Часть 1

Глава 1. Новые вести

Я пробыл без сознания три дня. Пришел в себя в больнице и, открыв глаза, осознал, что не могу ничего вспомнить. Как оказался тут, как меня спасли? Лишь чувствовал, что все вокруг кружится, как в бешеной карусели.

Через пару дней мое состояние немного улучшилось. Однако обнаружилась проблема с голосом. Что бы я ни пытался сказать, из моего горла вырывались писклявые невнятные звуки. Поначалу я решил, что из-за травмы головы поврежден речевой центр, и здорово испугался, что так теперь будет всегда. Но врач успокоил, сказав, что это временные последствия сотрясения мозга, все постепенно вернется в норму, посоветовал не волноваться, чтобы процесс реабилитации шел быстрее. А пока я общался с людьми жестами, как немой.

На четвертый день я решился поинтересоваться у доктора, где нахожусь. Оказалось, что это больница Красного Креста в районе Бэйлинь, в Сиане(1). Доставили меня в больницу полицейские, но врач не знал, кто и как меня нашел. По его словам, при поступлении у меня обнаружили множественные переломы, вероятно, связанные с падением с высоты.

Моя грудь и левая рука были полностью в гипсе, я даже представить не мог, насколько сильно пострадал, но, выслушав доктора, понял, что был на грани смерти. С неуверенностью я спросил, когда меня выпишут из больницы? На что доктор с улыбкой ответил: не меньше десяти дней мне положен строгий постельный режим и никаких выписок.

К вечеру четвертого дня, узнав, что я пришел в себя, меня навестили полицейские и принесли корзину фруктов. Их я тоже спросил о том, как меня спасли. Но точного ответа не получил. Полицию вызвали жители одной из деревень Ланьтянь, которые обнаружили меня на бамбуковом плоту, который прибило к берегу ручья. Именно они оказали первую помощь. Врач сказал, что благодаря этой помощи я остался жив.

Мне этот рассказ показался странным. Я точно помнил тот момент, когда упал: это было похоже на отмель, даже на покрытый водой пляж. Даже если там почему-то оказался бамбуковый плот, как его с мелководья унесло в ручей? И Ланьтянь... оттуда до ущелья Дзяцзы около семи километров. Неужели я все это расстояние преодолел по руслу подземной реки?

Полицейским я соврал, что занимаюсь альпинизмом, пытался подняться на скалу, но сорвался. Скорее всего, мне поверили, потому что полицейские, сделав пометки в документах, ушли, а я немедленно позвонил Ван Мэну и потребовал, чтобы он привез мне немного денег и одежду. Мой помощник прибыл на следующий день, я оплатил больничный счет, а затем попросил прикупить мне мобильник и ноутбук.

Получив желаемое, я расспросил Ван Мэна о делах. В магазине все было как обычно. Много раз звонил отец, разыскивая меня. Уезжая в Сиань, я не собирался надолго задерживаться и семью не предупредил. Естественно, они волнуются, поэтому я поторопился позвонить и успокоить их. Отца дома не было, я перебросился парой слов с мамой, между делом спросил, как дела у третьего дяди. Но вестей от него не было.

Казалось, что все было так же, как прежде, и я вздохнул с облегчением.

В следующие несколько дней делать мне было особенно нечего, и в голову лезли навязчивые мысли о Лао Яне. Я попросил принести мне одежду, в которой меня нашли. Она была порвана, найденный в пещере дневник друга был все еще в кармане. Но все записи размыло водой, перечитать уже было невозможно. Делать было совершенно нечего, и я подключился к больничному вай-фаю, чтобы скоротать время.

Первое, что мне пришло в голову - поискать информацию о бронзовом дереве. Но таковой нашлось немного. Я попытался опросить друзей и знакомых, но предоставить им мог лишь краткое словесное описание. Большинство даже не представляли себе, что это может быть, некоторые посчитали мое описание фантазией. Но несколько ответных писем оказались весьма полезны.

Одним из ответивших подробно был друг моего отца, давно уехавший в США. Он написал, что в некоторых источниках это бронзовое дерево называется "стволом", потому что имеет форму шэн или гуань(2). В 1984 в одной из шахт рудника Паньчжихуа(3) было найдено нечто похожее, но размерами поменьше. Надземная часть находки была небольшой, а все, что оставалось под землей, полностью поржавело.

Нет никаких документальных источников о том, как древние использовали эти "стволы". Но, согласно устному творчеству малых народов Шанхайцзине, которые записали филологи-историки, бронзовые деревья и впрямь связаны с охотой на "земного дракона".

"Свеча Девяти Инь" могла быть обычной змеей большого размера, обитавшей глубоко под землей в пещерах или руслах подземных рек. Поскольку света там нет, строение ее глаз могло сильно измениться, как у камбалы, к примеру. Древние народы использовали человеческую кровь, чтобы выманить змею и добыть ее кровь, которую использовали как горючее для светильников. Для современного человека жертвоприношения для такой охоты кажутся нелогичными, но на самом деле смысл есть. В те времена постоянный источник света был ценнее, чем золото, особенно для тех народов, что вели ночной образ жизни или жили в пещерах.

Его пояснения полностью подтверждали мои выводы, которые я сделал, рассматривая барельефы в пещере с подземной рекой. Но это не объясняло невероятной возможности бронзового дерева давать человеку устрашающую способность к материализации. Я спросил, известно ли ему что-то подобное из документальных источников или легенд?

В ответ он прислал мне фрагмент рукописного романа, где было описано интересное событие, датированное периодом правления императора Цяньлуна династии Цин(4). В одной из шахт сианьских рудников была найдена шкатулка из бело-голубого нефрита(5) с вырезанным изображением дракона. Император созвал на тайную встречу самых верных министров, совещались они до полуночи. Открывали ли они шкатулку, нашли там что-нибудь - не известно. Но позже во дворце случился пожар, а затем погибли все участники того совета, кроме одного. И раскрыть причины их смерти так и не удалось.

Я напряг свою память: вроде бы примерно в ту же эпоху предки Ли Пипы нашли "Сборник лесов и рек". Может быть, тут есть какая-то связь. Одно было совершенно ясно: люди, узнавшие, что лежит в голубой шкатулке с драконом, владели тайной, которую император предпочитал скрыть от всего мира. Возможно он, или тот, кто выжил, позаботился о том, чтобы все причастные были мертвы. Что же было в этой шкатулке? Может быть, нечто связанное с древним бронзовым деревом?

Я снова спросил друга моего отца, что он об этом всем думает. Но он ответил коротко: чтобы делать выводы, надо раскопать само бронзовое дерево. Мне оставалось лишь горько улыбнуться. Такие раскопки казались мне невозможными: кто знает, на какую глубину уходит в землю бронзовый ствол. Возможно, потребуются столетия, чтобы докопаться до самого конца. У меня нет столько времени в запасе.

Кое-какую ценную информацию подкинул мне мой второй дядя. Он рассказал, что малые народы в то время обычно перенимали обычаи и технологии западной Чжоу. Но межнациональные связи были тогда развиты слабо, транспортное сообщение практически отсутствовало, поэтому вполне возможно, что такая преемственность отставала во времени, и черты западной Чжоу могли проявляться у жителей Центральных равнин даже в поздний период Цинь.(6)

В то время почти вся страна следовала указаниям и приказам императора Цинь Шихуана: поиск эликсира бессмертия, возведение знаменитой сейчас гробницы. Возможно, охота на "Свечу Девяти Инь" была способом добыть драгоценный драконий жир, который не только ценился, как горючее, но и был составляющим компонентом алхимиков. Кроме этого, под мавзолеем Цинь Шихуана и в его окрестностях геологи находили массивные металлические предметы. Однако, технологии того времени не позволяли отлить что-то подобное. Поэтому выдвигались гипотезы, что подобные изделия были привезены из других стран с более развитыми технологиями или же созданы мастерами-иностранцами.

Но мой второй дядя всегда с особым трепетом относился ко всему, что связано с Цинь Шихуаном, и все события того времени мог связывать с ним, поэтому я не стал безоговорочно доверять его выводам.

Через месяц меня выписали из больницы. Вернувшись домой, я занялся наведением порядка, надо было возвращаться к нормальной жизни. Разбирая забитый корреспонденцией почтовый ящик, я нашел много журналов и газет, среди которых оказалось письмо без подписи.

"Старина У, угадай, кто я? Да, я не умер, точнее, я снова жив.

Мне очень не хотелось втягивать тебя в это дело. Но, в конце концов, ты единственный человек, кому я могу доверять, у меня не было другого выбора. Теперь, когда все закончилось, мы больше никогда не увидимся. Я был бы рад считать тебя своим другом, но сейчас это уже не важно.

Ты действительно хотел бы узнать, что произошло три года назад?

Тогда я с командой ребят из Ляодуна(7) отправился в Циньлин, чтобы ништяков поднять(8). Изучив местные легенды, мы нашли проход в пещеру в баньяновом лесу на вершине горы. Мы собирались спуститься туда без проблем. Но, как ты уже знаешь, не получилось, и я застрял в той пещере.

Я был в отчаянии, быстрая смерть не так пугает, как перспектива медленно умирать в замкнутом пространстве. Но еще страшнее было представить, что такое существование никогда не кончится. Ты лишь немного прочувствовал этот ужас. Я же пробыл в темноте целых четыре месяца.

Это время казалось мне адом. Но я обнаружил свою новую способность, и у меня было время все обдумать и изучить. Постепенно я понял, что материализация связана с работой подсознания. Например, чтобы открыть несуществующую дверь в каменной стене, я должен убедить себя, что эта дверь там есть. Иначе можно голову себе разбить, но камень останется камнем.

К сожалению, человек не может обмануть свое подсознание, получится лишь направить его в нужное русло. Это было очень сложно. Я говорил тебе: малейшая ошибка в направлении мысли или воображаемого образа - и случается непоправимая ошибка, материализуется твой самый страшный кошмар.

Но я продолжал работать над собой и даже освоил некоторые нехитрые трюки, позволяющие управлять собственным подсознанием. К тому времени я обнаружил, что эта способность остается с человеком не навсегда. Постепенно она исчезает, как способность концентрировать внимание снижается от усталости. Я понял, что действовать надо быстро, иначе мои способности пропадут, а я так и останусь в пещере и умру с голоду.

Не придумав ничего лучше, я попытался создать свою копию за пределами пещеры. Даже не ожидал, что мой эксперимент будет успешным, но результат меня шокировал. Внезапно я понял, что оказался снаружи. Я в тот момент я не осознавал себя копией, я был самим собой: мои воспоминания, привычки, ощущения никак не изменились. Поэтому, когда настоящий Лао Ян обратился ко мне, я ему не поверил. Слово за слово, мы стали ругаться. Он считал, что я собираюсь заменить его, требовал, чтобы я исчез. Он был так зол, что напугал меня своим желанием уничтожить. Я считал его монстром, своей копией. Не задумываясь, кто же он такой на самом деле, действуя на эмоциях, я нашел взрывчатку и подорвал пещеру.

Если быть честным, в глубине души я понимал, что являюсь копией, но не желал в это верить. А еще я был хорошей копией, имеющей тот же инстинкт самосохранения, что и оригинал. Потому и выбрал такой путь, убил настоящего себя, а затем долго доказывал своей совести, что в пещере была копия.

Воздействие бронзового дерева слабеет на расстоянии, поэтому я захватил с собой отломанную ветку, надеясь использовать способность к материализации еще немного. Оказалось, что это возможно. Выбравшись из пещер, я нашел зарытый нашей командой хабар, который мы собрали раньше. Опасаясь, что бронзовая ветка привлечет лишнее внимание, я закопал ее там же. А затем вернулся в Сиань, чтобы найти, где продать антиквариат.

К сожалению, я был невнимателен и проглядел полицейского в штатском, крутившегося возле лавки антиквара. Остальное ты знаешь. Когда я вернулся домой, мама была мертва, об этом я не солгал тебе.

Есть еще кое-что, о чем я должен тебе рассказать. Способность к материализации имеет побочный эффект, влияющий на память. Сейчас я очень плохо запоминаю все, что со мной происходит. Приходиться все записывать, чтобы потом вспомнить. Если бы не это, я бы смог воспользоваться твоей помощью, и ты бы даже не догадался ни о чем. Но за последние три года я многое подзабыл и постоянно допускал ошибки в общении с тобой. Я даже не помню точно, как выбрался в этот раз. Думаю, через два-три года я совсем потеряю возможность запоминать что-то и полностью забуду прошлое.

У тебя тоже есть эта способность, но я не знаю, как она повлияет на тебя. Береги себя. По моим расчетам, твоя способность проявляется очень слабо и не должна причинить тебе вреда.

Лао Ян."

Я прочитал все письмо до конца и глубоко вздохнул, не зная, что и думать. В конверте была фотография, где он вместе со своей мамой сняты на фоне моря. Вероятно, это где-то за границей. Его мать выглядит очень молодой, они даже больше напоминают пару. Приглядевшись, я вздрогнул: показалось, что сквозь черты лица тети Лян просвечивает что-то злое, уродливое. Возможно, это предубеждение после того, что я узнал в пещере бронзового дерева.

Не успел я прийти в себя, как наступила зима, и я дни напролет проводил в комнате с кондиционером. Лень на меня напала страшная, ни на что не было сил, только дремать дни напролет. Но, несмотря на то, что я не выходил из внутренних комнат своего магазина, ноги мои мерзли, и я не знал, как согреться. Однажды сквозь дремоту я услышал голос Ван Мэна: "Босс, тебя тут ищут."

Просыпаться не хотелось, я зевнул, удивляясь, что зимой, когда антикварный бизнес замирает, нашелся какой-то клиент. С другой стороны, это же бизнес, надо вставать. Похлопав себя по щекам, чтобы окончательно проснуться, я встал и вышел навстречу посетителю.

Кондиционер у входа был слабоват, поэтому, когда снаружи поднимался ветер, внутри холод пробирал до костей. Посетителем оказалась помощница дяди Хая(9) из Цзинаня, она тоже дрожала от холода. Я решил, что продана нефритовая мозаика, и девушка принесла мне чек. От этой мысли на душе у меня потеплело. Попросив Ван Мэна заварить чай, я спросил ее: "Девушка, зачем дядя Хай прислал тебя?"

Ее звали Цинь Хайтин, она родственница дяди Хая. Ей всего семнадцать лет, но она уже имеет неплохой опыт в антикварном деле. Кивнув мне, она вместо ответа воскликнула: "Ой, мамочки, почему в Ханчжоу холоднее, чем у нас на севере?"

Ван Мэн с улыбкой объяснил: "У нас на юге воздух сухой, но ветрено, потому и кажется холоднее. Да и Цзинань не совсем север."

Видя, как Цинь Хайтин стучит зубами, я поспешил ее отвести во внутреннюю комнату, где воздух прогревался кондиционером получше, протянул ей грелку, наполненную горячей водой и спросил с улыбкой: "Ты так боишься холода? Теплолюбивая очень?"

Сделав несколько глотков горячего чая, она перестала, наконец, дрожать: "Спасибо, теперь немного лучше. Люди говорят, Ханчжоу красивый город. Но дядя Хай не позволял мне ездить сюда. А тут вдруг ему помощь понадобилась, вот я и поехала. Кто ж знал, что тут так холодно? В следующий раз ни за что не поеду!"

"Так что просил вас сделать дядя Хай? - спросил я. - Неужели нельзя было решить эти вопросы по телефону?"

Цинь Хайтин сняла шарф, достала из сумочки небольшой пакет и ответила: "Конечно нельзя, это же бизнес. Вот, чек. Это деньги за продажу "рыбьего глаза".

Посмотрев на сумму, я довольно улыбнулся и положил чек в карман: "Спасибо, передай дяде мою благодарность."

Но она протянула мне еще одну бумагу, приглашение: "Мой дядя Хай послезавтра тоже будет в Ханчжоу, чтобы принять участие в аукционе(10) в качестве эксперта-оценщика. И вас туда приглашает, чтобы переговорить с вами. У него есть для вас что-то важное."

"Послезавтра? - задумался я. - Не знаю, есть ли у меня время. Почему нельзя обсудить это по телефону? Тайна какая-то?" Если быть честным, я никуда идти не хотел. Аукционы слишком скучны: торчать там нужно полдня из вежливости, а определить подлинность антиквариата опытный оценщик может за несколько секунд. Вот дядя Хай и ищет компанию того, кто поможет скоротать ему оставшееся время.

Но Цинь Хайтин наклонилась ко мне и шепнула на ухо: "Дядя Хай сказал, что это как-то связано с бронзовой рыбкой. Еще он сказал, что ты не пожалеешь."

Глава 2. Первый ход пушкой в 2007 году

Мы с дядей Хаем не настолько близки, чтобы просто встретиться и поболтать о том, о сем. Наши отношения строго деловые, не более того. Хотя, когда мы познакомились, я показал себя с хорошей стороны, возможно, он захотел узнать меня получше. В общем, я не знал, как мне поступить в этой ситуации. Но показывать его помощнице свою неуверенность не стоило, поэтому я с равнодушным видом согласился и спросил: "Что же он мне хочет рассказать? Он нашел что-то новое?"

Цинь Хайтин странно улыбнулась: "Дядя Хай просто просил меня передать приглашение. Но я не знаю, о чем конкретно он хочет поговорить, поэтому не задавайте мне вопросов."

Я выругался про себя. Дядя Хай - старый и опытный торговец, возможно, тут есть какой-то подвох.

Спустя три дня прибыл старик Хай. Я встретил его на вокзале и отвез в отель, где он забронировал себе номер. По дороге в машине я спросил меня, что за новости такие интересные он мне привез. Если все это шутки ради, я ему точно такого не прощу.

Старый Хай, дрожа от холода, ответил: "Сильный дракон не раздавит змею на земле(1), вы здесь на своем месте, как я могу вас дурачить. Но давайте пока оставим серьезный разговор, я замерз до смерти."

Я привел его в гостиницу. Оставив вещи в номере, мы спустились в ресторан. После нескольких чашек подогретого вина, мы, наконец, почувствовали себя лучше и спокойнее.

Заметив, что он уже начал пьянеть, я поспешил начать интересующий меня разговор: "Вы уже наелись и выпили достаточно. Не пора ли поговорить о деле. Что вы такого нашли?"

Он моргнул, улыбнулся, достал бумажный пакет и протянул мне: "Посмотрите на это."

Я заглянул в пакет: там лежала старая пожелтевшая газета, выпущенная в 1974 году. Маркером была обведена статья, иллюстрированная одной черно-белой фотографией. Снимок был не четкий, но я рассмотрел то, что могло меня заинтересовать: среди немногочисленных культурных реликвий, вроде старинных буддийских четок, лежала бронзовая рыбка со змеиными бровями. Но ее вид отличался от тех, что были у меня и третьего дяди. Я вспомнил, что в подводной гробнице видел изображение сразу трех рыб, одна из которых отличалась от двух остальных. Получается, что теперь я воочию увидел все три варианта.

"Как вы нашли эту газету? - спросил я старика. - С этим связана какая-то тайна?"

"В последнее время я помогаю одному крупному клиенту, который коллекционирует старые газеты, - неспешно начал рассказывать старый Хай. - Что только не коллекционируют богатые люди, знаете ли. Он просил меня найти подшивку "Вечерних культурных новостей Гуанси"(2) за 1974 год. Я собрал все, на это у меня ушло два месяца. Через несколько дней я должен отправить ему выполненный заказ, и на днях решил пересмотреть, вдруг чего-то недостает. Так я и заметил эту статью в выпуске за 4 июля. Не правда ли, удачное совпадение? Эта газета выходила всего лишь один год, в 1975 году ее выпуск прекратили, а существующие экземпляры очень сложно найти. И, если бы я не решил пересмотреть собранную подшивку, то так и не заметил бы интересующую вас статью. Вам повезло, что у меня острый глаз."

Я еще раз посмотрел на фото и пробежал глазами текст. Статья была небольшой, всего на 300 слов. В ней говорилось, что эта рыбка была найдена в руинах буддийского храма в Гуанси. Здание настолько обветшало, что стены не выдержали и обрушились, а под ними обнаружился вход в подземную усыпальницу. Там были найдены старинные тексты священных писаний, сильно поврежденные, и несколько ларцов для хранения реликвий, в одном из которых лежала бронзовая рыбка. Специалисты предположили, что она принадлежала одному из монахов, живших во времена Северной Сун(3)

Династия Северная Сун? Я закурил сигарету, откинулся на спинку стула и задумался. Первая бронзовая рыбка была найдена в гробнице, построенной в конце периода Сражающихся царств; вторую рыбку нашли в подводной гробнице, построенной на границе между династиями Юань и Мин. Третья рыбка обнаружена в храме времен династии Северной Сун.(4) Эта рыбка словно во времени путешествует.

Я пролистал газеты: только эта статья касалась бронзовой рыбки, больше никакой полезной для себя информации я не нашел. Получается, я до сих пор практически ничего об этой рыбке не знаю. Печально.

Старый Хай , глядя на мое озабоченное выражение лица, сказал: "Не расстраивайтесь, я еще не закончил. Надеюсь, история, которую я вам расскажу, вас заинтересует даже больше самой статьи."

Я нахмурился: "Есть еще что-то? Я пропустил еще одну статью?"

Старый Хай покачал головой: "Если бы я хотел вам только газеты показать, мне не нужно было ехать в Ханчжоу, не так ли? Но есть вещи, которые стоит обсудить при личной встрече. Я знаю, что вы из семьи расхитителей гробниц. Значит, можете знать человека по имени четвертый господин Чэнь Пи?"(5)

Я был удивлен. Четвертый господин Чэнь Пи был известным наставником в Чанша, одним из старых расхитителей, из того же поколения, что и мой дед. Я слышал, что сейчас ему почти девяносто лет. В десятилетие хаоса(6) он потерял зрение, с тех пор о нем не было известий. Я даже не знаю, жив ли он сейчас. Но его имя дед упоминал довольно часто.

Четвертый господин сильно отличался от моего деда и других наставников Чанша. Он словно воспринимал жизнь, как войну. Не просто грабил гробницы, но еще убивал и поджигал. За деньги он был способен на все. До освобождения люди звали его четвертым господином Титоу(7), потому что отрезать голову человеку он мог так же легко, как и побрить ее.

Меня удивило, что старый Хай вспомнил о нем, ведь мы никогда не пересекались, а в делах семей Чанша четвертый господин давно не принимал никакого участия. Хотя, может быть, бронзовая рубка имеет какое-то отношение к нему? Даже если со мной это никак не связано, эту историю стоит послушать.

Старый Хай, заметив, что я не отвечаю, решил, что это имя мне не знакомо, и пояснил: "Вы не знаете четвертого господина Чэня. Это естественно, другое поколение. Но должен вам сказать, что ту бронзовую рубку, о которой говорится в газете, нашел именно он. И все было совсем не так гладко, как это описано в газете. Нам доводилось встречаться с ним, и он вкратце рассказывал мне о событиях того года."

В 1974 году четвертому господину Чэнь Пи было около шестидесяти лет. И со зрением тогда у него все было в порядке. В то время беспорядки царили повсюду, а Чэнь Пи был командиром взвода армии Гоминьдана, но недолго. За несколько лет до освобождения он ушел из армии и занялся привычным незаконным бизнесом. Если бы его поймали, то наверняка казнили. Но Чэнь Пи был осторожен и действовал только в районах, где проживали малые народности, в Гуанси. Но даже там старался избегать крупных городов, обходя административный центр округа стороной.

В первые годы культурной революции многие древние реликвии в Гуанси были уничтожены за исключением четырех гробниц, самых старых. Чэнь Пи побывал практически во всех: в Гуанси их было не так много, как на Центральных равнинах, поэтому получалось, что старый бандит вынужден был вести законопослушный образ жизни, грабить-то было нечего. Но к несчастью, в том году, посетив Цзяцяолин(8), он пообщался с местными мяо. Напившись, они рассказали об обрушении храма на Кошачьем холме. Говорили, что это даже было похоже на землетрясение, храм просто ушел под землю, оставив после себя большую яму. И в ту же ночь из этой ямы многие слышали странные крики.

Чэнь Пи сначала не поверил. Он много раз бывал на Кошачьем холме. Храмы там были старые, но построены на совесть. Как один из них мог просто рухнуть без видимых причин? Расспросив местных поподробнее, он узнал, что на самом деле разрушенный храм находился не на Кошачьем холме, а в другом месте, в центре горы, которую называли Лежащим Буддой. Это было странное место. Сама гора невысокая, но занимает большую площадь, со всех сторон окружена деревнями, вершина ее плоская, а в самом центре - котловина площадью около десяти квадратных километров. Растительность там очень густая, многие деревни ютятся на пологих склонах, но встречаются и крутые обрывы. На одном из таких обрывов, склонившихся над котловиной, есть деревушка, откуда можно добраться до внутренней долины, но только по веревкам, потому что высота скалы около ста метров.

Спустившись в котловину, словно попадаешь в другой мир. Местные говорят, что там отличная охота, много растений, которые высоко ценятся на рынке. Но растительность там настолько густая, что ходить очень трудно. Люди мяо в прошлом часто спускались туда, но многие пропадали. Сейчас никто туда ходить не рискует.

Тот древний храм, который обвалился, был построен почти в центре котловины. Люди, смотревшие вниз со скалы, видели лишь тонкий сёрин(9), возвышавшийся над кронами деревьев, сам же храм был скрыт в густой зелени. Мяо знали, что храм построен давно, более десяти поколений назад, но никто туда не ходил. И вот в ту самую ночь раздался грохот, а когда люди подошли к краю скалы, сёрина над пологом леса уже не было видно.

Об этом загадочном храме ходило множество легенд. По словам местных стариков, его в древние времена построил один из старших членов сангхи(10) для защиты этой местности от демонов. И разрушение храма местные жители восприняли, как плохой знак, а странные крики посчитали голосами вырывающихся из ада демонов.

Выслушав рассказ, Чэнь Пи посчитал все это интересным, но кое-что его беспокоило. Само расположение храма не соответствовало традициям, да и крики не вписывались в общую картину. Четвертый господин относился к той категории людей, которые обладали хорошо развитой интуицией и могли вычленить нужную информацию из сумбурных рассказов и древних легенд. Среди расхитителей нынешнего поколения таких уже не осталось. Поразмышляв над историей храма, Чэнь Пи решил все проверить сам.

В Гуанси множество гор, этот район можно назвать самым горным во всем Китае. Кошачий холм, хоть и невысок, но занимает самую большую площадь, охватывая территории трех уездов - Синъань, Цзыюань и Луншен. Там берут истоки реки Лицзян, Цзыцзян и Сюньцзян, впадающих потом в Янцзы и Чжуцзян. В этом районе много глухих лесных участков, непроходимых джунглей. И именно здесь расположена та самая гора, которую первой преодолели солдаты Красной армии во время Великого похода(11). Во время Второй мировой войны в этом районе загадочным образом исчезли несколько бомбардировщиков "Летающих тигров", оказывавших военную поддержку Китаю(12). Это место издавна было окружено тайнами и легендами.

По извилистой дороге четвертый господин Чэнь Пи добрался до деревни на горе Лежащего Будды. Стоя на скале, он смотрел на кроны деревьев, сверху напоминавшие бескрайнее зеленое море. Разрушения от обрушения храма оказались куда более масштабные, чем он предполагал: в зеленом пологе леса образовалась большая брешь. Но с вершины Лежащего Будды увидеть, что там, было невозможно. Однако Чэнь Пи догадывался, что причина в оседании почвы, которую не смогла удержать корневая система деревьев. Очевидно, что под храмом были какие-то пустоты, и довольно большие, суда по размеру разрушений.

Услышав это, я догадался, что речь идет о Зеркальном дворце. Так на диалекте Чанша называли древние строения, под которыми есть подземная часть, равная по размеру надземной. Обычно обе части симметричны, от того и называется такая архитектура "зеркальной", словно надземная постройка отражается под землей. Северяне же называют такой стиль "челноком инь-ян": здание-челнок вставлено вертикально в землю, надземная часть символизирует энергию ян и обращена к солнцу, подземная - инь обращена в подземный мир, и они уравновешивают друг друга. Однако, такие древние постройки редко встречаются: либо надземные части разрушены, и теперь оставшиеся подземные части не найти, либо пустоты под землей приводили к обрушению надземных частей. Поэтому во времена культурной революции и подобных вещах никто не слышал.

Чэнь Пи мог распознать зеркальный дворец, всего лишь взглянув на изменения лесного покрова со стороны, его опыт был слишком велик. Я бы так не смог. Вздохнув, я продолжал слушать рассказ дяди Хая.

Поняв, с чем имеет дело, Чэнь Пи уже не мог остановиться, его сердце переполняла алчность. В подземной части зеркального дворца могли быть лишь три вещи: реликвии, золотое тело монаха(13) или древние буддийские тексты. Что бы там ни было, все эти вещи бесценны.

Вот только он был не местный. Если попадется властям, его подведет собственное криминальное прошлое. Столкнется с местными - тоже проблемы будут. Мяо, обитающие в этом районе, и ханьцы на тот момент находились в состоянии тихого перманентного конфликта(14). Если шататься тут без видимой причины, легко вызвать ненужные подозрения.

Поразмыслив, Чэнь придумал себе легенду. Сначала в ближайшей деревне нашел проводника из местных и нанял его за хорошие деньги. Сам представился старым ученым, который пришел сюда с учеником. И якобы этот ученик умудрился упасть со скалы. Люди Мяо просты, легковерны и совсем мало знают об окружающем их современном мире, обмануть их проще простого. Узнав, что кто-то сорвался со скалы, ни один из жителей деревни не отказался помочь. Так Чэнь Пи с несколькими молодыми людьми из деревни оказался внизу, спустившись в подвесной корзине с обрыва.

Чэнь Пи рассказал старому Хаю о своих впечатлениях от этого стометрового спуска. Ощущения были ужасны. Скала крутая, под весом человека ротанговый канат растягивался и пружинил, в корзине помещались только ягодицы, а ноги болтались в воздухе. И когда дул даже несильный ветерок, спускающегося человека закручивало волчком, казалось, что канат вот-вот оборвется. Миновав кроны деревьев, Чэнь Пи ступил на твердую землю, и ему казалось, что он потерял половину своей жизни.

Сквозь полог леса солнечный свет почти не проникал, там было темно, а в воздухе витал запах болотных газов. Деревья росли очень густо, стволы почти полностью покрыты зеленым мхом, а грязь под ногами была такой мягкой и вязкой, что с трудом получалось сделать даже пару шагов.

Спустившись, Чэнь Пи притворился обессиленным (хотя на самом деле он был весь на нервах после спуска) и присел, пытаясь отдышаться. Понимая, что их спутник не молод, проводник предложил, чтобы тот не торопился и отдохнул, сказав, что молодые люди сами могут поискать упавшего. Они зажгли факелы и отправились на поиски в ту сторону, куда указал Чэнь.

Как только они пропали из виду, четвертый господин немедленно достал компас и прикинул расстояние до храма. По его расчетам на такой большой территории спасателям из деревни понадобится как минимум целая ночь, чтобы обыскать все. Времени, чтобы найти зеркальный дворец и вернуться обратно, должно хватить. Правда, нужного снаряжения у него не было, и сможет ли он спуститься в подземную часть храма, зависит только от удачи.

До руин храма он добрался за четыре часа, путь туда был трудный, приходилось полагаться только на компас и собственный опыт. С определением местоположения храма Чэнь Пи не ошибся, обнаружив посреди леса следы человеческой деятельности. По мере продвижения он все чаще встречал обнажившиеся фундаменты зданий и разрушенные стены, обвитые густой растительностью. Очевидно, вокруг храма была деревня или же храмовые постройки занимали большую площадь. Но сразу обнаружить сам храм он не мог.

Четвертый господин был уже не молод, после такого длительного и трудного перехода по лесу задыхался, потому решил присесть и передохнуть. Вдруг краем глаза он заметил, что рядом с ним, чуть позади есть что-то, словно запутавшееся в густой траве.

Он был удивлен, но машинально вынул стальной шарик(15) и осторожно оглянулся. Сзади возле разрушенной стены лежало высохшее тело мужчины мяо, опутанное виноградными лозами и заросшее травой. Этот мужчина был мертвее мертвого, но его живот равномерно поднимался и опускался, словно внутри шевелилось что-то живое.

Глава 3. Зеркальный дворец

Мертвецы для Чэнь Пи были делом привычным. Он стольких людей убил собственноручно, что давно потерял им счет, его не пугали даже ожившие цзунцзы, охраняющие гробницы. Увидев высохший труп, он мог разве что вздрогнуть от неожиданности, но не более. Живые люди гораздо опаснее. Поняв, что это мертвец, он сразу успокоился, этот несчастный призрак только и может, что пугать чрезмерно впечатлительных людей. Но стальной шарик четвертый господин из рук не выпустил. В его ловких пальцах такая мелочь превращалась в отличное оружие, он мог сделать больше сотни "выстрелов" так, что сторонний наблюдатель даже не заметит движений его рук. Это умение оттачивалось длительными тренировками с самого детства.

Он внимательно осмотрел тело. По одежде сложно было понять, когда умер этот человек: может быть десять лет назад, а, возможно, всего два или три года прошло с момента его смерти. На трупе были истлевшие лохмотья, но сохранились особенности национальной одежды народа мяо. Однако, было странно, что тело выглядело обезвоженным, высохшим. В условиях этого леса, где почти нет солнечного света, а воздух очень влажный, мертвец должен был сгнить, а не превратиться в высушенную мумию.

Живот трупа все еще вздымался, и это немного беспокоило Чэнь Пи. Но такие люди, как он, никогда не действовали опрометчиво. Будь я на его места, позорно бы сбежал, дрожа от страха. Но Чэнь Пи с детства считал себя самым сильным. Поразмыслив немного, он выстрелил тремя стальными шариками в живот мертвеца: если внутри него есть что-то живое, то лучший способ себя обезопасить - убить, а потом уже разбираться, что это.

Удар шариками был настолько мощным, что труп практически разорвало пополам, нижняя часть отвалилась в сторону, и Чэнь Пи увидел внутри облепленные желтой слизью образования, похожие на очень крупные яйца. Несколько этих яиц оказались повреждены, и в них можно было разглядеть ячейки с копошащимися там крупными личинками. Чэнь Пи сразу же узнал осиные ульи, тем более, что из трупа уже вылезали взрослые насекомые.(1)

Чэнь Пи выругался, понимая, как ему не повезло: оказывается, земляные осы устроили себе гнезда в теле мертвеца. Эти мелкие твари очень ядовиты и свирепы и могут доставить массу проблем.

Выбравшиеся из живота трупа осы начали собираться в рой, который со стороны походил на черное облако. Чэнь Пи спешно достал лопату-мультитул(2), которую всегда носил с собой, сгреб с земли верхний слой мокрой грязи и забросал ею живот мертвеца, стараясь запечатать гнезда, находившиеся там. Потом попытался сбить на землю тех ос, что уже успели выбраться, швыряя комья грязи в собирающийся рой.

Оставшиеся осы набросились на него, вынудив убегать. Сняв куртку, он отчаянно отмахивался ею от насекомых, мчась сквозь лес, не разбирая дороги. К счастью, быстрая реакция спасла его, Чэнь Пи отделался всего лишь несколькими укусами. Прихлопнув последнюю осу, ужалившую его, он остановился, задыхаясь, и понял, что заблудился.

Вытаскивая осиные жала из своего тела, он кривился от боли и задавался вопросом, как земляные осы умудрились сделать гнезда в трупе. Этот вид насекомых селится обычно в земле. В Гуанси, где почва насыщена влагой, эти гнезда возвышаются над землей наподобие муравейника, и многие, путаясь, вскрывают их, желая достать муравьев и их яйца(3). Свою ошибку незадачливые охотники за муравьями понимают слишком поздно, когда рой целиком облепит их.

Но Чэнь Пи много времени провел в Юньнане и Гуанси, знал о местных особенностях земляных ос и не перепутал бы гнездо с муравейником. Сейчас же ему очень не повезло. Он огляделся на случай, если какая-то недобитая оса крутится рядом, потом перебрался через небольшой холм и замер.

Прямо перед ним, у подножья холма он увидел руины огромной каменной пагоды. Изначально форма ее была шестиугольной, до обрушения это было величественное здание с массивными ярусами, широкими балками и догунами(4). Чэнь Пи соскреб ножом мох, срезал растения, опутавшие камень, и увидел рельефную резьбу, утонченную и изысканную, но покрытую сажей. Очевидно, тут был пожар, и огонь оставил следы на камне. Возможно, именно пожар стал основной причиной обрушения.

Верхние ярусы и сёрин лежали на земле, нижние ярусы были полностью разрушены. Часть упавших камней была глубоко утоплена в земле, вокруг лежали поваленные деревья, которые, видимо, сшибали падавшие части храма.

Имея богатый опыт, Чэнь Пи знал, что такие храмы обычно имеют подземные помещения, широкий фундамент и массивное основание из нескольких ярусов, которое венчает сёрин, являющийся продолжением центрального столба. Строение сёрина может различаться, но, как правило, там должны быть таз для росы(5), лотос Ян(6), патра(7), девять колец(8) и жемчужина исполнения желаний(9). На девяти кольцах могут быть закреплены колокольчики ветра(10), водяное пламя(11) и решетчатые шары.(12) Другими словами, на сёрине может быть много ценного.

Он обошел руины пагоды кругом. Падая, сёрин, видимо, задел шероховатую ель(13), растущую рядом, сломав ее посередине. А ствол дерева рухнул на пагоду, расколов ее пополам. И уже затем стали разваливаться поврежденные стены. Оценив масштаб разрушений, Чэнь Пи решил, что многое, имевшее ценность, превратилось в "пирог с сокровищами"(14), даже если отыскать эти вещи, можно просто выбросить их.

Он вернулся к подножью холма, где еще стояла полуразрушенная стена храма, и пролез внутрь. Везде под ногами валялось каменное крошево, проход в подземную часть был там. К сожалению, строители не замуровали его, и теперь весь проход был завален щебнем и битым кирпичом. Чтобы раскопать его одной складной лопатой, потребуется полгода.

Чэнь Пи прикинул время и свое местоположение. Когда он спустился с людьми мяо со скалы, близился вечер и небо начинало темнеть. Сейчас уже взошла луна. Зашел он слишком далеко, да еще потерял дорогу, спасаясь от ос. Не стоило искать обратную дорогу самому, лучше прикинуться заблудившимся и ждать, пока люди мяо сами его найдут. Подумав так, он развел костер возле полуразрушенной стены, надеясь привлечь остальных, а сам поднялся на самую высокую из сохранившихся стен, чтобы осмотреться.

Сопоставив увиденное с высоты Лежащего Будды и здесь, он понял, что находится в самом глубоком месте котловины, где деревья растут тесно и их наклон не всегда строго вертикальный. Вероятнее всего грунт здесь слишком влажный и мягкий, возможно даже плывун. Достаточно небольшого толчка, чтобы образовался провал.

Чэнь Пи сделал два вывода: во-первых, подземная часть храма должна находиться не очень глубоко, если копать, можно добраться минут за двадцать. Во-вторых, мягкий грунт не требует больших затрат сил при разработке. Оставалось решить: добраться до подземной части сейчас или прийти позже. Вроде бы вернуться сюда не так уж и сложно. Но, как и все расхитители гробниц, Чэнь Пи был азартен. Поняв, что внизу есть что-то неизвестное, он уже не мог остановиться.

Стиснув зубы, он решил: раз судьба привела его сюда, нечего раздумывать. Если мяо, пришедшие с ним, застанут его за работой, не проблема. Убить всех, сбросить тела под землю - никто и не узнает.

Чэнь Пи имел с собой только складную лопату, а вот лоянскую взять не подумал. С другой стороны, хоть пагода и редкая, но вроде бы ее форма не сильно отличается от традиционных, можно не заморачиваться с определением границ подземной части. Гробниц внутри быть не должно, значит, и цзунцзы не будет. Доверившись своей интуиции, он начал копать.

Довольно быстро из-под земли показалась крыша подземной части, которая оказалась не каменной, а деревянной, сделанной из продольно разрезанных стволов, которые потом согнули дугами. Это обрадовало Чэнь Пи, он легко отрезал проволочной пилой(15) небольшой угол так, чтобы высохшее дерево упало вниз, образовав проход. Глубина, судя по звуку упавшего куска дерева, была небольшой, и он попробовал осветить подземное помещение фонарем.

Зеркальные дворцы обычно симметричны относительно уровня земли, соответственно, внизу должно быть столько же уровней, сколько ярусов было сверху. Если учитывать это правило, то подземная часть должна быть очень глубокой. Глядя сверху, Чэнь Пи не видел перекрытий между уровнями, а свет фонаря глубоко не проникал, освещая лишь что-то вроде беловатого тумана. Но что это было, Чэнь Пи не знал.

Вспомнив, что люди мяо говорили о демонах, вырвавшихся из подземелий храма, четвертый господин почувствовал некоторую обеспокоенность. Но это чувство было мимолетным, в его крови бурлил азарт расхитителя гробниц. Никаких странных запахов в воздухе из-под земли не было. Чэнь Пи осторожно ступил ногой на балку, проверив ее прочность, затем свесился вниз головой, цепляясь за балку ногами.

Закрепившись в таком положении, он осветил свод подземного помещения. Ловушек опасаться не было смысла: это не гробница, храмы не надо было охранять от разграбления, их даже не украшали как следует. На потолке было множество надписей.

На изогнутых балках были вырезаны и покрыты киноварным лаком(16) Священные Писания на санскрите. Но Чэнь Пи даже китайские иероглифы не все знал, тем более не умел читать на других языках. Однако, интуитивно догадывался, что надписи на потолке имеют важное значение. Киноварью обычно писали сутры, предназначенные для защиты от демонов. Потому четвертый господин призадумался: вдруг тут действительно что-то запечатали?

Снова посмотрев вниз, он смог более четко рассмотреть, что там. Каждый последующий уровень был меньше предыдущего, вдоль стены спиралью спускался вниз широкий карниз, напоминавший витую лестницу. На этом карнизе стояли статуи архатов(17), искусно вырезанные и раскрашенные яркими и сочными цветами. Взгляды этих статуй были направлены вниз. Чэнь Пи насчитал около десятка уровней и более сотни статуй в разных позах Луохань цюань(18).

Ближайшая статуя находилась недалеко. Чэнь Пи, висевший вниз головой, взглянув на нее, почувствовал холодную дрожь: глаза у этой и других статуй были совсем белыми, а выражение лиц ужасало. Они совсем не были похожи на те изваяния, которые четвертому господину довелось видеть до сих пор.

Присмотревшись повнимательнее, он понял, что произошло. Глаза были вполне нормальными, но свет фонаря под определенным углом создавал блики, придавая лицам зловещее выражение. Случаен ли такой эффект или это было продуманным методом скульпторов?

Чэнь Пи все еще чувствовал себя не в своей тарелке, но не видел объективных причин для страха, а потому отступать не собирался. Он обшаривал подземное помещение светом фонаря метр за метром. И внезапно остановился, заметив нечто необычное. На карнизе, на шестом или седьмом уровне стояла статуя архата, сильно отличавшаяся от остальных. Его взгляд не был направлен вниз, такое впечатление, что этот святой в упор смотрел на Чэнь Пи, прямо в глаза. В лице этой статуи, казалось, проступало живое человеческое упрямство и странный интерес. Если бы не неподвижность статуи, Чэнь Пи решил бы, что видит человека или призрака.

Четвертый господин теперь был напуган и на какое-то время потерял способность двигаться. А затем почувствовал, что ноги его больше не держат, и он соскальзывает с балки.

Вообще-то призраков и демонов Чэнь Пи не боялся. Но он убил столько народу за свою жизнь, можно сказать, что преступления его были ужасны и зла в этот мир он принес немало. Так отчего бы не появиться призраку, желающему отомстить? Да и людям его поколения свойственно было суеверие в той или иной степени. Чэнь Пи искренне считал, что до сих пор демоны не трогают его лишь благодаря благословению предков.

Человек не может жить без веры. Люди из посторонних(19) верят в Гуань Гуна(20). Что касается расхитителей гробниц, то северяне почитают Чжун Куя(21), а южане, которым не свойственны суеверия, надеются только в себя. Но в Чанша старики рассказывают, что в старину южане поклонялись Золотому Королю(22)

Что за король такой золотой? Это известный контрабандист Хуан Чао(23), Великий полководец, штурмующий небо и Золотой император. Зачем поклоняться такому человеку? Как я слышал от старейшин Чанша, есть несколько причин. Одна из них: огромное количество убийств, совершенных этим человеком. Но важно не их число: говорят, что он собственноручно убил восемь миллионов человек. Важно, что он убивал во имя спасения. Что это значит? У него была цель, которую можно было достичь, лишь убив. Не знаю, откуда взята эта история: рукописный ли роман, устное ли творчество. Но, согласно легендам, Хуан Чао - реинкарнация архата Муляня, который, чтобы вызволить из ада свою мать, освободил восемь миллионов голодных демонов. Поэтому Будда сказал ему перевоплотиться и убить тех, чьи тела захватили эти демоны, только тогда он сможет вернуться к своему состоянию архата. Другими словами, Будда перевоплотил архата, чтобы тот ему набрал мигрантов-рабочих.(24)

Чэнь Пи не боялся статуи, смотрящей на него, но чувствовал, что ее отличие не случайно. Могло ли быть так, что древние строители предвидели появление расхитителя и установили эту статую так, чтобы напугать непрошеного гостя?

Глава 4. Еще один

Чем больше смотрел на эту статую Чэнь Пи, тем сильнее была в его сердце тревога. Но ему-то уже лет пятьдесят-шестьдесят было, мне до его опыта и храбрости далековато. Несмотря на все возрастающую тревогу, он не подался панике, лишь тщательно все обдумал. Взяв в руку пару стальных шариков, получше зацепился ногами за балку и "выстрелил" в странную статую архата.

Чэнь Пи был убежден, что главное в жизни - напасть первым. Мой дед тоже не раз говорил мне об этом, убеждая, что именно так надо жить. Можно сказать, это главный принцип всех расхитителей гробниц, просто, но очень действенно. Два стальных шарика, казавшиеся детской игрушкой, ударились о статую, издав приглушенный звук. Чэнь Пи попал прямо в глаза белолицему архату и пробил голову насквозь. Шарики, вылетев из затылка, упали на дно зеркального дворца.

Будь это человек, он остался бы слепым, а то и умер бы. Рука Чэнь Пи, несмотря на возраст, была тверда и беспощадна. Статуя архата была сделана из глины, потому не выдержала прицельного удара стали. На том месте, где только что зловеще смотрели на четвертого господина белесые глаза, теперь зияли две темные дыры. Из-за пустых глазниц выражение лица статуи стало каким-то странным, но Чэнь Пи почувствовал себя намного лучше, чем раньше.

Четвертый господин вздохнул с облегчением и подумал, что эти мерзкие монахи должны были в храме познавать четыре благородных истины(1). Неужели, пытаясь избавиться от собственного страха, надо пугать людей такими клоунскими уловками? Подумав, он вынул коготь тигра(2), забросил крюк на вершину деревянного свода, веревку из моржовой кожи сбросил вниз и начал спускаться по ней, привязав конец к щиколотке для страховки. Уже четыре года Чэнь Пи предпочитал для веревок использовать именно этот материал. По прочности он не уступал стальным тросам, но эластичность его была во много раз выше. В свободном состоянии такая веревка занимала мало места: обернув дюжину раз вокруг пояса, четвертый господин мог куда угодно незаметно пронести ее. Запас этой веревки позволял спуститься на глубину до десяти метров.

Однако подземная часть этого зеркального дворца оказалась больше. Чэнь Пи растянул веревку до предела, но до дна не доставал. Однако, отсюда он уже мог рассмотреть, что находится внизу. Пол, кажется, был выложен плитами белого мрамора и усыпан обломками. Видимо, этот храм пережил немало потрясений. В центре возвышалась небольшая пагода то ли из белого нефрита, то ли из слоновой кости. Очертания ее были нечеткими, потому что сверху она была накрыта ажурным каменным "шатром для сокровищ"(3).

О буддийских традициях Чэнь Пи знал мало, его детство прошло задолго до освобождения, он не был грамотным человеком. Но он помнил поговорку, которую часто повторяли старики в Чанша: лучше сразиться с сотней тысяч хоу(4), чем с Буддой. Другими словами, пара вещей из храмов может быть куда более ценными, чем все сокровища гробниц древней аристократии. Но, хоть Чэнь Пи и слышал это, но до конца не понимал смысла. Если бы на его месте был я, то сразу бы понял, что находилось на дне подземной части зеркального дворца.

Под маленькой пагодой должны было храниться восемь драгоценностей(5): восемь сундуков, вставленных друг в друга, где хранятся мощи Будды(6). Эта реликвия является символом трех тысяч миров(7) и шести перевоплощений(8). Для современных археологов даже не важно, настоящая кость лежит в последнем сундуке, нефритовая копия или свиток с символами - в любом случае сундук восьми сокровищ Будды имеет большую ценность.

Слушая старого Хая, я был в некотором замешательстве. Если Чэнь Пи действительно выкрал сокровище Будды, то как эти вещи оказались на фотографии в газете? Он ведь не стал бы за так отдавать свой хабар государству. Может быть, он нашел сокровища, но не смог по какой-то причине их забрать? Но, учитывая его опыт, это мне кажется сомнительным.

Старый Хай не заметил моего недоумения и продолжил свой рассказ. Он был слишком многословен, говорил много лишнего, но если попрошу покороче, он может отказаться рассказывать. Поэтому мне пришлось слушать его чрезмерное красноречие.

Итак, Чэнь Пи, увидев пагоду, не понял ее настоящей ценности, но чутье подсказывало, что это не дешевка. Забрав находку с собой, он явно не останется в проигрыше. Но как спуститься?

К сожалению, больше веревок у него с собой не было. Знал бы раньше - захватил. По хорошему надо было уйти сейчас, чтобы вернуться более подготовленным. Но решиться на такое сложно, когда сокровище так близко. Чэнь Пи никак не мог сделать выбор.

Он посветил по сторонам, прикидывая, нельзя ли как-то добраться до карниза, чтобы спуститься по нему, держась за статуи архатов. Внимательно осматривая уровень за уровнем, оценивая свои возможности, он вдруг заметил кое-что странное. На белом мраморном полу была насыпана куча земли, похожая на лёсс. Он случайно попал сюда, когда строители запечатывали подземную часть зеркального дворца? Или это произошло, когда Чэнь Пи вскрыл крышу?

Осветив эту кучу со всех сторон, четвертый господин понял: это не земля. Он недовольно фыркнул. Куча была похожа на набитый мешок, оказавшийся большим гнездом земляных ос, лежавшим возле стены. Осмотрев ее, Чэнь Пи заметил небольшой проем высотой в половину человеческого роста. Осиное гнездо закрывало этот проем почти полностью, словно "выросло" оттуда.

Кажется, вокруг этого зеркального дворца есть еще подземные помещения, и вполне вероятно, что они не изолированы друг от друга. Такие подземные пустоты для ос - прямо настоящий курорт, где зимой тепло, а летом прохладно. Та часть гнезда, которую видел Чэнь Пи, была невелика, но, возможно, внутри осы построили себе "дом" гигантских размеров, что не удивительно, ведь сюда не проникают ни ветер, ни дождь. Для насекомых это отличное место, прямо-таки осиный фен-шуй.

Тот кусок дерева, что упал вниз, когда Чэнь Пи его отпилил, оказывается, не долетел до самого дна, а застрял между двумя статуями на одном из нижних уровней. Четвертый господин понял, как ему повезло: попади дерево в гнездо, он бы сейчас висел, как колбаса в лавке мясника, закусанный насмерть, потому что быстро подняться обратно сложно. И был бы он посмешищем для потомков, которые через тысячу лет случайно найдут это подземелье.

Это гнездо было серьезной проблемой. Спуститься Чэнь Пи, возможно, и сможет. Но передвигаться там, в узком пространстве, и, тем более, поднять сундук восьми сокровищ, не потревожив пчел, почти невозможно.

Чэнь Пи смирился с тем фактом, что спуститься и забрать сокровище нельзя, но есть один способ поднять его.

Здесь я должен рассказать кое-что о прошлом четвертого господина. Вырос он в рыбацкой деревне на побережье Чжэцзяна(9). Когда японцы оккупировали эту провинцию(10), он сбежал в Чанша. Обычно наши наставники не передают свои знания чужакам, но Чэнь Пи был очень умен, и оказался тем редким исключением, когда местные расхитители не только приняли его, но и обучили секретам своего ремесла.

Еще в Хайяне(11) четвертый господин овладел уникальным умением ловить крабов во время отлива с помощью крюка с девятью когтями(12). Это оружие похоже на летающие когти тигра, которые часто показывают в фильмах о боевых искусствах, и которые использует спецназ для подъема на отвесные стены и скалы. Только у когтей тигра три крюка, а у когтей Чэнь Пи было девять крючьев, плотно расположенных по кругу. Он привязывал эластичную веревку к концу крюка, завидев краба, бросал в него крюк, натягивал веревку - и добыча падала в плетеную корзину.

В дневнике деда были записи об этом искусстве кунг-фу, оно требовало максимальной точности. Опытные мастера могли захватить девятью крючьями сырое яйцо на расстоянии двадцати метров и не повредить его. Со стороны это казалось чем-то магическим. Если расстояние было больше, дополнительно требовалось удилище, но точность при этом оставалась такой же.

И сейчас у Чэнь Пи не было другого выбора, кроме как прибегнуть к навыкам из своего детства. Сперва он, раскачиваясь, добрался до стены и спустился вниз на несколько уровней. Когда до пагоды оставалось метров десять, он закинул крюк, который пролетел по короткой дуге и зацепился за "шатер для сокровищ". К счастью, это не был гранит, материал оказался намного легче. Чэнь Пи поднял "шатер" и надел его на голову одной из статуй, а крюк послушно вернулся к нему в руку.

Следующий шаг - поднять пагоду. Нефрит это или слоновая кость, но у Чэнь Пи ничего не выщло. Зацепив крюком верхушку, он потянул раз, два, но пагода с места не сдвинулась.

"Не полтонны, но все равно много, " - подумал Чэнь Пи, выругался и спустился пониже. Вершина пагоды оказалась на одном уровне с ним, на расстоянии вытянутой руки.

Он осветил основание пагоды и увидел четыре небольших колонны. Похоже, это была маленькая копия разрушенного храма, конструкция ее должна быть точно такой же. На четыре колонны приходится основной вес, сокровищница же должна находиться посередине между ними, как зал внутри настоящего храма. Вот только под таким углом нельзя было бросить коготь, чтобы зацепить то, что находится под пагодой.

Терпение Чэнь Пи было уже не пределе. Прошло уже часа четыре с тех пор, как он расстался с людьми мяо. Вполне возможно, они уже ищут его и находятся где-то поблизости. Нет времени придумывать что-то конструктивное. Пульс его участился, азарт не позволял отступить. Чэнь Пи был в бешенстве. Щелкнув пальцами, он выпустил пару стальных шариков, которые ударились об одну из колонн, расколов ее. Прыгнув вперед, он ногой наступил на неустойчивую сторону пагоды и медленно, удерживая ее вес, наклонил в сторону. Две целые опоры, на которые теперь приходилось веса больше, чем раньше, сломались, пагода осела и треснула в основании.

Продолжая осторожно наклонять пагоду, Чэнь Пи, наконец, увидел край сундука восьми сокровищ Будды, выбросил крюк, зацепил его, поймал сундук. Затем метнул крюк в сторону статуи архата, стоявшей напротив, и натянул веревку, чтобы вернуть пагоду в устойчивое состояние.

На все это ему потребовалось не более трех секунд. Но он не рассчитал прочность статуи: вес человека она, возможно, и выдержала бы, но, когда Чэнь Пи натянул веревку, пытаясь удержать наклонившуюся пагоду, статуя закачалась и начала падать. Внизу, прямо под ней лежало осиное гнездо. И неважно, кто туда упадет: глиняная статуя или живой человек - смерть неизбежна.

Молниеносным движением Чэнь Пи потянул падающую статую к себе, перебросив сундук восьми сокровищ в свободную руку. Статую он поймал, но пагода, которую больше никто не держал, наклонилась еще больше, и ее вершина врезалась в стену, и ближайшие к ней статуи начали падать на пол и осиное гнездо.

Сделать Чэнь Пи уже ничего не мог, только беспомощно смотрел, как разбиваются о мраморный пол статуи, две из них падают на гнездо, в котором сразу появились трещины и дыры. В воздухе висела взвесь пыли, видимость стала плохой.

Он отбросил бесполезного теперь архата, покрепче схватил сундук восьми сокровищ и направил луч фонаря на гнездо. Сердце замерло, старик честно признался сам себе, что в кои-то веки ему не повезло: пройдя столько испытаний, он, как настоящий расхититель гробниц, найдет свою смерть под землей.

Однако, вопреки ожиданиям, из трещин в гнезде не вылетело ни одной осы. Обнажившиеся соты были сухими, там не было тягучего осиного меда. Это гнездо было брошенным. Присмотревшись получше, Чэнь Пи почувствовал, как холодеет его сердце: внутри гнезда что-то было. Что-то, очертаниями напоминающее человеческое тело. Мертвец? Труп животного?

Спрыгнув вниз, Чэнь Пи поспешно доломал гнездо: внутри оказалась разбитая статуя архата. Видимо, она упала в то время, когда гнездо только строилось, потому и оказалась внутри.

Чэнь Пи озадаченно посмотрел наверх. Спускаясь сюда, он не пересчитывал статуи, но, если бы было пустое место, то заметил бы. Так откуда же взялась лишняя статуя?

Глава 5. Изначальная головоломка

В подземной части храма было очень темно, пятно света от фонаря хорошо освещало лишь лицо одного из архатов, смотрящего вниз, у остальных статуй только глаза отсвечивали бликами. Казалось, сотни неподвижных людей внимательно наблюдают за Чэнь Пи. Стоило лишь немного изменить угол освещения, как выражение этих застывших лиц менялось, становилось каким-то жутким. В этой странной атмосфере четвертому господину было не по себе.

В сердцах он проклинал бритоголовых монахов, которые явно специально расставили статуи таким образом. Но больше его волновало другое: он так и не нашел места, где должна была стоять лишняя статуя.

И тут его словно озарило. Направив свет на лицо того архата, которому он выбил глаза, он сообразил, что лишь эта статуя отличалась от остальных. Возможно, в ней и кроется ответ. Могло ведь быть так, что кто-то столкнул статую, а вместо нее поставил другую.

Но кому это надо было? Устроивший замену сделал это не просто так: он должен был просчитать, что кто-то после него зависнет в определенном месте, и установить статую нужным образом. Не мог же этот человек знать, что сюда проникнет он, Чэнь Пи, и будет висеть именно в таком положении. А главное: получается, что он, четвертый господин, не первый, кто проник сюда. Некто побывал тут раньше и устроил все так, чтобы запугать последующих посетителей.

Освещая лицо безглазого архата, Чэнь Пи сильнее сжал в руках сундук восьми сокровищ. Если он вторым попал сюда, почему первый не забрал отсюда самое ценное? Он же не на экскурсию сюда приходил. Значит, все-таки это ловушка, расставленная бритоголовыми ослами-монахами, которые рассчитывали, что таким образом могут напугать грабителей.

Чэнь Пи постарался успокоиться. Все-таки возраст давал знать о себе, после стольких лет испытаний четвертый господин уже почти достиг предела своих возможностей. Откашлявшись, он огляделся вокруг, прикидывая, как ему вернуться назад, приложив минимум усилий.

И в этот момент он увидел нечто ужасающее.

Когда свет фонаря скользнул в сторону от лица безглазого архата, Чэнь Пи явственно увидел, как статуя повернула голову следом.

Это произошло очень быстро, архат сразу же оказался в темноте, но четвертый господин был уверен, что это не обман зрения. Чувствуя, что нервы на пределе, он присел, затем закричал, чтобы придать себе храбрости и, вскинув руку, выпустил сразу несколько стальных шариков. Место, где стояла странная статуя, полностью было погружено во тьму, стрелял он наугад, полагаясь на свою память. Дюжина стальных шариков ударилась обо что-то, но звука разбивающейся глины не было. Чэнь Пи решил, что стальные шарики попали в стену, и ему показалось, что чудовищный архат уже спрыгнул со своего места. В панике четвертый господин достал пистолет, который всегда с молодости носил с собой.

Сейчас он был напуган по-настоящему. До сих пор он практически не использовал огнестрельное оружие, да и в нынешних условиях пользы от него маловато. Но пистолет в руке придавал ему уверенности.

Можно десятилетиями ворошить песок, но при этом вероятность встречи с цзунцзы невелика. Немногие расхитители гробниц сталкивались с ними. Но даже мой дед, еще в детстве переживший подобное, вряд ли остался бы абсолютно спокойным. А Чэнь Пи в основном имел опыт со смертью обычных людей, и, столкнувшись с нечистью, запаниковал.

Но, несмотря на страх, он продолжал искать выход и приметил тот самый проход, который раньше загораживало осиное гнездо. Выбраться тем же путем, которым он пришел, было невозможно, и этот проход был единственной реальной возможностью сбежать.

С кошачьей грацией он протиснулся внутрь и оказался в небольшой камере с каменными стенами. Огромное осиное гнездо, формой напоминавшее мешок, словно выросло из стены, занимая большую часть пространства, и невозможно было понять, что тут было и для чего это помещение построено. Сделав пару шагов, Чэнь Пи попал ногой в гнездо, споткнулся и упал лицом в какую-то грязь, фонарь отлетел далеко в сторону. Но он даже не попытался найти его, лишь покрепче прижал к себе сундук восьми сокровищ и бросился вперед.

Из камеры был узкий проход, обычно такие ведут наружу, что-то вроде запасного выхода. Там было темно, под ногами чавкала грязь. Не видя, куда ступает, Чэнь Пи упорно двигался вперед. Постепенно уклон прохода изменился, ведя наверх. Пробежав еще с десяток шагов, Чэнь Пи споткнулся обо что-то, ударился головой и, выбравшись наружу, упал на землю.

Снаружи горел костер, разведенный им. Поднявшись, Чэнь Пи огляделся: позади была полуразрушенная стена, оказывается, вход в подземную часть храма был именно в ней. И тут он почувствовал прикосновение холодного металла к своей шее: его окружили люди мяо, приставив клинки к горлу и отобрав сундук восьми сокровищ.

Сил сопротивляться у Чэнь Пи уже не было, кто-то ударил его сзади под колено, и он упал на землю. Люди мяо стояли вокруг с факелами, и выражение их лиц не предвещало ничего хорошего. Вероятно, пройдя по указанному четвертым господином маршруту и ничего не найдя, они поняли, что тот обманул их.

Чэнь Пи тяжело дышал, но сейчас он уже не притворялся, чтобы смягчить гнев мяо, его на самом деле душил кашель. Человек, которого он нанял проводником, задал пару вопросов, но в ответ четвертый господин лишь отмахнулся, продолжая кашлять и показывая, что беспокоиться надо не о нем.

Выглядел он на самом деле сильно уставшим и обеспокоенным, поэтому люди мяо растерялись немного, не зная, что делать. Несколько человек, заинтересовавшись проходом, откуда он вышел, хотели осмотреть его.

Чэнь Пи всего лишь на минуту задумался о том, куда делся догонявший его архат, и был ли он настоящим чудовищем. Силы его немного восстановились, он неосознанно вытащил пригоршню стальных шариков и выбросил их в стороны, выбив факелы из рук окружавших его людей.

Люди Мяо были в панике, а Чэнь Пи ухмыльнулся, собираясь расправиться с ними привычным способом, и поднял пистолет. Всего лишь на мгновение он почувствовал легкое дуновение возле своей руки, а когда посмотрел туда, пальца, лежавшего на курке, уже не было.

Он даже боли не почувствовал и не до конца понял, что произошло, когда холодное дуновение коснулось его лица. Обернувшись, он увидел спокойные глаза одного из мяо, видимо, старшего, с татуировкой на теле. Последнее, что он запомнил - это та самая татуировка в виде цилиня, которая, словно живая, двигалась вместе с телом своего хозяина. В следующую секунду он ослеп: лезвие ножа прошло через левый глаз, рассекло переносицу и остановилось лишь в наружнем углу правого глаза. Так Чэнь Пи потерял зрение. Больше он ничего не помнил, сразу лишился сознания от боли, которую, наконец, почувствовал.

Старый Хай закончил свой рассказ: "Люди мяо передали Чэнь Пи местному отряду самообороны. На его счастье там оказался один из его старых друзей, только поэтому Чэнь Пи не расстреляли. Сундук восьми сокровищ отдали в музей, там его вскрыли сотрудники. Сокровищ не нашли, только бронзовую рыбку, о которой написали в газете. Когда Чэнь Пи узнал об этом, переживал страшно, говорил, что судьба над ним зло подшутила. Он считал, что кто-то попал в подземную часть храма до него и вынес настоящие сокровища, а эту рыбку оставил в качестве шутки для следующего грабителя."

Слушая историю, рассказанную старым Хаем, я и не заметил, что выпил не одну рюмку. Чувствуя легкое опьянение, я спросил: "Почему он так решил?"

Старый Хай высосал нескольких улиток и пояснил: "Не могу сказать. Чэнь Пи давно ведет монашеский образ жизни, мы изредка встречаемся, когда я выполняю заказы в Гуанси. Я ценю наши с вами дружеские отношения и могу специально переговорить с ним. Но сами понимаете, обычно такая информация денег стоит. Если от нее вам будет какой-то толк, не забудьте и о моем интересе."

Выругавшись про себя, я спросил его про аукцион в Ханчжоу.

Старый Хай съел последнюю улитку и ответил: "Когда эту рыбку нашли, в государственном музейном деле и нашем антикварном бизнесе был жуткий беспредел. Следы этой рыбки потерялись. Но сегодня ее кто-то выставил на аукцион. Я туда приглашен в качестве эксперта. Это обычное дело, я известен в своей области, поэтому мне прислали каталог и приглашение. И в каталоге я увидел описание этой рыбки, вспомнил, что вы ею интересовались и связался с вами. Не знаю, есть вам от этого какая-то польза, но, может быть, захотите купить или хотя бы узнаете, кто окажется новым владельцем."

Глянув на стартовую цену в каталоге, я нервно хихикнул: десять миллионов! Только сумасшедший выложит такие деньги. А у меня есть две такие, если я решу продать, то стану обладателем двадцати миллионов... если найдется псих, который это купит. Кажется, организаторы аукциона искусственно накручивают цену, стоит ли им доверять?

Новости старого Хая были интересными, но это не совсем то, что я хотел знать. Темы для разговора кончились, мы закурили, задумавшись каждый о своем. Официант, увидев, что мы закончили есть, подошел, чтобы убрать посуду, словно намекал, что нам пора уходить. Пришлось снова завести ни к чему не обязывающий разговор. Старый Хай заявил, что всегда готов принять от меня хороший товар. На что я ответил вежливым отказом, пояснив, что пока не решил, буду ворошить песок или останусь простым торговцем. А про себя подумал, что старик совсем не искренен, но о выгоде своей не забывает и мои планы его не интересуют.

Мы допили вино, и я, наконец, решил принять приглашение на аукцион, а затем предложил старому Хаю отдохнуть. Вечером Цинь Хайтин пожелала прогуляться по городу. Как хозяин, я не мог отказать, поэтому сопроводил своих гостей по самым интересным местам Ханчжоу, по дороге мы перекусили в закусочной. Но погода была холодной, они скоро захотели вернуться и отправиться спать.

Придя домой, я почувствовал себя одиноко. Раньше такого не было, меня одиночество никогда не тревожило, даже наоборот. Может быть, события последних месяцев изменили мой характер? Подниматься наверх я не стал, решил побаловать себя и отправился в чайный домик, принадлежавший моему второму дяде. Тем более, что время было как раз для вечернего чая.(1)

Наслаждаясь чайной церемонией, я читал дедушкины записки и размышлял о том, что узнал сегодня. Меня смущало одно: все три рыбы найдены в разные периоды и в разных местах. У них нет ничего общего, кроме внешнего вида. И нет никаких подсказок, чтобы понять, что их связывает.

У древних, изготовивших этих рыбок, должна быть какая-то цель, которую обычному человеку не понять. И главная моя проблема в том, что я не понимаю этой цели. Стоит мне нащупать ее, и я буду знать, в каком направлении искать дальше.

Я опечалено вздохнул. Было бы хорошо, если бы дедушка был жив или третий дядя оказался рядом. По крайней мере, было бы с кем обсудить эту задачку. Но я один, и это так скучно: задавать вопросы себе самому.

Тут я почувствовал запах паленой бумаги и опустил глаза. Чтобы найти хоть какие-то закономерности, я только что рассматривал географический атлас Китая. Держа в руках сигарету вместо ручки, я умудрился прожечь дырки в тех местах, где были найдены все три рыбки. Страница была бесповоротно испорчена. Погасив окурок, я огляделся: официант ничего не заметил, я вздохнул с облегчением.

Второй дядя, конечно, родственник мне, но когда дело касается книг и журналов, он становится очень щепетильным и строгим. Это его коллекция, если он узнает, что я прожег один, то голову мне оторвет.

Сделав вид, что ничего не произошло, я вернул атлас на место. И его тут же взял какой-то старик. Переживая, что он обнаружит прожженную страницу и поймет, кто это сделал, я сел на диван неподалеку. Напевая какую-то песенку себе под нос, он медленно листал страницы.

Когда старик добрался до испорченной страницы, я собрался дать деру, но услышал, как он, тихо смеясь, пробормотал себе под нос: "Интересно, кто тут прожег такую странную схему фен-шуй?"

Глава 6. Простой ответ

Эту фразу старик произнес очень четко, но говорил он с акцентом, который выдавал в нем уроженца Чанша, и это было для меня сюрпризом.

Украдкой я присмотрелся к нему. Выглядел этот человек очень странно. На вид ему было около семидесяти лет, невысокого роста, худощавый, очки на носу, которые, кажется, он никогда не снимал, потому что на переносице был явно заметен характерный след, похожий на шрам. Толщина стекол очков была так велика, что они напоминали донышко пивной бутылки, за которыми не видно было глаз. Наверное, видел этот старик очень плохо. Одет он был в старый помятый стеганый пиджак. Такая одежда в Ханчжоу не в ходу. Однако, в чайный домик второго дяди наведывались очень странные и интересные люди, официанты привыкли и на внешний вид посетителей внимания не обращали.

Я молча смотрел, что он будет делать дальше. Старик взял атлас и пошел за свой столик, заложив руки за спину. Его осанка была просто идеальной, а походка летящей. Наверно, он в молодости был либо спортсменом, либо военным.

За столиком, непринужденно беседуя, сидели еще несколько человек примерно того же возраста. Увидев возвращающегося старика, они всем своим видом выказали ему уважение, очевидно, он в этой компании главный.

Я потихоньку прихватил свой чай и присел за соседним столиком, навострив уши, надеясь услышать, что скажет этот странный старик.

Вначале разговор шел о котировках валют и инвестировании акций, мне это было не интересно. Где-то через полчаса молчавший до сих пор старик выложил атлас на середину столика и сказал: "Хотите, покажу вам кое-что занятное?" Он открыл ту страницу, которую я прожег. Неужели этот человек что-то знает об интересующей меня проблеме? Я затаил дыхание, боясь пропустить хоть слово. Старик, улыбаясь, предложил: "Посмотрите внимательно, что особенного в этой карте? Хочу вас проверить, господа."

Его товарищи, глянув на карту, заговорили разом. Один заявил, что в карте нет ничего особенного, остальные заметили, что дырки образуют треугольник. Странный старик, усмехаясь, качал головой, показывая, что они не угадали.

А меня охватило любопытство, я с нетерпением ждал правильного ответа. Я-то знал, что за точки я прожег на этой карте. Разве могу я сдаться в такой момент?

Поняв, что никто с загадкой не справился, старик улыбнулся еще шире и, понизив голос почти до шепота, сказал фразу, которую я не понял. Остальные сразу разволновались и склонились над атласом.

Я был сильно разочарован. Собеседники за соседним столиком перешли на незнакомый мне диалект. Ничего не имею против, если в моем присутствии разговаривают на непонятном языке. Но неужели я так и не узнаю, какой секрет кроется в прожженном мной треугольнике на карте?

Я пытался понять, что за диалект использовали люди за соседним столом. Одно могу сказать только: на китайский язык это было мало похоже. Откуда, черт побери, эти люди?

В какой-то момент я понял, что не могу больше оставаться в неведении: мой разум просто закипал от неудовлетворенного любопытства. Все мое существо протестовало против того, что мне не дают узнать ответ на интересующую меня загадку. Черт, я ничего не могу с собой поделать, я должен сам спросить! Собравшись с духом, я встал и подошел к ним, притворившись наивным юнцом: "Уважаемые, могу ли я узнать, откуда вы? Ваш диалект мне незнаком."

В Ханчжоу такое поведение не принято, это не Пекин, где народ более раскован. На мгновение я пожалел о том, что сделал, и ожидал, что со мной даже разговаривать не будут.

Но вопреки моим опасениям, старики недолго удивлялись моему вопросу и рассмеялись в ответ. А тот, что принес атлас, сказал: "Молодой человек, это нормально, что ты не понимаешь нашу речь. Это устаревший диалект мяо(1), во всем Китае на нем говорит не более тысячи человек."

Я был удивлен: "Вы из народа мяо? Но почему вы так не похожи на них?"

Старики снова рассмеялись и не ответили мне. Я видел, что между собой они были очень общительны, но я для них чужак, мои вопросы они могут просто проигнорировать. Не ожидая, пока меня полностью исключат из разговора, я решился задать интересующий меня вопрос: "Уважаемые, только не смейтесь надо мной, пожалуйста. Я слышал, как вы, дедушка, сказали что-то про интересный фен-шуй на карте. Эту страницу прожег я. Дырки от моей сигареты имеют какой-то особенное значение?"

Старик внимательно посмотрел на меня: "Вы, молодой человек, тоже интересуетесь фен-шуй? Я могу вам объяснить, что я увидел, но вряд ли вы поймете."

"Пойму! Пойму!" - я готов был ноги ему целовать, лишь бы он ответил. - Прошу вас, откройте мне глаза!"

Старики переглянулись, и главный с улыбкой сказал: "Такой интерес похвален. Действительно, три дырки, которые вы прожгли, расположены особенным образом. Соедините их и посмотрите внимательно. Что вы видите?"

Я взял атлас, посмотрел на него и внезапно все понял: "Это он!" Все оказалось проще простого.

Если гробницу Лу Шан Вана в Шаньдуне, храм на горе Лежащего Будды и подводную гробницу в Сиша, где были обнаружены все три бронзовые рыбки, соединить с береговой линией Китайского моря, то получается очень знакомая форма. Достаточно лишь приглядеться, как на карте проступает схема драконовых жил!(2)

Как я мог быть таким глупым?! Отвлекся на различие во времени и забыл о геомантии!

Старик заметил мое удивление и понял, что я увидел суть без особых подсказок. В голосе его звучало легкое восхищение: "Кажется, ты с ходу многое понял. Это скрытый водный дракон. Его полное название "прячущийся дракон, выходящий из моря". Однако, в этой схеме не хватает головы дракона(3)" Желая проиллюстрировать свои слова, он своей сигаретой прожег еще одну дырку в атласе, на месте Чанбайшань.

Страница атласа уже перестала дымиться, а я все еще не мог собрать мысли воедино: "Э-э-э, господин, есть ли смысл в таком фен-шуй?"

Старик усмехнулся: "Смотри внимательно, в зависимости от поля зрения это можно назвать и вершиной, и хребтом(4). Обрати внимание на те точки, где Чанбайшань, Циньлин, Имэньшань и Куньлунь(5) уходят в землю. Все крупные драконовы жилы в Китае соединены между собой в тех точках, что отметил ты. Естественно, есть бесчисленное количество вершин на этой драконовой жиле, где скапливается воздух, а значит, собирается энергия ци. Именно их ты и отметил на суше. Но одна точка находится в воде, потому жила и называется водным драконом. Однако на практике такую схему фен-шуй, которая охватывает столь огромное пространство, использовать сложно. Для большинства это скорее абстрактный пример. Хотя в древности подобные схемы использовались для выбора места столицы гадателями. Так определено было место для строительства Пекина. А вот чтобы построить гробницу императора, такая схема уже слишком сложна и велика. Я немного знаю о таком фен-шуй. Слышал, что непревзойденным мастером, которому под силуприменить подобное на практике, был Ван Цзанхай из ранней династии Мин."

Мой глаза загорелись, когда я услышал это. Словно сделаны все семь отверстий, и в моей голове возникла полная картина.(6)

Почему шестигранные колокольчики из гробницы Лу Шан Вана попали в подводную гробницу? Почему бронзовая рыбка путешествует во времени? Причина проста. Все гробницы, где я обнаружил эти совпадения, как-то были связаны с Ван Цзанхаем.

В местах скопления энергии ци на жиле обычно строятся гробницы, самое благоприятное место - это глаз дракона, который старик обозначил на Чанбайшане. Мне все еще не понятно, зачем в гробницах и храме были оставлены бронзовые змеебровые рыбки. Но одно уже я предполагал твердо - все дороги вели в Чанбайшань. Именно там должен быть Небесный дворец Ван Цзанхая, на который тот потратил столько усилий и трудов.

Вот только кто же похоронен в небесной гробнице на снежной горе?

Старик видел, что я удивлен и в замешательстве, но, наверно не понимал, о чем я думаю. Махнув своим собеседникам рукой, он расплатился по счету и вышел, оставив передо мной раскрытый атлас на столике. Я не сразу понял, что остался один, а когда осознал это, то вспомнил, что не спросил контакты у странного старика. Поспешив следом, я увидел, как на улице он снял очки, и меня словно громом поразило.

Его лицо пересекал ужасный шрам, начинавшийся от угла левого глаза, пересекающий переносицу так, словно ее перерубили мечом, правый глаз, похоже, совсем отсутствовал. Я остановился, как вкопанный, забыв обо всем. За это время старик и его спутники сели в машину и уехали.

Этот старик так складно говорит, сдержанный, но сквозь эту сдержанность проглядывает невероятная самоуверенность, его походка и осанка... Это же четвертый господин Чэнь Пи, о котором мне сегодня рассказывал старый Хай!

Стоп! Мне только что рассказали о нем. И вот я уже лично встречаю его в чайном домике по соседству. Это совпадение?

Задумавшись, я почувствовал беспокойство. Слишком уж спешно старый Хай приехал в Ханчжоу, чтобы якобы рассказать мне интересную историю. А следом со мной лицом к лицу сталкивается герой этой истории. А затем оказывается, что рыбка, которой интересуюсь я, и которую нашел Чэнь Пи продается на аукционе, куда приглашен старый Хай .Нет ли каких-нибудь дел между этими двумя? Может быть, они пытаются меня привлечь к этим своим делам, так, чтобы я ни о чем не заподозрил? Старый Хай - человек себе на уме, надо быть с ним осторожнее.

Я мог сколько угодно возмущаться, но одно понимал точно: я не знаю целей этих двоих. Странно было еще кое-что. Разве старый Хай не говорил, что Чэнь Пи ослеп много лет назад? Тогда как он мог увидеть карту, которую я прожег? И на девяностолетнего старика он не очень-то похож.

Однако, я хотя бы решил головоломку с головой дракона, теперь чувствовал себя немного комфортнее и чувство одиночества исчезло. Я вернулся в чайный домик, чтобы оплатить счет, затем отправился домой, намереваясь лечь спать.

Проспал я до полудня следующего дня, а проснувшись, увидел приглашение на аукцион, которое одиноко лежало на тумбочке. Вот же дурак, я все пропустил! Пришлось звонить старому Хаю, но он ничего интересного не рассказал: рыбку никто не купил. Здорово, может быть, мне купить ее? Я хотел обсудить это со старым Хаем, но он был неразговорчив, видимо, дела на аукционе отвлекали, а может, решил тоже купить что-нибудь.

На работу идти не хотелось. Может, посидеть в чайном домике, вдруг Чэнь Пи снова там появится? Но тут позвонили из магазина третьего дяди и сообщили, что меня кто-то ищет.

Почему-то я сразу подумал о Лао Яне и, надеюсь, что это не он, поспешил в магазин. Увидев посетителя, сидевшего на гостевом диване, я чуть не заплакал от счастья: "Паньцзы!"

Глава 7. Паньцзы

Паньцзы и я весь день просидели в магазине третьего дяди, рассказывая друг другу новости. Оказалось, что Паньцзы пришел в себя почти сразу после моего отъезда на Хайнань. Но я так торопился тогда, что в больнице оставил только номер мобильного для связи. Естественно, когда мы спустились в гробницу, до меня уже невозможно было дозвониться.

У Паньцзы хорошее здоровье, и он быстро пошел на поправку. Но врачи все равно продержали его в больнице еще целый месяц. А когда он, наконец, вырвался оттуда, то связаться с нами уже не смог. К этому времени меня уже занесло в Шэньси, а третьего дядю вообще кто только не ищет, а найти не могут.

Заметив на рукаве у Паньцзы черную повязку(1), я спросил, что это. Он сказал, что не успел почтить память Здоровяка Куи на седьмой день(2), и решил вот так отдать дань памяти. Услышав его слова, я вспомнил поездку в Шаньдун и вздохнул. В конечном счете все это произошло из-за меня. Если бы я тогда не показал свиток шелковой книги третьему дяде, ничего бы не произошло, и Здоровяк Куи был бы жив.

Паньцзы, заметив, как изменилось мое лицо, догадался, что за мысли бродит у меня в голове, и ободряюще похлопал меня по плечу: "Младший третий господин, в нашем деле такое случается, от судьбы не уйдешь. Никто в случившемся не виноват."

Ему легко было говорить, это же не он собственноручно выпустил в Здоровяка весь запас патронов.

Повздыхав некоторое время, я рассказал Паньцзы обо всем, что со мной приключилось за последнее время. Слушая мою историю и, особенно предположения относительно поведения третьего дяди, он недовольно хмурился. А потом покачал головой и сказал, что он давно знает третьего дядю, и это определенно не тот человек, который способен на подлость. Паньцзы обиженно посоветовал не слушать посторонних людей.

С одной стороны я понимал его чувства. Паньцзы много лет тесно работал с дядей, хорошо его знал и даже, можно сказать, любил. Любое негативное мнение о третьем дяде, естественно, его обижает. Я прекратил разговор, сменив тему, и спросил, что он планирует делать дальше.

Паньцзы задумался ненадолго и сказал, что собирался вернуться в Чанша. Третьего дядю там все знают, значит, и для него работа найдется. Но теперь, когда он узнал от меня обо всех странностях, связанных с третьим дядей, с возвращением в Чанша следует повременить. Паньцзы не успокоится, пока сам все не проверит.

Я кивнул. Хотя я многого не знаю об отношениях между третьим дядей и Паньцзы, но лучше, если он тоже займется этим, ведь ему знакомы многие тонкости, в которые я не посвящен.

Паньцзы сделал несколько звонков и сказал, что придется подождать нужной информации. Я думал, что ожидание растянется дней на десять. Но перезвонили почти сразу. После звонка Паньцзы нахмурился и сказал: "Младший третий господин, вы должны поехать со мной."

На мгновение я забеспокоился: неужели снова что-то произошло?

Но Паньцзы поспешил успокоить меня: "Третий господин у доверенного человека в Чанша оставил для вас сообщение, и этот человек просит, чтобы я привез вас туда."

"Третий дядя оставил для меня сообщение?" - я уже не мог усидеть на месте. Я же никого не знаю в Чанша. Но все равно, почему со мной не связались?

Но Паньцзы ничего мне объяснять не стал, только с серьезным выражением лица заявил: "Там что-то срочное. Как вы думаете, когда мы можем отправиться?"

Я видел, что он очень обеспокоен, и смутно чувствовал, что дело серьезное. Но все равно я не ожидал, что всегда спокойный Паньцзы будет так торопиться. Мы взяли билеты на ночной поезд до Чанша.

Отправляясь на вокзал, я спросил Паньцзы, почему мы не самолетом летим, если дело такое спешное? Разве это не странно? Но Паньцзы снова с загадочным видом похлопал меня по плечу и сказал, что все объяснит позже. При этом я заметил, как на его висках выступили капельки пота. Отчего он так нервничает?

После вокзала в Ханчжоу наш поезд сделал остановку на пригородной станции, а через три часа мы прибыли в Цзиньхуа(3). Меня мучило желание расспросить Паньцзы, что же все-таки случилось, но в это время поезд сделал временную остановку на полустанке.

Для стареньких электричек такие остановки - обычное дело. Когда Паньцзы покупал билеты, я советовал ему взять воспользоваться хотя бы высокоскоростным экспрессом, если уж самолет не устраивает. Там тоже сидячие места, но удобнее, чем в электричке.(4) Но Паньцзы даже внимания на меня не обратил. И теперь, когда поезд остановился, я позлорадствовал в душе: теперь, как бы мы не торопились, стоять придется, а кто виноват?

Однако, не похоже, что Паньцзы переживал из-за задержки. Он похлопал меня по плечу и жестом попросил следовать за ним. Я даже спросить не успел, куда это он собрался, как он шустро метнулся через вагон и выпрыгнул в окно. Что он, черт возьми, делает? Пассажиры поезда были в шоке от увиденного, повскакивали со своих мест и бросились к окнам. А Паньцзы уже орал снаружи: "Младший третий господин, чего вы ждете? Спускайтесь!"

Я покосился на присутствующих: все с интересом смотрели на меня. Похоже, моя физиономия завтра будет во всех заголовках местных газет с рассказом о том, как странные люди покидают поезд через окна вместо дверей. Но делать было нечего, пришлось выпрыгивать следом.

Вагоны электрички гораздо выше, чем в новых поездах. Упав на насыпь сбоку от железнодорожного полотна, я несколько раз перекувырнулся. Паньцзы сразу же помог мне встать и потащил за собой прочь.

Мы пробежали по краю поля, поднялись на другую насыпь, за которой показалась дорога, где нас уже ждал пикап. Паньцзы, даже не затормозив, затащил меня в кабину, а сидевший за рулем человек сразу же завел мотор.

Я пытался отдышаться и понять, где мы. Машина ехала по какой-то захолустной дороге. Я обернулся к Паньцзы и выругался: "Какого черта ты делаешь?"

Паньцзы тоже тяжело дышал, но увидев мой взъерошенный вид, невольно улыбнулся: "Не сердитесь, мне самому стыдно. Понятия не имею, как я умудрился подцепить хвост. И не знаю, смогу ли избавиться от него."

Сказав это, он посмотрел в заднее стекло, но там была только темнота, похоже, за нами никто не ехал.

Я ровным счетом не понимал ничего, мне казалось, что он специально зачем-то все это спланировал. Пришлось поинтересоваться, что за ерунда творится. Закурив, он ответил на диалекте Чанша: "В поезде сигнализация сработала. Третьего дедушки здесь нет. В Чанша собака ошпаренная. На земле старый пастух чертей пасет."

Это значило, что в поезде была милиция. Третьего дяди нет. В Чанша беспорядки творятся. А среди нашил людей могут быть стукачи.

Говоря это Паньцзы украдкой посмотрел на водителя, и я понял, что тот человек со стороны, при нем стоит помалкивать. Поэтому я замолчал, но про себя подумал, что доигрался до статуса преступника в бегах.

Предки мои, да что ж это происходит? Всего несколько месяцев назад я был простым мелким торговцем и законопослушным гражданином, и вдруг стал сначала расхитителем гробниц, который уроки дипломатии на цзунцзы отрабатывает, теперь я еще и скрываюсь от закона. Жизнь действительно интересна и непредсказуема.

Мы приехали в небольшой городок близ Цзинхуа и, расплатившись с водителем, вышли из машины. Паньцзы затащил меня в лавку, где мы купили пару подержанных костюмов. Нашего размера не нашлось, и в зеркале я увидел вместо себя странного человека в потрепанной тесной одежде. Затем мы поспешили на вокзал, где купили билеты на тот самый поезд, с которого недавно спрыгнули. Благодаря непредвиденной остановке поезда мы смогли опередить его.

На этот раз Паньцзы купил билеты на спальные места. Осмотрев вагон, он успокоился, сказав: "Сотрудники милиции, скорее всего, сошли в Цзиньхуа и ищут нас на автодорогах. Они вряд ли предполагают, что мы снова сядем на тот же поезд."

Роль беглеца мне была непривычна, я нервничал, не знал, куда руки деть и спросил Паньцзы: "Какого черта лысого здесь творится? Почему за нами следит милиция? Я же ничего не делал... нет, делал, но никто не знает, чем я занимался последние месяцы. Как об этом могло стать известно?"

"Понятия не имею, - ответил Паньцзы. - Днем я звонил по номеру, который известен только самым доверенным людям. Мне сказали только две вещи. Первое: я должен привезти вас в Чанша прямо сейчас, потому что третий дядя что-то там оставил именно для вас. Второе: по дороге следует быть осторожными, потому что странные дела в Чанша творятся. Я знаю человека, с которым разговаривал, он уже тридцать лет в деле с третьим дядей и абсолютно надежен. Я думал о том, чтобы переждать в Ханчжоу, но я не знаю города, у меня там нет связей на случай, если что-нибудь случится. Полагаю, лучше вернуться в Чанша и там уже разобраться, что к чему."

Видя, что я продолжаю беспокоиться, он разъяснил все подробнее: "Как только мы сели в поезд, я сразу заметил переодетых в штатское сотрудников милиции. Поэтому связался с друзьями и попросил подогнать машину поближе к железнодорожным путям на полустанке. Когда я потащил вас за собой, то уже знал, что машина ждет нас. Правда, я опасался, что вы при постороннем личшего скажете. Но вы молодцом держались, сразу все поняли. Могу вас успокоить: раз нас не стали преследовать дальше, значит, целью милиции являемся не мы, а кто-то другой. Можно сказать, что мы - мелкие креветки в морковном супе, нас разве что как свидетелей могли взять. Вам тем более не нужно бояться, в лучшем случае могут приписать незаконную продажу антиквариата."

Услышав эти слова, я почувствовал себя спокойнее и уже собирался вознести благодарственную молитву богам, но Паньцзы продолжил: "Третий господин - не последний человек, и, если что-то происходит в Чанша, это обязательно его коснется. У него огромное число связей, он в курсе всех дел. Но мне человек из Чанша ничего не объяснил, а сам я даже предположить не могу, что произошло. И все же семья У последние несколько лет вела дела очень аккуратно, песок вообще не ворошили. А если это связано с делами прошлых лет, шумиха не была бы такой серьезной. Я действительно не понимаю."

"И что ты собираешься теперь делать?" - спросил я, стараясь не отчаиваться.

"Сейчас мы не можем ехать прямо в Чанша, - ответил Паньцзы. - Сойдем сразу, как покинем Чжэцзян и пересядем на междугородний автобус до горной деревни на окраине Чанша. У третьего господина есть много точек для приема антиквариата вне города, поговорим там с людьми, найдем одного знакомого третьего дяди, владельца ломбарда."

Я кивнул. В это время поезд прибыл на станцию, в вагоне появились новые пассажиры, к нам в купе подсел один. Паньцзы подмигнул мне, и мы сразу же сменили тему.

Во время нашего разговора наедине я случайно упомянул Чэнь Пи. Он был известен в Чанша, Паньцзы тоже слышал о нем. "У этого человека, - сказал он, - тоже были дела с семьей У. Когда он ослеп, то перестал работать самостоятельно. После культурной революции он взял несколько учеников и занимался продажей антиквариата иностранцам. Мутный это человек, скажу я вам. Почти все его первые ученики погибли, некоторых расстреляли после ареста, про других мало что известно. А он сам до сих пор на свободе. О нем много слухов ходит, и лучше держаться от него подальше."

Вспоминая встречу с Чэнь Пи, я снова усомнился в его слепоте, все это очень странно.

На автобусе, как и планировал Паньцзы, мы добрались до горы Фушоу(5), от которой до Чанша было уже недалеко, всего несколько поворотов. Я был просто восхищен очаровательными пейзажами, а вот Паньцзы остался равнодушен, он уже привык к этим местам, прожив здесь много лет. Поэтому, не дав мне вдоволь налюбоваться горными красотами, он потащили меня на местный рынок, где подпольно торговали антиквариатом. В магазине, куда мы пришли, официально продавали подержанные компьютеры. Но вся торговля велась на улице. Зайдя внутрь, я понял, почему: задняя стенка была с секретом. Если ее отодвинуть, открывалась маленькая комнатка, дверь из которой вела в небольшой узкий проулок с натянутым сверху тентом. Там было тесновато и по обе стороны вдоль стен тянулись нескончаемые полки и стеллажи, уставленные антикварным товаром.

