Аннотация: Рассказ занял 2-е место на конкурсе "Золотой кубок-2017/18".
16 июля 2010 года, пятница, 9.30
Начальник управления не любил комиссара Шено, комиссар Шено не любил начальника управления. Комиссар Шено ждал, когда начальник управления уйдет на пенсию, начальник управления мечтал, что Шено переведут в другой город. Внешне взаимная неприязнь выражалась в приторной вежливости и утрированных знаках уважения; все остальное было подковерными играми. И когда Шено, войдя в кабинет патрона, увидел его широкую, добрую, истинно отцовскую улыбку, то сразу понял: очередной ход в игре сделан.
- Необычное дельце, Шено, из тех, что ты любишь: в гостинице убита 97-летняя старуха по имени Франсуаз Верду, приехавшая позавчера из Швейцарии. Два выстрела в упор, никто ничего не слышал, никаких зацепок. Черт возьми, за тридцать лет я не припомню такого дельца! - патрон улыбался так широко, словно убитая старуха оставила ему миллион евро.
- Но я боюсь не успеть за неделю, ведь 24-го я иду в отпуск! - Шено улыбнулся в ответ доверчиво и открыто, как дитя.
- Если бы это сказал кто-то другой, я бы поверил, но не ты! Я так и сказал там, наверху, - начальник заговорщически подмигнул и показал коротким и толстым указательным пальцем на потолок, - для Шено неделя - это много, он найдет убийцу за три дня.
16 июля 2010 года, пятница, 10.25-14.30
Рассиживаться не приходилось: прихватив своего самого толкового инспектора, Оливье Сервьена, Шено отправился в "Эксельсиор". В вестибюле их уже ждал начальник службы безопасности отеля Жозеф Вермандуа - высокий, немолодой, с офицерской выправкой, красным лицом и короткими седыми волосами. По дороге в номер покойной мадам Верду он успел рассказать, что убийца ухитрился перерезать провод расположенной в коридоре видеокамеры, подойдя к ней со "слепой" стороны. Видеокамера была спрятана в одном из бронзовых светильников, украшавших через каждые два метра стены коридора.
- У нас пятизвездочный отель, постояльцы соответствующие, и многим не нравилось, что камера за ними наблюдает. Пришлось ее спрятать.
- Кто знал о камере?
- Весь персонал отеля.
- А кто ее ставил?
- Я.
В роскошном бело-розовом номере, вопреки ожиданиям, отнюдь не царил тот беспорядок, который обычно наблюдается на месте преступления, и о трагедии напоминал лишь контур тела на полу. Единственным предметом, не являвшимся частью гостиничной обстановки, была стоявшая на журнальном столике огромная корзина темно-красных роз - свежих, благоухающих. Шено осмотрел корзину и не нашел ничего, кроме карточки магазина "Флора", из которого она была прислана. Корзина как корзина, только роз не самое обычное количество - 97.
- Закончим здесь, дуй в "Флору" и узнай, кто ее прислал, - комиссар отдал карточку Оливье и перешел к осмотру личных вещей убитой.
На прикроватной тумбочке он нашел битком набитый лекарствами кофр и телефонную книгу, какие есть в любой гостинице. Мобильный лежал в ее большой старомодной сумке. Там же обнаружились 600 евро, латунный ключ, платежная карточка и швейцарский паспорт.
Шено раскрыл паспорт: мадам Франсуаз Верду родилась 3 января 1913 года. Кто бы ни прислал розы, это был не подарок ко дню рождения.
- Надеюсь, остальные видеокамеры у вас исправны? - не без сарказма спросил Шено начальника службы безопасности. В ответ тот предложил комиссару пройти в его кабинет и лично пересмотреть все записи за последние двое суток. Шено в кабинет прошел, но ограничился просмотром записей, сделанных двумя камерами в вестибюле.
Благодаря им выяснилось, что мадам Верду прибыла в "Эксельсиор" под грохот салютов 14 июля примерно в 22.10. Она заселилась в номер, который еще 1 июля забронировала некая Селин Гранлье.
На следующий день около 10.10 старушка вышла из отеля через стеклянные двери главного входа, села в такси и уехала, вернувшись в 12.45. С того момента старая дама из отеля не выходила, зато к ней приходила какая-то гостья, пробывшая в номере с 15.00 до 18.40 15 июля. Последней старуху видела горничная Доминик Сегье 15 июля в примерно в 22.30: мадам просила принести ей завтрак 16 июля в 9 часов утра. Доминик и обнаружила утром 16-го труп, распахнув приоткрытую дверь номера. Обитатели соседних номеров ничего подозрительного не слышали: видимо, пистолет был с глушителем.
