|
27 февраля 1956 года группа руководителей страны посетила КБ Сергея Павловича Королёва. Хрущёв в этой версии истории был там уже второй раз. Вместе с ним поехали посмотреть на ракеты Косыгин, Жуков, Кириченко и Первухин. Также Никита Сергеевич взял с собой сына Сергея и зятя - Алексея Ивановича Аджубея, работавшего на тот момент в газете "Комсомольская правда".
(В реальной истории с Хрущёвым ездили Молотов, Каганович, Булганин, Кириченко, Первухин, и сын с зятем)
В КБ их, на правах хозяев, встретили Сергей Павлович Королёв, Дмитрий Фёдорович Устинов, академик Мстислав Всеволодович Келдыш и другие руководители НИИ-88, а также несколько министров смежных отраслей.
Хрущёв достаточно хорошо знал положение дел в ракетной отрасли, Устинов постоянно докладывал ему и об успехах, и о проблемах. Сейчас Никита Сергеевич решил лично посмотреть, чего добились ракетчики со дня его первого визита, а также поставить им задачи на будущее. Дата поездки несколько раз переносилась - из-за съезда дел было очень много.
Огромный цех казался пустым, только стояли и лежали длинные цилиндрические предметы - то ли баки, то ли трубы. В центре на ложементах были выложены несколько ракет, выкрашенных в традиционный зелёный защитный цвет.
Королёв продемонстрировал гостям уже устаревшие Р-1 и Р-2, затем показал поступающую на вооружение ракету Р-5. Хрущёв надолго задержался у ракеты, с интересом рассматривая её и засыпая Сергея Павловича вопросами. Особенно его интересовало, кого в Европе этой ракетой можно достать, учитывая её дальность в 1200 км. Королёв, предвидевший этот вопрос, подвёл Никиту Сергеевича к висящей на стойке рядом с ракетой карте Европы, на которой были помечены окружностями возможные радиусы досягаемости с тех или иных позиций.
При размещении на территории Восточной Германии Р-5 доставала до большей части Великобритании, кроме Шотландии и западной оконечности Уэльса, простреливала большую часть Франции, северную и центральную Италию, вплоть до Рима, и южную часть Норвегии. С Норвегией в целом было проще - вся её территория полностью простреливалась Р-5 из Карелии и с Кольского полуострова. Южную Италию и Сицилию Р-5 легко доставала с территории Румынии. Недосягаемой оставалась лишь Испания.
Руководители СССР, глядя на эту карту, впервые осознали, что Европа не так уж и велика.
Далее Королёв ознакомил руководство со сложностями, возникающими при запуске ракеты в серийное производство. Хрущёв тут же вытаскивал из толпы то одного, то другого министра и на ходу решал проблемы. Ему помогал Устинов, он был полностью осведомлён обо всех трудностях, мог ответить на любой вопрос, тут же записывал в блокнотик поступающие указания.
Удовлетворённый постановкой дела у Королёва, Хрущёв тут же дал ему свой личный номер телефона. (Исторический факт)
- Если что, товарищ Королёв, звоните мне напрямую, - сказал Никита Сергеевич. - Не стесняйтесь, вопросы обороны для страны - важнейшие, я готов решать их в любое время.
Королёв пригласил всех пройти в следующий цех. Он был построен в виде стеклянной башни с закрашенными белой краской стёклами. Посреди стеклянного колодца стояла ракета Р-7 - 270 тонн взлётной массы, величественная, как башня Кремля, она подавляла своими размерами. Люди рядом с этой махиной смотрелись карликами.
Королёв коротко рассказал об устройстве ракеты, особо упомянув полутораступенчатую схему с боковыми блоками первой ступени. Затем пригласил всех посмотреть на двигатели и представил их конструктора - Валентина Петровича Глушко, а затем передал ему слово.
Глушко рассказал об устройстве жидкостных ракетных двигателей.
Тут же, прямо у ракеты началось обсуждение. Королёв заверил, что расчётную дальность в 8000 километров для поражения целей на территории США ракета обеспечит, и даже с запасом.