Народу было не много, все на вид покупатели и среди них один, видимо, владелец товара. Он узнал Паньцзы и сразу же направился к нам: "Ты чего сюда пришел? Снаряжение все уже подготовлено. Когда собираешься отправляться?"

"Снаряжение? Отправляться? Куда?" - Паньцзы явно был в замешательстве.

Его собеседник тоже застыл на мгновение в недоумении, потом удивленно спросил: "Ты что, ничего не знаешь?

Паньцзы обернулся ко мне, словно собирался спрашивать, что тут происходит. Но я-то откуда знаю? Это же его территория. Тогда он снова обратился к владельцу подпольной лавки: "Для чего и кто снаряжение приготовил?"

"А разве ты не в курсе? - отозвался тот. - Третий господин приказал подготовить пятерых человек для работы и снабдить всем необходимым."

Глава 8. Новая шайка

Паньцзы нахмурился: "Почему я ничего не знаю? Третий господин вернулся? Когда он распорядился людей собрать?"

Мужчина посмотрел на нас, видимо, решив, что Паньцзы решил подшутить над ним, пожал плечами и улыбнулся: "Вот только не надо дурака передо мной валять. Мне сказано приготовить для тебя снаряжение. Как ты можешь об этом не знать?"

Выругавшись, Паньцзы сердито ответил: "Я тебе врать, что ли, буду? Кто именно снаряжение приготовить сказал? Третий господин? Когда это было? Лично тебе приказал?"

Теперь мужчина видел, что мы на самом деле ничего не знаем. Его выражение лица изменилось, выражая искреннее недоумение: "Не знаю я подробностей. Мне этот приказ передал хозяин Чу, владелец ломбарда. Он у себя, можете у него сами все спросить."

Паньцзы недовольно фыркнул и потащил меня по узкому проходу в самый конец, где виднелись открытые железные ворота, за которыми оказался просто обставленный кабинет. На одном из гостевых диванов я увидел мужчину средних лет, с лысиной и полным лицом. Когда мы вошли, он курил, но увидев нас, загасил сигарету и бросил окурок на пол и пошел нам навстречу.

Паньцзы поздоровался: "Брат Чу". Сейчас он всем видом выказывал лысому уважение, я сразу понял: именно этот человек передал, что для меня есть послание от третьего дяди.

Лысый посмотрел на Паньцзы, потом перевел взгляд на меня и строго спросил: "Где вас носило? Мы вас уже два дня ждем!"

Паньцзы рассказал ему о том, что произошло на дороге, и, не дожидаясь ответа, спросил с тревогой: "Брат Чу, что случилось? Мы перешли дорогу каким-то серьезным людям?"

Брат Чу неторопливо ответил: "Нет поводов для беспокойства. Все идет в соответствии с планами третьего дяди. Он попросил меня слить следователям информацию о некоторых его старых сделках. Это сразу дало результат: была создана специальная следственная группа. Не знаю, зачем это ему, но, кажется, он пытается так остановить своих конкурентов."

"Конкуренты?"

"Да. Этот небольшой вброс взбаламутил весь антикварный рынок. Теперь любой, кто будет хоть как-то касаться дел третьего дяди, окажется под наблюдением милиции. И те, кто не успел подготовиться заранее, окажутся в затруднительном положении. Так третий дядя освободил для тебя немного времени."

Я посмотрел на Паньцзы, ничего не понимая, и переспросил лысого: "Время? Зачем нам время?"

Лысый пожал плечами, показывая, что тоже не знает: "Твой третий дядя - старый лис. Я не могу угадать, что у него в голове и каковы его планы."

Паньцзы спросил его: "Встретив нас, Цзю Сы сказал, что снаряжение готово, и что это ты дал приказ. Объяснишь?"

Брат Чу, пригласив нас присесть, ответил: "Для этого третий дядя и передал вам послание. Сразу уточню: вначале он собирался сам отправиться и подготовил пять комплектов снаряжения, один из которых - для себя. Но недавно он позвонил мне и сказал, что есть другой человек, кто займет место в команде. Попросил не экономить на снаряжении и сообщил, что сам участвовать не сможет. Так что пятый комплект для тебя, - лысый кивнул мне. - Вы двое должны взять на себя ответственность и не позволить конкурентам опередить вас."

Да что за конкуренты такие? И внезапно я вспомнил компанию, на которую работала А Нин. Именно они тогда наняли третьего дядю. Может быть, все дело в том, что третий дядя обманул их в подводной гробнице?

Паньцзы попытался уточнить: "Третий господин не сказал, что за конкуренты такие?"

Лысый покачал головой: "Нет, не сказал. Но что-то подсказывает мне, что он сейчас в их руках, иначе бы давно лично объявился. Жаль, что у нас нет более конкретной информации. Мы ведь совсем ничего о них не знаем, это нехорошо."

Я опечалено вздохнул, а бритоголовый продолжил: "Ваш пункт назначения - вершина Хэншань в Чанбайшане, в провинции Цзилинь.(1) Конкретные ваши цели можно обозначить только координатами. Но я уже нашел вам местного гида, который поможет сориентироваться."

Чанбайшань у меня четко ассоциируется с Небесным дворцом Ван Цзанхая. Нет никаких сомнений, что эта гробница должна быть где-то там, возможно, именно на Хэншане.

Но мне-то зачем туда ехать? Нет никаких причин тащиться в такую даль, да еще и зимой. Так почему же я не отказываюсь?

Видимо, мое лицо сильно изменилось, и лысый решил, что я в нерешительности. Он резко вздохнул и сказал: "Честно говоря, я сам в смущении. Но, прежде чем звать вас, я все тщательно обдумал. Единственное, что сейчас можно сделать - это закончить дело, начатое третьим господином. Его план был хорош, возможно, вам удастся найти какие-то подсказки. В противном случае третий дядя может погибнуть."

Паньцзы, хлопнул меня по плечу, показывая брату Чу, что я согласен, вернулся к подробностям дела: "И что по плану третьего господина нам надо делать дальше?"

"Вас в группе пять человек, - ответил лысый. - Сначала на поезде доберетесь до Цзилиня. Снаряжение отправим следом. Там вас будут ждать машины, на которых доберетесь до места. С остальными членами группы связывался сами третий господин, и они уже давно прибыли."

Мы с Паньцзы задумчиво переглянулись. Цзилинь... кажется, я действительно собираюсь прогуляться по заснеженным горным вершинам.

Лысый постарался успокоить нас, заявив, что он несет полную ответственность за все, что связано с этим делом, поэтому нам не о чем беспокоиться. От нас требуется просто идти по указанному маршруту, следовать всем пунктам плана и быть осторожными, не мозолить глаза милиции по дороге. График у нас очень плотный: эту ночь мы проведем в Чанша, а завтра уже должны сесть в поезд. Билеты куплены, снаряжение упаковано. Остальные три члена группы уже знакомы со всеми подробностями. И, если у нас есть вопросы, мы сможем задать их своим спутникам завтра.

Умение командовать, видимо, было в крови у этого бритоголового владельца ломбарда. Похоже, третий дядя рассчитывал на него, давно продумав весь план. Вот только я не мог понять, какой у брата Чу здесь есть интерес.

Я пытался поспрашивать, но лысый то ли не знал ответов, то ли делал вид, что не в теме. Но, по его словам, к плану третьего дяди нельзя придраться, мол, в этот раз старый лис показал все свои таланты.

Вышли мы тем же путем, что и вошли. У входа стоял грузовик, откуда выносили старые компьютеры. Паньцзы сказал, что так удобно провозить антиквариат, который прячут внутри системных блоков. При поверхностном осмотре на дорогах такие тайники не обнаружат. Лысый сказал, что нам стоит перевозить В Цзилинь наше снаряжение этим же способом.

Паньцзы был из местной шпаны, вечером он соблазнил меня отведать местные пельмени, которые делают только в Чанша. Я пару раз бывал тут, и это блюдо не было для меня незнакомым, но поесть не отказался. За ужином мы обсудили новости, полученные от брата Чу. Паньцзы, обдумав все услышанное, заявил: "Младший третий господин, вы рассказывали мне о подводной гробнице. И я хочу сказать, что та компания, которая пригласила вас на Сиша, довольно подозрительна. Будь я проклят, если это не те конкуренты, которых опасается третий господин, вы так не думаете?"

"Я сразу об этом подумал, - ответил я, - но полагаю, проблема не в самой организации, а в людях, которые за ней стоят. Сейчас об этом рано думать. В любом случае, если они заинтересованы в этом деле, то, рано или поздно, нам придется столкнуться. Но ты уверен, что можно доверять брату Чу?"

"Младший третий господин, не думай, что если я простой солдат, то совсем в людях не разбираюсь, - тон Паньцзы был немного обиженным. - Я абсолютно точно могу сказать, что верить брату Чу можно. Меня волнует другое. Он сказал, что нас в команде пятеро. Вот эти трое неизвестных меня волнуют куда больше, чем конкуренты. Знать бы, что за люди."

"Если их пригласил третий дядя, думаю, не стоит в них сомневаться," - уверенно ответил я.

Паньцзы покачал головой: "Я бы не был так уверен. Сам третий господин говорил, что за человеком надо наблюдать 365 дней году. За один день человек может измениться. А если не знать, что с человеком случилось за неделю, уже можно опасаться удара в спину. Особенно это актуально в нашем ремесле. Скажем, задолжал старый друг, кредиторы наседают - и вот ты уже лежишь с пулей в животе, и твоя мать хоронит тебя. Третий господин пропал давно, даже сердца доверенных ему людей могли перемениться за это время."

Но я попросил его не торопиться с выводами, пока ничего не знаем.

На улице похолодало к ночи, и после ужина мы отправились в дом, где жил Паньцзы, бывая здесь, чтобы выспаться как следует. Утром после завтрака за нами заехал лысый. Убирая свой рюкзак в багажник, я заметил человека, сидевшего в машине. Этот старик показался мне очень знакомым, словно совсем недавно видел его где-то. Правда, это меня поначалу не сильно встревожило, перешучиваясь с Паньцзы, я сел в машину, собрался поприветствовать пассажира - и остолбенел. Старик со стройной фигурой, в странной одежде... чайный домик второго дяди в Ханчжоу. Это же четвертый господин Чэнь Пи!

Я так и застыл с открытым ртом, не сказав слова приветствия. Что он тут делает? Он один из пяти членов команды? Разве ему там место? Я покосился на Паньцзы - он тоже что-то удивленно пробормотал, взглянув на старика.

Лысый попросил поторопиться, мы в растерянности расселись по местам. Паньцзы был знаком с Чэнь Пи и вежливо поздоровался с ним. Тот, не открывая глаз, чуть склонил голову в знак ответного приветствия. Паньцзы повернулся к лысому и одними губами спросил: "Что происходит? Что этот старик тут делает?" Брат Чу в ответ лишь плечами пожал и так же беззвучно ответил, что это все план третьего господина.

Не может быть, чтобы дядя был так глуп! Этот старик слеп, он старше меня и Паньцзы вместе взятых, что за бардак творится в голове у третьего дяди?

Всю дорогу до вокзала мы провели в беспокойстве. Первый член нашей команды - столетний старик. А два других кто? Беременная женщина на сносях и инвалид в коляске? Третий дядя хочет проверить нас на прочность и узнать, насколько мы верим ему?

На вокзале Чэнь Пи первым вышел из машины: его походка была плавной, а осанка такой же ровной, как и тогда, в чайном домике. И закладывать руки за спину при ходьбе, наверно, давно вошло у него в привычку. Лысый выказывал ему всяческое уважение и даже нес за ним багаж. Для всей команды лысый выкупил отдельное купе на шесть человек: спальные места для всех, а на шестом можно было разместить багаж.

Подойдя к купе, я с опаской заглянул внутрь и увидел... Толстяка, который с аппетитом ел лапшу. Заметив меня, он приподнял бровь и удивленно воскликнул: "Да чтоб мне всю жизнь ежей рожать! Опять ты?"

У меня внезапно заболела голова и сердце екнуло. Как третий дядя нашел его? Он специально собирал старую команду? В недоумении я посмотрел на верхнюю полку и увидел знакомые равнодушные глаза. А вот теперь можно вздохнуть с облегчением. Молчун хмуро покосился на меня и отвернулся к стенке, всем видом намекая, что его не стоит беспокоить.

Глава 9. Девять драконов, несущие Ши

По плану старика(1) мы должны были, прикидываясь туристами, ехать из Чанша в Шаньхайгуань(2), а затем отправиться в Дуньхуа(3). Поездка на поезде заняла около двух дней, за это время мы оставили позади почти 3000 километров. Делать в дороге было нечего, мы коротали время, развлекаясь со смартфонами или читая журналы.

Я отдал Толстяку чек за проданный "рыбий глаз". Это его очень обрадовало и, видя, что он в хорошем настроении, я спросил, как он тут оказался?

Толстяк ответил, что иногда в одиночку делать что-то глупо. Например, на заброшенных горных тропах и в глухих лесах случаются даже перестрелки, в этом случае хорошо, если кто-то будет прикрывать тыл. А еще в одиночку не унести много снаряжения и не вынести все, что найдется в гробнице. Ворошить песок - дело опасное, сходить в гробницу и вернуться живым - это большая удача, которая не всегда сопутствует одиночке. Пару раз можно рискнуть, но не постоянно. Поэтому кто-то должен нести снаряжение и ворошить песок, а кто-то - брать на себя ответственность. Таких в древности называли "держащими ковш"(4), а во времена Китайской Республики появилось жаргонное выражение "лама-посредник"(5). Обязанности "ламы-посредника" напоминают современного подрядчика, у которого в руках есть все планы и проекты, но сам он ничего не делает, лишь находит исполнителей, связывая их с заказчиком. В первое время после освобождения официальные археологи использовали криминальных "лам-посредников" для поиска людей, способных помочь в поисках и раскопках.

В нашем случае обязанности "ламы-посредника" выполняет брат Чу. У лысого владельца ломбарда просто невообразимое число связей в разных областях, он и нашел Толстяка через друзей в Пекине. Сам Толстяк обычно не ищет себе работу, а следует советам и рекомендациям друзей. Так он и попал к нам в компанию. Что касается нашей цели, то, как правило, все знают лишь заказчик и "лама-посредник", нанятым же людям план раскрывают постепенно. Это делается для конспирации, чтобы нанятые люди не могли слить информацию конкурентам или милиции. Спрашивая о брате Чу, я упомянул о третьем дяде, и тут Толстяк удрученно покачал головой: "Три ж демона бабушке в лысый череп. Не говори мне о своем дяде! Знал бы, что дело связано с этим фраером замороченным, ни за что бы не согласился."

Я разочарованно вздохнул. Похоже, Молчун тоже попал сюда благодаря связями брата Чу, но вряд ли он со мной откровенничать будет. И Толстяк, и Молчун явно знают больше, чем мы с Паньцзы. Хотя есть еще и Чэнь Пи, но он - совсем уж темная лошадка.

Молчун был, как всегда, в своем репертуаре, он даже не поздоровался со мной и всю дорогу дрых, отвернувшись к стенке. А ведь я хотел рассказать ему обо всех своих приключениях, как прилежный ученик, и спросить совета. Я честно пытался поговорить с ним, но после пары слов понял, что он не собирается меня слушать. Толстяк заметил мои попытки и посоветовал не лезть к Молчуну, заявив, что тот с самого начала такой, даже в машине по дороге на вокзал спал.

Как только поезд тронулся, мы засели за "большой D"(6). Играя, я думал о четвертом господине Чэнь Пи. Старик не сказал ни слова с тех пор, как мы поздоровались в машине. Да и приветствием его легкий кивок в сторону Паньцзы назвать было сложно. Толстяк спросил меня: "Кто этот тощий старик?" И Паньцзы рассказал вкратце историю четвертого господина. Узнав, что ему больше девяноста лет, Толстяк побледнел и возмутился: "Не говорите мне, что эта старая развалина пойдет с нами в горы. Когда никого рядом не будет, я придушу его милосердия ради, и никто меня не остановит. В любом случае он не переживет горных дорог."

Паньцзы зажал ему рот: "Под наркозом так базарить будешь. Этот старик слишком хорош в нашем деле. А если услышит тебя, то просто закопает по дороге."

Я вспомнил, как Чэнь Пи вел себя в чайном домике, словно почтенный учитель, окруженный толпой учеников, хотя все эти ученики были тоже немалого возраста. За свою жизнь он достиг многого, завоевал уважение среди антикваров и расхитителей гробниц и имел связи не только в Чанша, но и за его пределами. Как могло получиться, что он оказался в группе нанятых расхитителей? Сам пришел к "ламе-посреднику" и напросился? Действительно смерти не боится?

Я заговорил об этом с Паньцзы, он улыбнулся и ответил: "Как вы этого не понимаете? Нас всех собрал "лама-посредник" по просьбе третьего господина. И в команде уже не имеет значения, кто какой вес имеет в обществе, у кого какой опыт. Есть заказчик, третий господин, есть "лама-посредник", который отбирает команду по заданным параметрам. Таковы правила. Если хочешь получить свою долю хабара, должен правила соблюдать. Он - четвертый господин, но в команде мы все равны, и он ничего с этим не поделает. Однако... - Паньцзы запнулся, - мы должны быть осторожны с этим стариком. Он лишь на первый взгляд старый, слабый и одинокий. Но у таких людей всегда есть туз в рукаве и верные люди."

"Не понимаю я твоего третьего господина! - возмущенно вскричал Толстяк. - Он намеренно путаницу всегда устраивает? Если этот человек опасен, я думаю, нам не осторожными надо быть, а сразу его обезвредить. Давайте так и поступим."

Паньцзы покосился на дверь: "Толстяк, хватить чушь городить! Третий господин зачем-то взял именно Чэнь Пи, значит, так было надо. И мы должны не думки свои думать, а понять, чем он будет полезен. В любом случай он уже старый и не так хорош, как был в молодости, а нас четверо. Если потребуется, справи... ой-ой!

Он не успел договорить: с верхней полки свесилась рука Молчуна, и его пальцы изо всей силы ущипнули Паньцзы за плечо. Тот стиснул зубы от боли, но замолчал, а мы с Толстяком, обалдев, наблюдали эту сцену. Паньцзы не особенно любил Молчуна, он как раз собирался разразиться гневной тирадой, когда дверь скрипнула и вошел Чэнь Пи.

Переглянувшись, мы поспешно отвели глаза и сделали вид, что старательно играем в карты. Со стороны это, наверно, было похоже на реакцию студентов, которые прячут шпаргалки, увидев вошедшего преподавателя.

Старик молча посмотрел на нас и улегся на свое место. Но понять, спит он или просто лежит с закрытыми глазами, было нельзя.

Теперь, когда Чэнь Пи находился в купе, обсуждать что-то мы не могли, пришлось сосредоточиться на игре, чем мы и занимались почти все оставшееся время. Казалось, минуты и часы тянутся бесконечно долго, наш поезд прибыл в Шаньхайгуань на следующие сутки около полуночи.

Шаньхайгуань - это первая застава Поднебесной(7), одно из первых монументальных сооружений в древнем Китае, которое отреставрировали в 1986 году. До следующего рейса оставалось около двух часов, и Толстяк заявил, что желает пойти туда и осмотреть достопримечательность, как нормальный турист. Но я охладил его пыл, напомнив, что сейчас ночь, луны на небе нет, и даже птицы спят. И мы проследовали в зал ожидания.

Был канун Праздника весны(8), на вокзале даже ночью было много людей, в зале стоял неприятный запах. Некоторые пассажиры в ожидании своих рейсов спали не только сидя, но и на полу, нам приходилось идти осторожно, чтобы не наступить на кого-нибудь. Те, кто не спал, хаотично передвигались по вокзалу, толпа разделила нас. Молчун и Чэнь Пи предусмотрительно убрались от людей подальше. Толстяк заметно выделялся, толкаясь, отдавливая ноги и громко ругаясь при этом. Я хотел позвать всех поближе и уже поднял руку, но Паньцзы потянул меня в сторону и усадил рядом с собой.

Я был удивлен такому поведению, хотел вырваться, но он удержал меня: "Сидите тихо! На облаву похоже."

Поняв, в чем дело, я перестал сопротивляться, сел рядом. Со всех сторон двигались люди, я заметил в толпе несколько человек в милицейской форме, которые проверяли у пассажиров документы.

Опустив голову, я тихо на диалекте Ханчжоу ответил: "По-моему, никакая это не облава. В Ханчжоу постоянно так документы проверяют на вокзалах и в аэропорту. Снаряжения у нас с собой нет, документы в порядке. Чего нам бояться?"

Паньцзы кивнул головой, указывая на пару неприметных мужчин в штатском и сказал: "Смотрите внимательно. У входа стоит охрана. В толпе много сотрудников милиции в штатском. Зачем для проверки документов сотрудники без формы? Они кого-то ищут. Так что голову опустите и не привлекайте внимания."

Но совет Паньцзы запоздал. Вглядываясь в толпу, я заметил знакомое лицо: зажатый толпой человек пристально смотрел в нашу сторону. Я пытался вспомнить, где его видел, когда мужчина вырвался из толпы с криком, указывая на меня: "Вот! Вот они!"

Когда он поднял руки, я увидел блеск наручников на запястьях. Что за ерунда творится? И тут я вспомнил: разве это не брат Чу? Всего два дня прошло, как мы не виделись, его уже арестовали?

"Бежим! Нечего кота за яйца тянуть!" - толкая меня в спину, торопил ПаньЦзы. Следом за нами устремились несколько людей в штатском, крича: "Стоять!"

Мы неслись, сломя голову, перепрыгивая через сидения, расталкивая людей. Перед Паньцзы толпа расступалась, а вот мне все пытались преградить дорогу. Неужели я выгляжу таким заморышем, что всем вот прям сейчас надо под ноги мне кинуться?

Заметив, что мне перегородили путь, в мою сторону направился и человек в форме. Но тут внезапно разбилась лампа прямо над моей головой. Толпа шарахнулась в сторону, преграждая дорогу милиции. Затем разбилась еще одна лампа, и я, воспользовавшись этой заминкой, как нашкодивший котенок, прополз между ногами столпившихся вокруг людей и бросился к дверям. Но меня кто-то схватил за шиворот и потащил в сторону. Это был Паньцзы, который жестом показал, что надо идти к железнодорожным путям.

Лампы в зале словно взрывались, одна за другой, становилось все темнее и темнее, осколки стекла падали пассажирам на головы и уже устилали пол. Вокруг стоял нескончаемый шум: крики, плач детей, топот множества ног. Толпа хлынула к выходу, мы постарались влиться в этот поток, который вынес нас наружу.

Я увидел Толстяка, который жестами показывал, что с ним все в порядке. Хотел спросить о Молчуне, но тот внезапно оказался рядом, словно призрак. Пробравшись к нам сквозь толпу, Толстяк спросил Паньцзы: "Похоже, ваш "лама-посредник" сломал палочки для еды(9). Что делать будем?"

"Этот сын черепахи так просто и быстро раскололся! - Паньцзы был в бешенстве. - В этом мире нельзя никому доверять. Если мне выпадет такой шанс, я этого колобка надкусанного прибью."

"Это если шанс выпадет, - перебил его гневную тираду Толстяк. - Сейчас-то нам что делать?"

Паньцзы почесал в затылке, что именно сейчас делать, он не знал, потому обернулся ко мне. А я что, самый умный, да? Открыв рот, чтобы выругаться, я не успел слова сказать, Молчун положил мне руку на плечо и предложил: "Пошли за стариком."

Мы оглядели толпу. Чэнь Пи с невозмутимым видом стоял неподалеку, окруженный группой людей средних лет. До этого я их не замечал, но они явно знали четвертого господина.

Молчун без лишних слов пошел к ним. Мы поняли, что сейчас не время вопросы задавать и отправились следом. Чэнь Пи увидел нас и подал знак своим людям, и они словно растворились среди потока людей. Сам Чэнь Пи, жестом попросив нас следовать за ним, пошел прочь.

Слившись с толпой, мы, наконец, покинули вокзал Шаньхайгуань, погрузившийся в темноту, и направились в парк. Там мы остановились, переглянулись: выглядели мы сейчас совсем не лучшим образом, все шло не по плану. Я-то надеялся, что под руководством брата Чу нам даже думать не придется. Предположить не мог, что за такое короткое время этого плешивого дурака арестуют, да еще он самолично пальцем на нас покажет. И толку с того, что он тридцать лет знал Саньшена? Кажется, третий дядя сильно ошибся.

Мы присели на траву, чтобы немного отдохнуть. Чэнь Пи посмотрел на нас, усмехнулся и хриплым голосом сказал: "И это с вами я должен найти девять драконов, несущих Ши императора Восточной Ся? У Саньшен из ума выжил?"

Глава 10. Деревня Иншань

И так проблем выше крыши, а тут еще и старикан отругал, как последних малолеток. Настроение упало ниже некуда. "Господин, ты ошибаешься, - возмутился Толстяк. - Я понимаю, что ты расстроен, но это не повод срывать на нас зло. Если у третьего господина проблемы с головой, мы-то тут при чем? И как ты можешь винить нас в произошедшем. Я не первый день в бизнесе и могу тебе сказать, что уходить от облавы - дело обычное."

Подумав, что Толстяк слишком много лишнего болтает, я остановил его и подмигнул. Не знаю, как отреагирует на эту отповедь Чэнь Пи. Но вот Паньцзы точно плохо переносит нелестное мнение о третьем дяде. Ему достаточно и этой пары фраз, чтобы насупиться, а если Толстяк продолжит в том же духе, драки не избежать.

Толстяк, увидев мое недовольное выражение лица, закрыл рот и закурил. Паньцзы обратился к Чэнь Пи: "До сих пор наши семьи часто пересекались в деле, и никогда не было никаких проблем. Сейчас не время искать виноватых. Вы здесь самый старший и должны делиться своей мудростью, а не перекладывать вину на всех, кто под руку попался. Теперь "лама-посредник" сломал палочки для еды. Что вы думаете об этом? Мы бы хотели услышать ваше мнение и совет."

Толстяк вытаращил глаза, всем своим видом говоря: зачем мне его слушать? Но я понимал, что у Паньцзы есть причины так вежливо разговаривать с Чэнь Пи, поэтому поспешил обнять Толстяка и успокоить, по-дружески похлопывая по спине.

Чэнь Пи сощурил глаза и внимательно посмотрел на Паньцзы. После долгого молчания он ответил: "Если вы понимаете наши правила, я вам кое-что объясню. На тот рейс, куда мы должны были попасть, путь закрыт. Но у меня есть запасной вариант. Хотите со мной - следуйте без разговоров. Если не верите мне - можете возвращаться домой, удерживать не буду! Одно вам скажу: добраться до места назначения не так-то просто. У Саньшен потому и пришел ко мне, чтобы я, старик, поддержал вас своим советом и опытом. Можете быть уверены, никто в мире, кроме меня, не сможет добраться туда, куда вы направляетесь."

Толстяк усмехнулся: "Ой, старик, только пугать нас не надо! Думаешь, я, Толстяк, мелкий фраер в мамкиной кофте? Говорю тебе, мы луну с неба добудем и черепаху в море поймаем(1) Надо будет, откопаем ночной горшок Нефритового императора и вверх дном перевернем. И что такое твои девять драконов, несущих Ши? Чем они такие особенные и опасные? Зато вот этот парень, - Толстяк указал на меня, - смог набить морду цзунзцы и уйти живым. Знаешь, кто он? Он внук Повелителя собак из Чанша. Когда он был в Шаньдуне..."

Я ущипнул его за руку, пытаясь остановить, и сказал, с улыбкой обращаясь к Чэнь Пи: "Господин, не слушайте его. Если этот парень что-то говорит, можно верить лишь половине сказанного."

Чэнь Пи быстро взглянул на меня: "Ну правду-то он сказал. Я знаю, что ты - внук Старого Пса У. Я не раз пил байцзю(2) с твоим отцом, так что можешь называть меня дедушкой."

Старый Пес У - так звали в Чанша моего деда, многие его хорошо знали. И дед часто упоминал Чэнь Пи, рассказывая, что имел с ним дела. Это меня немного успокаивало. Я поспешил кивнуть в ответ, обратившись к Чэнь Пи неформально: "Хорошо, четвертый дедушка."

Он странно улыбнулся, словно не ожидал такое услышать от меня. А Паньцзы посчитал, что сейчас самое время вернуться к обсуждению создавшейся ситуации: "Дедушка Чэнь, что же нам теперь делать? Должны ли мы сейчас найти место для ночлега или..."

Закончить он не успел, вдалеке послушались один длинный и два коротких гудка автомобиля, и Чэнь Пи перебил его: "Машина прибыла. Ваше дело решить: идете вы дальше со мной в горы или остаетесь. Кто согласен идти, следуйте к машине."

И он уверенно направился прочь, а мы переглянулись. "Этот старик явно готовился заранее и очень тщательно, - пробормотал Паньцзы. - И будь я проклят, но похоже, он предполагал подобные изменения плана. Не удивлюсь, что именно он сдал лысого, возможно, и связного из Дуньхуа тоже. На обещанное братом Чу снаряжение теперь можно не рассчитывать. Если хотим понять, что происходит, придется следовать за четвертым господином. Вот же трюкач в подтяжках! Но я должен выполнить то, что просил третий господин. А что будете делать вы - решайте сами." И он уверенно направился следом за Чэнь Пи.

Молчун покосился на нас с Толстяком и, не говоря ни слова, тоже пошел к машине.

В парке остались только мы с Толстяком, в недоумении смотря друг на друга. "Кстати, - спросил он, - что этот старикан говорил о девяти драконах, несущих тело императора Восточной Ся?"

"А мне почем знать! - отмахнулся я.

Толстяк затушил сигарету, подумал немного и решительно сказал: "Тогда давай догоним его и спросим."

Я рассмеялся, кивнул, и мы отправились за остальными.

Те люди, которых я видел вместе с Чэнь Пи на вокзале, крутились рядом. Видимо, это они организовали новый транспорт: нас поджидал цзефан. Мы забрались в кузов, спрятавшись за горой товарных ящиков, и грузовик выехал из Шаньхайгуаня на провинциальное шоссе, направляясь прямо в Эрдаобайхе(3).

В грузовике было темно, и я проспал всю дорогу до полудня следующего дня. Спать в машине не так удобно, как в поезде, погода здесь холоднее, чем в Ханчжоу, брезент не спасал от ветра, и проснувшись, я не мог унять дрожь от холода.

Чэнь Пи завернулся в армейскую шинель, иногда его лицо казалось усталым, но он сразу же брал себя в руки. Я мог только удивляться его стойкости: одной ногой уже в могиле, а держится, как заправский солдат.

По дороге мы обсудили дальнейший маршрут. По информации, которую предоставил брат Чу, из Дуньхуа мы должны были рейсовым автобусом добраться до Эрдаобайхе. Там нас ждал проводник и отправленное братом Чу снаряжение. Далее нам надо было отправиться в деревеньку Лицзыгоу, где нас встретит другой проводник, который даст нам информацию о пункте назначения и проводит туда. А потом уже придется соображать самим, что да как.

Но в Лицзыгоу мы сейчас ехать не можем - если брат Чу арестован, вполне вероятно, он слил весь план, и там нас может ждать засада. Из Эрдаобайхе надо будет ехать, минуя Лицзыгоу. Подумав, мы решили ехать напрямую к месту назначения: дальше есть другие деревни, где можно уточнить информацию и определить маршрут.

Придется обходиться без той информации, которой нас мог снабдить брат Чу о дороге к Небесному дворцу. Конечно, будет намного сложнее, чем планировалось. Нам известно лишь, что Небесный дворец находится в Чанбайшане. Плоскогорье огромно, часть его находится в Северной Корее, поэтому обследовать все просто нереально. Но если мы должны были часть маршрута проделать от Лицзыгоу, значит, пункт назначения должен быть рядом с этой деревней. Найдем другую деревню поблизости, там попробуем найти информацию об древних поселениях или гробницах, имеющихся поблизости и составим новый план.

Как запланировали, мы прибыли в Эрдаобайхе. Четверо подручных Чэнь Пи достали снаряжение. Сначала я был удивлен: вокруг сплошные облавы и засады, а эти люди, не моргнув глазом достали все, что требуется. Прямо волшебники, не иначе. Но, когда я осмотрел это самое снаряжение, почувствовал себя полным дураком. Это что за мусор они принесли? Ни лопат, ни оружия, зато огромное количество упаковок гигиенических прокладок Хушубао(4). Еще там были веревки, обычные инструменты, походная еда, большой мешок перца, тазы для умывания и другие предметы первой необходимости. Ничего необычного, такое ощущение, что мы в туристический поход собрались.

Толстяк ехидно поинтересовался, что происходит? Мы будем оказывать гуманитарную поддержку трудящимся женщинам или что-то в этом роде? Чэнь Пи даже не удосужился объяснить, заявив, что мы все поймем, когда придет время.

Четыре дня спустя мы прибыли в деревню Иншань, от которой до леса у подножья Хэншань рукой подать. Удивительно, как по этим горным дорогам мы проехали на грузовике без проблем. На некоторых участках серпантина в тридцати сантиметрах от грунтовой дороги начиналась пропасть. Стоило чуть отпустить руль - и от нас остались бы одни ошметки на скалах. Оказалось, нам еще повезло. Местные жители рассказали, что раньше в этой деревне был пограничный пост, потому сюда проложили хоть такую дорогу. Иначе добираться пришлось бы по снежной целине на санях. Чужакам жители деревни не удивились: сюда иногда заглядывают туристы, путешествующие на автомобилях.

В Эрдаобайхе к нам присоединились три человека четвертого господина. Вел грузовик здоровенный мужик Лу Фэн. С ним в кабине сидел Хуа Хэшан(5), который носил очки, а все его тело было покрыто шрамами от ножа. Третий ехал с нами в кузове, на вид ему лет тридцать, тот еще болтун по имени Е Чэн.

Выйдя из машины, мы засмотрелись на великолепный вид заснеженных гор. Я пытался найти то место, которое видел на картинах в подводной гробнице, но очевидно, отсюда нужного места не увидеть. И вообще все горы мне казались одинаковыми.

Чэнь Пи сказал, что найти самого дракона легко, а вот определить место гробницы сложнее, потребуется использовать геомантию. Согласно "Похоронным сутрам"(6), на дракона охотились три года, на поиск благоприятного места - десять лет. Процесс был очень долгим и сложным: найти драконью жилу, обнаружить места скопления ци, определить координаты глаза дракона. Но мы уже знаем, что голова дракона находится на Хэншане, добравшись туда, сможем определить конкретное расположение гробницы. Проблема заключается в том, как попасть в горы. Чанбайшань - плоскогорье, высота пиков невелика, но тропы тут не хоженые: охота в заповеднике запрещена, сборщиков трав заснеженные вершины не интересуют. Проводника найти будет трудно.

В деревне не было гостевого дома, где можно остановиться. Пришлось зайти в сельком и попросить о помощи секретаря деревенского парткома. Он с энтузиазмом нашел нам временно пустовавший деревянный домик, который обычно использовали егеря, когда делали обход. Мы заплатили и отправились обустраиваться, планируя провести в деревне несколько дней. Нам удалось найти лошадей, сложнее было с проводником. После долгих поисков нашелся бывший корейский солдат Шуньцзы, готовый сопровождать нас.

Новый проводник рассказал нам, что обычно люди не поднимаются в горы, когда там лежит снег. Ветер в этом районе переменчивый, тропы заметает каждый день, чтобы подняться, надо прокладывать новые. Изредка туда заходят военные для патрулирования. Он может провести нас, но, когда пересечем снеговую линию(7), нам придется слушаться его беспрекословно.

Мы были согласны, договорились о цене и занялись подготовкой. Шуньцзы попросил прикупить кое-что из снаряжения, а затем мы отправились в горы: вереница из девяти человек и четырнадцати лошадей медленно углублялась в лес у подножья гор.

Пейзажи Чанбайшаня прекрасны. Даже зимой тут не преобладает лишь белый цвет. Когда оказываешься на высоте, уже нет времени любоваться, все мысли и усилия направлены на то, чтобы не сорваться. Но пока мы еще были внизу, могли восторгаться величием неба, куда устремляются горные вершины, переливаясь разными оттенками в свете солнца.

Чанбайшань - это вулканическое плоскогорье с большим количеством горячих источников и небольших озер. В четырех часах пути от деревни Иншань расположено озеро Агайси, что по-корейски означает "Девичье озеро". Туда часто захаживают лесорубы. Вода там похожа на зеркало, на нем нет ни следа ряби, и в этом холодном зеркале отражаются величественные вершины Чанбайшаня.

Чтобы Шуньцзы ничего не заподозрил, мы прикинулись туристами, наделали кучу снимков на фоне озера и лишь потом отправились дальше. Довольно быстро мы добрались до подножья горного хребта. Чем дальше шли, тем круче становился склон. Через какое-то идти стало совсем трудно: крутизна склона приближалась к шестидесяти градусам, деревья же росли вертикально к подножью. Каждый шаг давался с трудом. Шуньцзы сообщил, что чуть выше по склону будет заброшенная пограничная застава. Сейчас там никого нет, и мы может переночевать, а завтра уже пересечь снеговую линию.

Озеро Агайси оказалось далеко внизу и сейчас напоминало огромный бассейн, окруженный лесом. И в этот момент мы заметили, что у берега озера появилась вереница людей. Не надо было приглядываться, чтобы понять: их гораздо больше, чем нас.

Удивляясь, кто бы это мог быть, Толстяк достал бинокль, посмотрел вниз, затем протянул его мне со словами: "У нас проблемы."

Глава 11. Затруднительное положение

Подъехав на лошади к Толстяку, я посмотрел в указанном направлении и сквозь редкие деревья увидел, что внизу у озера суетятся человек тридцать. Лошадей я насчитал около полусотни. Прямо целый кавалерийский полк.

Эти люди ставили палатки на берегу, вероятно, готовились к ночевке. Один из них настраивал портативную радиостанцию. Руководила всем женщина. Присмотревшись в бинокль, я узнал ее: это была не кто иная, как А Нин, с которой нам довелось работать в Хайнане.

Вот же зараза! Эта женщина тоже пришла сюда, значит, наши выводы верны. Третий дядя пытался задержать именно ее группу. Вот только ума не приложу, что компания по подъему затонувших судов делает в горах.

Хуа Хэшан, увидев вереницу лошадей внизу, переменился в лице и тихо спросил Чэнь Пи, что теперь делать.

Четвертый господин покосился на него, презрительно улыбнулся и сказал: "Это хорошо. Значит, мы не ошиблись с маршрутом. Продолжаем идти вперед, а эти пусть вас не беспокоят."

Я снова посмотрел в бинокль в надежде найти третьего дядю, но его нигде не было. Если он попал к ним в руки, то маловероятно, что ему позволят свободно разгуливать на свободе, скорее всего его держат в одной из палаток.

Больше всего меня беспокоило вооружение этой группы: я насчитал пять или шесть видов винтовок, кроме этого, у всех были спутниковые телефоны и много другого продвинутого оборудования. Толстяк, оценив всю эту амуницию, возмущенно обратился к Чэнь Пи: "Господин, вот отчего оружие не купили-то? Сами видите, наши конкуренты неплохо вооружены. И как нам с ними справится, если придется столкнуться? Будем тазами вместо щитов закрываться и подожжем прокладки, чтобы дымом отпугнуть?"

Чэнь Пи взглянул на него и отмахнулся, улыбаясь: "В нашем бизнесе главное - не количество людей и оружие. Ты все поймешь, если последуешь за мной, но лишь после того, как пересечем снеговую линию."

Мы все время старались говорить на местном диалекте, потому что наш проводник плохо понимал пунтухуа. И сейчас тоже: нас не заботило, что он может подслушать. Он же много лет был проводником и прекрасно знает, что подслушивать не хорошо, а если уж и услышал что-то, то язык за зубами держать надо, иначе и головы можно лишиться.

Продолжив восхождение, мы скоро увидели перед собой полуразрушенные деревянные дома и литые ворота с лозунгом "Территория Родины священна и неприкосновенна."

Шуньцзы сказал, что тут была станция снабжения, обслуживающая пограничные заставы выше снеговой линии. Но после очередных переговоров с Северной Кореей несколько постов были перенесены, другие вообще закрыты(1) и это место, а также заставы за снеговой линией пустовали. Теперь у нас была возможность лично убедиться в открытости границы.

Этой ночью нам было не до разговоров: надо как следует выспаться и встать пораньше, чтобы опередить наших конкурентов. Шуньцзы считал нас слишком странными, мало кто из его клиентов был так легок на подъем, но вопросов он не задавал, все-таки мы ему платим хорошо.

Утром, когда мы встали, погода испортилась: сильно похолодало и пошел снег. Для южан такой климат слишком жесткий. За исключением Толстяка и Е Чэна, все сильно мерзли и не могли согреться, даже двигаясь.

Приблизившись к снеговой линии, мы, наконец, увидели плотный снежный покров на земле. Сначала он был неглубоким и с проталинами, но по мере подъема толщина снега становилась все больше. Лес постепенно редел, зато чаще на дороге стали попадаться камни. Чэнь Пи сказал, что это следы строительства прошлых лет.

К полудню все вокруг стало белым-бело, мы уже проваливались в снег по колено. Шуньцзы вел впереди лошадь, чтобы расчистить тропу. Внезапно подул сильный ветер, проводник посмотрел на небо и предложил: "Давайте сегодня дальше не пойдем: ветер будет только крепчать, в таких условиях подниматься будет опасно."

Чэнь Пи был недоволен, но махнул рукой, соглашаясь. Мы остановились на привал, перекусили сухим пайком. Некоторые прошли чуть вперед, чтобы осмотреться на местности.

Сейчас мы находились на гребне невысокой горы, отсюда можно было видеть тот лес, по которому мы шли сюда. Чэнь Пи вгляделся и указал нам на выделяющееся среди леса место, где деревья, казалось, росли ниже: "В древности строительный материал для гробниц старались брать поблизости. Видите, та часть леса похожа на старую вырубку. Наверное, сделали ее лет сто назад. К тому же, несмотря на сложности восхождения, тут нет серьезных препятствий вроде поваленных деревьев и каменных завалов. Значит, тут все было расчищено давным давно. Думаю, мы движемся в правильном направлении."

"Наставник, - обратился к четвертому господину Е Чэн с вопросом, - этот хребет насчитывает больше дюжины горных вершин. Путь к ним начинается отсюда. Как мы найдем нужную гору?"

"Будем внимательны по дороге, - ответил Чэнь Пи. - Главное, найти голову дракона. Там, где закончится драконья жила, будет логово дракона(2). Вершин тут и правда много, но драконова жила всего одна, если пойдем по ней - не должны ошибиться. В крайнем случае мне просто потребуется чуть больше времени, чтобы найти нужное место."

Проследив за взглядом Чэнь Пи, я увидел лишь верхушки деревьев, но саму старую вырубку так и не разглядел. Мне стало стыдно.

Я хотел спросить Молчуна, но когда обернулся к нему, заметил, что он смотрит в другую сторону, на заснеженную гору перед ним, взгляд был угрюмым, брови слегка сошлись на переносице, словно что-то его беспокоило. Я понял, что сейчас с ним бесполезно разговаривать. К тому же, игнорируя меня, он тут же направился к Толстяку, собираясь о чем-то побеседовать с ним.

Шуньцзы, услышав, что мы все равно собираемся идти вперед, лишь вздохнул, покачал головой и сказал, что дальше верхом двигаться уже нельзя, лошади могут только сани тащить, а люди - в санях или пешком. Плоскогорье Чанбайшань - удобное место для передвижения зимой, если только нет метели. Лошади, запряженные в сани, пройдут практически везде. Но если подует ветер и начнется метель, мы должны прислушаться к мнению проводника и остановиться. И возражений он не принимает.

Мы все согласно кивнули, сняли поклажу с лошадей, положили ее на сани, сами залезли туда же. Все были готовы отправляться, проводник, держа в руке хлыст, указал направление, и лошади сразу же последовали за ним.

Поначалу езда в санях показалась мне даже комфортной, я уже как-то ездил в собачьих упряжках, почти то же самое. Но через некоторое время я начал замерзать, что вполне естественно: ветер был пронизывающий и холодный, а в санях приходилось сидеть неподвижно. Ноги, казалось, настолько заледенели, что стукни ими друг о друга - рассыплются осколками.

Да и дорога постепенно становилась не такой ровной. Толстяк несколько раз умудрился вывалиться в снег. Приходилось останавливаться и ждать, пока он нас нагонит.

Мы ехали до тех пор, пока небо не стало совсем серым, ветер усилился, и лошади шли все медленнее и медленнее. Пришлось надеть защитные очки, чтобы смотреть вперед, не щурясь от снега. Невозможно было понять, откуда летит этот снег: с неба или с соседней горы. Ветер свистел в ушах, а стоило открыть рот, как потоки воздуха проникали чуть ли не в глубину легких. Как говорит Толстяк, в такую погоду слова проклятья замерзают прямо в глотке.

Вдруг лошадь Шуньцзы, идущая впереди, остановилась. Я почувствовал смутное беспокойство: было всего два часа дня, а небо стало таким темным, словно сейчас сумерки. Подойдя к Шуньцзы, я заметил, как он хмурится.

На вопрос, что происходит, он недовольно ответил: "Ветер слишком сильный. И, кажется, здесь недавно сошла лавина: форма рельефа другая, я вокруг ничего не узнаю. Кроме того, вперед идти опасно. Снег выше по склону рыхлый и слишком глубокий, лошади увязнут по самую шею. Да и не пойдут они вперед. А еще под таким снегом бывают воздушные ямы, в которые легко провалиться, но очень трудно выбраться. Мы не можем идти дальше одной группой."

"И что же делать? - Паньцзы с тревогой посмотрел на небо. - Погода, и правда, оставляет желать лучшего. Может, нам вернуться?"

"Не уверен, - ответил Шуньцзы, оглядываясь. - Но если уж подул сильный ветер, то в этих местах метель может продолжаться дня два, не меньше. Сейчас мы практически в тупике. От станции снабжения ушли слишком далеко. Думаю, возвращаться уже поздно. А вот до пограничного поста осталось всего ничего. Если доберемся - сможем там переждать метель. Надо идти."

Толстяк опустил уши своей фетровой шапки и сделал неуверенный шаг вперед - и тут же провалился в снег по пояс. С трудом выбравшись, он смачно выругался: "Флаг мне в руку, ветер в спину и три пера бабушке в лысый череп! Это предки меня так за грехи мои карают!"

Надев снегоступы, мы шли против ветра и помогали лошадям тащить сани. Сейчас мы находились между двух хребтов в низине, которая хорошо продувалась со всех сторон. Не удивлюсь, если при таком ветре нас накроет лавиной. Шуньцзы сказал, что до пограничного поста около часа пути, но мы уже давно брели по снежной целине. То ли это мы такие медленные, то ли проводник с дорогой ошибся, но уже около шести часов вечера, а в поле зрения никаких постов нет.

Шуньцзы озирался обеспокоенно, не понимая, в чем дело. Остановившись, он получше осмотрелся и воскликнул: "Все кончено, я знаю, где этот пост!"

Мы подошли поближе, его лицо было перекошено: "Как я не понял! Тут сошла небольшая лавина, но этого оказалось достаточно, чтобы полностью засыпать пограничный пост. Он прямо тут, у нас под ногами. Неудивительно, что мы тут давно кругами ходим!"

Паньцзы вздохнул и пробормотал что-то вроде: "Остановите землю, я сойду на хрен!"

"И что нам, конь ты педальный, теперь делать? - заорал Толстяк, перекрикивая ветер. -Лошади дальше идти не смогут. Мы тут умереть должны, что ли?"

"Есть еще одна, последняя надежда, - Шуньцзы указал на гору. - Я помню, что поблизости должен быть горячий источник. Он находится в горном мешке(3). Температура воды в этом источнике очень высокая, и там должно быть тепло. Если сумеем туда добраться, то сможем переждать метель, еды у нас хватит. Насколько я помню, горный мешок расположен немного выше подножья горы, и вход в него не должно засыпать снегом. Но если мы его не найдем, то остается лишь одно: спускаться вниз и надеяться, что наша воля к жизни сильнее этой метели."

"Так ты еще и не уверен?" - рявкнул Толстяк, переставая доверять проводнику.

Шуньцзы покорно кивнул: "Да, я человек и могу ошибаться. Если не сможем найти вход в горный мешок, можете вычесть это из моей оплаты."

Вот уж действительно, дубина стоеросовая, вычтем из его оплаты... в следующей жизни, что ли?

Но что толку возмущаться? Собравшись с силами, мы медленно побрели следом за Шуньцзы. Небо темнело быстро, проводник связал нас всех веревкой, чтобы не потерялись в снежном вечернем сумраке. Мы даже перекликаться не могли, все звуки заглушал шум ветра. Только цепляясь за общую веревку можно было не потеряться.

Стекла моих защитных очков постоянно залепляло снегом, я не видел людей ни спереди, ни сзади, лишь цеплялся за спасительную веревку, иногда присаживаясь на корточки, чтобы передохнуть. Не ошибся ли Шуньцзы? Не умрем ли мы все тут?

Однако, наш проводник темпа не сбавлял, подтягивая за собой держащихся за веревку людей. Я не мог его видеть, но рывки веревки чувствовал. Должно быть, он привык к таким испытаниям и чувствует себя чуток получше, чем все мы.

Успокаивая себя, я продолжал с трудом двигаться вперед, когда вдруг увидел перед собой черную бредущую тень. Кто это, разглядеть я не мог. Сделав еще несколько шагов, тень наклонилась, словно хотела присесть, потом упала. Я собрал все силы и бросился вперед - это был Шуньцзы.

Из метели позади меня вынырнул Молчун и помог проводнику встать, но идти тот уже не мог. Мы подхватили его под руки и потащили вперед, не забывая натягивать веревку, чтобы другие не отстали.

Когда до нас добрался Толстяк и увидел состояние Шуньцзы, его лицо перекосилось от гнева: "Да что это за проводник такой? То с дорогой не разобрался, то в обморок падает раньше нас. И что нам теперь делать?" Он бы ругался и дальше, но ветер не давал говорить, унося все звуки вместе с летящим снегом.

Я огляделся. Боги! Ситуация совсем вышла из-под контроля. Завеса снега была такой плотной, что на расстоянии метра ничего нельзя было рассмотреть. Ветер швырял снег о скалы вокруг, закручивая его ледяными вихрями, не дающими даже голову поднять. Наши следы уже занесло, в этой метели мы были полностью дезориентированы и не знали, где юг, восток, запад или север. У всех ни кровинки в лицах не было. Чэнь Пи с трудом открывал глаза, кажется, он был почти без сознания. Даже если бы Шуньцзы продолжал нас вести, этот старик долго не подержался бы.

"Нельзя останавливаться, - сказал подошедший к нам Паньцзы. - Если остановимся, то точно умрем. Горячий источник должен быть поблизости. Если свяжемся веревками и разойдемся на поиски, можем обыскать местность вокруг. Кто найдет вход, подаст сигнал, натягивая веревку."

Мы последовали его совету. Понятия не имею, в какую сторону я брел, периодически теряя сознание, падал в снег, чувствуя, как немеет все тело.

Я видел много фильмов, в которых герои умирали в снегу, просто засыпая. Говорят, что от холода сильно хочется спать. Теперь я это испытал на собственной шкуре. Отчаянно напоминая себе, что надо двигаться, что стоять на месте нельзя, я пытался идти. Но с каждым шагом становилось все труднее, веки сами собой закрывались, словно налитые свинцом.

И когда совсем стало невмоготу, я услышал крик Толстяка. Ветер был слишком сильным, но моему другу удалось перекричать его шум. Правда, слов я не расслышал. Оглянувшись, я заметил его тень сквозь снежную завесу. И эта тень сразу исчезла. Молчун, бывший между нами, обернулся в сторону пропавшего Толстяка, оценил ситуацию и закричал: "Веревку отвязывай! Он провалился в снежную яму!"

Но ничего сделать мы не успели. Сначала провалился снег под ногами Молчуна, и он пропал из моего поля зрения. Веревка, привязанная к моему поясу натянулась, потянула за собой. Мы падали вслед за тяжелым Толстяком, нанизанные на веревку, словно виноградины на грозди. Не просто падали - катились, как санки с горки, не понятно куда. Этот сумасшедший полет длился недолго.

Когда я остановился, то не сразу смог открыть глаза: несмотря на защитные очки их залепило снегом. Откуда-то сверху послышался голос Паньцзы, который велел всем не двигаться. Он собирался обрезать веревку и спуститься к нам на помощь.

В этот момент я услышал, как Е Чэн закричал: "Подожди, подожди! Бляха-муха! Не спускайся. Посмотри, что там за хрень в снегу?"

Глава 12. Стоногий дракон

Все еще не понимая, где нахожусь, я стряхнул снег с лица. Слушая крики Е Чэна, я заерзал и почувствовал, что мне в спину врезается острый камень.

Машинально я посмотрел в ту сторону, куда указывал испуганный Е Чэн. Сейчас мы все оказались на отвесном каменном склоне, в пяти-шести метрах от поверхности. От дальнейшего падения нас спасала веревка, зацепившаяся за скальный выступ. Весь склон был усыпан снегом и камнями, свалившимися вместе с нами. И из-под упавшего снега торчали несколько больших черных когтей.

У меня перехватило дыхание, и я инстинктивно вжался спиной в камень, глядя на эту когтистую лапу. Сугроб, образовавшийся из упавшего снега, был велик, но почти не виден под черными когтистыми пальцами, покрытыми чешуей. Эта лапа напоминала огромный ковш экскаватора. Ниже торчали другие лапы, некоторые почти полностью укрытые снегом. Сначала я подумал, что это гигантская змея, зимующая в пещере, но присмотревшись, понял, что она больше похожа на многоножку.

Это создание было словно вмуровано в камень, не понятно, живое оно или мертвое. Я не мог разглядеть ни головы, ни хвоста, сложно было определить длину туловища. Удивительно, что здесь оказалось нечто подобное: выше снеговой линии встречается очень мало живых существ, тем более членистоногих и змей. Что это за существо? Глядя на размер когтей и их количество, я чувствовал себя очень неуютно.

Паньцзы продолжал настаивать на том, что надо спуститься, а Е Чэн не прекращал истерично кричать. Толстяк, глядя на него снизу, заграбастал в ладонь комок снега и швырнул в него, тихо ругаясь: "Псина сутулая, чего разорался? Хочешь эту тварюшку разбудить?"

Я огляделся. Это должно быть узкое ущелье, так называемый горный мешок, полностью засыпанный лавинами. Но из-за хаотичного нагромождения камней и скальных выступов снег сходящих лавин ложился не равномерно и плотно, а образовывал снежные ямы. Толстяк попал в одну из них. Падающий вместе с ним снег и камни, словно цепная реакция, вскрыли и другие снежные ямы, и нас утащило в ущелье. Причем, снег сверху продолжал сыпаться. После обнажения таких снежных ям возникает эффект зыбучего песка: снег и камни будут падать вниз до тех пор, пока не закроют обнажившиеся снежные ямы. В горах этот процесс так же стремителен быстр, как и в пустыне. Многие группы альпинистов погибали в таких снежных ловушках за считанные секунды.

К счастью, то ли снег над нами был не таким рыхлым, то ли мы так хорошо примяли его, когда падали по очереди, связанные веревкой, но нас до сих пор не засыпало полностью. Кроме того, склон закрывал нас от ветра, тут было не так холодно, как наверху. Я смог наконец свободно вздохнуть и спустился чуть пониже. Скала, куда мы упали, была крутой, но сплошь покрыта камнями и выступами. Некоторые выступы были величиной с хороший грузовик, камни разных размеров, от огромных валунов, до маленьких булыжников, не больше теннисного мяча. Благодаря им, по склону можно было передвигаться, используя камни и выступы в качестве ступенек.

Паньцзы и Молчун уже отвязали веревку и спрыгнули вниз, спровоцировав небольшую лавину. Они приземлились на гору снега и откатились к подножью склона. Осторожно двигаясь на цыпочках, они приблизились к черному телу и дотронулись до когтей. Мы все задержали дыхание.

Через несколько минут Молчун и Паньцзы выпрямились, явно успокоившись. Они переглянулись, Паньцзы пожал плечами и сделал знак остальным, что можно спускаться.

Пока я в недоумении соображал, что произошло, Толстяк отвязал веревку и скатился вниз. Молчун смел снег с камней, обнажая стены и резной пол. Оказалось, что когти принадлежали каменному дракону, вырезанному в скале. Он был сделан настолько искусно, что присыпанный снегом выглядел совсем как живой. Казалось, он только что свернулся кольцом, но в любой момент может выпрямиться.

Мы спустились один за другим. Чэнь Пи, рассмотрев дракона поближе, переменился в лице. Пошатываясь, опираясь на руку Хуа Хэшана, он подошел к скульптуре и коснулся ее.

Этот дракон был особенным, у него было не четыре лапы, как обычно, а гораздо больше, что делало его похожим на многоножку. Очевидно, что эту скульптуру нельзя было соотнести с какой-либо народностью центральных равнин(1). Скорее всего, это творчество одного из кочевых народов, которые представляли дракона именно так.

"Почему этот дракон такой уродливый? - спросил меня Толстяк. - Похож на злобного червяка, выглядит уродливее, чем драконы на стене Запретного города(2). Скульптор был криворукий?"

"Если не знаешь, не говори ерунды, - ответил Хуа Хэшан. - Это не украшение для дворцовых стен, а стоногий дракон. Так изображали драконов в эпоху ранней Восточной Ся(3). Драконы в древнем Китае имели весьма разнообразные формы. У привычных тебе драконов вообще свиной пятачок вместо носа."

Эволюция китайских драконов очень интересна. В ранних мифах и легендах драконы были существами земными и умели только ползать, подобно змее. Грубо говоря, хотите создать дракона - возьмите змею, пришейте ей голову любого другого зверя, и готово. Получался тотем-химера(4). Драконы разных народностей, естественно, отличались. Но постепенно малые народности сливались, смешивались и черты их тотемов. Широко распространившаяся ханьская культура впитала в себя наследие той же Восточной Ся, образ ханьского дракона тоже объединил в себе черты драконов других народов - так возник знакомый нам паньлун(5).

Но этот дракон был удивительным: ему не только голову изменили, но и ног добавили побольше. Химера змеи и сороконожки? Странное сочетание, такое создание не внушает божественный трепет, не кажется могущественным, зато рядом с ним очень неуютно. Членистоногие вообще часто вызывают у людей разные виды фобий. Конечно, сто ног - это удобно, практично, но странно.

Выслушав лекцию Хуа Хэшана, Толстяк улыбнулся: "Брат мой, покрытый шрамами, нельзя ли объяснять все попроще, я же не настолько образован. Получается, эта каменная скульптура относится к эпохе Восточной Ся?"

Хуа Хэшан кивнул, осмотрел резьбу по камню, посмотрел на вершину скалы и задумался: "Да. Но не могу понять, откуда взялся камень, из которого вырезали этого дракона."

К этому времени снаружи совсем стемнело. Мы включили фонари и убрали снег. Камень, в котором был вырезан дракон, представлял собой огромную, почти плоскую плиту высотой метров пять и шириной три метра, прислоненную к склону. Этот черный минерал отличался от скальной породы.

Я пригляделся к краю плиты, где явно были следы разлома: "Возможно, этот дракон упал сверху. Четвертый дедушка прав, место, куда мы направляемся, должно быть на вершине. Заметьте, что форма дракона асимметрична. Так должен выглядеть один из двух драконов, играющих с жемчужиной(6). Где-то должен быть второй дракон, обычно их вырезали симметрично, зеркально, по обе стороны от входа."

Чэнь Пи чуть не задохнулся от возмущения: "Не неси чушь! Нахватался знаний по верхам и строишь из себя мудреца. Это шимен(7), запечатывающий вход в гробницу."

Он указал на пасть дракона. Хуа Хэшан немедленно подошел к ней, засунул внутрь руку и вытянул оттуда черную железную цепь толщиной с запястье. Толстяк, увидев это, воскликнул: "Все, капец котенку! Это драконьи кишки!"

"Это цепь, за которую тянули камень лошади, когда запечатывали гробницу. Вроде бы эта сторона плиты должна быть внутренней."

Я покраснел, поняв, что снова попал впросак со своим мнением: "Я, как всегда, не прав. Но как шимен мог оказаться здесь?"

Хуа Хэшан с силой потянул цепь, но камень с места не сдвинулся. На лице Чэнь Пи появилась тень сомнения. Он покачал головой, глядя на плиту. Я огорченно вздохнул, понимая, что его беспокоит. Если этим камнем запечатали гробницу, то он должен был упасть сверху. Это означает, что путь к гробнице сильно поврежден. Даже если мы найдем вход, то сможем ли туда войти?

Над нашими головами бушевала метель, сверху была тьма кромешная, я посмотрел на часы, гадая, сколько еще продлится непогода.

Обнаружение этого дракона вселяло уверенность в том, что мы сможем найти Небесный дворец, но мы не знали, радоваться нам или печалиться. Хуа Хэшан сделал фотографии скульптуры, Чэнь Пи постепенно пришел в себя и заявил, что нам надо позаботиться о делах насущных: чтобы хорошенько отдохнуть, надо соорудить укрытие от ветра и снега и переждать метель.

Мы разобрали снаряжение, Хуа Хэшан занялся пострадавшим проводником. Осмотрев Шуньцзы, он вернулся ко мне и сказал, что его состояние слишком плохое, наш проводник ни на что не реагирует.

Мы уложили Шуньцзы поудобнее, попытались привести его в чувство, похлопывая по щекам, но услышали лишь слабый ответ "да" на вопрос, слышит ли он нас. Судя по его состоянию, это было сильное переохлаждение.

"Надо развести огонь и согреть его, иначе последствия будут необратимыми, - сказал подошедший Паньцзы. - И нельзя давать ему заснуть. Если сейчас уснет, то уже не проснется."

Я огляделся вокруг в поисках топлива для костра. Дров или веток не было, сжечь можно было только сани. Но без них с таким количеством снаряжения мы далеко не уйдем.

Хуа Хэшан посмотрел на Чэнь Пи с неуверенностью, не решаясь самостоятельно принять решение. Выражение лица четвертого господина было странным: то ли хмурился, то ли просто замерз. "Нельзя ему сейчас умирать, - мрачно сказал он. - У меня к нему вопросы накопились."

Вздохнув с облегчением, я стал разгружать сани. Хуа Хэшан уже готов был выломать деревянные части, но заметил, что они насквозь отсырели от растаявшего снега. Вряд ли ими можно разжечь костер, а просушить негде. И тут я унюхал серу.

Не знаю, откуда шел этот запах. Обернувшись к Хуа Хэшану, я попросил его принюхаться. Остальные тоже попытались найти источник запаха. Толстяк резко вздохнул и сказал: "Товарищи, кажется, это горячий источник!"

Чэнь Пи отправил Е Чэна и Лу Фэна на поиски, Толстяк собрался идти с ними и уже надел рюкзак, когда Паньцзы остановил их. "Ты чего тормозишь?" - пытался возмутиться Толстяк, но Паньцзы кивнул в сторону Молчуна. "Зачем суетиться? Ты забыл, что у нас есть мастер?"

А Молчун в это время, присев, ощупывал своими странными пальцами камни вокруг. Внезапно он нахмурился, что-то хмыкнул и повернулся к стоногому дракону. Мы подошли к нему. Ведь совсем недавно мы стояли тут - и никакого запаха не было, а сейчас он очень сильный. Молчун слегка коснулся головы дракона, заглянул в пасть, надавил на нее и сказал: "Странно. За головой дракона пустота."

Глава 13. Расщелина. Лавовый туннель

Некоторые горы Чанбайшань - это спящие вулканы. Последнее не слишком разрушительное извержение произошло примерно тысячу лет назад.(1) Однако, хоть вулканы и не действующие в настоящее время, геотермальная активность в этом регионе достаточно велика. Застывшая базальтовая лава под воздействием высоких температур снизу трескается, выпуская на поверхность вулканический пар. Возможно, под плитой с драконом как раз образовалась такая трещина, оттуда и исходит запах серы.

Для нас это хорошая новость, ведь геотермальный источник куда более экономичен, чем костер, особенно в нашей ситуации. Но проход к этому источнику преграждает огромная неподъемная каменная плита, которая весит точно не меньше тонны. Даже имея хорошее снаряжение, ее трудно будет поднять.

Из всей команды Толстяк был самым активным и деятельным. Не ожидая приглашения, он, активно жестикулируя, стал подгонять нас, чтобы разобрать завалы возле плиты. Но, после пары валунов люди выбились из сил: лица покраснели от напряжения, одежда промокла от пота насквозь. И это всего пара валунов!

Толстяк тяжело дышал и ругался, на чем свет стоит: "Ничего не выйдет. Я же говорил тебе, старик, что надо было нормальное снаряжение брать. Вот сейчас нам нужна взрывчатка."

В ответ на ругань Толстяка Хуа Хэшан посоветовал: "Когда голова не работает, проще всего нести чушь. Наш наставник бывал в гробницах чаще, чем ты в туалет ходил. Какую тебе взрывчатку сюда надо? Мы на дне ущелья, сверху толстый слой снега. Чуть тряхнет - и нас просто похоронит снежной массой заживо."

Толстяку ответить было нечего. А я в это время заметил множество камней разного размера, торчащих из земли, на которые словно опиралась плита. И меня осенило: "Возможно, и без взрывчатки обойдемся. Дайте, я попробую."

Говоря это, я вынул бучарду(2), подошел к краю плиты с драконом и внимательно осмотрел камни, удерживающие ее. Выбрав самый крупный, я аккуратно вбил его в грунт. Как только камень перестал удерживать плиту, давление ее на остальные увеличилось, послышался характерный треск, остальные камни начали крошиться под тяжестью плиты, ее больше ничто не удерживало на месте. Камень с черным драконом начал скользить вдоль склона.

Мы на всякий случай отошли подальше. Плита соскользнула вниз всего на несколько дюймов, но это позволило нам, наконец, увидеть трещину в скале. Она была не широка, но достаточна, чтобы через нее мог протиснуться человек. Края трещины были изломаны, со множеством острых сколов, изнутри шел сильный запах серы. Это явно не дело рук человека, а естественный процесс.

Толстяк включил фонарь, подошел поближе, чтобы заглянуть в щель, затем обернулся и сказал: "Там очень тепло, но отсюда не получается осветить помещение за щелью. Мне кажется, что там на стенах есть какие-то вырезанные надписи."

"Что там написано?" - спросил я.

Толстяк, прищурившись, пригляделся: " Не могу разобрать."

Он попытался пролезть, но эта трещина была явно ему не по размеру. Извиваясь и так, и этак, он силился протиснуться, но не мог, пока не додумался снять куртку. Только тогда у него получилось проскользнуть внутрь.

Чэнь Пи приказал Е Чэну, Лу Фэну и Паньцзы оставаться снаружи на всякий случай и пошел следом, позвав нас с Молчуном.

Оказавшись внутри, мы поняли, что трещина была результатом древней геологической активности, а расщелина за ней достаточно глубокой и темной, уходящей вглубь горы. И там было не так много свободного места, даже двоим, стоящим бок о бок, было тесновато. Дно усыпано крупными острыми камнями, серой внутри пахло еще сильнее, а воздух был горячим, не ниже тридцати градусов, даже камни нагрелись.

Сделав несколько осторожных шагов, держась руками за стены, мы чуть продвинулись вперед, когда Толстяк вдруг спросил: "Смотрите сюда, что это за символы?"

Я посмотрел туда, куда указывал он. Иероглифы были вырезаны не на стене, а на камне, валявшемся на дне. Они были мне незнакомы, что-то среднее, между китайским и корейским письмом, вырезаны очень не аккуратно.

Хуа Хэшан наклонился, чтобы посмотреть, и сообщил: "Это чжурчжэнькое письмо."(3)

"И что там написано?" - спросил Толстяк.

"Подождите, я не так хорош, - ответил Хуа Хэшан, - быстро перевести не смогу. Запишу пока, потом попробую разобраться."

Мы подождали, пока он перепишет символы к себе в блокнот. Затем Толстяк пошел вперед, а мы - гуськом следом за ним. Хотя на самом деле ходьбой это назвать сложно, приходилось больше использовать руки, чем ноги, пытаясь удержаться за стены или вставать на четвереньки и подтягиваться. Уклон тут был градусов тридцать и никаких ступенек, зато острые камни мешались под ногами. Форма расщелины все время менялась, то сужаясь, то расширяясь, иногда потолок оказывался так низко, что приходилось ползти. Единственное, что радовало - тепло. Мы даже вспотели, пришлось расстегивать одежду. Продолжая двигаться, Толстяк спросил: "Наставник, по-вашему случайно ли так получилось, что плита закрывала эту трещину полностью?"

Чэнь Пи ответил: "Все может быть. Обычно при постройке гробниц используются местные природные ресурсы. Здесь много необработанного, но отколотого камня, похоже на каменоломню. Возможно, тогда и обнаружили эту трещину. Но если плитой ее закрыли специально, то я не могу понять - зачем?"

Мы прошли вперед чуть меньше ста метров, запах серы становился все сильнее, а цвет камней вокруг темнел. На поверхности камня все чаще стал попадаться блеск слюды, которая образуется при высокой температуре. Вздохнув, я подумал, что это мог быть лавовый туннель(4). И, если внезапно случиться извержение, лава пройдет по этому каналу наверх - в этом случае мы все умрем мгновенно.

Пока я пытался справиться с нахлынувшим ужасом, впереди идущие остановились. В свете их фонарей показался тупик: впереди трещина сужалась, да еще присутствовал завал, оставалась лишь тоненькая щель.

Присев на корточки, я получше осветил все. Похоже, тут произошел небольшой обвал. Не было уверенности, что я смогу проползти.

Чэнь Пи, глядя на этот узкий проход, тоже сомневался, что пройти удастся. Обсудив ситуацию с остальными, я попросил Хуа Хэшана остаться с четвертым господином и подождать нас. Мы с Молчуном и Толстяком решили попробовать пролезть и посмотреть, что там дальше.

Пришлось снять почти всю одежду, Молчун полез первым, затем мы двое, старательно изворачиваясь, пролезли следом.

Я считал, что узкий проход будет небольшим и через несколько метров закончится, тогда мы осмотримся и сможет вернуться. Но, вопреки моим ожиданиям, этот туннель не кончался. Мы все ползли и ползли, а проход шел под уклоном вниз. Это было неожиданно.

Сверху образовались потеки застывшей лавы в виде больших и малых сталактитов. Стоило мне чуть приподняться, как они цеплялись за мою одежду. Дышать тут было трудно: воздух горячий, плохо насыщен кислородом. У Толстяка были такие же проблемы. Он схватил меня за ногу и сказал: "Так не пойдет, тут совсем дышать нечем. Давайте вернемся. Двигаться дальше - это безрассудно."

Я оглянулся назад: места, чтобы развернуться, не было, в обратную сторону пришлось бы ползти задом наперед, а это будет сложно. Мы преодолели достаточно большое расстояние, чтобы возвращаться, да и не хотелось мне отступать, поэтому я предложил: "Давай еще чуток вперед проползем, и, если ничего не изменится, вернемся."

Толстяк собирался ответить, но в это время Молчун что-то спросил.

Не поняв вопроса, я посмотрел вперед, собираясь переспросить, но там никого не было, лишь темный провал.

Глава 14. Расщелина. Пещера

С того момента, как я услышал возглас Молчуна, прошло не более пяти секунд. Даже мышь не может в таком тесном пространстве исчезнуть с такой скоростью, а Молчун точно не мышь. Мне стало не по себе, я инстинктивно попятился. Затем все же собрался с духом и пополз вперед, желая увидеть, что случилось. И тут Молчун появился.

Я резко остановился, Толстяк, чуть не врезавшись в меня, отодвинулся назад и спросил: "Что случилось?"

Некоторое время я не мог привессти свои мысли и чувства в порядок, а Толстяку ответил: "Ничего... все нормально..."

Было такое впечатление, что Молчун не знал о своем исчезновении. Чуть продвинувшись вперед, он снова что-то буркнул нам и, прибавляя скорость, пополз дальше.

Его исчезновение длилось всего несколько секунд, я четко видел, что он исчез, но сейчас из-за поведения Молчуна моя уверенность поколебалась. Может быть, от недостатка кислорода у меня начались галлюцинации?

Но думать об этом не было времени, Толстяк сзади постоянно подталкивал меня, задевая пятки. Когда я оказался на том месте, где исчез Молчун, то осмотрелся. Но ничего особенного там не было: никаких провалов, трещин, зеркальных поверхностей. И в душе угнездилось ощущение: что-то тут не так.

Еще минут десять мы ползли, затем Молчун резко дернулся вперед и словно провалился куда-то. Но не исчез, как только что. Я заметил, что впереди проход стал более свободным, похоже, мы добрались до выхода.

В самом конце прохода было очень много каменного мусора. Мы выбрались следом за Молчуном, который уже успел сломать пару люминесцентных палочек, желтый свет которых освещал место, куда мы попали. Это была достаточно просторная пещера размером с половину баскетбольной площадки, где свободно могли разместиться четыре-пять минивэнов. Дно было усыпано мелким и крупным гравием. Думаю, пещера образовалась в одно время с трещиной.(1)

Толстяк увеличил мощность света в фонаре, огляделся и удивленно сказал: "Странно, тут стены разрисованы. Похоже, мы не первые люди в этой пещере."

На потрескавшихся стенах действительно были красочные фрески. Правда, они местами были сильно повреждены, цвета поблекли, а сам рисунок едва можно было разобрать. Похоже, что на одной из них была изображена летающая дева(2), поднимающаяся в небо.

Это уже становится интересным. Вход в расщелину запечатан плитой с драконом, но внутри есть фрески. Что это за место?

Обойдя пещеру, мы обнаружили несколько маленьких кратеров, заполненных горячей водой, неглубоких, но очень горячих, окутанных паром. И никаких следов деятельности человека, кроме фресок на стенах.

На другой стороне пещера снова сужалась, снова переходя в лавовый туннель, куда с трудом пролезет пара человек. Оттуда шел горячий воздух. Я попробовал рассмотреть, что там, но свет не проникал далеко.

Обсудив увиденное, мы пришли к выводу, что идти дальше нет смысла - тут вполне можно со всеми удобствами переждать метель. Толстяк принюхался и решил, что воздух здесь вполне пригодный. Мы включили ветровой фонарь(3), чтобы сэкономить на батареях, а Молчун полез обратно, чтобы сообщить оставшимся снаружи о найденном месте.

Через некоторое время Хуа Хэшан и Е Чэн появились из лавового туннеля, следом Паньцзы втащил Шуньцзы. Я сразу проверил состояние проводника: его лицо порозовело, но руки и ноги до сих пор были ледяными. Надеюсь, он сможет выжить. Шуньцзы старательно выполнял свои обязанности, доведя нас до этого места без потерь. Если мы останемся без проводника, нам будет намного сложнее. Кроме того, он просто был мне симпатичен, я не хочу, чтобы этот человек, ничего общего не имеющий с нашим бизнесом, погиб из-за нас.

Хуа Хэшан проверил его пульс, затем попросил меня отойти. Он смочил полотенце в горячей воде, немного остудил его на камне и начал растирать тело проводника. Делал он это до тех пор, пока кожа на руках и ногах пострадавшего не покраснела. Шуньцзы, не приходя в сознание, закашлялся, его глаза под веками задвигались.

Я вздохнул с облегчением, а Хуа Хэшан сказал: "Отлично. Ты не можешь умереть."

Атмосфера стала менее напряженной, Толстяк и Е Чэн нашли сигареты в рюкзаке и закурили, а Паньцзы помог выбраться из лавового туннеля четвертому господину Чэнь Пи.

Эти испытания вымотали нас до предела, нам было не до разговоров. Каждый нашел себе удобное место, чтобы присесть и отдохнуть.

Наша заснеженная и заледеневшая одежда в теле стала насквозь мокрой, пришлось снять ее и положить сушиться на горячие сухие камни. Е Чэн достал консервную банку и окунул ее в лунку с горячей водой, чтобы разогреть.

Пока все ели, я отправился рассматривать фрески, ко мне присоединился Хуа Хэшан. Совершенно очевидно, что пещера эта была естественной, добраться сюда очень сложно через лавовый туннель. Кому пришло в голову расписывать здесь стены и зачем? А еще меня до сих пор беспокоил эпизод с исчезновением Молчуна. Все это создавало ощущение какой-то ирреальности.

Людей, занимающихся антиквариатом не могут не заинтересовать древние росписи, из которых можно почерпнуть много важной информации, поэтому остальные постепенно подтянулись к нам.

Однако ничего существенного из этих фресок мы не узнали. Почти везде были нарисованы летающие девы в великолепных дворцах, окруженные ритуальными предметами. Сюжеты в основном касались пения и танцев, никаких интересных или имеющих практическое значение обрядов или действий. Обычно фрески в гробницах более информативны, поэтому я быстро потерял к ним интерес и собирался вернуться на свое место. Хотелось растереть онемевшие пальцы ног. Но тут я услышал, как цыкнул Толстяк и начал большим пальцем соскабливать краску со стены.

Я попросил его не портить историческое достояние. Хотя эти росписи не имеют информационной ценности, но все же это древняя работа, как можно такое уничтожать.

"Что за чушь ты несешь? - возмутился Толстяк. - Старая краска тебя волнует больше моих ногтей, которые я рискую сломать? Я бы не стал рисковать своими ногтями просто так. Сам подойди и посмотри, у этой фрески есть два слоя!"

"Два слоя? - удивился я, нахмурившись. Что это могло означать?

Все столпились вокруг Толстяка, желая рассмотреть то, что обнаружил он. Его пальцы были покрыты слоем сухой красной киновари, а на очищенном участке росписи обнажился рисунок, композиция которого сильно отличалась от остальных. Взор Толстяка действительно острый, как у орла, никто из нас даже не заметил, что фрески двухслойные. Верхний слой был наложен тщательно, словно первый рисунок пытались старательно скрыть. Но в некоторых местах он отставал из-за воздействия влажного горячего воздуха в пещере.

Толстяк продолжал осторожно счищать верхний слой, под которым появлялись гораздо более яркие краски. Я присоединился к нему и понял, почему цвета нижнего слоя оказались такими насыщенными. Верхняя роспись защищала нижнюю от внешних воздействий, как лак, поэтому сохранность нижнего слоя была намного лучше, роспись не выцвела и не отслаивалась.

Чэнь Пи хмурился, рассматривая рисунок. Вскоре мы расчистили довольно большой кусок, размером с таз для умывания, где была изображена повозка, словно плывущая над облаками. Управляла этой повозкой женщина в монгольской одежде, там же сидел толстый человек, его одежда была мне незнакома. Это уже не просто танцующие красавицы, а повествовательное изображение, я был заинтригован.

Очевидно, кто-то сначала нарисовал сюжетную фреску, но по какой-то причине решил ее скрыть. Причем, делал это в спешке, так как верхняя роспись казалась какой-то незавершенной.

Чэнь Пи, осмотрев очищенную часть, огляделся и сказал: "Это... кажется, этот сюжет имеет какое-то отношение к Небесному дворцу. Очистите всю стену, чтобы понять содержание фрески."

Его просьба была излишней, я уже горел желанием поскорее увидеть то, что было скрыто под старой краской, и вместе с другими решил пожертвовать собственными ногтями.

Работа спорилась, и постепенно перед нашим взором возник красочный и величественный сюжет...

Глава 15. Два слоя фрески

Вокруг повисла гнетущая тишина. Я приподнял ветровой фонарь, чтобы получше осветить стену. Тусклый свет отразился от камня, создавая непередаваемое ощущение таинственности и погружения в древний мир.

Цвета фрески были очень яркими, среди них преобладала кроваво-красная киноварь, блики отраженного света создавали эффект сочащейся крови. Я понимал, что верхний слой способствовал сохранности фрески, но это все равно казалось невероятным.

Больше всего поражал сюжет картины, его трудно описать словами. Вся фреска состояла из двух частей, содержание которых было различным. Однако, только рассматривая их вместе, можно было составить цельную картину, прекрасную в своей лаконичности и законченности.

Хуа Хэшан выглядел взволнованным: "Должно быть, тут изображено поле боя между войсками императора Ваньну Восточного Ся и монголами(1). Вот это, должно быть, сам Ваньну. Если верить легендам, то именно эта битва привела к уничтожению Восточного Ся.(2)"

Я мало знаком с историей Восточного Ся, но остальные, кажется, вообще ничего не знали, потому молча внимательно слушали объяснения.

Хуа Хэшан рассмотрел рисунок со всех сторон и, удивленно воскликнув, указал на скопление солдат в мехах и доспехах: "Полагаю, это армия Ваньну, - затем он ткнул пальцем в другую группу, - а это монгольская армия. Как видите, монголов в несколько раз больше. Это была сокрушительная битва."

Следя за его рукой, я увидел нарисованную тучу летящих стрел. Толстяк же заметил совсем другое: "А почему лица воинов Восточного Ся похожи на женские?"

Мне это тоже показалось странным, не может быть, чтобы в Восточном Ся использовали женщин в армии? Неужели они оказались на грани вымирания, раз брали на битвы всех подряд? Но Хуа Хэшан объяснил: "Нет, это не женские лица, такова особенность фресок Восточного Ся. Люди на рисунках выглядели очень утонченными и изящными. В некоторых исторических источниках я встречал упоминания о том, что никто не видел стариков из Восточного Ся, все выходцы из этого государства были молоды. В корейских источниках рассказывалось, что воины Восточного Ся были прекрасны лицом даже после смерти."

Толстяк нахмурился, словно пытался понять, почему так происходило, я же чувствовал, что это может иметь отношение к некоторым самобытным традициям малых народов, где не принято было показывать своих стариков гостям и чужеземцам. Но меня это не заинтересовало, я просто продолжал рассматривать роспись.

Хуа Хэшан указал на другую часть фрески: "А здесь описывается сама битва. Видите, воинов Восточного Ся практически засыпали стрелами, на одного воина приходится три монгола. Это похоже на бойню."

Теперь понятно, почему на фреске в основном использована красная киноварь: так художник пытался выразить жестокость нарисованной битвы. И ему это очень хорошо удалось, я словно видел своими глазами, как воины Восточного Ся рядами падают, пораженные стрелами, и остаются лежать в лужах крови, а монгольская конница наступает, втаптывая тела в грязь, сжигая дома, уничтожая мирное население.

Третью часть фрески закрывал валун, мы не могли удалить верхний слой, но, думаю, там был изображен финал, исход этой кровопролитной битвы.

Чувствуя недоумение, я перебил Хуа Хэшана: "Разве Восточное Ся не было полностью разрушено? Насколько я помню, это государство просуществовало чуть более семидесяти лет(3) и все это время они вели непрерывные войны. Как народ такой маленькой страны в состоянии перманентной войны мог построить что-то вроде Небесного дворца?"

Мое сомнение поддержали и остальные. Восточное Ся - это последний период существования государства чжурчжэней, когда Золотая Империя переместила свои территории в Цзилин и Хэйлунцзян(4), именно в это время они были уничтожены. Если я правильно помню, император Ваньну даже не имел наследников. Монголы обошли чжурчжэней со стороны Кореи и полностью уничтожили. В те времена монголы были весьма агрессивным и сильным народом, их конница, как саранча, сносила все на своем пути. Если на фреске изображена решающая битва, то, полагаю, после нее не осталось ни одного воина, противостоящего монголоам, а весь народ был попросту вырезан под корень. Если учесть, что экономика и промышленные технологии Восточного Ся были далеко не самыми лучшими, этот народ не мог оставить после себя такое монументальное сооружение, как Небесный дворец. А ведь Чэнь Пи говорил, что там должен быть похоронен император Восточного Ся. Но это невозможно.

Кроме того, если предположить, что к строительству Небесного дворца приложил руку Ван Цзанхай, получается совсем уж бессмыслица, ведь архитектор жил в конце династии Юань. К тому времени Восточное Ся уже сто лет как не существовало. Зачем бы Ван Цзанхаю строить гробницу для императора Восточного Ся, который умер сто лет назад.

Все присутствующие внимательно смотрели на Чэнь Пи, ожидая объяснений. Казалось, он отлично понимал ход наших мыслей, но не торопился отвечать. Бегло осмотрев фреску, он обратился к Хуа Хэшану: "Кажется, тут слишком много сомневающихся и непонимающих собралось. Объясни им, что к чему."

Тот согласно кивнул и повернулся к нам: "Понимаю ваши сомнения и спешу вам сообщить, что вы не правы. Большая часть информации о Восточном Ся, на которую вы опираетесь, основана на обрывочных отрывках древних книг и устных легенд. Сами понимаете, такие источники недостоверны. А достоверной информации о Восточном Ся очень мало. Более того, некоторыми историками берется под сомнение сам факт существования этого государства. Поэтому сложно точно утверждать, что правда, а что - ложь."

"Возможно, - ответил ему Толстяк. - Но почему ты считаешь, что именно твои источники достоверны?"

"И верно, я так считаю, - кивнул в ответ Хуа Хэшан. - У нас есть не просто информация, а осязаемое доказательство." Говоря это, он достал из кармана сверток белого шелка и развернул его. Такое ощущение, что сердце мое на мгновение перестало биться. На белом шелке лежала та самая рыбка со змеями вместо бровей, что была выставлена на аукцион!

Как она оказалась у Хуа Хэшана, ведь ее никто не купил? Я нахмурился, поняв, что произошло. Рыбку никто не купил, сейчас она у подручного Чэнь Пи. Получается, именно четвертый господин выставил рыбку на продажу?

Я тряхнул головой, стараясь не показать свое удивление, но в душе царил беспорядок, мысли-вопросы так и метались в голове, оставаясь без ответов. Не понимаю, напугала или взволновала меня эта информация, но руки и ноги мои похолодели, а кровь отлила от лица.

К счастью, Хуа Хэшан не обращал на меня никакого внимания и продолжал свои объяснения: "Эта бронзовая рыбка - странная разновидность дракона. По счастливой случайности она оказалась у нашего четвертого господина Чэнь Пи. Я полагаю, сделал ее человек, который хорошо осведомлен об истории Восточного Ся. И эта рыбка является головоломкой, скрывающей письмена."

Он поместил рыбку перед фонарем так, чтобы отраженный от ее чешуек свет падал на стену. Множество маленьких бликов появилось на стене, как на экране проектора. Хуа Хэшан повертел рыбку, и блики на стене стали меняться, превращаясь в иероглифы.

"Секрет спрятан в чешуйках этой фигурки, где скрыты сорок семь иероглифов чжучжэнького письма."

Я чуть не закричал от удивления: неужели такая технология возможна была в древности? Сжимая ладонью в кармане двух других рыбок, я спросил: "Невероятно... А что там написано?"

"Мне кажется, на этой рыбке информация не полная, кроме того, я не все смог расшифровать, - ответил Хуа Хэшан. - Точно могу сказать одно. Человек, создавший эту рыбку, не хотел, чтобы эти записи были обнаружены. Но из того, что я смог перевести, здесь записана часть неизвестной нам истории Восточного Ся. На самом деле еще до получения этой рыбки я уже предполагал, что государство Восточное Ся существовало гораздо дольше, чем принято считать. После поражения в войне с монголами они ушли далеко в горы. Я очень долго искал сведения об этом. Государство это было очень слабым и выживало между могущественными монголами и алчными правителями Корё(5). Изучая корейские исторические источники доминского периода,(6) я нашел упоминания о странных людях, сборщиках женьшеня, которые изредка спускались с заснеженных гор. Думаю, это могли быть потомки чжурчжэней, народа Восточного Ся."

Указывая на бронзовую рыбку, он продолжал: "Хоть эти записи и не полные, но подтверждают мою теорию. После решающей битвы с монголами, думаю, той самой, что изображена здесь на фреске, оставшиеся в живых люди Восточного Ся отступили к границе между Цзилинем и Кореей и жили там еще как минимум сотню лет. Четырнадцать императоров Монголии и Корё, сменившихся за это время, не оставляли надежд разрушить эту маленькую страну. Но, по странному стечению обстоятельств, им это так и не удалось."

"И что за стечение обстоятельств? - спросил Паньцзы. - Хэшен, ты можешь говорить попроще?"

Хуа Хэшан пожал плечами: "Как умею, так и говорю. Я не знаю причины, по которой могущественные Монголия и Корё оставили Восточное Ся в покое. Информация на этой рыбке неполная, должны быть другие источники. Но, основываясь на том, что есть, точно могу сказать, что Восточное Ся существовало гораздо дольше, чем принято считать. Так что совпадение, объединяющее гробницу Ван Цзанхая и императора Восточного Ся вполне возможно. Мы искали другие источники, но наш господин Чэнь Пи нашел лишь это... А вы знаете, что означают последние иероглифы этого чжурчжэнького письма?"

Откуда нам-то знать?! Мои мысли озвучил Е Чэн: "И что они означают?"

"Там сказано, - с загадочным видом сообщил Хуа Хэшан, - что древние цари всех рабов не являются людьми."

"Не люди? - удивился Толстяк. - Тогда кто?"

Хуа Хэшан, осторожно убирая рыбку, ответил: "Там сказано, что все они - монстры, выползающие из земли."

Что? Мы все в недоумении переглядывались, чувствуя, как волосы встают дыбом, а Е Чэн спросил: "Да быть такого не может! Получается, похороненный в Небесном дворце император - дракон, а не человек?"

"Сначала я думал, что это метафора такая, вроде Дракона, сына Неба(7). Но потом понял, что стиль этой записи не соответствует традиционному, это больше похоже на точные заметки, в которых метафоры неуместны. Да и иероглиф говорит не о драконе, а именно о чудовище. Да и метафоры обычно используются только при обращении в определенных ситуациях, например, при отправлении определенного обряда, в официальных письмах. А при обычном обращении никому в голову не придет называть императора драконом или, тем более, монстром. Вы же никогда не слышали, чтобы придворные обращались на совете "Ваше величество Дракон!" Более того, последнее предложение построено очень лаконично и точно, сложно заподозрить там метафору или аллегорию. Если бы у нас были остальные части этой записи, мы бы смогли понять, в чем смысл этой фразы."

Толстяк и Молчун были в курсе, что обе рыбки у меня, но, видимо, считали предосторожность не лишней и молчали. А я еще сильнее сжал рыбок, мне показалось, что они стали тяжелее и предательски оттягивают карман.

Вообще-то я не знал, зачем мне эти рыбки. Языка я не знаю, прочесть не смогу, для меня эти предметы не имели никакого смысла, кроме декоративного. Но и отдавать почему-то не хотелось.

Паньцзы, разглядывая фреску, что-то бормотал себе под нос. Человек на рисунке мог быть Ваньну, но выглядел он совсем не как чудовище. Толстяк же ободряюще похлопал Хуа Хэшана по плечу: "А нужно ли все расшифровывать? Мы можем по простому, а не по-научному найти гробницу, открыть саркофаг и посмотреть кто там: монстр или человек."

На что Хуа Хэшан с улыбкой ответил: "Иногда лучше заранее знать, с чем имеешь дело."

"Но зачем здесь нарисовали эту фреску? - спросил Толстяк. - Чтобы не забыть ненависть монголов к своей стране и народу?"

Хуа Хэшан покачал головой, показывая, что не знает ответа на этот вопрос. А я, подумав немного, сказал: "Может быть, эту фреску рисовали без особенной цели. Например, люди скрывались тут или отдыхали. И в минуты досуга, а, может быть, чтобы убить время, рисовали. А что? Тут тепло, найти эту пещеру достаточно сложно. Идеальное место, чтобы укрыться от врагов или переждать непогоду."

Спорить со мной никто не стал. Хуа Хэшан стал фотографировать фреску, чтобы потом изучить получше.

Мы уже восстановили свои силы, настроение было приподнятым. Надо было установить дежурство. Чэнь Пи считал, что одного-двоих надо отправить наружу, чтобы следить за погодой. Если метель прекратится, они должны будут подать нам сигнал. А мы будем по очереди спать.

Когда я проснулся, Шуньцзы уже пришел в сознание. Он долго извинялся перед нами. Толстяк отчего-то отказался заботиться о нем, и я дал проводнику еду, сказав, что ему пока надо отдыхать, силы ему еще понадобятся. Ведь без него нам сложно будет идти дальше.

Тут, в пещере, чувство времени быстро пропадало, я понятия не имел, сколько прошло с момента, когда мы пришли сюда, наверно, два-три дня, метель должна уже прекратиться. Наконец, дежурные подали сигнал об этом, и мы один за другим вылезли наружу. Небо было ясным, а чистый снег слепил глаза.

Пока мы отдыхали в лавовой пещере, Чэнь Пи научил нас некоторым навыкам, которые будут полезны в горах. Теперь я знал, зачем он накупил столько гигиенических прокладок. Их можно использовать вместо стелек: материал гигроскопичный, будет хорошо впитывать пот, ноги останутся сухими и в тепле. Мы проверили этот метод - он оказался очень действенным. Но я почувствовал себя неловко, когда представил, как, войдя в древнюю гробницу, сменю эти прокладки в ботинках и выброшу их. А спустя несколько лет другая группа археологов придет туда и обнаружит прокладки на крышке гроба...