Выяснив все это, Шено попросил Вермандуа распечатать полный список сотрудников "Эксельсиора" - и тут в кабинет вошел лощеный господин лет 60-ти: владелец и управляющий отелем Огюст Лебрен-Коше и попросил комиссара заглянуть к нему "буквально на пару минут".
Кабинет Лебрена-Коше разительно отличался от кабинета Вермандуа. Шелковые обои персикового цвета, дубовый секретер, массивный сейф, встроенный в стену, старинная картина в духе Ватто над столом - сразу видно, что здесь обитает начальство.
- Для меня это не просто шок! За те шесть часов, что прошли с момента убийства, "Эксельсиор" уже покинули четыре постояльца! Люди не желают жить в гостинице, где убивают. Если информация попадет в прессу, "Эксельсиору" конец.
- Я не имею привычки сообщать журналистам подробности расследования, если вы об этом, - пожал плечами Шено.
- Да, конечно, но есть только один способ уменьшить негативные последствия: быстро раскрыть дело. О нет, поймите меня правильно: я, как лицо заинтересованное, хотел бы знать, как продвигается следствие. Могу я на это рассчитывать?
Шено хмыкнул.
- Мсье Лебрен-Коше, мне хватает отчетов перед моим начальством. А вот и оно звонит. Да, патрон!
Начальник сообщил, что прилетевшая из Женевы дочь убитой планирует сначала отправиться в морг на опознание, а потом пообщаться с Шено.
- Отлично, я еду туда же.
16 июля 2010 года, пятница, 15.25
Доминик, патологанатом морга при больнице Сальпетриер, куда отправили тело мадам Верду, был все тот же: лысый, жизнерадостный и склонный к парадоксам. После обмена приветствиями он тут же сообщил Шено, что с сегодняшнего утра начал верить в чудеса.
- То, что старушка с таким сердцем не только жила, но и двигалась - не иначе как чудо Господне.
- Говоришь, мадам Верду была очень плоха?
- Не то слово. Она могла умереть в любую минуту.
- А сколько она еще могла прожить при самом благоприятном стечении обстоятельств?
Доминик пожал плечами.
- Ну, если бы чудо продлилось - еще месяц, но никак не больше.
- И тем не менее ее убили.
- Первая пуля - прямо в сердце, вторая - в правый глаз. Смерть наступила примерно в 8 утра, причем она была мертва уже после первого выстрела.
- Профессионал всегда делает контрольный выстрел. Как патологоанатом всегда вскрывает тело буквой "Y". Это на уровне привычки.
16 июля 2010 года, пятница, 16.18-17.10
Мадам Сабина Кесслер, дочь убитой, оказалась адвокатом - более того, как заметила она со сдержанной гордостью, одной из первых в Швейцарии женщин-адвокатов по уголовным делам. Разговор состоялся в бистро возле больницы, причем зайти в него предложила дочь убитой, заявившая, что ничего не ела с утра.
- Смерть моей бедной матери была ожидаема, - спокойно заметила мадам Кесслер, доев десерт. - Но естественная смерть, конечно. Сразу скажу: у меня нет никаких предположений, никаких версий, никаких подозреваемых. Мать не была во Франции с 1944 года. Она никогда не говорила о каких-либо французских родственниках.
- Зачем же она тогда приехала?
- "Я хочу попрощаться с Парижем". Это ее слова.
- Вы знали, что ваша мать тяжело больна?
- Разумеется. Врачи давали ей не более одного-двух месяцев. Тяжелая форма сердечно-сосудистой недостаточности, атеросклероз сосудов, позади два инфаркта и инсульт. После смерти отца - 14 лет тому - мать продала дом и переселилась в частный пансионат для лиц преклонного возраста.
- То есть в дом престарелых. Ваша мать оставила завещание?
- Конечно. Я как единственная дочь и наследница получу 7 тысяч швейцарских франков. Все остальное ушло на оплату пансионата. Мои родители не были богаты: все, чего я добилась, я добилась сама.
- Вы сказали, что вам ничего не известно о французских родственниках матери. А как насчет знакомых? Номер в "Эксельсиоре" забронировала некая Селин Гранлье. Вам знакомо это имя?
- В первый раз слышу. Если у матери и были знакомые во Франции, мне об этом ничего не известно.
