| |
Дышать нечем. Да и не нужно. Как хорошо, что больше не нужно дышать.
Всякое Божье дуновение прекратилось. Теперь буду отдыхать. Сколько?
Вечность...
Тамбог проплывал во тьме своих собственных правил. Хорошо. Покойно. И
нет, наконец-то, никаких границ, никаких форм и ограничений. Всё позади,
можно быть самим собой.
Можно будет. Когда вернётся Тутбог. Ожидание Тамбога едва мерцало, но,
по сравнению с тем, что было... Почти тишина. И всё-таки пора бы ему
вернуться. По правилам - тишина должна быть полной.
Тамбог не звал. Не расставлял отметок. Найдёт, не в первый раз...
Значит, Тутбог ещё не закончил...
О, вот и он: Тамбог почувствовал, как уплотнилось его ничто, вмещая
ещё половину, треть, полтрети.
- Сплясал?
- Сплясал... Всё в порядке. А ты?
- Давно уже управился, тебя жду.
- А Божница?
- Запечатал и изолировал. Она не повлияет.
- Метагомы?
- Сомневаешься? Уровни до пятого рассеяны телесно, высшие отправлены в
регрессию. Мы же ещё в прошлый раз договорились.
- Да... Это я так. А Праведные?
- А что Праведные? На них я ни единого колебания не потратил, они сами
рассеются... если уже не рассеялись.
- Нет ещё, пожалуй... мало времени прошло.
- Какого времени, о чём ты? Давай, я свёртываю. Пора уже.
- Погоди.
- Ну, что ещё?
Пауза. Сполохи в отливающей пурпуром тьме.
- Говори.
- Я Искру потерял.
- Что?!
- Да вот то...
- Допрыгался! Ты уверен?
- Сам посмотри... видишь?
Тамбог и смотреть не стал. Теперь, когда радостное ожидание покоя
прокисло, он отчётливо ощущал, что Тутбог не полон. Какой, однако,
бестолковщик, а ведь дух от духа...
- Ты искал?
- Искал... только не остыло ничего, переждать надо. Сейчас не
разглядеть.
- Чем ты собрался глядеть? Я этот участок уже свернул... Искать надо
было, а не высматривать! Отправляйся... хотя, нет. Одного тебя пустить - ты
и Суть где-нибудь оставишь.
Тамбог заворочался, выпячивая идеальную плоскость... такое совершенство
испортить, а всё из-за этого немоча, из-за вечной половинки... Пространство,
возникая, тут же бралось дробной размерностью, как цветами побежалости.
Тутбог молчал. Оправдываться глупо. Ну, потерял. Скверно, конечно. Но
ведь ни его, ни Тамбога не убудет. Подумаешь, выглаживает складки,
фракталы растягивает... Теоретик. А вот, когда несёшься по всем восьми мирам
в безумной пляске... Тутбог тщательно уплотнился, жалея, что две трети
спектра уже выродились и нельзя толком полюбоваться радужной игрой цветов
на разрывах и растяжках...
Они вошли в остаточный керн со стороны Горнего Мира. Тамбог нарочно
открыл вход поуже и захлопнул его так быстро, как только смог.. Тутбог
давал знать о себе тяжестью внизу слева... потому как они оформились во
что-то такое... неважно, что, Тамбог даже и думать об этом не желал, но
Вертикаль и Горизонталь отсюда не вытащишь. Неисчислимое количество эпох
назад пытался... ничего хорошего не получилось, и он усвоил это, как одно из
правил. То, что сам сотворил, не всегда можешь сам разрушить. Уж больно
крепко оказывается.
С первого взгляда стало ясно: во-первых, Искры здесь нет. Во-вторых,
Тутбог поработал на совесть: здесь вообще ничегонет. В Горнем совсем не
осталось излучений, только тихо пучились флюктуации. А ведь когда-то было
такое сияние... всё тут было заведено и возведено из света.
Из Горнего Мира проникли в Чувственный, затем в бывшее пристанище
Идей. Тишина, запустение. В Идеях, правда, Тамбогу почудилось какое-то
дальнее мерцание, но то был Заведомый Обман, высаженный невесть когда
Тутбогом... тоже ему тогда досталось за самоуправство. Обман оказался такой
же стойкой формой, как и Координаты, вывести его не удавалось. Так и
кочевал из последовательности в последовательность. Тамбог отвлекался,
думая об этом, потому что пропажа Искры беспокоила его весьма серьёзно.
Это не то, что прежде... даже, когда Тутбог написал на исчезающем воздухе
Слово, и это увидели в свой последний миг все восемьсот миллегионов
существ, созданий и сущностей - даже эта глупая выходка не грозила так
нарушить весь цикл. Что Слово - ну, просияло, и всё-таки угасло, и
последствия поддавались расчёту. Поправки к следующему циклу, только и
всего. А теперь?
Тамбог поморщился: приняв форму Острого Копья, они проникли в Царство
Праведных. Тутбог не плясал здесь, потому что Праведными, по традиции,
занимался Тамбог. У Праведных уже всё закончилось само собой, но
оставались росписи, запахи и пирамиды. Тамбог хотел было сказать:
"Стерилизуй-ка", да спохватился: Тутбогу дай волю, а это всё должно
пребывать неприкосновенно.