Используя веревки, мы поднялись по крутому склону. На снегу было много отпечатков лошадиных копыт. Толстяк присел, рассматривая следы, и сделал вывод: "Группа А Нин, кажется, обогнала нас."

Надев защитные очки, чтобы уберечь глаза от слепящего снега, мы сразу же отправились в путь. Часа через два мы нагнали наших конкурентов. Было похоже, что у них есть потери: мы насчитали всего двадцать человек, и число лошадей уменьшилось вдвое. Третьего дядю я до сих пор так и не увидел.

Стараясь не привлекать внимание, мы наблюдали за ними. Я видел, как А Нин что-то внимательно рассматривает в бинокль. Проследив за направлением, я почувствовал, как у меня от волнения глаз задергался.

Не уверен, снег окружал ту гору или туман. Эта заснеженная вершина выделялась среди других, окружавших ее, как император выделяется среди своих придворных. И именно эту гору я видел в подводной гробнице на теневых картинах.

"Это точно здесь, - подумал я, а вслух, указывая на гору, спросил Шуньцзы. - Что это за гора? Как нам туда добраться?"

Он посмотрел в ту сторону из-под ладони и заявил: "Вам туда надо? Вы не сможете туда дойти?"

Часть 2.

Глава 1. Хребет Пяти Снежных Святых

Итак, переждав метель в лавовой пещере, мы снова отправились в путь и нашли группу А Нин у подножья снежной горы, изображение которой я видел на теневых рисунках подводной гробницы. На наш вопрос о том, как туда добраться, Шуньцзы сказал, что мы не сможем туда попасть.

"Почему он так категоричен?" - спрашивал себя я. Разве он не говорил, что обошел все восемьсот миль заснеженных гор и поднимался на каждую из них? Почему подняться на эту он отказывается?

"Эта вершина называется Снежной горой Трех Святых(1), - объяснил Шуньцзы. - И лишь восточный склон находится на территории Китая. Со снеговой линии начинается земля Северной Кореи. Потому мы не можем туда попасть."

Толстяк потерял на мгновение дар речи, затем спросил: "Снежная гора Трех Святых? Это та самая гора, через которую проходили основные пути снабжения добровольческой армии главнокомандующего Пэна для помощи Корее во времена сопротивления американской агрессии(2)?"

"Да, это та самая гора, - кивнул Шуньцзы. - Высота ее больше 2400 метров над уровнем моря. За ней находится плоскогорье Северной Кореи."

Сердце мое замерло, когда я услышал это. Гора Трех Святых известна всем, кто знаком с современной историей Китая. В мире есть три самых труднопроходимых горных границ: Между Индией и Пакистаном(3), между Израилем и Ливаном(4) и между Северной Кореей и Китаем. Пограничная линия, проходящая через гору Трех Святых выше снеговой и составляет всего 14 километров.

Китай и Северная Корея всегда были дружественными странами. Всем известно, как легко пересечь границу между ними, на западном склоне горы Чанбайшань контрольно-пропускных пунктов мало, зато есть много тропинок через леса Чанбайшаня. В 1996 году, во время великого голода(5) участились случаи контрабанды: через границу перевозили альпийскую родиолу(6) - ценное лекарственное сырье, произрастающее в Чанбайшане. Корейские солдаты ловили контрабандистов, но многие сборщики трав брали с собой алкоголь и сигареты, которыми откупались от патрульных. Постепенно такая ситуация привела к тому, что граница существовала только на словах.

Но участок границы по снеговой линии на горе Трех Святых до сих пор перекрыт. Никто не знает причины(7), говорят лишь, что граница именно здесь проходила всегда. Во время сопротивления агрессии США через этот участок границы проходила переброска продуктов и стратегической помощи Северной Корее, тогда и было построено большинство блок-постов и укреплений, чтобы обе стороны могли контактировать друг с другом оперативно, но противник не смог пройти этот участок.

Сейчас наши запасы продовольствия не позволяют использовать обходной маршрут. Единственный способ сэкономить время - идти напрямую через снеговую линию и пересечь границу. Только в этом случае опасность представляют не хитрые ловушки или цзунцзы, а вполне реальные пули автоматов Тип-81(8) и пограничные патрули.

Сложившуюся ситуацию понимали все и растерянно обменивались грустными взглядами. И что нам делать дальше?

"Не волнуйтесь, - оптимистично заявил Паньцзы, - всегда есть способ перейти границу. Шуньцзы был солдатом корейской армии и должен знать их слабые места. Мы можем убедить его помочь нам, в конце концов, предложим ему больше денег."

Выслушав наше предложение, проводник решительно покачал головой: "Нет, это невозможно. Есть всего несколько троп, по которым можно подняться на гору. Но все они труднопроходимы, каждые десять метров с той стороны освещаются прожекторами. Ближе к подножью горы есть пограничная зона(9). Людей в патрулях немного, но график обхода достаточно плотный. Мы даже не сможем подойти к патрулю, чтобы договориться. Я служил на границе, по уставу при обнаружении посторонних в пограничной зоне делается первый выстрел в воздух. Если сразу после этого нарушители не поворачивают, следующий выстрел уже по ногам."

"Тогда давай возьмем фрукты и подарки, притворимся простыми жителями деревни, которые идут на ту сторону на похороны. Местные ведь частенько ходят через границу?"

Шуньцзы рассмеялся: "А ты шутник, как я погляжу. Не выйдет. Во-первых, местные ходят другими маршрутами, тут не тот участок, где можно ловить рыбу в мутной воде. Во-вторых, где мы тут фрукты с подарками найдем? Кругом один снег и лед. А прикидываться родственниками умершего с пустыми руками - согласись, будет выглядеть подозрительно."

"И что тогда делать? - вздохнул Толстяк. - Неужели этот чертов участок никак нельзя пройти? Не верю. Даже македонская "военная машина" имела недостатки(10). Ты что, самый богатый человек в мире? Просто скажи, сколько тебе нужно добавить, чтобы решить эту проблему."

Шуньцзы смущенно почесал в затылке: "Это не вопрос денег. Был бы способ, я бы не отказался от доплаты. Но надо было сразу сказать, что вам в Северную Корею надо, я бы повел вас другим путем. А сейчас уже поздно. Отсюда на ту сторону не пройти."

Мы были в недоумении. Никто не предполагал, что до сих пор есть такие участки границы, мы все считали, что переход границы везде не является серьезным преступлением. Но говорил Шуньцзы искренне, вряд ли бы он стал от нас скрывать что-то, особенно если мы готовы платить.

Хуа Хэшан и остальные не знали, что сказать. Все обратили взгляды к Чэнь Пи, ожидая его мнения. По сути вопрос стоял в том, идти дальше или возвращаться. Если продолжать поход, надо будет выбирать обходные маршруты, времени на этой уйдет в два раза больше, пока доберемся до Небесного дворца, с голоду помрем. Можно вернуться, передохнуть, а потом пойти другим маршрутом. Но тогда получается, что мы впустую потратили столько времени и сил.

Лично я был готов идти дальше. Не знаю, зачем, но третий дядя торопился организовать эту экспедицию, вероятно из-за того, что А Нин и ее команда наступали нам на пятки. Мы по плану третьего дяди должны опередить их. Хотя, моя готовность была, скорее, теоретической, я понятия не имею, что значить испытывать голод в снежных горах.

Чэнь Пи вздохнул. Очевидно, он тоже не ожидал, что все так обернется. Это на своей территории в Чанша он одной рукой небо может закрыть(11), это там он мог делать, что угодно: убивать, поджигать, грабить. Но когда дело касается противостояния с регулярной армией, тут всемогущество Чэнь Пи дает слабину. Бедняку не справиться с богачом, а богачи вынуждены идти на уступки чиновникам. Четвертый господин долго молчал, раздумывая, его взгляд становился все мрачнее.

Я начал нервничать и посмотрел на Молчуна, мнение которого не помешало бы узнать. Но, кажется, его вообще наша дискуссия не интересовала. Он задумчиво смотрел на заснеженные пики, даже не знаю, думал он о чем-то или просто медитировал. Но вид у него был такой, словно все происходящее его никак не касалось.

Мы продолжали обсуждение, переливая из пустого в порожнее, и не могли найти решение. Когда все уже были готовы сдаться, нас окликнул Е Чэн, которого оставили дежурить.

Посмотрев вниз, мы увидели, что группа А Нин выдвинулась вперед. И, судя по тому направлению, которое они выбрали, их целью была именно снеговая линия горы Трех Святых. Лошади шли налегке, часть снаряжения А Нин и ее спутники оставили в снегу.

"Странно, - заметил Е Чэн, - разве они не знают, что там граница? Что курит их проводник? Он должен быть, как и Шуньцзы, предупредить их. Они собираются соревноваться с пограничниками в стрельбе по живым мишеням боевыми патронами?"

Я покачал головой. Зная компанию, на которую работает А Нин, предполагаю, что гид им не только все рассказал, но, скорее всего, он у них не один и куда более опытный, чем наш Шуньцзы. Там всегда использовали только профессионалов. Думаю, маршрут их полностью продуман до мелочей, и менять его они не собирались.

Толстяк снова засомневался в профессионализме Шуньцзы и спросил, как это понимать? Он не знает способа перейти границу, а эти, внизу, знают?

Прищурив глаз, Шуньцзы ответил: "Есть только один способ пройти этим путем. Они собираются перейти горный перевал. Этот путь тоже очень рискованный, но стрелять там не будут. Но для нас это будет очень сложно: их команда более многочисленна, снаряжение лучше, лошади есть."

"А нам-то что делать дальше? - обратился Е Чэн к четвертому господину. - Может быть, стоит последовать за ними?"

Чэнь Пи молча покачал головой и указал на другую вершину, спрашивая проводника: "А это что за гора?"

Шуньцзы посмотрел в бинокль и ответил: "Эта гора носит имя Малый Снежный Святой, и она находится в нашей стране. Вместе с горой Трех Святых в Китае и Большим Снежным Святым в Корее они известны, как хребет Пяти Мудрецов."

"И мы можем подняться на этого Малого Святого?" - спросил Чэнь Пи.

Он замолчал, остальные застыли в недоумении. Что собирается сделать этот старик? Даже Шуньцзы не сразу смог ответить, пытаясь понять план Чэнь Пи: "Потребуется лишний день. Но это действительно далеко от пограничной зоны. Со стороны дорога кажется простой, но это не так."

Чэнь Пи почистил штаны снегом и сказал, вставая: "Хорошо, просто отведи нас туда."

Мы все еще не могли понять, в чем задумка четвертого господина. Хуа Хэшан робко напомнил: "В чем дело, наставник? Идти туда - пустая трата времени. Пусть и не так далеко, как в обход, но все равно, запасов у нас не так много."

Чэнь Пи указал в сторону трех упомянутых гор: "Вершины здесь покрыты снегом круглый год, потому хорошо просматривается редко встречающийся трехголовый дракон. В большом фен-шуй это называется "сидящие драконы", где все три вершины являются полноценными головами дракона. Такое место идеально подходит для группового захоронения. Если Небесный дворец находится на горе Трех Святых, то две другие вершины могли быть использованы для гробниц императрицы, близких родственников или приближенных аристократов. При создании групповых захоронений на сидящих драконах есть одно правило: все головы должны быть соединены. В противном случае, как говорит фен-шуй, драконы по одиночке могут улететь в небо, а в семьях усопших воцарится хаос, дети и внуки будут перебиты, начнутся братоубийственные войны. Поэтому, если на Малом Святом есть гробница, то она обязательно будет связана потайным ходом с Небесным дворцом. Существует много древних гробниц, построенных на трехголовых драконах. Например, захоронение Трех сыновей периода Сражающихся царств на Маньшане, раскопанное в 1987 году. (12), которое имело три гробницы на трех холмах одного хребта. Две из них первоначально имели коридоры примерно полтора метра в ширину, ведущие в центральную гробницу. К сожалению, во время раскопок стены этих коридоров обрушились. И сейчас сложно сказать, какой была изначальная планировка этого комплекса."

Проследив за его рукой, мы увидели три заснеженных пика, словно лежащие на краю неба и окруженные менее высокими горами. Но лично я не видел никакого трехголового дракона, и не понимал, как это разглядел Чэнь Пи. А он закончил говорить и, взглянув на Молчуна, спросил: "Младший брат, скажи, я прав?"

Тот отреагировал странно: услышав вопрос оглянулся на четвертого господина и взглянул на него затуманенным взором, а затем вернулся к своему созерцанию чего-то, ведомого лишь ему одному. И не ответил ни слова.

Никто из нас не разбирался хорошо в большом фен-шуй, потому оставалось поверить на слово. Тем более, что Молчун, хоть и промолчал, но не оспорил выводы Чэнь Пи. Молчание ведь можно считать согласием?

Спустившись к месту стоянки группы А Нин, мы осмотрели брошенное ими снаряжение. Очевидно, что оставили его не бездумно, мы не нашли ничего особо полезного. Толстяк выудил из снега несколько пустых магазинов от автоматов и ружей, видимо, патроны вытащили и унесли с собой. Он хотел захватить пару стволов, но Шуньцзы остановил его. Если придется столкнуться с пограничниками, считал он, наличие ружей сыграет не в нашу пользу. Безоружными мы можем прикинуться местным населением и договориться с военными. Толстяку жаль было оставлять оружие, но проводник говорил дело.

Пройдя по пологому склону чуть вперед, мы нашли следы лошадей, уходящие вглубь ущелья, ведущего к перевалу. В этом месте мы сменили направление, и Шуньцзы повел нас в сторону от перевала, к Малому Снежному Святому. Вскоре мы оказались в мире, где есть только белый цвет, только снег, только свисающие со скал сосульки. И даже небо казалось слепяще белым.

На плоскогорье Чанбайшань, наверно, единственные в мире снежные горы, восхождение на которые дается относительно легко. В сравнении с Куньлунем тут вообще комфортная прогулка. Здесь нет огромных ледяных шапок с трещинами(13), где даже с "кошками" и ледорубами сложно закрепиться, не надо беспокоиться о ветре, который легко сдувает с ледяной скользкой поверхности. Но есть другие сложности. Горы Чанбайшаня - это типичные старые ледниковые горы с размытым рельефом и многочисленными карами и цирками(14). Я плохо знаю тонкости горного ландшафта и не могу точно описать, что именно я вижу по дороге. Одно понятно: прогуливаться тут надо осторожно, чтобы не сорваться в снежную яму или не соскользнуть в ледяной цирк. Такая прогулка опасна, но так захватывает.

Всю дорогу мы шли молча. Сначала казалось, что нам всего-то пару-тройку часов идти по прямой. Но на деле мы потратили почти весь день и до подножья Малого Снежного Святого добрались только к вечеру.

Для лагеря нашлась очень удобная ледяная пещера на снежном склоне в пятистах метрах над долиной. Можно было развести огонь и поесть горячего. Звездное небо - это не мутные звездочки городов, тут темное полотно неба покрыто россыпями ярчайших алмазов. Чэнь Пи достал компас и, ориентируясь по звездам, определил приблизительный маршрут на следующий день.

Мы все устали, но было еще рано, и Толстяк стал доставать Шуньцзы вопросами, к примеру, есть ли поблизости горячие источники.

Шуньцзы тоже скучал по теплу, но ответил, что на такой высоте найти выход подземных вод достаточно сложно. "Если вам скучно, можете прогуляться и поискать, - сказал он и уточнил. - Место, где могут находиться местные захоронения, находится примерно в километре нашего лагеря."

Захоронения - волшебное слово для расхитителей гробниц. До сих пор я собирался просто побездельничать и отдохнуть, но услышав о близости могильников, заинтересовался.

Чэнь Пи был слишком вымотан, Хуа Хэшан остался позаботиться о нем, а остальные последовали за проводником, свернув налево от лагеря. Мы шли около получаса, добрались до края скалы, внизу была ледяная долина. Но сейчас там было темно, как в смоляной бочке, ничего не разглядеть.

Шуньцзы нашел хорошее место для стоянки, зажег фальшфейер и бросил его вниз.

В толще льда внизу показалось множество черных теней, среди которых угадывались очертания человеческих тел, расположенных хаотично, застывших в разных позах. Это было похоже на какой-то ритуал жертвоприношения.

Шуньцзы сказал, что в древности местные жители предпочитали хоронить своих покойников во льду. До сих пор старики приходят сюда и проводят обряды поминовения предков. Ледники с каждым годом утолщаются, поэтому самые ранние тела, похороненные, возможно, тысячу лет назад, находятся в глубине и отсюда кажутся просто черными точками. А очертания недавних покойников еще можно рассмотреть.

Я приблизительно прикинул число черных пятен во льду, которые удалось рассмотреть. Их были тысячи, возможно, десятки тысяч. И, может быть, такой ледяной могильник тут не один. Получается, что Малый Снежный Святой - это одна огромная братская могила.

"А есть среди этих покойников тела, похороненные во времена Восточного Ся? Того времени, когда был возведен Небесный дворец?" - внезапно спросил Толстяк.

"Не уверен," - Молчун равнодушно смотрел в глубину льда, думая о чем-то своем.

Эти тела погребены в толще льда и выкопать их оттуда очень сложно, практически невозможно. Больше ничего интересного мы не нашли и отправились искать горячие источники. Нам повезло: один небольшой нашли, с наслаждением умылись и согрели ноги в теплой воде, а вернувшись в лагерь, хвастались своей прогулкой на зависть Хуа Хэшану.

Странно, но в снежных горах спать хочется не только от холода. Согревшись, мы все начали зевать. А после горячей лапши на ужин даже ветер снаружи не мог отогнать сонливость. Забравшись в спальные мешки, мы оставили первым караульным Шуньцзы. Нас много, не обязательно всем дежурить ночью. Сегодня нашего проводника будут сменять Лу Фэн и Паньцзы.

Я так устал, что вырубился практически сразу. Но мои надежды сладко выспаться не оправдались. Через час хором захрапели Хуа Хэшан, Толстяк, Лу Фэн и ПаньЦзы. Спать под такую симфонию было просто невозможно, я проснулся, словно кошмар во сне увидел. Заснуть больше не получалось. Я вылез из спального мешка и предложил Шуньцзы сменить его, все равно я чуток выспался, а он сегодня еще не отдыхал.

Сидя у входа в пещеру, Шуньцзы курил в тишине и рассматривал тень черной горы на фоне звездного неба, обрамленную светом спрятавшейся за вершиной луны. Услышав мое предложение, он вежливо отказался: "Я взял ваши деньги. Плохо, если я буду сваливать на вас свои обязанности."

Ну, хозяин - барин. Я вынул сигарету и закурил, потом подсел к огню и подлил топлива в походную печь. Постепенно мы с Шуньцзы разговорились. Мне был интересен его многолетний опыт, ему - мои знания о гробницах и истории. Шуньзцы много знал о местных обычаях и природе, его рассказы были так интересны, что я окончательно проснулся. Долгая беседа добавила нам обоим бодрости.

Постепенно мы заговорили о нынешней экспедиции. Шуньцзы, оказывается, семь лет служил пограничником, из которых четыре года провел в резерве. До армии он был сборщиком трав, поэтому хорошо был знаком с географией Чанбайшаня. Друзья звали его Ажоуцзай(15), что означает "сын снежной горы". Думаю, мы можем быть уверены в его опыте, не так уж много людей, которые хорошо знают эту местность, и Шуньцзы - один из них.

Одно меня беспокоило, я все не мог перестать задавать себе вопрос: "Почему он потерял сознание перед лавовой пещерой?" Тогда я подумал, что слова о его большом опыте - хвастовство. Но слушая его сейчас, понял, что я ошибался, опыта ему не занимать.

Беседа у огня сблизила нас немного, и Шуньцзы внезапно спросил меня: "Господин У... давно спросить хотел, что вас привело в горы? Не расскажете мне?"

Его вопрос застал меня в врасплох, я не знал, что ответить. На какое-то время воцарилось молчание. Не могу же я ему рассказать об истинной цели нашей экспедиции, о Небесном дворце. В это творение Ван Цзанхая вообще сложно поверить, это все больше на сказку похоже. И нельзя заявить, что все мы родом из старинных семей расхитителей гробниц или имеем к ним отношение. А на туристов мы точно не похожи, как ни стараемся. Ничего стоящего не придумав, я со вздохом ответил: "Зачем тебе это знать? Я не могу рассказывать подробности."

Казалось, он ожидал именно такого ответа и улыбнулся: "Ничего страшного, как-то случайно вопрос вырвался. Но мне это не важно."

Я чувствовал себя смущенным: врать не хотелось, правду говорить нельзя. Пришлось сменить тему для разговора. Я спросил, почему он стал проводником, если раньше собирал травы. Не разумнее ли было после армии заняться знакомым родом деятельности? Тем более, что сбор трав на плоскогорье Чанбайшань - дело выгодное и куда более безопасное, чем работа проводника. Нет ничего удивительного, что проводников в горы даже среди местных так мало.

От ответа Шуньцзы мне стало не по себе. "Я и не проводник, - сказал он. - После армии я занимался сбором трав, иногда сопровождал туристов по горам до снеговой линии или чуть выше. Но никогда далеко не заходил. Обычно я доводил туристов до Девичьего озера и возвращался обратно. Так далеко я веду группу впервые."

"Да ладно, хватит шутить!" - попытался я рассмеяться.

"Какие шутки, господин У, я правду говорю, - настаивал Шуньцзы. - В этом сезоне ни один проводник не пойдет в горы. Вы не могли найти проводника, но все равно пошли бы. Так что лучше хотя бы со мной, - он ободряюще улыбнулся мне. - Ходить тут на самом деле очень опасно. Если бы не милость Бодхисаттвы, мы бы уже все были мертвы. Но ты не волнуйся. Людей я сюда не водил, но сам здесь был не один раз, с местностью хорошо знаком и постараюсь сделать так, чтобы ничего плохого не произошло."

Выражение его лица было очень серьезным, кажется, он не шутил. Но что он за человек такой странный? "Если тут так опасно, зачем ты взялся за эту работу? - недоумевал я. - Неужели деньги для тебя важнее жизни?"

Шуньцзы многозначительно посмотрел на меня: "Деньги никогда не помешают, но у меня была другая причина сопроводить вас... Это из-за моего отца. Он пропал в этих горах десять лет назад. Тогда он вел группу людей по тому же маршруту, что выбрали вы. Вся группа пропала без вести. Вы мне напомнили тех туристов. Они так же пришли в деревню зимой, так же торопились в горы, у них было похожее снаряжение, и на туристов они так же были мало похожи. Поэтому, когда я увидел вас, решил, что должен хоть как-то помочь, чтобы вы не сгинули в этих горах. А еще у меня до сих пор остается надежда узнать что-то о смерти моего отца, - он горестно засмеялся. - Возможно, все эти совпадения являются моими фантазиями, а отец и его группа просто попали под лавину и остались похоронены под снегом."

"Так вот почему ты спрашивал о цели нашей экспедиции!" - сообразил я.

Шуньцзы смущенно кивнул: "Эх, тебе не понять моих чувств. Знать, что отец где-то лежит под снегом и не иметь возможности прийти на его могилу..."

Я не ожидал, Шуньцзы такой чувствительный, и теперь смотрел на него другими глазами. До сих пор я видел лишь местного проводника, довольно бойкого на язык, а сейчас передо мной сидел любящий сын, чтущий память отца.

Однако он только что рассказал о людях, которые шли в горы по нашему маршруту. Они тоже искали Небесный дворец? Мое сердце забилось сильнее. Нет, это невозможно, просто совпадение. Чанбайшань большой, тут достаточно опасных мест, где можно погибнуть. Эти люди не обязательно шли именно к горе Трех Святых.

Шуньцзы, заметив мою задумчивость, решил, что наговорил лишнего: "Господин У, вы отличаетесь от остальных, поэтому я разоткровенничался с вами. Надеюсь, вы меня понимаете: не стоит остальным рассказывать о нашем разговоре. Они могут неправильно меня понять."

Ну, о том, что он впервые сюда людей ведет, я точно не скажу. Если ужасный Чэнь Пи не удавит его, то Толстяк точно забьет до смерти. Поэтому я согласно кивнул.

В это время из своей палатки вылез Лу Фэн, который собирался сменить Шуньцзы. Зевнув, он направился к нам и удивился, увидев, как мы мирно беседуем. Шуньцзы собрал свои вещи и отправился спать. Мне с Лу Фэном не о чем было разговаривать, я ограничился коротким приветствием и тоже отправился на боковую.

Среди оглушительного храпа я все-таки сумел провалиться в полудрему. Снился мне отец Шуньцзы, который был точной его копией, только с большой бородой. Он вел группу людей в горы, и меня беспокоило то, что эти люди были мне знакомы, но где я их раньше видел, вспомнить не мог... Под конец я провалился в глубокий, но беспокойный сон.

Вышли мы еще до рассвета. Судя по вчерашнему разговору с Шуньцзы, он давно понял, что мы - не простые туристы. Вообще-то мы плохо прикидывались: ни один турист не станет рисковать своей жизнью и сломя голову носиться по горам в метель. Но в нашей ситуации по-другому поступить было нельзя. Оставалось надеяться на честность проводника. Все-таки он давно живет в Чанбайшань, повидал немало странных людей. Кого тут только не бывает: контрабандисты, браконьеры, паломники из Кореи, не тысячи в год, но сотни - точно бывают. И у каждого свои секреты. Вот пусть сам и гадает, что именно мы тут делаем.

Чем выше мы поднимались, тем сложнее было идти. Склон становился все круче, над нами нависали ледяные шапки и скалы, покрытые снегом, грозящие лавинами, поэтому мы старались переговариваться как можно тише. Толщина снега была слишком большой, стоило чуть оступиться, чтобы оказаться в снегу по самую макушку. В этом случае выбраться без посторонней помощи невозможно. Приходилось прощупывать дорогу перед каждым шагом, двигаться осторожно, как по минному полю.

Толстяк шел быстрее всех, сразу заметен его опыт, он ведь не раз уже бывал в горах, поэтому добровольно принял на себя обязанность ведущего. Появились первые признаки высотной болезни(16), нам было уже не до разговоров, все молчали. Лишь Чэнь Пи иногда отдавал короткие приказы. Казалось, весь мир погрузился в мертвую тишину, прерываемую нашим тяжелым дыханием.

Постепенно мы вышли из глубокого снега, попав в зону многолетней мерзлоты(17), окруженной заснеженными склонами с обеих сторон. Тень от этих склонов круглый год не пропускала солнечный свет, и снег здесь был больше похож на мерзлую почву. Склон стал еще круче, а холод пронизывал до костей. И здесь Чэнь Пи, наконец, точно определил местоположение головы дракона - крутой обрыв впереди, почти под углом в шестьдесят градусов, покрытый ровным слоем снега.

Мы продолжали вереницей подниматься, используя ледовые инструменты(18), чтобы удержаться на склоне.

Этот Малый Снежный Святой не входит в число шестнадцати самых высоких пиков Чанбайшаня(19), поэтому мы не подумали о нем, когда планировали маршрут. Но эта вершина не безымянная, как оказалось. Между тремя вершинами образовалась довольно большая горная долина. Снежные Святые - словно два стражника, охраняющие вход в другой мир, скрытый в горе Трех Святых, возвышающейся в центре долины. Такое расположение гор называют "небесными воинами, охраняющими ворота бессмертных".

С точки зрения малого фен-шуй, "стражники, охраняющие врата бессмертных" - это два тигра, преследующих дракона(20), поглощающие ци, идеальное место для групповых захоронений. Если бы не постоянные споры по поводу этих территорий между Китаем и Кореей, тут могильников было бы гораздо больше. Несомненно в этих горах кроме Небесного дворца есть еще хотя бы одна гробница, как минимум.

Восхождение по крутому склону - занятие тяжелое, в отличие от обычной ходьбы, мы все было вымотаны, особенно старый Чэнь Пи. В какой-то момент у него не осталось сил двигаться дальше, и Лу Фэну пришлось тащить его на себе, что сильно нас замедлило.

Часа через три мы достигли склона, покрытого нормальным снегом. К этому времени я двигался, как запрограммированный робот, стараясь след в след идти за Толстяком, силы которого тоже были на пределе. Добравшись до снега, он словно умом тронулся: раскинул руки в стороны и мелкими шажками протопал по снегу, оставляя колею из своих следов. Затем обернулся и заявил: "Мое личное мнение. Для кого-то это маленькие шажки, но для идущих на ощупь расхитителей гробниц - это шажища!"(21) Затем он рухнул в снег и остался лежать неподвижно.

Мои колени тоже предательски подгибались, остальные попадали вслед за Толстяком, и остались лежать, тяжело дыша и глядя в небо. Паньцзы пытался меня довести к месту поудобнее, но вскоре сам упал и заскользил по склону, увлекая меня за собой. Пришлось зацепиться ледорубом.

Этот снежный склон был огромен, границ его не было видно, сплошная ровная снежно-белая поверхность без каких-либо особенных примет. Если бы не удивительное чувство направления Чэнь Пи, мы бы никогда не увидели бы в нем что-то особенное. Толщина снега здесь была небольшой, местами из него торчали черные острые камни. Гора Трех Святых находилась слева от нас и казалась намного ближе, чем вчера. Ее вершина, покрытая снегом, была похожа на голову огромного чудовища. Контраст снега и камней выглядел потрясающе, никогда раньше я не обращал внимание на утонченную красоту простого сочетания черного и белого цветов. В свете заходящего солнца клубился странный голубой туман, окутывавший горы. Все это создавало сказочную атмосферу, от которой дух захватывало.

Е Чэн взволнованно ахнул: "Как же красиво! Неудивительно, что Чанбайшань считают краше, чем Пэнлай, страну чудес. Стоило сюда так долго взбираться, чтобы узреть такую неземную красоту."

Подручные Чэнь Пи - люди грубые, но даже они все были опьянены красотой заката в снежных горах и близостью бескрайнего неба.

Я собирался запечатлеть этот восхитительный пейзаж на свою камеру, но в это время Толстяк осторожно подергал меня за рукав, указывая пальцем куда-то в сторону. Посмотрев туда, я увидел Молчуна, преклонившего колени и почтительно опустившего голову перед горой Трех Снежных Святых. На его лице мелькнула какая-то непонятная легкая печаль.

Глава 2. Самоубийственные действия

После двух дней трудного перехода мы, наконец, добрались до Малого Снежного Святого. Измотанные, в снегу по самые уши, мы едва могли шевелиться. Наше восхождение закончилось на закате, и открывшийся нам пейзаж просто поражал воображение.

Но больше всего нас удивило повеление Молчуна, который ни с того, ни с сего стал отбивать земные поклоны, обратив свое лицо к горе Трех Снежных Святых. Казалось, там находится какая-то святыня, имеющая лично для него особое значение.

Совершив несколько поклонов, он снова надел привычную маску полного равнодушия. Вел он себя так, словно спал на ходу, взобрался на голый камень, закрыл глаза и застыл. Не могу понять, что у него в голове творится. Что скрывается за равнодушным взглядом его темных глаз?

Но все мы знали, что разговорить его невозможно, потому вопросов задавать не стали, все равно он не ответит. Но даже Чэнь Пи был удивлен внезапному порыву Молчуна. Лишь Шуньцзы не проявил любопытства, видимо, решил, что Молчун - кореец(1)

Мы все, валяясь в снегу и любуясь закатом, отдыхали после двухдневного тяжкого перехода, погруженные каждый в свои мысли. Когда наши силы немного восстановились, Толстяк разжег походную печь, и мы собрались вокруг, чтобы заварить чай и согреться. Шуньцзы оказался настоящим специалистом по приготовлению чая, сразу виден опыт сборщика трав. Он первый опробовал заваренный напиток, сделав пару осторожных глотков. После чаепития он, указывая на окружавшие нас горы, рассказал о них. Кажется, он считал своей обязанностью не только сопровождать нас, но и рассказывать обо всем, что мы видим, как преданный своему делу экскурсовод.

По его словам, существует легенда, которую пересказывают местные жители. Малый и Большой Снежные Святые вместе с горой Трех Снежных Святых в древности были одной вершиной. Когда великий Да Юй останавливал всемирный потоп, он проходил здесь и разбил эту гору, ударив по ней божественным мечом. После этого одна гора превратилась в три пика.(2)

Еще до освобождения Шуньцзы слышал от дела, что пейзажи, открывающиеся с этих трех пиков, сильно различаются. Например, стоя на Малом Снежном Святом можно видеть и Трех снежных Святых, и Большого Снежного Святого. Но с Большого Снежного Святого видны только Три Снежных Святых. Самый впечатляющий пейзаж открывается с вершины Трех Снежных Святых: помимо двух остальных гор этого хребта оттуда открывается вид на один из самых высоких пиков Чанбайшаня, Небесную лестницу (3). Эта гора круглый год окутана облаками и туманом, не бывает такого дня, чтобы ее можно было увидеть полностью. Легенда гласит, что там есть лестница, по которой можно попасть прямо в Небесный дворец. Это проход между мирами, в сказочную страну, над которым аркой изгибается радуга - картина столь великолепна, словно написана руками бессмертной девы.

Услышав это, Толстяк заявил: "Эта легенда... должно быть, тут какая-то ошибка. Небесный дворец находится на горе Трех Снежных Святых. Как может лестница туда находиться на противоположной вершине? У тех, кто сочинял эту легенду, явно проблемы с глазами были."

Хуа Хэшан немного подумал и, покачивая головой, объяснил: "Не думаю, что проблемы с глазами были. Я изучал легенды о Небесном дворце перед приездом сюда. Полагаю, это был мираж, проявившийся в результате преломления света в толще тумана вокруг Небесной Лестницы. Построенный на противоположной горе Небесный дворец просто отразился в тумане, и люди видели его проекцию над Небесной Лестницей, как если бы он висел над горой в воздухе."

Миражи - обычное явление в пустынях над озерами и оазисами, но в горах это явление встречается редко. Хотя... думаю, такое тут возможно. В фен-шуй это называется "Теневым дворцом". Место, которое мы обсуждаем, является истоком драконовых жил и центром концентрации энергии ци. Мне встречалось описание "Теневого дворца" в горах, правда, подробностей прочитанного я не помню. Но место, куда мы идем, имеет весьма мощный и своеобразный фен-шуй, тут все возможно.

Разговаривая, я постоянно сбивался на диалект Ханчжоу, а Хуа Хэшан говорил на диалекте Чанша. Шуньцзы не понимал ни слова из сказанного нами, но и не горел желанием прислушиваться. Заметив, что мы закончили беседу, он сказал: "Господа, давайте сделаем перерыв, поедим. Потом делайте, что хотите, но не забудьте, что время у нас ограничено. Скоро стемнеет, а нам еще разбить лагерь надо. А для этого надо найти относительно ровное место и закрепить палатки, потому что ночью, возможно, будет сильный ветер." Мы допили чай и отправились осматриваться.

Я посмотрел на часы: до захода солнца оставалось чуть больше часа. Много это или мало? Да все равно, я уже отдохнул, можно и делами заняться.

Все вокруг было засыпано снегом, никаких особенностей ландшафта на первый взгляд не было. Если тут и есть вход в гробницу, то он должен быть под слоем снега, возможно, прямо под нашими ногами. Проблема в том, что я никогда не имел дела с гробницами, построенными в горах, понятия не имею, с чего надо начинать.

Мы все собрались вокруг Чэнь Пи, чтобы обсудить наши дальнейшие действия.

Четвертый господин выглядел изнуренным после трудного перехода. Лу Фэн протянул ему бутылку с вином и помассировал спину, чтобы улучшить кровоток. Лицо Чэнь Пи немного разгладилось, но все еще выглядело усталым. Услышав наш вопрос, он беглым взглядом окинул окружающие нас вершины и сказал: "Думаю, гробница должна быть прямо под нами. Но у меня нет стопроцентно действенного способа найти ее точное местоположение. Надо убрать снег и посмотреть, что под ним. Тогда и будем думать дальше."

Все кивнули, понимая, что лучшего способа не придумать. За тысячелетия существования гробниц и тех, кто их грабит, мало что изменилось. Сначала определяется местоположение с помощью методов геомантии, потом, методом пробного бурения определяется вход. Единственное различие - оборудование, но процесс тот же самый. Так что, если в момент вскрытия гробницы не происходит ничего экстраординарного, работа эта скучна и однообразна.

Снег раскапывать - не землю ворочать, он мягче грязи. Хуа Хэшан и остальные быстро справились с этой работой и вскоре вокруг образовалось больше десятка темнеющих ям глубиной пять-шесть метров. Но достать грунт из-под снежного покрова никак не удавалось. Толстяк, решив, что Е Чэн, пытавшийся взять пробы грунта, слишком слаб, отпихнул его и попытался сам, но его лопата так же ничего не вытащила, словно под снегом был не грунт, а камень.

Хуа Хэшан внимательно осмотрел наконечник лопаты и обнаружил мелкие темные кристаллики льда. Под снегом была промерзшая почва, за много лет ни разу не таявшая, потому твердая, как бетон.

"Здесь уже тысячу лет снег не тает. Если толщина снежного покрова увеличивается, то внизу образуется лед, который за многие годы смешался с грунтом. Как думаете, гробница тоже промерзла насквозь?" - спросил Толстяк.

Все согласно закивали, это вполне возможно. Вот только проблема: лоянская лопата не сможет взять пробу льда. Даже предполагая, что внизу что-то есть, мы не можем найти вход.

"Главная помеха для нас - это толщина снега, - сказал Паньцзы. - У нас есть взрывчатка? Когда я был в армии, сослуживцы рассказывали, как взрывали снег в горах в Синънане(4). Их команда постоянно выезжала на склоны, чтобы предупредить неконтролируемый сход лавин. С помощью пары правильно заложенных зарядов снег со склонов словно ветром сносит и даже может обнажиться почва. В нашей ситуации это может существенно облегчить нам жизнь."(5)

Мне этот метод был знаком. Толстый снег не монолитный, каждый новый выпавший слой отделяется от предыдущего тонкой воздушной прослойкой. Во время колебаний почвы сначала начинает скользить верхний слой, увлекая за собой следующий и так дальше. В горах, где есть опасность схода лавин, инженерные команды организуют контролируемые лавины, заранее сбрасывая скопившийся снег. Раньше эту работу выполняли профессиональные взрывники, сейчас для контролируемых лавин используют специальные газовые пушки.

"У нас есть динамит, - ответил Хуа Хэшан. - но посмотрите наверх. Использовать взрывы - чистое самоубийство!"

Подняв головы, мы увидели прямо над нами нависший скальный выступ, покрытый толстым слоем снега. Он тянулся в обе стороны, словно дракон, обвивавший гору своим телом. Мы под этим выступом копошились, как кучка муравьев. Если хотя бы небольшой пласт снега свалится оттуда, мы все тут навеки уснем в снежной могиле.

У Паньцзы закружилась голова, но он настаивал: "Чанбайшань - это туристическая достопримечательность. Здесь снег убирают периодически. Думаю, больших проблем не будет. Если не убрать снег, нам тут больше ловить нечего, придется возвращаться. Откапывать в такой толще снега вход в гробницу, все равно что иголку в стоге сена искать. В Тибете, где нет инженерных команд, альпинисты тоже использовали лавинные пушки, и никто не пострадал. У нас нет другого выхода. Четвертый господин, очнитесь, даже если бы знали точное место входа, без взрывчатки все равно не обойтись, иначе мы не сможем попасть в гробницу."

Но мне доводы Паньцзы казались слишком уж оптимистичными: "Риск слишком велик. Я бы предпочел потратить время и осторожно разгрести снег."

"Младший третий господин, у нас нет времени, - настаивал Паньцзы, - поэтому я и предлагаю столь радикальный способ. Лопатами мы тут провозимся до наступления лета. Надо попробовать. Третий господин ведь зачем-то торопился с этим делом."

Хуа Хэшан махнул рукой, давая нам знак замолчать, и указал на Лу Фэна: "Не надо шуметь, мы не знаем, о чем говорим. Лучше послушать мнение профессионала."

Я был в недоумении. Мне было неизвестно, зачем Чэнь Пи взял с собой этого человека. Неужели у него есть опыт взрывных работ? Мы смотрели на него, ожидая, что он скажет.

Лу Фэн смутился от всеобщего внимания, но ответил: "Думаю, идея старины Паньцзы вполне осуществима. На самом деле я предполагал, что такие работы нам понадобятся и подготовился заранее. И да, опыт взрывных работ у меня есть. Надо всего лишь точно просчитать мощность взрывчатки, чтобы звук был не громким, а вибрация небольшой. Иногда для схода небольшой лавины достаточно одной петарды."

"Ты уверен?" - спросил Толстяк. - Это тебе не обычные гробницы взрывать. Все равно, что петардами делать дырки в тофу так, чтобы снаружи не было заметно взрыва. Это работа тонкая."

Лу Фэн кивнул: "Я работал в шахтах, провел почти десять тысяч взрывов. И этот не такой уж и сложный будет."

Хуа Хэшан, увидев неуверенность на наших лицах, подтвердил: "Не смотрите, что он так просто выглядит. Этот парень работал шахтером-взрывотехником около двадцати лет, заниматься этим начал с четырнадцатилетнего возраста и за это время сровнял с землей больше двадцати гор. С нами он работает всего лишь год, с тех пор, как его пригласил господин Чэнь Пи, но уже получил прозвище Пороховой Дух(6). Когда дело касается подрывных работ, с ним никто не сравнится."

"Так ты и есть Пороховой Дух?" - удивленно спросил Паньцзы. Очевидно, прозвище это было ему знакомо.

Лу Фэн смущенно почесал затылок и слегка улыбнувшись, сказал: "Это всего лишь прозвище, которое дали мне коллеги."

"Нечего скромничать, - подбодрили его Хуа Хэшан. - Ты должен использовать свой опыт на полную без всякого стеснения, - и, обернувшись к нам, заявил. - Лу Фэн еще ни разу не ошибался. Если он говорит, что расколет скалу на несколько частей, то будет именно столько частей, сколько он сказал, ни больше, ни меньше. Я ему абсолютно доверяю. Если он сказал, что взрыв возможен, значит, так оно и есть. У кого-то есть возражения?"

Толстяк посмотрел на меня. У него был опыт горных экспедиций, и он много знал о сходах лавин, потому чувствовал себя неуверенно. Но он был в моей команде и ждал моего мнения. Я задумался. Чэнь Пи и его люди - профессионалы, предпочитающие традиционные, часто устаревшие методы работы и полагающиеся на взрывотехников гораздо больше, чем современные археологи. Значит, опыт в этом деле у них наработан годами. Кроме того, Хуа Хэшан утверждает, что Лу Фэн - профессиональный взрывотехник. И главное: других вариантов у нас все равно нет.

Я с убитым видом кивнул Толстяку, делать нечего, надо соглашаться. Интересно, а если бы я был против, меня бы послушали остальные?

Заручившись нашим согласием, Е Чэн, следуя указаниям, пробурил несколько шпуров(7), затем Лу Фэн из имеющейся взрывчатки смешал собственную пороховую смесь, которую поместил в шурпы, соединив шнурами. Я знал, что с собой Чэнь Пи брал шашки, рассчитанные на подрыв скальных пород, а нам сейчас требовалась гораздо меньшая мощность.

Для расхитителей гробниц взрывные работы - не редкость, ведь пробить дыру гораздо проще и быстрее, чем аккуратно раскапывать. Но своими глазами подготовку к таким работам я видел впервые.

Шуньцзы, который допивал свой чай, сидя у печки, увидел, чем мы занимаемся и пришел в ужас. За свою жизнь он сталкивался с фанатичными паломниками из Кореи, поднимавшими национальные флаги на территории другого государства, он сталкивался с браконьерами, которые, как молодые олени, посреди ночи убегали от патрулей в лесу, чуть не ломая ноги по дороге, он видел перестрелки с контрабандистами. Но сейчас он был в шоке: на его глазах пытались устроить взрыв в горах, покрытых толстым слоем снега. Размахивая руками он подбежал к нам: "Что вы делаете? Господи, да вы с ума посходили, что ли?!"

Закончить ему не дали, Лу Фэн подкрался сзади и ударил его тупым концом кирки по голове. Шуньцзы упал в снег и его оттащили в сторону.

У меня затылок заныл от этого зрелища. Проводника было жаль, но он бы не дал нам спокойно продолжить, а другого способа у нас нет. И времени тоже маловато. Так что жестокость была необходимой.

"А что потом с ним делать?" - спросил у Хуа Хэшана Толстяк.

"Ничего, - ответил тот. - Без него нам не обойтись, но сейчас он только мешаться будет. Когда придет в себя, предложим ему компенсацию за физический и моральный ущерб."

Лу Фэн явно было профессионалом, все делал сам, нам не позволил вмешиваться. Установив заряды и проверив еще раз все расчеты, он махнул рукой, приказал забраться на свободный от снега скальный выступ, чтобы лавинная цепочка не задела нас.

Я ожидал, что взрыв будет громким, а лавина обрушится сразу. Но, когда Лу Фэн нажал на детонатор, показалось, что ничего не происходит. Затем ровный снежный покров словно треснул и пласты снега стали скользить вниз, как водопад с крутого склона, а под нашими ногами образовалась пустота.

Сползание снега длилось недолго, зато теперь обнажилась поверхность, состоящая из смеси льда, спрессованного снега и грунта. Картинка мне была знакома: так изображали в учебниках поверхность древнего ледника четвертичного периода.

Толстяк сидел рядом, закрыв глаза, видимо, все еще ожидал взрыв. Я толкнул его, он уставился на меня, затем с удивлением обозрел результаты работы Лу Фэна: "Ага, звука действительно не было. Потрясающе!" И сразу же покосился на нависающий над нами скальный выступ.

Уж не знаю, нам просто повезло или Лу Фэн действительно был мастером своего дела, но похоже, но результатом его взрыва было только небольшое сползание снега с небольшой площади. Некоторое время мы еще ожидали чего-то нехорошего, но ничего не происходило. Все вздохнули с облегчением.

Я показал Лу Фэну жест одобрения, подняв вверх большой палец, Паньцзы похлопал его по плечу и радостно замахал руками. Лу Фэн смущенно улыбнулся в ответ, но прежде чем его улыбка засияла окончательно, огромный снежный ком свалился ему на голову.

Мы все побледнели, Толстяк замахал руками, шепча: "Тише!"

Медленно поднимая голову, я увидел, как толщу снега на скальном выступе над нами пересекает небольшая черная трещина, при взгляде на которую кровь начала леденеть у меня в жилах. Этот выступ находился метрах на высоте около сотни метров от нас. Трещина тихо и медленно расширялась, от нее расходились другие, более мелкие, расползавшиеся по всей поверхности снежной шапки, и мелкие комья снега с края выступа уже падали вниз.

Не надо быть профессионалом, чтобы понять, что происходит. Кажется, сегодня Лу Фэн лишился титула Порохового Духа.

Глава 3. Лавина

"Всем молчать, ни звука, ни пука чтобы не было, - прошептал Толстяк. - Ищите выступы или трещины в скале, куда спрятаться можно. У нас большие проблемы."

"Это невозможно, - ошеломленно бормотал Лу Фэн, - я же точно все рассчитал..."(1)

Хуа Хэшан зажал рот взрывотехнику ладонью, жестом показав, что обсудить все можно потом. Покрываясь холодным потом, мы спешно похватали свое снаряжение и заметались в поисках укрытия. Слой снега был не очень толстый и сам по себе серьезной опасности не представлял. Даже если упадет вся ледяная шапка, целиком нас не засыплет. Проблема была в другом. Склон, на которым мы стояли, был слишком крутой и небольшой по площади. Если с выступа сойдет даже слабая лавина, нас просто снесет отсюда в пропасть. И места для укрытия тут на первый взгляд не было.

Единственная возможность в нашей ситуации - найти валун на склоне и спрятаться за ним или укрыться в трещине. Я видел подобное в фильме "Вертикальный предел"(2), но потому и не уверен, что это поможет.

Тот валун, на который мы взобрались перед взрывом, был слишком плоский, невысокий и находился прямо под выступом. Если укроемся за ним, вся масса снега сверху ударит по нам. Толстяк указал на другой валун, чуть подальше, по форме напоминающий грецкий орех. Между ним и скалой было место, чтобы поместились мы все. Должно получиться.

Оставалось лишь добраться до этого валуна, но участок, по которому надо было пройти, сейчас был полностью свободен от снега и покрыт скользкой коркой льда. Надевать кошки было некогда(3). Стиснув зубы, Толстяк привязал страховку к поясу, отдал нам ее конец и осторожно ступил на лед.

Один шаг, два шага, три шага... Вид у Толстяка был такой, словно он каждый раз наступает на хрупкое яйцо, я даже непроизвольно ожидал услышать характерный хруст и увидеть раздавленный желток. Ловкость этого человека не перестает меня удивлять: сделав всего три шага, он добрался до спасительного валуна и взобрался на него. Посмотрев на нависающий выступ, он махнул нам рукой, приглашая последовать за ним.

Используя протянутую Толстяком страховочную веревку, мы осторожно перебирались на ту сторону склона: сначала Паньцзы и Молчун, затем Лу Фэн, поддерживающий Чэнь Пи под руку, за ними Е Чэн, который тащил на спине бесчувственного Шуньцзы. Последним шел я. Видя, что остальные перебрались без проблем, я успокоился, но прямо над моей головой уже провис снежный ком размером с большой арбуз, под весом которого могла рухнуть вниз вся ледяная шапка. Глядя на это, Толстяк жестами поторапливал меня.

Похлопав себя по щекам, я обвязался веревкой, сделал первый шаг и застыл на месте. С юных лет у меня были проблемы с вестибулярным аппаратом(4), мне приходилось учиться кататься на коньках и ездить на велосипеде, чтобы тренировать равновесие. Сделав первый шаг на скользкую поверхность, я запаниковал и почувствовал, что земля уходит из под ног, которые начали предательски дрожать.

Толстяк знал о моих проблемах и тихо заговорил со мной: "Не думай ни о чем, просто перестань думать. Тебе надо сделать еще всего два шага. Задержи дыхание и иди."

Я прикинул расстояние, которое мне оставалось пройти. Вроде бы немного, если соберусь с силами, могу даже перепрыгнуть. Думая об этом, я сделал еще один шаг, пригнулся, собираясь прыгнуть и... поскользнулся. Кусок льда, на который я наступил, уже начал откалываться после того, как по нему прошли шесть человек, и окончательно треснул под моей ногой. Потеряв опору, я заскользил вниз по склону.

Судорожно цепляясь за поверхность, по которой падал, я уже понял, что на льду хвататься не за что. Веревка натянулась, и я завис на ледяном склоне, услышав щелчок карабина. Осторожно опустив голову, я понял, что от падения меня отделяет пара минут: страховка, которую я обернул вокруг талии, держалась на честном слове, точнее, на расстегнувшемся карабине. Это не страховка, а просто халтура какая-то, товары этого ослозавода Сибэй(5) должны раздаваться бесплатно!

Падая, я чуть не утащил за собой Толстяка, страховавшего меня. К счастью Паньцзы успел схватить его за ремень брюк, остальные тоже помогли ему удержаться на валуне, затем стали вытаскивать меня. Но с каждым рывком карабин расстегивался все больше. Пытаясь сдержать нервную дрожь, я старался упереться ногами в поверхность склона, чтобы ослабить натяжение и застегнуть карабин, но все равно скользил по льду.

Понимая, что падение неизбежно, в отчаянии я вытащил ледоруб и с размаху вбил его в ледяную скалу, левой ногой, наконец, нащупал место, где было не так скользко. Теперь можно было разобраться с раскрывшимся карабином. Но в этот момент затылком я почувствовал странную вибрацию.

Посмотрев наверх, я увидел ужас в глазах моих спутников и даже не успел понять, что произошло, как в одно мгновение меня накрыло снежным туманом, настолько густым, что я собственных рук не видел.

Лавина!

Я ни закричать, ни испугаться не успел. Мысли все унесло вместе с накрывшим меня снегом. Я лишь слышал крик Толстяка: "Держись за ледоруб! Прижмись к скале!" Но в этот момент в глазах потемнело от боли: меня рвануло вниз, словно дюжина человек тащила за одежду, веревка, обвязанная вокруг талии, затянулась так туго, что дышать стало тяжело, а снег стал набиваться в горло. Казалось, легкие сейчас взорвутся.

Вокруг царил хаос. Меня колошматило о скалу, как банку, привязанную к хвосту бегущего котенка. Падающий сверху снег не давал поднять голову. Я не мог сделать вдох, и из-за недостатка кислорода кровь прилила к голове, стало жарко изнутри и очень холодно снаружи. Мне подумалось, что так должны чувствовать себя каштаны, брошенные в машину для жарки: меня подбрасывало и толкало множеством комьев снега разного размера и веса. Снег набился в рот, глаза и уши, я практически ослеп и оглох.

Только тогда я вспомнил, что лед является отличным проводником звука. Чем толще лед, тем он лучше проводит звук(6). Эту лавину спровоцировал я сам, ударив по ледяной поверхности ледорубом.

Охреневшим нет покоя, то одно им, то другое! Но сейчас заниматься самобичеванием не время. Меня крутило в лавине, как белье в стиральной машине. Надо было изо всех сил держаться за рукоять ледоруба, я уже почти не чувствовал рук. Когда силы мои были уже на исходе, я почувствовал, что веревка натягивается, как будто меня поднимают наверх. Вроде бы даже меня немного протащило по склону.

Божечки мои! Неужели это Толстяк пытается вытянуть меня? В моей душе появился проблеск надежды. Получается, тех, кто успел укрыться за валуном, лавиной не накрыло, и они стараются помочь мне. Я постарался, насколько это возможно, облегчить им задачу, подтягиваясь сквозь массу падающего снега. После нескольких рывков я, наконец, услышал звуки и увидел свет, которые ворвались в мой мозг, причинив боль.

Толстяк с остальными хорошо укрылись за валуном, снежная лавина скользила снаружи, как водопад, не попадая по ним. Толстяк и Лу Фэн изо всех сил тянули веревку, на конце которой болтался я. Увидев мое напуганное лицо, они закричали: "Ты как? В порядке?"

Ответить у меня не было сил, я лишь кивнул. От ударов снежной лавины у меня до сих пор звон в ушах стоял, и в голове все кружилось. Медленно и осторожно я подтягивался на веревке к ним, но лавина еще не сошла, ее мощный поток мешал мне двигаться, не позволяя даже руки согнуть в локтях. Оставалось закрепиться и ждать, пока снег полностью сойдет.

Мне казалось, что время тянулось медленно, на самом деле прошло всего лишь полминуты, когда я смог спокойно вздохнуть и осмотреться. Вокруг на склоне местами лежали комья снега, внизу клубился снежный туман после сошедшей лавины. И в этот момент мне стало по-настоящему страшно: этим туманом сейчас могло быть укрыто мое мертвое тело.

Я добрался до спасительного валуна, где все ждали меня, задержав дыхание. Толстяк ободряюще похлопал меня по плечу: "Тебе очень повезло. Лавина слабенькая, снега мало. Иначе не только ты сорвался, но и нас всех здесь похоронило бы."

Полагаю, выглядел я сейчас не очень: шапку мою унесло, уши были красными от холода. А еще я до сих пор плохо слышал окружающие звуки. Хлопнув Толстяка по плечу в ответ, я осмотрелся.

С того склона, где были мы, и с выступа над ним снег сошел почти полностью, обнажив поверхность крутого ледника. Время от времени сверху еще падали небольшие остатки снега, напоминая нам о пережитой опасности.

Поверхность ледника состоит голубоватого льда, который образуется под давлением тысячелетнего снежного покрова. Это называется глетчерный лед(7), он образуется естественным путем. В высокогорных районах глетчерным льдом покрыта практически вся поверхность гор, превращая их в ледники. По сути это переходный слой между снегом и грунтом, он редко бывает очень толстым. Сейчас вся эта голубоватая поверхность была присыпана снегом, оставшимся от лавины.

За исключением Толстяка, никто из нас до сих пор не видел настоящих ледников. Мы вообще снежные горы видели только издали, и сейчас вид обнаженного глетчерного льда вызвал некоторое недоумение: в свете заходящего солнца склон был похож на гигантский кусок самодельного мыла. Глупое сравнение, но достаточно точное.

Е Чэн, осматривая обнажившийся почти полностью ледник, пробормотал: "Лу Фэн, я бы не сказал, что ты облажался. Мы хотели очистить склон, так и получилось."

Постепенно приходя в себя, мы вспомнили, зачем все это затеяли. Хуа Хэшан, включив фонарь, просвечивал им лед, ища следы входа в гробницу. Но в толще льда не было ничего интересного. Казалось, этот ледник неправильный, слой глетчерного льда тут, похоже превышал десять метров.

Как всегда, нам помог острый глаз Толстяка. Заметив что-то, он отобрал у Хуа Хэшана фонарь.

Мы изо всех сил таращились в то место, куда светил Толстяк. Поначалу получилось различить лишь причудливые темно-синие тени в глубине. Потом они сложились в одну огромную тень, размером с половину склона. Форма этой тени напоминала гигантского младенца, свернувшегося клубочком, с неестественно большой головой.

Глава 4. Дитя Куньлуня

Заходящее солнце постепенно уходило на запад, лишь небольшая его часть все еще поднималась над облаками. В сумерках ледяная толща плохо просматривалась, очертания огромной тени внутри становились все более расплывчатыми.

Форма этого образования казалась очень странной. Словно огромный эмбрион с большой головой, весь покрытый шипами, был заморожен в ледяной глыбе.

Е Чэн, оторопело глядя на меня, сказал: "Зря мы не совершили поклонение Бодхисаттве, когда собирались сюда. Будда всегда оберегает от злых духов. Что это такое?"

Мы с Толстяком покачали в ответ головами: такое нам еще не доводилось встречать. По примерным расчетам размер этой тени во льду можно сравнить с пятиэтажным зданием. Если это гробница, то как она попала внутрь ледника? Или это древнее существо наподобие замерзшего мамонта?

Легенды говорят, что на месте Чанбайшаня сто тысяч лет назад был океан(1), а все вулканы были подводными. Можно ли предположить, что там, в льду лежит тело гигантского морского существа того времени? Хотя я рассуждаю не совсем правильно. Когда здесь образовались ледники, горы уже не были покрыты водой. И, если тут остался труп морского животного, он уже должен был стать окаменелостью.

Меня все еще потряхивало после пережитого, хотя, честно говоря, это и лавиной-то назвать нельзя. Так, снежный оползень с невысокой скоростью. Остальные тоже постепенно приходили в себя, и тень во льду возбудила в нас любопытство. Используя ледорубы, страховку и альпинистские кошки, мы спустились на поверхность ледника, продолжая осматривать размытую тень, но входа в гробницу так пока и не нашли.

Чэнь Пи уже почувствовал себя лучше. Хуа Хэшан и Е Чэн помогли ему при спуске, а мы, спустившись раньше, подстраховали снизу. Четвертый господин был недоволен чем-то. Протерев глаза, чтобы получше все рассмотреть, он присел на корточки, вгляделся в глубину ледяного покрова и пробормотал: "Эта тень... Это Дитя Куньлуня?" И покачал головой.

"Что такое "Дитя Куньлуня"?" Мы никогда не слышали о таком. И удивительно было видеть всегда невозмутимого Чэнь Пи таким взволнованным.

"Дитя Куньлуня" - странное природное явление, которое обычно встречается в районах, где сходятся истоки драконовых жил. В таких местах, как говорят, собирается энергия земли и неба. Там, в ледниках или горах, встречаются странные геологические образования, форма которых напоминает гигантский эмбрион. Происхождение их естественное. Описание этого явления встречается в древних книгах, где это называли "порождением земли". Говорят, что такие образования в течение нескольких тысяч лет словно эволюционируют, превращаясь в демонов или злых духов. Таким был Сунь Укун, царь обезьян(2), о котором рассказывается в известном "Путешествии на запад"(3)

"Я помню упоминания о "младенцах Куньлуня", - сказал Хуа Хэшан, - в записях времен династии Тан говорилось о событиях в конце Западной Хань(4). Тогда на горе Куньлунь в ледяном горном цирке нашли похожее огромное образование во льду. Хорошо просматривались даже женские черты лица, казалось, девочка была живой, просто спала. Тогда-то и появилось название "дитя Куньлуня". Позже над пупком этого образования построили Храм Младенца Куньлуня. "Дитя Куньлуня" - это естественное сокровище, появление которого сложно предсказать. И даже методы геомантии не позволяют точно просчитать его местоположение. Как правило, такие образования находят случайно. Как говорится, "такое сокровище можно встретить, но нельзя найти". Теоретически "дитя Куньлуня" можно использовать для устройства гробниц, вынимая из образования породу и получая готовое помещение. Это же идеальное место для погребения по всем канонам большого фен-шуй. Считается, что именно в гробнице на месте "дитя Куньлуня" похоронен великой Желтый император(5)"

"Жуть какая! Неужели такое может существовать? - Толстяк рассматривал тень, встав на колени. - Да нет, это "дитя Куньлуня" все-таки не живое существо."

Чэнь Пи неуверенно кивнул: "Я тоже думаю, что это нечто вроде подобия, божественной проекции, которая формируется в местах с благоприятной энергией. И название придумано всего лишь по сходству. Но дело в другом. Главная гробница должна быть именно тут, но..." - он в замешательстве посмотрел на гору Трех Снежных Святых.

Я понял его сомнения, а он продолжил свою мысль: "По нашим расчетам главная гробница должна находиться На горе Трех Святых, а здесь - всего лишь одно из групповых захоронений. Но самое идеальное место для главной гробницы именно здесь. И, если наши расчеты правильные, то какой же фен-шуй должен быть на той вершине? Если он лучше, чем "дитя Куньлуня", то получается, Небесный дворец действительно построен в воздухе?"

Чэнь Пи озадаченно вздохнул, видно, что он всерьез озадачен этим вопросом. У меня мурашки побежали по спине, когда я попытался представить большой фен-шуй горы Трех Святых, а Толстяк прямо спросил: "Как такое возможно?"

"А это невозможно, - ответил Чэнь Пи, осматривая тень со всех сторон и оглядывая окружающие горы. - Разве что Ван Цзанхай достиг такого мастерства, что мог изменять естественный фен-шуй."

"Вот только не хватало допустить, что Ван Цзанхай - сверхчеловек," - подумал я. Тут меня осенило, и я спросил: "А может быть так, что "дитя Куньлуня" является подделкой? Что его создали люди, а не природа? Такой метод часто использовали строители гробниц, правда, в основном, в символических целях. Например, форма гробницы У Цзэтянь полностью повторяет план Чанъаня(6). Слышал, что встречались гробницы в форме вагины. Так, может быть, это "дитя Куньлуня" - всего лишь копия главной гробницы?"

Для меня такая мысль была вполне естественной. Я же работаю с антиквариатом, и моя основная задача - везде подозревать подделки и отличать их от оригиналов. Можно сказать, это это профессиональное заболевание антикваров - во всем видеть вероятность подделки. А кроме того, мне уже знаком стиль Ван Цзанхая. Создать копию своего творения в толще льда в форме эмбриона - вполне в его стиле, основой которого является отсутствие страха перед смертью и стремление к бессмертию.

Но Чэнь Пи сосредоточенно осматривал окружающий пейзаж и совсем меня не слушал. Я обернулся к Молчуну. Однако понять по его лицу, что он думает, было не возможно, и, как всегда, он ни слова мне не ответил. А вот уважаемый Хуа Хэшан согласился с моими выводами. Наверно, он тоже имел опыт торговли антиквариатом и страдал такой же подозрительностью. "То, что вы сказали, вполне возможно, - заявил он. - Если присмотреться повнимательнее, то меня смущают эти "шипы" на теле "младенца". Не похоже на естественные образования, зато вполне может быть оригинальным архитектурным решением."

У меня было странное чувство. Неужели Ван Цзанхай создал гробницу в форме "младенца Куньлуня", рассчитывая, что в ней, как и в естественном образовании, сможет образоваться благоприятное стечение энергий? Если это правда, то такое просто невероятно.

"Что толку стоять тут и гадать, - заявил практичный Толстяк. - Вместо того, чтобы топтаться на месте и языками чесать, лучше придумать способ, как добраться до этого "младенца"."

"А если мы доберемся, а там только лед и ничего больше? - неуверенно спросил Е Чэн. - Что тогда?"

"Тогда оставайся тут, - похлопал его по плечу Толстяк. - А мы спустимся и перезвоним тебе."

"Даже если это природное образование, сформировавшееся за тысячи лет во льду, то все равно это чудо. Такое стоит увидеть своими глазами и вблизи," - поддержал Толстяка я.

"Какой ты робкий, - усмехнулся Хуа Хэшан, тоже хлопнув Е Чэна по спине. - Учись у этих старших братьев... Вопрос не в том, пробиваться ли туда, а как пробиваться, - он прикинул толщину льда на глаз. - если использовать только ледорубы, мы тут недели две провозимся."

Точно, лед колоть - это не песок ворошить. Кроме того, тут горы, скалы и куча снега - много факторов надо учесть, которые нам, землекопам, не знакомы.

Но Толстяк, уставившись на огромную тень под его ногами, отмахнулся от нас: "Да что с вами не так? Я, Толстяк, берусь за дело!"

Его энтузиазм меня уже не удивлял. Толстяк в любой команде изначально выполнял роль грубой силы и обычно не лез с советами. Но если уж брался за что-то, то со знанием дела. На самом деле, ума ему не занимать, это я заметил еще в подводной гробнице. Да, главной его проблемой является жадность до денег, но это же и мотивирует его к достижению цели. Он с легкостью может решить любую проблему и даже превратить опасность в мелкое препятствие. Но его нужно уговорить. Он относится к той категории людей, которые едят мягкое и не любят твердое(7), причем, лесть с ним не всегда срабатывает, проще подначить. Поэтому я ехидно спросил: "А у тебя получится?"

"Слышь, ты, - сразу обиделся и завелся он, - думаешь, если университет закончил, то все, самый крутой? Я был на Куньлуне, не один ледник видел и руками трогал. И льда там куда больше, чем тут. Так что у меня, в отличие от вас, теоретиков, опыт есть."

"Ну, тогда излагай план, - улыбнулся я, - мы все тебя внимательно слушаем."

Толстяк пробормотал что-то, видимо, ругательное, и начал объяснять. Когда он работал на Куньлуне, его проводник рассказывал об особенностях находок во льду. Это были как древние животные и люди, так и целые строения. Куньлунь - не просто горный хребет, по сути это гигантский ледник, который периодически деформируется из-за тектонических сдвигов. Именно в этих трещинах и находят замерзших животных и предметы. Но, что касается строений, то они редко замерзают целыми. Обычно до формирования ледника эти строения засыпало лавинами, которые повреждали кровлю и стены, во льду оказывались уже руины.

То, что находится под нашими ногами, явно создано людьми. И не выглядит разрушенным. Но раз это "дитя Куньлуня" во льду, значит, сначала его должно было накрыть лавиной. И тогда оно не выглядело бы таким целым и завершенным. Следовательно, эта гробница вмерзла в лед не естественным образом. Сам ледник тоже рукотворный.

Я уже начал понимать, к чему он ведет, но до остальных все еще не доходило. Паньцзы озвучил вопрос, крутившийся на языках у всех присутствующих: "И чем нам эти сведения помогут?"

"Если допустить, что эта гробница была накрыта лавиной и ледник образовался естественным путем, то он не должен быть такой толщины, за тысячу лет такой толстый слой льда не нарастет. Вот я и думаю, что ледник создан искусственно, в виде купола, который защищает гробницу. А значит, толщина льда не такая уж и большая, как кажется отсюда. Могу доказать: обратите внимание, какой этот лед прозрачный. Если бы он был толще, могли бы мы видеть образование в нем так хорошо?"

И как это мы все раньше о таком не подумали? Все смотрели на Толстяка с восхищением и одновременно чувствовали неуверенность - лед-то под нам, получается, тонкий. А сам Толстяк, все еще думая, что я недооцениваю его знания, потребовал доказать, что его выводы неправильны. Но доказывать я ничего не стал: его объяснение вполне разумно. Лед издавна используют для строительства. Еще в период Троецарствия Цао Цао(8) построил оборонительную стену изо льда и соломы. Эскимосы до сих пор иглу строят(9). Вроде бы в Дании в настоящее время существуют современные проекты ледяных архитектурных проектов. С технической стороны это даже практично, так как твердость льда не так высока, как камня или дерева.

Однако, свою оборонительную стену Цао Цао строил на равнине. Неужели возможно построить такой великолепный ледяной купол на скале? У меня были сомнения. Это же архитектура тысячелетней давности. Конечно, Ван Цзанхай намного опережал свое время, но не настолько же.

Услышав, что я согласен с ним, Толстяк горделиво тряхнул головой: "Смотрите все, какой Толстяк талантливый!"

"Господин У, - обратился ко мне Е Чэн, - вы же разбираетесь в архитектурном деле. Сможете рассчитать примерно толщину льда под нами?"

Большую часть университетской теории я давно подзабыл. Но вес льда на единицу объема все еще помнил(10). Восстановив в памяти несколько подходящих формул, я сделал нехитрые вычисления и ответил: "Если добавить к тому, что сказал Толстяк, необходимость деревянных опор, то, полагаю, толщина льда под нами не превышает десяти метров. Больше не может быть, иначе вся эта конструкция уже рухнула бы."

Десять метров! Все растерянно смотрели друг на друга, а Паньцзы пробормотал: "Черт, это многовато будет. Глетчерный лед прочнее обычного, а у нас профессионального оборудования нет. Мы с Лу Фэном тут ледорубы вбивали - руки после пары ударов немели, а на льду при этом лишь пара отметин оставалась. Чтобы пробить десять метров, нам неделя понадобится."

Глетчерный лед действительно отличается от обычного, который образуется только из воды с минеральными примесями и пузырьками при не самой низкой температуре, до сорока градусов максимум. Кроме того, обычный речной лед не сохраняется десятилетиями, а значит, не прессуется. Глетчерный лед отличается примесями: минеральных меньше, зато встречаются слои крупнодисперсных частиц., температура льда под снегом может превышать пятьдесят градусов в течение многих тысячелетий, поэтому его плотность и твердость поражают воображение. По сути это ледяной бетон.

"А взрывчатки у нас больше нет? - спросил Толстяк. - Давайте просто отойдем подальше и проделаем дырку во льду динамитом."

Нас с Хуа Хэшаном передернуло. Я ж только что чуть не погиб, а Толстяку все неймется что-нибудь взорвать: "Тебе мало того, что нам на головы свалилась куча снега? А если ты прав, и под нами ледяной купол, то взрыв расколет его целиком. Я не уверен даже в безопасности ледорубов. Ударим не в той точке, и купол треснет так же, как и от взрыва."

Толстяк испытывал отвращение к теоретической науке: "Вы, книжные черви, не умеете лопату в руках держать. Ледорубом нельзя? И чем копать? Ложкой? Забудь все, чему тебя в университете учили, перестань паниковать и не делай из мухи слона."

Я сказал, что беспокоюсь не больше, чем все остальные. Но факт остается фактом. Если кому-то не вериться - можно поэкспериментировать.

Вот так всегда: решили одну проблему, сразу появилась другая. Все замолчали, обдумывая, как бы справиться со льдом. Пока мы в нерешительности топтались на месте, подошел Молчун, держа в руках походную печь, на которой Шуньцзы чай нам готовил, поставил ее на лед, который тут же зашипел и стал таять. "Может, так получится? - спросил он.

Увидев это, я в сердцах обозвал себя ослом, которому мозги отморозило. Почему я сразу не подумал об огне? Ведь плотность льда напрямую зависит от температуры: чем больше нагрев, тем ниже плотность, лед становится хрупким, и раскалывается, но трещин не дает. Мы может постепенно нагревать лед и разбивать его. И так пока не доберемся до самого конца.

Но это все - теория. Как получится на практике - неизвестно. Не долго думая, мы попробовали способ, предложенный Молчуном. Получалось все так, как я и предполагал: лед подтаивал и откалывался кусками, не образуя сеть трещин. Только из-за слишком низкой температуры воздуха работа продвигалась очень медленно. Мы откалывали лед по очереди, но лишь спустя три часа, когда совсем стемнело, смогли продолбить скважину шириной полтора метра и в глубину метров семь-восемь. На дне лед был уже совсем прозрачным и чистым. Стало понятно, что версия Толстяка частично верна - этот ледяной купол сделан руками человека.

Толстяк обвязался веревкой и, упираясь ногами в стенки прорубленной скважины, спустился вниз. Там он подтопил лед на дне и стал осторожно разбивать. На дне образовался глубокий раскол, проходящий насквозь, и мы все почувствовали, как воздух снаружи втягивается внутрь, словно там был вакуум. Казалось, что подул сильный ветер, а вокруг слегка похолодало. Толстяк еще раз ударил по льду на дне, треснувший кусок упал вниз, в пустоту! Все разом почувствовали облегчение, а сам Толстяк самодовольно воскликнул: "Я угадал! Это был купол!"

Мы вытащили его наверх, собрались возле скважины и попробовали осветить пространство внутри. Там все казалось каким-то серым, этот ледяной купол был подобен огромной чашке, которую перевернули вверх дном и поставили на скалу. Многочисленные деревянные балки торчали из скалы, пересекались, образуя прочную стропильную систему, которая поддерживала купол. Именно эти балки и были тем, что снаружи казалось нам шипами на теле "младенца".

Ледяная скважина, проходящая сквозь купол, вела в темную бездну. Точнее, это была не бездна, а огромная пещера в форме эмбриона, высотой метров сто, уходящая вглубь склона.

Глава 5. Гробница в пещере "Дитя Куньлуня"

Мы не разговаривали, но действовали настолько слажено, словно мысли друг друга читали: собрали снаряжение, потушили и остудили походную печь, сложили все инструменты. Все это делали быстро, и скоро вокруг выбитой во льду скважины не осталось следов нашего пребывания. Такие слаженные действие естественны, когда у людей есть объединяющая их цель и заинтересованность в ее достижении. Но присутствовал еще и элемент соревнования. Никто из нас до сих пор не бывал в подобной гробнице. Сам процесс проникновения в захоронение был всем знаком, но каждый из нас хотел оказаться первым.

Но, собрав все, мы оказались в нелепом положении: никто не знал, как спуститься. Мы обсудили и предусмотрели все, что касалось вскрытия ледяного купола, мы представляли, что под ним. Но никто из нас не продумал главных, технических нюансов. Мы так и стояли вокруг скважины и в недоумении смотрели друг на друга.

Я попытался проанализировать ситуацию. Скважина вела в пропасть, до пещеры в форме эмбриона было около ста метров вниз по прямой. Но пещера находилась не прямо под нами, а сбоку в скале, на расстоянии двадцати метров. Мы еще можем спуститься вниз, используя веревки, но как преодолеть эти двадцать метров в сторону? Это возможно, только если раскачиваться на веревке, как на качелях.

Чэнь Пи все то время, пока мы собирались, сидел позади нас неподвижно, и сейчас с усмешкой наблюдал, как мы застыли в замешательстве: "Вот же кучка бестолковых ослов." Он встал и сделал нам знак отойти.

Я тоже усмехнулся: старик в своем репертуаре. До сегодняшнего дня мы считали его главным в нашей команде. Но сегодня всеми нашими действиями руководил Толстяк, и Чэнь Пи почувствовал себя неуверенно. Он видел, что никто из нас не может предложить решение проблемы, но у него такого решения тоже не было. Зато был подходящий момент восстановить свое лидерское положение по-простому - по-хамски. Такое поведение свойственно многим пожилым людям, которые все еще хотят занимать лидерскую позицию, но уже не имеют такой возможности.

Однако, мы расступились, пропуская его к скважине. Хуа Хэшан единственный из нас, кто не заметил или не хотел замечать уничижительного сарказма Чэнь Пи: "Четвертый господин, эта мелюзга лишилась разума от счастья. Они никогда не видели такой большой и странной гробницы. Вы же говорили, что это гробница... я не ошибся?"

Чэнь Пи, поддерживаемый Е Чэном, присел на корточки и заглянул вглубь скважины. "Ничего там странного и необычного нет. Требуется только внимательность и осторожность. Надо выбрать того, кто сможет перебраться по деревянным стропилам к скале вдоль ледяного купола. А оттуда уже можно будет спуститься на широкий карниз, нависающий над входом в гробницу."

Мы осмотрели стропильную систему. Деревянные балки были покрыты тонкой коркой льда и в длину составляли около ста метров. Понятное дело, состояла такая балка не из одного цельного бревна. Скорее всего, это был несколько бревен, соединенные последовательно с помощью клиньев, нагелей или деревянных врезанных пластин(1). Такая конструкция достаточно прочная для статичного давления сверху. Но я не уверен, что она выдержит динамичное давление человека, двигающегося под ней. Если не выдержит - все кончено. Достаточно сломать лишь одну балку, она потянет за собой другие, а следом рухнет и весь ледяной купол. Идея Чэнь Пи очень рискованная. И только Паньцзы подходит для такого задания: и вес небольшой, и навыки отличные. Хотел он или нет идти первым, но выбора у него не было.

Мы помогли закрепить веревку на грудной обвязке-бабочке(2), подобрали самое легкое снаряжение. Паньцзы выглядел несколько взволнованным. Чэнь Пи поделился с ним рисовым вином из своей фляги, чтобы успокоить, и сказал: "Голову не теряй, мы еще далеко от цели. Спустись ко входу в гробницу и расскажи нам, что там увидишь."

Паньцзы кивнул, глубоко вздохнул и осторожно полез в ледяную скважину. Используя "летающего тигра"(3), закрепился на деревянной балке, перевернулся, как спецназовец, обхватив ее руками и ногами и начал двигаться к скале.

Как только он повис на стропилах, ледяная корка, покрывавшая их, неприятно затрещала. Все мы задержали дыхание, Паньцзы побледнел, ожидая, что стропила не выдержат его веса. Но к счастью, минут через пять треск прекратился. Видимо, трещал только лед, сами деревянные балки хорошо держали вес человека.

Кажется, мы слишком много себе напридумывали. Несколько сотен лет эта стропильная система выдерживала огромный вес ледяного купола, увеличивающийся с каждым годом. В сравнении с ним мы, как маленькие муравьи, проблем быть не должно. Переведя дух, мы в напряжении следили за действиями Паньцзы. Он двигался очень осторожно и плавно, словно танцевал под ледяным куполом медленный танец паука. Каждое его движение отдавалось в моей груди гулким ударом сердца. С большим трудом он, наконец, добрался до скалы, где заканчивался купол. Внизу, в ста метрах от него, находился вход в пещеру.

Света наших фонарей ему было недостаточно, чтобы рассмотреть вход. Паньцзы использовал люминесцентные палочки, бросив вниз одну за другой. Большая часть их пропала в темноте пропасти, сверкнув, словно метеоры, но несколько с легким стуком упали на карниз над входом и остались лежать там. От удара свет палочек стал ярче. Стало видно, что карниз покрыт старой черепицей.

Паньцзы сбросил вниз веревку, стараясь попасть ее концом на черепичный карниз, а затем быстро соскользнул вниз. Увидев, с какой скоростью он спускается, я задержал дыхание, чувствуя, как замерло сердце. Но потом увидел, что Паньцзы жестами показывал: все в порядке, спуск относительно безопасен.

Мы снова заволновались, но уже не из-за Паньцзы. Теперь предстояло спускаться нам самим. Следующим пошел Хуа Хэшан, а за ним по очереди остальные без особых проблем добрались до черепичного карниза.

Акробатические трюки под ледяным куполом на трещащих стропилах, спуск с высоты в сто метров по веревке - это совсем не детские игры. Оказавшись внизу, я едва смог устоять на дрожащих ногах. Паньцзы поддержал меня, опасаясь, что я упаду вниз, так как черепица была немного скользкой. А я все еще не мог забыть те ощущения, которые испытывал наверху, цепляясь за обледеневшие брусы, и мне стало нехорошо, а ноги начали подгибаться.

Теперь, включив все семь фонарей, мы обнаружили, что уклон ледяного купола составляет примерно тридцать градусов относительно почти вертикальной скалы. Пещера была очень глубокой, сама гробница была построена внутри горы, там было так темно, что ничего не разглядеть. Если предположить, что высота гробницы такая же, как и горы, то получается, широкий карниз, на котором мы стояли, был продолжением крыши главного зала. Он был украшен головами фениксов и драконов, обращенных наружу, и выложен желтой черепицей в форме совы(4), а деревянные части выкрашены в красный цвет. Вероятно, гробница на самом деле имела отношение к усопшему императору(5).Скорчившись на покатом карнизе, я чувствовал себя Стивеном Чоу(6) на одной из крыш Запретного города(7)

Толстяк попытался поднять пару черепиц, чтобы оценить конструкцию крыши, но обнаружил, что плитки намертво примерзли к деревянным балкам. Даже сломать или разбить черепицу не получалось, и он сдался. Спустив вниз веревку и держась за голову дракона, мы осторожно один за другим спустились к крыльцу у входа в гробницу, которое больше походило на алтарь. Пол этого алтаря был вымощен плитами из сланца(8). Многолетний холод сделал этот камень хрупким, при каждом шаге он скрипел так, словно вот-вот треснет. Вероятно, здесь во времена строительства гробницы заканчивался подвесной мост, ведущий от подножья горы к месту строительства. Затем этот мост уничтожили и теперь сразу после крыльца начиналась темная и глубокая пропасть. Слева и справа от входа стояли ряды бронзовых треножников, заполненных ледяной крошкой, под которой виднелись следы пепла и сажи.

Бронзовые предметы и архитектурный декор имели явные черты ханьской эпохи. Похоже, Ван Цзанхай не смог, получив задание от императора Восточного Ся, забыть свои собственные национальные корни. Или же, понимая, что Восточное Ся - государство небогатое, использовал награбленное у ханьцев на границе.

На другой стороне от края пропасти были ворота из белого нефрита, перед которыми возвышалась каменная стела, на которой не было ни одного иероглифа(9). Ворота были огромными, высотой в три человеческих роста, а ширина позволила бы пройти внутрь колонне по два человека. Створки ворот были украшены резьбой, изображавшей сказочных птиц, танцующих среди облаков. Фронтон(10) над воротами был сделан в виде головы тигра. Щели, запорные механизмы и петли были залиты водой, которая уже давно превратилась в лед, потому створки ворот были закрыты наглухо.

Я стоял здесь, внизу, и, глядя на ледяной купол, нависающий сверху, сквозь который проникал слабый свет взошедшей луны, испытывал странное чувство, словно вокруг все заволокло туманом, перенесшим меня во времени. Это чувство погружения в старину трудно передать словами.

Хуа Хэшан пожелал сделать несколько снимков, а мы воспользовались возможностью перевести дух и осмотреться. Е Чэн, пройдясь туда-сюда, заглянул через край пропасти и взволнованно сказал: "Никак не пойму, зачем этому императору Ваньну строить гробницу у черта на куличиках, где даже птицы погадить не залетают? Не проще ли было сделать это где-то на равнине? И быстрее получилось бы, и строителям проще, разве не так?"

"Мышление императоров отличается от мышления обычных людей, - ответил я. - Возможно, это имеет какое-то религиозное значение. Например, оказаться после смерти ближе к небу, к богам. В Тибете множество храмов построены в таких местах, что живым до них сложно добираться. Зачем так близко подбираться к небу, нам, простым людям, не понять."

Толстяк же, покачав головой, выразил несогласие: "Чует мое сердце, что все гораздо проще. Он не хотел, чтобы сюда кто-то добрался. А значит, в этой гробнице есть что-то хорошее, ценное, что сам старик Ваньну считал сокровищем и не собирался с этим расставаться даже после смерти. И мы должны это сокровище найти." Словно следуя его словам, Лу Фэн достал лом, и они оба принялись взламывать промерзшие ворота.

Толстяк забавный, но очень практичный человек. Думаю, если бы он был императором, его гробницу никто и никогда бы не нашел.

Как оказалось, ни с этой, ни с другой стороны ворот не было каменного водостока, потому и образовался лед, заклинивший дверь. Под ломом этот лед треснул и осыпался, застрявшие остатки мы попытались выбить долотом. Только после этого створки немного приоткрылись, а из образовавшейся щели в нашу сторону полетела черная пыль. На всякий случай все отошли подальше в сторону. Хуа Хэшан принюхался и сказал, что все в порядке, это всего лишь старая влагостойкая краска, от времени и холода превратившаяся в мелкий ледяной порошок.

Мы, как могли, расширили щель между створками двери, но ненамного, словно петли поржавели. Я попробовал осветить помещение внутри, но казалось, что темнота там поглощала свет.

Е Чэн не мог дождаться, чтобы войти внутрь, однако Толстяк остановил его, повернулся и спросил Молчуна: "Брат, сначала ты взгляни. Вдруг там какие хитрые механизмы спрятаны?"

Молчун коснулся двери, осмотрел ее со всех сторон. Ощупав каждую щелочку и выемку, он, наконец, покачал головой и сказал, что не уверен ни в чем: "Идите за мной, делайте то, что я. И не разговаривайте."

Если Молчун сказал делать, как он, значит, так и надо делать. Для нас с Толстяком его слово давно стало законом, мы молча энергично кивнули и последовали за ним. Другие же постарались вооружиться.

Боком проскользнув в небольшую дверную щель, Молчун переступил порог высотой до колена и вошел первым. В тот момент, когда мы повторили все его действия, у меня возникло очень странное чувство. Внезапно я подумал, что за тысячу лет мы первые, кто переступил этот порог. Интересно, что творилось тут в течение тысячи лет, в отсутствие живых людей.

Глава 6. Главный зал гробницы

Главный зал(1) - основная часть гробницы, самая большая по размеру. Первое, что мы увидели, попав сюда - это большие пятиметровые(2) каменные колонны по обе стороны от каменной дорожки(3), проложенной строго по центру зала. Я вспомнил теневые картины в подводной гробнице: там было изображение, как всю эту тяжесть понимали наверх с помощью хитро устроенных лебедок по отвесной скале. Тогда я посчитал такую технологию невозможной.

В темноте между колоннами стояли массивные черные светильники-статуи(4), а за ними было темно, хоть глаз выколи. Не знаю, почему, но свет не проникал в ту тьму, что сгустилась за колоннами. Казалось, что там нет никаких погребальных предметов, вообще ничего нет, только черная пустота.

Толстяк зажег запал, которым попытался разжечь светильники, но я остановил его. Это гробница построена тысячу лет назад и до сих пор находится в идеальном состоянии, скорее всего, по причине низких температур. Если сейчас тут запалить огонь, температура повысится, начнут таять образовавшиеся на стенах и крыше кристаллы льда, что может привести к повреждению насквозь промерзших архитектурных конструкций, а затем к обрушению.

Мы можем полагаться только на фонари, они не изменят температуру воздуха внутри гробницы, потому безопасны. Мои спутники хранили молчание, словно опасались разбудить нечто, тысячу лет обитавшее в этой гробнице. Тишина вокруг была пугающей и прерывали ее лишь звуки наших шагов и тяжелое дыхание.

Е Чэн единственный из нас, кто меньше всего был знаком с миром древних гробниц, для него эта гнетущая атмосфера была слишком непривычной. Сделав несколько шагов, он запнулся и сказал: "Здесь тихо и холодно, как в аду(5). И чем меньше я говорю, тем страшнее мне становится. Давайте хоть о чем-нибудь поговорим. Ведь тут можно разговаривать?"

Но потрепаться ему не дали: Молчун сделал резкий жест, приказывая молчать. А Толстяк прошептал: "Ты думать не пытался? Мы тут не на прогулке. А младший брат слушает ловушки. Ты своими разговорами не дашь ему услышать, когда сработает механизм, и тогда испугаться ты уже не успеешь."

Услышав о скрытых ловушках, Е Чэн испуганно прикрыл рот, растерянно оглядываясь по сторонам. Видимо, ожидал, что сейчас из темноты вылетит какое-нибудь скрытое оружие и убьет его.

"Не надо так нервничать, - успокоил его Хуа Хэшан. - Этот зал похож на храм. Скорее всего, во времена Восточного Ся сюда приходили поклониться предкам, возможно, даже совершали жертвоприношения. В этом случае ловушек тут, скорее всего, не будет. Да и если есть, столько лет прошло, механизмы могут не сработать."

"Чушь не городи! - Толстяк уже собрался вступить в перепалку с Хуа Хэшаном, но я остановил его, толкнув в бок и напомнив, что Молчун просил не разговаривать.

С одной стороны Хуа Хэшан ошибался: толстый ледяной купол, запечатавший вход в гробницу, сожженный подвесной мост - сюда явно никто после окончания строительства не ходил поклоняться предкам. Странно, что такой опытный расхититель об этом не подумал. Но с другой стороны, его ошибочное мнение сейчас было вполне уместно, чтобы новички, вроде Е Чэна, не паниковали сильно.

Осторожно продвигаясь вперед, минут через пять мы добрались до середина главного зала. Перед нами из темноты показался нефритовый пьедестал, окруженный огромными статуями птиц с человеческими лицами. На пьедестале возвышалась громадная статуя, но это точно был не человек и не человекоподобное существо. Там возвышалось странное, ни на что не похожее изваяние, что-то вроде перекрученного столба, покрытого лишайником.

"И что это за неведомая фигня? - спросил Толстяк, обращаясь к Хуа Хэшану. - Разве в главном зале не положено ставить статую хозяина гробницы или, на крайний случай, божества? Может, это какой-то символ добродетели хозяина гробницы? Но это... разве это не похоже на огромную саранчу?"

"Это может быть одно из воплощений "Бессмертного Неба"(6), как его видели жители Восточного Ся, - сказал Хуа Хэшан, - их главный бог."

"Да где там бога разглядеть? - пробормотал Толстяк. - Чем это изваяние отличается от колотушки для белья(7)?"

Я снова пнул Толстяка, чтобы прекратить его богохульства. В конце концов мы сейчас на территории этого бога, как можно нести всякую чушь и не бояться божественного возмездия?

Но эта странная черная статуя больше была похожа на тотем, а не на изображение божества. Я плохо разбираюсь в шаманизме(8), но знаю, что изображений у божественного небесного начала не было. В широком смысле это вездесущая и бесконечная сила, философская категория. Мне так кажется, что Хуа Хэшан сравнил это изваяние с "Бессмертным Небом", чтобы приколоться над Толстяком или скрыть собственную некомпетентность.

Атмосфера здесь была необъяснимо гнетущей и напряженной. За исключением Чэнь Пи и Молчуна, которые продолжали идти с каменными ничего не выражающими лицами, остальные сильно нервничали, возможно, потому Хуа Хэшан и нес такой бред.

Но если это не святыня или изображение божества, тогда это статуя хозяина гробницы? Неужели Толстяк прав, и правители Восточной Ся были похожи на это? Невозможно! Даже в бреду такая форма не покажется человеком. Это больше похоже на злого духа, которому поклонялись гаитяне-фетишисты(9). Я однажды такое видел на выставке в Шанхае: боги в таких культах могут быть похожи на обычные столбы, рисовые шарики или примитивных моллюсков.

И тут я вспомнил запись, которая спрятана в бронзовой рыбке: "Император Восточного Ся - монстр из-под земли." Это же не могло быть шуткой? Нет, невозможно, монстром назвать могут только что-то злое. Не верю я, что народ Восточного Ся поклонялся какому-то столбу, олицетворявшему зло, пришедшее из ада.

Неплохо было бы прочитать, что написано на двух других рыбках. Но мечтать не вредно, я понятия не имею, когда у меня будет возможность рассмотреть их в одиночестве, без посторонних глаз.

Пока я размышлял об этом, нас позвал Паньцзы: "Смотрите сюда."

Когда мы обернулись к нему, он уже успел забраться на одну из бронзовых статуй, что стояли вокруг пьедестала, и осторожно что-то доставал изо рта человекоподобной птицы. Вот же возмутитель спокойствия. Я обеспокоенно сказал: "Осторожнее, вдруг это часть какого-то механизма."

Паньцзы лишь кивнул в ответ, продолжая осторожно вытаскивать то, что лежало во рту статуи. Это оказалась позолоченная фигурка обезьянки с синей клыкастой мордой, украшенная причудливыми узорами, которые покрывали ее тело, словно татуировки. Эти узоры делали обезьянку похожей не на животное, а на какого-то злобного духа.

Такого нам видеть еще не доводилось. Паньцзы спрыгнул, держа фигурку на вытянутых руках, мы собрались вокруг, рассматривая ее. Я смог только определить, что обезьянка была отлита из бронзы, но больше ничего сказать не мог.