Все понимали, что для баллистической ракеты проблема преодоления ПВО на тот момент отсутствовала. Ракета преодолевала тогдашние рубежи ПВО поверху, на скорости более 25000 километров в час, легко и непринуждённо.
Никита Сергеевич поинтересовался, когда начнутся лётные испытания, и тут же пояснил:
-- Мы вас не подгоняем. Все должно быть тщательно отработано и проверено, но сами знаете, как нужна ракета.
Королёв ответил, что раньше весны следующего года не успеть никак. Необходимо было подготовить и саму ракету, и полигон для неё. Полигон близ станции Тюратам в Казахстане уже строился, потоки грузов для строительства частично маскировались под грузы для целинных хозяйств.
- А Михаил Клавдиевич здесь? - вдруг спросил Хрущёв.
(Отсюда начинается АИ :)
Тихонравов тут же протолкался вперёд.
- Ну, что вы нам интересного покажете? - спросил Никита Сергеевич.
Тихонравов пригласил его к стендам у стены.
На стенде лежали несколько похожих друг на друга необычных... предметов. Назвать их летательными аппаратами ни у кого язык не поворачивался. Они выглядели как цилиндры с конусами сверху, оклеенные чем-то вроде лоскутных одеял из фольги. (Экранно-вакуумная теплоизоляция) Во все стороны торчали антенны и ломаные складные пластины солнечных батарей.
- В прошлый раз Никита Сергеич поставил нашему коллективу пять основных задач, которые предполагалось решить до конца 1957 года, - сказал Тихонравов. - На данный момент мы решаем две из них. Перед вами спутники связи, они также могут работать как телевизионные ретрансляторы. На самом деле - работа ещё далека от завершения.. Поскольку мы начали работу ещё в 1954-м году, мы надеемся запустить первый такой спутник в 1959-м.
(В реальной истории спутник связи "Молния-1" начали проектировать в 1961-м и запустили в 1965-м)
- Оставшиеся задачи - разведка, навигация и спутники предупреждения о ракетном нападении - мы пока решить не можем. Работа в этом направлении ведётся, но пока не вышла из стадии эскизных проектов.
- Но у нас, Никита Сергеич, есть одно предложение, - Тихонравов улыбнулся. - Поскольку вы нас два года назад предупредили, что спутники стране понадобятся, мы тут ударно поработали...
Он повернулся к крайнему стенду, на котором лежал блестящий металлический шар с четырьмя длинными усами антенн.
- Вот это - тоже спутник, который мы можем запустить уже летом или осенью этого года.
- Как так? - удивился Хрущёв. - Вы же говорите, Р-7 ещё не готова?
- Р-7 не готова, - согласился Королёв. - Но зато готова Р-5.
(Р-5 предлагалась в качестве запасного носителя в 1957-58 гг. на случай неудачи с Р-7 и использовалась как носитель в 1964 г для вывода на орбиту космического телескопа)
- Ракета Р-5, - продолжал Королёв, - имеет забрасываемую массу 1350 килограммов, так как она рассчитывалась на доставку тяжёлой специальной боевой части. За счёт малой массы спутника имеется возможность установить на ракету вот эту вторую ступень массой около тонны, - он показал на лежащий в стороне белый цилиндр.
- Двигатель второй ступени работает, условно говоря, на керосине и азотной кислоте, по сути, это двигатель нашей ракеты Р-11.
(основное горючее -- светлые нефтепродукты, окислитель -- "меланж" на основе концентрированной азотной кислоты, пусковое горючее, самовоспламеняющееся при контакте с окислителем, "продукт Самин" -- аналог немецкой жидкости "Тонка" - просто Королёв не стал грузить Хрущёва кучей незнакомых названий)
- А на 2-й ступени крепим сам спутник, - Королёв показывал устройство ракеты указкой на плакате. - Мы заранее закладывали в проект имеющуюся на тот момент ракету.
- Погодите, погодите... - обомлевший Хрущёв подошёл ближе. - То есть... это как? Михаил Клавдиевич, как же вы успели?
