Tiger.711 : другие произведения.

Прикладное Праховедение

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
Оценка: 6.15*9  Ваша оценка:
  • Аннотация:

     
        Ямато – демонический клинок, способный разделить всё, что пожелает его хозяин. Даже его собственную душу.
     Но как бы он ни хотел, Ямато лишь отсекает, а не уничтожает. И человеческая сущность, которую он отделил от себя, не могла просто исчезнуть, даже выброшенной за грань реальности. Слишком слабой, чтобы существовать самостоятельно, ей оставалось лишь воспользоваться уже заложенным в мире механизмом и найти наиболее подходящее себе тело. По внешности. По стремлениям. По жизненной позиции.

       
    		Обложка фанфика

     Результат вышел...
        неудовлетворительным.

       

       
    Обновлено 24.05.2020
18+
 
Прикладная Гриммология

В тексте может присутствовать насилие, расчленёнка, анатомические подробности.
Мотивация и точка зрения персонажей не обязательно совпадает с авторскими.

 
Прикладное Праховедение

 
Предисловие

 

   — Я тут подумала... — начала было говорить идущая по коридору обладательница роскошной гривы золотистых волос, и тут же замолчала, удерживая драматическую паузу.
   — Шокирующее откровение, — равнодушно отметила идущая рядом с ней миниатюрная девушка с длинными белоснежными локонами, стянутыми в ассиметричный хвост броской заколкой в форме короны.
   — Не говори так, словно это какое-то редчайшее событие! — тут же возмутилась золотоволосая.
   — Вайсс не говорила, что ты редко думаешь! — встала на защиту подруги другая миниатюрная девушка, чьи тёмные волосы немного отливали красным, а глаза имели редкий серебристый оттенок.
   — Не говорила, — согласно тряхнула белоснежными волосами Вайсс.
   — Она просто намекнула, — деликатно уточнила идущая позади троицы брюнетка, лениво перелистывая страницу книги, которую держала на ходу.
   — И ты, Блейк? — ещё громче возмутилась золотоволосая.
   — Строго говоря, — уточнила Блейк, не отрываясь от книги, — я вообще никак не комментировала необычность твоей умственной деятельности...
   — Ты только что это сделала! — блондинка подняла тональность ещё на один тон.
   — Никто не считает тебя глупой, сестра! — возмутилась самая младшая из девушек, укоризненно смотря на брюнетку своими серебристыми глазами.
   — Только моя милая Руби всегда встаёт на мою защиту! — тут же сменила эмоции золотоволосая, разворачиваясь к младшей сестре и распахивая объятия.
   — Старшие сёстры всегда должны заботиться о младших, — удовлетворённо покивала беловолосая.
   Руби воспользовалась моментом и перестроилась в другой край группы, отгораживаясь от сестры телом Вайсс.
   — Ты сейчас намекнула, что Руби ведёт себя старше меня? — прищурила золотоволосая свои сиреневые глаза.
   — Просто вспомнила, что скоро должна приехать моя старшая сестра, — равнодушно уточнила Вайсс.
   — Тебе не отвертеться! — угрожающе надвинулась на подругу золотоволосая.
   — Янг, не пугай Вайсс! — Громко потребовала самая младшая.
   — Да, не пугай меня, Янг, — качнула головой всё такая же равнодушная беловолосая. — Чем ты ближе – тем страшнее.
   — Вайсс, не провоцируй Янг! — мгновенно переключилась Руби.
   — Да, — хрустнула костяшками золотоволосая. — Меня лучше не провоцировать.
   — Блейк, не усугубляй ситуацию! — послышался всё тот же командный тон.
   Брюнетка захлопнула рот, пожала плечами и вернулась к книге.
   Вайсс едва слышно хмыкнула и привычным движением ладони зачесала чёлку назад.
   Янг многозначительно хрустнула костяшками и победно усмехнулась.
   Руби тяжело вздохнула, закатывая глаза. Порой она действительно чувствовала себя самой старшей из них.
   — Сестрёнка наводит порядок в своей команде... — тихо пробормотала Янг, с умилением глядя на Руби. — Это та-ак мило!
   Младшая из сестёр в панике распахнула глаза, как раз вовремя чтобы увидеть надвигающуюся с раскрытыми объятиями блондинку. В следующее мгновение, спасаясь от смущающих обнимашек, девочка превратилась в облако лепестков и с огромной скоростью переметнулась в сторону, отгораживаясь от опасности невозмутимой напарницей.
   — Тебе не спрятаться за Вайсс! — пригрозила старшая сестра. — Она слишком маленькая для того, чтобы быть стеной!
   Упомянутая девушка иронично изогнула бровь, от чего пересекающий её глаз V-образный шрам потерял симметричность, растягивая одно из «крыльев».
   Янг ускорила шаг, чтобы обойти даже и не думавшую останавливаться Шни. Разумеется, Руби в тот же момент замедлилась, чтобы сохранять препятствие, защищающее от обнимашек, в стратегически важной позиции. Разгадав манёвр сестрёнки, Янг и сама замедлилась, почти дотягиваясь до Руби, но та вновь ускользнула в последний момент, на этот раз не используя Проявление, но всё равно слишком быстро для Сяо Лонг.
   — Я бы на вашем месте не устраивала хороводы вокруг Вайсс, — с тщательно скрытым ехидством посоветовала молчавшая до этого Блейк.
   — Почему это? — повернулась к подруге удивлённая Янг.
   Пользуясь моментом отвлечения сестры, Руби устремилась вперёд. Заметившая манёвр младшей, Сяо Лонг тут же развернулась, готовая ускориться и громко ойкнула, едва не встретившись лбом с косяком двери аудитории. Если бы не «подушка безопасности», то блондинка могла бы и шишку заработать.
   Шни едва слышно цыкнула зубом.
   — Потому что Вайсс ведёт тебя прямо на косяк, — пояснила изо всех сил сдерживающаяся от улыбки Блейк. — Осторожнее, он прямо по курсу!
   — Ничего подобного! — мгновенно возразила Беладонне Шни. — У меня и в мыслях не было никого никуда заводить. Я просто шла в аудиторию.
   И подтверждая свои слова, Вайсс шагнула через порог.
   — Слишком быстро ответила, — пробурчала под нос последовавшая за подругой Янг. — Она что, и в правду думала, что я на это куплюсь? Глупости!
   Последняя оставшаяся в коридоре девушка закатила глаза к потолку.
   — Но ты ведь купилась, Янг! — пробормотала она себе под нос, прежде чем последовать за командой.
   Стоявший в аудитории шум заставил брюнетку поморщиться.
   Огромное количество приезжих команд уже было здесь, и больше половины из них – обступили команду JNPR. Точнее, одного из их членов. Пирру Никос, Непобедимую Девочку, в прямом смысле знаменитую на весь Ремнант.
   Они все что-то говорили, что-то спрашивали, что-то рассказывали. Кто-то просил автограф, кто-то надеялся на совместную тренировку, кто-то даже осмеливался предложить встречаться.
   — Ува~а... — протянула Руби, натягивая на голову капюшон своего любимого красного плаща. — Прямо как в первые дни...
   — Издержки популярности, — пожала плечами Шни, направляясь к свободным местам в аудитории.
   — Ну конечно, — мгновенно отреагировала Янг, догоняя наследницу-ПКШ-и-певицу-по-совместительству. — Кому не знать про популярность, как не ВАЙССему Величеству!?
   Беловолосая едва на сбилась с шага, затем замерла и обернулась к Янг, смотря на неё с такой тревогой и заботой, что и сама Сяо Лонг растерялась от этого взгляда.
   — Не волнуйся, Янг, — почти нежно произнесла Шни. — Мы обязательно найдём тебе хорошего логопеда. Лучшего из возможных.
   Опешившая от такого заявления Янг округлила глаза и с какой-то заторможенностью наблюдала, как беловолосая похлопала её по плечу в знак поддержки.
   — Эй! — возмутилась Сяо Лонг, когда Вайсс уже успела отвернуться обратно к столам. — Мне не нужен логопед! Это был каламбур! Понимаешь? Ка-лам-бур! Ну знаешь, когда в неправильном контексте используются сходные по звучанию слова – такой особый литературный приём в юморе.
   — Ах, конечно! — покивала Шни. — Каламбур. Юмор. Янг Сяо Лонг. Я должна была догадаться, что где-то тут закрадётся что-то лишнее.
   — Это точно! — возмутилась золотоволосая. — Чувство юмора для вас с братцем явно лиШНИе!
   — Будь здорова, Янг.
   — Я не чихала!
   Блейк не выдержала и хихикнула.
   — Вот видишь! — победно указала на напарницу Янг. — Даже Блейк смеётся над моими каламбурами!
   — Прости, — прикрылась та книжкой. — Я смеялась над шуткой Вайсс.
   — Эй! — донёсся до них чей-то незнакомый голос, прерывая обмен шуточками. — Это же Вайсс Шни, разве нет?
   — Ну вот опять! — простонала Руби, отчаянно кутаясь в накидку.
   — Точно, это она! — радостно донёсся ещё чей-то голос, на этот раз женский.
   — Здесь Вайсс Шни!
   Часть учеников, в основном состоящая из студентов Атласа, мгновенно пришла в движение, и ручейками потекла в сторону новой точки притяжения. И часть этих ручейков начиналась даже в толпе, окружившей Пирру Никос.
   Миниатюрная беловолосая девушка, так и не успевшая сесть за свободный стол, едва слышно тяжело вздохнула, а затем выпрямилась, привычным движением раскрытой ладони зачесала чёлку назад и улыбнулась.
   Отработанная годами ослепительная улыбка скользнула на обычно невозмутимое лицо настолько привычно, что мгновение спустя уже казалось, будто нет девушки, более спокойной и счастливой, чем Вайсс Шни.
   Текущие по аудитории потоки фанатов от этой улыбки на мгновение замерли, а затем, словно открыв второе дыхание, ускорились, некоторые даже начали прокладывать себе дорогу более агрессивно чем прежде.
   — Спокойнее! — внезапно раздался зычный голос одного из студентов Атласа.
   Встав в нескольких метрах от Вайсс, он развернулся к ней спиной и раскинул руки в стороны, готовясь сдерживать толпу. Серебром блеснула снежинка, заключённая в геральдический щит, что была нанесена на нарукавной повязке, натянутой поверх формы.
   Рядом с ним пристраивались другие студенты, парни и девушки, натягивающие на рукава точно такие же повязки. Всего лишь несколько секунд потребовалось им, чтобы организовать вокруг своего идола живую цепь, о которую разбились потоки фанатов.
   — Не толкаемся! — подхватила невысокая пухленькая рыжая девушка с ещё более звонким голосом. — Организуемся, соблюдаем личное пространство друг друга! Голоса потише, пожалуйста! Вопросы задаём по одному! Госпожа Шни сама решит, к кому подойти для селфи!
   — Ого... — тихо восхитилась Янг.
   — Гвардия Шни, — почти шёпотом пояснила напарнице Блейк. — Так они себя называют, по крайней мере. Часть фанатского движения, организовавшаяся для контроля остальных фанатов. Довольно закрытая группа, образовавшаяся после неудачного покушения Белого Клыка, когда террорист пробрался в толпу фанатов.
   — Откуда знаешь? — так же шёпотом спросила Янг. — Или сама пыталась вступить в Гвардию Шни?
   Не смотря на ехидный тон, Блейк едва заметно покраснела и отвела взгляд. Несколько секунд Сяо Лонг неверующе смотрела на напарницу, но, не сдержавшись, воскликнула:
   — Да ладно!? Ты фанатка Вайсс!?
   Беладонна отчаянно замотала головой в отрицании.
   — Тише, Янг! — прошипела прячущаяся за спинами напарниц Руби. — Ну вот, теперь все смотрят на нас!
   Толпа фанатов действительно все, как один, повернулись и уставились на Блейк.
   — Только не говори мне, что и ты какая-нибудь знаменитость, — немного нервно хихикнула Янг.
   — Приношу, — внезапно пронёсся по аудитории прекрасно поставленный голос Вайсс, — свои извинения.
   Все разговоры мгновенно стихли – бывшая певица безраздельно завладела вниманием благодаря необычному началу речи.
   — Я знаю, что вы все ждёте моих выступлений, — с грустной улыбкой продолжала Шни. — Ждёте новых песен и новых концертов. Я знаю, что вы до сих пор любите меня, до сих пор надеетесь на моё возвращение. Мне очень жаль, что я оставила вас, мои дорогие...
   Окружающее команду кольцо самоорганизовавшихся фанатов взорвалось ободряющими выкриками. «Вовсе нет!» и «Не вините себя, Госпожа!» доносились громче всех. «Мы всё понимаем!» повторялось особенно часто.
   — Спокойнее, спокойнее! — потребовало живое оцепление, и толпа послушно начала затихать.
   — Я приостановила свою карьеру, — не меняя тона продолжила Вайсс. — Приостановила ради учёбы в Биконе, ради того, чтобы стать Охотницей.
   — Мы уважаем этот выбор! — выкрикнул кто-то из толпы, и его поддержали согласным гудением.
   — И я благодарна, — слегка склонила голову Шни. — За ваше понимание, за вашу поддержку, и за вашу неувядающую любовь. Мне очень приятно, что даже спустя год, вы вновь собираетесь вот так, словно я всё ещё ваша любимая певица...
   — Певицы лучше Вайсс Шни нет и не будет! — донёсся из толпы звонкий женский голосок.
   Остальные фанаты тут же подхватили «нет и не будет!» и начали скандировать.
   — Спокойнее, спокойнее! — вновь взяла фанатов под контроль самопровозглашённая гвардия.
   — Спасибо... — тихо произнесла Вайсс, смахивая из уголка глаз непрошенную слезинку.
   — Дура! — донёсся громкий шёпот. — Ты заставила её плакать!
   — Ты тоже кричал! — донёсся шёпот в ответ.
   — Я правда всех вас люблю! — чуть тише произнесла Вайсс, прижимая руки к груди.
   Толпа взорвалась заверениями в ответной любви, готовности защищать, служить, приходить на все концерты и носить тапочки, если Вайсс попросит.
   «Гвардия Шни» вновь принялась успокаивать фанатов, хоть в этот раз это было гораздо сложнее и заняло куда больше времени.
   — Но здесь и сейчас, — продолжила Вайсс, когда фанаты поутихли, — я такая же студентка, как и вы все. Поэтому я попрошу своих любимых фанатов разойтись по аудитории и занять свои места. Обещаю, что найду время после занятий для всех вас!
   И – о, чудо! – фанаты послушались. Продолжая выкрикивать слова поддержки и одобрения, организованные «Гвардией Шни», они действительно разбрелись по аудитории, занимая места.
   С противоположного конца помещения Пирра уважительно показала Вайсс большой палец.
   — О! — внезапно издала звук Янг, старательно вытягивая губы трубочкой.
   Затем она подняла руки, разворачивая левую раскрытой ладонью вверх, а правую сжимая в кулак, и ударила кулаком по ладони, словно судья – молотком.
   — Вспомнила!
   — Ты забыла домашнее задание? — попробовала угадать Вайсс, всё ещё удерживающая на лице профессиональную улыбку.
   — Да нет же! — отмахнулась Янг. — Я про другое! Ты обратила внимание, что всё это время только два ученика первого курса идут без единого поражения в тренировочных спаррингах?
   — Я и Никос, — утвердительно кивнула Вайсс. — Даже если бы я и не заметила этого, что на самом деле абсолютно невозможно, то мне бы обязательно напомнили об этом сплетники, что начинают шептаться за моей спиной, свято уверенные, что я не слышу, если не смотрю на них.
   Пока беловолосая говорила, её отработанная радушная улыбка растворилась, словно её и не было. Привычное надменное выражение лица вернулось, а по окончании короткого монолога Вайсс издала уже привычный раздражённый выдох.
   Не менее привычным жестом она провела по волосам раскрытой ладонью, зачёсывая чёлку назад. Этот её жест-паразит уже стал для их команды чем-то вроде лакмусовой бумажки настроения Шни. В зависимости от положения руки, продолжительности и направления жеста, можно было почти безошибочно определить, насколько раздражена или же довольна Вайсс – ведь на лице большую часть времени она предпочитала удерживать равнодушное, надменное или же ехидное выражение, чаще всего не соответствующее её настоящим эмоциям.
   В этот раз жест можно было расшифровать как презрительный.
   — Я это к чему говорю... — вкрадчиво продолжила Янг. — Ты шла без единого поражения. И Пирра шла без единого поражения. И всё это время в классе были только наши однокурсники. А теперь – собрались студенты всех академий. А вы – ни разу не стояли на арене в спарринге. Смекаешь, к чему я веду?
   — Что с большой долей вероятности именно сегодня я выйду в бой против Пирры Никос, — равнодушно ответила Вайсс.
   — О... — только и нашла что ответить Янг.
   — Но я благодарна за заботу, — неожиданно продолжила беловолосая. — Правда благодарна, спасибо, Янг...
   — Эй! — возмутилась Сяо Лонг. — Куда ты дела настоящую Шни!?
   — ...Я понимаю, насколько сложно тебе было постараться и сделать этот простой логический вывод, — неожиданно закончила Вайсс. — Я правда ценю твои усилия, подруга.
   — Эй, ты только что... — возмутилась было Янг, но в следующую секунду мгновенно остыла. — Ты только что назвала меня подругой?
   Шни хмыкнула и отвернулась, вновь поправляя волосы привычным жестом.
   Который можно было бы расшифровать как попытку скрыть стеснительность.
   — Вайсс тоже очень волновалась, — заступилась за напарницу молчавшая до этого Руби. — Всю эту неделю она проводила в тренировках на два часа больше, чем обычно. Иногда даже больше, чем на два...
   — Не волнуйся, Янг, — неожиданно твёрдым и уверенным, без капли насмешки голосом ответила Вайсс. — Когда я выйду против Никос, то я использую левую руку.
   — А ты самонадеянная, — хмыкнула Сяо Лонг. — Заявлять, что победишь саму Никос одной левой...
   — Янг! — воскликнула Блейк то ли возмущённо, то ли удивлённо. — Ты что, до сих пор не заметила? Вайсс – левша!
   — Но... — растерялась Янг. — Ведь она всегда держит Мертенэстер в правой руке...
   — А свиток держит в левой, — возразила Блейк. — И еду в столовой всегда берёт левой рукой. И даже зубы чистит левой рукой!
   — Но...
   — Блейк права, — прервала дискуссию сама обсуждаемая. — Я действительно левша.
   — Тогда почему ты...
   — Почему беру Мертенэстер в правую руку? — Вайсс вновь перебила Янг. — Именно потому что я левша. Сражаться правой рукой мне сложнее, но я нарабатываю навык. Кроме того, моя левая рука немного сильнее физически, а большую часть боя я наношу дробящие удары ножнами, которые как раз держу в левой руке. Но если коротко – потому что правой рукой я сражаюсь чуть хуже – именно поэтому.
   — Но разве... — пробормотала в конец запутавшаяся Янг. — Разве ты не научишься пользоваться оружием в правой руке, и из-за этого не разучишься пользоваться левой?
   — На тренировках я равномерно тренирую обе руки, — пожала плечами Вайсс. — И использовать Мертенэстер в ножнах, и фехтовать им. Просто даю соперникам немного форы.
   — Мне тоже? — сузила глаза Янг. — Со мной ты тоже сражалась правой рукой.
   — Ты недостаточно быстрая для меня, — едва заметно усмехнулась Вайсс. — C твоей старшей сестрой я сражалась левой.
   В небольшой компании воцарилась неловкая тишина.
   — У меня нет старшей сестры, Вайсс, — осторожно уточнила золотоволосая.
   Шни в ответ сделала удивлённое лицо:
   — Да вот же она! — и сдёрнула капюшон со стоявшей рядом Руби. — Не узнать собственную сестру... я была о тебе лучшего мнения, Янг!
   — Но Вайсс... — самая младшая в команде посмотрела на напарницу непонимающими глазами, — я ведь... младшая сестра...
   — Правда? — Шни скептически изогнула бровь, что причудливо превратило проходящий через глаз шрам в умирающего лебедя. — Я всегда была уверена в обратном.
   Серебристые глаза наполнились сначала удивлением, а затем и сомнением. Руби уже хотела пояснить своей напарнице какую-то очевидную истину, как что-то за спиной подруги привлекло её внимание. Секунду она наблюдала за этим расширившимися глазами, а затем исчезла, оставив в руке Вайсс лишь ворох лепестков вместо капюшона.
   — Витли! — донёсся из-за спин подруг радостный голос. — Ты принёс другое оружие! Это трость-трансформер? Выглядит даже круче, чем у директора! Как ты её назвал? Во что она превращается? Я не вижу тут никаких переключателей...
   — Потому что у неё нет переключателей, Руби, — прозвучавший в ответ голос был наполнен вселенским терпением. — Эта трость не трансформируется. Ни во что.
   Подруги обернулись, на голоса, чтобы полюбоваться на то, как самая младшая из их команды неожиданно открыла в себе недюжинное любопытство и коммуникативные навыки, буквально не давая своему ровеснику зайти в класс.
   Одетый в тёмно-синий плащ с белыми узорами, стилизованными под изморось, голубоглазый беловолосый блондин держал в руке самую обычную металлическую трость, пусть и покрытую серебром и объёмными узорами. У трости была удобная рукоять-фриц, увитая сложным фрактальным орнаментом, а ствол трости действительно чем-то напоминал лезвие рапиры Вайсс, имея острые грани и резко заостряясь к наконечнику. Ухватив за середину эту самую трость, немного ошарашенный парень пытался отгородиться от ставшей внезапно гиперкоммуникабельной девочки.
   — Брат... — тихо протянула Вайсс со смешанными чувствами.
   — Странно, — продолжала Руби, не замечая ничего вокруг. — Я не вижу револьверного механизма, как на Мертенэстере. Неужели это простой прахострел?
   — Это не прахострел, — терпеливо пояснил парень. — Он вообще не использует и не хранит прах.
   — И не трансформируется в топор или в косу?
   — Не трансфоримруется.
   — А, поняла! — просияла Руби. — Шни предпочитают оружие с узким клинком! Там, внутри, встроена рапира!
   — Никакой рапиры, — устало выдохнул парень. — Никакого встроенного оружия.
   — Ладно, я сдаюсь! — сложила девочка руки на груди. — В чём секрет этой трости?Руби...
   — Руби, — младший Шни устало зажмурился, с силой сдавливая переносицу пальцами свободной руки. — Иногда трость – это просто трость.
   Несколько долгих секунд Руби смотрела на трость. А потом на её лице появилось сначала удивление, а затем и искренне-детская обида.
   — Хмпф! — надула щёки девочка, демонстративно отворачиваясь в сторону.
   Устало выдохнув, Шни провёл ладонью по волосам, зачёсывая их назад и слегка приподнимая, возвращая привычную причёску.
   — Ты позволишь мне пройти? — вежливо спросил блондин.
   Продолжая дуться и смотреть мимо младшего Шни, Руби всё же сделала шаг в сторону, освобождая проход.
   — Эй, а что это за малявка? — раздался шёпот откуда-то с задних рядов.
   — Какое вообще она имеет право приставать к нашему принцу?
   Услышавшая шепотки Янг встрепенулась и обвела аудиторию агрессивным взглядом, но никто не смотрел в сторону её младшей сестры. Кто-то что-то обсуждал, кто-то поправлял повязку «гвардии Шни», кто-то продолжал приставать к устало выглядящей Пирре. Источника перешёптываний было не видно.
   Оправившаяся от удивления при встрече брата, Вайсс тщательно оправила платье и направилась в сторону двери.
   — Они всегда так, — шепнула она, проходя мимо Янг. — Просто игнорируй.
   — Как будто я могу! — огрызнулась в ответ золотоволосая, но всё же последовала за подругой.
   Блейк поморщилась, но оставила свои мысли при себе. Впрочем, шептавшихся девушек она запомнила. Просто на всякий случай.
   — Дорогой младший брат, — максимально вежливо улыбнулась Вайсс, хватая Руби за капюшон и задвигая себе за спину. — Прошу прощения за несдержанность моей напарницы.
   — Глупости, дорогая сестра, — отмахнулся Витли. — Некоторые вещи просто не поддаются контролю.
   Вайсс едва заметно сузила глаза, уловив намёк во фразе брата.
   — Достаточно! — внезапно прокатился по аудитории уверенный голос профессора Гудвич. — Урок сейчас начнётся, возвращайтесь на свои места!
   Ученики пришли в движение, рассаживаясь по местам. Поспешила на своё место и Вайсс, лишь молчаливо кивнув своему младшему брату. Тот, не удостоив сестру ответом, лишь опёрся на трость и крутанулся вокруг неё, взметнув полы плаща. Пока студенты занимали свои места, переговариваясь, но заметно тише чем прежде, младший из Шни неспешно преодолел два шага до ближайшей стены и облокотился на неё спиной.
   Достав из-под плаща и разложив взмахом запястья свиток, Витли подхватил трость за середину ствола и, подперев стену, сложил руки под грудью, словно отстраняясь от происходящего в аудитории. Не видя, или не обращая внимания на пристально смотревшую на него Пирру.
   Однако, этот взгляд заметили многие другие. И сделали соответствующие выводы.
   — Братишка пришёл поддержать тебя? — ехидно спросила Янг, пихая в бок миниатюрную блондинку. — Это та-ак мило!
   — Скорее проследить, — нахмурилась та, заставляя V-образный шрам выглядеть падающей птицей.
   Янг непонимающе наклонила голову, но Вайсс лишь демонстративно перевела глаза на преподавательницу. И встретилась с ней взглядом.
   — Поэтому сейчас мы проведём один из таких спаррингов, — закончила свою мысль Гудвич. — Госпожа Шни, будете так добры?
   — Разумеется, госпожа Гудвич, — кивнула Вайсс, неспешно поднимаясь на ноги.
   — А вашим соперником будет Госпожа Никос.
   Находящаяся почти на другом конце аудитории, Пирра встала также неторопливо, но в то же время и быстро, чтобы ненароком никого не задержать.
   — Готовьтесь к бою, девушки.
   Убедившись, что обе ученицы спускаются в сторону арены, Гудвич пояснила для остальных студентов:
   — В Биконе раздевалка имеет несколько выходов. Один из них прямо на площадке для спаррингов, внизу. Насколько мне известно, в ваших учебных заведениях всё организовано схожим образом, так что с этим у вас не должно быть никаких сложностей. Раздевалки разделены...
   Вполуха слушая Гудвич, Пирра неспешно застёгивала поножи. К её удивлению, Вайсс, у которой было явно меньше снаряжения, ввиду отсутствия хоть каких-нибудь доспехов, всё ещё не появилась на арене.
   Закончив с наколенниками, чемпионка взглянула в сторону арены.
   Вайсс всё ещё там не было.
   Почти дойдя до короткого коридора, ведущего к выходу, Пирра всё же не выдержала и вернулась, чтобы проверить свою одноклассницу. Зайдя за линию шкафчиков, рыжеволосая воительница замерла в недоумении.
   Вайсс Шни, стоя в одном лишь спортивном белье, слегка нахмурившись, разглядывала юбку своего боевого платья, что держала двумя руками.
   «И почему я всегда думала, что она носит кружевное бельё под формой?» — спросила сама себя чемпионка.
   Тем временем, блондинка нахмурилась ещё сильнее, из-за чего её причудливый шрам превратился в птицу с подбитым крылом. Раздражённо дёрнув уголком губы, Вайсс потёрла нечто, одной ей видимое на подоле юбки.
   — Никос, — произнесла она неожиданно, не сводя взгляда с боевого платья. — Разве тебе не нужно быть на арене и приветствовать фанатов? Нас все ждут.
   — Прошу прощения... — практически на автомате ответила Пирра. — Конечно, я пойду...
   И уже было развернувшись, чемпионка вновь посмотрела на свою соперницу, которая возвращала платье в шкафчик. Словно никуда не торопилась.
   Набравшись решимости, Пирра попробовала тонко намекнуть на то, что сопернице не мешало бы немного поторопиться:
   — Но разве фанаты есть не только у меня?
   — Разумеется, — кивнула в ответ Вайсс. — Совершенно разные тем не менее.
   Шни достала из шкафчика другое боевое платье. На вид почти такое же, только с немного отличающимся дизайном подъюбника, чуть другой формой лифа и на пару тонов темнее.
   — Поэтому сначала фанатам следует поприветствовать свою чемпионку, — пояснила внимательно разглядывающая платье блондинка, всё также не встречаясь с Пиррой взглядом.
   Удовлетворённая состоянием одежды, Вайсс кивнула самой себе и принялась расстёгивать невидимые отсюда крючки корсажа.
   — Не волнуйся, Никос, — спокойно произнесла блондинка, по-прежнему глядя на платье, а не на Пирру. — Не только тебя учили правильно появляться на публике.
   Едва слышно хмыкнув, чемпионка развернулась и поспешила на арену.
   И фанаты встретили её восторженным рёвом. Сегодня – гораздо громче, чем прежде, ведь не только студенты Бикона болели за неё в этот раз, но студенты сразу всех академий Ремнанта. И в том числе – студенты из Мистраля, для которых Пирра всё ещё оставалась кумиром.
   На лице чемпионки застыла привычная за много лет улыбка, а её шаг, даже без участия разума, сменился на плавный и грациозный, которым она уже множество раз выходила на гладиаторские арены Мистраля. Привычным жестом она вскинула руку, приветствуя своих фанатов, и те отозвались, хором скандируя её имя.
   Пирра словно вернулась в прошлое.
   Привычно дойти до середины арены.
   Привычно хлопнуть себя кулаком по стилизованному нагруднику.
   Привычно повернуться к выходящему на арену противнику... и едва удержать лицо.
   Не большинство приехавших из Атласа студента в той или иной мере были фанатами Вайсс Шни. Многие, но не большинство. Однако они были в Биконе уже неделю, и за это время успели услышать множество слухов о ней. В том числе и тот, который заставил практически всех прибывших с Солитаса студентов стать «новообращёнными» фанатами Принцессы Шни. Слух о том, что Вайсс с лёгкостью и изяществом расправлялась со всеми своими противниками, ни разу даже не приблизившись к поражению.
   Их Принцесса шла на одном уровне с Непобедимой Девочкой Мистраля.
   И она была Шни.
   Для всех из Атласа она была куда ближе, чем чемпионка Мистраля.
   И когда белоснежные сапожки ступили на арену, пришёл черёд Гвардии Шни.
   — Три-четыре!
   — Прин-цес-са! Прин-цес-са!
   Дружно и слаженно скандируя своего кумира, они на мгновение перекричали многочисленных фанатов Непобедимой Девочки...
   И начали замолкать, заметив странную реакцию учеников Бикона. Да и сама чемпионка смотрела на Шни совсем не так, как обычно смотрит на своих противников. Смотрела с предвкушением... и небольшой долей удивления.
   А некоторые импульсивные студенты Бикона, носившие красный плащ, даже привстали со своего места, с лёгким недоверием глядя на арену.
   Обычно Вайсс выходила на спарринг с едва заметной улыбкой превосходства. Даже ножны своей рапиры она держала в слегка расслабленной левой руке, и большую часть боя, а иногда и весь бой использовала оружие так и не извлекая из ножен.
   Сейчас руки Шни были свободны.
   Мертенэстер же покоился в ножнах, приторочённых сложной ремённой системой к левому боку.
   И эта же ремённая система удерживала и другие ножны. Слегка изогнутые, лакированные. В отличие от полимерных ножен высокотехнологичной рапиры, эти были выполнены из дерева. И в отличие от белоснежных ножен Мертенэстера – были полночно-синими, резко контрастируя с ослепительно-белой обмоткой рукояти и золотом отделки цубы.
   Глаза всех в зале были прикованы к ножнам катаны. Оружия, никогда прежде не используемого Вайсс. И только Руби быстро-быстро переводила взгляд с рукояти катаны на лицо Шни и сразу же куда-то вбок, в сторону выхода с арены.
   Отойдя от лёгкого удивления, Пирра Никос, наконец, перестала сверлить катану взглядом и перевела его точно туда же. В сторону выхода, возле которого стоял юноша с тростью.
   Витли Шни взглянул поверх свитка на чемпионку Мистраля. Заметно, даже на таком расстоянии, ухмыльнулся. Медленно, демонстративно захлопнул свиток и убрал во внутренний карман плаща.
   А затем подбросил свою трость в воздух, на уровень лица, и, перехватив в полёте за рукоять, вытянул вперёд, указывая на Пирру остриём трости, словно остриём рапиры.
   Майло и Акуо словно сами прыгнули в руки.
   Трибуны удивлённо ахнули.
   Чемпионка раньше всегда выходила на арену с пустыми руками, держа оружие убранным за спину. Раньше она доставала лишь Майло, далеко не в начале боя, и большую часть времени используя его в форме копья. Сознательно ограничивая себя. Сознательно давая противнику фору в самом начале боя.
   И Вайсс дралась очень похоже. Используя Мертенэстер в ножнах, обнажая лезвие лишь для сложных цепочек ударов, которыми она обычно заканчивала бой.
   И сейчас Вайсс плавно подняла руку. Дотронулась до гарды рапиры. Лёгким касанием, лишь тремя пальцами обхватила рукоять и неторопливо потянула вверх, обнажая лезвие. Чтобы в самом конце, когда в ножнах останется лишь острие, достать оружие неуловимо-быстрым, хлёстким движением разрезая воздух с отчётливым свистом. Указывая кончиком рапиры прямо в лицо своей сопернице. Почти идентично копируя позу младшего брата.
   — Никос, — прозвучало до боли безэмоционально.
   И так знакомо.
   — Шни, — ответ сорвался с губ Пирры прежде, чем она успела даже подумать об этом.
   И это тоже было знакомо.
   Серия тихих щелчков сопровождала трансформацию Майло из дротика в ксифос.
   Сколько раз они уже сходились так?
   Медленно, удерживая рапиру параллельно полу на вытянутой руке, Вайсс отвела Мертенэстер вправо.
   Столь же медленно Пирра подняла Майло на вытянутой руке, и лезвие ксифоса замерло также параллельно полу.
   Она могла бы вспомнить каждый бой, но никогда не пыталась их сосчитать.
   Снежная Принцесса неторопливо отставила ногу назад, одновременно заводя лезвие рапиры за спину, наклоняясь вперёд, образовывая спиной и вынесенной назад ногой идеально ровную линию. Её пальцы почти легли на рукоять катаны. Едва касаясь.
   Мистральская Чемпионка столь же неспешно отставила назад противоположную ногу, одновременно поднимая щит на уровень груди, наклоняясь, почти полностью скрывая верхнюю часть силуэта и нижнюю часть лица. Её правая рука замерла возле лица, удерживая ксифос прямо над щитом. Едва касаясь.
   Они замерли друг напротив друга. Чемпионка Мистраля и Принцесса Атласа. Непобедимая Девочка и Снежная Королева.
   Они впервые стояли друг напротив друга с оружием.
   Они чувствовали, словно знают друг друга уже так давно...
   — Противники готовы? — спросила Глинда Гудвич, когда обе её студентки замерли без движения.
   На аудиторию опустилась тишина.
   — Госпожа Никос?
   С тихим звоном лезвие ксифоса коснулось кромки щита.
   — Госпожа Шни?
   С тихим шелестом из ножен чуть выдвинулась катана.
   — В бой!
Вайсс против Пирры
   С визгом крутанулся барабан Мертенэстера, серией щелчков опустошая каморы и Вайсс окуталась полудюжиной глифов, практически скрываясь в них. В то же мгновение Пирра рванулась в сторону так быстро, что для многих её силуэт размазался в пространстве.
   Белоснежными росчерками наполнили воздух между соперницами ледяные проекции Мертенэстера и следом за ними смазанным силуэтом рванулась и сама Шни.
   Невероятным образом увернувшись от всех ледяных атак, ещё больше размазавшись от скорости, Пирра встретилась с Вайсс и они обе пронеслись по арене.
   Едва видимый за серебристым облаком клинков, белоснежный и стремительный силуэт Вайсс Шни на мгновение потеснил огненно-рыжий, словно окутанный медными шипами силуэт Пирры Никос, а затем они замелькали по арене.
   Казалось, что они были в нескольких местах одновременно, и словно мифические полубоги отрастили себе сразу по несколько рук, которыми сражались недолгие секунды.
   Кто-то, с реакцией уровня Руби Роуз, мог разглядеть направления ударов, но не сами удары. Но почти для всех на арене были лишь два размытых силуэта, окружённые сверкающей сталью.
   Почти для всех. Но не для Пирры Никос.
   Когда в воздухе расцвели глифы, мистральская чемпионка мгновенно их классифицировала. Не «распознала», не «прочитала», для этого ей не хватало фамильных знаний Шни, но она достаточно наблюдала за боями девочки, которая, как и сама Никос, шла через обучение с нулевым количеством поражений. Вовсе не поэтому, к слову. И вовсе не потому, что она была «на той же недосягаемой высоте, что и Непобедимая Девочка», как судачили многие. Причины были куда более личными.
   Как бы то ни было, Пирра могла отличать одни глифы Шни от других. И сейчас чемпионка безошибочно определила, что большинство глифов было создано для ускорения. Какие-то ускоряли саму Вайсс в направлении «вперёд», какие-то ускоряли локальное время для проходящего через глиф объекта, какие-то понижали для объекта показатель гравитации...
   Всё для того, чтобы позволить проходящему через глифы объекту как можно быстрее устремиться вперёд.
   Выбор противодействия пришёл в голову чемпионки быстрее, чем осознание тактики противника. А долгие годы тренируемое тело среагировало, казалось, быстрее чем мозг.
   Пирра Никос рванулась в сторону, уходя с траектории атаки.
   Чтобы в следующее мгновение уйти в перекат, уворачиваясь от пущенных веером ледяных проекций.
   Рефлексы сыграли с чемпионкой злую шутку – из переката она выходила практически там же, где начинала бой, лицом к лицу с занесённой над головой рапирой. Она отбивает рапиру – лезвие в лезвие, тратя ауру на удар, просто не успевая правильно парировать. Рефлекторно, больше предчувствуя, чем видя атаку – поднимает левую руку, и в щит сокрушительным ударом врезается полотно катаны, выхваченное в идеальном йайдо одновременно с ударом рапиры.
   Помогая себе Проявлением, чемпионка делает шаг назад, уберегая ногу от скользящего удара катаны, скрежетнувшей вниз по щиту, и доворачивает корпус, принимая на щит колющий удар рапиры – Вайсс делает шаг вперёд одновременно с отступлением Пирры.
   Непобедимая Девочка доворачивает щит, превращая колющий удар в скользящий рикошет, но рапира уже летит в другую сторону, плашмя врезаясь в лезвие меча, отводя тот в сторону, открывая брешь для удара катаной – Вайсс делает подшаг вперёд, и на этот раз быстрее Пирры.
   Чемпионка не успевает парировать, но она уклоняется и от этого удара, на этот раз используя проявление на всём доспехе сразу, в самом конце прыжка разворачиваясь в воздухе, чтобы отбить рапиру вверх щитом и увидеть, что Вайсс вкладывает катану в ножны левой рукой.
   Опускающийся сверху Мертенэстер она уводит вбок полотном ксифоса, и тут же, продолжая движение, атакует кромкой щита, но Шни словно не замечает этот удар, доворачивает запястье и поднимает рапиру в восходящем ударе. Пирра принимает этот удар на жёсткий блок гардой Майло, лишь в последний момент замечая, что Вайсс уже не держит рукоять. От удара Мертенэстер поворачивается вокруг своей оси и Шни ловит рапиру обратным хватом, тут же делая подшаг вперёд, возле самого лица отбивая кромку меча изящной гардой и превращает инерцию парирования в колющий контрудар, в брешь, образовавшуюся из-за двух жёстких блоков.
   Пирра пригибается, скручивается всем телом, но ловит лезвие в вырез щита и тут же запирает его встречным движением ксифоса, но Вайсс опять отпускает Мертенэстер и выхватывает катану, заставляя Пирру, блокируя молниеносный горизонтальный удар, выпустить рапиру из капкана между мечом и щитом.
   Подхватив падающий Мертенэстер, Вайсс тут же наносит им ещё один рубящий удар, парируемый щитом. Режущий удар катаны парирует ксифос. Щитом – рапиру. Ксифосом – катану. И ещё раз. И снова. И опять. С каждым ударом Вайсс делает шаг вперёд, она не сдерживается, рубит со всей силы, и Пирра не сдерживается тоже. Семнадцать повторяющихся ударов, семнадцать безупречных парирований, и последний удар ведёт чуть в сторону, Вайсс проваливается в удар катаной, поворачивает ступню, чтобы твёрже упереться в пол ногой и остановить...
   Пирра даже не осознаёт шанс разумом, скорее момент ловит её тренированное тело и щит срывается с руки, подсекая перегруженную опорную ногу...
   «Ловушка!»
   Под ступнёй Вайсс распускается глиф, она толкается второй ногой со всей силы и взмывает в воздух вращаясь вокруг оси в безупречном лутце. Щит пролетает под ней, и Пирра мечом отбивает в сторону сначала катану, затем – в противоположную – рапиру, Вайсс делает ещё один оборот, Никос отбивает в стороны ещё два удара, успевает заметить, как оружие Шни начинает вращаться медленнее её самой, осознаёт, что мечи отводятся для удара и отпрыгивает назад, используя Проявление.
   Мертенэстер влетает в пол, разбрызгивая в стороны каменную крошку, мелкой бессильной дробью застучавшую по Ауре Пирры.
   Мистральская Чемпионка возвращает щит Проявлением, метя при этом в голову Шни, но та, всё также стоя на одном колене, просто заводит катану за спину, отбивая щит в сторону.
   Не поднимаясь, Вайсс подбрасывает Мертенэстер вверх и с кажущейся неспешностью возвращает катану в ножны. Пирра ловит щит, её соперница ловит рапиру левой рукой, и они бросаются навстречу друг другу.
   В последний момент под ногами Шни расцветает ещё один глиф и она скользит в сторону, пропуская выпад Пирры мимо себя. Никос реагирует мгновенно, разворачиваясь в полупируете уже в воздухе, разрывая дистанцию, и видит, что Вайсс словно не торопится.
   Она тоже разворачивается, но уже в полноценном пируете и явно медленнее Пирры. Сопротивление воздуха плотно облепляет точёные бёдра белоснежной юбкой, заставляет хвост роскошных белоснежных волос обвиваться вокруг шеи подобно змее, перебарывая инерцию, но за этим изящным силуэтом чемпионка всё равно не может разглядеть рапиру – Вайсс идеально рассчитала ракурс.
   Сосредоточившись на движениях Шни, Пирра едва не пропустила глиф под ногами соперницы.
   Используя направляющий глиф, Вайсс срывается с места, растягиваясь в выпаде, который чемпионка принимает на щит. В последний момент остриё рапиры разрезает крошечный глиф и ускоряется ещё больше, но Никос всё равно успевает поставить щит на траекторию удара. Утвердившаяся на ногах после выпада Вайсс движением только лишь руки отводит Мертенэстер назад, касается локтём другого глифа – и рапира снова несётся вперёд, встречается со щитом, на острие рапиры возникает отталкивающий глиф, Вайсс снова сгибает руку и опять наносит удар. Каждый раз меняя цель укола, Шни использует глифы чтобы наносить удары так быстро, что даже Пирра Никос не успевает поставить щит на пути их всех. Часть уколов прорывается через щит и заметно просаживает Ауру – настолько их сила и скорость увеличена глифами. В какой-то момент Вайсс чуть замешкалась в своём бесконечном каскаде удара, давая Пирре возможность отскочить назад, но Шни тут же использовала направляющий глиф под ногами и толкающий глиф за локтём, чтобы нанести ещё один выпад.
   Однако к этому уколу чемпионка Мистраля была готова, она использовала Проявление чтобы сместить себя в воздухе и поставила щитом не прямой, а скользящий блок, уводя рапиру в сторону. Майло летит в стремительном контрударе и не встречает сопротивления, просаживая Ауру Шни почти на четверть. Перехватывая инициативу, Пирра бьёт щитом, встречает блок рапиры, но сразу же вновь рубит ксифосом, снизу-вверх восходящим полумесяцем размытого от скорости полотна, и Вайсс снова приходится использовать глиф чтобы сместиться в сторону.
   Пирра использует Проявление на весь свой доспех, догоняет ускользающую Шни, наносит сокрушительный удар сверху вниз и проваливается в него, когда Вайсс использует ещё один глиф для смены направления манёвра. Рука Шни уже занесена вверх, возле острия рапиры появляется толкающий глиф. Пирра поднимает щит, ловя угол, чтобы принять рубящий удар скользящим блоком...
   «Ошибка!»
   Из-под щита, на мгновение закрывшего обзор, показывается острие катаны, окутанное настолько плотной и структурированной Аурой, что белоснежное свечение становится видимым невооружённым глазом, движущееся настолько быстро, что потоки раскалённого воздуха янтарной полусферой стекают с цубы.
   Пирра, в последний момент, помогая себе Проявлением, блокирует колющий удар полотном своего ксифоса...
   С тихим, хрустальным треском, Аура, окутывающая Майло, разбивается и катана протыкает металл лезвия, словно дешёвый пластик, и летит дальше, заливая светом концентрированной ауры левый глаз, и Пирра отстраняется, буквально дёргает себя Проявлением.
   По полу арены со звоном катится покорёженный Майло.
   Сбившись с движения, едва не подвернув лодыжку, Пирра спотыкается, чудом ловит крохи равновесия и падает на колени.
   Вайсс Шни разводит руки в стороны молниеносным движением, а затем поднимает вверх и сгибает в локтях, направляя рапиру и катану точно в устья ножен.
   — Госпожа Шни, — хмурится Глинда Гудвич, — бой ещё не закончен, у вашей соперницы больше половины Ауры.
   Шелест замолкает, сменяясь слитным металлическим щелчком – Вайсс вернула в ножны оба оружия одновременно.
   Пирра же...
   Пирра начинает весело смеяться звонким, переливающимся голосом.
   — Я сдаюсь, госпожа Гудвич! — весело выкрикивает мистральская чемпионка.
   По лицу Пирры катятся капли крови. Вокруг её левого глаза наливается кровью свежий двойной разрез, напоминающий по форме букву «V».
   — Вайсс прорезала мою Ауру, — поясняет рыжеволосая. — Не отведи она катану в последний момент вверх – пробила бы мой череп насквозь.
   По аудитории поползли шепотки, заставив Вайсс поморщиться. Подняв руку, наследница Шни несколько мгновений смотрела на свою едва заметно подрагивающую ладонь, а затем раздражённо зачесала назад чёлку и медленно провела по хвосту белоснежных волос, успокаиваясь, сохраняя контроль над тяжёлым дыханием, не позволяя никому увидеть, насколько она вымоталась за эти несколько секунд боя.
   — Вы действительно брат и сестра, — с улыбкой произнесла Пирра.
   Рука Вайсс замерла на середине движения и едва заметно стиснула волосы.
   — Конечно, — совершенно безэмоционально произнесла наследница. — У нас одна фамилия, если ты не заметила.
   — Заметила! — колокольчиком рассмеялась Пирра Никос.
   Только немного расширившиеся зрачки да заметавшийся по аудитории в поисках брата взгляд выдали состояние наследницы Шни. Через секунду она выдохнула с облегчением – младший брат снова стоял прислонившись к стене возле входа, сложив руки под грудью, удерживая в одной трость за середину, а в другой развёрнутый свиток.
   — Этот каскад ударов, — внезапно продолжила Пирра. — Сначала я подумала, что ты тренировала его специально против меня, но ведь это не так, Вайсс?
   Шни медленно обернулась через плечо и вопросительно изогнула бровь.
   — Много размашистых ударов, — принялась пояснять чемпионка, так и не поднимаясь с пола. — Рапира часто уводится за спину, чтобы отбить или заблокировать. Очень много горизонтальных круговых росчерков катаной, частые удары, заканчивающиеся наверху, позволяющие атаковать цель в верхней полусфере. И твои движения головой. Да, ты не спускала с меня глаз, но ты постоянно контролировала всё вокруг боковым зрением. Нет, Вайсс. Этот каскад не против меня. Он против мощного, быстрого и бронированного противника, окружённого множеством мелких противников, которые в любой момент могут атаковать с боков, со спины, и даже сверху. Этот каскад ударов не против людей. Он против гримм, не так ли? Множество гримм-свиты вокруг большого и бронированного, вроде дезсталкера. Ты просто слегка адаптировала эти удары против меня, не меняя их сути, верно?
   Витли Шни, что-то читающий на вновь раскрытом свитке едва заметно ухмыльнулся.
   — Нет, Пирра, — едва слышно произнёс он. — Эта цепочка ударов не против гримм. Она против демонов.
 
