Аннотация: Перевод главы "Магические акты- общие принципы" книги "Табу, магия, духи: изучение первобытных элементов в римской религии" Эли Эдварда Бёрриса/ELI EDWARD BURRISS.
Мы уже видели в первой главе, что магические акты порождаются неспособностью древнего человека отличить причину от следствия, часть от целого, то, что подобно или находится в контакте с человеком или действием от самого человека или действия, представлений о фактах от самих фактов. Из-за этих особенностей мышления, которые нам кажутся странными, мы приписали человеку незнание мира, в котором он обнаруживает себя--все, что делает его неспособным отличить заблуждение от истины. Мозг древнего человека был неразвит физиологически, посему он был неспособен проводить верные ассоциации и делать логически обоснованные выводы. Однако постоянно меняющиеся условия жизни дикаря и окружающие его опасности вели к тому, что его неспособность мыслить верно становилась все сильнее.
Вот пример, из современности, подобного образа мысли, полного заблуждений. Наш источник Эндрю Лэнг. Он пишет (1): " . . . прибытие французских миссионеров к гуронам сопровождалось бедствиями; следовательно, этим подтверждалось, что прибытие миссионеров и есть причина бедствий". И вот один пример из древности. Авл Гелий однажды (2) присутствовал на обеде, которым его угощал его друг- поэт на нем подали высушенных устриц. Хозяин объяснил это так: "Сейчас, как ты видишь, луна убывает; устрицы, следовательно, как и все прочее, сухие и не имеют сока". Гелий также нам сообщает, что глаза кошек становятся больше или меньше в зависимости от того, растет луна или убывает.
Когда человек подражает злу, которому он желает противостоять--скалится как волк, чтобы отогнать волков, мажет лицо кровью, чтобы уберечься от крови и смерти, издает громоподобные звуки, чтобы отвратить гром--антропологи говорят о гомеопатической магии; когда он использует некий предмет, такой, как волосы или ногти, который был частью человека или контактировал с ним, эта магия называется контагиозной. Общий термин "симпатическая магия" применяется по отношению к обоим типам магии, так как предполагается, что существует мистическая связь между объектом, на который влияют, и объектом, который подобен ему или контактировал с ним. Часто ритуал включает в себя как гомеопатическую, так и контагиозную магию.
Во введении мы обсуждали один пример из первобытной магии применительно к вышеизложенным принципам. Сейчас мы добавим рассказ о двух магических обрядах, не связанных с римской государственной религией, но связанными с государственными ритуалами.
Первого июня, в день, известный как Бобовые календы--понтифики совершали жертвоприношение некой таинственной древней богине, Карне, "Богине плоти" в старинной роще у Тибра (3). Богиня, видимо, заботилась о жизненно важных органах человек: сердце, печени и желудке. Святилище Карны находилось у Целия, где согласно традиции, Марк Юний Брут во исполнение своего обета установил ей алтарь, посвятив его изгнанию Тарквиния Гордого. Бобы, смешанные с полбой, были посвящен Карне, потому что, как пишет Макробий, "сила человеческого тела возрастала в особенности посредством вкушения такой пищи". Люди ели это с жирной свининой, пищу, которая, как они верили, предотвращает расстройства желудка (4).
Мы можем отвергнуть, как делает это У.Уорд Фаулер (5), отождествление Овидием Карны с Кардой, богиней дверных петель; вполне ясно, что Овидий отождествил их, чтобы ввести эту колоритную богиню в свой текст.
Карна особенно интересна, так как она долго после того, как ей перестали поклоняться, еще жила в народных верованиях. Она обладала колдовскими свойствами, ее призывали, чтобы прогнать кровососущие создания, которые появлялись в облике пронзительно кричащих сов. Ритуалы очищения, описанные Овидием для юного Прокаса, который стал царем Альба Лонги, таковы (6):
"Тотчас же, трижды она земляничником тронувши двери,
Трижды листвою его тронула также порог;
Вход окропляет водой (а в воде этой было и зелье);
И от двухмесячной был потрох свиньи у нее.
"Птицы ночные, -- она говорит, -- пощадите младенца
Чрево: за малого вам малая жертва идет.
