КОЛОКОЛ ПРЕСВИТЕРИАНСКОЙ ЦЕРКВИ в двух кварталах от нас прозвонил половину второго, и мой живот вторил ему, напоминая, что - что и с одной стороны, и с другой, как ни крути, - я не выпила с утра даже чаю.
Дженни уже успела перекусить вместе с Марсали и детьми, но объявила себя вполне готовой расправиться с яйцом, если хоть одно в доме найдется - поэтому я послала миссис Фигг посмотреть, не найдется ли что на кухне, и минут через двадцать мы уже уплетали - впрочем, в самой изящной манере, - яйца всмятку, жареные сардины, и даже, в отсутствии пирожных, оладьи с маслом и медом, каких Дженни никогда раньше и не видывала, но за которые принялась с величайшей готовностью.
"Вы только посмотрите, как они впитывают сладость!"- восклицала она, нажимая на слегка губчатую оладью вилкой, а затем отпуская ее. "Это вам не какая-нибудь пресная лепешка!"
Она пугливо оглянулась через плечо, потом наклонилась ко мне, понизив голос: "Как ты думаешь, она может показать мне на кухне, как их готовить, если я ее попрошу?"
Неуверенный стук в поврежденную дверь передней прервал ее, и, когда я обернулась, чтобы посмотреть, кто там, дверь распахнулась и длинная тень упала на цветной холст ковра, предшествуя своему владельцу.
Юный британский субалтерн заглянул в гостиную, покосившись в замешательстве на обломки в фойе.
"Подполковник Грей?"- спросил он с надеждой, переводя взгляд с меня на Дженни .
"Его светлости сейчас нет,"- сказала я, стараясь, чтобы это прозвучало сдержанно.
Я задавалась вопросом, сколько еще раз мне придется так отвечать, - и кому.
"О" - Молодой человек продолжал смотреть на нас в замешательстве.
"Не могли бы вы сказать мне, где он, мэм? Полковник Грейвс ранее отправил сообщение, с просьбой к подполковнику Грею немедленно явиться к генералу Клинтону, и генерал, э-э, уже интересовался, почему подполковник еще не прибыл."
"Ах,"- сказала я, бросив косой взгляд на Дженни. "Ну... Боюсь, Его светлость был довольно срочно отозван, еще прежде, чем получил сообщение полковника."
Это, должно быть, была та самая бумага, которую Джон получил за несколько минут до драматического явления Джейми из его водной могилы. Он едва взглянул на нее, но потом сунул непрочитаной в карман бриджей.
На это солдат ответил тяжелым вздохом, но был все так же неустрашим:
"Да, мэм. И если вы укажете мне, где искать Его светлость, я отправлюсь за ним туда. Я действительно не могу без него вернуться, знаете ли."
Он послал мне горестный взгляд, хотя и с оттенком очаровательной улыбки. Я улыбнулась в ответ, уже с некоторыми признаками паники под ложечкой.
"Мне очень жаль, но я действительно не знаю, где он сейчас находится,"- сказала я, вставая, в надежде оттеснить его назад к двери.
"Но, мэм, если вы просто скажете мне, куда он отправился, я пойду искать в указанном направлении,"- он упрямо стоял на своем.
"Этого он мне не сказал."
Я сделала к нему шаг, но он не отступал. Это уже грозило перерасти из простой нелепости во что-то более серьезное.
Я мимоходом встречалась с генералом Клинтоном на балу-Mischianza несколько недель назад - Боже, неужели прошло всего несколько недель? казалось, с тех пор минула целая жизнь - но, хотя в то время он был со мной довольно сердечен, я не думала, что к моим жалобам он отнесется с пониманием, даже из любезности. Генералы, как правило, придерживаются чрезвычайно высокого мнения о собственной значимости.
(Nolle prosequi - латинский юридический фразеологизм и правовой принцип, используемый в странах общего права, обозначающий отсутствие намерения обвинителя осуществлять уголовное преследование; может быть выражен посредством фразы "не обвиняю")
"А вам известно, что Его светлость уже оставил действительную службу?"- сказала я, в слабой надежде выпроводить наконец молодого человека прочь.
Он выглядел удивленным.
"Да, так и есть, мэм. Но сегодня полковник послал ему особое уведомление, в утреннем сообщении."
"Как же так? Он не мог этого сделать...э-э, разве он может? "- спросила я, и внезапный страх пополз вверх по моему позвоночнику.
"Делать что, мэм?"
"Просто... вот так просто сказать Его светлости, что его комиссия активна?"
"О нет, мэм,"- заверил он меня. "Это командир полка подполковника Грея вновь призвал его на службу. Герцог Пардлоу, мэм".
