расшитые, и с бисером...
  - Бархатные, как же, будто она теперь знатная лира, - хихикнула Кана.
  - Это уж дела Провидения. Ну, все, готова новобрачная, пойдем, гости ждут. Ах да, вот же еще, - Ола достала из узелка и надела на меня красивые лиловые бусы, длинные, почти до пояса. Каждая бусина была исчерчена линиями.
  - Твое ожерелье. Говорящие бусины, от мужа тебе подарок, - сказала она, - я сама их читать не умею, но тут пожелания всякие, и здоровья, и счастья, и красы женской, и чтобы всегда желанной быть, да много всякого, видишь, сколько бусин. Он давно купил, меня просил сохранить. Парни такое всегда покупают задолго до того, как суженую найдут. Только не думала я, что Дину эти бусы пригодятся, а оно вон как.
  Я изобразила пальцами - почему? Ола не обратила внимания, или сделала вид.
  А выучить эту 'бусинную письменность' не легче, наверное, чем китайскую грамоту...
  
  'Повинность за столом' длилась до сумерек. Мы с Дином сидели во главе стола, рядом уселся молодой имень, его дружки тоже заняли ближние места. Длинный стол обильно заставили снедью, видимо, тем, что готовилось на обед и ужин, и мясными деликатесами из кладовой. Естественно, мне ли не знать, что никаких праздничных блюд на кухне не затевалось, что было, то и подали, включая дежурную кашу с мясом. Вина на стол наставили тоже в изобилии, в глиняных и серебряных кувшинах с длинными горлышками, а доливать кувшины можно было из бочонков, которые притащили сюда же. 'Гостей' я впервые видела, лишь на другом конце стола мелькали иногда знакомые лица. И уж точно не было никого из тех, кого я сама пожелала бы видеть на своей свадьбе, даже на такой бутафорской. Служанки, с которыми я иногда вместе завтракала, приносили блюда и забирали грязную посуду, и при этом разглядывали меня во все глаза, как нечто невиданное. Я надеялась, что хотя бы Ола будет рядом, как участник свадебной церемонии, но она тоже ушла, ободряюще похлопав меня по плечу.
  Сначала нам провозглашали здравицы, причем в витиеватых, явно ритуальных выражениях, и выкрикивали пожелания супружеского счастья, это перемежалось издевательским гоготом. Потом пожелания прекратились, о нас гости как будто забыли, просто ели и пили, а еще позднее, я бы сказала, жрали и напивались. Впрочем, к этому времени многие уже ушли из-за стола. Молодой имень не ушел, но он уснул, удобно пристроив голову на перевернутой миске. Век бы его больше не видеть.
  Дин сразу, как только я пришла за стол, взял меня за руку и не отпускал. Шепнул:
  - Не пугайся этого зверинца.
  Я в ответ слабо усмехнулась. Постараюсь, конечно.
  Есть я не могла, Дину тоже, похоже, кусок не лез в горло. Вместо вина нам в высокие серебряные стаканы налили простую воду, вот её я выпила. И откровенно маялась: ну когда же, когда можно будет улизнуть?
  Наконец - о, счастье! - Ола откуда-то появилась и шепнула:
  - Ну, пойдем, девочка, пора тебе готовиться стать молодой лирой.
  Дин больно сжал мою руку, взглянул хмуро.
  - Тетушка Ола...
  - Да погоди ты беспокоиться, рано еще. Потом вот не зевай. Пойдем, говорю, девочка, - она взяла меня за руку и повела за собой, как маленькую.
  В этом крыле я вообще бывала редко, а в этих комнатах - никогда. Их было несколько, одна за другой, анфиладой. В первой, смой большой, стояла вполне широкая кровать, хоть и поуже стандартной 'двуспалки', застеленная желтовато-белым бельем, с вышивкой и кружевом, с кучей подушек разных размеров, тут же лежала ночная сорочка, тоже с кружевом. У одной из стен - ряд сундуков с резными крышками, у другой - некий гибрид камода и шкафа размером в полстены и полки с книгами. Стол, на нем письменный прибор. На табурете - большой таз с горячей водой. Ничего похожего на каморку для слуг. Правда, на самом деле я понятия не имела, какие тут у слуг 'каморки' и как жили те же экономка и тетушка Ола - не последние ведь люди в замке. Наверняка кто-то рангом повыше и с удобствами размещался, но в основном здешняя прислуга обитала в самых что ни есть спартанских условиях.
  - Вот ты и у себя, милая. Это комнаты твоего мужа, теперь и твои, значит, - прояснила сомнения Ола. - А если чего не хватает, потом обзаведешься. Имень с мужем твоим строг бывает, это верно, но так-то ничего ему не жалеет.
  Это комнаты Дина. Ничего себе. И чего мне тут может не хватить, если до сих пор вроде должно было хватать просто места на лавке?
  А на окнах - решетки. Я невольно поежилась. Такие грубые, самые простые решетки. Но тут кстати вспомнилось, что все окна первого этажа забраны этими самыми решетками. Тогда ладно. В остальном тут достаточно уютно и вовсе не бедно.
  Я видела Дина в клетке, потом он с моей помощью приходил в себя после порки, и Нилла говорила, что его запирали в зверинце, чтобы не сбежал. Я ведь тогда решила, что Дин тут - никто, грязь под ногами. Говоря иначе - индивидуум с крайне низким социальным положением. А позже почему-то оказывается, что его положение вовсе не низкое. Не понятно.
  - Имень о нем заботится. Вместе на охоту ездят иногда. Вот как он к свадьбе вашей отнесется, и думать боюсь. Совсем, видно, молодому именю разум прищемило. Ну да он, Ван, давно дома не живет, бывает наездами, так что не все понимает просто. Он мальчик неплохой, ты на него сильно не злись, вам, видно, долго еще знать друг дружку. Ван здесь хозяином будет, а Дин к этому замку привязан, никуда ему отсюда не деться, я думаю. Понимаешь?
  Я кивала, хотя куда там понимать. Просто слушала, понимать было сложно. Почему Дин привязан к замку? В чем дело, простите?..
  Мне хотелось бы пояснений, но Ола сменила тему, заговорила про барчука, заодно расстегивая пуговки на моем жилете и побуждая раздеваться.
  - А оттого все беды, что молодого именя, бедолагу, никак не женят. Помолвили его, с кем отец решил, да невеста еще маленькая была. Давай, давай, милая. Ох, затянула же ты юбку! Развяжешь, или шпилькой поддеть? Сорочку сюда клади. Невеста - ленна Нивита Клайя, сирота и одна была у отца, всему наследница, значит. Очень выгодный брак, очень, слов нет. Это и замок Клай нашему Вану достанется, и земель - края не видно. Женится, и сразу именем станет в Клае, а потом и Кер под его рукой будет. Ради такого можно и подождать. Но ей уже шестнадцать, будущим летом еще одна свадьба будет в Кере. Глядишь, при жене и остепенится.
  Я только вздохнула. Ола пыталась объяснить, что у парня спермотоксикоз? И что, мне надо преисполниться сочувствием? Поняв, наверное, по выражению моего лица, что от сочувствия я по-прежнему далека, Ола добавила:
  - Ему тогда семнадцать было. Девушку одну любил, из именьской семьи. Всем подходили друг дружке. Хотел помолвки с ней, да отец не позволил, ради будущего родства с Клаями. Её тогда же замуж выдали, уже двоих детей растит. Семь лет с тех пор прошло, а свадьба у Вана только будущим летом, мать невесты и слышать не хотела, чтобы раньше. Оно и правильно, о здоровье дочки печется, кому же еще, как не ей.
  Верно, это кое-что объясняло. Папаша-имень, получается, гад порядочный, обоих старших детей одинаково 'нагнул' с личной жизнью. Ленна Дана сбежала от нежеланной свадьбы, ее брат куролесит, плодя бастарда за бастардом и почему-то зля этим папашу. Но... Предположим, я поняла, что и почему. Но градус моего сочувствия все равно был крайне низок. Потому что точно знаю: даже если тебя обидели, это не повод становиться свиньей.
  - Главное, не допустить, чтобы лир Ван до тебя добрался, до того, как имень вернется. Дин ему такую обиду вовек не простит. Тогда плохо будет. А так... глядишь, и наладится. Отец ему разум вправит, он может. Я поэтому Вану капельку кое-чего в вино добавила, поспит подольше, - она мне подмигнула.
  Ох и Ола! Последняя новость меня просто потрясла - приятно потрясла. Что козла-барчука пока можно не бояться, я и так уже поняла. Но узнать, что это неслучайно - неожиданно, да...
  Ола сама аккуратно сложила мою одежду, подала полотенце, когда я вымылась, и помогла влезть в сорочку, потом распутала ею же сооруженную прическу и расчесала мне волосы, заплела их в две косы.
  На сундуке лежала плеть, сплетенная из цветных кожаных полос. Не та, что я видела у Дина днем, та была длиннее и других цветов. У него их много, наверное, этих плеток - любимые игрушки.
  Дедушка ленны писал, что каждый знатный мужчина тут мастер меча. Дин не знатный и ему не полагается меч, поэтому он мастер плетки. Возможно, это бывает круче, потому что плеть длиннее... а впрочем, я не знаю. Зависит от мастера?..
  Я взяла плеть, развернула. Погладила. Сплетено красиво...
  Что же, теперь мне придется регулярно выхаживать мужа после воспитательных процедур именя Кера? На законном основании, так сказать. Конечно, если не удастся сбежать домой.
  Нет, с этим придется что-то делать.
  Ола подошла, заглянула мне через плечо. Кажется, наши мысли текли синхронно.
  - Про него думаешь? - она вздохнула. - Женился он. Может, теперь спокойнее станет, умнее. И хитрее. Вану тоже попадало, но редко. Он хитрее. А Дин... это все непокорность его. Имень в своем праве. Чтобы хоть так от него послушания добиться. Имень добрый человек. И знаешь, что? Дина он никогда сам не бил. Это всегда лир Гарт, управляющий, распоряжался, а именя при этом и в замке не было, вот как сейчас. А твой... он каждый раз прекрасно знал, на что шел, поняла? Вот увидишь, вернется имень, они на охоту месте поедут. А еще знаешь что? - она отвела глаза. - Говорят, он сын ниберийской ведьмы. Слышала, небось? Так вот, ниберийка, если узнает, что сына обижают, ох как наказать может. Их лучше не сердить. Хоть они и не растят сами своих мальчишек, все равно их оберегают. Может, в этом все дело? Боится имень рассердить свою ниберийку.
  Ох, и ерунду она говорила! Что, имень Дина сам только по головке гладит, а наказывает чужими руками, чтобы мамашу его не злить? Ниберийские ведьмы такие глупые, не поймут что к чему? Впрочем, Ола и сама улыбалась. Шутила, что ли?
  Чтобы точно не сердить мамашу-ниберийку, Дина могли бы вообще не трогать.
  Может быть, я потом пойму, что тут к чему.
  - Ладно, хватит болтать, муж твой скоро явится! - Ола всплеснула руками. - Доброй вам ночи, и не забудьте хорошо запереть дверь!
  Таз с водой она унесла с собой. А я присела на кровать и стала ждать. Законного мужа, вот так вот. Между тем, в душе у меня царил хаос: хотелось поскорее увидеть Дина, но я вовсе не чувствовала себя новобрачной, слишком испереживалась за день и совершенно не желала никакой брачной ночи. И вообще, так замуж выходить - это не считается!
  Ничего, он придет, и мы... что-нибудь решим.
  Он скоро пришел. Задвинул запор на двери, приблизился ко мне, как-то неловко улыбнулся.
  - Все в порядке? Ты очень огорчена, что так вышло?
  Я качнула головой - нет, конечно нет.
  А он сам? Он ведь этого хотел. Теперь я по праву ему принадлежу, я его жена...
  На самом деле, огорчена ли я? Да, наверное. Я ведь тут жить и детей растить не собиралась. По крайней мере, пока не буду совершенно убеждена, что иного выхода нет совсем. И я не хотела бы обманывать Дина.
  Он погладил меня пальцем по щеке, тронув выбившуюся прядку.
  - Не огорчайся. Если я буду рядом, то точно смогу тебя защитить. Мне так хочется.
  И опять эта улыбка, которая словно царапала мне душу...
  Я кивнула. Спасибо, Дин.
  - Теперь это возможно, ты моя жена, - продолжал он. - Получилось как лучше. Я поначалу и надеяться не мог, что так повезет. Тебя отдали мне, а могли бы другого кого выбрать, раз уж решили тебя замуж... Повезло. А меня не бойся. Мне от тебя насильно ничего не надо.
  Я бы сказала - спасибо, Дин, что выручил! Тогда я тоже рада, что так удачно вышло!
  Я была не рада. Все запуталось.
  Нас поженили в качестве издевательства, дурачка и дурочку - еще бы, как смешно. Лир Вантон, видимо, не мог упустить возможность сделать пакость ненавистному братцу-бастарду, заодно освободившись от мифических, придуманных экономкой обязательств. Насильно связал кровного брата с тупой и немой девкой - ах, как весело! Они же, братья, друг друга ненавидят, как тут не повеселиться? А экономка с Дином живо сообразили, что из этого можно извлечь. Или Дин первый сообразил? Без разницы, главное, что молодой имень угодил во все ловушки. Если бы Нона его не настращала выдуманными неприятностями, он не додумался бы до свадьбы. Если бы не свадьба, чем бы он занимался сегодня, когда делать нечего? Наверное, захотел бы пощупать меня немедленно, и не представляю, как бы я этого избежала. Если только совершенно случайно не удалось бы прибить его чем-нибудь тяжелым. И это - крайне плохой вариант развития событий.
  - Нас должны оставить в спальне хоть ненадолго, иначе не по закону. Наверное, за тобой скоро придут. Кто-нибудь да вспомнит, что надо выслужиться перед Ваном. Но не бойся. Сам Ван дрыхнет, так что не станут настаивать. Уйдут. А завтра придумаем что-нибудь, поняла?
  Я поняла. Недаром Ола напоминала - заприте дверь! Но пока мы тут одни, а дверь заперта, тяжелая дверь из толстых досок, и задвижка такая надежная на вид, кованая. Мы - одни...
  Я приподнялась на цыпочки и поцеловала Дина в щеку. Дин тут же притянул меня к себе и впился в губы жадным поцелуем, так, что я перестала дышать и, кажется, разум потеряла почти сразу. Но он отстранился до обидного быстро, взял мое лицо в ладони.
  - Дальше - когда сама захочешь. Не жди, что я сам решу быть тебе мужем. Первый шаг сделаешь сама. Договорились?
  Я кивнула.
  Я уже хотела. По крайней мере, ласки, объятий, поцелуев. И это странно, после нашей ненормальной свадьбы и всего, что сегодня было, еще чего-то такого хотеть. Но это, наверное, был просто стресс...
  Дин отвернулся, снял свой потертый кожаный жилет, бросил рядом с моей одеждой. Переложил плеть, достал из сундука меч и пару ножей. Ножи сунул за пояс и за голенище сапога, меч прикрыл сдернутой с кровати подушкой. Искоса глянул на меня и посоветовал:
  - Приляг. Ты же устала?
  Я только мотнула головой. Устала, не устала, все равно ведь не усну.
  В дверь тихонько постучали. Мы замерли.
  - Отвори, это я, - донесся голос экономки.
  Дин отодвинул засов. Экономка зашла с подносом, поставила его на стол.
  - Проголодались небось, вот, перекусите.
  -Спасибо тебе, Нона. От нас. И за то... тоже.
  Она усмехнулась, мазнула по мне неласковым взглядом.
  - На здоровье. Хоть бы не каяться потом. Ты ум потерял, а я по глупости тебе потворствую.
  - Да хорошо все. Не будешь каяться, не бойся, - Дин улыбнулся.
  - Да, может, все к лучшему. У тебя в голове меньше ветра станет, женился ведь, как-никак.
  - Правильно, Нона, я тоже так думаю... - сразу согласился Дин.
  - Ну да, я и говорю, - она хмыкнула, - она у тебя не сильно дура, ужиться можно. Верно?
  Я стояла в одной сорочке, скрестив на груди руки, молчала и слушала, стараясь выглядеть безучастной.
  - Хоть понимаешь, что неладно с твоей женушкой? - она подошла, бесцеремонно взяла мою руку, развернула ладонью вверх. - Это только тут она ручки попортила. Когда я ее впервые увидела, они такие были, маленькие да мягкие! Знатная ленна, княжеская дочь, право слово. У нашей Даны и то ручки больше и крепче. Сначала я решила, это потому, что полудурка, простых вещей не смыслит, не хотела брать. И не взяла бы, да мельник все уже с именем решил. А она вроде не больно и дурная. Вот и думай!
  - Ладно, Нона, ты не беспокойся. Подумаю, успею еще, будет время, - сказал Дин примирительно, - сегодня у нас свадебная ночь, а ты велишь думать о чем-то.
  Экономка махнула рукой.
  - Да уж, как мужчинам думать в свадебную ночь, когда и во все прочие им думается не тем, чем следует!
  - Не серди Провидение такими поклепами, Нона, - тут же отозвался Дин весело.
  - Ладно-ладно, - вздохнула она, - и вот тебе новость: лиру Гарту вестник письмо привез, что имень будет завтра. С ленной Даной. Все уладилось, по воле Провидения, хвала ему вечная. Дана больна, потому маг-лекарь с ними едет, чтобы к свадьбе ее поправить. Так что ты, главное, ночью жену побереги, а потом бояться нечего. Подольше не выходите, сам знаешь, молодоженов поутру не будят. Все, все, сладкой ночи вам! - и она быстро ушла, ни на кого больше и не взглянув.
  Я присела на кровать, обхватив себя руками, озноб по телу прошел. Не сбежала, значит, ленна Дана. Ее привезут и будут караулить пуще прежнего, чтобы выдать замуж и отправить в Андер. А я, конечно, теперь останусь тут, при любом раскладе. Я замужем.
  - Хорошая новость, - сказал Дин спокойно. - Для нас - хорошая. А ты и правда странная. Как может девка не знать, что невесте делать на свадьбе, куда руку класть. Это самые малявки уже знают, а ты словно понятия не имела. Тебя что, всю жизнь взаперти держали где-то?
  Я не сразу поняла, о чем он спросил. Качнула головой - нет...
  Тут мы услышали, как залаял Фор, потом он зло взвизгнул и просто залился лаем. И голоса доносились, нетрезвые, наглые, и какое-то железное бряцанье. Я не заметила, как прижалась к Дину, но он толкнул меня к кровати, и плеть скользнула в его руку, как живая змея - я даже моргнула, не веря глазам. Но нет, это была просто плеть. Не самая длинная.
  - Эй, жених, открывай! И не вздумай девку испортить раньше времени!
  - Да уже испортил, небось? Торопился? Эй, ты успел? - и пинок в дверь.
  Дин, кажется, внимательно слушал. А они колотили в дверь, руками, ногами. Я глупо надеялась, что, может, найдется кому их одернуть, тут же все-таки не пустыня, поблизости люди есть!
  Как же. В конкретно этой части замка, похоже, была именно пустыня безлюдная.
  - Недоумок, тебе наследный имень приказывает открыть дверь!
  - А может, ему укоротить что-нибудь? Раз он такой торопливый?
  - Думаешь, Ван будет в обиде? Не все равно ему, что ли?
  У Дина затвердели скулы.
  - Все, довольно их слушать, - он отступил от двери на несколько шагов.
  Я замерла, захотелось прыгнуть, повиснуть на его шее, чтобы помешать, чтобы не рисковал, не ввязывался в драку, еще не хватало! Там же все - благородные господа, что б их!
  - Сиди тихо, - велел он.
  Сам еще помедлил, прислушиваясь, потом легонько взмахнул плетью, и кончик ее быстро отодвинул запор. Со стуком, как выстрелил.
  Тут же кто-то ввалился, выставляя перед собой меч, и сразу с воплем выскочил, потому что плеть-змея нырнула куда-то под меч, не задев железа, и ужалила. И тут же змея словно утащила за собой Дина, и дверь захлопнулась. Я впилась зубами в ладонь...
  До меня доносились стук, крики, потом все стихло, и Дин вернулся.
  - Испугалась? - он бросил плеть в ногах кровати, обнял меня. - не бойся. Все уже. Всего-то четверо пьяных, и похвалиться стыдно. Трезвых в помощь постеснялись взять, - он прижался щекой с моей щеке.
  Простая такая ласка, а приятно как...
  - Я их каждого сзади ниже поясов приложил, - шепнул он мне, - завтра будут вспоминать, откуда взялось.
  Я прыснула. Ничего, пусть вспоминают!
  Мы целовались. Он целовал меня сам, крепко, требовательно. И выдохнул мне в ухо:
  - Моя. Никому не отдам.
  А меня опять раздирало надвое. Одна половина соглашалась - не отдавай, другая...
  Мне нужно в Андер. К волшебнику. Домой мне нужно!
  Наверное, я пожалею потом...
  Дин подхватил меня на руки, донес до кровати, положил.
  - Спи давай. Все хорошо. А я пока чем-нибудь займусь.
  
  
  Глава 8. Новые обстоятельства
  
  На следующий день, ближе к полудню, мы с Дином в толпе других замковых жителей встречали именя. Посреди площади садились рухи с наездниками - несколько десятков, не спеша, по очереди. Зрелище захватывало: птицы стаей кружились над замком, посадкой руководил стражник с ярко-оранжевым флажком в руке, взмах флажка - и четыре-пять птиц устремлялись вниз, наездники слезали, и ковыляющих птиц отводили в сторону, чтобы дать место следующим. Почти все наездники были мужчинами, красиво одетыми, вооруженными и заносчивыми на вид, все в кожаных шапках, закрывающих уши, и с мечами за спинами, в ножнах. Даже я поняла, почему так: ножны у пояса, наверное, мешали бы и наезднику и птице. Но женщины тоже были, в основном они сидели позади мужчин, лишь некоторые правили рухами самостоятельно.
  Дин нагнулся к моему уху:
  - Вон тот - наш имень.
  Широкоплечий мужчина в зеленом только что слез с седла. Его птица тоже была большой, широкогрудой, с широкими мощными лапами.
  Имень Кер. Мой хозяин.
  Он сдернул с головы шапку, украшенную золотыми бляхами, и его седые волосы сразу разметал ветер. Тут же я забыла про хозяина, потому что увидела, как спрыгнувший со следующей птицы молодой человек почтительно снял с седла ленну Дану. Она казалась маленькой, бледной и зябко куталась в плащ. Дана больна, так сказала экономка. Нет, ленна не выглядела более нездоровой, чем последние дни, она была более безучастной, я бы даже сказала - безжизненной.
