До сих пор он только смутно ощущал вокруг себя топот и ржание лошадей, слышал отдаленный разговор проходивших мимо мужчин - но теперь, когда он вынырнул из своей красной дымки, он поразился, увидев, сколько же их там собралось.
Увидел то, что называлось "отрядами милиции"; они шли не строем, но, несомненно, двигались как единое целое - целые отряды и стайки мужчин, иногда одиночные всадники, - и еще несколько фургонов, выезжающих из города, заваленных скарбом, и в сопровождении женщин и детей, бредущих рядом с ними пешком.
Он уже встречал людей, покидающих Филадельфию, когда прибыл туда за день до...
Боже, неужто это было только вчера? - он еще думал расспросить об этом Фергюса, однако в волнениях прибытия и всех позднейших осложнений совсем об этом забыл.
Вновь ощутив нарастающее беспокойство, он пнул коня, заставив его двигаться в более быстром темпе.
Все это было не дальше, чем в десяти милях от города; он будет там задолго до наступления темноты.
Может, даже лучше, если к тому времени уже стемнеет, мрачно подумал он.
Легче было иметь дело с Клэр один на один, и в покое - и, если выяснение отношений доведет их до драки, или даже в постель, он не хотел, чтобы кто-то им в этом помешал.
Мысль поразила его, словно он в темноте чиркнул о коробок одной из спичек Брианны. Простое слово "постель" - и он уже загорелся свежей яростью.
"Ччеррт! Ifrinn!"- он выругался, и ударил кулаком по луке седла. Казалось, все беды, все неприятности наконец-то закончились - и снова все впустую, в одно мгновение!
Черт! - черт бы его побрал, черт побери ее, Джона Грея... Черт бы побрал их всех, вместе взятых!
"Мистер Фрейзер!"
Он дернулся, как будто ему стреляли в спину - и лошадь тотчас же, фыркая, замедлила бег.
"Мистер Фрейзер!"- снова раздался громкий хриплый голос, и к нему рысью на небольшой, крепкой гнедой лошадке подъехал Даниэль Морган, ухмыляясь во все свое большое, покрытое шрамами лицо:
"Знал же, что это вы, знал это! Разве найдется другой такой подлец, такого размера, и с волосами того же цвета - а если и есть еще хоть один, не хотел бы я с ним встретиться!"
"Полковник Морган,"- сказал он, отметив краем глаза непривычную форму Старины Дэна, с новенькими знаками различия на воротнике. "К свадьбе готовитесь?" - Он даже попробовал улыбнуться, хотя внутри у него все клокотало, точно бешеные струи водопадов, падающие со скал Стромы.
"Что? Ах, это,"- сказал Дэн, пытаясь как-нибудь боком оглядеть собственную шею.
"Тьфу. Это все Вашингтон, с его проклятым пристрастием к "правильной одежде." Нынче в Континентальной армии генералов больше, чем удалось набрать рядовых солдат. Офицер в эти дни может пережить не больше двух сражений, вот они и делают его на время чем-то вроде генерала. А то, что за это он не получает никакого вознаграждения, так это совсем другой коленкор."
Он слегка коснулся полей шляпы и осмотрел Джейми с головы до ног:
"Только что вернулись из Шотландии? Слышал, вы сопровождали тело бригадира Фрейзера - вашего родственника, я полагаю?" - Он с сожалением покачал головой. "Скорблю. Великолепный солдат, хороший человек."
"Да, это был он. Мы похоронили его недалеко от его дома в Балнайне."
Они продолжали ехать бок о бок, Олд Дэн задавал вопросы, и Джейми коротко отвечал, насколько позволяли ему хорошие манеры и его искренняя привязанность к Моргану.
Они не встречались со времен Саратоги, где он служил под началом Моргана в качестве офицера его стрелкового корпуса, и им было о чем поговорить. В любом случае, он был рад компании, и даже расспросам; они его отвлекали и удерживали разум от вспышек бесплодной ярости и растерянности.
"Полагаю, здесь мы с вами должны расстаться," - сказал Джейми немного спустя. Они уже приближались к перекрестку, и Дэн слегка осадил коня. "Сам-то я вынужден ехать в город."
"Зачем?" - спросил Морган, весьма удивленный.
"Я... хочу повидать свою жену."
При слове "жена" голос у него чуть не задрожал, и он прикусил язык.
"Даже так? Не могли бы вы, по крайней мере, уделить мне четверть часа?"
Дэн дал ему минуту на размышления, чем мгновенно поставил Джейми в весьма непростое положение. Но солнце стояло еще высоко; а ему не хотелось войти в Филадельфию до наступления темноты.
"Может быть,"- ответил он осторожно. "Что нужно делать?"