"Иисус Х. Рузвельт Христос,"- сказала я, рухнув в кресло.
Дженни схватила салфетку, чтобы заглушить то, что, по всей видимости, было смехом; двадцать пять лет назад она точно так же слышала, как я это говорю. Я взглянула на нее, но у меня не было времени пикироваться еще и на эту тему.
"Все в порядке,"- сказала я, вновь оборачиваясь к молодому человеку и сделав глубокий вдох. "Лучше я сама пойду с вами, чтобы увидеть генерала."
Я снова поднялась на ноги, и только в этот момент поняла, что, изумленная сменой всех этих явлений, я все еще была одета в ночную рубашку и халат.
"Я помогу вам одеться,"- сказала Дженни, поспешно вставая. Она послала солдату очаровательную улыбку, и жестом указала на стол, уставленный тарелками с тостами, джемом, и целым блюдом дымящейся лососины. "Можешь перекусить, пока нас ждешь, парень. Нет смысла переводить хорошую еду."
***
ДЖЕННИ ВЫСУНУЛА ГОЛОВУ в коридор и прислушалась, но тошнотворный звук вилки, скребущей по фарфору, и голос миссис Фигг снизу показали, что солдат ее приглашение принял. Она прикрыла за собой дверь.
"Я иду с тобой,"- сказала она. "Город полон солдат; ты не должна выходить в одиночку."
"Я могу..."- начала я, но затем остановилась, уже не уверенная.
Большинство британских офицеров в Филадельфии знали меня как Леди Джон Грей, но это вовсе не значило, что солдаты низкого ранга и рядовые разделяли то чувство уважения, которое обычно вызывало это гордое звание.
К тому же, сейчас я чувствовала себя самозванкой, а это было совсем некстати; этого ни в коем случае нельзя было показать.
"Спасибо,"- резко сказала я. "Буду рада твоей компании." Чувствуя неуверенность во всем, кроме собственного убеждения в том, что Джейми вернется, я все же была рада любой моральной поддержке - хотя и спрашивала себя, не стоит ли предупредить Дженни о необходимой осторожности, когда я буду разговаривать с генералом Клинтоном.
"Сама я не пророню ни слова ,"- заверила она меня, с легким кряхтением затягивая на мне шнурки. "Думаешь, мы должны рассказать ему, что случилось с лордом Джоном?"
"Нет, определенно нет,"- ответила я, с силой выдыхая воздух. "Уже достаточно туго."
"Ммм..." Она была уже глубоко в шкафу, перебирая мои платья:
"Как насчет этого? Тут глубокое декольте, а ваши грудки еще очень хороши, мадам."
"Но я не собираюсь соблазнять этого мужчину!"
"А как-же, собираешься,"- как ни в чем не бывало сказала она. "Или, по меньшей мере, отвлечь его. Если только не собираешься рассказать ему правду, я имею в виду." Ее гладкая черная бровь поднялась.
"Если бы я была Британским генералом, и мне бы сказали, что один мой крошечный полковник похищен огромным свирепым Горцем, думаю, я могла бы понять это превратно."
Я была не в силах противоречить потоку ее рассуждений, поскольку, ерзая плечами и извиваясь, прокладывала себе путь сквозь янтарные шелка, с кремовыми кантами по швам и кремовыми рюшами и лентами у выреза лифа.
"О, да, это уже хорошо,"- сказала Дженни, завязывая шнурки и отступая назад, чтобы на глаз оценить - и одобрить,- достигнутый нами эффект. "Ленты того же цвета, что и твоя кожа, поэтому шея выглядит даже длиннее, чем она есть на самом деле."
"Можно подумать, последние тридцать лет ты провела, работая в салоне портнихи или в борделе, а не на ферме,"- заметила я - нервозность все время заставляла меня с ней пререкаться.
Она фыркнула.
"У меня три дочери, девять внучек, и примерно шестнадцать племянниц и двоюродных племянниц со стороны сестры Яна. Часто это значит намного больше, чем вещи такого рода."
Это меня рассмешило, и она усмехнулась в ответ.
Потом я глотала слезы, так же, как и она - мысли о Брианне и Яне, наших Заблудших, пришли к нам внезапно и одновременно, - а потом мы обнимались, крепко прижавшись друг к другу, вместе превозмогая наше горе.
"Все хорошо,"- шептала она, отчаянно меня обнимая. "Вы не потеряли свою девочку. Она все еще жива. И Ян все еще со мной. Он никогда меня не покинет."
"Я знаю,"- сказала я, давясь слезами. "Знаю." Я отпустила ее и выпрямилась, смахивая слезы пальцем и вздыхая.
"Есть у тебя носовой платок?"
