ОНА ВСТАЛА РАНО, даже раньше, чем дети - хотя знала, что это глупо; если Роджер уехал в Оксфорд, добрых четыре или пять часов у него займет, чтобы туда добраться, и то же самое обратно. Даже если он выехал на рассвете - все равно, вряд ли успел управиться за день со всем, что собирался сделать накануне, и не мог вернуться домой по крайней мере до полудня.
Спала она беспокойно - ей снился один из тех однообразных и нескончаемых, неприятных снов, на этот раз с невыразимо унылым пейзажем и звуками подступающего прилива, в котором жадный плеск волны сменялся новой волной, и новым всплеском... и проснулась с первым светом, чувствуя головокружение и общую слабость.
На одно кошмарное мгновение ей показалось, что она снова беременна - но она рывком села в кровати, и мир вокруг сразу встал на место. И ничто в этом чувстве - больше похожем на то, что одной ногой она провалилась в Зазеркалье, - на ранние сроки беременности не указывало.
Она осторожно выпростала одну ногу из скомканной постели, и мир - как и ее желудок, - остался на прежнем месте. Так, уже неплохо.
Тем не менее - то ли от сновидения, то ли от отсутствия рядом Роджера, или привидевшейся ей беременности - неуютное, неловкое чувство задержалось, и к повседневным делам домохозяйства она приступила в глубокой рассеянности.
Она разбирала носки почти до полудня, когда вдруг осознала, что в доме все было по-прежнему тихо. Тихо до такой степени, что волосы у нее на затылке зашевелились.
"Джем?"- позвала она. "Мэнди?"
Полная тишина.
Она вышла из прачечной, по привычке прислушиваясь к грохоту, уханью и крикам, обычно доносившимся сверху, но оттуда не было слышно ни звука - ни топота ног, ни крушения замков из строительных кубиков или пронзительных воплей междоусобной братской войны.
"Джем!"- закричала она. "Где вы?"
Нет ответа.
В последний раз такое случилось два дня назад, когда она обнаружила, что ее будильник лежит на дне ванны, аккуратно разобранный на составные части - и обоих своих отпрысков в дальнем конце сада, светящихся противоестественной чистотой и невинностью.
"Я ничего такого не делал!"- добродетельно заявил Джем, отбуксированный в дом и поставленный лицом к лицу с доказательствами. - "А Мэнди для этого слишком мала."
"Сишком мая,"- согласилась Мэнди, кивая буйной копной черных кудрей так яростно, словно пыталась спрятать за ними лицо.
"Ну, не думаю, что это сделал Папа,"- сказала Бри, поднимая суровую бровь. "И уверена, что это была не Энни Мак. Осталось не очень-то много подозреваемых, как ты считаешь?"
"Поззлеваемых, поззлеваемых,"- радостно сказала Мэнди, очарованная новым словом.
Джем сокрушенно покивал головой, глядя на разбросанные вокруг шестерни и расчленившие их руки.
"Нам были нужны зубчатые колесики, piskies, мама."
"Жубтятые, жубтятые pishkies,"- щебетала Мэнди, натянув юбку на голову и поддергивая на себе украшенные оборками трусы. - "Надо найти коесики, мама!"
В разгаре последовавшего за этим заявлением срочного разбирательства Джем искусно ретировался, и никто не видел его до обеда - а к тому времени "дело о будильнике" вытеснили обычные лихорадочные хлопоты ежедневных событий, и никто о нем даже не вспомнил, пока перед сном Роджер не заметил отсутствия будильника.
"Джем обычно не лжет,"- сказал Роджер задумчиво, когда ему показали небольшую керамическую плошку, в которой теперь содержались останки часового механизма.
Бри, расчесывая перед сном волосы щеткой, бросила на него желчный взгляд:
"О, ты тоже считаешь, что у нас завелись феи?"
"Piskies,"- рассеянно сказал он, помешивая лежащую в миске небольшую кучку зубчатых шестеренок пальцем.
"Что? Хочешь сказать, что они здесь действительно называется "piskies'? Я думала, Джем просто коверкает слова."
"Ну, нет - 'pisky" это на Корниш; так называются феи в других частях Западной Страны."
"А как они называются в Шотландии?"
"На самом деле, никак. Шотландии досталась собственная часть волшебного народца," - сказал он, зачерпнув горсть часовых внутренностей и позволив им с музыкальным звоном высыпаться обратно в миску. - "Но шотландцы, как правило, более склонны к мрачным проявлениям сверхъестественного - водяным коням, ban-sidhe, или банши, синим ведьмам и Nuckelavee, понимаешь, да? Piskies для Шотландии чуточку легкомысленны. Однако заметь, мы заполучили себе домовых," - добавил он, вынимая у нее из рук щетку, -"только они скорее помощники по хозяйству, а не смутьяны вроде piskies. Ты сможешь снова собрать часы?"