 
 
Глава 1. Слабость.

 

   Изъеденная временем, увитая плющом... покосившаяся... сломанная...
   Детская качелька-лошадка.
   Рядом с поросшей высокой травой песочницей.
   В Отцом забытой площадке. Рядом с домом.
   За моей спиной дрожало и трещало разрезанное крест-накрест пространство, но это не то, о чём я беспокоился. Реальность сама всё исправит.
   Не первый раз.
   И здесь я тоже... не первый раз...
   
Но тяжело во мрак

   Я играл здесь.
   На этой самой качели, в этой самой песочнице... На этой забытой всеми площадке в этом самом дворике...
   
Смотрит Земля слепая

   Рядом с домом...
   
Свет иссяк!

   Рядом с домом, где все началось.
   
Камень и прах!

   И где всё закончилось.
   
В горе склонилась глава седая.
Вергилий
   Сжав переносицу от боли и воспоминаний, я склонил голову. В горе. И в ненависти.
   Я пошатнулся, но всё же не упал.
   Сползший капюшон растрепал волосы, и пряди снова упали на глаза. Я зачесал их назад привычным движением.
   И продолжил идти. Туда, к дому. К месту, где всё началось. И где должно всё закончиться.
   Да, всё началось здесь. В этом доме. Небольшом, двухэтажном, покрытым позеленевшей от времени черепицей... раньше она была красной... кажется...
   
Море меня сдавило.

   Или же красным был огонь?
   
Зависть звезд извела,

   Демоны, что были сильнее меня...
   
Как могила,

   Прямо на моих глазах... мою маму...
   
Мне тело изрыла

   По приказу проклятого...
   
Ярость Отца Мирового Зла.

   А я...
   Я ничего не смог сделать. Я был слишком далеко, слишком шокирован, слишком медлителен... Слишком... слаб...
   Несмотря на то, что отец...
   
Низкий себялюбец Творец!

   ... учил меня сражаться с демонами...
   
Злобный завистник Страх!

   Я был слишком испуган.
   
Утру обещанная,

   И слишком слаб.
   
Обесчещена,

   Я не смог...
   
Стонет на дыбе Невинность в цепях!

   Не смог никого спасти.
   Только Данте выжил. Но не потому что я защитил его, нет. Он просто сбежал.
   И отбросил всё своё наследие, став простым наёмником.
   
Вешнему ветру нельзя не веять,

   Как же так сложилось, что струсивший тогда, Данте стал настолько сильным?
   Как получилось, что он смог убить меня...
   
Почкам — не набухать.

   Как он смог вырасти таким сильным?
   
Может ли сеятель

   Как он смог стать тем...
   
Ночью сеять,

   Кто убил Мундуса?
   
Пахарь — во тьме пахать?

   — Данте? — выдохнул я в пустоту обветшалого особняка.
   Данте... может ты и стал сильнее меня, но ты не должен...
   Я старший брат. Я старший сын Отца, унаследовавший силу нашего Отца... Я должен был защитить тебя... маму...
   Она стояла прямо здесь. Где стою я.
   А смотрела... нет, не в сторону камина.
   Развернуться.
   Да, она смотрела на вход. На меня... говорила мне... бежать...
   Я стремился к силе, сравнимой с силой Отца, но не достиг её.
   Я стремился в бой с извечным врагом Отца, но не справился с ним.
   Он поработил меня.
   Неудачника.
   Эти воспоминания – лишние.
   Эти страдания – лишние.
   Мои ночные кошмары – лишние.
   Даже моя человечность – лишняя.
   Я отсеку их. С помощью Ямато.
   Ножны – лишние – катятся по полу.
   Упираю остриё лезвия себе в грудь.
   — Холод звёздных оков ледяной, — шепчут мои потрескавшиеся губы.
   С хрустом Ямато входит в мою грудь. В душу. В самую мою суть.
   — Кости мои пронзил!
   И вгоняя лезвие по самую рукоять я отсекаю от себя всё, что не нужно мне, как демону.
   Немощное человеческое тело.
   И человеческое сердце, из-за которого я слаб.
   Я не нуждаюсь в этом!
   Я избавляюсь от этого!
   
Страшный! злой!

   Становлюсь совершенным!
   
Любуясь собой,

   Завершённым!
   