На самом деле, он был у нее в руке, но она полезла в карман на поясе, и достала другой, свежевымытый и сложенный, и передала его мне. "Я же бабушка,"- сказала она, и энергично высморкалась. "У меня всегда есть запасной носовой платок. Или три. Теперь, что касается волос? Ты не можешь выйти на улицу в таком виде."
К тому времени, как мы расчесали мне волосы и соорудили из них нечто, напоминающее прическу, забранную в сетку и благопристойно удерживаемую шпильками под широкополой соломенной шляпкой, я имела уже приблизительное представление о том, что буду говорить генералу Клинтону.
"Придерживайтесь правды, насколько это возможно". Это было первым принципом успешной лжи, хотя прошло уже немалое время, с тех пор, как я была вынуждена использовать его впервые.
Итак. Посыльный пришел за лордом Джоном - это первое, - принес записку,- именно это он и сделал.
Я понятия не имела, что было в записке - тоже сущая правда.
Лорд Джон ушел вместе с посыльным, не сказав мне, куда они идут. Технически верно - разница в том, что это был уже другой посыльный.
Нет, я не видела, в каком направлении они ушли; нет, я не знаю, были они верхом, или отправились пешком - но это нетрудно проверить: верховая лошадь лорда Джона содержится в платных конюшнях Дэвисона на Пятой улице, в двух кварталах от нашего дома.
Звучало неплохо. Если бы генерал Клинтон решил сделать запрос, я была достаточно уверена - скоро он обнаружит, что лошадь все еще в стойле и, таким образом, сделает вывод, что Джон находится где-то в городе. Тут, по-видимому, он потеряет интерес ко мне, как к источнику информации, и отправит солдат по всей округе, обследовать места, кои предположительно может посещать такой человек, как лорд Джон Грей.
И если повезет, к тому времени, как генерал исчерпает все возможности, предложенные ему Филадельфией, Джон вернется - и сможет сам ответить на его чертовы вопросы.
"А как насчет Джейми?"- спросила Дженни, ее лицо выказывало некоторые признаки беспокойства. "Он, разумеется, не вернется в город снова?"
"Надеюсь, что нет." Я едва могла дышать, и не только из-за плотной шнуровки. Я чувствовала, как колотится сердце под косточками корсета.
Прищурив глаза, Дженни посмотрела на меня долгим изучающим взглядом и покачала головой.
"Нет, ты так не думаешь,"- сказала она. "Ты думаешь, что он явится прямо сюда. За тобой. И ты права. Так и будет."
Она размышляла еще долю секунды, нахмурив брови.
"Лучше я останусь здесь,"- резко сказала она. "Если он вернется в то время, как ты будешь у генерала, он должен будет узнать, каково положение вещей. И я не уверена, что та, на кухне, не нанесет ему удара своей вилкой для тостов, как только он замаячит у нее в дверях, без предварительного уведомления."
Я засмеялась, слишком легко предугадывая ответ миссис Фигг на внезапное появление Горца в ее владениях.
"Кроме того,"- добавила она, - "кто-то должен расхлебывать всю эту кашу... а я имею немалый опыт по этой части."
***
ЮНЫЙ СОЛДАТ встретил мое запоздалое появление с облегчением; он и в самом деле не стал хватать меня за руки, не суетился вокруг меня на тротуаре, а твердо предложил мне свою руку, и зашагал в таком темпе, что вскоре мне пришлось перейти на рысь, чтобы от него не отставать.
К счастью, это было совсем недалеко от особняка, где устроил свою штаб-квартиру Клинтон; но день был жарким, и я прибыла, влажная и задыхающаяся, с волосами, выбившимися из-под соломенной шляпки и приклеившимися к моей шее и щекам, и струйки пота, щекоча, свершали свой медленный извилистый путь вниз по моей груди.
Избавившись от меня в просторном паркетном зале фойе, мой эскорт - со звучным вздохом облегчения,- препоручил меня другому солдату, и теперь у меня было время, чтобы стряхнуть пыль со своих юбок, расправить и вновь закрепить шляпку, и осторожно промокнуть лицо и шею дамским кружевным носовым платочком.
Я была в достаточной мере увлечена этим занятием, так что прошла еще минута, прежде чем я узнала человека, сидевшего в одном из маленьких золоченых креслиц на другом конце фойе.
"Леди Джон,"- сказал он, вставая, когда увидел, что я его заметила. "Ваш покорный слуга, мэм." Он слегка улыбнулся, хотя ни намека на сердечность не было в его постном взгляде.
"Капитан Ричардсон,"- решительно сказала я. "Как мило."
Я не предложила ему руки, и он не поклонился.
Не было никакого смысла пытаться сделать вид, что мы были кем угодно, только не врагами - и вполне искренними.