"Разумеется, если "piskies" не растеряли каких-нибудь деталей. Но, ради бога - что такое Nuckelavee?"
"Это все пришло к нам с Оркнейских островов. Ничего такого, что захочешь услышать перед сном,"- заверил он ее. И, уткнувшись в изгиб шеи, нежно задышал ей чуть пониже мочки уха.
Легкое покалывание и трепет, рожденные воспоминанием о том, что произошло после, на мгновение заставило ее отложить всякие подозрения о том, где могут сейчас находиться дети - но ощущение скоро исчезло, сменившись растущим беспокойством.
Во всем доме не было слышно никаких признаков Джема или Мэнди.
Энни Макдональд по субботам не приходила, а в кухне...
На первый взгляд там, как ей показалось, все было спокойно - но она была неплохо знакома с методами Джема.
Можно было не сомневаться - не хватало упаковки шоколадного печенья и бутылки лимонного сквоша, хотя все остальное в буфете было оставлено в полном порядке, а шкаф как-никак шести футов высотой от земли...
Наш Джем подает большие надежды как котяра-домушник, подумала она. По крайней мере, должен сделать карьеру, если уже на днях его выдворят из школы - за то, что выложит одноклассникам нечто особенно живописное, из того, что он успел подцепить в восемнадцатом веке.
Исчезнувшая еда слегка развеяла ее беспокойство.
Если задуман пикник, значит, они где-то снаружи, а пока могли оказаться где угодно, в пределах полумили от дома - дальше Мэнди просто не пойдет, - следовательно, есть шанс, что далеко они не ушли, прежде чем сделать привал и закусить печеньем.
День был прекрасный, и уже клонился к вечеру - так что, несмотря на необходимость разыскать своих злодеев, она была рада выбраться наружу, к солнцу и ветру. Носки могут и подождать.
А еще она могла бы перекопать овощные грядки. И поговорить с водопроводчиком о смесителе в ванной наверху. А еще...
"Неважно, сколько вещей вы переделаете на ферме - их всегда будет больше, чем вы сможете осилить. Просто чудо, что это местечко не вздыбилось, не поднялось мне до самых ушей, и не поглотило, как кит Иону..."
На мгновение она снова услышала голос отца, полный раздраженного смирения - после очередного столкновения с непредвиденной домашней работой.
Улыбаясь, она оглянулась, потом остановилась, понимая его всем сердцем и страстно желая не захлебнуться самой в накативших на нее волнах усталости.
"Ох, Па," - сказала она тихо.
Она продолжала идти - уже медленней, неожиданно разглядев в большом полу-развалившемся доме не альбатроса, но живой организм, каким и был Лаллиброх, и все те, кто жили в ее крови и кто были его частью... и оставались там до сих пор.
Фрейзеры и Mюрреи, те, что пролили свои пот, и кровь, и слезы в его здания и почву, кто вплел и впахал свою жизнь в его землю. Дядя Иен, тетя Дженни - и целый выводок двоюродных сестер и братьев, которых она знала так недолго. Молодой Ян. Теперь они все были мертвы... но, как ни странно, не исчезли.
"Никуда они не исчезли,"- сказала она вслух, и нашла в этих словах утешение.
Дойдя до задних ворот огорода, она остановилась, глядя на холм древнего Броха, давшего имя этому месту; кладбищенская земля располагалась наверху, на том же холме; большая часть могильных камней так выветрились непогодой, что имена и даты на них стали неразборчивы, а сами камни сплошь поросли ползучим дроком и вереском. И среди брызг серого, черно-зеленого и ярко-желтого были видны два маленьких подвижных пятна - красное и синее.
Тропинка совсем заросла; плети ежевики на каждом шагу цеплялись и рвали ей джинсы.
Она нашла детей, ползущих на четвереньках за муравьями - те, в свою очередь, шли по следу крошек печенья, рассыпанных очень старательно - так, чтобы провести муравьев через полосу препятствий, сложенных из палочек и гальки.
"Мама, смотри!"
Джем едва взглянул на нее, поглощенный открывшимся перед ним зрелищем. Он показал ей на землю, где закопал в грязи старую чашку и наполнил ее водой. Черный клубок муравьев, роковым образом соблазненных шоколадными крошками, отчаянно боролся за жизнь в самом центре.
"Джем! Что это значит! Нельзя топить муравьев - если только они не завелись в доме,"- добавила она, очень живо припомнив недавнее нашествие в кладовую.