У мадам Кесслер были светло-голубые, невозмутимые, очень холодные глаза - как швейцарские озера.
Шено вздохнул и решил подойти с другой стороны.
- Ваша мать, несомненно, рассказывала вам о французском периоде своей жизни?
- Очень мало.
- А почему она переехала?
- Послевоенная Франция была очень бедной страной. Уровень жизни в Швейцарии был намного выше.
- Каким человеком была мадам Верду?
- Замечательным. Она была образцовая мать и жена.
Глаза мадам Кесслер на миг потеплели - или ему это показалось?
- Большое спасибо, мадам, и простите, что вынужден был допрашивать вас в такой печальный день. Еще раз примите мои соболезнования.
Пока Шено мотался по отелям и моргам, малыш Оливье поработал на славу.
Во-первых, он выяснил, что с мобильного мадам Верду был сделан всего один звонок после прибытия во Францию: она звонила дочери, и разговор длился ровно 2 минуты. А вот из номера звонили дважды. Один звонок был сделан вчера около 13 часов в нотариальную контору некоего Бельвиля. Разговор длился 6 минут. Второй раз мадам Верду звонила по номеру 2785411, который числился за некоей Виктуар Лаге, проживающей на рю Паскаль, 98, кв.33, и проговорила с ней около часа. Самой мадам звонили дважды, позавчера и вчера, причем звонило одно и то же лицо - Селин Гранлье.
Во-вторых, цветы в "Флоре" заказали по телефону, доставку оплатили через электронную платежную систему, допускающую анонимные платежи на небольшие суммы. Отнесла корзину сотрудница "Флоры" по имени Изабель Пикар.
В-третьих, выяснилось, что Селин Гранлье - журналистка и автор нескольких книг: "Тайны знаменитых куртизанок Второй империи", "Тайны знаменитых драгоценностей", "Тайны киллеров". Сейчас, судя по ее блогу, она работает над книгой "Тайны богемы межвоенного Парижа".
- Молодец, хорошо поработал.
Оливье самодовольно улыбнулся. Он был совсем молод: двадцать три года, жизнь впереди и небо в алмазах. Шено в свое время тоже был таким.
- Я могу быть свободен, комиссар? Уже половина восьмого.
- Свидание?
Оливье снова улыбнулся - победительно и самодовольно, и Шено вдруг почувствовал легкую зависть. Не к Оливье и даже не к возрасту: к мироощущению человека, не знающего, что такое бракоразводный процесс.
- Ладно, дуй на свидание, но завтра до обеда ты должен узнать все, что можно, про гражданку Швейцарии Сабину Кесслер, и выяснить, куда ездила мадам Верду вчера перед обедом.
- Есть! Хорошего вам вечера, патрон.
- Спасибо, малыш, - ответил Шено и набрал номер журналистки.
- Алло, Селин на проводе!
- Добрый вечер, мадемуазель Гранлье. Вас беспокоит комиссар полиции Шено. Я хотел бы встретиться с вами сегодня. Да, срочное. Убита ваша знакомая Франсуаз Верду.
16 июля 2010 года, пятница, 21-23.20
Селин Гранлье выглядела издалека юной, хотя и полноватой девушкой, одетой по-модному, и в качестве места встречи она выбрала модный бар, оформленный под складское помещение: голые кирпичные стены, металлические балки под потолком, столы, якобы сколоченные из ящиков. Вблизи, однако, было заметно, что бойкая журналистка - ровесница комиссара, то есть ей как минимум сороковник.
Готовность встретиться объяснилась быстро: Гранлье не столько жаждала поделиться информацией, сколько получить ее, но Шено быстро ввел разговор в нужные ему рамки.
- Хорошо, я расскажу все, что знаю о Франсуаз, - покорилась Селин, крутя пухлыми пальцами соломинку от коктейля, - но, предупреждаю, рассказ будет долгим.
- Я никуда не спешу, - ухмыльнулся Шено.
- Когда я начала писать книгу о богеме 1920-30-х, мне встретилось имя Франсуаз Ламер. Сегодня о такой певице никто не помнит, но перед войной она была популярна. Особенным успехом пользовалась ее песенка "Мой секрет". Когда немцы вошли в Париж, она осталась в городе. Дальнейшие сведения были туманны и противоречивы, за исключением того факта, что ее обвинили в коллаборационизме и она уехала из Франции. В общем, я стала искать информацию, и неожиданно нашла саму Франсуаз, которая вышла замуж за швейцарца и стала мадам Верду. Я поехала в Швейцарию и нашла ее в доме престарелых. Я ожидала увидеть дряхлую маразматичку, а увидела прекрасную женщину без возраста!