- На самом деле, спутник очень простой. Там только аккумулятор и радиопередатчик, - ответил Тихонравов. - Основная работа была проделана с блоком 2-й ступени
- У нас, Никита Сергеич, есть ещё одна важная разработка, - сказал Королёв. - В начале 1954 года Мстислав Всеволодович притащил нам схемы, характеристики и фотографии совершенно фантастических двигателей. В документации они называлиcь НК-33-1, РД-120 и РД-170. Когда Валентин их увидел, он потерял дар речи на пару часов.
Стоявший рядом Глушко скромно улыбнулся.
- Пока работа ещё далека от завершения, но... Если получится заменить имеющийся двигатель на разрабатываемый нами сейчас аналог двигателя НК-33-1 хотя бы на центральном блоке, мы сможем закидывать на низкую орбиту уже не семь, а одиннадцать тонн. Надеюсь, к 1960-му году мы эти двигатели на ракету поставим.
(Примерно соответствует первому этапу современной модернизации РН "Союз" до модификации "Союз 2-1")
- А потом мы вместо Р-7 сделаем более современный, экономичный и мощный носитель, уже не по пакетной схеме, а по обычной многоступенчатой, - добавил Королёв. - Если удастся воспроизвести те технические решения, которые содержатся в полученной нами информации.
- На самом деле, - сказал Глушко, - мне были важны даже не столько конкретные характеристики двигателей, сколько заложенные в них конструктивные идеи, общее направление развития, ну, и осознание, что подобное вообще можно сделать. А уже имея такой опыт, мы сможем построить линейку двигателей со сходными техническими решениями, но с разными техническими характеристиками.
- Менять в третий раз всю компоновку ракеты мы, честно сказать, не рискнули, - признался Королёв. - На момент принятия решения было ещё неясно, сможем ли мы построить двигатель по столь революционной концепции. А вдруг не получится? Потому решили пойти эволюционным путём - сначала строим ракету Р-7, потом заменяем на ней двигатели, отрабатываем их на нескольких пусках, одновременно проектируем более мощные двигатели, строим более тяжёлый и совершенный носитель, ну, и так далее.
- Носителей нам понадобится не один, а несколько, - продолжил Королёв, - чтобы лёгкие спутники можно было выводить на орбиту относительно дешёвым носителем. Нам тут обещали, что в ближайшие 5-10 лет будет замена электронной элементной базы с ламповой на полупроводниковую. Это позволит сделать спутники более лёгкими и компактными. Так как, Никита Сергеич, запустим первый спутник?
- Что для этого нужно? - спросил Хрущёв.
- Несколько пробных пусков Р-5 со второй ступенью, чтобы отработать технические задачи - разделение ступеней в полёте, вопросы управления, и так далее, - пояснил Королёв. - Эту работу надо провести и в интересах военных тоже, ведь мы уже проектируем многоступенчатые баллистические ракеты.
- Проводите, - ответил Хрущёв. - Раз всё равно делать придётся. Насчёт спутника - мы с товарищами посоветуемся, и сразу вам сообщим. Поймите, товарищи, это вопрос не только технический или научный, спутник - это, в первую очередь, вопрос политический. Это - серьёзная заявка на превосходство. Запустив спутник, мы становимся сверхдержавой, единственным в мире на данный момент государством, способным на подобное.
- Думаю, что американы тоже уже на это способны, - заметил Королёв. - Товарищ Серов регулярно сообщает мне об успехах фон Брауна, и, как я понял, проблемы у него не столько технические, сколько политические. В США тоже хватает руководящих дураков, считающих, что спутники не нужны. Иначе они свой спутник уже запустили бы. Не опоздать бы нам, Никита Сергеич?
- Не опоздаем. Серов и меня в курсе фон Брауновских работ держит, - ответил Хрущёв. - Отрабатывайте двухступенчатый вариант Р-5, а мы в Президиуме тем временем решим с политическими аспектами запуска. То, что пускать спутник будем - это однозначно, вопрос - в какой момент?
- Никита Сергеич, - пользуясь случаем, пожаловался Тихонравов, - военные все ракеты себе забирают и нам под спутники ничего не дают. Пока Р-5 в серию не запустим, не будет никаких спутников.