"Они же не тонут, мама. Посмотри - видишь, что они делают?"
Чтобы приглядеться, она присела рядом на корточки, и увидела, что муравьи и в самом деле не тонут. Отдельные упавшие муравьишки отчаянно стремились к центру, где большая масса других сцепилась в тугой шар, плавающий на самой поверхности.
Муравьи в шаре двигались медленно - так, чтобы постоянно меняться местами,- и хотя один или два на краю общей массы были неподвижны, возможно, даже мертвы, большинству, поддерживаемому телами товарищей, непосредственная опасность утопления явно не грозила. И вся масса постепенно приближалась к краю чашки, усилиями двигавших ее вперед муравьев.
"Действительно, здорово,"- сказала она, увлеченная зрелищем - и некоторое время сидела рядом, наблюдая за муравьями, пока наконец не объявила о помиловании, - и заставила его вычерпнуть муравьиный шар на листок, который они положили на землю, где те немедленно бросились врассыпную, и как ни в чем ни бывало вернулись к своим делам.
"Как ты думаешь, они делают это нарочно?"- спросила она Джема. "Вот так сцепляются вместе, я имею в виду. Или просто ищут, чем бы заняться?"
"Откуда мне знать?"- сказал он, поежившись. "Посмотрю в свою Муравьиную книгу, и увижу, что там говорится."
Она собрала остатки пикника, оставив пару кусочков печенья для муравьев, которые, как она чувствовала, честно их заработали.
Пока они с Джемом наблюдали за барахтавшимися в чашке муравьями, Мэнди задумчиво бродила вокруг, и теперь, каким-то чудом взобравшись на гору, сидела на корточках в тени куста, занятая оживленным разговором с невидимым собеседником.
"Мэнди хотела поговорить с Дедушкой,"- сообщил Джем как о чем-то само собой разумеющемся. "Вот зачем мы сюда пришли."
"Да?"- сказала она медленно. -"Почему вы решили, что здесь подходящее место, чтобы с ним поговорить?"
Джем удивленно покосился в сторону обветшалых, покосившихся погребальных камней.
"Разве он не здесь?"
Что-то более мощное, чтобы назвать это простой дрожью, толкнуло ее в спину. От абсолютной уверенности Джема в том, что иначе и быть не может, у нее перехватило дыхание.
"Я...не знаю,"- сказала она. "Но думаю, он действительно может быть здесь."
До тех пор, пока она изо всех сил старалась не думать о том, что родители давно мертвы, она еще могла смутно предположить, что те похоронены в Северной Каролине - или еще где-нибудь в Колониях, если война забросила их далеко от Риджа.
Неожиданно она вспомнила о письмах. В них он писал, что собирался вернуться в Шотландию. И Джейми Фрейзер, будучи человеком решительным, вероятней всего, именно так и поступил.
Вдруг он так никогда отсюда и не вернулся? А если нет - значит, мама тоже могла быть здесь?
Сама того не замечая, она обнаружила, что поднимается вверх, мимо подножия старого Броха, переступая через камни, лежавшие на кладбищенской земле.
Однажды она уже приходила сюда со своей тетушкой Дженни. Это было ранним вечером, в траве шелестел ветерок, и на склонах холма царило ощущение полного покоя.
Дженни показала ей могилы бабушки и дедушки, Брайана и Эллен, вместе лежавших под своим брачным камнем; да, она до сих пор могла различить его выпуклость, поросшую травой и замшелую, с высеченными на ней именами. И ребенок, умерший вместе с Эллен, был похоронен здесь, рядом со своим... с ее третьим сыном, Робертом.
Дженни сказала - их отец, Брайан, настоял, чтобы тот был окрещен, и назвали ее покойного маленького братца Робертом.
Она стояла среди камней; их было так много... На более поздних еще можно было прочесть надписи; эти в основном датировались концом 1800-х. По большей части здесь лежали Mюрреи, и МакЛаклены, и МакЛины. Изредка, тут и там - Фрейзеры или МакКензи.
Однако на более ранних, еще сильнее источенных ветрами и непогодой, разобрать ничего было нельзя - не более, чем тени букв, проглядывающих сквозь черные пятна лишайников и мягкого ползучего мха.
Там, рядом с могилой Эллен, лежал небольшой квадратный камень - для Кейтлин Maйсри Мюррей, шестого ребенка Дженни и Йена, которая и прожила-то на свете всего один день, или около того. Дженни показала Брианне камень, нагнувшись, чтобы нежно провести рукой по его письменам и положить на проходившую рядом тропинку желтую розу.
Поблизости видна была совсем маленькая пирамидка - из гальки, оставленной теми, кто навещал могилу. С тех пор она давно рассыпалась, и все же Брианна нашла под ногами камешек и уложила его на другой, лежавший сверху.