  - Демоны! Что это с ней? - Дин больно стиснул мою руку.
  Я смотрела на Дану и не заметила, что имень обратил внимание на нас с Дином. Точнее, скорее на меня. Несколько широких шагов, и он уже рядом.
  - Поклонись, - шепнул мне Дин.
  Я поспешно поклонилась, прижав к груди правую руку - как полагалось. Научилась уже. Выпрямилась, чувствуя, как сердце заколотилось под ладонью.
  - Лира? - имень недоуменно меня рассматривал. - Ты моя свояченица из Вельда, о которой писал князь?
  - Это моя жена, мой имень, - сказал Дин четко, - она не из Вельда. Мы поженились согласно воле лира Вана, - добавил он, потому что имень недоуменно заморгал.
  - Что ты сказал?! Нона! - оглядываясь, гаркнул имень, и вид его не предвещал ничего хорошего.
  Подскочила экономка и, встав на цыпочки, зашептала что-то хозяину на ухо, тот слушал и явно не хотел понимать.
  - Полудурка? - повторил он, теперь разглядывая меня с брезгливостью. - Племянница мельника?.. Она?.. Вы выдали ее за Дина? Пусть она полудурка, но ты, Нона, хуже! Куда ты смотрела, безмозглая женщина?!
  Видно, бедная Нона не кокетничала, твердя лиру Вантону, что за его поведение достанется ей.
  - Она моя, отец, - вдруг громко объявила Дана, которая, оказывается, шла за именем след в след. - Она моя, я забрала ее себе! И не обижайте ее, и Дина тоже не обижайте!
  Вопреки моим ожиданиям, гнев тут же исчез с лица именя Кера.
  - Хорошо, милая, - сказал он мягко. - Поговорим потом, - и, тяжело поглядев на Дина, резко отвернулся от нас и направился куда шел, то есть к дверям в главный зал. Дочь последовала за ним.
  Мы с Дином переглянулись. Он усмехнулся:
  - А я ожидал худшего. Ладно, идем на кухню, поедим. За именьский стол меня что-то не тянет сегодня. А про работу пока даже не думай. Мы новобрачные.
  Я это отметила про себя: за именьский стол Дин не хочет, но, вероятно, ему там не очень удивятся. То есть, его отношения с именем действительно так похожи на родственные? Или на что они похожи? Скоро узнаем.
  В кухне, как обычно, кипела работа. Я заметила, что появилось много незнакомых женщин, видно, нанятых только что, одна из них драила песком котел. Ола нам обрадовалась, тут же выставила на стол травник с медом и теплые пирожки. А моего мужа, кстати, она встречала, как любимого родственника.
  - Вот, эти как ты любишь, с яйцом и зеленью, - она подкладывала ему пирожки порумяней. - Так и знала, что сюда придете завтракать, что вам в большом зале делать? Только давиться. Нет там сейчас радости. То ли дело мои пирожки. Спалось-то так, сладко? - они хитро подмигнула.
  - Как же иначе? - хмыкнул Дин.
  Я только опустила глаза. Спалось нам и впрямь замечательно. Впервые здесь я проснулась не вслед за рассветом, а когда солнце уже довольно высоко поднялось. Дин спал рядом, одетый, на другом краю кровати, и даже улыбался чему-то во сне, а между нами лежал меч, накануне извлеченный из сундука. Я чуть не оцарапала руку о его острый край и возжелала немедленно разбудить так называемого супруга и сообщить ему, что думаю об этой дурости - класть в постель такие вещи! Что, скажите, он этим даёт мне понять? Что со мной не спит и пока не собирается? Так сказал же словами. Я поняла. Зачем нам железки острые в постели?
  Я тогда не очень почтительно отправила меч под кровать, повернулась к Дину спиной и снова задремала...
  Вбежала служанка, и, брякнув на стол пустой поднос, воскликнула:
  - Ох, что в зале делается! Ленна Дана посуду бьет. Первую чашку чуть об голову лира Вана не разгрохала. Кричит, как он смел выдавать замуж её служанку, и вообще, что он себе позволяет! А маг, в черном весь, и говорит именю, что это хороший знак, дескать, благородной ленне становится лучше. А имень кивает и улыбается. А лир Ван... он убежал сразу...
  Сообщение развеселило всю кухню,
  - И впрямь, зачем ему голова, и так, небось, болит после вчерашнего, - давясь хохотом, буркнула Кана, вытирая слезинку в уголке глаза.
  - И хорошо, - сказала Вильна, - а то, бедняжка, слезла с седла вовсе никакая. У меня сердце дрогнуло, испугалась, что это с ней? Оказывается, полный порядок!
  Собственно, я порадовалась тому же.
  - И то, - поддержали Вильну, - пусть папаше на прощанье побольше тарелок расколотит!
  Я посмеялась со всеми, потому что сама бы охотно расколотила что-нибудь о красивую физиономию молодого именя. И опять подумала, что это все же странно. В нашем мире, кажется, даже знатную леди приструнили бы так или иначе, и сейчас, и в прошлом.
  - Смеетесь. А вот станет наша ленна тещей короля! Ладно, будущего... - бросил кто-то.
  - Да хоть бы и настоящего. Кто знает, сколько у него жен будет?
  - Да, кто же станет сердить будущую тещу короля?
  - Пока что ни одной жены у него нет...
  - Дай Провидение королю хорошую жену, а нам всем мир и процветание!
  - Ой, а ну как снова корону не наденет?
  Разговор сменил направление. Неудивительно, последнее время все разговоры сводились к несчастному королю и его злополучной короне...
  - А еще... ой, тетушка Ола, ленна велела, чтобы ей сей же час принесли пирогов с мясом, с сыром, и травника погорячее, и жаркого с зеленью, как она любит, и чтобы принесла все Камита, - сказала служанка.
  - О, вот как? Надо же! Это хорошо, это я сейчас живо соберу, - Ола тут же захлопотала, нагружая поднос снедью.
  - Наконец-то! Поняла девка, что ни к чему княжеской невесте костями греметь, - ввернул кто-то.
  - Ага, зачем ей теперь голодать-то...
  - А я знаю, как было, - заявила девчушка, что пришла в кухню сразу после нас и до сих пор сидела молчком, - моя сестра служанка лиры Виты, той, что ленну нашу сопровождала, она рассказала.
  - Ишь, и когда болтать успевают, - заметила Ола, однако все заинтересованно притихли.
  Девочка смутилась, но стала рассказывать:
  - Ленну люди князя поймали. С этим, её женихом-именем, они уже к законнику собрались, чтобы пожениться. А князь своей властью объявил, что их брак запрещает, и жениху другую невесту предложил, наследницу. Тот и согласился, прямо при ленне, так и сказал, раз уж любимую нельзя, то он за честь почтет исполнить волю своего князя. Что же ему, теперь не жениться, что ли?
  - Вот ведь! - всплеснула руками Ола. - А дальше?
  - Ленне велели клятву принести, что она больше не станет противиться браку, и вообще, не пойдет против воли отца до самой свадьбы. А она заявила, что такую клятву даст, если князь на один вопрос ответит... - девочка смутилась и замолчала.
  - Ладно, - решила Ола, - незачем нам чужие секреты. Поболтали, и хватит. А ну-ка, все за дело!
  Я допила свой травник и встала.
  - С тобой пойду, - сказал, тоже поднимаясь, Дин. - Повидаю Дану.
  И тут в дверь заглянул незнакомый стражник, крикнул:
  - Имень требует к себе полудурку Камиту! Немедленно!
  Я замерла.
  - Камиту, - резко поправил Дин. - Просто Камиту. Или лиру Камиту. Повтори.
  - Лиру Камиту, - стражник спорить не стал, даже поклонился, правда, несколько издевательски, - просит к себе имень.
  - Пойдем, Камита, имень не должен ждать, - сказал Дин ровно.
  - Тебя не звали! - возразил стражник.
  - Тебя забыли спросить. Моя жена без меня никуда не пойдет.
  Я шла за Дином по коридорам и лестницам, а за нами топал стражник. Когда пришли, тот опять загородил Дину дорогу, и, пожалуй, могла бы возникнуть перебранка, а то и свалка, но как раз выглянул сам имень.
  - Пусти его, - велел он, и стражник отступил.
  Мы вошли.
  - Зря беспокоишься, - попенял имень Дину. - Это маг-лекарь, хочу, чтобы он взглянул на твою э... супругу.
  Имень был недоволен, это я поняла сразу. Точнее, он был очень недоволен, и на меня взглянул так, словно охотно придушил бы прямо сейчас. Но держался он подчеркнуто ровно.
  Стоящий у стола высокий худой молодой человек в черном, с круглым серебристым медальоном на груди, и был, видимо, магом-лекарем. А на скамье у стены сидела экономка Нона. Мне указали на стул возле стола, неудобный, с высокой прямой спинкой, маг сел напротив.
  - Я сначала осмотрю тебя, лира, - сказал маг. - Не беспокойся, это не страшно, ты ничего не почувствуешь, - сам же уставился в стеклянный кубик, лежавший на столе строго посередине между нами.
  То, что меня называли лирой, казалось странно и как-то неправильно. А кубик...
  Кубик как кубик, прозрачный, со стороной примерно сантиметров семь. И да, я ничего не чувствовала... кроме тяжелого взгляда именя, но это можно отнести к моим фантазиям, конечно.
  - Скажи, господин маг, ты можешь определить ее происхождение? Ты говорил, что долгие годы провел в Вельде. Разве она не похожа на вельдку? Я видел девок из семьи мельника, так вот, с ней - ничего общего. Что скажешь?
  Вот, и имень меня раскусил. А мельник, идиот недальновидный, решил так просто обвести всех вокруг пальца. Впрочем, он рассчитывал, что я не буду на виду... хотя, с чего бы ему на это рассчитывать? Так или иначе, мельника мне было не жалко...
  Маг отвечал вдумчиво, не спеша.
   -Мой имень, женщин, внешне подобных этой, действительно много в Вельде. Но я видел таких и не в Вельде, а в Вельде встречаются и другие, невысокие и темноволосые. Ты упоминал, что эта лира лишь племянница мельника? Она ведь могла уродиться и в какую-нибудь дальнюю родню, так бывает, - он изрек это, уставившись в свой кубик и даже не моргая.
  - Ты не ответил на вопрос, маг, - рявкнул имень.
  - О, прошу простить. Нет, я не могу определить происхождение этой лиры, потому что мои магические возможности слабы. Для этого нужны более сложные процедуры, мой имень. Вот мой учитель, благородный Мун, смог бы, правда, с некоторыми ограничениями.
  Я даже вздрогнула. Благородный Мун? Гвент Мун? Уж что-что, но имя моего волшбника из Андера я помнила очень хорошо.
  Маг повернул кубик и стал смотреть в другую грань, потом снова повернул. Я всерьез засомневалась, скажет ли он что-то дельное. Мало ли шарлатанов?
  - Эта лира вполне здоровая женщина, мой имень, - изрек маг наконец-то, - если не считать того, что она заклята.
  - Что?! - хором воскликнули имень и Дин, а Нона, которая до сих пор смотрела куда-то в окно, впилась в меня глазами.
  Я похолодела. Он увидел?..
  Мамочки мои. Он снимет сейчас проклятое заклятье, и я смогу разговаривать? Наконец-то.
  И мне придется что-то говорить вот конкретно этим людям, но что?
  Только не правду. Ведь правду именю, Ноне и этому магу рассказать я не смогу, не настолько им доверяю. Если они узнают, что я невесть кто из леса, тоже за какую-нибудь таю примут, или как там звали ту нечисть. Нет, мне придется врать. Или молчать. А удастся ли это - при маге?..
  - Точнее, я бы сказал, что она заклята дважды, мой имень, - поправился маг. - Первый раз очень давно, наверняка ещё в раннем в детстве. Впрочем, не уверен, что это заклятье. Возможно, недолеченная болезнь. Ты упоминал, что лира э... несколько ущербна? Возможно, это оно и есть. Увы, точнее сказать не могу.
  Что ж, обычные глупости. Наверное, все гадалки и экстрасенсы бормочут такое клиентам. Он шарлатан.
  - Вот во втором я не сомневаюсь, - продолжал маг. - Заклятье, наложенное меньше полной луны назад. Это запрещенное синее заклятье, простое, но весьма сильное. Здоровью никоим образом не вредит - естественно, кроме той его части, на которую направлено.
  Я медленно вдохнула и выдохнула. Получается, не шарлатан?..
  - Что за чушь? Поясни, господин маг, - раздраженно шевельнул бровями имень.
  - Ну как же. Синее заклятье, мой имень. По утверждению моего учителя, благородного Муна, ставится даже на тех, кто имеет природную устойчивость к так называемой классической магии. Особые магические приемы, невозможные без специальных знаний, однако, как считается, несложные для посвященных. Абсолютно противозаконные, в основном и используются для мелких преступных действий. Ненаправленные, поэтому изготавливаются большими партиями. Однако, должен заметить... - тут маг смутился, - иногда это заклинания используются в медицинских целях, и интересах больного и его близких, и на это даже есть разрешение Магического Совета. Эти заклятья весьма дороги в Андере, но я слышал, что в приграничных княжествах все проще... и дешевле.
  - Позволь мне уточнить суть, господин маг, - вмешался Дин, - что именно делают с человеком такие заклятья? Ты сказал, что они бывают направлены на какую-то часть здоровья - это как?..
  - Э... господин мой, я имел в виду, что здоровье теряется незначительно. Немота, слепота, глухота, хромота, онемение одной из рук... вот и все, пожалуй. За более сильные заклятья могут крайне серьезно наказать, поэтому мало кто рискует делать их на продажу.
  Тут я решила, что он, пожалуй, дурак: назвать немоту, слепоту и глухоту незначительной потерей здоровья?!
  - Значит, немота, - подвел итог имень. - Хм. Но зачем?
  Дин подошел, присел передо мной на корточки и взял за руки.
  - Камита, это все так? Ты могла разговаривать всего лишь месяц назад, до этого заклятья?
  Я осторожно кивнула.
  - Я лишь предположу, мой имень, - снова заговорил маг-лекарь, - эта женщина с детства ущербна, такие иногда впадают в, так сказать, болезненные состояния. Может, она говорила слишком много и слишком громко? Такое бывает. Некоторые становятся буйными. Тогда подобные воздействия оправданы, они успокаивают и оздоравливают.
  Дин зло взглянул на мага.
  - Так сними к демонам это заклятье, господин маг, и увидим, - усмехнулся имень.
  - Я не могу, мой имень. Оно не снимется извне! - замахал руками маг. - Я рискую своими воздействиями покалечить или даже убить эту лиру, но вряд ли сниму заклятье. Зато оно снимется само... когда-нибудь. Вечные синие заклинания не изготовляют, вероятно, это невозможно. Да и наказание, опять же...
  Приехали.
  Я даже застонала сквозь зубы. Как же долго мы добирались до главного!
  Дин гладил мои руки.
  - Я всё из мельника вытрясу, - шепнул он мне, - это же он, да? Он пожалеет...
  Это утешало, но совсем немного.
  Когда-нибудь заклятье снимется само. Когда-нибудь... это сколько, полгода, год, два? Больше? Заклятье - синее! Что за маразм?! Впрочем, пусть хоть зеленое...
  В глазах именя ещё больше сгустился сумрак, зато Нона - вот та, кажется, теперь поглядывала на меня сочувственно.
  - Мой учитель, благородный Гвент Мун, одно время изучал синие заклятья, - сказал маг-лекарь, - возможно, вам стоило бы показать эту лиру ему, мой имень. Он в настоящее время в Вельде, по особому приказу королевы. Ему, кстати, три года запрещено бывать при королевском дворе.
  - Я слышал, высший маг Мун нынче в немилости, значит, так и есть? - уточнил имень задумчиво.
  - Э... я не смею судить об этом, мой имень. Так ты... обратишься к нему?
  - Срочности никакой, верно? Ведь благородный Мун не сможет снять заклятье? Ты утверждаешь, господин маг, что эта женщина более или менее здорова и вреда причинить не способна? То есть, на ней нет никакой злой магии?
  - Уверен, мой имень.
  - Ну и хорошо. Нона! Исправляй свои ошибки. Отвезешь эту... супругу Дина в обитель Тесс, побудешь с ней там, сколько нужно, потом привезешь обратно. Так же, как Дану когда-то. И сойдет. И впрямь, полудурка-мельничиха - чем не идеальная жена. Мы все обсудили, тебе ведь понятно?
  - Да, мой имень, - вздохнула экономка. - Я сделаю.
  Вроде ничего особенно плохого никто не сказал, и не такое слыхали, а на душе у меня заскребли кошки
  - Но зачем туда ехать? - воскликнул недовольно Дин.
  - Почему ты всегда, абсолютно всегда противишься мне, мальчишка? - вспыхнул вдруг имень, так, что мне захотелось заслонить собой Дина.
  Необъяснимо, но - захотелось.
  -Противишься, не разобравшись толком, - добавил имень уже мягче. - Тесс лекарская обитель, всего лишь. Я отправлял туда Дану, чтобы увериться в её женском здоровье перед замужеством, это важно, как ты понимаешь. Твоя жена пробудет там пару дней и вернется праздновать с нами свадьбу Даны.
  - Лекарки могут снимать заклятья?
  - Вот и поглядим, могут или нет! Полагаю, что хуже не будет. Понял? Поскучаешь немного и получишь жену более здоровую, чем отпустил!
  - Я поеду с ней.
  - Не надоедай мне глупостями. Туда не допускают мужчин. Да, Нона? Скажи ему!
  - Да, да, Дин, не допускают! - закивала экономка.
  - Надеюсь, хоть теперь, женившись, ты станешь разумнее. Да, Дин? - голос именя совсем помягчел, но... что-то в нем было... странное.
  - Да, мой имень, - нехотя согласился Дин.
  И тот махнул рукой, отпуская нас. За дверью Дин обнял меня, прижал к себе, сказал тихонько:
  - Мы еще поглядим.
  Мне хотелось бы поверить. Только кто нас собирается спрашивать, как быть и что делать? За нас уже что-то решили... понять бы, что. Зачем мне лекарская обитель? Проверить здоровье? Да зачем именю мое здоровье? Нет, именю я не верила, совсем.
  Я вывернулась из объятий Дина и потянула его за собой, к ленне Дане. Во-первых, она звала, и повидаться с ней охота, во вторых, ее уже возили в тот монастырь.
  Ленна нас ждала. Во всяком случае, Дина - сразу же прогнала служанок и повисла у него на шее, спрятала лицо на груди. Он обнял ее, гладил по голове и по спине.
  - Только не говори, что ты это знал, - всхлипывала она.
  - Я же молчу, - отозвался он.
  - Но ты знал, да? Почему ты знал?
  - Да ничего я не знал. Успокойся.
  - Он отказался от меня сразу. Как только князь предложил. Сразу, Дин! Глядя на меня, отказался.
  - Ну и прекрасно. Тогда он тем более тебе не нужен.
  - Она красивая, я слышала. Та девушка.
  - Тьфу ты. Прекрати.
  - И князь мне не ответил. Я просто попросила объяснить, за что именно отец получит ту награду, жениха для меня! Князь сказал, что за долгую службу королю!
  - Вот видишь. Не выдумывай лишнего...
  Она плакала, жаловалась, Дин гладил ее и утешал, их голоса журчали тихо так, слаженно. Как будто ленна только и ждала моего мужа, чтобы поплакаться. Любимая жилетка, однако!
  Я вдруг поняла, что это меня раздражает. Так, мимолетно, совсем чуть-чуть. Конечно, это неправильно. Они друзья, много лет друзья, а еще, вероятно, они брат и сестра. А я кто? Я никто...
  Я жена. Мы навеки связаны. В этом мире, во всяком случае. Надо же, я не привыкла еще к этой мысли. Мы связаны навеки, Дин мой муж...
  Я отошла к окну, тому самому, у которого так часто раньше заставала ленну. На широком подоконнике по-прежнему лежала ее прялка с куделью, заботливо завернутая в полотно. Всего два дня не было дома ленны Даны, и служанки оставили всё на своих местах, словно и служанки и сами вещи не сомневались, что хозяйка скоро вернется. Вот когда она уедет отсюда после своей свадьбы, торжественно, как полагается - тогда совсем другое дело.
  Внизу, во дворике, играли младшие дети именя, я так и не запомнила их имена. Играли опять в мяч, тот самый, кожаный без швов, надутый воздухом. Лира-воспитательница сидела неподалеку на складном табурете. Неужели бедных детей даже во двор родного замка не выпускают без надзора этой... родственницы?
  Воспитательница вышивала, барчуки пинали мяч, кажется, все благополучно не обращали друг на друга внимания. Вот какой-то парень широкими шагами пересек двор, подошел к лире и низко ей поклонился, что-то сказал, она ответила...
  Я узнала парня - это был Эвер, сын 'дядюшки-мельника' и мой былой воздыхатель. После памятной беседы с мельником я не видела его в замке, и вот на тебе - причесан, волосы сзади шнурком завязаны, принаряжен...
  - Что там? - Дин подошел сзади, глянул поверх моего плеча. - Кто это? Ах, да. Брат?
  Ленна тоже подошла, посмотрела.
  - Да, это мельников сын. Он не был на вашей свадьбе?
  - Видела бы ты ту свадьбу, - Дин невесело усмехнулся, - на ней, можно сказать, никого не было. Но вот сама свадьбы была, и это хорошо. Потом сделаю за нее твоему братцу подарок. А то сколько бы еще ждать, кто знает!
  - Что ты за глупец!
  - Угу. Слышал уже такое.
  - Он и твой братец...
  - Я буду так считать, когда твой отец мне об этом скажет.
  Ленна насупилась.
  - Вы довольны, да? Ну, тем, что поженились? Тогда хоть за вас порадуюсь! Но, Камита, ты же не хотела! Я же объясняла, ты не должна была...
  - Перестань, Дана, - Дин криво улыбнулся, - я не хочу до старости ждать женщину из страны, до которой нельзя долететь.
  - Ты помнишь, да?
  - Забудешь тут! Ты ведь то и дело напоминаешь.
  - Да, теперь неважно. Очень жаль, - ленна горестно вздохнула. - Как я ненавижу Вана, ну что за придурок достался мне в братья? Почему всю жизнь мне кажется, что мой единственный брат - это ты?..
  Дин перешел к делу:
  - Послушай, Дана, маг сказал, что на Камите заклятье, наложенное меньше полной луны назад. Заклятье немоты.
