Эрнест Ингерсолл "Птицы в легендах, сказках и фольклоре"
Глава 10
Стая сказочных птиц
Почти наверняка мы слышим о фениксе каждый раз, когда портной или мыловар объявляет, что он восстановит свой магазин, после того как тот был сожжён; и его изображение является любимым в рекламе страховых компаний, продающих страховки на случаи пожара.. Мир впервые узнал об этой замечательной птице, когда Геродот вернул в Грецию свои волшебные истории из Египта, за тысячу лет до того как Клеопатра вызвала столько волнений, смешав любовь и политику. Хорошо было бы процитировать полную историю греческого путешественника, как её можно найти в переводе Лорента: "Есть еще одна священная птица под названием феникс. Я феникса не видел живым, а только -- изображения, так как он редко прилетает в Египет: в Гелиополе говорят, что только раз в 500 лет. Прилетает же феникс только, когда умирает его отец. Если его изображение верно, то внешний вид этой птицы и величина вот какие. Его оперение частично золотистое, а отчасти красное. Видом и величиной он более всего похож на орла. О нем рассказывают вот что (мне-то этот рассказ кажется неправдоподобным). Феникс прилетает будто бы из Аравии и несет с собой умащенное смирной тело отца в храм Гелиоса, где его и погребает. Несет же его вот как. Сначала приготовляет из смирны большое яйцо, какое только может унести, а потом пробует его поднять. После такой пробы феникс пробивает яйцо и кладет туда тело отца. Затем опять заклеивает смирной пробитое место в яйце, куда положил тело отца. Яйцо с телом отца становится теперь таким же тяжелым, как и прежде. Тогда феникс несет яйцо [с собой] в Египет в храм Гелиоса (пер. Г.Стратановского. (Евтерпа, книга II.)
Кажется, что Геродота больше всего интересовало благоуханное бальзамирование, так причудливо упомянутое в песне семнадцатого века:
"Чувствовал ли ты резкий запах эссенции розы или янтаря? Слушал ли ты о жертвоприношении, которое совершает Феникс до того, как умрёт?"
Нужно отметить, что внимательный наблюдатель ничего не говорит о качестве, которое даровало птице сегодняшнюю популярность как символа восстановления после невзгод -- его способность "возрождаться из пепла", которая, действительно, скорее всего была более поздней концепцией
Греки того времени, возможно, восприняли ту историю от Геродота без больших сомнений и критицизма, так как у них были свои предания, связанные с волшебными птицами, например, стимфалиды. Это были ужасные гигантские птицы, которые жили у реки Стимфал в Северной Аркадии-- дикой гористой местности, плохо знакомой афинянам. Они верили, что это были чудовища, пожирающие людей с когтями, крыльями и клювами из меди и перьями, которыми они стреляли, как стрелами. "Геракл напугал их грохотом медных трещоток и успешно часть их убил, а остальных прогнал, и осели они на острове Аретии в Черном море, и оттуда они были изгнаны после жестокой битвы с аргонавтами". Так Сайфер кратко излагает их историю; и на изображении на античной вазе в Музее искусств Метрополитен видно стаю этих птиц, похожи они на пеликанов
Павсаний, посетив эту интересную реку Стимфал, обнаружил, что она разливается весной, впадает в болото, и потом исчезает под землёй, что есть прекрасный источник странных событий, и он упоминает легенду в своём обычном шутливом тоне таким образом: "Предание рассказывает, что некогда у вод Стимфала жили птицы, поедающие людей; говорят, что Геракл перестрелял из своего лука этих птиц. Но Писандр из Камирея утверждает, что Геракл не перебил этих птиц, но прогнал их шумом <медных>кроталов (трещеток). В пустынях Аравии водятся среди других диких животных также и птицы, которых называют стимфалидами. Для людей они ничуть не менее свирепы и опасны, чем львы и леопарды. [5] На тех, кто приходит охотиться на них, они нападают, ранят их своими клювами и убивают. Все те медные или железные доспехи, которые носят люди, эти птицы пробивают; но если сплести толстую одежду, сделав ее из коры, то клювы стимфалид застревают в этой коре, все равно как крылья маленьких птиц захватываются птичьим клеем. Эти птицы величиною будут с журавля и похожи на ибисов, но клювы у них много короче и не загнуты как у ибисов. [6] Эти птицы, которые в мое время живут в Аравии, носят ли они только одинаковое название с теми, которые некогда были в Аркадии, различаясь от них по своему роду, этого я не знаю. Но если подобно коршунам и орлам, также и стимфалиды были во все века птицами неизменно одинаковой породы, то мне кажется, что они были родом из Аравии" (пер. С.П.Кондратьева)
Грекам также были известны получеловеческие гарпии, сирены с рыбьим хвостом, птицы Селевкии и различные другие орнитологические монстры, так что рассказ египтянина легко доступен для понимания их разуму. Безобразнейшей из безобразных стай была стая гарпий, женщин-птицы, для которых древние использовали ярчайшие краски своего воображения, это были те, кого Данте сделал обитателями полных изогнутых деревьев мрачных рощ, где суждено было страдать самоубийцам в аду.