Рядом она заметила еще одну могилу - небольшую плиту, как будто для ребенка. Не так сильно пострадавшую, но почти такую же старую. На ней, решила она, было всего два слова - и, закрыв глаза, медленно провела пальцами по камню, нащупывая неглубокие ломаные линии.
В первой строке было "Y". А во второй, решила она -"Е." И еще "К", быть может.
Какие имена Хайленда могут начинаться с "Y"?- думала она озадаченно. Больше всего это было похоже на МакКей, но в каком-то неправильном порядке.
"Ты... э-э.. не знаешь, какая могила может быть Дедушкиной, нет?" - нерешительно спросила она у Джема. Она почти боялась услышать ответ.
"Нет,"- казалось, он удивился и посмотрел туда, куда смотрела она - на скопление могильных камней. Было видно, что он никак не связывал их присутствие с дедом. -"Он просто сказал, что хочет, чтобы его похоронили здесь, и если когда-нибудь я сюда приеду, я должен оставить ему камень. Так я это сделал."
В его словах проскользнул шотландский акцент, очень естественно - и она снова отчетливо услышала голос отца, но на этот раз улыбнулась.
"Где?"
"Там, наверху. Ему же нравится быть на самом верху, ага? Оттуда он может все разглядеть,"- небрежно сказал Джем, указывая на холм.
Сразу за тенью от башни она заметила следы какой-то деятельности - что-то похожее на тропинку, идущую через заросли дрока, вереска и кучи щебня. И торчащий на гребне холма большой неровный валун, на чьем плече примостилась крошечная пирамидка из гальки, отсюда еле видимая.
Мэнди сидела на одном из упавших надгробий, разложив вокруг грязной чашки, которую она где-то раскопала и водрузила в центре, большие листья лопуха, вместо тарелок. Вежливо-оживленная, она о чем-то болтала с гостями своего невидимого чаепития.
Мешать беседе не было никакой необходимости, решила Брианна, и последовала за Джемом вверх по каменистой тропе - последнюю часть путешествия они, из-за крутизны, проделали уже на четвереньках.
Было ветрено, особенно ближе к гребню холма, и мошкара их не слишком донимала. Влажная от пота, она церемонно добавила к крохотной пирамидке собственный камешек, и на минуту присела, чтобы насладиться видом.
Отсюда была видна большая часть Лаллиброха, вплоть до самой дороги, выходившей на шоссе. Она посмотрела в ту сторону - но никаких признаков ярко-оранжевого Mини-Морриса Роджера видно не было. Она вздохнула и отвернулась.
Здесь, наверху, было чудесно. Тихо - только вздохи прохладного ветерка и жужжание пчел, деловито хлопочущих в желтых цветках. Не удивительно, что ее отцу здесь так нравилось...
"Джем." Тот удобно растянулся у скалы, поглядывая на окружающие холмы.
"Да?"
Она замялась, но должна была спросить. "Ты... можешь видеть своего деда, или нет?"
Он бросил на нее испуганный голубой взгляд. "Нет. Он же умер."
"О,"- сказала она, сразу почувствовав облегчение, и все же немного разочарованная. "Я знаю. Я... просто интересуюсь."
"Я думаю, Мэнди может," - сказал Джем, кивая в сторону сестры, ярко-красным пятном маячившей среди пейзажа. -"Но точно сказать не могу. Маленькие часто разговаривают с людьми, которых никто даже не видит,"- добавил он снисходительно. "Бабушка так говорит."
Она не знала, хочется ей, чтобы он перестал постоянно вспоминать о ее родителях в настоящем времени, или нет? Это ее немного нервировало - но ведь он сам сказал, что не может видеть Джейми.
Она даже не захотела спросить, может ли он видеть Клэр - должно быть, нет,- но чувствовала, что бабушка и дедушка всегда находятся где-то рядом, стоило Джему или Мэнди о них упомянуть, и, разумеется, хотела, чтобы Джем и Мэнди тоже это чувствовали.
Они с Роджером по-возможности объяснили детям происходящее - если такие вещи вообще можно было объяснить. И скорее всего, у ее отца был с Джемом собственный разговор; это было бы кстати, подумала она.
Смешавшиеся в Джейми благочестие католицизма и сугубо практическое принятие жизни, смерти и прочих невидимых и непостижимых вещей, свойственное любому жителю Хайленда, наверняка лучше подходит для объяснения того, как вы могли быть мертвы по эту сторону камней, и в то же время...
"Он сказал, что будет за нами приглядывать... Дедушкa,"- добавил он, обернувшись к ней.
Она прикусила язык.