"Я еду повидать друга - хочу, чтобы вы тоже с ним встретились. Это совсем рядом, и много времени не займет. Поехали!"
Морган повернул вправо, махнув Джейми рукой, чтобы следовал за ним - что тот и сделал, ругая себя за непроходимую глупость.
***
Номер 17, Честнат-стрит
К ТОМУ ВРЕМЕНИ, как мне удалось облегчить герцогу спазм настолько, чтобы он смог дышать без постоянных упражнений "на положительное давление," я вся уже взмокла.
Все же сама я устала не так, как он - он лежал в кресле совершенно измученный, с закрытыми глазами, и медленно, мелко - зато свободно! - дышал.
Я чувствовала себя легкомысленной и опустошенной; невозможно помогать кому-то дышать, не совершая при этом тяжелой самостоятельной работы, и у меня тоже наступила гипервентиляция.
"Вот, piuthar-chèile." - Голос Дженни говорил прямо мне в ухо, и только тогда, удивленно открыв глаза, я поняла, что они все время были закрыты. Она вложила мне в руку маленький стаканчик бренди.
"В доме совсем нет виски - надеюсь, хоть это поможет. Могу я дать Его Милости глоточек тоже?"
"Да вы просто обязаны,"- авторитетно вмешался герцог, хотя и не шевельнулся, и даже не открыл глаз. "Благодарю вас, мадам."
"Ему это не повредит,"- сказала я, с трудом поднимаясь на ноги, и распрямляя спину. "И тебе тоже. Садись с нами, и выпей. И вы тоже, миссис Фигг."
Дженни и миссис Фигг работали почти так же тяжело, как и я - добывая, растирая, перемалывая и заваривая, таская мне то и дело холодные мокрые полотенца, чтобы вытереть пот, выручая меня со счетом - а в результате, путем объединения их самоотверженных усилий и моей воли, помогая сохранить ему жизнь.
Миссис Фигг имела весьма фиксированные представления о том, что может быть допустимо и прилично - и они никак не включали в себя удовольствие присесть, и запросто разделить глоток бренди со своими работодателем, не говоря уж о прибывшем с визитом герцоге, - но даже она была вынуждена признать, что обстоятельства в тот день складывались весьма необычно.
Она чопорно сидела со стаканом в руке на тахте, возле двери в гостиную, в узловом стратегическом пункте, откуда могла бы запросто справиться с любым потенциальным вторжением, или чрезвычайной домашней ситуаций.
Какое-то время никто не говорил, и в помещении царили мир и покой...
Горячий, неподвижный воздух был насквозь пропитан тем чувством товарищества, что связывает людей, которые вместе прошли через тяжкое испытание - пусть даже ненадолго.
Постепенно я стала осознавать, что воздух с улицы несет с собою какой-то непривычный шум. Топот людей, торопливо перемещавшихся снаружи, чьи-то выкрики из соседнего квартала, и грохот фургонов. И еще далекий треск барабанов.
Миссис Фигг это тоже заметила; я видела, как она подняла голову, и ленты ее чепца задрожали от любопытства.
Дженни удивилась, и с тревогой взглянула на меня. "Будет?"- спросила она. "Что будет?"
"Континентальная армия, я полагаю,"- сказал Пардлоу. Глубоко вздохнув, он откинул голову назад, на спинку кресла.
"О, Боже. Как же это прекрасно - просто дышать." Дыхание было еще коротким, но уже не таким стесненным. Он торжественно поднял свой бокал в мою сторону:
"Спасибо, дорогая. Я уже был в долгу за ваши добрые услуги моему сыну, но..."
"Что вы имеете в виду под этим - Континентальная армия?"- перебила я.
Я опустила собственный стакан, теперь уже пустой. Сердце, которое, казалось, успокоилось после страшного напряжения последнего часа, снова громко застучало к груди.
Пардлоу прикрыл один глаз, и искоса посмотрел на меня другим. "Американцы,"- сказал он тихо. "Повстанцы. Что еще я мог иметь в виду?"
"И когда вы говорите, что это будет..."- осторожно спросила я.
"Я этого не говорил,"- заметил он, и кивнул на миссис Фигг. "Говорила она. Хотя она права. Войска генерала Клинтона выдворены из Филадельфии. Но думаю, Ваш... Вашингтон еще не готов броситься на приступ."
Дженни тихонько сплюнула, а миссис Фигг высказала по-французски нечто настолько кощунственное, что тут же хлопнула себя по губам широченной, розовой с изнанки ладонью.
"О,"- сказала я - и, несомненно, это прозвучало так же тускло, как чувствовала себя я сама.
