Аннотация: С. и М. Дяченко "Уехал славный рыцарь мой" двадцать лет спустя
Когда вернусь я, рыцарь мой
Первыми на ярмарку прибыли торговцы. Доставили товар на спинах верблюдов, на рассохшихся повозках ввезли изделия знаменитых мастеров. Разложили загадочные безделицы и душистые пряности, обманом добытые в Диких землях. Большие купцы сверяли с покупателями списки роскошных вещей, прибывших морем, и раскланивались с заказчиками. Кое-как заняли своим добром местные лабазы, когда-то хранившие совсем другой товар: дефицитную проволоку, серую вату, канистры солярки и машинного масла, стальные обрезки, куски лёгкого, мягкого, как мох, материала, пружинившего под ногой, мелкую механику, ждущую догадливого умельца... Смельчаки до сих пор вытаскивали эти сокровища из чрева Железного града, но понемногу и редко. Сам Железный град разрубленной тушей гигантского кита возвышался на берегу моря, и сквозь дрожь горячего послеполуденного воздуха казались призрачными его внутренности, поделенные ржавыми крошащимися клетками сорока поперечных ярусов. Вторая половина Железного града упала на востоке, во владениях султана. Падая, пропахала борозду шириной в милю и теряла на ходу разные штуки, назначение которых неясно до сих пор. Тем более, прошло уже лет двадцать, как погиб дон Аманесер, единственный по-настоящему разбиравшийся в этом добре, а через несколько лет и башня его улетела в небо. Башню подняла прекрасная донна Клара; она тоже смыслила кое-что в механизмах, и даже оживляла людей без души, которых разыскивал её рыцарь, пока был жив...
Всё это вспоминали люди за столом, вынесенным в крохотный, зато отдельный, дворик под виноградной лозой. Вместе со столом из затхлой таверны выехали пивные кружки, доски с подвяленной рыбой и корзинка с хлебом, прикрытая салатными листьями. После заката одинокая свеча задрожала пятном света в центре стола, освещая бородатые лица.
Заговорщиков было четверо.
Один из мужей был лохмат; вечерняя звезда, яркая Тэмма, запуталась у него в волосах, а он так и продолжал говорить, высоко держа голову, с звездой, мерцающей сквозь буйные локоны:
- ... жалко, что мастерская в подвале башни выгорела. Растрескались даже камни.
- Ещё бы! Там было море огня, в стенах-то! Донна Клара, голубка, милостивица, отпустила всех слуг из замка, а не то бы зажарились как есть. У неё без малого два десятка людей работало, сгорели бы! - суетился второй человек с подвижным кадыком на жилистой шее.
Этот Кадык продолжал:
- Тогда я принялся искать людей из дома Аманесера, вдруг они знают назначение хоть каких штук... И нашёл троих. Сумел! Я! То-то! - он стукнул себя в грудь и подбоченился.
Сухой, как корень, горбун вытащил из-под стола руку, которой только что скреб заскорузлую пятку, беззлобно прошипел Кадыку:
- Кадык людей пожалел, как бы не так! Двое из трёх померли в дороге. У тебя для них не нашлось ни хлеба, ни глотка воды, моховые звёзды тебя сожри, дрянной ты человечишко.
Лохматый явно желал, чтобы разговор не кончался. Пророкотал за Кадыка:
- Моховые звёзды не появлялись после того, как улетела башня Аманесера. Слышал я мнение, что, улетая, башня выжгла их грибницу. Сейчас молодые немного знают про моховые звёзды, не то, что мы, горемыки, в своё время...
- Ну и довольно об этом! - Подытожил четвёртый муж. Этого человека везде называли по имени и только по имени. На побережье, и в городе, и глубоко в пустыне знали сеньора Диего: монаха с осанкой воина, или нового мага - трудно сказать определённо. В мире многое поменялось за последние двадцать лет.
Горбун почтительно кивнул сеньору Диего, плюнул на два пальца, снял нагар с дешевой свечки и разговор сделался совсем тихим. Теперь мужи шептались, придвинув лица друг к другу совсем близко. Причём Диего закрыл лицо походным шарфом до самых глаз: обычай позволял делать это. Он знал, как брызжет слюной Кадык, и как воняет изо рта у гостя с звездой в лохматой гриве.
Трое людей, говоривших с сеньором Диего, не были приятелями. Жажда наживы свела их вместе.