Сердце за сердце, молю, нутро за нутро вы берите:
Этою жизнью плачу вам я за лучшую жизнь" (пер. Ф.А.Петровского)
Убив свинью, ведьма положила ее жизненно важные органы на открытое место и запретила тем, кто помогал ей в ритуале, смотреть на них. Затем она положила веточку земляничника у маленького окошка, которое впускало в дом свет. В итоге ребенок был спасен, и его бледное лицо порозовело.
Принцип подобия очевиден в этом магическом действии: жизненно важные органы ребенка, о которых, как верили в Древнем Риме, заботилась богиня Карна, должны были быть спасены посредством искупительной жертвы свиньи. Таким образом часто использовали свинью.. Подобную замену можно увидеть в обряде заключения договоров, сохраненном Ливием, где представитель римлян убивает предназначенную в жертву свинью и произносит следующие слова (7): ""Если (римляне) первыми нарушат (условия договора) . . . тогда же ты, Юпитер, порази их, как я убиваю эту свинью".
В магических ритуалах Краны (прим.пер.- описанных Овидием) нет упоминания божества--важный факт, на который мы обратим внимание в следующей главе. Существенные элементы в описании применительно к целям, которые мы преследуем сейчас - это обрызгивание очищающей водой, прикосновение ветвей к порогу и дверям помещение ветки боярышника/земляничника у окна. Вера в то, что земляничник может прогнать злых духов, была распространена в античности. Овидий в ритуале, который мы только что описали, говорит (8), что "так она (ведьма) может отогнать приносящее горести зло от дверей". У греков было подобное верование (9). Также многие народы и сейчас используют боярышник/земляничник, чтобы прогнать злых духов (10). Прикосновение листвы и подметание - самые распространенные способы избавления от вредоносных сил. Поэтому ведьма подметает порог и подоконник, как те места, через которые, естественно, пытались войти вампиры.
Другой пример: двадцать первого февраля, на Feralia, в день, в который римские семейства выполняли обряды, посвященные мертвым, они немного занимались магией, целью которой было заставить замолчать врага. Она не имеет официальной связи с ритуалами, выполняемыми в этот день, но она было вполне подобающей, возможно, потому что, как замечает Фрэзер, юмористически (11): "мертвец . . как известно всем, молчит". Вот картина, которую рисует Овидий (12) : старая колдунья, окруженная группой девушек, выполняет магические ритуалы в честь Тациты, молчаливой богини. Тремя пальцами она кладет щепотку благовоний в мышиную нору под порогом, возможно, в качестве подношения духам мертвых, которые, как повсеместно верили, населяли пороги (13). Затем, пока она бормочет заклинание, она обвивает шерстяными нитями темное свинцовое изображение того, чьи полные клеветы уста она хочет запечатать. В это время она перекатывает за щекой бобы. Затем она берет рыбу, мажет ей голову смолой, прокалывает ее медной иглой и пришивает ее. В конце она шепчет слова: "Вражьи губы и злые языки мы связали".
Перед нами несколько деталей общепринятой магии в этом ритуале: число три, благовония, бобы, шерстяные нити, черный цвет, свинцовое изображение, обвязывание. Целью ритуала было то, чтобы клеветник перестал сплетничать. Он заканчивался, во-первых, обвязыванием шерстяных нитей вокруг свинцового изображения клеветника. Как старуха связывает это изображение, она связывает и клеветника. Заклинание содействует магическому акту. Как зашивается рот рыбы, так запечатывается и рот клеветника. Использование рыбы в этом случае понятно: как человек, на которого воздействуют посредством магии, должен замолчать, его должно было изображать молчаливое создание. Кроме того, пороги были излюбленным местом обитания усопших: отсюда и то, что надлежащее место подношения благовоний было здесь.
Интересно в связи с этим будет узнать, что наказанием, которое в аду Минос назначал тем, кто был излишне разговорчив и раскрывал тайны, было то, что их превращали в рыб, так что путем пребывания в бесконечном молчании они должны были искупить неумеренность своих языков (14).