Мадам Франсуаз говорила, что хотела бы напоследок повидать Францию, и когда она позвонила мне в конце июня.... кстати, оцените, человек на десятом десятке умел пользоваться мобильным!.. я, конечно же, тут же забронировала номер и вообще была готова помочь, чем могу.
- Вчера вы встречались с ней, - вклинился в монолог Шено. - О чем вы говорили?
- О, обо всем! Мадам Франсуаз была очень возбуждена, глаза ее сияли. Она говорила, что Париж - все тот же Париж, несмотря ни на что, и что она рада, что приехала.
- Не высказывала ли она тревоги? Не было ли угроз, чего-то непонятного, странного? Кстати, кто прислал ей корзину роз - не вы?
- Нет, не я. Угроз? О чем вы? Все было безоблачным, как июльский день.
- Однако мадам Верду убили.
- А знаете, - Селин вдруг подалась вперед, так что Шено ощутил мятный запах коктейля, - с одной стороны, это ужасно, с другой - прекрасно. Остаться и в 97 женщиной, которую готовы убить - это дано не каждой. Ее уже пытался убить любовник.
- Когда это было? - встрепенулся Шено.
- Ее пытался застрелить немец, фон Штайн, но она не далась и застрелила его! Это было в 1944-м, перед Освобождением. Немцы, конечно, нашли бы ее, но им было уже не до того.
- Ничего не понимаю. Если она застрелила немца, почему же ее обвинили в коллаборационизме?
- А это самая запутанная и печальная история. У Франсуаз был импресарио и друг по имени Луи Монтегю. Луи был участником Сопротивления. В 1943-м его схватило гестапо. Франсуаз стала спать с фон Штайном, желая спасти Луи. Но она не знала, что Луи уже нет в живых, фон Штайн лгал ей. В это же время у Франсуаз был очень богатый поклонник из семьи фабрикантов Дюпонов. Он осыпал ее драгоценностями, дарил корзины алых роз... Фон Штайн подкараулил их, застрелил Дюпона и хотел убить Франсуаз, но у нее был свой пистолет и она опередила немца. Ужас! Такое могло произойти только во время оккупации.
- И все же до конца не ясно, почему против Франсуаз выдвинули столь тяжкие обвинения.
- Постаралась мадам Дюпон и ее семья. Они считали, что мсье Дюпон погиб по ее вине. Франсуаз пришлось буквально бежать.
16 июля 2010 года, пятница, 23.45
В свою холостяцкую берлогу Шено ввалился глухой ночью. Он мог бы сказать, что устал как собака - но ни одна уважающая себя собака не доводит свой организм до такого изнеможения. Приняв душ, он буквально свалился в постель, но сон не шел. Слишком много впечатлений, слишком много информации.
По темным стенам спальни время от времени скользили лучи - там, за окном, проезжала машина. Шено лежал на спине, положив руки под голову, и раскладывал собранные факты по полочкам. Все равно в это время суток и в этом состоянии он больше ничем другим заниматься не мог.
Убийца - профессионал, а это значит, что убийство было задумано до приезда мадам Верду, и задумано тем, кто заранее знал об этом приезде. Смешно предполагать, что организатор, узнав в праздничный день о визите старой дамы, бросился на ночь глядя искать киллера. Но даже если киллер сидел в соседней комнате, все равно ни один профи не станет работать экспромтом. Киллеру нужно время, чтобы продумать операцию.
О приезде мадам Верду знали администрация отеля, ее дочь и Селин Гранлье.
Организатор имеет своего человека в "Эксельсиоре". Вот это плохо, очень плохо: на проверку 18 человек уйдет не меньше недели. С тяжким вздохом Шено взял с тумбочки смартфон, нашел фото злополучного светильника, увеличил. Отчетливо видны два одинаковых тонких провода: один целый, другой перерезан. Киллер был очень хорошо проинформирован.
Организатор прислал 97 роз. В противном случае цветочная корзина была бы заказана и оплачена с куда меньшими предосторожностями, а так неведомый даритель сделал все, чтобы остаться неведомым.
Организатор торопился: он не хотел ждать еще неделю или месяц, которые остались больной старухе. Связано ли его нетерпение со звонком Верду в нотариальную контору? Но если так, то он должен был знать заранее не только о самом визите, но и о его целях.