Он считал наш брак с лордом Джоном опрометчивым и поспешным, выспрашивая Джона, нет ли у него, Джона, никакой личной во мне заинтересованности - в то время как он, Ричардсон, уже рассматривает возможность моего незамедлительного ареста, по подозрению в шпионаже, и распространении крамольных материалов.
Оба обвинения были совершенно справедливы - но в то время Джон ничего об этом знать не мог, и он взял с Ричардсона слово отказаться от своих намерений, вежливо сообщив ему, что - нет, личной заинтересованности не было, и это так же верно, как и официальное объявление о бракосочетании, вот насколько далеко все зашло,- и два часа спустя я уже стояла в его гостиной, оцепеневшая от шока и горя, механически повторяя, "да, я...", в ответ на вопросы, которых и не слышала, и не постигала.
В то время я едва ли слышала имя Ричардсона, не говоря уж о том, что не знала его в лицо.
Джон представил меня ему - с некой холодной формальностью, - когда Ричардсон подошел к нам на Mischianza, огромном бале, устроенном для британских офицеров лоялистскими дамами Филадельфии месяцем раньше. И только потом он рассказал мне об угрозах Ричардсона, с кратким наставлением, как избежать внимания этого парня.
"Ожидаете генерала Клинтона?"- спросила я равнодушно.
Если так - я, без сомнений, должна была тихо выскользнуть из здания, и удрать через заднюю дверь, пока он будет располагаться в генеральских апартаментах.
"Да,"- ответил он, добавив любезно - "но вы непременно должны пройти впереди меня, леди Джон. Мое дело может и подождать."
Это было предупреждение, мягкое, но зловещее - и в ответ я просто вежливо склонила голову, с уклончивым "Хмм..."
Меня вдруг осенило - и это было похоже на начинающийся приступ желудочного расстройства, - что мое положение по отношению к Британской армии в целом, и капитану Ричардсону, в частности, было на грани значительной переоценки.
Как только станет известно, что Джейми не мертв, я больше не была бы леди Джон Грей. Я снова была миссис Джеймс Фрейзер - и в то время, как для меня это было, разумеется, поводом для экстатической радости,- но также снимало какие-либо ограничения с капитана Ричардсона, с его низкими притязаниями.
Прежде, чем я смогла придумать что-нибудь разумное, чтобы ответить этому человеку, явился долговязый молодой лейтенант, известив меня о приглашении в приемную генерала.
Гостиная, превращенная в главный офис Клинтона, теперь была в состоянии организованного беспорядка, с упаковочными ящиками, подпирающими одну стену, и голыми флагштоками, связанными между собой, как пучки хвороста, у другой; военные знамена, которыми они обыкновенно щеголяли, были уже свернуты, и капрал возле окна быстро рассовывал их по аккуратным пакетам.
Я слышала - да весь город, наверное, слышал,- что Британская армия снимается из Филадельфии. Очевидно, делали они это в спешке перед отправкой.
Еще несколько солдат, переносивших вещи, сновали по комнате туда-сюда, но двое мужчин сидели, по одному с каждой стороны стола.
"Леди Джон,"- сказал Клинтон, глядя на меня удивленно, но все же поднялся из-за стола и подошел, склонив голову, к моей руке. "Ваш покорный слуга, мэм."
"Доброго вам дня, сэр,"- ответила я.
Сердце мое забилось быстрее, и ускорило свой бег еще больше при виде человека, который поднялся со стула, и стоял позади генерала.
Он был в форме, и выглядел поразительно знакомым - но я почему-то была уверена, что никогда не видела его раньше. Но кто же...?
"Мне очень жаль, что потревожил вас, леди Джон. Я надеялся сделать вашему мужу сюрприз,"- говорил генерал. "Но, как я понимаю, он сейчас не у себя дома?"
"Э-э... нет. Его нет."
Незнакомец - это был полковник от инфантерии, форма выглядела на нем особенно щегольской из-за чрезмерного обилия на ней золотого шитья, - слегка приподнял бровь. Этот внезапно знакомый жест, и все выражение его лица несколько прояснило ощущения в моей голове.
"Вы не родственник лорда Джона Грея?"- выпалила я, глядя на него.
Это должен быть он.
Мужчина носил собственные волосы, так же, как это делал Джон, хотя его были темными, и под пудрой.
Даже форма головы - прекрасно вылепленной, с высоким лбом - была та же, что и у Джона, и так же широк был разворот его плеч. Черты лица были те же, что и у Джона, но само лицо было cильно обветренным и худым, отмеченным резкими морщинами, вырезанными на нем долгой службой и грузом командирских обязанностей.