- Этот вопрос мы решим, - ответил Хрущёв. - Дмитрий Фёдорович, - обратился он к Устинову, - давай как-то разбираться с вопросом. Как минимум, 2 ракеты - военным, одна - для спутников.
- А оборона страны как же? - спросил Устинов.
- Так Дмитрий Фёдорович, а это, по-твоему, не для обороны надо? - возразил Хрущёв.
- Поговорю с производственниками, с плановиками, сделаем так быстро, как только сможем, - сказал Устинов. - Ты пойми, это же не опытный образец сделать! Это - серия! Это - заводы, трудовые коллективы. Нужна оснастка, техпроцессы, изделия должны быть отработаны. Янгель, конечно, молодец, у него конструкторское сопровождение производства поставлено на пять баллов, но и он - не волшебник!
- Понял тебя, Дмитрий Фёдорович, - согласился Хрущёв. - Давай, рули, тут ты лучше меня разбираешься. Только погоди минутку, не убегай. У меня к вам, товарищи, - обратился он к Устинову, Королёву и Тихонравову, - разговор есть.
- Слушаем, Никита Сергеич, - отозвался Королёв.
- Смотрю я на вашу великолепную технику, - сказал Никита Сергеевич, - и такая гордость у меня в душе, за наших учёных, конструкторов, за нашу Советскую Родину... И вот я думаю, как бы нам сделать так, чтобы такая же гордость была не только у тех, кто обо всём этом знает, а у всего советского народа? Это же не просто ракета, это мощнейшее оружие пропаганды в пользу нашего социалистического строя!
- Ну, так вот, спутник запустим, вот и будет пропаганда, - усмехнулся Королёв. - Потому и стараемся американов опередить.
- А я, Сергей Павлович, думаю о долгосрочном эффекте, - пояснил Хрущёв. - Вот вы тут трудитесь, работаете на благо страны, но вам надо готовить себе достойную смену. Уже сейчас подбирать талантливую молодёжь, студентов технических ВУЗов, и целенаправленно готовить их, натаскивать... Вплоть до того, что у каждого специалиста должно быть несколько учеников.
- Разумная мысль, - заметил Устинов. - Подумаем, на перспективу. Я найду, кому поручить.
- А чтобы всех этих мальчишек-девчонок космосом заинтересовать, - продолжил Никита Сергеевич, - я считаю, нужны книги и фильмы на космическую тему, на тему нашего коммунистического будущего. И этим наша партия должна заниматься целенаправленно. Вот мне тут как-то сын пожаловался, что фантастику у нас писатели мало пишут. А фильмов таких и вовсе почти нет.
- А кстати, Никита Сергеич! - вдруг сказал Тихонравов. - Есть у нас такой кинематографист. Он и режиссёр, и оператор, и постановщик сцен и трюков. Работает на студии "Леннаучфильм", зовут его - Павел Владимирович Клушанцев. Сейчас он снимает научно-популярный фильм "Дорога к звёздам". Я его по мере сил консультирую. Человек он необычный, суховатый, замкнутый, но талантище у него неимоверный. Его бы как-то поддержать?
- Так-так... Клушанцев, говорите? - заинтересовался Хрущёв. - Серёжа! - окликнул он сына.
Сергей подошёл к отцу.
- По Павлу Владимировичу Клушанцеву мне на досуге справочку сделай, - попросил Никита Сергеевич.
- Клушанцев? Понял, сделаю, - кивнул Сергей.
Тихонравов тут же записал на бумажке все данные режиссёра и передал Хрущёву.
- Спасибо, Михаил Клавдиевич, непременно этим вопросом займусь, - ответил Никита Сергеевич. - Алексей Иванович! - окликнул он стоявшего неподалёку Аджубея, - Идите сюда. Тут такое дело, - он коротко передал зятю содержание разговора. - Напомните мне Михайлову потом позвонить. (Николай Александрович Михайлов, министр культуры в 1955-1960 гг.)