Нет, не мог он прочитать ее мыслей, твердо сказала она себе. В конце концов, они только что говорили о Джейми, и Джем сам выбрал это особое место, в котором мог засвидетельствовать тому свое почтение. И вполне естественно, что дед до сих пор занимал его мысли.
"Конечно, будет,"- сказала она, и положила руку на его прямое, широкое плечо, массируя большим пальцем угловатые косточки у основания шеи. Он хихикнул и вынырнул у нее из-под руки - потом вдруг соскочил на тропу и заскользил по ней вниз, временами на пятой точке, явно в ущерб своим джинсам.
Прежде, чем отправиться за ним, она приотстала, чтобы еще раз оглядеться вокруг - и заметила на вершине холма, примерно в четверти мили отсюда, странное скопление камней.
Нагромождение скал и камней было как раз тем, что можно было встретить на любом из холмов Хайленда - но именно в этой куче было нечто, отличавшее ее от многих других. Щурясь, она рукой прикрыла глаза от солнца. Она могла и ошибиться - но все-таки была инженером, и знала, как выглядят вещи, построенные руками мужчин.
Похоже на крепость Железного Века? - подумала она, заинтригованная. Она могла поклясться, что основание кучи было сложено из рядов плоских камней. Фундамент, скорее всего. Придется на днях подняться туда и рассмотреть все поподробнее - возможно, даже завтра, если Роджер...
Она еще раз взглянула на дорогу, и снова нашла ее пустой.
Мэнди уже приустала от своего чаепития, и была готова вернуться домой.
Твердо придерживая одной рукой дочь, а чашку другой, Брианна спускалась с холма к большому, сложенному из белого камня дому - его свежевымытые окна гостеприимно сверкали на coлнце.
Интересно, неужели все это сделала Энни? - подумала она. А она ничего и не заметила - хотя, разумеется, мытье окон такого масштаба должно было повлечь за собой массу хлопот и беспокойства. Правда, тогда она надолго отвлеклась, со всеми своими тревогами и предчувствиями перед новой работой.
Сердце екнуло при мысли, что уже в понедельник она вытащит из кладки еще одну частицу того, кем она была когда-то, и уложит еще один камень - в фундамент того, кем она станет теперь.
"Наверное, это сделали piskies,"- громко сказала она, и засмеялась.
"Делали рishkies!" - радостно вторила ей Мэнди.
Джем уже спустился к подножию холма, и поджидая их, нетерпеливо обернулся.
"Джем,"- сказала она - мысль пришла ей в голову, когда они с ним поравнялись. "Ты знаешь, кто такой Nuckelavee?"
Глаза у Джема сделались огромными, и он яростно хлопнул в ладоши над ушами Мэнди. Сотня холодных крошечных лапок скользнула у Брианны между лопаток.
"Да,"- сказал он; его голос и дыхание были едва слышны.
"Кто тебе о нем рассказал?"- спросила она, стараясь, чтобы голос звучал спокойно.
Так - придется срочно убить Энни Макдональд, твердо решила она. Но глаза Джема скользнули куда-то вбок: он невольно оглянулся через плечо, на стоящую наверху Башню.
"Он сам,"- прошептал он.
"Он?"- резко сказала она, и перехватила руку Мэнди, когда малышка вывернулась и яростно замахнулась на брата. "Не смей бить своего брата, Мэнди! Кого ты имеешь в виду, Джемми?"
Джем прикусил нижними зубами губу.
"Его,"- выпалил он. "Нукелави."
***
"ДОМ ЭТОЙ ТВАРИ БЫЛ В МОРЕ - но обычно он резвился на земле, чтобы пировать среди людей. На сушу Нукелави выезжал на коне, и его конь бывал иногда неотличим от его собственного тела. Его голова была в десять раз больше, чем у человека, и морда с широкой зияющей пастью выдавалась вперед, как у свиньи.
Кожи у существа не было, и его желтые вены, мышцы и сухожилия, покрытые красной слизистой пленкой, были видны насквозь. Дыхание его было ядовитым, и оно само обладало невиданной силой. Однако был у него один недостаток: отвращение к пресной воде...
Коня, на котором он ездил, люди описывали как обладателя единственного красного глаза, пасти как у кита, и ласт на передних ногах, больше похожих на плавники."
"Ик!" - Брианна отложила книгу - одну из обширной коллекции шотландского фольклора Роджера, - и уставилась на Джема:
"Ты встретил одного из них? Где-то наверху, у башни?"
Сын переступил с ноги на ногу:
"Ну, он мне сам так сказал. Сказал, что если я сейчас же не уберусь, он превратится в себя настоящего, а я не хотел этого видеть, ну и... убрался."