В тот день я была настолько рассеянна и сбита с толку, во время моей утренней встречи с Клинтоном, что логика всех последствий от вывода британцев из города до меня просто не доходила.
Миссис Фигг встала.
"Тогда я лучше пойду, схороню серебро," - сказала она как ни в чем не бывало. "Оно будет под ракитовым кустом рядом с летней кухней, леди Джон."
"Подождите,"- сказала я, вяло поднимая руку.
"Не думаю, что нужно делать это прямо сейчас, миссис Фигг. Армия еще не покинула город; и американцы уж точно не сидят у нас на хвосте. К тому же нам самим понадобится несколько вилок, чтобы мы смогли поужинать."
Она что-то громко проворчала в ответ - но, кажется, нашла в этом некий смысл; просто кивнула и стала собирать со стола стаканы из-под бренди.
"Тогда что изволите съесть на ужин? Я уже припасла холодной вареной ветчины, но подумала, что стоит сделать куриное фрикасе, которое так нравится Уильяму." Она бросила мрачный взгляд в коридор, где кровавые пятна на обоях теперь стали коричневыми.
"Как вы думаете, он вернется к ужину?"
Официально Уильям был расквартирован где-то в городе, но часто ночевал дома - особенно когда миссис Фигг готовила куриное фрикасе.
"Бог его знает,"- сказала я. Сейчас у меня не было времени созерцать ситуацию Уильяма, ни что-либо еще.
Быть может, он вернется, когда остынет, решив выяснить все с Джоном? Мне не раз приходилось видеть Фрейзеров в точке кипения - долго, как правило, они не дулись. Обычно они начинали действовать сразу.
Я заискивающе посмотрела на Дженни; та вернула мне взгляд и небрежно оперлась локтем о стол, опустив подбородок на руку и задумчиво постукивая пальцами по губам. Я исподтишка ей улыбнулась.
"Где мой племянник?"- спросил Хэл, сумевший наконец принять к сведению что-то еще, помимо своего следующего вздоха. "И где, в конце концов, мой брат?"
"Этого я не знаю,"- ответила я, поставив свой стакан на поднос миссис Фигг и отбирая стакан у него, чтобы добавить к остальным. "Об этом я вам действительно не лгала. Но я уверена, он скоро вернется."
Я крепко потерла руками лицо и, как смогла, пригладила волосы. Прежде всего... У меня на руках был пациент, за которым придется серьезно присматривать.
"Уверена, что Джон хочет видеть вас не меньше, чем хотели бы видеть его вы. Но.."
"О, вот в этом я сомневаюсь,"- сказал герцог. Его глаза медленно пропутешествовали по моей персоне, от голых ног до растрепанных волос, и слабый вид развлечения у него на лице усугубился. "При случае вы должны рассказать мне, как это Джона угораздило на вас жениться."
"Им руководило отчаяние,"- кротко сказала я. "А пока мы должны уложить вас в постель. Миссис Фигг, та дальняя спальня..."
"Благодарю вас, миссис Фигг,"- перебил меня герцог,- "она мне не потребуется."
Он попытался выбраться из кресла, и ему не хватило дыхания, чтобы продолжить.
Я подошла к нему вплотную, и окинула лучшим из своих взглядов "а-ля строгая матрона-надзирательница."
"Гарольд,"- сказала я размеренным тоном. "Я не просто ваша невестка." Термин вызвал у меня странную дрожь, но я не стала обращать на это внимания. "Я ваш врач. Если вас это не устраивает - то что? "- требовательно спросила я.
Он смотрел на меня с самым причудливым выражением на лице, чем-то средним между изумлением и удовольствием.
"Вы разрешили мне использовать ваше христианское имя, не так ли?"
"Ну да,"- согласился он. "Однако не думаю, чтобы кто-то действительно называл меня Гарольдом, с тех пор, как мне исполнилось три года." Он одарил меня обаятельнейшей улыбкой, совершенно особенной. "В семье меня называют Хэлом."
"Тогда Хэл,"- сказала я, улыбаясь в ответ, но отказываясь при этом отвлекаться по пустякам. "Итак, сейчас вам устроят замечательное, освежающее обтирание губкой... Хэл - а затем вы отправитесь спать."
Он засмеялся - но тут же снова начал хрипеть. Немного покашлял, постукивая себя сжатым кулаком по ребрам - ему сейчас явно было нехорошо,- но все же остановился, еще раз откашлялся, и снова с любопытством взглянул на меня:
"Вы, кажется, думаете, что мне до сих пор года три отроду. Милая невестка. Пытаетесь отправить меня в постель без моего чая?" Подобрав под себя ноги, он осторожно попытался принять вертикальное положение.
Я положила руку ему на грудь, и легонько толкнула.