Мне даже не нужна была военная форма, чтобы сказать - на протяжении всей своей жизни он был солдатом.
Он улыбнулся, и лицо его вдруг преобразилось. Кажется, он заодно обладал и очарованием Джона, ко всему прочему.
"Вы весьма проницательны, мадам,"- сказал он, и, шагнув вперед, плавно взял мою вялую руку у генерала, и поцеловав ее кратко, в континентальной манере, выпрямился вновь, с интересом меня разглядывая.
"Генерал Клинтон сообщил мне, что вы жена моего брата."
"О,"- сказала я, с трудом восстанавливая свои умственные способности. "Тогда вы, должно быть, Хэлl! O-о-о... Прошу прощения. Я имела в виду... извините, разумеется, я знаю, что вы герцог, но боюсь, что еще не помню вашего титула целиком, Ваша светлость."
"Пардлоу,"- сказал он, все так же держа меня за руку и улыбаясь. "Но мое христианское имя Гарольд; пожалуйста, используйте его, если хотите. Добро пожаловать в семью, моя дорогая. Я понятия не имел, что Джон женился. Насколько я понимаю, мероприятие состоялось совсем недавно?"
Говорил он с большим радушием, и - я это знала наверняка, - без излишнего любопытства, скрываемого обычно за хорошими манерами.
"Ах,"- уклончиво ответила я. "Да, недавно."
До сих пор мне как-то не приходило в голову задаться вопросом, писал ли Джон, чтобы известить обо мне свою семью; если так, то они едва получили письмо сейчас. Я даже не знала, кто были все эти члены семьи, хотя я и слышала о Хэле - он был отцом племянника Джона, Генри, который...
"Ах да, разумеется, вы приехали, чтобы повидаться с Генри!" - воскликнула я. "Он будет так рад видеть вас! Он чувствует себя очень хорошо,"- заверила я его.
"Генри я уже видел,"- заверил меня герцог в свою очередь. "Он с большим восхищением говорил мне о мастерстве, с коим вы удалили часть его кишечника и воссоединили остатки. Однако он был куда более оживлен, чем я привык видеть моего сына - и мою дочь... "- губы его на мгновение плотно сжались; по-видимому, Дотти уже информировала родителей о своей помолвке -"И порадовался тому, что я снова смогу встретиться с моим братом - на самом деле, это и есть тот долг, который позвал меня в Америку. Мой полк недавно высадился в Нью-Йорке".
"О,"- сказала я. "Э-э.. как мило." Джон явно не знал, что его брат, не говоря уж о его полке, прибудет сюда, и так скоро. В голову мне полезли смутные мысли, что теперь придется задавать вопросы и выяснять все, что будет в моих силах, о генеральских планах - но, похоже, сейчас было еще не время, и не место.
Генерал вежливо кашлянул.
"Леди Джон - вам, случайно, не известно местонахождение вашего мужа, на данный момент?"
Шок, испытанный мною при встрече с Гарольдом, герцогом Пардлоу, совершенно стер из моей памяти причину моего здесь присутствия, но этот вопрос с ходу привел меня в чувство.
"Нет, боюсь, я этого не знаю,"- ответила я как можно спокойнее. "Я уже говорила вашему капралу. Посыльный прибыл несколько часов назад, с донесением, и лорд Джон отправился с ним. Он не сказал, куда они собираются, увы".
Губы генерала покривились.
"В самом деле,"- сказал он, все еще вежливо,-"Он не сказал. Полковник Грейвс отправил гонца с запиской, информируя лорда Джона о его повторной комиссии, и направив его немедленно сюда. И он не сказал."
"Ах,"- ответила я легкомысленно. Мне казалось, обстоятельства позволяли мне продолжать это маленькое представление, что я и сделала. "Боже мой. В таком случае, он ушел с кем-то еще."
"Но вы не знаете, с кем?"
"Я не видела, как он ушел,"- сказала я, аккуратно избегая вопроса. "Боюсь, он не оставил ни записки, ни даже слова о том, куда он вынужден был отправиться."
Клинтон поднял густую черную бровь и взглянул на Пардлоу.
"Полагаю, в таком случае он вернется в ближайшее время,"- сказал герцог, пожимая плечами. "Дело не так уж срочно, в конце концов."
Генерал Клинтон выглядел так, будто отнюдь не разделял этого мнения, но, быстро взглянув на меня, ничего не сказал. У него явно было мало времени, чтобы тратить его попусту - и, учтиво раскланявшись, он пожелал мне хорошего дня.
Я с готовностью удалилась - впрочем, чуть задержавшись, чтобы еще раз уверить герцога в том, что была рада с ним познакомиться, и спросить, куда его брат мог бы отправить записку?