"Я бы тоже так поступила."
У Брианны немного отлегло от сердца. Все в порядке. Он повстречал человека, а вовсе не монстра. Не то, чтобы она на самом деле поверила... но тот факт, что кто-то шляется вокруг Броха, ее уже достаточно обеспокоил.
"И как же он выглядел, этот человек?"
"Ну... большой,"- с сомнением сказал Джем. Учитывая, что Джему еще не было девяти, так выглядело бы большинство мужчин.
"Такой же большой, как папа?"
"Наверное..."
Дальнейшие расспросы добавили сравнительно немного деталей; Джем знал, кто такой Нукелави - он уже успел начитаться самых сенсационных статей из коллекции Роджера - и был так напуган, встретив кого-то, кто мог в любой момент сбросить с себя кожу и сожрать его самого, что его впечатления о наружности мужчины оказались довольно сумбурными.
Высокий, с короткой бородкой, волосы не слишком темные, и одежда..."Вроде той, какую носит мистер Макнил." Рабочая одежда, как у фермера.
"Почему не рассказал о нем мне, или папе?"
Кажется, Джем собирался заплакать:
"Он сказал, что вернется и съест Мэнди, если я это сделаю!"
"Ох..." Она его обняла и притянула к себе. - "Я понимаю. Не бойся, мой сладкий. Все в порядке, все ол'райт..."
Теперь он дрожал скорее от облегчения, чем от воспоминаний, и она, успокаивая, нежно гладила его по ярко-рыжей макушке. Бродяга, скорее всего. Устроился в Брохе на ночевку. Наверняка, сейчас он уже ушел - поскольку из рассказа Джема выяснилось, что с тех пор, как он видел мужчину, прошло больше недели - но все же...
"Джем,"- начала она осторожно. "Зачем вы с Мэнди сегодня туда пошли? Вы не боялись, что этот человек будет там?"
Тот удивленно на нее посмотрел и тряхнул головой - рыжие вихры взметнулись в воздух:
"Нет... я, конечно, сразу оттуда сбежал, но все равно спрятался и стал потихоньку за ним наблюдать. Он двинул на Запад. Туда, где они живут."
"Это он сам так сказал?"
"Нет. Просто такие, как он, всегда живут на Западе." Он показал ей на книгу:
"Когда они сваливают на Запад, то уже не возвращаются. И я его больше не видел; я же за ним проследил, чтоб самому убедиться!"
Она чуть не расхохоталась, но была еще слишком обеспокоена.
Это было похоже на правду: немалая часть сказок Хайленда кончались тем, что какая-нибудь сверхъестественная тварь уходила на запад и исчезала в горах или водах, где они все обитали.
И, разумеется, никогда оттуда не возвращалась, поскольку обычно этим истории и заканчивались.
"Он просто гадкий бродяга,"- сказала она твердо и похлопала Джема по спине, прежде чем отпустить. -"Не стоит тебе из-за него волноваться."
"Точно?"- спросил он, очевидно, всем сердцем желая ей поверить, но еще не совсем готовый полностью расслабиться в привычной домашней безопасности.
"Конечно,"- сказала она твердо.
"О'кей." Он глубоко вздохнул и отодвинулся.
"А кроме того,"- добавил он с видом почти счастливым, - "Дедушка ни за что не позволит ему слопать Мэнди, или меня. Уж об этом-то я позабочусь."
***
СОЛНЦЕ УЖЕ КЛОНИЛОСЬ К ЗАКАТУ, когда на дороге, ведущей к ферме, она услышала, как пыхтит автомобильчик Роджера. Она выскочила на улицу, и едва он успел выйти из машины, бросилась в его объятия.
Он не стал тратить времени на вопросы. Просто обнял, и расцеловал так горячо, что стало ясно - их ссора исчерпана; а детали взаимных извинений могли и подождать.
На мгновение она позволила себе забыть обо всем, ощутив себя в его руках совершенно невесомой, вдыхая ароматы бензина, и пыли, и библиотеки, полной старинных книг, которые перебивали его собственный, естественный аромат - тот неопределенный слабый мускус нагретой солнцем кожи, даже если на солнце он не был ни минуты.
"Говорят, на самом деле женщины даже не могут определить своих мужей по запаху,"- заметила она, скрепя сердце возвращаясь на землю. - "Что-то я в это не верю. Лично я могла бы отыскать тебя на станции метро Кингс-Кросс, в самой кромешной темноте."
"Я же утром ванну принимал, ага?"
"Ну да, и остался ночевать в колледже - я даже отсюда чувствую запах жуткого мыла, которое там используют в промышленных масштабах,"- сказала она, наморщив нос. "Удивляюсь, как у тебя от него вся кожа не облезла? А на завтрак у них был черный пудинг. С жареным помидором."