- Почему бы не объявить литературный конкурс на лучшее научно-фантастическое произведение об освоении космоса? - предложил Аджубей. - Назначить премии. Только награждать надо не за первые три места, а, скажем, за первые двадцать. Народа талантливого у нас много, пусть пишут. Будет что молодёжи почитать. А чтобы эти произведения быстрее до молодёжи дошли, я могу сделать литературную страничку в "Комсомольской правде". Газета выходит регулярно и большими тиражами, а книги пока ещё издадут, да и тиражи там ограниченные, на всех не хватит.
Опытный газетчик, Алексей Иванович тут же сообразил, как сильно можно будет увеличить тираж "Комсомолки", если регулярно печатать в газете научную фантастику. А тираж для газетчика - смысл жизни и средство к существованию. Понимал это и Хрущёв, поэтому зять-газетчик в его планах занимал далеко не последнее место.
- Молодец, Алексей Иванович, - похвалил Хрущёв. - Так и действуйте. Если Суслов или кто в газете заартачится - скажите, я приказал. Напишите на моё имя записку, я подпишу, и вперёд.
- И ещё, товарищи ракетчики, - сказал Никита Сергеевич. - Работаете вы много и тяжело, себя не жалеете. Времени на своё здоровье у вас не остаётся. Такой режим работы до добра не доводит. А вы нам нужны. Вы все - золотой фонд нашей страны, её самое важное достояние.
- Потому приказываю: всем сотрудникам за месяц перед отпуском проходить медицинское обследование. По результатам обследования будет приниматься решение о необходимом санаторно-курортном лечении. А при необходимости - и о более серьёзном.
Хрущёв хорошо помнил, что в "той истории" Королёв умер в 1966 году. И он со всей серьёзностью собрался этого не допустить. Получится или нет, кто знает? Но знать и не попытаться Никита Сергеевич не мог.
Уже в машине Никита Сергеевич продолжил свой разговор с Устиновым.
- Дмитрий Фёдорович, как думаешь, стоит ли нам сейчас форсировать запуск спутника? - спросил Хрущёв.
Устинова весьма удивил этот вопрос, особенно осторожный тон, которым он был задан. Это было совершенно не похоже на обычно экспрессивного Хрущёва.
- Меня беспокоит то, что мы своим запуском только подстегнём американцев. Своей боеспособной ракеты у нас ещё полтора года не будет, - пояснил Никита Сергеевич, - а у них там и "Атлас" и "Тор" и "Юпитер"... или как там их... Все на подходе.
Устинов задумался.
- Это как посмотреть... Как мне докладывали, дела у них движутся не слишком быстро. Если помнишь, "Тор" они начнут запускать в этом году, и до сентября 57-го ни одного удачного пуска не будет, сплошные взрывы. Первый успешный пуск "Атласа" - декабрь 57-го, до этого - тоже два взрыва. По "Юпитеру" первый, но сразу удачный пуск прототипа - октябрь 57-го, - Устинов называл даты по памяти, чувствовалось, что он не раз перечитывал "документы 2012".
- То есть, я хочу сказать, что в "той истории", когда мы запустили спутник в октябре 57-го, они уже заканчивали работу над своими ракетами, - пояснил Устинов. - А теперь представь, что мы запустим свой спутник, скажем, на год или хотя бы месяцев на 10 пораньше.
- Хочешь сказать, что у них ещё ничего не готово? - понимающе усмехнулся Хрущёв.
- Думаю, да. А начальство с перепугу их к тому же на уши поставит и будет ежедневно капать на мозги, ну там, торопить, - ответил Устинов. - Есть некоторая вероятность, что хотя бы один проект из-за этой спешки, наоборот, задержится. Попробуй-ка работать, когда взбешённое начальство над душой стоит?
- Умно, - усмехнулся Никита Сергеевич. - То есть, ты считаешь, что спутник запускать надо сразу, по готовности?
- В общем, да. Королёва ни в коем случае не торопить, но и не сдерживать, - согласился Устинов. - Пусть отрабатывает свою двухступенчатую, и как только будет готов - запускаем спутник. А там пусть американцы думают: можем ли мы к ним боеголовку забросить, или не можем - спутник-то вон он, над головой бибикает.