Остается под вопросом, существовала ли действительно богиня Тацита. Плутарх (15) называет ее одной из муз и говорит, что Нума учредил ее культ в честь молчания, предписанного Пифагором его последователям
Сейчас мы обратимся к магии вызывания дождя. Сначала следует взять два примера из христианства: один из древности, другой из современности. Затем мы обсудим вызывание дождя в Древнем Риме.
Когда Марк Аврелий вел свои войска против квадов в 174 г. н.э., его страна страдала от засухи. Согласно одному из рассказов некоторые христиане, которым пришлось служить под римскими штандартами, молились о дожде, и небеса разверзлись.(16). Языческий рассказ об этом ливне гласит, что его вызвал египетский маг с помощью Гермеса (17). Однако на мне нужно углубляться в древность, чтобы услышать рассказ о чудесном вызывании дождя. Фрэзер описывает (18) случай, когда вызывали дождя тем, что статую святого погрузили в воду. Он пишет: "Рядом с небольшим старинным приоратом Комманьи, миля или две на юго-восток от Мулен-Анжильбера, есть источника св. Жерве, куда местные жители ходят с шествием, чтобы вызвать дождь или хорошую погоду, в зависимости от того, в чем нуждаются посевы. Во времена великой засухи они ставили в основание источника старинную каменную статую святого, которая находится в неком подобии ниши, откуда бьет источник".
В парижском издании New York Herald (August 18, 1929) мы читаем о засухе, которая угрожала посевам в одной из китайских провинций. Рисовые поля погибли из-за отсутствия дождя, и нависла угроза голода. Крестьяне при поддержке торговцев, которые, видя в этом угрозу для своей торговли рисом, запланировали большое собрание с молитвами богу дождя и богу урожая. Правительство с неодобрением смотрело на эти суеверные действия, потому что все это было далеко от целей просвещения Китая. Однако после того как противостояние продлилось более месяца, а засуха стала еще сильнее, власти уступили, и состоялось огромное молитвенное собрание. Странно, но на следующий день после собрания прошел дождь, и крестьяне, естественно, приписали осадки богу дождя. В знак благодарности люди пронесли изображение бога по улицам.
В древности люди, как и в полуцивилизованных племенах в наши дни, верили, что некоторые камни, в особенности соприкоснувшись с водой, могут вызывать дождь.
За стенами Рима около храма Марса, лежал такой камень, возможно, полый метеорит, называемся "дождевой камень" (lapis manalis). Когда посевы страдали от нехватки дождей, понтифики в сопровождении магистратов и их ликторов, приносили камень в город к алтарю Юпитера Элиция на Авентин.
Здесь они погружали его в воду, или, как часто верили, он был пустым, наполняли его, пока вода не начинала переливаться через край--обряд, который, как верили, посредством симпатической магии вызовет то, что небеса переполнятся водой. Овидий указывает на магическую природу ритуала, когда он изображает, как Пик и Фавн читают заклинания, чтобы заставить Юпитера сойти с небес (20). Петроний же изображает как женщина, босая, с распущенными волосами, карабкается на Капитолий, чтобы молить Юпитера о дожде. Юпитер внял ее мольбе, и женщина пошла домой, промокшая до нитки (21). Для обстановки Сатирикона, в большей степени, для южной Италии, греческий ритуал был выдуманным. "Дождевой камень" в этом обряде нельзя смешивать с камнем с тем же названием, который, согласно Фесту (22), служил вратами в мир мертвых. Тертуллиан, несомненно, подразумевает подобный или тот же самый обряд, когда пишет (23): "Когда небо замирает и в течение года не идут дожди, провозглашается, что необходимо шествовать босиком. Магистраты сняли пурпурные одежд в, обратили назад фасции, молились и принесли жертву". Тот факт, что магистраты сняли отделанные пурпуром одежды а ликторы развернули фасции, заставляет сделать вывод о том, что верили, что эти обряды лежали вне сферы признанной религии- в области магии.