Ноги его попросту не держали - и он упал обратно в кресло, удивленный и оскорбленный. Боюсь, он все еще не понял - или, по крайней мере, не признал - свою слабость. Тяжелые приступы обычно оставляют жертву полностью обессиленной, и часто со сжатыми судорогой легкими.
"Вы видите?"- сказала я с возможной мягкостью. "У вас уже были приступы раньше, не так ли?"
"Ну да,"- неохотно сказал он, "но..."
"И как долго вы находились в постели после последнего?"
Он поджал губы. "Неделю. Но это все врач-остолоп."
Я положила руку ему на плечо, и он осекся - то ли от того, что ему по-прежнему не хватало воздуха, то ли от моего прикосновения.
"Вы. Еще. Не можете. Дышать. Самостоятельно."- сказала я, разделяя слова для пущей убедительности.
"Слушайте меня, Хэл. Посмотрим, что произошло с вами во второй половине дня, хорошо? У вас был довольно тяжелый приступ на улице; потом толпа на Четвертой улице решила на нас напасть, и вы были перед ней совершенно беспомощны - не спорьте со мной, Хэл, я там тоже была."
Я сузила на него глаза. Он ответил мне тем же, но спорить не стал.
"Затем путешествие от улицы до дверей дома - расстояние там примерно футов двадцать,- привело вас к полномасштабному астматическому статусу; вам приходилось слышать этот термин раньше?"
"Нет,"- пробормотал он.
"Ну, а теперь он у вас есть, и отныне вы знаете, что это такое. Так вы оставались в постели в течение недели, в последний раз? Было вам тогда так же плохо, как теперь?"
Губы у него сжались до узенькой щелки, глаза метали искры.
Я представила себе, что почувствовало бы большинство людей - не говоря уж о командирах его собственного полка, - доведись им разговаривать с герцогом в таком состоянии, как это. Упаси Бог, подумала я.
"Чертов доктор сказал, что это все мое сердце."
Его кулак разжался, и пальцами он медленно потирал грудь. "Знал же, что это не так."
"Думаю, тут вы, вероятно, были правы,"- уступила я. "Это был тот же врач, который давал вам нюхательные соли? Полный шарлатан, если так."
Он засмеялся, коротко, задыхаясь от звука. "Да, так и есть." Он сделал паузу, чтобы чуть отдышаться. "Хотя по справедливости, он не давал мне соли. Я раздобыл их сам. На случай обморока, я же вам сказал".
"Так это вы сами..."
Я присела с ним рядом и взяла его за запястье. Он мне это позволил, и даже с любопытством за мною наблюдал. Пульс был в норме; он замедлился и звучал вполне стабильно.
"И как долго вы подвержены обморокам?"- спросила я, наклонясь, чтобы поближе рассмотреть глаза. Никаких признаков петехиального кровотечения, ни желтухи, зрачки одинакового размера...
"Давно,"- сказал он, и выдернул у меня руку. "У меня совершенно нет времени, чтобы болтать о моем здоровье, мадам. Я..."
"Клэр,"- сказала я, и положила руку ему на грудь, удерживая и дружелюбно ему улыбаясь. "Вы Хэл, я Клэр, и никуда вы от меня не денетесь, Ваша светлость."
"Уберите от меня свои руки!"
"У меня есть очень серьезный соблазн так и сделать, и позволить вам свалиться здесь в обморок,"- сказала я, - "однако придется подождать, пока миссис Фигг не закончит настаивать тинктуру. Я не хочу, чтобы вы металась тут по полу и задыхались, как рыбина, которую вытащили из воды на берег; и учтите - я никоим образом не намерена вытаскивать крючок у вас изо рта."
Я и в самом деле сняла руку с его груди, поднялась и вышла в коридор, прежде чем он нашелся, что на это ответить.
***
ДЖЕННИ ЗАНЯЛА УДОБНУЮ ПОЗИЦИЮ у двери, изредка поглядывая вдоль улицы то вверх, то вниз.
"Тут что-нибудь происходит?"- спросила я.
"Не знаю,"- сказала она, не отрывая глаз от нескольких грубого вид мужчин, которые, развалясь, расположились внизу, по другой стороне улицы. "Только что-то не нравится мне ощущение от всего этого. Думаешь, он прав?"
"Это о том, что Британская армия уходит? Да. Они уходят. И с ними, вероятно, еще половина городских лоялистов."
Я точно знала, что она имела в виду, говоря, что ей не нравится ощущение.
Воздух вокруг был густой и горячий, и весь гудел от цикад, и листья каштанов вдоль улицы висели вялые, как мои тряпочки для мытья посуды. Но что-то неведомое уже двигалось в атмосфере.
Что это было? Волнение? Паника? Страх? И то, и другое, и третье, подумала я.