"Точно, Лесси,"- сказал он, улыбаясь. -"Или лучше сказать - "Рин-Тин-Тин*? Ну и как, уже спасла с утра пару мелких ребятишек, или сегодня пришлось выкуривать грабителей из собственных берлог?"
"Ну да... Вроде того."
Она оглянулась на холм позади дома, где тень Броха с каждой минутой становилась все чернее и длиннее. "Только решила, что лучше подождать, пока шериф не вернется из города, прежде чем действовать дальше."
*Рин Тин Тин (1918 - 1932) - легендарная собака породы немецкая овчарка, известная своими "ролями" в фильмах "Зов Севера", "Рин Тин Тин спасает своего хозяина", "Геройский поступок Рин Тин Тина" и др.
***
ВООРУЖИВШИСЬ КРЕПКОЙ ТЕРНОВОЙ тростью и электрическим фонариком, Роджер подошел к Броху - очень рассерженный, зато бдительный и осторожный.
Вряд ли парень был вооружен - если вообще до сих пор оставался там... Но Брианна уже стояла в дверях кухни, прижав к груди телефон - на вытянутом во всю длину шнуре, - и две "девятки" были уже набраны.
Она тоже хотела пойти вместе с ним, однако он убедил ее, что кто-то один должен остаться с детьми. Тем не менее, для него было бы весьма утешительно иметь ее у себя за спиной; она была женщина рослая, мускулистая, и совсем не из тех, кто отступит в случае физического насилия.
Дверь башни висела криво; древние кожаные петли давно сгнили, и их заменили дешевыми железными, которые сами давно проржавели. Правда, держалась в раме по-прежнему, хоть и с трудом.
Он поднял щеколду и какое-то время маневрировал, проталкивая тяжеленное, растрескавшееся дверное полотно внутрь, приподняв его от пола повыше, чтобы не заскрипело.
Снаружи было довольно светло; даже через полчаса окончательно еще не стемнеет. Хотя в башне было черно, как в скважине.
Он посветил фонариком на пол, и заметил в пыли у стены дорожку свежих следов, коркой присохших к каменному полу.
Так, кто-то здесь все-таки побывал...
Джем мог и сам справиться с дверью - но детям не разрешалось ходить в Брох без взрослых, и Джем клялся, что не ходил.
"Аллooo!"- закричал он, и ему ответили испуганным движением где-то далеко наверху. Инстинктивно он перехватил палку покрепче, но почти сразу узнал этот суетливый шелест и шорохи. Летучие мыши - это они гроздьями висели под высокой конической крышей.
Лучом фонарика он обвел весь первый этаж, и заметил у стены несколько запачканных и смятых газет. Одну он подобрал и обнюхал: старая, хотя запах рыбы и уксуса был по-прежнему различим.
Вряд ли Джем восстанавливал здесь историю Нукелави... нет, он так не думал - но от самого свидетельства недавней человеческой деятельности злость в нем вспыхнула с новой силой.
Этот "кто-то" не только забрался сюда и скрывался на его территории, но и угрожал его сыну! Он почти надеялся, что тот прячется здесь до сих пор. Хотелось сказать ему "пару ласковых."
Однако его здесь не было... Да никто в здравом рассудке и не пошел бы на верхние этажи Броха; доски уже наполовину сгнили, и по мере того, как глаза привыкали к темноте, он только и смог разглядеть зияющие в перекрытиях дыры, да слабый свет, сочившийся сквозь них из узких бойниц наверху.
До сих пор Роджер так ничего и не слышал - но желание удостовериться в этом окончательно увлекло его вверх по узкой каменной лестнице, спиралью вившейся вокруг внутренней части башни, тщательно проверяя каждый свой шаг между сыпучих камней, прежде чем доверить им вес собственного тела.
На верхнем этаже он потревожил целую стаю голубей - те в панике сорвались с мест и закружились внутри башни, как пушистый торнадо, проливая вниз помет и перья, прежде чем найти себе путь из окон наружу. Он всем телом вжался в стену - сердце бешено колотилось в груди, пока они слепо метались мимо его лица.
Кто-то - крыса, мышь или полевка - пробежал у него по ногам, и он конвульсивно дернулся, чуть не выронив свой фонарик.
Ол'райт... Брох был по-прежнему жив, а над головой у него возились летучие мыши, возмущенные творившимся внизу безобразием.
И ни cледа вторжения незваного гостя, будь то человек или нежить.
Спускаясь, он высунул голову наружу, дать сигнал Бри, что с ним все в порядке - потом запер дверь и направился вниз, к дому, по пути отчищая одежду от грязи и голубиных перьев.