  - Что?! - теперь ленна чуть не подпрыгнула, - почему?
  Я поняла, что время объясниться пришло, да и обстоятельства, кажется, тому способствуют: люди во дворе мне помогут. А что касается доверия, по крайней мере, Дане и Дину мне хотелось доверять. А кому же еще?...
  Я показала на младшего братишку ленны, потом на ленну, и сделала утвердительный жест. Потом показала на себя, на Эвера, и отрицательно покачала головой.
  - Что? - ленна прищурилась, - что?...
  - Это значит, что сын мельника ей не брат, - догадался Дин. - Мельник тебе вообще не родственник, Камита? Нет, лучше так: мельник тебе родственник?
  Умничка все же мой Дин, догадался спросить так, чтобы можно было однозначно ответить. И я мотнула головой отрицательно.
  Дин взволнованно продолжал:
  - А мельников сын, он знает?.. Он что-нибудь знает о тебе настоящей? Может рассказать?
  Ох... Ему известно, что меня отловили в лесу в непонятном виде, и боюсь подумать, как это обстоятельство можно представить. А еще есть вероятность, что он будет молчать как партизан, защищая папаню. И все же я кивнула.
  - Значит, 'братец' расскажет, - решил Дин.
  - Я с ним поговорю, немедленно, - процедила Дана, кидаясь к дверям, но Дин поймал ее и усадил на табурет.
  - С ума сошла? Весь замок перебаламутишь. Тут тихо надо, так что я сам.
  - Я перебаламучу? Ну, знаешь! - взвилась ленна.
  - Тебя заметят и в покое не оставят. Я сам, ждите тут, - он придержал Дану за плечи, не позволив вскочить, и голос у него прорезался, я бы сказала, командирский, которого попробуй не послушайся.
  Ленна послушалась, а я все же побежала следом, за процессом допроса 'братишки' присмотреть следовало. Мало ли что он скажет. Дин не возражал.
  Мы спустились по какой-то боковой лестнице. Когда выскочили из дверей, увидели спину Эвера, который удалялся в сторону людной замковой площади.
  - Отойди за угол, - велел мне Дин, а сам поднял маленький камешек и бросил парню в спину, когда тот обернулся, подозвал...
  Уже пару минут спустя мы разговаривали с Эвером в низком полуподвале с единственным слепым окошком.
  - Расскажи мне о ней все, что знаешь, - попросил Дин вполне мягко.
  Сначала парень завел ожидаемое:
  - Дочка моей тетки, с детства умом ущербная... и немая... вот... Добрая вдова одна о ней заботилась, да померла вот...
  - Не то. Правду говори, - рыкнул Дин.
  Парень стиснул зубы.
  - Расскажи, как вы нашли девушку, как додумались ее заклясть покупным заклятьем и сюда привезти. Пока не расскажешь, отсюда не выйдешь, мое слово.
  Эвер рванулся к дверям, Дин одним движением отбросил его обратно к стене. Еще раз рванулся - с тем же результатом. У Эвера треснул рукав на рубахе. Дин явно был тяжелее и сильнее, и умел драться. Но сыну мельника было что терять, и он решил молчать, 'невзирая на...'
  Я умоляюще сложила руки, знаками попросила Эвера: расскажи! Он отвел глаза. Конечно, было бы ради чего папаню подводить, бастард именьский всяко же не убьет...
  То есть, здесь тупик.
  Я стала знаками показывать Дину: пообещай ему сохранить всё втайне! Похлопала себя по губам, по ушам, кривлялась по-всякому - я тут скоро запросто мастером пантомимы стану, не иначе. Впрочем, Дин понял быстро:
  - Вот что, обещаем тебе, все, что скажешь, останется между нами. Э... вот еще, - Дин вынул из кармана желтый кругляш, кинул Эверу, тот поймал, - это тебе за правду, целый золотой дирр, неплохо ведь, а?
  Эвер вздыхал и молчал. Дин играл скулами, и, мне казалось, охотно приложил бы кулак к физиономии 'братца', но пока продолжал заниматься дипломатией.
  - Ей ведь помочь надо, ни за что страдает, - сказал Дин просительно. - А о тебе никто не узнает, клянусь. И семья твоя не пострадает. Нам только правду знать нужно. Прошу, не гневи Провидение гнусной ложью - да-да, это именно гнусная ложь, хуже поклепа, раз ты правду знаешь и молчишь.
  - Именьскую клятву дай, - хрипло попросил Эвер.
  - Ты в уме? - хмыкнул Дин. - Я же не имень.
  - Так я и поверил. В деревне все знают, что ты именьский сын.
  - Тьфу ты, да неужто?..
  - Давай я поклянусь, - сказала Дана. - Демоны, да вы, я вижу, по позорному столбу скучаете, и ты, и папаша твой! Но я поклянусь, а Провидение само рассудит.
  И как она появилась, неслышно, как тень?
  - Сказал же тебе... - буркнул Дин, но и только.
  - Я поклянусь, - повторила Дана, кладя на грудь левую руку. - Я, Дана Керра, старшая дочь именя Керра, приношу тебе, Эвер, клятву моей семьи, освященную кровью моих благородных предков...
  Клятва была длинной, Дана говорила, не торопясь, минуты три, Эвер потел и тяжело дышал. А едва она умолкла, сразу стал рассказывать, несколько сбивчиво, но, в общем понятно и правдиво.
  Когда он закончил, Дин какое-то время молчал, осмысливая, потом спросил у меня:
  - Все правильно?
  Я кивнула.
  - Отпустите теперь, а? - проскулил Эвер.
  - Проваливай, - велела Дана.
  Эвер метнулся к двери, выскочил, убежал - мы слышали дробный стук его подметок.
  - Митрина знает, выходит, - Дана задумчиво кусала губы. - Надо с Митриной повидаться. Поехать бы к ней прямо сейчас, да нас без охраны не выпустят, и объяснений спросят, надо нам оно? Сюда позовем. Это ничего, отец позволит. Я поклялась слушаться, а прочее его не волнует. Вот хочу со знахаркой потолковать, почему бы не побаловать меня напоследок. А откажет - такое устрою! Там еще тарелок много осталось. А маг-лекарь меня огорчать запретил.
  - Э, ты осторожней. А то еще велит имень магу тебя успокоить!
  - Нет, он меня перед свадьбой обижать не рискнет, я же княжеская невеста, - Дана говорила совершенно спокойно, и даже, казалось, весело.
  - Все равно, сначала по-хорошему попроси, не дразни собак, - настаивал Дин.
  - Да понимаю я! Ждите меня наверху, - и она убежала, а мы с Дином вернулись в её покои.
  Впрочем, долго дожидаться ленну не пришлось.
  - Все хорошо, - сообщила она, - Я отца встретила, у него и спросила, какого наездника послать за знахаркой. Он сам указал, какого, да еще велел ему поторапливаться.
  Её взгляд задержался на моих руках - дожидаясь, я почти почти бездумно сгибала и разгибала лист бумаги, и только сейчас заметила, что почти сложился бумажный кораблик. Тогда я доделала кораблик и с улыбкой протянула его ленне.
  Она в таком потрясении уставилась на бумажную игрушку, что мне стало не по себе.
  - Что... как это?.. Откуда умеешь?
  Я растерялась. Да всю жизнь умела, с далеких моих дошкольных лет! Кто же не умеет кораблики складывать?
  Впрочем, здесь ничего подобного я, и впрямь, не встречала. Здесь бумага дорогая, ее хранят в ящичках и на такие забавы не тратят.
  -Мне такие дед делал, - выдохнула ленна. - И показывал, как, но я не запомнила. А ты, кто тебя научил?! Ну скажи, кто?!
  -Тихо, Дана, Дана, - Дин обнял ее. - Не твой дед, конечно, но... послушай. Мы тебе еще кое-что рассказать должны, - он посмотрел на меня виновато, - ты же поняла, что Камита нездешняя, да?
  -Я поняла, что ее какой-то магией в лес забросило, а вот откуда она... Эх, Камита, ну почему ты не умеешь писать?
  -Она нашим буквам всего несколько дней учится, - искоса на меня глянув, ответил Дин. - А так она вполне грамотная, те каракули, что твой дед писал, легко читала, по-моему. Она его книгу нашла, ту, в коричневой коже.
  Я так и замерла. Он знает мой секрет?
   -Прости, Камита, - вздохнул Дин, - я видел, как ты читала. Это же понятно, когда человек читает, а не просто смотрит. У тебя такое лицо было, словно там что-то необычайное написано. А книгу ту я сразу узнал. Ну, да, получается, подглядывал. Не сердишься?
  Я улыбнулась, покачала головой. Не сержусь, к чему? Может, оно и к лучшему. Только лучше бы сразу всё мне сказал...
  - Погоди-ка, - Дана широко распахнула глаза. - Ты из той же страны, что и мой дед? Правда?
  Я кивнула.
  - И до нее нельзя долететь, верно? Дед говорил, что его страна очень далеко, очень!
  Я опять кивнула. И Дана, хохоча, закружилась по комнате.
  - Здорово, здорово, замечательно! Какое счастье! Ну почему ты молчала, почему, я же сказала тебе про пророчество, а ты молчала!
  Ну что за чудесный вопрос - почему я молчала...
  - Дана, уймись, - попросил Дин, - на драконе зато можно долететь куда угодно. Так же говорят? Значит, вовсе не существует стран, до которых долететь нельзя.
  - Чушь. Как будто на драконах кто-то летает, кроме соддийцев!
  - Но ведь можно? Не верь каждому глупому пророчеству.
  - Тебе же ниберийка сказала!
  - И что? Знаешь, сколько фальшивых гадалок по стране бродят? Зато она диррем получила.
  Они оба даже не подумали про другой мир. И правда, кому такое вот так сразу в голову придет?
  - Я поняла, почему ты ничего не умеешь, - заявила ленна. - Дед рассказывал, что у них женщины не прядут и не ткут, то есть, только немногие это все же делают. Там магия специальная есть, ею и прядут и ткут, помногу сразу. Эх, посмотреть бы хоть одним глазком! Я покивала. Ага, магия, под названием текстильная промышленность, где-то так. А прялка, электрическая, правда, с моторчиком, и у нас на даче все еще лежит, бабушкина. Бабушка на ней пух пряла и шерсть, а какие она платки вязала - ах! Но это было ее хобби.
  Ленна принесла мне лист бумаги:
  - Напиши что-нибудь на языке деда!
  Я написала, и, о чудо, без клякс: 'Раз, два, три, четыре, пять, вышел зайчик погулять. Московское время девять часов'.
  Ленна схватила лист, всмотрелась в строчки.
  - Да! И правда, похоже!
  Я уже ждала, что меня сейчас замучают расспросами, приготовилась долго и мучительно царапать свои каракули с ошибками, но вышло лучше: ленна принялась рассказывать про деда. Сама она уселась в низкое креслице, мне Дин из соседней комнаты принес такое же и устроился на толстом ковре у наших ног. Нет, больше у моих ног, и плечом прислонился именно к моему креслу, и даже интимно так, якобы незаметно для Даны взял в ладонь мою босую ступню - туфли я сбросила перед тем, как ступить на ковер. Что ж, так и должен, наверное, вести себя нормальный новобрачный в непринужденной обстановке, так что всё это игра для Даны. Я не возражала, отчего бы не поиграть? Мне нравилось.
  Что-то Дана знала из рассказов самого деда, что-то от бабки и матери. Считала, что Виктор Петрович, или, по здешнему, лир Викер, попал в Аркаран из-за злодейства одного мага, который его и перенес черед океан. У себя на родине якобы дед был благородным именем, но тут оказался гол как сокол и к тому же не знал местного языка. Но благодаря тому, что на родине его учили магии - вот тут я очень заинтересовалась, но ленна ничего не уточнила, - он нанялся на службу к князю Аркарана, сделал там некоторую карьеру, князь посодействовал его женитьбе на бездетной вдове именя, а позднее благословил выдать единственную дочь замуж за именя Кера. Эх, дедушка Виктор Петрович, спасибо, конечно, тебе за записки, но вот бы ты еще свою жизнь сам описал подробно! Чувствую, страсть какая интересная книжка получилась бы!
  Митрину привела экономка. Нона строго оглядела помещение и нас в нем, осталась удовлетворена и отступила за дверь, а Митрина, наоборот, зашла и задвинула щеколду.
  - Здоровья добрым людям, - пропела она бодро. - А я все ждала, ленна моя ненаглядная, когда же позовешь. Думала - неужто сами, без меня, обойдетесь?
  - Митрина, - ленна вскочила. - У нас тут такое! Но если ты опять заладишь, что говорить не можешь, потому что секреты не выдаешь...
  Мы с Дином тоже было встали, но Митрина махнула нам рукой и безо всяких церемоний прошла, на ходу сняв башмаки, и уселась на ковер напротив Дина.
  - Тихо ты, девонька, - сказала она. - Какие секреты? Разве уже сами всё не разузнали? Потолковали с мельничонком-то?
  - Ты уже знаешь? - удивилась ленна.
  - Догадываюсь, - знахарка, прищурившись, долгим взглядом посмотрела на меня.
  - Ах, девка. Молодец, со всем обернулась, замуж вон вышла. Только голова у тебя какой-то дурью набита. Замуж вышла, так за мужем и живи, пока получается, или тебя мать не так учила?
  Я эту тираду поняла не сразу, да и верно поняла ли? В чем я обернулась? Да, покрутиться пришлось, это она об этом? Что за мужем не живу - это она проведала, что я задолжала Дину супружеский долг? Но хоть прямо не скажет, она же секреты не выдает...
  - Митрина, это она та, что Дину нареченная? Она оттуда, куда не прилетишь? И дед мой?..
  - Думаю, что да, моя ленна. А что в их страну не прилетишь, это точней некуда.
  - И ты знала это сразу?
  - Можно сказать и так.
   -Так почему же ты весть мне не послала? Разве мы не договорились? Разве я тебе загодя мало серебра заплатила? - голос Даны взлетел. - А про деда почему не говорила?
  И впрямь, упоминала ведь знахарка, что за помощь мне ей заплатили, а я тогда об этом задумываться не стала, не до того было.
  - Потише, моя ленночка, - знахарка поморщилась, пробормотала еще что-то, и у меня ненадолго зазвенело в ушах, - вот, теперь нас если и услышат, не поймут. Про деда ты не спрашивала, и не мое дело тебе говорить, он сам, что хотел, рассказывал. Насчет Лины. Я ее отправила к тебе? Отправила. Как и договаривались. А оповещать да обнадеживать нельзя было. Уверенности ведь не было, вдруг бы только с толку сбила, а еще хуже - помешала? Она по нити идет. Не случайно, не просто так. Это значит, Дин тут мог бы быть и в стороне. Следовало подождать, пока само выйдет.
  - Митрина, не понимаю, - ленна нахмурилась, - по какой нити? Из-за моря?
  - Милая, - вкрадчиво сказала Митрина. - Из другого мира пришел твой дед. И девушка тоже. Слышала про Двери между мирами? Вот в такую Дверь они и пришли. Он - случайно. Вот, угораздило его. Пришлось ему здесь обустраиваться и жить, хоть вернуться поначалу очень хотел. Не смог. А потом, когда семью завел, уже не рвался так.
  Они долго переглядывались и молчали, Дин и Дана. Не ожидали? Я так и думала.
  - Но они же не демоны, нет? - у барышни дрожали губы. - Мой дед и ... она...
  - Нет, они люди, - сказала Митрина просто. - Такие же, как все тут. Миров много, моя ленночка. Знаю я одного мага, который Двери открывает, он в других мирах бывал. Говорит, ни в одном ещё демонов не встретил. Всюду люди, хоть и разные. Или не совсем... - знахарка рассмеялась, - а дед твой, и она тоже, просто люди, самые обычные. А ты, парень, что же, - она с усмешкой взглянула на Дина, - расхотел иномирянку в жены?
  - Не расхотел, - отрезал Дин, - Это все правда, Камита?
  Я кивнула.
  - Она тебя Линой назвала, или я ослышался?
  - Не ослышался, - хмыкнула Митрина, - Линой звать твою жену. Так она мне назвалась, во всяком случае. И хоть ты в жены Камиту брал, не волнуйся, все равно браслеты и обряд связали вас накрепко. Ох, мельник, дурья башка! Намедни притащился, снова с серебром, узнать, все ли ладно, не будет ли ему какого убытку за то, что сотворил. Вот тогда я и узнала, что он тебя немой сделал. Ждала, когда позовете. На вот, - она кинула мне маленький стеклянный шарик, - зажми в ладонях и покатай, да, вот так, и снова зажми. И держи.
  - Почему ты сказала, что мой дед случайно сюда попал, а она по нити пришла? По какой еще нити? - наморщила лоб Дана.
  Митрина ненадолго задумалась.
  - Видишь ли, моя ленна. Закон невозможности гласит, что если то, что должно происходить крайне редко, случается часто, то это не случайно. Можешь спросить у своего мага-лекаря, только на меня не ссылайся. Пусть думает, что я знахарка неученая.
  Я навострила ушки. Хоть и не могу сказать, что так уж полюбила в свое время тервер, то бишь теорию вероятностей, но это именно оттуда! Закон невозможности, ха!
  - И что? - не поняла ленна.
  - А то, милая, что раз твой дед пришел сюда случайно, и у нас в этом сомнений вроде нет, то Лина случайно прийти не могла. Невозможно, чтобы так часто сюда случайно приходили. Значит, ей помогли прийти, Дверь на нее насторожили. А раз помогли, и не ждали с этой стороны, значит, нить проложена, и она по нити идет. Стало быть, что бы в ее жизни ни случилось, всё будет толкать ее туда, куда задумал маг, который нить прокладывал. А видеть ту нить нельзя, поэтому уверенности у меня, конечно, нет. Но и не подумать о таком я не могу. Понял, новобрачный? - она строго глянула на Дина.
  - А как разорвать нить? - деловито спросил он.
  - Да никак, - пожала плечами знахарка, - мне точно не по силам. Да и не нужно торопиться рвать. Надо весь путь пройти и посмотреть. Легко, думаешь, человека в другой мир привести? Ох, трудно! Только сильные маги такое делают, такие, у кого магия кровная, вековая. Так что уж лучше узнать, чего тому магу надо. А раз вы теперь женаты, это все вас обоих касается.
  - Такого уговора не было, - воскликнула Дана, - Дин не может... И не должен!
  - А уговора никакого не было, ленночка, - заметила знахарка, - все по воле Провидения вышло. Может, и желания мага того в рисунке судьбы есть изначально. Зато будь уверена, под нашим небом нет такой страны, куда долететь нельзя. Значит, уже в том пророчестве сказано, что Дин должен взять в жены иномирянку.
  - А заклятье с Камиты... с моей жены снять сможешь? От немоты избавить? - это Дин спросил.
  - Не снимается такое заклятье. Одно хорошо, что оно не вечное. Вот что, девка, сейчас мы с тобой говорить будем, - это она сказала уже мне, - шарик, что ты в руках держишь, поможет тебе говорить мысленным языком. Мы друг друга будем слышать, а я то, что надо, для всех повторю. Поняла? Давай пробовать.
  Она помолчала, глядя на меня, потом спросила:
  - Ну? Слышала?
  Ничего я не слышала.
  Знахарка опять выразительно помолчала.
  - Я теперь?
  Я только пожала плечами.
  Тогда Митрина привстала, подвинулась ко мне, и отвесила неожиданно сильную и звонкую оплеуху.
  Ленна вскрикнула, Дин вскочил на ноги, а я все еще опомниться не успела, когда...
  'Слышишь меня? Слышишь?!' - в моем сознании четко и громко звучал голос, не воспоминание о голосе, не мысли, а именно голос, и звучал он, как бы сказать - независимо от меня...
  'Да!' - крикнула я в ответ.
  Крикнула? Я не разжимала губ, но услышала и себя тоже.
  О демоны этого мира, чтоб вас...
  - Хорошо, - Митрина махнула рукой, и моя щека сразу перестала гореть, - это всегда так, чтобы прорезалось, потрясение какое-никакое должно случиться. Успокойся ты, - она улыбнулась Дину, - ишь, милую обидели! Все хорошо. Зато теперь поговорим наконец.
  Дин, неуверенно мне улыбнувшись, вернулся на свое место. Я ему кивнула - все хорошо.
  Дана вдруг вскочила и ненадолго ушла в смежную комнату, вернулась с серебряными монетами, целой горсткой, высыпала их мне на колени.
  - Это тебе чтобы у Митрины важное спросить, если нужно.
  Меня это только сбило с толку. Как разговаривать со знахаркой, как у нее спрашивать - за каждый вопрос, каждое слово платить? Митрина это поняла, хитро улыбнулась.
  'Ты успокойся. Просто говори пока, голос пробуй. Много ведь, наверное, всякого спросить хочешь?'
  Я хотела, еще как! Но все важное разом вылетело из головы. Спросила, что само спросилось:
  'Ты ниберийка?'
  'Да. Но мы об этом вслух лишний раз не говорим, и нам как бы не говорят'.
  'Прости. Но я ведь не вслух?'
  'Верно, - ее смех в моих мыслях звучал, как стук рассыпанных по столу орешков, - нечего тут прощать, просто знай'.
  'У тебя есть особая магия'.
  - А как же, есть. А откуда ты знаешь о ниберийках? - это она уже вслух спросила.
  'Я нашла записи дедушки... то есть, лира Викера'.
  - Записи лира Викера, - опять озвучила она, а ленна встрепенулась. - Полезное дело сделал достойный лир, что написал их, верно? Многое там прочла?
  'Хотелось бы большего'.
  - А, ну большего всегда хочется, - отвечая мне вслух, Митрина делала разговор общим. - Ты не волнуйся, девонька, что все важное как будто позабыла, - она улыбалась. - Всегда так бывает. О пустяках поговори пока, а нужное потом само придет.
  Ленна слушала очень заинтересованно.
  'Не беспокойся, важное я скажу только тебе', - добавила знахарка насмешливо.
  'Между мной и лиром Викером нет родства? Ну, мало ли'.
  - Нет, никакого неизвестного родства у тебя с лиром Викером не вижу. Так что это ни при чем, вы сюда попали каждый сам по себе. Я не слишком хорошо читаю будущее, да твое и читать бесполезно. Но ближнюю ауру вижу ясно, - опять вслух сказала знахарка. - И заклятье твое вижу. Эко угораздило, на синее заклятье нарваться! Ну ладно, кто же знал...