"Может, мне стоит пойти в типографию, как ты думаешь?"- спросила она, обернувшись и слегка нахмурившись. "Я хотела сказать - возможно, Maрсали и ребятам будет безопаснее, если я приведу их сюда? Если начнется бунт, или вроде того?"
Я только покачала головой.
"Не думаю. Ведь они широко известные в городе патриоты. Это лоялисты будут теперь в опасности, если Британская армия уходит. У них больше не будет никакой защиты, и повстанцы могут делать с ними, что захотят. А..."- у меня по позвоночнику, извиваясь, пробежало неприятное чувство, как будто по нему провели холодным, скользким пальцем, " а ведь это владение лоялистов." И даже без двери, чтобы можно было закрыть ее на замок и затаиться внутри - хотела добавить я, но не стала.
Из гостиной донесся громкий удар и звук падающего тела, но Дженни даже ухом не повела, и я тоже - мы обе имели большой опыт работы с упрямцами. Даже отсюда я слышала, как тяжело он дышит; если бы он начал хрипеть снова, я бы вошла.
"А ты сама не подвергаешь себя опасности тем, что держишь его здесь?"- спросила она вполголоса, кивнув в сторону гостиной. "Может, лучше тебе тоже перейти в типографию?"
Я наморщила лоб, пытаясь оценить все возможности.
Письма, отправленные с Жерменом, могли задержать расследование, а я сама сумела бы выпроводить любого, кто к нам придет. Но также это означало, что я не могла больше рассчитывать на немедленную помощь армии, если таковая станет необходима. А такое вполне могло случиться; кто-нибудь в этой враждебной толпе на Четвертой улице наверняка хорошо слышал, куда я велела идти носильщикам. В настоящее время подобная враждебность могла проявляться самыми различными способами.
Если повстанцы в городе готовы сплотиться и повернуть оружие потив беззащитных лоялистов - а я чувствовала, что события уже начинают сгущаться на улицах темными грозовыми облаками...
"В таком случае, кто-нибудь запросто может устроить у тебя на крыльце представление, с бочонком дегтя и мешком перьев,"- продолжала рассуждать Дженни, подхватив мою мысль и направляя ее в самое пугающее русло.
"Да уж... вряд ли это поможет Его светлости избавиться от своей астмы,"- сказала я, и она рассмеялась.
"А не лучше позволить ему вернуться к генералу Клинтону?"- предложила она. "Солдаты как-то раз уже обыскивали мой дом, когда я прятала там "человека в розыске," - на самом дне своего гардероба, и с новорожденной дочкой на руках. И не думаю, что когда "Сыны Свободы" заявятся сюда искать Его милость, это лучше скажется на наших нервах... если то, что рассказывала мне о них Марсали, хоть наполовину правда."
"Возможно, все так и есть."
Грохот выстрела ударил сквозь густой воздух, плоско и скучно, где-то совсем недалеко от реки - и мы обе встрепенулись. Но он не повторился, и через какое-то время я снова перевела дыхание.
"Дело в том, что он еще не стабилен. Я не могу рисковать, таская его по улицам, забитым пылью и древесной пыльцой, а потом оставить его на попечение армейского хирурга, или даже этого шарлатана Хебди. Если у него случится еще один приступ, и никто не сможет помочь ему с ним справиться..."
Дженни поморщилась. "Да, ты права,"- неохотно сказала она. "И ты не можешь ни оставить его здесь, ни уйти сама, по той же причине."
"Все верно." И Джейми непременно вернется сюда, чтобы меня найти. Я никак не могла отсюда уходить.
"Знаешь, если Джейми не найдет тебя здесь, следующее, что он сделает - он пойдет в типографию,"- продолжала размышлять Дженни, собирая и закалывая волосы у меня на затылке.
"Ты когда-нибудь прекратишь это делать!?"
"Что?"- спросила она, вздрогнув.
"Читать мои мысли!"
"Ах, это." Она улыбнулась, и ее голубые глаза сложились в узкие треугольнички. - "Все, о чем ты думаешь, написано у тебя на лице, Клэр. Разве Джейми тебе этого не говорил?"
Краска смущения хлынула вверх, к вырезу моего декольте - и только тогда я вспомнила, что на мне все еще было надето шелковое платье цвета янтаря - но теперь насквозь пропотевшее, покрытое пылью, и вообще довольно потрепанное. И с замечательно тесным корсетом.
Мне хотелось надеяться, что не все, о чем я сейчас думала, написано у меня на лице, потому что там было довольно много информации, которой я вовсе не намерена была делиться с Дженни - пока что, по крайней мере.