"У меня есть номер в Kингс Aрмс,"- сказал Пардлоу. "Могу ли я..."
"Нет, нет,"- поспешно сказала я, чтобы предотвратить предложение повидаться у меня дома. "Все в порядке. Благодарю вас, сэр."
Я быстро поклонилась генералу, потом Хэлу, и направилась к двери, в водовороте юбок - и эмоций.
Капитана Ричардсона в фойе уже не было, но у меня было слишком мало времени, чтобы задаваться вопросом, куда же он ушел.
Я улыбнулась, быстро кивнула солдату у двери, и выскочила на открытый воздух, дыша так, словно только что вырвалась на волю из батискафа.
Что теперь? - размышляла я, уворачиваясь от столкновения с двумя маленькими мальчиками с обручем, которые гнали его вдоль улицы, путаясь под ногами у солдат, тащивших свертки и мебель в большой фургон. Должно быть, ребятишки были детьми кого-то из офицеров Клинтона, поскольку солдаты сносили их возню довольно терпеливо.
Джон довольно часто рассказывал мне о своем брате, и при этом особо отмечал склонность Хэла к беспощадному своеволию. Не хватало только, чтобы в нынешнюю ситуацию вмешался любитель сунуть нос в чужие дела, со вкусом к применению власти.
На бегу я подумала, в хороших ли отношениях Уильям со своим дядей; если да, то, возможно, Хэла удастся отвлечь и найти ему лучшее применение, в смысле - но нет, нет... разумеется, нет. Хэл ничего знать не должен - пока что, по крайней мере - о Джейми. Но ведь он с Вилли и двух слов не успеет сказать, не узнав... если только Уильям захочет об этом говорить. И тогда...
"Леди Джон."
Голос за спиной на мгновение меня остановил, но этого оказалось достаточно, чтобы меня настиг герцог Пардлоу.
Он крепко ухватил меня за руку, заставив остановиться.
"Вы весьма неумелая лгунья,"- отметил он, глядя на меня с интересом. "О чем же вы лжете, хотелось бы знать?"
"Обычно я делаю это лучше, особенно когда предупреждена заранее,"- отрезала я. "Хотя, как это часто бывает, в данный момент я никогда не вру."
Это заставило его рассмеяться. Он наклонился, пытаясь рассмотреть мое лицо поближе.
Глаза у него оказались светло-голубыми, как у Джона, но темнота бровей и ресниц придавала им вид особенно проникновенный.
"Возможно, и нет,"- сказал он, все еще глядя удивленно. "Но если вы даже не врете - вы, тем не менее, не говорите мне всего, что знаете."
"Я вовсе не обязана говорить вам все, что знаю,"- сказала я с достоинством, пытаясь получить свою руку обратно. "Пустите."
Он отпустил, неохотно.
"Прошу прощения, леди Джон."
"Конечно," - кротко сказала я, и попыталась обойти его кругом.
Он с неожиданной резвостью встал передо мной, перекрыв мне дорогу.
"Я хочу знать, где мой брат,"- сказал он.
"Я сама хотела бы это знать,"- ответила я, украдкой пробуя проскользнуть мимо него.
"Куда вы идете, могу ли я спросить?"
"Домой". У меня возникло странное чувство - я по-прежнему называла "своим" дом лорда Джона,- но у меня не было никакого другого.
Нет, был - сказал маленький, чистый голос в моем сердце. У тебя есть Джейми.
"Чему вы улыбаетесь?"- спросил он, пораженный.
"Мысли о возвращении домой, и возможности снять с себя наконец эти туфли,"- сказала я, поспешно стирая улыбку. "Они меня убивают."
Его рот слегка дернулся.
"Позвольте мне, по крайней мере, предложить вам свой портшез, леди Джон."
"О, нет, действительно не стоит..."
Но он уже достал из кармана деревянный свисток, и пронзительно свистнул, дав сигнал двум приземистым, мускулистым парням - должно быть, родным братьям, таково было их сходство друг с другом,- и они рысью выскочили из-за угла, с креслом, установленным между ними на перекладины.
"Нет, нет, это совершенно излишне,"- запротестовала я. "Кроме того, Джон говорил, вы страдаете от подагры; вам самому оно может еще понадобиться."
Это ему уж совсем не понравилось; глаза его сузились, губы поджались.
"Я обойдусь, мадам,"- коротко сказал он, и, ухватив меня за руку снова, потащил к носилкам, и затолкал внутрь, сбив при этом шляпку мне на глаза.
"Дама находится под моей защитой. Отвезите ее в Кингс Армс,"- приказал Траляля и Трулюлю, захлопывая дверцу. И прежде, чем я успела выкрикнуть "Прощайся с головой!" - мы на огромной скорости уже тряслись по Хай-стрит.