В этом обряде aquaelicium, не только собственно вызывание дождя относится к области магии, но также магическое значение имеют и босые женщины, и их распущенные волосы, этот вопрос мы уже затрагивали в главах, посвященных табу. Несомненно, изначально при этом был задействован камень, который изображал небо, но не Юпитера Элиция. Использование камня, изображающего небо, было обычным явлением в Греции. Греческие астрономы также использовали камень- глобус, помещенный на колонну. Этрусские межевые камни по форме были шарообразными и имели прямоугольное основание, возможно, что камень изображал небо. Более того, метеориты, упавшие с неба, для сознания первобытного человека и представляли небо, считалось, что их с легкостью можно было использовать, чтобы вызвать дождь, из-за привычки к неверному применению закона ассоциации идей.
Шестнадцатого и семнадцатого марта торжественное шествие обходило двадцать семь святилищ, которые назывались "Argei" , они были расположены в разных частях Рима (24). В святилищах же изготавливались соломенные куклы, имеющие то же самое название, напоминающие связанных людей, они хранились там до четырнадцатого или пятнадцатого мая, когда понтифики и предводители войск (praetores) несли их к Сублицианскому мосту за Тибр вместе с шествием. Там весталки бросали их в воду в присутствии преторов и жены жреца Юпитера, которая носила траур. Овидий приводит несколько объяснений обряда, которые были актуальны в его время: В древности двух людей приносил в жертву Сатурну, богу посевов, и бросали в Тибр; с приходом в Италию Геркулеса, который заменил людей соломенными куклами, возобновился обычай бросать куклы в реку. Другой рассказ гласит, что когда-то юные римляне, чтобы обеспечить свои привилегии применительно к голосованию, бросали всех людей старше шести лет с неких мостов--возможно, как мы читаем у Феста (25), который рассказывает ту же самую историю--с мостов на Марсовом поле, через которые проходили римляне, когда шли голосовать. Конечно, эта версия толкования не может объяснить обряд, который совершался не только на Марсовом поле, но и на мосте через Тибр. Еще одна история гласит, что последователи Геркулеса (Argivi), обосновавшись в Италии, отказались идти дальше со своим предводителем. Когда один из них умирал, однако, он пожелал, чтобы его приняла родная земля, и он приказал, чтобы его тело бросили в Тибр, с той целью, чтобы его унесло к родным берегам. Раб, который был его душеприказчиком, отказался это сделать, бросил в реку вместо хозяина соломенную куклу.
В наше время была совершена попытка снова объяснить этот древний римский обряд (26)- что куклы представляли собой пережиток древних времен, когда в действительности людей приносили в жертву и бросали в реку, возможно, чтобы умилостивить бога реки для строительства моста. Мы склоняемся к мнению Фаулера (27), который убежден, что ритуал представляет собой разновидность симпатической магии, целью которого было призвать дождь и вызвать плодородие посевов. Изучение этого ритуала в сравнении с магическими обрядами различных народов подтверждает верность этого вывода.
Магический элемент очевиден: соломенные куклы, сделанные наподобие человека для целей магического ритуала так же пригодны, как и люди, не важно, произошел ритуал или нет от человеческих жертвоприношений. Кроме того, если солома изображала рожденное землей, так называемый "дух зерна" (28), кукол, когда их погружали в воду, было достаточно, чтобы вызвать дождь, так же, как и "дождевого камня", смоченного водой, было достаточно, чтобы заставить небеса разверзнуться. Эта точка зрения подтверждается тем, что важную роль в обряде играли весталки, как известно, обладающие магической силой при исполнении своих общественных обязанностей, были вовлечены в обряд, чтобы даровать плодородие посевам и плодовитость стадам. Шествие включало очищение, сам по себе магический ритуал.