Павел Владимирович Клушанцев был крайне удивлён, когда в его студию ворвался с выпученными глазами директор киностудии "Леннаучфильм" ...
- Павел Владимирович! Вы чего натворили?
- Я? Насколько мне известно - ничего, - невозмутимо ответил Клушанцев. - А что?
- Приехал Михайлов!
- Какой Михайлов? - не понял причину возбуждения директора киностудии Клушанцев.
Ну, приехал, ну, Михайлов... Мало ли в Бразилии Педро...
- Михайлов! Наш министр культуры! С ним целая делегация! Идут сюда! Я даже не разглядел, кто там ещё! - директор был явно перевозбуждён. - Приберитесь здесь, живо! А я побегу встречать!
- Не надо ничего прибирать! - послышался от дверей странно знакомый голос.
Павел Владимирович готов был поклясться, что совсем недавно слышал его по радио.
- Нечего нарушать Павлу Владимировичу творческий процесс!
Удивлённый донельзя Клушанцев обернулся, и увидел входящего в его студию Никиту Сергеевича Хрущёва. Следом за ним шёл министр культуры Михайлов, секретарь Московского горкома КПСС Фурцева, высокий генерал, которого Клушанцев в лицо не знал, а за ними - Михаил Клавдиевич Тихонравов, с которым Клушанцев консультировался недавно перед съемками, и ещё один человек, плотный, кряжистый, уверенный в себе.
- Здравствуйте, Павел Владимирович, - поздоровался с Клушанцевым за руку Хрущёв. - Извините нас за вторжение, но по времени мы ограничены.
Никита Сергеевич после визита в конце 1953 года в ИТМиВТ к академику Лебедеву оценил, какой замечательный переполох вызывает у разжиревших чиновников его внезапное появление, и теперь периодически пользовался этим приёмом.
- Здравствуйте, товарищ Хрущёв, - ошалевший Клушанцев пожал руку Хрущёва, искренне не понимая столь неожиданный интерес руководства страны к его скромной персоне.
- Ну, своего министра, Николая Александровича вы всяко знаете, - представил визитёров Хрущёв. - И Михаила Клавдиевича тоже. Это - Екатерина Алексеевна Фурцева, Иван Александрович Серов, председатель Комитета ГосБезопасности, и руководитель Михаила Клавдиевича... фамилию его назвать не могу, это секрет, называйте его просто Сергей Павлович.
Фурцеву Хрущёв притащил на киностудию специально, узнав из составленной сыном справки, что именно она была в "той истории" причиной отказа Клушанцева от художественных фильмов после выхода в 1961 году "Планеты бурь"
- Мне тут Михаил Клавдиевич сказал, что вы снимаете научно-популярные фильмы об освоении космоса, - пояснил цель своего визита Хрущёв. - Эта тематика чрезвычайна важна для правильного воспитания подрастающего поколения. Не покажете ли нам хотя бы пару отрывков из того, что вы сняли в последнее время?
Последующие три часа Павел Владимирович демонстрировал руководству страны и её космической отрасли отрывки из своих фильмов, и тут же показывал на рабочих декорациях, как это было снято. Хрущёв был в восторге. Магия кино способна увлечь любого, а уж такого увлекающегося человека, как Никита Сергеевич - и подавно.
Остальные тоже были очарованы и впечатлены изобретательностью работников киностудии, снимающими кажущиеся абсолютно реальными на тот момент фильмы с помощью "палочек и верёвочек", как выразился Хрущёв. Особенно всех удивило, как Клушанцеву удалось заснять на Земле состояние невесомости.
- Мы подвесили актёра в скафандре на тросе к потолку, и снимали его из подвала, прорезав для объектива окно в полу, - рассказал Клушанцев.
Хрущёв даже зааплодировал его изобретательности.
Рассматривая макеты ракет и космических кораблей, приготовленные для фильма Никита Сергеевич сказал:
- Честно говоря, на реальную ракету они не очень похожи.