  И добавила на мысленном:
  'И еще одно заклятье вижу, вот это интересно. Как будто в раннем детстве наложено. Не знаешь, обращались твои родители к магам? Может, болезнь какую магией лечили?'
  'У нас не лечат магией!'
  Знаю-знаю, разные бабки-шептуньи по деревням не перевелись еще. Да и вообще, откройте любую газету объявлений, и нате вам: потомственный магистр со стопроцентной гарантией что-нибудь сотворит, снимет или приворожит, только заплатите. Но никто меня не убедит, что это не чушь собачья.
  'Ну, не знаю. Может, не заклятье, - засомневалась Митрина. - Может, болезнь спящая, или залеченная. Но на синее заклятье похожа. Редкая такая паутинка, и не снимется ни за что, в отличие от того, второго. Просто знай, что есть'.
  Кажется, я начинала не любить синий цвет...
  'А почему не снимется, разве не все синие снимаются?'
  'Да, милая, не все снимаются. Самые сильные, практически вечные, чаще к вещи привязаны. Это проще, к вещи привязать, на человека положить трудно... да ладно, не вникай, это тебе лишнее. А то, что у тебя... я бы сказала, на запретное заклятье похоже. Что-то тебе по жизни запрещено как будто. Но утверждать не буду. Говорю же, может, и вовсе не заклятье. Ты иномирянка, кто знает, как у вас там, в вашем мире, бывает'.
  Я вздохнула. Ладно, ну его, это заклятье. Тем более, его, может, и нет.
  Что же спросить?
  'Митрина, что мне делать?'
  - Что тебе делать? - та усмехнулась, - что делала, то и продолжай. На твое разумение. Если есть нить, никакие дела ей не помешают. Если нет - тем более.
  Дин и Дана, наблюдавшие 'разговор', переглядывались иногда, но не вмешивались.
  'Я хочу встретиться с магом, открывающим Двери, и вернуться домой'.
  Митрина кивнула и повторила это вслух почти дословно. Ленна распахнула глаза, а Дин лишь быстро взглянул на меня и опустил голову. Эх, а надо ли посвящать их в мои планы?
  'Не повторяй мои слова. Давай поговорим между собой', - попросила я.
  - Не глупи, милая, - тут же отозвалась знахарка. - Не теперь надо скрытничать. Ещё вот что помни: добраться до Андера к магу Муну это еще не вернуться домой. Кто знает, можно ли вообще открыть те Двери, что тебе нужны, и под силу ли это именно Муну? И если так, то свадьба твоя не ко времени случилась, кто-же новобрачную отправит куда-то без мужа?
  Вот и приехали. Свадьба не ко времени! Как будто это я со всех ног рвалась замуж!
  'А с мужем можно?'
  Митрина усмехнулась:
  - Да оно бы и можно, будь у тебя другой муж. А Дина твоего не отпустят из Кера, и просить бесполезно.
  'Почему?! - взвилась я, - Почему его не отпускают? Что вообще происходит? Что с ним не так?! Почему его ловят, не пускают, наказывают зверски, почему он не свободен? Кто он, вообще?'
  Дин, понятно, этого не слышал, но, наверное, по выражению моего лица понял, о чем спрашиваю. Он заметно побледнел и исподлобья поглядывал то на меня, то на знахарку. Сам, небось, те же вопросы задавал не раз и не два!
  - Кто твой муж и почему его не отпускают? - озвучила она со вздохом. - Скажу одно, и это чистая правда. Имень Кер обет дал о Дине всю его жизнь заботиться и не выпускать из под своей руки. Спросишь, какого демона ему, Дину, то есть, нужна эта забота?
  'Вот именно, да еще такая, блин, трепетная забота!'
  - А не знаю, девонька. Вот про блин - не поняла...
  'Не обращай внимания, это я так... оговорилась. А кто может знать, Митрина?'
  И почему-то мне это казалось важным. Не то слово - очень важным! А Дин просто привык? Всю жизнь так жил, поэтому и не ставит, так сказать, вопрос ребром? Или не дают поставить? Вон ведь, сбегает - ловят, почему - не объясняют. С ума можно сойти.
  Я добавила:
  'И еще, Дин сын именя или нет? Сын именя и ниберийки, так говорят, это правда?'
  'Много ты спросила, а ответ один: не знаю, - ответила Митрина. - Не то чтобы сказать не могу, а просто не знаю'.
  Она ведь это не вслух сказала, а только мне. И продолжала:
  'Послушай внимательно, девка. Ты уже знаешь, я ниберийка. Мы дочери дороги, живем всюду и нигде, на одном месте нам невмоготу. Говорят, и между мирами ходили, и сами Двери открывали, давно. Мы всюду, никому не враги, никто нас не гонит, хоть и не зовут тоже. Может, ради вот этого, ради такой свободы мы все с кровью получаем заклятье, чтобы чужие тайны никому не рассказывать. Я не в силах это сделать так же, как ты сейчас вовсе не можешь говорить. Поняла?'
  Я кивнула.
  'Но сын ли Дин именю и есть ли в нем ниберийская кровь - это просто, и видеть это я должна, хоть я и не самая одаренная, честно скажу. А я не вижу - почему? И это вопрос куда интереснее твоих'.
  Мне было нечего возразить, лишь принять к сведению. И показалось, что она предлагает мне об этом подумать... что ж, ладно, будем иметь в виду.
  'Насчет ниберийской крови. Не знаю, есть ли она, все скрыто. Нет вообще-то у нас обычая свою суть прятать, и детей своих тоже. За ребенка ниберийки любая другая ниберийка заступится, не дожидаясь его просьб, даже если он мать свою в жизни не видал... вот так-то...'
  Я слушала, кивала. Дин не сводил со знахарки напряженного взгляда, а Дана вроде заскучала и надулась.
  'А синяя магия - это часть ниберийской магии, не кровная, но ниберийки ею овладевают легко'.
  Ага, ценное дополнение...
  'Что такое кровная магия?'
  'Способности, которые передаются с кровью. Вроде как способность птицы летать. Не умение, а лишь способность'.
  'Спасибо, я поняла. Скажи, а болезнь Дина... такая слабая память, то есть... это, случайно, не результат какого-нибудь синего заклятья? Или, там, зеленого?'
  - Я не вижу на твоем муже никаких заклятий, милая, и это чистая правда, - Митрина вдруг заговорила громко. - А что ты знаешь о зеленой магии?
  'Ничего, - я немного растерялась, - это я так, пошутила просто'.
  'Не шути, даже не упоминай ни о чем таком'.
  Спасибо, предупредили, не буду. А вернусь домой, свое синее платье порву на ленты, буду носить только что-нибудь в цветочек. У них ведь тут нет магии в цветочек?
  - Я действительно не представляю, как взять Камиту... то есть, Лину, в Андер, - заговорила ленна. - Теперь мне не позволят. Что придумать? - она нерешительно взглянула на Дина. - И как, Дин, ведь она твоя жена? Отпустишь ее?
  - Отпущу, - ровным голосом отозвался мой муж, даже бровью не повел, зато Дана недовольно нахмурилась.
  Я вдруг сообразила важное:
  'Но мне больше не надо в Андер! Маг-лекарь сказал, что его учитель, маг Мун, сейчас в немилости у короля и отправлен в Вельд. Не знаю, точно ли о нем речь?'
  - Ох, да что ты говоришь? - заволновалась Митрина. - Мун в Вельде? А ну-ка...
  Вот так фокус: Митрина резко сжала, а потом разжала кулак, и прямо под ее рукой развернулось полотно, точнее, та самая вышитая карта, которую она уже показывала мне когда-то. Сухая, костистая рука знахарки плавно прошлась над картой и остановилась, старуха замерла, словно прислушиваясь.
  - Да, Мун в Вельде. Надо же! А что еще маг тот сказал?
  'Что Мун в немилости у короля и ему запрещено при дворе появляться'.
  - Вон оно что. Значит, долго пробудет в Вельде. Что ж, тогда и тебе прямая дорога туда. Если, конечно, не передумала уходить.
  'Не передумала!'
  - Только как ты доберешься до Вельда? Даже не знаю. Дорога туда трудная, горы там, глушь. Шутка ли, такая окраина! Быстро добраться только на рухе можно.
  Я лишь вздохнула. Ответила:
  'Подожду случая'.
  - Это правильно. Я тебе сейчас письмо дам для Муна, с моим письмом он тебе не откажет.
  Еще один пасс руками, и перед знахаркой возник длинный плоский ящик со множеством отделений, и лежали в нем... ну конечно, бусины, мелкие, невзрачные. Минут за пять Митрина собрала несколько десятков бусин на тонкий вощеный шнурок и надела мне на запястье, обмотав дважды.
  -Вот, Муну покажешь, если доберешься.
  А на ящик с бусинами она дунула, и он пропал.
  'И вот что еще, девка. Давай-ка серебра! Думала я, что будущего твоего не разглядеть, а я его вроде вижу'.
  Я поспешно протянула ей всю горсть. Она вынула две монетки, остальное бросила мне обратно. Взятые монеты быстро исчезли в складках ее юбки, а сама она сжала кулаки и закрыла глаза.
  Я ждала. Она покачивалась, дышала глубоко и молчала. Дана, подавшись вперед, не сводила с нее немигающего взгляда. Дин... Тот застыл так же, не шевелясь, и смотрел куда-то в угол.
  Наконец знахарка открыла глаза и сказала:
  - Странно это, ты иномирянка, но судьбу твою видно... немножко. А это значит, есть у тебя связь с нашим миром. Есть, есть... Вот некоторые иномиряне тут не первый век живут, а судьбу их не разглядишь. А мир твой... ох...
  'Что, что ты видишь?'
  'Страшно все... ну да ладно. Насчет тебя вот: вижу, что через год ты уже будешь нянчить сына. И родишь ты его там, у себя. Далеко, куда не долететь'.
  И так она сказала это, что я похолодела. Вроде радоваться надо, дома буду! Но я почему-то испугалась.
  Взгляд знахарки посветлел.
  'Все хорошо, говорю же. Домой вернешься. Но только с ребенком. Хотя родится он там...'
  До меня не сразу дошло.
  'Погоди, это значит, что я смогу убраться отсюда, только если буду беременна?'
  'Похоже на то. А в чем проблема-то? Дело не хитрое, ты замужем. Навыдумывала себе чего-то, хотя хочешь мужа не меньше, чем он тебя. Я же вижу, от меня не скроешь! - она рассмеялась. - Разве что долги на тебе? Обещалась кому?'
  'Ну... да, в общем'.
  Димка. Он есть в другом мире, в какой-то иной реальности. Я иногда его вспоминала и сама удивлялась, каким он казался мне теперь далеким и ненастоящим.
  Разойдись мы, он огорчится, надеюсь, но трагедией это для него точно не станет.
  'Ага, обещалась, но ведь и сама-то обещание не особо ценишь, верно? - улыбнулась Митрина. - Так почему упрямишься? Замуж вышла, брачную клятву дала. Не гневи Провидение, всё по его воле случается'.
  Замуж я вышла по прихоти одного придурка, вообще-то...
  'Я Дина обманывать не хочу, - призналась я. - Это неправильно. Я ведь должна буду уйти, потом. Еще и с ребенком'.
  'Ох и глупая, - вздохнула Митрина. - Нет никакого 'потом'. Есть 'сейчас'. И ты замужем. Не мудри, девка, только навредишь'.
  Она встала, отряхнула юбку.
  'Постой, еще не все! - я тоже вскочила. - Пожалуйста, скажи, зачем имень посылает меня завтра в монастырь Тесс?'
  - Зачем имень посылает тебя в монастырь Тесс? - отчетливо озвучила знахарка, - я не могу ответить. Но ответ на этот вопрос не только я знаю, - она бросила быстрый взгляд на ленну Дану. - Все, мои хорошие, век бы с вами сидела, да пора мне. Верни шарик, - она протянула ко мне руку.
  Шарик? Я о нем забыла. К счастью, он был тут, лежал на ковре рядом с моей ногой. Я подняла его, протянула Митрине.
  'Спасибо'.
  Но та, вот странно, даже отшатнулась от меня.
  'Ты выронила шарик - и все равно говорила со мной?!'
  'А... что такое?'
  Она затрясла головой.
  'Очень странно. Неужто в твоем мире все такие?'
  Едва знахарка ушла, Дин спросил:
  - Дана, зачем твой отец посылает мою жену в Тесс? - он крепко взял ее за плечи, заглянул в глаза, - ты же была в этом монастыре, что там? Ну, прошу!
  - Там лечат женщин. Даже совсем бесплодные их стараниями рожают детей. А наоборот сделать и вовсе просто.
  - Что? - его голос дрогнул.
  - Что непонятного? - ленна сердито дернула плечом. - Отец просто хочет, чтобы у тебя не было детей. Не знаю, почему! Он Ноне всегда поручал покупать амулеты, когда ты зачастишь в деревню к какой-нибудь, их зашивали тебе в одежду... Не волнуйся, твоя жена не пострадает, вернется здоровой. А отец даже доволен, по-моему. Надеется, что ты теперь, женатый, послушней станешь.
  А я просто похолодела. Здоровой?! Меня тут сделали немой, а теперь хотят сделать бесплодной! Ну нет, не дождетесь...
  С минуту Дин смотрел в одну точку, его скулы затвердели. А потом он сказал:
  - Дана, у тебя ведь остались ключи от замков в Западной башне?
  - Что?! Нет, ты не должен! - чуть ли не взвизгнула ленна. - Я прошу тебя!
  - Не возражай, всё равно сделаю. Лучше помоги, - попросил Дин очень мягко, и ленна, упав на колени перед креслом, горько расплакалась, уткнувшись лицом в бархатное сиденье.
  - Ты поможешь? - он погладил ее по плечу, она кивнула, не прекращая плакать.
  Дин подошел ко мне, крепко обнял, и шепнул, склонившись к самому моему уху:
  - Не бойся ничего. Мы улетим сегодня, прямо в Вельд, к твоему треклятому магу. Тут будет не до нас, так что и искать сразу не станут...
  
  
  Глава 9. В Вельде
  
  Мы собрались до сумерек. Полет на рухе исключал более или менее серьезный багаж, однако хотя бы смену белья и кое-что из одежды взять с собой следовало. Дин принес мне небольшую с виду, но, как оказалось, довольно объемную сумку, в которую прекрасно поместилось ветхое 'приданое', пожалованное мельником. Дана, заглянув на минутку к нам с Дином, попросила разрешения взглянуть - я даже слегка растерялась от такой вежливости, - хмыкнула и велела все это бросить, дескать, прислуга потом заберет на тряпки. Вскоре она принесла другие вещи: пару новых тонких нижних рубах, блузу, юбку, жилет со множеством мелких пуговок, пару платков на голову, шелковый и простой с тонкой вышивкой.
  - Вот тебе на первое время, - сказала она, - одолжим у моей мачехи, она такая же худая и длинная. Нет, правда, вас и за сестер принять можно, если бы ты ещё научилась делать такую же высокомерную гримасу, от которой мухи дохнут. Княжья родственница, фу ты ну ты! И не переживай, она не заметит. Она сроду не знала, что есть в ее сундуках, я взяла самое простенькое. Отцу, кстати, её тоже королева сосватала. И что ей вздумалось нас с князьями роднить, не понимаю? И с Вельдом, и с Таумом. Отец, конечно, страсть как доволен, но чем он услужил королеве, неужели так и не узнаю!
  Я могла лишь сочувственно пожать плечами.
  - Камита, а в твоем мире есть князья, король?
  Я кивнула, изобразив неопределенный жест, Дана озадаченно захлопала глазами и, к счастью, не стала уточнять. А и правда, как ответить? Ведь и князья, и короли, и еще куча всяких титулоносов у нас есть, но в здешнем понимании их вроде бы и нет, а то, что есть у нас, даже голосом долго объяснять придется. Вот, у дедушки не очень получилось в свое время.
  - А ты не родственница вашего князя?
  Я с улыбкой помотала головой - нет.
  - Жаль. Ну ладно. Камита, вот скажи... Кстати, ничего, что я тебя Камитой называю? Привыкла.
  Я пожала плечами - да пустяки, ленна, зови-зови, я тоже привыкла.
  - Камита, ты ведь слышала заклинания моего дедушки? Помнишь? Ты сама их знаешь?
  Я опять кивнула.
  - Ты училась заклинаниям?
  Я достала из стола Дина лист бумаги и, обмакнув перо в чернильницу, кое-как написала: 'Это стихи. Поэзия'.
  Ни разу не слышала, чтобы в простой речи тут вообще упоминались стихи, но слова я знала, значит есть такое. Дана смотрела без понимания. Возможно, я опять не угадала с грамматикой?
  Наконец, ленна пробормотала:
  - Я слышала, что поэтические заклинания самые мощные.
  То есть, что-то до неё дошло, но малость не тем боком. Ладно, пока сойдет.
  Пришел Дин и ненавязчиво прогнал ленну - дескать, Нона спрашивала, да и не надо ей проводить время с нами, ненужное внимание привлекать. Для себя он собрал такую же небольшую сумку, как у меня. Все делал отрешенно как-то, молча. Волновался?..
  Сухо сообщил:
  - Книгу я отнес в комнату Даны, твои бумаги сжег.
  Я кивнула - да, дорогой, все правильно.
  - Понятно, что ты ещё не летала в седле, - он искоса взглянул на меня, - а лошадей тоже боишься? Или мне показалось?
  Ох, ему не показалось. Не то чтобы боюсь, но приближаться остерегаюсь. И вообще, я не ездила верхом никогда в жизни, если не учитывать карусельных лошадок в далеком детстве.
  - Ничего, - он ободряюще улыбнулся, - держись за меня крепче, и все. Только не трепыхайся, а то птица чужая будет, какая ещё попадется. Не бойся, я справлюсь. Когда-то я много летал, это не забывается.
  Да, дорогой. Наверное, это как ездить на велосипеде...
  Когда-то имень позволял ему летать на птицах. Раньше, когда Дин ещё решил, что хочет смыться куда подальше из этого 'благословенного' места...
  Я улыбнулась Дину в ответ. Ничего, я тоже справлюсь. Страшно, но сожму зубы и скорее тихо умру, чем буду мешать. Понятно же: на такой высоте, верхом на птице - до сих пор остерегалась представлять себе, каково это, - и еще барышня, бьющаяся в истерике от страха! Право, тогда легче эту барышню пристукнуть малость и везти как багаж...
  Это же мне надо. Надо выжить, остаться здоровой, вернуться домой. И уже совсем не имеет значения, насколько страшно.
  Дин принес нам экипировку: шерстяные плащи с рукавами и капюшонами, которые затягивались шнурками - и сами плащи, и их капюшоны, мягкие сапоги и плотно облегающие голову шапочки, и ещё теплые штаны и куртку для меня. Всё было не новым, хоть и добротным.
  - Сядешь по-мужски, так тебе легче будет, нам ведь часов шесть-семь лететь, - сказал он. - Ничего, в Сарафире к такому привычны, на постоялом дворе переоденешься. И по лавкам пройдешься, если не хватает чего. Сарафир - столица Вельда, - не забыл пояснить.
  Вот до чего-чего, а до лавок в Сарафире мне пока дела не было никакого...
  Бросив вещи кучей, Дин присел на пол, положил голову мне на колени и замер так. Я запустила пальцы в его волосы, погладила. Они спутались, расчесать бы. Вообще, девушке бы такие кудри, густые, блестящие, как мех, такой приятный пальцам. Очень приятный...
  Я, вообще, когда волнуюсь - смеюсь, глупости разные принимаюсь рассказывать, анекдоты, перед экзаменами, помнится, хохотала громко. Наверное, теперь от волнения меня на другое повело: целоваться хотелось, и чтобы меня теребили, трогали. Смеяться, уворачиваться, да хоть подраться... Скажете, глупо?..
  Я приподняла Дина за плечи, - много усилий не потребовалось, он сам ко мне потянулся, - прижалась щекой к щеке. Как же приятно это было! Поцеловала его легонько, осторожно, он тут же жадно впился поцелуем в мои губы, но сразу отстранился.
  - Искушаешь, женушка коварная? Что же так не вовремя? Или дразнишь?
  Я улыбнулась. Понимай, как знаешь! Мы за запертой дверью, я сижу на кровати, на нашей, для нас вчера застеленной всем этим вышитым-кружевным. И уворачиваться мне что-то больше не хочется, будь что будет, в самом деле.
  - Пожалей, любимая, не время сейчас, - он быстро встал, рывком поднял меня на ноги, снова поцеловал.
  Ой ли, так уж и не время?..
  Я отшатнулась, провела руками по лицу. С ума сошла! Конечно, не время. Виновато взглянула на Дина - прости, дескать.
  На губах Дина дрожала улыбка, нежная, еле заметная.
  - Слышал, это страшно приятно, когда дорога дальняя, и девушка позади в седле, обнимает, прижимается. Они, когда в седле, всегда именно это и делают, хорошо, если и не визжат, конечно. Так что, мне еще предстоит ночь удовольствия, хотя лучше бы ты ко мне под одеялом прижималась. Прилетим в Сарафир - будешь со мной? Не прогонишь? - и взгляд горячий, просящий, перед таким мне не устоять.
  Я кивнула.
  - Это значит - будешь?
  Я опять кивнула - да, да, такой непонятливый!
  Он опять придвинулся, обнял, шепнул мне на ухо, как тогда, у ленны:
  - Я тебя отпущу в твой мир, когда пожелаешь. Противиться не стану. Если сама не передумаешь. Обещаю. Не хочу я тебя неволить.
  Сама не передумаю! А ты, милый, небось, решил, что могу?..
  Нет. Не могу, не передумаю, даже ради тебя! Но какое это имеет значение сейчас?
  Это будет 'потом', но 'потом' - не существует...
  И опять мы слояли щека к щеке, до чего же мне нравилось... не хуже поцелуя.
  Ох я и ненормальная... это все вместо того, чтобы бояться, да?
  Некстати вспомнились слова ленны: 'Он Ноне всегда поручал покупать амулеты, когда ты зачастишь в деревню к какой-нибудь...'
  К какой-нибудь, да, милый? Да я эту какую-нибудь...
  Все, я решила. Ты мой, Дин. Я за тобой замужем. Пока я тут, ты мой.
  Как это приятно, принять решение и больше не сомневаться. И пусть ещё много часов лететь на рухе, ночью, и никакой тебе кабины, никакого парашюта! Ничего, кажется, здесь от этого не умирают.
  - Одевайся, - сказал Дин, отстраняя меня. - И нижнее чтобы все теплое, на высоте холодно.