Уникальные, ни на что не похожие погребальные предметы - вполне нормальное явление для археологии. С одной стороны, существуют вполне конкретные погребальные традиции и ритуалы, которые обязательны для исполнения. Но с другой стороны, есть еще и личное мнение хозяина гробницы. Грубо говоря: моя могила, что хочу, то туда и кладу. И, наряду с традиционными предметами и погребальной утварью, могут попадаться необычные реликвии. Если первые, традиционные, давно изучены и систематизированы, то последние уникальны и неповторимы. Многие из таких уникальных реликвий часто встречаются в единственном числе. И самое главное: сложно понять, как и зачем они оказались в гробнице, этого не знает никто, кроме хозяина гробницы или ее строителя.

Хуа Хэшан осмотрел остальные статуи, и нашел в них такие же фигурки. Он предположил, что центральное изваяние в виде странного столба было главным, верховным богом, а окружающие его человекоподобные птицы - что-то вроде хранителей или слуг. Возможно, это какая-то разновидность распространенной религии, которая сформировалась у малого народа, не имевшего обширных контактов с соседями. Мы даже не можем точно определить национальную и хронологическую принадлежность этой гробницы, чтобы понять, о какой религии или культе может идти речь. Однако, точно можем отнести гробницу к железному веку, потому странно, что тут в таком количестве присутствует бронза.

Я оглядел столб в центре, но ничего примечательного не нашел, и мы двинулись дальше, оставляя за спиной сгущающуюся тьму, не ведая, что нас ждет в такой же темноте впереди.

Меня удивляло еще и то, что обычно в главных залах должны присутствовать жертвенники, множество светильников с негаснущим огнем, сокровищницы, алтари, большое количество божественной символики. Тут же не было ничего подобного. Хотя такая лаконичность вполне возможна: Восточное Ся - государство автономное, расположенное в глухих лесах Чанбайшаня, не имевшее обширных контактов с окружающими народами. О том, чем они жили и во что верили, известно мало. Может быть, такая лаконичность была свойственна чжурчжэням.

Толстяк явно чувствовал себя не в своей тарелке и злился. Его целью всегда было потрогать и засунуть реликвию в карман. Сейчас он обошел огромный зал и ничего не нашел, как в таком случае не опечалиться и не разозлиться. Ведь тут нет таких предметов, которые можно вынести и продать. Топая следом за нами, он спросил, нельзя ли осмотреть то, что скрывалось в темноте за колоннами и светильниками вдоль каменной дорожки. Но Молчун махнул рукой, давая понять, что нельзя. Чтобы объяснить свой отказ, он зажег люминесцентную палочку и бросил между колонной и светильником. Палочка, описав светящуюся дугу, внезапно исчезла, словно спичка, которую бросили в воду.

Толстяк прикусил язык, шепотом спросив: "Что это было?"

Но Молчун лишь головой покачал в ответ, показывая, что не знает. А я пояснил: "Видно же, что зал не такой большой. Стены, должно быть, покрыты краской, которая поглощает свет. Но одному идти в темноту не стоит: либо наткнешься на что-нибудь, либо заблудишься и не сможешь вернуться. Не надо действовать опрометчиво"

"Тогда я обвяжусь веревкой, и вы меня подстрахуете, - сказал Толстяк. - Если что-нибудь найду, так и быть, с вами поделюсь. Десять процентов сойдет?"

Больше всего меня раздражает жадность Толстяка, появляющаяся в самый неподходящий момент: "Если тебе так неймется, то подожди, пока мы уйдем, и развлекайся на здоровье. А сейчас будь добр, не мешайся."

"Действительно, куда ты, рукин сын, торопишься? - поддержал меня Паньцзы. - Ты знаешь, что там, в темноте? Ну, привяжем мы тебя веревкой, а потом вытянем только твою ляжку назад. Как думаешь, нам потом надо будет искать все остальное или так оставить? Посмотри, как слажено и профессионально работает команда господина Чэня. Сейчас главное - безопасность, так что остынь и не позорь нас и третьего господина."

Толстяк вздохнул и разочарованно сказал: "Ладно, раз вы в большинстве, я не могу настаивать на своем. Придется мне, Толстяку, подчиниться вашим приказам. Я определенно не могу оставить свою команду, пока не выяснится ситуация с противником."

"Когда ситуация выяснится, тебе тоже не позволено оставлять команду, - рассердился я. - Ты же, как птица-мозгоклюй, как только попадаешь в гробницу, сразу начинаешь выносить мозг поисками сокровищ, золотых рыбок, нефти и черта лысого. Сколько ты еще ерундой страдать будешь?"

Толстяк поднял руки, показывая, что сдается, а на его лице появилась улыбка хиппи, обожающего весь мир. Но я-то знал его характер. Толстяку бесполезно что-то доказывать, просить и приказывать, он все равно поступит по-своему. Остается лишь следить за ним, чтобы он никуда не вляпался.

Пройдя немного вперед, мы увидели в конце главного зала белые нефритовые ворота, створки которых были сделаны из четырех соединенных попарно плит. По обе стороны дверного проема были вырезаны стоногие драконы, покрытые яркой краской, на фронтоне - сюжетная резьба, изображающая какой-то танец, а створки украшены барельефами в виде мальчиков-стражей. Эти ворота, как и первые, тоже не были заперты, но точно также их заклинило льдом. Открыв эти ворота, мы обнаружили за ними коридор, ведущий к аспиде, и там тоже было темно.

Увидев двух драконов, Толстяк словно очнулся, его глаза загорелись: "Я видел такое на аукционе. Эти свернувшиеся драконы покрыты стеклянной глазурью(10). Эта дверь вся целиком была продана тогда за двести миллионов гонконгских долларов(11). Хм... а эта дверь не выглядит тяжелой..."

Я помнил, что Толстяку свойственно преувеличивать, и постарался охладить его пыл: "Ты забыл, как на аукционах умеют цену накрутить? Да, иногда случаются сделки миллионов на двадцать, но в среднем аукционные сделки не превышают четырехсот тысяч долларов."

"Не может быть! - возмутился Толстяк. - Накрутили с четырехсот тысяч до двухсот миллионов? Возмутительно!"

А я подумал, что рыбки в моем кармане вполне могут стоит те самые двадцать миллионов только кто ж их за такую цену купит? Сейчас аукционы не так популярны, в ближайшие три года заработать на таком виде продаж не получится. Если бы мне попался такой же дурак, который дверь за двести лямов купил, я бы всю оставшуюся жизнь занимался только тем, что размышлял, куда бы эти деньги потратить.

Мой прагматизм умерил полет фантазии Толстяка, он совсем сник, но мы не обращали внимание на перепады его настроения и пошли по коридору к аспиде.

Обычно именно там находится вход в подземные части гробницы, перед которым устанавливается ложный саркофаг со свечой долголетия, что горит годами. Там же оставляют тела жертв или статуи, которые их заменяют. Полагая, что в этой маленькой приграничной стране, которая находилась в состоянии перманентной войны, не будет слишком много погребальной ценной утвари, мы направились прямо ко входу в подземную гробницу, осматриваясь по пути.

Потолок коридора и стены по обе стороны были расписаны фресками, покрытыми тонким слоем льда, из-за которого цвета казались сероватыми. После изучения двухслойной фрески в лавовой пещере я понял, что именно в них можно найти важную информацию, поэтому осветил рисунки фонарем. И по моей спине пробежал холодок. Почти на всех картинах были изображены стоногие драконы: лежащие на облаках, свернувшиеся на земле , летающие - они заполняли все пространство расписанных стен. Вся роспись представляла собой ряд последовательных сюжетов, в некоторых из них множество солдат в меховых одеяниях почтительно склонялись перед стоногим драконом, летающим в небе. На потолке также были изображены переплетенные стоногие драконы, словно они дрались или совокуплялись.

В каждом сюжете стоногий дракон был центральным персонажем, а окружающие его люди изображались маленькими. Очевидно, что народ Восточного Ся поклонялся своей драконьей многоножке больше, чем ханьцы обычному дракону.

Е Чэн достал фотоаппарат и заснял все фрески. Такие снимки могут существенно увеличить цену тех предметов, которые мы отсюда вынесем, ведь об истории Восточного Ся известно мало. Сами по себе эти фотографии будут очень ценными.

"Как вы думаете кто может быть похоронен в этой гробнице? - спросил Е Чэн. - Жена Ваньну? Близкий императору аристократ? И зачем тут такие фрески?"

У меня не было ответа на его вопрос, эти фрески вызывали во мне странные чувства.

В погребальных традициях существует два типа гробниц. В одних хоронят детей и родственников, в других упокоены слуги, чиновники, аристократы или соратники, те, к кому хозяин гробницы был благосклонен. В гробницах родственников сюжеты фресок были биографическими, а для близких людей рисовались сцены политического и исторического содержания, связанные с деятельностью усопшего: судопроизводство, советы министров, строительство дорог и городов, сражения и многое другое. Изображения драконов встречались лишь в гробницах императоров, и то не в таком количестве и не в сценах поклонения им. К тому же на этих фресках нет портрета хозяина гробницы. Это как-то... неправильно. Даже если дракон для этого народа был великим божеством, должен быть выделен лидер, который ему поклоняется. Если это гробница Ваньну, то он и должен быть изображен на фресках и выделяться среди остальных людей одеждами и размером. Но там все одинаковые, и одеты, как рабы или солдаты. Императора там нет.

Это просто невозможно для императорской гробницы, потому что нарушает три устоя и пять постоянств(12)

"А может быть, тут фрески тоже двуслойные?"- внезапно спросил Толстяк.

Я провел пальцами по ближайшей стене. Местами роспись заметно отслаивалась, и не было похоже, что под фреской есть другая роспись. Покачав головой, я ответил: "Нет." С рисунками в лавовой пещере связана какая-то мутная история, потому там и два слоя. Здесь же просто ритуальные фрески, тут нет смысла что-то прятать.

Думая об этом, я прошел вперед метров двести. Рисунки на стенах закончились возле выхода из аспиды. Дверь там отсутствовала, зато в центре стоял бронзовый светильник на массивных ножках, размером в половину человеческого роста и странной формы. Он весь был покрыт ледяной коркой, от чего казался темнее, чем положено бронзе.

Покинув коридор, мы зашли в аспиду. Толстяк сломал пару люминесцентных палочек и огляделся. Планировка аспиды была такая же, как и в главном зале, только размеры меньше. По крайней мере, стены не скрывала непроглядная темень. И эти стены тоже были сплошь покрыты фресками, посвященным стоногим драконам. В росписях преобладал ярко-красный цвет, но под ледяной коркой он казался блеклым и серым.

Апсида была пуста, погребальных предметов не было, искать не было необходимости, все было ясно с первого взгляда. Посередине стояли три черных каменных постамента, украшенные рельефной резьбой в виде свернувшихся драконов, а на них - деревянные подставки, покрытые ледяной коркой, под которой был виден резной орнамент в виде облаков. Дерево померзло насквозь и уже потрескалось.

Такие постаменты устанавливаются непосредственно перед усыпальницей, сюда ставят гроб на короткое время, для прощания перед окончательным погребением. Судя по тому, что постамента три, одновременно хоронили не только хозяина гробницы, но и двух его близких, например, жену и ребенка. Возможно, умерли одновременно, но не исключено и ритуальное жертвоприношение. Последнее - очень печально. Быть похороненным только потому, что умер твой близкий - жестоко. Но в те времена такие обряды встречались довольно часто.

За этими тремя постаментами над землей возвышалось надгробие с изображением двух странных птиц с человеческими лицами, между которыми красовался двойной символ тайцзы-багуа(13). Вход в подземную часть гробницы должен находиться под этой каменной плитой.

Больше ничего в аспиде не было. И это странно - слишком уж все аскетично.

Толстяк огляделся и сказал: "Чего ж Ваньну такой скупой оказался. Или все деньги потратил на постройку гробницы, а на мебель и утварь не хватило? Вот как он мог так? Он же император, для него должно быть все самое лучшее."

"Ерунду не говори, - возразил ему Хуа Хэшан. - Погребальная утварь никогда не стоила соразмерно строительству. Более того, это же аналог жертвоприношения. Для отсутствия погребальных предметов должна быть серьезная причина."

Я тоже не думаю, что тут все просто. Неправильная эта аспида. Понятное дело, что такое бедное государство, как Восточное Ся, не будет оставлять в гробницах золото и серебро. Но тут даже бронзы нет.

Я обошел помещение, ничего значимого и серьезного не нашел и вернулся к надгробию, которое уже пытался поднять Толстяк, но, кажется, безуспешно. Молчун внимательно осматривал каменные плиты вокруг надгробия, чтобы обнаружить возможные ловушки, вроде ядов в песке или воде. Убедившись, что ловушек нет, он жестом разрешил поднять надгробие. Лу Фэн положил Шуньцзы на один из постаментов и вместе Хуа Хэшаном и Е Чэном попытался сдвинуть надгробие. Но даже совместных сил не хватало: каменная плита скрипнула и лишь немного отодвинулась в сторону. Мы изо всех сил толкали камень, медленно, но верно сдвигая его.

Заглянув под надгробие, мы застыли в удивлении: входа там не было, все те же синие каменные кирпичи, которыми был выложен пол в аспиде. Лишь еле заметный вдавленный на пару сантиметров в глубину след от надгробия.

"Что такое? - удивился Паньцзы. - Это не настоящее надгробие? Украшение? Обманка?"

"Невозможно. Нет других способов погребения. С таким в древности не играли даже ради сохранности гробницы. Вход определенно должен быть здесь, - ответил Хуа Хэшан.

"Может быть, он спрятан под плитами пола?" - предположил Е Чэн.

Я нахмурился. Швы между синим кирпичом на полу не были залиты железом. Это, конечно, давало нам возможность их поднять. Но я не мог понять, почему это меня вдруг взволновало. Казалось, у нас проблемы, но почему я так решил?

"Ломаем! - уверенно скомандовал Толстяк. - Тут, кроме нас, никого нет, можем хоть по кирпичику все разнести."

Е Чэн сразу согласился. На самом деле, я тоже был с ним согласен. Сейчас не имело смысла строить из себя законопослушного гражданина, ведь мы именно грабежом и занимаемся. Это в подводной гробнице и Циньлине я опасался патрулей, а тут на тысячу километров ни одного патруля, нам нечего опасаться. Тем более, что адреналин уже из ушей выплескивался. Раскопки и взлом подземной части гробницы - это всегда острое чувство азарта.

Молчун присел на корточки, зажал синий кирпич своими странными длинными пальцами, потянул на себя и резко выдернул его из кладки. Е Чэн и Хуа Хэшан так и застыли с открытыми ртами, глядя на него, словно на чудо дивное. Толстяк гордо оглядел всех, на его лице прямо написано было, сколь крут наш младший брат. Но Молчун даже не заметил ажиотажа, который создал своим привычным действием.

Когда есть брешь, с остальным справиться легко. Мы всем скопом принялись разбирать и выбивать кирпичи. Но сама кладка мне казалось странной: швы почти не заделаны, кирпичи уложены в шахматном порядке, словно строители предполагали, что эту кладку будут ломать, и решили поменьше проблем создавать. Нехорошее предчувствие становилось все сильнее. Обычно вход в подземную часть гробницы защищен лучше всего. Сунь Дяньин(14) не смог бы взломать гробницу императрицы Цыси без взрывчатки, каменная печать и кладка там были очень прочными. Здесь же синие кирпичи уложены как попало. Нет ли под ними чего-то странного?

Однако Молчун ни о чем опасном не предупреждал. Обычно, если есть опасность или ловушка, он сразу узнает, словно кожей чувствует. Но раз он молчит, я тоже не решусь озвучить свои сомнения.

Минуты за четыре мы разобрали кладку настолько, что получилось довольно большая яма. Нам пришлось вынуть всего семь или восемь слоев кирпича. Это мало, но тут, вероятно, высота всей гробницы не была большой, потому строители сэкономили на толщине кладки. Под синим кирпичом показался черный камень, внешне напоминавший узорчатые панцири черепах.

"Это каменная печать?" - чуть не задохнулся от восторга Е Чэн.

"Нет," - ответил Хуа Хэшан, вынимая кирпичи вокруг этого камня. Нашему взору предстала вырезанная в камне черная двуглавая черепаха размером со стол восьми бессмертных. Причем на панцире этой черепахи было вырезано женское лицо.

"Что происходит?" - мы все были в недоумении. Здесь должен быть вход в подземную гробницу, а мы вместо него откопали каменную черепаху?

"Почему нет входа в гробницу?" - Паньцзы, приложивший столько усилий, тяжело дышал и не мог прийти в себя от такого разочарования.

"Нечего заранее худшее предполагать! Давайте посмотрим, что под этой черепахой," - Хуа Хэшан тоже ничего понять не мог, и решил просто сделать хоть что-то.

На самом деле, нам не надо было поднимать каменную черепаху, под ней ничего не будет. Я уже видел, что внизу лишь скала. Мы докопались до дна, но все равно попытались поднять камень, прыгнув в яму. Присевший на корточки Толстяк пробормотал что-то невнятное, удивленно приподняв брови.

Я наклонился и увидел, как лопатка, висящая на поясе Толстяка, прилипла к спине черепахи. Он с силой потянул ее на себя, но когда отпустил, она снова со щелчком вернулась на место. Неужели этот камень - магнит?

Все собрались вокруг, в удивлении наблюдая, как монетка, которую достал из кармана Толстяк, тоже прилипла к панцирю. "Что за черти тут шутки разыгрывают? - пробормотал Толстяк. - Неужели хозяин гробницы занимался сбором металлолома?"

Чэнь Пи, пока мы трудились в поте лица, отдыхал сверху, наблюдая за нашей работой. Думая, что мы нашли вход, он спросил, что случилось. Хуа Хэшан коротко объяснил ему ситуацию. Четвертый господин переменился в лице. Он попросил Е Чэна помочь ему спуститься, подошел к черепахе, вынул компас из кармана, взглянул на него - и лицо его позеленело от злости. Он швырнул компас о камни и холодно сказал: "Нас обманули! Эта гробница - ловушка. Одна большая ловушка!"

Глава 7. Сыграть в Йи

Я посмотрел на выражение лица Чэнь Пи и внезапно почувствовал себя неуютно. Этот старик прошел весь путь с невозмутимостью, достойной Будды. Он высказывался лишь тогда, когда это было необходимо. На его лице ни разу не появлялась тень раздражения. Но сейчас он был в ярости.

Хуа Хэшан тоже понял, что реакция четвертого господина была неоднозначной, занервничал и спросил: "Господин, в чем дело?"

Лицо Чэнь Пи было перекошенным: "У вен дракона здесь выросли руки и ноги(1). Этот трехголовый дракон - обманка, направление головы дракона неправильное."

Сердце мое заколотилось, я поднял компас, брошенный четвертым господином и посмотрел на него. Как и предполагалось, стрелка указывала на каменную черепаху, сколько я не крутил его. Это было возможно, только если черепаха сделана из магнетита(2).

Я сразу понял причину ярости Чэнь Пи: определение местоположения очень важно в геомантии и фен-шуе. До сих пор четвертый господин всецело полагался на показания компаса, чтобы определить направление и положение драконовых жил. Но теперь этому мешает массивный магнетит. Такой большой камень имеет соответствующее магнитное поле, а значит, показания компаса уже на подходе к горе были недостоверными. И он составил концепцию трехглавого дракона, основываясь на ошибочных показаниях компаса, потому привел нас в ловушку!

Другими словами, это место не имеет самого благоприятного фен-шуя, тут не должно быть "Дитя Куньлуня" и укрывающего его ледяного купола. Это искусственно созданная иллюзия, призванная завести в ловушку-обманку!

Ван Цзанхай, должно быть, предполагал появление в будущем расхитителей или кого-то еще, кому не следует оказаться в его гробнице. Его знания в области фен-шуй поражают воображение, он использовал их не только для благоприятного строительства и определения местоположения, но и для устройства таких ловушек, вт одну из которых мы попали практически сразу, как пришли сюда.

Внезапно я почувствовал бессилие: "Дитя Куньлуня", ледяной купол с его гениальной конструкцией оказались приманкой, блесной, уводящей нас от настоящей цели! Ван Цзанхай отлично разбирался не только в архитектуре, он способен был предсказать логику тех, кто будет грабить его гробницу. Зря я всегда свысока смотрел на тех архитекторов, которые доверяют принципам фен-шуй. Ван Цзанхай умело использовал эти принципы вовсе не для благословения гробницы, а для защиты, указав нам неверное направление. И мы поддались на уловку человека, который давно умер.

Такое ощущение, что мы играем в Йи(3) с мертвецом, который давно в могиле лежит. И мы проиграли сражение, даже не начав его. Стыдно признать, но это факт.

Толстяк и Паньцзы все еще не понимали создавшейся ситуации. Когда я им объяснил, Толстяк, все еще не веря в происходящее, сказал: "Невозможно! Как мог быть создан такой большой магнит в то время?"

"Эта каменная черепаха, должно быть, вырезана из магнитного метеорита, - вздохнув, ответил я. - Ценность этой вещи необычайна сама по себе. Но Ван Цзанхай использовал ее, чтобы скрыть путь в настоящую гробницу. Похоже, он прилажил много усилий, чтобы защитить свое творение."

"Бляха-муха, это невозможно, - Толстяк все еще отказывался верить. - Тут все устроено по правилам, не может быть, что это обманка..."

Не закончив фразу, он уже начал понимать, что с архитектурной точки зрения все правила тут были соблюдены, но гробница подозрительно пуста. Тут нет погребальной утвари, нет ритуальных предметов. И мы давно заметили это несоответствие, но никто не подумал об обманке. Потому и не подумали, что архитектура идеальна.

Чэнь Пи был бледен и молчал, со злобой глядя на каменную черепаху. А мы с Хуа Хэшаном прикидывали, что можно было сделать. Но это был тупик. У нас не хватит провизии, чтобы добраться до горы Трех Святых, придется возвращаться в деревню за припасами. Мы потратили кучу сил и времени впустую, Шуньцзы ранен, Чэнь Пи практически без сил, по возвращении в деревню потребуется время для отдыха. А времени-то у нас как раз нет: даже если команда А Нин будет плестись черепашьим шагом, то все равно нас опередит.

Я до сих пор не мог себе представить весь план третьего дяди, но, что бы он там не придумал, сейчас мы ничего не могли сделать.

Понимая, что попал в тупиковую ситуацию, в которой никто не виноват, любой разозлится. На самом деле никто не несет ответственности за это, но когда люди сталкиваются с неудачами, всегда пытаются найти виноватого. Так проще справится с ощущением несправедливости. Именно эта злость сейчас и была на лицах всех присутствующих. Но что мы могли поделать?

Толстяк, заметив напряженную обстановку, сказал: "Забейте. Ну, пошли мы неправильным путем. Давайте выйдем и начнем с начала. А Нин и ее команда - всего несколько человек, они не вынесут из гробницы все. Если поспешим, то много чего и нам достанется!"

Услышав его аргументы, я чуть в драку не полез, чувствуя, как внутри нарастает неукротимый гнев. Еле сдержавшись, я ответил ему со злобной усмешкой: "Третий дядя бизнесом своим рискует, чтобы задержать группу А Нин. А ты тут тормозом прикидываешься, мечтая о хабаре? Если вернемся и начнем сначала, то их не опередим, и весь план третьего дяди пойдет коту под хвост. А в твоей голове, как в пустом котле, звенят только мысли о сокровищах. Вот пусть только в твоей голове и звенят, нечего тут выступать."

Толстяк в ответ сразу набычился и направился ко мне, протягивая руки к моей шее. Е Чэн вцепился за него сзади: "Все в порядке, все в порядке. Сейчас не время для драки."

Напряжение, витавшее между нами, немного уменьшилось. Толстяк отшвырнул Е Чэна, выругался и пошел курить. Хуа Хэшан попробовал вернуть нас в адекватное состояние, предложив: "Нам всем стыдно, что вляпались в обманку и зря потратили столько времени. Но сейчас важно найти способ все исправить. Давайте успокоимся и подумаем, что делать."

"Да чего исправлять-то? - снова влез Толстяк. - Раз этот магнит такой мощный, думаю, не мы одни пострадали. Возможно, и спецы из группы А Нин попались в эту ловушку. А если не попались, не факт, что их до сих пор еще пограничники в решето не превратили. Нам надо все тут хорошенько осмотреть, забрать все, что можно унести, тогда и возвращаться. А там соберем снаряжение получше и вернемся. Теперь мы уже знаем, куда идти не надо. Все получится. Ну посмотрите же вы в лицо реальности!"

В одном он был прав: возвращаться нам придется. Вот только сейчас напоминать о том, как мы в лужу сели, совсем не уместно.

Паньцзы, выслушав Толстяка, покачал головой: "Тебе легко говорить. Ты хорошо помнишь дорогу назад? А еще нам всем нужен отдых. Это ты можешь вприпрыжку по горам, как горный козел, скакать. А у нас человеческие недостатки, мы, видишь ли, устаем иногда. Даже если мы пойдем назад, это будет только завтра утром. Беспокойство младшего третьего господина оправдано. Если мы вернемся, то все старания третьего дяди были напрасными."

Услышав снова упоминание о третьем дяде, Толстяк рассвирепел: "Третий господин, третий господин... в кучку тараканью вашего третьего господина! Вы все такие разные, а задолбали одинаково! Ты, еж моржовый, даже не знаешь, что именно планировал этот старый мозгоед. О каких запредельно-пенисуальных стараниях ты говоришь? Это я, Толстяк, тут стараюсь, а где третий господин? Вы здесь по своим семейным делам, я - ради хабара. И мне все равно, что вы тут решите, если что - пойду один. А вы можете и дальше гоняться за призраками, которые ваш гениальный стратег-мозгоклюй увидел. Только смотрите, осторожнее. Хотя вместе, конечно, умирать веселее."

Закончив свои гневные речи, Толстяк поднял рюкзак, зажег фонарь и пошел обратно в коридор. Но не успел сделать и пару шагов, как дорогу ему преградил Молчун.

Обычно Толстяк уважал мнение Цилина, но сейчас тормоза у него отказали: "Какого рожна ты у меня под ногами путаешься? В сторону отойди, меня моя добыча ждет!"

Но Молчун с места не двинулся, сказав приглушенным голосом: "Тебе ничего странным не показалось? С тех пор, как мы вошли в аспиду, ты ведешь себя не адекватно. Даже всегда добренький У Се на людей кидается."

Слова Молчуна озадачили всех. Толстяк удивленно уставился на меня, а следом за ним и все остальные. Я, слушая гулкий звук ударов сердца, вдруг вспомнил: да, бешенство на меня накатило внезапно и без особого повода. Толстяк всегда трындел о сокровищах, но меня никогда это не злило. В этот раз он ничего нового не сказал, так почему я взбесился? Разве мне свойственно такое поведение? Насколько я себя знаю, меня не выводит из себя даже не прикрытое хамство, а сейчас всего пара слов разозлила. Да и ответная реакция Толстяка, который вместо драки всегда пытался отшутиться, была слишком уж бурной.

Может, тут что-то в воздухе? Я огляделся: вокруг была темнота, включенные фонари лишь освещали наши фигуры. Эта темнота была похожа на густой черный туман, такой эффект мог оказывать негативное действие на психику. Но тогда бы это было похоже на депрессию, а не агрессивный срыв.

"В чем дело? Кажется, я на кого-то слишком сильно наехал? - спросил Толстяк, обращаясь к Молчуну так, словно только что проснулся.

"Не знаю, в чем дело, - ответил Молчун. - Но думаю, что этот магнит не обычный. Вам всем надо успокоиться, спорить сейчас бесполезно. Раз уж это ловушка... - он сделал паузу, - Ван Цзанхай слишком много стараний приложил для создания этой гробницы-обманки. Мне кажется, что раз мы попали сюда, то выйти уже не сможем."

Меня снова затрясло от злости, на этот раз взбесил меня Молчун. Но, помня о его словах, я подавил гнев: "И что теперь делать?"

Он не ответил, переглядываясь с Чэнь Пи.

"Раз уж попали сюда, действовать надо последовательно, - подумав, сказал четвертый господин. - Можем мы выйти или нет, выводы такие делать рано. Сейчас надо уничтожить каменную черепаху, а затем обыскать все и ликвидировать другие обманки, если они тут есть. В противном случае, даже если мы выберемся, а потом вернемся, то снова пойдем неправильным путем."

Мы все смотрели на эту черепаху с ненавистью, сейчас это животное бесило всех, как никогда раньше(4). Даже если мы разобьем этот камень, магнитное поле все равно сохранится. Чтобы полностью уничтожить магнитные свойства, потребуется окислительное пламя(5).

Мы достали ацетиленовое топливо из походной печи(6) и облили черепаху, затем Толстяк закурил, сделал пару затяжек и бросил сигарету на черный панцирь. Огонь полыхнул сразу. Температура горения ацетиленового топлива очень высока, мы сразу почувствовали, как накаляется воздух. Хуа Хэшен следил за стрелкой компаса.

Вскоре каменная черепаха раскалилась докрасна, окружавшие ее кирпичи тоже наливались красным. А мы пользовались моментом, чтобы согреться. Вокруг не было ничего, куда бы мог перекинуться огонь, а ацетиленовое топливо сгорит быстро. Минуты через три тут останутся только раскаленные кирпичи и камень.

"Ну как?" - спросил я Хуа Хэшана. Он протянул мне компас: стрелка больше не показывала в сторону черепахи, значит, магнитное поле исчезло. Хуа Хэшан обошел всю аспиду, проверяя, нет ли тут еще магнитных аномалий, затем кивнул, показывая, что все в порядке.

Смысла оставаться здесь не было, в обманке ничего ценного мы не найдем и грустить о ней не будем. Но у меня из головы не шли слова Молчуна про то, что мы не сможем выйти наружу. Снова в моей душе зашевелилось нехорошее предчувствие. Может быть, что-то изменилось снаружи с тех пор, как мы вошли в аспиду? Что еще за сюрпризы нас ожидают?

Перед глазами замелькали устрашающие картинки, но я гнал плохие мысли и фантазии прочь. Это всего лишь домыслы. Мне не надо себя специально пугать, я и без подготовки пугливый.

Но мои плохие предчувствия всегда на удивление точны. Как раз когда мы собирались покинуть аспиду и вернуться в коридор, раздался странный ритмичный треск. Звук был очень громким и резким, это не могло быть слуховой галлюцинацией, мы все это слышали, потому обернулись, чтобы найти то, что издавало этот звук.

Этот треск звучал непрерывно. Прислушавшись, я понял, что он идет из той ямы, где только что полыхало пламя.

Что могло быть источником этого звука? Подойдя к яме, мы увидели, что каменная черепаха, лежащая на дне, треснула, и сеть трещин продолжает расползаться по поверхности камня. Оттуда поднимался странный черный дым, словно его что-то выталкивало изнутри. Казалось, какое-то мягкотелое существо выбирается наружу. Эта черная дымка казалась похожей на ту туманную темноту, что окружала нас, она, извиваясь, приобретала очертания, схожие со странным столбом, что мы видели в первом зале.

"Это... это же Бессмертное Небо!" - побледнев, крикнул толстяк.

"Не надо пугаться, - успокоил его Хуа Хэшан. - Может быть, этот камень полый внутри, расширяется от тепла и сжимается от холода, потому и треснул. Внутри мог образоваться какой-то налет, осадок, который сгорел и до сих пор дымится."

Лицо Толстяка чуток порозовело: "Полый камень? А этот черный дым ядовит?"

Услышав это, я инстинктивно оглянулся назад, готовый броситься прочь. Нефритовые ворота были прямо за моей спиной, меня окружала темень, поглощавшая свет фонарей. Одно это давило на психику, я хотел сказать, что не стоит тут дольше оставаться, что лучше побыстрее уйти. Но не решился.

"Скорее всего, нет, иначе первый подошедший..." - Хуа Хэшану не дал договорить Молчун, сделав знак молчать.

Я покрылся холодной испариной и зажал ладонью рот. Все растерянно оглядывались, гадая, что же такое снова произошло.

Сердце мое отбивало барабанную дробь, грозя выскочить из груди, но вокруг не происходило ничего необычного. Хотя... в тишине аспиды, прерываемой треском каменной черепахи, кажется, я слышал еще один странный звук, слабый, еле слышный, идущий непонятно откуда. Я не мог определить его источник и откуда он идет, но этот звук словно просачивался мне в голову. Может быть, этот странный звук - ветер? Но ложная гробница закрыта ледяным куполом, откуда тут ветру взяться?(7)

Черный дым над ямой становился все гуще и плотнее, а треск - все громче. Вскоре этот треск не просто раздражал слух, но и стал вибрировать, вызывая неприятный зуд во всем теле.

Лицо Молчуна было обеспокоенным. Глядя на сгущающиеся клубы дыма, он пробормотал: "Там что-то есть!"

Хуа Хэшан, прислушиваясь к треску, не отрываясь, смотрел на черепаху. Кажется, он что-то понял и нахмурился: "Этот дым... это жучий нефрит? В черепахе был жучий нефрит! Ван Цзанхай хотел, чтобы проникшие сюда умерли."

"А что такое "жучий нефрит"? - спросил я.

Но мне никто не ответил. Ничего, я довольно быстро сам понял, что это за дрянь. Молчун указал на лежащего Шуньцзы, помог Лу Фэну взвалить неподвижное тело на спину и, указывая в сторону коридора, крикнул: "Бегите! Бегите, не оглядываясь! Даже если что-то упадет на вас, не останавливайтесь, пока не выберетесь отсюда! Поторопитесь!"

Глава 8. Бедлам

Взглянув на Молчуна, я сразу понял, что ему не до шуток. Даже после столкновения с цзунцзы во дворце Лу Шан Вана он оставался невозмутим. Если он беспокоится, значит, дело куда серьезнее, чем воскресший мертвец. Расспрашивать о подробностях не было времени. Я был готов согласиться безоговорочно с любыми его приказами и убедить в этом остальных. Но меня опередили: обернувшись назад, чтобы предупредить остальных, я увидел, что Толстяк и Е Чэн уже выбежали в коридор. Мне оставалось последовать за ними.

Промчавшись по коридору, я распахнул нефритовые ворота и оказался в главном зале. Треск тут слышен был так же хорошо, как и в аспиде, даже вроде усилился. Теперь он доносился отовсюду, словно по крыше и стенам топало бесчисленное множество ног, аж мурашки по коже бежали. Но, посмотрев вверх, я увидел все ту же темноту и ничего больше. Мы застыли в ужасе, испытывая непреодолимое желание бежать сломя голову прочь отсюда. Куда угодно бежать, лишь бы выбраться.

Я считаю, что у любого человека в экстремальной ситуации мозг работает немного лучше. Даже столкнувшись с чем-то страшным и непонятным в темноте, человек все равно притормозит, не станет метаться, как загнанный зверь, а попытается обдумать ситуацию. Особенно, если не знает, куда надо бежать и от кого. Но когда вместе собрались несколько человек, способность рассуждать здраво снижается сразу у всех. Типа, "все бегут, и я бегу". Страх остаться в одиночестве мешает остановиться.

При этом у всех бегущих скорость разная. Е Чэн бежал, как испуганный кролик. Толстяк тоже развил скорость не маленькую. Они оба моментально пропали в темноте, остальным за ними было не угнаться, но пытались. В результате мы потеряли в темноте друг друга. Я пытался ориентироваться на чью-то спину, перед которой маячил слабый свет фонаря.

Не знаю, сколько я бежал, но у меня заканчивались силы, пришлось сбавить скорость. Впереди метались светлые пятна включенных фонарей, но они уже не удалялись так стремительно, как вначале, словно бегущие впереди уже видели выход, поэтому я без опасений перешел на быстрый шаг. К счастью, я был достаточно вынослив и не отстал от остальных.

Когда я добежал, опередившие меня уже стояли, тяжело дыша, наклонившись вперед, упираясь руками в колени. Но нефритовых ворот, ведущих наружу я не увидел, впереди была все та же темнота.

"Чего стоим? Кого ждем?" - спросил я.

Е Чэн не мог отдышаться, на шее вздулись вены: "Нет... тут что-то неправильно... когда мы шли к коридору, я насчитал примерно пятьсот шагов. Длина моего шага примерно метр, значит, длина зала - около пятисот метров. При той скорости, что я бежал, должен был добраться до выхода за пару минут. Но я бежал гораздо дольше, а нефритовых ворот так и не достиг, и впереди одна темень. Похоже, снова ловушка!"

"Да ты ошибся в счете, - ответил Толстяк. - Твой шаг ведь не равен метру с точностью до сантиметра?"

Е Чэн гордо улыбнулся: "Я не ошибаюсь. Мой шаг - именно метр, плюс-минус пара сантиметров. Могу побиться об заклад. И сейчас я точно не меньше тысячи метров пробежал. Тут ловушка какая-то."

Сзади подошел отставший Хуа Хэшан и остановился рядом. В отличие от нас он нес снаряжение и тяжело дышал от усталости, но все равно поторапливал: "Зачем остановились? Передохнули - и вперед!"

Е Чэн быстро описал свои сомнения. Лицо Хуа Хэшана вытянулось. Вытерев пот с лица, он сказал: "И что по твоему случилось? Мы куда-то свернули, когда выбрались из коридора? Тогда пойдем обратно и найдем правильную дорогу."

Я вспомнил о принципах Сян Дао(1): ищущий путь должен успокоить сердце. Если здесь и есть ловушка, то я не понимаю, как она работает. "Младший брат был прав. Ван Цзанхай не собирался выпускать обратно тех, кто сюда пришел."

"И что делать? - спросил Толстяк. - Давай свернем куда-нибудь. Например, налево!"

"Нет, - обернувшись к нему, ответил я, - раз мы не смогли вернуться тем же путем, которым пришли(2), то можно тут бегать до бесконечности, но выхода не найти. Не стоит тратить силы на беготню."

"И что ты хочешь сказать? - изумленно спросил Е Чэн. - Мы все здесь умрем?"

Я уже имел опыт, познакомившись с ловушками подводной гробницы, даже сам разобрался с принципом действиях некоторых, потому поспешил успокоить Е Чэна, сказав, что умирать нам вовсе не обязательно. Нас здесь много, и сообща, если подумаем, то сможем найти выход. В конце концов, у Ван Цзанхая тоже возможности не безграничные были. Какие бы сложные механизмы и ловушки он не создавал, у них должны быть недостатки. Нас не должны сейчас волновать ловушки. Странный треск, идущий отовсюду - вот о чем в первую очередь надо беспокоиться.

Я поднял голову, пытаясь рассмотреть источник звука. Он был таким сильным, что мы кожей ощущали вибрацию, это пугало. Е Чэн суматошно светил во все стороны фонарем, но свет был слабым и лишь выхватывал из темноты куски росписи на стенах и колонны. Эта неясность сводила с ума.

"Здесь нельзя оставаться, - сказал Хуа Хэшан. - Нам надо разделиться на четыре группы, которые пойдут в разных направлениях. Кто-то сможет найти выход первыми. И, если тут есть смертельные ловушки, то так мы не попадемся в них все вместе."

"Разуй глаза! - воскликнул Толстяк. - Нас тут всего четверо. Мы разделимся на группы по одному?"

Что? Мы пересчитались: здесь на самом деле были не все. Молчун, Чэнь Пи, Лу Фэн, который нес Шуньцзы, и Паньцзы куда-то пропали. Больше половины нашей команды отсутствует, а я-то думал, что все здесь!

Когда я убегал, в голове царил такой бедлам, что мне не до остальных было. Я не помню, когда мы разделились. А сейчас вокруг было темно, и определить их местонахождение невозможно. И это плохо. В темноте может быть все, что угодно, сейчас так разделяться было равносильно самоубийству.

Нахмурившись, я попытался вспомнить подробности нашего побега из аспиды. Мы бежали самыми первыми. Паньцзы, скорее всего был самым последним: по старой армейской привычке он предпочитал идти замыкающим, чтобы видеть действия всех и каждого, контролировать ситуацию. Чэнь Пи тоже вряд ли бежал с нами наравне, силы давно оставили его. Лу Фэн нес на спине Шуньцзы, с таким грузом быстро не побегаешь. Молчун... ну для него обычное дело исчезать и также внезапно появляться.

Все они были позади нас, когда пропали. И вряд ли мы к тому времени были далеко. Видимо, паника совсем затуманила нам мозги, что мы не заметили исчезновения половины группы.

Хуа Хэшан, осознав, что произошло, казалось, совсем рассудок потерял и растерянно озирался, не зная, что предпринять. Толстяк крикнул в темноту: "Старина Пань! Ты здесь?"

В ответ послышался голос Лу Фэна, громкий и четкий. Но нельзя было понять, откуда он звучит. Лу Фэн кричал: "Эбонит господень, Хэшан! Свет выключи! Посмотри наверх!"

Глава 9. Каменная многоножка

"Выключить свет?" У нас и так люди пропали. Если выключить свет, рискуем потерять друг друга. Разве это разумно? Я посмотрел на Хуа Хэшана, хотел спросить совета. Но, кажется, он тоже пребывал в неуверенности, нервничал, а когда заметил мой взгляд, спросил: "Если выключим свет, хуже не станет?"

Толстяк же, как всегда, действовал четко. Он выключил фонарь со словами: "Сказано же вам, выключить и смотреть наверх!"

Я тоже выключил свой фонарь, за мной то же самое сделали Хуа Хэшан и Е Чэн. Все вокруг погрузилось во тьму, и мы подняли головы вверх, как и было сказано. Сначала казалось, что там так же темно. Толстяк собирался выругаться, но затих на полуслове. Видимо, глаза постепенно привыкли к темноте, и мы увидели на потолке и стенах бесчисленное множество маленьких зеленоватых огоньков. Это было похоже на звездное небо.

"Карта звездного неба?"

Это был голос Хуа Хэшана. Похоже, на первый взгляд очень похоже. Вот только звезды на карте не ползают туда-сюда.

"Я богат, - обрадовался Толстяк. - Сколько же там светящихся жемчужин!"

"Светящиеся жемчужины больше, - меня прошиб холодный пот, - и не двигаются. Это мелкая живность какая-то!"

"Жуки-трупоеды? - забеспокоился Толстяк. - Или просто светлячки?"

"Нет, светлячки светят не..." - я вдруг почувствовал, как сильно зачесалась шея. Что-то упало мне за воротник.

Инстинктивно я хлопнул по зудящему месту и почувствовал, как раздавил что-то ладонью. Накатило мерзкое чувство, когда я понял, что это какое-то членистоногое, причем ног у него явно больше двух или шести. Не разжимая пальцев, я вытащил это, дрожа от омерзения и бросил на землю и включил фонарь.

Раздавленное мной существо было длинной с ладонь, с длинными многочисленными ногами, которые больше были похожи на волоски. Передняя и задняя пара ног длиннее самого тела раза в два, а само тело было очень тонким и состояло из девяти сегментов, на каждом из которых виднелась зеленоватая точка, она и светилась в темноте. Сначала я подумал, что это разновидность скорпиона, но, присмотревшись, понял, что мы имеем дело с многоножкой, которую в некоторых местах называют "каменной многоножкой" или "устричным осьминогом"(1). Это плохо. Когда я был совсем мелкий, то хватал все, что под руки попадалось, но вот дотронуться до многоножек так и не решился. Старшие поговаривали, что те места на теле человека, по которым проползла многоножка, быстро начинают гнить. Но хуже всего, что эта дрянь любит залезать людям в уши. Представив это, я почувствовал, как от страха ноги отниматься начинают.

"Каменные многоножки" упоминаются в "'Повестях о странном из кабинета Ляо"(2). Они могут вырасти до трех футов в длину и, подобно паукам-многоножкам, являются чудовищами.(3)

При взгляде на этого червяка с ножками у меня мышцы свело, а шея снова стала чесаться. Так и есть - еще одна тварь сверху упала!

С криком я начал стряхивать с себя эту мерзость, а, избавившись от нее, натянул капюшон и посмотрел на землю. В рот мне ноги! Откуда их столько внизу? Сверху нападало так быстро?

На нас обрушился настоящий дождь из членистоногих. Хуа Хэшан среагировал не так быстро, как я, и теперь метался, пытаясь стряхнуть с себя этих тварей, но все было бесполезно. Многоножки слишком шустро забирались под одежду, а те, что оказались на земле, пытались залезть по обуви в брюки.

Толстяк надел себе таз для умывания на голову, придерживая его одной рукой, а другой вынул саперную лопатку и бил ею многоножек, копошившихся возле его ног. Е Чэн присел, схватившись за голову. Подойдя к нему, я увидел, что многоножка пыталась заползти в ухо.

Некоторые "каменные многоножки" ядовиты. Если честно, то я предпочел бы скорпионов, они не такие мерзкие. Я повернул голову Е Чэна поудобнее, ухватил шуструю многоножку пальцами и раздавил ее.

Мы пытались найти укрытие, но эти твари были везде. Когда показалось, что ситуация совсем безвыходная, полыхнуло пламя в одной из статуй-светильников. Кто ее зажег? Но кто бы это ни был, это сработало, "каменные многоножки" дружно поползли в сторону огня.

Откуда-то издалека раздался голос Шуньцзы: "Уважаемые, разожгите огонь! Эти твари реагируют на тепло, в теплых местах они откладывают яйца. Не давайте вашему телу быть самым теплым в этом месте!"

Так это Шуньцзы зажег светильник? Он уже пришел в себя?

Услышав его совет, мы с Толстяком бросились к ближайшему светильнику-статуе. Высота ее была равна человеческому росту, статуя вырезана из цельного куска камня и представляла собой женщину, держащую на голове чашу, в которой должен быть фитиль и светильное масло. Заглянув в чашу, я увидел, что за долгое время масло превратилось в кусок, напоминающий мыло, а на нем валялось множество многоножек.

Я поджег фитиль. Пламя сначала было слабым, но постепенно застывшее масло плавилось, и свет становился сильнее и ярче. "Каменные многоножки" сразу же потянулись к теплу, а те, которые были близко от огня, загорались и скукоживались.

Включив снова фонарь, я взглянул на потолок. Казалось, ползавшие там многоножки образовывали причудливый узор. Кто-то поджег другие светильники, их огонь делал темноту вокруг не такой мрачной и густой, как раньше. Наверно, мощность наших фонарей слишком мала для этого помещения.

С потолка многоножки еще падали, но их было немного. Большинство шлепались рядом со светильниками, а мы отошли от них в сторону. Я увидел в нескольких шагах от себя Лу Фэна и Шуньцзы. Лу Фэн лежал на земле и дергался, словно в припадке, а Шуньцзы снимал с его головы многоножек.

Подбежав к ним, я спросил, что случилось, Шуньцзы ответил: "Все кончено. Ему в ухо забралась многоножка. Слишком глубоко, я не могу вытащить."

Толстяк невольно вскрикнул, закрыл уши руками и пробормотал себе под нос: "Хорошо, что я уши от серы не почистил!"

"Неужели нет никакого способа его спасти?" - спросил я.

Шуньцзы покачал головой: "Я такого способа не знаю. У нас в деревне говорят, что если тебе в голову заберется снежная многоножка, то жизнь и смерть станут твоей судьбой."

Я приподнял веко Лу Фэна: он уже был без сознания. Печально, но, с другой стороны, это нам на руку. Это человек Чэнь Пи. Рано или поздно мы окажемся по разные стороны, и тогда справиться со старым и опытным бандитом нам будет сложно. Чем меньше у него людей, тем больше у нас шансов выиграть в этом противостоянии.

Паньцзы оказался дальше всех нас от светильников и крикнул, чтобы мы шли к нему. "Не волнуйся, - обратился я к Шуньцзы, - соберемся вместе и решим, чем можно помочь. Сам-то ты в порядке?"

Шуньцзы кивнул, недоумевая: "А почему я так внезапно вырубился? Помню только, что вы вроде гору взрывать собирались. Что это за место?"

Я не знал, что ответить, на выручку пришел Толстяк: "От радости, что мы добрались, устроили салют. Не думали, что лавина сойдет. Тебя камнем падающим приложило. А потом нас лавиной снесло сюда. Похоже на храм, но мы сами не знаем точно, что тут такое."

Шуньцзы задумался: "Не помню. Но как вам в голову пришло что-то в горах взрывать? Это же слишком опасно... Когда вернемся, вы должны мне денег добавить. Похоже, сопровождать вас в горы слишком затратно для меня выходит."

Толстяк собрался с проводником языком почесать, но я пнул его и сказал: "Кота за яйца не тяни(4), обо всем можно поговорить позже."

Я собирался поднять Лу Фэна и дотащить его до того места, где нас ждал Паньцзы. Но этот человек был слишком тяжел. Нам с Толстяком с трудом удалось его усадить, он все еще судорожно дергался, а голова моталась из стороны в сторону. И как нам его поднять? В этот момент Толстяк нахмурился, глядя на затылок Лу Фэна. Там была здоровенная шишка. Под волосами ее трудно было заметить, но при тщательном осмотре она здорово выделялась.

Сердце мое бухнуло тревожно: получается, в таком состоянии Лу Фэн мог быть не из-за многоножки в голове, а от удара. Я покосился на Шуньцзы, который поднимал свой рюкзак, собрался спросить его, что произошло. Но Толстяк приложил палец к губам и зашипел на меня, давая понять, что сейчас такие вопросы задавать не время.

Я не понял, почему нельзя спрашивать, но послушался. Подняв Лу Фэна, Толстяк взвалил его себе на спину, и мы направились к Паньцзы.

Добравшись к нему, рядом увидели Чэнь Пи. Получается, теперь все в сборе, кроме Молчуна. Я спросил Паньцзы о младшем брате.

"А разве он не с вами был? - удивился Паньцзы. - Я его точно не видел."

Я огляделся. Кроме тех светильников, которые зажгли мы с Шуньцзы, вдалеке горели еще два. Все, кто услышал крик Шуньцзы, чтобы спастись, должны были зажечь светильник рядом с собой. Шуньцзы и Лу Фэн - один, Мы с Толстяком и Е Чэном - второй, Пань цзы и Чэнь Пи - еще два. Получается, с Молчуном что-то случилось еще раньше. Может быть, он в таком же состоянии, как и Лу Фэн?(5).

Это невозможно. От него же любые насекомые и прочие мерзкие твари шарахаются, стоит ему кровь пустить.

Толстяк позвал Молчуна, эхо от его голоса заметалось по главному залу, но ответа не было. Может быть, Молчун вообще не заходил в главный зал? Я попытался успокоиться и прислушался, надеясь услышать звук шагов Молчуна.

Хотя, может быть, мы зря волнуемся. Он всегда исчезает внезапно, не издав не звука. Обычно, у него всегда есть для этого причина, но он не считает нужным объяснять что-либо своим спутникам. Если он с какой-то целью бросил нас, мы можем сутками бить ему земные поклоны, он все равно не вернется.

Паньцзы и Толстяк еще несколько раз позвали его, но безрезультатно. Оба хотели взять фонари и отправиться на поиски, но я остановил их: "Не беспокойтесь сейчас о Молчуне. Надо позаботиться о тех, кто пострадал. А потом пойдем искать Молчуна вместе."

Со мной согласились все и окружили Лу Фэна. Чэнь Пи осмотрел его и сразу нашел шишку на затылке, но виду не подал, лишь как-то странно покосился на меня. Я не мог понять, о чем он думает.

И тут я почувствовал подвох. Принесли сюда Лу Фэна я и Толстяк. Если бы я был на мместе Чэнь Пи, то сразу подумал, что именно мы треснули его человека по башке. Шуньцзы он заподозрил бы в последнюю очередь, потому что тот - случайный человек, нанятый в случайно выбранной деревушке.

И теперь предположить, что Чэнь Пи будет делать, невозможно, он же хитрый лис. Мы с Толстяком реально нашли проблемы на свои пятые точки.

Но если подумать, то Шуньцзы не простой проводник. У него опыт военной службы, бывал на передовой. Оглушить здоровяка Лу Фэна ему ничего не стоило. Он мог зачем-то подставить нас, например, с целью стравить друг с другом. В конце концов, с его точки зрения мы - люди не хорошие, грабежом занимаемся. Он какое-то время притворялся глупым, чтобы сбить нас с толку. Вот только зачем? Ох, и сложная же ситуация! Мне стоит десять раз подумать, чем портить отношения с кем бы то ни было, ведь один друг лучше, чем один враг.

Но не следовало брать в проводники человека военного. Я чувствовал затылком, что отношения в команде натянутые, и как разрешить эту ситуацию, ума не приложу.

Шуньцзы повернул голову Лу Фэна на бок, достал из кармана две зубочистки, поколдовал над ухом несчастного, вытащил злополучную многоножку и бросил на землю, а Толстяк от всей души потоптался на ней.

Проводник рассказал нам, что этот вид местные называют "снежными волосами", их используют для приготовления редкого лекарства. Я знаю, что многоножки не живут в холоде, не думал, что встречу их за снеговой линией в таком количестве. Надеюсь, эта многоножка не отложила яйца в голове Лу Фэна, в противном случае он долго не протянет.

Прикинув, что до мозга через ухо еще добраться надо, я еще раз осмотрел голову Лу Фэна и обнаружил на челюсти возле уха небольшую покрасневшую припухлость. Точно! Многоножка укусила его, находясь в ухе, возможно, до мозга добраться не успела. А значит, не все так плохо, как предполагал Шуньцзы. Вот только непонятно, где эти многоногие ошибки природы прячутся?

"Должно быть, живут под черепицей, - ответил на мой вопрос Толстяк. - Наверно, их разбудило тепло, когда мы жгли черепаху. А может быть, их привлекает запах жучьего нефрита. Вот только все так складно получилось, словно по плану. Не мог же Ван Цзанхай заранее знать, что кто-то придет сюда и будет именно жечь магнитную черепаху?"

А это вполне возможно: предположить, что какой-то грабитель доберется сюда, поймет, что ошибся, и в гневе либо сожжет, либо просто разобьет черепаху. Жучий нефрит в любом случае окажется снаружи и привлечет многоножек, прячущихся под черепицей. Варианта всего два: либо грабитель уйдет несолоно хлебавши, либо умрет от многоножек. В обоих случаях Небесный дворец будет защищен.

Хуа Хэшан достал из рюкзака лекарство и сделал укол Лу Фэну, сказав, что это может спасти ему жизнь, если его состояние связано с отравлением ядом.(6) После этого мы сняли верхнюю одежду с пострадавшего, вытрясли оттуда спрятавшихся многоножек. Паньцзы обратился к Чэнь Пи: "Четвертый дедушка, эта тварь очень ядовита. Нам лучше покинуть это место. Если кого-то еще укусят, лекарства на всех может не хватить."

Чэнь Пи, хмурясь, огляделся, а Е Чэн, вздохнув, рассказал о том, как мы снова оказались в ловушке. Услышав это, Паньцзы удивился: "Вы точно уверены, что не ошиблись?"

Е Чэн хотел что-то ответить, но его перебил ШуньЦзы: "Странно..." Я проследил за его взглядом и увидел, что два дальних светильника потухли.

Масло в светильниках не использовалось в течение нескольких сотен лет, нет ничего удивительного, что прогорело быстро. Я сказал, что в этом нет ничего странного, но Шуньцзы продолжал хмуриться, указывая теперь на тот светильник, что зажгли мы с Толстяком.

Я хотел огрызнуться, но увидел, что пламя горит неровно, словно под сквозняком. Вот только сквозняка тут нет.

Первое, о чем я подумал: это вернулся Молчун, и пламя колеблется от того, что он прошел рядом и затушил огонь. В зыбком свете пламени я действительно увидел силуэт человека и хотел радостно поприветствовать друга, но сообразил, что этот силуэт был слишком высоким, определенно это не Молчун.

Чувствуя себя не своей тарелке, я пытался рассмотреть того, кто приближался к нам, но очертания в тени были слишком расплывчатыми. Чэнь Пи, посмотрев в сторону приближавшегося, внезапно поднял руку и выстрелил стальными шариками, которые пролетели сквозь пламя, всколыхнув его и заставив гореть ярче. И очертания приближающейся фигуры стали четче: кто-то высокий, со странной длинной шеей стоял рядом со светильником статуей.

Глава 10. Живое воплощение стоногого дракона

Пламя при попадании стальных шариков вспыхнуло ненадолго, и сразу погасло. Мы лишь мельком смогли рассмотреть ту тень, что стояла возле светильника. Попали в цель шарики или нет, мы не знали, но услышали резкий звук их падения, эхо от которого зловеще разнеслось по пустому помещению, вызывая нервную дрожь.

Этот странный силуэт поразил наше воображение. Шуньцзы был напуган и прошептал дрожащим голосом: "Что это?"

Хуа Хэшан зажал ему рот ладонью, не давая произнести ни звука, а остальные машинально схватились за ножи.

Чэнь Пи жестом показал, что рано еще беспокоиться и подмигнул Хуа Хэшану, который тут же подбежал к последнему горящему светильнику и погасил его.

Должен признаться, невозмутимость четвертого господина меня поражает. В такой странной пугающей обстановке никто из нас не сохранил способность здраво рассуждать, лишь он один додумался с помощью стальных шариков хотя бы на мгновение получше осветить неизвестного противника, а затем погасить светильник. Хотя мне казалось, что чем больше света, тем лучше. Но на самом деле так будет безопаснее.

Вокруг нас все погрузилось в темноту, укрывая и нас от взгляда неизвестного. Вдалеке горел последний светильник, пламя которого сейчас казалось ярче, чем прежде.

Мы выключили свои фонари: в зловещей тишине кнопки выключения издали легкие хлопки. Все смотрели на странный силуэт впереди. Мне темнота явно подействовала на нервы, сердце колотилось, как сумасшедшее.

Силуэт был похож на человеческий, но большая часть его была скрыта во тьме. Постепенно мы заметили нечто странное. В первую очередь это неестественно длинная тонкая шея, а еще теперь стали заметны странные детали, похожие то ли на щупальца, то ли на шипы, равномерно расположенные вдоль всего тела. Теперь это уже не напоминало человека. Что-то ... что-то вроде птицы?

Я чувствовал, как меня колотит нервный озноб, а сердце выпрыгивает из груди. Здесь собралась вся группа, кроме Молчуна. Но там, в темноте, точно не он. Кто еще тут может быть? И как этот кто-то попал в ложную гробницу на вершине снежной горы? Неужели пограничников привлекла лавина, которую мы спровоцировали, и это военный из патруля Народно-освободительной армии(1), который отправился проверить ситуацию в горах?

Нет, невозможно. Лавина сошла в узком ущелье, ее вряд ли заметили бы со стороны. Но даже если и заметили, сюда добираться надо не менее суток.

И тут мне пришло в голову: эта гробница целиком является ловушкой, рассчитанной в первую очередь на запугивание, в основе ее действия лежит принцип непредсказуемости, чтобы пробравшийся сюда грабитель не представлял, что его ждет, и не мог просчитать свои действия. Может ли это существо быть чудовищем, которого Ван Цзанхай специально поселил здесь, когда строил эту обманку?

Мы так и стояли, не решаясь выйти из темноты, лишь пытались определить, что это за существо, по ее форме и движениям. Надо было хотя бы определить, человек это или монстр. Странно то, что силуэт был абсолютно неподвижным, как глиняная статуя, даже не дрожал и не дышал.

В течение некоторого времени никто из нас не пошевелился. Толстяк уже задыхался от этого бездействия и прошептал: "Неправильно это. Если он живой, то должен двигаться. А он застыл, как изваяние. Может, это всего лишь тень от светильника на стене или колонне?"

"Ерунда! - ответил Е Чэн. - Все светильники расположены слишком далеко от стен. Не мог же один из светильников самостоятельно переместиться."

Толстяк продолжал спорить: "Разве не слышал, что силы неба и земли могут даже лютню-пипу оживить(2)? Может быть, по велению духов тут светильники могут ходить самостоятельно."

От его слов я почувствовал себя неуютно. Мне не хватало знаний, чтобы судить о правдивости его слов. Несколько месяцев назад я посмеялся бы, потому что даже в цзунцзы не верил. Впрочем, и сейчас то количество живых мертвецов, с которыми мне довелось столкнуться, можно было усадить за пару столов для маджонга(3). Я не могу составить свое собственное суждение о тех монстрах, которые могут обитать в гробницах. Однако, Толстяк в стрессовой ситуации частенько начинает такую пургу нести, что мозг взрывается, так что его слова об ожившем светильнике могут быть шуткой. Такой уж у него характер.

Но в одном он прав: если это существо живое, оно должно хоть немного шевелиться. Даже если это слишком большой цзунцзы, он не может застыть, словно камень. А силуэт, который мы видим, точно не двигается, это слишком странно.

Что бы это ни было, мы не можем вечно стоять на месте. В темноте вокруг нас множество вполне живых и шустрых каменных многоножек. Если кого-то снова укусят, сразу, конечно, не умрет. Но у нас нет ни лекарств, ни других способов для оказания первой помощи. Такие укусы могут стать серьезной проблемой.

Шепотом мы обсудили ситуацию, остальные были согласны со мной. "Давайте не будем столбами стоять, восхищаясь неподвижностью этого глиста шипастого, - прошептал Толстяк. - Подкрадемся и посмотрим. Если это окажется человеком, то получит в рыло!"

Остальные согласились. Я почувствовал, как меня обдало сквозняком от движения этих "крадущихся", что рванули к странному силуэту. Видеть их я не мог, потому пошел в сторону единственного источника света.

Светильник был недалеко от нас. Через пару шагов силуэт стал лучше виден, и его форма меня сильно беспокоила, так как все меньше походила на человека. Добравшись до освещенного пространства, я инстинктивно сбавил шаг и присмотрелся получше, наклонившись вперед.

Черная тень была почти в десяти шагах от меня. Всматриваясь в нее, я чувствовал, как все сильнее бьется мое сердце, а по спине стекает холодный пот. Не дай бог мне увидеть то, чего я не хочу видеть! Но, чем ближе я подходил, тем больше осознавал, что боги явно не на стороне расхитителей гробниц. Силуэт перед мной становился все четче, и в конце концов я застыл от ужаса, не в силах сделать больше ни шага.

Даже не могу описать словами то, что предстало моему взору. Это было похоже на огромную змею или червя. Боги! Это же гигантская многоножка! Она слишком большая, но я же знаю, что размеры многоножек не превышают метра. Эта же была больше человеческого роста. Причем, я не мог точно прикинуть ее длину, потому что она обвивалась вокруг светильника. То, что мы посчитали длиной изогнутой шеей, оказалось вытянутой головой с ядовитыми ногочелюстями и парой длинных передних ног(4). Остальные ноги сейчас безвольно свисали вдоль тела гигантского червя, который склонил голову над чашей светильника, словно вдыхал пары светильного масла.

Насколько мне известно, самые крупные многоножки - это карибская и галапагосская сколопендры, которые не вырастают больше шестидесяти сантиметров. И даже среди окаменелых не встречалось экземпляра больше метра. Сколько же эта многоножка живет, если выросла до такого размера?!

Я слышал стоны ужаса своих спутников и ошарашенный шепот Толстяка: "Твоего же дядю в лысый череп!" Кажется, некоторые из нас до сих пор своим глазам не верили. Я вспомнил черного стоногого дракона на камне, запечатавшем гробницу. Напрасно мы посчитали это символом, теперь понятно, почему народ Восточного Ся поклонялся огромным стоногим драконам! Если в горах им довелось встречать это чудище, что оставалось делать, кроме как поклоняться ему, приняв за живое воплощение дракона.

Я был в замешательстве, когда услышал чей-то призывной свист и короткую команду: "Назад!". Кто именно свистел, я не понял, но машинально попятился назад. Куда именно двигаться, я не знал, лишь беспомощно оглядывался по сторонам, но вокруг было темно, хоть глаз выколи. После того, как Хуа Хэшан потушил светильник рядом с нами, мы потеряли связь друг с другом.

Пришлось включить фонарь, я даже задумался о том, чтобы запалить фитиль в ближайшем ко мне светильнике, когда увидел, как задвигалась гигантская сколопендра, а огонь, освещающий ее, погас. Огромный многоногий силуэт пропал в темноте.

Внезапно в памяти всплыли слова Шуньцзы о том, почему многоножки реагируют на тепло, и мне поплохело от страха и отвращения. К счастью в этом время вдалеке от меня, в другой стороне появился свет фальшфейера и Хуа Хэшан крикнул: "Не зажигайте светильники! Используйте люминесцентные палочки и фальшфейеры! Идите ко мне"

Вокруг я слышал шуршание множества ног по полу, казалось, многоножек рядом множество, но я не видел их. Шуршание становилось все громче, и я побежал. Где-то в стороне закричал Толстяк: "Почему не зажигать светильники? Это же отвлечет многоногую верзилу от нас? В темноте она пойдет к нам, и убежать мы не сможем: у нее сто ног, а у нас - всего две!"

"Нет! - настаивал Хуа Хэшан. - Я принюхался, в светильном масла тоже есть жучий нефрит. Чем больше горят светильники, тем больше многоножек выползает наружу. И я не уверен, что эта... это... этот самый большой." Хэшан явно не мог придумать, как обозвать то, что мы только что увидели.

Мне стало совсем нехорошо, когда я понял, что тварей может быть еще больше, и они могут быть еще крупнее. Торопясь добраться до Хуа Хэшана с его фальшфейером, я спросил: "И что нам делать?"

"Сюда бежать! - рявкнул в ответ он. - У меня есть способ. Только будьте осторожны, эти многоножки очень быстро ползают!"

Добежав до Хуа Хэшана, я обернулся и увидел мечущиеся огоньки фонарей: остальные бежали к нам, несколько человек уже вынырнули из темноты. Запыхавшиеся, мы не могли сразу заговорить. Толстяк, держась за грудь, огляделся и спросил: "Ну хорошо, мы здесь. И что дальше? Надо бы поторопиться. Бегают эти твари очень шустро, и верзила скоро здесь будет."

Я все это время прислушивался к звуку движущихся ног гигантской сколопендры, от которого все тело сводило нервной судорогой. Но внезапно этот звук пропал, словно тварь остановилась.

Хуа Хэшан, тяжело дыша и откашливаясь, похлопал свой рюкзак: "На самом деле все просто. У нас есть еще взрывчатка, способная убить даже такого монстра."

Услышав это, Толстяк рассмеялся: "Поручаю тебе выполнение этой славной задачи. Ты иди, а я о старике позабочусь"

"Мне не нужно никуда идти, - отозвался Хуа Хэшан, - я уже все сделал. Правда, выживут далеко не все."

Выражение его лица мне почему-то не понравилось. Точно! Я начал понимать, сообразив, что тут собрались не все: "А где Лу Фэн?"

Уважаемый Хуа не ответил на мой вопрос, глядя в темноту, лишь сказал: "Готовьтесь. Сейчас начнется."

Началось. Раздался громкий взрыв, и ослепительный огонь вспыхнул в той стороне, где была гигантская многоножка. Мы все чуть на землю не попадали, сверху посыпались обломки дерева, пол содрогнулся. Деревянным обломком мне чуть по носу не попало. Ударная волна была небольшой, но звук настолько громкий, что весь зал словно завибрировал. В ушах звук отозвался болью, а затем их словно заложило.

Когда обломки дерева перестали падать, я поднял голову и посмотрел в ту сторону, где произошел взрыв. В полу виднелась довольно большая воронка, края которой дымились. Местами виднелись языки пламени, облизывающие обломки деревянного пола. Голова гигантской многоножки разлетелась в клочья, но тело все еще извивалось, шевеля многочисленными ногами. Взрыв был на том месте, куда мы совсем недавно уложили Лу Фэна.

Я сразу понял, что сделал Хуа Хэшан. Теперь понятно, почему эта гигантская многоножка не последовала за нами. Ее привлекло неподвижное тело еще живого Лу Фэна, на которого Хуа Хэшан и положил взрывчатку...

Я не мог поверить своим глазам, глядя на Хэшана и Чэнь Пи. На их лицах не было ни следа эмоций, словно совсем ничего не произошло.

Увидев мое недоумение, четвертый господин похлопал меня по плечу и шепнул: "Три сначала, четыре - потом. Разве твой дед не учил тебя? Если бы на месте Лу Фэна был я, со мной поступили бы так же. Ты должен осознавать все риски и правильно расставлять приоритеты."

Три сначала, четыре потом - это основополагающий стратегический принцип расхитителей гробниц. Прежде, чем совершить что-то, следует продумать следующие три шага и четыре шага для отступления. Расхитители обычно работают под землей, где каждое действие может привести к самым разным последствиям, каждое из которых может оказаться фатальным. Поэтому сначала продумываются все действия на три шага вперед, и если хотя бы одно из них кажется опасным, надо предусмотреть четыре возможности для отступления. Такая стратегия должна быть доведена до автоматизма.(5)

В какой-то степени я понимал Чэнь Пи. На самом деле шансы выжить у Лу Фэна были ничтожны. Рано или поздно он все равно умер бы мучительной смертью, а заодно утащил бы за собой остальных, став помехой. Сделать его смерть быстрой и дать возможность выжить другим - логичный вариант.

Мой дед тоже упоминал об этом в своих заметках. Под землей иногда не получается заметить опасность вовремя, поэтому надо всегда обдумывать возможность подобной ситуации заранее. Ограбление гробницы - это кропотливая работа, требующая недюжинной смелости. С древних времен огромное количество рисковых людей спускались в гробницы и из-за своей недальновидности многие оставались там навсегда.

Несмотря на все логичные доводы, смерть Лу Фэна казалась мне неправильной, и я вдруг почувствовал острый приступ страха, стоя рядом с Чэнь Пи. Но показать свои чувства я не имел права, потому сделал глубокий вдох, чтобы успокоиться и сделать вид, что ничего особенного не произошло.

Пламя в воронке постепенно гасло. Дерево здесь было проморожено насквозь в течение столетий. От взрыва оно загорелось, но таявший лед не позволял ему догореть до конца и гасил пламя.

Мы пошли к воронке, каждый шаг давался мне не легко: я боялся, что увижу там оторванные конечности Лу Фэна. Толстяк и Паньцзы, похоже, ни о чем подобном даже не думали, наверно, они привыкли к таким вещам или же считали, что показывать свои чувства не имеет смысла. Толстяк заметил, что мне не по себе, и ободряюще похлопал по спине: "Не бери в голову. Это был человек Чэнь Пи. Неизвестно, какие между ними отношения, может Лу Фэн за какие-то свои долги расплатился."

Шуньцзы вообще не понимал, что происходит, и шел за нами деревянной походкой, словно у него ноги отнялись от страха.

Подойдя к воронке, я направил туда свет фонаря. Кирпичи под деревянным полом были выворочены и отброшены в сторону взрывной волной. Под ними виднелся развороченный каменный фундамент, в котором теперь зияла брешь. На дне ничего не было.

Эта часть гробницы построена на крутом склоне, но пол расположен строго горизонтально. Значит, внизу имеется подпол треугольной формы, если смотреть в разрезе, укрепленный балками или колоннами.(6) Такая архитектурная форма с устройством террас в горной породе использовалась при строительстве дворца Потала.(7)

Из воронки шел холодный воздух, очевидно, внизу было отверстие, ведущее наружу. Если я правильно помню, внутреннее пространство подпола должно быть выложено цементным раствором. Не знаю точно, как там все устроено, но раз был сквозняк, значит, отсюда вполне можно выбраться наружу.

До этого момента мы были в тупиковой ситуации: вокруг полно каменных многоножек, даже если найдем путь, по которому пришли сюда, он, скорее всего будет опасным. Воронка, образовавшаяся от взрыва, может оказаться спасительным выходом.

Толстяк спрыгнул вниз. Развороченный проем был слишком мал, чтобы туда мог протиснуться человек, надо его расширять. Хуа Хэшан тоже спустился, чтобы помочь. Толстяк поинтересовался у меня, может, не осторожничать, а просто все разнести, чтобы было побыстрее. Но я посоветовал не рисковать. Здесь все насквозь промерзло и стало хрупким. Взрыв мог повредить несущие конструкции. Если опоры террасы слишком высокие, есть риск, что они не выдержат давления. А рухнувшая конструкция одной террасы потянет за собой остальные - и нас просто похоронит навеки под обломками.

Толстяк и Хуа Хэшан обвязались веревкой, другой конец которой закрепили на ближайшей колонне. Остальные карабинами тоже пристегнулись на случай, если рухнет какая-нибудь опора и придется вытаскивать и страховать друг друга.

Когда все было готово, Толстяк начал выбивать кирпичи. После пары ударов раздался резкий щелчок, видимо, все-таки треснула опора в подполе, и пол под нами обвалился. Остальные успели отскочить, а Толстяк одной ногой провалился до самого бедра.

Застыв в удивлении, я подумал, что стал провидцем: сказал, что все рухнет, и вот оно рухнуло. К счастью, провалился только Толстяк. С недовольным видом он попытался вытащить ногу. После некоторых стараний он высвободил ногу до колена, но дальше ничего не получалось. Толстяк сначала удивился, затем его лицо перекосилось от страха: "Сучий сын, что-то тянет меня вниз!"

Хуа Хэшан спустился на помощь, остальные тоже не остались в стороне. Всеобщими усилиями нам удалось вытащить ногу Толстяка, но не оттащить его от провала, словно что-то снизу все еще тянуло его вниз.

Е Чэн зажег фонарь, и все охнули от неожиданности. Из провала тянулась фиолетового оттенка высохшая рука, которая намертво вцепилась в лодыжку Толстяка.

Глава 11. Цокольный этаж

Это действительно было неожиданно, и паника наша не удивительна.

Паньцзы выхватил складную лопатку из-за пояса, спрыгнул в воронку и начал рубить высохшую руку, но Толстяк дрыгал ногами, попасть точно не получалось. Увидев, с какой силой действует Паньцзы, Толстяк заорал: "Сукин сын, смерти моей хочешь?! Ты мне сейчас ногу отрубишь!"

"Если будешь так дергаться, точно отрежу, по самые яйца!" - огрызнулся Паньцзы, рубанул снова и опять промахнулся.

"Уберите его отсюда! - орал Толстяк. - Этот парень явно затаил на меня обиду и отомстить хочет!"

Е Чэн и Хуа Хэшан спустились, чтобы помочь Паньцзы и придержать дергавшегося Толстяка, но не подумали, что прыгать на обвалившуюся деревянную конструкцию не слишком умно. Пол обвалился полностью.

Их попытка помочь только добавила проблем. Хуа Хэшан пытался опереться на Е Чэна, но тот уже потерял равновесие и заскользил вниз. Падая, кто-то из них задел мою руку, которой я пытался удержать Толстяка, моя поза и так не была удобной, я расцепил пальцы, и Толстяк тоже соскользнул вниз.

Все произошло слишком быстро, света было недостаточно, чтобы быстро сориентироваться. Хуа Хэшан с Е Чэном катились вниз, сцепившись в клубок. Толстяк плюхнулся на скат цокольного этажа, словно большая фрикаделька, следом за ним провалился и Паньцзы. Я попытался встать, и тут мне стало совсем не хорошо. Снизу раздался характерный треск. Этот звук был мне хорошо знаком: в промороженной кирпичной кладке цокольного этажа образовывались множественные вертикальные трещины. Этот звук я часто слышал, когда в университете мы проводили эксперименты с напряжением фундаментов.(1)

Прежде, чем я смог полностью осознать масштаб катастрофы, воронка увеличилась прямо на глазах, и оставшийся пол главного зала и части коридора обрушился вниз. Теперь на скате цокольного этажа оказались все. Вовремя среагировать и подготовиться не смог никто: мы катились по скату, как по ледяной горке, а сверху на нас падали кирпичи из треснувшей кладки.

Падая, я подумал, что еще не растерял свои теоретические знания, но толку от них сейчас не было. Приземлившись на пятую точку так сильно, что боль отозвалась во всем теле, я покатился вниз. К счастью, веревка, обвязанная вокруг талии затормозила мое падение, резко рванув вверх, а потом на меня обрушился град из камней и кирпичей, попадая по голове и плечам.

Задница болела, я пытался увернуться от падающих камней и сесть, но скат был слишком крутой, не во что было упереть ноги. Закрывшись руками от камнепада, я громко окликнул остальных, но мне никто не ответил: вокруг царил хаос, сопровождающийся грохотом падающих кирпичей и криками проклятий.

Когда все прекратилось, я решился поднять голову и огляделся. Везде был неописуемый беспорядок. Фонари накрыло кирпичным завалом, несколько упали вниз. К счастью, это были качественные изделия из Германии, и даже под завалом виднелся их свет, которого все равно было недостаточно. Сверху в темноте были видны очертания той дыры, куда мы провалились, она казалась огромной. Должно быть, сейчас мы оказались под главными залом ложной гробницы, на своего рода цокольном этаже, пол которого представлял собой крутой скат. Если бы не связывающая нас веревка, мы все бы оказались внизу, но пока еще держались на этом скате.

Е Чэн практически сидел у меня на голове. Неудобно с одной стороны, зато его задница защитила мой многострадальный затылок от тяжелых кирпичей. Я спросил его, в порядке ли он. Ответ был идиотский: он сообщил, что уже пообедал. Наверно, его кирпичом по голове хорошенько приложило.

"Будьте осторожны, - крикнул Хуа Хэшан откуда-то из темноты, - тут могут быть цзунцзы. Если у кого-то есть копыта осла, доставайте! Толстяк, ты как? То, что схватило тебя, все еще держит?"

Толстяк скатился ниже нас всех и оказался под грудой камней, на которой сидели мы. Я услышал его стон из-под кирпичей: "Оно все еще держит меня. Уже добралось до бедра. Я держу его руку! Бля-а-а-а, вытащите меня отсюда, пока оно мне яйца не оторвало!"

"Отцепись, идиот! - донесся недовольный голос Паньцзы. - Это моя рука!"

"Твою ж мать за ногу! - уже не так испуганно выругался Толстяк. - Нашел время меня лапать, извращенец!"

Света не хватало, но у нас, тех, кого не придавило развалившейся кирпичной кладкой, не было другого выбора, кроме как по кирпичику осторожно разбирать завал, спуская разобранные камни вниз по скату. Сначала откопали Паньцзы, но Толстяк придавил его руку. Пришлось продолжать, откапывая Толстяка. Освободившись, он заявил: "Братья, меня чуть насмерть не раздавило, кирпичи острые, почти продырявили насквозь. Но, к счастью, мой божественный жир спас меня от смерти!"

Игнорируя его шуточки, Паньцзы сразу спросил о самом важном: "Та тварь, что держала тебя, все еще здесь?"

Толстяк пошевелил ногами в темноте: "Нет! Сейчас никто меня не держит. Может, скатилось ниже по откосу? Но откуда в таким месте взялись цзунцзы? Что эти гроботорчатели краснопяточные тут делают?"

"Они могут быть поблизости, - повторил свое предупреждение Хуа Хэшан. - Будьте осторожны. Нужно достать копыто осла. Но сначала неплохо бы откопать фонари."

Я попробовал дотянуться до фонарика, что лежал чуть выше под завалом, но не смог дотянуться. Е Чэну, который был выше меня, удалось его достать. Вокруг стало светлее, он направил луч вниз, свет почти ослепил меня. Прикрыв глаза ладонью, я посмотрел вверх и увидел, как позеленело лицо Е Чэна.

Как только вижу подобное выражение лица у кого-то, рядом со мной всегда происходит что-нибудь плохое. Я покрылся потом: неужели снова за моей спиной какая-то тварь? Сжав зубы, я повернул голову: всего в одном футе от моего носа маячило синевато-фиолетовое лицо, покрытое высохшей кожей.

Заорав от испуга, я схватил кирпич и, зажмурившись, швырнул в мертвеца, а затем, судорожно хватаясь за все подряд, стал карабкаться наверх.

Пока я суетился, остальные откопали еще фонари и получше осветили цокольный этаж. Мои попытки забраться повыше, не были успешны, мешал Е Чэн. Я снова соскользнул вниз, открыл глаза и не смог сдержать вздох ужаса. На крутом скате под главным залом гробницы были построены выступы, что-то вроде небольших террас. На них лежали и сидели замерзшие сине-фиолетовые трупы. Я почему-то вспомнил зал со строем архатов в пагоде, где Чэнь Пи нашел бронзовую рыбку. Лица у этих трупов были отвратительные, все они сидели в молитвенных позах, наверно, это были монахи. И казалось, что они замерзли еще при жизни. Их было так много, что я не мог сосчитать, они занимали все свободные поверхности.

Е Чэн, не отличавшийся храбростью, задрожал, как осиновый лист: "Что за фигня? Это тайная усыпальница буддистских монахов?" Сказав это, он чуть в обморок не хлопнулся.

Чэнь Пи поддержал его, не дав упасть, и ответил: "Не бойся, это же только трупы." Он указал мне под ноги. Глянув вниз, я понял, что стою на груде кирпичей, под которыми покоится в порошок растоптанная мумия.

"Мертвецы здесь настолько замерзли, что стали твердыми, как камень, но очень хрупкими. Они ломаются от малейшего прикосновения. - сказал Чэнь Пи. - И раз тут так холодно, то цзунцзы быть не должно."

"А что тогда схватило меня за ногу?" - спросил Толстяк.

"Не тебя схватили, а ты зацепился за руку мумии, - пояснил Чэнь Пи. - Если бы это был цзунцзы, то ноги бы у тебя уже не было. Если не веришь мне, сам посмотри на свои штаны."

Толстяк схватился за брючину: в ней была дырка, в которой застряла мумифицированная рука с крючковатым пальцем, застрявшим в ткани, а часть этой руки валялась рядом. Я поднял остатки руки: кости, обтянутые кожей, были очень твердыми, трудно было представить, что эта рука могла двигаться и, тем более, схватить чью-то ногу.

Все почувствовали облегчение. Паньцзы преувеличенно равнодушно вздохнул: "Ты такой смелый, что гвоздь в заборе с цзунцзы перепутаешь!"

Толстяк был в ярости, хотел опровергнуть обвинение в трусости, но не мог найти подходящих слов. Надувшись, как мышь на крупу, он пробормотал: "Эта рука действительно держала меня за ногу только что. Откуда я мог знать, схватила она меня или я попался, как рыба на крючок. Можете не верить, дело ваше."

Мы осмотрели цокольный этаж, последовательно освещая все закоулки. Кругом были тесно сидящие рядом друг с другом мумии и ничего больше.

"А почему тут так много покойников? - спросил Паньцзы, обращаясь к Хуа Хэшану. - Я никогда о таком не слышал."

"Всякое бывает. Это похоже на город мертвых(2)... Но я не понимаю... не помню династии, в которой были такие погребальные традиции. Тем более, что речь идет об императорской гробнице. Кем могут быть все эти мертвые люди?" - Хуа Хэшан был явно озадачен.

Сдерживая свой страх, я направил свет на ближайшую мумию. Черты ее лица хорошо сохранились, глаза были закрыты, на лбу и щеках виднелись морщины, бороды и волос не было, все тело было покрыто тонкой коркой льда. Странным был цвет мумии, синевато-фиолетовый, а также рот, очень широкий и полный слишком острых зубов, напоминающих клыки.

"А это точно люди? - спросил Толстяк, осматривая мумию. - Только глянь на эти зубы. Если вцепится, то всю кожу сдерет на раз."

"Не люди?! - Е Чэн снова побледнел, как полотно. - А кто тогда? Чудовища?"

"Снежный человек, может быть? - пролепетал Толстяк, задумавшись. - Но эти совсем безволосые."

"Фигня! - возмутился Хуа Хэшан. - Чудовища, снежные люди... еще инопланетян вспомните! Зубы этих трупов заострены искусственно, это древний шаманский обычай(3). Позже, чтобы не тратить силы на обработку трупов, использовали маски. Определенно это не чжурчжэни времен династии Мин. Посмотрите на одежду: примитивная, явно не относится к стилю чжурчжэней или монголов, некоторые трупы просто обернуты льняной тканью. Похоже, это тела из ледяного захоронения."

Я вспомнил ледяную могилу, которую видел ночью возле лагеря в Священной долине: "Может, эти тела Ван Цзанхай выкопал из ближайшей ледяного могильника, когда строил гробницу, и перезахоронил здесь?"

"Возможно и так, - ответил Хуа Хэшан. - Может быть, эта пещера в форме эмбриона раньше была такой ледяной могилой. А когда Ван Цзанхай строил свою гробницу-обманку, сначала вынул их изо льда, освобождая место для строительства, а потом оставил здесь."

"Если все было так, как вы описываете, то почему бы Ван Цханхаю просто не сжечь тела? -спросил Толстяк. - Зачем складывать трупы под полом?"

"Кто знает, что это за мертвецы, - ответил Хуа Хэшан. -Выглядят они страшновато. В шаманизме есть множество примитивных и странных ритуалов, связанных с колдовством и проклятиями. Народы, практикующие шаманизм, считали, что тела шаманов продолжали защищать после смерти свой народ. Шаманское колдовство - дело странное. Ван Цзанхай мог просто не рискнуть их осквернять. И нам тоже стоит быть осторожными. Может быть, мы не можем выбраться отсюда именно из-за шаманского проклятия."

Я вспомнил о боевом порядке мертвецов в горах Циньлиня. Там тоже было очень много трупов и мы не могли найти догору из-за них. Неужели всегда с мертвецами связана какая-нибудь злая магия?

Шаманизм нельзя в полной мере считать религией. На самом деле это практические магические методики, основанные на использовании психоактивных веществ и эффекта измененного сознания или медитации. Мои знания о шаманизме ограничиваются дорамами о периоде династии Цин(4). Практики Цимэнь Дуньцзя тоже в какой-то степени основаны на принципах шаманизма, но их исторические источники утеряны. Некоторые позитивные элементы древнего шаманизма сохранились в тибетском буддизме, о негативных элементах остались лишь легенды и страшные сказки. Черное искусство шаманов с точки зрения современного человека было слишком жестоким и даже извращенным. Помнится, создатели драконьих паразитов из царства Шу тоже практиковали черное искусство. Есть ли тут какая-то связь?

Выслушав Хуа Хэшана, Толстяк внезапно осознал: "Неудивительно, что, попадая в эту гробницу, чувствуешь, словно земля горит под ногами и вообще неуютно тут. Оказывается, тут закопано много замороженных цзунцзы. Мдя, с совестью у Ваньну было очень плохо."

"Я тоже так думаю, - согласился Хуа Хэшан. - Но сейчас самое главное, выбраться отсюда. Давайте осмотримся здесь, нет ли тут возможностей выбраться наружу? Только надо быть осторожными. Не знаю, опасны ли эти трупы, но вот скат очень крутой. Случись что, даже забраться обратно будет сложно."

Все согласились, особенно Толстяк, которому давно не терпелось выбраться. Отстегнувшись от общей веревки, вооружившись фонарями, мы разошлись в разные стороны, чтобы осмотреться. Передвигаться среди такого количества мертвых тел - занятие не для слабонервных. Однако, странная закономерность: чем больше трупов, тем меньше страха. То ли на пике паники начинается обратная эмоциональная реакция, то ли просто привыкаешь к мертвецам, и они уже не пугают.

Трупы сидели очень скученно, приходилось протискиваться между ними. Мертвецы были разных возрастов, но все одного цвета и твердые, как камни. На некоторых я заметил что-то вроде бронзовых украшений, покрытых толстым слоем патины. Те тела, что были расположены в самом низу, намертво примерзли к поверхности, их нельзя было передвинуть, не повредив.

Ползал среди трупов я очень долго, но ничего полезного не нашел. Заметив, что все дальше отхожу от остальных, я забеспокоился. Хотелось притвориться, что я закончил поиски, и вернуться, чтобы быть поближе к людям. Так я и сделал, собираясь спросить, как дела у остальных. Вернувшись, я услышал крик Паньцзы: "Толстяк, что ты делаешь?"

Обернувшись на голос, я увидел, что Толстяк ничего не делал. Он сидел напротив одного из мертвецов, почти прижавшись к нему носом, лицо его ничего не выражало, словно застыло, рот был широко открыт. И издалека казалось, что цвет его лица тоже изменился, став таким же синевато-фиолетовым, словно Толстяк превратился в одну из мумий. Что, черт возьми, он делает?

Глава 12. Тайное трупохранилище

В этом тайном хранилище трупов была кромешная тьма. Даже свет от наших фонарей казался каким-то мутным. Толстяк сидел в самом дальнем углу, окружавшие его тела мешали хорошенько осветить его, и мы не могли точно видеть, что с ним происходит. Но синевато-сизый оттенок лица мне не померещился, а еще на его лице застыло странное мрачное выражение, из-за чего он на самом деле стал похож на покойника, пугая нас.

Паньцзы поначалу решил, что Толстяк снова придуривается, и окликнул его, но тот ничего не ответил и даже не шелохнулся. Сейчас он был похож на каменную статую. Поняв, что не все так гладко, как ему показалось вначале, Паньцзы сказал нам: "Мне одному кажется, что с Толстяком беда?"

Хмурясь, я не знал, что сказать. Выражение лица Толстяка и его поза были так похожи на окружающие его тела. Если он не разыгрывал нас, то с ним точно не все хорошо. Но остальные-то в порядке, почему именно он? Пытаясь рассмотреть его, я задумался: мог ли он быть одержим злым духом, заточенным в этой гробнице? Или это действие шаманского проклятия?

Мы, медленно и осторожно двигаясь по крутому скату, приближались к тому месту, где сидел Толстяк. На первый взгляд там не было ничего особенного. И труп, перед которым он сидел, был таким же, как и остальные. Когда мы были примерно в четырех или пяти метрах от него, Паньцзы махнул рукой, советуя остановиться, и поманил к себе Хуа Хэшана.

В команде Чэнь Пи каждый выполнял свою роль. Лу Фэн был ударной силой, как у нас Толстяк. Хуа Хэшан мастер-интеллектуал, а Е Чэн - что-то вроде мальчишки на побегушках. Теперь Лу Фэн мертв, но Хуа Хэшан тоже физической силой не обделен, потому Паньцзы и позвал его.

В этот момент я задумался о распределении сил в нашей команде. Ударной силы пока более чем достаточно, а вот с интеллектуалами слабовато, я явно не дотягиваю до уровня Хуа Хэшана. Был бы тут Молчун, который на все руки мастер и голова! Но его нет, а я подстраховать Паньцзы не смогу, как бы ни хотел. Вот и остается ему полагаться на помощь Хуа Хэшана, который кивнул в ответ, выражая свое согласие. Они оба достали ножи и, держа их обратным хватом, коснулись Толстяка. Их движение было быстрым и резким, но он даже не вздрогнул и головы не повернул, продолжая сидеть, словно уличный акробат, изображавший статую.

Мои ладони вспотели, но я не мог понять, что не так. Паньцзы стоял ближе всех к Толстяку, мог дотронуться до него, даже не выпрямляя руку. Но внезапно он и Хуа Хэшан замахали руками, давая понять, чтобы мы не приближались, и сами начали пятиться назад.

Мое сердце в который раз за сегодняшний день попыталось выпрыгнуть из груди, хотя я и не знал, что они там увидели. Паньцзы медленно добрался до меня обернулся и сказал: "Все очень хреново. Проблема с трупом, который находиться позади."

"В чем проблема? - забеспокоился я. - Там огромный цзунцзы?"

Паньцзы жестом приказал молчать и поманил за собой.

Другим маршрутом, перелезая через множество трупов, миновав несколько террас, мы подошли к Толстяку в другой стороны. Проследив за рукой Паньцзы, я увидел группу мертвых тел позади Толстяка. Все они были такими же синевато-фиолетовыми, ну, может, чуть темнее остальных, сидели так же скрестив ноги. Но один из мертвецов отличался! Голова его была огромной, почти в три раза больше нормальной человеческой, черты лица почти не разглядеть. Так выглядит недоношенный ребенок с гидроцефалией(1). Странной формы длинный язык торчал изо рта этого трупа и обвивал шею Толстяка.

В моей голове запульсировало, сердце билось как сумасшедшее, шею свело судорогой. Что бы не закричать, я прикрыл рот ладонью и прошептал: "Что это?"

"Возможно, это помещение выполняет функции ян ши гуань(2). Здесь очень подходящий фен-шуй, а в той точке, где сидит странный мертвец, как раз максимальная концентрация ци, которая может со временем изменить любое мертвое тело. Через несколько сотен лет, возможно, он даже получит возможность передвигаться," - шепотом пояснил Чэнь Пи. После этих слов выражение его лица изменилось, словно ему в голову пришло нечто неожиданное, какое-то время он молчал, затем продолжил: "Нет! Не может быть! Разве это не поддельная драконья жила? Как тут может быть пещера, подходящая для ян ши гуань..."

Увидев озабоченное выражение лица Чэнь Пи, Хуа Хэшан раскрыл глаза и рот, словно на него только что снизошло озарение. Хотя мне кажется, что он обо всем догадался раньше, чем четвертый господин, но не торопился высказываться, чтобы не повредить авторитету наставника. Хуа Хэшан, изображая удивление, спросил: "Господин, неужели это "подмена подделки"(3)?