- Ну, это не страшно, Никита Сергеич, - вступился министр культуры Николай Александрович Михайлов. - Техника эта всё равно совершенно секретная, да и зрителям важна не внешняя похожесть, а художественный образ...
- Не согласен, - ответил Хрущёв. - Чем больше реализма, тем легче убедить зрителя, увлечь его. Вот я видел, как стартует настоящая ракета - это же страшный грохот, рёв, дым столбом, белое пламя в несколько раз длиннее самой ракеты! Величественное зрелище! А у вас, Павел Владимирович, ракета летит почти бесшумно и без всякого огня и дыма. Сергей Палыч, - обратился он к Королёву, - вы можете свозить Павла Владимировича и ещё несколько человек, кого он выберет, на полигон? Пусть посмотрит на вашу технику, так сказать, в натуре, поснимает, хотя бы издали, чтобы показать общие формы, пусть без деталей, которые могут быть секретными.
- Я-то могу, - ответил Королёв, - но вот Иван Александрович будет возражать.
- Никита Сергеич, - сказал Серов, - это же совершенно секретная техника! Как можно показывать её в кинотеатрах по всей стране?
- Ух, Иван Александрович, до чего ж вы, чекисты, непробиваемые! - ответил Хрущёв. - Ну, сделает Павел Владимирович примерный макет настоящей ракеты. Чего там секретного? Цилиндр посередине, четыре морковки по бокам да конус наверху! Секретны-то детали! А детали, они мелкие, на макете их особо и не покажешь!
Никита Сергеевич знал толк в макетах и моделях - ему часто дарили макеты новых образцов техники, идущей в производство на советских заводах. Весь зал заседаний Президиума ЦК был заставлен вдоль стен столиками с макетами.
- Значит, так, Павел Владимирович, - решил Хрущёв. - пишите список съёмочной группы, кто вам нужен для съёмок на полигоне и в КБ, и посылайте его прямо мне. Да, да, так и пишите: "Москва, Кремль, Хрущёву. От Клушанцева". Я подпишу. Всю ответственность беру на себя. Сергей Палыч, покажите Павлу Владимировичу то, что нам показывали. Пусть он поснимает, скажите ему основные размеры, пропорции, чтобы его макеты выглядели реально. И обязательно покажите ему старт настоящей ракеты, пусть даже небольшой. Дальше он уже сам сообразит, как это снять. Это ему даст сильнейший творческий импульс для следующей работы.
- Спасибо вам, Павел Владимирович, за интереснейший показ, - поблагодарил он Клушанцева. - Нам пора. С вашим руководством я поговорю, чтобы вам оказывали всемерную помощь и поддержку. Работайте, товарищи, - обратился он к сотрудникам съёмочной группы. - Вы делаете очень большое и полезное дело, спасибо вам.
Из студии Клушанцева Хрущёв с остальными гостями отправились сразу к машинам, не заходя даже на минуту ни в другие студии, ни в кабинет директора "Леннаучфильма". Возле машины Никита Сергеевич задержался и сказал министру Михайлову, так, чтобы слышали все:
- Николай Александрович, финансирование киностудии должно быть на уровне "Мосфильма". Перераспределяйте средства, снимайте с других студий, как хотите. Купите лучшие импортные камеры, лучшую плёнку, как в Голливуде, какое ещё нужно оборудование для съёмок. И надо найти достойных сценаристов. Это я с сыном и зятем посоветуюсь, а то с вашего министерского кресла таланты видны иначе, чем со стороны читателей и зрителей.
- Такие люди, как Павел Владимирович, - продолжил Хрущёв, - это наш золотой фонд. Их надо беречь, помогать им, и особенно - защищать от чиновных дураков. Все поняли? - он повернулся и внимательно посмотрел на Фурцеву. - Катька, поняла?
- Поняла, Никита Сергеич... - пролепетала ровным счётом ничего не понимающая Фурцева, пытаясь сообразить, каким боком этот ленинградский режиссёр вообще может относиться к подчинённому ей Московскому горкому.
- Ну вот и ладно, - сказал Никита Сергеевич. - А теперь - поехали.
|