10 Там гнезда гарпий, их поганый след,
Тех, что троян, закинутых кочевьем,
Прогнали со Строфад предвестьем бед.
13 С широкими крылами, с ликом девьим,
Когтистые, с пернатым животом,
Они тоскливо кличут по деревьям. (Ад, Песнь Тринадцатая, пер. М. Лозинского)
Римлянам понравился Геродот и его история так же, как и им по сердцу пришлись греки, и Плиний услышал или придумал только дополнительные подробности. Он настаивал на том, что в то время существовал только лишь феникс, одетый в причудливые перья, голова которого также украшена оперением, в конце своей долгой жизни он строит гнездо из ладана и кассия, на котором умирает.
Из его мертвого тела, как уверяет Плиний, рождается червь, который, развиваясь, становится другим фениксом. Этот юный феникс, когда вырастает достаточно большим, первым делом исполняет свой долг, положив тело отца на алтарь Гелиополя; и Тацит добавляет, что там сжигается его тело. В большинстве рассказов подразумевается, что птица мужского пола (египтяне верят, что все хищные птицы женского пола), и, несомненно, вся концепция есть примитивная стадия поклонения природе, из которой родилась более официальная легенда об Осирисе. Но сама картина имеет множество вариантов. Один из них заключается в том, что феникс пятьсот лет питается воздухом, в конце этого периода он осыпает свои крылья ароматными смолами, собранными на горе Ливан(!), он летит в Гелиополь и там сжигает себя -- сейчас себя, не своего родителя -- в благоуханный пепел на алтаре храма солнца. На следующее утро появляется юный феникс уже с оперением, на третий день его крылья полностью вырастают, он приветствует жреца и улетает прочь. Здесь мы приближаемся к самой примечательной особенности сей таинственной истории, которую уловили и сохранили живой поэты, такие как Джон Лили (49), который в 1591 году напомнил миру, что
Есть такая птица, которая гнездо своё строит из специй,
Когда построит, солнце сжигает её, и она становится пеплом,
Из её останков появляется другая птица,
Которая пылает жаркими лучами.
Де Кей (18) рассуждает об этих заметках в своих "Божественных птицах": в древних гробницах, открытых в Верхнем Ниле впоследствии Жаком де Морганом и другими,"феникса можно увидеть поднимающимся с огненного ложа, которое вполне может обозначать погребальный костёр усопших. Рассматриваемые надписи столь древние, что они относятся к тому периоду, когда обряд мумифицирования не был повсеместно распространён в Египте, и завоеватели Египта, возможно, орды использующих металл иностранцев из долины Евфрата, которые пересекли Аравию и Красное море, до сих пор сжигали тела своих вождей и царей. Феникс этих надписей может обозначать душу умершего, восстающую из земного праха, которая подобна душе Геракла, она же согласно более поздней греческой легенде взлетела из погребального костра, чтобы присоединиться богам на Олимпе".
Теперь, не важно поощряли или нет жрецы Гелиополя своих прихожан верить, что такое создание действительно существовало, сами же они хорошо знали, что это был просто символ солнца; легко отождествить его с птицей "бенну", о которой говорилось в Книге мёртвых и других египетских священных текстах,которая, несомненно, была живописным изображением солнца, поднимающегося, следующего своим путем, и через равные промежутки времени сгорающего в пламени заката, затем на следующий день возрождающегося в огнях рассвета над Аравией. Многочисленные доказательства совершенного понимания этого в Греции и Италии классической эпохи можно увидеть в трудах их эссеистов и поэтов.
Клаудиан (365-408) написал, а Тикелл, британский поэт, перевёл в стихотворную форму длинную поэму о фениксе. Петрарка продемонстрировал свою мудрость, сказав, что в одно и то же время может быть только один феникс, так как существует только одно солнце.