Я ухватилась за ручку дверцы, собираясь спрыгнуть, пусть даже ценой синяков и порезов, но ублюдок щелкнул снаружи задвижкой, и я не смогла добраться до нее изнутри. Я кричала носильщикам остановиться, но они игнорировали мои вопли, топоча по булыжнику так, будто несли новости из Экса в Гент.
Тяжело дыша от ярости, я откинулась на спинку кресла и рванула с себя шляпку. Что это Пардлоу себе думает, он в своем уме?
Из того, что рассказывал Джон, а также из высказываний детей нашего герцога о своем отце, мне было совершенно ясно: он привык добиваться своего своими собственными методами.
"Ну, это мы еще посмотрим, ад кровавый,"- пробормотала я, вытаскивая длинную, с жемчужной головкой, булавку из полей моей шляпы. Сетка, в которую были заправлены мои волосы, оторвалась; я выбросила ее наружу, и взмахнула распущенной гривой над моими плечами.
Мы свернули на Четвертую улицу, которая была вымощена кирпичом, а не булыжником, и тряска стала меньше.
До тех пор ехавшая, вцепившись в сиденье, я смогла отпустить хватку и возилась с окном.
Если бы только я смогла его открыть, если бы мне удалось дотянуться до фиксатора - тогда, даже если дверь распахнется и я вывалюсь на улицу, можно было положить конец отвратительным махинациям герцога.
Окно работало по принципу скользящей вверх-вниз панели, и не было никакой защелки, с помощью которой я могла получить над ним контроль; единственным способом его открыть было, вставив кончики пальцев в неглубокую канавку на одной стороне, толкать его изо всех сил вверх.
Я мрачно пыталась это сделать, несмотря на возобновившуюся скачку, когда услышала срывающийся голос герцога, и мы остановились где-то на пол-пути к месту, название которого он выкрикнул носильщикам.
"Сст... стоп. Я не могу..."
Его слова затихли, носильщики дрогнули и перешли на шаг; потом вовсе остановились, и я прижалась лицом к внезапно ставшему неподвижным окну.
Герцог стоял посреди улицы, с кулаком, крепко прижатым к жилету, и с трудом дышал. Лицо его побагровело, губы стали синими.
"Опустите меня, откройте эту чертову дверь, сейчас же!"- крикнула я через стекло одному из носильщиков; тот оглянулся на меня через плечо, с явной тревогой на лице.
Они так и сделали, и я, взметнув юбки, выбралась из портшеза, успев приколоть булавку в кармане, с изнанки - как не раз делала это до сих пор. Возможно, она мне еще пригодится.
"Садитесь, черт вас дери,"- сказала я, добравшись до Пардлоу.
Он покачал головой, но позволил мне подвести себя к креслу, где я заставила его сесть; мое чувство законного удовлетворения при таком повороте событий было несколько омрачено опасениями, что он, того и гляди, попросту умрет.
Первая моя мысль - что у него острый сердечный приступ, - исчезла в тот момент, когда я прослушала его дыхание, или, скорее, попыталась. Характерные хрипящие вдохи человека, мучимого астматическим приступом, были очевидны - но я схватила его за запястье, и на всякий случай проверила пульс. Бьется сильно, но устойчиво; он вспотел, но это была нормальная испарина, вызванная скорее жаркой погодой, а не внезапным выделением липкого экссудата, которым часто сопровождается инфаркт миокарда.
Я коснулась его кулака, все еще прижатого к груди.
"Здесь у вас болит?"
Он покачал головой, трудно закашлялся, и убрал руку.
"Нужны таблетки б-б..."- выдавил он, и я увидела в жилете кармашек, куда он попытался добраться.
Засунув в него два пальца, я вытащила маленькую эмалевую коробочку, в которой оказалась крошечная закупоренная пробирка.
"Что это... а, неважно."
Я вытащила пробку, понюхала - и громко чихнула, - от паров аммиака, неожиданно ударивших мне в нос.
"Нет," - твердо сказала я, закрывая пробку и заталкивая флакон и коробку к себе в карман. "Это не поможет... Надуйте губы и выдохните."
Глаза у него уже вылезали из орбит, но он это сделал; на своем потном лице я почувствовала легкое движение воздуха.
"Верно. Теперь расслабьтесь и не дышите, просто ждите - оно придет. Выдыхайте на счет четыре. Раз, два, три, четыре. В два приема, в том же ритме. Выдыхайте, три-четыре - пусть придет, раз и два. Да, хорошо. Теперь не волнуйтесь; вы вовсе не собираетесь задохнуться; можете продолжать делать это в течение всего дня."