"Подмена подделки" - это вид мошенничества, который часто используют торговцы на блошиных рынках и барахолках. Покупателю предлагают два одинаковых изделия, оригинал и копию. Копия обязательно должна быть идеальной, а вот на оригинал добавляется незначительный дефект. Продавец "честно" сообщает, что одно изделие - это копия, но "забывает" указать, какое именно. Покупатель чаще всего сразу хватается за более "качественную" внешне подделку. Это и мошенничеством-то назвать сложно - покупатель ведь был предупрежден и выбирал сам.(4) Чем-то этот способ напоминает маневры в пустом городе(5).

Чэнь Пи усмехнулся: "Ну да, не может быть в поддельной гробнице настоящий ян ши гуань. Ван Цзанхай, этот старик, мастер путать подделки и оригиналы. Но на сотню его секретов нашелся один с изъяном."

Я все еще не понимал, и спросил Хуа Хэшана, что происходит. Он объяснил: "Мы снова чуть не попались на уловку Ван Цзанхая. К счастью, пол провалился и мы оказались тут. Помнишь, когда мы обнаружили магнитную аномалию, то решили, что неправильно определили положение драконовых жил, а значит, попали в поддельную гробницу. Но ян ши гуань не может быть расположен в поддельной гробнице. Это и есть изъян ловушки Ван Цзанхая. Магнитная черепаха заставила нас думать, что мы находимся не в той стороне трехглавого дракона, что тут вообще ничего нет. Это и было целью Ван Цзанхая: отправить нас туда, где по схеме находится правильный и редкий фен-шуй. Но на самом деле магнитная черепаха показывает, что тут вообще нет трехголового дракона, а вот драконовы жилы самые настоящие и схема фен-шуй самая обычная. Все очень просто."

Наконец, и я понял все. В фен-шуе стороны света имеют важное значение при определении качества жил драконов. Например, если глаз дракона смотрит на восток - это парящий дракон(6), если на запад - затаившийся дракон(7). Черепаха тут лежит для того, чтобы заставить видеть затаившегося дракона вместо парящего.

Позже я проверил правила трехголового дракона. Все три головы должны быть обращены к востоку. А горы Святых Чанбайшаня обращены на север и головой дракона является лишь гора Трех Святых. Две остальные - это свернувшаяся змея. Это очень хороший фен-шуй, но не для гробниц, а для храмов. Проще говоря, магнитная черепаха заставила нас перепутать север с востоком, потому Чэнь Пи и ошибся с выводами.

Я не мог избавиться от ощущения, что такие стратегии слишком сложны для моего ума. Эту ловушку без случайных подсказок не пройти никому. Подумать только: нас обманули дважды и чуть не заставили отправиться с пустыми надеждами туда, где точно ничего нет. А ведь между нами и Ван Цзанхаем пропасть в тысячу лет. Но мне кажется, что это мы - глупые дикари из прошлого, а он - гений будущего. Неужели он на самом деле простой человек?

Паньцзы шепотом перебил нас, напомнив о делах насущных: "Может, хватит теорией заниматься? Сейчас надо что-то срочно сделать? Копыто черного осла для этой мумии годится?"

Чэнь Пи покачал головой и сказал, что не знает. Хуа Хэшан тоже хмурился, не имея понятия, как с этим бороться.

В такие моменты незнание жутко раздражает. Неизвестно, насколько опасно Толстяку сидеть с таком положении с мертвяцким языком на шее. С другой стороны, нет никакой уверенности, что спешка даст положительный результат. От напряжения мы даже вспотели, пытаясь придумать хоть что-нибудь, но толку от наших раздумий никакого.

Пока мы стояли и мозги напрягали, Толстяк начал двигаться. Точнее не он сам, а большеголовый труп стал отползать назад, не отцепляя язык, уронил Толстяка навзничь и потащил за собой вниз по скату. Толстяк казался каким-то каменным и совсем не сопротивлялся. Казалось, что он уже мертв. Ситуация становилась серьезной. Паньцзы махнул рукой, и мы с ним бросились следом.

Словно заметив нашу погоню, большеголовый мертвец ускорился, а Толстяк по инерции покатился вниз, сшибая трупы. Бежать у нас уже не получалось, мы просто катились по скату, но в самом низу потеряли нашу цель из виду. Мертвец с Толстяком пропали! В шоке мы добрались до самого низа и увидели яму, куда большеголовый труп затащил Толстяка, оттуда торчали лишь две ноги.

Паньцзы вскочил и, как тигр на добычу, бросился вперед, схватил Толстяка за ноги и потянул на себя. Я по инерции прокатился чуть дальше, пришлось карабкаться назад, чтобы помочь. Сверху к нам уже спешили Е Чэн и Хуа Хэшан, который быстро обвязал веревкой ноги Толстяка. Теперь, даже если не сможем его вытащить, то хотя бы не дадим большеголовому мертвецу утащить его.

Нас было больше, общими силами мы смогли вытащить Толстяка из ямы, но язык мертвеца все еще обхватывал его горло, почти задушив. На его шее вздулись вены, глаза почти выкатились из орбит. Паньцзы вытащил нож и полоснул по языку. Из ямы раздался громкий, похожий на женский визг, но Толстяк теперь был свободен.

Сняв отрезанный язык с шеи, я швырнул его в яму и приложил ухо к груди Толстяка. Он уже начал двигаться, задыхался и кашлял, хватаясь за горло. Паньцзы, опасаясь, что тварь выберется наружу, подполз поближе к краю ямы, вооружившись складной лопаткой и направив свет фонаря вниз. Но, казалось, мертвец сдался: снизу не раздавалось ни звука.

Вздохнув с облегчением, мы приложили все старания, чтобы привести Толстяка в чувство. Придя в себя, он подполз к яме, заглянул вниз, содрогаясь от страха, и прохрипел: "Спасибо. Спасибо вам, ребята!" Я спросил, что с ним произошло, почему он тут изваяние Будды изображал. В ответ он лишь плечами пожал и рассказал, что все видел и слышал, но пошевелиться не мог, словно застывал в замерзающей воде. Он даже пытался закрыть глаза от страха, но не получалось.

Паньцзы засмеялся: "Я только что слышал женский крик. Это была баба. Думаю, соскучилась в одиночестве. А тут такой красавец мужчина, похожий духом и обликом. Вот она и потащила тебя в укромное место, чтобы познакомиться поближе. Это называется адская страсть."

"Сам ты на нее похож!" - отмахнулся от него Толстяк.

Паньцзы с улыбкой увернулся от руки Толстяка и пошатнулся. Никто не ожидал, что в этот момент из ямы появится огромная голова мертвеца с оскаленным окровавленным ртом и вцепится зубами в ногу Паньцзы. Он даже не успел понять, что произошло, как исчез в яме.

Глава 13. Тайный проход

Мы бросились к яме, но было уже слишком поздно. Проход сворачивал в сторону, фонари не могли осветить его после поворота, в обозримом пространстве Паньцзы не было видно. Я не знал, мертв он или жив.

Чувствуя, как закипает кровь от страха за друга, я хотел броситься за ним, но Толстяк опередил меня. Он обвязался веревкой, вытащил нож, нырнул в проход и исчез в темноте. Я уже собирался следом за ним, но меня остановил Хуа Хэшан, сказав, что проход слишком тесен для двоих, случись что, там не получится развернуться, и погибнут все. А пока Толстяк в одиночку вполне может справиться без нашей помощи.

Притормозив, я заглянул в проход. Там было слишком темно, но я слышал звук передвижения Толстяка. Веревку быстро затягивало внутрь, я все никак не мог избавиться от беспокойства.

Через минуту веревка перестала разматываться, затем несколько раз дернулась и послышался крик Толстяка: "Тяните наверх!"

Мы отчаянно потянули веревку на себя. Вскоре появился Толстяк, державший Паньцзы, который отчаянно дрыгал ногами, пытаясь сбросить с себя мертвеца. Этот цзунцзы был невероятно упертым и отпускать свою жертву не желал.

Чэнь Пи попросил нас отойти, нахмурившись, в его ладони появился стальной шарик. Бросок четвертого господина был меткий: шарик попал в большую голову мертвеца, тот закричал и отцепился от Паньцзы, а мы поторопились вытащить его наружу.

Мертвец пытался снова схватить Паньцзы за ногу, но Чэнь Пи не давал ему ни единого шанса, стальные шарики не просто попадали в цель, но и отталкивали цзунцзы. После третьего попадания мертвец покатился вниз, в темноту.

Мы воспользовались случаем, чтобы вытащить обоих друзей из ямы, и сразу отошли подальше. Хуа Хэшан, держа лопату наперевес, притаился поблизости. Как и ожидалось, мертвец, не желая сдаваться, выскочил наружу, и Хэшан одним ударом сшиб его. Мы услышали отчаянный крик, а труп снова исчез в темноте прохода.

Лицо Толстяка было бледным. С трудом переводя дыхание, он сказал, обращаясь к Паньцзы: "Похоже, это не моя женушка, а твоя. Ты ей больше нравишься."

Все еще потрясенный, Паньцзы отмахнулся: "Не говори, мы квиты, - он тут же обратился к Хуа Хэшану. - Эта дыра сфинктральная, наверно, логово мертвяка? Если так, я взорву ее, пусть бедняга переродится во что-то более приличное."

Хуа Хэшан ответил: "Мертвецы - не звери, им логово не нужно. А вот проход очень странный. Ты, когда туда провалился, видел что-нибудь интересное, особенное?"

Паньцзы покачал головой, а Толстяк сказал: "Там темно и ничего без фонарей не видать. Но я задевал задницей стены. Этот проход явно делали люди."

Сделан людьми? Хуа Хэшан казался обеспокоенным, а я попытался осмотреть дыру.

Провал напоминал колодец из-за близкого к вертикальному наклона на достаточно большую глубину. Я сначала подумал, что это скважина, сделанная под сваю, но диаметр прохода был слишком большим, да и глубина такая для сваи не нужна. По краю проема действительно виднелись следы искусственной обработки грунта, но незначительные. Это было похоже на лавовую трубку, стены которой немного обработали для удобства использования. Я посветил внутрь: мертвеца нигде не было видно. Не знаю, убил ли его Хуа Хэшан. Этот мертвец был страшный, но, кажется, не такой уж и сильный.

Стены колодца у проема были выложены сланцем, но не сплошь и не ровно. Текстура стен прохода напоминала внутреннюю стенку двенадцатиперстной кишки человека(1). Изнутри тянуло сквозняком, воздух был влажный и затхлый. В нескольких метрах от края тьма сгущалась, и было непонятно, куда ведет этот проход.

Толстяк удивленно сказал: "Запах как в погребах, которые используют на северо-востоке. Строители гробницы сделали себе место для хранения жратвы, где мариновали капусту?"

Хуа Хэшан проигнорировал его шутку, опустил руку вниз и заметил: "Сквозняк сильный. Это не колодец, а проход, который куда-то ведет."

"Может, это тайный проход в Небесный дворец? - спросил Толстяк. - Вы же предполагали, что головы дракона соединяются."

"Мы ошиблись с трехголовым драконом, - напомнил я. - Но, даже если это на самом деле проход, соединяющий гробницы, он должен начинаться в усыпальнице, а не под полом главного зала."

"Вы не понимаете, - настаивал Толстяк. - Разве вы не слушали председателя Мао? Самое опасное место - безопасное(2). Может быть, это такая стратегия была у... у Ван-ван-цзяо(3)?"

Толстяк, видимо, так и не смог вспомнить имя Ван Цзанхая, потому придумал ему прозвище, я чуть не рассмеялся, когда услышал его, но сдержался и сердито ответил: "Пожалуйста, прояви уважение. Все-таки Ван Цзанхай мастер, создавший одно из самых известных направлений в китайской архитектуре и фен-шуй. Вот явится он тебе в своей гробнице - и придется извиняться. Кстати, эту фразу сказал не председатель Мао, а Чу Люсан.(4)"

"Я и перед своими-то предками извиняться не буду, - съязвил Толстяк. - Если он мне явится, я его даже не узнаю. Короче, давай не будем о предках. Лучше скажи, что с этой дырой в земле делать? Не хочешь спуститься и посмотреть? Вдруг эта ожившая попа пятикорпусная там на самом деле гнездо себе свила, тогда снова может какую-нибудь гадость нам устроить. Давай спустимся и уже наверняка ее грохнем."

Хуа Хэшан покачал головой: "Поскольку трехголовый дракон не существует, нет причин делать проходы между горами. Только чтобы построить Небесный дворец, полагаю, ушло огромное количество ресурсов, тратить столько сил на обустройство обманки не имело смысла. Однако, этот проход зачем-то сделан, думаю, надо его осмотреть."

Я видел, как горят его глаза. Очевидно, что руководит им не только исследовательский интерес, и он не мог удержаться, чтобы не предложить свою идею для обсуждения. Начал Хуа Хэшан скромно: "Это всего лишь ничем не подтвержденные рассуждения. И они могут показаться вам странными..."

"Ничего страшного, излагай, - подбодрил его Толстяк. - Если ты ошибаешься, товарищи тебя поправят."

Засмеявшись, Хуа Хэшан кивнул и начал свои объяснения: "Спасибо, что позволил высказаться, я постараюсь говорить по делу и не отвлекаться. Что мы имеем? Проход находится под главным залом и его явно пытались скрыть, он сквозной, судя по движению воздуха противоположный вход относительно свободен. Значит, куда-то он все-таки ведет. И самое главное: следы обработки стен говорят, что проход делали не отсюда, а сюда. Поэтому можно сделать вывод, что это тайный проход, сделанный мастерами, строившими гробницу, и здесь находится выход оттуда."

"Тайный проход? - я задумался. - Значит, на том конце этого прохода гробница? Хоть это и не трехголосный дракон, но гробницу-то тут все равно можно было построить?"

Хуа Хэшан покачал головой: "Маловероятно. Мы не нашли вход в гробницу под надгробной плитой. А по правилам, если есть гробница, он там должен быть. И это правило незыблемо, иначе благоприятный фен-шуй будет нарушен."

"Этот Ван-ван-цзяо тот еще шутник, - заметил Толстяк, - все делает по своим правилам. Может, он сделал вход в каком-то другом месте."

Хуа Хэшан отмахнулся: "Не надо думать, что все так просто. Ван Цзанхай, каким бы гением не был, все равно должен соблюдать правила. Если это не так, если он перевернул все традиции с ног на голову, следуя своей сумасшедшей гениальности, то у нас есть все шансы умереть здесь десять тысяч раз."

Думаю, он прав. Даже если возникло желание не следовать установленным традициям, о фен-шуй забывать нельзя. Это как с могилой Чингисхана, над которой то ли русло реки проложили, то ли десять тысяч лошадей прогнали - и теперь никто это место найти не может. Я спросил Хуа Хэшана: "Тогда, если на том конце нет гробницы, куда, по-вашему, ведет этот проход?"

"Используем метод исключения, - сказал Хуа Хэшан. - Во-первых, этот проход находится под поддельной гробницей, созданной Ван Цзанхаем, значит, все же имеет какое-то отношение к строительству Небесного дворца. Во-вторых, если не Небесный дворец, то что еще может находиться поблизости? Не думаю, что тут был построен только Небесный дворец. Вполне возможно, что тайный проход был прорыт из другой гробницы под горой Трех Святых."

"Невозможно! - воскликнул я. - Это слишком далеко. Зачем прилагать столько усилий для подземного прохода, когда по земле путь будет во много раз короче? Это ненормально. Чтобы сделать такой подземный проход, требуется двадцать-тридцать лет. Были ли тогда возможности для такого крупного строительства?"

"В те времена для постройки Небесного дворца требовалось около шестидесяти лет, это несколько поколений, - ответил Хуа Хэшан. - И мастера, которые там работали, предполагали, что жить после окончания строительства им не дадут. Времени на создание запасного тайного прохода было вполне достаточно. Но, чтобы знать точно, мы должны спуститься и посмотреть."

"Хуа Хэшан, а ты уверен?" - спросил до сих пор молчавший Е Чэн.

"Не уверен, - подумав, ответил уважаемый Хуа Хэшан. - Но попробовать стоит. На данный момент этот вариант лучше, чем идти тем путем, которым мы пришли. Все признаки указывают на то, что обратный путь может быть ловушкой. Даже если я ошибаюсь, на том конце все равно что-то есть, и вероятности, что там ловушки, меньше, чем на обратном пути. Мы не в первый раз оказываемся в подобной ситуации. Если это проход мастеров из гробницы, там не должно быть ловушек."

Идея Хуа Хэшана была довольно привлекательной. Правда, я так и не смог до конца разобраться с путаницей феш-шуй, сколько мне Хуа Хэшан и Чэнь Пи не объясняли. Впрочем, меня никогдасильно не интересовало, плохой тут фен-шуй или хороший. Мне бы просто выбраться. С другой стороны, я не знал, как дела у группы А Нин, а вот мы точно уже кучу времени потратили. Я так и не знаю конечной цели, к которой нас вел третий дядя, но если из-за проволочек мы ее не достигнем, мне будет стыдно перед своим дядей.

Есть еще одна причина, по которой сейчас не стоит идти обратной дорогой и возвращаться в деревню. Шуньцзы уже знает, чем мы тут занимаемся. Сейчас он молча следует за нами, но этот человек совсем не глуп. Возможно, он просто выжидает момент, и, если мы вернемся в деревню, сразу продаст нас. Должно быть, Чэнь Пи тоже об этом задумывался. Если мы соберемся возвращаться, есть только два варианта: убить Шуньцзы или завалить его деньгами. Убить - не самый лучший вариант. Если мы вернемся без проводника, кто в деревне захочет быть следующим. Да и выбор проводников в этой местности невелик.

Мы долго обсуждали предложенный Хуа Хэшаном план, но никак не могли придти к единому мнению. Е Чэн панически боялся того мертвеца, который сгинул в проходе и пока больше не давал о себе знать. Паньцзы это тоже немного беспокоило. Мы с Толстяком склонялись к тому, что можно попробовать. Хуа Хэшан решил спросить мнение Чэнь Пи: "Дедушка Чэнь, как нам поступить?"

Чэнь Пи сидел в стороне с закрытыми глазами, слушая наш спор, но на вопрос не ответил. Хуа Хэшан переспросил несколько раз. Казалось, Чэнь Пи крепко спал и не слышал.

Толстяк, не в силах справиться с нетерпением, подошел и похлопал четвертого господина по плечу: "Наставник, скажи что-нибудь, не притворяйся суперкрутым." От прикосновения тело Чэнь Пи покачнулось, но глаза он так и не открыл. Хуа Хэшан глянул в лицо наставника, нахмурился, подбежал и взял старика за руку. Лицо его побледнело. Толстяк, наклонившись, прощупал сонную артерию, тоже побледнел, воскликнул: "Вот же бляха-муха! Он умер!"

Это было, как удар грома среди полной тишины. Что? Умер? Когда? Ведь буквально несколько минут назад все было нормально? Но Толстяк был абсолютно серьезен и явно сильно обеспокоен, а Чэнь Пи все так же неподвижен, значит, точно что-то случилось. Мы немедленно окружили их.

Старик, казалось, окоченел, глаза были закрыты, лицо расслаблено. Он был похож на ледяную статую.

Я дотронулся до запястья Чэнь Пи и не почувствовал пульса, кожа его была сухой, сморщенной и ужасно холодной, а мышцы - очень твердыми. Он действительно мертв? Я был поражен: пока мы изучали странный проход, Чэнь Пи сидел в одиночестве, и его сердце медленно останавливалось, пока не перестало биться? Это похоже на смерть от переохлаждения. Но в таком случае требуется минут двадцать, чтобы остановилось сердцебиение и наступила остановка дыхания. А мы отвлеклись всего на пять минут. Как он мог так быстро умереть? Это кажется невозможным.

В моей душе еще теплилась надежда. Толстяк мог ошибиться. Он только коснулся шеи, но мог неправильно прощупать артерию. Может, у старика просто обморок. Слишком мало времени прошло. Хоть Чэнь Пи уже девяносто лет, как он мог так быстро скончаться?

Хуа Хэшан приподнял старику веко и посветил фонариком, лицо его помрачнело. Наконец, он посмотрел на Е Чэна и покачал головой. В отличие от Толстяка, у Хэшана был определенный медицинский опыт. Увидев, как он качает головой мы все поняли, что ошибки нет, Чэнь Пи был мертв.

"Что могло случиться? - тихо спросил Паньцзы. - От чего он умер?"

Хуа Хэшан вздохнул. Может, не знал или говорить не хотел. Внезапно он опустился на землю с потемневшим лицом. Толстяк тронул Паньцзы за руку и ответил: "В таком возрасте смерть - явление естественное."

Я тоже не смог удержаться от горестного вздоха. Разумеется, большие нагрузки в таком возрасте не могли пройти бесследно. Это несчастный случай, но вполне вероятный. Чэнь Пи, наверно, даже не предполагал, что умрет вот так. Может быть, это возмездие за его грехи?

Хотя, я помню, как умер мой дедушка. Это тоже случилось внезапно. Я в это время обедал. Он попросил принести ему вина, но я даже не успел встать, чтобы выполнить его просьбу - в следующее мгновение он был уже мертв. Отец рассказывал мне, что скоропостижная смерть - судьба многих расхитителей гробниц. Это случается из-за того, что приходится с ранних лет сталкиваться со множеством мертвецов. Гибельная энергия мертвых людей плохо влияет на сердце, поэтому многие умирают в старости за одно мгновение. С другой стороны такая смерть легкая и безболезненная, просто останавливается сердце.

Мы все были растеряны. Чэнь Пи привел сюда Хуа Хэшана и Е Чэна. Теперь, когда он мертв, им нет смысла продолжать. Что касается нас, мы оказались тут только благодаря его опыту. Но теперь он умер, Молчун пропал. А навыков Толстяка и Паньцзы недостаточно, чтобы продолжать путь.

Пока я пытался понять, что делать дальше, Чэнь Пи вздрогнул. Сначала я решил, что это обычное трупное явление(5). Но затем его пальцы больно вцепились в мою шею, а глаза широко открылись.

Это было так неожиданно, что Е Чэн попятился и упал, скатившись вниз метров на пять или шесть, Толстяк и Паньцзы оказались более ловкими, но тоже отступили на несколько шагов с криком: "Мертвец ожил!"

Я пытался убрать пальцы Чэнь Пи со своей шеи, но не ожидал, что хватка старика будет такой сильной. Он сжал мне горло с такой силой, что я даже пошевелиться не мог, лишь прохрипел: "Достаньте... копыто достаньте! Поторопитесь!"

Но не успел я закончить свою отчаянную просьбу, как Чэнь Пи отпустил мою шею, оттолкнул меня и выругался: "Что ты за чушь несешь?"

В замешательстве я отступил назад, поближе к Толстяку, который преградил мне дорогу. И тут подумалось: как труп может разговаривать? Я посмотрел на Чэнь Пи: его глаза были открыты, взгляд осмысленный, а дыхание ровное.

Мы все еще смотрели на него с сомнением, не понимая, что происходит. Толстяк настороженно хмурил брови, но Чэнь Пи казался абсолютно нормальным, даже не верилось, что мгновение назад у него не было пульса. Нам всем казалось, что у нас начались глюки.

Хуа Хэшан, потерявший на какое-то время дар речи, наконец, собрался с силами и спросил: "Наставник, с тобой все в порядке? Ты просто..."

Казалось, Чэнь Пи не догадывался о том, что секунду назад был мертв. Он удивленно взглянул на нас, закурил и переспросил: "Что я "просто"...?"

Казалось, что у Хуа Хэшана головка кругом идет. Он смотрел на Чэнь Пи и не знал, что сказать.

Чэнь Пи холодно посмотрел на него и сказал: "Не волнуйся. Я так просто не умру."

Внешне Чэнь Пи был таким, как и прежде, его голос совсем не изменился. Он точно не был похож на призрака, ожившего мертвеца или чудом воскресшего. Может быть, он разыграл нас? Но зачем? Он за пару мгновений умер, потом так же внезапно воскрес, и мы даже не можем сообразить, что именно происходит. Может, Хуа Хэшан и Толстяк оба ошибались? Пульс у стариков иногда очень трудно прощупать, а эти два голопяточных врача те еще специалисты. Для стариков нормально иногда крепко засыпать на ходу, да и кровоснабжение у них плохое, потому и кожа Чэнь Пи была холодной.

Мы были растеряны и не могли это скрыть, как ни старались. Хуа Хэшан был все еще в замешательстве, но, осознав, что его четвертый господин жив, вздохнул с облегчением и пересказал ему то, что мы обсуждали раньше. Чэнь Пи посмотрел на проход, задумался ненадолго и ответил: "Это имеет смысл. Кажется, стоит попробовать."

Глава 14. Пройти по тайному проходу

Мы уже слишком долго оставались в бездействии у входа в подземный тоннель, обсуждая возможные опасности. За это время Чэнь Пи даже успел внезапно умереть и так же внезапно воскреснуть. Что это было, мы так и не поняли, а четвертый господин объяснять не торопился, его больше интересовал тайный проход.

Теперь же все наши разговоры касались конкретных проблем, с которыми мы можем столкнуться, если спустимся туда. Вообще для расхитителя гробниц спелеологические исследования достаточно знакомы, но обычно гробницы, с которыми мы работали, строились на равнинах. Здесь же горы, причем, гробница и проход построены в условиях многолетней мерзлоты, которая сильно отличается от равнинных грунтов и минералов. Нам надо учесть слишком много факторов и просчитать свои действия на несколько ходов вперед.

Видимая часть прохода уходила вниз под углом около сорока градусов на достаточно большую глубину. Толстяк, который только что побывал там, не имел возможности зацепиться за что-нибудь, и только катился вниз, рассчитывая лишь на закрепленную сверху страховку. Если так спускаться будут несколько человек сразу, то запросто друг друга покалечат.

Паньцзы бросил люминесцентную палочку вниз. Она быстро покатилась вниз, освещая стены, но, достигнув определенной глубины, просто исчезла, словно резко погасла.

Если утверждение Хуа Хэшана верно, то этот проход должен иметь форму латинской "V", сначала тоннель уходит вниз, затем ведет наверх. Обе горы, которые может соединять проход, относятся к одному горному хребту, ущелье между ними находится довольно высоко над уровнем моря, значит, тоннель, ведущий вниз, не должен превышать пяти километров, а поворот прохода находится как раз под ущельем.

Хотя в то время чаще тайные проходы рыли в форме латинской "Z", тогда нам тут делать нечего. Но такой проход в этом месте не практичен.(1)

Если учесть, что над проходом поработали люди, значит, с воздухом проблемы быть не должно, кислорода точно хватит. Обсудив все технические нюансы, мы решили, что первым спустится Паньцзы. На этот раз он уже будет вооружен. Если мертвец все еще внутри и представляет опасность, то Паньцзы самый опытный из нас, кто сможет с ним разобраться. Тем более, что ему до сих пор было стыдно: его же так легко утащила какая-то мертвая баба. И Паньцзы горел желанием восстановить свою репутацию. Он поплевал на ладони, бросил вниз свободный конец веревки, обвязанной вокруг талии Толстяка, и спустился первым. Через несколько минут донесся его крик: внизу все было спокойно, мы могли тоже спускаться.

По очереди мы следовали за ним. Стены прохода были почти не обработаны, из них торчали острые камни и выступы, которые больно кололи тело. Медленно спускаясь, я внимательно осматривал породу: это был вулканический базальт, содержавший множество пустот. Видимо, лавовая трубка формировалась очень быстро, образовавшиеся внутри лавы пузырьки воздуха не успевали схлопнуться и оставались внутри после затвердения. Теперь такая порода очень нестабильна: с одной стороны сам базальт довольно твердый, но при ударах и вибрации может легко трескаться из-за пустот внутри. Понятия не имею, как тут вообще можно было что-то обрабатывать.

Мы следовали друг за другом, Толстяк был замыкающим. Добравшись до конца склона, мы собрались все вместе, пытаясь отдышаться после трудного спуска. На стенах было много черной жижи, должно быть, из мертвеца натекло. Но самого его тут не было: сбежал или свалился ниже по проходу.

Как и все вокруг, стены тоннеля были покрыты тонким слоем льда. Узкий проход, дойдя до поворота, изменил направление, став почти горизонтальным и более широким. Казалось, дальше его размеры только увеличивались, но точно утверждать это мы не могли из-за густой тьмы, которую не могли рассеять слабые лучики наших фонарей.

Сначала я решил, что широкий тоннель под землей вырыт специально. Такие тайники назывались "голубиными комнатами", которые использовались как естественные резервуары для воздуха и схроны. Строительство "голубиных комнат" требовало опыта и знаний: требовалось выкопать достаточно большое помещение, чтобы как минимум два человека могли свободно развернуться, а вот вход туда должен быть максимально неудобным и незаметным.

Но стоило нам сделать освещение более мощным, как мы застыли в удивлении: впереди был тупик. Широкий проход резко переходил в такую узкую щель, куда с трудом смог бы протиснуться очень худой человек, да и то только боком. Словно огромный меч вонзили в скалу - и теперь осталась глубокая рана в камне.

"Вы же говорили, что это тайный выход строителей гробницы? - удивленно спросил Паньцзы. - Они проход заделали, оставив тоненький шов? За этой щелью проход продолжается, или все, конец пути?"

Хуа Хэшан задумался, потом, словно вспомнив что-то, сказал: "Думаю, эта щель - естественное образование в вулканической пещере. Такие образования, как этот проход, часто встречаются в горах, где продолжается вулканическая активность. Горы, подобные пикам Чанбайшаня, могут быть испещрены изнутри такими лавовыми трубками и пещерами, как паутиной. Длина лавовых трубок может достигать тысячи километров, извиваясь в разных направлениях. Возможно, между этими двумя горами пролегала такая лавовая трубка, и щель - часть ее. А строители гробницы просто использовали уже имеющийся естественный проход."

"Тогда почему бы нам не пролезть в эту щель? - обрадовался Толстяк. - Все в порядке. Правда, я там могу задохнуться." Еще в подводной гробнице он собирался начать худеть. Но с того времени ничего не изменилось, его фигура все еще была далека от спортивного идеала.

"Не стоит об этом беспокоиться, - ответил Хуа Хэшан. - Все эти вулканические пещеры чем-то напоминают дендриты(2), узкие проходы короткие и обязательно ведут к пространствам с большей площадью. Геологи такие тоннели называют подземными коридорами, которые могут быть очень запутанными и занимать огромные площади, создавая уникальные подземные экосистемы. Думаю, эта щель впереди снова расширяется, потому что она образуется в результате давления скопившейся лавы, которая впоследствии оставляет после себя лавовую пещеру."

Мне не очень верилось в то, что сказал Хуа Хэшан, но и причин опровергнуть его слова не было. Мы передохнули немного, и полезли в щель, причем, Толстяк был первым.

Внутри темно, как в смоляной закупоренной бочке. От фонарей большого толка не было, угол светового луча был слишком велик(3). Европейцы такие подземные коридоры называют дорогами в ад, тибетцы тоже считают подобные пещеры и проходы обиталищами демонов и предпочитают не входить туда. Я уже не в первый раз оказываюсь в таком месте, но, сделав первый шаг в узкую и темную щель, почувствовал, как начинает тревожно трепетать сердце.

Втянув животы, боком, словно крабы, мы протискивались вперед. На стенах тут отсутствовали следы деятельности человека, невозможно было повернуть голову, чтобы смотреть прямо перед собой. Зато взгляд вперед открывал поистине прекрасные картины в зоне видимости: словно покрытые глазурью выступы, похожие на каменные цветы, карстовые капельные наплывы радужных оттенков, все это покрыто кристально-прозрачным инеем или корочкой льда, застывшего прямо в движении, когда вода еще текла.

Я немного изучал геологию в университете, в памяти оставались некоторые смутные воспоминания. Вероятно, этот проход - вулканическое образование, сформировавшееся когда-то очень давно в процессе извержения, такое же, как и лавовая пещера, в которой мы укрывались от снежной бури. Такие лавовые трубки и пещеры отличаются от обычных вулканических пещер. И те, и другие формируются в результате давления раскаленной лавы на горные породы: лава пробивает себе путь, образуя как узкие проходы, так и просторные пещеры. Но лавовые трубки никогда не образуют лабиринты, как пещеры, они относительно прямые и длинные.

Вначале проход был очень узким, наши движения напоминали танец брейкеров(4). Минут через пятнадцать я не просто устал: болела каждая клетка моего тела. Наверно, тем мастерам, которые спасались из запечатанной гробницы, тоже пришлось не сладко. Но, как и предполагал Хуа Хэшан, постепенно проход начал расширяться, наконец, можно было развернуться и просто шагать вперед.

Здесь было все так же темно, но теперь можно направить фонари на стены. Отражая свет, они переливались всеми цветами радуги, создавая магический завораживающий эффект. Почти вся площадь стен была покрыта лавовыми шипами, целыми и сломанными, сверху над нами нависали сталактиты, уходившие основаниями во тьму и прекрасные до головокружения.

Здесь мы обнаружили следы человеческой деятельности: брошенные ржавые орудия труда и старые кострища. Но ничего странного, такое ощущение, что побывавшие здесь до нас все тщательно убрали за собой. Спустя шесть часов мы достигли широкого коридора, о котором говорил Хуа Хэшан, в котором были следы обработки горной породы. В одном месте были высечены простенькие ступени, ведущие прямо вверх. Хотя ступени - это слишком громко сказано, на самом деле это были просто выступы в горной породе. Причем, Толстяку с его огромными ногами по этим узеньким выступам не подняться, боюсь, он через несколько шагов такого подъема упадет.

Мы остановились, чтобы отдохнуть. Я подсчитал пройденное расстояние с момента спуска в проход: получалось, что сейчас мы находимся ниже снеговой линии, скорее всего, уже под ущельем между горами. Если бы мы добирались до соседней горы по поверхности, это заняло бы не меньше восьми часов. Получается, время сэкономили, этот тайный проход оказался приятным сюрпризом.

Если идти дальше по проходу, который имел небольшой уклон вниз, наверно, можно было бы добраться до центра Земли. Но эти простенькие ступени в стене, должно быть, ведут в Небесный дворец или в его таинственную подземную часть.

Короткого перерыва всем оказалось достаточно, азарт будоражил кровь, поэтому мы сразу же продолжили путь. Однако, теперь дорога оказалась не такой гладкой.

Обвязавшись веревками для страховки, мы изо всех сил старались держаться подальше от края каменной лестницы, осторожно поднимаясь наверх. Вначале все было хорошо, но в какой-то момент я почувствовал себя скалолазом. Зря я это сделал - высота всегда доводила меня до паники.

Как я и предполагал, ступни Толстяка оказались слишком большими, у него не получалось поставить ногу целиком на каменный выступ, поэтому уже через несколько шагов ноги у него дрожали от напряжения, и он бормотал под нос молитвы Амитабхе.

Мы все двигались так осторожно и медленно, что со стороны, наверно, наша вереница на стене напоминала медленное движение нити, которую аккуратно ведет по вышивке женщина-рукодельница. Все выше и выше, внизу под нами оставалась темная бездна, высоту, куда мы забрались, уже невозможно было определить точно. У меня кружилась голова, когда я случайно опускал глаза. Если бы эта дорога не вела наверх, ее точно можно было назвать путем в ад.

Подъем по стене длился уже несколько часов, многие потеряли чувство пространства и времени в этой темноте и на такой высоте. Но никто не предлагал остановиться и передохнуть. Не знаю, что нас заставляло двигаться дальше: естественная жадность расхитителей гробниц или тревожное ощущение, что мы зависли в центре бездны. Представьте, что одной ногой стоите на узком каменном выступе, а другая нога висит над пропастью глубиной в десять тысяч футов. Какой тут может быть отдых?

Неожиданно я понял, что слышу звук текущей воды, и, включив фонарь, заметил, что по стене с одной стороны бегут ручейки разного размера и напора. От них поднимался пар, наверно, это вода из горячего источника. Сложно сказать, где он находится, но, судя по тому, что шум воды быстро усиливался, скорее всего, недалеко.

Толстяк предложил притормозить и умыться, чтобы чуток освежиться. Ближайший небольшой поток был на расстоянии вытянутой руки от него. На самом деле мы все очень сильно устали, а воспоминания об отдыхе возле горячего источника делали предложение Толстяка очень заманчивым. Но Шуньцзы покачал головой: "Нет!" Он указал на камень, выступавший рядом с потоком воды. Сначала никто не увидел в нем странностей, но присмотревшись, я оторопел.

Я знаю, что горячая вода в камне может постепенно создавать невероятные рисунки, потому сначала решил, что это обычный естественный узор, образовавшийся в результате водной эрозии. Но, когда присмотрелся получше, мои волосы зашевелились на затылке. Это были не узоры: на поверхности камня друг на друге лежало множество каменных многоножек толщиной с руку. Цвет этих тварей полностью сливался с вулканическим базальтом, потому их невозможно заметить сразу. Осмотревшись, мы обнаружили, что все камни вокруг сплошь покрыты многоножками, которые совсем не двигались, словно были мертвы.

В оцепенении мы все молчали, лишь Толстяк прошептал: "Что происходит? Мы добрались до логова многоножек?"

"Живые существа, обитающие в снежных горах, очень чувствительны к теплу, - тихо ответил Шуньцзы. - Не удивительно, что эти собрались поблизости от горячего источника. Поэтому не мечтайте о комфортном отдыхе возле горячей воды, такой источник будет полон многоножек. Здесь горячая только вода, а температура воздуха достаточно низкая, потому многоножки спят. И, если нет сильного раздражителя, то они не проснутся. Надо поскорее пройти это место, тогда мы будем в безопасности."

Все заторопились продолжить подъем, но Толстяк схватил Шуньцзы за ногу и спросил: "А какой раздражитель для них считается сильным?" Шуньцзы не ответил на его вопрос, но махнул нам рукой, давая понять, что надо остановиться.

Никто не понимал, что случилось, но все послушались совета проводника и замерли, глядя на него. А Шуньцзы, не отрываясь, смотрел в темную пропасть под нами. Через минуту мы услышали странный шуршащий звук, словно множество ног терлось о камень, приближаясь к нам.

"Выключите свет," - прошептал Шуньцзы.

Когда наши глаза привыкли к темноте, мы увидели... черти порватые!... вся скала вокруг в поле нашего зрения была покрыта мелкими пятнами зеленоватого света, их число было огромно, как отражение звезд в море. Миллиарды маленьких светящихся светляков, а мы словно посередине бесконечной звездной вселенной. Такое великолепие нельзя описать словами. Я глянул вниз - и понял, что рядом с нами еще не вся вселенная. Внизу, в черной пустоте словно извивалась зеленая светящаяся галактика, будто какой-то сумасшедший художник разбрызгал кистью мерцающую краску по черному бархатному занавесу, падающему в безбрежную темную бесконечность. И это усыпанное звездами небо не имело ни конца, ни края.

Широко раскрыв рот, я все еще не мог поверить в увиденное: количество многоножек вокруг нас, вероятно, исчислялось сотнями миллионов.

Мы были все еще потрясены увиденной сказочной картиной, когда из скопления зеленоватых огоньков внизу полыхнули несколько крупных красных вспышек, словно кто-то внезапно зажег мощные светодиодные лампы. И эти вспышки передвигались между зеленоватыми светляками, иногда пропадая и снова появляясь, как будто ныряли в черную пустоту, а потом выплывали обратно на поверхность. Очевидно, что некоторые многоножки внизу не так уж и малы...

Глава 15. Кратер вулкана

Из темноты донесся голос Шуньцзы: "Этих многоножек здесь обожествляли, потому что их продолжительность жизни очень велика(1). Но важно другое. Если многоножка умирает, то ее труп привлекает множество живых. Поэтому будьте осторожны, не раздавите ни одной."

Сказав это, он включил фонарь, зеленые огоньки вокруг сразу же исчезли, словно их поглотила безбрежная тьма. Способность к мимикрии у этих существ просто невероятна: при свете фонаря их вообще невозможно увидеть. Это пугало: как теперь двигаться и не раздавить то, что невозможно видеть? А если раздавим хоть одну, то остальные просто накроют нас как волной, их же тут миллионы.

Стараясь следовать указаниям Шуньцзы, мы продолжили подъем и постепенно миновали опасный участок. Многоножек вокруг становилось все меньше и меньше, мы замечали, что "узоры" на камнях, образованные спящими тварями встречаются все реже. Очевидно, Шуньцзы был прав: экосистема снежных гор возникала только вокруг горячих источников.

Однако та картина, которую я только что видел, впечатлила меня до глубины души. Будь у меня такая возможность, я хотел бы подольше любоваться этим бескрайним небом, раскинувшимся в глубине горы. А ведь эту божественную красоты создали уродливые создания, которых иначе, как ошибками природы, не назовешь. Этот мир внутри горы поистине странный.

Пройдя опасный участок, мы стали двигаться быстрее, но тьма все еще сгущалась вверху, и наш путь казался бесконечным. Я даже приблизительно не мог сказать, когда мы сможем выбраться из этой бездны и найти то место, откуда течет вода. И будет ли оно выходом?

Толстяк, продолжая ползти вверх, спросил: "Кстати, дедушка, хочу тебя кое о чем спросить. На вокзале ты рассказывал нам о драконах, несущих тело, помнишь? Но за все время, пока мы ползаем тут, ты больше ни разу обо этом не упомянул. Так что там с этими драконами?"

Чэнь Пи остановился, внимательно посмотрел на Толстяка, затем сделал знак Хуа Хэшану, и тот начал объяснять: "Мы немного знаем об этом, вся информация, которая есть, получена из зашифрованных записей в рыбке. Девять драконов, несущих гроб, могут быть древним погребальным ритуалом. В записях упоминалось, что девять драконов несли гроб императора Ваньну и охраняли его тело, чтобы никто из живых не мог приблизиться к нему. Но чжурчжэнький язык давно уже мертв и плохо изучен, я мог что-то не так перевести." Затем он зачитал нам текст на древнем языке. Эти слова сильно отличались от известным нам диалектов, я так и вообще ничего не понял.

"Вау! - шутливым тоном сказал Е Чэн. - Если записи на бронзовой рыбке верны, получается, мы должны открыть гроб императора Ваньну. Но не нужно ли нам освоить для этого умения Нэчжа, чтобы победить сына Царя Драконов(2)?"

"Не переживай, - успокоил его Толстяк, - скорее всего речь идет о статуях драконов, окружающих гроб, либо о резьбе на нем. И это интересно. Если там есть такое, то мы разбогатеем. Забрать драконов отсюда и отдать в Запретный дворец(3). Там много посетителей, можно будет продать десятки тысяч билетов для тех, кто захочет увидеть эту реликвию."

"Тебя только бабло и интересует, - остановил размечтавшегося болтуна я. - Если ты собираешься поймать дракона, то должен быть подобен Сунь Укуну. А тебе до него, как до далекой звезды."

"Что ты имеешь против моего телосложения? - возмутился Толстяк. - Мой божественный жир позволяет мне менять мир вокруг. Если я вот прям сейчас спрыгну вниз, гора содрогнется, ветер и облака изменят направление своего движения, реки потекут вспять!"

И, словно подтверждая его слова, нас настиг порыв ветра откуда-то сверху, чуть не сдув Толстяка со ступенек. Я успел схватить его за шиворот, поднял голову. Похоже, впереди ступеньки заканчивались, дойдя до вершины скалы, скрытой во тьме.

Добрались! Мое сердце радостно забилось.

Все задрали головы, пытаясь рассмотреть край пропасти. Там, из темноты выступал крупный камень, цепляясь за который мы забрались наверх. Хуа Хэшан зажег фальшфейер, но его света было недостаточно, чтобы показать полную картину, мы увидели лишь небольшое плато, на котором стояли - а дальше снова темнота, точно такая же, как та, откуда мы только что выбрались. Хуа Хэшан бросил фальшфейер вниз. Холодный огонь падал и падал, пока не превратился в маленькую точку. Когда он коснулся дна, его почти не было видно.

И что это такое перед нами? Эта пропасть была похода на огромный глубокий бассейн, высеченный внутри скалы.

"Ракетницу!" - потребовал Чэнь Пи.

Бум! С громким звуком, ракета скользнула метеоритом по длинной дуге вверх на 160-170 метров, затем начала медленно падать. Наконец она полыхнула ослепительно белым раскаленным шаром, осветив все вокруг, словно раздвинув тьму.

Я уже поднимал бинокль, чтобы в подробностях осмотреть все вокруг при свете ракеты, но застыл, не закончив движения. Мне показалось, что время замерло, заглушив все звуки.

В сиянии ослепительно белого света перед нами возник огромный кратер диаметром не менее трех километров. Стены его состояли из темно-серого базальта, он был похож на гигантскую каменную чашу, на краю которой притаились мы, словно несколько малюсеньких муравьев.(4)

"Неожиданно мы вышли прямо к вулкану," - раздался чей-то голос. Но я так и не понял, кто это сказал. В моей памяти осталось только величественное зрелище, открывшееся передо мной. Если кипарис Гидры и бронзовое дерево Циньлиня казались мне чудом, то эта подземная бездна внутри кратера - просто след, оставленный каким-то древним богом.

Склоны кратера были покрыты большим количеством мертвых деревьев. Очевидно, когда-то этот вулкан выходил на поверхность, не могли же деревья расти под землей. В результате каких-то нетипичных процессов вулкан оказался внутри горы, но остатки окаменевшего леса сохранились на склонах до сих пор.

"Посмотрите туда!" - снова прозвучал тот же голос, а следом взлетели еще две ракеты, описав яркие светящиеся дуги над кратером.

В сиянии удвоенной вспышки мы увидели настоящие архитектурное великолепие в глубине кратера, в самом центре подземного леса, когда-то покрывавшего вулканический кратер. Огромный черный каменный город пока был далеко от нас и казался темным и тусклым, не позволяя разглядеть себя в подробностях.

Это вечное пристанище императора Ваньну, его мавзолей? Не может же Небесный дворец находиться под землей, на дне кратера давно уснувшего вулкана?

Глава 16. Кратер. Императорская гробница.

Масштабы этого древнего строительства поражали воображение. Если представить, что там есть еще и подземные уровни, то такой архитектурный комплекс сопоставим только с мавзолеем императора Цинь Шихуан-ди.

Если вспомнить теневые картины в подводной гробнице, Небесный дворец должен быть на вершине горы. Предположим, что его разрушила снежная. Какой же слой снега над нашими головами должен находиться?

Две сигнальные ракеты погасли, и мы снова оказались в полной темноте, которую лишь слегка разрезали тоненькие лучики наших фонарей.

За исключением Шуньцзы, лица всех присутствующих выражали истинный фанатизм расхитителей гробниц. Стремление к богатству, которого еще не касалась рука человека - преодолеть такой искус было невозможно. Целых десять минут мы все пытались справиться с накатившими чувствами. Но надо было готовиться к очередному спуску. Чэнь Пи сказал Хуа Хэшану: "Все лишнее оставим тут. Подготовь веревки для страховок, мы будем спускаться налегке."

Хуа Хэшан сразу же занялся приготовлениями. Мы старались помочь ему, вытаскивая и аккуратно складывая вещи, которые будут излишним грузом. Сейчас, когда мы так близки к цели, риск нам не нужен. На всякий случай все надели противогазы и, соблюдая все известным нам инструкции безопасности, друг за другом начали спуск.

От множества окаменевших деревьев внизу исходил странный запах, проникавший даже через многослойные фильтры. Когда все спустились, Паньцзы озабоченно сказал: "Это место очень опасно, на поверхности такое называют долинами смерти(1). Не стоит тут задерживаться. Мы легко можем умереть от недостатка кислорода. Когда я служил, слышал, что над такими долинами на поверхности даже птицы не могли летать."

Так вот что это за запах: мофет - серосодержащий ядовитый газ(2), поднимающийся из трещин в земле в результате активной вулканической деятельности. Опасность его настолько велика, что представить трудно.

Хуа Хэшан зажег еще фальшфейер: прямо под нашими ногами была каменная тропа шириной с двухполосную автодорогу, вымощенная плитами, ведущая ко входу в гробницу, маячившему темной тенью в конце.

"Как пойдем?" - спросил Хуа Хэшан, обращаясь к четвертому господину.

"Следуем по Шэнь Дао, тогда продвинемся к императорской гробнице, - высокопарно ответил Чэнь Пи.(3)

Никто из нас не бывал доселе в усыпальницах аристократов такого высокого ранга, потому с четвертым господином не спорили, все послушно последовали за ним, когда он быстро зашагал вперед по каменным плитам.

По дороге пришлось перешагивать стволы окаменевших деревьев, которые иногда преграждали путь, упав поперек тропы. Вскоре мы приблизились к высоким воротам, напоминавшим простенькую арку входа в горные деревни. Но это были первые ворота перед императорской гробницей, Тяньмэнь(4). Тропа за ними преобразилась: по обе стороны теперь возвышались каменные резные статуи. Проходя через врата, Чэнь Пи произнес: "Когда пойдем обратно, не забывайте, что идти надо задом наперед, чтобы заметить ловушку-гильотину."

Я помню, такую ловушку описывал в своих записках мой дед. Первые ворота Тяньмэнь в императорских гробницах имели двойное назначение. Это был первый этап похоронной процессии, здесь прощались с покойным и закрывали гроб, а затем несли его дальше, на постоянное место. После того, как похоронный ритуал заканчивался, сопровождавшие гроб возвращались обратно той же дорогой, но их всех убивали до того, как они перешагнут первые ворота. Иногда это делали люди, но чаще в богатых гробницах знатных аристократов устанавливались ловушки-гильотины, заметить которые можно было, только повернувшись спиной к воротам. В этом плане первые ворота являлись аналогом символики Инь-Ян. Этот секрет был известен расхитителям гробниц, потому считалось правилом покидать гробницу через первые ворота задом наперед, чтобы не лишиться головы.

Конечно, не многие расхитители имели возможность попасть в императорскую гробницу, нам повезло попасть в число немногих счастливчиков. Люди, грабившие императорские гробницы в прошлом, были либо военными, либо хорошо подготовленными членами кланов расхитителей, и они так же хорошо знали о ловушке-гильотине.

За воротами через каждые пять метров вдоль каменной тропы стояли статуи из белого камня в виде лошадей и людей. Толстяк, не глядя по сторонам, быстро шагал вперед, я следовал за ним. Но вдруг он резко остановился. Я чуть не споткнулся, успел выставить руки вперед, толкнув его. Толстяк чуть не упал от моего толчка, я поинтересовался, что заставило его затормозить. Он обернулся, лицо его было бледным: "Похоже, там у дороги мужик какой-то стоял."

Идущие следом за нами были озадачены нашей заминкой, Паньцзы спросил, что случилось. Когда Толстяк, тыча пальцем вперед, повторил сказанное, Паньцзы, усмехнувшись, заявил: "Мужик, поди, каменный, верно?"

Толстяк покачал головой: "Это было так быстро. Я не сразу понял, а когда сообразил, он уже пропал. Посмотри на меня, я весь в холодном поту. А меня не легко напугать."

"И ты ясно видел живого человека?"

"Не уверен, - смущенно бормотал Толстяк. - А может, не мужик, а женщина. Я не мог ясно рассмотреть, потому что шел очень быстро."

Мы внимательно при свете фонарей осмотрели все статуи, мимо которых прошли. Через каждые пять метров по одной мужской статуе, шесть или семь штук всего. И ни одной женской.

"Наставник, - осторожно обратился к четвертому господину Хуа Хэшан, - может, вернуться и как следует осмотреться? Это могла быть женщина из группы наших конкурентов."

Он имел в виду А Нин. Но разве это возможно? Они шли с другой стороны. Даже если им удалось без заминок пересечь границу, сейчас они должны пробиваться сквозь гору сверху. И даже если заминок у них не было, наш путь все равно был короче.

Толстяк тоже не был в этом уверен: "Точно не она. Эту дамочку я, даже мельком увидев, узнаю сразу."

Чэнь Пи задумался, потом быстро распределил обязанности, обратившись к Хуа Хэшану: "Ты с остальными продолжайте идти вперед. А ты, - он мягко положил ладонь на плечо Шуньцзы, - ты пойдешь со мной, все проверим."

Глава 17. Врата императорской усыпальницы

Сказать, что Шуньцзы был удивлен - значит, ничего не сказать. Все остальные тоже были потрясены, не понимая, чем руководствовался Чэнь Пи, принимая такое решение.

Я даже подумал, что четвертый господин специально отвлекает нас, чтобы убить проводника. Но это невозможно. Во-первых, ему все-таки уже девяносто лет. Даже если он собирается напасть со спины на бывшего опытного солдата, вряд ли справится. Во-вторых, мы еще в середине пути, убивать в это время проводника, знания которого могут еще понадобиться, невероятная глупость.

Не понимая ход мыслей Чэнь Пи, я ограничился напоминанием им обоим об осторожности. Не знаю, осознавал ли Шуньцзы, насколько может быть опасен четвертый господин. Он лишь взглянул мельком в нашу сторону и послушно последовал за ним. Мы же продолжили идти вперед по каменной тропе. К счастью, тяжелое снаряжение осталось наверху, ничто не мешало нам двигаться быстро.

Шэнь мэнь, божественный путь к гробнице, как и положено, проходил через шесть каменных ворот, которые символизируют шесть реальностей ханьского буддизма(1). Религия чжурчжэней в целом была более близка к шаманизму, но черты буддизма встречались очень часто из-за сильного влияния соседей-ханьцев.

Я шел так быстро, что уже чувствовал легкое головокружение. Беспокоило не только это: кожа под одеждой постепенно чесалась все сильнее, очевидно, воздух тут действительно был наполнен ядовитыми парами. Однако, свет тут распространялся лучше, чем в тесных лавовых пещерах, освещая полуразрушенные стены черных каменных строений. Вскоре впереди появился алтарь, за которым шестьдесят(2) полуразрушенных каменных ступеней вели в главный зал императорской гробницы.

Многие путают мавзолеи и гробницы. На самом деле это разные архитектурные объекты. Мавзолей - это наземное строение, которое используют для жертвенных церемоний и погребальных обрядов. Гробницы всегда находятся ниже уровня земли, их архитектурный план может сильно отличаться от мавзолея, где проводился погребальный обряд. Более того, гробница не обязательно будет рядом с мавзолеем. Так, например, мавзолей Чингизхана построен посреди пастбищ Ордоса(3) во Внутренней Монголии, но никто не знает, где расположена его гробница.

Небесный дворец должен иметь три уровня. Тот дворец, который мы видели на теневых картинах в подводной гробнице - мавзолей-кенотаф, символическая усыпальница. Здесь же должны быть два уровня: собственно подземная гробница и зал, где покоится тело императора. Трехуровневая архитектура гробниц символизирует три тысячи миров(4) и перерождение в них императора Ваньну.

Архитектурный стиль этой гробницы напоминает усыпальницы династии Мин. Тогда величие императоров старались передать масштабностью строительства, массивностью зданий. Здесь тоже использовался черный камень, который со стороны выглядел впечатляющим и загадочным, поражал воображение своим размером и монолитностью. Но, как только мы вошли внутрь, все эти чувства исчезли, в глаза бросалась унылая атмосфера запустения и тлетворного влияния времени. Если бы не руины храмоподобных построек, нас постигло бы разочарование, ведь тут не было ничего, что могло бы нас заинтересовать.

Внутри отсутствовала циркуляция воздуха, влажность его была совсем не большой и, естественно, не было солнечного света. Другими словами, тут нет условий для естественной эрозии, значит, внутренние помещения гробницы должны были сохраниться в отличном состоянии. Почему же тут все в таком плачевном состоянии?

Поднявшись на массивные ступени, по которым с десяток колесниц могли проехать, мы оказались у главного входа, ведущего в императорскую гробницу. Створки ворот отвалились и лежали на ступенях, остались лишь дверные косяки, из которых торчали гвозди и часть дверных петель. Мы прошли в ворота.

Главный зал гробницы - это первый уровень, дворец четырех драконов. Отсюда начинается путь усопшего в сопровождении девяти бессмертных духов к Желтому источнику(5). Добравшись сюда, я уже плохо себя чувствовал: нос чесался, во рту была ненормальная сухость. Я напомнил остальным, что задерживаться здесь не стоит.

Зал этот был размером с пару баскетбольных площадок, по обе стороны от каменной тропы возвышались две бронзовые императорские колесницы, а в глубоких нишах справа и слева от разрушенных ворот виднелись две черные статуи, покрытые вековым слоем пыли. Лица у этих изваяний казались отвратительно-бесчувственными, холодными, они были похожи на шаманские тотемы. Стропильная система наверху была частично разрушена, часть потолочных плит валялась на полу. К счастью, под землей не бывает дождей, иначе здесь все было бы затоплено.

Видя, что тут нет ничего особенно привлекательного, мы хотели пройти через этот зал и направиться в центр императорской гробницы. Но через несколько шагов Толстяк неожиданно потерял равновесие, словно наступив на что-то скользкое. С криком он упал навзничь, задрав кверху ноги и руки. Пол здесь был усыпан расколотой плиткой, потому падение было настолько болезненным, что он, не стесняясь, застонал сквозь зубы.

Мне это падение показалось странным. Споткнуться тут легко. Но пол сухой, влаги тут нет, как можно было поскользнуться? Видимо, Толстяк тоже осознавал эту странность и, держась за ушибленный зад, вернулся к тому месту, где заскользила его нога, чтобы посмотреть, что стало причиной падения.

Но на полу остался только след в пыли. То скользкое, на что он наступил, исчезло без следа. Он осмотрел след, перевернул несколько плиток, лежавших рядом, но ничего не нашел.

"Тебе призрак подножку подставил? - спросил Паньцзы.

Толстяк покачал головой и замер, словно что-то почувствовал. Поманив нас к себе, он присел на корточки и осмотрел подошвы своих ботинок: там, в каучуковых шипах застряла пуля.

Это уже серьезный повод для беспокойства. Паньцзы взял пулю, попытался понюхать, потом вспомнил, что на нем противогаз. Но и без запаха его вывод был неожиданный: "Пуля горячая, стреляли только что."

"Нас кто-то опередил?" Я был ошеломлен. Может быть А Нин и ее команда настолько хорошо подготовлены, что все-таки опередили нас?

Но зачем стрелять-то?

"Дайте свету побольше, - попросил Паньцзы, - надо посмотреть, что тут может быть." Хуа Хэшан тут же зажег фальшфейер. В зале царил хаос и разрушение. Мы разошлись, осматривая каждую мелочь, и вскоре нашли колонну, покрытую пулевыми отверстиями, цепочка которых уходила наверх.

"Похоже, что кто-то спускался по этой колонне, а сверху его обстреливали."

Паньцзы подошел, посмотрел на пулевые отверстия, поковырялся в одном из них и покачал головой: "Нет, наоборот, пули входили под острым углом, стреляли снизу, направив ствол вверх."

Толстяк осветил колонну фонарем, наверху мы увидели черную тень, словно зависшую на конце луча от фонаря. Судя по положению тела, это был мертвец, похоже, из команды А Нин, потому что я четко разглядел автомат Тип 56(6), свисавший у него с плеча.

Мы замерли в шоке, не сразу осознав, что этот человек уже мертв. Свет фонаря осветил его лицо, закрытое маленьким противогазом с мощным фильтром - штука куда более продвинутая, чем те средства защиты, что имели мы. Я только слышал о таких, воочию видел впервые. Судя по форме глаз, этот мертвец был европейского происхождения, но выражение лица было не рассмотреть, все скрывал противогаз. И невозможно было понять, от чего он умер.

Казалось, что тело было подвешено на балке, но расстояние слишком велико, чтобы понять, привязан он веревкой или подвешен каким-то другим способом.

Хуа Хэшан и Е Чэн хотели сразу забраться наверх, но их остановил Паньцзы, которому этот труп показался странным. В это же время Толстяк похлопал меня по плечу и указал в другую часть потолка, говоря: "Он там не один."

Приглядевшись, мы увидели шесть или семь тел, словно зависших под потолком, как призраки. Все они были одеты, как альпинисты, и вооружены такими же автоматами. Это действительно было странно. Тип 56 имеет хорошую убойную силу, шести автоматов достаточно, чтобы сразить цзунцзы, которому дюжины пуль хватит, чтобы сдохнуть. Так что же их убило? А если это была просто перестрелка между ними, зачем они на потолок полезли?

Чем больше я об этом думал, тем хуже себя чувствовал. Здесь нельзя оставаться надолго. Я поманил остальных за собой и пошел вперед, к следующим воротам. Это место таит в себе зло.

Добравшись до ворот, я обернулся и обнаружил, что Толстяк пропал. Пошарив светом фонаря, я увидел, как он уже стоит на голове одной из статуй и пытается взобраться на колонну.

Глава 18. Врата императорской усыпальницы. Мертвецы

"Ты что делаешь? - взволнованно крикнул я. - Спускайся!" В такой странной ситуации лезть наверх... я не понимаю, чем он думает.

Толстяк проигнорировал меня. Он двигался очень быстро и за несколько мгновений оказался наверху, перемахнул через балку и, свесившись оттуда, спросил: "Что такое? Толстяк не трехлетний ребенок. Если тут что-то случится, я просто спущусь обратно." И сразу же направился к ближайшему мертвецу.

И тут я понял: у Толстяка была конкретная цель, автомат на плече мертвеца. Он, видите ли, чувствует себя голым, если не имеет ствола. А тут такое шикарное оружие. И о дисциплине Толстяк даже в спокойной ситуации редко вспоминал. Мне пора уже привыкнуть к этому: можно часами сотрясать воздух, но пока этот человек не добьется своего, сделать ничего нельзя.

Толстяк осторожно подбирался к телу, балка под его весом заметно раскачивалась, издавая тревожный треск, сверху уже летели щепки. Мы на всякий случай отошли в сторону, опасаясь, что Толстяк свалится нам на голову вместе со стропильной конструкцией и трупами, на ней висящими.

Паньцзы отряхнул пыль со штанов и выругался: "Слышь, колобок поролоновый, ты там шевелись потише, а то запросто нас всех тут похоронишь."

Толстяк извинился и полез дальше. Первым делом он отцепил автомат, проверил магазин, сбросил его Паньцзы. Затем забрал запасные магазины и, закрепившись на балке, начал осматривать тело.

Я наблюдал, как Толстяк осторожно снимает противогаз с трупа. Под ним оказалось лицо европейца средних лет, посиневшее, с искаженными чертами и широко открытым ртом, словно он кричал, когда умирал. Вряд ли его смерть была мгновенной.

Особенно меня беспокоил цвет лица, и я крикнул: "Не трогай его голыми руками, цвет лица странный, он мог был отравлен, и яд все еще на теле."

Толстяк кивнул, надел перчатки и занялся веревкой, на которой висело тело. Определенно этот мертвец не сам себя подвесил так. Мы все хотели знать, что к чему.

Однако Толстяк не торопился с выводами, а лицо его казалось смущенным.

"Что ты видишь?" - горя от нетерпения, спросил я.

"Кажется, это волосы... " - растерянно ответил он.

"Волосы?" - я был удивлен.

Толстяк кивнул: "Длиннющие охрененно густые волосы. Неужели это все женщины? - он слегка повернул труп. - Нет, мужик. И волосы у него из шеи растут вроде. Как можно так жить и не бриться? Эти лаоваи такие волосатики!"(1)

Сказав это, он вынул нож, собираясь срезать и сбросить тело вниз, чтобы мы смогли его осмотреть. Но даже после двух прицельных ударов эти волосы даже не надломились, они казались жесткими, как металлическая проволока. Толстяк достал зажигалку, надеясь поджечь их.

Я чувствовал, что совсем не хочу изучать это тело, поэтому крикнул: "Забудь, меня трупы не интересуют. Заканчивай там копаться и спускайся побыстрее. Вдруг этот труп ядовитый - потом еще с тобой возиться придется."

Толстяк подумал, отложил зажигалку и ответил: "Подожди еще немного, я быстро!" Он добрался до другого тела. Этот мертвец вцепился в автомат так, словно даже после смерти не собирался его отдавать. Но выглядел он безобидно, потому останавливать Толстяка я не стал. Он, как и в первый раз, отцепил автомат, бросил его мне, потом начал искать запасные магазины. И тут я увидел, как двигается рука мертвеца.

Вот теперь точно что-то не так. Толстяк уже собирался снимать противогаз с трупа, и я поспешно крикнул: "Подожди! Кажется, он живой! Не снимай противогаз!"

"Чё, правда? - удивился Толстяк и попытался прощупать пульс. Теперь его лицо выражало искреннее удивление. Он поджег волосы зажигалкой, тело сорвалось с балки, мы с Хуа Хэшаном поймали его и положили на землю. Хэшан надел перчатки и осмотрел шею: "волосы", на которых до сих пор висело тело, на самом деле росли из шеи и спины. Хуа Хэшан приподнял веки, осмотрел зрачки и покачал головой: "Еще не мертв, но уже почти при смерти. Зрачки расширены и на свет не реагируют."

"Можно его спасти?" - китаец он или нет, мне уже было не важно.

Хуа Хэшан снова покачал головой: "Спасти мы его не сможем. Можно продлить ему жизнь на какое-то время, но он будет мучиться. А кроме того, мы должны и о себе думать: заботиться о нем, значит, создавать проблемы себе."

"Но он же еще жив. Нельзя его просто здесь оставить," - настаивал я.

Хуа Ххэшан снисходительно улыбнулся и снова покачал головой. Наверно, я казался ему смешным и наивным. Он вытащил нож из-за пояса, и мне стало не по себе: "Что ты собираешься делать?"

"Он отравлен. Смертельно отравлен, и смерть его будет мучительной. Я собираюсь перерезать артерию, чтобы он умер быстро и безболезненно."

Мой разум отказывался понимать такое решение. Что за бесчеловечная логика? Я собирался бороться за жизнь этого человека, когда тот внезапно затрясся в конвульсиях и схватил Хуа Хэшана за руку. "Мертвеца" били непрерывные судороги, но теперь глаза его были открыты.

Хуа Хэшан испугался, отбросил руку и отступил назад. Мужчина мутным взглядом посмотрел на меня, потом на Хуа Хэшана, очевидно, медленно приходя в сознание. Он резко встал и тут же закричал, словно от сильной боли. Казалось, он что-то пытался сказать, но слов в этом крике было не разобрать. Я и Хуа Хэшан пытались его успокоить, но наших сил не хватало, чтобы справиться с ним. Мужчина катался по земле, дико крича, его рот раскрывался все шире и шире. Человек не может так широко открыть рот. Да еще шея вся раздулась, от мужчины сильно пахло рыбой. И тут изо рта хлынула струя мутной жидкости с резким рыбным запахом.

Паньцзы не выдержал, вскинул автомат и выстрелил короткой очередью, отшвырнув страдальца назад. Видимо, я уже привык к тишине в этих подземельях, от звука выстрела у меня заболели уши. Паньцзы попал прямо в сердце, одежда человека быстро пропитывалась кровью из раны, он еще пару раз дернулся и затих.

"Что он кричал? - спросил Хуа Хэшан, вытирая холодный пот со лба. - Кто-нибудь понял его слова?"

"Это диалект хакка(2), но я его плохо понимаю, - ответил Е Чэн. - Кажется, он повторял "сзади, сзади."

"Точно, на спине. У него на спине что-то странное?" Хуа Хэшан перевернул тело и стал разрезать одежду. Глядя на обилие крови, я почувствовал головокружение и отвернулся.

Чтобы отвлечься, я решил помочь Толстяку спуститься вниз. Он все еще сидел на балке, снисходительно глядя на нас и собирался курить, вертя сигарету в пальцах. Увидев, что я повернулся к нему, он сразу ответил: "Не торопись. ты такой суетливый, прям как моя мама. Клянусь именем председателя Мао, что сам спущусь после того, как выкурю эту сигарету."

Я хотел спросить, как он собирается курить в противогазе, но слова застряли у меня в горле. На несколько мгновений я застыл в шоке, затем заорал от ужаса, шагнул назад, оступился, упал.

За плечом Толстяка маячило странное белое лицо, пристально смотревшее в мою сторону. Пока я стоял, застыв, как изваяние, смог рассмотреть, что этот странный человек практически лежит на спине Толстяка. Но тот, казалось, совсем не замечает своего соседа по балке.

Глава 19. Врата императорской усыпальницы. Кто стрелял?

Услышав мой крик, подбежали остальные, но, увидев происходящее, сразу сдали назад. Е Чэн резко вскрикнул, Паньцзы машинально схватился за автомат, прицелился, но стрелять не стал.

Странно, но я никогда не слышал, чтобы в цзунцзы стреляли. Вроде как это было не принято, но я не знаю, почему. То ли это древнее правило, оставленное нам предками, или же у кого-то был негативный опыт. Позже я спрашивал Хуа Хэшана об этом. Он сказал, что причина очевидна. Тело цзунцзы заполнено ядом. Если выстрелить, то этот яд выплеснется наружу и попадет на стрелявшего. Кроме того, звуки выстрелов в гробницах могут привлечь всякое разное и странное, не только цзунцзы. Но истинной причины такой традиции он тоже не знает.

Толстяк в это время соображал, как засунуть в рот сигарету, не снимая противогаз и был очень удивлен, наблюдая сверху за нашей суетой, даже не догадываясь, что произошло. Но, когда увидел направленный на него ствол автомата в руках Паньцзы, догадался, что тот не спроста целится в своего товарища. Почуяв неладное, он повернул голову, посмотрев через плечо. И оказался нос к носу со странным белым лицом. Глаза Толстяка расширились, сигарета выпала из руки и осталась лежать на балке.

Человек, лежавший на спине Толстяка, выглядел каким-то съежившимся и никак не отреагировал на его движение. Так они и смотрели друг на друга, словно два приятеля, случайно встретившиеся на улице.

Откуда появился этот человек?! В моих мыслях царил полный хаос. Мы только что обшарили светом фонарей весь потолок - и ничего не видели. Такому большому человеку невозможно было спрятаться. Получается, его не было в зале, когда мы пришли, он появился сейчас, внезапно, привалившись к спине Толстяка?

Может, это человек из команды А Нин? Но что они тут делают? Или это проклятая душа умершего неудачливого расхитителя гробниц?

Я уже успел повидать много странных вещей, но сейчас, в этой мрачной подземной гробнице мои волосы дыбом встали. Я бы не смог не почувствовать, что кто-то улегся мне на спину. Даже просто глядя на эту картину под потолком, я чувствовал себя неуютно.

Лицо Толстяка было бледным, на лбу выступили капельки пота. Кажется, это все же был человек, но Толстяк не осмеливался пошевелиться. Я увидел едва заметный жест, который, судя по всему, предназначался Пан Цзы: Толстяк просил стрелять.

Паньцзы в ответ махнул рукой, показывая, чтобы тот повернул голову, чтобы удобнее было целиться. Но тут Хуа Хэшан поднял обе руки и прошептал: "Подожди, давай убедимся, что это не живой человек."

"Живой сможет сидеть так неподвижно?" - шепотом ответил ему Паньцзы.

Хуа Хэшан приложил палец к губам, призывая к молчанию, и направил свет фонаря на того, кто прислонился к плечу Толстяка. На свет он отреагировал сразу, повернув к нам голову. Это было неописуемое зрелище, все лицо словно провалилось внутрь черепа, вместо носа одна большая дыра, обе глазницы сильно деформированы, но что-то внутри них отражало свет фонаря. Рот был широко раскрыт. Почему-то мне это лицо напомнило сову.

Паньцзы колебался, опустив автомат, он обернулся к нам: "Что здесь делает эта охреневшая сова?"

Действительно, как такое может быть... Воздух здесь не пригоден для длительного пребывания, тут вообще живности никакой нет, даже многоножек, совам здесь точно не выжить. Да и великовато это существо для совы. Но лицо чертовски похоже на совиное. Совы летают беззвучно, неужели эта крупная птица залетела сюда с черепичной крыши, по которой мы спустились сюда, и выбрала Толстяка в качестве насеста? Но все равно странно, что Толстяк сразу ничего не почувствовал.

Пот градом катился по его лицу. Он все еще одной рукой жестом просил стрелять, а другую осторожно тянул к поясу, где висел нож. Видимо, заметив, что мы никак не реагируем на его просьбу, он пытался сделать хоть что-то. Я, стараясь не шуметь, жестом попросил его не двигаться. В ответ он скорчил такую рожу, что я понял: будь он рядом, дал бы мне в зубы.

Неожиданно, существо на его спине проявило признаки раздражения, впалое лицо перекосилось, голова откинулась назад, а рот стал открываться все шире и шире. Вот же птичка-обломинго! Рот этого существа был заполнен острыми клыками длиной дюйма два. Это определенно не птица. Но и не человек, так широко открыть рот не сможет ни одно живое существо.

Дело плохо, Толстяк в беде! Паньцзы вскинул автомат к плечу, прицелился, собираясь выстрелить. И тут же раздался странный свист, мимо меня словно порыв ветра пронесся, а в ворота влетел предмет, попав точно по стволу автомата в момент выстрела. Пули оцарапали ухо Толстяку и он испуганно заорал: "Бля-а-а, смотри, куда стреляешь!"

Я обернулся: в воротах появились Чэнь Пи и Шуньцзы, четвертый господин на бегу кричал Паньцзы: "Опусти ствол!"

Тварь наверху уже укусила Толстяка за шею, тот в ответ со всего размаха ударил ее затылком в лоб. Тварь отшатнулась, Толстяк, улучив момент, попытался развернуться, чтобы отбросить ее от себя. Но эта гадость словно прилипла к его спине, он не мог ее стряхнуть, только орал благом матом: "Бля-а-а, кто-нибудь собирается мне помочь?!"

Е Чэн, вытащив нож, хотел подняться, но я остановил: "Нет! Балки вот-вот рухнут! Толстяк, прыгай!"

Но он меня не слышал, продолжая кричать: "Ребятки, совести у вас нет! Поторопитесь!"

Чэнь Пи вскинул руку, и стальной шарик ударил Толстяка по ноге. Возмущению его не было предела, но он мог только орать и падать: его нога, дернувшись от удара, соскользнула с балки, которая и так уже, треснув, падала вниз.

Высота этого зала не была большой, но это не значит, что падать сверху будет приятно. К счастью, на нижней балке висел еще один труп, за который Толстяку удалось зацепиться и немного замедлить падение. Он вместе с мертвецом упал в щебень, лежавший на полу, подняв облако пыли. Мы подбежали на помощь и застыли в удивлении: твари на его спине не было...

Тут я вспомнил о пулевых отверстиях в колонне, и все понял. "Эта тварь не упала! - крикнул я. - Остерегайтесь нападения сверху!" Прежде, чем я закончил, темная тень со скоростью молнии пронеслась над моей головой, не задев меня, но следом Шуньцзы покатился по полу, зажимая рукой три кровоточащие длинные раны на левом плече.

Я схватил автомат, но он оказался тяжелее, чем мне казалось, я не мог сразу прицелиться. Толстяк отобрал у меня оружие и начал стрелять, почти не целясь. Осколки камня с треском падали вниз. Когда пыль осела, мы направили все фонари наверх, но там ничего не было. Неизвестно, куда делать эта тварь.

"И что это за падла трисучковая?" - Толстяк пытался шутить, но в его глазах застыл страх.

"Нашел, кого спрашивать. Оно на тебе лежало. Что ты курил такое, если не чувствовал эту тварь у себя на спине? - ругался в ответ Паньцзы.

Толстяк был в ярости и уже собирался сцепиться с ним не только в словесной схватке, но, бросившись к Паньцзы, вдруг остановился, как вкопанный. Точно, падла! Это странное лицо уже выглядывало из-за плеча Паньцзы, молча таращась на нас. И Паньцзы нечего не замечал!

Мы все немедленно замахали руками. Паньцзы, увидев нашу не совсем адекватную на его взгляд реакцию, позеленел и заорал: "Совсем охренели?!" Не дожидаясь, пока он обернется, существо за его спиной разявило пасть, обнажив клыки.

Толстяк поднял автомат и выстрелил. Половина клыкастой головы взорвалась, обдав нас вонючей зеленой жижей.

Я уже решил, что все кончено, когда в остатках чудовищной головы увидел очертания еще одного лица!

Я услышал, как рядом тихо выругался Шуньцзы, затем что-то врезалось в Паньцзы, сбив его с ног. Но он, удержав равновесие, перекувырнувшись, не упал, резко развернулся, уже держа обратным хватом в руке нож. И этим ножом он нанес удар по тому, кто должен быть за его спиной. Вот только там уже никого не было. Точнее, вместо твари за спиной Паньцзы оказался наш проводник, только что сбивший его с ног. Удар ножа чуть было не пришелся по нему, к счастью Шуньзцы среагировал быстро, перехватив руку с ножом, выкрутил ее и закричал: "Кто только что стрелял?"

Глава 20. Врата императорской усыпальницы. Секрет Шуньцзы

Толстяк вскинул руку: "Я!"

"И я!" - поднял руку Паньцзы.

Шуньцзы нахмурился, его лицо выражало непривычную нам решимость. Он махнул рукой: "Те, кто стрелял, остаются на месте. Остальные - бегите! Бегите, не останавливаясь! И ни в коем случае не оглядывайтесь!"

Я прикинул расстановку сил... упс, все мои люди остаются, а мне теперь что делать? Последовать за Чэнь Пи, значит, послушно ждать, когда он мне горло, как свинье на бойне, перережет? И я решительно поднял руку: "Ой! Забыл! Я тоже стрелял!"

Е Чэн и остальные не знали, как реагировать на происходящее. И в этот момент послышался звук трескающейся черепицы на крыше зала. Казалось, по ней бегал кто-то, И этих бегающих было очень много. Творилось что-то невообразимое, люди были растеряны, не понимая, что происходит.

"Не мешкайте, - кричал Шуньцзы, - еще минута промедления, и бежать будет поздно!"

Чэнь Пи взглянул на нас, махнул своим людям рукой: "Пошли!" И все трое быстро выбежали из зала.

У меня было странное чувство нереальности происходящего, но раздумывать было некогда. Сверху сыпались обломки балок и камней. Толстяк бросил добытые у трупов запасные магазины Паньцзы, они оба, держа автоматы наготове, встали вместе со мной в круг. "Что за хрень происходит наверху? Что нам делать?" - обратился Толстяк к Шуньцзы.

"Не знаю," - ответил тот с торжественным видом.

Паньцзы вытаращился на него, как баран на новые ворота: "Тогда зачем ты приказал остальным бежать?"

"Это не имеет к происходящему отношения, - спокойно ответил Шуньцзы. - Я хотел избавиться от старика. И это не моя идея. Мне так приказал ваш третий дядя."

Вот это поворот! Теперь мы все трое удивленно уставились на проводника. Что он сказал? Так приказал третий дядя? "Ты кто такой?" - попытался начать допрос Паньцзы.

"Слишком много вопросов, - не меняя спокойного тона, ответил Шуньцзы. - я отведу вас к третьему дяде, у него лично спросишь все, что тебя интересует."

Я не мог справиться с любопытством и хотел спросить: неужели третий дядя тоже здесь, в этой гробнице? Но над головой треск внезапно усилился, черепица и обломки падали теперь непрерывно, словно шел каменный дождь. Мы посмотрели наверх: в пятне света от фонаря мелькало множество теней, которые были похожи на ту тварь, что напала на нас только что.

"Звуки выстрелов донеслись до мертвого леса и потревожили то, что обитает там, - объяснил Шуньцзы. - Теперь они все направляются сюда."

"Тогда почему бы нам тоже не свалить отсюда? - Паньцзы напряженно прислушивался к звукам, которые издавали мелькавшие наверху твари. - Или мы будем ждать смерти здесь?"

"Мы ждем, пока остальные убегут подальше," - Шуньцзы посмотрел вслед сбежавшим. Кажется, Чэнь Пи с его людьми был уже далеко. Подождав еще немного, он повернулся к нам и быстро сказал: "Уходим!" И сам бросился к выходу, а мы последовали за ним.

За воротами мы увидели Зал Перерождений(1), через который вел длинный белый мраморный арочный мост, укрепленный двадцатью сводами(2). По перилам с обеих сторон вились два спиральных дракона, вырезанные из странного материала, который я не смог распознать. Вроде бы цвет напоминал нефрит, но я не видел зазоров между частями резьбы. Казалось, драконы сделаны из цельного куска камня, а такого размера нефрита я никогда не встречал. Под мостом располагался ров, но был ли он наполнен водой, я не знал.

Пробежав по мосту несколько шагов, я почувствовал спиной движение воздуха, словно за нами кто-то гнался во всю прыть. Мы притормозили, упав на землю, и перекатились в стороны. Толстяк сделал несколько выстрелов в темноту. Послышалось тихое шипение, кажется, часть преследователей свалилась в пропасть под мостом.

В темноте за нами ощущалось какое-то движение. Вроде бы эти твари умели летать или хорошо прыгать, преодолевая большие расстояния по воздуху. Но мечущиеся лучики наших фонарей не выхватывали из тьмы движущиеся объекты.

Поднявшись на ноги, мы снова побежали вперед. Теперь мне казалось, что нечто летает у меня над головой. Толстяк поднял ствол автомата вверх и снова выстрелил. Мы уже добрались до конца моста, когда я почувствовал что-то позади, совсем близко, цепяющееся за одежду. Меня словно парализовало, я даже не успел обернуться. Толстяк отреагировал быстрее: ударил прикладом автомата то, что было у меня за спиной, больно задев при этом мое ухо. Но это сработало: тварь убралась с моей спины. Оглянувшись, наконец, назад, я увидел лишь, что черная тень пыталась подняться. Паньцзы выстрелил в нее, и тварь словно развалилась от выстрела на две половинки. Затем Толстяк выпустил очередь вверх, след трассирующих пуль на мгновение осветил пространство вокруг, и мы увидели бесчисленное множество теней, парящих у нас над головами.

"Что это за мозгоклюи?" - ошеломленно спросил я.

"Их слишком много. Как с ними драться? - возмущенно заявил Паньцзы и сразу же обратился к проводнику. - Где третий господин? Куда нам идти?"

Впереди нас ждал второй зал четырех Драконов, и там мы вполне можем столкнуться с Чэнь Пи. Честно говоря, его присутствие в нашей команде действует мне на нервы. Но теперь меня ждет встреча с третьим дядей. Не могу дождаться, чтобы спросить его, что за дела тут творятся.

"Ваш третий господин должен быть в зале Спокойствия, в подземной части гробницы," - ответил Шуньцзы.

"Подземный дворец? - Толстяк сбил прикладом подлетевшую тварь. - Все отлично, кроме того, что сейчас мы в полной жопе, набитой неопознанной летающей фигней. И где вход в этот подземный дворец?"

"Я не знаю," - скромно ответил Шуньцзы.

Вот это номер! Мы удивленно уставили на проводника, но, судя по выражению его лица, это была не шутка. "Ты вообще что-нибудь знаешь? - возмущенно заорал Толстяк. - Ты сказал, что отведешь нас к третьему дяде. И где мы будем искать вход в подземный дворец? Эта гробница такая большая!" Вообще-то, по правилам вход в подземную часть гробницы должен находиться в третьем зале четырех Драконов, вероятно, под бронзовой курильницей или алтарем. В основании этой гробницы более 70 рядов кирпичей синего гранита, залитых расплавленным железом. Наверно, хорошо укомплектованный корпус инженерных войск больше недели провозится, чтобы вскрыть этот вход. Теоретически должен быть секретный проход, где-то внутри второго уровня императорской гробницы, в центре. Тайный вход в гробницу Цыси, как считалось, находился у стены в "немом" дворике за центральной башней. Но у нас вообще нет времени копать ни основной вход, ни тайный.

Шуньцзы никак не отреагировал на наше беспокойство и ровным тоном ответил, обращаясь ко мне: "Ваш третий дядя сказал мне, что будет ждать возле Черной черепахи, отторгающей грехи(3). Он просил передать вам лишь это. Он сказал, что вы знаете, как туда добраться. Подумайте об этом."

Когда я услышал о Черной Черепахе, то вспомнил: в теории фен-шуй это самое неблагоприятное место в мире, где собраны все человеческие грехи. Существует также самое лучшее место, Девять спиральных драконов в цветах. Но это все теория, сомневаюсь, что подобные места есть в реальном мире. Потому, надеясь на подсказки, я спросил: "Он правда сказал только это? Точно больше ничего?"

В книге Го Пу сказано: "Хоронить следует в месте с Лазурным Драконом слева, Белым Тигром справа, Красной Птицей впереди и Черной Черепахой сзади. Черная Черепаха свешивает голову; Красная Птица парит в танце; Лазурный Дракон извивается; Белый Тигр приседает вниз. Если контуры и особенности не соответствуют этому, будет разрушение и смерть. Поэтому говорят, что неприсевший Тигр держит труп в своей пасти. Свернувшийся Дракон, как считают, завидует жизни. Черная Черепаха, не свесившая голову, не примет труп. Красная Птица, которая не танцует, улетит прочь."(4)

Шуньцзы огляделся и как-то слишком быстро ответил: "Нет, больше ничего не сказал. Когда мы встречались, мне показалось, что он прятался от кого-то и очень спешил. Но это он устроил нам встречу в деревне и поручил отвести тебя в горы. Тогда же он мне и сказал передать тебе эти слова."

Слушая его, я вдруг словно дар речи потерял. Если тут установлена Черная Черепаха, отторгающая грехи, то потомки похороненного здесь будут несчастны в течение многих поколений. Неудивительно, что здесь каждый уголок словно заполнен злом. Неужели Ван Цзанхай и Ваньну были врагами?

Но, по словам Чэнь Пи, тут должен быть просто отличный фен-шуй. Как же в таком месте могла оказаться Черепаха, отторгающая грехи?

Я вдруг остро пожалел, что не уделял достаточно внимания изучению фен-шуй. Тогда бы я мог с первого взгляда определять многие знаки, которые пока были недоступны для моего понимания.

Толстяк, в отличие от меня, был более сведущ в этих вопросах, и теперь выглядел крайне озадаченным: "Чушь! Это невозможно! В императорской гробнице не может быть Черной Черепахи, отторгающей грехи!"

Паньцзы, расстреляв пару спикировавших на него тварей, обернулся к нам: "Нет ничего невозможного. Фен-шуй написан для людей. Разве вы не слушали, что говорил Хуа Хэшан? В этой гробнице могли быть похоронены нелюди. А для нечеловеческих гробниц самый плохой фен-шуй может оказаться превосходным."

Я понимал, что сейчас Паньцзы говорит, не думая. Нищее Царство Восточное Ся все силы и ресурсы вложило в создание этой гробницы. Единственный человек, который мог себе позволить такое - император Ваньну. Историки считают, что его влияние в тот период было весьма сильным. Возможно, его даже считали равным богу. Или даже Богом. Но чтобы он на самом деле не был человеком?

Хотя записи, зашифрованные в рыбке, прямо говорили, что цари Восточного Ся были чудовищами, поднявшимися из-под земли. Но все равно не думаю, что это надо понимать буквально. В противном случае информацию, скрытую в бронзовых рыбках, надо тщательно скрывать. Подсказки могут быть в тех двух рыбках, что попались мне.

Так переговариваясь, мы добрались до конца мраморного моста. Пройдя по мраморной платформе, традиционной для императорской гробницы, в темноте мы увидели очертания двух каменных стел, знаменующих окончание пути по дороге духов, частью которой был мраморный мост. Высота этих стел была более десяти метров, одна из них сломана. Между стелами, чуть впереди стояла огромная биси(5). Тень от нее скрывала все, что было дальше.

Я знаю, что это были знаки окончания пути в императорских гробницах. Здесь заканчивалась дорога духов, которая вела в Зал Перерождений, где находились врата в потусторонний мир. Считается, что тут проходит граница между миром живых и мертвых, поэтому после похорон проход в Зал Перерождений для живых был закрыт, и никто не ступал за пределы, ограниченные этими двумя стелами.

Сломанная стела, тень за гигантской каменной черепахой: эта мрачная картина вызвала у меня зловещее предчувствие, словно в тени нас ждало нечто смертельно опасное, что не позволит нам выбраться отсюда никогда, навеки похоронив в императорской гробнице.

Пока я прислушивался к своим предчувствиям, опередивший нас Толстяк внезапно остановился и расставил руки, не пропуская никого дальше. Я подался вперед и увидел, что конец мраморного моста обвалился. Между нами и пограничными стелами оказалась пропасть шириной около трех метров. В свете фонарей казалось, что внизу плескалась вода, насколько глубоко там было, не понять.

"И что делать?" - я робко посмотрел на Паньцзы, который даже думать не собирался. Повесив автомат на плечо, он заявил: "А что тут еще можно делать? Прыгать по очереди. И поторапливаться!"

Прикинув расстояние для прыжка, я нервно сглотнул. Спортсмены могут прыгнуть на длину в восемь метром. Три метра для тренированного человека - плевое дело. Но я-то не тренированный, мне и метровую трещину не перепрыгнуть.

Толстяк, не долго думая, отдал свой автомат Шуньцзы, отступил на несколько шагов, разбежался, резко подпрыгнул на краю пропасти, пролетел по воздуху, болтая ногами, и приземлился на другой стороне, перекатившись вбок. Шуньцзы бросил ему автомат, потом свой рюкзак, разбежался и тоже прыгнул. Паньцзыцзы, всегда предпочитавший роль замыкающего, сказал мне прыгать следующим. Я снова глянул в пропасть и осознал, что до смерти боюсь. Потом крикнул Толстяку, чтобы тот ловил меня. Он пообещал, даже руки расставил, приготовившись. Я сделал несколько шагов назад, разбежался, подражая предыдущим прыгунам, и уже собрался оторваться от земли, когда услышал крик Паньцзы: "Стой!"

Вот только остановиться я уже не мог: ноги по инерции оттолкнулись от края пропасти, и я полетел вперед. Уже в воздухе машинально оглянулся, недоумевая, что Паньцзы хочет мне сказать. И сразу понял, о чем он предупреждал: слева сверху ко мне спускалась огромная черная тень. Я слушал звук выстрела, одновременно тварь схватила меня за куртку когтистой лапой и потащила в сторону. Мама дорогая! Я же не умею рулить в воздухе, как птица! Хватка когтей ослабла, и я, кувыркаясь, полетел в пропасть.

В голове сразу стало как-то пусто, перед глазами мир вертелся... нет, это было похоже на кадры замедленной съемки. Я видел, как Толстяк бросился вперед, пытаясь схватить меня, но его пальцы лишь скользнули по воротнику моей куртки. Потом я увидел Паньцзы, стреляющего куда-то вверх, видел, как летят пули. А затем упал в темноту, из моего поля зрения пропал даже свет фонарей моих товарищей.

Падение было быстрым. Кувыркаясь в воздухе, я думал о том, что ждет меня внизу? Вроде там должен быть ров. Насколько глубокий? Есть ли там вода? Я разобьюсь насмерть? Или упаду в воду, насыщенную кислотой и растворюсь до самых костей?

Прежде, чем я додумал ответы на свои вопросы, моя спина ударилась обо что-то, похожее на железную цепь. Казалось, что меня переломало пополам, а глаза от боли чуть из орбит не вылезли. Было такое ощущение, что я обернулся вокруг этой цепи колечком, затем снова полетел вниз и ударился о другую цепь. Но, видимо, первый удар снизил скорость падения, и второй уже не был таким болезненным. Я попытался ухватиться за цепь, но промахнулся и продолжал падать.

От боли в спине у меня голова закружилась, я уже не мог удерживать позу эмбриона, которую пытался принять с самого начала. Меня развернуло в воздухе лицом вверх, а затем я грохнулся на землю. Мне казалось, что я слышал, как ударялись внутри тела мои кости друг о друга, в ушах звенело так, что я не слышал звуков вокруг.

Глава 21. Ров

После приземления в течение нескольких минут я словно полностью ослеп, потерял ориентацию и вообще не знал, жив я или мертв. Затем понял, что жив, когда меня вырвало, и рвотные массы забили клапанный узел выдоха(1). Я сделал несколько шагов и почувствовал, как кровь из носа стекает на подбородок. Минуты три мне потребовалось, чтобы я, наконец, почувствовал собственное тело. Все еще дрожа, я сел, вокруг было темно, ни видать ни зги. Я потрогал землю под ногами - там было сухо, дно рва не было покрыто водой. К счастью, выложено оно было плоскими каменными плитами, в противном случае я не пережил бы падения.

Мой противогаз порвался, одно стекло очкового узла(2) треснуло. Видимо, при падении я упал головой на что-то острое, противогаз защитил лицо, но теперь он был совершенно непригоден для защиты.

Я с трудом оттянул наголовник и отстегнул щечные лямки, и лицевая часть противогаза сразу же развалилась на четыре куска. Носить его уже не получится.

Без фильтров запах серы в воздухе чувствовался сильнее, но после нескольких вдохов я понял, что большой опасности для дыхания этот запах не представляет. Может быть, степень опасности вулканического газа, о которой говорил Паньцзы, сильно преувеличена или же на дне рва этого газа намного меньше, чем на поверхности. Выругавшись, отплевывая кровь, я выбросил остатки противогаза и посмотрел наверх.