Когда арабы сменили римлян в долине Нила, они собрали у народа остатки легенды, и смешали их со своей древней верой в создание, которое не было подвержено горению, с чьим существованием они связывали свойство негорючести асбеста, известного им минерала, происхождение которого оставалось для них, однако, тайной. Он пришёл с Востока, и некоторые говорят, что он относится к растениям, другие считали, что это волосы животного, похожего на крысу, но западные арабы в большинстве своём верили, что это оперение птицы, так что, естественно, отождествили они его с фениксом, любящим огонь. Арабские авторы первого века и более поздних веков описывают эту птицу под греческим именем "саламандра", как обитающую в Индии, где она откладывает яйца и рождает птенцов в огне. Пепел, говорят они, делается из их перьев, и когда один из них становится грязным, он бросается в огонь и выходит невредимым, но чистым.
Есть превосходнейший пример смешения факта и вымысла, постоянно смущающий того, кто исследует эти древние предания. Возможно, что мелкие тканые вещи были давно известны арабам и маврам как восточные диковины, ибо жители южного Китая с очень древних времён собирали и вплетали волокнистый асбест в огнестойкую ткань.
Несомненно, у таких тканей была грубая, шершавая поверхность, чем-то похожая на оперение или пух птицы, могла она легко считаться последним. Отсюда и возникло утверждение, что асбест является кожей птицы, которую не мог уничтожить огонь, отождествление же феникса с саламандрой (как птицей- она имела много легендарных обликов), и название товара "саманд", которое дали одежде из асбеста, когда арабы сами начали производить и продавать её. Таковая рассматриваемая нами идея; но сейчас об этом существе следует говорить как о ящерице, а не как о птице, что относится к другой книге.
Тем временем на северном побережье Средиземного моря, где была популярна легенда о фениксе, он был введён как символ в христианство, что мы узнали из мемориалов и трудов святого Климента, который был вторым папой после Петра. Особое значение имеет бессмертие, которое в тот период означало физическое воскрешение мёртвых; в этом же самом смысле использовался павлин, изображаемый как феникс, если даже не смешивающийся на уровне идей с фениксом. Внешне же в умах людей он выглядел как орёл, птица, почти отождествляемая с солнцем, на которой было оперение павлина, другой солнечной птицы (как образа причудливых облаков на закате); и само имя его подтверждает эти ассоциации, связанные с солнцем, так как наше слово "феникс", от греческого слова phoinix, малиново-красный. Такая важная роль павлина в этом смысле, тем, чем он наполняет искусство и мифологию Китая и Японии, будет описано в седьмой главе.
Ульм сообщает нам, что Филипп де Таум пишет в своём "Бестиарии" о фантастической птице: "Её удел известен, она умирает по своей воле, и после смерти снова возвращается к жизни, послушайте, что это значит. Феникс означает Иисуса, сына Марии, который мог умереть по своей воле и после смерти вернуться к жизни. Феникс означает то, что, чтобы спасти род человеческий, он выбирает страдания на кресте". "Богу известно неверие человека"- сокрушается святой Кирилл, - посему птица эта является доказательством Воскресения". Святой Амброзий также провозглашает, что "птица Аравии учит нас своим примером верить в Воскресение". Можно процитировать отрывки, наполненные подобным настроением, из Тертуллиана и других комментаторов ранней христианской церкви, все они показывали самую что ни на есть безоговорочную веру в действительное существование феникса.
Символическая связь этого мифического создания с идеей бессмертия могла быть унаследования от еврейских преданий. Согласно Талмуду, Ева, после того как съела опасный плод с древа познания добра и зла, заставила других съесть его, и последствия сказались на всех животных, но птица "чол" (феникс) не стала есть, но улетела прочь от искушения и тем самым сохранила свой изначальный дар вечной жизни... "И сейчас феникс живёт тысячу лет, затем сжимается, пока не достигает размеров яйца, а потом снова становится прекрасной птицей".
В Средние века считали, что эта не знающая смерти птица обитает в священном саду Земного Рая.
Павлины, вырезанные на саркофагах первых христиан, сидят на пальме (распространенный символ мученичества ранней христианской иконографии), и отсюда красноречивость этой восторженной веры в бессмертные черты катакомб, как это объясняет миссис Дженнер. Изображения птицы, взлетающей из гнезда пламени и взлетающей к солнцу, менее распространены, но встречаются в средневековой геральдике, и изображённый таким способом, возможно, дошёл он и до наших дней, и стал эмблемой одной из старейших американских страховых компаний.
Его связь с пальмой заставляет вспомнить ещё одну линию легенд, так ака некоторые специалисты этимологии говорят, что нужно писать "phenix" таким образом (не phoenix), и это старинное название финиковой пальмы.
В Древнем Египте это дерево считалось символом триумфа, отсюда, возможно, происходит и наше символическое использование его листьев; и Плинию сообщали, что "в Аравии феникс гнездится только на пальме", и "говорят, что птица умирает вместе с деревом и возвращается к жизни так же, как дерево вырастает снова".