"Ну, я не могу пересказать тебе всего, что ты думаешь,"- призналась она, - и снова она это делала, черт побери! - "Однако это легко сделать, как только ты начинаешь думать о Джейми."
Решив, что я вовсе не хочу услышать, как я выгляжу, когда думаю о Джейми, я уже собралась извиниться и еще раз взглянуть на герцога - который, как я отсюда слышала, страшно кашлял и бранился по-немецки, правда, себе под нос, - когда мое внимание привлек мальчуган, мчавшийся по улице с такой скоростью, будто за ним гнался сам дьявол, в курточке, натянутой наизнанку, и с развевающимся на ветру подолом рубашки.
"Коленсо!"- воскликнула я.
"Что?"- испуганно переспросила Дженни.
"Не что, а кто. Кто! Он,"- сказала я, указывая на грязное маленькое существо, которое, задыхаясь, уже стремглав мчалось к нам по дорожке. "Коленсо Барагванат. Грум нашего Уильяма."
Коленсо, который и так всегда выглядел, будто сидит на корточках на вершине поганки, ринулся к двери с такой силой, что Дженни и я едва успели отпрыгнуть в сторону.
У дверного порога Коленсо споткнулся и повалился навзничь, лицом вниз.
"Выглядишь так, будто сам Олд-Хорни за тобой гонится, парень,"- сказала Дженни, наклоняясь, чтобы рывком поставить его на ноги снова. "А куда подевались твои штаны?"
Без сомнений, мальчишка был босиком, и под курткой на нем оставалась только его рубашка.
"Они их отобрали,"- выпалил он, задыхаясь.
"Кто?" - сказала я, стащив с него куртку, и снова выворачивая ее наизнанку.
"Они,"- сказал он, безнадежно указывая в сторону Локаст-стрит:
"Я... как всегда пошел посмотреть. куда подевался лорд Элсмир - с ним такое случается, - а там была куча мужчин, и они все жужжали, что твой пчелиный улей! И все такие большущие парни, и один, который меня знает, как увидит меня да как поднимет крик что я за ними шпионю и хочу донести на них Армии, а потом они как схватят меня... и они все называли меня перебежчиком и надели мне куртку задом наперед, и один человек сказал, что он меня прибьет и научит меня больше не делать таких штучек... и стянул с меня штаны, и - и - и все равно я вывернулся у него из рук и упал на пол и пополз под столами, а потом как побежал..." Тут он вытер нос рукавом. "Его светлость здесь, мэм?"
"Нет,"- сказала я. "Зачем он тебе?"
"О, это не мне, мэм,"- заверил он меня совершенно искренне. "Это майор Финдли его хочет. Прямо сейчас."
"Хм. Ну, где бы он не находился в данный момент, скорее всего, к вечеру он вернется к себе на квартиру. Ты же знаешь, где это находится, не так ли?"
"Да, мэм... но ведь я не пойду назад, на улицу без моих штанов!"
Он выглядел настолько испуганным и возмущенным, что Дженни расхохоталась.
"Не пугайся, и ни в чем не вини себя, парень,"- сказала она. "Вот что я тебе скажу - у моего старшего внука скорее всего найдется лишняя пара старых бриджей, и он может с тобой поделиться. Я как раз собиралась в типографию,"- она повернулась ко мне,- "вот и выпрошу для него штаны, а заодно расскажу Maрсали, что здесь происходит."
"Ладно,"- ответила я неохотно.
"Только назад поспеши. Да скажи ей, чтобы не смела печатать ничего такого в газете!"
СОШЕСТВИЕ СВЯТОГО ДУХА НА НЕРАДИВОГО УЧЕНИКА
ПРЕСЛОВУТОЕ "БЛИЗКО" ДЭНА Моргана оказалось совсем рядом: ветхая хижина спряталась в небольшой ильмовой рощице, вниз по короткой запущенной аллее от главной дороги. Рядом, прихрамывая, щипал траву серый рослый мерин, его упряжь была брошена на крыльце; он поднял на них голову, и коротко заржал.
Вслед за Дэном Джейми нырнул под притолоку, и очутился в убогой темной комнатенке, где в воздухе висел запах капустного рассола, въевшейся грязи, и резкая вонь мочи.
Здесь было одно единственное окошко - ставни оставались открытыми, чтобы внутрь мог просочиться воздух, и в луче солнечного света четко обозначился силуэт длинного черепа какого-то очень крупного человека, сидевшего за столом - тот быстро вскинул голову на звук открываемой двери.
"Полковник Морган,"- сказал он, мягко, по-вирджински растягивая слова. "Ну как, есть у вас для меня хорошие новости?"