Радость и рабство ты слил
...кости мои пронзил!
   Но почему я всё ещё... помню?
   С судорожным вздохом открыв глаза, я подскакиваю... с кровати?
   Действительно, кровать. Закрытая балдахином. Мягкая, гораздо мягче, чем я привык.
   Голова лежит на большой подушке, наполненной чем-то желеобразным. Настолько мягкой, что моя голова буквально тонет. Укрыт я относительно тонким одеялом в тёмно-синих цветах с геометрическим фрактальным орнаментом.
   В ухо ввинчивается писк.
   Как я здесь оказался? Это явно не мой дом, и не дом моей семьи, где я был только что. Где я отделил от себя всё лишнее.
   Где я?
   С трудом выбираюсь из слишком мягкой кровати, отдёргиваю в сторону балдахин, встаю...
   Падаю.
   Зеркальный пол... очень хорошо отполированный мрамор. На полу – тёмно-синий ковёр с высоким, мягким ворсом и бело-золотой отделкой. На него я и упал, и теперь снизу оглядываю помещение.
   Большое окно во всю стену, сейчас задёрнутое тёмно-синими шторами. Заполненные книгами шкафы. Письменный стол.
   Ноги практически не держат. Слабость во всём теле. Голод.
   Писк над головой. Прерывистый, раздражающий.
   Переворачиваюсь на спину, чтобы рассмотреть источник звука.
   Какое-то устройство. В воздухе висят графики, цифры.
   Зрение, к счастью, не подводит, и фокусируется легко и привычно.
   Самая большая цифра – 212. Рядом надпись «пульс». Самый крупный график... прислушиваюсь к ритму собственного сердцебиения и убеждаюсь – самый крупный график показывает мой пульс.
   Несколько графиков и цифровых полей поменьше.
   Все с подписями. Язык незнакомый, но спасибо моему демоническому восприятию – я этот язык понимаю.
   Устройство регистрирует моё состояние? Сигнализирует, что я пришёл в себя?
   Используя подставку устройства как дополнительную опору, поднимаюсь на нетвёрдые ноги. Меня пошатывает. Кружится голова. Подташнивает, несмотря на сосущее чувство голода.
   Почему мне так плохо? Хуже, чем было до того, как я отсёк от себя...
   Верно...
   Я отсёк от себя всё лишнее.
   Ненужные воспоминания. Страхи. Человечность.
   Мусор, от которого легко избавиться, чтобы стать настоящим, полноценным дьяволом.
   Вот только я не подумал, что именно случится со всем этим. Может ли то, что я вырезал из себя с помощью Ямато, существовать отдельно, без тела?
   Похоже, может.
   И вот я здесь. Существую.
   Отбросы.
   Мусор.
   То, что я выкинул за ненадобностью.
   То, что делало меня слабым.
   Всё это –... всё это – я.
   Немощное тело опять валится на пол. На ковёр. Смягчает падение.
   Такое слабое тело...
   Демоническая сила...
   Я должен усилить себя с помощью неё!
   Тогда я смогу...
   Я...
   Я не чувствую её.
   У меня нет ни капли демонической силы?
   Что-то едва заметное, едва осязаемое, что-то крошечное бьётся и толкается в моей груди, рядом с сердцем. Но оно слишком крошечное. Оно слишком слабое. И я это... я не могу дотянуться до этого.
   Какой я...
   Беспомощный!
   Неужели «Я», тот другой я, который был прежде, неужели «Я» забыл, каково это?
   Забыл, насколько ужасающе – быть беспомощным?
   Всё, что было лишним – было выброшено.
   Оно было создано, чтобы тут же умереть.
   Но, похоже...
   Похоже эти отбросы... я... нынешний я настолько не хочу умирать, что вновь стал... человеком?
   Я... не хочу умирать?
   Я цепляюсь.
   Цепляюсь за свою ничтожную жизнь.
   Цепляюсь за подставку устройства, чтобы подняться на эти слабые ноги.
   Утвердиться на двух ногах.
   Стоять.
   Не падать!
   Насколько же я слаб?
   — Проклятье!
   Надоедливо пищащее устройство разлетается осколками.
   Надо же, оказывается я всё ещё не настолько слаб... Я всё ещё...
   Что это... за чувство?
   Простреливает от сжатого кулака до самого плеча, заставляет трястись...
   Я смотрю на свою руку и вижу... кровь. Рассаженную, разодранную кожу. Осколки пластика, застрявшие в этих порезах.
   Это чувство... боль?
   Скрючиваюсь, опять падаю на пол, закусив губу чтобы не завыть, баюкаю руку, зажав между коленей...
   Когда вообще последний раз я испытывал боль?
   Ах да, верно. До того, как стал Нело Анджело. До того, как распечатал Теннен-ни-Гру. До того, как вообще стал стремиться к силе.
   В тот день, когда демоны убили маму на моих глазах.
   В тот день я испытал боль последний раз.
   И почему опять?.. Хотя да, верно. Потому что боль для «Меня» тоже была лишней, и отсёк и её – с помощью Ямато.
   И теперь моё слабое, ничтожное... моё собранное из сплошных недостатков тело испытывает ещё и боль. Так, словно я всего лишь ребёнок.
   Может быть...
   Может ли быть...
   Может мне стоит просто...
   Умереть?
   Лечь здесь – и умереть.
   Потому что такое слабое, немощное, беспомощное существо, каким я стал... не должно существовать.
   Я не должен... существовать?
   — Нет! — хрипло шепчут мои губы, когда я цепляюсь за кровать, чтобы подняться на ноги.
   Как глупо, как наивно!
   Я всё равно исчезну.
   — Нет!
   Я был создан, чтобы «Я» стал сильнее, и более ни для чего.
   — Нет!
   Я мусор, который выбросили...
   — Нет! — балдахин кровати рвётся, но я уже стою на ногах. — Нет!
   Я не хочу умирать!
   Нетвёрдые ноги всё же держат моё тело в вертикальном положении.
   Проклятье, даже таким слабым, таким ничтожным – я не хочу умирать!
   Ухватившись за столбик кровати, я делаю шаг вперёд.
   Затем второй.
   Тело слушается, но слушается с трудом. Такими темпами я действительно не протяну долго. Нужно что-то делать. Как-то справиться со «Мной» – либо уничтожить его и забрать его силу, либо вновь стать единым целым.
   Но лучше уничтожить.
   Я должен его уничтожить!
   Но я сам... я слишком слаб. Хрупок. Даже беспомощен. Мне нужна сила!
   Однако я не успею её получить. Уже сейчас, используя Ямато, «Я» могу не просто открыть врата в Ад, «Я» могу даже...
   «Я» наберёт ещё больше силы, пока я здесь... банально учусь ходить.
   Мне нужно больше силы!
   Больше, чем у «Меня»!
   Или... нет?
   Аркхам.
   Будучи всего лишь человеком, он смог достичь меча Спарды хитростью, стравив между собой нас с братом. Трусливо. Позорно.
   Но мне нужна вся сила, которую я могу получить. Любая сила, которую я могу использовать.
   Стравить демона с демоном?
   Почему нет?
   — Данте?
   Имя брата вылетает непроизвольно, и я тут же понимаю – вот оно. Правильное решение.
   Чувствую, как губы растягиваются в улыбке. Немного скособоченной, вызывающей боль в растрескавшихся губах, но улыбке. Или ухмылке. Или даже усмешке.
   Ведь сила может быть не только моя. Я могу направить чужую силу и тем самым сделать её своей силой.
   Эти мысли словно воодушевляют меня, и я уже гораздо увереннее стою на ногах. Даже гораздо увереннее иду вперёд. Иду, хоть и прихрамывая, но иду.
   Данте... Данте может не справиться со «Мной» сам. С тем, кем «Я» стал, отбросив всё лишнее. Возможно, «Я» буду слишком силён. Нужно будет дать ему мотивацию. Объяснить, что за демон перед ним. Ведь тот «Я» – вполне может стать главным резоном для сражения. Кроме того, у Данте есть те две девчонки. Демоница и потомок жрицы. Мэри и Триш. Они тоже станут силой Данте. Но даже этого может быть недостаточно...
   Неро?
   «Я» отнял у него руку. «Я» забрал его главное оружие, самую могущественную часть его силы. Но тем не менее, этот мальчишка всё ещё достаточно силён. И у него есть достаточная мотивация. Объединившись с Триш, Мэри и Неро, Данте сможет... сразиться со «Мной».
   Не обязательно победить.
   Аркхам показал мне, что иногда достаточно ослабить долгим сражением.
   А потом – добить.
   Да.
   Звучит как план.
   Дохромав до окна, я раздёрнул тяжёлые шторы и выглянул наружу.
   Мой план просто...
   На улице была ночь, и в небе висела луна...
   Мой план...
   Скорее уже ближе к утру, ведь луна клонилась к горизонту.
   Просто...
   Луна, кусок которой был отколот и разбит на множество мелких осколков, летящих в пустоте лунной орбиты рядом со спутником планеты...
   Мой план просто бесполезен.
   Ведь это не мой мир.
   — Ха-ха!
   Ямато с лёгкостью способен разрезать даже границы между мирами.
   — Ха-ха-ха!
   «Я» очень сильно хотел избавиться от всего лишнего.
   — Ха-ха-ха!.. А-хахаха-ха-ха~!
   Настолько сильно, что «Я» просто вышвырнул меня в другой мир!
   И что это за смех?
   Ах да.
   Мой смех.
   Мне смешно от тех грандиозных планов, что я построил. Планов, что оказались абсолютно бесполезными.
   Глупость, Вергилий. Глупость.
   Хотя какой я теперь Вергилий?
   Лишь тень себя прежнего.
   Частичка.
   Слабая, эмоциональная, человеческая частичка Вергилия.
   Грохот раскрывающейся двери выдернул меня обратно в реальность. Я обернулся на звук... медленно, словно утопленный с головой в тягучий кисель, а не стоящий в огромной комнате, повернулся. Даже мои глаза двигались непозволительно медленно.
   Тёмно-синяя туфелька в каблучке пересекала порог комнаты. Обутая в туфельку ножка была одета в белоснежный чулок. Выше колена был подол тёмно-синего платья. Закрытого, с рукавами. Поверх платья – белоснежный передничек. На руках – белоснежные перчатки. Высокая, аккуратная грудь размера этак третьего. Обеспокоенное вытянутое лицо с острым подбородком. Строгие прямоугольные очки в роговой оправе. Белоснежный чепчик, стягивающий фиолетовые волосы. Схематичное изображение белоснежной снежинки на платье, напротив сердца.
   Служанка?
   Пока я разглядывал её – женщина успела сделать шаг в комнату.
   Я так медленно реагирую...
   Женщина... хотя нет, она довольно молода. Правильнее называть её девушкой.
   Девушка сделала второй шаг, заходя внутрь комнаты, обшаривая помещение взглядом, и, наконец, увидела меня. Не то, чтобы это было сложно, лунный свет меня прекрасно освещал, а сам я был непозволительно медлителен, и не смог бы сдвинуться при всём желании.
   Изумрудного цвета глаза расширились в удивлении, увидев меня.
   — Господин? — полувопросительно прошептала она.
   Что же, я прекрасно понимаю её слова. Демоническое восприятие. Я могу говорить, читать и писать на любом языке. Я просто сразу их понимаю. Вплоть до нюансов смыслов.
   Господин, хах? В значении «владетель», «наниматель», совмещённое с обращением к привилегированному со словию.
   Хотя...
   Какая мне-то разница?
   — Разве вам можно вставать, господин?
   Не слушая служанку, я огляделся ещё раз: белоснежные стены, ковры, книжные шкафы, рабочий стол, две двери в стене слева, одна дверь в стене напротив, ниже уровня пола кровати и того места, где стою я. Три ступеньки ведут вниз. Там же камин и два кресла возле камина. Ковёр намного больше, но с тем же узором. Возле кровати небольшая тумбочка со стоящим на тумбочке зеркалом.
   — Господин!?
   Всё ещё игнорируя служанку, я пересекаю комнату и встаю напротив зеркала. Взволнованная служанка отражается за моей спиной. И я сам – тоже отражаюсь в зеркале.
   Вот только...
   Это не моё лицо. Даже близко не моё.
   Это какой-то мальчишка, лишь очень отдалённо похожий на меня. Да, у него белые волосы, но пронзительно-голубые, а не белые глаза. А главное – форма черепа. Абсолютно другая, ничего общего с моей.
   Узкие плечи, худощавое тело.
   Нелепая голубая пижама из штанов и пижамной рубашки... всё с оборочками.
   И изображение белоснежной снежинки напротив груди. Такое же, как у служанки.
   Герб?
   Из коридора раздаётся цокот каблучков и в распахнутую дверь влетает вторая девушка.
   Оборачиваюсь и смотрю на неё.
   Худощавая, но с огромной грудью голубоглазая пшеничная блондинка. Одета в длинную белую рубашку в синюю полоску, поверх накинут белоснежный лабораторный халат. Знакомый уже герб-снежинка на кармане напротив груди.
   Это вообще какой размер груди? Пятый? Шестой? При том, что женщина на голову ниже служанки, такая грудь смотрится... диковинно.
   Судя по растрёпанным волосам и одной лишь длинной рубашке – недавно соскочила с постели?
   — Господин! — с ужасом выдыхает блондинка, оглядев меня с ног до головы. — У вас кровь!
   Кровь?
   Откуда?
   Проследив за взглядом блондинки, с удивлением смотрю на собственную окровавленную кисть.
   Ах да! То устройство!
   Порезы заживают, но не особо-то и торопятся. Да и осколки пластика и стекла не торопятся их покинуть.
   Оглядываю комнату: край кровати и ковёр заляпаны кровью, но цепочки крови на полу не видно. Лишь возле окна, где я стоял достаточно долго, видно несколько подсыхающих капель.
   Заживает. Но очень медленно.
   Раздражённо дёрнув щекой, поднимаю руку и спокойно выдёргиваю самый большой кусок пластика.
   Больно. Но терпеть можно.
   Лишь немного морщусь
   Блондинка охает где-то на фоне. Напрягается служанка.
   А я спокойно извлекаю один за другим осколки устройства из руки. Затем отрываю рукав пижамы, раздираю пополам и начинаю бинтовать руку, зубами удерживая край превращённого в тряпку рукава, чтобы было как можно туже.
   — Так же нельзя, господин! — срывается с места блондинка. — Нужно обработать! Позвольте мне!
   — Назад! — рявкаю на неё.
   Девушка испуганно икает и отшатывается, едва не споткнувшись.
   Она босиком.
   Не важно. Вновь ухватив зубами край тряпки, спокойно продолжаю заматывать руку. Так действительно быстрее заживёт.
   Обрабатывать? Глупости!
   — Господин, — напряжённым голосом произносит служанка. — Может, всё же, доверите раны профессионалу?
   — Профессионалу? — переспрашиваю.
   — У... — запинается блондинка, но вдохнув воздуха побольше продолжает. — У меня исцеляющие Проявление, господин...
   — Проявление? — приподнимаю удивлённо бровь.
   Девушки переглядываются.
   — Раны? — снова задаю вопрос и иронично хмыкаю. — Там просто пара царапин.
   — Но вы же... осколки извлекали... и...
   Блондинка не договаривает, и вся съёживается под моим пристальным взглядом.
   — Царапины! — повторяю.
   Девушка в халате с мольбой во взгляде смотрит на служанку, но та лишь хмурится и молчит. Блондинка начинает шарить взглядом по комнате и натыкается на разбитый прибор.
   — А... — осторожно начинает она. — А почему сломался монитор контроля биогемодинамики? Он же прочный...
   Раздражённо вздыхаю и снова смотрю на себя в зеркало.
   Надо привыкать. Теперь это – моё лицо. Моё тело. И моё...
   Моё тело?
   Тело... «Я» отсёк слабого человека, слабое человеческое тело и саму человечность. Но, похоже, что они оказались слишком слабы. Слишком беспомощны даже для самостоятельного существования.
   Я. Я оказался слишком беспомощным для самостоятельного существования. И теперь, похоже, занял чужое – такое же слабое – тело. Не просто так же они на два голоса называют меня господином, верно?
   Чтобы проверить это, делаю несколько шагов вперёд. Блондинка пятится, не зная, что делать в этой ситуации, но служанка стоит и уверенно смотрит на меня. Словно чего-то ждёт. Бросаю взгляд на блондинку – и она, встретившись со мной глазами, отводит взгляд. Смотрит сначала на перебинтованную руку, затем и вовсе в пол, на свои босые ноги.
   Немного удивлённо шевелит пальцами ног.
   Я не понял, она тут врач или что? Какая-то бесполезная.
   — Имя? — повернувшись обратно, спросил я у служанки.
   Та подавилась воздухом, проморгалась, а затем тоже потупила взгляд в пол.
   — Вайолет Велюр, господин, — тихо ответила она.
   Это было имя, но звучало оно, почему-то, как «фиолетовый бархат».
   Я непроизвольно тряхнул головой, разгоняя мысли. Должно быть, какой-то эффект демонического восприятия.
   Когда я перевёл взгляд на вторую женщину, та буквально подпрыгнула на месте, заставив заколыхаться объёмный бюст и вытянулась в струнку:
   — Зарта Вайзен, господин Шни!
   Тёплое пшено?
   Не важно! Куда важнее, что она сейчас сказала. Как она сейчас сказала. Назвала имя и потом... обращение?
   Господин Шни?
   Так, стоп. Они свои имена мне назвали?
   — Не то! — прошипел я злобно. — Назовите моё имя!
   Девушки переглянулись и изумлённо принялись рассматривать моё лицо.
   — Имя! — раздражённо повторяю.
   — Вас зовут Витли Шни, господин, — послушно отзывается служанка.
   Блондинка в халате подтверждающе закивала.
   Витли... Шни... Заснеженный луг?
   Куда важнее...
   Витли. Вергилий.
   Да, пусть это глупо, но совпадающая первая буква. Одна лишь буква. Буква «Ви». Довольно иронично, но очень точно символизирует, как мало во мне осталось от Вергилия.
   Лишь Ви.
   Ви, доставшееся другому.
   Витли Шни.
   — Значит, это моё имя? Витли Шни.
   Ну, думаю, я могу привыкнуть к этому имени. Со временем.
   — Господин Шни... — осторожно позвала меня блондинка. — Скажите, господин Шни... а что последнее вы помните?
   Как пронзаю свою грудь Ямато, отрезая от «Меня» всё лишнее.
   — Ничего, — отвечают мои губы. — Всё что было до того, как я проснулся в этой кровати не существует для меня.
   Верно.
   Оно осталось в другом мире.
   Блондинка тихо пищит от ужаса и прикрывает рот обеими ладонями. Служанка переводит хмурый взгляд между мной и блондинкой.
   Я же – просто разворачиваюсь и иду проверять остальные двери в комнате.
   За первой оказывается гардероб. Небольшое помещение, заставленное вешалками. По правой стене гардероба проходит металлическая труба, на которой висит множество костюмов, запакованных в полиэтиленовые пакеты. По всей левой стене – огромное зеркало. И вся одежда выполнена в одних и тех же цветах, различаясь лишь оттенками.
   — Тёмно-синий – мой любимый цвет? — спрашиваю у прошедшей за мной служанки.
   Сняв с вешалки-трубы один из костюмов, раздираю пакет. Тёмно-синие брюки, на тон темнее жилет. Пиджака или куртки нет.
   Ткань довольно дорогая, но очень лёгкая. Летняя? И цвет мне тоже не очень нравится.
   — Это даже одеждой назвать нельзя, — кривлюсь демонстративно.
   На мгновение служанка теряет лицо и изумлённо пялится на меня, но в следующую секунду берёт в себя в руки и возвращает на лицо нейтрально-заинтересованное выражение. И никак не комментирует.
   Ну, реакция была, даже немного забавная, но не то, чего я ожидал.
   Ну и ладно.
   Вешаю одежду обратно и выхожу из гардеробной.
   Соседняя комната – ванная. Средних размеров ванна, душевая кабинка, раковина перед зеркалом. Над раковиной зеркало, рядом шкафчик с зубными щётками, тюбиками, чем-то там ещё. В дальнем углу – унитаз. С пультом управления на правом подлокотнике.
   В зеркале отражается моё хмурящееся лицо.
   Волосы непослушными прядями падают на лоб.
   Поднимаю руку... перебинтованную...
   Поднимаю другую руку и зачёсываю волосы назад.
   Несколько секунд они держатся, но затем снова лезут на лоб.
   Недовольно цыкаю зубом и подхожу к раковине. Над раковиной кран, на кране – рычаг. Под краном – сенсор, реагирующий на наличие рук под краном и автоматически включающий и выключающий напор воды. Рычаг регулирует температуру воды, горячая влево, а если его опустить вниз – полностью перекроет поток. Поднять вверх – откроет струю на полную, игнорируя сенсор. Демоническое восприятие делает сантехнику простой и понятной, хотя такой кран я раньше не видел.
   Переключаю на холодную и смачиваю ладони.
   Тут же намокает тряпка, которой перевязал порезы. Недовольно сдираю с руки эту дрянь.
   И тут же обеими руками зачёсываю волосы назад, за несколько секунд возвращая голове такую привычную причёску.
   На этот раз – намоченные холодной водой – волосы держатся.
   Ловлю на себе удивлённый взгляд выглядывающей из-за косяка блондинки.
   — Что? — раздражённо спрашиваю у неё.
   — Ваши раны... затягиваются... сами?..
   Перевожу взгляд на расцарапанную руку. Ну да, порезы стали меньше, царапины почти не видны. Прямо на глазах короста одного из порезов чуть вздулась.
   С силой провожу по коже, растираю руку и на пол сыпется пыль из кусочков коросты и омертвевшей кожи, обнажая заметные бледно-розовые свежие шрамы.
   — Не должны? — равнодушно уточняю.
   — У вас ведь...
   Блондинка стушевалась, но я взглядом приказал ей продолжать.
   — У вас ведь не открыта Аура, господин... Такие раны не должны...
   — Царапины! — раздражённо перебил я её.
   И, подвинув плечом служанку, вышел из комнаты.
   Итак, Аура? Первый раз слышу. Медленная регенерация тканей, свойственная человеку, похоже, ускоряется этой самой Аурой? Кроме того, перед этим блондинка говорила про что-то ещё. Проявление?
   Демоническое восприятие объясняет мне Ауру как защиту и оружие, а Проявление как Демоническую Силу, но как-то неуверенно, словно это просто ближайшие аналогии.
   Взгляд натыкается на книжные полки.
   Иду к ним, отмечая что ещё немного увереннее держусь на ногах. Впрочем, меня всё ещё пошатывает, и я опираюсь рукой на спинку кресла, чтобы не упасть. Но не останавливаюсь. Подхожу к крайнему слева книжному шкафу.
   Беглый взгляд на полки вызывает вздох разочарования.
   «Смертоносный ниндзя», «Проклятый Охотник», «Бродяга из Вейла»... Беллетристика.
   В соседнем шкафу уже что-то более ценное. Книги по экономике, по этикету разных стран, монография какого-то советника, при чём «Советника» с большой буквы. И толковый словарь, аж в четырнадцати томах. Занимает свою, отдельную полку.
   Радует, что не всё кругом беллетристика. Этого можно было ожидать от моей внешности, на самом деле.
   Открываю словарь, пролистываю...
   «Аура — это воплощение души живых существ, имеющее различные способы применения. Уровень и применимость Ауры у каждого индивида отличаются и зависят от множества факторов, таких как опыт, подготовка, состояние индивида, генетика...»
   Пробегаю взглядом дальше, и вот оно:
   «Те, кто имеет опыт в обращении с аурой, умеют создавать защитное поле, покрывающее тело, или усиливать свои способности в некоторых пределах. Помимо того, оружия и доспехи могут выступать в качестве проводников ауры, что открывает широкий спектр возможностей как в плане нападения, так и в плане защиты»
   Захлопываю энциклопедию и возвращаю её на полку. Оборачиваюсь на смотрящих на меня девушек. Блондинка чуть склонила голову набок и смотрит абсолютно непонимающим взглядом. Служанка – нейтрально-спокойным взглядом, выражая вежливый интерес. Хорошо выдрессирована.
   — Итак, — спрашиваю я у блондинки, — как мне открыть Ауру?
   Та удивлённо хлопает на меня глазами. Она вообще кто, врач? Или просто бесполезный персонаж для массовки?
   — Зачем вам открывать Ауру, господин Шни? — осторожно спрашивает тем временем служанка.
   Невольно кривлю губы.
   — Зачем мне открывать ауру? — переспрашиваю.
   Подняв руку, я сжал кулак, глядя как отслаивается с оставшихся порезов грубая короста, открывая под собой нежно-розовую молодую кожицу.
   — Аура даёт силу, — пояснил я, сжимая кулак. — Мне нужно больше. Силы.
 
 
 
Глава 2. Сестра

 