Далее, арабские авторы средних веков могли сказать многое о мифической птице, "анка" которая живёт 1700 лет; они объясняли, что когда юная птица анка вырастает, если она самка, то старая самка сжигает себя саму, и если она самец, то самец делает то же самое. Это очень похоже на феникса, но анка отличается огромным размером, арабский писатель Казвини, как цитирует Пейн, "описывает анку как величайшую из птиц". "Она уносит прочь слона, -пишет он,- подобно тому как кот уносит мышь", и он рассказывает, что из-за похищения невесты благодаря молитвам пророка Абдаллаха, "птица была изгнана на остров, окружённый океанами, за линией равноденствия, на который не приплывал никто из людей".
Я обнаружил в "Розовом саду Персии" мисс Костелло (88) некоторые интересные заметки, процитированные из Гасина де Тэсси, птица, как говорит мистер де Тэсси, стала в Персии пресловутым символом чего-то невидимого и, похоже, вообще не существующего! Здесь, видимо, он использует арабское название той птицы, которую персы именуют "Симург", обозначение, как профессор А.В.У. Джексон говорит нам, "мифическое", которое происходит от авестийского слова для "орла" -- другое звено в нашей цепи. Де Тэсси объясняет: "Она (анка) известна только по имени, и так она называется, потому что вокруг шеи у неё белая линия, как воротник, некоторые говорят, что она так зовётся из-за длинной шеи. ... Говорят, что в стране, где находился город Рес, была гора под названием Демадж, высотой в милю. Оттуда прилетела необычайно огромная птица с очень длинной шеей, прекрасная, сверкающая разными цветами. Эта птица привыкла бросаться на всех птиц, живших на этой горе и съедать их. Однажды она проголодалась, и все птицы её боялись, так что бросилась она на ребёнка и унесла его. Зовётся она "Анка-могреб", так как уносит прочь добычу, которую захватывает...Вскоре после того была она поражена молнией"..
Мохаммеду поведали, что во времена Моисея создал Бог птицу, называемую "Анка", было у неё восемь крыльев, как у серафимов и носила она облик человека. Бог даровал ей частицу каждой вещи, и, наконец, создал её мужчиной. Затем открыл Бог Моисею, что создал он две необычные птицы и даровал им в качестве пропитания всех диких зверей вокруг Иерусалима. Но виды размножались, и когда, наконец, Моисей умер, они отправились в земли Неджа и Ниджада, и не переставали пожирать диких зверей и похищать детей до того момента, как Халед, сын Синана Абази, стал пророком между временем Христа и Мухаммеда. Потом, когда на этих птиц стали жаловаться, Халед воззвал к Богу, и Бог не позволил им размножаться, и их род стал исчезать.
Эта примечательная бедуинская легенда сразу напоминает нам о знаменитой птице "Рох" или "Рух", если использовать более верный вариант произношения, который нам знаком по истории Синбада-морехода из "Тысяча и одной ночи". Позвольте же мне кратко изложить эту историю по изданию Пейна (87). Синбад отправился в торговую поездку из своего дома в Басре, порта в Персидском заливе, и корабль остановился у очень красивого острова, о расположении его ничего не сказано. Синбад отправился на берег вместе с другими моряками, они бродили по красивым лесам, и, наконец, легли спать, а когда проснулись, обнаружили, что корабль ушёл, а сами они были единственными людьми на острове. Как только Синбад начал осторожно исследовать местность, он приблизился к огромному сверкающему куполу, но не смог увидеть вход. "Когда стоял я,- повествует он, раздумывая, как бы найти вход, солнце неожиданно скрылось от меня, и вокруг потемнело. Так поразился я тому, и, подняв глаза, стал пристально смотреть на солнце, и тогда, наконец, увидел, что то, что принял я за облако, было ни чем иным, как огромной птицей, чьи распростёртые крылья, пока летела она по воздуху, затмили солнце и скрыли его от острова. В этот момент изумление моё удвоилось, и я подумал об истории, I которую слышал раньше от паломников и путешественников, что на каких-то островах живёт огромная птица, называемая "рок", которая кормит своих птенцов слонами, уверяли они, что купол надо мной был ни чем иным, как одним из его яиц. Когда я посмотрел на неё...., птица села на яйцо и стала высиживать его, покрывая его своими крыльями, поставила ноги позади него на землю и заснула в ткой позе, слава Ему, Тому, кто не спит! Когда увидел я это, я подеялся, я размотал ленты моего тюрбана, свил из них верёвку, которую я обвязал вокруг пояса, и быстро встал на ноги".