Франсуаз Верду позвонила в нотариальную контору, едва вернувшись в отель после двухчасового отсутствия. Завтра он узнает, куда она ездила, но несомненно, что между двумя событиями есть взаимосвязь. А скорее всего, и между тремя: то пока неведомое лицо или объект, ради которого мадам вернулась в Париж, могло стать причиной ее гибели.
17 июля 2010 года, суббота, 4.30-7.50
Комиссар бросил взгляд на часы. Похоже, ему уже не уснуть. Самое время ознакомиться с творчеством Селин Гранлье, благо в Сети есть все ее книги.
К большому облегчению Шено, писала Селин совершенно иначе, чем говорила: короткие емкие фразы, небольшие, но насыщенные фактами книги, рассчитанные на самого массового читателя. Первым делом комиссар взялся за "Тайны киллеров" - и не обнаружил никаких тайн. В семи главах книги речь шла о довольно известных вещах, начиная от средневекового ордена асассинов и заканчивая убийством Кеннеди. Только одна глава показалась Шено любопытной: в ней "анонимный информатор" рассказывал о спецподразделении французской армии времен войны в Алжире, состоявшем из профессиональных убийц, причем рассказывал с такими нюансами, что сомнений не оставалось: говорит правду. Книга о драгоценных камнях и вовсе оказалась скучноватой: в каждой главе Селин рассказывала историю знаменитого драгоценного камня. Истории были однотипными: камни долго переходили из рук в руки, пока благополучно не осели в руках миллиардеров или королей. Исключением стал лишь сапфир Карла Великого: его последний владелец, некто мсье Дюпон, погиб в 1944 г., и следы камня затерялись. Тот самый Дюпон, что ли? Любопытно.
Узнав о загадочной пропаже исторического сапфира, Шено выключил ноутбук и отправился бриться: уже совсем рассвело, начался новый день.
17 июля 2010 года, суббота, 9.16-12.20
Покинув кабинет шефа после отчета о проделанной работе, Шено направился в нотариальную контору, работавшую по субботам до 12. В конторе сообщили, что мадам Верду пригласила нотариуса для оформления завещания в отель на 15.00 16 июля.
Хорошие новости, как и плохие, ходят парой: позвонил Оливье, и прямо из нотариальной конторы Шено отправился по последнему маршруту мадам Франсуаз - на рю Валансьен, 21.
Консьержкой дома #21 была очень симпатичная мулатка лет тридцати по имени Бланш, буквально переполненная информацией. Едва Шено показал свое удостоверение, как информация обрушилась на него потоком.
- О, господин комиссар, если б вы знали, как мне интересна эта история, здесь какая-то тайна, еще бы, квартира, в которой с войны никто не живет,
квартиру оплачивала исправно другая старушка по имени Виктуар, она приходила в прошлом месяце, она приходит раз в месяц, о Боже мой, мсье, как вы думаете, кто убил старую мадам? Я помогла ей подняться, она вошла в квартиру и расплакалась, сказала, что все как будто было вчера, потом я оставила ее одну, потом она спустилась сама по лестнице, она пробыла в квартире где-то полчаса, не больше, и все это время таксист ее ждал!
- Я хочу осмотреть квартиру, - Шено не без труда удалось вклиниться в бурный монолог Бланш.
- О Боже, у меня нет ключа! Представляете?
- Представляю. Ключ есть у меня.
Шено поднялся на третий этаж по скрипучей деревянной лестнице, отпер старую дверь латунным ключом, найденным в сумочке покойной, вошел - и замер.
Это была не квартира, а готовая декорация для фильма о 1930-х, с той разницей, что все вещи - от черного рояля до чучела страуса - были подлинными.
На журнальном столике лежала пожелтевшая газета. Шено взял ее в руки, взглянул на дату: 30 августа 1944 года. И по спине отнюдь не сентиментального комиссара прошла дрожь.
Время здесь остановилось с того незабвенного августа Освобождения, и остановилось по воле женщины в платье цвета морской волны, гордо взиравшей с портрета над камином. Каким-то непостижимым образом Шено узнал этот упрямый изгиб бровей, горящие ярко-зеленые глаза, густые медные волосы, хотя брови и волосы старухи, лежавшей на прозекторском столе, были снежно-белыми, а глаз оставался только один - вместо второго была дыра. Жаль, что ему суждено было познакомиться с трупом, а не с женщиной, жившей полной жизнью до самого последнего мгновения.
Это чувство лишь усилилось во время разговора с Виктуар Лаге.