***
"НЕПРЕМЕННО ПОСТАВЛЮ на дверь новый засов, и навешу замок понадежней,"- сказал он Брианне, развалившись напротив старой каменной раковины, когда она занялась ужином. "Хотя сомневаюсь, что он вернется. Больше похож на туриста."
"С Оркнейских островов, ты считаешь?" Ему казалось, что он ее уже убедил - но между бровями у нее по-прежнему видна была тревожная морщинка. "Ты говорил, что оттуда пошли рассказы о Нукелави."
Он пожал плечами:
"Возможно. Но все эти истории можно найти и на бумаге; Нукелави не так популярен, как келпи или феи, но набрести на него в книгах мог кто-угодно... А там что такое?" - Она открыла холодильник, чтобы достать масло, и он заметил на полке бутылку шампанского - оттуда блеснула его фирменная головка, обернутая фольгой.
"Ах, это." - Она посмотрела на него, уже готовясь улыбнуться, но с некоторой опаской в глазах:
"Я... хм, получила работу. Я думала, мы могли бы... отпраздновать?"
Ее неуверенный вопрос поразил его в самое сердце, и он хлопнул себя по лбу:
"Христос, я совсем забыл спросить! Это же здорово, Бри! Заметь - я был в этом уверен,"- сказал он, улыбаясь со всем возможным теплом и убежденностью, которые смог в себе наскрести. "Никогда даже не сомневался."
Он увидел, как напряженность покидает ее тело, увидел, как засветилось ее лицо - и почувствовал, что некое умиротворение снизошло на него тоже. Это приятное чувство длилось и во время объятия, которым она чуть не сокрушила ему грудную клетку, и очень милого поцелуя, который за этим последовал - но сразу растаял, как только она отступила назад и, схватив кастрюлю, спросила с деланной небрежностью:
"Так ты нашел... то, что искал в Оксфорде?"
"Ну да." Это вышло больше похожим на грубое карканье; он откашлялся и попытался снова:
"Да, более или менее. Слушай - может наш ужин немного обождать, как ты считаешь? Мне кажется, я поужинаю с большим аппетитом, если сначала все тебе расскажу."
"Конечно,"- сказала она медленно и поставила кастрюлю на место. Ее глаза были устремлены на него - с интересом, а может, даже немного со страхом. -"Детей я уже покормила, перед тем, как ты вернулся домой. Если ты не голоден... "
Он был еще как голоден; на обратном пути даже не остановился пообедать, и желудок у него уже слипся, но сейчас это не имело значения. Он протянул ей руку.
"Давай-ка выйдем. Вечер сегодня чудесный."
И если она cнова все примет в штыки, хотя бы кастрюль за дверями не будет.
***
"Я ТУТ ЗАЕХАЛ В СТАРЫЙ СОБОР Св. Стефана,"- бросил он через плечо, как только они вышли из дома. "Чтобы поговорить с доктором Уэзерспуном; он там сейчас ректором. Он был другом преподобного и знал меня еще с тех пор, как я был парнишкой."
Пока он говорил, ее рука сжимала ему ладонь все крепче. Наконец он рискнул на нее взглянуть - и увидел, что она смотрит на него тревожно, но и с надеждой.
"И...?"- сказала она неуверенно.
"Ну... Результатом является то, что я тоже получил работу." Он неловко улыбнулся. "Помощника хормейстера."
Разумеется, это было совсем не то, чего она вообще ожидала - и от неожиданности она моргнула. Затем ее глаза обратились к его горлу. Он прекрасно знал, о чем она думает.
"...И ты собираешься это надеть?"- спросила она нерешительно, когда они в первый раз готовились ехать в Инвернесс за покупками.
"Ну да, собирался. А в чем дело - я где-то испачкался?" Он вытянул шею, чтобы взглянуть на плечо своей белой рубашки. Не удивительно, если это ему удалось. Пару минут назад Мэнди, бросив все свои игры, вихрем ворвалась в комнату, чтобы с ним поздороваться, заключив его ноги в мокрые песочные объятия. Разумеется, перед тем, как поднять ее на руки для надлежащего родительского поцелуя, он ее слегка отряхнул, но...
"Я не об этом,"- сказала Бри, на минуту поджав губы. "Просто... Что ты им скажешь о..." Она жестом показала, будто режет себе горло.
Его рука скользнула к открытому вороту рубашки, где шрам от веревки оставил изогнутый след, на ощупь очень похожий на цепочку крохотных камешков под кожей. Тот уже немного сгладился, но все еще был очень заметен.
"Ничего."
Брови удивленно поднялись, и он ответил ей кривой улыбкой.