Синбад хотел, чтобы птица унесла его куда-нибудь в лучшее место, но потом на следующее утро птица уносила его всё дальше и дальше, наконец, она приземлилась, и моряк обнаружил, что находится он в ужасной пустыне. После множества последующих приключений и скитаний Синбад снова попал на свой остров, пока люди, к которым он не подошёл, не показали ему огромный купол. Не зная, что это такое, они разбили его камнями, "после чего оттуда вылилось много воды, и перед ними появилась птица "рок";
Так что они вытащили его из скорлупы, убили и срезали с него много мяса". Из-за этого ужасного поступка преследовали их ужасные несчастья.
Это хорошо известная арабская сказка. Автор одной из этих известных старинных книг о "чудесах", некоторые из которых действительно существовали, практически дословно пересказывает историю Синбада, как будто это случилось с ними самими, и говорят, что по меньшей мере два арабских труда содержат историю с живописными вариациями. В более поздние времена обитель чудовища поместили на Мадагаскар. У Марко Поло, итальянского искателя приключений, который в тринадцатом веке странствовал по материковому Китаю, и чьи "Путешествия" являют собой прелестную смесь фактов и вымысла, была прекрасная идея о том, где был Мадагаскар и он записал многое, что люди поведали о нём, в основном, правда, ошибочно. Говорит он о том, что жители этого острова повествуют: "В определённое время года... Рух появляется с юга... Люди, которые видели птицу эту, уверяли, что её распростёртые крылья занимают по меньшей мере шесть шагов".
Марко говорит, что слышал, что у посланников Великого Хана было перо девяносто пядей длиной. В издании "Путешествий Марка Поло" Йоля объясняется, что пером птицы рок считали один из листьеев рафии(прим.пер.- вид пальмы), который очень похож по форме на перо".
Такие чудесные истории сами своей стойкостью были подобны фениксу. Уже позднее во времена Карла , английского короля, в Ламбете, на той стороне Лондона, которая ближе к графству Саррей, жил Джон Трандексант, известный как путешественник и цветовод, который собрал огромный "физический сад" и музей антиквариата и диковин. Он был человеком науки, но потакал и народным вкусам того времени, как объясняет Пеннан, в его музее были перья, приписываемое дракону, а другое- грифону. "Вы могли бы там найти два пера из хвоста феникса и коготь птицы рух, птицы, способной унести прочь слона". Эта коллекция после смерти сына Традесканта в 1622 год, стала собственностью Элиаса Ашмола, и она стала ядром музея Эшмола, основанного Оксфорде в 1682 году.
Но феникс, Рух, Анка, симург, гаруда, фенхуа и прочие птицы, которые не были упомянуты, такие как Йель, мифический ворон нашего северо-запада, и малазийские, описанные Скитом (7) все, очевидно, птенцы выводка, который вылупился много лет назад, они всё ещё летают среди розовых облаков доисторической легенды.
Первый их отблеск появился на печатях и табличках, открытых на руинах Месопотамии. В мистической древности шумерского царства Ур и его столицы Лагаш гигантский орёл, божественная птица Имгиг", имел обозначал царскую власть. В те дни, как доктор Уорд (23) открывает в своём исследовании древних вавилонских цилиндров, люди рассказывали одну за другой истории о чудовищных и фантастических хищных птицах, которые могли летать, держа в каждом когте антилопу, и могли сражаться, обычно при том одерживая победу с огромными драконами с перьями и крыльями, с телами, как у крокодила и человеческими головами..
Такие изображения демонов были прототипами гротескных сочетаний черт животных, людей и животных, более известны нам в египетском сфинксе, классической кентавре, а также средневековых ангелах и дьяволах.
Когда наши предки в Вавилоне открыли причину веры в эти в эти противоборствующие сверхъестественные существа, они объяснили, что "божественный" орёл символизирует благие и защищающие силы Вселенной , тогда как пернатые монстры отвечали за таинственные силы зла, те, что причиняют вред. Возможно, в этой философии есть подразумеваемое отношение, что связывает друг с другом всех членов этой восточной стаи сказочных птиц-- мудрых летающих существ различных обликов и стадий развития, и она стремилась изобразить силы воздуха, таинственные, неконтролируемые, подавляющие, все, что был способен зачать разум первобытного человека, что могли совершить его боги. Всех их потом раскрасили яркие цвета восточной поэзии и сказаний, а сейчас они выглядят героическими и живописными, как все и ожидалось в мечтательном Востоке традиции.