Я ободряюще ему улыбнулась, и он сумел кивнуть мне в ответ.
Я выпрямилась и огляделась вокруг: мы были совсем рядом с Локаст Стрит, и аптека Петермана была не больше, чем в двух кварталах отсюда.
"Вы,"- сказала я одному из носильщиков - "бегите в аптеку, и принесите нам кувшин крепкого кофе. Он заплатит,"- добавила я, махнув рукой в сторону герцога.
Мы начинали собирать толпу.
Я продолжала настороженно озираться; мы были достаточно близко от операционной доктора Хебди, и в любой момент он мог выйти посмотреть, в чем проблема - а это было последнее, что я хотела бы видеть,- как шарлатан материализуется, с ланцетом наготове.
"У вас астма,"- сказала я, вновь обращая свое внимание на герцога.
Я опустилась на колени, чтобы заглянуть в его лицо, когда следила за его пульсом. Он был заметно лучше, медленнее, но я подумала, что только так я смогу вовремя заметить странное состояние, которое у врачей называется "парадоксальный импульс"- явление, которое иногда наблюдается у астматиков; при этом частота сердечных сокращений ускоряется во время выдоха, и падает во время вдоха. Не то, чтобы у меня были какие-то сомнения, но... "Вам это известно?"
Он кивнул, все еще поджимая губы и выдувая воздух.
"Да,"- коротко выдавил он, прежде чем вдохнуть снова.
"Вы обращаетесь к врачу по таким поводам?"
Кивок.
"Он и в самом деле рекомендует вам нюхательные соли, sal volatile, при таком случае?" Я махнула рукой в сторону флакона в моем кармане.
Он покачал головой.
"Только при обмороках,"- выдавил он. "Все, что у меня есть с собой."
"Ну разумеется." Я положила руку ему под подбородок и запрокинула голову, разглядывая его зрачки - они были в норме.
Я чувствовала, что спазмы утихли, и он тоже; плечи начали опадать, и с его губ исчез синюшный оттенок.
"Не хотите же вы их использовать, когда у вас приступ астмы; кашель и слезотечение сделают вам еще хуже, только усиливая мокроту."
"Долго вы еще будете дурака валять, стоя столбом возле больного? Живо бегите и вызовите врача, парни!" - услышала я резкий голос женщины в толпе позади меня.
Я сделала гримасу, и герцог это заметил; он вопросительно поднял брови.
"Вы не хотите этого врача, поверьте мне." Размышляя, я встала и оглядела толпу.
"Нет, нам не нужен врач, большое спасибо,"- сказала я, очаровательно, насколько это было возможно. "Это было простое несварение - он съел что-то не то. Сейчас он в совершенном порядке. "
"По мне, так он не выглядит слишком бодро, мэм,"- сказал другой голос, с сомнением. "Я думаю, нам лучше вызвать врача."
"Да пусть себе умирает!" - раздался крик откуда-то сзади, из толпы. "Чертов лобстер!"
Странное волнение пробежало сквозь толпу, и я вновь почувствовала страх, где-то под ложечкой.
До сих пор они не думали о нем, как о британском солдате, для них это был просто забавный спектакль. Но сейчас...
"Я позабочусь о докторе, леди Джон!"
К моему ужасу, мистер Колфилд, известный в городе консерватор, пробивался к нам через толпу, ловко орудуя тростью, увенчанной тяжелым золотым набалдашником. "Прочь, вы, паршивые оборванцы!"
Он нагнулся, чтобы заглянуть в паланкин, и приподнял шляпу, обнаружив там Хэла.
"Ваш слуга, сэр. Помощь прибудет незамедлительно, будьте уверены!"
Я схватила его за рукав.
Толпа, слава Богу, разделилась. Несмотря на свист и злобные выкрики, направленные на Пардлоу и на меня, здесь были и несогласные, из лоялистов (или, возможно, просто людей здравомыслящих, кому и в голову не приходило, что нападение на больного на улице может быть частью их политической философии); их голоса пробивались сквозь шум толпы с разумными протестами, но отнюдь не с оскорблениями.
"Нет, нет!" - воскликнула я. "Пусть кто-то сходит за доктором, пожалуйста. Но я не смею оставить Его светлость здесь одного, без защиты!"
"Его светлость?"
Колфилд моргнул, и, бережно достав пенсне в золоченой оправе из маленького футляра, водрузил его на нос и наклонился, чтобы заглянуть в кабину к Пардлоу, который кивнул ему с большим достоинством, хоть и продолжал старательно исполнять свои дыхательные упражнения.
"Герцог Пардлоу,"- поспешила сказать я, все еще цепляясь за рукав Колфилда.