   Подвернувшийся под каблук камень выводит из равновесия, я пытаюсь выровняться, но вторая нога вместо брусчатки попадает на камень бордюра, соскальзывает в клумбу, и я валюсь ничком, в последний момент успев кое-как сгруппироваться и ничего себе не отбить.
   Тяжело выдыхаю и переворачиваюсь на спину.
   Над головой беспокойно колосятся мясистые стебли тюльпанов, задетые при падении.
   Лёгкие горят огнём, изо рта вырывается хриплое дыхание.
   Цветы ещё не набрали достаточно сока и пока прячутся в бутонах.
   Мышцы, особенно мышцы ног, налиты такой тяжестью, что кажутся мне просто неподъёмными.
   По лицу бегают хаотичные тени от колышущихся стеблей. Безмятежные облака плывут в вышине, похожие на вату, выдранную из плюшевого мишки. Высокие, лёгкие. Кажется, это означает, что дождя не будет сегодня? Или что здесь обычно? Снег? В парке его, разумеется, нигде не видно – садовники хорошо делают свою работу – но я видел снежные шапки на высящихся недалеко горах.
   На лицо падает ещё одна тень, куда более плотная и объёмная. А вслед за тенью в поле зрения показывается слегка обеспокоенное лицо служанки.
   Внимательно оглядев тяжело дышащего меня с головы до ног, она успокаивается, вновь возвращая лицу нейтрально-вежливое выражение.
   — Сегодня вы пробежали заметно больше, чем вчера, господин Шни.
   Непроизвольно кривлюсь в ответ на её слова.
   Опять она напоминает мне о моей слабости, проклятье! Сколько можно уже? Ей это удовольствие доставляет, да?
   «Больше чем вчера» буквально на пару сотен шагов! Из жалкой тысячи!
   Красота момента слита в канаву.
   Прекрасное морозное утро, красочная цветочная клумба и приятная тяжесть после пробежки превращаются в холод, смятые цветы и усталость. Просто одной фразой.
   Какая же раздражающая женщина!
   Со стоном поднимаюсь с земли и просто сажусь. Прямо там, в клумбе, даже не пытаясь подняться. Кости ломит, мышцы едва ворочаются. Тело слабое, медленное, вообще ни к чему не приспособленное. Сгибаю одну ногу и кладу на колено расслабленную руку, просто чтобы как можно выразительнее укоризненно посмотреть на служанку.
   Ноль эмоций. Вежливый интерес, чуть склонённая набок голова, сложенные на передничке руки. В глаза заглядывает. Просто все своим видом сообщает, какая она замечательная горничная и как готова служить своему господину. Прекрасно выдрессирована, что ни говори. Но как же раздражает!
   Снова тяжело вздыхаю.
   И начинаю подниматься на ноги, потому что сидеть на земле в таком слабом теле... ну... такое себе. Заявка на простуду, ха!
   Простуда! У меня!
   Но не исключено. И надо с этим как-то мириться. И предусматривать.
   Горничная подхватывает меня под локоть, помогая выпрямиться и утвердиться на земле.
   Услужливая!
   Обращается со мной как со слабаком!
   Раздражённо вырываюсь из аккуратной хватки и просто игнорируя её присутствие иду в сторону особняка. Пешком. Неспешно.
   «Больше чем вчера», проклятье!
   Это тело слабое, медленное, хрупкое... Это простое, обычное человеческое тело. Даже не моё, тело бедолаги-паренька, которому не суждено было никогда проснуться. А я сам оказался настолько слаб, что могу лишь паразитом поселиться в нём. Сожрать душу и заменить своей. Потому что даже для собственного тела – я слишком слаб.
   Зато «больше чем вчера»!
   Да, тело развивается. Оно молодое, почти детское, у него есть запас по развитию. И за пару месяцев я выберу этот запас и превзойду. Превзойду человеческий предел.
   Но никогда уже не буду тем полудемоном, что был. Не говоря уже о становлении полноценным демоном. Про былое могущество можно забыть. Ямато вышвырнуло меня в другую реальность, в которой даже о демонах не слышали никогда. Здесь есть только жалкое подобие – гримм – какие-то выродившиеся примитивные отродья, слабее и тупее даже самой завалящей эмпузы. Если последняя может не напрягаясь вырезать десяток-другой вооружённых и подготовленных людей, то гримм может запинать даже ребёнок с палкой. Нет, я не утрирую. Реально случается такое, я специально уточнял. Даже видео есть.
   Мои мысли прерывает хлопок закрытой книги.
   «Методы аффинажа праховых смесей для экстракции из твёрдых залежей»... Что?
   Со скамейки под кустом сирени неспешно поднялась девочка. Ненамного старше меня, лет четырнадцать-пятнадцать. Не слишком ли сложные книжки для её возраста?
   Светло-синее платьице с короткой юбочкой, сапожки на высоком каблуке. Голубые глаза. Роскошные, длинные и объёмные белоснежные волосы стянуты в хвост заколкой, стилизованной под небольшую корону.
   — Доброе утро, дорогой брат.
   Брат? Если приглядеться, то не только цвет глаз и волос, но и форма лица у нас одинаковая.
   — Рада, что тебе уже лучше и ты даже выходишь на прогулки. Хорошо, что ты идёшь на поправку.
   — Это ваша старшая сестра, господин Шни, — зашептала на ухо подошедшая со спины служанка. — Её зовут Вайсс Шни и вчера она вернулась в особняк из гастрольной поездки.
   Девочка нахмурилась. Похоже, она стояла недостаточно далеко, а служанка шептала недостаточно тихо. Быстрым шагом, едва не срываясь на бег, девочка пересекает разделяющее нас расстояние и встаёт едва ли не вплотную ко мне. Внимательно заглядывая в глаза.
   — Витли? — тревожно переспрашивает девочка. — Брат, скажи что-нибудь!
   Брат, хах?
   Получается, теперь у меня есть... сестра?
   — Почему ты молчишь? Почему она говорит тебе, кто я такая? Витли?
   Шумная. Доставучая. Прямо как Данте.
   У меня был уже родственник. Брат-близнец. Он почти убил меня, помнится.
   Раздражённо выдохнув, просто отодвигаю девочку в сторону и прохожу дальше.
   Не нужны мне родственники. Ни братья, ни сёстры.
   — Витли... — тихо произносит мне в след растерявшаяся девочка.
   Это заставляет меня остановиться.
   — Вайолет, — бросаю упрёк, даже не глядя на служанку. — Почему её не предупредили?
   — Прошу прощения, господин Шни, — абсолютно нейтрально отвечает Велюр. — Это...
   — Не имеет значения, — перебиваю служанку, всё также не оборачиваясь. — Старшая сестра. Твоего брата больше нет. Зарта Вайзен диагностировала это как ретроградную амнезию. Никаких воспоминаний, частично утерянные навыки. Витли Шни, которого ты видишь – совершенно другой человек. Младший брат, которого ты знала, больше никогда не вернётся.
   Чуть поворачиваю голову, чтобы просто боковым зрением зацепить девочку.
   Стоит. Хлопает глазами. На лице написано непонимание, даже лёгкая паника. В уголках глаз – капельки слёз.
   Похоже, она любила своего брата...
   — Мне жаль, Вайсс, — бросаю через плечо и просто ухожу.
   Потому что не нужно. Не зачем этой девочке лишний раз видеть того, кого больше нет.
   Через некоторое время она привыкнет к тому, что я не Витли Шни. А я – привыкну к тому, что я больше не Вергилий. Теперь я – лишь осколки. Осколки их обоих, объединённые не больше чем всего лишь одной буквой.
   Да.
   Пожалуй, теперь меня стоит называть просто Ви.
   — Вы поступили с ней очень некрасиво, господин! — укоризненно бубнит мне в спину горничная.
   — Если вам это не нравится – делайте это сами!
   Молчит.
   Потому что ответить нечего. Чего они ожидали от меня? Деликатности? Терпимости? Сопереживания? Сопереживания людям?
   — Завтрак будет через сорок минут, господин Витли!
   А теперь в копилку моего раздражения решили подкинуть и этого старика. Полноватый лысеющий усатый коротышка, буквально моего роста. А я ведь в теле ребёнка!
   С молчаливым вопросом поворачиваюсь к служанке.
   — Полагаю, вы и меня тоже не помните, господин, — произносит коротышка грустно.
   Открывшая было рот Вайолет, так ни слова и не произносит. Бросает взгляд на меня, на коротышку, а затем смотрит только в пол. Руки сложены на передничке. Образцовый предмет мебели.
   — Моё имя Клайн Зибен, господин. Я дворецкий семьи Шни.
   Так вот почему у Вайолет такая реакция. Он старше неё по должности, в его присутствии она не смеет вставлять ехидных комментариев.
   А в моём, значит, можно?
   — Завтрак будет подан в малой столовой правого крыла.
   — В мою комнату, — отбриваю я эту идею.
   — Простите, господин Витли, — грустно смотрит на меня дворецкий. — Я буду настаивать на том, чтобы к завтраку вы спустились в малую столовую. Завтрак в семейном кругу, вместе с вашей старшей сестрой может помочь вам вернуть воспоминания.
   — Это настоятельная рекомендация госпожи Вайзен, — поспешно добавляет дворецкий, видя, что я собрался ему возразить. — Необходимость, господин. Ради вашего же блага.
   Рука непроизвольно тянется к поясу. Левая рука чуть сгибается в локте, приподнимая...
   Верно.
   У меня нет в руках ножен.
   И Ямато у меня больше нет.
   Проклятье! Я даже не могу разрезать этого надоедливого старикашку на куски!
   — Проклятье! — не сдержавшись, рычу вслух.
   Отталкиваю удивлённо распахнувшего глаза дворецкого в сторону.
   — В мою комнату! — бросаю не оборачиваясь. — Меня не волнуют рекомендации!
   — Простите, господин Витли, я всё же настаиваю...
   Оборачиваюсь к дворецкому. А тот стоит, весь из себя сочувствующий, смотрит на меня этак просительно-непреклонно.
   Мимика у него гораздо богаче, чем у Вайолет, действительно.
   Хочется разрубить его на куски, но нечем, Мундус меня побери... да, как тогда, у Мундуса, когда я был лишён Ямато... приходилось пользоваться тем, что найду...
   Тем, что найду, говорите? Почему бы и нет.
   — Одно условие, дворецкий.
   — Чем могу служить вам, господин Витли? — мгновенно подобострастно прогибается лысый гном.
   — Меч.
   — Что, простите?
   — Мне нужен меч. Катана. Желательно... но не обязательно. Сразу после завтрака я пойду и возьму её, дворецкий.
   Дворецкий недоумённо хмурится, но я прекрасно вижу, что понимание зарождается в его глазах. Словно он уже знает, как исполнить моё желание.
   — Я читал мемуары предков Шни, — помогаю я ему принять решение. — «Я спустился в подвал, взглянуть на оружие, которым предки убивали врагов своих. Мой клинок покоился на поясе, и знал я, что он лучше многих из них!» – так было написано. В доме я видел гобелены с иллюстрациями из тех мемуаров. Шни хранят наследие своих предков-героев. А значит, должны быть и арсеналы с оружием предков. Я собираюсь одолжить оттуда меч. И ты меня проводишь.
   Дворецкий мнётся. Бегает глазами вправо-влево. Наконец, осторожно начинает:
   — Мне нужно...
   — Проводишь, — отрезаю я. — А я присутствую на обеде с Вайсс. Это устроит нас обоих, дворецкий.
   И не дожидаясь ответа старичка, разворачиваюсь и поднимаюсь к себе в комнату.
   Дворецкий проводит. Он уже согласился, я вижу это в его глазах.
   Он ещё о чём-то думает, стоя всё на том же месте, пока я иду в правое крыло. Не в столовую, нет, просто жилые комнаты находятся там же. За моей спиной Вайсс, неожиданно-обретённая сестра, подходит к дворецкому и о чём-то с ним говорит. Тот отвечает не сразу, видно, что он глубоко был погружён в свои размышления.
   Хмыкаю и привычным движением поправляю волосы.
   Проводит. Никуда не денется.
   Распахнув дверь в свою комнату, на ходу стаскиваю спортивную куртку и кидаю прямо на пол, точнее на ступени, что разграничивают зону с камином от остальной комнаты. На ходу сбрасываю обувь, развязываю завязку на штанах.
   За спиной раздаётся тяжёлый вздох.
   Оборачиваюсь, смотрю как служанка с обречённым видом подбирает с пола правый кроссовок. Ну да ничего. Это её работа.
   Бросаю на пол штаны вместе с нижним бельём и прохожу в ванную комнату.
   Стоило мне отрегулировать воду, как следом за мной в ванну проскальзывает и служанка. Ну и какого Мундуса?
   — Вон! — рычу, легко перекрывая шум воды.
   — Я должна...
   — Не интересует! Проваливай!
   Знаю я, чего он там должна. Проследить, чтобы я не убился во время водных процедур.
   Проклятье, опять она обращается со мной как со слабаком.
   Останавливаю кулак буквально в миллиметрах от стекла душевой кабинки. Делаю глубокий вдох и с медленным выдохом успокаиваюсь. Я ведь теперь действительно слаб. Мне ещё только предстоит вернуть свою силу. Не знаю, как, но я должен вернуться в свой мир и поглотить того, другого меня. Вновь стать самим собой.
   Я найду способ.
   Выходя из душа, обнаруживаю на столике рядом с раковиной аккуратно свёрнутое тёплое полотенце.
   Вайолет. Выполняет свою работу даже если я её прогнал. Даже как-то неловко перед ней...
   Неловко? Мне? Что за глупости!
   Стою перед зеркалом, смотрю на своё лицо. Новое лицо. Своё новое лицо. Лишь отдалённо похожее на моё прежнее.
   Провожу рукой по волосам, зачёсывая чёлку назад. Моя привычная причёска немного усиливает сходство.
   Ехидно усмехаюсь. Забавно, но мышцы лица рисуют усмешку так легко, словно она привычна не только мне, но и самому телу. И это определённо не моя усмешка.
   Итак... Я – что-то среднее между мной прежним и этим пареньком. Нечто среднее между Витли Шни и Вергилием. Тело, лишь похожее на моё, но слабое, немощное, человеческое. И огрызок души Вергилия. Человечность Вергилия. Эмоции Вергилия. Слабости...
   Да. Надо признаться самому себе.
   Я – слабость Вергилия, запертая в теле человека.
   Отсюда это понимание, отсюда сострадание к Вайсс, отсюда желание объяснить всё дворецкому, отсюда... благодарность. Благодарность служанке.
   Это не эмоции Витли, не остатки его личности. Я полностью сожрал то, что было Витли Шни, переварил, не оставив ни кусочка. Если, конечно, хоть что-то оставалось в этом теле до того, как в него попала часть меня.
   Витли Шни – это я. Полностью я. И не нужно обманывать себя, что эти эмоции принадлежат ему – это мои эмоции. И не надо пытаться обмануть себя, что эти слабости скопил в своей душе Витли Шни. Нет. Вся эта слабость – моя слабость. Потому что я – изначально – слабость Вергилия.
   Сочувствие. Жалость. Сострадание. Всё это теперь моё.
   Даже если бы у меня был Ямато – я бы не ранил дворецкого. Я бы сдержался. Пора перестать себя обманывать.
   И когда я выйду отсюда – я поблагодарю Вайолет за полотенце. Потому что испытываю благодарность, и не надо себя обманывать.
   Если это тело и принадлежало раньше этому миру, принадлежало этому мальчишке, то мои мысли, мои эмоции, мои слабости – нет. Я принёс их с собой.
   Выдыхаю.
   Расслабляюсь.
   Мокрое полотенце валится на пол. Снова поднимаю взгляд на зеркало, чтобы отметить: чёлка опять растрепалась. Кажется, раньше Витли носил другую причёску?
   Закрываю глаза, стараясь не думать, поправляю волосы совершенно машинально, открываю глаза. Моя причёска. Привычная.
   Выхожу из ванны, чтобы нос к носу столкнуться с Вайолет.
   Стоит прямо перед дверью, чуть отвела взгляд, а в руках держит стопку одежды. Сверху – чистое бельё, под ним белоснежная рубашка и брюки самого тёмно-синего цвета, какие только есть в моём гардеробе. Бросаю взгляд в сторону, чтобы увидеть такую же тёмно-синюю, почти чёрную жилетку. А если опустить глаза, то можно увидеть сапоги, хотя гардероб Витли был заставлен различными туфлями и сандалиями.
   Запомнила мои предпочтения и молча принесла то, что я бы выбрал самостоятельно.
   Тут действительно следует сказать:
   — Спасибо, Вайолет.
   Всё так же отводя взгляд, служанка склонила голову. Прядь фиолетовых волос выбилась из причёски и упала на очки, зацепившись за роговую оправу. Щёки служанки чуть покраснели.
   Благодарил ли я её раньше?
   Не помню. Не важно. Сейчас я поблагодарил её?
   Поблагодарил.
   И хватит с неё.
   Молча беру предметы одежды из рук служанки. Один за другим – сначала трусы, потом рубашку, потом штаны. Всё это время она молча стоит и ждёт, пока я освобожу её руки. Даже не шевелится.
   Отлично выдрессирована.
   Раньше такие вызывали у меня раздражение. Теперь – нет.
   Почему?
   Так ли важно?
   Когда я забираю последнюю вещь из рук служанки, та отступает в сторону, складывая руки на переднике.
   Пока надеваю сапоги, она всё так же молча стоит рядом. Запомнила, что не надо пытаться мне помочь? Молодец какая...
   Спускаюсь по ступенькам в сторону камина и беру в руки жилетку. Странно... словно чего-то не хватает...
   — Вайолет, платок.
   — Простите, господин Шни? — удивлённо спрашивает служанка, зачёсывая выпавшую из причёски прядь за ухо.
   — Шейный платок, — поясняю чуть более развёрнуто. — Белый. Или синий.
   — Простите, господин Шни, — вновь потупила взгляд Вайолет, — у вас нет шейных платков. Есть галстуки, и белый, и синий. Какой вам принести?
   — Никакой, — раздражённо отвечаю я.
   Даже не делаю намёка, но догадываюсь, что она всё прекрасно поняла и в ближайший день-два у меня в гардеробе шейные платки появятся. И белые, и синие. С сапогами было также.
   На ходу к двери, натягиваю жилет, попутно расстёгивая пуговицу на воротнике. Раз уж нет шейного платка, то пока будет так. От подскочившей с расчёской в руках Вайолет просто отмахиваюсь – волосы и так в порядке.
   Девушка укоризненно смотрит мне вслед, но молча убирает расчёску куда-то под передник. Пристраивается в шаге позади, прямо за правым плечом.
   Пока спускаюсь по лестнице, замечаю, что она идёт следом за мной также бесшумно, как и я. Хотя она на каблуках, а у меня сапоги с мягкой подошвой. Любопытно. Похоже, что она звонко цокает каблуками только тогда, когда хочет обратить на себя внимание. Предупредить меня, что она рядом.
   Интересно, это выучка служанки, или воина? Иногда в её повадках проскакивает что-то хищное, но большую часть времени Вайолет ведёт себя как образцовая служанка. И её бесшумный шаг за моей спиной совсем не похож на крадущийся.
   Впрочем, это ещё ничего не значит.
   Перед входом в столовую стоит Зарта Вайзен. На этот раз под её халатом надет тёмно-синий деловой костюм, а обута она в чёрные туфли-лодочки.
   Врач, внимательно следившая за тем, как я спускаюсь по лестнице, теперь стоит и вглядывается в мои глаза. Кивает чему-то своему, подходит ко мне вплотную.
   — Вы позволите, господин Шни?
   Устало вздыхаю и протягиваю ей руку. Вайзен аккуратно берёт меня за кончики пальцев обеими руками. По её тело пробегает волна золотисто-жёлтого света, собирается на кончиках её пальцев и перетекает куда-то вглубь моего тела.
   Я чувствую, как эта энергия бежит по моим сосудам, добирается до сердца и со следующим толчком разбегается по всему телу, чтобы после следующего удара сердца вновь собраться в кончиках пальцев и вернуться в тело врача.
   Так работает её лечащее Проявление. Проникает в глубь тела пациента и исправляет всё, что может. И чем лучше Вайзен понимает болезнь пациента – тем лучше её Проявление исправляет болезнь.
   Именно так она и говорит. Не «лечит», а «исправляет». А на вопрос о разнице между этими понятиями просто переводит тему. Либо ей запретили говорить об этом, либо... она и сама до конца не понимает. И лично я склоняюсь ко второму варианту, ведь о прочих деталях механики работы своего Проявления она говорит куда более подробно. О том, что ей надо «сбить Ауру прежде, чем пустить Проявление внутрь тела пациента» или о том, как важно «правильно сопоставить» отрезанные части тела, прежде чем её Проявление приступит к «исправлению отрезанности». Да, она может сращивать утерянные конечности пациентов. Но только если часть тела была отделена не больше пары часов назад. Чем больше времени прошло – тем больше сил она тратит на «исправление». Почему? Не знаю я, и подозреваю, что не знает и сама Вайзен.
   — Ваше тело на удивление быстро восстановилось, господин Шни, — прерывает мои мысли чуть прикрывшая глаза врач. — А физические нагрузки невероятно хорошо на него влияют. Удивительно хорошо. Просто чудесным образом.
   Вновь широко раскрыв глаза, Вайзен улыбается мне тёплой, радостной улыбкой:
   — Обязательно продолжайте, господин Шни! Обязательно продолжайте давать телу самые разнообразные нагрузки! Обязательно!
   — Не сомневайся, — едко усмехаюсь я в ответ. — Я приведу это тело в надлежащий вид.
   Зарта Вайзен мрачнеет. Почти мгновенно, словно кто-то выключил свет в коридоре.
   — Вы не отказались от идеи получить как можно больше силы? — грустно спрашивает врач.
   — Глупости! — отвечаю ей жёстко. — Я никогда не откажусь от силы.
   — Конечно, господин, — как-то потеряно говорит Вайзен, отходя в сторону. — Извините, мне надо отчитаться.
   И, обогнув меня по стеночке, торопливо уходит в противоположное крыло.
   Отчитаться, да. Жаку Шни. Отцу этого тела. Удивительно, но до сих пор я не видел ни одного из родителей Витли Шни. Знаю только, что они оба живы, и оба за меня переживают. Со слов прислуги знаю.
   Как минимум Жак Шни ежедневно, а возможно и несколько раз в день получает отчёты Зарты Вайзен. Но сам он ни разу не попытался навестить Витли Шни или лично уточнить его состояние. О матери Витли Шни... я не знаю ничего. Ни где она, ни даже её имени. Лишь только на прямо поставленный вопрос Вайолет Велюр ответила мне простым и лаконичным «жива».
   — Господин Шни, — напоминает о себе та самая Вайолет.
   Она стоит и удерживает дверь столовой раскрытой передо мной.
   — Спасибо, Вайолет, — киваю служанке и прохожу внутрь.
   Вайсс Шни уже там, сидит посередине недлинного стола на восемь персон. Стул напротив неё услужливо отодвигает дворецкий. Неожиданно-обретённая сестра не спускает с меня взгляда ярко-синих глаз. На мою вопросительно поднятую бровь она немного теряется, несколько раз быстро-быстро моргает, но всё также, не спуская с меня глаз, произносит:
   — Рада снова приветствовать тебя, дорогой брат.
   Абсолютно нейтральная, ничего не значащая фраза. Фраза-заглушка. Вайсс Шни совершенно не понимает, как себя вести с её обновлённым братом?
   Она внимательно следит, как я подхожу к столу, как я сажусь на стул, который услужливо пододвигает обратно дворецкий. Очевидно, он подаёт какой-то знак, потому что в комнате раскрываются ещё одни двери и две служанки начинают вносить еду. Одну из служанок я видел раньше только мельком, а второй, к моему удивлению, оказывается Вайолет.
   Хотя нет. Не нужно удивляться. Судя по всему, она не просто что-то вроде моей личной горничной, она ещё и в принципе идеально вышколенная слуга. Логично, что и сервировать стол она умеет. Если вспомнить, то и когда она накрывала в моей комнате, то сервировала по всем правилам.
   — Приятного аппетита, дорогой брат, — выводит меня из раздумий голос Вайсс.
   Некоторое время девушка смотрит на меня, словно ждёт ответа. Затем едва заметно морщится, чуть слышно вздыхает и берёт со стола булочку. Аккуратно разрезает её пополам, пододвигает поближе стоящий рядом с ней джем, поднимает глаза чуть выше и удивлённо замирает.
   Не выдержав, едва заметно усмехаюсь, беру вилку и ложку и начинаю отрезать кусочек от яичницы с беконом на своей тарелке.
   Не сказать, чтобы это было удивительно, но традиции здесь заметно отличались от тех, к которым я привык. В первый же день на завтрак мне принесли три разных булочки, тарелочку джема, тарелочку с маслом и тонко порезанный сыр. Традиционный в этом доме завтрак. И вытребовать привычную для меня еду на завтрак оказалось не очень-то и просто. Но не запредельно сложно.
   Так что теперь, под удивлённым взглядом Вайсс, я спокойно отправил в рот кусок глазуньи, откусил от хорошо прожаренного тоста и запил всё это глотком ароматного кофе.
   О да, утренний кофе! Прошло четыре дня, прежде чем я убедил Зарту Вайзен, что он меня не убьёт. И кофе здесь на удивление неплох.
   — Ты словно стал совершенно другим человеком, — покачала головой Вайсс. — Утренняя пробежка, чрезвычайно плотный завтрак и...
   Замявшись, девушка опустила взгляд на свою чашку.
   — И кофе, — с улыбкой подсказал я.
   Вайсс вскинулась и с прищуром посмотрела на меня.
   — Вы и раньше любили кофе, господин Витли, — пришёл ей на помощь дворецкий. — Разве что это был кофе со сливками и сахаром. Три кусочка сахара. И двойные сливки.
   — Только портить! — сморщился я, представив это извращение.
   — Теперь у тебя кардинально другие вкусы, — снова покачала головой Вайсс. — В еде, в одежде, в причёске, даже в словах. Раньше ты любил говорить, много и впустую. А теперь – и слова из тебя не вытянуть. Ты просто радикально изменился.
   Я пожал плечами и продолжил расправляться с глазуньей. Доел первый тост и взялся за второй. Нежданно-обретённая сестра всё ещё мучила первую половинку булки, обильно смазанную джемом.
   — Витли, — наконец решается продолжить разговор девушка. — Как много ты помнишь?
   Вздохнув, откладываю тост на край тарелки. Вилку и нож кладу на ободок, под углом друг к другу, но не скрещивая – знак того, что я ещё ем. Этикет здесь другой, непривычный, но такие простые вещи я выучил и запомнил.
   — Видишь, как я следую этикету, Вайсс?
   Девушка неуверенно кивает в ответ.
   — Неплохо для того, кто выучил этикет заново, да? — ехидно спрашиваю.
   Глядя на удивлённо расширяющиеся глаза девушки, невольно хмыкаю.
   — Это ответ на твой вопрос, Вайсс Шни, — приходится мне пояснить, ведь понимание девушку так и не настигло. — Я заново учился этикету. Узнавал о наследии семьи Шни. Учил историю Ремнанта, историю Атласа. Но с самого начала, Вайсс...
   Повисшая в воздухе фраза заставляет внимательно слушающую девушку податься вперёд, пока я борюсь с собственным лицом. Не справляюсь – и моя ехидная усмешка становится раздражённой.
   — С самого начала, Вайсс, я заново учился ходить.
   Девушка отшатывается, прикрывая рот пальцами. Смотрит на меня. Шокировано. Недоумённо. Неверующе.
   Она не может сразу поверить, не может осознать моих слов.
   Надо заканчивать с этим. Деликатность, намёки – всё это не приведёт ни к чему хорошему. Как бы я ни пытался смягчить, для неё это всё равно будет сильным ударом.
   — Я не помню ничего из прошлого, Вайсс. Сегодня мы с тобой встретились в первый раз.
   Обретённая сестра вздрагивает. Несколько мгновений смотрит мне в лицо, но потом переводит взгляд сначала в тарелку, а потом и куда в сторону, не убирая руки, прикрывающей губы. Но пальцы другой руки сминают булку. Не считая этой мелочи – она почти удержала себя в руках.
   Даже вызывает немного уважения.
   — Витли Шни, которого ты знала, больше нет, Вайсс, — безжалостно продолжаю я говорить. Плечи девушки вздрагивают от моих слов, и она медленно переводит взгляд на моё лицо. — Зарта Вайзен назвала это диссоциативной амнезией. Я утратил всю память, часть навыков, большую часть личности. Теперь я совершенно другой человек, Вайсс. Ты никогда не знала меня прежде и это наш первый разговор.
   Глаза девушки расширились, забегали из стороны в сторону. Она открыла рот, чтобы что-то сказать, но захлопнула так и не издав ни звука. И просто продолжила смотреть на меня.
   Я же просто вернулся к яичнице.
   За столом повисла тишина, прерываемая лишь тихим звоном серебра о фарфор.
   Когда оставалась половина второго тоста, а глазунья уже почти закончилась – Вайсс окончательно взяла себя в руки, тщательно протёрла пальцы и тоже вернулась к еде. Её руки не дрожали, движения были уверенными, выражение лица спокойным, но взгляд... Взгляд был растерянным.
   — Это то, чего вы хотели? — уточнил я, когда полностью очистил тарелку от еды.
   — Прости? — подняла на меня глаза названная сестра.
   Но я смотрел не на неё, а на дворецкого. Мгновением спустя и Вайсс взглянула на него вопросительно.
   — Это была ваша с Зартой Вайзен идея, или только её? — продолжаю свой вопрос. — Вы ведь не просто свалили на меня признание в том, что молодая девушка потеряла брата. Это что-то большее, верно?
   Дворецкий тяжело вздыхает и отводит взгляд. Вайсс недоумённо переводит взгляд с него на меня и обратно.
   — Я читал книги по психологии в том числе, — едко усмехаюсь в ответ на молчание дворецкого. — Это стало бы стрессовой ситуацией не только для Вайсс Шни, но и для меня. Диалог же с собеседником, который был бы мне привычен должен был бы простимулировать ассоциативную память и, возможно, пробудить какие-то воспоминания.
   Вайсс удивлённо округлила рот и впилась в меня взглядом. И в глазах у неё зажглась надежда.
   — Прости, — сказал я девушке. — Это не сработает. Витли действительно больше нет.
   — Конечно, — внезапно кривится её лицо в горькой усмешке. — И не могло бы сработать.
   Я удивлённо изгибаю бровь.
   — Мы не очень хорошо ладили, Витли, — качает головой девушка. — Общались, да. Но... знаешь, ты всегда дистанцировался от нас. Ты считал, что мы действуем... не так, как должны.
   — Мы?
   — Я и Винтер, — поясняет Вайсс, но, видя моё недоумение, качает головой и расширяет ответ: — Винтер это наша старшая сестра. Вы с ней ладили ещё хуже, чем... ты её даже игнорировал, знаешь. Со мной ты хоть общался.
   — Вот как, — нейтрально отвечаю я, допивая кофе.
   Не то, чтобы это было хоть сколько-нибудь важно. Впрочем, то, что Витли не особо любили в семье может принести и выгоду. Надо будет обдумать это.
   — Возможно это сработало бы, если бы ты поговорил с папой, — внезапно продолжила Вайсс. — Вы с ним очень хорошо... ладили, пожалуй...
   — Я передам эти слова госпоже Вайзен, — подаёт голос дворецкий. — И вашему отцу тоже. Прошу, не держите на него зла, господин Витли. Он, правда, пытался с вами заговорить. Несколько раз подходил к дверям вашей комнаты, даже намеревался встретить вас вчера после пробежки. Но ваш отец, господин Витли, он... он боится. Или, наверное, даже чувствует себя виноватым. Ваша охрана не справилась со своими обязанностями, а ведь это его подчинённые. И он винит себя. Считает, что некомпетентность подчинённых – это его некомпетентность. Считает, что вы пострадали, в том числе, из-за него. Поэтому он...
   — Хорошо, — прерываю я спутанный монолог дворецкого.
   Тот удивлённо моргает, и я замечаю, как его глаза меняют оттенок со светло-синего на тёмно-синий.
   — Простите?
   — Хорошо, я не буду держать зла на Жака Шни, — поясняю более развёрнуто. — А теперь, когда семейный завтрак закончен, я полагаю пришло время пройти в оружейную?
   — Оружейную? — удивлённо переспрашивает Вайсс.
   — Вы ведь согласовали нашу договорённость с Жаком Шни, верно? — игнорирую я её вопрос.
   Дворецкий в ответ тяжело вздохнул:
   — Разумеется, господин Витли. Ваш отец не против. Если процитировать, — и тут интонация дворецкого изменилась, словно он кого-то копировал, — то ему совершенно всё равно, что будет с оружейной.
   — Как типично! — закатывает глаза Вайсс. — И так, зачем тебе в оружейную, Витли?
   — Мы же не очень хорошо ладили? — усмехаюсь я в ответ.
   Девушка повторно закатывает глаза, на этот раз куда более демонстративно:
   — Ну конечно, давай сделаем всё как было! Не говори потом, что я не предлагала свою помощь! Я хотя бы попыталась...
   — Приятного аппетита, дорогая сестра, — весело перебиваю я её.
   В ответ она удивлённо выпучила глаза и перевела взгляд на мою абсолютно пустую тарелку. Лежащие на ней параллельно друг другу нож и вилка сообщали всем, что я закончил завтрак. Девушка перевела взгляд на свою тарелку, в которой лежала нетронутой ещё одна булочка.
   Глядя на то, как я встаю из-за стола, она открыла было рот, чтобы что-то сказать, но я просто повернулся к ней спиной.
   — И так, оружейная, — с намёком напомнил я дворецкому, выходя из столовой.
   Вайолет уже успела привычно пристроиться за моим плечом.
   — Конечно, — вздыхает мужчина, бросает виноватый взгляд на Вайсс и стремительно покидает столовую вслед за нами.
   И пока Вайолет закрывала дверь за нашими спинами, я боролся с желанием вернуться и сказать новообретённой сестре что-то утешительное.
   Боролся и не понимал: откуда у меня такие мысли?
 