Стены, образовывавшие ров, были выложены серым грубым камнем и поднимались на высоту около десяти метров. Я видел, как мечется наверху свет фонаря. Казалось, Толстяк пытался увидеть меня внизу и даже кричал что-то, но звуков я не слышал. Из-за падения у меня пропал слух? В ушах гудело с того момента, как я ударился о плоские плиты на дне, сейчас я действительно не слышал, что кричали люди наверху.

Пытаясь крикнуть, что со мной все в порядке, я не смог этого сделать - от одного вдоха в груди разлилась резкая острая боль, получилось лишь слабо застонать. Я даже не уверен, что это был стон, возможно, мне просто казалось, что я издаю какие-то звуки, но я их тоже не слышал.

Чтобы дать знать о себе, я поднял выброшенный противогаз и сильно постучал им по земле. Звук вряд ли будет громким, но я рассчитывал на эхо. Мой расчет оказался верным: звук, отраженный от стен, больно ударил по ушам.

Сразу после моего сигнала сверху упал фальшфейер, я еле успел увернуться от падающего огня, выругавшись, посмотрел наверх. Там торчала чья-то голова, судя по размеру, это Толстяк.

Я подполз к фальшфейеру, поднял его и помахал. Увидев это, Толстяк что-то закричал, но я по-прежнему ничего не слышал, казалось, он, как рыба, беззвучно открывает рот. Толстяк исчез, а спустя пару минут сверху упала веревка, достававшая до самого дна, и Толстяк, закинув на плечо автомат, стал спускаться вниз.

Десять метров - это высота четырехэтажного дома, не слишком много. Толстяк легко соскользнул вниз по веревке и сразу бросился ко мне с вопросом: "Ты в порядке?"

Я настолько ослаб, что даже кивнуть не мог, и прохрипел в ответ: "Ну как тебе сказать? Попробуй сюда не по веревке спуститься, а просто спрыгнуть."

Видя, что я все еще могу шутить, Толстяк почувствовал облегчение и свистнул остальным. Паньцзы и Шуньцзы сразу же спустились следом.

Сначала они перетащили меня на более ровное место и уложили поудобнее. Затем, Шуньцзы усадил меня и достал аптечку. Увидев медикаменты, я почувствовал себя немного спокойнее. Паньцзы проверил, нет ли переломов, помог перевязать раны, оставшиеся от чего-то острого. И лишь затем он начал ругаться: "Я тебе сказал остановиться! Ты, кулек самолетный, решил, что бессмертный? Какого рожна тебе прыгать потребовалось? Если ты помрешь, как я перед третьим господином отчитываться буду?"

Нет, этот оболтус еще и ругается? Я, покраснев от злости, начал оправдываться: "Ты сказал остановиться, когда я уже прыгнул! Как я остановиться мог? Я тебе не птица, чтобы хвостом в воздухе рулить..." Закончить свою возмущенную тираду я не смог, в груди закололо так, что дышать стало больно.

Паньцзы обеспокоенно уставился на меня, снова уложил на спину и приказал не двигаться.

Сжав зубы, я собирался продолжить ругаться, но даже дышать было больно.

Толстяк протянул мне бутыль с водой и сказал: "Ну, ты еще тот везунчик. Здесь лежат острые камни, упав на которые, в лучшем случае инвалидом на всю жизнь останешься. Но тебе повезло упасть именно там, где их нет."

Отхлебнув пару глотков, я подумал, что судьба ко мне точно благосклонна. Везения мне добавили и железные цепи, затормозившие падение. Правда, меня так об эти цепи приложило, что как-то сложно это удачей назвать. Но, с другой стороны, я уже не в первый раз падаю с большой высоты и каждый раз легким испугом отделываюсь.

После нескольких глотков воды во рту пропал привкус крови, горло перестало болеть, я почувствовал себя немного лучше. И я сразу поинтересовался, что это на меня напало. В этот раз, как сказал, Паньцзы, это существо удалось рассмотреть получше. Оно было похоже на странную птицу, большого размера, почти с человека среднего роста. Но больше рассмотреть не удалось, она слишком быстро выпустила меня и улетела.

"Чертова мозгоклюйка писюкастая, - выругался Толстяк. - Статуи, которые мы недавно видели, тоже были птицами с человеческими головами. Ну а это человек с совиной головой - одна фигня."

"Странно, - заметил Шуньцзы, - эти странные птички, кажется, больше не летают."

Я осмотрелся: тварей во рву действительно не было.

"Здесь есть что-то такое, что их пугает?"

Паньцзы тоже засомневался, а Толстяк сказал: "Пойдем сначала осмотримся. Если здесь есть что-то опасное, то сразу поднимемся. А ты, младший У, оставайся здесь, отдохни."

Я кивнул, Паньцзы вызвался вместе с Толстяком обследовать ров, и они разошлись в разных направлениях.

Вскоре Толстяк свистнул нам, видно, что-то нашел.

Паньцзы, держа наготове автомат, отправился к Толстяку, который успел уйти достаточно далеко, даже свет его фонаря казался совсем слабым, но все еще можно было разобрать, что попадает в круг света. В свете фонаря виднелась большая черная тень, стоявшая чуть позади Толстяка. А впереди, казалось, собралось множество людей, их черные тени переплетались и причудливо вытягивались по освещенной стене, невозможно было сосчитать, сколько их было.

Мы все были начеку, Паньцзы держал палец на курке, Шуньцзы вытащил охотничий нож.

"Что случилось?" - крикнул Паньцзы.

"Подойди - и узнаешь!" - отозвался Толстяк.

Судя по нашим расчетам, которые мы сделали, стоя на мосту, ров был около шестидесяти метров в ширину, а длину даже прикинуть не получалось. Толстяк ушел не так уж и далеко от нас, но из-за тьмы вокруг сложно было рассмотреть, что там он видит, свет фонаря был слишком слабый. Но тон его был спокойный и уверенный, значит, опасности не было.

Шуньцзы неуверенно посмотрел на меня и спросил, смогу ли я дойти. Я кивнул, и он помог мне встать. Поддерживая меня, Шуньцзы и Паньцзы пошли к Толстяку.

Дно рва было заполнено неровными черными камнями, некоторые были просто ужасающе огромного размера. Часть этих камней имела следы обработки, вероятно, этот ров использовали в качестве временной каменоломни. Тени, которые отбрасывали освещенные Толстяком камни, ложились на верхнюю часть свода моста.

Тяжелой походкой я подошел к Толстяку и взял фонарь их его руки, чтобы получше рассмотреть то, что его так заинтересовало.

Там, где стоял Толстяк, была трещина, идущая вдоль рва. Параллельно ей, по краю трещины шла канава глубиной около метра и шириной метров двадцать. В этой канаве располагалось бесчисленное количество черных каменных фигур людей и лошадей, остатки бронзовых повозок. Большая часть фигур была повреждена, черты лиц плохо различимы, в руках человеческих фигур были бронзовые сосуды, покрытые толстым слоем патины. Фигуры стояли нестройными рядами, многие наклонились или даже упали и разбились. В тусклом свете фонаря все эта каменная процессия выглядела жутковато.

"Что это?" - Шуньцзы, видимо, видел такое впервые в жизни.

"Похоже, погребальные статуэтки. Обычно, статуи лошадей, запряженных в колесницы, и людей символизируют встречу и сопровождение императора в загробный мир... - я запнулся. - Но странно, что они находятся здесь, в таком неподобающем месте. Разве их не положено было устанавливать в подземном дворце, неподалеку от саркофага хозяина, или возле алтаря для жертвоприношений?"

Толстяк тоже знал это и удивлен был не меньше меня. Это все-таки императорская гробница, а не какая-то безвестная могилка. Расположение и даже число погребальных предметов в императорской гробнице четко регламентируется этими канонами, в отличие от гробниц знатных аристократов, которые могли себе позволить нарушать эти правила случайно или намеренно. В императорской гробнице каждый погребальный предмет отвечает своему месту в структуре создания благоприятной ци. И небрежно расставленная утварь здесь напоминает крысиное пятно(3) на чудесном белом нефрите. Такая расстановка погребальной утвари - табу. Если император видел это во время строительства и оставил все, как есть, то, вероятно, ненавидел собственных потомков. Хоть Восточное Ся и было в то время маленькой и бедной страной, но эту гробницу строил Ван Цзанхай, и он не мог допустить такую грубую ошибку.

Толстяк спустился в канаву, держа автомат в одной руке и фонарь в другой, и осветил одну из фигур, с отколотой головой: "Одежда, похоже, на эпоху юань, явно какого-то малого народа." И он собрался дотронуться до статуи.

"Не трогай! - остановил его я и напомнил. - Тут все так странно и непонятно. Мало ли, какой тут может оказаться подвох или ловушка."

"Боясь меча, смогу ли я жить вечно? - не согласился Толстяк, но все же прислушался к моему мнению и руку убрал. Убрав автомат за спину, он вытащил нож и поскреб статую им. Раздался характерный звук, но ничего больше не произошло. "Это обычная статуя каменного человека," - обернулся он ко мне.

Паньцзы с любопытством спустился в канаву и подошел к Толстяку. Я же все еще был смущен, не разделял их уверенность и посчитал необходимым еще раз напомнить: "Будьте осторожны."

Толстяк пренебрежительно отмахнулся, убрал нож и попытался поднять одну из упавших отколотых голов, спрашивая: "Младший У, ты давно занимаешься антиквариатом. Эти вещи хоть какую-то ценность имеют?"

Я кивнул: "Они неплохо сохранились. И встречаются коллекционеры, желающие приобрести погребальные фигуры. Я знаю, что голова терракотового воина стоит около двух миллионов, лошадиные головы менее ценные. Но точную цену я тебе не назову."

Толстяк с сожалением огляделся вокруг: "Жалко. Тащить это отсюда будет тяжеловато..."

Но я все еще чувствовал себя неуверенно. Этих статуй тут быть не должно. Старики говорили, что для места каждой вещи в гробнице должна быть причина. Тогда с какой целью это все свалили тут в таком беспорядке?

Эти фигуры находятся в самой глубокой части рва. Когда гробницу только построили, тут была вода. Это подтверждает и сглаженность лиц каменных статуй, результат длительного воздействия влаги. Получается, что погребальная процессия, проследовавшая в гробницу уже после заполнения рва водой, не могла видеть эти скульптуры. И какой смысл их ставить сюда? Это строительный мусор? Неудачно вырезанные статуи, которые забраковали мастера, но поленились вынести это из гробницы? Но, с другой стороны, уж больно аккуратно был расставлен тут этот мусор.

Действительно невозможно угадать мысли древних. Но, если бы я не свалился сюда, то мы бы не нашли эту процессию каменных скульптур. Это совпадение? Или Бог что-то хочет мне показать?

Толстяк цокнул языком, пытаясь привлечь наше внимание, и сказал: "А вы заметили, что все статуи здесь смотрят в одном направлении. А еще положение их ног отличается от того, что я когда-либо видел. Словно они как-то странно шагают."

Я этого сразу не заметил, но когда Толстяк обратил мое внимание на эту особенность, я понял, в чем дело. Он был прав.

Эти статуи действительно выстроены в определенной последовательности и в одном направлении. И их поза была весьма своеобразной. Я присмотрелся, и почувствовал странное волнение.

"Эти люди... - я нахмурился, - похоже, они маршируют."

"Маршируют?" - Паньцзы удивленно посмотрел на меня.

Глава 22. Сопровождающие императора в загробный мир

Если бы не падение с огромной высоты, то я первым бы предложил сходить и все осмотреть. Но сейчас смелости у меня не хватило. Толстяк не понял причин моей неуверенности: "Тебе же интересно, куда направляется эта процессия и какова их конечная цель? Пошли посмотрим, не думаю, что этот ров очень уж длинный."

Паньцзы покачал головой, не соглашаясь: "Сейчас мы не можем тратить на это время. Молодой господин ранен, если что-то случится по дороге, он даже убежать не сможет. И у нас уже есть поставленная третьим господином задача, а мы до сих пор не знаем, что означают его загадочные слова. Чем искать на свою голову новые проблемы, не лучше ли подумать об уже имеющихся. Например, попытаться понять, где же находится вход в подземный дворец, упомянутый третьим дядей. Тем более, кажется, странные птички-мозгоклюйки уже перестали летать."

Это было именно то, что я хотел сказать. Кивнув и закашлявшись, я заявил, что серьезно ранен. Шуньцзы промолчал, предпочитая держать свое мнение при себе, а Толстяк выглядел очень смущенным. Он посмотрел на нас, пожал плечами и буркнул: "Забудьте!"

Шуньцзы помог нам выбраться из канавы с фигурами, и мы вернулись к месту моего падения. Паньцзы достал из рюкзака портативную горелку(1) и разжег ее. В этот момент я вспомнил, что уже почти сутки ничего не ел, и, когда почувствовал тепло, то мой желудок прямо взвыл, требуя пищи. Сев вокруг горелки, мы вчетвером перекусили сухим пайком. Когда готовили еду, сделали весьма неприятное открытие: оказывается, большая часть припасов осталась в рюкзаках группы Чэнь Пи. Той, что оставалась у нас, было явно недостаточно, особенно если учесть аппетит Толстяка. Ему весь наш запас - на один перекус всего-то. Зато экипированы мы были лучше - нам осталось почти все высококлассное снаряжение.

Паньцзы, проверяя рюкзаки, сказал: "Похоже, Чэнь Пи тщательно обдумал, как распределить снаряжение. Оборудование отдал нам, еду - своим людям. Так никто не смог бы сбежать. А я и не заметил этого трюка."

Толстяк рассмеялся в ответ: "А ты вообще что-нибудь замечаешь? Каждый раз, когда встречаюсь с вами и вашим третьим дядей - все время что-то идет не так. Я ожидал такого подвоха еще после заварухи на вокзале."

Паньцзы сделал глоток из бутылки и сказал: "Больше молчи, за умного сойдешь. Ты тоже прям монашек просветленный. Если от тебя неприятностей не будет, я могу называться Амитабхой."

Шуньцзы, опасаясь ссоры, перебил их: "Господа, если вам хватает сил ругаться, почему вы не пытаетесь решить ту загадку, что подкинул вам ваш дядя?"

Я тоже похлопал Паньцзы по плечу, стараясь успокоить, и спросил проводника: "Расскажи еще раз поподробнее о вашей встрече с третьим дядей. Те слова, которые он передал, слишком непонятны, я даже не представляю, где искать вход в гробницу."

Услышав мой вопрос, Толстяк и Паньцзы успокоились и внимательно посмотрели на Шуньцзы. А тот нахмурился и ответил: "Это было около месяца назад. В то время я тоже водил туристов на гору. Недалеко водил, заснеженные горы туристы предпочитали осматривать издалека, не поднимаясь. В одной группе оказался человек, который во время ночевки отозвал меня в сторону и таинственно сообщил, что собирается в одиночку подняться на гору. Попросил меня никому не рассказывать, куда он пропал, даже дал немного денег. А потом он сказал, что я должен дождаться человека по имени У Се примерно через месяц и отвести его на эту же гору. Когда приведу вас, то он обещал еще заплатить. Прося передать тебе ту фразу дословно, он сказал, что сказать ее надо именно тебе - только ты сможешь понять."

"Вот прям так и сказал?" - удивился я.

Шуньцзы, улыбаясь, кивнул.

Я чувствовал себя неуверенно. Слова дяди, казалось, содержали какой-то двойной смысл, понять который могу лишь я. И что в моей голове такого особенного? Ведь, как и для других, сообщение дяди для меня остается загадкой.

"А как ты догадался, что нельзя нам все рассказывать при Чэнь Пи?" - спросил Толстяк.

Шуньцзы снисходительно улыбнулся. Выражение его лица было не таким простецким, как раньше: "Думаешь, я деревенский дурачок? Ваш третий дядя сказал мне, сколько вас будет, и уточнил, что если число людей в группе будет другим, то надо быть осторожным. Но даже без его слов я бы догадался. Как только увидел вас, сразу почувствовал, что в группе не все так гладко. Казалось, вы не просто разные люди, а почти враги. Правда, я не сразу догадался, чем вы занимаетесь, потому пришлось дурачком прикидываться. Я все-таки получил за это деньги, должен был отработать."

Глядя на проводника, я чувствовал сильное удивление. Этот человек всю дорогу до этого места притворялся? Меня смущал тот момент, что, чем дальше мы уходим, тем спокойнее он становится, хотя обычный деревенский проводник должен был испытывать беспокойство. Оказывается, это не странность, а его настоящий характер.

Паньцзы все еще не доверял проводнику: "Не все так просто. Как ты понял, кто мы?"

Слабо улыбнувшись, Шуньцзы ответил: "Я служил здесь до того, как вышел на пенсию, горы эти знаю, как свои пять пальцев. Мои родители жили в этих горах, но на той стороне границы. Я бежал сюда из Северной Кореи во время беспорядков и долгое время прятался в горах, потому знаю все местные легенды, которые передаются местными из уст в уста с древних времен. Конечно же, исходив все тропы, я встречал много странного, видел подозрительных людей, которые поднимались в горы не ради стремления покорить очередную вершину. Естественно, я многое знаю. Ваши странные разговоры, особое снаряжение сразу подсказали мне, кто вы и зачем идете в горы, - он сделал многозначительную паузу, посмотрев на меня. - И поверьте мне. Если бы не просьба вашего третьего дяди, вы не ушли бы дальше того ущелья, где сошла лавина. Я никого никогда дальше не водил."

Паньцзы, потеряв дар речи, посмотрел сначала на меня, потом на Толстяка. Помолчав немного, достал сигарету, протянул ее проводнику и сказал: "Брат Шунь, я не знал что ты так хорош, словно горное божество. Теперь, когда мы оказались на одной стороне, давай выкурим по сигарете."

Шуньцзы сигарету не взял, подняв глаза вверх: "Ерунду не говори, я обычный человек. И я вовсе не на вашей стороне. Ваш третий дядя предложил мне столько, что за две сотни лет не потратить. И я обещал, а свое слово всегда держу. Поэтому я отведу вас, куда сказано, несмотря ни на что. Но ваше дело - разобраться, что значит фраза, которую передал вам третий дядя."

Паньцзы смутился, закурил и, криво улыбаясь, покосился на меня.

"Тогда повтори еще раз в точности слова третьего дяди," - попросил я.

Тщательно припоминая каждое слово, Шуньцзы повторил: "Когда прибудет У Се, скажите ему, что вход в подземный дворец находится возле Черной черепахи, отторгающей грехи . Когда я спросил его, что это значит, он ответил: "Скажи ему, что только он может это понять."

"Ничего нового!" - в отчаянии воскликнул я. Хотя, кажется, ключ ко всему - это я. Но я абсолютно не понимаю, какое это имеет ко мне отношение. Третий дядя уже достал со своими тайнами, гроботорчатель загадочный! А может быть, он снова издевается надо мной?

Заметив, что на меня все смотрят с надеждой, я покачал головой и вздохнул.

Видя, что в моей голове пусто, Толстяк решил помочь: "Не может быть, чтобы совсем ничего на ум не приходило. Подумай, вдруг это что-то, связанное с историей вашей семьи. Что-то такое, о чем могут знать только члены семьи У."

"Не могу сказать ничего определенного, - ответил я. - Хотя я хорошо знаю, как привык рассуждать третий дядя. Он не из тех людей, которые будут придумывать сверхсложные головоломки. Если он сказал, что смысл переданной фразы будет мне ясен, значит, так оно и есть. Вот только где-то я ошибся. Если подумать, то в его фразе зашифровано что-то такое, что можем знать и понимать только я и он."

"Вот и подумай, что между вами может быть общего, что непонятно остальным," - сказал Паньцзы.

Не будучи уверен в своих умственных возможностях, я все же сложил руки и задумался.

У меня с третьим дядей не так много общего. Ну, мы оба мужчины - это исключается, ведь Паньцзы - тоже мужчина. Еще у нас общая фамилия У, принадлежность к семье? Но Паньцзы тоже имеет прямое отношение к нашему клану. Секрет точно в чем-то другом. Еще у нас обоих сложные отношения с женским полом... блин, что за мысли мне в голову лезут?! Еще мы оба живем в Ханчжоу... и еще много чего! Стоп! Меня внезапно посетило озарение, словно молния сверкнула в голове...

"Сюань У Цзюй Ши"(2) - так звучит фраза, которую передал мне дядя... Ханчжоу... Я должен понять...

Точно! Я понял, что именно обозначают эти четыре слова на самом деле! "Судя по форме повозок, это императорские колесницы, - кивнул я. - Посмотри внимательно на этих лошадей, на направление колесниц и позы людей. Все они словно идут в одно место, а положение ног очень динамично."

Глядя в ту же сторону, что и загадочные статуи, мы видели длинную процессию странных фигур, устремившихся в темноту. Но где и какова их цель?

Глава 23. Такой простой код, что даже скучно

Черная черепаха, отторгающая грехи! Я же сразу почувствовал, что "черная черепаха, отторгающая грехи" - бред сивой кобылы с точки зрения фен-шуй!

И теперь, когда я понял, что и как хотел сказать мне дядя, то не смог удержаться от смеха. Я - дурак набитый, услышав четыре бессмысленных слова, переданных третьим дядей, сразу решил углубиться в дебри фен-шуй, запутал себя и остальных. На самом деле эта фраза изначально не была шифром. Третий дядя действительно использовал хитрый, но очень простой способ передать мне сообщение так, чтобы никто другой не понял.

Кажется, третий дядя с самого начала знал, что со мной к гробнице могут пойти люди, которых он не хотел бы тут видеть.

Мои друзья заметили, как изменилось мое лицо, и сразу пристали с расспросами, что же я такого понял. Пришлось объяснять: "Я здорово ошибся. Когда дядя сказал, что эту фразу могу понять только я, он не имел в виду что-то общее между нами. Дело в том, что я единственный из всей команды вырос и живу в Ханчжоу."

Кажется, меня все еще не понимали. Толстяк спросил: "Это как-то связано с достопримечательностями Ханчжоу? Ну, я, Толстяк, бывал там не единожды. Но не помню такого живописного места с названием черепахи, отторгающей грехи."

Паньцзы покачал головой: "Не думаю, что это связано с достопримечательностями. Люди, выросшие в Ханчжоу, не обязательно знают все исторические места. Видите ли, наш третий господин жил в Ханчжоу десять лет, но из популярных мест знал только озеро Сиху(1). В последний раз, когда мы были там вместе, он водил нас на гору Баоши(2), чтобы попить чаю, но заблудился и потерялся. До нефритового источника(3) он добрался, лишь когда совсем стемнело."

Я кивнул, дядя действительно был именно таким. Да, антиквары с уважением относятся к памятникам истории, но кто сказал, что мы должны знать абсолютно все.

Толстяк нахмурился: "Так это не имеет ничего общего с достопримечательностями и особенностями Ханчжоу? Тогда что же это за секрет такой, скажи мне быстрее, а то я умру от любопытства!" Он был так взволнован, что даже вспотел.

Я тоже не хотел тянуть кота за яйца: "Все очень просто. Так как я вырос в Ханчжоу, то очень хорошо владею местным диалектом. Это и есть секрет."

На несколько минут воцарилась тишина, все присутствующие опешили, все еще не до конца понимая суть. "Так все дело в произношении?" - неуверенно переспросил Толстяк.

Я кивнул. Среди всех, кто пошел в горы, я был единственным, кто свободно владеет диалектом Ханчжоу. Паньцзы всегда жил в Чанша, он немного понимал этот диалект, но не говорил свободно. Толстяк родом из Пекина, а Шуньцзы вообще кореец, он и с пунтухуа знаком не очень хорошо. И сказанную на диалекте Ханчжоу фразу мог понять только я.

Проблема была в том, что Шуньцзы не смог верно произнести сказанные дядей слова. Его родной язык - корейский, потому тоновая система произношения пунтухуа и китайских диалектов для него сложна(4), он просто не смог правильно воспроизвести произношение, запомнив лишь звуки, но не тоны.

Паньцзы хлопнул себя по лбу: "Я ж вроде не дурнее паровоза, но об этом не подумал. И что значит "Черная черепаха, отторгающая грехи" на диалекте Ханчжоу?Это так сложно произносимо?"

Я засмеялся: "Просто следите за моими рассуждениями. На самом деле код третьего дяди - это не четыре слова, а шесть(5), Сюань У Цзюй Ши Джи Ди (玄武拒尸之地). Первый иероглиф произносится на диалекте Ханчжоу так же, как в пунтухуа, Сюань (玄), только слог "юань" больше похож на "ян". А "ян" может обозначать "идти вдоль". Иероглиф У (武) на диалекте звучит, как "ху" и может обозначать озеро или реку. Затем идет Цзюй (拒), который я посчитал словом "отторгает", но на диалекте этот иероглиф звучит, как цюй - овраг, канава. Ши (尸) я понял, как часть формулы фен-шуй, посчитав значением иероглифа "плоть" или "грехи", но на самом деле надо было понимать буквально, "мертвый". Ну а Джи Ди (之地) - омофоны, везде обозначают место под землей, подземный. Таким образом получаем: "Иди вдоль реки по канаве с мертвыми до места под землей".

Как только я закончил объяснять, все дружно ахнули, удивляясь простоте переданного сообщения. Даже Толстяк удовлетворенно кивнул, видимо, не найдя в моем объяснении никаких изъянов.

Паньцзы щелкнул языком и восхищенно пробормотал: "Третий господин... это третий господин! Если бы Чэнь Пи услышал это послание, он бы до самой смерти соображал, что означает "черная черепаха, отторгающая грехи"

"А вот меня смущает "река", - заявил Толстяк. - Канава тут есть, а реки нет. Может, она где-то в другом месте в гробнице?"

"Реки в гробнице точно не будет, - ответил я. - Источник может быть, но не река. Это не разумно не только с точки зрения фен-шуй. Уровень воды в реке сложно контролировать. Если ее будет слишком много, гробницу затопит, если мало, то все равно остается высокий риск внутренней эрозии. Более того, со временем подземная река может вымыть грунт и обнажить гробницу. Никто не будет строить могилы на месте подземных рек. Я думаю, дядя имел в виду этот ров."

"Значит, случайно свалившись сюда, мы оказались на правильном пути?" - дрожа от волнения, воскликнул Паньцзы.

"Трудно сказать, - покачал головой я. - Я никогда не бывал в императорских гробницах, да и про обычные знаю больше по книгам. Но судя по создавшейся ситуации, возможно, все так и есть."

"Если река - это ров, то канава с мертвыми - это та, где фигуры стоят... - Толстяк встал, глядя в сторону каменной погребальной процессии. - Это вполне в духе третьего дяди. А ведь я предлагал сходить вперед и посмотреть, но вы отказались."

"Однако, - неуверенно уточнил Паньцзы, - ров не заполнен водой."

Покачав головой, я ответил: "Третий дядя тоже до этого не бывал в этой гробнице. Скорее всего, информацию он получил из каких-то древних источников. Сам подумай, если сделан ров, то он был заполнен водой. И люди в то время не могли предположить, что вода через тысячелетия исчезнет."

Здесь есть следы водной эрозии на камнях, разбросанных у стен рва, значит, тут когда-то была вода. Но за тысячу лет источники, питавшие этот ров, высохли. Оставшаяся вода ушла в землю, и ров теперь сухой.

Толстяк больше не мог сдерживаться, щелкнул пальцами и сказал: "Товарищи! Наши личные интересы часто не совпадают с революционными. Так чего же мы ждем, черт возьми?"

В этот раз у нас не было причин отклонить предложение Толстяка обследовать ров. Однако, его ярый энтузиазм все еще беспокоил. Паньцзы схватил его за руку, призывая не торопиться: "Тебе лишь бы бежать сломя голову к цели. Посмотри на серьезные травмы молодого господина. Может, стоит подождать, пока ему получше не станет. Ты хочешь пойти туда один? Или предлагаешь нам бросить У Се умирать здесь?"

Толстяк пребывал в неуверенности. С одной стороны он понимал, что слишком нетерпелив, но справиться со своим азартом расхитителя гробниц не мог. Обиженно моргая, он обратился к Шуньцзы: "Тогда мы можем отправиться вдвоем. Как говорится, какая пташка раньше проснулась, та скорее и корму найдет. А они пусть пока отдохнут. Я клянусь, мы там можем получить не меньше того, что обещал тебе третий господин."

Но Шуньцзы в ответ лишь головой покачал: "Господин, моя задача - доставить его к третьему дяде, - при этом он указал на меня. - Я должен сделать это во что бы то ни стало. А потом ваша жизнь и даже ваша смерть не будут иметь для меня никакого значения. Но сейчас я должен присматривать за ним."

Усмехнувшись, я решил подначить друга: "Теперь ты понимаешь, кто тут главный?"

Толстяк усмехнулся и сказал недовольно: "Да вам всем лишь бы отдохнуть подольше. Вы за этим в гробницу пришли? Я, Толстяк, пойду один. И когда мои руки коснутся несметных сокровищ императорской гробницы, я посмотрю, как вы обзавидуетесь. Скажу вам наперед одну важную вещь: все, до чего дотронутся мои руки, будет моим, никто из вас на это не имеет права!" Он взял автомат и пошел в темноту.

Но, пройдя несколько шагов, Толстяк внезапно остановился и вернулся обратно. Мы рассмеялись, и ехидно спросили: неужели смелости не хватило?

Толстяк промычал что-то недовольно, отшвырнул рюкзак, сел напротив горелки и сказал: "Вот только не говорите, что вы уже по мне соскучиться успели. Толстяк не такой дурак, понимаю, что вы только и ждете, чтобы загрести жар моими руками. Ну а что? Я один, а вас трое, словно тигр против стаи волков. Но я не простачок, не дам вам, бессовестным, задарма получить мою добычу. Вместе пойдем."

Паньцзы всегда недолюбливал Толстяка, и сейчас воспользовался возможностью, чтобы поиздеваться: "У тебя сердце злодея. И людей ты по себе судишь. А мы не такие, как ты."

Но я опасался, что их спор перерастет в настоящую драку, и предпочел остановить обоих: "Хватит лясы точить, замолчите оба. Сейчас уже полночь. Хоть смена суток тут не заметна, но надо соблюдать режим. Нам нужно отдохнуть."

Паньцзы посмотрел на часы и кивнул. Он включил горелку на полную мощность, чтобы как следует прогреть воздух, затем вытащил спальные мешки, и мы все отправились спать. Только Толстяк заявил, что у него сна ни в одном глазу, потому закурил и взял на себя первое дежурство. Мне это показалось подозрительным, я попросил его не предпринимать необдуманных действий ночью, успокоил, что, когда мы доберемся до подземного дворца, то все сокровища ему отдадим. А пока не стоит показывать свой вредный характер. Видимо, я перегнул палку, Толстяк обиделся, заявив, что он не такой человек, и бодрствовать остается, чтобы наш сон был спокойным и безопасным.

Если прикинуть, то до входа в гробницу на снеговой вершине мы добрались вечером, и были в пути уже около десяти часов. Почти сутки непрерывных физических нагрузок, включавших в себя бег по пересеченной местности, подъемы и спуски по отвесным скалам, прыжки через пропасти и падения в них. Я настолько устал, что даже мысли в голове куда-то пропали, и я заснул сразу, как только влез в спальный мешок.

Несмотря на мои травмы, спал я отлично, а когда проснулся, вокруг было темно, и горелка работала в минимальном режиме. Паньцзы сменил Толстяка, и теперь курил, облокотившись о камень, а сам Толстяк от всей души храпел, сотрясая стены и скалы.

Я посмотрел на часы. Оказывается, проспал я всего-то часов пять, но выспался и отдохнул хорошо, в голове прояснилось, хотя все еще жутко болела спина. Растирая щеки ладонями, я вылез из спального мешка и сказал Паньцзы отправляться спать, но он отказался, заявив, что привык к короткому сну еще во Вьетнаме, где мог отдыхать, проспав всего три часа в сидячем положении.

Я не стал с ним спорить, сел на ближайший камень и закурил, чтобы проснуться окончательно.

Некоторое время мы молчали, и вдруг Пан Цзы спросил меня: "Можешь ли ты предположить, что сейчас с третьим дядей? С ним все в порядке?"

Глядя на его выражение лица, я понял, что он серьезно обеспокоен и встревожен. Вроде бы такие люди, как Паньцзы, привыкшие к граду пуль, воспринимающие смерть на поле боя, как часть своей работы, не должны принимать так близко к сердцу обычную неизвестность. Но он действительно был искренне привязан к третьему дяде, потому и мне доверял без оглядки. Мне было стыдно, что я ничего не знаю об их отношениях. Может быть, сейчас удобный момент расспросить его?

"Не волнуйся, - успокоил его я, - этот старый лис всегда был слишком осторожен. Если случилось что-то непредвиденное, то он просто уйдет, не дожидаясь нас. И нам надо в первую очередь о себе беспокоиться. Сейчас важно то, что мы совсем ничего не знаем о его планах и в какую историю он нас втянул."

Паньцзы кивнул, вздохнул и сказал немного раздраженно: "К сожалению, я не настолько умен, как ты и третий господин. Я никогда не понимал, что и зачем он делает. В противном случае я никогда не позволил бы ему рисковать..."

Я горько улыбнулся и ответил, что третий дядя не обязательно рискует. В глубине души я понимал, что больше всех тут рискуем мы, потому что всегда закрыв глаза, следуем за ним, не видя и не понимая его планов. А он просто нас водит, как кукловод своих марионеток. Пока нам везло, но будет ли это везение постоянным?

Например, на этот раз, судя по подсказкам, которые третий дядя дал нам, кажется, он хорошо представлял себе план этой гробницы. Фраза, которую он передал, "иди вдоль реки по канаве с мертвыми до места под землей", звучит так, словно ее вырвали из текста, написанного на классическом китайском, вэньяне(6). Для третьего дяди не характерно разговаривать так официально и высокопарно. Возможно, эту фразу он встретил в какой-то древней книге и просто повторил. Шуньцзы сказал, что третий дядя пошел сюда один, очевидно, что с А Нин он не успел пересечься. И, если он успешно добрался до подземного кратера, то уже должен быть в подземном дворце.

Можно предположить, что таинственный текст, из которого он узнал план гробницы, был той целью, ради которой от отправился в Сишу несколько месяцев назад. Это же объясняет, почему здесь появилась команда А Нин. Ее и третьего дядю не интересовала подводная гробница, туда они отправились за информацией о Небесном дворце и подсказками о входе в подземный дворец Чанбайшаня.

Если вспомнить события, происходившие в подводной гробнице, то А Нин сразу оторвалась от нас, измотав хитрыми ловушками. Что эта женщина делала в аспиде? Искала подсказки, как проникнуть в подземный дворец, как и третий дядя? Я этого не знаю. Но те хорошо экипированные трупы, что мы недавно видели, доказывают: команда А Нин на шаг впереди нас. По словам Шуньцзы их команда слишком заметна, чтобы без проблем пересечь границу на поверхности. Но они здесь, значит, им известен какой-то секретный путь.

По крайней мере, ясно одно: А Нин тоже знает нечто такое, о чем мы даже не догадываемся.

В этом абсолютная разница между нами и ними. Мы совершенно ничего не знаем, двигаемся практически на ощупь и даже приблизительно не можем представить, что нас ожидает в подземном дворце. Хуже не придумаешь, но отступать уже некуда, мы должны идти только вперед. Возвращаться - это самое худшее, что можно сделать в данной ситуации.

Я не стал говорить этого вслух, ведь для Паньцзы третий дядя был уважаемым и обожаемым третьим господином, этот верный солдат был готов на все по первому слову своего босса, независимо от истинных его целей. Шуньцзы мои измышления тем более не интересны, его волнует только конечный результат, обещанный третьим дядей. Толстяка вообще ничего, кроме хабара не интересует, для него наш третий дядя - всего лишь неприятное дополнение. Лишь для меня важно понимать, что происходит на самом деле, и только я сейчас нахожусь в полном замешательстве. Остальным живется так просто, что я прямо завидую по-черному.

Успокоившись насчет третьего дяди, Паньцзы спросил меня, как я себя чувствую. После короткого сна мне стало полегче, я даже мог ходить без посторонней помощи, но боль все еще была сильной. Паньцзы сказал, что мне лучше отдохнуть еще немного. В таких местах редко выдается спокойная минутка, когда можно полностью расслабиться. А после входа в подземный дворец, может быть, такой возможности уже не представиться.

Как только я подумал об этом, мне снова захотелось спать. Я залез в спальный мешок, но больше заснуть не смог. Толстяк непрерывно болтал во сне, кажется, торговался за хабар, который еще не добыл, причем, говорил он на незнакомом мне диалекте. Когда он окончательно разошелся и стал громко ругаться, Паньцзы швырнул в него камень. Толстяк на какое-то время притих, потом снова начал болтать, даже не проснувшись. Как можно спать при таком шуме? Я могу вырубиться в любых условиях, если сильно устал, но сейчас я уже немного отдохнул и заснуть больше так и не получилось.

Закрыв глаза, я промучился пару часов. Наконец, Паньцзы не выдержал и растолкал Толстяка. Теперь уже не спал никто, Шуньцзы тоже проснулся.

Мы немного перекусили, собрали свои вещи и отправились к канаве с погребальными фигурами, которые по-прежнему стояли там. Их безмолвная процессия терялась во тьме по обе стороны рва.

Спустившись в канаву, я обнаружил, что высота фигур равна человеческому росту. Они в полутьме напоминали странные причудливые тени и вызывали странное беспокойство в моей душе.

Толстяк посветил фонарем во всех направлениях и спросил: "Твой третий дядя сказал следовать по воде. Но воды-то тут нет. И куда нам идти?"

Я с надеждой посмотрел на Паньцзы. Он участвовал в боевых операциях во Вьетнаме, был знаком с тактикой и стратегией. Может, ему удастся понять, куда нам следует направить свои стопы.

Паньцзы подошел к одной из фигур, осмотрел трещины на ней и указал в том направлении, куда был направлен ее взгляд: "Судя по следам эрозии, течение было направлено в ту сторону."

Толстяк наклонился, осмотрел внимательно статую, но все равно ничего не понял и многозначительно изрек: "Тут вопрос жизни и смерти, а ты так легко выводы делаешь?"

Паньцзы проигнорировал его, попросил нас быть осторожными, и мы отправились вдоль канавы в темноту.

Я понятия не имею, какова длина рва. Когда мы были на скале, то слишком большое расстояние не позволяло увидеть все в подробностях, да и мертвый лес мешал. Стоя на мосту, я тоже пытался оценить размеры рва, но не хватало мощности фонарей. Теперь мы полчаса уже шли вперед, а ров все не кончался.

Дно канавы было неровным и поделено на равные секции. Многие фигуры, стоявшие там, были сильно повреждены, словно кто-то огромный прошелся по ним, и под весом этого гиганта черный камень статуй треснул и раскололся. Часть остатков скульптур ушла под землю, периодически я натыкался на выступавшие из грунта головы и руки. Казалось, что подо рвом есть слой, где закопано множество погребальных предметов.

Думается мне, что эта канава изначально была предназначена для захоронения полноразмерных погребальных статуй, но по какой-то причине это захоронение не было закончено, и часть фигур осталась на поверхности.

Вокруг становилось все темнее и темнее. Поначалу свет фонарей отражался от стен рва, но постепенно , наверно, окружавшие нас камни потеряли свою отражающую способность, и со всех сторон нас словно укрыло черной мутной водой. Но замедлить шаг мы не могли, Паньцзы лишь напомнил нам, что надо быть внимательными и не отвлекаться.

Вдруг идущий впереди Толстяк резко остановился и взмахнул рукой, советуя нам последовать его примеру.

Я подошел к нему и увидел, что мы добрались до конца канавы. Здесь каменных фигур уже не было. Путь нам преграждала огромная каменная стена, пересекавшая ров поперек. Кажется, на ней был вырезан барельеф, похожий на гигантского Будду из Лешаня(7), узкие лучи наших фонарей не могли осветить этот барельеф целиком, столь огромно было это изваяние. Но я заметил у основания стены квадратное отверстие, частично засыпанное гравием.

Наверное, как и та дорога, по которой мы пришли сюда, это был проход, тайно вырытый мастерами, строившими гробницу, единственный путь, по которому они могли выбраться после окончания строительства.

"Тайный проход? - удивился Паньцзы. - Почему он здесь? Это же невозможно!"

"Почему невозможно? - спросил Толстяк. - Ты не разбираешься в архитектуре, откуда такие выводы?"

"После окончания строительства гробницы этот ров был заполнен водой, - объяснил Паньцзы. - Ты ведь не хочешь сказать, что строители гробницы были с жабрами и умели дышать под водой?"

Я махнул рукой, призывая всех к молчанию. Шуньцзы хмыкнул и сказал: "Пошли посмотрим, что там есть."

В свете фонарика мы увидели несколько иероглифов, вырезанных на камне, лежащем у входа.

Глава 24. Дренажный водозабор

Квадратный проем в стене высотой был чуть больше метра и сделан очень грубо. Вокруг валялись отколотые камни размером с арбуз, внутри их тоже было много. По-видимому, когда-то давно этот проход был специально завален полностью. Внутри было темно, хоть глаз выколи. Сложно сказать, куда ведет этот проход, но я полагаю, что это древняя дренажная система, такие я часто видел на южных водохранилищах.

В куче битых камней сбоку от входа выделялся один, относительно плоский с несколькими крупными иероглифами, вырезанными на нем. Надпись была сделана столь грубо и неаккуратно, что создавалось впечатление, словно писавший очень спешил, борозды в камне были слишком неровные и неглубокие, больше похожие на обычные трещины. И Шуньцзы вряд ли обратил бы на них внимание, если бы они не были похожи на латиницу. Но что в императорской гробнице делает надпись на европейском языке?

Третий дядя наковырял этот ряд букв, чтобы указать нам дорогу? Подумав об этом, я вспомнил, что познания третьего дяди в английском языке были ненадежными. Да и не в его привычках было использовать в качестве кодов и указателей английские буквы.

Толстяк подошел, с любопытством рассмотрел надпись и внезапно вскричал: "Младший У, где мы уже могли видеть похожую надпись?"

Я присмотрелся еще раз, и сердце чуть из груди не выскочило.

Это не просто похожая надпись. Мы уже видели такую, когда были с Толстяком на дне бассейна в подводной гробнице. Помню, что, увидев эти символы, Молчун, как сумасшедший, рванул к бассейну, и тогда же он вспомнил, что происходило там с ним и группой Вэньцзинь много лет назад. Но как эта надпись оказалась здесь?

В подводной гробнице я думал, что эти символы вырезал кто-то из команды Вэньцзинь, когда третий дядя водил их за нос. Но здесь эта команда не бывала.

Осмотрев надпись, я предположил, что сделали ее альпинистским крюком-киркой, следы были совсем новые. Оставить эту надпись мог и третий дядя, и Молчун, и А Нин. И точно могу сказать одно: тот, кто оставил эти знаки, уже прошел внутрь.

Я вдруг подумал: увидев латинские буквы в подводной гробнице, Молчун сразу вспомнил, что был там. Уже тогда в моей голове вертелась мысль, что латинские буквы вырезал он. Когда Молчун вернется, надо будет спросить его об этом.

Паньцзы, удивленно глядя на меня, спросил, что случилось. Когда рассказал о том, что происходило со мной и Толстяком в подводной гробнице, он удивился еще больше. Но уверенно заявил: "Я ворошу песок с третьим господином уже десять лет, мы побывали почти в полусотне гробниц. Но я никогда не видел, чтобы он оставлял пометки латинскими буквами. И вроде бы сам не особенно знал английский. Уверен, эта надпись оставлена не им."

Остаются только А Нин и Молчун. Обернувшись к друзьям, я сказал: "В любом случае, этот путь верный. И кто-то уже прошел этой дорогой. Думаю, что вход в подземный дворец должен быть там. Ну что, идем прямо сейчас?"

"Иди! - с энтузиазмом вскричал Толстяк. - Чего ждешь-то? Нас уже и так опередили все, кто мог. А я, Толстяк, привык всегда быть первым. Но когда приходится сталкиваться с такими незадачливыми детьми, как вы, всегда оказываешься в хвосте. Нечего тормозить. Пока мы тут топчемся на месте, они вынесут все подчистую."

Игнорируя бодрые речи Толстяка, Паньцзы обратился ко мне: "Чего ты нас спрашиваешь? Подумай сначала о том, сможешь ли ты выдержать этот путь?"

Я кивнул и сказал, что все в порядке: "Толстяк прав, нам нельзя больше откладывать. Если мне придется столкнуться с цзунцзы, я не справлюсь, даже если буду в отличной форме. А так просто умру быстрее. Нет смысла опасаться и медлить."

Толстяк уже собрал свою рюкзак и, услышав мои слова, возмутился: "Ты можешь не каркать, как ощипанная ворона? Не понимаешь, куда мы сейчас идем?"

"Ты хоть пару Мэньшен(1) себе на лоб прилепи, толку не будет, - огрызнулся я. - Безопасность надо обеспечивать своими руками, а не слепыми суевериями."

Каждый из нас занялся собственным снаряжением: убрали горелку и сухое топливо, уложили фальшфейеры и люминесцентные палочки так, чтобы они были всегда под рукой, боеприпасы закрепили на поясе и страховочных ремнях. Паньцзы и Толстяк проверили автоматы, зарядили их, не забыли и про охотничьи ножи.

Добытые у мертвецов автоматы оказались слишком длинными для узкого пространства, по которому нам предстояло пройти, поэтому Толстяк отдал свое оружие Шуньцзы, как более опытному, а сам вооружился альпинистским крюком-киркой. Мы проверили заряд и настройки фонарей. Толстяк достал свой золотой талисман, с которым никогда не расставался, и, зажав его в ладони, попросил благословения небес.

По лицу Шуньцзы было заметно, что в огнестрельном оружии он разбирается отлично. Когда в его руках оказался автомат, в его глазах мелькнуло ностальгическое выражение, но не надолго. Снова став серьезным и невозмутимым, он напомнил: "Господа, я понятия не имею, куда и зачем вы идете, и какие проблемы ищете на свои головы. Но хочу напомнить, что надо опасаться каменных многоножек. Если заметите их, заткните уши чем-нибудь. Зимой они слабенькие, могут только в ухо залезть. А вот летом у них формируется что-то вроде панциря, и они могут забираться даже под кожу, оставляя снаружи только усики. За эти усики их не вытащить, только обломать можно, сама многоножка остается внутри. И вынуть ее можно только ножом. Кстати, имейте в виду, что у нас не только уши есть. Эти твари могут залезть и задний проход, потому смотрите, куда садитесь."

Толстяк с отвращением посмотрел на проводника, многозначительно затянул пояс: "Надо же, не знал, что существуют насекомые-извращенцы."

"Я не шучу, - спокойно ответил Шуньцзы. - Меня наняли, чтобы доставить вас в целости и сохранности. А извращения у них или норма - не спрашивай, не знаю."

Нам всем от его слов стало немного не по себе, мы согласно закивали. Толстяк взял на себя ответственность и полез в проход первым. Мы последовали за ним, направляясь в неизведанный подземный мир.

Передвигаться внутри можно было, лишь согнувшись в три погибели, чтобы не упираться головой в потолок. Кроме того, пол в проходе был сделан очень грубо, все время приходилось спотыкаться о неровности и выбоины, потому продвигались мы очень медленно. По дороге я размышлял, сколько времени могло потребоваться, чтобы построить эту огромную гробницу? Полагаю, не менее двадцати лет, ведь многие императоры начинали строительство будущей гробницы, сразу же, как восходили на престол. За это время по проходу, в который мы попали, должно быть, прошло множество людей, и даже не по одиночке.

Чем дальше мы шли, тем чаще попадались человеческие следы. Действительно, тут побывало очень много людей, были даже совсем свежие следы. А вот каменных многоножек тут не было. Хотя я заметил на потолке какие-то странные мелкие отверстия, пролезть в которые с трудом мог только один человек. Причем, тоннели за этими странными отверстиями были прямыми лишь сначала, а затем резко изгибались под углом 180 градусов, образуя изогнутый ход в форме девятки. На каждые десять метров встречалась одна такая дыра.

С тех пор, как я попал в гробницы, мне ни разу не встречалась подобная конфигурация тоннелей. Эти были абсолютно не логичны: объем работ большой, а толку от них никакого, ведь никуда не ведут.

Паньцзы, заметив мое внимание к этим тоннелям, сказал: "Младший третий господин, эти тоннели очень знакомые. Не узнаешь?"

"Знакомые?" - я удивленно обернулся к нему.

"Ну да. Помнишь пещеру мертвецов в Шаньдуне? Там были такие же тоннели в потолке. Именно в одном из них и спрятался старик, когда заманил нас в ловушку."

А ведь действительно. Но тогда, в Шаньдуне, я был так сильно напуган, что не обратил внимания на особенности потолка, и теперь не могу сравнивать. Но раз Паньцзы так говорит, значит, это правда. Однако, я все равно переспросил: "Ты уверен?"

Паньцзы покачал головой, но попытался обосновать свои слова: "Тогда я тоже не сразу заметил эти тоннели, там же было темно, а старик исчез практически беззвучно. Потому я знаю лишь со слов самого старика."

Я остановился, осмотрел один из тоннелей и теперь понял их назначение: "Там ведь тоже случалось затопление пещеры?"

Паньцзы кивнул, и я объяснил: "Это резервуары для воздуха. Их изогнутая форма позволяет сохранить как можно больший объем кислорода. Когда проход здесь заполнен водой, то в них остается воздух. Плывущие по проходу через каждые десять метров могут подняться к тоннелю, вдохнуть воздух и плыть дальше."

"Оригинальный способ, - удивился Паньцзы. - Получается, раньше тут действительно все было заполнено водой?"

"Этот дренаж очень похож на пещеру мертвецов в Шаньдуне. Но здесь ее создавал Ван Цзанхай, а там пещера датировалась периодом Сражающихся царств, как предполагал третий дядя, и строил ее Лу Шан Ван. Возможно, Ван Цзанхай побывал в Шаньдуне позднее и позаимствовал методы древних? Такое предположение вполне логично."

Мы шли уже давно, я потерял счет времени. Постепенно проход становился шире и, наконец, я увидел выход. Мы вылезли наружу. Перед нами был глубокий канал, около десяти метров в глубину и пять-шесть в ширину. И там тоже не было воды.

"Это дренажный водозабор, - сказал я, припоминая лекции по архитектуре. - Вода из рва выводилась сюда, если там ее становилось слишком много. Такая дренажная система позволяет сохранять постоянное движение воды, не допуская застоя, предотвращает обратный поток и переполнение основного водоема."

По обеим сторонам канала располагались две каменные дорожки, по каждой из которой мог пройти один человек. Через канал был еще переброшен и каменный мост. Пройдя до самого конца, мы поднялись наверх, и Толстяк поинтересовался, куда идти теперь?

"Этот канал должен быть соединен с другим, который снаружи, - ответил я. - Как сказал дядя, идем за водой."

Паньцзы присел на корточки, осмотрел камни и указал направление: "Туда."

Мы прошли немного вперед, и вскоре обнаружили в каменной стене на другом конце правильной квадратной формы проем.

Толстяк зажег фальшфейер, забросил его внутрь: на полу сразу блеснул холодными бликами черный каменный сланец. Несомненно, это была печать, закрывающая гробницу. Толстяк забросил внутрь еще несколько фальшфейеров и полез следом, позвав нас за собой.

Место, куда мы попали, представляло собой погребальную камеру, не высокую и широкую. Стоять тут, выпрямившись во весь рост, не получалось, зато на полу было расставлено не менее тысячи глиняных кувшинов. В таких сосудах хоронят вместе с покойным драгоценные вина. Похоже, Ваньну был заядлым пьяницей.

Стены погребальной камеры тоже были из черного сланца, украшенные рельефной резьбой, изображавшей императорский пир. Эти объемные картины сохранились плохо, вулканический газ даже в слабой концентрации не способствует сохранности каменных изделий. Чудо, что эта резьба дошла до наших дней даже в таком виде. Однако, сюжеты можно было понять лишь в общих чертах.

Слева и справа в стенах располагались каменные ворота, ведущие в темные коридоры, откуда тянуло сильным сквозняком. Толстяк поднял два фальшфейера и бросил по одному в каждый коридор. Но даже при таком ярком свете конца не было видно.

Глава 25. Вино из обезьяны

Паньцзы заметил усталость на моем лице и приказал сделать перерыв. Я действительно уже почти не мог двигаться, поэтому сел на крупный кувшин с вином и пытался отдышаться. Остальные разошлись, чтобы осмотреться. Шуньцзы никогда не бывал в таких местах, потому, захватив фальшфейер, проявлял больше всего любопытства: "Сколько лет здесь живу, но до сих пор не знал, что горы Чанбайшаня скрывают такое."

"В мире есть много такого, что вы не видели, - отозвался Паньцзы. - Предполагаю, что Золотая империя чжурчжэней в лучшие времена захватила множество сокровищ во время войн с Южной и Северной Сун. Вряд ли все сокровища павшей империи достались Чингизхану, многие могли быть спрятаны здесь.(1)"

"Только не надо рассчитывать на многое, - ответил Толстяк. - Южная Сун платила Золотой империи дань шелком и атласом. Тогда эти ткани стоили дороже золота, но сейчас они, скорее всего, истлели до основания. А нам надо думать о тех вещах, что до сих пор сохранили свою ценность." Сказав это, он сразу же отправился изучать кувшины с вином и попытался перевернуть один из них, чтобы посмотреть метки на дне.

"Не возись с этими горшками, они - бросовый товар, - остановил его я. - Разве что продать по дешевке домохозяйкам, для засолки и хранения потрохов."

"А кто сказал, что меня именно горшки интересуют? - настаивал Толстяк. - Не думай, что я только в глиняных черепках разбираюсь." И он охотничьим ножом отбил горлышко кувшина. По погребальной камере сразу распространился странный запах, не сказать, что приятный, но и не вонючий. Определить, что за вино в этом кувшине, я не смог.

До сих пор мне доводилось много читать о винных хранилищах в гробницах, но своими глазами я видел это впервые. Мне стало любопытно, поэтому я подошел поближе и заглянул в кувшин.

Вино было темного, почти черного цвета, но казалось чистым и прозрачным. Кувшин был заполнен всего лишь наполовину. Те, кто разбирается в винах, знают, что это особенность выдержанного вина, в котором почти не содержится воды и других примесей. Можно сказать, что жидкость в этом кувшине весьма ценна. Вот только я ничего не мог сказать о качестве, ведь эта жидкость хранилась тут слишком долго.

Помню, что самым старым вином, которое нашли археологи в Китае, считался напиток, обнаруженный в гробнице поздней династии Шан в провинции Хэнань в 1980 году(2). Исторические объекты, обнаруженные там, насчитывали почти три тысячи лет. Слышал, что от аромата обнаруженного вина несколько человек сразу же потеряли сознание. А если бы они попробовали то вино, что лишь бог знает, чем бы все закончилось.

Толстяк опустил нож в вино и собрался лизнуть лезвие. Я перехватил его руку: "Смерти своей хочешь? Ты не в курсе, что просроченные продукты могут стать причиной серьезного и даже смертельного отравления?"

"Ой, много ты понимаешь?! - возмутился он. - Закупоренное вино, хранящееся в погребе, может оставаться годным к употреблению даже через тысячи лет. Я слышал, что если испить тысячелетнее вино, то можно стать бессмертным. Иногда расхитители отправляются в гробницы именно за вином, а не за черепками и бронзой. Но даже если и испортилось, самое страшное, что меня ждет, это понос. Не помру однозначно."

Пока Толстяк разглагольствовал, Паньцзы подошел к кувшину и опрокинул его. Темная густая жидкость растеклась по полу, запах стал еще сильнее. Толстяк уже собирался сцепиться с Паньцзы, позволившим себе такое расточительство, но тот остановил его, предложив: "Не сердись. Сначала посмотри, что на дне этого кувшина."

Мы с Толстяком заглянули внутрь почти одновременно. В остатках вина на дне плавали странные хлопья, похожие на грязные обрывки ватного одеяла. Похожие ошметки я видел в гробах, заполненных водой.

Толстяк поковырялся ножом в осадке на дне, и его лицо резко изменилось. От увиденного у меня тоже волосы на голове дыбом встали и накатила волна отвращения.

Эти грязно-красноватые ошметки были ни чем иным, как остатками плоти, а на дне кувшина в вине плавал детский труп. Мышечные ткани полностью разъело вином, но кости и сухожилия все еще были целы и покрыты остатками склизкого мяса.

Паньцзы поморщился от отвращения, присел на корточки и сказал: "Это вино называется "Хоу Тоу Шао". На дне не человек, это обезьяна, точнее, эмбрион обезьяны. Такое вино делали в Гуанси(3). Возможно, в период процветания его передали чжурчжэням в качестве дани, - он поддел ножом ошметки плоти, плававшие в вине, и сделал вид, что собирается дать попробовать это "лакомство" Толстяку, похлопывая его по плечу. - Не уверен, что это вино делает бессмертным. Но слышал, что "Хоу Тоу Шао" усиливает потенцию. Хочешь попробовать?"

Толстяк оттолкнул его руку, грязно выругался и спросил: " А ты сам это откуда знаешь? Ты, извращенец писюкастый, уже пил это?"

"Мы нашли такой кувшин в Наньгуне, в Шаньси. Тогда мы втроем со Здоровяком Куи и еще один братом откопали похожее винное хранилище. Я всегда считал неуместным жрать что попало, тем более из гробниц, а вот этим двоим было все равно и они выпили весь кувшин. А потом увидели труп на дне. Здоровяк Куи потом пролежал в больнице месяца два, - вспомнив старого друга, Паньцзы печально вздохнул. - Толстяк, я к тебе хорошо отношусь. Если бы хотел поприкалываться, то подождал, пока ты свой нож облизнешь, а потом уже кувшин перевернул. Я ж о тебе заботился!"

Щека Толстяка нервно задергалась, но сказать в ответ он ничего не мог. В этой ситуации он выглядел смешно.

К этому времени все зажженные фальшфейеры погасли один за другим, и пришлось включить фонари, чтобы разогнать подступившую тьму.

Мы уже достаточно отдохнули и были готовы идти дальше. Толстяк отобрал у Шуньцзы свой автомат, с деловым видом передернул затвор. Но мне этот жест показался наивным, словно для придания храбрости. Еще раз осмотрев оба коридора, Толстяк тихо спросил:"Куда пойдем?"

Мы задумались, но неожиданно уверенно ответил Шуньцзы, указывая налево: "Кажется, верный путь там."

Обычно в гробнице решения принимали я или Паньцзы, Шуньцзы не считал, что у него достаточно опыта. Толстяк удивленно спросил его: "Почему туда?"

Проводник молча направил свет фонаря на стену сбоку от прохода. Там, у самого основания были едва видны несколько латинских букв. "Я просто случайно сейчас увидел. Думаю, кто-то вам знаки оставлял," - сказал он.

Глава 26. Знаки

Я присел на корточки и попытался разобрать эти латинские символы, но все было бесполезно, написано было слишком неразборчиво. Точно было лишь одно: это такая же надпись, как и та, что мы видели раньше. Но что обозначают эти знаки? Определенно это буквы, но нельзя даже понять, что за язык, английский или другой европейский.

Толстяку тоже было очень любопытно: "Ты уверен, что это не третий дядя оставил?"

Паньцзы, будучи абсолютно уверенным, кивнул: "Третий господин не любит оригинальничать. Когда он хотел оставить метку для тех, кто идет следом, то просто делал зарубку характерного вида. Это точно не третий господин. И, думаю, надо быть осторожными. Не все метки делаются для того, чтобы указать путь."

Я понимал, что он имеет в виду. Если этот знак не указывает дорогу, то может быть предупреждением об опасности.

Однако мы уже видели этот знак в подводной гробнице, и там ничего опасного не произошло. Здесь два коридора, один из которых помечен. Даже без метки я понятия не имею, по которому надо идти. В общем, не вижу смысла заморачиваться.

Толстяк решительно пошел вперед, а мы последовали за ним.

Внутри коридор было достаточно широким, чтобы по нему могли проехать в ряд два грузовика. Толстяк предположил, что этот проход сделан для транспортировки строительных материалов на мулах, запряженных в повозки. Это вполне возможно, я никогда не видел таких широких коридоров. К тому же на земле до сих пор остались полустертые следы от колес. Странным было то, что в этом коридоре очень холодно. Не могу точно сказать, какая температура, но сквозняк просто пронизывающий, похожий на ветер. Такое ощущение, что этот коридор ведет наружу. Но мы-то знаем, что гробница запечатана, откуда тут ветру взяться?

"Этот ветер, - голос Паньцзы был таким тихим, что лишь усилил атмосферу нервозности, - предки говорили, что это называется дыханием призраков. Явление часто встречающееся в гробницах. Вроде бы это не опасно."

"А научное объяснение у этого явления есть? А то дыхание призраков звучит не серьезно." - спросил я.

Паньцзы покачал головой: "У предков всегда был только один аргумент: причина всех явлений в гробницах - мертвые. Эти явления никто никогда не изучал по одной причине. Считается, что изучать мертвых в гробницах - не к добру."

В принципе, я понимал предков. В прошлом гробницы взламывали не для их изучения, а ради еды и одежды. Самое важное было определить, что опасно, а что нет. Смысла в изучении происходящего предки не видели, времени и ресурсов у них для этого не было.

Первое время пол коридора был довольно ровным, но затем ситуация изменилась. Некоторые каменные плиты были словно выворочены из земли, в результате чего образовались выбоины и провалы. Думаю, это следствие естественных тектонических процессов. По обе стороны туннеля на равных расстояниях я заметил что-то вроде несущих арочных конструкций(1), в основании которых были опорные столбы в виде драконов, многие из которых уже треснули. Думаю, без этих конструкций коридор давно бы уже обрушился.

За все время, пока мы шли, не было сказано ни слова. Примерно через сто метров Толстяк остановился и, указывая вперед, спросил: "Дверь?"

Кажется, там коридор заканчивался и поперек него располагалась черная каменная дверь. На фронтоне и наличниках были вырезаны орнаменты в виде драконов, играющих в траве и облаках. По обе стороны внизу располагались два бронзовых льва, играющих в мяч. На левой створке двери красовался баран, а на правой - какой-то незнакомый мне зверь. Подойдя поближе, я обнаружил, что двери плотно закрыты, все щели и задвижки заделаны медью. Но на левой створке была дыра, как раз в области живота барана, размером с умывальный таз. Именно оттуда и тянуло сквозняком.

"Это не дверь, - решил я, безуспешно пытаясь открыть створки. - То, что не открывается, нельзя называть дверью. Это запечатывающий парный камень, который сделан из двух, соединенных в одно целое с помощью расплавленной меди. Эта печать только внешне напоминает дверь, возможно, так сделали специально, чтобы обмануть. И, думаю, Толстяк прав. Этот коридор построен в качестве дороги для мулов, перевозивших камни для печатей. Потому коридор такой широкий, и пол тут было достаточно ровный и прочный."

Толстяк присел на корточки и стал рассматривать дыру в камне: "Если это запечатывающий камень, то этот проход был очень важным. Возможно, за камнем скрыт путь в подземный дворец. Может быть, эти странные метки действительно кто-то сделал для нас. Тот, кто прошел тут раньше и проделал эту дыру." Он наклонился, просунул внутрь фонарь, пытаясь осмотреть помещение за камнем.

Мы наперебой спрашивали, что он там видит.

"Все еще обычный проход, в конце которого снова запечатывающий камень. По ходу, у императора Ваньну какие-то детские фобии были, раз он так даже после смерти запечатывался."

"Тоже мне Фрейд нашелся, - возмутился я. - Ты на дверь три свитка вешаешь, вот и император три печати решил сделать. Три свитка, три юаня, три тысячи миров, понимаешь?"(2)

Толстяк как будто не расслышал, что я говорил. Он забросил внутрь свой фонарь, извернулся и пролез в дыру. Я слышал, как за запечатывающим камнем он, присев на корточки, забормотал: "Елки эбонитовые, как же холодно-то!"

Паньцзы передал ему автомат и полез следом. Я тоже медлить не стал, а за мной поспешил Шуньцзы. Там было действительно так холодно, что волосы дыбом встали по всей коже. Прямо перед нами действительно было второй запечатывающий камень, но попроще, без украшений и резного фронтона. И там тоже была дыра, чуть побольше той, куда мы только что пролезли.

Останавливаться и осматриваться не было смысла, мы сразу же отправились дальше. И снова оказались в проходе, в конце которого был запечатывающий камень с очередной дырой.

"Да что ж я маленьким не сдох, это какая-то бесконечность!" - вздохнул Толстяк.

"Нормально все, - успокоил его я. - Обычная система безопасности. Один запечатывающий камень весит около семи тонн. Путь к императорской гробнице обычно достаточно длинный, и таких печатей может быть семь или восемь. У наших предков не было взрывчатки, потому такое множественное запечатывание было гарантией от разграбления."

Тихо переговариваясь, мы добрались до последней печати, за которой обнаружили что-то вроде перекрестка. Тот коридор, по которому мы шли, точно перпендикулярно пересекался в другим, вдвое шире и выше.

Встав в центре этого "перекрестка", я заметил, что новый коридор отличается от нашего, стены его были выложены не черным, а красно-коричневым камнем. И везде были фрески, яркие и красочные, покрывавшие не только стены, но и свод.

"Должно быть, это путь к главным залам гробницы, - воскликнул я. - Такой коридор обычно расположен на центральной оси подземного сооружения и обязательно должен быть украшен в соответствии со статусом хозяина, погребенного здесь."

"Хватит восхищенно вздыхать, - заворчал Толстяк, - мы сюда за хабаром пришли или научные изыскания проводить будем? Чем лекции по археологии читать, лучше поищи метки, указывающие дорогу."

За все время мы уже миновали столько узких и не очень тоннелей и коридоров, что давно потеряли чувство направления и теперь не могли понять, какая часть нового коридора ведет к центру подземного дворца, а какая - к главным воротам гробницы. Сейчас действительно оставалась надеяться только на метки наших предшественников. А если их нет, то остается только монетку подбросить и идти наугад.

Отражаясь от ярких фресок, свет фонаря создавал неприятный кровавый эффект, от которого мурашки бежали по коже. Рисунки здесь были похожи на те, что мы видели в лавовой пещере возле горячего источника. Простенькие сюжеты с небесными девами в колесницах, парящими в облаках, никакой явной символики. Может быть, опытные археологи и уловили бы какой-нибудь смысл в этих фресках, но мне он был непонятен. На мой взгляд, в этих картинах не было никакого смысла, скорее всего это были обычные декоративные элементы украшения гробницы.

Мы долго искали указатель. Наконец, Паньцзы удовлетворенно хмыкнул и подозвал нас поближе. У основания стены виднелись знакомые очертания латинских букв.

"Похоже, нас ведет по верному пути сам товарищ Лэй Фэн(3), - заявил Толстяк. - Видимо, его дух считает нас верными последователями партии и народа и не дает сбиться с пути. Давайте просто последуем его указаниям."

Но я покачал головой: обнаруженный символ отличался от тех, что мы встречали до сих пор.

Глава 27. Новый знак

Я не могу точно вспомнить, как выглядели латинские буквы в подводной гробнице. Но те, что мы видели здесь, пока еще оставались в памяти. И я уверен: один из символов на последней метке изменился.

Толстяк и Паньцзы вообще не знают английские буквы, лишь могут пару фраз сказать, для них этот знак - всего лишь набор черточек на камне. Но я-то учился в университете, экзамены сдавал. Хоть мои оценки не были лучшими, но, по крайней мере я точно знаю, что встреченные нами надписи - это два разных слова.

До сих пор я не задумывался над значением этих букв, считал, что это нечто простое, вроде надписи "идти туда". Но если это просто указатель, то символы не должны были меняться. К тому же надо учесть психологическое состояние человека, который оставлял их. Его внимание полностью сосредоточено на окружающей обстановке, этот человек, скорее всего, действовал в спешке. Некогда ему было менять вид метки.

И сейчас, когда я заметил, что вид указателя изменился, то пришел к выводу, что важен не только факт наличия указателя, но и его значение.

Вопрос в том, что означают эти несколько букв? Возможно, это даже не иностранное слово. Обычно, увидев латинские буквы, мы сразу вспоминаем английский, но это может быть и немецкий, и французский, или вообще пиньинь. Только букв слишком мало, чтобы определить, какой именно это язык.

Те символы, которые мы видели раньше, указывали безопасную дорогу. Теперь символы изменились, и, вполне возможно, предупреждают об опасности.

Толстяк сообразил, что я не просто так завис, пытаясь разобраться с новым знаком. Он и остальные стояли поодаль и ждали, не решаясь действовать опрометчиво.

Мы и так уже далеко забрались, и практически не понесли потерь - это серьезное достижение. Сейчас не имеет значения, разберусь я со значением знака или нет. Ведь, если бы не было непонятного указателя, нам все равно пришлось бы делать довольно сложный выбор. В подземном дворце чем ближе к центру, тем осторожнее надо быть на каждом шагу. Ловушки для расхитителей никто не отменял. Потому надо продумывать каждое действие на несколько шагов вперед, предполагая самое худшее.

"Молодой третий господин, - обратился ко мне Паньцзы, - мы тут все не знаем иностранных языков. И если даже ты озадачен, то перевести не удастся. Может, сделаем по другому? Ты прочитаешь нам эти знаки, используя пиньинь, и мы попробуем угадать, что значит эта надпись?"

Паньцзы совсем не знает английского и, вероятно думает, что принцип этого языка такой же, как и в пунтухуа. Но один китайский иероглиф означает как минимум одно слово, а в европейских языках буква - всего лишь звук. Заниматься сейчас ликвидацией безграмотности не время, я решил сделать иначе: "Если хотим узнать что-то, лучше подумать, кто мог оставить эти знаки. Если догадаемся о цели его пребывания здесь, сможем узнать и значение его указателей."

Толстяк удивился такому моему решению: "Допустим, мы узнаем, кто оставлял знаки. Но зачем знать его цель? Разве эти метки не для нас оставлены?"

Я покачал головой: "Раньше я тоже так думал. Но, если это действительно знаки для нас, то почему мы не можем их интерпретировать? Сейчас мне кажется, что знаки эти оставлены совсем не для нас. Нам же случайно повезло наткнуться на чужие указатели."

Паньцзы задумался и, решив, что сказанное мной имеет смысл, спросил: "И кто эти чужие, для которых знаки оставили?"

"Компания, на которую работает А Нин, могла снарядить сюда не одну экспедицию. И даже сейчас здесь может быть не одна их группа. Ходят тут толпами и оставляют друг другу метки-указатели, " - предположил Толстяк.

Я кивнул, заявив, что это возможно. Но истину нам сейчас не узнать: "Могут быть и другие группы, сотрудничающие с А Нин. А могут быть другие расхитители, о которых мы вообще не знаем. Об этом сейчас гадать бесполезно."

Больше всего меня беспокоит информация, которую содержит этот знак. Существует международная система картографических обозначений, которую используют исследователи. Этими обозначениями помечаются даже мелкие тропы в джунглях, среди них есть знаки, обозначающие степень опасности данной местности. Например, если в реке есть бегемот, то на карте рисуется знак, обозначающий бегемота.

То, что условный знак изменился, скорее всего означает, что изменились условия на пути. А вдруг, эти черточки говорят, что в этом направлении мы можем столкнуться с цзунцзы? Было бы печально.

Вдруг я вспомнил о наклейках на внедорожниках "Осторожно! Медведи!" Если этот символ обозначает что-то вроде "Осторожно! Цзунцзы!", может, мне потом наклеить такой себе на машину? Ни у кого такой нет, я буду оригинален.

Паньцзы не мог знать ход моих мыслей, но зато предложил свой вариант: "Мне кажется, твои выводы неверные, и этот знак не предупреждающий. Чтобы знать об опасности впереди, человек, оставивший эту метку, должен был пройти вперед, столкнуться с проблемой, решить ее, вернуться и оставить предупреждение. Тебе это не кажется сложным и не логичным? Сдается мне, этот символ обозначает, что наш предшественник просто выбрал этот путь. Но вряд ли он знал, что ждет его впереди. Скорее всего это система обратной маркировки(1)."

Я никогда не слышал о таком, Толстяк, видимо, тоже, потому он спросил: "А что такое система обратной маркировки?"

"До войны во Вьетнаме я служил спасателем в джунглях, - ответил Паньцзы. - Там и познакомился с методами маркировки местности. Отправляясь по неизвестному ранее маршруту, надо правильно обозначать свои действия на местности для тех, кто пойдет следом. Мы для этого использовали специальную систему опознавательных знаков, по которым можно было найти обратную дорогу. Или же спасатели, отправившиеся следом, по этим знакам смогут не только определить, где искать пропавшего, но и будут знать о его состоянии в данном месте в определенное время. Например, поел - оставил символ обозначающий, что питания у команды достаточно. Кто-то в команде погиб - оставляется другой знак. Говорят, эту систему изобрели американцы."

"И ты выучил эту систему маркировки? Значит, можешь объяснить, что нам тут написали?" - обрадовался Толстяк.

Паньцзы покачал головой: "У нас был свой код, и он отличается от того, что встретили мы. Я не могу сказать, что именно написано здесь. Но если это система обратной маркировки, то нам ее переводить не нужно. Изменение символа может означать, к примеру, что наш предшественник тут ногу подвернул."

Толстяк грустно вздохнул: "Хреновато получается. Если это действительно система обратной маркировки, значит, наш предшественник не знал, куда идет, готовил себе путь к отступлению. А то и вообще не был уверен, что вернется живым, и оставлял метки своим спасателям."

"Верно! - подтвердил Паньцзы. - Значение этих надписей не имеет практического значения для нас. Более того, эти метки могут нам помешать. Наша задача - найти третьего господина. И мы точно знаем, что знаки оставлял не он. А значит, не обязательно он шел именно этим путем. Если будем точно следовать чужим указаниям, можем и не найти третьего господина. Нам надо следовать собственным путем и думать своей головой. Мы не в первый раз в гробнице, неужели сами не справимся без чужих подсказок и не найдем нужную дорогу?"

Аргументы Паньцзы пришлись Толстяку по душе. Он согласно кивнул: "Старина Пань, ты заговорил, как знаток своего дела. Есть правда, один недостаток: нам придется разделиться на две группы. Мы с Шуньцзы пойдем по левому коридору, вы - по правому. Посмотрим, кому повезет. Тот, кто обнаружит, что зашел не туда, вернется назад и пойдет следом за более удачливыми. Заблудиться тут не получится, коридоры явно прямые. Не стоит мешкать, пошли!"

Но мне решение Толстяка показалось не слишком удачным: "Все верно сказал, а о главном не подумал. По главному коридору гробницы не так-то легко пройти. Посмотри на плиты, вмурованные в пол. Ты уверен, что там нет скрытых механизмов, активирующих ловушки. В итоге одна группа точно может погибнуть, не дойдя до конца коридора. Как только разделимся, можно прощаться навсегда."

Толстяк только рассмеялся: "Если тебя послушать, так сюда вообще идти не стоило. Если тебя так беспокоят ловушки, то что ты тут вообще делаешь? Но раз уж залез в подземный дворец, то такие мелочи тебя волновать не должны."

Я подумал, что действительно от всего сердца хочу идти вперед. Хотя всего несколько месяцев назад пределом моих мечтаний была спокойная жизнь законопослушного гражданина с достаточной суммой в кармане. Но этот год перевернул всю мою жизнь. Меня чуть не сожрали цзунцзы. Теперь я этих облезлых мертвецов не боюсь, но это не значит, что надо нестись вперед, сломя голову и не глядя под ноги. Это вроде называется осторожностью?

Паньцзы, рассуждая так же, как и я, обратился к Толстяку: "Молодой третий господин прав. Назову тебе всего лишь одну причину из многих. Люди из группы А Нин могут быть поблизости. Они вооружены лучше, их больше. Если мы разделимся, и всего двое столкнутся с ними - нам конец. Лучше идти всем вместе."

Шуньцзы, до сих пор сохранявший вежливое молчание, поддержал нас: "Что бы ни случилось, я должен сопровождать господина У."

Толстяк поднял руки, показывая, что сдается: "Вы двое прямо какой-то культ личности семьи У устроили. Я один против всех, что мне остается? Делайте, что собрались, я последую за вами, и умрем все вместе."

"Давайте сначала пойдем в ту сторону, куда знак указывает, - предложил Паньцзы. - Если этот путь неверный, вернемся. Это будет правильно - идти вместе и быть максимально осторожными."

Мы кивнули, соглашаясь. Но в глубине души я считал, что осторожность тут не играет серьезной роли. Как бы хорошо мы все не продумали, в гробнице многое зависит от удачи.

Паньцзы вытащил складную трость и пошел вперед, простукивая каждую плиту, прежде чем ступить на нее.

Я изо всех сил старался идти осторожно. На самом деле мне надоело бродить по подземельям, где просто шагать-то нелегко, а еще приходится ждать подвоха от каждой ступеньки. Я даже не знаю, найдем ли мы выход отсюда. Но я не мог упустить такую возможность, иначе все, что я уже пережил, было напрасно.

Мне казалось, что нам предстоит довольно долгий путь по коридору, не меньше получаса. Но, вопреки ожиданиям, всего через двести метров коридор стал шире и привел нас к огромным нефритовым вратам.

С первого взгляда я понял, что это вход в подземную гробницу, потому что сделан был он из отличного камня. Нижняя часть взорвана, очевидно, внутрь уже проникли люди, А Нин или кто-то еще.

В душе я был рад, что мы на правильном пути. За этими вратами находились главные залы подземного дворца. Я стал припоминать планы и схемы других известных мне гробниц. Хотя эта была построена народом Восточного Ся, но традиции ханьцев они тоже использовали, значит, и план ее не будет сильно отличаться. Интересно, что я увижу, когда пройду внутрь? Я не мог успокоиться: как будет выглядеть последнее пристанище Ваньну? Будет ли это простой гроб или многослойный саркофаг?

Скорее всего эти нефритовые врата имели какой-то механизм-ловушку. Возможно, каменные стены по обе стороны полые, заполненные ядовитым порошком. Такие ловушки обойти практически невозможно, если только вы - не мастер, создававший их. И вряд ли существуют какие-то письменные источники, скрывающие этот секрет.

Но сейчас эти врата взорваны, и, даже если ловушки там были, то, вероятнее всего, они уже повреждены, так что не стоило об этом беспокоиться. По очереди, согнувшись в три погибели, мы прошли внутрь. Толстяк на всякий случай зажег фальшфейер, чтобы сразу как следует рассмотреть место, куда мы попали.

За нефритовыми вратами нам открылась картина, от которой пропал дар речи. Мы застыли на месте, не в силах сделать ни шага больше.

Глава 28. Ни в сказке сказать, ни пером описать...

Этот погребальный зал был раз в десять больше той погребальной камеры, где хранилось вино. В четырех углах возвышались четыре колонны, украшенные барельефами, а весь пол был усыпан погребальной утварью, от которой отражался холодный свет фальшфейера. Это было похоже на барханы из ювелирных изделий, монет, золотой и серебряной посуды, украшенной драгоценными камнями, глазурью и жемчугом, нефритовыми статуэтками и шкатулками. Эти рассыпанные по полу сокровища ослепляли не только глаза, но и разум.

"Предки мои!..." - глаза Толстяка чуть из орбит не вылезли, его лицо было похоже на морду быка, увидевшего красную тряпку.

Я тоже был настолько потрясен, что едва смог устоять на ногах. Паньцзы ошалело бормотал: "Я ж говорил об этом!... Сокровища Золотой империи чжурчжэней, дань Южной Сун... я был чертовски прав!"

Я довольно долго занимаюсь антиквариатом, но до сих пор видел в основном древнюю медь и бронзу. Видимо, от судьбы не уйти, когда-нибудь мне должно было повезти. Однако, я никогда не думал, что в заброшенной, никому не известной императорской гробнице будет столько сокровищ. Мне это снится? Паньцзы сказал, что это не столько погребальная утварь, сколько тайное хранилище, обустроенное после падения Золотой империи. Даже если каждый из нас заберет пару-тройку предметов, этого хватит на безбедную жизнь.

Толстяк явно собирался зарыться в эту груду сокровищ. Стыдно признаться, но у меня тоже возникло такое желание, однако, я не настолько растерял последние остатки разума и остановил друга. Иногда драгоценности в сокровищницах владельцы опрыскивали ядом, чтобы уберечь их от грабителей. Глупо было бы так далеко зайти и отравиться. Лучше не трогать эти вещи.

Остановить Толстяка я успел, но был еще и Паньцзы, который с головой зарылся в груду золота и серебра, набирая полные пригоршни драгоценностей. Мне оставалось лишь обеспокоенно смотреть. Блики отражались от сокровищ, окрашивая лицо Паньцзы в золотой цвет, дрожащими "зайчиками" пробегая по стенам и потолку. Паньцзы поднял вверх ладони, мелкие монеты просачивались сквозь пальцы, падали обратно, издавая мелодичный звон.

Я видел, как Паньцзы ловит падающие сокровища и явно чувствует себя хорошо. Получается, яда на них нет, я успокоился и не смог удержаться от искушения, набрав в ладонь драгоценный металл, тяжесть которого заставила меня смеяться без остановки. Не помню, кто сказал, что любовь человека к золоту заложена в генах, и вроде бы даже не связана с его стоимостью, что-то вроде инстинкта. Сказавший это человек был чертовски прав, справиться с таким искушением невозможно.

А ведь я никогда не замечал за собой особой любви к деньгам и золоту, даже гордился отсутствием сребролюбия. Но сейчас мое сердце трепетало от восторга. Я могу обманывать себя, но сердце не обманешь. Мне нравится золото!

Мы забыли обо всем на свете, купаясь в золотом море, набирая полные пригоршни монет, надевая на себя изысканные украшения, не в силах налюбоваться на это великолепие. Каждое изделие в этом погребальном зале было достойно украсить лучшие музеи мира. И здесь их было так много, что не жалко даже повредить парочку.

Толстяк уже начал набивать свой рюкзак, выкинув оттуда все снаряжение. Заполнив его доверху, он засомневался, выбросил все набранное и отправился снова набивать рюкзак и карманы куртки. А мы с Паньцзы просто перебирали сокровища, издавая восхищенные бессмысленные звуки.

Вскоре стало понятно, что забрать сокровища мы не в состоянии, как бы не старались. Каждый раз, набив рюкзаки и карманы, мы обнаруживали, что на полу остались лежать более лучшие, более ценные. Сделать окончательный выбор было невозможно, жадность мешала.

Какое-то время я словно помешался и оставался в таком состоянии, пока не вымотался от бесконечных игр с драгоценностями. Затем я почувствовал беспокойство, потому что слышал и видел рядом всех, кроме Шуньцзы. С того момента, как мы попали сюда, он не издал ни одного звука и не носился с нами по погребальному залу, как сумасшедший.

Вытерев пот со лба, я вылез из груды золота и осветил фонарем темные углы. Тогда-то я и заметил, наконец, проводника. Он стоял на куче золота и внимательно смотрел на что-то спрятанное в ней.

Подойдя поближе, я спросил, что он делает. Судя по его виду, не золото его так заинтересовало. Не ответив ни слова, он указал вниз. Проследив за его рукой, я обнаружил, что среди бесчисленных сокровищ, лежали несколько человек, свернувшиеся в позе эмбриона, неподвижные, словно мертвые, частично засыпанные золотом.

Сумасшедшее возбуждение сразу пропало, а по спине мурашки побежали. Я был в шоке.

Толстяк и Паньцзы, увидев, что мы замерли, решили, что наше внимание привлекло нечто невероятно ценное, и сразу подбежали посмотреть. На их лицах отразилась крайняя степень недоумения: всего лишь несколько цзунцзы?

Держа фонари левой рукой, разобрав золотую кучу, мы действительно увидели мертвое тело. Кожа трупа была высохшей и отливала оранжевым из-за золотых бликов. В облике этих мертвецов была одна странность: одеты они были в современную одежду, а рядом валялись истлевшие походные сумки и рюкзаки.

"Это кто такие? - удивленно спросил Толстяк. - Наши коллеги?"

Я покачал головой, не зная, что ответить. Внимательно осмотрев рюкзаки и верхнюю одежду, пришел к выводу, что это мода 80-х или 90-х годов. Сейчас такое носят пожилые жители северо-восточных провинций. Когда мы были в местной деревушке, то видели некоторых жителей, одетых примерно так же. Судя по состоянию тел, умерли эти люди давно, пять лет или, возможно, даже двадцать лет назад.

"Может, это сборщики трав или охотники? - предположил Паньцзы. - Случайно попали сюда, а выбраться не смогли."

"Маловероятно," - я показал на одежду одного из мертвецов. Это явно была женщина. В ее ушах были старинные довольно изящные серьги, на руке - оригинальные часы, металлические части которых уже схватились ржавчиной. "У нее на руке очень дорогие часы(1), модель не современная, но в то время такие себе могли позволить немногие. Эта женщина одета очень стильно и вряд ли была сельской жительницей."

"Тогда, может быть, это заблудившиеся туристы, - снова предположил Паньцзы. - Оказались здесь в восьмидесятых, тогда же погибли. Возможно, это по их знакам мы пришли сюда."

Но я снова покачал головой. Знаки точно не их рук дело, слишком уж загадочное совпадение, если и эта группа побывала в подводной гробнице, где мы видели такие же. Все же я предпочитаю думать, что метки оставляли люди А Нин, либо еще кто-то, связанный с обеими гробницами. И простые туристы, которые попали в так хорошо запечатанную гробницу? Невероятно. Обычным туристам сюда не попасть.

Однако, эта женщина явно не была обычной. Если она местная, то ее исчезновение не могло остаться незамеченным. Может быть, дочь какого-то партийного лидера или высокопоставленного чиновника. Шуньцзы не молод, он мог слышать о чем-то подобном. Надо бы его спросить, не слышал ли он о пропавших женщинах такого статуса за последние двадцать лет.

Обернувшись, чтобы спросить, я заметил, что проводник так и стоит на том месте, где я его впервые заметил, а лицо его словно заострилось и приобрело странное горестное выражение.

Первая мысль, которая пришла мне в голову: не наткнулся ли он на языкастого цзунцзы, вроде того, что чуть не придушил Толстяка? Но шея проводника была свободной, и я видел, как он периодически вздрагивал, словно сдерживал рыдания.

"В чем дело? - обратился к нему Толстяк. - Ты боишься мертвецов? И почему тебя эта куча золота не интересует?"

Шуньцзы проигнорировал вопрос Толстяка, тяжело ступая, спустился вниз, подошел к одному из тел и присел возле него на корточки. Я заметил, что его трясло, и он едва на ногах держался. И внезапно я догадался, что происходит.

Толстяк все еще пытался приставать с расспросами, пришлось оттащить его. Удивленный, он спросил меня: "Что это с ним? Чего он такой злой-то?"

Я покачал головой. Если я правильно помню, десять лет назад отец Шуньцзы повел в горы группу туристов и пропал. Возможно, наш проводник нашел тело своего отца, поэтому сейчас в таком состоянии.

Это неожиданно. Хотя он вроде как упоминал эту историю, говоря, что ходит в горы в надежде узнать что-то о своем отце...

Это совпадение или есть какая-то взаимосвязь с нашим путешествием? Неужели десять лет назад люди могли попасть сюда по ошибке, случайно? Или есть какие-то тайны, о которых мы даже не подозреваем?

Глава 29. Экспедиция десятилетней давности

В конце концов Шуньцзы сумел сдержать слезы. Через некоторое время он смог глубоко вздохнуть и попытался привести в порядок волосы отца. Но тело было настолько обезвожено, что волосы ломались, стоило к ним прикоснуться. Однако, проводнику удалось привести лицо отца в некоторый порядок, труп даже стал похож на знаменитого Ге Ю(1). Я понимал чувства Шуньцзы, он уже был внешне спокоен, но в его душе, наверно, бушевали отчаяние и боль. Возможно, он до самого конца надеялся найти отца живым, но сейчас эти мечты оказались разбиты вдребезги.

Толстяк и Паньцзы не понимали, что происходит. Глядя, как нежно обращается наш проводник с мертвецом, они забеспокоились. Пришлось шепотом рассказать им то, что уже знал я.

Услышав историю Шуньцзы, Толстяк даже прослезился: "Мой старик тоже рано покинул меня. Он всю жизнь положил на воплощение в реальность революционных идей, но в итоге на него навесили ярлык контрреволюционера. Шуньцзы, я понимаю твои чувства. Но ты не переживай так, подумай об этом с другой точки зрения. Ты все-таки нашел своего отца, хоть и через десять лет. Боги позаботились о вашей семье."

Глядя на рыдающего Толстяка, Паньцзы тоже не смог сдержаться, заявив, что нам хорошо, а у него он вообще своего отца не знает. Для него отцом стал третий господин, но сейчас он в неведении, жив дорогой его сердцу человек или умер.

"Вы с ума сошли оба? - возмутился я, глядя на этот потоп. - Шуньцзы не плачет над телом своего отца, а вы тут рыдаете в три ручья! Лучше займитесь делом, давайте выясним, что здесь произошло, и почему умерли эти люди."

Если они смогли забраться сюда, то я не вижу причин, по которым не получилось выбраться. Выход-то есть. Стало быть, погибнуть они могли от несчастного случая или же каких-то непредвиденных явлений непреодолимой силы. Мы сейчас находимся в этой погребальной камере, и я не хочу последовать за ними. И меня беспокоила причина, по которой эта группа людей оказалась здесь. Мотивы отца Шуньцзы понятны, он выполнял обязанности проводника, вел людей туда, куда они просили. Но остальным зачем было лезть в гробницу?Более того, по рассказу Шуньцзы они пошли сюда в неподходящее время года, значит, готовы были рисковать. Это явно не обычные туристы. Они оказались в том же месте, что и мы - это совпадение? Или между нами существует какая-то связь? Я обязательно должен в этом разобраться.

Мы обыскали рюкзаки мертвецов. Чего там только не было! Книга с истлевшими страницами, тетради, карандаши, веревки, походные палатки, старые модели фонарей, швейцарские армейские ножи, корейско-китайский словарь, изданный в 1986 году, много упаковок жевательной резинки, старые зажигалки, губные помады, походные фляги в кобуре, гигиенические прокладки, аптечки, в комплект которых входили бинты, вата, спирт и лекарственные настойки, компасы военного образца и многое другое.

Истлевшая книга оказалась романом "Как закалялась сталь"(2) - я не решился даже пролистать ее, опасаясь, что страницы рассыпятся прямо в моих пальцах. В тетрадях и блокнотах я нашел рабочие заметки, такие вел мой отец, я их часто видел на его столе, когда учился в начальной школе. Всего таких блокнотов было три, там я нашел дневниковые записи, номера телефонов, но совершенно никакой информации о тех людях, которые здесь лежат. Удостоверений личности мы тоже не нашли. Такое ощущение, что они специально шли сюда, соблюдая полную анонимность.

Расставив в ряд все обнаруженное снаряжение, мы осознали, что этим людям ничего не стоило вернуться. Мы не настолько хорошо экипированы, но даже нам это будет легко, а они явно предусмотрели самые неожиданные и опасные ситуации.

Я подумал, что это очень странно: эти люди могли погибнуть на обратном пути. Но что заставило их остаться здесь в ожидании смерти? Неужели настолько помешались от вида сокровищ, что не смогли расстаться с ними? Мне это кажется невозможным.

Пытаясь понять причину гибели людей в этом погребальном зале, я ощутил странное чувство, словно нечто в этой гробнице незаметно наблюдает за нами, и задрожал.

Толстяк, осматривая найденное снаряжение, вдруг фыркнул: "Товарищи, ничего странного не замечаете? В их вещах кое-чего важного не хватает."

В недоумении мы еще раз осмотрели снаряжение мертвецов. Вроде все на месте, даже много лишнего. В голову ничего не приходило, и я спросил: "И что важное они не захватили?"

"Еда! - уверенно ответил Толстяк. - У них совсем нет еды. Ни кусочка, ни пакетика."

Как только он сказал это, мы все поняли. Действительно, тут было только снаряжение, но нет ничего, чем можно было утолить голод.

"И правда, - рассудил я, - означает ли это, что их смерть не была несчастным случаем? Не могли же они отправиться в такую экспедицию совсем без припасов. Тогда получается, что они, оставаясь здесь, съели все... и потом умерли от голода?"

Это совершенно не имеет смысла. У них была возможность выйти отсюда, но они съели все припасы и потом голодали. Пока есть вода, обычный человек может прожить целый месяц (если только это не жердь больше двух метров роста с весом всего 90 килограммов). Если все эти люди умерли здесь от голода, если лишь одно объяснение: они не могли выбраться отсюда.

Подумав об этом, я вспомнил исчезающие двери в подводной гробнице и метнулся проверить, не исчезли ли те врата, через которые мы сюда проникли. Они были на месте, но меня еще долго трясло от мысли, что проход может внезапно пропасть.