  Он сдернул покрывало с кровати, разворошил постель и тоже принялся переодеваться.
  Дверь за нами он плотно притворил, а у порога улегся Фор.
  - Завтра мы тоже новобрачные, до обеда будить не станут. Три дня таких нам полагается железно, любимая.
  В башню мы пробрались по стене, непосредственно к ней примыкающей. Дин отвел в сторону кованую решетку, пояснил:
  -Мы с Даной часто отсюда улетали, раньше.
  Самое смешное, что внизу, у входа, стоял стражник.
  Я огляделась - неужели Дана не придет проводить? Мне казалось, она захочет прийти.
  - Там пир начинается, Дана пошла туда, - пояснил Дин. - И нас прикроет, если кто вспомнит, обещала.
  Он меня опять без слов понял, удивительно даже.
  На просторной верхней площадке башни топтались шесть огромных птиц, пристегнутых за ноги цепями к толстому деревянному брусу. Дин принес откуда-то с нижнего этажа седло с упряжью. Замок на ноге у первой птицы не поддался ключу, зато у следующей тут же податливо щелкнул. Рух негромко, но злобно заклекотал, так, что я невольно задрожала. Какое-то время Дин гладил, уговаривал птицу, а я ждала и переживала, а ну как клювом стукнет или ещё сделает что-то такое же гадкое? Наконец консенсус был достигнут, и Дин надел на птицу упряжь: множество ремней с пряжками и седло. Свет зажечь мы побоялись, однако он и в потемках проделал все ловко. Видно, что не в первый раз.
  Верхом на птице мы нырнули вниз с внешней стороны башни, быстро выровнялись и полетели, совсем низко... а замок Кер остался позади, и - все отдалялся, отдалялся, отдалялся...
  
  Сначала я боялась смотреть вниз, потом посмотрела и перестала бояться: все равно ничего не было видно. Зато звезды над нами, когда они выглядывали из-за завесы облаков - ох, вот это красота! Как ни странно, птица ощущалась под нами чем-то надежным. В седле не трясло, лишь плавно покачивало, если не считать редких слабых толчков, совпадающих со взмахами крыльев: отлетев от Кера и поднявшись выше, рух в основном парил и крыльями почти не махал. Я, как и ожидалось, крепко прижалась к Дину, обняла его обеими руками и старалась не шевелиться, даже когда пару раз рух неожиданно нырнул вниз. В общем, я старалась. И, как ни странно, мне даже понравилось лететь. Невозможно ведь трястись от страха несколько часов кряду, поневоле привыкнешь и успокоишься. В конце концов я просто уснула, уткнувшись лицом в спину Дина. А проснулась, когда мы уже приземлились.
  Начинало светать. Наш рух сидел на невысокой, в полметра, круглой каменной тумбе во дворе... наверное, постоялого двора. Дом большой, каменный, забор каменный, двор замощен тоже камнем, и над забором видны дома - каменные. Весь город Сарафир, похоже, был сложен из светло-серого камня, немного сливаясь с серым предрассветьем. И горы... горы рядом. Справа близко, слева подальше, и, кажется, внизу тоже - город среди гор. Чистота и порядок, никакого мусора, будто только что всё чисто вымели.
  Наверное, днем, когда солнце, все это выглядит намного веселее и лучше. Но и так... впечатляло.
  Казалось бы, в этот час все должны крепко спать, и достучаться до хозяев будет непросто. Но нет, к нам уже поспешал невысокий кряжистый мужичок. Мне он легонько поклонился издали, с Дином поздоровался более обстоятельно.
  - Лир желает комнату и место для руха? Ай-ай, - он защелкал языком, обходя птицу. - Пришлось лететь в ночь? Как жаль, как жаль. Птица уйдет в долгий сон, не иначе, лир. Вы издалека?
  -Три часа полета, из Виера, - соврал Дин. - Что поделаешь, дела, договор, - добавил он туманно.
  -Да-да, понятно-понятно, - кивал собеседник, немного погодя выяснилось, что это один из приказчиков. - Птица-то отоспится, хорошая птица, сильная. Э... эта лира... - косой взгляд в мою сторону.
  -Лира Лина, моя жена, - сказал Дин, приподняв рукав и сдвинув ниже брачный браслет. - Нам нужна комната, еда и место для птицы, потом завтрак.
  -Да-да, понятно, - мужичок расплылся в улыбке, словно известие, что я - жена, крайне его порадовало. - Сию секунду будет комната, чтобы лира привела себя в порядок, и служанка.
  -Служанку не надо, - Дин вопросительно взглянул на меня, я кивком подтвердила, что не надо, - воды вот горячей пусть сразу принесут.
  Он крепко обнял меня за талию, подхватил сумки, и вот так, в обнимку, мы пошли в дом.
  Маленькая пухлая служанка - а как же уверения, что в Вельде женщины высокие и худые блондинки? - проводила нас в просторную комнату на втором этаже, тут же застелила кровать свежим бельем, а минуту спустя притащила горячую воду в ведре. Дин все же отлучился ненадолго, пояснил, что нужно присмотреть за птицей. Я за это время успела вымыться и переодеться, расчесала волосы и заколола их на затылке шпильками, платок надевать пока не стала - при муже ведь не обязательно? Дин вернулся с кувшином травника и кучей пирожков на подносе, сообщил:
  - Все вроде хорошо. Птицу осмотрел, не клейменая. После кормежки спать будет, будить нельзя, а то заболеет, ну да нам не к спеху, - он быстро взглянул на меня, - а мага твоего, говорят, нет в городе, уехал с князем куда-то. Сула сказала...ну, служанка кухонная. Не огорчайся, они скоро вернутся.
  Я кивнула, принимая к сведению. И что там за служанка кухонная? Мой благоверный уже разговорил служанку?
  Впрочем, не мне же этим заниматься, а служанке той, может, сто лет скоро...
  - Маг носит плащ с цветами князя, - добавил Дин, расправившись с первым пирожком, - скорее всего, он у князя на присяге и без его дозволения тебя и слушать не должен. Одна надежда, что браслет Митрины поможет. Здесь вкусно готовят, ты поешь, все теплое еще. Живет, кстати, маг в замке у князя, но раз в две недели бесплатно лечит всех желающих, такая милость от князя. До приема еще неделя. Если не удастся попасть, мы уедем в деревню, это рядом. Там будет безопасней.
  Я согласно кивнула.
  Травник оказался очень пряным, с нотками меда и горечи.
  - Сула сказала, что князь вроде при смерти, - добавил задумчиво Дин, - младший князь со дня на день повезет княжну на смотрины, половина летучей дружины с ними улетит в Андер, - и тоска прозвучала в его голосе такая явная, или мне показалось?
  Что у тебя в Андере, дорогой мой? Ты помнишь, или нет?..
  - Это к лучшему, младший князь уедет, старшему ни до чего дела нет, а маг твой останется, и не у кого ему будет позволения спрашивать. А княжну вроде даже не назвали пока - почему, интересно? Хотя, если князь не в себе, то понятно, это же он должен решить. А, впрочем, не знаю.
  Спасибо запискам дедушки, я все поняла про княжну. Но меня это не интересовало. Какое нам дело до всех князей, княжон и королей, вместе взятых? Ровно никакого.
  Я подошла к Дину, обняла, прижалась щекой к его плечу. Он тоже меня обнял - нерешительно так, словно сомневался, а стоит ли.
  Бедный Дин, он же устал не меньше руха. Это я, можно сказать, выспалась, а он всю ночь провел 'за рулем'...
  - Ты не передумала? - тихо спросил он. - Все еще хочешь в свой мир? Дурень я, у тебя же там, семья, родители, братья-сестры, да? Конечно, хочешь.
  Да, милый. У меня там семья. Мама, дядя, который мне всю жизнь вместо отца был. И братья - ну и что, что двоюродные? Братья, и все. И они там, и не поймут никогда, куда я подевалась. А тут у меня, так уж случилось, теперь есть ты. И хоть разорвись. Но ведь нам не обязательно страдать над этой проблемой прямо сейчас?
  Я всё решила, и не передумаю. Если устал, ложись и поспи, приставать не стану. Но лягу рядом, ведь не будешь против? Знаю, что не будешь...
  - Неважно, - сказал он, - все неважно, - а сам медленно, по одной вынимал шпильки из моих волос, распуская прическу.
  Встряхнул мои волосы, растрепал, пропустил между пальцев.
  - Какая же ты красивая. Тебя наверняка замуж хотели выдать... там, в твоем мире? Хотели?..
  Я рассмеялась, положила палец ему на губы - молчи, дескать, не хватало нам тут еще всякие глупости обсуждать. А потом приподнялась на цыпочках и поцеловала его, и он тут же ответил, горячо и жадно.
  Пуговицы на его рубашке были такие мелкие, тугие, и их было десятка два - что за дурость шить мужикам такие рубахи?! Впрочем, у меня пуговок было не меньше, но Дин поступил просто, расстегнул только верхние и ловко снял блузу через голову, и юбка тут же сама свалилась с бедер - однако... И когда успел развязать, ловкий ты мой?..
  Он подхватил меня на руки, а до кровати, оказалось, было ровно три шага.
  И не так уж он устал, оказывается...
  
  Я проснулась в потемках, и одна. В самый первый момент ничего не поняла, во второй - кое-что вспомнила и удивилась. Потом мгновенно забыла про сон, вскочила, пошарила рукой по кровати - да, я одна, причем совершенно голая.
  За окном была ночь. Мы уснули... утром. Ранним. После того, как ... вот именно, после того этого. И это то... вспомнилось и оказалось, в общем, весьма и весьма приятным воспоминанием. И с этими воспоминаниями следовало бы проснуться в жарких объятьях любимого, а не в одиночестве в темной комнате. И если бы ещё можно было щелкнуть выключателем - и да будет свет, или хотя бы предполагать, где выключатель, пусть бы и в шкафу! Да-да, ходят у нас анекдоты про то, что в российских гостиницах выключатели в шкафах, но я пока не видела, хоть приходилось останавливаться в простых, без претензий, гостиницах...
  Ох, о чем я думаю? То все другая, уже не моя реальность. Здесь выключателей в принципе нет нигде, в шкафах и на потолке тоже! Здесь где-то, гипотетически, должна быть масляная лампа, и хорошо, если она действительно есть.
  Я ощупала пол под кроватью и, о счастье, нашла свою нижнюю рубашку, быстро натянула и почувствовала себя гораздо увереннее. Осталось поискать остальную одежку...
  Стукнула дверь, и, как прекрасное видение, появился Дин с лампой.
  - Ты проснулась?
  Я выразительно на него посмотрела. Да, видишь ли, дорогой, я проснулась, а ты хоть бы догадался, уходя, оставить какой-никакой свет! Лампочку, свечку, да что угодно! И уходить вот так, по-тихому - да слов просто нет, как это называется!
  Он улыбался, той самой своей уже привычной, родной мне улыбкой.
  - Ты проснулась, - это не было вопросом, - хочешь спуститься вниз? Я заказал ужин. И кое-с кем тебя познакомлю.
  Он медленно подошел, между делом оставив лампу на столе, и как бы невзначай мне сообщил:
  - Впрочем, спешить некуда, - его руки уже ласково прошлись по моей спине.
  И я как-то сразу согласилась, что спешить действительно некуда. И то, что он подхватил меня на руки и отнес на кровать, было очень правильным...
  Потом, когда я блаженно вытянулась в его объятиях, и никуда не хотелось идти, и мой муж казался таким расслабленным и счастливым, он со вздохом сказал:
  - Надо спуститься вниз, там же ужин остывает. И я встретил одного человека. Тебе он понравится, он мой друг. Хороший, надежный человек.
  Я поверила, что - хороший, надежный, и все такое, но беспокойство кольнуло.
  Разве так уж хорошо, что мы здесь, в глуши, сразу умудрились кого-то встретить? И разве не спокойнее и лучше нам было бы никого не встретить? Впрочем, я тут же себе напомнила, что мы в столице княжества Вельд. Хоть это и окраина Винеты, но, если по-нашему, областной центр. И вся проблема в том, что это я тут не от мира сего, причем в буквальном смысле. А Дин как раз дома, и в том, что он кого-то встретил, в таком обжитом и людном месте, ничего уникального нет. А если встретил друга, так это же здорово!
  На ужин у нас была каша с мясом, очень похожая на ту 'дежурную' кашу, что мы варили в Кере, маленькие хрустящие пирожки с ягодами, что-то вроде нежной, воздушной творожной запеканки со вкусом топленого молока - интересно, как готовили? - и неизменный душистый травник с медом. Слишком много всего, хоть и вкусно.
  'Хорошего, надежного человека' Дин представил мне так:
  - Любимая, это хас Грир Дивер, я задолжал ему собственную жизнь, был случай.
  Я, услышав, чуть пирожком не подавилась, хотя, конечно, это просто расхожий оборот, мне не привычный. 'Жизнью обязан' по смыслу то же самое, однако звучало бы, на мой иномирский слух, не столь сурово.
  Хас был невысокий, но широкоплечий, кряжистый, со светлой кудрявой бородкой, лицо - без грима русских богатырей играть можно в исторических лентах.
  - Да брось, - с широкой улыбкой отозвался он, - ты тот свой долг на другой же день и списал, можешь больше не поминать. Приветствую тебя, лира. Эх, не перестаю восхищаться, насколько красивым женщинам нравится мой друг Дин, хоть он, временами...молчу, дружище, молчу. Ох лира, прости, теперь-то, я думаю, он ни на какую и не глянет... кроме тебя, я имею в виду, лира... имя на расслышал, прости? Эх, и знает же он места, обормот, где водятся такие красавицы!
  - Ее зовут Лина, она пока не разговаривает, - пояснил Дин, - но это временно.
  - Э... так ты ради этого привез её к магу? Да, дело нужное. Постой, лира Лина - из здешних мест, я погляжу?
  Вот, и этот решил, что я вельдка. К тому же Дин уже просветил его насчет того, что мне нужен маг.
  - Нет, она из Аркарана.
  - Вот ведь, надо же! А выглядит, хоть князю здешнему в жены! Правда, он женат, младший князь, дай ему Провидение долгих лет. Платит хорошо, стражу держит строго, не то что в Казрале, а про Дрер я уж и молчу. Вот-вот станет настоящим князем, как старый помрет. Жаль старика, конечно, тоже говорят, хороший человек, да я его здоровым и не застал.
  Оказалось, что хас - не часть имени, как я решила поначалу, а звание. Дивер оказался организатором и командиром маленького отряда наемников, охранявшего купеческие обозы, колесившие по Винете. По-нашему, должно быть, можно назвать его владельцем частного охранного агентства.
  - У нас лучшая на свете работа, лира, - доверительно сообщил он мне. - Не скучно, и серебро платят исправно, еще и ищут, чтобы серебра предложить! Отец хотел сделать из меня приказчика в лавке, он тканями торгует. Но нет, это не по мне, от такой работы, милая лира, я с ума сойду. Вот, мужа твоего к себе зову, обещал подумать. Надо зарабатывать денежки, раз ты муж такой красивой лиры!
  Я в конце концов сбилась со счету, сколько раз он похвалил мою красу неземную. Видно, бедняга просто искренне считал, что мне, как женщине, другие темы не интересны. Обращаясь к Дину, он за короткое время успел рассказать кучу коротких и увлекательных историй, которые случились с их общими знакомцами, или не общими - неважно, я с интересом слушала, смеялась и кое-что мотала на ус. Но едва его взор обращался ко мне, как он спохватывался и изрекал, какая же я красавица писаная. Я уже с трудом сдерживалась, чтобы не расхохотаться, Дин тоже посмеивался.
  Вообще, я радовалась, что неожиданно встреченный друг оказался именно таким. У него был хороший, ясный взгляд и широкая улыбка человека, который не держит камней за пазухой. Болтуном бездумным он тоже не был, хотя на первый взгляд и такое впечатление мог произвести. Когда группа мужчин с мечами и в плащах зашла в трактир, он так на них взглянул - словно рентгеном просветил. И верно, в его профессии неподходящий человек не задержится.
  Отвернувшись от вошедших, словно бы не найдя в них ничего интересного, хас сказал:
  - Не тревожься, лира, я мужа у тебя ненадолго заберу. И соскучиться не успеешь. Не звал бы, вот мое слово, если бы не скорая нужда. Чужого человека не хочу пока брать. Подсобит мне, серебра заработает, серебро, оно лишним не бывает. Все к вашей с ним пользе, лира.
  До меня, замороченной его рассказами, и дошло не сразу, о чем он речь. Заберет? Ненадолго?..
  Дин за мной наблюдал, сразу накрыл мою руку своей:
  -Не волнуйся. Все в порядке, все будет хорошо.
  В порядке?! Я задышала через раз. Он собирается оставить меня одну, и считает, что всё в порядке?
  - Честью моей клянусь, лира Лина, огорчать тебя я бы не рискнул, - нагнулся ко мне хас Дивер. - И в долгу не останусь, не думай! Ты ведь обычным порядком к магу долго можешь не попасть. Было дело, раньше, к прежнему-то магу, и по полгода ждали, и по году. Маг не только по очереди принимает, а бывает, и кого захочет, кто на глаза удачно попадется. Вот ты и попадешь ему на глаза, не сомневайся.
  Мой Дин ободряюще улыбался, и я малость успокоилась. Не совсем, нет, но смогла здраво рассуждать. В том, что сказал хас, определенно, был смысл. Что я, маленькая, не могу одна дома посидеть... то есть, на постоялом дворе? Могу. Если недолго. Если Дин уверен, что все в порядке, что так лучше.
  Распрощавшись со стариной Дивером, мы вернулись к себе в комнату и, как следовало ожидать, долго целовались, стоя у закрытой двери, и невозможно было остановиться. И я уже ждала, что мне опять сейчас помогут ненавязчиво избавиться от лишнего... от одежек, то есть, но Дин вдруг спросил, гладя меня пальцами по щекам:
  - Как ты считаешь, любимая, твой мир... он примет меня?
  Я решила, что ослышалась. Попросила взглядом: повтори? Лампа мерцала, её свет золотил лицо Дина, мои руки вокруг его шеи - всё казалось ненастоящим.
  - Я подумал, может, возьмешь меня с собой? Меня ведь здесь мало что держит, верно? Дана иногда вспомнит, и все. Я бродяга бездомный, так почему бы мне не отправиться туда, где твой дом? Вопрос лишь в том, хочешь ли ты.
  Я кивнула - да, хочу. Действительно, хочу. Но примешь ли ты, милый, мой мир?
  Должно быть, по выражению моего лица Дин понял, что все неоднозначно.
  - Ты не против, но что-то мешает?
  Милый, ты не видел ту меня, что вышла из леса. Всего лишь другая одежда, но какими глазами ты посмотрел бы на ту меня? И это сущие мелочи по сравнению со всем прочим.
  - Твои родители? Они будут против? Другие родственники, твой князь? Или кто?
  Я только вздохнула.
  - Ты связана чем-то? Помолвлена? Но это можно решить, я заплачу заклад и решу этот вопрос! Демоны, понимаю, что у меня пока ничего нет, но не беспокойся, я придумаю что-нибудь.
  Не знаю, что такое заклад, но, вообще, муж у меня отважный до безрассудства! 'У меня ничего нет, но я придумаю что-нибудь!' Я улыбнулась.
  - Или... - он нахмурился, добавил враз севшим голосом, - я ведь помню, что ты не добровольно согласилась на свадьбу. Та хочешь уйти - совсем? От меня?
  Я быстро покачала головой и сделала движение пальцами, как будто пишу. Помнила прекрасно, что бумагу и чернила мы с собой не брали, Но, может, здесь можно найти?
  - Да-да, конечно, - Дин кинулся к сумке и извлек оттуда несколько сложенных листов бумаги и - о, Провидение! - огрызок карандаша, на который я изумленно уставилась, чуть не забыв про все прочее.
  Еще бы. Я мучилась с пером и чернильницей, в то время как у него есть карандаши! Карандаш этот был гладкой деревянной палочкой толщиной в мой палец, и грифель внутри тоже оказался непривычно толстым и слишком мягким, и напоминал карандаши для рисования, которые я видела у Славки, старшего сына дяди Гоши, они продавались только в магазине для художников. Но, тем не менее, это был карандаш.
  Кое-как, может быть, с ошибками, я написала: 'Тебе будет трудно'. Он перечитывал, судя по времени, не раз, словно искал какой-то подвох. Я уже забеспокоилась, не перепутала ли все буквы, может, это и прочитать невозможно?
  - Мне - трудно? Ну и что? Не понял, любимая, ты просто беспокоишься о том, что мне будет трудно? - он недоверчиво засмеялся, как будто не веря, что я именно это написала. - Просто - трудно? Или ты имеешь в виду что-то особенное? С той стороны Дверей сидит дракон и поедает всех иномирцев?
  Я качнула головой - не так категорично, разумеется, никаких драконов. Хотя кто знает, не покажется ли ему кое-что страшнее этих зверюг?
  - Любимая. Ты просто говоришь о трудностях, да? Демоны. О таких, которые испытала ты сама, попав сюда? Потому что все чужое? Только это? Глупенькая, какая ерунда. Да трудно и должно быть, как без этого? Я и не ждал, что мне будет легко, в этом мире тоже. Иначе сидел бы до старости в Кере. Но ты будешь моя? Ты не жалеешь, что ты моя? Тогда я ничего не боюсь. Я не отпущу тебя одну, я не могу, - шептал он, крепко обнимая меня и касаясь моей щеки свой, немного колючей, а я стояла бы так до утра, и твердила бы: да, да, да, пойдем со мной, мы справимся, я же смогла, и ты сможешь, я помогу, и ты справишься, я не хочу уходить без тебя!
  Верила ли я? Да, конечно. В конце концов, и впрямь, там, дома, нет драконов, целенаправленно поедающих иномирцев, а все остальное можно пережить.
  На меня нахлынула такая радость, словно только что волшебник Мун пообещал мне, что да, конечно, вот чуть-чуть подождать, и он меня отправит домой. Нас, нас отправит!
  Я не хочу уходить без Дина. Кого я обманываю? Я люблю его.
  А если бы он потребовал остаться здесь, с ним? Какое счастье, что он ничего подобного не требует. Значит, решено.
  А может быть, и моя немота, и странная болезнь Дина останутся здесь, в этом мире? Это вообще было бы чудесно. Я вывернулась из рук мужа, подобрала бумагу - я на нее наступила, оказывается, - и написала карандашиком, который все это время так и сжимала в руке, как невесть какое сокровище: 'Когда уедете?'