 
 
Глава 3. Сталь

 

   Идя вслед за дворецким, я задавался вопросом: насколько же иначе развивался этот мир?
   У людей было электричество и сложные электронные приборы, как в моём мире. Но не было радио. При этом было телевиденье. Но не было электрического освещения. Шедший передо мною дворецкий нёс в руках что-то вроде архаичной керосиновой лампы. При том, что местная армия использовала оружие из сконденсированного твёрдого света.
   Безумные противоречия.
   Чтобы привыкнуть к этому миру, мне потребуется больше времени, чем я думал изначально.
   — Прошу вас, господин Витли, — слегка поклонился дворецкий, открыв двери.
   Именно двери. Огромные, в два человеческих роста, двустворчатые, из обитых стальными полосами дубовых брёвен.
   Арсенал Шни... не впечатлял.
   Я ожидал гораздо большего.
   Да, это была просторная зала, выполненная в готическом стиле, скорее напоминающая музейный зал, но при словах «арсенал в подвале» я ожидал чего-то вроде подвалов Дворца Фортуны, с их тройными взрывозащитными дверями, отделяющими залы с оружием в специальных экранирующих колбах друг от друга и от запутанных коридоров, перемежающихся многоэтажными лестницами. Уж чего я точно не ожидал, так это наличие в «подвале» больших стрельчатых окон, дающих прекрасное освещение. Видимо, эта стена подвала выходила на сторону скального основания, на котором и стоял особняк. Умом-то я понимал, что оружие этого мира просто немного технологически продвинутые устройства, а не желающие сожрать владельца пленённые и перекованные в оружие демоны, но моё подсознание всё равно создавало иные ассоциации, только усиливающиеся при словах «арсенал в подвале».
   Так что я был и удивлён, и разочарован одновременно.
   Оружия здесь было не много. Даже не особо увлекающийся коллекционированием Данте развешал по стенам в несколько раз больше разнообразных клинков. Каждый из которых был демоническим. С другой стороны, вряд ли местные Специалисты меняли оружие прямо в бою, подбирая его под каждого конкретного противника. Инженеры шли по пути универсализации. Сейчас они даже совмещали стрелковое оружие с холодным, чтобы не тратить время на смену оружия. В этом есть смысл, хоть меня и коробит от самой концепции.
   Воин должен сражаться мечом.
   И этим мне импонировали поколения воинов Шни. Они придерживались этого же принципа. Сражались мечом. Каждый из Шни.
   В нескольких шагах от входа был один из таких мечей. Не совсем типичный для Шни, впрочем.
   Двуручник. Простой и незатейливый, выкованный из обычной стали, не имеющий никаких механических деталей. Грубое, простое, эффективное оружие. Потёртая рукоять, отметины на полотне, зазубрины на клинке. Оружие, которым пользовались. Оружие, с которым прошли войну. Первый меч первого из Шни. На центральном постаменте, напротив входа, как реликвия основателя рода. Рядом – щит и доспехи, покрытые белым лаком.
   Явно не моё. Не имею ничего против двуручников, но хочется чего-то более подходящего. По весу в том числе.
   Остальное оружие было расставлено в стрельчатых нишах напротив окон. Над каждым – портрет владельца оружия. А вот у меча и доспехов первого Шни никакого портрета не было. Только табличка с лаконичной подписью «Первый из Шни». Видимо, остального история рода не сохранила.
   В ближайшей ко входу нише было самое молодое оружие из коллекции.
   Корделач Николаса Шни, деда моего нынешнего тела, основателя Праховой Компании Шни. Больше похожий на огромную саблю, меч имел изогнутую гарду-перекладину и неплохую кистевую защиту в виде огибающей двуручную рукоять стальной скобы. Нижняя часть гарды, та что со стороны лезвия, изгибалась в сторону рукояти, обеспечивая соскальзывание вражеского оружия, а верхняя загибалась в сторону клинка, образуя ловушку для удерживания оружия противника. В той же верхней части перекладины располагались направляющие для установки небольшой колбы с прахом, который распылялся встроенным в рукоять механизмом через сопла, расположенные на обухе первой трети меча. На ножнах с каждой стороны были по шесть застёгивающихся кармашков для запасных колб с прахом.
   Любопытное оружие, но не более того. Да и слишком тяжёлое для меня. Для такого меча нужна не только недюжинная сила, но и большой рост. Впрочем, использовавший это оружие дед и был настоящим гигантом, если судить по висевшему здесь же портрету.
   В соседней нише был хиршфангер прадеда Шни. Достаточно длинный, со средней ширины лезвием, годящимся как для колюще-рубящих, так и для режуще-рубящих ударов. Впрочем, таким клинком можно наносить и серию чисто колющих ударов. По всей длине лезвия была выполнена широкая проточка дола, которая должна заметно облегчать оружие. Рукоять слегка изогнута в сторону лезвия, хорошая чашевидная гарда и защита кисти в виде стальной скобы.
   Я взял клинок в руки и слегка подбросил на ладони.
   Рукоять достаточно тяжёлая, что создаёт отличный баланс, центр тяжести оружия находится прямо на гарде, там, где неприметный шарнир, на котором вращается скоба эфеса.
   Я толкнул скобу указательным и средним пальцами и скрытый механизм буквально выстрелил лезвие вперёд, удлиняя рукоять на добрых полметра. При этом рукоять разделилась посередине, так что если держать как я сейчас – мизинцем и безымянным пальцем за нижнюю часть рукояти, то лезвие улетает вперёд с силой, достаточной чтобы нанести хороший колющий удар; а если держать за верхнюю часть рукояти и толкать скобы мизинцем и безымянным пальцем, то выстрелит уже рукоять, и таким ударом можно кого-нибудь оттолкнуть. Подхватив ножны, и приставив к навершию рукояти, я повернул до щелчка, тем самым нарастив рукоять ещё больше. Итого, к восьмидесяти сантиметрам клинка добавляется почти полтора метра рукояти.
   В разложенном состоянии получается самое настоящие длиннолезвийное копьё. Яри.
   Перехватив копьё за самый кончик рукояти-ножен, я сделал шаг назад, одновременно делая широкий размах, с расчётом что лезвие пролетит в паре сантиметров от кончика носа стоящей поблизости Вайолет. Девушка прекрасно видела моё движение, проследила взглядом за остриём клинка, но не то что не пошевелилась – даже не моргнула.
   Отведя копьё за спину на вытянутой руке, я использую инерцию взмаха чтобы быстро развернуться на месте, одновременно переступая ногами, тяну оружие на себя и поднимаю лезвие вверх, максимально сокращая момент инерции и тем самым смещаясь почти вдвое быстрее, чем если бы я полностью остановил копьё и не использовал его энергию.
   Развернувшись и подняв оружие над головой, делаю ещё шаг вперёд, выходя на середину оружейной комнаты и одновременно слегка расслабляю хватку на рукояти, давая копью соскользнуть вниз и почти коснуться наконечником ножен пола, чтобы тут же ударом ладони второй руки придать импульс вращения. Перехватывая рукоять руками, я ускоряю вращение, одновременно поднимая оружие над головой, и несколько раз меняю угол, окружая себя всесторонней защитой.
   На середине вращения, я ловлю раздвинутую рукоять у самого лезвия и сжимая скобу активирую складывающий механизм, одновременно ударяя ногой по пролетающему внизу наконечнику ножен, тем самым меняя направление вращения на противоположное. Неожиданный удар, рассекающий противника, нанесённый не просто быстро, а очень быстро, ведь почти мгновенно сложенное оружие вдвое уменьшает собственный момент инерции.
   Сразу после этого направляю лезвие на дворецкого, перехватываю рукоять за нижнюю половину и снова толкаю скобу вбок. Отпускаю рукоять начавшего раскладываться оружия и перехватываю другой рукой за наконечник ножен, тут же выпрямляя локоть и делая шаг вперёд, в колющем выпаде. Глаза дворецкого расширяются в испуге, меняют цвет на красный, а сам он отшатывается на шаг назад, но тут же берёт себя в руки, когда видит, что лезвие никак не может достать его. Если, конечно, я бы не отпустил наконечник ножен в последний момент – тогда бы копьё улетело вперёд, словно выпущенное из баллисты.
   Я не останавливал движение, только толкнул небольшой рычажок возле наконечника ножен – и ножны разделились на части возле устья, удерживая части между собой на короткой цепочке. На точно такой же цепочке удерживалось и лезвие, выскочившее из рукояти. Разделившееся на части оружие продолжило движение и лезвие полетело уже в мою сторону. Делаю шаг вбок, пропуская его мимо себя, и одновременно перехватываю оружие за рукоять. Добавляю вращения оружию и одновременно закручиваю его вокруг себя, пропуская лезвие вокруг спины, под левой рукой вверх, вокруг правого плеча вниз, вновь за спиной вверх, вокруг левого плеча вниз, перехватывая за рукоять возле гарды, повернуть другой рычажок – и оружие втягивает цепи, вновь превращаясь в копьё. В том же движении с громким щелчком складывается рукоять, когда я поворачиваю скобу. Завершая движение, делаю шаг назад, подвожу рукоять-ножны под правую подмышку и вновь толкаю скобу, на этот раз мизинцем и безымянным пальцем. Кончик ножен вновь разложившегося копья замирает в паре миллиметров от глаза служанки.
   Так и не моргнувшей, так и не пошевелившейся – я следил краем глаза, чуть повернув голову.
   Весело хмыкаю, и толкаю рукоять копья от себя, перекатывая оружие на чуть сгорбленной спине и ловя за ножны, возле самого устья. Поворачиваю кисть, одновременно выпрямляю руку вверх и тут же проворачиваю кисть в противоположную сторону – ножны со щелчком отделяются от рукояти. По инерции копьё подлетает под самый потолок и там, несколько раз провернувшись в воздухе, начинает падать лезвием вниз, прямо на меня.
   Проворачиваю ножны в пальцах и бью окованным сталью наконечником ножен по лезвию, останавливая падение оружия, закручивая копьё в воздухе и легко выхватываю оружие из вращения за рукоять.
   Пальцы левой руки вновь проворачивают ножны, пальцы правой – тянут на себя скобу. Рукоять складывается, пока я проворачиваю оружие вокруг оси. Кончик лезвия легко находит устье ножен и с лёгким шелестом безупречно входит внутрь. Гарда с металлическим щелчком соединяется с устьем, и небольшая застёжка в форме снежинки фиксирует оружие в ножнах.
   Неплохое оружие. Подходит по руке. Но мне не нравится.
   — Осторожнее, пожалуйста, господин Витли! — протирая лысеющий череп платком жалобно произносит дворецкий. — Всё оружие в арсенале остро заточено, вы можете пораниться!
   — Знаю, — сообщаю ему, броском возвращая хиршфангер на место. — Я достаточно внимателен, чтобы отличить заточенное лезвие от незаточенного.
   Меч в ножнах падает точно на стойку, которая зашаталась от такого движения, но всё же устояла.
   Вообще-то, он был извлечён из ножен и находился на втором ярусе оружейной стойки, но я решил не заморачиваться с этим. Слуги всегда могут переложить, если это кому-нибудь вообще будет нужно. Ну или тот, кому нужно – сделает это сам.
   Проследив за шатающейся стойкой, Виолетта укоризненно посмотрела на меня. Словно мысли прочитала.
   Впрочем, больше ничем она не выдала своих эмоций. С самого начала она даже с места не сдвинулась, даже когда я явно ей угрожал. Стояла ровно, дышала спокойно, держала лицо нейтрально-уверенным, а руки сложенными на передничке, как образцовая горничная. Лишь когда я поворотом кисти разъединил рукоять хиршфангера и оружие отправилось в свободный полёт под потолок, Вайолет дёрнулась было в мою сторону, но увидев, что я смещаюсь в сторону, тут же вновь замерла спокойно. Или что-то в этом роде, я следил за ней только боковым зрением и не очень хорошо различил детали.
   Интересно, она бы успела поймать меч, если бы он норовил воткнуться мне в голову? Не удивлюсь, если да.
   Усмехаюсь в ответ на укоризненный взгляд служанки и иду к следующей нише. Вайолет демонстративно закатывает глаза к потолку и делает три коротких шага вперёд. Заметивший наши переглядывания дворецкий осуждающе взглянул на служанку, но та сделала вид, что не заметила немого упрёка.
   Моя усмешка непроизвольно становится шире. Забавно наблюдать за прислугой. Как бы странно это для меня ни было. Наверное, потому что в особняке не так уж и много развлечений, а нормальные тренировки моему слабому телу не особо доступны.
   Или почему-то ещё.
   В следующей нише лежала довольно длинная рапира с четырёхлезвийным крестообразным клинком, в верхней трети резко расширявшимся до, практически, размеров клинка нормального меча. Внутри этой расширенной части клинка, между лезвиями, были расположены четыре ствола прахострела-распылителя. Колбы с прахом для него вставлялись точно также крест-накрест, сразу за развитой гардой-корзиной. Не знаю, была ли это задумка создателя, или простое совпадение, но если смотреть на оружие со стороны острия, как это бывает, когда тебя им атакуют, то сочетание четырёхлезвийного клинка и вставленных в прахострелы узких и длинных колб с прахом вместе с развитой круглой корзиной эфеса создавало визуальное сходство со снежинкой фамильного герба Шни. Спусковые крючки прахострела находились внутри колец пальцевой защиты на рикассо. Их было четыре, по одному на ствол, что давало владельцу рапиры достаточную тактическую гибкость, если все четыре прахострела заправлять различным прахом.
   Я снял рапиру с постамента, сделал пару пробных взмахов и вернул обратно.
   Тяжёлая, слишком тяжёлая.
   Мало того, что само лезвие почти метровой длины имеет достаточно веса, а развитый эфес этот тяжеленный клинок прекрасно уравновешивает, так ещё и четыре отдельных прахострела добавляли вес. В итоге, хоть оружие и было прекрасно сбалансировано, с центром тяжести на десяток сантиметров дальше гарды, оно было для моего нынешнего тела практически неподъёмным.
   Да и прахострел – не то, чем я буду пользоваться.
   А вот лежащая в соседней нише рапира мне понравилась с первого взгляда. Тем удивительнее, что в многочисленных мемуарах Шни, которые я читал все последние дни, об этом оружии практически не было ни слова. С портрета владельца на меня смотрела миловидная блондинка с характерными чертами лица типичной Шни. Старшая сестра хозяина предыдущей рапиры, ветеран войны, наследница рода, Тайбенда Шни. Её имя для меня звучало как... снежная позёмка?
   Сама рапира тоже имела собственное имя, Шланненбисс, «Змеиный Укус».
   Простое ромбовидное лезвие, изукрашенное чеканкой в виде многочисленных перекрещивающихся полос. Хотя нет. Часть из них, похоже, стыки деталей, из которых состоит лезвие.
   Я взял рапиру в руку. Развитая кольцевидная гарда с тремя спирально-загнутыми контргардами обхватывали практически всю кисть, давая великолепную защиту. Хорошо развитая кроссгарда позволяла перехватить оружие по-пистолетному, для усиления колющих ударов, при этом пальцы всё ещё оставались под защитой контргарды. Отлично продуманный эфес.
   Под кроссгардой хорошо заметен выступ спускового курка встроенной механики. Под поворотным навершием – разъём для небольшой колбы с огненным прахом.
   Я сделал несколько взмахов рапирой, чтобы убедиться в отличной сбалансированности клинка. Чуть расслабил пальцы, опустил оружие из внутренней стойки в среднюю, сделал шаг и выбросил руку вперёд в резком колющем ударе, тут же перевёл его в диагональный удар вправо-вниз и сразу же шагнул назад, одновременно с горизонтальным взмахом влево, который продолжил вращением кисти, поднимая остриё вверх, к левой части головы, вставая в равновесную стойку и удерживая рапиру в защите высокой кватрой.
   Чуть выше подняв руку, от левого плеча делаю короткий и быстрый взмах вперёд, одновременно нажимая крючок под кроссгардой. Внутри рукояти раздаётся хлопок праха, клинок разделяется на сегменты и вытягивается почти на три своих длины, в хлёстком ударе кончика лезвия срезая поясок, удерживающий занавеску на противоположной стене комнаты. Вытянувшись на полную длину удерживающих сегменты эластичных нитей, превратившийся в кнут меч полетел обратно, норовя ударить меня по руке. Краем глаза замечаю, как дёргается вперёд служанка. Поворачиваю кисть и веду руку в сторону, тем самым придавая лезвию-кнуту боковое ускорение. Кончик лезвия хлопает в воздухе, на короткий миг преодолевая звуковой барьер. Отвожу руку назад, круговым взмахом перекидываю вверх, а затем влево-вниз, описывая кистью восьмёрку, и лезвие-кнут следует за рукой, выписывая вокруг моего тела... Размытая тень появляется слева и возле правой щеки замирают сегменты лезвия-кнута, плотно зажатые в женском кулачке.
   Поворачиваю голову, чтобы убедиться.
   Вайолет.
   Стоит прямо за моей спиной, напряжённая как струна. Поймала лезвие прежде, чем я рассёк себе щёку неосторожным движением.
   Побледневший дворецкий стоит, тяжело опираясь на постамент с двуручником первого Шни, переводит дыхание и держится за сердце. Его глаза выцвели до водянисто-зелёного.
   Думаю, вопрос о том, поймала бы служанка падающее мне на голову копьё можно считать закрытым.
   — Пожалуй, это оружие для меня пока сложновато, — весело улыбаюсь я девушке.
   Вайолет укоризненно качает головой и отпускает меч.
   Я толкаю курок пальцем в изначальное положение и лезвие с громкими щелчками почти моментально собирается из кнута в обычную рапиру.
   Возвращаюсь к нише и кладу приглянувшееся оружие обратно. Может быть, вернусь за ним позже.
   Отпустив рукоять рапиры, замираю, глядя на свою руку. Руку с мелко дрожащими пальцами.
   Сжимаю кулак и тремор медленно унимается. Прикрываю глаза и прислушиваюсь к своему телу. К ноющим от нагрузки мышцам плеч, к едва не сведённой судорогой левой ноге, к пульсирующей болью пояснице.
   Убогое, слабое тело.
   Мне нужно больше силы!
   Раздражённо выдыхаю и расслабляю кулак. Пальцы больше не дрожат.
   Верно, ради силы я всё это и затеял. Ежедневные выматывающие тренировки. Теперь – выбор оружия по руке этому слабому телу. Моему слабому телу. Оружия мне по руке.
   Поворачиваюсь и иду дальше, равнодушно проходя мимо ниши с эстоком, принадлежавшим медведеподобному Штарку Шни.
   В следующей нише лежит сабля со слегка удлинённой, до полуторного хвата, рукоятью. Двойной дол вдоль быстро сужающегося лезвия, развитая чашевидная гарда, витой прокованный узор в форме цветочной лозы вместо банальной скобы кистевой защиты. На самом лезвии – выгравированы узоры в виде стеблей и цветов роз.
   Перевожу взгляд вверх, чтобы убедится – сабля принадлежала женщине. Она тоже была дочерью и наследницей предыдущего Шни. Рано погибшая младшая сестра, Кальт Шни. Морозный снег.
   Беру саблю с постамента. Тяжёлая рукоять отлично уравновешивает оружие, центр тяжести прямо на гарде. При этом сабля достаточно лёгкая, самое то для меня. Ровное лезвие с почти идеальным изгибом клинка, на нём были парочка выщерблен, но их умело выправили и заточили. Никаких скрытых механизмов, никаких ухищрений. И самые простые белоснежные ножны лакированного дерева с едва заметным гербовым узором.
   Айсблюмме. Ледяной цветок.
   Сабля входит в ножны почти бесшумно, лишь когда гарда встречается с устьем раздаётся едва слышный щелчок. Застёжка в форме снежинки поворачивается и запирает клинок в ножнах.
   Разворачиваюсь и молча иду к выходу.
   — Не будете пробовать? — спрашивает уже более-менее пришедший в себя дворецкий.
   И одновременно с его вопросом я слышу приглушённое «Ха!», доносящееся из-за соседних дверей.
   Перевожу взгляд на двери, затем обратно на дворецкого и вопросительно изгибаю бровь.
   — Там тренировочный зал, — охотно поясняет тот. — Полагаю, госпожа Вайсс имела не очень удачный разговор с отцом...
   — Вот как?
   Сбросить стресс в тренировке? Не самое плохое решение.
   Однако...
   Эта девочка тренируется? В таком возрасте? И что же её мотивирует?
   Изменив направление, иду прямо в сторону очередного «Ха!», раздавшегося из-за слегка приоткрытой двери. Ровно настолько, чтобы в дверь могла проскочить маленькая худенькая девочка... ну или я.
   Я теперь тоже маленький и худенький.
   Кажется, Вайолет говорила, что старшая сестра вернулась из гастрольной поездки? Ну, по крайней мере, теперь я знаю, что это были за гастроли.
   Девушка танцевала. И танцевала красиво. Плавные, изящные движения, перетекающие из одного в другое. А рапира в её руках придавала девушке схожесть с музыкантом. Или даже дирижёром.
   Вот она указывает кончиком рапиры куда-то в сторону, делает взмах, словно защищается и отступает назад, изящно замерев в гибриде верхней кватры и чего-то балетного, с высоко поднятой согнутой в колене ногой и с широко отставленной правой рукой.
   Интересно, она левша, или будет перекидывать эту сценическую рапиру из руки в руку?
   Замерев на мгновение в стойке, девушка бросается вперёд, делая широкие, размашистые движения рапирой крест-накрест, встаёт на левую опорную ногу, отставляет правую для лучшего упора и наносит серию колющих ударов. Довольно быстро, движения рапиры слегка смазываются даже в моём восприятии, а обычный человек и вовсе должен увидеть размытое пятно. Точнее, конус, поскольку девушка с идеальной точностью наносит удары в одну и ту же точку.
   Завершив серию ударов, Вайсс на мгновение замирает в очередной эффектной позе, а затем изящным пируэтом уходит в бок, широко расставив руки в стороны. Резко прижав руки к груди, тем самым уменьшая момент инерции, она выполняет быстрое вращение на одной ноге, а затем, подняв одну ногу резко замедляется и делает красивые, абсолютно симметричные взмахи рапирой влево и вправо, да так быстро, что для стороннего наблюдателя это должно быть похоже на два размытых серебряных пятна, напоминающих крылья.
   Теперь я понимаю, почему гастрольный тур. В полумилитаризированном обществе современного Атласа такой танец с мечом должен быть очень популярен. А если добавить сюда известность фамилии Шни...
   — Впечатляет! — искренне произношу.
   — Витли? — удивляется девушка.
   Она замирает на половине скольжения на одной ноге, и лишь спустя несколько мгновений, едва не упав, выравнивается и твёрдо встаёт на обе ноги.
   Зажав ножны с саблей подмышкой, я несколько раз неспешно хлопаю в ладоши. Без всякого подтекста, выражая своё настоящее отношение.
   — Я действительно впечатлён, старшая сестра, — искренне улыбаюсь я девушке. — Этот танец с мечом просто прекрасен. Когда Вайолет сказала мне про гастрольный тур, я не совсем понимал о чём речь, но с такими...
   — Танец!? — зло переспросила Вайсс.
   Я недоумённо моргнул.
   — Что значит «танец»!?
   — То, что я сейчас видел, — осторожно поясняю. — Твой танец с мечом. Ты репетируешь его для своей программы, как я понимаю?
   — Это не танец! — рявкает сестра.
   Мгновение спустя, её злость сменяется усталым раздражением.
   — А я было подумала, что мы сможем наладить отношения заново, — вздыхает она, отводя взгляд в сторону. — Проваливай, Витли. У меня и так паршивое настроение.
   Как-то странно я себя чувствую. Вроде бы не очень хорошие отношения у неё были с тем, прежним Витли Шни. Не со мной. Мы с ним вообще не должны иметь ничего общего, и тут вдруг... такое...
   — Извини! — поднимаю я ладони вверх в сдающемся жесте.
   И едва не роняю саблю, что держал зажатой подмышкой. Едва успел перехватить её у самого пола.
   — Ты извиняешься? — удивлённо переспрашивает Вайсс, снова посмотрев на меня.
   И тут её взгляд цепляется за саблю, которую я держу в руках.
   — Ты взял оружие? — широко распахивает она глаза. — Из зала славы? Это что, Айсблюмме?
   Я просто пожимаю плечами в ответ. Вопрос явно риторический, если она узнала саблю с первого взгляда.
   — Поверить не могу! — прикрывает Вайсс глаза ладонью. — Витли сначала берёт оружие предков, а потом обзывает мою тренировку танцем! И что я должна думать?
   В этот момент я чувствовал себя как никогда прежде растерянным. Что не так-то? Тут какое-то противоречие?
   — Что тебя возмущает?
   — Ты назвал мою тренировку танцем! — снова срывается Вайсс на крик.
   — Хорошо, — примирительно соглашаюсь я. — А что это тогда?
   — Тренировка! — повышенным голосом поясняет сестра. — Я тренирую удары, уколы, парирования и блоки, тренирую движения в бою и уклонения!
   Несколько секунд мы смотрим друг на друга. Она – с видом мудреца, открывшего истину недалёким слепцам. Я – совершенно ничего не понимая в происходящем.
   А потом меня осеняет:
   — Ты считаешь это боевыми приёмами?
   — Это и есть боевые приёмы!
   — Эта акробатика?
   — Это боевая акробатика!
   — Глупости! — фыркаю я, не сдержавшись. — С такой «боевой акробатикой» тебя прикончит любой демон посильнее эмпузы.
   — Демон? — недоумённо моргнула Вайсс. — Ты хотел сказать гримм?
   Раздражённо выдохнув, согласно киваю.
   — Я справлюсь с гримм! — выкрикивает начинающая закипать девочка. — Я собираюсь стать Специалистом, и я прекрасно разбираюсь в гримм. Весь мой боевой стиль построен так, чтобы справляться с гримм!
   — С такой акробатикой? — кривлюсь я в раздражении. — Это они справятся с тобой. Без особых потерь.
   — О! — подбоченивается сестра, положив руку на бедро. — А может тогда уважаемый эксперт покажет мне как следует двигаться? Личным примером? Устроим небольшой спарринг? А, Витли? Не зря же ты вытащил этот старый хлам из зала предков?
   Видя мой удивлённый взгляд, девочка ещё больше задирает нос и подначивает:
   — Не бойся, братик! Я дам тебе фору! Я ведь знаю твоё...
   — Достаточно! — тихо, но отчётливо произношу, перебивая Вайсс.
   Скрывая раздражение за кривой усмешкой, я провожу ладонью по волосам, зачёсывая чёлку назад.
   Проклятье!
   Даже эта мелочь обращается со мной как со слабаком!
   Мой взгляд падает на саблю, которую я всё ещё держу в руках.
   Вайсс бросает мне вызов? С таким... стилем боя? Стилем танца? Это даже честным не назовёшь! С другой стороны, я ведь тоже далеко не в лучшей форме.
   Уверено иду на середину тренировочного зала. Сестра с бесконечным удивлением на лице следит за моим неторопливым шагом.
   Большой палец левой руки поворачивает застёжку в форме снежинки и сабля легко выскальзывает из ножен. Я делаю взмах, другой, проворачиваю оружие вокруг запястья, привыкая к развесовке, к хвату, к инерции...
   — Отлично, Вайсс, — произношу с усмешкой, возвращая клинок в ножны. — Ты хочешь стать Специалистом? Тогда покажи мне свою мотивацию!
 