"Именно их я и привез вам, генерал,"- сказал старый Дэн, и подтолкнул Джейми к столу. "Я нашел этого мошенника на дороге, и приволок сюда. Это полковник Фрейзер, о котором я вам уже рассказывал. Только что вернулся из Шотландии - и думаю, он как раз тот, кто мог бы принять на себя командование войсками Тейлора."
Великан поднялся из-за стола и протянул ему руку - хотя улыбнулся, так плотно сжав губы, словно боялся, что изо рта у него может кто-нибудь выпрыгнуть.
Мужчина был почти так же высок, как и сам Джейми, и Джейми обнаружил, что смотрит прямо в острые серо-голубые глаза - и они сняли с него мерку в один миг, которого едва хватило на то, чтобы пожать друг другу руки.
"Джордж Вашингтон,"- сказал мужчина. "Ваш слуга, сэр."
"Джеймс Фрейзер,"- сказал Джейми, чувствуя себя слегка ошеломленным. "Ваш покорный слуга. Сэр."
"Присаживайтесь, полковник Фрейзер." Жестом большой Вирджинец указал ему на одну из грубых скамеек у стола.
"Лошадь у меня захромала, и мой раб пошел искать другую... Понятия не имею, сколько времени это у него займет, потому что мне требуется хороший, крепкий зверь, чтобы вынес мой вес - а не те дохлые клячи, что остались в округе."
Он осмотрел Джейми сверху донизу откровенно оценивающим взглядом; они были примерно одного размера.
"Не думаю, что у вас есть с собой есть еще один приличный конь, сэр?"
"Он у меня есть."
Было ясно, что именно этого Вашингтон от него и ждал - и Джейми сделал это изящно:
"Не окажете ли вы мне честь принять его, генерал?"
Старина Дэн недовольно засопел, и стоял, переминаясь с ноги на ногу, явно желая что-то возразить - но Джейми только коротко покачал головой.
Отсюда было не так уж далеко до Филадельфии; он мог бы пойти пешком.
Вашингтон же выглядел весьма довольным и, в свою очередь, поблагодарил Джейми весьма учтиво, пообещав, что лошадь будет возвращена ему, как только раздобудут другую, подходящего размера.
"Но сейчас она мне совершенно необходима, чтобы я всюду мог поспевать, полковник,"- с видом искреннего сожаления заметил Вашингтон. "Вы уже в курсе, что Клинтон уходит из Филадельфии?"
Шок от этого известия прожег Джейми, как упавший в масло горячий пенни.
"Эээ... я - нет, сэр. Я этого не знал."
"Я как раз собирался до этого добраться,"- раздраженно сказал Дэн. "Никто не дает мне и слова вставить, скажу я вам."
"Ну, вот вы и вставили," - Вашингтона это, кажется, позабавило. "Могли бы вставить и другое, если бы действовали достаточно быстро, и выступили с ним прежде, чем здесь появится Ли. Садитесь, господа, если вы не против. Я ожидал - ах, они уже здесь."
Звуки, доносившиеся из палисадника, указали на только что прибывший конный отряд, и в считаные минуты хижина была переполнена Континентальными офицерами.
Все они пропылились и вымокли, и одеты по большей части были в пестрые остатки военной формы, причудливо сочетавшиеся с охотничьими рубашками и домоткаными штанами. Даже полные форменные костюмы были забрызганы грязью и изношены, а запах мужчин, живущих грубой военной жизнью, вполне мог перекрыть любые безобидные домашние испарения.
Среди общей возни и возбужденных приветствий Джейми заметил наконец источник постоянного запаха мочи: худенькая узколицая женщина стояла, прижавшись спиной к стене, в самом дальнем углу комнаты, держа у груди завернутого в грязный платок младенца; ее глаза пугливо перебегали по лицам незваных гостей.
Мокрое темное пятно расплывалось у нее по платку, но было ясно, что женщина боится отойти со своего места, чтобы сменить пеленку, и вместо этого механически переминается с ноги на ногу, похлопывая ребенка, чтобы его успокоить.
"Полковник Фрейзер! Ну и встреча! Вот так встретились!"
Чей-то голос отвлек его внимание, и, к своему удивлению, он обнаружил, что руку ему с энтузиазмом трясет Энтони Уэйн - с некоторых пор широко известный как "Безумный Антоний," - в последний раз он видел его за несколько недель до падения Тикондероги.
"Как поживает ваша жена, сэр, и ваш племянник-индеец?"- спрашивал Уэйн, сияя в лицо Джейми широченной улыбкой.
Энтони был человеком коротеньким и коренастым, с полными, как у бурундука, щечками, но лицо у него также было также оснащено острым, любознательным носом, по бокам которого то и дело шныряли блестящие глаза - казалось, сейчас они сверкали огнем. Наконец Джейми был освобожден, чтобы увидеть, что они так и светятся дружеским интересом.