17 июля 2010 года, суббота, 14.06
Виктуар Лаге - сухощавая, жилистая, с еще живыми черными глазами - выглядела моложе своих 80-ти. Шено не стал ходить вокруг да около, сообщив, что приехал к ней прямо с рю Валансьен, и хотел бы знать, почему она все эти годы оплачивала пустующую квартиру и что связывало ее с покойной.
Как оказалось, Виктуар не знала, что мадам Верду убита. Слова комиссара ввергли ее в замешательство, желтовато-смуглое лицо побледнело.
- Так вот почему она мне не позвонила вчера, - пробормотала старая женщина. Но Виктуар на диво быстро овладела собой. Минута, другая - и ее окаменевшее лицо ожило, в уголках глаз показались слезинки. Она вытерла их рукой, тяжело, прерывисто вздохнула и обратилась к Шено:
- Пройдите в гостиную... вот в эту дверь... я сейчас сварю нам кофе и мы поговорим.
Гостиная была крошечной и темноватой, кофе - горьковатым, крепким и ароматным. Разговор занял два с половиной часа, и Шено, выпив три чашки кофе, навсегда запомнил его вкус. Кофе был неуловимо похож на саму Виктуар - горькую, крепкую, настоящую.
- Когда человек умирает, его начинают хвалить, но я скажу то, что говорила при ее жизни: Франсуаз была необыкновенной женщиной. Она была моей мачехой, но не мачехой из сказок, нет - она заменила мне мать. И не ее вина, что она не смогла спасти отца.
- Он был участником Сопротивления?
- Оба. И он, и она.
Шено только что не присвистнул.
- Но как же тогда ее обвинили в коллаборационизме?
На сухих губах Виктуар показалась горькая усмешка.
- Обвинили? Ее выволокли на улицу, обрили голову тупой бритвой под улюлюканье толпы и едва не линчевали. Французские мужчины, гордо воевавшие с тараканами на кухне, после Освобождения выместили все свое унижение на "немецких шлюхах". Еще бы, поиздеваться над беззащитными - это не с бошами воевать на фронте и не рисковать головой в подполье!
В глазах Виктуар загорелось яростное пламя, не ослабевшее за прошедшие годы.
- Едва не линчевали? А что им помешало?
- Я помешала. Но и мне досталось.
Старуха закатала рукав светло-серой блузки, и Шено увидел на дряблой руке длинный старый шрам.
- На спине есть еще один. А вообще-то нас спасло чудо. Или подонки устали под конец дня и наелись ненавистью до отвала.
- Но все же Франсуаз спала с этим немцем, фон Штайном.
- Нет. Все было не так. И хуже, и лучше. Полковник гестапо фон Штайн отвечал за депортации, и Франсуаз общалась с ним по заданию подпольного центра. Благодаря ему она знала, когда будет очередная облава, понимаете? Но она не спала с ним, потому что он был гомосексуалистом. Франсуаз изображала его информатора.
- То есть она была информатором гестапо?
- Нет. Это была роль. Сейчас трудно представить, но таких внедренных в гестапо лже-информаторов было немало. Три года Франсуаз шла по мостику над бездной, три года! И только я знаю, как она во сне кричала "Убейте меня, я все равно ничего не скажу!" Каждую ночь ей снился ее арест, а утром она как ни в чем ни бывало заваривала кофе и улыбалась. Она была такая сильная... я не знаю тверже металла, чем тот, из которого ее создал Господь. За эти три года она спасла тысячи жизней. А в качестве благодарности ей плюнули в лицо в прямом смысле слова. Неудивительно, что она долго не могла простить свой город и 66 лет не хотела возвращаться в Париж!
- Стоп-стоп-стоп, - взмолился Шено, - давайте по пунктам. Начнем с фон Штайна. Он что, за три года ни о чем не догадался?
- Догадался в итоге, и хотел ее убить. Но у Франсуаз реакция оказалась быстрее и она выстрелила первой.
- Так... А почему ее обвинили в коллаборационизме? Постаралась мадам Дюпон? Как видите, я знаю и эту историю.
- Кто вам ее рассказал?
- Селин Гранлье, журналистка.
- А, эта тупая корова, которую я не пустила на порог... Она все врет в своих книжонках! И про Дюпона тоже. "Последний владелец сапфира Карла Великого", ага! Последним владельцем был голландец Виллем Леви, точнее, голландский еврей, банкир и деловой партнер Дюпона. После оккупации Голландии он надеялся укрыться во Франции у "друга Дюпона", но "друг" выдал его гестапо, а камень забрал себе.