Двадцать пятого апреля на празднестве Робигуса (29) (Robigalia), духа, который охранял хлеба от ржавчины, в городе убивали щенка, еще сосущего молоко и овцу, в полдень кровь и внутренности несли жрецы Марса, сопровождаемые почитателями, одетыми в белое, в рощу Робигуса на пятом межевом камне от Рима на Клавдиевой дороге. Здесь их клали на алтарь, вместе с чистым вином и благовониями, как всесожжение богу, с молитвами, обращенными к Робигусу, чтобы он уберег посевы и отвратил от них зло. В этот день мальчики и мужчины принимали участие в соревнованиях в беге. У нас есть запись о жертвоприношении рыжих щенков, совершаемое около только благодаря этому известных врат Щенков. По внутренностям щенков читали знамения--обряд, который, хотя и может иметь независимый источник, возможно, в древности был идентичен празднеству духа, охраняющего хлеба от ржавчины. Обряд являл собой пример гомеопатической магии--красная собака не подпускала "ржавчину", или, если так можно выразиться, доводила злаки до румяной зрелости. Овидий однажды, вернувшись в Рим из Номента, был свидетелем церемонии празднества Робигуса, и, пытаясь выяснить, какова их цель, получил ответ от совершающего жертвоприношение жреца, чтобы обряды были предназначены для защиты от разрушительного жара Сириуса. Овидий пишет (30): "Эту собаку и помещали на алтарь вместо Сириуса, и ее названия была достаточно для того, чтобы она погибла". Это утверждение весьма поучительно, так как оно демонстрирует ту же самую психологию в приносящем жертву жреце, которую мы видели в дикаре, совершающем магический обряд. Из-за того, что звезда называлась "Псом", (прим.пер.- Canicula, лат., от слова canis, собака), принесенная в жертву, она должна была отогнать звезду и ее жар--процесс гомеопатической магии.
Видимо, Робигус был формой Марса. Тертуллиан связывает их в отрывке (31), в котором он приписывает Нуме учреждение игр в честь Марса и Робигуса. МЫ уже видели, что жрец Марса исполнял свои обязанности на обрядах Робигалии
Пятнадцатое апреля - дата, замечательная одним из самых древних ритуалов римлян, празднеством Стельных коров (Fordicidia) (32). В древности в этот день понтифик приносил в жертву Земле стельных коров (называемых fordae or hordae). Некоторые из этих коров умерщвлялись для государства на Капитолии, а тридцать других - в тридцати куриях, по одной в каждой курии. Сами же римляне верили, что эта жертва благотворно влияет на плодородие злаков. Овидий пишет (33): "Сейчас скот в тягости; земля тоже в тягости и готова разродиться семенем. Для земли в тягости нужно принести и жертву, которая находится в таком же положении". Короче говоря, магический элемент, который кроется за этим таков: коровы плодовиты и их принесение в жертву земле наделяет и ее плодовитостью.
Самая интересная часть этого ритуала для наших целей изучения магии- то, что нерожденных телят вырезают из утробы матери, именно тех, что еще не появились на свет, под контролем старейших весталок. Эти телята сжигались весталками, и пепел хранился до празднества Палес двадцать первого апреля. Кровь лошади, известной как октябрьская лошадь, приносилась в жертву на октябрьские иды, она смешивалась с пеплом телят и серой, и такую смесь бросали в горящие стебли бобовых, через которые прыгали люди и животные--обряд очищения, чтобы отогнать злые силы от людей, животных и посевов и вызвать плодородие. Весталки помещали часть смеси, известной как suffimen, на алтарь Весты как средство для плодовитости. Верили, что пепел телят, вышедших из плодовитой матери, дарует плодовитость женщинам и мужчинам, которые выпивали микстуру (34). Другие магические элементы этого обряда- прыжки, костры--мы обсудим в последней главе (35).
Во время празднества в честь Цереры (Cerealia) девятнадцатого апреля в Цирке Максимусе выпускали лисиц с факелами, привязанными к спинам. Овидий объясняет (36) обычай, рассказывая историю, которую он услышал от друга в Карсеолы. Видимо, мальчиком тот поймал лисицу, которая опустошала курятник в поместье отца. Чтобы наказать воровку, мальчик завернул ее в солому и сено поджег. Лисица была вынуждена убежать, вскоре пламя охватило посевы и уничтожило их. Обряд озадачивал ученых, и было предложено множество объяснений. Последнее дал Фрэзер (37). Он верит, что поджигание лисы "было призвано служить устрашающим предупреждением другим лисам, чтобы они не приходили и не разоряли поля". Несомненно, здесь для объяснения ритуала предлагается общий принцип подобия. Лисица красная, и она была нужна, чтобы прогнать красных лисиц и фактически, все красное, например, ржавчину, и огонь. Горящие головни, привязанные к хвостам волков, служили, чтобы прогнать красный огонь, который в засуху мог нанести вред посевам и стадам.
