***
              На рѣках вавилонских, тамо
               сѣдохомъ i плакахомъ.

На рiцi вавилонськiй - i я там сидiв,
На розбитий opraн у розпуцi rлядiв.

I руrався менi вавиловцiв собор:
"Заспiвай нам що-небудь! Про Сiон! Про Табор!"

"Про Сiон? Про Табор? Їм вже чести нема,
На Таборi - пустель! На Сiонi тюрма!

"Лиш одну хiба пiсню я вмiю стару:
Я рабом уродивсь та рабом i умру!

"Я на свiт народився пiд свист батогiв,
Iз невольника батька, в землi ворогiв.

"Я хилиться привик вiд дитинячих лiт
I всмiхаться до тих, що катують мiй рiд.

"Мiй учитель був пес, що на лапки стає
I що лиже ту руку, яка йоrо б'є.

"I хоч зрiс я мов кедр, що вiнчає Ливан,
То душа в мнi похила, повзка, мов бур'ян.

"I хоч часом, мов rрiм, rримне слово моє,
То бляшаний се rpiм, що нiкого не вб'є.

"I хоч вирветься з уст крик: "Най rине тиран"
То не крик се душi, тiльки брязкiт кайдан.

"I хоч душу манить часом волi приваб,
Але кров моя - раб! Але мозок мiй - раб!

"Хоч я пут не ношу на руках, на ногах,
Але в нервах ношу все невольницький страх.

"Хоч я вольним зовусь, а, як раб, спину rну
I свобiдно в лице нiкому не зирну.

"Перед блазнем усяким корюся, брешу,
Вiльне слово в душi, наче свiчку, rашу.

"Хоч труджусь день i нiч, не доїм, не досплю,
А все чую, немов я на панськiм роблю.

"I хоч труд свiй люблю, а все сiпа rачок:
Ти прикутий до нього, мов раб до тачок.

"Хоч добра доробивсь, та воно лиш тяжить,
Мов чуже для когось, мушу я сторожить.

"3 ким в життю не зiйдусь, все пiдляжу йому;
Так чи сяк вибирать - все найтяжче вiзьму!

"I хоч часом в душi пiдiймається бунт,
Щоб iз пут отрястись, стати твердо на rpунт, -

"Ах, то й се не той rнiв, що шаблюку стиска,
Се лиш злоба низька i сердитiсть рабська.

"Вавилонськi жiнки, вiдвернувшись iдiть
I на мене здивовано так не rлядiть!

"Щоб не впало прокляття мое на ваш плiд,
Не прийшлось би раба принести вам на свiт.

"Вавилонськi дiвчата, минайте мене,
Хай мiй вид спiвчуттям серце вам не торкне!

"Щоби вам не судилась найтяжча судьба,
Найстрашнiша клятьба полюбити раба!"

                            ***
              На рѣках вавилонских, тамо
               сѣдохомъ i плакахомъ.

На реке вавилонской - и я там сидел
На разбитый орган безнадежно глядел.

А меня донимал вавилонцев собор:
"Спой же нам что-нибудь! Про Сион! Про Табор!"

"Про Сион? Про Табор? - Их судьба решена:
На Таборе - пустырь! На Сионе тюрьма!

"И с одной старой песней я только знаком:
Я родился рабом и умру я рабом!

"Я на свет появился под свист батагов
От отца, что в неволе стонал у врагов.

"С ранних лет я клониться покорно привык
Перед теми, что стерли мой род и язык.

"Мой учитель был пес, что на лапки встает
И что лижет ту руку, которая бьет.

"Вырос я словно кедр, что венчает Ливан,
Но душа у меня как ползучий бурьян.

"Хоть в словах моих гнев иногда и сверкнет,
Но их гром жестяной никого не убъет.

"А и вырвется крик: "Смерть, тиран и злодей!" -
Ах, не крик то души, а бренчанье цепей.

"И хоть жизненный тонус во мне не ослаб,
Но мой мозг - это раб! И вся кровь моя - раб!

"Хоть цепей не ношу на руках и ногах,
В каждом нерве ношу я невольничий страх.

"И хоть вольным зовусь, но как раб, спину гну
И свободно в лицо никому не взгляну.

"Перед всяким уродом клонюсь и брешу,
Слово вольное в сердце, как свечку, гашу.

"Хоть в трудах дни и ночи свои провожу,
На хозяина, чувствую, будто служу.

"И хоть труд свой люблю, но забыть мне кабы,
Что прикован к нему, как к галере, рабы.

"И весь скарб, что добился, как камень лежит,
Будто должен его для других сторожить.

"В жизни с кем не сойдусь, подчинюсь я ему;
Так иль сяк выбирать - все обузу возьму!

"Хоть порою в душе поднимается бунт,
Чтобы путы стряхнуть и стать твердо на грунт, -

"Но не тот это бунт, что зовет как труба,
Это низкая злость и сердитость раба.

"Вавилонские женщины, мимо меня,
Отвернувшись, идите, с собой не маня,

"Чтоб не пало проклятье мое на ваш плод
И раба не пришлось принести вам в ваш род.

"Вавилонские девушки, - прочь с моих глаз,
Чтоб сочувствие вид мой не вызвал у вас, -

"Чтоб минула вас самая злая судьба
Полюбить на несчастье всей жизни раба!"