  - Через три дня, рано утром, - тут же ответил Дин.
  Три дня - так мало...
  - Мы обойдем весь город, любимая, здесь есть что посмотреть. И полетаем, у нас ведь есть рух, - видимо, я изменилась в лице, и он засмеялся, - в твоем мире нет рухов, в этом все дело, да? Как жаль, мне их будет не хватать. Со мной ничего не бойся, тебе очень понравится. Мы облетим город, ты его увидишь сверху, это лучше, чем бродить пешком или ехать на лошади.
  Я не стала возражать. Действительно, ведь мы уже провели верхом на рухе почти целую ночь, и ничего страшного.
  
  Главным потрясением следующего дня оказалось не катание на рухе, а дракон. Живой, настоящий дракон. Я всего лишь увидела его издали - этого достаточно.
  Сначала казалось, что далеко в небе летит самолет. Я его увидела первая, в окно, пока Дин разговаривал с хозяином трактира возле рынка, куда мы зашли перекусить. Вид самолета в небе меня настолько потряс, что я не успела сообразить: здесь в принципе не может быть самолетов. И никто не понял, конечно, почему я с возгласом, подобным крику раненой чайки, вскочила и вынеслась за дверь. Хозяйка, перетирающая посуду за стойкой, тут же выбежала следом.
  - Эй, лира, что случилось?
  Конечно, это оказался не самолет. Теперь силуэт летящего дракона был виден четко. Дракона! Здесь действительно живут драконы! Не то чтобы я сомневалась, но увидеть своими глазами совсем другое дело!
  Дракон был чрезвычайно похож на свои многочисленные изображения, виденные мною раньше, обсидианово-черный, чуть дымчатый на фоне небесной голубизны. Кожистые крылья, как будто увенчанная короной голова, длинный хвост с характерным утолщением на конце... хочу бинокль!
  - Лира, нельзя, - хозяйка схватила меня за локоть, - драконам не нравится, когда их так разглядывают. Ты нездешняя, да? Никогда не видела драконов? Они не опасны, но зайди в трактир, прошу тебя, - моя выходка не на шутку взволновала добрую женщину.
  Я измерила взглядом расстояние до дракона - что ему может не понравиться?
  - Говорят, они слишком хорошо видят, - пояснила хозяйка, - она даже пуговицу на земле разглядеть могут. Так говорят.
  Дин тем временем тоже выбежал на крыльцо, обнял меня.
  - Что случилось? - проследил за моим взглядом, присвистнул. - Это Осенний дракон, у вас так его называют, да?
  - Да, он, - женщина кивнула, - тот самый дракон, что каждый год прилетает в Винету перед Праздником. Он сейчас живет в пещере в горах, недалеко. Ещё недолго побудет тут, и полетит в Андер.
  - Так всегда было, да? - любознательно уточнил мой муж.
  - Мой отец рассказывал, что было так. Ах, хоть бы скорее выбрали княжну, чтобы она успела на смотрины! Так давно вельдка не была королевой Винеты!
  - А разве дракон должен наблюдать за выбором княжны? - удивился Дин.
  - Нет-нет, - замахала руками хозяйка, - просто вот так совпало. Мы все хотим, лир, чтобы король женился на вельдке. И почему старый князь, да продлятся его дни по воле Провидения, не выбрал княжну вовремя, теперь она уже была бы в Андере, рядом с королем!
  Экие они все... патриоты! Наверное, это как болеть за свою национальную футбольную команду. А, скорее всего, еще серьезнее, своя королева, как никак! Постоянный представитель княжества прямо в постели у короля, ближе не бывает.
  Дракон улетел, а мы вернулись за стол.
  - Интересно, Осенний дракон всегда один и тот же? - спросил Дин. - Или они всякий раз разные?
  Отозвался хозяин:
  - На моей памяти, лир, только этот чёрный прилетал. А отец помнил, что ещё серый был, поменьше немного.
  - А далеко он тут живет? Долететь если? - продолжал Дин задумчиво, а я от этих слов чуть не подавилась, закашлялась.
  Еще не хватало, в гости к дракону слетать. Он, вообще, думает, что говорит, мой супруг дорогой?
  Хозяин замахал руками:
  - Не надо, лир! Хоть драконы и невредные твари, а может, и наоборот, да рассердить их - всем аукнется! Вон, год назад в Итсване несколько больших городов пожгли.
  - Так это потому, что маги драконицу с драконенком украли, - подал голос мальчишка лет тринадцати, сидящий на скамеечке возле стойки. - А колдуны знали, что итсванцы украли. Вот колдуны и пригрозили, что если не вернут, начнут города жечь, по одному, и месяц вроде дали, чтобы драконов вернуть, а потом только жечь стали.
  Мальчишка шорничал: с помощью шила и суровой нити сшивал кожаные ремешки.
  - Что было, чего не было - не болтай! - прикрикнул на него отец.
  Я почему-то решила, что парнишка - сын хозяина.
  Тот послушно умолк, но минут через несколько, когда хозяин вышел, продолжал, понизив голос:
  - Драконов-то нашли, да только драконицу уже мертвую, колдуны ее замучили. Наверное, хотели заставить себе служить, а дракона ведь нельзя заставить. Да вы знаете, наверное? Та драконица самому князю колдунов принадлежала, вот он и разъярился, что украли*. А слетать посмотреть на драконье жилье - так летали уже, не раз. Там пещера на горе, туда ни дойти, ни доехать нельзя, долететь только. Рухи близко не подлетают, боятся, но издали можно посмотреть...
  Хозяин вернулся, и мальчишка замолчал.
  - Да ты пристяжные ремни тачаешь, - заметил Дин, - наездник?
  - Ага. А ты тоже, да, лир?
  - Летать могу, - ответил Дин уклончиво.
  - А на смотрах летал? - осторожно и совсем тихо полюбопытствовал юный наездник.
  - Нет.
  Мальчик разочарованно вздохнул - как видно, мой муж заметно упал в его глазах.
  - А я хочу на смотр, - сказал он тихо. - Лучших наездников прямо со смотров в княжеский отряд берут, и жалованье там хорошее.
  - Цыц, говорю, - прикрикнул его папаша, который теперь писал что-то в толстой книге, причем карандашом. - Вас, обалдуев, только начни баловать, сразу себя забываете. Какой княжеский отряд, у нас свои дела есть! Ну, руха парню купил, - обратился он уже к Дину. - Летать уметь - это хорошо, к тому же горы у нас, до иного места добраться трудно, на рухе быстрее. Да только какой смотр? На наездничьих смотрах именьские сынки побеждают, или ребята из стражи. Делать им нечего, вот и тренируются днями напролет.
  - В прошлом году почтарь выиграл, - вставил кто-то из посетителей.
  - А, ну или почтари, - тут же согласился хозяин, и вновь взглянул на Дина. - Ты все же поосторожней, лир. Гляжу, ты не здешний, близко драконов не видал, а это многих почему-то разума лишает. Ты поосторожней. Ты же винетец, не из Итсваны, к примеру? - и, дождавшись утвердительного кивка, добавил, - это они там совесть потеряли, и маги, и император их не лучше прочих. И корона у него давно не истинная, и власти, земель ему все мало. А мы винетцы, в истинном королевстве живем, и драконы нам друзья, но напрасно задирать их не след!
  - Правильно говоришь, лир, - согласился Дин. - Кто же в своем уме начнет задирать драконов?
  А я, вспоминая 'записки дедушки', толковала для себя услышанное. 'Истинное королевство' это то, в котором корона сама выбирает короля, то есть сваливается с головы неподходящего. В Итсване, которая огромная империя, давно такой чудесной короны нет, то есть истинные короли... то бишь императоры давно все повывелись, и теперь там, надо думать, пользуются обычной короной, которая просто переходит по наследству.
  - А в Содде...Ну, то есть, у горных колдунов... я слышал, у их князей тоже короны истинные... - быстро вставил сын хозяина, но никто не ответил.
  - Торговец, торговец идет! - в зал влетела молоденькая девушка с длинной светлой косой - нстоящая вельдка! - и скривовато надетой узорной лентой надо лбом. - Мелочник! Сюда идет!
  Почти тут же в зал ввалился низенький человек с внушительным кожаным коробом на ремне. Он бросил на стойку монетку и пошел с коробом по залу, выкрикивая скороговоркой:
  - Портреты короля, самые лучшие, из Андера! Нитки, шелк, ленты, украшения!
  Народу в зале сразу заметно прибавилось. Мы с Дином на пути торговца оказались раньше других, потому-то нам первым он и предъявил свои сокровища.
  - Не хотите ли портрет короля, добрые господа? Есть побольше, есть поменьше. А что-нибудь для лиры? Кольца, браслеты, серьги? Самые чудесные золоченые иголки и наперстки? - как фокусник, он быстро выкладывал товар на стол, некоторые вещички тут же убирал и заменял другими.
  Хозяйка тоже подошла.
  - Покажи-ка большой портрет короля, - попросила она. - Тут и повесим, чтобы удачу приносил. А он правда приносит?..
  - Много удачи, это же король, не кто-нибудь! - бодро заверил торговец, выкладывая тонкие доски разных размеров с портретами, не менее десятка.
  На каждой изображение немного отличалось от соседнего, было 'старше' или 'моложе', но, в целом, со всех досок смотрел темноволосый юноша с правильными чертами лица, весьма привлекательный на вид.
  - Какой он красивый! - вздохнула какая-то девочка за моей спиной.
  - Ты хочешь что-нибудь? - спросил у меня Дин, которого портреты не заинтересовали вовсе.
  Я в ответ лишь пожала плечами, дескать, скорее нет, чем да. Лучше погулять по лавкам и спокойно посмотреть товар, чем покупать что попало у случайного офени.
  - А у меня есть хорошие вещи! - торговец нагнулся ко мне, подмигнул, - вижу, что лира недавно вышла замуж, а кольца Единения у нее нет, неужели супруг не подарил? Но разве он не хочет, чтобы такая красивая лира всегда любила только его?
  Ну да, 'мели Емеля, твоя неделя'. Это пословица такая...
  Офеня действовал профессионально: в мгновение ока ощупал мне палец, извлек откуда-то из грудного кармана квадратную плоскую коробку с кольцами, быстро выбрал подходящее и надел мне на безымянный палец правой руки - я успела только вдохнуть и выдохнуть.
  - Как будто этот пальчик заждался этого колечка, не правда ли, лир? - спросил 'Емеля' вкрадчиво.
  Дин засмеялся, глядя на меня:
  - Тебе нравится? Хочешь такое колечко?
  Хочу ли? Дело в том, что браслет, заклепанный на моем запястье, до сих пор как-то слабо ассоциировался у меня с браком. А вот колечко, так похожее на обручальное, которое легко скользнуло на палец, будто тот и впрямь заждался...
  - Нравится, значит, - верно понял муж.
  Он взял у меня кольцо, осмотрел, покатал в пальцах, надел обратно и повернулся к торговцу:
  - Сколько?
  Окончательная цена, к которой, впрочем, пришли быстро, оказалась на треть меньше первоначальной. А я любовалась кольцом. Гладкое, цвета розового золота, маленькое, действительно похожее на обручальное, а украшение - несколько темно-коричневых значков на чуть выпуклой внешней поверхности.
  А хозяйка трактира долго торговалась, но заполучила самый большой портрет короля, который тут же повесили над стойкой...
  
  Это были счастливые три дня. Я иногда вспоминала о Кере, об имене, который уже рвет и мечет, о том, что нас, должно быть, начали искать, но это не беспокоило - может, зря? Нам с Дином было слишком хорошо, мы наслаждались жизнью. А потом, рано утром, еще затемно, он ушел.
  А я стала ждать.
  
  *(подробнее эти события изложены в романе 'Единственный дракон')
  
  
  Глава 10. Крутой поворот
  
  Дин уехал, и поначалу всё было хорошо. Накануне мы купили в рыночных рядах несколько книг, бумагу, пару карандашей, ещё цветных ниток для вышивания и ткань, как будто он уезжал надолго и мне требовалось коротать в одиночестве не одну неделю. Я читала, пробовала писать, потом принялась вышивать некую малопонятную абстракцию, служанка изумилась, когда зашла с моим ужином и увидела мое творчество. А вечером...
  Вечером явилась хозяйка и, всхлипывая, сообщила:
  - Ох, лира, у нас беда... только не гневайся.
  Призыв не гневаться пришелся вовремя, я не успела испугаться. Когда просят не гневаться, значит, большой беды нет, просто они передо мной чем-то проштрафились - ну, это ладно...
  - Мальчишки с утра улетели на рухах, птиц вылетать, и вашего взяли, прости что без спросу, лира. Мы думали, чуть полетают и вернутся, а птицу ведь надо вылетывать, долго стоять ей трудно, лира, сама понимаешь.
  Это я понимала. Дин тоже летал прогулять руха, а перед отъездом кого-то нанял, чтобы выгуливали, пока его нет. То есть, вылетывали, это так называется. Что же, понятно, в чем дело: мальчишки баловства ради угнали наше транспортное средство... несколько ранее угнанное нами. Благовидный предлог придумали позже.
  - Уже пора им вернуться. Не иначе, на стражу граничную нарвались, если к границе полетели, шалопаи, отведают у меня хворостины! Тогда, может, у стражи забирать руха твоему мужу придется, лира! Не бойся, штраф мы оплатим, сколько требуется!
  А, вот в чем беда. Если бы детки просто порезвились и возвратились, нам никто бы ничего и не сказал. Но если птицу арестовали и должны отдать лишь хозяину, значит, потребуют доказательства владения? А какие? Этого я не знала.
  - Но ты не волнуйся, лира, мой муж, скорее всего, все уладит сам.
  Я только кивнула. Да уж, хотелось бы, чтобы уладил.
  Дин говорил, что на птице нет меток.
  
  Пару часов спустя в дверь постучали:
  - Лира, лира, открой, - это был голос мамаши юного угонщика, и я кинулась, отодвинула засов.
  И увидела троих стражников. Один тут же шагнул в комнату, оттесняя меня, а второй как-то незаметно оказался за моей спиной. Позади третьего маячила 'мамаша'.
  - Где твой муж, лира?
  Я только замотала головой.
  - Так немая она, немая, - зачастила женщина, - а муж её уехал с караваном, с торговым.
  - А муж, значит, мало что вор, так и отбыл за контрабандой.
  'Мамаша' вытаращила глаза и развела руками, я попятилась. Кажется, сибирский пушной зверек уже тут. И что теперь делать?..
  Я стояла у стены и смотрела, как они обыскивали комнату. Среди вещей Дина сразу нашли небольшой, но туго набитый кошелек с серебром, там лежали и несколько золотых.
  - Так он должен вернуться? - прищурился один из стражников. - А я готов был спорить на пару серебряных для нищих, что он не собирается возвращаться.
  Этот как будто был старшим из тройки, и пока другие перетряхивали вещи, с хозяйским видом сидел на кровати. Спросить бы его, на каком основании сделан такой интересный вывод?
  Я только кусала губы. 'Мамаша' столбом стояла у двери, и выражение у неё на лице постепенно перетекало из как бы виноватого в 'портрет оскорбленной невинности', дескать, кто же знал, что пригрели тут таких змей?!
  - Раз уж меченую птицу с собой не взял, то все ясно. Откупился он от тебя, милая, больше его не увидишь. Так? Что, и впрямь думаешь, что вернется? Вот дура. А то мы тут таких не видели. Граница-то рядом.
  Меченая птица. Все-таки меченая! Дин чего-то не заметил. Может быть, метка какая-нибудь магическая?
  Я бы крикнула: что тебе ясно, дурак? Что у тебя за идиотская логика? Где доказательства, что мой муж контрабандист? Кроме твоих дурацких измышлений - ничего!
  - Браслетик-то у тебя настоящий? Ничего, маг проверит. Что муж тебе поручал? Думал, мы от немой правду не узнаем? Чем он промышляет, а?
  Знать бы, чем тут вообще можно промышлять?..
  - А запрещенные заклятья из Каста не возит, помимо прочего, а? Тебя на немоту не он сам заклял? А по приказу князя, за такие заклятья - казнь, ты не знала, милая? А ты его небось покрывать станешь, все вы, дуры, такие.
  Опомнившись, я замотала головой - нет, нет он, не он! И не возит он заклятья...
  Кажется мой пушной зверь... точнее, наш, наш пушной зверь - необычайно большой и пушистый.
  - Ничего, мы разберемся. И не с такими разбирались. А пока у нас в тепле поночуешь. И мужа так называемого не предупредишь, а то вдруг и впрямь вернется... дурак, если так. Ладно, пойдем. Дверь опечатать! - и он слегка рыкнул на 'мамашу', которая попыталась было возразить.
  Ну да, у нас комната не худшая, опечатывать её заведению не выгодно. Я старалась дышать глубже. Повторяла себе, что иду по нити. Митрина ведь сказала, что со мной всё не случайно, я иду по нити! Случайность досталась деду ленны, не может быть две случайности подряд, так близко. Так куда же ты хочешь меня привести, нить треклятая?
  Пока что явно в местную каталажку. Мне что делать, расслабиться и получать удовольствие?! И какие неприятности будут теперь у Дина?
  Меня, окружив, вывели через заднюю дверь на улицу, там ждала крытая повозка.
  - Влезай, - скомандовал стражник, - и руки клади там...
  Внутри повозки с двух сторон тянулись лавки, а посередине, разделяя помещение вдоль надвое - широкая доска со множеством полукруглых выемок. Зачем доска, понятно: в дальнем конце повозки сидела женщина, её руки, вложенные в выемки, были зафиксированы вставленной сверху дощечкой, по сути, это были колодки. А повозка эта - для перевозки преступников. 'Автозак', вот так-то...
  Я села на лавку, мои руки зафиксировали в колодках. Попутчица ободряюще подмигнула, я в ответ неловко улыбнулась - губы дрожали.
  - За что тебя, радость моя? - деловито поинтересовалась подруга по несчастью, когда тронулись.
  Я только вздохнула.
  - Ну-ну, молчи, - она сплюнула на пол. - Потом добрее станешь.
  Кажется, у нее не хватало половины зубов, и вообще, она была то ли старше меня, то ли сильнее потрепана жизнью, с нездоровой кожей и морщинками вокруг глаз, и, кстати, не казалась ни испуганной, ни даже огорченной.
  - Да не стучи ты зубами! - бросила она мне чуть позже. - Что, штраф заплатить некому? Что натворила-то? Ишь, какая чистенькая. Молчит она. Я к ней с душой, а она молчит!
  Везли нас недолго. Остановились, мне освободили руки, вытащили из повозки и втолкнули в низкую дверь. В маленькой комнатке сидел за столом пузатый средних лет стражник и что-то писал в толстой книге.
  - Тут жди, - меня силком усадили на лавку и опять зафиксировали руку, на этот раз одну, в колодке вроде той, что была в карете.
  Стражник, меня доставивший, что-то негромко сказал писарю - так я мысленно обозвала сидящего за столом, - сунул ему лист бумаги и ушел. Писарь продолжал писать.
  Текли минуты, я сидела и ждала. Вскоре в комнатку заглянул еще один тип в одежде стражника, с интересом меня оглядел, подсел к столу и тронул писаря за локоть, кивая на меня:
  - Эта бы подошла. А, что, скажешь? Смотри, не девка, лицом вполне хороша, и чистая вроде. То, что нужно. М-м?
  - Эту надо записать и запереть, - отмахнулся писарь. - Мошенница. Еще и немая.
  - Немая даже лучше. Насчет немоты условий не было. Не записывай, - настаивал 'тип'.
  - Там в карете еще есть, ту можно, - не сдавался писарь.
  - Нет, та не годится. И гроша не стоит. Не такую просили.
  - Эту нельзя.
  - Перестань. Я узнал, жена контрабандиста, муж сбежал. Никому уже не нужна, здесь одна, её на постоялом дворе бросили. А старик вот-вот умрет. Больше те ребята золота не предложат. Ну? Им не жалко золота пока, а завтра уже и не нужно будет. Выживут-то не все, вот и не жалко им. Десять золотых, э...
  Все, конечно, из этих фраз понять было сложно, но суть - вполне...
  - Другую поищи. Из тех, что давно...
  - Да где? Сказано тебе, за свежую платили, за чистую. Из застенка взять, так она и после бани свежей не станет. Не записывай. Придумаем что-нибудь, лучшей не будет.
  Я сидела, как струна, ногти вонзились в ладонь. Кажется, мои дела совсем поплохели. И рассчитывают ли эти 'добрые люди', что я хотя бы останусь в живых - большой вопрос. Они беседовали хоть и негромко, но не могли не понимать, что я слышу, уже это никакого оптимизма не внушало.
  Писарь ожидаемо сдался, кивнул, буркнул:
  - Забирай её с глаз.
  'Тип' подскочил ко мне.
  - Эй, вставай, - он открыл колодку, - пошли, красотка. Будешь довольна, не сомневайся, - он поднял меня за плечи, толкнул к дверям.
  Бежать. Немедленно, куда-нибудь, только бежать!
  Я оглянулась в панике. Каменные стены, низкие тяжелые двери. Закрытые. А я... ни на что не способная дура. Ненадолго одна осталась, и все, пиши пропало.
  Как же стало страшно. И вместе с тем не верилось, что это происходит со мной. Ведь до сих пор было... во всяком случае, терпимо. А сердце стучало, отсчитывало мгновения. Сколько их теперь есть у меня, и какие, и неужели спасения не будет? Как глупо...
  - Тихо, - стражник прижал меня к стене и сгреб в горсть мои лиловые свадебные бусы, поднес ближе к глазам, разглядывая, - не нужна тебе эта побрякушка, давай сюда, - он ловко, одним движением сдернул их, и так же ловко стянул кольцо с пальца, отправил все это в карман, - пошли, да не спи, шевели ножками, вон туда, вниз по лестнице! Что, не видишь, где лестница?
  И тут открылась боковая дверь, пропустив двоих стражников, которые прошли, поглядев на нас без толики интереса, и... дверь осталась приоткрытой.
  Те двое уже скрылись за очередной дверью. И я решилась: со всей силы толкнула 'своего' стражника, стараясь при этом попасть ему в глаз указательным пальцем, и выскочила в приоткрытую дверь. И тут же, оглядеться не успев, попалась другому стражнику, который, заломив мне руки за спину, завел обратно. 'Мой' ругался, зло, но довольно тихо - видно, все же шум поднимать не хотел. Ущерба я ему большого не нанесла, всего лишь синяк наливался под глазом.