Так объяснив и проиллюстрировав общие принципы, лежащие в основе магических действий, мы можем приступить к изучению магических актов, внедренных в ритуалы римской религии.
Примечания:
1. Andrew Lang, Myth, Ritual and Religion, Vol. 1, pp. 94-95.
2. Noctes Atticae XX. 8; see also Pliny, Naturalis Historia II. 41, 109.
3. Ovid, Fasti VI. 101-106.
4. Macrobius, Saturnalia I. 12. 31-33.
5. The Roman Festivals, p. 131.
6. Fasti VI. 155-162. Я уже использовал тот отрывок применительно к иной цели; но его пригодность для целей настоящей главызаставила меня повторить его здесь.
7. Livy I. 24, 8.
8. Fasti VI. 129-130.
9. See Frazer, The Fasti of Ovid, Vol. IV, p. 142.
10. Frazer, loc. cit.
11. Ibid., Vol. II, p. 446.
12. Fasti II. 571-582.
13. See Frazer, The Fasti of Ovid, Vol. II, pp. 447-448.
14. Claudius Claudianus, In Rufinum II. 488-490.
15. Numa VIII. 6.
16. Tertullian, Apologeticus adversus Gentes pro Cbristianis V; Julius Capitolinus, Marcus Antoninus XXIV. 4.
17. Dion Cassius LXXI. 8-10.
18. The Magic Art, P. 307.
19. Античные истояники этого обярад таковы: Festus: Aquaelicium (Mueller's edition, p. 2); lbid.: Manalem lapidem (p. 128); Tertullian, Apologeticus XL; De Ieiunio XVI; Servius on Vergil's Aeneid III. 175; Varro, De Lingua Latina VI. 94; Livy I. 20, 7; Ovid, Fasti III. 327-328; Arnobius V. I; Plutarch, Numa XV; Pliny, Naturalis Historia II. 140, XXVIII. 14.
20. Fasti III. 324-325. Отмечаем, что юпитер, т.е. дождь, вызваается с небес посредством ичстой магии
21. Satyricon XLIV.
22. Manalem lapidem (Mueller's edition, p. 128).
23. De Ieiunio XVI.
24. Античные источники этого обярда : Dionysius of Halicarnassus, Antiquitates Romanae I. 37, 3; Ovid, Fasti III. 791-792, V. 621-622; Varro, De Lingua Latina V. 45-54, VII. 44; Plutarch, Quaestiones Romanae XXXII; Festus: Sexagenarios (Mueller's edition, P. 334). Лучшее резюме взглядов современных ученых содержится в заметках Фрэзера по пвооду Овидия, Fasti V. 621-622.
25. Loc. cit.
26. Georg Wissowa, Religion und Kultus der Romer, p. 421.
27. The Roman Festivals, pp. 116-121.
28. See H. J. Rose, Primitive Culture in Italy, pp. 103-io4.
29. For this rite see: Varro, Res Rusticae I. 1, 6, De Lingua Latina VI. 16; Ovid, Fasti IV. 901-942; Servius on Vergil's Georgica I. 151; Columella, De Re Rustica X. 342; Tertullian, De Spectaculis XV; Lactantius I. 20, 17; Festus: Catularia (Mueller's edition, p. 45), Robigalia (p. 267) ; Pliny, Naturalis Historia XVIII. 14; C. I. L. I, pp. 231, 316.
30. Fasti IV. 941-942.
31. De Spectaculis V.
32. For this rite see: Festus: Horda (Mueller's edition, p. 102) Varro, Res Rusticae II. 5, 6-7; De Lingua Latina VI. 15; Lydus, De Mensibus IV. 49 and 72; Ovid, Fasti IV. 629-672, 731-740.
33. Fasti IV. 633-634.
34. See Joannes Lydus, De Mensibus IV. 72.
35. Chapter V.
36. Fasti IV. 681-712.
37. Frazer, The Fasti of Ovid, Vol. III, p. 331; see also Rose, Primitive Culture in Italy, pp. 50-51.