"Все хорошо, сэр, благодарю вас. И..."
"Скажите, ваша жена тоже здесь, под рукой?" Уэйн подобрался к нему поближе, и немного понизил голос. "Я тут пережил самые отвратительные
времена, с этой моей подагрической ногой, а она сделала чудеса с абсцессом у меня в основании позвоночника, когда мы были в Tи..."
"Полковник Фрейзер, позвольте мне познакомить вас с генерал-майором Чарльзом Ли, и генералом Натанаэлем Грином." Голос Джорджа Вашингтона, к большому облегчению Джейми, проложил четкую Вирджинскую границу между ним и основанием позвоночника Безумного Антония.
Кроме самого Вашингтона, Чарльз Ли был экипирован и одет лучше всех, и носил полную форму - от горжета до полированных ботинок. Джейми не встречался с ним раньше, но мог бы выбрать его из толпы, как профессионального военного, сразу - и независимо от того, как тот был одет. Англичанин, и того сорта, от которого, казалось, всегда будет попахивать чем-то сомнительным - но руку ему тот протянул достаточно радушно, с коротким -"Ваш слуга, сэр."
О Чарльзе Ли Джейми знал наверняка всего две вещи, и обе рассказал ему Молодой Ян: а именно - что человек этот имел жену из племени Могавков, и что ирокезы прозвали его "Ounewaterika." По словам Яна, это значило "Кипящая Вода".
Оказавшись между Безумным Антонием и Кипящей Водой, Джейми начинал понимать, что должен был пришпорить коня изо всех сил, и скакать сломя голову, как только встретил на дороге Дэна Моргана - но для сожалений было уже слишком поздно.
"Садитесь, господа, у нас нет времени, чтобы тратить его попусту."
Вашингтон обратился к женщине в углу комнаты. "У вас есть что-нибудь выпить, миссис Хардман?"
Джейми увидел, как дернулось у нее горло, и она сжала в руках ребенка так сильно, что тот завизжал, как поросенок, и начал плакать. Он почувствовал, как некоторые из мужчин, несомненно, отцы, вздрогнули при этих звуках.
"Нет, Друг,"- сказала она, и он понял, что она из квакеров. "Ничего, кроме воды из колодца. Должна я принести вам ведро?"
"Не беспокойся, Друг Хардман,"- мягко сказал ей Натанаэль Грин. "У меня есть две бутылки в седельной сумке, нам этого хватит."
Он медленно двинулся к женщине, чтобы ее не спугнуть, и нежно взял ее за руку. "Можешь выйти наружу. Тебе не нужно ни о чем беспокоиться - занимайся делами."
Мужчиной он был крупным, представительным, и ходил, заметно прихрамывая - но, казалось, от его простых речей она сразу же успокоилась, и пошла с ним - только оглянулась озабоченно, словно опасаясь, что все эти люди могут поджечь ей дом.
Четверть часа спустя Джейми был вовсе не так уверен, что они не могут спалить ей хижину дотла - такова была грубая, жестокая сила их общего возбуждения. Последние шесть месяцев Вашингтон и его войска были закупорены в Вэлли-Фордже, в муштре, обучении и подготавке, и генералы уже пылали огнем, готовые к встрече с врагами.
Долго разговаривали, предлагали планы, спорили, откладывали в сторону, и снова возвращались к отложенному.
Джейми слушал впол-уха ; другая его половина была в Филадельфии. Он достаточно слышал от Фергюса, чтобы знать - город разделился; в нем регулярно происходили столкновениями между патриотами и лоялистами, и сдержать их могло лишь присутствие в городе британских солдат - но лоялисты были в меньшинстве.
Теперь, лишившись защиты армии, лоялисты оказались брошены на милость восставших - и повстанцы, которых подавляли в течение многих месяцев, вряд ли будут к ним милостивы.
А Клэр... Во рту у него пересохло.
Его Клэр была теперь - как всем в Филадельфии было известно,- женой лорда Джона Грея, очень видного лоялиста. И Джейми сам, своими руками, только что удалил от нее защиту Джона Грея, оставив ее одинокой и беспомощной в готовом взорваться городе.
Сколько еще у него оставалось времени, прежде, чем британцы покинут город? Никто за столом этого не знал.
Улучив в разговоре небольшой перерыв, он попробовал прикинуть, как быстро он смог бы добраться до Филадельфии пешком - по сравнению с возможностью попросту выйти в уборную, и выкрасть обратно лошадь, которую он только что сам отдал Вашингтону, - но еще и потому, что никак не мог забыть того, что сказал Олд Дэн генералу Вашингтону, когда затащил Джейми сюда.