Однако же на холодном и ветреном севере, где солнце, скорее, источник тепла, а не ужаса, а воздушных потоков скорее боятся, чем благословляют, аналогичная идея гигантской небесной птицы стала более определённой. Когда местный житель русских равнин пытается попасть домой, сражаясь со снегом, слышит как вопит и завывает буря, он знает, что Вихрь, демон Ветра, находится там. Немцам он представляется как Hraesvelg, северный ветер, орёл, он не "скачет на крыльях ветра", он сам ветер, которые вырывается из арктического моря, чьи удары по вашему лицу- это воздух, который в движение приводят колоссальной невидимой птицы, летящей на юг. Ему стать достаточно большим, чтобы скрутить воздух в настоящий ураган:
Он прилетел сюда с Востока,
Оттуда прилетел чудовищный орёл,
Одно крыло касалось небосвода,
В то время как другое сметало океан
С хвостом, распростёртым над водами,
Клюв его пронзал облака.
И у такого орёл как тот, который был описан, как настоящий, в "Калевале",, легендарном эпосе финнов, клюв и когти из меди, он однажды схватил и унёс в своё гнездо девушку, таким образом, показав, что остаётся верным своему "восточному" облику, откуда он пришёл.
Большинство наших североамериканских индейцев обожествляли ветра, особенно северные, как и птиц, и многие племена отождествляли ветра, приносящие бурю, с буревестниками, что вполне естественно. Алгонкины верили, что некоторые птицы порождают такое явление, как ветер, и создают водопады, что облака двигаются и разлетаются от взмахов их гигантских крыльев. Индейцы навахо думали, что большой белый лебедь сидет на каждой из четырёх сторон света и вызывал бури, которые прилетали оттуда, в то время как индейцы дакота верили, что на востоке находится обитель Вакиньян, "летающих духов", которые подобны лёгким ветрам, превращающимся в бури.
Но именно на Востоке, однако, кстати, обе птицы, и Симург, и Гаруда были в некоторых мифах вестниками бури, так что идея гигантских птицеподобных существ распространилась и была доработана живописными деталями, которые были предложены в предшествующей главе.
Очень старая персидская сказка с множество причудливых подробностей гласит следующее: "Растут или росли когда-то два дерева. Одно было Древом жизни, другое- Древом, противостоящим всякому злу, Древом, содержащим семена всего полезного; были они подобны деревьям в саду Эдема в Вавилоне. В последнем из деревьев жил и вид гнёзда правитель всех мифических птиц, Симург (называемый в Авесте saeno meregho), который, как говорят, кормит грудью своих птенцов, и имеет три сущности "как летучая мышь". Всякий раз, как он поднимается вверх, из дерева вырастают тысяча ветвей, когда он спускается, он ломает тысячу ветвей, и выдергивает семена из них. И Птица синамрос [вторая после симурга] гнездится поблизости; его труд состоит в том, что он собирает семена, которые были сбиты с Древа, противостоящего злу, где было много семян, которое противостоит злу, и он разбрасывает их там, где Тиштар (добрая сила, дарующая дождь) отбирает воду (у демонов засухи); так что пока Тиштар будет собирать воду вместе с семенами всех видом, он весь мир оросит дождём" Таков язык священных книг (26).
Симург фигурирует в легендарном эпосе Фирдоуси (93) как приёмный отец Зала, отца Рустама, национального героя Персии. Когда Рудабе, матери Рустама, разрезали живот, чтобы появился Рустам, её рану исцелили тем, что её протёрли пером Симурга. Сам Рустам, однажды смертельно раненый, был таким же образом исцелён, и приводится ещё множество подобных случаев. Фирдоуси объясняет, что у Симурга гнездо было на горе Эльбрус, вершина которой касалась неба, в месте, которое не видел ни один человек; и именно в это гнездо унёс он царственное дитя Зала, но затем родители вернули его себе. В древнем авестийском обряде о хищнике varengana написано: "Если человек держит кость или перо этой сильной птицы, никто не сможет поразить или унести в небо этого счастливца. Перо птицы этой приносит ему помощь . . . поддерживает его в устремлениях". Согласно де Кею (18) Симург был "богоподобной птицей, которая обсуждала предназначение с Соломоном, как орёл Гивернберга вёл диалоги с королём Артуром. . . . Симург был пророком".
Но среди всех этих сказочных птиц, которые заполняли древнеперсидскую мифологию не было ни одной птицы важнее похожей на сокола "каршипты", которая принесла священный закон в райский сад Джамшида. "Рассказывая о каршипте, они говорят, что она умеет произносить слова, и принёс религию общине, которую сотворил Йиима и огородил её: там они произнесли Авесту на языке птиц"
Также мы читаем гигантской птице из Ирана, "камаре", "которая затмевала собой землю и удерживала дожди, пока высыхали реки".