 
 
Глава 4. Столкновение

 

   Тренировочный зал особняка Шни напоминал скорее костёл, нежели банальный тренировочный зал. Огромные стрельчатые окна до самого потолка, в самом потолке не менее огромные застеклённые световые колодцы и выход на балкон, оформленный как вход в типичную готическую церковь, только вместо символа веры над ним был огромный родовой знак Шни.
   Воздушная, стремящаяся ввысь конструкция пропускала очень много света от полуденного светила, но он почти полностью растворялся в чёрном мраморе, которым были отделаны и стены и пол.
   Та, кто была мне теперь старшей сестрой, Вайсс Шни, стояла недалеко от этого прохода на балкон. На совсем ещё юной девочке было надето платьице с открытыми плечами, плавно переходящее из белого в районе талии к голубому в районе юбки и лифа. Цветовой переход акцентировался голубым пояском, завязанным в небрежный узел. На плечи Вайсс было накинуто что-то среднее между жакетом и просто отдельными сильно расклешёнными рукавами. Юбка и рукава оканчивались множеством кружевных оборок. Обувь, выполненная всё в той же цветовой гамме, представляла из себя низкие сапожки на платформе, с высоким каблуком. Довершал образ ассиметричный хвост из длинных белоснежных волос, стянутый уже знакомой мне заколкой в форме короны.
   В руках Вайсс держала рапиру, слишком длинную для её роста. У рапиры был явно переусложнённый эфес с четырьмя вставленными в него прозрачными колбами с прахом. Каждая колба была в индивидуальном короткоствольном прахостреле, с отдельным спусковым крючком, кроме того имела нажимное окно, очевидно для распыления вбок. Колбы и механизмы распыления со стороны лезвия были укрыты щитком-корзиной, а с боков – треугольными скобами. Скоба, расположенная напротив каждого из прахострелов, могла использоваться и как рукоять для прицельной стрельбы. Навершие рукояти было втрое сложенной пластиной, которая, очевидно, при раскладывании и удлинении рукояти превращалось в приклад.
   Пока я пересекал тренировочный зал, мимоходом отметил массивные носки сапожек, возможно усиленные металлом, очевидную перетяжелённость рукояти рапиры, которую девушка удерживала именно в левой руке и разные сорта праха в каждой из четырёх колб.
   Всё больше и больше удивляясь, сестра наблюдала за тем, как я неторопливо прохожу на середину тренировочного зала. Как большой палец левой руки поворачивает застёжку в форме снежинки и сабля легко выскальзывает из ножен.
   Я делаю взмах, другой, проворачиваю оружие вокруг запястья, привыкая к развесовке, к хвату, к инерции...
   — Отлично, Вайсс, — произношу с усмешкой, возвращая клинок в ножны. — Ты хочешь стать Специалистом? Тогда покажи мне свою мотивацию!
   Девочка несколько секунд вглядывалась мне в глаза, а затем азартно усмехнулась:
   — Отлично, Витли! — задорно произносит сестра, поднимая рапиру на уровень лица. — Защищайся!
   Секунду мы стоим друг напротив друга. Вайсс, явно в чём-то, что она считает стойкой, а я и вовсе полностью расслабленный, удерживающий ножны лишь тремя пальцами, не напрягая кисти. Между нами семь шагов. Атаковать рапирой можно только с двух, атаковать надёжно – с полутора шагов. Единственный, кто мог бы атаковать в такой ситуации – я прежний. Судя по тому, что я видел раньше, Вайсс не была способна на что-то подобное. Семь шагов были комфортны для меня. Я успевал бы увидеть движения сестры, продумать тактику и успеть контратаковать, даже с таким медленным и слабым телом, какое есть у меня сейчас.
   Контроль дистанции. Самые основы.
   Очевидно, Вайсс не знала их. Не дождавшись моей атаки, она повернула рапиру остриём ко мне и... побежала.
   Точнее, сделала три длинных и быстрых шага, менее чем за секунду сократив расстояние между нами.
   Слишком медленно.
   Когда она сделала первый шаг я даже не до конца успел среагировать.
   Когда она сделала второй – я отпустил ножны сабли и развернул кисть.
   Когда она делала третий шаг, я уже делал шаг навстречу, перехватывая падающую саблю за рукоять левой рукой. Расклешённые рукава мешали увидеть точную моторику рук, но я без проблем читал её по движениям мышц грудной клетки, туго обтянутой лифом платья. По углу руки и напряжению мышц я просчитал цель удара – правое плечо – и сдвинулся, скрывая цель удара за силуэтом. Поднятая сабля с надетыми ножнами встречает лезвие рапиры скользящим блоком, я переношу вес на вынесенную вперёд ногу, гарда бьётся о гарду, и я поворачиваюсь всем телом, с силой толкнувшись отставленной назад ногой. Встретив Вайс на противоходе, надавив буквально всем телом на рычаг, созданный её собственным оружием, я легко вывожу девушку из равновесия. Свободная правая рука хватает рапиру сестры за рукоять, прямо поверх её руки. Толкнувшись опорной ногой, переношу вес обратно на правую ногу, тяну Вайсс за собой, полностью контролируя её оружие. Используя запястье сестры как ось рычага, опускаю левую руку, проводя ножнами вдоль лезвия рапиры, высекая искры, и выворачивая оружие из руки девушки. Как только кисть Вайсс разжимается, я тут же дёргаю её на себя, одновременно поворачивая саблю вертикально вверх. Кованные декоративные шипы на стилизованной под стебель защитной скобе эфеса встречаются с лицом девушки. Мелькают расширенные от ужаса глаза, но в последний момент зажмуриваются.
   Вспыхивает плёнка, останавливающая удар.
   Я не останавливаюсь, проезжаюсь по лицу сестры всеми выступами эфеса, поднимаю саблю вертикально вверх и, всё ещё контролируя тело девушки за запястье, бью Вайсс коленом в живот.
   Вспыхивает плёнка, и я чувствую себя так, словно ударил мешок с песком.
   Делаю шаг назад, не отпуская запястье, и с силой обрушиваю ножны сверху вниз на голову девушки.
   Вспыхивает плёнка и ножны отскакивают.
   Неожиданно мощным рывком Вайсс выдирает запястье из моей хватки – словно наждаком по ладони прошлись – и отскакивает назад.
   В глазах девушки удивление пополам с испугом. Теперь она внимательно контролирует каждое моё движение взглядом.
   Я морщусь.
   Стараюсь, чтобы это выглядело как отвращение, но это – судорога боли.
   Болят мышцы и связки, сообщая что такие нагрузки для них всё-таки перебор. Болит ладонь правой руки, которой я удерживал сестру. Вся левая рука, от плеча до кончиков пальцев, буквально онемела, ещё когда я встретил удар скользящим блоком. А если бы силовым?
   Какое же слабое тело!
   Раздражённо выдыхаю и зачёсываю растрепавшуюся чёлку.
   Руку жжёт от проходящих между пальцев волос, но я это игнорирую.
   — Слабо, Вайсс.
   Сестрёнка аж воздухом подавилась. То ли от удивления, то ли от возмущения, то ли она сама даже не поняла от чего.
   Я же делаю шаг вбок, в сторону рапиры, и пинком отправляю оружие обратно к владелице. Проследив за звенящей по чёрному мрамору рапирой, девушка поднимает на меня настороженный взгляд
   — Только не говори мне, что это предел твоих способностей, — усмехаюсь я.
   Девушка хмурится. Не спуская с меня глаз, она медленно приседает и ощупью находит рукоять оружия. Медленно поднимается и встаёт в среднюю позицию. Направляет кончик рапиры прямо мне в грудь. Левой рукой.
   Итак, она явно либо левша, либо амбидекстер. Но, скорее, левша.
   Переложить ножны в правую руку? Это могло бы...
   Нет, глупость. Я недостаточно тренирован для подобного.
   Мои размышления прерывает стремительный выпад сестры. Теперь она целит мне прямо в центр фигуры. Движется гораздо правильнее, атакует точнее, правильно выбирает цель, словно вспомнила то, чему её кто-то когда-то учил.
   Но всё ещё неправильно держит дистанцию, и делает дополнительный шаг, прежде чем сделать выпад. Мне хватает этого времени, чтобы отбить выпад ударом ножен и снова разорвать дистанцию приставным шагом. Вайсс – явно как учили – отступает назад после выпада, никак не развивая атаку.
   Хмурится. Оценивает мою стойку.
   Хотя только я знаю, что это стойка, со стороны выглядит так, словно я полностью расслаблен: руки просто висят по бокам тела, кисть левой удерживает ножны лишь тремя пальцами.
   Внезапно Вайсс чуть приседает, касается двумя пальцами свободной, правой руки контейнера с белым прахом, потом отводит светящуюся от праха руку чуть назад и под её ногами расцветает белый круг.
   Я срываюсь в длинный перекат – влево, в противоположную от её ведущей руки сторону – как раз вовремя, сестра смазанной тенью проносится мимо. Поднимаюсь из переката и вижу, как Вайсс уже летит на меня в прыжке, замахиваясь рапирой для рубящего удара.
   Слишком широко!
   Я успеваю твёрдо встать на ноги и шагнуть навстречу, вовнутрь удара, твёрдо ухватив ножны, разворачиваю оружие эфесом вниз, встречаю рубящий удар силовым блоком, переходящим в скользящий, закручиваюсь на носке левой ноги, сближаюсь с Вайсс нос к носу и, скользя ножнами по клинку рапиры, высекая искры, бью сестру локтем в лицо. Она зажмуривается, отшатывается, избегая удара, но я продолжаю вращение, распрямляю руку и наотмашь бью по виску кончиком ножен, и сам едва ухожу от слепого удара рапиры.
   Мы одновременно разрываем дистанцию.
   Хорошо, что я внимательно читал мемуары Шни. Хорошо, что я распознал использование глифа. А то мог бы и не среагировать.
   Сестра, даже после таких ударов, твёрдо стоит на ногах. А я ведь я бил со всей силы, аж рука онемела.
   Аура. То самое серебристое свечение, встречавшее каждый мой удар. Она защищает владельца полем, поглощающим атаки. До определённого предела.
   Глаза сестры, пристально следящие за мной, расширяются в ужасе.
   — Витли! — кричит она. — У тебя кровь!
   Кровь? Действительно, по щеке течёт что-то тёплое.
   Провожу рукой, чтобы убедиться. Красное, липкое. Действительно, кровь. Надо же, она меня всё-таки задела.
   Дёргаю запястьем, стряхивая с руки капли крови.
   — Царапина! — произношу раздражённо, зачёсывая вновь упавшую на глаза чёлку обратно.
   И делаю два быстрых шага вперёд.
   Вайсс поднимает рапиру в среднюю защиту, скорее инстинктивно, нежели из опаски – её глаза неотрывно следят за царапиной на моей щеке, а не за мной.
   Отбиваю рапиру в сторону эфесом сабли, делаю подшаг внутрь её развалившейся стойки и, продолжая движение руки, бью наотмашь концом ножен в подбородок сестры.
   Вспыхивает аура.
   Делаю ещё один подшаг, встаю с Вайсс нос к носу и опускаю ножны, ударяя её в колено, не позволяя отшагнуть. Тут же вновь поднимаю, бью эфесом в подбородок. Ударом предплечья не даю ей подвести своё оружие ближе. Бью концом ножен в живот и использую этот импульс чтобы вновь разорвать дистанцию.
   Демонстративно отворачиваюсь от сестры.
   За моей спиной свистит кончик рапиры, но явно слишком запаздывает.
   Чуть повернув голову, так чтобы Вайсс точно видела, медленно подношу два пальца ко лбу и раздражённо выдыхаю:
   — Сплошное разочарование...
   Продолжаю движение, зачёсывая чёлку, следя за сестрой краем полуприкрытых глаз, и вовремя падаю назад, уходя в перекат.
   Она снова слишком широко замахнулась, из-за чего не успела остановить удар, и я спокойно пропустил лезвие рапиры над собой. Выйдя из переката, едва оперившись обеими ногами в пол, тут же распрямляю себя навстречу Вайсс. Вскинутые вверх ножны отбивают укол рапиры вверх, но я поворачиваю ножны изгибом наружу, одновременно продолжая круговое движение рукой, тем самым цепляю лезвие рапиры и увожу её в сторону, выводя прогнувшуюся в выпаде сестру из равновесия. Правая рука ложится на рукоять, одновременно указательным пальцем поворачивая застёжку, резко выхватываю саблю из ножен. Вайсс переступает ногами, чтобы не упасть, тянет на себя рапиру, и в этот момент получает от меня укол сабли в подмышку отведённой в сторону для сохранения равновесия правой руки.
   Вспыхивает аура.
   Сестра старается отшагнуть в сторону, я читаю это движение по сокращению мышц её бёдер, ещё до того, как она начинает движение, чуть приседаю одновременно с тем, как она начинает вставать, и вставляю ножны прямо между её ног. Используя ножны как рычаг, давлю на них всем телом, одновременно поворачиваясь и выпрямляясь, саблей в правой руке отбивая неуклюжую и слабую попытку отмахнуться рапирой.
   Вскрикнув, сестра падает на разъезжающихся в стороны ногах.
   Я, полностью выпрямившись, помогаю ей упасть, с силой опуская ножны ей на живот, и тут же колю саблей прямо под грудину.
   Вспыхивает аура, защищая сестру, но я наваливаюсь на саблю всем своим весом, продолжая давить.
   Ударом ножен по запястью отбиваю попытку рубящего удара рапирой и пропускаю пинок носком сапога в бедро.
   Мышцы ноги взрываются болью, но я продолжаю давить.
   На глаза девушки наворачиваются слёзы.
   — Хватит! — даже не вскрикивает, а скорее хрипит она. — Я сдаюсь!
   — Сдаёшься? — с удивлением спрашиваю я.
   Невольно перестаю давить на саблю, а затем и вовсе выпрямляюсь, убирая оружие в ножны. Вайсс начинает возиться на полу, переворачивается, встаёт на четвереньки.
   Свою рапиру она оставила на полу.
   — Сдаёшься? — снова переспрашиваю.
   Замершая на четвереньках девушка смотрит на меня с непониманием.
   — Специалисты сражаются не на арене, — презрительно сообщаю я ей. — Они сражаются в подворотнях и лесах. С гримм, не знающими пощады. И с людьми, что глумятся над слабыми.
   Неожиданно сорвавшись вперёд, бью сестру в незащищённый живот. Она не успевает ничего понять и пропускает удар. Аура вспыхивает, но лёгкое тельце девушки всё равно подбрасывает вверх от силы удара, в который я вложил всё своё разочарование.
   Голень простреливает болью, колено подозрительно хрустит.
   Вайсс сломанной куклой перекатывается по полу несколько раз, пока я неспешно следую за ней.
   — Впрочем люди как раз с радостью примут твою сдачу, — продолжаю я спокойно рассуждать. — В Ремнанте полно отморозков, которые счастливы будут во все дыры оттрахать наследницу Шни. Прежде чем медленно порезать её изнасилованное тело на тонкие мясные ленты.
   Подняв ножны двумя руками, с силой опускаю их на голову сестры.
   — Например, фавны из Белого Клыка. Ты сделаешь им шикарный подарок, моя дорогая сестра.
   Резко крутанувшись на носках, отворачиваюсь от распластавшей по полу девушки. Вскидываю голову и рукой зачёсываю назад опять растрепавшуюся чёлку.
   — Ты впустую тратишь моя время... — произношу даже не раздражённо, просто констатируя факт.
   За моей спиной тяжело дышащая Вайсс начинает медленно подниматься на ноги.
   — Это же просто спарринг, Витли, — укоризненно выдыхает она. — Это же не бой насмерть!
   Она так ничего и не поняла!
   Я разворачиваюсь, выхватывая саблю из ножен. С двух шагов набираю приличный разбег и всю его энергию обращаю в выпад. Укол приходится Вайсс прямо под дых, и его силы достаточно, чтобы отбросить не до конца распрямившуюся девушку на пару метров.
   Поймав равновесие после удара, вновь услышав хруст колена, сопровождающийся буквально взрывом боли, я в два шага догоняю отлетевшую сестру.
   — Не будет никаких поблажек! — спокойно произношу я, наотмашь рубя сестру в плечо.
   Аура вспыхивает, гася удар. Проворачиваю запястье и снова наношу рубящий удар:
   — Не будет никаких поддавков!
   Делаю подшаг вперёд и бью сестру эфесом по лицу.
   — Если у тебя будет недостаточно силы, Вайсс, то ты будешь обречена страдать.
   Пинком отбрасываю девушку от себя.
   — Страдать до самой смерти.
   Девушка корчится на полу. Ей просто больно, я видел, как аура погасила мой пинок, а значит сестра не получила никаких повреждений.
   Сабля с тихим шелестом возвращается в ножны. Щёлкает застёжка в форме снежинки.
   — Вставай, Вайсс! — требовательно, но спокойно произношу я. — Ты же хочешь стать специалистом! Где же твоя мотивация!?
   Девушка бросает на меня затравленный взгляд.
   — У меня не осталось ауры, Витли! Как я могу продолжать спарринг!?
   Не осталось ауры?
   Всего лишь это её остановило?
   И она ещё смеет быть моей сестрой?
   — Вайсс Шни, — спокойно и чётко произношу я, подходя вплотную к лежащей на полу девушке. — У меня нет ауры. Но я ответил на твой вызов.
   Её глаза расширяются в понимании.
   — Я сражался с тобой, — так же спокойно произношу, поворачивая защёлку на ножнах.
   Клинок с шелестом покидает ножны.
   — Хоть и слабее тебя.
   Рубящий удар на выхвате из ножен, хоть и сложен для моего тела, но в этот раз удаётся почти безупречно, лишь чуть смазанный в конце.
   Впрочем, этого достаточно, чтобы заставить вспыхнуть ауру, защищая тело девушки.
   — Хотя я медленнее тебя.
   Следующий рубящий удар, гораздо более чёткий, приходит с другой стороны.
   Вспыхивает аура.
   — Я всё равно сражался.
   Мышцы правой руки сводит судорогой от перенапряжения, но я всё равно бью, совершая, наверное, самый убогий удар за обе своих жизни.
   — Я всё равно не сдался.
   Вайсс поднимает руки, защищая лицо, и следующий удар прилетает в перекрещённые предплечья.
   — Всё моё тело болит от невозможных нагрузок.
   Просунув ножны и лезвие сабли под руки, я резко развожу их в стороны и тут же вновь рублю девушку по лицу.
   Аура гасит и этот удар.
   — Но я терплю.
   Лишь немного отведя руку, я рублю снова, одним лишь движением кисти.
   Удар слаб настолько, что вспышку ауры даже не увидеть, но она всё же поглощает урон.
   — И вытерпев...
   Следующий удар я наношу с оттягом, и увожу руку назад, сгибая в локте.
   Аура светится полосой там, где проходится лезвие сабли.
   — ...Я победил тебя.
   Стремительный укол прилетает прямо между зажмурившихся глаз.
   Аура гасит его.
   — Потому что ты сдалась.
   Я медленно поднимаю ноющую от нагрузок руку вверх. Почти не чувствую ни мышц, ни костей, ни даже рукояти сабли, которую сжимаю в руке.
   За моей спиной раздаётся цокот каблуков, но я не обращаю на него никакого внимания.
   Не получив немедленного удара, девушка осторожно открыла глаза.
   — А значит при всей моей слабости, — спокойно продолжаю я, глядя ей прямо в глаза. — Я всё равно сильнее тебя, Вайсс.
   — Почему? — тихо спрашивает она.
   — Проигрывая раз за разом, — тихо говорю, так и не опустив сабли. — Ни способный превзойти своих врагов. Даже на грани смерти. Я не поддался слабости. Даже не способный сражаться, я не сдался.
   Глаза Вайсс расширяются в понимании.
   — А ты сдалась, — спокойно заканчиваю я мысль, опуская саблю.
   Аура вспыхивает. Не только в месте удара, но по всему телу девушки. И гаснет в этот раз гораздо медленнее. Не столько гаснет, сколько распадается.
   Девушка даже не моргнула.
   Продолжила смотреть мне прямо в глаза.
   Похоже, она начинает понимать. Что ж, я объясню ей на самом наглядном примере.
   — Белому Клыку всё равно, есть у тебя аура или нет.
   Боковым зрением я вижу, как вздрогнула и отвела взгляд стоящая рядом Вайолет, но просто замечаю, не обращая внимания. Сабля вновь поднята для удара, не очень высоко, мышцы сводит судорогой, и я просто не смогу поднять руку выше.
   — Они будут убивать тебя без жалости, Вайсс.
   Я едва останавливаю удар на скуле лежащей подо мной девушки. Прочерченная лезвием клинка ровная полоса наливается кровью. С трудом отвожу руку назад, прочерчивая по лицу ещё одну кровавую полосу. Сгибаю руку в локте, явно намечая добивающий укол.
   — Если ты будешь слаба, они убьют тебя, Вайсс. Так не лучше ли мне сделать это сейчас?
   В последний момент, когда я уже распрямил руку, когда Вайолет уже дёрнулась было на перехват атаки, Вайсс пинком отбила мою руку в сторону.
   Буквально проскользнув между моих ног, она перекатилась, поднялась на ноги и бросилась к лежащей неподалёку рапире.
   Я пошатнулся.
   Всё тело болело. Суставы отвратительно хрустели. А связки, казалось, были заменены жгутами оголённых нервов.
   Но я выпрямился. Развернулся и посмотрел на девушку, что твёрдо сжимала рапиру в средней защитной стойке.
   Кровь из двойного пореза заливала ей глаз, поэтому она просто закрыла его, внимательно следя за мной оставшимся глазом.
   — Ты готова продолжить бой, Вайсс Шни? — ехидно усмехнувшись, спрашиваю у неё.
   — Я готова сражаться, даже если у меня нет ауры, Витли! — твёрдо отвечает она.
   Усмехнувшись, я резким движением запястья стряхиваю кровь с клинка сабли.
   Едва не промахнувшись мимо устья, всё же убираю оружие в ножны.
   Руки дрожат. Но я всё ещё твёрдо стою на ногах.
   Как и моя новообретённая сестра.
   — Сражение с тобой сейчас, — спокойным голосом говорю удивлённо смотрящей на меня Вайсс, — совершенно бессмысленно. Твоя техника ужасна, ты слаба, устала, и едва преодолела себя. Мы сразимся снова, когда ты будешь готова лучше.
   Развернувшись, я отправился в сторону выхода.
   Боковым зрением я видел, как Вайсс не сводила с меня взгляда до самых дверей. И всё это время держала свою рапиру остриём в мою сторону.
   И только когда я уже выходил из тренировочного зала, сестра тяжело выдохнула и упала на колени от слабости.
   Стоящий возле дверей дворецкий держался за сердце. Увидев, что я вышел, он тут же сорвался с места в сторону Вайсс, бросив на меня последний, крайне осуждающий взгляд. В свою очередь Вайолет совершенно бесшумно скользила за моим правым плечом, даже не удостоив лысеющего старичка или мою новообретённую сестру взглядом. Впрочем, на меня она тоже не смотрела.
   — Осуждаешь? — безразличным тоном спросил я.
   Просто чтобы расставить для себя все акценты.
   — Нет, господин Шни, — столь же безразлично ответила Вайолет. — Меня тренировали точно также.
   Я усмехнулся и прислонился к стене. Неожиданно снова хрустнувшее колено практически отключило мне ногу, и я не упал только чудом.
   — Тогда поторопись и найди Зарту Вайзен, — приказал я служанке. — Похоже моей изнеженной сестрёнке может понадобиться помощь врача.
   — Вам помощь гораздо нужнее, — покачала головой Вайолет. — Впрочем, вы вполне в состоянии самостоятельно найти её. Особняк не такой уж и большой.
   Три этажа, два крыла, центральное здание, минимум четыре жилых пристройки и неизвестный объём подземных комнат.
   Я усмехнулся и отлепился от стены, уверенно вставая на обе ноги, игнорируя боль.
   Действительно, не такой уж и большой.
 
 
 
Глава 5. Соглашение

 