Рыскать по ярусам крошившегося Железного града стало смертельно опасно, даже самые отчаянные на этот промысел шли неохотно, за находки требовали много, торговались упорно. А у каждого из мужей за столом были свои интересы к добыче.
Железный град разграбили при жизни Аманесера, и даже раньше, когда о рыцаре Аманесере ещё не слыхали в этих краях. Рыцарь собирал непонятные предметы, оруженосцы его побеждённых соперников привозили аманесерову добычу в замок и оставляли у ног донны Клары.
Но нет уже Рыцаря, и нет его Прекрасной Дамы. Остался только Диего, пятнадцать лет назад узнавший, что в гнилом остове Града имеет особую ценность. И этот Диего сейчас уловил сигнал, и принял на сетчатку левого глаза зеленый контур человеческой фигуры. Он различил, как знакомый силуэт прильнул к стене с внешней стороны. Диего опустил лицо, чтобы собеседники случайно не заметили мелькнувшую зеленую искру под его ресницами. Глупая толстая девка лезла в дворик по стене, почему-то не пожелав идти через таверну. Верхнюю юбку она подняла и накинула на голову, разложила по плечам, а исподнюю широчайшую юбку пропустила между ног и подоткнула под пояс. Мужчины за столиком - и Кадык, и человек со звездой в волосах, и Корень вдруг увидели, как поверх стены внезапно вырос гриб: обширный, белый с изнанки, с тёмной бесформенной шляпкой над белым низом. Гриб выпростал толстую ногу, пытаясь нашарить невидимую опору ступне. Кое-как нога нашла привычную выщербину в грубой каменной кладке; появилась вторая нога в большом бесформенном башмаке, а потом тело так грузно сорвалось вниз, что во дворе, устроенном над крышей погреба, загудело. Бородатых мужей как ветром сдуло: они прекрасно помнили, как нечеловечески тяжелы были носители бомб при жизни рыцаря Аманесера...
Девка запоздало разглядела их странное бегство. Диего, неподвижного, в чёрном плаще и тюрбане, девка не заметила, и потому испуганно задрожала, ощутив руку на своём могучем бедре. Рука повелительно обхватила простушку, развернула, и она оказалась лицом к лицу с таинственным сеньором.
- Наденешь это! - приказал он, вложив ей, плохо соображавшей от сердечного томления, в руки большой мягкий куль. - Да поживей! Нас будет пять человек, ты в одежде мужчины, тебя никто не узнает. Не дрожи, Лиза. Лучше поспеши за мной.
Диего не интересовала эта простушка. Впрочем, как и его подельники. Он просто нуждался в поворотливых помощниках. Всё между ними было договорено, и что делать - знали все.
Диего сконцентрировался на мыслесимволе, повернул его по-соло и отсчитал три удара сердца: для дальнего включения достаточно.
Зеленая картинка на сетчатке левого глаза сообщила, что новый звёздный корабль зайдёт на посадку раньше, чем наступит рассвет.
Диего решил, что сейчас самое время уйти не прощаясь.
Он воспользовался путём служанки, заставив её повторить восхождение на стену, и мягко, как пустынный барс, спрыгнул за ней вниз с наружной стороны.
Прирученные моховые звёзды ждали пищи.
Донна Клара возвращалась.
Она не забыла верного рыцаря Диего.
Она не забыла и Аманесера. Но Диего был живой плотью этой планеты, и потому канал воспоминаний между ними был прочный. Планета словно звала и притягивала корабль. Когда-то Аманесер успел объяснить ей: "Мотивация - здесь только она имеет значение и дарит силу", а потом Чёрный рыцарь отодвинулся, превратился в безразличный образ из прошлого, один из многих. Всё заслонил облик юного Диего.
Клара возвращалась к Диего, чтобы остаться навсегда его сеньорой.
Она улыбалась.
Корабль уверенно двигался по её лучу памяти. Экипаж корабля прибывал, чтобы накормить, лечить и учить этих людей. Они умели это. Они шли на контакт.
В долине у кромки моря вспыхнули пятиугольником моховые звёзды, обозначив место посадки.
Вахтенные уже различали на экранах слежения пять фигур аборигенов, разбегающихся в разные стороны от моховых звёзд.
Вдруг один из них, самый крепкий, бежавший стелющимся, словно не касавшимся земли, стремительным шагом, остановился, развернулся лицом к смертельным звёздам и выстрелил в небо, на высоту, которую скоро пройдёт корабль, опускаясь на посадку. Там немедленно взорвалось крохотное ярко-малиновое солнце и засияло в предутренней серости, и роняло капли огня.