В индийской мифологии Вишну- бог солнца, в то время как Индра символизирует молнию и бурю, и в целом они двое противостоят друг другу, они недруги, соперники. Вишну восседает на орле сверхъестественных размеров и силы, который зовётся Гаруда. В записи истории на пехлеви Симург занимает место орла, так как их характеры, как и их имена, взаимозаменяемы. Гаруда родился из яйца, которое отложила Вината, сама дочь ястреба и мать двух огромных хищных птиц, которые в персидских мифах стерегли врата ада, и в других местах в восточных сказках выглядит мужественным, ныне он смертельный враг змеи и слона, а также черепахи -- все трое связаны с Индрой. Эта птица несёт в воздухе слона и черепаху, чтобы их сожрать, и согласно одному из многочисленных рассказов оставляет их на вершине горы, как то делал Симург и Рух, совершая свои ужасные полёты.
Гаруда появляется также в японском искусстве легенд как gario, или binga, или bingacho, или karobinga, наполовину женщина, наполовину птица, разновидность крылатого ангела с перьями и хвостом, как у феникса, и ногами, как у журавля. Она напоминает нам о гарпиях Греции. Малазийцам этот образ знаком, и когда облако закрывает солнце, жители Перака (штат Малайзии- прим.пер) говорят: "Герда раскрыл свои крылья для засухи"
У китайцев, а вслед за ними и японцев, в их мифологическом птичнике была птица, подобная фениксу, вера в которую укрепилась в умах наиболее простодушных и была плодотворным мотивом во всяком виде искусства.
В древней китайской философии было четыре сверхъестественных существа, символизировавших четыре стороны света. Приверженцы даосизма, чьи религиозные идеи были древнее идей конфуцианцев и преобладали преимущественно среди смиренных и необразованных людей, называли эту птицу "алой птицей", и связывали её с таким элементом, как огонь, и с мистическим числом 7. На древних изображениях видно птицу с хохолком и длинными перьями на хвосте- фигуру, которая вполне может подразумевать павлина. Об этом существе говорили, что никто из смертных не видел его своими глазами со времён Конфуция, но ни в коем случае его не забыли, так как это fung-whang, или feng-huang (это соединённые названия птиц женского и мужского пола) и даже сейчас пребывает он на вышитых панно и расписных вазах, или гордо выделяет королевские одеяния, от гор Тибета до Жёлтого моря.
Один из современных писателей, посвятивших себя восточному искусству (68) описывает собственно fung как птицу с великолепной окраской и длинным хвостом. Её перья красные, лазурные, жёлтые, белые и чёрные, пять цветов соотносятся с пяти основными добродетелями и китайскими идеограммами для прямоты, человечности, достоинства, честности и искренности, оттиски которых находятся на различных частях его тела. Его крики символичны, его появление предвещает приход добродетельных правителей. Как и в других случаях, птица эта кого-нибудь уносит -- в это время перевели знаменитого философа Биак-фу, Baik-fu. В Японии по меньшей мере крестьянство до сих пор верило в реальность этой птицы под именем хо- хо, а художники, символисты, прекрасно использовали эту теорию (90). Вера в то, что солнце периодически спускается на землю в облике хо-хо как посланец любви, мира и доброжелательности. По-видимому, птица эта стала символом имперского ранга в Китае до эпохи династии Мин, а в Японии она стала символом императрицы, ведь в древности, как нам говорили, только императрица и принцесса императорского дома могли иметь подобную вышивку на своих одеяниях.
Будет замечено, что рассмотренный последним представитель сказочной стаи, fung-whang или ho-ho- это единственная птица, которая не имеет гигантского размера, искаженного или ужасающего вида. Из этого я вижу её сравнительно более позднее происхождение, и благосклонное отношение к людям, и это показывает, что созданию людей привычен мир под добрыми небесами.
Интересный факт - когда монголу нужно было изобразить демонические существа, он преувеличивал до предела своих возможностей человеческое выражение гнева, злобы и свирепости, вместо того, чтобы для этих целей использовать животных огромных размеров или их ужасающие сочетания, как то делали колдуны к югу от великих гор.