  Теперь он был осторожен. Продолжая заламывать мне руку, свел на пролет вниз, и там, рывком развернув - я заорала от боли, - отвесил тяжелую оплеуху.
  - Дура. Твое счастье, что свежую девку заказывали. Ну, иди...
  Впереди был поворот, еще три ступени вниз, и низкая дверь под аркой. И запах... мерзкий.
  А мир вокруг меня крутнулся и потемнел, стражник провалился куда-то, и все закончилось. Я успела лишь подумать - хорошо-то как стало...
  Нет, не стало. Я пришла в себя в самом отвратном месте на свете. Низкое помещение длиной со спортзал, шириной же метров десять, а, впрочем, кто знает, всё у меня в глазах то фокусировалось, то опять расплывалось. Журчание воды и жуткая вонь, от которой слезились глаза. Я лежала на куче гнилой соломы и какого-то тряпья...
  На меня смотрели. Много-много глаз. Мужчины. Разные. Молодые и старые. Грязные, страшные, заросшие. Странно-оживленные. Я встретилась взглядом с парнем неподалеку, кажется, совсем мальчишкой. Он стоял на коленях, и, чуть ли не раскрыв рот, смотрел на меня, как на видение.
  Все больше приходя в себя, я села, опираясь на руки, и отползла подальше, к стене. На моих руках - кровь, и на блузе, плотно облегающий жилет расстегнут - кто расстегнул? И на нем бурые пятнышки. Ах, да, и губа саднит, паразит-стражник разбил мне лицо. Я быстро облизала губы, только чтобы убедиться, что на них есть кровь. Это короткое движение моего языка не осталось незамеченным, кто-то засмеялся, остальные заулыбались, загомонили, негромко, но явно одобрительно - те, кто на меня смотрел. Узники.
  Да, узники. Я в каземате. В мужском. Единственная женщина здесь.
  - Эй, пуговки ей расстегни, хас, дай посмотреть, - сказал кто-то громко, - тебе жалко, что ли? Не убудет ведь.
  - Потом расстегну, - благодушно пообещал кто-то сбоку от меня.
  Хас?! Я дернулась при этом слове. Знаю лишь одного хаса, но тут - совсем, совсем другой голос. И не хотелось поворачиваться, чтобы взглянуть на этого, здешнего хаса.
  Жалеть меня тут не станет никто. Я поняла это отчетливо. Никто вообще. В том числе и потому, что здесь всем очень плохо. Все, на кого я смотрела, были с исстрадавшимися, землисто-серыми, заросшими лицами. Они здесь давно. Они давно в этом маленьком подобии ада, и дышат этой густой вонючей отравой вместо воздуха. А я здоровая, свежая, как определил стражник, только что нормально жила и дышала.
  Мой взгляд упал на цепь на полу, примерно на такую дядя Гоша пристегивал лодку - да, была у нас и такая радость. Лодка стояла на даче... в другом мире, в другой жизни. И я тут же разглядела, что цепей много, очень много, возле каждого человека - цепь. Просто я поначалу смотрела на лица, упуская остальные детали. А та цепь, увиденная первой, тянулась к железке у меня на поясе. Разъемная такая штуковина из двух половин, потом цепь, которая последним звеном прикреплена к штырю в стене. Зачем? Я как-то вяло удивилась - зачем цепь и штырь? Чтобы не ловить меня по всему 'спортзалу'?
  И вообще, зачем? То есть - зачем тут я? Для чего этим пусть мужикам, но явно полуживым, женщина? Посмотреть, полюбоваться и пустить слюну, получив чисто эстетическое удовольствие? Им всем поголовно нужна баня, еда и врач.
  - Эй, ты как, освоилась, птичка? - передо мной присел на корточки человек, тоже с цепью на поясе. - Ты, говорят, бойкая, да? То, что надо, - он тронул мою разбитую губу, заставив тем самым ещё отползти и вжаться спиной в холодную влажную стену. - А я тут хас.
  Он был грязный, заросший, как и остальные, но вполне здоровый и сытый - в отличие от остальных... нет, в отличие от большинства.
  Снова ещё немного навелась резкость у меня и в голове и в глазах, и я увидела, что не все были такими уж изможденными. Группа мужчин поблизости пребывала в неплохой форме и рассматривала меня со вполне определенным интересом. Я оценила длину цепей, кажется, они все были одинаковыми, и сделала, наконец, очевидный и несколько утешительный вывод: на меня могли претендовать не более восьми-десяти человек, остальные - сколько их?! - просто не смогут подобраться. Но кто сказал, что десяток - это мало?!
  Итак, эти амбалы меня купили. Или кто-то 'с воли' купил для них. Где-то так. Они тут что - особенные?.. Глупый вопрос.
  А остальные смогут наблюдать за процессом. Такое вот шоу, да.
  Умереть прямо сейчас, быстро и безболезненно, было бы просто подарком судьбы.
  - Ты ведь немая, да? Жалко. А то поболтали бы, ну да ладно, - хас улыбался, разглядывая меня маленькими блестящими глазками. - Ты уж постарайся. Я буду драться на похоронах князя. Наверное, выживу, с собой заберу. Если понравишься, понятное дело. Тут еще ребята, ты ж понимаешь, надо со всеми. По жребию. Мы тоже любим по-хорошему, ты ж понимаешь.
  Мне было безразлично, где и зачем он станет драться. Ещё один какой-то непонятный обычай. Со всеми ребятами по жребию и по-хорошему - да, конечно, держи карман шире...
  Он... здешний хас, протянул руку и сдернул с меня платок. Где-то засмеялись и заулюлюкали.
  - Ты красивая, - сообщил хас, - вон там одеяло, видишь? Чистое. Ну, давай.
  Он как будто не спешил, хотя глаза были нетерпеливо-жадными. Играл со мной, ждал...
  Мне захотелось заскулить.
  Дин, Дин, Дин... Милый, ты где? Ты не позволил бы меня арестовать. С тобой бы вообще все получилось не так.
  Дин, спаси же меня!
  Чудо, только чудо мне поможет, проклятая нить, которая как завела, так и выведет. И где же она? Куда идти?..
  Хас придвинулся, поднял меня за плечи, поставил, провел пальцем по щеке.
  - Ну?..
  Я впилась зубами ему в руку, он даже замычал от неожиданности и отбросил меня в сторону, я покатилась по полу, вскочила и побежала. Пока сидела, думала, что сил нет - неправда, их было, и еще как было! Бежала бы, только пустите. Но цепь больно рванула за талию, и я опять упала, и поползла, сначала боком, потом на четвереньках.
  Цепь больше не держала, но волочилась следом.
  Не держала?! Да, потому что штырь выпал из стены. Наверное, это уже само по себе было почти чудом.
  С той минуты, как увидела стражников, я уговаривала себя быть спокойной и действовать обдуманно, лишь только представится возможность. Вместо этого мозг периодически совсем выключался от жуткой паники, и я предпринимала что-либо идиотское, не думая вообще, ну вот вообще без единой мысли - именно под влиянием этой самой паники...
  - Эй, куда?! - заревел хас, наступая на мою цепь.
  Дотянуться до меня хасу мешала собственная цепь, но кто-то другой уже схватил меня сзади, и рук было не две, а больше...
  - Клеймо смерти на каждого, кто её тронет, - вдруг прозвучал голос, и, показалось - необычайно громкий.
  Стало тихо. И меня сразу отпустили. Я потянула свою цепь, её тоже больше никто не держал.
  - Клеймо смерти сейчас же, - повторил голос.
  Я оглядывалась, мало что понимая. Кроме одного: за меня заступились.
  - За женщину заплачено, господин, - попытался возразить хас уже не слишком уверенным голосом, скорее, просящим.
  Вот это да.
  Я принялась быстро собирать свою цепь, сматывая. Чтобы никому больше не вздумалось меня за неё ловить. Тяжелая...
  'Иди сюда, цыпленок'.
  Тот же голос. Но теперь он воспринимался иначе. Так со мной в последнюю встречу говорила знахарка Митрина.
  Да, это была та самая мысленная речь.
  'Я здесь, поверни голову налево. Посмотри на нары. Подойди'.
  Мысленная речь, которую я научилась слышать с помощью стеклянного шарика.
  Слева, вдоль стены, был ряд нар. Справа - просто настил из досок и солома. Я посмотрела, куда велел голос, и увидела старика, лежащего на нарах .
  'Заставляешь ждать. Подойди же'.
  Это был седой старик, но... здесь мало кто казался молодым. Пока я медленно шла, он не сводил с меня глаз, но лишь приблизилась, медленно опустил веки.
  'Теперь сядь. И помолчи. Не кричи больше'.
  Я - кричала?! Когда?..
  Вокруг по-прежнему было тихо... даже странно.
  Я кричала - в мыслях? И старик услышал.
  Минуты тянулись...
  Старик выглядел плохо. Очень худой, изможденный, весь седой. Плохо, да... как большинство здешних узников. Или даже хуже. Но вот рубаха на нем, грязная, в пятнах - хорошая, я бы сказала, дорогая... только выстирать. Он полуживой, но лишь голос подал, и все послушались. Как так?..
  Меня мутило. Стало совсем невмочь...
  'Эй, соддийка. Вон туда, у той стены, ручей', - оказывается, чудный старик уже открыл глаза и смотрел на меня.
  Вцепившись в моток цепи, чтобы не уронить, я доковыляла до 'той стены', мне не мешали, наоборот, уступали дорогу. Там и правда текла вода, в каменной впадине шириной около метра. Возможно, это и был настоящий ручей, впущенный снаружи, но в каземате он играл роль канализации и был порядком загажен. Конечно, меня вывернуло в этот ручей, жгучей пенистой гадостью, зато полегчало. Еще бы умыться и хоть рот прополоскать, но только не этой водой, нет...
  Мои руки были грязными, и кожа на ладонях свезена, потому что падала и ползала, юбка тоже запачкалась. Зато точно полегчало, раз стала обращать внимание на такие мелочи.
  Таща в охапке цепь, я вернулась к старику и с благодарностью хлебнула воды из протянутой им бутылки.
  'Зачем ты здесь, соддийка?'
  Это он меня так называет?..
  Соддийцы - это ведь народ, повелевающий драконами. Их страна в Драконьих горах, очень далеко.
  'Я не соддийка, господин, - ответила я, с удивлением вслушиваясь, как у меня получалось говорить мыслями, - и спасибо тебе за помощь. Ты маг?'
  'Не маг, так, умею кое-что. Простенькие фокусы в основном. Только теперь и на них сил нет, вот, еле отдышался, - он будто усмехался, - А ты почему говоришь по-соддийски, если не соддийка?'
  'Мыслями - значит, по-соддийски? Меня научила знахарка-ниберийка. Она давала мне шарик, я держала его ладонях и научилась говорить так'.
  Объяснила, как получилось.
  'Никогда не слышал о подобных шариках. Полагал, что это врожденная способность'.
  'Я говорю правду!' - заволновалась я.
  'Не сомневаюсь. Просто удивлен. Ты ведь не женщина для удовольствий?'
  'Нет! Меня арестовали стражники из-за руха... сказали, что он украден. Муж купил его недавно, потому что наша птица заболела и пала'.
  Я сочиняла на ходу, мешая правду с вымыслом. Говорить всю правду не решилась. Этот старик... он мне помогал, но тревожно было - кто он?
  'Где твой муж?'
  'Его взяли в отряд, который охраняет торговые обозы. Он должен скоро вернуться'.
  'Понятно. Итак, ты достойная молодая женщина, и замужем. Остальное неважно. Ты мне подходишь, цыпленок. Скажу больше: тебя послало Провидение. Я могу защитить тебя, а ты поможешь мне'.
  Он опять надолго замолчал, и я не выдержала:
  'Как тебе помочь, лир? И как ты меня защитишь? И ты, значит - соддиец?'
  'Столько вопросов, - снова усмешка, - видишь ли, я сам могу не бояться их всех, прямой вред мне не причинят. За это - смерть. Но они бы могли не считаться со мной, если бы не боялись. Я все же полумаг, и мог накладывать клеймо смерти... раньше. Даже тут... раз пришлось. Попугать. Правда, бедняга лишь повалялся немного без памяти, и я снял клеймо, а то бы, чего доброго, он очнулся сам, и никто бы не поверил в мое могущество. Ты поняла?'
  Я кивнула.
  'Все же мне нужно было хоть подобие власти. Считай, что так я лучше себя чувствую. Зато смог выручить тебя. Пока что - смог'.
  'Только пока?'
  'Да, цыпленок. Потому что если я умру сегодня ночью, мои бездыханные мощи никого не остановят. Они получат от тебя все, за что заплатили. А я ожидал смерти и прошлую ночь, и позапрошлую. Во мне осталось слишком мало жизни, девочка. Скажи, ты очень любишь и почитаешь своего отца?' - старик разглядывал меня, чуть улыбаясь.
  Вот так вопрос. Поколебавшись, я ответила честно:
  'Не люблю и не почитаю. Он бросил нас, когда мне было пять лет, и моя мать до сих пор на него обижена. Какое это имеет значение?'
  'Стань моей дочерью. Дай искреннюю клятву моей семье и моей крови, и будь ей верной. Смешай свою кровь с моей. Тогда ты сама станешь неприкосновенной, как я'.
  Я изумленно смотрела на старика. Это его, такого неприкосновенного, отправили помирать в эту мерзкую дыру? Хорошенькая неприкосновенность. С другой стороны, и впрямь, его ведь слушаются. Но удочерять меня? Что за ерунда?
  'Ты согласна?'
  'Да, если ты говоришь правду и это поможет. Но я не верю, что ты умрешь, лир!'
  Я действительно не верила.
  'Это как раз не важно. Ты согласна, хорошо. И ты не привязана к отцу, тоже хорошо, обряд пройдет легче'.
  'Обряд?..'
  'А ты как думала? Все серьезно'.
  'А зачем это тебе? - спохватилась я. - Ты сказал, что я послана Провидением. Значит, тебе что-то нужно от меня?'
  'Сущие пустяки. Ты будешь торговаться, или уже согласилась? Смотри, я могу передумать'.
  'Если тебе действительно нужны эти пустяки, и ты веришь в скорую смерть, то тебе не резон передумывать, вряд ли бедолаг вроде меня сюда подкидывают каждый вечер', - не удержалась я.
  Вот дернуло же за язык!
  - Эй, а почему они всё молчат? - донеслось до меня.
  - Демоны поймут...
  -Т ихо там, еще услышит...
  За нами наблюдали. Нас слушали, но не слышали, хотя мы разговаривали. Выглядело так, словно мы молчали, но мимика, эмоции, иногда улыбки - да, это, должно быть, странно выглядело.
  Старик рассмеялся, вслух, сухим лающим смехом.
  'Верно, цыпленок. Не резон. И ты мне нравишься. Я помогу тебе остаться живой и здоровой, это уже немало. А ты сделаешь, что я попрошу. Мы решили?'
  'Мы решили, - сказала я, - давай, лир. Что от меня требуется?'
  'Все просто. Сначала назови свое имя и скажи, что признаешь меня отцом, и да будет это неизменно'.
  'Я, Лина Остапенко, признаю тебя отцом, и да будет это неизменно'.
  До сих пор в этом мире я обходилась без фамилии, и вот впервые назвала ее здесь.
  Он улыбнулся, а я ощутила вдруг, что правой ладони стало горячо, и увидела кровь, она выступала на коже, как капли росы на листе. И это было чересчур странно. Я испугалась. Словно стояла над бездной и предстояло шагнуть, а не шагать уже нельзя...
  'Тихо, Лина Остапенкка, - он слегка перековеркал фамилию на местный лад, - это просто обряд, на который ты согласилась. Все будет хорошо'.
  И он заговорил вслух, негромко, но очень внятно:
  - Я, Крайн Вельд, князь этой земли волей Провидения по праву рождения и крови, признаю тебя дочерью, и да будет это неизменно, - на его ладони тоже стали набухать алые капли.
  Я отшатнулась. Вельд, князь этой земли? Этот колдун - сумасшедший?
  Он поймал меня за руку, соединив наши ладони, свою кровь с моей.
  'Вот и все, цыпленок. Нагнись'.
  Он неожиданно сильно потянул меня за руку, вынуждая наклониться, и надел мне что-то на шею. Густого темного оттенка синий камень-подвеску на цепи из бледно-желтого металла. Отшлифованный камень немного неправильной каплевидной формы, над ним - еще один, маленький и блестящий, и цепь. Такую штуковину вполне уместно носить и в моем мире, сойдет за качественную бижутерию.
  'Когда у тебя на шее одно из главных сокровищ Вельда, ты больше не сомневаешься? А то мне показалось...'
  Он усмехался. Да и кругом наблюдалось теперь некоторое оживление.
  - Но ты не можешь... - я закашлялась, и кашляла долго, и далеко не сразу сообразила, что заговорила, обычно, своим голосом, от которого уже успела отвыкнуть.
  Я снова могу говорить?.. Спало проклятое заклятье! Даже захотелось рассмеяться, несмотря на всё прочее. Я чуть не прижала ладони к лицу, но, к счастью, спохватилась - ладони, уже обе, были в крови после обряда.
  - Ого, вот ты какая немая, - старик почти не удивился.
  - Я была немой из-за заклятья...
  - Тогда понятно. Повезло тебе, обряд удочерения некоторые заклятья способен снимать. Синяк на твоей скуле он тоже вылечил, если это тебя волнует, конечно.
  Синяк меня не волновал вообще, я о нем и не знала. Кстати, и старик теперь выглядел немного лучше, чем четверть часа тому назад. Старик, да... но князем я не могла его считать. Не верилось.
  'Что это?' - я тронула пальцем кулон.
  'Ожерелье княжны Вельда. Нет ожерелья - нет княжны. Лишь я, князь Вельда, могу надеть его на шею избранной. Так что княжна теперь ты'.
  'Ты не можешь быть князем Вельда. Иначе почему ты здесь?'
  Он опять сухо рассмеялся.
  'Потому что, дорогая дочь, мой племянник, младший князь Вельд, обманом лишил меня власти. Зато заручился поддержкой короля, и все, что он делает, законно. И только одно мешало ему радостно ожидать моей смерти - ожерелье, которое теперь на твоей шее. Ожерелье княжны Вельда. Без него нельзя назначить княжну и отправить её в Андер на смотрины, чего добивается младший князь. Поняла?'
  Поняла ли я? Нет. Это казалось полной ерундой. Бредом. Мало что объясняло. Запирать умирающего князя в каземат со всяким сбродом, чтобы добиться ожерелья? Весь Сарафир, да чего там, весь Вельд знает, что князь болен и при смерти, но скажи кому, что он умирает в таком месте - кто поверит? Вот и я пока не верила. Несмотря на обряд, снятие моего заклятья и цепь с подвеской у меня на шее. Ясно, что старик - маг, кто спорит, но, может, он просто сумасшедший маг?...
  'Из меня-то какая княжна?!'
  'Не хуже прочих. Но ты замужем, а замужнюю нельзя предложить в невесты королю. Значит, я избавил нашего короля от девчонки, которая станет послушной куклой в руках моего родственника. А ты семь лет будешь княжной Вельда, будешь пользоваться всем, что положено княжне, а это, поверь, немало, и никто тебя пальцем не тронет. Тому, кто оскорбит тебя или прольет твою кровь, по закону полагается смерть. Поняла? А через семь лет ты вернешь ожерелье князю Вельда, и он передаст его новой княжне. Я искренне надеюсь, что королева, которая скоро появится в Винете, к этому времени будет жива и здорова. Но ты всё равно сохранишь высокое положение в Вельде, потому что останешься дочерью Крайна Вельда. Поясни, дочь моя, почему ты смотришь на меня так, словно я предлагаю тебе мед, а ты уверена, что это яд?'
  Потому что не все так просто и сладко. И подвох здесь был, я уже поняла, какой. Даже если, предположим, я поверила, что старик князь Вельда...
  'А разве это не яд, отец мой? Ты говоришь о моей неприкосновенности, но посмотри на себя. Разве князю Вельда полагается что-то подобное? Я тоже должна буду жить в почете и неприкосновенности где-нибудь в застенке, спасибо если не в таком, как этот? Скорее всего, ты бросил меня в яму со змеями, верно?'
  Он вздохнул и улыбнулся.
  'Молодец, умная девочка. Но вспомни, чего ты избежала, и поймешь, что сделала правильный выбор. А в яме со змеями может быть не так уж и страшно, если не будешь лягушкой'.
  'А ты научишь меня не быть лягушкой?'.
  Кажется, его взгляд потеплел.
  'Разумеется, моя хорошая. Рад, что ты все поняла'.
  - Эй, хас, - вдруг сказал он громко, - нехорошо лире, княжне Вельда, быть без платка.
  - Да, господин, - в том углу, где обитал хас и очнулась недавно я, возникло некоторое оживление, железный лязг, и ко мне двинулось что-то, передаваемое из рук в руки, и наконец один из ближних узников боком придвинулся и подал на двух раскрытых ладонях мой платок. Я поблагодарила и повязала голову.
  - Вот, дочь, так гораздо лучше, - похвалил старик. - Помни, что ты неприкосновенна. Тот, кто тебя оскорбит, должен быть казнен. Иначе мой родственник, позволивший нарушить закон в отношении тебя, не сможет выпить чашу на приеме у короля. Поняла? - он говорил внятно и довольно громко, и, очевидно, не столько мне, сколько предостерегал остальных.
  А про чашу на приеме у короля я, конечно, не поняла.
  Он прикрыл глаза, но мгновение спустя распахнул их и уставился на меня как-то слишком взволнованно.
  - Лианта? Ты ведь Лианта, скажи? - спросил он опять вслух.
  Я невольно отодвинулась, покачала головой:
  -Нет, я не Лианта, я Лина.
  -Да, конечно, ты не Лианта, - вздохнул он, поглядев на меня, и отвернулся, - конечно, ты не Лианта.
  Он молчал довольно долго, и я ждала, не решаясь его беспокоить. Наконец все же тронула за руку:
  'Лир... отец. Как тебя можно называть?'
  'Второе лучше, девочка, - ответил он сразу, - верно, не стоит терять время. И прости меня. Ты могла бы быть Лиантой, но это чересчур невероятно'.
  'Кто такая Лианта?' - спросила я осторожно.
  'Это неважно'.
  'Хорошо. Можно спросить про это? - я дотронулась до ожерелья, - если оно все время было здесь, почему его не нашли? Или твой... тот, младший князь, не мог бы, имея ожерелье, сам назначить княжну?'