Все моховые звёзды взметнули волосатые плети к малиновой вспышке, жадно впитали свет и среагировали на тысячекратно больший источник энергии, который был уже близко, и с каждой секундой становился ещё доступнее. Живые волосатые жгуты звёзд расплелись, сделались пучками горячей плазмы, всё это потянулось к дюзам корабля и, разбухая, в мгновение поглотило его энергию.
Железный град падал вертикально.
Мелкий морской песок проседал, тёк, плавился, раздавался в стороны, принимая в себя космического гостя. Гранитная платформа подошвы острова под слоями песка остановила падение, часть колоссального Железного града осталась над землёй. Когда осела пыль, ослабел удушающий жар испарений влажного песка, Диего подумал, что отлично справился.
Снова восстановился контакт с донной Кларой. Белокурая киборг в смятении наблюдала, как корчатся в судорогах вокруг неё существа, снарядившие экспедицию на планету. Здесь потерпел крушение их первый звездолёт, здесь останется второй...
Клара представила мыслесимвол, повернула его, сосчитала до трёх. Канал связи снова работал. Диего был жив.
"Зачем, Диего?!" - спросила она.
Ответ пришел немедленно.
"Затем, моя донна, что я не допущу сюда нового Аманесера - безжалостного льва в чёрных доспехах! Теперь мы станем жить с ресурса Их корабля ещё сорок лет, не меньше".
"Кто - мы?"
"Весь город-порт. Это немало людей. Мы в своём праве и на своей земле. Лекарства, еда, горючее Железного града - о, теперь султанату не устоять перед нашим герцогством!"
"Но я долгие годы уговаривала этих существ вернуться, потому что..."
-Знаю! - бывший рыцарь Диего теперь кричал, задрав голову к носу звездолёта.
- Всё знаю! Они управляли тобой, Клара, как раньше управлял Аманесер. Он тебя задумал как портал, выводящий к цели. Ты создана мотивировать, вот что здесь главное. Через тебя они снова нашли дорогу к нам, а в твою голову вложили мысли, что нас ждёт одинаковое счастье! Ты могла улететь на Тэмму со мной!..
От последней фразы Клара как будто включилась в реальность. Она всё поняла. Почувствовала, что справилась с гнетущей неизбежностью случившегося и снова может соображать. Осмотрелась и обнаружила, что осталась одна в просторной рубке звездолёта.
Страдания тех, с кем Клара летела сюда, закончились.
Она прошептала Диего а, может быть, себе:
- О, рыцарь, в золотых моих локонах появилась седина. И сердце теперь знает боль разлуки и невыносимую тяжесть встречи с тобой.
- Клара... - осёкся Диего, потому что вверху открылось крохотное, так выглядело снизу, отверстие, и оттуда шагнула хрупкая женщина и упала вниз - в тугом встречном потоке взметнулись длинные золотые волосы. Клара лежала у ног Диего по-прежнему прекрасная. До сладкой боли знакомые полукружия век, снившиеся ему все долгие двадцать лет, скрывали большие глаза. Нежные ладони, розовые тонкие пальцы, раздробленные после падения на скалу...
Диего закусил конец чёрного шарфа, согнулся, обхватив голову руками, и бился лбом о неостывший ещё камень.
Мужчина, у которого ночью в волосах путалась звезда Тэмма, крадучись подошел к Диего. Кинжал довершил дело.
От валуна отделилась, выдав себя движением, тяжелая фигура. Дремучего вида девка схватила лохматого за волосы и с яростью ударила виском о ребро скалы.
С другой стороны звездолёта умирал горбун, у которого тлела обугленная нога. Моховая звезда, прежде чем аннигилировать от переизбытка энергии, напоследок задела его косматой плетью.
***
...Первыми на ярмарку прибыли торговцы. Ввезли на рассохшихся повозках изделия знаменитых мастеров. Разложили загадочные безделицы и душистые пряности, обманом добытые в Диких землях. Большие купцы сверяли с покупателями списки роскошных вещей, прибывших морем, и раскланивались с заказчиками. Местные лабазы были до отказа забиты главным товаром, за которым стекались посланцы из дальних краёв от султана, королей и герцогов. Все восхищались проволокой и пружинами, серой ватой, канистрами солярки, машинным маслом, стальными изделиями, кусками лёгкого, мягкого, как мох, материала, пружинившего под ногой; механикой, непонятно для чего служившей в Железном граде, но возбуждавшей любопытство мастеров по всему миру...