|
|
||
|
Живемо i не знаємо, де ми живем, Нашi бесiди тихше звучать з кожним днем, А зачнеться про що-будь промовка, Не забудуть кремлiвського вовка. Його пальцi, як пазури, всiх сторожать, I слова, наче гирi пудовi, тяжать, Блискотять бiснуватi очiська I в ефектах надмiрнiсть азiйська. Навкруги його набрiд вождiв всiх мастей, Полюбляє вiн послуги напiвлюдей. Хто свистить, хто мурличе, хто хниче, Вiн один лиш бабачить i тиче. Як пiдкову, дає за наказом наказ - Кому в пах, кому в лоб, а кому i зараз. Що нi жертва - для нього малина, I незгарбна фiгура кретина. |
Мы живем, под собою не чуя страны, Наши речи за десять шагов не слышны, А где хватит на полразговорца, Там припомнят кремлевского горца. Его толстые пальцы, как черви, жирны, И слова, как пудовые гири, верны, Тараканьи смеются глазища И сияют его голенища. А вокруг него сброд тонкошеих вождей, Он играет услугами полулюдей. Кто свистит, кто мяучит, кто хнычет, Он один лишь бабачит и тычет. Как подкову, дарит за указом указ - Кому в пах, кому в лоб, кому в бровь, кому в глаз. Что ни казнь у него - то малина, И широкая грудь осетина. |
|