   Семь.
   Расслабить мышцы и спокойно повиснуть. Вдохнуть, выдохнуть.
   Задержать дыхание, снова напрячь мышцы и, не спеша, подтянуться. Не задирая головы, на силе одних лишь рук подбородок должен быть поднят над веткой.
   Восемь.
   Так же плавно, одновременно медленно выдыхая, опуститься вниз. Расслабиться, повиснуть.
   Подумать только, при полностью оборудованном спортзале, в особняке Шни не было нормального турника. Пришлось побродить по саду в поисках подходящей по высоте и форме ветке.
   Девять.
   Плавно выдыхая, медленно опуститься. Мышцы спины уже вовсю ноют, просят опуститься не плавно, а тупо провиснуть мешком, но я не позволяю себе такой слабости. Я расслабляюсь, только полностью выпрямив руки.
   Вдох, выдох. И, задержав дыхание, вновь поднимаю тело вверх, к ветке.
   Где-то на середине движения левая рука не выдерживает, дёргается, хватка разжимается, и я провисаю только на правой. Чтобы спустя мгновение – нетренированные пальцы не могут удержать мой вес целиком – совсем отпустить ветку, полетев вниз. Впрочем, этого мгновения хватает чтобы сориентировать тело и сгруппироваться, и я всё-таки приземляюсь правильно, на ноги, на этот раз ничего себе не растянув.
   Девять на втором подходе.
   Ужасный результат! Я должен сделать лучше! Отдохну пять минут и ещё подход.
   Со вздохом опускаюсь на траву.
   И замечаю одну особу, что задумчивым взглядом наблюдает за моим приземлением. Нет, не Вайолет. Вайсс.
   Сегодня у неё другая причёска, белоснежные волосы заплетены в длинную косу, которая всё также ассиметрична. А её левый глаз закрыт белой медицинской повязкой. А ещё она одета теплее. Белоснежная курточка со стоячим воротником, высокие сапоги, тёплые чулки...
   Хотя, если немного наклонить голову, то становится очевидно, что это не чулки, а колготки.
   Вайсс заметила моё движение и её единственный глаз сфокусировался на мне и прищурился.
   В ответ я хмыкнул и поднялся на ноги. Хочет смотреть, как я тренируюсь – пусть. А мне надо продолжить подтягивания, пока мышцы не перестанут двигаться. Потому что единственный, кто может сделать это тело сильнее – я сам.
   Единственное, что...
   — Скажи, Вайсс.
   Услышав мой голос, девушка удивлённо изогнула единственную видимую бровь и несколько секунд молча смотрела, прежде чем откликнуться:
   — Да, Витли?
   — Это Зарта Вайзен оказалась настолько бесполезной, что не смогла вылечить глаз, или что-то не так с Айсблюмме, и она наносит незаживающие раны? В мемуарах не было ничего о таких её свойствах.
   — Нет, — мотает головой сестра и коса дёргается вверх-вниз вслед заголовой. — С раной ничего особенного, просто я решила, что хочу оставить себе шрам.
   — Вот как? — нейтрально завершаю разговор, прежде чем подпрыгнуть.
   Ухватившись за ветку, полностью расслабляю тело. Делаю спокойный вдох, спокойный выдох и, задерживая дыхание, подтягиваю своё тело вверх.
   — Этот шрам будет мне напоминанием, — тем временем продолжает Вайсс. — Напоминанием о мотивации. Твоей и моей.
   Плавно выдыхая, медленно опускаюсь. Расслабляюсь, делаю спокойный вдох-выдох и встречаюсь взглядом с сестрой.
   — Моей мотивации? — равнодушно уточняю и снова подтягиваюсь вверх.
   — Я... — запинается сестра, но, сглотнув, продолжает. — Я поговорила с Зартой, с Вайолет. О том, что произошло. О том, как ты себя вёл. О том... О том, что ты говорил. Когда только очнулся.
   Я вновь расслабляю тело и делаю вдох-выдох, одновременно бросая взгляд на Вайсс. В этот раз она смотрела куда-то вниз, почему-то не решаясь поднять на меня глаза. Только тихо продолжила:
   — Ты хотел обрести силу, Витли. Как только ты проснулся, это было первое, о чём ты заговорил. Я... Я узнала, что с тобой случилось... Как охрана не смогла тебя защитить. Я понимаю твоё стремление, Витли.
   — Понимаешь? — иронично переспрашиваю, прежде чем подтянуться в пятый раз.
   — Думаю, что понимаю, — решительно кивает Вайсс и снова поднимает на меня взгляд. — У тебя была любая вещь, которую ты хотел. Ты был богат, знаменит, и перед тобой лежало блестящее будущее. У тебя было всё. Но, не имея собственной силы, ты не смог ничего сохранить. Даже самого себя.
   «Не пытайся сражаться, у тебя не хватит силы! Беги, В...»
   — ...итли!
   Что?
   — Господин?
   Я стою на колене?
   — Витли, что с тобой!?
   А рука, которая с силой сдавливает висок и переносицу – это моя рука.
   — Господин, что случилось?
   — Витли, ответь же! Ты ушибся?
   Эти голоса...
   Я убираю руку и поднимаю голову.
   Колени... Ноги. Ноги девушки. Затянутые в белоснежные чулки... нет, колготки. Тёмно-синяя юбка с узором из белых снежинок. Белоснежная кожаная куртка со стоячим воротником. Длинная белая коса. Голубые глаза. Один глаз. Второй – левый – закрыт белой медицинской повязкой...
   Шрам...
   Который я нанёс.
   — Вайсс?
   — Да, Витли, это я! — с тревогой в голосе отвечает девушка, присаживаясь на колени напротив меня. — Что с тобой? Ты что-то вспомнил? Ты отпустил ветку и пошатнулся, ты не ушибся, когда упал?
   — Ерунда! — уверено отмахиваюсь от новообретённой сестры и поднимаюсь на ноги.
   Чтобы встретиться взглядом со стоящей рядом служанкой. Вайолет смотрит с тревогой в глазах, но её лицо почти ничего не выражает.
   — Ерунда, — повторяю уже ей.
   Вайолет прикрывает глаза, едва заметно кивает и делает шаг назад.
   — Точно всё в порядке? — тянет меня за рукав Вайсс.
   Почему она обращается со мной как со слабаком?
   Вырвав рукав из её хватки, делаю несколько шагов в сторону. Несколько раз сжав и разжав кулак, девушка тряхнула головой, отбросив косу за спину, и снова посмотрела мне в глаза.
   — Зачем ты здесь? — раздражённо спрашиваю я у неё.
   Прикрыв на мгновение единственный глаз, Вайсс тяжело вздыхает и произносит явно не то, что хотела сказать:
   — Отец хотел с тобой поговорить, брат.
   Отец? В смысле, биологический отец моего нынешнего тела, Жак Шни. Наконец-то решил заявить о себе?
   — Хорошо, — киваю сестре. — Где он?
   Вздохнув, она отводит взгляд в сторону и шепчет себе под нос:
   — Верно, ты же не помнишь...
   Снова вздохнув, Вайсс перевела взгляд на меня:
   — Пойдём, я покажу.
   Некоторое время мы стоим и молча смотрим друг на друга. Судя по слегка отрешённому взгляду сестры, она опять о чём-то задумалась. Очнулась только когда я вопросительно изогнул бровь.
   — Пойдём, — повторила Вайсс, разворачиваясь на каблуках.
   Коса взметнулась в воздухе и пролетела в паре десятков сантиметров от моего лица.
   Наконец-то я замечаю улучшения: на этот раз я не просто заметил это быстрое движение, я сумел проследить за ним, среагировать и принять решение – уклоняться или нет. А правильно оценив расстояние, я остался стоять на месте.
   Постепенно, я возвращаю себе форму.
   Идя за Вайсс, я старался не думать, чего за это время мог добиться другой «Я», оставшийся в моём мире. Лучше сосредоточиться на самосовершенствовании. Прежде, чем я смогу найти хотя бы намёки на возможность возвращения. Пока я даже не представляю, как это вообще можно осуществить без Ямато.
   Надежда на гримм. Если они – просто ещё один вид низших демонов – то должен существовать стабильный портал в Ад, через который они и проникают в этот мир. А если повезёт – то множество порталов.
   — Поможешь мне?
   Я недоумённо моргнул, выныривая из своих мыслей, и уставился на идущую рядом девушку. Мы уже выходили из парковой части сада, до ближайшей боковой двери в особняк нужно было пройти через линию клумб и завернуть за угол, когда сестра внезапно снова заговорила со мной.
   — Так ты поможешь?
   — Помогу с чем? — осторожно уточняю.
   — Ты прослушал, да? — тяжело вздохнула Вайсс. — Ты поможешь мне с тренировками?
   — С какими тренировками? — недоумённо переспрашиваю у сестры.
   В ответ та опять тяжело вздыхает и терпеливо поясняет:
   — Ты поможешь исправить мне ошибки в моём стиле? Ты назвал мою тренировку танцем, а сам с лёгкостью раз за разом вскрывал мою защиту.
   Я не выдержал и хмыкнул с иронией:
   — И поэтому ты решила, что я научу тебя сражаться правильно?
   — Я говорила с Вайолет, — с неожиданной серьёзностью начала пояснять Вайсс. — Ты заучил приёмы использования нескольких многофункциональных клинков из зала предков, лишь прочитав о них в мемуарах. Вайолет говорила, что пусть криво, неуклюже и неосторожно, но ты всё же исполнял их довольно точно, чего нельзя ожидать от впервые взявшего в руки оружие. А потом ты с лёгкостью справился со мной, несмотря на то, что у меня открыта аура и несколько лет работы с наставником за спиной, а у тебя – ничего из этого. Ты талантлив, Витли. По-настоящему талантлив. Ты видишь то, на что другие не обращают внимания, ты интуитивно понимаешь, как обращаться с оружием, и интуитивно видишь слабые места в боевом стиле противника. Лишь единицы из Шни обладали таким талантом, Витли.
   Она что, пытается заговорить мне зубы? Какая же глупость!
   — Лесть тебе не поможет, Вайсс, — усмехаюсь я и спокойно продолжаю идти.
   — Верно, — тихо произносит остановившаяся позади сестра. — Тебе тоже нужна мотивация, брат?
   В несколько шагов догнав меня, Вайсс ловит мой взгляд и уверенно говорит:
   — Отец не позволит тебе открыть ауру. Он считает ошибкой то, что позволил это мне и Винтер. Он считает ошибкой поступление Винтер в Академию Аталаса, и считает ошибкой, что я хочу туда же.
   Я замираю в лёгком ступоре от такого откровения, и Вайсс встаёт напротив меня. Единственный глаз неотрывно смотрит мне в глаза, а голос наполнен уверенностью:
   — Отец не позволит тебе открыть ауру. Но я – не отец. Я сама открою тебе ауру, в обход его запрета. Сейчас я ещё не смогу этого сделать, но я узнаю, как это сделать, я научусь, и открою тебе ауру. Сама. Взамен – ты научишь меня сражаться лучше, исправишь мои ошибки. Ты дашь мне силу, Витли. А я – дам силу тебе. Как тебе такое соглашение?
   Мы стоим друг напротив друга. Смотрим друг другу в глаза. Брат напротив сестры.
   Она предложила мне то, что я хочу. Она не только понимает моё стремление, но она понимает и мою мотивацию. Нет, конечно же очевидно, что она исходила не из тех предпосылок, она просто интерпретировала историю Витли Шни, но...
   Но она интерпретировала правильно. Она поняла меня, хотя это всего лишь наша третья встреча. И она сама стремится к силе. Как и я.
   Возможно ли...
   Может ли быть такое?
   Может ли моя новообретённая сестра быть мне гораздо ближе, чем брат, оставшийся в прошлом мире?
   Да нет.
   Глупости.
   — Я приму решение позже, Вайсс, — спокойно произношу, обходя сестру и заворачивая за угол.
   Чтобы удивлённо остановиться, глядя перед собой.
   Потому что это – какая-то странная вещь, которую я вот никак не ожидал увидеть.
   В клумбе, свернувшись калачиком, лежала женщина в тонком, просвечивающем платье. Если не вообще ночнушке. Подтянув колени к груди, она, словно ребёнка, прижимала к груди открытую бутылку вина. И это самое вино было разлито и на подоконнике, и впитывалось в землю клумбы, и пропитало платье. Ну или ночнушку. Пропитало так, что платье облепило объёмную грудь и чётко обрисовало соски. Хорошо хоть прозрачным не стало!
   Как вообще такое...
   — Мама! — вскрикнула Вайсс и бросилась вперёд.
   Стоп, что?
   Я медленно перевёл взгляд с наклонившейся и тормошащей женщину сестры на... длинные белоснежные волосы. Похожий овал лица. Точно такие же глаза. Как ни посмотри, это... это пьяное существо...
   Наша мать?
   Я отказываюсь в это верить! Ничего общего с...
   — Проклятье, мама, ну почему ты опять... — прервало мои мысли причитание сестры. — Ну нельзя же каждый раз...
   — Виньтьер! — весело перебила сестру женщина, неуклюже махнув рукой. — Ти та-ака-ая-а-а... зобо-о-отлева...
   И, недоговорив, пьяная женщина снова уснула.
   Она что, только что перепутала своих дочерей? Серьёзно?
   — Ох... — простонала Вайсс, нахмурившись и сжав пальцами переносицу.
   Просидев так некоторое время, сестра подняла виноватый взгляд на меня.
   — Я... Я должна разобраться здесь, Витли, — заговорила она извиняющимся тоном. — До кабинета отца... а, вот Вайолет тебя проводит, да, Вайолет?
   — Конечно, госпожа, — кивнула служанка, всё это время бесшумно и незаметно следовавшая за нами.
   — Ох, ты не должен был этого видеть... — пробормотала Вайсс, вновь склоняясь над женщиной и пытаясь отнять у неё бутылку.
   Пьяненько хихикая, тело женщины изо всех сил сопротивлялось. Впрочем, молодая и трезвая Шни с лёгкостью одержала победу. Под недовольное сопение пьяной женщины, Вайсс отставила бутылку подальше и достала из кармана небольшое плоское устройство. Когда она нажала на оранжевый ромб по центру, устройство с едва слышным шелестом раздвинулось, спроецировав между своими частями полупрозрачный экран. В несколько движений кисти девушка вызвала меню со множеством портретов и ткнула на лицо дворецкого. Буквально секунду спустя, из устройства донёсся его голос.
   — Клайн, ты нужен мне возле восточного выхода левого крыла! Немедленно! — приказным тоном произнесла сестра, даже не слушая что он говорит.
   Так это... что-то вроде телефона? Не обращал на это внимания, но похоже надо также изучить эти устройства. Они могут быть полезными.
   — Прости за этот вид, Витли, — прервала сестра мои мысли. — Я разберусь с ней, а ты иди к отцу. Он... Ему есть, о чём с тобой поговорить.
   — Я провожу вас, господин, — вышла вперёд служанка. — Пожалуйста, следуйте за мной.
   Бросив последний взгляд на пьяное тело в клумбе, я тяжело вздохнул и последовал за Вайолет.
   Когда я уже подходил к дверям дома, меня настиг голос сестры:
   — Подумай о моих словах, Витли! Это лучшее соглашение, которое ты можешь получить!
 
 
 
Глава 6. Саморазвитие

 

   — Медленно.
   Выхваченная из ножен сабля плашмя отбивает остриё рапиры, а ножны подсекают ногу. Вайсс спотыкается, но всё же отскакивает в сторону, переводя падение даже не в кувырок, а в полноценное колесо.
   — Медленно.
   Я тоже делаю рывок, догоняя едва успевшую восстановить равновесие девушку, бью ножнами, лезвием сабли, снова ножнами и третий удар проходит через защиту, попадая Вайсс в живот. Она кривится, отступает назад, сбивается с дыхания, но продолжает защищаться, отбивая очередной мой удар саблей. Чтобы пропустить удар ножнами по руке и, на возвратном движении, по лицу. Единственный открытый глаз дёрнулся, но Вайсс не позволила себе моргнуть, снова попытавшись выставить блок моему удару саблей.
   — Медленно.
   Я доворачиваю запястье, меняю траекторию удара и обхожу жёсткий блок без столкновения, чтобы ударить в лицо острием сабли и тут же отшагиваю назад, избегая встречного удара рапирой.
   Отшагиваю в сторону от ещё одного колющего удара, неспешно возвращая саблю в ножны.
   — Открытая аура должна улучшать нервную проводимость, — говорю я, одновременно отбивая эфесом сабли ещё один колющий удар. — Улучшать восприятие, ускорять реакцию. Ты не демонстрируешь этого.
   Отбив эфесом ещё один колющий удар, я быстро подшагиваю к Вайсс, одновременно кончиком ножен ударяя по руке в районе запястья. Не попадаю, но в этот момент я уже начал полупируэт, одновременно выхватывая саблю.
   Вайсс вскрикивает, когда скрытая за моим силуэтом сабля неожиданно ударяет её в висок. Ножны, которые она успела отбить, летят вниз, пролетают между ног девушки и не дают ей отскочить в сторону.
   Я сближаюсь, бью в лицо эфесом, скользящим блоком отбиваю попытку контратаки рапирой, вбиваю остриё сабли в живот, вынуждая Вайсс выпустить весь воздух и всё-таки повалиться на пол, запутавшись в моих ножнах.
   — Открытая аура должна сохранять целостность тела, — произношу, словно не обращая внимания на откатившуюся в сторону Вайсс. — Удар не должен выбивать дыхание, он должен полностью поглощаться аурой. Болевые ощущения – лишь остаточное возбуждение нервных тканей. Фантомная боль. Игнорируй её.
   Сабля возвращается в ножны, которые я поднимал неспешно, игнорируя стоящую в боевой стойке Вайсс.
   — И ещё... — я демонстративно тяжело вздыхаю, зачёсывая назад упавшую на глаза чёлку. — Что ты делала всё это время? У тебя было целых восемнадцать секунд чтобы атаковать меня.
   Девушка густо покраснела и отступила на шаг назад, отводя взгляд в сторону.
   — Поверить не могу! — невольно вырывается у меня.
   Она просто взяла и отвела взгляд! Во время боя!
   Срываюсь вперёд, выхватывая саблю из ножен и позволяю встретить удар жёстким блоком рапиры.
   — Отлично! — улыбаюсь я, перехватывая саблю двумя руками, за рукоять и обух. — Ты успела заметить атаку и среагировать, даже несмотря на то, что отвлеклась от боя!
   Силовой блок переходит в противостояние грубой силы... и я с разгромом проигрываю. По физической силе и прочности организма эта девушка превосходит меня почти двукратно. Аура усиливает, да.
   Расслабившись под давлением рапиры Вайсс, я плавно скручиваюсь, проваливаясь в кувырок и вынуждая провалиться в удар саму девушку. В кувырке подхватываю упавшие на пол ножны и тут же выпрямляюсь, ударяя ими в живот. Отведённая в кувырке сабля снова атакует, встречает очередной жёсткий блок, но обтекает его словно змея и колет противницу в шею.
   Вайсс отскакивает, затем делает сальто окончательно разрывая дистанцию.
   — А знаешь, почему тебе это удалось? — спрашиваю, неспешно возвращая саблю в ножны.
   — Я становлюсь лучше? — осторожно, словно сама не веря в свои слова, отвечает девушка.
   Усмехнувшись, я зачёсываю назад опять упавшую на глаза чёлку и начинаю неспешным шагом обходить сестру по кругу.
   — Дистанция, — веско произношу я. — Дистанция это одна из основных твоих проблем, Вайсс.
   Девушка недоумённо хмурится. Открывает рот, но я не даю ей ничего сказать, продолжая мысль:
   — Ты постоянно разрываешь дистанцию, и ты постоянно начинаешь атаку со слишком большой дистанции. И теперь ты понимаешь, почему я всегда успеваю отбить её?
   Вайсс снова открывает рот, но я опять не дожидаюсь ей ответа:
   — Пока ты сблизишься и нанесёшь удар, я успеваю прочитать твои движения. Распознать будущую атаку по напряжению мышц в твоём теле, положению ног, хватке на рукояти. Я всё это вижу. Читаю как раскрытую книгу. И пока ты подойдёшь на расстояние удара, я успеваю продумать как тебе противодействовать.
   — Винтер всегда атакует с большой дистанции! — возмущённо возражает Вайсс.
   Я в ответ громко усмехаюсь и качаю головой. Подняв ножны с Айсблюмме, я демонстративно рассматриваю узор гарды, словно ищу в нём нечто сакральное. И только когда краем глаза замечаю, как Вайсс начинает недовольно хмуриться, насмешливо уточняю:
   — Глифами, верно?
   — Глифами? — переспросила сбитая с толку сестра.
   — Винтер атакует с большой дистанции, — поясняя, наставительно поднимаю палец вверх, — глифами. Дальними атаками.
   — Нет! — упрямо мотает головой Вайсс. — Старшая сестра начинает бой всегда с большой дистанции, но мгновенно сближается атакует в ближнем бою! А потом снова...
   — Вот как, — ухмыльнувшись перебиваю девушку. — Сближается, верно?
   Сестра хмурится, не понимая к чему я веду.
   — Ладно, — вздыхаю я и щёлкаю застёжкой ножен. — Я покажу.
   С шелестом сабля оказывается на свободе, с глухим стуком лакированные ножны падают на пол и несколько раз подскакивают, прежде чем затихнуть. Я беру Айсблюмме двумя руками за рукоять и поднимаю вертикально вверх, останавливая гарду на уровне виска.
   Стойка для самого сильного из доступных мне рубящих ударов.
   Расстояние между нами я преодолеваю за два стремительных шага и на выдохе рублю сверху вниз. Ожидаемо встречаясь с жёстким блоком. Пальцы, кисти рук, локти, предплечья, плечи, грудные мышцы, пресс, бёдра, голень, ступни – всё тело простреливает судорогой от вложенной в удар силы, вернувшейся мне обратно через лезвие Айсблюмме.
   Я тут же перекатываюсь назад и, встав, делаю ещё шаг назад, останавливаясь рядом с ножнами. В ударе были задействованы практически все мышцы тела, и сейчас они ноющей болью сообщали мне, насколько недовольны такими нагрузками и, пришедшей после, отдачей.
   Вайсс же... Немного хмурилась, но стояла ровно и уверенно. Так и не опущенную рапиру, которой она и поставила силовой блок, сестра спокойно удерживала одной рукой. От моего удара она не то, чтобы не отступила – даже не дрогнула.
   — Это самый сильный и быстрый удар, который я могу сделать, — спокойно объясняю сестре, неспешно нагибаясь за ножнами. — Я использовал его чтобы атаковать тебя с большой дистанции. Неправильной дистанции.
   Щёлкает застёжка ножен.
   Я снова стою в привычной, выглядящей расслабленной стойке.
   — А теперь...
   Не договорив, я преодолеваю то же расстояние несколькими быстрыми скользящими шагами, Вайсс поворачивает рапиру, чтобы прикрыть тело, но выхваченная из ножен сабля бьёт сестру под коленную чашечку. Охнув, Вайсс делает шаг назад, опускает рапиру, но я тоже разрываю дистанцию, сделав полшага назад.
   — А теперь, Вайсс, я сначала сблизился, а уже потом атаковал.
   Девушка поднимает на меня глаза, в которых потихоньку загоралось понимание.
   — Дистанция – это основы! — произношу, наставительно подняв палец вверх. — Ты должна вбить себе в моторную память дистанцию, на которой твоё оружие эффективно и начинать атаку только с этой дистанции. Защищаться только на этой дистанции. Во всех остальных случаях ты только двигаешься. Сближаешься, уворачиваешься, используешь глифы – что угодно, но не атака или защита. Подними рапиру в верхнюю кварту.
   — Верхнюю кварту?
   Я вздыхаю и раздражённо зачёсываю чёлку назад. Демоническое понимание языков не может дать сбой, оно "переводит" даже крайне специфические слова, а значит она просто не знает этого термина. Ладно, попробуем иначе.
   — Встань в защитную стойку, как тебя учили.
   Девушка кивает и поднимает рапиру. Заведя руку за спину, она встаёт в классическую, академически идеальную среднюю стойку. Левая нога отведена вперёд, опорная нога правая, но вес распределён между ногами на две трети. Спина прямая, взгляд прямо перед собой, левый локоть, подведён ближе к телу, но не прижат, кисть левой, вооружённой руки повёрнута пальцами вниз, чтобы большой палец образовывал с предплечьем прямую линию. Остриё рапиры смотрит прямо на меня.
   Надо же. Её, на самом деле, хорошо обучили. Видимо, просто не до конца. Или действительно учили только сражениям с местными безмозглыми демонами?
   Впрочем, не важно.
   Я подхожу к Вайсс вплотную, чтобы кончик рапиры упирался мне в грудь. Улыбаюсь в ответ на недоумённый взгляд сестры.
   — Запомни эту дистанцию, Вайсс. На ней ты можешь атаковать и защищаться наиболее эффективно. Если дистанция больше, то не атакуй, а старайся приблизиться, вернуть эту дистанцию и атаковать. Если меньше... пока что, если дистанция меньше, тоже старайся вернуть именно эту дистанцию.
   — А если у моего противника более длинное оружие? Длиннее моего?
   Надо же! Она думает. И думает довольно быстро. Похвально!
   — Сближайся, — с ухмылкой поясняю я. — Это твоя дистанция, а не твоего противника. Если ему на такой дистанции неудобно – это его проблемы, а не твои. Если ты контролируешь дистанцию – ты контролируешь бой. Если дистанцию контролирует противник, то ты не контролируешь ничего. Поэтому сближайся. Атакуй. Снова сближайся и снова атакуй. Непрерывно. Без остановок. Твой противник не должен даже вздохнуть. Так я победил тебя вчера. Несмотря на то, что твоя открытая аура ускоряет восприятие и реакцию, я победил. Потому что не давал тебе возможности передохнуть и атаковал непрерывно. Как видишь, так можно победить даже тех, кто сильнее и быстрее тебя. Это всегда работает.
   — Не настолько... — бурчит Вайсс и отводит взгляд.
   Я недоумённо изгибаю бровь. В ответ девушка тяжело вздыхает и пытается объяснить:
   — Да, аура делает все эти штуки, ускоряет восприятие, реакцию, усиливает мышцы и всё такое... Но это не настолько просто как кажется, Витли. Сила не приходит по щелчку пальцев. Даже если опустить что усиление аурой развивается постепенно, ведь организму нужно время чтобы адаптироваться, всё равно к ней нужно привыкать. Если я буду двигаться слишком быстро, я рискую споткнуться или заплестись ногами, или что-то в этом духе – просто не смогу двигаться правильно. Поэтому нужно контролировать скорость, ограничивать себя на том рубеже, где сохраняется правильная координация. И постепенно, с тренировками, наращива...
   — Глупости! — раздражённо произношу, отбивая ножнами рапиру в сторону.
   Руку простреливает неожиданной болью, но я даже не морщусь.
   — Вот в чём твоя проблема! Ты сдерживаешься! Прекрати это немедленно, Вайсс! Двигайся на пределе своих возможностей, чтобы превзойти этот предел! Споткнулась? Заплелись ноги? Не получился удар? Встань и сделай его снова. И снова. До тех пор, пока не сможешь сделать его правильно на твоей предельной скорости. И тогда ты должна стать ещё быстрее.
   Вайсс непонимающе мотнула головой.
   — После этого? Но как... куда важнее, меня учили совершенно другому, и...
   — Скорее всего, — хмыкаю я, — тебя учили как маленькую принцессу, а не как воина. Вайолет!
   — Да, господин?
   Всё это время совершенно незаметная, служанка сделала несколько шагов вперёд чтобы приблизиться к нам на приемлемое для разговора расстояние.
   — Скажи, Вайолет, когда тренировали тебя, какой из вариантов был выбран?
   На секунду служанка нахмурилась и отвела взгляд, но потом вздохнула и ответила, уже глядя прямо мне в глаза:
   — Тот же самый, что для госпожи. Во всех боевых школах скорость и координацию развивают плавно, не позволяя ученикам повредить себя, пока они плохо контролируют свои возросшие возможности.
   Я нахмурился, но служанка неожиданно продолжила:
   — Однако, в некоторых деревнях или племенах Вакуо используют тот способ, о котором прочитали вы, господин. Сразу во всю силу, на всей возможной скорости. Да, это травмирует... может травмировать, но организм при этом развивается гораздо быстрее. Варварский и беспощадный способ, господин, и я бы предпочла, чтобы госпожа...
   Речь Вайолет прервал мой весёлый смешок.
   — Господин? — недоумевающе склонила голову набок служанка.
   — Варварский и беспощадный, Вайсс! — едва не смеясь повернулся я к сестре. — Зато быстрый и эффективный. Мы можем, конечно, оставить как есть, и продолжать с методами изнеженной принце...
   — Действовать на пределе, да? — уверенно уточнила Вайсс. — Я в деле!
   — Госпожа! — укоризненно нахмурилась Вайолет, но была проигнорирована.
   Повернувшись ко мне, служанка открыла было рот, чтобы ещё что-то возразить, но замолчала, едва не отшатнувшись.
   Только в этот момент я понял, что моё лицо искривляет довольный и предвкушающий оскал.
   Глубоко вдохнув, прикрыв глаза, я взял лицевые мышцы под контроль. Когда я выдохнул, успокаиваясь, лицо уже было спокойным... надеюсь, что было.
   Встречая уверенный взгляд девушки, которая, кажется, действительно была моей сестрой, я спокойно произнёс:
   — Я вижу твою мотивацию, Вайсс. Защищайся.
   Рапира вернулась в защитную позицию прежде, чем я извлёк саблю.
   Вайсс отбивает один за другим целую связку моих ударов и даже контратакует, вынуждая меня отшагивать в сторону от рискующего пробить мне глаз укола. Пошатнувшись, девушка переводит укол в рубящий удар, я подныриваю под рапиру и широким рубящим ударом заставляю... ухожу в перекат от ещё одного рубящего удара рапиры, так и не завершив свой удар, а затем отбиваю ещё и ещё один, атакую ножнами...
   Вот оно!
   Удар, удар, скользящий блок, хруст в правом колене, блокировать ножнами, увернуться, контратаковать в шею, обогнуть блок, отшагнуть от укола, контратаковать...
   Вот оно!
   Встретить силовой блок, ещё один, ударить ножнами в лицо, рубануть саблей по кисти, ножнами под дых, поднырнуть под рубящий удар и ударить в ответ гардой, сразу переведя в восходящий рассекающий...
   Вайс уходит от удара колесом назад, снова максимально разрывая дистанцию. И я со стоном распрямляюсь.
   Мышцы ноют от нагрузки, картинка перед глазами немного дрожит, и я смаргиваю выступившие от напряжения слёзы. Напротив – тяжело дышащая сестра. Глубоко вдохнув, она медленно выдыхает, неотрывно следя за тем, как я возвращаю саблю в ножны.
   На несколько секунд я дрался с ней как с равной. Я не успевал читать бой, её атаки стали дёрганными и неуклюжими, она даже промахивалась, но я... я не успевал!
   Из меня вырывается протяжный разочарованный стон, пока я привычным движением зачёсываю назад непослушную чёлку. Уже всё? Это всё, на что её хватило?
   — Что ты там стоишь, Вайсс? — спрашиваю с просочившимся в голос раздражением. — Я разве не сказал тебе? Атакуй. Непрерывно!
   Выдохнув, девушка поднимает рапиру.
   — Да! — коротко отвечает она на мои слова, срываясь с места.
   — Дистанция! — рычу, отбивая атаку эфесом. — Сначала сближайся, потом атакуй!
   Отбиваю укол, второй... Вайсс пропадает из поля зрения – так быстро сдвинулась – и понимаю, что ушёл в перекат уже после того, как тело выпрямляется и тянет из ножен Айсблюмме.
   Застёжка не даёт извлечь саблю.
   Я смотрю на замершую возле шеи рапиру и чувствую, как рот распахивается в радостном оскале. Удерживающая лезвие рапиры Вайолет недовольно качает головой, поджав губы, но ни слова не говоря.
   — Застёжка, — поясняю я сестре, несколько раз щёлкнув снежинкой на ножнах. — Она меня замедлила.
   Делаю шаг назад и глубоко вдыхаю, подняв лицо к потолку.
   — Отпусти, Вайолет, — спокойно приказываю, не опуская взгляд. — Мы продолжим.
   Когда я опускаю взгляд, Вайсс стоит в средней стойке. Служанка уже не держит рапиру, она даже сделала несколько шагов назад.
   — Ты стал медленнее двигаться? — с ухмылкой спрашивает сестра.
   Колено протестующе хрустит, когда я расставляю ноги на ширину плеч. Мышцы болят и простреливают, действительно замедляя меня, но...
   Но именно этого я и хотел!
   Чуть приседаю, подтягивая ножны на уровень пояса. Палец сдвигает застёжку в форме снежинки. Вторая рука ложится на рукоять, не обхватывая, лишь касаясь безымянным и мизинцем...
   — Что ты там стоишь, Вайсс? — спрашиваю, невольно вновь оскаливаясь. — Разве я не сказал тебе? Атакуй непрерывно, не давай противнику возможность ответить! Или же непрерывно атаковать будут тебя!
   Ухмылка сестры, действительно сестры, внезапно превращается в радостную улыбку, и она срывается с места. Сближается. И атакует уже сблизившись.
   Я смещаюсь вниз, ухожу от удара и выхватываю саблю в подобии йай. Удар прочерчивает полосу через живот Вайсс, заставляет её отшатнуться, и я продолжаю атаку возвратным движением клинка. Вайсс его отбивает, гардой рапиры блокирует удар ножнами, пропускает уже мой укол, но не задерживаясь контратакует, вынуждая меня провалиться назад, уйти в перекат, встретить наступающую сестру встречным ударом практически из сидячей позиции, встать, приняв рапиру на скользящий блок, ударить ножнами, увернуться от укола, резануть по шее, поднырнуть под размашистый рубящий удар, резануть по руке, перекатиться от укола, тут же в другую сторону – от рубящего нисходящего – встать, встречая укол скользящим блоком, ткнуть ножнами в живот, рубануть саблей по руке, довернуть торс, пропуская укол, ударом гарды о гарду не дать нанести рубящий удар и самому уколоть в ответ, поднырнуть под рубящий, уколоть снова...
   Вайсс уходит назад, пируэтом избежав укола, ещё сильнее разрывает дистанцию, сделав колесо.
   Я рвусь вперёд, возвращая саблю в ножны, вижу, как сестра проводит по гарде рапиры пальцем, отводит светящийся палец назад – и бросаюсь в сторону, уходя с траектории глифа, от которого Вайсс оттолкнулась. Я вижу, как она в полёте выносит руку вперёд и тут же ухожу в перекат назад, не встаю, видя как Вайсс, промахнувшись мимо меня, оттолкнулась уже от третьего глифа и встречаю укол – которым она бы всё равно неуклюже промахнулась – разрезающим ударом на выхвате, бледным подобием правильного йай, одновременно поднимаю ножны вверх, блокируя возможный рубящий удар – которого не следует – поворачиваю саблю и наношу колющий удар, одновременно вставая, Вайсс отбивает гардой, жёстким блоком встречаю её укол – просто не успеваю скользящим – и морщусь от боли в мышцах.
   Вайсс отпрыгивает, и я вижу, как плавно истаивает свечение вокруг её тела.
   Аура истощилась.
   Однако, на лице сестры довольная улыбка. Ей нравится наше сражение!
   Так же, как и мне!
   — Твоя аура истощилась, Вайсс, — с улыбкой сообщаю ей.
   Под ногами девушки расцветает глиф, белый сменяющийся чёрным, я перекатываюсь от стремительного рубящего удара и рублю в ответ. Жёсткий блок, отсушивающий мою руку, удар ножнами по пальцам сестры. Она вскрикивает, и пропускает режущий удар в живот, в последний момент уходя назад колесом, отделавшись лишь разрезанной юбкой.
   Я срываюсь вперёд, догоняю, блокирую – и так прошедший бы мимо – режущий удар рапирой и бью ножнами по лицу, сдирая сестре кожу с левой скулы.
   Внезапно появившаяся рядом Вайолет блокирует мой укол, направленный под рёбра сестре. Мгновением позже замечаю, что второй рукой служанка удерживает рапиру, направленную мне прямо в печень.
   — Аура госпожи истощилась, — недовольно качает головой Вайолет Велюр. — Движения господина сильно замедленны, и вы рискуете травмой колена. Вам обоим стоит взять перерыв и...
   — Мы все заметили, что моя аура истощилась, — спокойно произносит Вайсс, тыльной стороной ладони стирая кровь со скулы. — Брата не остановило то, что у него ауры нет изначально.
   Вайолет вздохнула и отпустила наше оружие.
   — Он сражается со мной на равных даже без ауры, — тем временем продолжила Вайсс. — А это значит, что не важно, есть у меня аура или нет. Я буду продолжать, пока я могу продолжать!
   — Отличные слова! — кивнул я, улыбаясь. — Достойные моей сестры!
   Стоящая напротив Вайсс вздрогнула, глядя на меня широко раскрытыми глазами. Она открыла рот, собираясь что-то сказать, но так ничего и не сказала, лишь немного покраснела, глядя на меня во все глаза.
   — Ну и чего ты замерла? — приподнял я вопросительно бровь. — Уже забыла, что я сказал? Атакуй непрерывно, не давай противнику возможности ответить!
   Тряхнув головой Вайсс выпрямилась, подняла клинок на уровень головы и выдохнула:
   — Как скажешь... брат!
 