Толстяк понял, что меня беспокоит: "Не волнуйся. Даже если тут двери с ногами, у нас есть взрывчатка. Все просто."

А вот Паньцзы все еще не давал покоя вопрос о причинах смерти: "Могло ведь быть и по-другому, - он обратился к Шуньцзы. - Ты помнишь, сколько человек твой отец отвел в горы?"

"Кажется, всего семь. Моя мать об этом говорила. Но она видела лишь тех, что уходили из деревни, а сколько было на самом деле, она не знает. По крайней мере, вместе с отцом из деревни ушли семеро."

"А тут у нас... один, два, три, четыре, пять, шесть... всего шесть тел. А было предположительно восемь вместе с проводником. Значит, как минимум, двое отсутствуют, и не известно, умерли они или остались живы, - Паньцзы задумался. - Если они пришли сюда в полном составе, могло быть так, что вид богатства затмил разум двоим, которые убили остальных и ушли отсюда."

Я покачал головой, не соглашаясь. Здесь не было никаких признаков борьбы и убийства. Все тела лежат в позе эмбриона, значит, умирали медленно, не двигаясь и не сопротивляясь. На лицах нет следов мучений, стало быть, они не были отравлены. На убийство не похоже. Но я тоже могу ошибаться. Однако, пытаясь выяснить причину смерти этих людей, я вижу, что их позы одинаковые, на лицах отчаяние, свойственное человеку, попавшему в безвыходную ситуацию.

И я впервые вижу такое количество одинаковых трупов, меня не отпускает чувство, что не все так просто с их смертью. А еще этот холодок, пробегающий по спине, словно от чьего-то взгляда сзади: уже не в первый раз я ощущаю чужое присутствие, словно в этом погребальном зале вместе с нами и шестью неопознанными трупами находится кто-то еще.

Я, видимо, слишком долго был занят размышлениями, Толстяк и Паньцзы заскучали и уже собрались снова закопаться в груды сокровищ. Но в этот раз я был непреклонен, заявив, что в этой куче золота погибли сразу шесть человек. Этот факт не стоит игнорировать, не стоит забывать об осторожности и о цели нашего прихода.

Услышав мои слова, все словно ото сна очнулись. Толстяк, подумав, ответил: "У меня действительно словно в голове помутилось, я забыл, зачем пришел сюда. Мы сюда добрались, следуя за оставленными знаками. Дверь уже была взорвана, но тут только драгоценности и нет гроба. Странно? Я думаю, что понял значение последнего знака. Эти символы, вероятно, оставила группа А Нин для своих людей, что придут сюда позже, чтобы вывезти сокровища."

"Возможно, дверь взорвали те, кто погиб здесь, - сказал я. - Однако, этот погребальный зал был предназначен только для хранения погребальной утвари. Здесь нет ни одного намека на возможность присутствия гроба или саркофага. Скорее всего, зал с саркофагом в другом месте, и туда ведет противоположный коридор."

Хотя это нелогично. Я с самого начала подумал, что этот коридор был главным проходом императорской гробницы. Одна часть коридора должна вести к выходу их гробницы, вторая, противоположная - в центральный зал, где установлен саркофаг. Но кажется, я ошибался. Тогда получается, что этот коридор - не главный. Насколько тогда велик этот подземный дворец? Неужели он похож на лабиринт? Возможно, те знаки, что привели нас сюда, оставлены с целью не дать заблудиться в лабиринте тем, кто тоже пойдет этим путем.

"А что будем делать с золотом? - Толстяк все еще не мог смириться с мыслью, что все добро придется оставить здесь.

"Просто возьми первое, что под руку попадет, - ответил я. - Тебе даже пары предметов хватит, чтобы безбедно прожить оставшуюся половину жизни. Не надо быть таким жадным. Кроме того, мы можем вернуться сюда в будущем."

Присутствие трупов в груде золота немного беспокоило Толстяка, но оставить хабар он не мог. Набив золотом карманы, он немного успокоился. Шуньцзы настаивал на том, чтобы забрать тело своего отца. Он даже был готов сам нести его в рюкзаке на спине: тело сильно обезвожено, весит немного, вынести его таким образом несложно.

Мы в последний раз посмотрели на груду сокровищ и выбрались обратно через взорванные врата.

Оказавшись снаружи, я сразу услышал удивленный возглас Толстяка. С нехорошим предчувствием, я включил фонарь, направил его на стены и чуть не поседел от страха, покрывшись холодным потом.

Фрески на стенах изменились. Раньше на них больше всего было красного цвета, так, что даже свет фонаря казался кровавым. Теперь же цвет фресок изменился на черный, и изображены были там странные силуэты людей с необычайно большими головами.

Глава 30. Дорога теней

Шуньцзы и Паньцзы были в шоке: "Что за хрень тут творится? Ты вышел не в ту дверь?"

"Нет, дело не в двери! - у меня с Толстяком уже был опыт, мы оба сразу поняли, что произошло. - Это коридоры и уровни перемещаются. Когда мы были в подводной гробнице, происходило то же самое: стоило выйти из комнаты и сразу же туда зайти, комната уже была другая. Тут, вероятно, та же ситуация."

"Да как такое может быть?" - Паньцзы от удивления рот закрыть не мог.

"Может, еще как может!" - энергично закивали мы с Толстяком и подробно рассказали о перемещающихся уровнях подводной гробницы. А я подумал, что в гробнице, которую проектировал Ван Цзанхай, можно ничему не удивляться.

С одной стороны меня беспокоило присутствие здесь перемещающегося лабиринта. Но с другой стороны я испытал некоторое облегчение: теперь было понятно, почему отец Шуньцзы и его группа не смогли выбраться из сокровищницы. Проект перемещающегося лабиринта, созданный Ван Цзанхаем кого угодно может свести с ума. Мы тоже были в панике, когда осознали в подводной гробнице, что попадаем в странные комнаты, которых там быть не должно. И только когда Молчун разъяснил все, нам стало не так страшно, и мы смогли найти выход.

Вполне вероятно, что на данный момент переместился весь коридор, и перекрестка, откуда мы пришли, на старом месте уже не будет. Даже представить не могу, куда ведет новый коридор. Но, если мы останемся здесь, то можем закончить, как те, кто умер от голода среди сокровищ.

Есть вероятность, что в лучшем случае теперь коридор ведет в тупик. В этом нет ничего страшного, однако те, кто десять лет назад оказался в этой ловушке, умерли, не разобравшись с ее механизмом: взрывчатки у них не было, конфигурация коридоров гробницы изменилась, они просто не знали, что делать. Не удивительно, что у них на лицах застыло такое отчаяние.

Уже позже, вспоминая эти события, я понял, что выражение отчаяние и безнадеги говорило о том, что эти люди столкнулись с чем-то более странным, нежели перемещающийся лабиринт. Но в этот момент мне все казалось просто.

Я поделился своими мыслями с другими и объяснил Паньцзы и Шуньцзы принцип ловушки, в которую мы попали. Вроде бы они все поняли, но их лица все равно выражали искреннее удивление. Паньцзы, подумав немного, сказал: "Если это действительно так, то теоретически структура подземного дворца будет очень сложной. Может ведь получиться так, что мы сами окажемся запертыми в этом кубике Рубика и не сумеем выбраться отсюда?"

Я поспешил успокоить его: "Это не так сложно, как кажется. Честно говоря, все ловушки Ван Цзанхая, с которыми довелось столкнуться мне, имели целью напугать потенциальных грабителей, но не убить. Полагаю, что попавшие в его ловушки люди умирают не от самих ловушек, а в результате паники и ошибочных действий, вызванных страхом. В нашей ситуации надо посмотреть, куда ведет новый коридор. Если выбраться не получиться, как правильно заметил Толстяк, у нас есть взрывчатка. Просто пробьем себе дорогу наружу."

Сказав это, я взял на себя инициативу и пошел по темному коридору. Толстяк и остальные последовали за мной. И тут я снова почувствовал беспокойство. Фрески на стенах в темноте создавали эффект объемных теней, которые словно окружали нас толпой. Мне подумалось, что если по дороге нам встретится какое-то существо, мы просто не заметим его, перепутав с этими странными изображениями.

Но я уже принял решение, было бы неловко идти на попятную. Пришлось стиснуть зубы и топать дальше, стараясь не думать о возможных проблемах. Вскоре врата в сокровищницу уже пропали из вида, чем заканчивается коридор с другой стороны, тоже не было видно.

Паньцзы шел немного позади и расспрашивал Шуньцзы об экспедиции его отца. Проводник неохотно и кратно отвечал ему. Выслушав его, Паньцзы обратился ко мне: "На нашем пути все запечатывающие камни были взорваны. И это была работа специалистов, а не дилетантов-расхитителей, налицо навыки взрывников, знакомых с техникой направленного взрыва. В 90-х эти методики были известны только специалистам-геологам и военным. Получается, те, кто пришел сюда десять лет назад, шли другим маршрутом, а запечатывающие камни были повреждены позднее. Похоже, здесь может быть не один выход."

"Конечно, - ответил я. - Ты ведь уже понял, что группа А Нин добралась сюда раньше, но они еще наверху пошли совсем другой дорогой. Значит, знали о другом входе в гробницу. Мы им проигрываем по всем пунктам: и снаряжение у них лучше, и информации больше."

Вот только я не знаю, где сейчас может быть группа А Нин. Теоретически они тоже должны были добраться до сокровищницы. А когда вышли оттуда, тоже столкнулись с перемещением коридора? Или перемещения не было, и они ушли из сокровищницы тем же путем, по которому пришли? А третий дядя тоже столкнулся с этой проблемой?

И самое главное: я понятия не имею, как действовать дальше. Мы отправились в эту гробницу, следуя тайному плану третьего дяди, но до сих пор, кроме информации от Шуньцзы, не нашли никаких его меток или посланий. Может быть, он тоже попал в ловушку и мечется теперь по лабиринту, как обезглавленная муха.

Мы шли уже около двадцати минут, тихонько переговариваясь. Впереди свет фонаря выхватил преграду, похоже, мы добрались до другого конца коридора. Немного нервничая, мы одновременно почувствовали облегчение, замедлили шаг и подошли поближе. В конце коридора были нефритовые врата.

При первом взгляде на них, я снова почувствовал нарастающее беспокойство: они были точно такими же, через которые мы забрались в сокровищницу. Хотя, не удивительно, мастер мог быть один, и не особенно задумывался над отличиями врат в гробнице, делая их одинаковыми, как под копирку. Но и в этих вратах внизу тоже была дыра от взрыва, из которой тянуло сквозняком.

Кажется, здесь тоже побывали люди. И кто бы это не был, для нас это хорошо, можно быть уверенными, что ловушек внутри уже нет.

Мы пролезли внутрь. Фальшфейеров было уже немного, Толстяк решил сэкономить и зажег запалы. Оглядевшись, мы застыли в изумлении. За этими нефритовыми вратами была точно такая же сокровищница, как та, откуда мы только что пришли. Те же груды золотой и серебряной посуды и монет, те же четыре колонны в углах. В этой гробнице не одна сокровищница? Сколько же тут добра спрятано? Империя Восточной Ся на момент строительства гробницы была бедным государством, но они не только смогли построить такую впечатляющую гробницу, но еще и забили ее золотом под завязку?

Хотя у власть имущих привычки схожие. Чингизхан запрятал свои сокровища где-то в степях Монголии, по легендам золото Гитлера похоронено где-то в Тибете. Отчего бы императору Золотой империи не зарыть свои сокровища где-то под горами?

Пока я рассуждал о высоких финансовых материях, Толстяк издал удивленный крик, будто его что-то напугало. Он стоял на горе сокровищ, раскрыв рот, словно хотел что-то сказать, но потерял дар речи. Забравшись к нему, я тоже застыл в удивлении: среди сокровищ лежали тела, свернувшиеся в форме эмбриона.

"Шуньцзы, - ошалело спросил я, - сколько у тебя отцов было... Прости, сколько человек было в группе, которую сюда вел твой отец?" Еще не закончив свой вопрос, я увидел нечто окончательно выбившее меня из колеи. Рядом с грудой золота были аккуратно расставлены личные вещи и снаряжение. Не веря своим глазам, я направил туда свет фонаря. Эти предметы были расставлены в том же порядке, как те, что мы вынимали из рюкзаков мертвецов в другой сокровищнице, их было столько же.

Толстяк не выдержал и зажег фальшфейер, осветив даже самые темные углы. Теперь точно было ясно, что на полу стоят те же самые вещи.

"Что происходит? - удивленно спросил Толстяк. - Это... Кто-то копирует наше поведение?"

Я нахмурился, встал, обошел эту сокровищницу, ощущая эффект дежавю. Ничего не понимая, я ответил: "Это не... мы пришли в ту же комнату, откуда полчаса назад вышли!"

Глава 31. Замкнутый круг

Наши лица покрыла смертельная бледность. Чем больше мы осматривались, тем больше убеждались - это та самая сокровищница, везде наши следы, именно тут мы нашли отца Шуньцзы. Но как мы сюда вернулись? Коридор был абсолютно прямой, пока мы шли, то никуда не сворачивали. В этом могли поклясться четыре человека и труп за спиной одного из нас - мы шли по прямой целых двадцать минут, не сворачивая, но пришли туда, откуда вышли. Это невероятно. Неужели нас морочат призраки гробницы?

Толстяк почему-то выглядел виноватым и бормотал: "Мы что, даже не поняли, что идем в обратную сторону? Это как же, вашу мать, извиняюсь, понимать?"

"Нет, если бы мы все в какой-то момент повернули бы назад, кто-то да заметил бы, - не согласился Паньцзы. - И я точно помню, что мы не поворачивали назад, все время шли прямо. Коридор не такой уж и длинный, поворотов или перекрестков там не было. Нет причин думать, что мы где-то ошиблись."

"Тогда, мы, как призраки, прошли сквозь стены?- Толстяк начал сердиться. - Шуньцзы, это твой отец такие шутки с нами шутит? Ты должен ему сказать, что мы тут вообще-то делом занимаемся."

"Ты за своими словами следи!" - разозлился проводник.

Я остановил их, сейчас не до перепалок. Меня и так уже пот прошиб насквозь, потому что я осознал: произошло именно то, чего я меньше всего желал. Но все еще в глубине души теплилась надежда, что не все так плохо: "Хватит шуметь. Есть лишь один способ понять, что происходит - вернуться обратно. По дороге посмотрим, что могло пойти не так."

Все посмотрели на меня и, судя по их растерянным лицам, мои слова не придали им уверенности. А я в это время думал не о живых. Кажется, я начинал понимать причину отчаяния на лицах покойников. Если они вот так бесконечно ходили туда-сюда, возвращаясь в ту же комнату, то вполне могли потерять всякую надежду и просто лечь, чтобы медленно умереть. И мое шестое чувство подсказывало, что мы попали в ту же ловушку.

Оставалось лишь подтвердить или опровергнуть мою ужасную догадку. Я опрометью бросился в коридор, остальные поспешили за мной.

Мы уже проходили по этому пути, и я был уверен, что ловушек нет, потому не стал осторожничать и просто бежал сломя голову, не забывая внимательно следить за стенами коридора, чтобы не пропустить развилку. Вдруг она все-таки тут есть, и мы просто не заметили, как свернули.

В этот раз мы пробежали весь коридор минут за десять. Предчувствуя, что вот-вот увижу нефритовые врата, я начал молиться, надеясь, что моя догадка не верна. Вот и врата, точно такие же. Глядя на них, я чувствовал, как холодный пот стекает между лопаток.

Снова дыра внизу, через которую Толстяк моментально пролез внутрь и бросился к груде золота. Я видел, как он в отчаянии закрыл лицо руками, поспешил к нему. Те же шесть трупов, те же предметы и снаряжение, выставленные в ряд... мы снова вернулись.

Моя жуткая догадка подтвердилась: по дороге не было ни развилок, ни перекрестков, ни поворотов, только прямой, как стрела, коридор. И мы все равно вернулись в исходную точку.

Задыхаясь после быстрого бега, Толстяк бормотал: "Это призраки, это демоны морочат нам голову и водят по кругу. Эта комната всегда в конце коридора, хотя концов два, но комната одна. И нам остается ждать встречи с отцом Шуньцзы... Брат Шунь, скажи своему отцу, чтобы не играл с нами, или мы просто бросим его тут и уйдем."

Проводник в этот раз не ответил ни слова, он был потрясен не меньше, чем мы, потому был не в силах пререкаться с Толстяком. Дрожа от страха, я озирался, натыкаясь взглядом на знакомые стены, но не понимая, на что смотрю.

"Так, всем успокоиться! - скомандовал Паньцзы. - У Се, не будь дураком, ты же сам сказал, что все ловушки Ван Цзанхая имеют цель напугать, но не убить. Пока он своего добился и вывел нас всех из равновесия. Но нельзя поддаваться, иначе на самом деле закончим, как эти покойники. Мы просто еще не поняли принцип ловушки. Надо успокоиться и подумать, что не так."

Голос Паньцзы привел меня в чувство, я словно протрезвел, отчаяние исчезло: "Точно, ты прав. Это должен быть механизм, как в подводной гробнице. Никаких демонов и призраков там не было, и тут их нет. Ван Цзанхай создает хитрые механизмы и использует угнетающую атмосферу гробниц, чтобы те, кто попал в его ловушки, хуже соображали от страха. Если не осознавать, что все дело в механизме, на самом деле можно задохнуться от ужаса."

Все это я говорил больше для самого себя. Впоследствии, вспоминая эту ситуацию, я понимал, что на тот момент полностью потерял самоконтроль, и пытался убедить себя, что сдаваться нельзя.

Пока мы шли по коридору в первый раз, нас еще не накрыло паникой, мы относительно адекватно воспринимали то, что нас окружает. Потому мне сейчас было сложно представить себе механизм, созданный Ван Цзанхаем. Если бы коридор перемещался в пространстве относительно сокровищницы, мы бы хоть легкую вибрацию почувствовали. Если передвигалась сокровищница относительно коридора, то с какой скоростью? В последний раз мы бежали очень быстро, если она перемещается с большой скоростью, это тоже чувствовалось бы. А других объяснений, кроме перемещения сокровищницы или коридора, у меня не было.

Я старательно убеждал себя, что это механическая ловушка, но в душе не был уверен в этом, потому что не мог понять принцип ее действия. А понять надо было, чтобы остальным объяснить, это хоть немного уменьшило бы панику.

Но я недооценил психологическую выносливость Толстяка и остальных. Паньцзы уже был совершенно спокоен, только вытер пот со лба и спросил: "Демоны это, или шутки Ван Цзанхая, мы должны найти решение. Снова пройдем по коридору?"

Сжав зубы, я согласился: "Давай! Но на этот раз пойдем очень медленно. И будьте внимательны, прислушивайтесь к любым звукам и вибрации. Я не верю, что существуют абсолютно беззвучные механизмы."

В этот раз мы шли по коридору минут сорок, ничего особенного и примечательного не заметили и еще до того, как зашли в сокровищницу на той стороне, уже знали, что снова потерпели неудачу: врата были те же самые.

Мы ходили туда и сюда бессчетное количество раз в надежде заметить хоть что-нибудь, но все было напрасно. Я начинал чувствовать отчаяние тех, кто сейчас лежит свернувшись калачиком в груде золота. И самое страшное, что на лицах моих друзей постепенно появлялось то же самое выражение безнадежности.

После очередной неудачи я понял, что выбрал неверный способ решения проблемы. Так мы только измотаем себя. Вернувшись в сокровищницу, я сказал остальным остановиться. Мы уже много раз прошли одним и тем же путем, исключили все возможные ошибки и заблуждения по дороге. Должно быть, у механизма этой ловушки другой принцип действия, который я пока не понимал.

Толстяк был измотан до крайней степени, но все еще настаивал, чтобы снова пройти тем же путем. Вдруг в какой-то момент коридор вернется в то положение, как был, когда мы пришли, и тогда мы сможем выбраться отсюда.

Паньцзы в ответ сказал лишь одно: "Ты можешь бродить тут до самой смерти, коридор не вернется в исходное положение." И он указал на высохшие тела. Видимо, они проходили по этому коридору очень много дней, но не выбрались из смертельной ловушки. Так что мы можем пройти еще десять тысяч раз, но толку не будет.

Толстяк тут же прекратил метаться, сел и заявил: "По твоему, если останемся здесь, то не умрем? Вот эти мертвецы, должно быть, перепробовали все. И мы так же снова что-то придумаем, но это окажется бесполезным."

"Не думай о плохом, - успокоил его Паньцзы. - Если постоянно будешь думать о смерти, то в конце концов сам себе пулю в лоб пустишь. Лучше не нагнетать обстановку, а постараться решить проблему."

Я вспомнил об отсутствии провизии в рюкзаках мертвецов и спросил: "Может, нам стоит распределить остатки еды? Мы должны быть готовы к тому, что останемся здесь надолго. Чем дольше проживем, тем больше шансов выбраться."

Паньцзы вздохнул и покачал головой: "Младший третий господин, нам повезло меньше, чем им. У нас и так маловато еды, растягивать ее надолго не получится. А если сейчас начать экономить, то сил на решение проблем не хватит. Нам надо просто есть, чтобы оставаться в нормальном состоянии. Еды хватит дня на два. Если за это время ничего не придумаем, на крайний случай, у нас взрывчатка есть. Главное, чтобы ее хватило, иначе придется ждать, пока кто-нибудь не найдет здесь наши тела."

Два дня? Мое сердце затрепетало. Интересно, сколько тут пробыли эти люди? Сможем ли мы понять принцип ловушки за два дня? У меня не было такой уверенности.

У Толстяка громко заурчало в животе, и он спросил Паньцзы: "Товарищ повар, можем мы начать ужин пораньше? Сначала я должен устранить отвлекающие факторы, бурчащие в животе, тогда у меня появятся силы думать и о других, менее материальных вещах."

Когда Толстяк сказал это, мы все поняли, как проголодались. Паньцзы достал горелку, собираясь приготовить горяченькое. На самом деле у нас был только запас лапши быстрого приготовления, она помогла заглушить голод, но этого было мало. Толстяк жаловался, что мяса нет. Среди наших запасов нашлась только быстрозамороженная рыба, но мы обрадовались даже этому лакомству.

После еды внутри потеплело, я почувствовал, что в состоянии относительно объективно рассуждать. Постарался припомнить шаг за шагом весь путь, который мы прошли под землей. Путешествие было захватывающим, но я тогда думал лишь о том, как добраться до подземного дворца, забыв, что именно здесь нас ждет самое сложное. А еще я до сих пор не мог представить себе в целом этот проект Ван Цзанхая. Зная, какой он оригинал, я понимал, что тут должно быть нечто особенное, но что именно?

Большинство гробниц имеют форму иероглифа 回 (хуэй) и, кажется, эта - не исключение. Главный зал находится посередине и в императорской гробнице должен полностью соответствовать канонам и стандартам фен-шуй. Не думаю, что Ван Цзанхай решился бы сильно отойти от традиций. Главный зал всегда окружен вспомогательными сооружениями: погребальными камерами для жертв или заменяющих их статуй, хранилищами для погребальной утвари и сокровищницами, дренажными системами, переходами, связывающими все эти помещения... Если сейчас мы в сокровищнице, значит, пока не добрались до главного зала.

Я попытался прикинуть то расстояние, что мы прошли, чтобы представить поточнее высоту и ширину гробницы, но это оказалось сложнее, чем мне казалось сначала. Оказавшись на дне рва, мы потеряли чувство ориентации в пространстве, и я не мог сказать, в каком направлении мы двигались относительно входа в гробницу. А этот перемещающийся коридор окончательно сбил меня с толку.

Пока я судорожно пытался провести расчеты, Толстяк тоже делал вид дикой озабоченности. И внезапно на его лице появилось выражение озарения: "Кто бы мог подумать!"

Глава 32. Метод исключения Толстяка

Сначала мы опешили, услышав слова Толстяка, но были готовы выслушать его, даже если это будет бред голимый. Все уже привыкли к его потокам сознания, проще было дать ему высказаться, чем спорить. Но иногда он предлагал весьма конструктивные идеи, так как его образ мышления сильно отличался от нашего, и он мог заметить то, что мы упустили.

В тот момент я уже не паниковал из-за того, что боеприпасы и еда были на исходе. Немного действовали на нервы трупы, лежащие здесь, из-за них в голову постоянно лезли депрессивные мысли. Но люди вроде меня, сталкиваясь с подобными интеллектуальными загадками, склонны испытывать не страх, а некоторое подобие удовольствия. Для меня такие ловушки больше предпочтительны, чем встреча с цзунцзы.

Паньцзы относился к Толстяку так же, как и я, потому пренебрежительно спросил: "Что у тебя там? Только не надо ерунду городить, у нас на это времени нет."

Подойдя поближе, Толстяк обиженно ответил: "Вот только не надо тут устраивать дискриминацию толстяков. Да, я тоже могу ошибиться и напортачить. Но сейчас мои выводы помогут исправить положение."

Паньцзы хлопнул себя по виску и расхохотался: "Неужели твой крошечный мозг умеет делать выводы?"

На удивление Толстяк не разозлился и продолжил объяснять: "На самом деле я не могу предложить однозначного решения этой головоломки. Но я вспомнил ситуацию, когда мы столкнулись с похожей ловушкой в подводной гробнице. Мы оказались в тупике, сразу решив, что столкнулись с очень сложным механизмом. Но на самом деле все было просто - а мы уже не могли увидеть этой простоты. Сейчас мы поступаем так же, допуская, что здесь ловушка чрезвычайно сложная. Наши выводы предвзяты изначально. Вот мы решили, что дело в перемещающейся сокровищнице. Но упустили тот вариант, что причина может быть более простой, и помещения тут не перемещаются."

"Если все так просто, то почему мы выбраться не можем?" - недоверчиво ухмыльнулся Паньцзы.

Я видел, что Толстяк еще не закончил, а здравый смысл в его словах есть, и сделал знак Паньцзы не перебивать.

"На самом деле все может быть куда проще, - продолжил Толстяк. - Если с помещениями гробницы все в порядке, но мы не можем выбраться, значит, проблема в нас самих."

Мы с Паньцзы разинули рты: "Ты имеешь в виду, что этот замкнутый круг создали мы сами?"

Толстяк кивнул: "Хотя я не могу сказать, в чем именно проблема, но все так, дело в нас. Может быть, изображения на фресках имеют какой-то гипнотический эффект или тут присутствует галлюциногенный газ. Я однажды объелся ядовитых грибов. Ощущения были те же, я потерял ощущение пространства и направления, мне казалось, что я хожу в замкнутом круге."

Я вспомнил, что Толстяк однажды рассказывал, как отравился грибами во время охоты на медведя в молодости, и задумался. Паньцзы тоже перестал ехидничать и, хмурясь, обдумывал сказанное. Проблема в нас самих? Если это так, тогда ситуация действительно сложная, одно дело - решить головоломку, и совсем другое - справиться с собственным подсознанием или галлюцинациями. Но, поразмыслив, я решил, что Толстяк кое в чем ошибается.

На самом деле предположение Толстяка может быть верным, однако есть одна мелочь. При воздействии психотропных веществ человек не только галлюцинации видит. Обязательно должна быть и физиологическая реакция: головокружение, тошнота, дискомфорт. А у нас такой реакции нет. Значит, дело не в ядах.

Гипнотическое воздействие тоже вполне возможно. Но методики гипноза обычно направлены на одного человека. Чтобы работать с группой людей, требуется личное присутствие гипнотизера, в противном случае нельзя гарантировать, что под влияние гипноза попадут все. Толстяк, возможно, восприимчив к такому воздействию, но меня и Паньцзы достаточно сложно загипнотизировать.

С другой стороны у моей теории перемещающихся помещений тоже есть недостатки. Любой механизм имеет очень точные настройки: скорость движения, зона перемещения. И люди, попавшие в ловушку, не будут все время соответствовать этим параметрам. Чтобы такая ловушка воздействовала сразу на четверых долгое время, надо, чтобы мы все постоянно двигались вместе, с одинаковой скоростью. А мы каждый раз перемещались по коридору, нарушая эти установки. Проще говоря, подобная ловушка сработает лишь один-два раза, Ван Цзанхай не стал бы создавать сложную конструкцию, которая по сути бесполезна.

Раздумывая над возможными вариантами, мы успокоились. Толстяка хватило лишь на одно предположение, но что делать дальше, он не знал, и снова погрузился в глубокую задумчивость. А я чем больше думал, тем сильнее чувствовал усталость, и в конце концов задремал.

Проспал я всего три-четыре часа, и сон мой не был глубоким. Я слышал голоса Толстяка и Паньцзы, затем проснулся. Оказалось, что остальные еще раз попытались пройти по коридору. Проснувшись, я увидел запыхавшегося Шуньцзы, вбежавшего в сокровищницу и доложившего Толстяку, что нет никаких изменений.

Я протер глаза и спросил, что они делают. Толстяк сказал, что от размышлений толку не видел и предпочел поэкспериментировать. Они прошли по коридору вдвоем: первый шел с завязанными глазами, а второй, чуть позади, наблюдал за ним. На всякий случай оба обвязались веревкой. Так Толстяк хотел проверить, не является ли ловушка воздействием зрительных образов на фресках.

Я вздрогнул, когда услышал это. Этот способ был опасен. А если проблема не в рисунках на стенах? Что если они пришли бы в комнату, где нет нас с Паньцзы? А вдруг проблема в другом, и в какой-то момент на другом конце веревки окажется не человек?

Но, в конце концов, результат оказался все тот же: с закрытыми глазами или с открытыми, они все равно вернулись в сокровищницу. Шуньцзы, который шел на ощупь, тяжело дышал, и его лицо было бледным.

Мы снова расселись по местами, разочарованно вздыхая. Я посоветовал не тратить время на бессмысленные метания. Тем более, в результате этого эксперимента могли возникнуть серьезные проблемы, и тогда вообще думать было бы нечем. А теперь снова пришлось возвращаться к тому, что мы обсуждали до того, как я заснул.

С другой стороны, пока я спал, остальные исключили вероятность гипнотического действия фресок. Но ведь гипноз мог быть и другого типа: звук, газ, вибрация. Теперь мы активно обсуждали другие варианты, но, проговорив часов пять, устали, а наши желудки намекнули, что одними разговорами сыт не будешь.

Закурив после перекуса, Толстяк подумал и сказал: "Просто болтать - пустая трата времени. Надо записать все варианты, которые мы предположили. Так хотя бы система появится, можно будет последовательно исключить невозможные варианты."

Я кивнул, последний час мы только и делали, что обсуждали одно и то же, запутывая сами себя.

Толстяк расчистил место на полу, отодвинув золото в сторону и пронумеровал будущий список: 1, 2, 3, 4. Затем предложил: "Давайте вспомним все, о чем мы только что говорили. Не надо подробно и конкретно, просто обобщенное описание варианта."

"Сначала мы думали о механической ловушке," - напомнил Паньцзы.

Толстяк под цифрой 1 записал слово "механизм".

Затем Шуньцзы вспомнил свой поход с завязанными глазами: "Вокруг есть что-то, что влияет на наши чувства и сознание, например, гипноз или указатели, влияющие на психику, которые заставляют нас возвращаться неосознанно."

"Не надо так подробно," - кивнул Толстяк и под цифрой 2 записал "галлюцинации". Затем посмотрел на меня.

"Пространственная аномалия? - предположил я. - Искривление пространства."

"Ну это фантастика, невозможно, потому что слишком невероятно," - заявил Паньцзы.

"Ну, небольшая вероятность искривления существует, скажем, одна десятитысячная, - ответил Толстяк. - Значит, этот вариант тоже нельзя упускать из виду. Мы же пока только список вероятных возможностей составляем." И он под цифрой 3 написал "искривление пространства". Затем подумал, пробормотал себе под нос: "Тут могут быть демоны." И под цифрой 4 записал слово "демоны".

"И какой смысл в этой писанине?" - недоумевал Паньцзы.

"Ты много книг умных прочитал и не понимаешь? - ехидно ответил Толстяк. - А я вот мало читал, но знаю, что все полученные сведения надо сначала систематизировать. Это позволяет сэкономить много времени. Разве у нас в запасе не всего пара дней? Не отвлекаемся, давайте подумаем над пятым вариантом? Что написать в пятом пункте?"

Я пробежал глазами написанные четыре пункта списка. Четыре разные направления науки: механика, психология, квантовая механика(1) и мистика. Для пятого пункта сложно придумать что-то. В уже существующем списке можно понять только первые два варианта, третий и четвертый кажутся абсолютно невозможными.

Толстяк, не обращая внимание на наше замешательство, предложил: "Хорошо, давайте проверим первый и второй пункты. Это можно сделать один способом."

"Каким таким способом?" - осторожно спросил я.

Фактически мы уже проверили первые два варианта. Если учесть, что ловушка находится где-то на протяжении длинного коридора, вообще любые способы исследования тут бесполезны.

Толстяк неожиданно улыбнулся: "Вообще-то я придумал очень простой и быстрый способ. Мы не сможем определить точно, механизм это или гипнотическое воздействие, но точно исключим третий и четвертый вариант."

Глядя на горделивое выражение лица Толстяка, я почувствовал себя неуютно. У него есть план? Это может доставить нам проблем. А Толстяк уже поднимал автомат, лежавший на земле: "Длина коридора около тысячи или двух тысяч метров. Эффективная дальность стрельбы у Тип 56 - около четырехсот метров(2), но пуля может пролететь и три тысячи метров. Стрельнем отсюда и просмотрим, что будет."

Услышав это, я был просто в восторге: да он гений! Когда мы идем по коридору, нас могут сбивать наши собственные чувства и несовершенство восприятия окружающей обстановки. Но у пули нет ни чувств, ни восприятия, на нее ловушка, действующая на психику, никак не повлияет. Если ловушку можно объяснить, руководствуясь здравым смыслом, то она после выстрела не вернется. И скорость пули - еще один плюс этого эксперимента. Две-три секунды - и мы точно будем знать, что никакой мистики и искривления пространства тут нет.

Но если все-таки нам достались третий и четвертый варианты, мы тоже сразу это поймем, если пуля вернется.

Просто и красиво, в полном соответствии с духом науки. Мне даже стало стыдно, что не я, закончивший университет, придумал этот способ. С другой стороны, Толстяк додумался до такого именно потому, что у него мозги не забиты лишними знаниями. Это просто логическое мышление.

Чтобы исключить мистику или иллюзии, надо найти то, что не подвластно таким воздействиям. Это просто, как дважды два. Я подумал, что Толстяк легко может противостоять ловушкам Ван Цзанхая, потому что во всем ищет сначала простое решение. А ведь именно простота, замаскированная под сложную конструкцию, всегда лежит в основе проектов древнего архитектора.

Толстяк уже собирался стрелять, выбравшись в коридор.

"Подожди!" - крикнул я, останавливая его.

"Ну что опять?" -буркнул он в ответ.

"Не ерничай и не торопись, - посоветовал я. - Если мы все-таки вляпались в мистику или искривление пространства, то пуля вернется назад. Ты должен стать так, чтобы в тебя не попало."

Толстяк сразу переменился в лице. Очевидно, он совсем не верил в последние пункты и не задумался об этой возможности. Соглашаясь со мной, он прикинул, что пуля, летящая по параболе, попадет чуть ниже точки вылета, и сдвинул ствол чуть в сторону.(3)

Мы все спрятались за дверями, но морально приготовиться не успели, Толстяк выстрелил сразу. Звук эхом прогрохотал в коридоре, и практически сразу мы почувствовали, как дверь тряхнуло, подняв облако пыли.

Еще не понимая, что именно произошло, я чувствовал, что дело плохо. Высунув голову наружу, я посмотрел на Толстяка. Он застыл в той же позе, в которой стрелял. Рядом с ним в двери появилось пулевое отверстие, сантиметров на пять-шесть ниже его ствола. Из пулевого отверстия и дула автомата все еще поднимался тонкий дымок.

Глава 33. Теория квантовой механики в практике расхитителей гробниц

Вернувшись в сокровищницу, мы снова сели, но атмосфера теперь была очень напряженной. Никто не разговаривал, мы не знали, что сказать, лица у всех были бледные, а блики, отраженные от груды золота, вызывали у меня острые приступы отвращения.

Больше никто не задавал вопросов, каждый думал о чем-то своем, но я знал, что все сейчас так же угнетены, как и я. А у меня в голове не было ни одной мысли, только безнадежная пустота.

Ситуация полностью вышла из-под контроля. Я допускал, что никакой ловушки тут и вовсе не было, мы просто попали в какую-то пространственную аномалию. А в таком случае любой научно обоснованный анализ ни к чему конкретному не приведет, мы ведь даже не представляем, с чем столкнулись. Никакой человеческий гений не может создать ловушку, в которой траектория полета пули может измениться сама по себе.

Чтобы объяснить пространственную аномалию, надо использовать методы квантовой механики, а она не так проста, как классическая. Боюсь, моих знаний для этого не хватит.(1)

"Это демоны морочат нам головы!" - лицо Шуньцзы было перекошено от страха, он с опаской смотрел на тело своего отца. Мертвец сидел в стороне, его лицо казалось печальным и тоже испуганным.

Я знаю, о чем наш проводник сейчас думал: он, как и я, тоже понял причину, по которой на лицах мертвецов застыло отчаянное выражение безнадежности. Они, как и мы, пробовали выбраться снова и снова, но так же возвращались сюда. Постепенно у них закончилась еда и вода - как тут не впасть в уныние?

И мы, возможно, будем следующими. Скоро здесь станет на четыре сморщенных трупа больше, у них будет такое же глубокое отчаяние на лицах. Спустя годы сюда снова кто-то придет и будет гадать, чего же это мы так расстроились перед смертью.

До этого момента я не падал духом, потому что полагался на свой ум и знания. Пока считалось, что мы попали в обычную ловушку, созданную человеком, все казалось просто и решаемо. Но сейчас дело обстоит иначе, мы столкнулись с необъяснимым явлением.

"Хотите продолжить?" - сухо спросил Паньцзы после десяти минут молчания.

Никто не ответил, все посмотрели на Толстяка. Ведь благодаря его эксперименту остались два бредовых варианта, один из которых - моя антинаучная версия.

К слову, я задумался о пространственной аномалии, потому что вспомнил тот момент, когда в лавовой трубке прямо передо мной на несколько мгновений исчез Молчун. Тогда я решил, что это обман зрения или галлюцинация, но сейчас допустил, что, возможно и там было что-то не так с пространством и временем. Результат нашего последнего эксперимента оказался ужасающим, все надежды решить проблему научными методами рухнули. И внезапно единственной относительно объективной версией происходящего оказалась моя. Верить в демонов, которые нас по кругу водят, я пока отказывался.

Но Толстяк все же сделал доброе дело: если бы он не систематизировал возможные варианты, сейчас меня накрыло бы паникой, и я потерял способность здраво мыслить.

После долгого молчания Толстяк сказал: "Ну, мы все видели собственными глазами, так что давайте не будем переливать из пустого в порожнее. Подумаем, как нам доказать или опровергнуть третий вариант."

"Нет! - внезапно отозвался Паньцзы. - Не надо никаких доказательств!"

Его тип мышления сильно отличается от логических рассуждений Толстяка, Паньцзы сразу видит суть проблемы. Достаточно вспомнить, как он решил, что коридор больше не вернется в исходное положение, хотя Толстяк надеялся на это. Наверно, такая скорость принятия решений связана с его военным опытом. Он способен очень быстро проанализировать ситуацию. И, услышав его слова, я испугался. Не уверен, что хочу услышать его выводы, они могут быть весьма неутешительными.

Но мы все же выслушали его: "Здесь всего шесть трупов. Предположим, что вошли сюда все, то есть восемь человек. Тогда получается, двое выбрались. Хотя я не могу сказать, как они выбрались. Но если имеет место вариант, предложенный молодым третьим господином, то отсюда никто не должен был выбраться. Поэтому нам не надо доказывать третий вариант. Признать пространственную аномалию равносильно согласию с тем, что мы обязательно все тут умрем."

От этих слов у меня замерло сердце, а Толстяк возразил: "Почему ты уверен, что сюда зашли восемь человек. Может быть, до сокровищницы добрались только эти шестеро."

Паньцзы вздохнул: "Толстяк, ты все еще не понимаешь. Неважно, сколько людей пришли сюда."

Я вообще был уверен, что доказать пространственную аномалию невозможно, и даже обсуждать это не имеет смысла. Но подумал над словами Паньцзы: "Для нас действительно не важно, сколько человек пришли сюда. Решение Паньцзы важно для нашего состояния. Осознание, что двое все-таки смогли выбраться отсюда, поднимет наш боевой дух, мы сможем продолжать бороться, тогда останется хотя бы маленькая надежда."

Думая об этом, я перестал слушать, о чем говорили мои товарищи, и подошел к мертвецам, собираясь почитать их записи. Может быть, в дневниках найдется какая-нибудь подсказка. Такая возможность обнадеживала.

Я пролистал один из блокнотов. Это был не ежедневник, все записи были чем-то вроде бухгалтерских отчетов. Ничего полезного там я не нашел.

Интересно, есть ли там записи, по которым можно будет установить время смерти. Хотя, возможно, в этот момент у них даже света не было, чтобы писать, и они умирали в полной темноте, съежившись в куче золота. Но если кто-то смог выбраться, возможно, найдутся записи об этом. Хотя, тогда почему не выбрались остальные? Уже были в бреду, когда двое нашли выход? Или два человека выбрались уже после того, как остальные умерли? Когда уже не было света? Стоп! Может быть, решение именно в том, что выйти надо в полной темноте?

Думая обо этом, я задрожал. Это же древняя гробница. Бродить тут по длинным коридорам в полной темноте равносильно самоубийству.

Остальные заметили, что я листаю блокнот и подошли, предлагая свою помощь. Это неплохо, потому что просто сидеть и ничего не делать - значит, окончательно впасть в депрессию. Любое занятие сейчас окажет благотворное действие на нас.

Последнее, о чем я думал, это что у погибших здесь закончились источники света, и предложил экономить батареи фонарей. Оставив в качестве источника света только горелку, мы собрались вокруг нее. Я, читая слово за словом, старательно искал подсказки.

Почерк писавшего в блокноте был красивым и ровным, должно быть, это женщина. На первых страницах я нашел список имен с номерами телефонов. Еще был список гостей, приглашенных на ужин, под которым написан номер телефона отеля "Чанбайшань"(2). Затем я нашел несколько простеньких карт, нарисованных от руки, адреса, короткие заметки. Теперь я знал, что записи были сделаны в 1994 году. Еще нашлась заметка о том, что владелица этого блокнота была больна и лежала в больнице, а также планировала снова обратиться к врачу, чтобы продолжить лечение.

Дальше шли пустые страницы, но я все равно пролистал их, надеясь, что будут еще записи. В это время ко мне обернулся Толстяк: "Я кое-что нашел. Тут есть интересная запись." И он прочитал: "Сегодня я продал последний морской товар, получил три тысячи юаней, полторы тысячи вернул Лао Ли. Теперь долг погашен."

"Этот парень, должно быть, рыбак," - предположил Толстяк.

Я горько улыбнулся и покачал головой, а затем посмотрел на Паньцзы. У него была самая тонкая записная книжка, и там совсем ничего важного не нашлось. Я посмотрел, что читает Шуньцзы. Он увлеченно читал роман, судя по выражению лица, добрался до страницы с описанием какого-то страстного эпизода.

Толстяк помрачнел, выхватил книгу из его рук и закричал: "Нам надо выход искать, подсказки, а ты тут порнографические романы читаешь? Совесть твоя где? Я конфискую это чтиво!"

Книга развалилась прямо в руках Толстяка, страницы разлетелись по полу.

Я выругался и, отталкивая грубияна, включил фонарь, чтобы собрать разбросанные страницы. Внезапно Паньцзы воскликнул: "Смотрите, тут фотография есть!" И протянул мне пожелтевший черно-белый снимок.

Я взглянул на изображение, оно показалось знакомым. У меня закружилась голова и перехватило дыхание от волнения. Это была фотография третьего дяди и команды Вэньцзинь на пристани, когда они отправлялись в Сишу!

Глава 34. Люди со дна моря

Видимо, от нервного напряжения снова открылось внутреннее кровотечение от полученных травм, и кровь пошла горлом. Остальные перепугались, они не понимали, что так шокировало меня, ведь раньше никогда эту фотографию не видели, лишь слышали от меня рассказы о ней. Толстяк вытер кровь с моего лица и спросил, что происходит.

Все еще вздрагивая, я протянул им снимок и показал Молчуна и третьего дядю. В этот момент испуг появился на лицах моих товарищей, разволновались они даже больше, чем я, даже дар речи потеряли.

Я не мог поверить, что это правда. Сердце мое пыталось выпрыгнуть из груди, когда я обернулся и посмотрел на тела, лежащие в сокровищнице.

Это фото не могло оказаться в руках людей, не причастных к событиям в подводной гробнице. Может ли быть так, что группа людей, обследовавшая подводную гробницу, затем посетила горы Чанбайшаня? Неужели загадочные трупы, оказавшиеся здесь в ловушке - это люди из команды Вэньцзинь? Может быть, это и есть тела Вэньцзинь и Ли Сиди?

Я перевернул фотографию и вздрогнул, увидев размытую надпись: "Археологическая экспедиция, Сиша. Ли Сиди на память."

Кажется, все так и есть. Не могла эта фотография оказаться у постороннего человека. Вероятно, ее принес либо сам Ли Сиди, либо человек, знакомый с ним... Неудивительно, что третий дядя так и не смог найти своих друзей по команде. Оказывается, они десять лет назад погибли здесь!

Это вполне может оказаться правдой: и костюмы соответствуют тому времени, и фотография. Но что они здесь делали? Как они оказались внутри этой гробницы? Может быть, на Парасельских островах было найдено что-то, указывавшее на горы Чанбайшань?

Стоп, тут что-то не так. Я внезапно подумал о третьем дяде и Молчуне. Почти все, побывавшие в подводной гробнице, десять лет назад добрались сюда, в Небесный дворец, и погибли. А третий дядя и Молчун добрались только сейчас? Зачем?

Загадки, решение которых я оставил на потом, снова встревожили мое сердце, и бесчисленные вопросы крутились у меня в голове.

Паньцзы и остальные не знали подробностей прошлого третьего дяди, потому удивлены были гораздо больше, чем я. Пришлось терпеливо рассказывать историю экспедиции Вэньцзинь. Выслушав меня, остальные все еще были в недоумении. Толстяк, пытаясь собрать полученную информацию в кучу, рассуждал: "Подождите, не так быстро. Я вот о чем думаю. Получается, что все, кто когда-либо побывал в подводной гробнице, потом попадали в Небесный дворец. Не только та группа, о которой мы говорили, но и третий дядя с Молчуном, и мы с А Нин. Это какое-то проклятие? Любой, кто попадает в подводную гробницу, обязательно потом поднимается на Чанбайшань?... В этом вообще нет смысла!"

Толстяк, как всегда, соловьем разливается, не говоря ничего конкретного. Но, слушая его, я вздрогнул от того, что пришло четкое понимание происходящего. Кажется, подводная гробница была чем-то вроде указателя, который вел к Небесному дворцу. И все разгадки должны находиться здесь...

Я обшарил все трупы, лежащие здесь, пытаясь найти еще подсказки, но пока еще ничего не мог понять. Я не знал точно, кто эти люди. Будучи совсем сбит с толку, я вышел из сокровищницы, даже не захватив фонарь.

Толстяк поймал меня, вернул обратно и попытался успокоить: "Чего ты заметался? Хочешь присоединиться к этим трупам? Думаешь, если помрешь, встретишь их души, и они все тебе расскажут? Но толку тогда от их рассказов не будет."

Он словно какую-то кнопку нажал, сняв гнетущее напряжение, я сел, чтобы отдышаться, и постепенно успокоился. В голове крутилась лишь одна мысль: "Я должен выйти. Я должен найти третьего дядю, расспросить, все понять. Иначе я не смогу закрыть глаза, даже если умру."

"Мы пока не нашли доказательств, что кто-то отсюда выбрался, - сказал Толстяк. - Может быть, отсюда вообще нет выхода, это замкнутое пространство. И закрывать глаза на вероятный негативный сценарий не стоит."

Ответить нам было нечего. С самого начала мы хотели найти какие-то подсказки в вещах мертвецов, но в результате обнаружили фотографию, которая окончательно сбила всех с толку. Теперь каждый завис, обдумывая что-то свое, атмосфера вокруг была очень напряженной. У меня так кружилась голова от переживаний, что я даже боялся еще раз взглянуть на снимок, мне казалось, что там появится какой-нибудь монстр и затянет меня в фотографию. А еще появилось ощущение, что я простудился, горло болело и першило, я закашлялся и снова выплюнул сгусток крови.

Паньцзы озабоченно посмотрел на меня и сказал: "Хватит, давайте на сегодня перерыв сделаем. В любом случае мы пока тут застряли. Изматывая себя, ничего не добьемся. Лучше поспать, чтобы разум прояснился. Молодой третий господин, не думай слишком много. Наша проблема не решится за один раз, нам нужно время и силы."

Я отмахнулся. Как в такой ситуации заснуть? Я не смогу вырубиться, пока не измотаю себя до крайней степени изнеможения. Иначе даже сама попытка заснуть утомит еще больше.

Толстяк курил неизвестно какую по счету сигарету и бормотал: "А помните, я предлагал разделиться, когда мы знак увидели. Надо было последовать моему совету. Тогда в ловушке оказались бы только двое, а остальные могли бы придумать способ их вытащить. Думаю, знак оставили эти покойники. И тогда же разделились: шестеро пошли сюда, а двое - в другую сторону."

Я покачал головой: "Вряд ли. Первая группа оказалась в ловушке, вторая вернулась - и тоже попала бы в ловушку. Но их тут нет, значит, они не вернулись. Возможно, в другом направлении тоже ловушка или какая-то другая опасность. А могло быть так, что двое вернулись, но уже не смогли найти дорогу в сокровищницу, потому что путь туда изменился или пропал. А может быть, этот знак оставили те двое выживших. И означал он именно предупреждение о том, что в этом направлении пропали люди?"

Подумав об этом, я вздрогнул ... И вдруг, словно вспышка молнии, в голове появилась мысль... знак...

Я резко сел и сказал: " Мне тут в голову пришло кое-что странное. Кажется, сама эта гробница - невозможна, парадоксальна!"

"Что?!"

Я нахмурился и подумал, как бы поточнее сформулировать: "Боюсь, вам трудно будет понять ход моих мыслей. Следите внимательно за моим рассуждением. Мы выходим из сокровищницы, идем в темноте, идем вперед, потом почему-то возвращаемся обратно. Мы не понимаем причины этого возвращения, но она ведь должна быть. Должно быть место, момент, когда мы поворачиваем назад, верно?"

Все кивнули, и я продолжил: "Например, я держу ручку или мел и веду им по стене, пока иду вперед. От самого выхода из сокровищницы на стене будет оставаться ровный след. И вот я разворачиваюсь на 180 градусов. Угадайте, что я должен увидеть?"

Толстяк чуть подскочил на месте: "Ты увидишь перед собой свою отметину на стене!"

"Не только это! - ответил я. -Что самое важное? Когда я повернусь, та стена, что была справа, окажется слева. И след от ручки окажется слева, а новую линию я буду вести по той стене, что теперь справа."

"И что?" - нахмурился Паньцзы.

"Это обычная логика, - пояснил я. - В коридоре должен быть момент или место, где мы делаем поворот обратно! И визуально в этом месте коридор будет как бы зеркальным отражением того, что мы видели до сих пор, а мы в этот момент начинаем двигаться в обратном направлении. Словно вошли в зеркало, где право и лево поменялись местами. Согласны?"

Все кивнули, с логикой не поспоришь.

"Хорошо, - продолжил я, - тогда давайте представим эту ситуацию еще раз. Представьте, что мы дошли до этого "зеркала". Какой толщины оно будет?"

"А при чем тут толщина?" - все в замешательстве пытались усвоить сказанное мной.

"Да, у этого "зеркала" должна быть толщина. Если "зеркало" абсолютно плоское, тогда первая половина нашего тела пройдет через него и развернется, а вторая половина еще будет..."

Паньцзы уже понял, что я имел в виду, и покрылся холодным потом: "Слипнемся!"

"Да! Первая половина уже будет отраженной, а вторая - нет. Если мое утверждение верно, то, проходя через это зеркало, мы должны умереть. Ну или стать каким-то монстром, у которого лицо появится на затылке!"

"Но мы столько раз ходили туда-сюда, и не умерли. Как такое получилось?" - недоверчиво спросил Толстяк.

"Так я о том и веду речь. Это "зеркало" должно иметь толщину, которая больше, чем человеческое тело. Зайдя в него, мы какое-то расстояние проходим внутри, а потом появляемся в отражении."

Все снова кивнули, соглашаясь, мои рассуждения казались безупречными.

"Проблема в том, что мы не знаем, какое расстояние проходим внутри зеркала. Допустим, пара шагов. Тогда предположим, все зашли в зеркало, а Толстяк - еще нет. В зеркальном пространстве расстояние в пару шагов, мы можем видеть то, что спереди и позади. И что мы увидим?"

Паньцзы снова понял раньше всех, его кадык задергался: "Я... я увижу двух Толстяков, впереди и позади."

"Верно. Оба Толстяка смотрят на вас, но могут ли они видеть друг друга? А если вы возьмете одного из них за руку, что произойдет?"

Паньцзы чуть не задохнулся, пытаясь представить: "Не... Прекрати!"

"Да о чем вы говорите?!" - Толстяк еще не до конца понял ход моих мыслей, но побледнел.

"Не переживай, нам не нужно продолжать эксперименты. Мы можем быть уверены, что такого "зеркального пространства" не существует! Логически это невозможно. Само существование такой гробницы нелогично и невозможно, - понизив голос, я сообщил. - Ван Цзанхай гений, но не бог. Он не может изменять законы физики, он лишь умеет пользоваться существующими законами. Поэтому ловушку, в которую мы попали, создавал не он. Это вообще не ловушка. Ситуация, с которой мы столкнулись - особый случай. Сверхъестественный! Нас ввело в заблуждение присутствие здесь мертвецов, но есть лишь одно объяснение происходящего..."

Я осторожно указал пальцем на четвертый пункт, написанный Толстяком, и прошептал одними губами: "Вокруг нас призраки!"

Глава 35. Свет носорожьего рога

Я говорил абсолютно серьезно и шепотом, потому что на самом деле боялся, что сверхъестественные силы могут услышать меня. Вообще-то для меня такое поведение не нормально, но, видимо, нервы мои были напряжены до предела, на меня давила окружающая атмосфера и обстоятельства.

Такое состояние было неизбежным. Мы уже потратили много времени, пытаясь определить объективные причины ситуации, в которой оказались, и исключили все, что поддается нормальной логике. Мы дошли до того, что предположили возможное искривление пространства и его смертельные последствия, но пока еще были живы. Впереди у нас еще долгий путь к главным залам гробницы, мы уже много прошли, но даже если захотим, вернуться назад, то не сможем. Все это окончательно сбивало с толку. Неудивительно, что сверхъестественное начинает казаться вполне возможным.

Вообще-то, если подумать, мы не исчерпали все возможности. Можно было, к примеру, пройти коридор с компасом, его-то не обманет какое-то зеркальное пространство. Но в моей голове уже было пусто, за исключением пары навязчивых мыслей. И предположение присутствия в сокровищнице потусторонних сил для меня было вполне логичным, хотя и заставляло дрожать от страха.

Толстяк и Шуньцзы чувствовали себя еще хуже, а мое растерянное лицо еще больше пугало их. Бледный и дрожащий, Толстяк таким же беззвучным шепотом спросил: "Ты уверен? Я же говорил раньше, что... демоны... И что теперь делать?"

Я уже окончательно решил, что ловушка, в которую мы попали, не имеет ничего общего с логикой и естественными причинами. Но, если это не сон, а окружающий мир до сих пор подчиняется законам физики, значит, мы все четверо видим иллюзию. И это не гипноз, ибо трудно так легко и точно загипнотизировать сразу четверых. Такое под силу только сверхъестественной силе, злой силе. Только злой демон может напрочь игнорировать логику и подчинять себе сознание сразу нескольких человек.

Я не имею в виду конкретного злого демона, это обобщение, которое включает в себя все паанормальное, не поддающееся привычной логике, то, что мы не можем понять и объяснить.

Однако, предположение сверхъестественной природы происходящего привело нас еще в большее смятение, потому что в этом случае вообще не понятно, что делать. Мы даже не видим этого призрака, демона или зеленых чертей. А как бороться с тем, что не видно? Заговоры читать и молиться? В такой ужасной ситуации мне бывать еще не доводилось, я даже не представлял, с чего надо начать и как подойти к решению проблемы.

Я чувствовал себя маленьким ребенком, который столкнулся с чем-то огромным и непонятным. Даже не знал, насколько осознанно действует эта сверхъестественная сила. Если она не имеет сознания, то как с ней взаимодействовать. С существом, которое может думать, еще можно справиться, заставив совершать ошибки или пытаясь договориться.

Мои мысли бежали по замкнутому кругу. Толстяк настаивал, что нас морочит призрак одного из лежащих здесь покойников. Не в состоянии уйти в загробный мир, он блуждает тут и водит по кругу тех живых людей, кто сюда попадает. Пытаясь разрядить обстановку, я с усмешкой поинтересовался, который из покойников натравил на нас своего призрака.

Толстяк серьезным тоном сначала исключил отца Шуньцзы, пояснив, что отец сына десять лет не видел и не может делать ему гадости. Значит, это кто-то из остальных.

Мне было смешно, но деваться некуда. Раз решили договариваться с неупокоенными духами, не стоит отступать от намеченного плана. Я заставил всех встать на колени, завернул золотые монеты в бумагу, разложил их перед покойниками, поджег и обратился к мертвым: "Я племянник У Саньшена, мне надо срочно найти своего третьего дядю. Прошу вас, наложивших проклятие, заберите эти деньги и отпустите нас. Мы действительно торопимся. Но если вам скучно, мы может оставить вам Толстяка, чтобы он поиграл с вами, а остальных троих отпустите."

Услышав это, Толстяк пришел в ярость и бросился ко мне. Паньцзы встал между нами, удерживая багрового от бешенства противника, ругавшегося, на чем свет стоит: "У Се, ты что несешь, псина сутулая? Да я тебе закат солнца вручную устрою, гамадрил ушастый!"

Не обращая внимания на вопли Толстяка, я закончил молиться и огляделся: вокруг ничего не изменилось, тела лежали в тех же позах, даже огонь в горелке не шелохнулся. Понимая, что все было напрасно, я сказал Паньцзы отпустить Толстяка, который огляделся с опаской, тоже заметил, что никаких изменений, опасных для него, не произошло, и усмехнулся: "Уважаемые предки, спасибо за справедливость, - и обратившись ко мне, съязвил. - Не понравились им твои подачки."

"Скорее всего, им не понравился ты," - парировал я.

"Кажется, мы ошибаемся, - сказал Шуньцзы, стоявший чуть поодаль. - Среди покойников был мой отец, они умирали вместе. Если бы кто-то из них хотел нам навредить, то мой отец им попытался помешать. Может быть, зло творят не духи этих людей?"

Раньше, услышав такие рассуждения, я бы рассмеялся, но сейчас внимательно слушал и всерьез рассматривал возможность присутствия здесь не одной потусторонней силы, а нескольких. Обдумав это, я сказал: "Может быть, духа твоего отца здесь вообще уже нет. Или же остальные сильнее, и он не может им противостоять. Однако, предположительно, все эти люди знали моего третьего дядю и не стали бы вредить его племяннику. Да, возможно, здесь есть еще какая-нибудь нечисть."

Сказать легко, но сложно что-то сделать. Духи умерших, демоны, призраки - мы все равно их не видим. В данной ситуации мы похожи на жука, упавшего на спину: шевелить лапами можем, а перевернуться - нет, и угол обзора неудобный. Подумав об этом, я спросил: "Кто -нибудь знает способ увидеть призраков?"

"Я слышал, что увидеть духов можно, если намазать глаза бычьими слезами, " - высказался Паньцзы.

"Отлично! - Толстяк хлопнул его по плечу. - Поручаю тебе найти быка!"

"Нет, - я внезапно придумал более реальный способ, - возможно увидеть призрака без бычьих слез. Путь Толстяк принесет жертву."

"Ах ты ж опенок ушастый! - снова занервничал Толстяк. - Думаешь убить меня, чтобы я с демонами договаривался? И не мечтай. Если так сделаешь, я сговорюсь с демоном, мы с ним возьмем сковородку судьбы, яйца правосудия и захреначим яичницу апокалипсиса. Вам же всем хуже будет!"

Вот всегда у него фантазия словно из брандспойта бьет. Чувствуя, как злость у меня из ушей выплескивается, я рявкнул в ответ: "Что за мухоморы у тебя в голове растут? Я всего лишь хочу использовать твой амулет!"

"Что-что ты хочешь сделать? - Толстяк обеими руками прикрыл грудь. - Не дам. Это ценная вещь!"

"Жадность - великий грех. А кроме того, если он у тебя такой ценный и настоящий, то как мы с ним умудрились в такую переделку попасть? Подделка это. Давай его сюда скорее."

"Подделка? - Толстяк снял амулет с шеи и принялся рассматривать его. - Ты уверен?"

"Конечно, я же специалист, разве ты не знал? Настоящие амулеты делаются из чешуи панголина(1), со временем золотистые чешуйки темнеют, но не меняют цвета. А твой амулет сделан из носорожьего рога(2), который со временем зеленеет. Видишь зеленый оттенок? Я не буду тебя обманывать."

"Вот же гадство! И почему мне так не везет?! - Толстяк снова покраснел от ярости. - Этот черепаший сын ободрал меня, как липку. Неудивительно, что я все время в неприятности вляпываюсь. Если мне повезет выйти отсюда, я магазинчик ублюдка с землей сровняю, иначе не носить мне фамилию Ван!"

Забирая амулет, я попытался немного успокоить Толстяка. Но он уже забыл свой эмоциональный всплеск и спросил, что я собираюсь делать? Мертвецам ко лбу прикладывать?

"В древние времена существовала легенда "Горящий рог, вызывающий духов"(3), -сказал я. - Не слышали о такой?"

Толстяк озадаченно спросил: "Разве это не гонконгский фильм, снятый несколько лет назад?"(4)

"Может, и фильм был, - кивнул я. - Работает это просто. Пока горит рог, в свете огня можно видеть призраков и прочую нечисть. Конечно, лично я не пробовал, потому не могу сказать, правда это или просто сказка."

Предлагая это, я чувствовал себя рыночным шарлатаном, выдающим себя за шамана. Но до этого мы всерьез обсуждали использование бычьих слез. Чем хуже идея спалить носорожий рог? А вдруг поможет? Не приносить же в жертву Толстяка на самом деле!

В "Истории династии Цзинь"(5) была запись: "Цзяо, возвращаясь в Учан(6), оказавшись на песчаном берегу реки, увидел в быстрой воде нечто неизъяснимое. Он зажег носорожий рог, и в его свете увидел духов и чудовищ из преисподней, странного и ужасающего вида. Ночью во сне ему явился человек и сказал: "Пути мира света и тьмы различны. Зачем освещать то, что должно быть во мраке?"(7) Исходя из этого можно предположить, что древние китайцы жгли носорожий рог, чтобы увидеть в его свете духов и демонов. А к словам предков надо прислушиваться.

Следуя указаниям древних, я положил амулет Толстяка на горелку. Сначала ничего не произошло, обломок рога не загорался. Потом появился странный запах и пламя окрасилось в зеленый цвет.

Я поднял горелку с амулетом, чтобы осветить больше пространства. Мы озирались вокруг в надежде увидеть то, что до сих пор было невидимым. Кругами я ходил по сокровищнице, но ничего особенного так и не заметил.

"Может быть, духи прячутся не здесь, а в коридоре?" - неуверенно предположил Шуньцзы.

"А еще говорят, что призрак, который морочит человека, сидит у него на шее," - вспомнил Толстяк.

Мы осмотрели друг друга, но у нас за спиной тоже никто не прятался. Толстяк недовольно бормотал: "Мало ли что там предки напридумывали, рассказывая сказки по вечерам. Только зря спалили мой амулет. Он, конечно, поддельный, но я за него деньги платил. Раз ничего и не увидели, значит, точно подделка."

"Похоже, этот способ тоже не сработал, - опечалено согласился Паньцзы. - Думаю, никаких призраков и нечисти тут нет. Возможно, есть еще один вариант, который мы не учли. Итак, мы понятия не имеем, с чем столкнулись, логики в происходящем нет, смысла - тоже. Даже призраки нас не беспокоят. И что теперь делать? Боюсь, нам пора готовиться к смерти."

Я вздохнул, собираясь сказать что-то, подобающее случаю, как вдруг Толстяк приложил палец к губам. Паньцзы перестал вести свои депрессивные речи, и мы все проследили за взглядом Толстяка. Под потолком, в свете горелки мы увидели размытую тень, похожую на ребенка.

Глава 36. Выход

У меня кровь застыла в жилах, остальные замерли в ужасе, глядя наверх. Затем Паньцзы взял автомат на изготовку, а Толстяк поднял чуть повыше горелку с носорожьим рогом.

Свод сокровищницы был довольно высокий, и не получалось осветить его полностью. Конечно, горящий рог добавлял света, но все равно мы видели только черную тень. Хотя раньше и ее не замечали. Однако, нельзя было понять, что это такое: вроде силуэт ребенка, размытый и колеблющийся. Так медузы медленно шевелят щупальцами, когда парят в толще морской воды.

Я задумался: эта тень появилась, только когда сожгли носорожий рог, или она всегда была здесь, просто мы ее не видели. На самом деле, когда мы попали сюда, потолок особенно не рассматривали, наше внимание полностью было приковано к драгоценностям, рассыпанным на полу. Вполне возможно, этот призрачный ребенок уже был здесь.

Толстяк тоже поднял автомат, обернулся ко мне и одними губами зашептал: "Так... вот... в... чем... дело?"

Я жестом успокоил его, чтобы он не действовал опрометчиво. На самом деле, мы только что говорили, что эта сущность может творить зло, но для этого не было никаких оснований. Мы совершенно не представляли, что это, с какой целью находится тут и чем может быть опасно. И вообще, мы сейчас в таком подвешенном состоянии, что не следует торопиться с решениями. И я понятия не имею, навредят ли пули этому существу. А если мы его спугнем и позволим сбежать, у нас не будет возможности увидеть его снова, ведь носорожий рог уже догорает, а другого у нас нет.

Мы подошли поближе к месту, над которым зависла эта тень. Толстяк зацепил горелку за ствол автомата и попытался поднять ее еще выше. Постепенно потолок становился все более освещенным, но руки у Толстяка уже дрожали от напряжения, и Паньцзы подошел к нему, чтобы помочь.

Черная тень, походившая на ребенка, становилась все четче, я присмотрелся - и покрылся холодным потом. Теперь это точно было похоже на огромного эмбриона, зависшего под потолком. Это... эта тень похожа на большеголовую тварь, которая напала на Толстяка в тайном трупохранилище! Но как она попал сюда? Она преследовала нас? Получается, это все-таки была местная нечисть, которая морочила нам голову. А ведь перед тем, как попасть в трупохранилище, мы тоже заблудились. Может быть, всю эту пространственную путаницу устраивает эта вредина?

Остальные тоже узнали ее. Толстяк зло ухмыльнулся и прошептал, обращаясь к Паньцзы: "Бляхой буду... смотри... по-хо-же... тво-я... же-нуш-ка... не... хо-чет... с то-бой... рас-ста-вать-ся." Говоря это, он корчил нелепые рожи.

Паньцзы побагровел от ярости и выругался в ответ, так же выговаривая каждое слово шепотом по слогам: "Это... не... мо-я... же-нуш-ка... это... твой... паль-цем... де-ла-ный... сын!"

Я еле сдержался, чтобы не дать обоим подзатыльники, и указал на горелку. Пламя постепенно слабело. Когда носорожий рог сгорит, мы не сможем больше видеть это существо. Надо торопиться.

Толстяк кивнул, слегка потянул затвор и прицелился. Но на стволе висела горелка, автомат в его руках дрожал, потому стрелять Толстяк не решался. Шуньцзы тоже пытался прицелиться, но при таком тусклом освещении гарантировать точность выстрела было нельзя.

Свет становится все слабее, я так нервничал, что вспотел, и рубашка прилипла к телу, но мои друзья не торопились. Как бы не хотелось мне покончить с этим побыстрее, я понимал причину их бездействия. Толстяк и Шуньцзы хорошие стрелки, но при таком слабом освещении тени под потолком колеблются. Они ждут, пока языки пламени не перестанут дрожать, и движение света и тени, мешающее прицелиться, прекратиться. Это будет краткое мгновение, идеальное для точного выстрела.

Я даже дышать не решался, чтобы не помешать, и видел, как рука Толстяка дрожит все сильнее. Паньцзы поддерживал его, а силуэт под потолком постепенно исчезал в подступающей темноте.

Пара десятков секунд для нас казалась часами, от напряжения время тянулось бесконечно. В тот момент, когда силуэт почти исчез, Толстяк и Шуньцзы выстрелили одновременно.

Я слышал очереди, выстрелов десять или больше. Сверху брызнула жидкость черного цвета, и существо упало вниз. Толстяк не удержал горелку, она тоже упала и покатилась по полу, разбрасывая вокруг раскаленные угольки.

Мы быстро шарахнулись в стороны, а упавшее существо издало тоненький визг, словно закричал раненный ребенок. Оно заметалось, врезавшись в упавшую горелку, бросилось к выходу и исчезло в темноте коридора со скоростью молнии.

"Эта супесь рыхлая... она еще бегать может?!" - закричал Толстяк.

"Поторопитесь! - рявкнул Паньцзы. - Нельзя дать ей смыться, иначе мы снова окажемся в ловушке!"

Вчетвером мы погнались за этой тварью и, выбравшись в коридор, сразу же заметили, что фрески на стенах стали прежними, какими были до появлении ловушки. Рисунки на них больше не были похожи на черные тени и не оказывали такого гнетущего эффекта, как раньше.

"Выбрались!" - обрадовался Толстяк. - Мы не умрем! Это все проделки этой демонической креветки!"

"А куда она делась?" - забеспокоился я и включил фонарь. Тварь сидела неподвижно в глубине коридора, но, едва завидев свет, с огромной скоростью метнулась дальше в темноту. Мы бросились следом, понимая, что отпускать это существо нельзя. Оно снова может преследовать нас и устроить такую же ловушку где-то еще. А никто из нас не хотел заново переживать подобное.

Минут за семь мы пробежали весь коридор, в конце которого показалась лестница. Я остановился, пытаясь отдышаться. На ступеньках, ведущих вниз, виднелись следы черной крови. Очевидно, эта тварь спустилась по лестнице.

На какое-то мгновение я почувствовал себя неуверенно, потому что в сокровищницу мы попали из коридора, пройдя через несколько дверей, но никаких лестниц не было. А теперь передо мной ступеньки, это было неожиданно и непонятно. Но в следующую секунду меня сзади толкнул Толстяк, и мы вместе побежали вниз, наплевав на возможные ловушки, которые могли там быть. Но нам было уже наплевать на смертельную опасность, мы просто должны прибить эту тварь, иначе нас просто разорвет от злости!

Перепрыгивая через несколько ступенек сразу, мы неслись вниз, как кенгуру, но все равно тварь была быстрее, и вскоре пропала из виду в темноте. Я уже догадывался, что нам ее не догнать, но остановиться все равно уже не мог, продолжая спускаться по инерции, пока моя левая нога не зацепилась за правую, и я кубарем не скатился вниз, весьма чувствительно приложившись обо что-то головой и потеряв фонарь. Ругаясь на чем свет стоит, я попытался встать, но бежавший сзади Толстяк со всего размаха налетел на меня. Такое уже не в первый раз случалось, я сумел увернуться. Но когда приподнялся с земли, почувствовал, что мои штаны за что-то зацепились, и я снова упал, ощущая своей многострадальной задницей какой-то острый предмет.

Пытаясь встать, я несколько раз падал обратно, прежде чем понял, за что зацепился. Тут и Толстяк с фонарем подоспел, посветил мне за спину и мерзко захихикал. Вдоль стены тянулась проволочная сетка вроде той, что используют при изготовлении железобетонных конструкций. Именно она и удерживала меня на месте.

В это же время я услышал стрельбу. Не одиночные выстрелы, а длинные очереди, явно стреляли не два-три человека. В той стороне мерцал слабый свет, и мы все бросились туда. Точнее, не все. Догнавший нас Паньцзы объяснил, почему задержался: "Проводник решил свалить отсюда. Отца он нашел, карманы золотом набил и рисковать с нами больше не хочет. Он сказал, что будет ждать нас в горах снаружи в течение недели. Если мы за это не выберемся, он вернется в деревню один."

Бессовестный! Я подумал так, когда услышал слова Паньцзы, но потом остыл. Все-таки Шуньцзы с нами изрядно намучился и очень помог. А Толстяк, тоже услышавший звуки стрельбы, внезапно насторожился.

Лестница, по которой мы спускались, заканчивалась площадкой, от которой вперед и вниз уходили в разные стороны дорожки. Это был выход в двухуровневый зал гробницы, между уровнями не было потолочного перекрытия, лишь подвесные галереи и террасы вдоль стен, с которых хорошо было видно, что происходит внизу.

Это называется Небесной дорогой. Перила террас и галерей были украшены резными драконами и фениксами. Конструкция очень практичная, используя ее, можно было легко спустить гроб в стоящий снизу саркофаг. Звуки стрельбы доносились снизу, там же беспорядочно метались лучи фонарей.

Интересно, что там происходит? Может быть, тварь, за которой мы гнались, спрыгнула вниз? Но такая огневая атака и слона могла свалить, неужели тварюшка еще жива?

Пришлось встать друг за другом, чтобы пройти на Небесную дорогу, которая была очень узкой. Забравшись туда, мы посмотрели вниз и обнаружили круглый погребальный зал общей площадью около шестисот квадратных метров. К нашему удивлению, на нижней галерее расположилась команда А Нин. Пол погребального зала был усыпан фальшфейерами и хорошо освещен. Люди А Нин рассредоточились по все длине галереи и непрерывно стреляли, но я не сразу смог разглядеть их цель. Лишь присмотревшись, я увидел огромное количество каменных многоножек, размерами в несколько раз превосходивших тех, с которыми до этого столкнулись мы. Эти были толщиной с человеческую руку, почти полностью покрывали пол погребального зала и лезли по стенам, как океанские волны, грозя поглотить стрелявших по ним людей.

А в центре зала виднелось углубление для гроба в форме перевернутой пирамиды, на дне которого покоились восемь огромных черных гробов, окружавших невероятных размеров нефритовый полупрозрачный саркофаг. Он был открыт, лежащий рядом фальшфейер подсвечивал его снизу, заполняя странным сиянием все вокруг. И именно оттуда бесконечными волнами выползали каменные многоножки.

Я задумался: может быть, это те самые девять драконов, несущие гроб Ши, запись о которых была зашифрована в змеебровой рыбке? Значит, именно в этом саркофаге лежит император Ваньну? Кажется, эти идиоты задели какой-то механизм. А возможно, просто не смотрели себе под ноги и наступили на одну из многоножек.

Вот только этих драконов-многоножек тут не девять, а сотни и даже тысячи. Несколько десятков людей на нижней галерее уже выбились из сил, а поток гигантских насекомых не иссякал. Кажется, стрелять по ним не имеет смысла, проще самим застрелиться.

"Мы можем им помочь?" - спросил меня Толстяк.

Паньцзы покачал головой: "Лучше подождать. Они уже не выберутся, но хоть тварей побольше перестреляют."

Толстяк улыбнулся: "А толку? Может, будем милосердными и перестреляем их отсюда, чтобы смерть их не была мучительной?"

Меня немного смутил черный юмор друзей. Но я тоже не отличался благородством, вспоминая, как А Нин не раз подставляла нас в подводной гробнице. Если поможем им, и нам повезет отбиться от многоножек, не факт, что нам спасибо скажут. А возможно, просто сразу пристрелят. С другой стороны, мне было тяжело смотреть, как на моих глазах погибают люди. Если так и буду стоять, потом всю жизнь не смогу избавиться от чувства вины.

Однако, толку от моих рассуждений, спасти их мы все равно не сможем. Они давно отстреливаются, но безрезультатно, наша огневая поддержка ничего не изменит. Можно затащить их на верх, используя страховочные веревки. Но как они будут подниматься и отстреливаться одновременно? А мы прикрыть их не сможем: либо стрелять, либо веревку тащить.

Так и оставаясь в нерешительности, я пригляделся к людям внизу. Один из них по виду лаовай(1) тащил на спине человека, лицо которого показалось мне знакомым. Я позвал Паньцзы и указал на эту пару, а он вдруг вскричал: "Это третий дядя!"

"Ты уверен?" Заметив этого человека, я не мог четко различить черты лица, но, когда Паньцзы так уверенно признал его, стал приглядываться и даже сделал несколько шагов вперед, чтобы оказаться поближе.

Сделав еще один шаг, я почувствовал что-то под ногами, глянул вниз: под галереей висела та самая тварь, что так долго морочила нас. Увлеченный происходящим внизу, я не заметил, как слишком близко приблизился к ней, и теперь она вцепилась в мою ногу своей мелкой сухонькой ручонкой и пыталась сдернуть меня вниз.

Я был в ярости, эта злобная гадина решила постоянно устраивать нам неприятности? Но у меня всегда были проблемы с равновесием, от ее рывков я не устоял на ногах и упал на пол галереи. Паньцзы и Толстяк мгновенной вскинули автоматы. У этой твари, видимо, короткая память, раз она забыла, чем заканчиваются наши встречи. Выстрелом ей снесло половину головы. Подыхая, эта гадина сорвалась вниз и с силой потянула меня за собой. Я заорал, тварь отцепилась от меня и упала прямо на головы людям А Нин, которые в пылу битвы даже не заметили это чудо, упавшее сверху. Но и мне не повезло: от рывка твари я потерял равновесие и полетел следом за ней.

По словам Толстяка, который потом рассказывал об этом, со стороны это выглядело так, словно я сам спрыгнул вниз. Но на самом деле я упал, пусть и довольно удачно, прямо на труп твари. При падении окончательно раздавил ее голову, и разбрызгал огромное количество черной крови вокруг себя.

К счастью, высота была небольшой. Я встал, пошатываясь, огляделся и обнаружил, что каменные многоножки убегают прочь, словно их что-то напугало. В одно мгновение вокруг не осталось ни одной живой, только дохлые, подстреленные людьми А Нин.

Я все еще был напуган столкновением с тварью, сбросившей меня вниз, и не понимал, что происходит. Но, посмотрев на стоявших рядом людей, я заметил на их лицах ужас. Они смотрели на меня так, словно перед ними был жуткий монстр.

Глава 37. Две строки от Молчуна

Я сидел на рюкзаке, и врач из группы А Нин накладывал мне повязку: рана на руке оказалась настолько серьезной, что пришлось наложить три шва. Не помню, когда успел так пораниться, может быть, падая вместе с большеголовой тварью с галереи. Хотя в детстве меня не баловали особенно, и я был достаточно физически подготовленным, но в таких экстремальных ситуациях мне до сих пор бывать не приходилось, поэтому постоянно то ребра ломаю, то раны глубокие получаю. Если бы на моем месте был Паньцзы, он, скорее всего, отделался бы простой царапиной.

Врач обработал рану антисептиком и сказал, чтобы я не мочил руку и не нагружал ее. Я кивнул и поблагодарил его, и он пошел осматривать других.

Когда я свалился с верхней галереи, А Нин и ее спутники были обескуражены. Женщина даже не сразу узнала меня, что не удивительно, я с ног до головы был измазан черной кровью сдохшей твари. Лишь когда Толстяк окликнул меня сверху, она присмотрелась и была очень удивлена моему появлению. Кажется, до сих пор она не верила своим глазам.

Какое-то время все пытались прийти в себя. Оставшись один, я собрался найти человека, который нес кого-то, похожего на третьего дядю. Но, как только я сделал пару шагов, окружавшие меня люди расступились, словно призрака увидели, и подняли автоматы на изготовку.

Толстяк и Паньцзы только что перевели дух, но теперь снова схватились за оружие, почувствовав угрозу. Я поторопился поднять руки, показывая отсутствие враждебных намерений, и А Нин сделала знак своим людям, говоря: "Опустите оружие. Мы сражались бок о бок." Ворча, ее спутники опустили стволы, но все еще смотрели на меня с подозрением, особенно лаоваи. Я видел, как нервно дергались желваки на их лицах, очевидно, они с трудом сдерживали свои эмоции. Не понимаю, почему, но, кажется, они опасались меня. Страх делает поведение людей непредсказуемым, поэтому я не решился резко двигаться, и застыл, не зная, что сказать.

А Нин нахмурилась. Судя по выражению ее лица, она не догадывалась, что мы тоже спустились в эту гробницу. Подняв голову, она спросила меня: "Ты... что ты здесь делаешь?"

Толстяк сверху ухмыльнулся: "Как говорится, Белая змея найдет своего суженного, даже если он за тысячу ли от нее(1). А люди, которым не суждено быть вместе, даже обнявшись, не заметят друг друга. Ты поверишь, если скажу, что мы просто мимо проходили?"

Сказав это, Толстяк спрыгнул вниз, а следом за ним спустился и Паньцзы. Некоторые среди людей А Нин явно были знакомы с Толстяком и громко вскрикнули от удивления. Судя по их лицам, он когда-то отдавил им больную мозоль. Но все же они были знакомы, и, когда Толстяк подошел к нам, атмосфера немного разрядилась. Люди, смотревшие до сих пор на меня с подозрением, облегченно вздохнули и убрали оружие. Кто-то громко пробормотал: "Теперь все встало на свои места: место дерьмовое, а теперь еще ходячая катастрофа заявилась."

Я вспомнил нашу первую встречу с Толстяком и не смог удержаться от смеха: он действительно производит именно такое впечатление.

Толстяк, пристально глядя каждому в лицо, поздоровался с теми, кого знал лично. А Нин собиралась задать нам пару вопросов, но мы с Паньцзы проигнорировали ее, увидев лаовая, державшего на спине человека, и бросились к нему.

Мне показалось, что лаоваи в команде А Нин как-то насторожено относятся ко мне. Когда я приближался к кому-то их них, они сразу отходили в сторону, опасливо озираясь. Но тот, что нес человека на спине, не испугался, видимо, понял, что меня интересует не он, положил свою ношу на землю и остался стоять рядом. Я, волнуясь, снял с лежавшего шапку. Лицо этого человека было изможденное, обрамленное растрепанными волосами. Черты лица были искажены, но он очень был похож на третьего дядю. Присмотревшись, я не смог сдержать крик.

Это действительно был он, старый лис, который давно пропал и не подавал вестей о себе! Со времени его исчезновения прошло всего несколько месяцев, но казалось, что он постарел лет на десять, поседел. Я с трудом разглядел знакомые черты.

Если честно, я оказался не готов к этой встрече. До сих пор я думал, что найду третьего дядю в гробнице и он расскажет мне все. Или же он появится внезапно и спасет меня из какой-нибудь ловушки. Но встретить его в команде А Нин и в таком жутком состоянии казалось невероятным. Я понимал, что это правда, но не мог никак поверить своим глазам.

Неужели я снова вижу его? Я, наконец, нашел своего третьего дядю? Я застыл на месте, не зная, как реагировать, опасаясь, что у меня галлюцинации.

Третий дядя, казалось, был без сознания, хотя глаза его не были закрыты, а лишь прищурены. Я не уверен, видел ли он меня, но когда наклонился, то заметил, что его потрескавшиеся губы чуть шевельнулись, словно спрашивая: "Племянник?" Затем он затих.

Увидев, что этот старый хрыч жив, я почувствовал, как беспокойство уходит из сердца, а чувство тревоги сменяет гнев. Мне невыносимо хотелось взять его за грудки и как следует встряхнуть. Чувства успокоения и злости разрывали меня пополам, наверно, смесь этих эмоций на моем лице выглядела смешно.

Стоя в стороне, Толстяк беседовал с А Нин, мне показалось, что они на грани ссоры, но вмешиваться не хотелось. Ко мне подошел Паньцзы, который сразу узнал третьего дядю. Сначала он пытался растормошить его, но безуспешно. Затем расстегнул одежду, и мы просто потеряли дар речи: рубашка была липкой от крови, грудь сплошь покрыта язвами, а под кожей шевелились каменные многоножки. Кажется, третий дядя пытался их вытаскивать, но усики многоножек при этом обламывались, и насекомые остались внутри. Такие раны долго не заживают и быстро начинают гноиться.

Паньцзы схватил за грудки стоявшего рядом с нами лаовая, собираясь всыпать ему по первое число, но другие оттащили его. Вырываясь, Паньцзы кричал: "Что, сукин сын, ты сделал с третьим господином? Почему он в таком состоянии?"

Глядя на испуганные лица лаоваев, я допускал, что они на самом деле не знают причин, почему третий дядя так плох. Сдерживая нервную дрожь, я спросил: "Где вы его нашли? Что с ним произошло?"

Казалось, лаовай, тащивший дядю, сейчас проблюется, но он собрался с силами и ответил: "Это было в погребальной яме. Мы нашли его возле одного из гробов, думали, что он мертв. Но потом оказалось, что он еще дышит. Госпожа А Нин сказала, что этот человек много знает, и его надо спасти. Но если бы я знал, что на нем эти твари, умер бы, но не понес его на себе!"

"Не бреши, сын черепахи! Я знаю, что это сделали вы! - в ярости орал Паньцзы. - Я видел, как вьетнамцы допрашивали своих пленных. Этому они научились от вас, американцев. Вы, должно быть, допрашивали третьего господина. Суки, поубиваю вас всех!"

Вокруг нас уже собралась толпа, я попытался успокоить Паньцзы: "Это не их рук дело. Если бы они могли использовать многоножек для пыток, то сами бы не попали в такую смертельную ловушку. Они явно не знали, что мертвая многоножка привлекает полчища живых."

Тут подошла и А Нин. Мелком взглянув на дядю, она сразу же позвала своего врача, он и пара помощников засуетились вокруг пострадавшего. В этот момент я почувствовал, как третий дядя что-то украдкой положил мне в карман. Это движение было быстрым и незаметным, я просто почувствовал легкое прикосновение, застыл на мгновение, чувствуя, как сильно забилось сердце. Теперь я точно знал: несмотря на свое плачевное состояние, дядя способен рассуждать здраво. Вполне возможно, что он притворялся совсем обессиленным, правда, не понимаю, зачем. Но меня удивляло, как пережив нападение такого количества многоножек, он все еще жив и даже способен думать. Я осторожно посмотрел на окружавших меня людей: все были поражены жутким зрелищем забившихся под кожу многоножек, никто не заметил слабого движения руки дяди. Наклонившись к нему, я положил руки на плечи, делая вид, что пытаюсь его ободрить. На самом деле так я давал ему знать, что все понял.

Третий дядя расслабился, прикрыл глаза. Врач, последовательно протирая язвы спиртом, делал надрезы, вытаскивая многоножек и очищая раны от гноя. Здесь было слишком холодно, мы с Паньцзы зажгли горелку, чтобы согреть третьего дядю. Всего из его тела вытащили шестнадцать многоножек, некоторые еще были живы. Мы сразу бросали их в огонь. Наконец, врач наложил швы, Паньцзы внимательно наблюдал за процессом лечения. Вокруг было столько народу, что я даже подмигнуть другу не мог, чтобы успокоить и дать понять, что с дядей не все так плохо. Мне не терпелось узнать, что же лежит у меня в кармане, но нельзя было уйти внезапно, не вызвав подозрения. Пришлось терпеливо ждать, пока появиться возможность...

Когда все лечебные манипуляции были закончены, врач накрыл дядю одеялом и оставил его поспать. Паньцзы не отпускал его, расспрашивая о состоянии своего господина. Врач ответил устало: "Я сделал все, что мог. Самое главное сейчас - не допустить развития инфекции в ранах. Позже я сделаю ему укол антибиотика. Но сейчас у него очень высокая температура. Сможет ли он выжить - зависит от его организма. Не беспокойте его, дайте ему поспать." Совет врача оставить третьего дядю в покое был отличным предлогом увести Паньцзы. Но сделав шаг к нему, я понял, что сам весь изранен, и не могу свободно двигаться.

После того, как врач осмотрел меня снова и перевязал те раны, которые не заметил сначала, он ушел к остальным. В команде А Нин было чуть менее двадцати человек. Фальшфейеры, которые они разбросали, сражаясь с многоножками, уже гасли, вокруг постепенно сгущалась тьма. Толстяк снова доставал А Нин, я не мог понять, что ему нужно. Но сейчас важнее было переговорить с Паньцзы, а для этого надо найти место, где нас никто не подслушает. Он все еще не мог прийти в себя, сидел подле третьего дяди с печальным выражением лица.

Меня бесило, что в таком состоянии он ничем мне не может помочь. Надо было самому найти место, где укрыться. Группа А Нин разделилась: раненые отдыхали, остальные спустились в яму с саркофагом и гробами. Похоже, на меня никто внимания не обращал. Возможно, их успокоило то, что я пришел с Толстяком, который тут многим был знаком. Или же, глядя на мою растерянность, они решили, что от меня никакого вреда не будет, и перестали следить... Но погребальный зал был круглой формы, не было ни одного угла, где можно спрятаться.

Не зная, что делать, я подошел к трупу той твари, что свалилась со мной, и притворился, что осматриваю его. На меня по-прежнему никто не обращал внимания и не подходил.

Тварь была похожа на огромную креветку-богомола(2), лицо я при падении полностью раздавил, кожа была ободрана, так что рассмотреть черты лица или морды было невозможно. Убедившись, что рядом никого нет, я достал из кармана небольшую бумажку и развернул ее. Там было всего две строчки, первая из которых была написана не дядей. Судя по почерку, это писал Молчун:

"Я ухожу вниз. Вам лучше вернуться. Там, куда ушел я, вы встретите нечто такое, с чем не в силах будете справиться. Все, что вы хотите знать, зашифровано в бронзовой змеебровой рыбке."

Но больше всего меня удивила подпись. Это был тот самый знак, который мы встречали, блуждая по гробнице. Значит, его оставил все-таки Молчун. Но что означает этот знак?

Вторая строчка была написана третьим дядей: почерк был корявый, словно он на коленке писал, но все иероглифы четкие:

"Мы всего в одном шаге от истины. Бронзовых рыбок отдайте У Лаоси, которого встретите в команде А Нин, и позвольте ему расшифровать их. Со мной все в порядке. Вам они не посмеют навредить."

Очевидно, попав сюда, третий дядя нашел записку Молчуна, адресованную нам. Но, похоже не собирался внимать предупреждению. А ведь Молчун явно не хотел, чтобы мы продолжали экспедицию, считая гробницу крайне опасным местом. Почему дядя так поступает? К чему он стремится? И, если Молчун не хотел, чтобы мы шли за ним, то для кого он оставлял эти знаки? Для себя?

Я оказался сбит с толку. С одной стороны, появляется все больше информации и подсказок. Но с другой стороны эти подсказки настолько непонятны, что все еще больше запутывают.

Припоминая знаки в подводной гробнице, я сообразил, что Молчун именно из-за них вспомнил свое прошлое. Получается, он делал эти отметки для себя, зная заранее, что потеряет память? Этот знак имеет какое-то важное для него значение? Настолько важное, что способен вернуть память?

Столько вопросов появилось сразу, и у меня разболелась голова. В это время меня окликнули А Нин и Толстяк. Я вздрогнул и обернулся: они звали меня, пора было заканчивать с размышлениями наедине. Я сложил записку, убрал ее в карман и пошел к ним.

А Нин протянула мне флягу с водой. Пока я утолял жажду, она сказала: "Я переговорила с господином Ваном, мы готовы сотрудничать с вами официально. Что думаешь по этому поводу?"

Сотрудничество? Глядя на ее грудь, туго обтянутую одеждой, я вспомнил о подводной гробнице. Не хотелось бы повторения. А еще предупреждение Молчуна и совет третьего дяди, которые в некоторой степени противоречили друг другу. Я не знал, что ей ответить.

Я собирался найти третьего дядю - и нашел его. Теперь можно успокоиться и вернуться. Мне плевать на планы третьего дяди, самое большое мое желание - убраться отсюда подальше и забыть все, как страшный сон. Молчун тоже так советует. Но третий дядя написал, что мы близки к истине. Значит, у него нет ответов на все вопросы. Даже если мы вытащим его отсюда, то не сможем гарантировать, что он снова не полезет в самое пекло. Смогу ли я тогда спокойно сидеть и смотреть, как он рискует собой?

Думая об этом, я, пересиливая себя, спросил: "И как мы будем сотрудничать? Я действительно не против. Но, зная тебя, считаю, что следует все хорошенько обдумать."