Объяснение видится простым. Территория, которая, очевидно, казалось, была обителью однородной "жёлтой" расы- это огромная равнина, простирающаяся с гор Центральной Азии на запад до Тихого океана, а по направлении меридиана- от южного Китая до границы Камчатки. Она включает обширные равнины Китая, собственно, равнины и пустыни Монголии, и широких степей, что простираются через Манчжурию, составляя вместе обширнейшую территорию прекрасных равнин и пахотных земель на мира. Большая их часть никогда не была лесистой, и со значительной части были вырублены. Климат в целом умеренный и ровный, изредка нарушаемый поразительными и деструктивными метеорологическими явлениями. Далее, кроме тигров в джунглях на юго-восточной границе не было опасных животных, чтобы их бояться или идеализировать, превращая в ужасные мифологические фигуры. Два природных бедствия нарушали покой жителей этой земли обетованной-- ежегодные весенние наводнения, часто смертельно обильные, и, второе- частые землетрясения. Люди прекрасно понимали причины и следствия наводнений, а те им давали мало материала для суеверий. Если же говорить о землетрясениях, люди уже достаточно давно сумели найти хорошее объяснение, изобретя роющего землю зверя огромных размеров и силы, которого звали они "дракон земли", движения которого, когда он шевелится, поднимают землю у нас под ногами. Волноподобный характер подземных толчков показывал, что дракон должен иметь длинное тело и должен быть подобен рептилии, и постоянно с оползнем или раскопками открывались длинные и массивные кости, которые, очевидно, принадлежали тем подземным чудовищам, хотя иностранцы и говорили, что это были ископаемые останки мезозойской эпохи или что-либо ещё. В целом же идея, фактически, была настолько правдоподобна и логична, что она в действительности относится к научной гипотезе, а не мифологии. Обратное действие этого мирного географического положения заключалась в том, что или побудить, быть доброжелательными, самодостаточными и избегать раздоров. Это никак не дискредитирует их или не говорит в их пользу. Естественно для народа, прошедшего путь развития в долине Хуанхэ стать миролюбивым как естественно для народа, выросшего в долине Дуная или реки св. Лаврентия, быть воинственным.
В такой ужасающей ситуации, как эта, монголы не чувствовали никакого желания преобразовывать природные явления, связанные с неживой или живой природой в злобных демонов, но скорее, они стремились обезличивать их, если говорить в целом, в существ благосклонных и приятного облика. Таких безликих существ было несколько, и то, что китайская мифология внесла сравнительно малый вклад в мировой собрание этой древней стадии человеческого мышления, есть, я думаю, ещё одно доказательство умеренности физической среды, в которой жители Цветочного царства получали пропитание, что в то время как способствовало развитию у них здравомыслия, мало стимулировало их воображение.
С другой стороны, мужчины и женщины, которые день за днём переживали пылающий жар и засуху пустыни, которым были знакомы вызывающие благоговейный ужас горы, где угрюмые долины сменялись покрытыми облаками горными пиками, раскаты невидимых лавин потрясают слух, вокруг- ужасающее пламя, которое никто не разжигает, в гневе на снег; или те, кто должен днём и ночью оберегать жизнь свою в джунглях от сокрытых опасностей от зубов, когтей и ядовитых клыков -- такие люди были взволнованы как психическими, так и физическими сигналами об опасности и видел почти в каждом обстоятельстве своей жизни проявления неземной силы. Неспособные в своём прямолинейном медленно развивающемся знании и неразвитом интеллекте понять большую часть того, с чем они сталкиваются, но, понимая малую часть источников и факторов силы, что было более естественно, чем то, что если бы они изображали грандиозные проявления мощи природы как следствие необыкновенных, великих сил. Потому мифическим птицам приписывается не только величина, как мы уже но и сверхъестественные способности, и также- согласно постоянному переживанию противостояния целей человека и природы -- недоброжелательность, характеризующая большинство из них
Ибо, как уже было сказано, Гаруда, Симург, Феникс, фанг-вэн были только видениями, сплетёнными из солнечного света, облаков и ветров в лабиринте первобытного воображения. Пустой тратой времени, следовательно, было пытаться, как некоторые делали (особенно профессор Ньютон (55) связать некоторых из них с живущими или вымершими существами, как, например, птицу Рух с эпиорнисом или с какой-нибудь ещё крупной вымершей птице Мадагаскара. Орлы, стервятники, павлины служили основой для фантастических созданий скитальцев, и это вся реальность, которая была у них. Мы не знаем, возможно, никогда не сможем узнать, изначальный источник этих рассказов и образом, столь разных и в то же время таких похожих; ни то, родились ли они из одного источника, или в нескольких случаях возникли независимо, как, вероятно, можно было бы увидеть в случае костров американских аборигенов ; но мы можем быть уверены, что идея их зародилась на заре цивилизации (или спустя недолгое время после того как порождение ещё не знавшего цивилизации, испытывающего страх перед природой, любящей чудеса, фантазии первобытного человечества.