Но Искры не было нигде. Ни в Полуправедной, ни в Преисподней, ни в
Океане. Последней надеждой оставался Вещный мир. Тутбог не усидел слитно:
они восстали над пепелищем, подобные двум смерчам, опоясанные молниями.
Разумеется, вращал их не ветер, и сияло в них не глупое здешнее
электричество, да и главы касались вовсе не отсутственных небес... но Тутбог
пожалел, что видеть их некому.
Пепелище не шевелилось. До пляски здесь мысль Тамбога кипела наиболее
плотно, дыхание его здесь имело точку возврата. Каждый раз в этой части
Творения появлялись вещи, а также и другие создания удивительные, но
приходил срок - и Тутбог, одетый по правилам в пламя и медь, разрывал
небеса для последнего явления.
Они двигались стремительно, тонкий однородный прах взлетал по следу, -
под прахом было то же ничто, слабо пульсирующее, основа вселенной.
Искра, вечный огонь, капля несуществования тьмы, - где она? Она одна
способна здесь всё пропитать, изменить, она позволяет создавать новые
правила... а этот плясун её обронил!
- Я разжигал огонь, - упрямо отозвался Тутбог, впервые за всё
путешествие.
- Искрой? Я же наставлял тебя - трением! Болван...
- Хорош бы я был, потираясь на глазах у Всех!
- А Слово написать на глазах у Всех можно было?
- Я знал, что должен так закончить. Они умоляли...
-Что за ерунду ты несёшь! Они вторичны! Что за смысл в их мольбах?
Тебе самому хотелось покрасоваться!
Тутбог не ответил. Тамбогу всё равно не понять: это было не просто
красиво. Это было неописуемо прекрасно - когда знаки Слова вспыхнули на
лазурной тверди... и она изнемогла, и медленно, нежно опустилась на твердь,
что внизу... и последним выдохом мира был восторг... Но Тутбог не повторялся
ещё ни разу за неисчислимые циклы; и в этот раз, сокрушая медной пятой
горы, иссушая медной ладонью воды, глотая и выплёвывая небесные тела, он в
смертоносном пируэте выхватил из короны Искру и запалил огонь по кругу...
Зажёг роскошные цветы, выстрелил жидким содержимым ближних и дальних
звёзд, перемешал всё лентами... Тут-то Искра и ускользнула. Сама выпала,
подменившись в ладони комком обычного пламени... И я отбросил его, и оно
тоже превратилось в прах... я искал её, и остаток их бывшего светила трижды
прошёл надо мной, пока я его не сорвал с орбиты и не зашвырнул прочь...
Нет, должно быть этот растяпа Тутбог нарочно оставил Искру. Он
привязан к тому, чего сам не делает. Ему, видите ли, всегда жалко просто
так уничтожать Творение, он же должен самовыразиться... он никогда не
следует правилам до конца. Тамбог устал. Измыслить беконечность от начала
до конца - и из-за строптивости не чьей-либо, а части самого себя же, -
этот конец не наступает, и нет покоя!
- Эй! Это что там?
Прах не осел, а поплыл за ними, впереди них... нет, рассыпался. Тутбог
метнулся в сторону, но Тамбог преградил ему путь.
- Она здесь! Ты видел! Ты хоть представляешь, сколько здесь этого
праха, и она уже поселилась в каждой частице! Убийца, разрушитель всех
моих трудов, что ты о себе возомнил?! Искать её здесь! Да это всё равно,
что...
Тамбог запнулся. Только представить, как они вылущивают Искру по
каплям... А придётся это делать, и невозможно отдохнуть от изнуряющего
труда, ведь он и Тутбог неразделимы... Неразделимы!
Гнев и отчаяние Тамбога вырастили его стеной, слово было на подходе, и
он вырикнул его, едва осознавая, что делает:
- Проклинаю! Я тебя проклинаю, - это было новое слово, и новое
Правило, и он знал, что Искра сделает своё дело, - и отрекаюсь от тебя,
Тутбог! Мы не одно больше, и ты останешься здесь, Искра свяжет тебя
навеки... ты узнаешь доподлинно, что есть вечность! Ищи её... делай что
хочешь! Прощай!
Тутбог, казавшийся крохотным на фоне дымного ужаса, стал ещё меньше... и
остался один. Тамбог пронзил Восемь миров, захлопнул керн, и, наверное,
обрёл свой долгожданный покой.
Тутбог пришёл в себя и огляделся. Проклятье было болезненным, из
разрыва сочилась Суть, и он поскорее подобрал края, стянулся. Одиночество
- странное ощущение... Он машинально зачерпнул горсть праха, стараясь
разглядеть следы Искры... э-э, да ведь уже ни к чему. Вот мой мир, сказал он
себе, он крохотный, но я один знаю это. Он бесконечен. И в нём осталась
Искра, и я, и моя Суть.
Мы создадим свои правила, и будем всласть их нарушать. Мы будем
работать и отдыхать, писать Слова и плясать, и нам не будет одиноко. В
конце концов, зажжём Свет. А на Свет всегда приходят создания, сущности и
существа. Какая мне разница, вторичны они или нет? Они будут любоваться и
просить ещё.
А я буду им внимать и не оставлю их никогда.
Ибо это не в моих силах. |
|