Глядя на мое недовольное лицо, она с улыбкой покачала головой: "Тогда, на Парасельских островах нам не дали попрощаться по-человечески. Но сейчас скажу: спасибо, что спасли меня. Тогда в море я чуть не погибла... И я никогда не хотела причинить вам вред."

Вспоминая ее предательство и скрытность в подводной гробнице, я подумал, что скорее меня демоны на кусочки порвут, чем я поверю. Но вслух ответил, закуривая сигарету: "Если тебе нужно сотрудничество, просто будь откровенной. Расскажи, что происходит. Что ты искала в подводной гробнице? Что теперь делаешь здесь?"

Толстяк меня поддержал: "Да, партнеры должны быть откровенны друг с другом."

На лице А Нин появилось искренне удивление: "Так ты на самом деле ничего не знаешь? Неужели твой третий дядя ничего тебе не рассказывал? Ты... ты просто бродишь по гробницам, ничего не зная?"

Я криво улыбнулся, подумав, что, если бы третий дядя мне все рассказал, меня бы тут не было. Покачав головой, я с усмешкой ответил: "Он тебе не говорил, что я всегда ношусь, как безголовая муха?"

А Нин смотрела на меня, хмурясь и пытаясь понять, не лгу ли я. Видимо, решила, что врун из меня никакой: "Странно. Я всегда думала, что ты очень умен и умеешь скрывать свои цели и намерения, мастерски прикидываясь наивным. А оказывается, ты на самом деле ничего не знаешь."

Слушая ее, я вдруг осознал, что ее предложение о сотрудничестве выглядит слишком странно. Зачем это ей? Людей в ее команде достаточно, они хорошо подготовлены, снаряжение отличное, еды хватает, информацией они владеют. А нас всего трое. Зачем мы ей нужны? Может быть, они поняли, что меня бояться каменные многоножки? Но для этого не надо ничего предлагать, достаточно просто связать меня и таскать за собой. Я огляделся: может быть, только со стороны кажется, что у них все в порядке, а на самом деле их положение столь бедственно, что даже помощь трех плохо экипированных расхитителей пригодится? Или есть еще какая-то причина, которой я не знаю?

Глядя на меня, А Нин явно догадывалась, о чем я думаю, и решила предупредить все мои вопросы: "На самом деле нам тоже не многое известно, мы всего лишь наемники, которым за работу платят." Пригласив нас присесть, она подозвала лаовая, которого представила, как специалиста-синолога, специализирующегося на истории Восточного Ся, которого назвала Кирком. "Он знает ситуацию лучше всех нас. Можете задавать ему вопросы," - сказала она.

Кирк пожал мне руку: "Вообще-то нам сказано держать все в строжайшей тайне. Но сейчас положение таково, что... спрашивайте все, о чем хотите узнать."

Мое сердце забилось, а лаовай продолжил: "К сожалению, не могу сказать, что за цели у нашего босса. Я всего лишь руководитель группы, перед которым поставили определенную задачу, не раскрывая всех планов. Нам с А Нин дали конкретное задание: добраться до места, забрать определенную вещь, вернуться назад. Что будет потом, зачем боссу этот артефакт - понятия не имею. Могу рассказать лишь то, что знаю. Нам приказано вынести из подводной гробницы нефритовую печать. Вы, китайцы, называете ее печатью демона. Слышал, есть легенда, которая гласит, что с помощью этой печати можно призывать воинство преисподней. И еще одну вещь мы должны найти: карту Небесного дворца. К сожалению, самостоятельно мы не справились. И тогда к нам направили А Нин, как более опытного специалиста по захоронениям."

Печать демона? Я чуть не подскочил на месте: "Вы говорите о демонической печати Лу Шан Вана? Вы ее искали в подводной гробнице?" Услышав, о чем мы говорим, Толстяк подошел поближе. Кажется, у него с А Нин довольно натянутые отношения, но она в этот раз никак не отреагировала.

Кирк кивнул: "Да. Как я понимаю, кое-что вам все же известно. Найдя гробницу Лу Шан Вана, Ван Цзанхай заменил печать демона бронзовой змеебровой рыбкой. По крайней мере, мы думаем, что это сделал он. Мы считали, что спрятать печать демона он мог только в подводной гробнице, но не нашли ее там. А карта Небесного дворца, боюсь, попала в руки вашего третьего дяди. Вряд ли он будет откровенен с нами, но мы все равно вынуждены с ним сотрудничать, ибо знает он гораздо больше нашего."

Я кивнул и горько улыбнулся: мой дядя - та еще загадка даже для меня. А Толстяк подозрительно спросил: "Неужели А Нин из подводной гробницы ушла с пустыми руками? Что-то она все же оттуда вынесла. И что это было?"

Кирк открыл было рот, чтобы ответить, но А Нин перебила его: "Отвечай только по делу. А этот вопрос к делу не относится."

"Что ты имеешь в виду?" - набычился Толстяк.

Но Кирк, похоже, не разделял осторожности А Нин и, засмеявшись, ответил: "Что толку скрывать, если тебе все равно придется показать это. Это вещи твои, никто у тебя их отбирать не будет, потому молчать бессмысленно."

А Нин недовольно глянула на нас, топнула ногой и нехотя пробормотала: "Вы даже оценить это не сможете. А я столько сил потратила!"

Сейчас я недоумевал, зачем А Нин и ее команде сотрудничать с нами. Позже, обсуждая это с третьим дядей, я узнал, что на самом деле они были в отчаянном положении. У них было все: хорошее снаряжение, доступ к информации, финансовая поддержка. Но не было главного - опыта. Даже я, новичок в нашем бизнесе, казался им бывалым и опытным. Тогда же третий дядя объяснил, почему ничего не рассказывал мне. Не смотря на отсутствие опыта, А Нин была очень умна. Она пыталась незаметно по крупицам вытаскивать у меня информацию, не вызывая подозрений. Знай я все с самого начала, по своей наивности все бы ей выложил.

Нехотя А Нин достала из кармана сверток и протянула мне. Я ожидал, что это будет какая-то погребальная утварь, но в свертке оказалась пачка фотографий, запечатлевших древние фрески. Когда я начал перебирать их, она сообщила, что снимки лежат в строгом порядке, который очень важен. Этих фресок я никогда не видел и спросил: "Где сделаны эти фотографии?"

"А Нин сфотографировала их, когда была с вами в подводной гробнице, - ответил Кирк, -в одном из главных залов. Порядок фотографий важен, потому что это повествовательные фрески. Там есть очень четкий сюжет."

В моих руках было пятнадцать фотографий, очевидно по стилю, что они связаны между собой, но я пока не мог увидеть общего сюжета. На одном снимке я увидел, как люди поднимаются в заснеженные горы, на другой - сражение у подножья горы. Может быть, местность одна и та же, но другой связи я не видел.

Кирк, глядя на меня, понял, что я в недоумении, и подсказал: "Вернись к первой фотографии. Что ты там видишь?"

Фреска изображала нескольких человек в одежде чжурчжэней, которые ведут связанного ханьца. "Захват пленного на поле боя?" - предположил я.

"А теперь подумай, кем может быть этот пленник," - Кирк загадочно улыбнулся.

Еще раз внимательно рассмотрев рисунок, я вдруг сообразил, что ханьский пленник был очень похож на Ван Цзанхая, изображение которого я видел на фарфоре в подводной гробнице. "Ван Цзанхай? - я был удивлен. - Чжурчжэни захватили его в плен?"

"Именно, - подтвердил мою догадку Кирк. - именно это изображено на первой фреске. Это значит, что, возможно, Ван Цзанхай не сам запланировал этот проект, а был вынужден создавать Небесный дворец, находясь в плену."

Теперь я начал понимать суть. Рассматривая следующие фотографии, я понял, что там была изображена история плена Ван Цзанхая. Не все моменты можно было до конца уяснить, но в целом все было достаточно ясно.

Очередная фотография снова сбила меня с толку: "Это... это же..."

Кирк глянул на снимок и кивнул: "Ты все правильно понял. Узнал место? Это императорская гробница в кратере вулкана. Когда Ван Цзанхай попал в плен, гробница уже была там. И уже тогда она была частично разрушена."

"Разве не он построил ту гробницу?" - я снова был в недоумении.

"Нет, не он. Стили различны, - пояснил Кирк. -Гробница в кратере построена в эпоху Инь или Шан, и лишь потом туда были добавлены элементы эпохи Мин. Чжурчжэни, захватив Ван Цзанхая, не хотели, чтобы он строил гробницу. Им нужно было отреставрировать уже существующую, которая совсем обветшала."

"Получается, эта гробница уже существовала во времена Восточного Ся?" - переспросил Толстяк.

Кирк кивнул: "Исследуя эти фрески, мы нашли старую дорогу, ведущую в гробницу. Но есть рисунки, которые нам не удалось расшифровать. Например, вот эта."

Он показал снимок, на котором были изображены демоны, вырывающиеся из черного камня. Этот снимок был третьим от конца. Следующий рисунок был заполнен странными черными существами, ползущими по скале, на вершине которой стоял человек и что-то сбрасывал вниз.

Меня накрыло азартом, такое пропустить я не мог. Но А Нин внезапно отобрала фотографии: "Полюбоваться на фрески ты сможешь в любое время, они никуда не денутся. Но теперь ты тоже нам должен кое-что рассказать."

"Что рассказать?" - не понял я.

"О себе и Паньцзы, о ваших делах с У Саньшеном, - она выжидательно смотрела на меня. - Ты ведь не будешь ничего скрывать в то время, как женщина была с тобой откровенна?"

Вот что за хрень она несет? Да она сама откровенность! Так много наговорила, а ощущение, словно молчала все время. Она всерьез думает, что я такой добрый и наивный, что прям вот сейчас утону в соплях своей совести? Не собираясь тянуть кота за яйца, я спросил: "У вас есть человек по имени У Лаоси?"

"Есть такой. А что?" - А Нин выглядела очень удивленной.

Я вынул из кармана две бронзовые рыбки и показал присутствующим: "Все, что вам надо знать, находится внутри. Если У Лаоси не погиб, то пусть вытаскивает информацию отсюда!"

Мои действия произвели настоящий фурор. Кирк чуть не упал от удивления, А Нин вытаращилась так, что я всерьез обеспокоился состоянием ее зрения. Она ошалело бормотала: "Боже! Две... у тебя сразу две..." Она не могла оторвать взгляд от маленьких бронзовых рыбок в моих ладонях.

Глава 38. Бронзовые змеебровые рыбки

На самом деле я очень не хотел отдавать змеебровых рыбок. Но, когда А Нин прижала меня своим требованием делиться секретами, я вспомнил совет третьего дяди. Однако, реакция А Нин и Кирка превзошла все мои ожидания. Они надолго застыли, словно в ступоре. Лишь через несколько минут лаовай спросил: "Где ты это взял? Ты... ты просто бог. Неужели вы это вынесли из гробницы Лу Шан Вана?.. Это не просто фигурки, это зашифрованный текст! Я всегда думал, что в мире есть только одна рыбка, не ожидал увидеть сразу две..."

Я не собирался обсуждать подробности обретения этих реликвий и поторопил их: "Может быть, позовете того, кто прочитать это сможет?"

А Нин не требовалось повторять дважды, она сразу же закричала: "У Лаоси!"

К нам приблизился китаец, увидел рыбок в моих ладонях и тоже ошалел: "Боже!"

"Вы прочитать их сможете?" - спросил я, опасаясь, что он тоже выпадет в осадок от удивления. Лао Си кивнул и с трепетом забрал у меня фигурки. Призвав Кирка на помощь, он отдал ему рыбок, осветил их фонарем так, чтобы свет, проходя сквозь бронзу, падал на стену, и добился нужного эффекта: на камне появились чжурчжэньские иероглифы.

В команде А Нин действительно собрались хорошо подготовленные и знающие люди. У Лаоси быстро переписывал текст на бумагу и сразу же переводил, и делал это во много раз быстрее и точнее, чем Хуа Хэшан. Я сразу понимал смысл перевода, но все равно не мог до конца осознать значение текста. Содержание казалось какой-то сказкой, чем больше я слушал, тем сильнее запутывался. Стилистически текст был похож на стихотворение в прозе(1). У меня не было возможности записать все, но несколько отрывков врезались мне в память.

Содержание зашифрованного текста было очень лаконичным. Первые предложения поясняли, что тайна, зашифрованная здесь, крайне важна. Ван Цзанхай создал этих рыбок и скрыл в них текст, надеясь, что никто и никогда не сможет это прочесть. Но если такое случится, он очень надеялся, что читающий будет ханьцем, а не чжурчжэнем.

Затем была описана история его пленения, она полностью повторяла сюжет на фреске, добавляя мелкие детали. Ван Цзанхай по требованию чжурчжэней, желавших заполучить сокровища, которых не было в их стране, организовал походы в древние гробницы. В некоторых из них он потихоньку оставлял бронзовых рыбок, в надежде, что когда-нибудь ханьцы откроют его тайну.

Я даже вскрикнул: теперь понятно, откуда взялись рыбки в разных местах. То, что я услышал дальше, привело меня в крайнюю степень изумления. В процессе реставрации императорской гробницы Ван Цзанхай узнал странную тайну властителей Восточного Ся. Я уже слышал об этом, когда Хуа Хэшан переводил другую часть зашифрованного текста, где говорилось, что король Ваньну - чудовище, выползающее из-под земли. То, что У Лаоси читал сейчас, полностью совпадало с предыдущим переводом.

В тексте говорилось, что Ван Цзанхай был в плену целых десять лет. Однажды его привели к подземным вратам, которые чжурчжэни называли Чудесными. Легенды Восточного Ся гласили, что все короли не получали трон по наследству. Когда умирал очередной властитель, следующий приходил отсюда, из Чудесных Врат. Открыть Врата мог только умирающий король. Если нарушить это правило, кармический огонь преисподней испепелит посягнувших на святыню, а вершины Чанбайшаня перестанут быть белыми. Это описание мне напомнило процесс извержения. Получается, все короли Восточного Ся выбирались их кратера вулкана?

Ван Цзанхаю посчастливилось стать свидетелем смены короля Восточного Ся. И это заставило его ужаснуться, ибо Ваньну, выползший из Чудесных Врат, был не человеком, а чудовищем.

Записи гласили, что Чудесные Врата находятся под императорской гробницей у подножья одной из гор Чанбайшаня. Эти Врата были творением династии Ся(2) и проход к ним охраняли стражи с птичьим телом и человеческой головой.

Я покрылся потом, вспомнив странное существо, сбросившее меня в ров. Но дальше становилось все интереснее.

На другой бронзовой рыбе было записано, что Ван Цзанхай тайно прошел через Чудесные Врата. Описание этого события было невнятным и путанным, казалось, знаменитый архитектор был в ужасе от того, что пришлось пережить там.

Выслушав перевод, Толстяк не выдержал: "Ведь написано же было, что кармический огонь сожжет всех, в ком нет королевской крови, если они попытаются открыть Врата. Как же Ван Цзанхай сходил туда, вернулся обратно и остался цель? Чушь какая-то."

Я же сразу подумал, что архитектор был человеком гениальным и вполне мог придумать какой-то хитрый способ избежать опасности. Просто в его беспорядочном повествовании докопаться до сути этого метода было невозможно. В это время подошел человек из группы, обследовавшей погребальную яму, и сказал, что нашли еще странные метки.

Спустившись вниз, я увидел, что гробы, стоящие там, уже открыты, погребальная утварь извлечена и аккуратно расставлена рядом, а в стене ямы виднеется проем. Кто-то в пылу раскопок случайно нажал механизм, открывающий секретную дверь. А на внутренней стене проема виднелся уже знакомый мне знак.

"Это же не наша метка?" - уточнила А Нин у своих людей.

"Нет, сами удивляемся, что это."

Слушая их переговоры, я сделал вид, что ничего не знаю и тоже удивлен.

Один из людей А Нин сообщил результаты осмотра ямы: "Все гробы здесь - поддельные. Внутри даже тел нет, только нефритовые статуи. Когда мы в самом начале попали сюда, случайно задели механизм, распыливший жучий нефрит, и многоножки полезли на запах. Я хотел найти этот механизм, чтобы изучить, но случайно обнаружил тайный проход. И судя по метке, туда уже кто-то проник. Получается, эта гробница двухуровневая, настоящего саркофага тут нет, он должен быть внизу. Такая структура гробниц характерна для династии Юань."

Я посмотрел на огромный саркофаг из нефрита, покрытый инкрустацией из глазури. Потрясающе! Затем я оглянулся на потайной проход. Он был необычный, уходил вниз слишком круто, словно тот, кто его делал, имел целью не добраться куда-то, а просто выкопать яму поглубже. И мне пришла в голову неожиданная мысль, что именно сюда мне не советовал лезть Молчун в своей записке.

А Нин мельком взглянула на меня. Казалось, у нее тоже есть какие-то сомнения, но она все равно махнула рукой своим людям, приказывая спускаться. Однако, никто шагу не сделал, все выжидательно смотрели на меня и Толстяка.

Глава 39. Единственный выход

Путь к гробнице уходил вниз почти вертикально. Мы с Толстяком осветили проход, но даже намеков на конец пути не было, внизу сгущалась тьма.

Я немного занервничал. Мы и так глубоко спустились вглубь горы. Если продолжим путь, куда попадем? К центру Земли?

Но даже если в конце этого прохода центр Земли, нам все равно надо туда, потому что знак Молчуна указывает туда, значит, он тут прошел. Это еще один шаг к истине. У нас нет другого выбора, кроме как, собравшись с духом, снова идти вниз.

После двадцати минут спуска Толстяк сказал мне: "Младший У, а ты заметил, что в этом проходе становится все теплее?"

Я кивнул: "Может быть, наша цель находится в зоне вулканической активности, где лава и горячие источники очень близко к поверхности. Тогда повышение температуры - естественный процесс. Интересно, куда прокопался Ван Цзанхай, пока был в плену?"

Толстяк ничего не ответил.

Спустившись еще немного, он снова спросил: "Скажи мне честно, у тебя какие-то особые отношения с нашим младшим братом?"

Я чуть не поперхнулся. Что за бедлам у него в голове? Потом сообразил, что бедлам у меня, я неправильно понял смысл вопроса, Толстяк совсем не то имел в виду, о чем я подумал.

На самом деле все происходило так быстро, что я и сам еще не успел разобраться. Толстяк задавал свой вопрос, потому что не знал, что моя кровь уже в Циньлине проявляла такие же свойства, что и кровь Молчуна. Впервые реакцию насекомых на меня Толстяк увидел лишь здесь, но спрашивать сразу не стал, чтобы не привлекать внимание А Нин к этому феномену. Теперь, когда нас никто не слышит, он решился. Но то ли подшутить надо мной хотел, то ли проявилась его косноязычность, но прозвучало это весьма двусмысленно. На самом деле его интересовало, почему у нас с Молчуном кровь действует на всякую нечисть одинаково.

По словам наставника Ляна, эта особенность является признаком "крови цилиня", которую я умудрился съесть, пытаясь справиться с высохшей мумией во дворце Лу Шан Вана. Проблема в том, что я не помню, ел ли я тогда хоть что-то. И даже сейчас я не мог ничего конкретного сказать Толстяку. Да, каменные многоножки шарахнулись от меня, но я не уверен, что дело в моей крови. Может, они просто испугались моего падения или упавшего со мной трупа большеголовой твари.

Толстяк, приняв мое молчание за согласие с его выводами, продолжил рассуждать: "А вдруг Молчун - это твой давно потерянный брат, младший или двоюродный. У твоего отца ведь мог быть внебрачный сын. Тогда понятно, почему у вас способности одинаковые, это наследственное."

"Не говори ерунды, - выругался я. - У моего отца не было внебрачных детей, я - единственный. Для него моральные принципы всегда были на первом месте, и если я узнаю, что у него есть внебрачные дети, то совсем не смогу доверять людям."

Толстяк выглядел задумчивым, явно собирался спросить еще что-то. Но у меня совсем не было желания обсуждать с ним свои семейные дела, потому я четко дал понять, что разговор закончен.

После долгого спуска мы, наконец, добрались до конца прохода. Выбравшись оттуда, я ощутил дуновение ветерка, теплого, но освежающего. Включив фонарь, я огляделся: мы оказались на каменном скальном выступе. Он был похож на на тот, куда мы спустились, проломив ледяной купол. Выступ выдавался далеко вперед, казалось, парил в воздухе над пропастью. По обе стороны от выхода на выступ возвышались колонны, а в центре стоял огромный бронзовый треножник, одна из опор которого провалилась разлом между каменными плитами пола. Казалось, этот треножник вот-вот упадет. Плиты выступа выглядели весьма ненадежными, похоже, передвигаться тут надо очень осторожно. С обеих сторон выступа была голая скала, уходившая наверх в непроглядную темноту.

"Ну почему всегда так?... - заворчал Толстяк. - Дошли до конца, дальше дороги нет. Но саркофаг-то должен быть внизу. И где Ваньну спрятал свое последнее пристанище?"

"Странно не это, - ответил я. - Мы пришли сюда по знакам, оставленным Молчуном, это очевидно. Но нет ни следа того, что тут побывали люди. Он дошел сюда, обнаружил тупик и вернулся? Или... - я неуверенно посмотрел в темноту, - или улетел?"

Мы подошли к краю выступа и запустили сигнальную ракету. В этой непроницаемой темноте она вспыхнула, как маленькое солнце, осветив пропасть внизу.

Мы находились внутри огромной расщелины внутри горы. Выступ, на котором мы стояли, примостился на одной стороне расщелины, а в двухстах метрах впереди, на противоположной скале тоже был выступ. Такое ощущение, что я попал в Африканскую рифтовую долину(1). Я не мог сдержать возглас восхищения.

Сигнальная ракета, постепенно падая, осветила дно расщелины, и перед нами возникла впечатляющая картина. Бездонную трещину внизу пересекало множество бронзовых цепей, толстых, диаметром с большую чашку. Они тянулись от скалы к скале, словно сшивая расщелину. Начинался этот гигантский "шов" в двадцати метрах от нас, я даже не мог сосчитать, сколько там протянуто цепей. Они висели очень близко друг к другу. А в глубине казалось, что на цепях висели какие-то предметы, смутно напоминающие огромные колокольчики. Но что это на самом деле, отсюда было не рассмотреть.

Толстяк обнаружил на краю выступа страховочную веревку, свисающую вниз до ближайшей цепи, прочно закрепленную там. Он нахмурился: "Не слишком простой вариант спуска. Похоже, наш младший брат очень настойчив. Может, нам последовать за ним? Но придется взять пару уроков у обезьян, чтобы совершить такой спуск."

"Смотри, сколько цепей внизу, - ответил я. - По ним, должно быть, можно легко передвигаться. Но что это за место? Почему тут все так странно? Неужели саркофаг Ваньну на дне расщелины? Больше ему негде быть, но как в те древние времена огромный саркофаг смогли спустить на такую глубину?"

"Сложно представить, - кивнул Толстяк. - Но древние весьма изобретательны и не устают нас удивлять своими технологиями. Как думаешь, нам самим спуститься или стоит вернуться и рассказать лаоваям о том, что мы нашли?"

"Если спустимся сейчас, не известно, сможем ли вернуться, - решил я. - И вообще, я к ним в следопыты не нанимался. Надо позвать их сюда: снаряжения и опыта у них больше. Кроме того, наверху остался Паньцзы. В любом случае, третьего дядю мы нашли, торопиться нам некуда."

Толстяк вспомнил атлетическое телосложение Кирка и согласился со мной. На обратную дорогу ушло чуть меньше времени: мы уже знали, каким путем идем, не отвлекались и двигались быстро.

А Нин и остальные ждали нас с нетерпением, решив уже, что с нами что-то произошло. Их лица, когда мы выбрались из потайного проема, казались радостными. Паньцзы дал мне воды. Сделав пару глотков, я рассказал об увиденном внизу.

Услышав про бронзовые цепи, А Нин протянула мне снимок фрески, где были изображены воины Восточного Ся с луками и стрелами за спиной, спускающиеся по скале. А внизу, под ними было нарисовано множество линий, так похожих на виденные мною цепи. Очевидно, эта фреска изображала обследование расщелины, в которой мы только что побывали.

"Похоже, что эти цепи были протянуты не чжурчжэнями. И им тоже было интересно, что находится в разломе."

"Интересно другое, - задумался Толстяк. - Цепи натянули, чтобы не дать спуститься вниз посторонним? Или же, наоборот, назначение их - не дать выбраться кому-то наверх? Помните, на одной из фресок были изображены черные существа, похожие на моллюсков."

"Это возможно, - кивнул я и обратился к А Нин. - Эта фреска какая по счету? Что за сюжеты следуют за ней?"

"Согласно порядку, эта фреска шестая с конца, следом идут еще пять... - ответила А Нин и разложила последние пять фотографий.

На пятой от конца фреске был изображен жестокий бой. Множество воинов в одежде чжурчжэней стреляли из луков, стрелы летели почти непрерывно. Вот только там не был нарисован их враг. И тут я подумал о том странном летающем существе, что сбросило меня с моста. Я тоже не смог рассмотреть его, даже когда падал, задетый его когтями. Может быть, внизу есть такие же летучие твари?

Следующая фреска описывала момент, когда из скалы появляется множество злых духов. Я все еще не видел связи между этими сюжетами, но какие-то смутные ассоциации крутились у меня в голове.

"Супер У, - ехидно отвлекла меня от созерцания А Нин, - ты увидел что-то важное?"

Я скорчил смущенную мину и засмеялся: "Да что я могу увидеть?! Если учесть последовательность фресок, можно предположить, что нас может поджидать на пути вниз. На первой изображен спуск по скале к цепям, затем бой. Думаю, внизу не все так просто. Предлагаю тем, у кого есть оружие, держать его наготове."

Похоже, даже люди А Нин уже признали меня за неформального лидера. Услышав мои слова, Кирк прижал к себе свою шестнадцатую эмку(2). Мы собрали свои рюкзаки и начали спуск к расщелине.

Я шел в самом конце, чтобы следить за состоянием дяди, который все еще был без сознания. Даже представить боюсь, какие ужасы он тут видел. Видя мое беспокойство, Паньцзы пообещал, что даже ценой своей жизни дядю он вытащит из этого дьявольского места.

Исследовать гробницу - это уже стресс. А когда вокруг куча народу, и каждый по-своему дерганый - совсем хреново. Мне люди А Нин с их явным беспокойством уже сильно действовали на нервы. Но именно мне пришлось взять руководство на себя! Лучше бы на моем месте был третий дядя или Чэнь Пи, им эта роль больше подходит. С другой стороны, чувствовать себя главным и самым опытным приятно. Вот только я не уверен, что смогу всегда принимать правильные решения. А что если я веду людей на верную смерть? Думая об этом, я снова почувствовал нерешительность.

Вскоре мы добрались до выступа, Толстяк запустил еще одну сигнальную ракету, чтобы показать присутствующим впечатливший нас пейзаж. Затем мы с Паньцзы подготовили стали готовиться к спуску. Это было рискованное дело, но иного пути я не видел.

Плохо то, что я не знаю, с кем имею дело. Люди, вроде А Нин, весьма ненадежны. После того, как мы все приготовили, я отозвал Толстяка в сторону и посоветовал быть крайне осторожным. Пока они нуждаются в нашем опыте исследования гробниц, все будет гладко. Но когда мы доберемся до цели, надо быть внимательными, чтобы эта мерзкая женщина снова не показала нам свою истинную сущность и не предала.

Толстяк похлопал меня по плечу многозначительно подмигнул. Я все еще беспокоился, тогда он приподнял край одежды: к его поясу были привязаны десять тротиловых шашек с детонаторами.

Мы попробовали веревку, спущенную Молчуном, на прочность. Паньцзы, как всегда, пошел первым. Добравшись до цепи, он завис на ней, цепляясь одними руками, раскачался и легко спрыгнул вниз, на следующую цепь. Так легко он перепрыгнул пять-шесть цепей, спустившись метров на десять, и, остановившись, показал мне пальцами знак "ОК".

Снаряжение команды А Нин было гораздо лучше, чем у нас. Кирк перед спуском надел на голову налобный фонарь и практически превратился в двигающийся световой ориентир. Он спускался, а мы легко могли следовать за ним, не упуская из виду свет фонаря. Постепенно все добрались до бронзовых цепей и стали спускаться по ним еще ниже, словно погружаясь в этакое бронзовое море.

Эти цепи были протянуты так близко друг от друга, что лазать по ним было просто. Не знаю, зачем их тут натянули, но сейчас они для нас были удобнее лестницы. Я даже почувствовал себя Человеком-пауком. Два десятка человек, наверно, со стороны были похожи на стайку паучков, совершающих променад по паутине. Прочность цепей поражала, и ничего из ряда вон выходящего не происходило по дороге. Мы уже добрались до той глубины, куда сверху не проникал свет фонарей. Те самые "гигантские колокольчики", которые я не мог рассмотреть сверху, были совсем рядом.

Я не представлял, что это такое, потому свистнул, чтобы Паньцзы и Кирк остановились, забрал у А Нин бинокль ночного видение и посмотрел вниз. В тусклом зеленом цвете были четко различимы человеческие силуэты. Там висели люди, привязанные к цепям за шею чем-то вроде черных веревок, которые мне напомнили пряди волос, растущих из шейного отдела позвоночника. И этих висельников тут было очень много.

Я вспомнил переведенные записки Ван Цзанхая. Он упоминал существ с птичьими телами, которых нельзя увидеть в полете. Они становятся видимыми лишь на земле. Он писал, что эти человеко-птицы предпочитают подвешивать добычу на ветвях и сушить ее, а не есть сразу. Там, внизу столько подвешенных тел. Может быть, это логово летающих тварей?

Теперь я понял, что Молчун был прав, когда не советовал спускаться. Но мы-то его не послушали, и другого пути у нас теперь нет. Обратный путь не менее опасен. Я подавил гнездящийся в глубине души страх, сделал остальным знак быть начеку и продолжил спуск.

Раз уж мы добрались сюда, даже если внизу настоящий ад, другой дороги нет. Придется собраться с духом и двигаться только вперед.

Глава 40. Логово драконов-хранителей

Почти все тела уже высохли до состояния мумии, часть давно превратилась в скелеты, были одеты в обветшалые доспехи, судя по которым, это были чжурчжэни. Видимо, на них местная фауна охотилась в стародавние времена. Древнее оружие, скорее всего, не представляло опасности для этих тварей. У нас же сейчас были эмки и типы, огневую мощь которых не сравнить с луками и стрелами. Это вселяло в меня некоторую уверенность.

Мы спустились до того уровня, где висели трупы, это было метрах в пятидесяти от выступа. Мертвецы окружали нас со всех сторон: сверху и снизу, справа и слева. Пустые глазницы, а кое-где сохранившиеся высохшие глазные яблоки смотрели в упор, вызывая оторопь. Атмосфера мрачноватая.

Нас беспокоили зоны плохой видимости. Чтобы обезопасить себя с этой стороны, мы зажгли фальшфейеры. Вокруг стало светло, как днем.

К моему удивлению, никаких странных человеко-птиц поблизости не было. И не было ощущения, что они где-то рядом, все было на тихо и спокойно.

Толстяк указал на ближайшее тело и спросил: "Эти трупаки тут явно очень давно висят, свежих нет совсем. Неужели здесь со времен Восточного Ся никого не было?"

Я покачал головой и посоветовал ему болтать поменьше. Возможно, сюда давно никто не заходил, но, если птицы до сих пор жили тут, значит, должны были выбираться наружу на охоту. Следовательно, должен быть выход. Я очень на это надеялся. Может быть, сейчас они как раз всей стаей, как летучие мыши, на охоте. Если не будем тормозить, можем пройти опасный участок, не столкнувшись с местной нечистью. Потому стоит заткнуться и поторапливаться.

Кирк и Паньцзы, ушедшие далеко вперед, внезапно остановились, и Паньцзы сделал мне знак подойти. Оставив позади остальных, я поспешил к ним, преодолел дюжину цепей и посмотрел вниз. Мощный налобный фонарь Кирка освещал дно расщелины. Похоже, наша трансформация в людей-пауков подошла к концу.

Но свет фонаря на большом расстоянии был слишком рассеянным, рассмотреть дно в подробностях не получалось. Похоже, впервые столкнувшись со странностями китайских древних гробниц, этот немец(1) явно потерял уверенность в своих организаторских способностях и решил всю ответственность за принятие решений переложить на меня.

А до дна разлома было еще слишком далеко, чтобы оценить ситуацию в свете фонаря. И даже бинокль ночного видения не давал полной картины. У нас было еще несколько сигнальных ракет, которые надо было расходовать экономно. Но сейчас освещение было жизненно необходимо. Я попросил Толстяка придумать способ, как запустить одну так, чтобы горела она подольше и падала помедленнее.

К счастью, сигнальные ракеты из запасов группы А Нин были более качественными, чем наши, Толстяк в этом хорошо разбирался, и сделал мне пальцами знак "ОК".

Он сломал люминесцентную палочку, отрезал от нее узкую полоску, которую вставил в патрон осветительной ракеты, и сбросил вниз. Маленькая светящаяся точка прочертила дугу, словно падающая звезда, и упала на дно расщелины, дважды подпрыгнула там и замерла.

Тогда Толстяк взял автомат, переключил его в режим одиночной стрельбы и трижды выстрелил. Сигнальная ракета внизу ярко вспыхнула, и вся поверхность оказалась отлично освещенной.

Мы действительно добрались до самого дна, по которому были беспорядочно разбросаны камни, кости мертвецов, падавшие сверху и еще что-то темное, похожее на черный птичий помет. Отсюда было сложно определить толщину этого мусора, но дно расщелины было полностью покрыто им. А еще в глаза сразу бросались огромные бронзовые врата, располагавшиеся в скале с одной стороны.

У меня не хватит слов, чтобы описать великолепие этих врат. Высота их около тридцати метров, а ширина почти шестьдесят. В эти врата легко можно встроить современное десятиэтажное здание. Издалека казалось, что эти врата отлиты из бронзы целиком, а не сварены по частям. Такое не могли создать древние строители. Да и как врата такого размера может использовать обычный человек? Весит это сооружение, вероятно, несколько десятков тонн, прочно вмуровано в каменную скалу. Интересно, их вообще возможно открыть?

"Должно быть, это и есть те самые подземные Чудесные врата, из которых по легенде чжурчжэней вышел император Ваньну, - предположила А Нин. - Каждый раз, когда правящая династия менялась(2), они использовали снятую с еще живых рабов кожу, чтобы запечатать врата после появления нового правителя. Можешь предположить... что там, внутри?"

Я покачал головой, мои мысли были совсем о другом. Кто мог сделать такие огромные врата? И как оттуда вышел король Ваньну? Неужели он действительно бог, способный одним движением руки толкнуть десять тысяч тонн? Я пробормотал в ответ: "Что бы там ни было, нам туда никогда не войти."

А ведь снова на моем пути попалось изваяние из такого количества бронзы. До этого было гигантское священное дерево в горах Циньлин, похороненное в горе. Интересно, есть какая-то связь между этими бронзовыми артефактами, которые не могли создать обычные люди? А в других горных системах, в Гималаях или Куньлуне, тоже скрыты такие же бронзовые изваяния?

Я смутно осознавал, что приблизился к древней загадке, понимание которой приведет к острому ощущению слабости и никчемности человечества. Стоя возле этих огромных бронзовых врат я сам ощущал себя муравьишкой, которому вряд ли под силу раскрыть все эти тайны. Я даже не видел цельной картины.

Свет сигнальной ракеты постепенно погас, и расщелина снова погрузилась во тьму. Но я все еще стоял неподвижно, пока Паньцзы не похлопал меня по плечу, предлагая: "Спускаемся?" Его слова вернули меня к действительности.

Друг за другом спускаясь по цепям, мы добрались до самого дна и пошли к вратам, осторожно ступая по разбросанным там костям. Внезапно у меня возникла острая потребность опуститься на колени в благоговейном трепете, осознавая свою незначительность.

Если я, человек своей продвинутой в технологическом и научном плане эпохи, испытывал такой трепет, то насколько же были шокированы воины Восточной Ся, когда пришли сюда с Ван Цзанхаем? Неудивительно, что великий архитектор так хотел оставить записи обо всем, что увидел здесь. Это не только желание передать свой опыт потомкам: я всей душой понимал боль Ван Цханхая, его страх. До этого момента он думал, что познал все законы Вселенной, и внезапно обнаружил, что не знает совсем ничего.

Мои сумбурные мысли прервал Толстяк, который направил свет фонаря в центр расщелины. От скалы до скалы было примерно шестьсот метров, мусор образовывал небольшие холмики, мешающие обзору. Толстяку пришлось пройти вперед, и он добрался до большого каменного постамента в виде усеченной пирамиды. На одной из сторон постамента выдолблены ступеньки, а по бокам каждой их них установлены светильники в виде человеческих фигур.

Внимание толстяка привлек предмет на вершине пирамиды: огромный саркофаг из белого нефрита, размером с легковой автомобиль. В основании саркофага были высечены девять драконов-многоножек свернувшихся так, что своими телами образовывали цветок лотоса, в центре которого и был помещен саркофаг. По углам были расставлены черные каменные изваяния, изображавшие коленопреклоненных людей, обративших свои лица на четыре стороны света.

Перед гробом был установлен жертвенный треножник, а позади - каменная стела(3). В темноте невозможно было рассмотреть, что высечено на ней. Когда мы осматривали дно расщелины сверху, не заметили эти изваяния и саркофаг, потому что они сливались с грудами мусора, разбросанного везде.

"Может ли это быть... - восхищенно выдохнул я, - это девять драконов, несущие гроб Ваньну? О нем говорилось в зашифрованных записках Ван Цзанхая?"

"Совершенно верно, - уверенно ответил Толстяк. - Нам с самого начала только ленивый не рассказывал о девяти драконах, охраняющих гроб Ваньну. Посмотрите, там ровно девять многоножек. Я-то думал, что Чэнь Пи нам лапшу на уши вешает и сказки рассказывает, чтобы заманить сюда. А оказывается, все это было правдой!"

Я с самого начала думал, что в этой гробнице должен быть только поддельный саркофаг Ваньну, а настоящий находится в Небесном дворце. Даже не мог предположить, что мы найдем его и своими глазами увидим девятку мифических драконов. Все застыли в восторге, несколько человек бросились к саркофагу, но их поспешно окликнула А Нин: "Остановитесь, там может быть опасно!"

Все сразу замерли на месте, А Нин пояснила: "Разве вы не видите каменных многоножек под саркофагом?"

"Ты настоящая женщина, - ехидно улыбнулся Толстяк. - Они вырезаны из камня. Только дурак может в камне видеть опасность. В твоих глазах теперь каждый булыжник превращается в демона?"

А Нин, приподняв бровь, ответила: "За своими глазами следи. Я не про каменных драконов говорю. Внимательно посмотри на края каменной пирамиды!"

А что там, на краю каменной пирамиды? Я видел, что А Нин абсолютно серьезна, но даже приглядевшись, ничего не заметил. Что же ее так беспокоит?

Заметив, что мы ничего не понимаем, А Нин использовала свой фонарь, как указку, направив свет в определенное место. Сначала все равно ничего не было видно, кроме мусора, который... немного двигался. Это был не мусор: огромная каменная многоножка, живая, около пяти-шести метров в длину. Цвет его полностью сливался с вулканическим камнем, из которого тут все было сделано, потому заметить это существо сразу и не получилось. Но теперь я видел его... не одного, рядом примостился второй, третий, четвертый... в общей сложности мы насчитали девять гигантских живых многоножек, свернувшихся у края пирамиды. Так же, как и рельефные изображения драконом в основании саркофага, живые многоножки образовали из своих тел цветок лотоса.

Так гроб Ваньну несли настоящие драконы?!

"Стоит вам подняться на первую ступеньку, как вас просто пополам перекусят, - пояснила А Нин. - Это не те каменные многоножки, с которыми нам до сих пор приходилось сталкиваться. Это вулканические многоножки - насекомые хищные, очень быстрые и свирепые. И люди для них - привычный объект охоты."

У меня в мыслях царил бардак. Я могу понять метровых многоножек. В конце концов сотни лет в замкнутом пространстве подземного кратера вулкана, тут специфические условия жизни, особенный состав воздуха, всякое может быть. На земле есть множество мест, где условия жизни приводят к формированию очень крупных животных. Но то, что я видел сейчас, выходит за рамки здравого смысла. Они больше похожи на мутантов из американских фильмов ужасов.

Кто-то из китайцев в команде А Нин с сомнением пробормотал: " Это слишком странно. Многоножки растут всю свою жизнь, продолжительность жизни обычной многоножки составляет всего пару-тройку лет. И за это время она вырастает длиной чуть больше пальца. Сколько же лет живут эти твари, если достигли такого размера?"

Глава 41. Миссия невыполнима

Увидев девять огромных многоножек, свернувшихся возле саркофага, мы почувствовали себя совсем не в своей тарелке. Хоть они и были неподвижны, но тут, на дне расщелины если им придет в голову очнуться, нам деваться будет некуда. Друг за другом мы осторожно отступили назад, подняв оружие, бледные, как мертвецы.

Китаец из команды А Нин попытался всех успокоить: "Не стоит сильно беспокоиться. Сейчас зима, в этом сезоне многоножки часто впадают в спячку. Их не так легко разбудить."

"Может, быстро они и не проснутся, - осторожно ответила А Нин, - но если это произойдет, мы станем для них отличной закуской. Как раз в период спячки самое то, завтрак подан прямо в постель."

Толстяк с убийственным спокойствием заявил: "Проснутся они или нет, я бы сразу их перестрелял. Пару пуль в голову каждой - и какими бы огромными они не были, все равно сдохнут. А там можно будет выяснить, был престарелый Ваньну чудовищем или нет."

Паньцзы отмахнулся: "Совсем память отшибло? Забыл, что Шуньцзы рассказывал, как сбегаются эти твари к трупам своих сородичей? Этот разлом может пересекать всю горную цепь Чанбайшаня. Представляешь, сколько тут может быть этих тварей? И все они придут тризну отпраздновать над телом своих убиенных родственников."

Я попробовал рассмотреть вулканическую многоножку в бинокль ночного видения. Может, они не живые, а всего лишь окаменелые доисторические животные. Но в поле моего зрения сразу попали не твари возле саркофага, а резьба на стеле. Это были чжурчжэньские иероглифы. Сердце мое забилось. Текста на стеле было много, возможно, тут целая история записана, которая даст нам много важной информации. До сих пор в гробницах, созданных Ван Цзанхаем, мы до сих пор находили очень мало текстовых источников. С этой гробницей тоже работал он, значит, найденный материал может быть очень ценным с археологической и исторической точки зрения.

Я чуть ли не за шиворот притащил к стеле переводчика из команды А Нин, вручил ему бинокль и потребовал перевести текст.

Рассмотрев иероглифы, невысокий переводчик замолчал в недоумении, потом сказал, что это лишь немного похоже на письменность чжурчжэней, но язык другой. Он не мог прочитать, что там написано.

Я снова был разочарован и в душе последними словами ругал этого хитреца Ваньну, который опять оставил нас без подсказок.

Неудивительно, что даже такой человек, как Ван Цзанхай, обладавший недюжинным умом и знаниями, проживший больше десяти лет среди чжурчжэней, принимавший непосредственное участие в реставрации гробницы, тоже не смог раскрыть все тайны правителей Восточного Ся и непосредственно сущности короля Ваньну. Этот король принял все меры, чтобы его тайны остались недоступными простым смертным. Нам остается лишь догадываться, что происходило здесь тысячу лет назад.

Жаль, что Хуа Хэшана больше с нами нет. Он много лет занимался исследованиями в этой области, а еще имел привычку думать, что не свойственно большинству людей. Он бы, возможно, смог разобраться с этими письменами. Но вообще-то я не прав. Если бы Хуа Хэшан был здесь, то проблем было бы больше, а ситуация с людьми совсем вышла бы из-под контроля.

Мысли мои бежали своим чередом, когда я услышал возглас Паньцзы: "Толстяк, а ты сможешь? Может быть, кто-то другой, поменьше?"

Эти двое что-то задумали, что само по себе чревато последствиями, мое сердце дрогнуло от нехорошего предчувствия. Я посмотрел в их сторону. Толстяк и Кирк уже снова забрались на цепи, закрепили там страховочные веревки, обвязались и собрались спускаться на саркофаг сверху. Похоже, Толстяк вообразил, что он - Том Круз. Остальные азартно подсказывали, куда переместиться и как оттолкнуться, чтобы точно попасть на крышку саркофага.

"Любуетесь фреской "Девять драконов играют с толстой жемчужиной"?(1) - с упреком спросил я А Нин.

"Все в порядке, - ответила она. - Подобравшись сверху, они не заденут и не разбудят многоножек. Кроме того, обрати внимание, что многоножки прикованы к камню за хвосты, они далеко не дотянутся, лишь до тех, кто пойдет по ступеням. Толстяк и Кирк имеют большой опыт. И все мы хотим знать, что скрыто в саркофаге Ваньну. Неужели ты сможешь выдержать это искушение: стоять рядом и не заглянуть внутрь?"

Я засомневался: даже если Толстяк без проблем доберется до саркофага, он не сможет поднять тяжеленную крышку, только дураком себя выставит. Но у А Нин и на это был ответ: "Он не собирается сам открывать саркофаг. Достаточно зацепить крюки за края крышки, Кирк и Толстяк закрепили лебедку на цепи, с ее помощью они приподнимут крышку и подвесят ее в воздухе."(2)

Но у меня на душе все равно было неспокойно. А Нин неплохо справлялась со своими обязанностями руководителя, но ее первостепенной целью были не люди, а то, что находилось в саркофаге. Я не знал, что именно она ищет, но по ее активности и целеустремленности было понятно, что содержимое саркофага для нее было важнее, чем жизни людей. Думаю, собственной жизнью ради этого она тоже рискнула бы, не раздумывая. А еще меня смущало такое количество цепей, протянутых над гробом. Ван Цзанхай ничего не делает просто так, значит была причина либо не допустить посторонних к саркофагу, либо не дать чему-то оттуда выбраться. Толстяк же, как дурак из сказок, всегда лезет на рожон, не думая ни о чем, кроме собственной выгоды. Я должен был его остановить.

Мы не сразу поняли, что произошло с Кирком. Казалось, что он просто прыгнул раньше Толстяка, не ожидая, пока тот подготовиться спускаться на крышку саркофага. Только прыгнул он странно: сначала взмыл в воздух, завис, а затем резко упал головой вниз. Нас забрызгало тем, что раньше было его мозгом. Толстяк падал следом, но его страховочная веревка была закреплена лучше и остановила падение в тот момент, когда он чуть не треснулся головой о камень. Теперь Толстяк висел прямо над телом Кирка.

Я не мог прийти в себя, все произошло слишком быстро. Но не надо было внимательно следить за действиями падавших, чтобы понять: с цепи их что-то столкнуло.

Сообразив, что падение не было случайностью, я заорал, обращаясь к застывшему в недоумении Паньцзы: "Сигнальная ракета! Запускай чертову ракету!"

Все поняли причину моего требования, о Толстяке думать времени не было. Паньцзы выпустил ракету вверх. Когда она вспыхнула, мы увидели множество смутных теней, парящих над нашими головами, некоторые словно висели вверх ногами на цепях, разглядывая нас, подобно летучим мышам. Похоже, птице-люди вернулись в свое логово.

Это на самом деле были они. Понятия не имею, когда они объявились тут. Я различил несколько достаточно четких силуэтов, летавших надо мной. У некоторых в когтях что-то было, добыча, наверное. Я сделал предостерегающий жест, видя, что люди, находясь на грани, готовы были поливать прилетевших тварей свинцом. Стрелять ни в коем случае было нельзя.

Эти странные птице-люди полуслепые, при ярком свете они нас вообще не видят, но зато весьма чувствительны к звукам. Когда на мосту мы начали стрелять, именно выстрелы привлекли их внимание, и они слетелись отовсюду, нападая на нас. Очевидно, эти существа за долгие годы существования в вулканическом кратере без света привыкли ориентироваться по звукам.

Но мое предупреждение проигнорировали. И это были не одиночные выстрелы, а серия длинных очередей. До сих пор плавно парившие в вышине твари начали пикировать вниз.

Я сердито повернул голову, чтобы посмотреть, что за дебил решил нарушить приказ. Это был Толстяк, пытавшийся забраться по веревке обратно на цепь и непрерывно стреляя по саркофагу из эмки, которую забрал у погибшего Кирка.

Крышка на саркофаге была сдвинута. И когда успели? Вроде никто не запускал лебедку и даже не успели крюки зацепить. Из саркофага торчали три длинных иссиня-пурпурных отростка, напоминавших тонкие руки. Они извивались в воздухе и, казалось, пытались схватить Толстяка.

Глава 42. Тысячерукая Гуаньинь

Запущенная вверх ракета уже погасла, и снова все погрузилось во тьму. Паньцзы немедленно выпустил еще одну, которая, вспыхнув, осветила летающих тварей. Одновременно раздались автоматные очереди, трассеры расчертили яркими полосами пространство между цепями, протянутыми через расщелину. Вскоре несколько подстреленных птице-людей упали вниз.

Яркий свет у этих тварей вызвал временное замешательство. Точно так же, как медведь замирает озадачено, если перед ним крякнуть уткой, и стоит неподвижно, пока не поймет, утка перед ним или человек(1). Но замешательство такое длится недолго, а у нас это была последняя сигнальная ракета. Птиц наверху осталось еще много, и когда ракета погаснет, они превратятся в безжалостных охотников, пользуясь своим преимуществом в темноте.

Даже сейчас эти птице-люди пикировали вниз, пролетая так низко, что задевали волосы у нас на головах. Подстрелить такое количество тварей невозможно, у некоторых из нас уже закончились патроны. Положение Толстяка было критическим: если никто не придет ему на помощь, его жизнь закончится. Я не знал, что делать и окончательно растерялся, когда Толстяк выстрелил мне под ноги. В недоумении я уставился на него. Сквозь грохот выстрелов я не слышал, что он кричит, но по движению губ понял: он говорил, что надо бежать.

Обратившись к Паньцзы, я приказал: "Отведи третьего дядю и остальных подальше в глубину расщелины. Здесь логово птиц, куда они вернулись после охоты. Надо понять, откуда они прилетели, и бежать в ту сторону, там должен быть выход, через который они выбираются наружу. Обо мне не беспокойся, я попробую спасти Толстяка!"

"Ты не сможешь! - Паньцзы был в отчаянии. - Лучше ты уводи людей, а я займусь Толстяком!"

"Мне не под силу тащить третьего дядю, - я показал ему свою раненную руку. - Кроме того, моя кровь на всякую нечисть действует, как репеллент. Может, с этими летунами тоже сработает."

Увидев мою рану и услышав мои слова, Паньцзы вынужден был согласиться, казалось, даже вздохнул с облегчением, энергично кивнул и попросил: "Будь осторожен, мы ждем тебя снаружи!" Третий дядя все еще не мог двигаться, Паньцзы взвалил его себе на спину и крикнул остальным: "Все за мной! Бегите!" И первым направился прочь от пирамиды с саркофагом.

Я поднял автомат, который оставил мне Паньцзы, проверил магазин... три патрона, это прям чертовски щедро! Пробегавшие мимо люди звали меня за собой, но я проигнорировал их слова, заметив, что А Нин с места не сдвинулась.

Подойдя к ней, я тронул ее за плечо и сказал, что пора уходить. Она отбросила мою руку, подняла автомат. Уговаривать такого человека, как она, бесполезно, как и выяснять, что она задумала. Оставив ее, я бросился к пирамиде.

К счастью, грохот и хаос, творившиеся вокруг, никак не побеспокоили вулканических многоножек, они все еще спали. У меня мелькнула обнадеживающая мысль, что, возможно, они давно умерли и просто валяются тут, пугая всех своим видом.

Трех патронов на девять гипотетически живых многоножек и многочисленную стаю человеко-птиц маловато, нужно еще шесть-семь, а лучше полный магазин... мечтать не вредно. Я крикнул Толстяку: "Брось мне штук шесть патронов! Я тогда смогу тебя прикрыть!"

Обычно Толстяк таскал с собой Тип-56, забитый патронами калибра 5,56 мм, но он не взял его с собой, желая уменьшить вес перед спуском. Сейчас у него была только эмка с таким же калибром, но там оставалось мало пуль. Если полезет наверх, ему точно не хватит, чтобы отстреляться. Остается лишь один вариант: его буду прикрывать я, пока он доберется до цепей и спустится с них вниз.

Услышав меня, он вынул магазин из автомата и бросил его мне. Этого было вполне достаточно, чтобы открыть плотную стрельбу, отгоняя летающих тварей. Толстяк поднялся на цепь, затем соскользнул вниз и уже поторапливал меня, чтобы быстрее убраться отсюда.

Я огляделся, надеясь найти А Нин, но она куда-то пропала. Убежала ли она по своим делам, как обычно, или ее унесла чудовищная птица? Глубоко вздохнув, я задумался: почему такая красивая, просто потрясающая женщина столь настойчива и упряма? В этот момент меня привлекло движение возле саркофага. Обернувшись, я увидел, что крышка окончательно сброшена, а изнутри поднимается огромный мертвец в выцветших истлевших чжурчжэньских доспехах. К трупам, даже разгуливающим на свободе, я уже привык, но этот был просто невероятен: у него было двенадцать рук, которые располагались вокруг всего туловища, часть росла из спины. И все эти верхние конечности переплетались друг с другом, как у Авалокитешвары в храмах.

Я сразу вспомнил о двенадцатируком трупе ян ши гуань из подводной гробницы. Удивительно! Получается, что властители Восточного Ся на самом деле не совсем люди? А этот двенадцатирукий мутант, наверно, сам король Ваньну?

Толстяк выстрелом отогнал пикировавшую на меня птицу, подошел, встряхнул за плечи, крича: "Чего застыл, как соляной столп?"

Не замечая его возмущения, я указал на двенадцатирукого мертвеца и пробормотал: "Смотри... что он делать собирается?"

Руки мертвеца двигались, как у танцовщиц, изображающих тысячерукую Гуаньинь, и он не проявлял к нам никакого интереса. Спрыгнув с пирамиды, он направился прямо к бронзовым вратам.

"Он что, войти туда хочет?" - удивился Толстяк.

Я внезапно вспомнил последнюю фразу в зашифрованных записях Ван Цзанхая: если открыть врата, когда время еще не пришло, оттуда хлынет кармический огонь, который сожжет небо и землю. До сих пор мы думали, что это предсказание - всего лишь легенда, чтобы напугать желающих лезть, куда не просят. Тем более, что Ван Цзанхай сам умудрился побывать за вратами и остаться в живых. Но вполне возможно, что создатель этих врат установил какую-то ловушку, имитирующую такой катаклизм и на самом деле призванную уничтожить незваных гостей и сберечь сокрытые тайны.

Сейчас мы находимся прямо перед вратами, и не важно, правдиво предсказание или же это просто гигантская ловушка: мы рискуем оказаться первыми жертвами этих врат. Думать, правдивы легенды или нет, уже некогда, надо во что бы то ни стало остановить этого деформированного цзунцзы.

Я бросился за двенадцатируким мертвецом, даже выстрелил пару раз. Но пули словно в резину попадали: ни брызг какой-нибудь жидкости из огнестрельной раны, ни дырки в трупе. Мертвец даже не дернулся, пуля вошла в тело, словно грязная корова в море. Самое противное: этот трупак продолжал нас игнорировать.

"Динамит давай!" - крикнул я Толстяку.

Он вспомнил про шашки на поясе, которыми он собирался шантажировать А Нин и ее людей. Бросившись вперед, он запрыгнул на спину мертвеца, засунул шашку ему в рот, словно это было копыто черного осла, а затем быстро спрыгнул.

Я прицелился и выстрелил. Со второго раза попал в детонатор, раздался взрыв. Голова этого цзунцзы, прикидывающегося тысячерукой Гуаньинь, разлетелась на куски. Нас бросило на землю ударной волной, накрыв осколками камней и горячим воздухом. На мгновение грудь сдавило так, что не вдохнуть, заложило уши.

Птице-людям вверху, похоже, тоже взрыв не пришелся по душе, они заметались, словно сошли с ума. Я поднялся и увидел двенадцатирукий труп, лежащий на земле. Это радует, взрывчатка решает все проблемы.

Обернувшись, я заметил, как изменилось выражение лица Толстяка, он был явно чем-то сильно напуган и что-то кричал мне, но я ничего не слышал, лишь видел, как двигаются его губы. Потребовалось несколько мгновений, чтобы понять, он кричал: "Беги! Они выходят!"

Прежде чем я успел отреагировать и понять, что произошло, все вокруг погрузилось во тьму, словно накрыло черным туманом. Единственным источником света оставались фонари у нас в руках. Звуки вокруг тоже исчезли: ни выстрелов, ни шагов убежавших людей, лишь гулкие удары наших сердец и тяжелое дыхание.

Мы с Толстяком стояли спина к спине. Я снял бинты с рук, обнажив кровавые раны, и молился, чтобы это сработало. Вроде бы наставник Лян говорил, что моя кровь отпугивает тех, кто ест трупы. Но я не знаю, чем питаются птице-люди. Толстяк, держа автомат наготове, спросил, что мы будем делать.

Нашел у кого спрашивать. Мне бы самому сейчас советчик не помешал. Не успел я ответить, как сверху спикировала птица и приземлилась метрах в десяти от нас. Она была большая, выше человеческого роста. Опустившись на землю, она покрутила головой и уставилась на нас. Я заметил, что зубы у нее во рту светятся холодным голубоватым светом, словно они были покрыты фосфором. Я поднял руку и брызнул кровью в ее сторону, но странная птица никак на это не отреагировала и продолжала неподвижно стоять, таращась на нас.

Следом спустились еще две, одна опустилась слева от нас, вторая - позади. Я повернулся к ним, выставив вперед израненные руки, не представляя, что эти твари собираются делать.

Постепенно вниз спускалось все больше птиц, одна за другой, и вскоре мы были окружены плотным кольцом. Но все они, коснувшись земли, застывали неподвижно, как черные каменные изваяния. Я чувствовал себя мышью, загнанной в мышеловку, что вот-вот захлопнется. Вроде бы на этих тварей моя кровь не действовала, но они не нападали, словно задумали что-то не хорошее.

Глава 43. Осада

Бесчисленное множество птице-людей с застывшими лицами окружали нас, а сверху спускались еще и еще, приземлялись, застывали, как изваяния и не издавали при этом ни звука. Я внезапно вспомнил горгулий из фильмов ужасов, которые оживают ночью, а днем превращаются в каменные статуи. Может, те существа, что окружали нас сейчас, были прототипом монстров из древних сказок? Взгляд этих птице-людей, неподвижный и застывший, не казался бессмысленным, наоборот, в нем сквозила какая-то пугающая мудрость. И у меня крепло опасение, что окружили они нас с какой-то конкретной целью.

Мои догадки оказались верными. Над нами бесшумно пронеслась очередная тварь, и на землю с глухим шлепком что-то упало, забрызгав все вокруг кровью. Это оказался Е Чэн, шея которого была перегрызена до самого позвоночника. У меня перехватило дыхание, в глазах потемнело. Дело плохо и помощи ждать не откуда.

А сверху был сброшен еще один труп, но опознать его было нельзя, так как головы не было.

Очевидно, когда Чэнь Пи бросил нас и убежал в императорскую гробницу, на них тоже напала стая птиц. Без советов третьего дяди, которые передал нам Шуньцзы, люди четвертого господина были обречены. Получается, Шуньцзы своим обманом отправил их на верную смерть.

Я предполагал, что стая тварей принесла сюда всех, кто был с Чэнь Пи, но следующий труп оказался одним из тех, кто отправился вместе с Паньцзы к выходу. Очевидно, не всем сбежавшим повезло. Я с опаской присмотрелся к лицам падающих сверху тел, но, к счастью, не увидел среди них ни Паньцзы, ни третьего дядю. Это меня немного успокоило.

Толстяк, не занятый размышлениями, был серьезно напуган и спросил меня: "Что эти птицы собираются с нами делать?"

"Похоже, они просто приносят сюда свою добычу, - ответил я. - Не разбираюсь в орнитологии, и не знаю, зачем они это делают. У нас еще есть динамит? Похоже, нам придется повторить подвиг Дун Цуньжуя(1)"

Толстяк покачал головой: "Все ушло на короля Ваньну. Ты не сказал, что надо оставить."(2)

Это неприятная неожиданность. Но я ж не мог предположить, что динамит надо экономить. Придется закончить жизнь в окружении птице-людей. И никак не пробиться через их окружение, нет ни одного шанса сбежать. Неужели мой труп останется лежать здесь, в птичьем гуано?

Я застыл в растерянности, но меня растолкал Толстяк: "Нас почти взяли в кольцо. Но посмотри, вон там есть трещина в скале. Как раз на одного человека, но если потеснимся, оба поместимся. Выход проще будет заблокировать. Не самый лучший вариант, и мы, возможно, все равно умрем, но не отдадим свои жизни этим птичкам-обломинго задешево, заберем с собой столько, сколько сможем."

Я оглянулся: из дна расщелины выступали два высоченных каменных зубца, между которыми был узкая сквозная щель. Один человек там свободно может протиснуться. Вдвоем мы сможем контролировать обе стороны сквозной щели. Правда, двигаться там будет неудобно, но для обороны это первоклассное место.

Умереть сразу или какое-то время сопротивляться летучим тварям? Последнее предпочтительнее. Мы забрали с трупов все оружие и боеприпасы, до каких смогли дотянуться, и бросились в щель. Внутри места было очень мало. Мне хватало, чтобы повернуться, а вот Толстяку приходилось старательно втягивать живот. Зато птицам, чтобы добраться до нас, теперь придется постараться.

Толстяк многое повидал в жизни, и не раз бывал на волоске от смерти, потому сейчас выглядел спокойным и уверенным. Забравшись в щель, мы забаррикадировали выходы из нее камнями. Немного, но на первое время хватит. Толстяк заявил: "Они теперь могут подходить только по одной, убивать их будет проще, а затем вход можно перегородить их телами. Так дольше продержимся."

Горько улыбнувшись, я задумался. Патронов у нас не так много, когда они закончатся, мы погибнем. Но пока еще не время думать о смерти, у нас есть маленький, но все же шанс.

Пока я прикидывал запасы патронов, снаружи раздались возмущенные крики птице-людей. Осторожно выглянув, я увидел, как одна из этих тварей, которая казалась чуть крупнее остальных, открыла пасть. Открыла - слабо сказано. Скорее разявила так, что голову стало не разглядеть и, казалось, пыталась что-то отрыгнуть. Из этой непропорционально большой пасти, полной острых клыков вывалилось что-то вроде окровавленного внутреннего органа. Но это что-то двигалось, оно было похожее на макаку со снятой кожей. Существо оказалось довольно шустрым и ловким. Упав на землю, оно огляделось и метнулось к куче трупов, которые сразу же принялось грызть.

Остальные птице-люди тоже отрыгивали таких же "макак". Скоро на куче трупов началось настоящее пиршество, сопровождающееся бешеными драками за самые лакомые куски. В стороны летели брызги крови и куски мяса.

Хмурясь, чувствуя, как тошнота подкатывает к горлу, мы с Толстяком наблюдали за этим безобразием, содрогаясь при мысли, что, помедли мы еще пару минут, сами бы оказались едой этих "макак". Ох, лучше о таком не думать.

Тварей было так много, что за считанные минуты куча трупов превратилась в гору обглоданных костей, в воздухе висел густой тошнотворный запах крови. Глаза Толстяка наливались красным от бешенства, мы понимали, что сейчас очередь дойдет и до нас. Достав флягу с рисовым вином, Толстяк отхлебнул глоток и мрачно пробормотал: "В натуре, жрут, как птички: ведро лапши и два яичка. Трупоклюйки чертовы, хотите Толстяка сожрать? А зубы железные вставили?"

Меня юмор Толстяка не ободрил, я отобрал у него флягу и тоже глотнул вина. Крепкая жидкость обожгла горло, внутри словно печку растопили. Вино - действительно хорошая вещь, с ним настоящий мужчина видит и чувствует мир иначе.

Одна из "макак" снаружи тщательно обыскивала кости в поисках остатков мяса и вдруг заметила наши осторожные движения. Она испустила громкий крик, другие обезьяны тоже обернулись, таращась на нас и с любопытством пошли к щели, где прятались мы.

Морды этих мелких тварей были мерзкие, губ не было, просто из ротового отверстия торчало множество мелких и острых зубов. Но меня привлекла не безобразная внешность: на шее каждой из "макак" болтались бронзовые шестигранные колокольчики, целые и поврежденные. Странным было то, что болтались они на "макаках" свободно, но не издавали ни звука.

В тот момент я был так напуган, что ничего не соображал. Но позже пришел к выводу, что эти бронзовые колокольчики имели непосредственное отношение к тайне бронзовых врат. Хотя, кажется, их создатели были не теми, кто соорудил огромные бронзовые артефакты в горах, и уж точно не чжурчжэни Восточного Ся или Ван Цзанхай.

"Макака", первой обнаружившая нас, какое-то время вела себя очень осторожно. Мы с Толстяком тоже не торопились атаковать, замерли у входа, держа оружие наготове, и ждали, когда твари подойдут поближе. Некоторые "маками" не были столь осторожными, как первая, они, забравшись на верхушку каменных зубцов, попытались напасть на Толстяка сверху.

Такое поведение оказалось для него неожиданным, но среагировал Толстяк быстро и снес выстрелом голову вцепившейся в него "макаке", труп которой отлетел в сторону и упал на кучу обглоданных костей. Кажется, руку Толстяка свело судорогой, он не отпустил курок, и пули веером прошили стаю напавших на нас "макак", которые заверещали, словно от ужаса, а несколько сразу же упали замертво.

Но теперь внимание всех тварей было обращено на нас. Ситуация постепенно выходила из-под контроля. Первая, самая крупная "макака", кажется, взяла на себя роль лидера и повела остальных к нам. Я судорожно сглотнул, понимая, что начинается кошмар наяву.

Я даже не успел вознести короткие молитвы Будде, когда на меня свалилась пара "макак", демонстрируя свою вонючую улыбку во всю пасть. Автомат был слишком большим, чтобы отстреливаться внутри щели, потому первую "макаку" я просто пнул в морду и вышвырнул наружу, а второй снес голову выстрелом, и ее кровь забрызгала мне лицо. Но следом за первыми двумя ко мне уже карабкалась еще одна психованная "макака". К ее появлению я не был готов и понял, что руку Толстяка не судорогой заклинило. Следующих тварей я сносил уже длинной прицельной очередью, потому что одиночной стрельбой с таким напором не справиться.

Минут пять у меня в голове была полная пустота. Я лишь видел нападавших сверху "макак", чувствовал отдачу в плечо и ощущал на губах привкус крови. Казалось, эти "макаки" просто свихнулись. Некоторые лезли в щель, попадая мне под ноги, я их просто давил и отшвыривал наружу. Но "макак" было все больше и больше, и они было крайне живучие. Можно было выстрелом снести половину мелкого мерзкого тельца, но вторая половина упорно продолжала двигаться вперед, пытаясь вцепиться в добычу. Это было ужасно.

Магазины у нас пустели быстро. Сначала я думал, что продержаться около часа не составит труда, но необходимость стрелять очередями разбила вдребезги все мои надежды. Полных магазинов у нас было много, но перезаряжать автоматы, пока эти твари прут такой плотной стеной, проблематично.

Первой замолчала эмка Толстяка. Кажется, у него крышу снесло, он отшвырнул автомат, выхватил нож и собрался драться врукопашную. Но такой возможности ему не дали: сразу пять или шесть "макак" набросились на него. Яростно крича, он сразу раздавил руками двоих, остальные вцепились ему в лицо.

В этот момент патроны кончились и в моем Тип-56. Какое-то время я безуспешно нажимал на курок, не понимая, почему автомат не стреляет. Когда понял, мое сердце замерло - и тут же перед глазами мелькнули несколько кроваво-красных тушек. Я даже не успел достать нож, как эти твари вцепились мне в плечи. Пара самых наглых повисла на ногах, почти возле промежности: этих я инстинктивно раздавил. Но остальные продолжали попытки прогрызть меня насквозь.

В голове у меня осталась одна мысль: я, У Се, и Толстяк Ван никогда не выйдем отсюда. Похоже, такова наша несчастливая судьба: навеки остаться в мрачном сердце Чанбайшаня.

Глава 44. Между небом и землей

Я уже со счета сбился, сколько "макак" набросились на меня, пытаясь прогрызть во мне дырки. Отчаянно сопротивляясь, я не собирался сдаваться, но мое сердце уже было переполнено отчаянием и безысходностью. Кажется, даже если боги сейчас спустятся с небес, они нам не помогут.

Силы наши уже были на исходе, когда произошло нечто странное. Так упорно и целенаправленно нападавшие "макаки" вдруг оставили нас в покое и бросились прочь из щели. Я обернулся к Толстяку - он тоже оказался на свободе, ни одной "макаки" рядом. Они все улепетывали так, словно увидели призрака.

Одежда Толстяка была порвана и вся в крови, а сам он застыл в недоумении: "В чем дело? Эти грызуны слишком привередливы в еде? Толстых не едят, предпочитают постное мясо?"

Беспокойство среди "макак" становилось слишком явным: они торопились забраться обратно в пасть птице-людям, а те в свою очередь, спрятав внутри себя ненасытные комки мяса, одна за другой поднимались и исчезали в вышине, словно кто-то невидимый дал им команду убраться поскорее. Или они увидели нечто ужасающее? Неужели у них есть естественные враги, от которых надо бежать сломя голову, чтобы не быть съеденным?

Я отдал Толстяку свой Тип-56, попросив зарядить, а сам осторожно выглянул из щели. Выходить не осмелился, только голову высунул - и был до крайности удивлен. Птице-люди кружили в небе, поднимаясь все выше, и вскоре на дне расщелины не осталось ни одной. Вокруг снова стало тихо.

Это было очень странно. Я подозвал Толстяка, и мы вышли, осторожно оглядываясь. Только что смерть заглядывала нам в глаза - и вот неожиданное спасение. Вроде радоваться надо, но от такой резкой перемены было как-то не по себе. Невольно я подумал: "Боже, даже если ты не хотел моей смерти, для такого поворота у тебя должна быть веская причина." А вслух пробормотал: "И чего они испугались? Представить себе не могу, каким должен быть естественный враг этих тварей."

Толстяк не дал мне закончить и положил руку на плечо, указывая вперед.

Посмотрев туда, я увидел, что человеческая кожа на бронзовых вратах треснула и отвалилась, створки приоткрыты, между ними появилась узкая щель, за которой, кажется, была темнота.

Мне показалось, что сердце мое остановилось. Эти врата открылись сами по себе? Наверно, в нормальном состоянии я бы не испугался, но после пережитого любая неожиданность была серьезным испытанием. Но кто мог приоткрыть эти врата? Кто-то есть за ними?

В записках Ван Цзанхая сказано, что эти подземные врата были чем-то вроде прохода в ад, по которому демоны приходили в мир людей. Он что-то писал о вечном зле, которое таилось за ними. Это плохо. Сейчас врата открываются. Зачем? Демон готовится выйти наружу? Он решил собачку свою выгулять?

Чего нам ожидать в этой ситуации? За долю секунды я попытался представить вероятные варианты событий. За вратами чудовище или обычный цзунцзы? Нам надо бежать или можно остаться и посмотреть? А если бежать, то куда?

В такой ситуации я еще был в состоянии о чем-то думать? Да я просто молодец.

Постепенно врата открылись полностью, но больше ничего не произошло. Постояв немного в ожидании, Толстяк не выдержал: "Может, нам зайти и посмотреть, что там?"

Ага, вперед и с песней! А если мы войдем, и врата закроются за нами? Такую махину сдвинуть не сможет и тысяча человек совместными усилиями. Мы окажемся в ловушке. И какой толк от того, что мы узнаем тайну Чудесных врат?

Перед нами стоял трудный выбор: уйти и спастись или рискнуть и получить ответы на все вопросы.

И выбор этот сделать я не мог. Жить, конечно, хотелось. Но я не смогу жить, зная, что был рядом с ответами, которые искал почти целый год. Я просто обязан пойти и посмотреть, что Ван Цзанхай видел в этом дьявольском месте. Конечно, это было тысячу лет назад, но тут как-то замешана наша семья. По крайней мере, три поколения семьи У каким-то образом связаны с загадками древних.

Я посмотрел на Толстяка: судя по всему, он тоже мучился, пытаясь выбрать жизнь или знания. Вернув мне заряженный Тип-56, себе он оставил эмку, рассовал полные магазины по карманам, вытер с лица кровь и жестом предложил идти вперед.

Врата были просто огромны, туда свободно мог проехать военный грузовик. Как сюда доставили это сооружение, я понять не могу. Не отливали же их прямо здесь!

Я, сдерживая волнение, пошел к гигантским вратам. Из щели шел странный запах, от которого мое сердце билось все сильнее и сильнее, я чувствовал нарастающую тревогу. Ладони вспотели, а ноги подкашивались.

Толстяк направил вперед свет фонаря, но он, достигнув темноты за вратами, словно растворился в ней. Ван Цзанхай писал, что за вратами было Ничто, а люди Восточного Ся, которые привели его сюда, использовали некий "истинный огонь" чтобы осветить это Ничто. Может быть, нам нужен огонь носорожьего рога, чтобы увидеть происходящее внутри?

Я был в замешательстве: у нас нет ничего подобного. Значит, когда мы войдем внутрь, то окажемся в полной темноте. Интересно, сможем мы пересечь эту темноту, напоминавшую космический вакуум, и достичь царства демонов?

Толстяк, видимо, не думал ни о чем подобном. Заметив, что я остановился, он решил, что это простой испуг, и спросил: "Ты идешь?"

Я хотел обсудить ситуацию, но увидел, что за огромной бронзовой дверью загораются огни, словно что-то из тьмы приближается к ним с той стороны. Желая обратить внимание Толстяка на это, я похлопал его по плечу, но он указывал в другую сторону, вниз, под ноги. Дно расщелины было сплошь покрыто трещинами, и из них сейчас поднимался странный голубоватый туман, похожий на призрачные облака.

Глава 45. Тайна, покрытая мраком

Отступив на несколько шагов, мы заметили, что этот светлый туман поднимается из всех трещин и щелей вокруг с поразительной скоростью, сразу же добравшись до наших колен, а спустя несколько мгновений он уже колебался на уровне глаз и продолжал подниматься. Вскоре свет фонарей стал совершенно бесполезным.

Затем издалека послышались мелодичные звуки рога, эхом заполнили всю расщелину, и заметались между скал. Мы посмотрели в ту сторону, откуда шел звук: бесчисленные слабые тени, выстроившиеся ровными рядами, появились из тумана.

Я не знал, как реагировать на все происходящее. Те, кто пришел с нами, либо мертвы, либо сбежали. Откуда еще так много народу? Здесь были еще группы исследователей или расхитителей гробниц? Хотя в тумане двигалось слишком много теней для одной команды.

Толстяк побледнел. Кажется, он понимал, что происходит, но на какое-то время потерял дар речи. Успокоившись, он пробормотал: "Воины Инь!"

Армия Инь? Я был удивлен, а на языке крутилась масса вопросов, но Толстяк зажал мне рот и приложил палец к губам. Побросав фонари на землю, мы отошли назад и спрятались за большим валуном.

Тени неторопливо приближались, я разглядел знамена, развивающиеся над их головами. Они шли шеренгами по четыре человека, ровным и четким шагом. Чем ближе они подходили, тем четче в свете брошенных нами фонарей вырисовывались в тумане их силуэты.

Следя за их размеренными движениями, я чувствовал, как волосы на затылке встают дыбом. Перед ровными шеренгами я разглядел человека, одетого в доспехи, кажется, эпохи Инь или Шан, он держал в руке древко знамени. Позади него шел еще один, именно он дул в сигнальный рог. Внешне они казались очень крупными, но двигались быстро и бесшумно, словно не шли, а плыли по воздуху. Когда они оказались совсем близко, я смог рассмотреть их лица, и чуть язык от удивления не прикусил. Их головы были неестественно удлиненными, вдвое больше, чем у обычных людей, а черты лиц невыразительны, но в какой-то степени изящные и утонченные. Все они были очень бледны.

Эти призраки ровным шагом проходили мимо, но словно не видели нас. Они направлялись прямо в бронзовые врата. Теперь, когда они оказались совсем рядом, мы услышали звук, такой же легкий, как и их шаги, похожий на шелест тонкой бумаги.

Мы с Толстяком не осмеливались говорить, ожидая, когда эта армия пройдет мимо нас. Но вдруг рука Толстяка, закрывавшая мой рот, задрожала, и он указал вперед. Проследив за его жестом, я увидел в одной из шеренг... Молчуна. Он был одет в такие же доспехи, но лицо его оставалось прежним, потому и выделялось среди общего однообразия, и мы узнали его с первого взгляда.

Я чуть не закричал в ужасе и отчаянии. Неужели Молчун умер, а его душу забрало Воинство Инь?

Снова взглянув на него, я увидел, что из-за спины торчит рукоять его верного черно-золотого меча, а походка слегка отличается от невесомого размеренного шага остальных. Значит, он жив.

Но тогда что он собирается делать?... Не может быть... Эта мысль причинила мне боль: неужели он хочет пройти за врата?

Этот мальчишка с ума сошел? Мое сердце чуть из груди не выскочило и захлестнул такой страх, что я, не помня себя, бросился вперед, чтобы остановить его. Но Толстяк крепко схватил меня, не давая сделать ни шагу вперед.

Я видел, как Молчун посмотрел в нашу сторону, заметил меня и Толстяка, улыбнулся и одними губами пошептал: "До свидания." А затем вместе с воинством Инь вошел в бронзовые врата и мгновенно исчез в темноте. Я смотрел ему вслед, а мое сердце разрывалось от противоречивых чувств.

Вскоре все воинство Инь прошло через Чудесные врата, земля задрожала, и створки сами собой плотно закрылись, словно и не открывались никогда.

Я чувствовал, что ноги не держат меня, опустился на землю, пытаясь справиться с накатившей слабостью. Что происходит? Что, дьявол его побери, делает Молчун? Это действительно были воины Инь?

Толстяк побежал за фонарями, остановился и с удивлением посмотрел на бронзовые врата, все еще дрожа от пережитого.

Но у нас не было времени пребывать в оцепенении. Туман быстро рассеивался и уже слышны были крики возвращающихся птице-людей. Толстяк отреагировал сразу: "Уходим! Эти трупоклюйки возвращаются, и на этот раз нам так не повезет, если будем мешкать!"

Его голос подействовал, на меня словно ушат ледяной воды вылили, я пришел в себя и бросился следом за Толстяком в ту сторону, куда убежали Паньцзы и остальные.

Дно расщелины было усеяно крупными валунами, перебираться через которые было трудно, потому двигались мы медленно. А крики птице-людей приближались, и я стал про себя молиться. Если бы я умер, когда на нас "макаки" напали - это было бы понятно. Но один раз избежав смерти, умереть, когда спасение так близко - глупо и обидно.

Я был изранен, но боли уже не чувствовал, казалось, все тело онемело. Слышал, что чувство опасности притупляет боль, но сейчас я даже ног своих не ощущал. Поддерживая друг друга, мы с Толстяком упорно пробирались вперед, не останавливаясь, из последних сил. Постепенно мое сознание словно отключилось, кажется, я двигался на автомате.

Перебравшись через очередной валун размером с небольшой холм, я увидел впереди развилку: расщелина в этом месте расходилась на три узкие щели. Я растерялся. Что теперь делать? В какую именно бежать? До сих пор я предполагал, что вся расщелина одна до самого конца, где нас и должен был ждать Паньцзы. Сейчас с собой нет ни еды, ни воды, у нас нет ни времени, ни возможности исследовать все три дороги. Это тупик!

Подбежав к развилке, мы увидели криво и грубо нарисованную стрелку на краю одной из расщелин. Не иначе, как указатель.

"А старина Паньцзы так ленив, что даже стрелку нормально нарисовать не может," - буркнул Толстяк.

Для меня же этот указатель был приятной неожиданностью: "Скажи спасибо, что вообще позаботились знак оставить!" И больше не говоря ни слова, я пошел вперед.

Эта расщелина была гораздо уже, чем главная, птице-людям тут в воздухе не развернуться, поэтому я почувствовал себя в большей безопасности, как только вошел.

Вскоре впереди я заметил свет фонарей, сердце тревожно забилось и я бросился туда. Они ведь ушли давным-давно. Почему здесь до сих пор свет. Неужели я сейчас увижу одни трупы?

Пробежав несколько шагов, я увидел Паньцзы и нескольких лаоваев, хорошо вооруженных, возвращающихся, наверно, чтобы спасти нас. Лицо Паньцзы озарилось искренней радостью, когда он увидел меня. Но затем он озадаченно спросил: "Вас только двое? А где остальные?"

Я попросил не спрашивать об этом, ибо вспоминать о пиршестве "макак" мне сейчас совсем не хотелось. Да и птице-люди все еще летели по нашим следам. Крики их я слышал, но что толку: их же не видно, когда они в воздухе.

Паньцзы махнул рукой, приказывая возвращаться. Человек, идущий первым, зажег фальшфейер, а один из лаоваев заметил, что я весь изранен, и понес меня на спине. Мы быстро двигались в сторону выхода.

Последний раз меня носили на спине в детстве, и я чувствовал себя неловко. Но свет фальшфейера выхватывал из темноты бесчисленное множество фресок на стенах расщелины, и это отвлекло меня. Жаль, что мы шли очень быстро, и я не мог рассмотреть рисунки во всех подробностях.

Мрачные крики позади постепенно стихали, кажется, птице-люди перестали преследовать нас. На самом деле я почувствовал облегчение уже в тот момент, когда увидел Паньцзы, понимая, что теперь мне умереть не дадут. Люди, которых он привел, были из команды А Нин, а они отличные стрелки. Даже если бы пришлось столкнуться с летающими тварями в этой узкой расщелине, мы бы не сильно пострадали.

Вспомнив о команде наших конкурентов, я спросил Паньцзы об А Нин, видел ли он ее.

"Не волнуйся, - ответил Паньцзы, - этой красавице по голове булыжником прилетело, и ее приволокли без сознания."

Чем дальше мы шли, тем уже становилась расщелина. Под конец идти можно было друг за другом по одному, а воздух стал почти горячим. Мы пошли чуть медленнее. Навстречу нам вышли два человека, как оказалось, караульные. Увидев, что мы возвращаемся, они обрадованно приветствовали нас.

Я хотел спросить, почему тут так жарко, но увидел рядом с лагерем несколько горячих источников и все понял. Силы окончательно оставили меня, по всему телу волной разлилась непреодолимая слабость, и я почти потерял сознание.

Глава 46. После отдыха...

Врачам из команды А Нин пришлось с нами повозиться. К счастью, у них был запас столбнячной сыворотки и антирабической вакцины. Рваные раны промыли антисептиками и зашили. У Толстяка больше всего пострадали спина и ягодицы, и теперь ему пришлось лежать на животе.

Мы были очень голодны. Еды было маловато, но люди А Нин не слишком нервничали по этому поводу: в этом месте был довольно ощутимый сквозняк, значит, выход на поверхность недалеко. Живительные углеводы вернули чувствительность моему телу: теперь то, что должно было болеть, сильно болело или нестерпимо чесалось. Приятного мало, но зато живы и частично здоровы.

Третий дядя все еще был без сознания, но лихорадка прошла. Паньцзы укутал его в спальник и старательно поил.

Благодаря горячим источникам, теплая вода у нас была в достаточном количестве. Хоть мы еще не выбрались из этой преисподней, но когда я отмылся, то почувствовал себя божественно.

Потом я, не упуская ни малейшей детали, рассказал, что с нами произошло, остальные молча слушали, не перебивая. Эти лаоваи впервые столкнулись лицом к лицу со страшными тайнами древнего Китая, им надо было все обдумать и понять, прежде чем обсуждать услышанное.

Заинтересовавшись происхождением птице-людей, которые на нас нападали, кто-то предположил, что это своего рода симбиоз, сформировавшийся еще в древние времена. "Макака" и птица, скорее всего, состоят в мутуалистических отношениях(1). Это что-то вроде сказочного бея(2). Возможно, птице-люди утратили нормальную способность переваривать пищу и питаются полупереваренной "макаками" едой или вообще являются копрофагами(3). А "макаки" пользуются защитой птиц, возможно, они не могут долго существовать на воздухе. Такие явления очень распространены среди океанических животных.

Но мне лень было это обсуждать. С тех пор, как я попал в Небесный дворец, все происходит так быстро, что я перевести дыхание не могу, мне совсем не до научных дискуссий. Сейчас у меня одна мечта: убраться отсюда подальше. Ни о чем другом я просто не в состоянии думать.

Но я все же пообещал держать с остальными связь, когда вернемся домой. И, если появятся какие-то идеи или информация, то мы можем поделиться друг с другом по электронной почте. Я надеялся, что мы больше не будем конкурентами.

После того, как мы отдохнули, Паньцзы взял несколько человек и отправился на разведку в поисках выхода. Чуть позже мы последовали за ним. По мнению спелеолога из команды А Нин, эта расщелина должна выходить на поверхность, иначе откуда тут сквознякам взяться.

Поначалу я все еще не мог поверить, что выход близко. Целый день мы брели по расщелине, пока внезапно не обнаружили, что местность вокруг кажется знакомой. Толстяк, открыв от удивления рот, указал на двухслойную фреску на стене. Вот это поворот, я не мог удержаться от смеха.

Выход оказался той самой расщелиной, закрытой камнем, где мы спасались от снежной бури, когда шли в горы. Я даже нашел оставленные нашей группой вещи.

Паньцзы горько улыбнулся. Тогда мы были такими самоуверенными, казались себе самыми сильными и подготовленными, а сейчас похожи на солдат после тяжелой битвы, измотанных и обессиленных. Впервые увидев двухслойную фреску, мы были охвачены волнением и предчувствием открытия великий тайн Небесного дворца, сейчас беглый взгляд, брошенный на эту роспись, отзывался в наших сердцах неизбежной горечью. Какая ирония мироздания!Воодушевленно обсуждая причины, по которым тут появилась скрытая фреска, мы даже не подозревали, что находимся всего в нескольких часах пути к тому место, где девять драконов несли гроб Ваньну. А мы сделали такой круг, потеряв столько людей.

Интересно, это тоже был в план Ван Цзанхая или же простая случайность, о которой он не знал?

Выбравшись из расщелины, впервые за неделю мы увидели солнце, слепившее глаза. За это время мы отвыкли от такого яркого света.

Еда у нас закончилась, зато воды теперь было в достатке. А еще мы были полны энергии, вырвавшись из мрачной преисподней. Провести день с пустыми желудками - не велика беда. А Нин показала нам на карте предположительный маршрут и сказала, что по дороге нас встретят врачи и спасатели, с которыми она уже связалась по спутниковому телефону.

Мы последовали за ее командой и медленно спустились к снеговой линии. Спасателей мы встретили, когда почти дошли до деревни Иншань.

Увидев деревню, я вспомнил о Шуньцзы, который обещал нас ждать снаружи. То ли не дождался, то ли ждал не в том месте. Но он здорово помог нам и должен был получить свои деньги, о которых так часто вспоминал.

Первым делом мы нашли его дом, долго стучали. Наконец, нам навстречу вышла старая кореянка, наверное, его мать. Я подумал, что наш проводник мог не рассказывать родственникам о своих делах. Поэтому мы представились друзьями Шуньцзы.

Женщина посмотрела на нас странным взглядом и спросила: "Вы служили вместе?"

Толстяк, воспользовавшись ее подсказкой, согласно закивал и начал рассказывать, что мы приехали проведать старого друга. Женщина провела нас в дом.

От увиденного мы остолбенели.

Женщина показала нам две черно-белые фотографии, стоявшее на домашнем алтаре. На снимках были запечатлены двое, и один из них, несомненно, Шуньцзы. Внизу на одном снимке была подпись "12 мая 1999 года. Павшие герои-пограничники"

Мы с Толстяком уставились друг на друга, чувствуя, как мурашки бегут по коже. 99-й год? Эта траурная фотография стоит тут четыре года? Если Шуньцзы уже четыре года как мертв, то кто же нас тогда вел в горы?

Женщина зажгла благовония и прочла молитву на корейском. Позже она рассказала, что Шуньцзы с товарищем погиб под лавиной четыре года назад. Слушая ее, Толстяк нервно бормотал: "Кто же тогда водил нас по гробнице? Призрак?"

Паньцзы чуть подзатыльник ему не дал: "Нашел время ерундой болтать!" Пораскинув мозгами, мы решили, что сейчас все равно ничего не узнаем. Надо просто сделать вид, что все в порядке. А потом, на досуге, может быть, сообразим, что к чему. И главное: ни слова А Нин и ее команде. Их наши дела совсем не касаются.(4)

Все раненые были доставлены на джипе в ближайшую больницу для оказания первой помощи, а затем отправлены в третью больницу Цзилиньского университета. Третьего дядю обследовали и назначили лечение для профилактики заражения крови и последствий сотрясения мозга. Ему требовалась долгая реабилитация. Мы с Толстяком были так изранены, что я больше не завидовал крепкому, покрытому шрамами телу Паньцзы. Сейчас я был лишь внешне подобным ему, но все еще уступал в подготовке и силе, так что в этом плане гордиться особенно нечем.

Зато была другая причина для гордости. Хотя я так и не узнал причин, по которым третий дядя втянул нас в эту историю, но все, с кем я ушел в Небесный дворец, остались живы.

Третьего дядю оставили лечиться в Цзилиньской больнице до полного выздоровления. Я, Паньцзы, Толстяк и несколько лавоваев из команды А Нин пару недель отдохнули в Цзилине, а потом расстались.

Паньцзы вернулся в Чанша, заявив, что дела семьи требуют его присутствия. Толстяк отправился домой в Пекин, собираясь несколько месяцев отдыхать от всей души. Лаоваи, остававшиеся с нами последние пару недель, покинули Китай и вернулись на родину. Я остался один и ухаживал за третьим дядей. Времени было достаточно, чтобы проанализировать все, что со мной случилось, попробовать своими силами систематизировать полученную информацию. Хотя без объяснений третьего дяди сделать это было довольно сложно.

На самом деле тайна Ван Цзанхая уже не кажется такой уж загадкой.

Во-первых, Небесный дворец, парящий над облаками, построен не самим Ван Цзанхаем, он был лишь реставратором. Оставался вопрос, кто построил это величественное сооружение, для какой цели и в какой период? Судя по доспехам армии Инь можно предположить эпоху Инь и Шан.

Во-вторых, участие Ван Цзанхая в реставрации Небесного дворца не было добровольным. Если я правильно понял, большинство мастеров, работавших тут, были военнопленными ханьцами, захваченными воинам Восточного Ся. Ван Цзанхай, вероятно, руководил именно военнопленными и, одновременно с реставрацией гробницы начал тайное строительство прохода между Малым Снежным Святым и горой Трех Святых, подозревая, что его после реставрации могут похоронить вместе с чудовищем Ваньну и запечатать Небесный дворец.

В-третьих, в процессе реставрации гробницы Ван Цзанхай сумел проникнуть в древние тайны, тысячелетиями скрытые на дне императорской гробницы в глубине горы. Вот только непонятно, что он все-таки увидел за бронзовыми вратами?

В-четвертых, Ван Цзанхай записал все эти тайны, создав хитрые фигурки змеебровых рыбок. С одной стороны, хотел спрятать эти секреты от чжурчжэней, с другой - все же надеялся, что их кто-нибудь прочтет.

В-пятых, поскольку Восточное Ся - небольшая пограничная страна, Ван Цзанхай предполагал, что сокровища тут никто искать не будет. Потому, совершая походы с расхитителями гробниц, он оставлял там змеебровых рыбок, считая, что так больше вероятности в будущем, что кто-то их найдет. Последнюю фигурку он спрятал в собственной гробнице.

В-шестых, возникает вопрос: зачем он свою гробницу построил на дне моря? Боялся, что потомки Восточного Ся доберутся до его секретов?

В-седьмых, люди, пропавшие в подводной гробнице, неожиданно обнаружились в сокровищнице Небесного дворца. Все, за исключением двоих. Кто эти двое? Куда ушли?Могли ли они войти в бронзовые врата, как это сделал Молчун? Зачем туда идти? И главное: что третьему дяде нужно было в Небесном дворце?

В-восьмых, огромное древнее бронзовое дерево, огромные древние бронзовые врата. И везде, где есть подобные артефакты или что-то связанное с ними, появляются шестигранные колокольчики. Какая между ними связь? Это уже точно не случайные совпадения.

Постепенно я пришел к выводу, что ключевым моментом во всей этой истории являются события двадцатилетней давности, которые произошли в подводной гробнице.