  'Он мог бы. Ожерелье было у меня, но не здесь, поэтому найти его никто не мог. Бросить меня сюда - единственная пытка, на которую они осмелились. Я всегда плохо переносил подвал, а уж такой, как этот, и вовсе должен быть невыносим. Плюс унижение, и осознание того, что я проведу последние дни в таком месте. Но даже к этому можно приспособиться, - он мягко улыбнулся. - К тому же я тут не один, это поддерживает. И еще сквозняк. Ты чувствуешь? Вон та щель между камнями, из нее тянет воздухом. Эта дыра подарила мне немало лишних дней. Каждое утро сюда приходят узнать, не передумал ли я насчет ожерелья. Иногда и вечером приходят. А завтра утром их ждет сюрприз'.
  Да уж, сюрприз. Я невольно поежилась.
  'Ожерелье было у тебя, но не здесь? И все же - вот оно? Как это понимать?'
  'Оно было у меня за тенью. Знаю, звучит странно. Так принято это называть. Будь ты соддийкой, сразу бы поняла. Это магический тайник, в котором можно хранить множество вещей, он собственный у каждого. Если бы я умер, ожерелье никто и никогда не нашел бы. Потомки меня бы за это не поблагодарили, хотя я уже почти решился. И тут Провидение прислало тебя. Я счастлив'.
  Я усмехнулась, сказала:
  'В таком случае на месте младшего князя я бы подослала сюда девушку, за ожерельем. Странно, что он не догадался'.
  'Не странно. Я знаю всех, кого он решился бы прислать'.
  'Ты все-таки соддиец? Ты из тех, кто владеет драконами? Прости, но я еще не слышала, что князь может быть соддийцем'.
  Да-да, знаю, я вообще еще многого не слышала. Он улыбнулся.
  'Конечно, не может - это первое. Драконами не владеет никто - это второе. Послушай меня, девочка. Ты разговариваешь, как соддийка, и утверждаешь, что соддийской крови в тебе нет, а это странно. Говорить тебя научила ниберийка - тоже странно. Многие ниберийки владеют мысленным языком, но научить ему постороннего нельзя. Постарайся разобраться со своим происхождением, там, кажется, не всё так, как ты думаешь. Поняла?'
  Я кивнула - поняла. Что бы ты сказал, дорогой князь, если бы больше узнал о моем происхождении? Может, в моем мире все такие, все смогут говорить мысленно, если дать попробовать? Дома я не могла научиться, а тут подвернулся случай. Хотя, на Земле тоже вроде бы есть телепаты... впрочем, я в них никогда не верила. Может, вся моя раса родственна соддийцам? То есть, я хотела сказать - все жители Земли?..
  Сказать ли, что я из другого мира? Решила, что не стоит. Это все усложнит. И так ведь непросто...
  'Постарайся поговорить с первым же соддийцем, которого встретишь, расскажи ему о себе. Это важно'.
  'Хорошо', - не стала я спорить, хоть и не надеялась в скором времени повстречать соддийца.
  'Теперь что касается твоего мужа. Постарайся предупредить его, чтобы уехал, спрятался. Хотя бы на первое время, там поймешь, что делать'.
  'Зачем?!' - у меня сердце упало.
  'За себя можешь не бояться. Вельдам нужна княжна. Раньше чем через семь лет другая твое ожерелье не наденет. Так же лучше, чтобы ты была вдовой, чем замужем за случайным человеком. Мои родственники станут рассуждать именно так'.
  Вот чего я не ждала - что Дину теперь угрожает смертельная опасность. Только о себе думала. Точнее, считала, что его всё это коснется постольку поскольку, а тут вон оно что!
  Я, должно быть, в лице переменилась. Князь смотрел внимательно.
  'Любишь его?'
  'Люблю! Да и как мне жить, если я, получается, свою жизнь поменяла на его?'
  'Успокойся! - он повысил голос, неважно, что мысленный, я все равно почувствовала, - причитать и плакать сможешь после, а если будешь сейчас меня слушать, может, и не придется. Ты княжна Вельда, и держи себя в руках. Сделай так, как я скажу, это важно! И ты должна быть уверена в себе. Поняла?'
  Да, я поняла. Только что пережив один ужас, я готовилась к другому, пусть и меньшему: встретиться с этим негодяем, младшим князем Вельда. Волновалась и заранее не ждала хорошего. Но теперь, после того, что услышала, за себя я перестала бояться. Да, сделаю все. Я больше не боюсь сволочного младшего князя Вельда, вот ни на гран не боюсь. И смотреть на него стану без трепета, это я тоже поняла.
  Я не боюсь!! Посмейте только тронуть моего мужа!
  'Твой теперешний взгляд нравится мне больше, внушает надежды', - не преминул сообщить князь.
  'Я очень внимательно слушаю тебя, лир'.
  'Не лир, отец. Мы договорились. То, что я тебе скажу, я сказал бы лишь дочери'.
  'Прости. Да, конечно, отец. Я слушаю'.
  'Итак, постарайся предупредить мужа. Если не получится, помни, прямо убивать его тоже не осмелятся. Он все же муж княжны, а младший князь должен бестрепетно пить из чаши на королевском приеме'.
  'Прямо не осмелятся, а криво? И что за обычай пить из чаши?'
  'Криво - это, например, если бросить его в тюрьму на хлеб и воду. Формально он будет жив и не лишен пищи, а на деле - сама понимаешь. Или продать работорговцам из Каста. Если он сильный молодой мужчина, то за такими они и охотятся. Переправляют их дальше, в Гаррет. Там накладывают заклятье, и мужчина многое забывает, служит новому хозяину и проливает за него кровь'.
  'О, нет!' - не удержалась я.
  'Я же не сказал, что так и будет, - укоризненно заметил князь. - Просто предупредил. Постарайся не допустить'.
  Ого, какого высокого мнения князь о моих возможностях. Это даже как-то обнадеживало...
  Он продолжал:
  'Насчет церемонии чаш на королевском приеме. Считается, что тот, кто совершал преступления против законов и короля, не сможет выпить вино из поданной королем чаши, тут же упадет в корчах. Ты не слышала об этом? Странно. Участвуют все приближенные к королю, его министры и сановники, князья, конечно, и вся знать страны - если это большая церемония. Собственно, проводится одновременно две церемонии, для мужчин и женщин. Женщин угощает королева'.
  'И было такое, что падали в корчах?..'
  'Конечно. Много чего случалось в Винете. С этим разобрались? Теперь о младшем князе. Или, скорее, о тебе. Он, конечно, захочет лишить тебя свободы сразу. Будет относиться пристойно, хоть и скрипя зубами, но запрет в замке. Ты вскоре понадобишься ему в Андере. Он должен представить тебя королю, поучаствуешь в той самой церемонии чаш, и еще в других, менее значимых. Видишь, никаких лишений тебя пока не ждет, но он непременно постарается, чтобы ты никому не стала рассказывать вот об этом, - он обвел глазами вокруг себя. - Наверное, тебя захотят подвергнуть небольшому магическому воздействию, и ты никому ничего не расскажешь. Уже ведь поняла, что такое синие заклятья? Его присяжный маг Мун знает в них толк. И это безвредно, не помешает младшему князю на церемонии чаш. Со здешними заключенными так возиться не станут, их обработает помощник мага, они и не вспомнят, что видели меня здесь'.
  Я вдохнула и выдохнула, потом еще раз. Маг Мун, моя надежда! Как же это?..
  'Ты слушаешь? - продолжал князь. - Тебе нужно бежать из замка и добраться до Андера. Бежать, естественно, до того, как маг Мун применит свое искусство. Встретишься там с присяжным магом королевы Сергуром Аспейром. Он мой брат. Мой родной младший брат, когда-то он отказался от княжеского титула, чтобы стать магом. И он должен знать все. Надо спасти княжеский дом Вельдов, и это сделаешь ты, моя девочка. Мой брат, даже невзирая на магическую присягу, сумеет навести здесь порядок. Ты поняла?'
  'Поняла', - сказала я.
  Не стала добавлять, что хочу спасти сначала мужа, а уж потом княжеский дом Вельдов. Может быть, поняв это, князь добавил:
  'Если справишься, ты, княжна Вельда, никогда не попадешь во власть нынешнего младшего князя, зато получишь возможности, о которых сейчас не можешь и мечтать. Если нет - некому будет помогать тем, кто тебе, возможно, дорог'.
  Да, пожалуй. Это я тоже поняла. Но еще многое я пока не поняла вовсе. Поэтому сказала:
  'Всё это хорошо, но как мне самостоятельно добираться отсюда в Андер? Я даже не представляю. Сколько на это потребуется времени, подумать страшно'.
  Князь улыбался.
  'Милая девочка, мой драгоценный подарок Провидения. Ты даже не подозреваешь, какая у тебя есть возможность'.
  Наверное, это должно было звучать заманчиво, но я забеспокоилась:
  'Какая возможность?'
  'Видела дракона над Сарафиром? Летает? - я кивнула в ответ, - вот, его и позовешь. Как выберешься из города в горы, позови дракона. Громко зови. Он услышит и спустится к тебе. Главное, выберись в горы'.
  Я ушам не поверила. Нагнулась к князю, всматриваясь в его лицо - он в своем уме? Или шутит?..
  'Кого я должна позвать?'
  'Ты поняла, не притворяйся. Дракона. Разумеется, надо не орать что есть мочи, а позвать по-соддийски, мысленно. Но как можно громче'.
  'А как по-соддийски - громче?..' - всерьез озадачилась я.
  'Как? Вот и попробуешь. На какой-нибудь раз получится непременно, у всех получается. Всё равно выхода у тебя нет', - утешил, спасибо...
  'Как же мне его звать? Так и кричать: дракон, лети сюда! И он же может просто не прилететь на зов'.
  'Именно так и зови. Имя его узнаешь, когда познакомитесь. Раньше прилетал Джелвер. А не прилететь он не сможет. Бросить в горах девчонку, которая зовет по-соддийски? Да никогда в жизни. Любой дракон прилетит к тебе'.
  'Познакомлюсь - с драконом? Он мне скажет, как его зовут?..'
  'Полагаю, да. Это же простая вежливость. С драконом говорить не труднее, чем со мной сейчас, что тебя смущает?' - мне показалось, что в голубых глазах старика дрожит смех.
  Я закрыла глаза. Постаралась собрать мысли в кучку. Позвать дракона, подойти к дракону, вежливо познакомиться с драконом, лететь на драконе в Андер...
  А, пускай. Была ни была. Хуже не будет. Я же решила, что не боюсь, значит не боюсь. Несколько дней назад я не думала, что решусь лететь на рухе, теперь придется на драконе. Прогресс удивительный.
  'Мысленный язык и предназначен для того, чтобы говорить с драконами, да? Дракон своей пастью не может выговаривать человеческие слова вслух, да?'
  'Да. Умная девочка. Итак, ты поняла: если не сможешь предупредить мужа, забудь о нем на время и стремись лишь к тому, чтобы попасть в Андер и найти Сергура. С младшим князем не теряйся. Я постараюсь рассказать тебе о твоих правах, их немало. Держись уверенно, смотри на него, не опуская глаз. Так сможешь кое-чего добиться. Впрочем, с огнем не играй, он все же господин над тобой'.
  'Я постараюсь'.
  'Самое главное, как ты сбежишь их замка. Просто так тебя не выпустят. Есть тайный выход, и начинается он в Белом кабинете. Постарайся туда попасть Над камином увидишь позолоченную фигуру дракона. Разумеется, ты должна быть одна, дверь запри изнутри. Станешь перед ним, возьмешь за крылья и повернешь так, чтобы он смотрел влево. Справа откроется проход, не медли, потому что он закроется за тобой следом. Припаси лампу или свечи. Ход выведет на берег реки. Поняла?'
  'Да. Ход длинный?'
  'Не слишком. Не успеешь по-настоящему утомиться. Давай руку, я покажу тебе замок. Закрой глаза и не бойся, я слежу за всем. Да тебя и так из этих несчастных узников никто не тронет'.
  Мы переплели пальцы. Князь опустил веки, а тоже...
  Дорожка из плотно подогнанных серых камней, по обе стороны от неё пышная зеленая трава, и кое-где цветы, белые. Оглядываюсь. Я в саду. Иду по дорожке... нет, скорее, лечу над ней. Странное ощущение. Князь рядом, но я его не вижу. Зато чувствую, знаю, что он тут.
  Все правильно, я ведь в его воспоминаниях.
  Дорожка длинная.
  'Это мой сад, - говорит князь. - Вон там забор, кованое кружево, которое обошлось моему отцу в тысячу дирремов золотом. Когда-то была просто каменная стена. А с другой стороны пропасть, там ущелье и река. Вон беседка на самом обрыве, моя мать любила сидеть в ней со своими ближними лирами, с книгой или за рукодельем. Ей нравились высота и ветер, а некоторые лиры падали в обморок'.
  'Она что, заставляла их ходить по самому краю?' - не удерживаюсь от некоторого ехидства.
  'Кто?..' - кажется, князю не нужны собеседники, только отвлекают.
  'Моя уважаемая бабушка'.
  'А... нет, конечно. Ты, кстати, ей понравишься. Когда встретитесь'.
  Я невольно поежилась. То ли слышала от кого-то, то ли сама решила, что мамаша князя Вельда давно покойная. Значит, встретимся нескоро... надеюсь на это.
  'Жаль, что ты замужем. Искренне надеюсь, что с твоим мужем не случится плохого'.
  'Я тоже надеюсь'.
  'Я все равно поступил бы так. Жизнь одного малая плата за то, чтобы сохранить княжеский дом Вельдов и его Право Круга'.
  Не без раздражения я отметила: вот рассуждение, достойное истинного князя. Что там жизнь непонятно кого по сравнению с их домом Вельдов? А мне вот наоборот, жизнь Дина гораздо дороже.
  Князь смеется. Он что, слышит, о чем я думаю? Но я ведь не говорю, точно! Я лишь думаю.
  'Не сердись. Я слышу чувства. Ты простолюдинка и многого не понимаешь. Отдать жизнь во благо Вельдов, по мне, невеликая цена. Я это и сделаю, собственно, со своей жизнью. Для тебя все иначе, ничего удивительного. Тебя не воспитывали княжеской дочерью'.
  'Что такое Право Круга?' - меняю я тему.
  'В данном случае это право поставлять женщин в королевскую семью, смешивать свою кровь с королевской'.
  А, ну да, конечно, где мне, плебейке, проникнуться высотой такого предназначения.
  Князь, видно, снова слышит мои эмоции, но лишь улыбается.
  'Твой муж хороший человек? Ты его любишь?' - спрашивает зачем-то.
  'Да', - отвечаю односложно.
  'Сама его выбрала?'
  Молчу, потому что вдруг понимаю: правдивый ответ правдой не является. Да, Дина мне навязали. Формально - так. Но правда в том, что выбрала его я сама и только сама. Еще с первой нашей встречи, тогда, на площади, когда увидела его в клетке, немытого и страшного, только детей пугать. Разве я забывала с тех пор эти ярко-серые глаза? Он ведь показался мне красивым даже тогда...
  'Потом полюбила? - делает вывод князь. - Что ж, так нередко бывает'.
  Странно все это. Гуляем, не спешим, хотя обстоятельства такие, что, может, стоило бы и поторопиться. Кругом уже не только трава, а то какие-то деревья с красно-желтыми плодами, то цветущие кустарники, цветы разных цветов, похоже на розы, но листья другие. И к чему князю знать про моего мужа? Я тоже слышу его эмоции, ему хорошо и немного грустно. Он задает мне вопросы... просто так. Светская беседа ни о чем.
  И меня вдруг прорывает: начинаю рассказывать. Начиная с того момента, как я оказалась в замке Кер. И зачем мельник меня привез, объяснила: вместо дочки. И как Дина увидела. И все-все. Того, что я иномирянка, не касаюсь, раз уж сначала не сказала об этом, к чему теперь усложнять? Рассказываю про Дина, про его внимание ко мне, про ленну Дану и ее неудавшееся бегство, про нашу с Дином свадьбу. Про все свои недоумения, что касались Дина и его странной болезни, и про то, что он непонятно кто и обращаются с ним непонятно как. Или это только мне непонятно? Вскользь - про свою нить, что, может быть, ведет меня куда-то, а куда - понять бы. Насчет нити случайно вырвалось, но ссылаюсь на знахарку, рассказала ведь, что ленна устроила напоследок 'сеанс предсказаний'...
  Князь слушает внимательно, ни разу не перебив. Потом молчит, видно, обдумывает. Даже неловко стало: зачем ему сейчас ещё и мои дела, зачем 'гружу' его?
  'Это по меньшей интересно, - говорит он наконец. - Насчет твоего мужа. Если, конечно, всё так, и ты не навоображала лишнего. Когда встретишь моего брата, расскажи ему и про это тоже. Может, он заинтересуется, или что-то объяснит. По мне, так это чем-то похоже на клятвенный запрет'.
  'Что это значит?' - восклицаю я.
  'Я тебе рассказывал про церемонию чаш при королевском дворе? Мы, вся знать Винеты, связаны присягой королевскому дому. Поэтому отступник не может выпить вино короля. Все мужчины моей семьи присягали мне. Поэтому тот, кто меня, к примеру, ударит, не выпьет вина. Меня нельзя лишить пищи, лгать мне, изменять, ну и ещё кое-что. Все это помешает выпить вино'.
  'Запереть тебя в тюрьме - не значить изменить?!'
  'Как ни странно нет, - князь смеется. - А во всем остальном он верен мне и Вельду. Не мешает событиям идти своим чередом, то есть я болен и поэтому умру. Меня не лишают воды и пищи, хоть все это здесь дрянь. На мне нет цепи, как на остальных, но уйти я не в силах. Все условно, девочка. Все можно обойти. Но мы говорили о твоем муже. Например, Кер связан некой клятвой касательно него, и необязательно клятва завязана на королевское вино. Тогда естественно, что он передал жесткую сторону его воспитания кому-то другому, и просто не знает, когда именно и за что воспитанника наказывают. Лично я не вижу в этом наказании ничего плохого, если дело касается преступников или просто вздорных упрямцев, которые плохо понимают слова. Зловредное нарушение моего приказа несомненно заслуживает подобного. Ты понимаешь меня?'
  Я лишь неопределенно трясу головой. Думаю о Дине. Кажется, что-то понимаю, во всяком случае, уже ближе к некой разгадке... которая осталась за запертой дверью.
  Надо узнать про прошлое Дина, узнать хоть что-нибудь!
  'Какая чушь все эти клятвы и присяги, который можно обходить по извилистой кривой!'
  'Просто пойми: все, связанное с любой магией условно, и условий невообразимо много. Странно, что ты ничего об этом не знаешь. Я думаю, ты сбежала из какого-нибудь монастыря, где и выросла, тебя там совсем не научили жизни. И я не удивился бы, если насчет тебя тоже кто-то давал условные обеты. Может, и память тебе подправили, а не только немой сделали. Говоришь, ты идешь по нити, значит, со временем что-то узнаешь. Но сейчас это неважно'.
  Я только согласно киваю, не разубеждать же его. Хорошо, когда кто-то сам объясняет тебе твои же странности. Удобно.
  Мы, кстати, уже зашли внутрь замка, и для меня началась долгая и подробная экскурсия. Надо отдать должное князю, он беспокоился о том, чтобы меня не запутать. Три жилых этажа, прорва лестниц и переходов, высокие башни по углам, из которых так далеко видно. По главным лестницам мы прошли дважды, я даже поверила, что действительно не заплутаю тут с первого же раза. Заметив, что иногда четкое изображение менялось туманным, я спросила об этом у князя.
  'Кое-что незначительное, наверное, я просто не замечал, или не обращал внимания. Или плохо помню. Тогда ты это тоже видишь неотчетливо. А вот мой кабинет. Кстати, здесь есть семейные портреты, взгляни на всякий случай. Это мои дочери. Старшая... здесь её больше нет. Средняя, Винта, замужем за главным королевским казначеем и сейчас в Андере. Младшая, Эджана, здесь, вы встретитесь. Она младше старшей сестры почти на двадцать лет'.
  Эджана на портрете выглядела очень милой и совсем юной, лет на четырнадцать-пятнадцать, не больше. Вот ей бы и стать королевской невестой, однако отец решил иначе. Вместо неё никчемной княжной стала я.
  'Будь добра с ней. Эджана хорошая девочка'.
  'Все, что смогу. А сыновья у тебя есть? Наследники?'
  'Не царапай больное, девочка. Сыновей нет. Зато наследников сколько угодно. А это мой брат, Сергур. Он, кстати, ровесник моей старшей дочери. Очень одаренный маг. В нашей семье всегда рождались магически одаренные, а тут скрестились две линии, потому что со стороны матери тоже были маги. Вот Сергур и родился... исключительным. И решил стать настоящим магом... глупое решение. Лучше бы остался младшим князем'.
  Да, определенно лучше, учитывая, что творится в Вельде. Дураку ясно. Но я все же уточнила:
  'Почему?'
  'Потому что князь больше хозяин себе, чем маг. Маг всегда слуга. Ничего, ты поймешь. Белый кабинет внизу, пойдем туда. А по дороге я покажу тебе ещё портреты. И как открывать проход'.
  Он показал. Статуя дракона повернулась, и книжный шкаф неподалеку от камина с легким скрипом отъехал в сторону.
  'Вот и все. Путь простой и идти будет легко. Не перепутай только комнаты'.
  Да уж, каминов мы видели множество, и на каждом сидела какая-нибудь фигура, не дракон, так птица, я даже заметила медведя, лису и круторогого горного барана. Такая, видно, здесь традиция. Драконов было больше всех.
  Я даже не заметила, как всё закончилось. Открыла глаза, огляделась, вдохнула висящий вокруг смрад и ужаснулась, настолько отвлеклась и забыла о действительности. Словно спала и проснулась. Настолько реальны там были ветер и запахи трав, и никакого тягучего смрада, который я, кажется, теперь не смою с себя даже мылом. А старик продолжал спать. Наверное, он все еще бродил по своему замку, а может, спустился в сад. И это правильно, там не в пример лучше.
  Я выпила воды из его бутылки и осталась сидеть рядом. Люди вокруг обращали на меня мало внимания, некоторые уже спали.
  - Тебе что-нибудь нужно, лира? - учтиво спросил кто-то, я покачала головой, и больше меня не беспокоили. И я все-таки задремала, хотя уверена была, что это невозможно... КОНЕЦ ОЗНАКОМИТЕЛЬНОГО ФРАГМЕНТА
Оценка: 6.86*41  Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"