 
 
Глава 7. Самопознание

 

   Гулко хлопнули страницы упавшей книги, нарушая ритм надоедливой мелодии, доносящейся из старого патефона.
   Я вздрогнул от резкого звука и... проснулся? Ха, похоже я задремал. Надо же. Не думал, что настолько плохо себя контролирую.
   Зашумлённым помехами голосом звучит песня о переключателе дьявола.
   Ненавижу её.
   Поднимаюсь с кресла, сдёрнув плед, которым кто-то меня заботливо укутал, и поднимаю книгу с пола.
   Пролистываю несколько страниц... залитых абсолютной чернотой чернил страниц.
   Непроизвольно вздрагиваю и оглядываюсь вокруг: привычная обстановка, привычное кресло с невысокой книжной полкой. Деревянные панели стен, такой знакомый дубовый паркет. Но в свете закатного солнца, заливающего всю комнату нежно-алым цветом через косую декоративную решётку окна, чужеродными смотрятся погружённые в ночной полумрак рабочий стол и огромная, укрытая балдахином кровать. Даже тени от них ложатся перпендикулярно свету, ведь отбрасывает их расколотая луна, что виднеется в высоких стрельчатых окнах стены по правую руку.
   Вот я дурак. Это же подсознание.
   Я сам стремился попасть сюда. Попасть и найти тот источник силы, что питает местных Охотников и Специалистов Армии Атласа. Найти собственную Ауру и выдернуть её наружу за шкирку.
   Я здесь ради силы.
   Заполненная чёрными страницами книга летит вниз, к другим таким же. Я легко поднимаюсь с кресла, потягиваюсь... тело такое послушное. Нет привычно ноющих от постоянных тренировок мышц, нет едва заметной, то нарастающей, то отпускающей головной боли. Даже несмотря на то, что это было не моё тело, а того мальчишки, жившего в этом мире до меня.
   Забавно, насколько сроднился я с ним за такое короткое время. Даже здесь, в подсознании, появились элементы из "новой" жизни – кровать, рабочий стол, прячущиеся в полумраке противоположной стены книжные шкафы – они не отсюда – они из той комнаты, что я унаследовал вместе с этим телом.
   Делаю несколько шагов по переходящему в мрамор паркету, внимательнее оглядываясь вокруг. Где-то здесь должна быть подсказка, что-то, что приведёт меня к способу открыть ауру.
   Отдёргиваю в сторону балдахин кровати.
   Внутри пульсирует аморфная чернота, похожая на пузырящийся сгусток чернил, из которого выплетаются извивающиеся щупальца, опутывающие изъеденные останки. Кусок правой руки, правое плечо, где-то две трети грудной клетки и огрызок головы с клочком волос. Тело, ниже груди, оканчивается отломленным позвоночником, в который проникают чернильные щупальца, извивающиеся где-то в глубине, под рёбрами. Эти же щупальца выплетаются из обрубка руки, омерзительно шевелясь под остатками кожи, и они же виднеются через пустую правую глазницу внутри черепа. Клочок белоснежных волос, гораздо короче моих нынешних, ложится на остатки кожи на лбу жиденькой чёлкой, а в потолок смотрит пустой взгляд единственного светло-голубого глаза. Знакомый глаз, знакомая причёска... знакомое лицо. Лицо Витли Шни.
   Похоже это всё, что осталось от предыдущего «хозяина» тела.
   Задёргиваю балдахин обратно. Здесь Ауры точно быть не может.
   Что-то чёрное, свисающее с кровати, недовольно дёргается в ответ на мои телодвижения. Что-то, похожее на... хвост?
   Поднимаю взгляд выше и смотрю на недовольную морду огромной чёрной пантеры, лежащей поверх карниза балдахина. Встретившись со мной взглядом, зверь недовольно ворчит и, дёрнув ухом, спрыгивает на пол. По шкуре пробегают алые разводы демонической энергии, а в следующее мгновение пантера ныряет в тень от кровати, растворяясь в ней без остатка.
   Замечательно!
   И что ещё я здесь найду?
   — Ничего, кроме своих кошмаров, принцесса!
   Непроизвольно вздрагиваю от звенящего потусторонней силой, одновременно звонкого и сипящего голоса... птицы? Явно довольной моей реакцией птицы.
   Покрытая полночно-синим блестящим оперением, слишком большая для нормальной птицы, она сидела на рабочем столе и мерзко хихикала, раскрывая изогнутый клюв. Раскрывая сразу в три стороны, как не умеет ни одна из живых птиц. Из-под нависающего над бровями раздвоенного хохолка, подозрительно похожего на причудливые рога, на меня смотрели веселящиеся глаза. С тремя мерцающими и блуждающими с места на место зрачками.
   — Что с тобой, принцесса? — с издёвкой прокудахтала птица. — Ты словно демона увидел!
   Снова начавшееся мерзкое хихиканье захлебнулось, когда я ухватил индюка за клюв.
   — Что ты такое? — веско спросил я, слегка ослабляя хватку, давая существу возможность говорить, но не вырваться.
   Действительно, кстати, похожее на индюка существо возмущённо заклекотало, но всё же ответило:
   — Что, раньше никогда говорящих птиц не видел? — в голосе птицы прорезалось мерзкое хихиканье. — Я – воспоминания, миледи. Твои... точнее, «его» отвергнутые воспоминания. Не только тебя «он» отсёк с помощью Ямато. «Он» избавился от всего, что посчитал лишним. Даже от воспоминаний, что терзали «его» всё это время. «Он» выбросил за пределы нашего мира не только свою человеческую половину, но и... кошмары.
   Затихший было старый патефон мерзко щёлкает, и песня начинает играть сначала.
   И вместе с нарастающей мелодией внутрь черепа ввинчивается острая боль, приносящая с собой образ Нело Анджело.
   — Почему я не видел вас раньше? — раздражённо потирая переносицу, спрашиваю у птицы.
   — О, ты видел! — мерзко хихикает освобождённый от хватки индюк. — Ты видишь нас каждую ночь! Стонешь и страдаешь, ворочаясь в своей роскошной кроватке. Вот только это не совсем «ты», а скорее тот «ты», что огрызком остался в другой милой кроватке, здесь, куда ты заглянул совсем недавно. Мы пожираем его, словно изысканный деликатес, и за то тебе, вам обоим, наша бесконечная благодарность!
   — И что будет, когда вы с ним покончите? — решаю я уточнить.
   — Примемся за тебя! — пожал плечами индюк и мерзко расхохотался.
   — Попытаетесь – и я вас уничтожу, — ставлю я птицу в известность. — Можешь рассказать об этом своим друзьям.
   Отворачиваюсь от замершего с открытым клювом кошмара и снова внимательно оглядываю комнату.
   — Эй! — заполошно вскидывается птах. — Так дела не делаются, принцесса! Если есть кошмары, то их кто-то должен видеть! Сны вообще существуют только тогда, когда их кто-то видит!
   — Тогда постарайтесь не съедать его, — киваю я в сторону кровати, — слишком быстро. Иначе я вернусь и избавлюсь от вас. Что вообще мешает мне сделать это прямо сейчас?
   Так и не услышав ответа, с любопытством оборачиваюсь, но кошмара там уже нет. Нигде в этой комнате больше не осталось ни души. Разве что в кровати, или под ней, но заглядывать туда – никакого желания.
   Ладно, разберусь с этим позже.
   Сейчас нужно найти Ауру. Познать себя, свою душу, и принять... Ну, всё в этом духе. Вот только...
   — Ты не там ищешь, принцесса, — снова доносится голос птицы. — То, что тебе нужно – за пределами этой комнаты.
   Кошмар на этот раз сидит на раме балдахина, где недавно была пантера, и наблюдает за мной, совершенно по-птичьи склонив голову набок.
   За пределами комнаты, да?
   С любопытством оглядываюсь на окно, но вижу лишь ровный, равномерный свет. Лишь в самом окне, в декоративных решётках, он разбивается на геометрически-ровные квадраты света. Тоже абсолютно равномерные. За вторым же окном нет ничего, кроме огромной расколотой луны. Ни облаков, ни звёзд, ни земли под стенами, только луна и зависшие в неподвижности осколки.
   — Не там, дурень! — каркает кошмар. — Посмотри за дверью.
   Дверью?
   Снова оглядываюсь вокруг и действительно вижу дверь в стене. Уверен, что мгновение назад её там не было.
   Впрочем, неважно.
   За несколько стремительных шагов пересекаю комнату и поворачиваю ручку. Дверь поддаётся неожиданно тяжело, словно весит десятки тонн, несмотря на простой деревянный внешний вид. Но всё же поддаётся и медленно открывается.
   А за дверью – огромный океан клубящейся тьмы, в котором тысячами белеют человеческие и демонические скелеты. И посреди океана подавляющей горой возвышается опутанное цепями костяное тело, покрытое тускло светящимися узорами демонических печатей.
   Словно заворожённый, я протягиваю руку к нему... К своей силе...
   И отлетаю назад в комнату, отброшенный возникшей на пороге тёмно-синей плёнкой.
   Смущённой яростью и непониманием, приподнимаюсь на локте, глядя в сторону мерцающей плёнки, стягивающей и уменьшающей дверной проём.
   Что за...
   Когда я так близко к силе...
   — Я в огне, в венах алый свет! — издевается голос из патефона.
   Словно реагируя на мою ярость, комната искажается и трескается. Паркет лопается и крошится, обивка дивана расползается, свет в окнах меркнет и с потолка начинает сочиться чёрная слизь.
   — Бэнг! Бэнг! Бэнг! — хрипит пластинка, — Включи во мне дьявола!
   Гулко хлопнули страницы упавшей книги, нарушая ритм надоедливой мелодии, доносящейся из старого патефона.
   Я вздрогнул от резкого звука и... проснулся? Ха, похоже я задремал. Надо же. Не думал, что настолько плохо себя контролирую.
   Поднимаюсь с кресла, сдёрнув плед, которым кто-то меня заботливо укутал, и поднимаю книгу с пола. Бросаю взгляд на обложку: «Познание Ауры». И ниже имя автора – Озай Смарагд.
   Пролистываю несколько страниц с самого начала, пока взгляд не цепляется за фразу «Аура есть у любого живого существа».
   Любого живого, хах? Там же, парой предложений позже, есть уточнение, что Ауры никогда не было у гримм. И если моя теория верна, и гримм это низшие демоны, то... Аура есть у всех, кроме демонов?
   Может ли Аура быть у меня? Ведь я тоже мало чем отличаюсь от демона.
   Сын демона, что всю свою жизнь тщательно выкорчёвывал из себя всё человеческое, всё больше и больше становясь демоном чистокровным. И Мундус, ненавистный мне Мундус, старательно помогал в этом. Сделав меня тем, что я есть... чем я стал раньше. Прежде, чем «Я» разделил себя Ямато.
   Став настолько демоном... могу ли я вообще открыть Ауру?
   — Проклятье!
   Одновременно с выкриком, не сдерживаясь, швыряю книгу куда-то в сторону.
   Слышится звон стекла и комнату заливает яркий свет, вынуждающий прикрыть глаза ладонью. Похоже, один из светильников разбился, и попавший на воздух световой прах решил самопроизвольно выгореть.
   Вздохнув, наощупь добираюсь до кровати и обессилено растекаюсь по покрывалу. Смещаю руку, прикрывая глаза не ладонью, а локтём. Так можно плотнее заслониться от яркого света выгорающего праха. И так проще думать.
   Думать...
   Открыть себе Ауру – замечательная идея. Аура – это дополнительная сила. Хотя, скорее, единственная доступная мне сейчас сила, если уж я не могу дотянуться до своей демонической энергии. Но если я не могу открыть Ауру, потому что демон; и не могу использовать демоническую энергию, потому что меня отсекли от демона как человеческую часть...
   — Ха-ха!
   Это было бы довольно иронично...
   — Ха-ха-ха! АХ-ХАХАХА!!! Бессмысленно! Всё! БЕССМЫСЛЕННО!!! ХАХАХ...
   Смех внезапно прерывается бурчанием.
   Бурчанием?
   О, это мой живот. Я есть хочу.
   Настолько человек, хах. Настолько слаб.
   — Ладно, — вздохнул я, поднимаясь с кровати. — Найду что-нибудь поесть.
   Словно в ответ, в голове раздался мерзкий клекочущий смех.
   Мне что, этот индюк ещё и чудиться теперь будет? Пущу его на рождественскую индейку. Определённо пущу.
   Световой прах всё ещё выгорал, но уже не так ослепительно, и можно было, просто прикрываясь ладонью, разглядеть окружение и спокойно дойти до двери.
   Захлопнув дверь за спиной, мне пришлось остановиться, привыкнуть к темноте. А то впечатление было... словно глаза выкололи. Проклятье, какое же слабое это человеческое тело!
   Итак... где мне искать еду?
   Обычно я спускался в трапезный зал и там уже было накрыто. Или мне приносили ланч служанки и накрывали прямо там, где я был.
   Точно. Служанки.
   Просто буду заглядывать подряд во все двери. Наткнусь либо на служанку, либо на дворецкого, либо найду кухню. Либо наткнусь на Вайсс, и она мне покажет, где кухня. Звучит как план.
   Впрочем, на этом этаже мне известны все комнаты. А вот на первом этаже этого же крыла – нет. Оттуда и начну.
   К счастью, долго искать не пришлось. Голоса, приглушённые дверями и расстоянием, я услышал ещё на лестнице. Невнятный, нечёткий звук, но это определённо человеческая речь. А поскольку и Вайсс и Жак могли оставаться только наверху, значит это кто-то из служанок. Отлично!
   Приободрившийся, я направился на звук, невольно вслушиваясь в разговор.
   — Будь смелее! — настаивал первый голос. — У тебя все шансы!
   — Хватит уже, — устало возражал второй. — Я же говорю, ничего не будет.
   — Да почему?! — возмутился первый голос. — Разве он тебе не нравится?
   Я озадаченно замер возле двери, вслушиваясь в разговор.
   — Он работодатель.
   — Работодатель у нас господин Жак Шни!
   — Хорошо, сын работодателя, — согласился второй голос. — Это даже хуже! Даже если бы я...
   — Никаких «даже», подруга! — оптимизм первого голоса бил через край несмотря на все возражения. — Ты видишь цель, ты идёшь к цели, ты получаешь цель!
   Не понял. Это что, какой-то заговор?
   — Я не собираюсь...
   — Даже не думай возражать! Ты просто идёшь и берёшь! У тебя же все шансы!
   — Какие ещё шансы? — устало вздохнул второй голос.
   Где-то я его слышал. То есть, да, я слышал голоса наших служанок и раньше, но этот голос...
   — Ну, — продолжал первый голос, — смотри: во-первых, ты всегда рядом с ним.
   — Ну, — я едва услышал это согласное бурчание.
   — Во-вторых, он тебе доверяет.
   — Это как бы не хуже...
   — Ну и в-третьих, и даже в главных... — первый голос сделал излишне драматическую паузу и с придыханием выдал: — ПэПэТэ!
   — ПэПэТэ? — удивился голос, который я, кажется, начал узнавать. — Что ещё за ПэПэТэ?
   — ПэПэТэ – это Правило Первой Тян!
   Наступила какая-то гнетущая тишина.
   А я, наконец, вспомнил этот второй голос.
   — Что ещё за дурацкое правило ты придумала?
   — Не я придумала! Это правило, которое всегда работает! Главный герой появляется в новой школе, оказывается в сложной ситуации, или приходит в себя в незнакомом месте после потери памяти – прямо наш случай, да подруга? – и после этого он встречает милую и заботливую тян. Ну или взбалмошную, или энергичную, не важно! И как бы ни развивался сюжет, какие бы перипетии не выпадали на их долю, в итоге, в конце, главный герой всегда будет вместе именно с той тян, которую он встретил первой! А кого первой встретил наш юный господин Шни? Тебя! Он встретил тебя, ВиВи, а значит ты его первая тян, и ППТ на твоей стороне!
   Снова наступила тишина. На этот раз куда более гнетущая.
   И... ВиВи? Сокращение по инициалам от Вайолет Велюр? Что ж, значит я правильно узнал голос. Не ожидал, что это доставит мне такие проблемы.
   И вообще...
   — Что тут происходит? — спросил я, входя в комнату.
   Надо же, действительно кухня. Вполне себе современная, сверкающая сталью, хромом и белоснежными поверхностями.
   — А... — растерянно начала рыженькая служанка, которую я видел пару раз мельком, но не более. — А доброе утро, господин Шни, чем мы можем вам помочь?
   Именно в этот момент мой живот решил вставить своё веское бурчание.
   — Есть хочу, — выдавил я из себя. Руби...
   — О... — смутилась рыжая. — Конечно, господин Шни, я сейчас, я мигом... ВиВи вас обслужит, да ведь, ВиВи?!
   Вайолет, неожиданно одетая в банальный свитер и бесформенные штаны вместо формы служанки, застонала. И с размаху ударилась лбом об стол, возле которого сидела.
   — Да, господин Шни. Безусловно я вас обслужу. Дайте мне...
   — Всё в порядке, Вайолет, — хмыкнул я. — Ты можешь отдыхать. Мной займётся...
   С намёком я посмотрел на рыжую девушку.
   — Жаннет, господин Шни! — бодро отрапортовала та. — Но...
   — Никаких «но», Жаннет, — строго возразил я. — Вайолет сегодня весь день помогала мне, так что ты справишься самостоятельно.
   И, пока девушка хлопала глазами, я уверенно покинул комнату.
   Впрочем...
   — Кстати, — ехидно добавил я, уже почти закрыв дверь, — Правило Первой Тян совершенно не работает в реальной жизни. Так что у тебя тоже есть все шансы, Жаннет! Удачи!
   Щёлкнула, поворачиваясь, ручка двери.
   Но я не торопился уходить.
   — Виииии! — донёсся из-за двери визг. — Он всё слышал! ВиВи, что мне делать?! Меня же уволят! Нас уволят! Что мне делать?! С такой рекомендацией...
   Я усмехнулся и не спеша пошёл по коридору. Реакция оказалась даже лучше, чем я ожидал.
   — Помолчать, Жанночка, — простонала за дверью Вайолет. — Просто. Немного. Помолчать.
 
 
 
Глава 8. Саджестинг

 

   — Теперь ткните пальцем сюда, в этот длинный прямоугольник.
   Ну я и ткнул. Светло-синий экран выплюнул несколько вспышек и недовольно замерцал. Опять слишком сильно нажал, что заставило устройство увеличить подачу энергии. Насколько я понимаю принцип, твёрдый свет, из которого создаётся экран, может выдерживать практически любое по интенсивности воздействие, лишь бы непрерывно подавался прах.
   Технологии Ремнанта шагнули вперёд, по сравнению с моим родным миром. Но развивались совершенно причудливым образом и основывались на совершенно причудливой основе. На прахе. Там, где у меня дома использовали электричество, механику или тепловую энергию, на Ремнанте использовали прах. То есть, буквально везде.
   Я понимал принципы. Но ремнантские технологии всё ещё вводили меня в некоторый ступор.
   — Теперь у вас появилась клавиатура, — продолжала девушка, показав наманикюренным ноготком в нижнюю часть свитка. — Просто нажимаете на буквы, как на прочие элементы интерфейса, и они будут вводиться в том поле. Если хотите вводить куда-то ещё, то сначала ткните в другое поле, а потом...
   — Куда-то ещё? — удивился я, оглядывая экран.
   Длинное прямоугольное поле было только одно.
   Были какие-то надписи вроде «Искать только в Атласе», «Искать поблизости», «Искать за последние сутки» и тому подобного.
   — Не на всех страницах только одно поле ввода, — улыбнулась мне служанка, — иногда между ними бывает нужно переключаться.
   Поняв, что я заметил её улыбку, девушка буквально добавила на лицо процентов двадцать радости, кокетливо заправив рыжий локон за ушко.
   Маленькая родинка на нижней губе сместилась вслед за улыбкой, привлекая ещё больше внимания.
   Жаннет стояла у меня за спиной, перегнувшись через моё левое плечо, и сейчас чуть сдвинулась, чтобы полноценно поймать мой взгляд. Одновременно дав почувствовать лёгкое давление объёмной женской груди. Молодой организм среагировал соответствующим образом, и пришлось брать сердцебиение под контроль. Впрочем, возбуждение внизу унять было сложнее, и, хоть плотные штаны не позволили образоваться предательской палатке, горничная всё равно всё заметила.
   Улыбка стала кокетливой.
   И мы оба тут же сделали вид, что совершенно не обращаем внимания на ситуацию.
   У меня не было желания как-то развивать отношения с горничной, не смотря на вчерашние подколки в её сторону. Она же считала меня каким-то мальчиком в золотой клетке, наивным и безгрешным. И была свято уверена, что штурмовать мой любовный интерес надо медленно и нежно.
   Меня это устраивало. Ей – даже нравилось.
   По совершенно разным причинам мы играли в одну и ту же игру.
   — Просто нажимаете на символ, и он появляется в поле ввода, — продолжила мне объяснять основы «совершенно ничего не заметившая» Жаннет. — И так, пока не сформулируете то, что вы хотите найти.
   — Звучит просто, — кивнул я.
   Как с печатной машинкой, только никаких механических деталей.
   — Если захотите стереть неправильно введённый символ, то нажимаете вот сюда, — ткнула Жаннет пальцем в стрелку в крайней правой-верхней части нарисованной клавиатуры.
   Только что напечатанная в поле буква исчезла.
   Ладно, это удобнее, чем с печатной машинкой.
   — Вы... — неуверенно протянула Жаннет, глядя на введённый текст. — Вы именно это хотите поискать?
   Я проверил каждую букву.
   «Экстремальные тренировки молодых охотниц» было введено абсолютно верно.
   — Именно это, — отвечаю горничной. — Конечно, это просто для примера, но я всё равно хотел посмотреть нечто подобное. То, что я могу дать Вайсс на моём нынешнем уровне... исчерпывается.
   — Ну... хорошо... — неопределённо пожала плечами Жаннет. — Тогда после надо просто...
   — Нажать «Искать», — усмехнулся я, перебивая. — Ты была права, это действительно просто.
   Экран сменился, и теперь был заполнен прямоугольными блоками с... похоже, заголовками и кратким описанием?
   «Жаркая тренировка» – было написано в самом первом из них большими символами. А ниже, более мелким шрифтом, было явно описание: «Две горячие охотницы полностью выкладываются на своей влажной тренировке!»
   Звучит как тренировка в усложнённых условиях? Наверняка, они опять используют прах для этого.
   Интересно!
   — Насколько я понимаю, теперь надо просто нажать на один из результатов поиска? — риторически спросил я и ткнул прямо в заголовок.
   — Подождите, господин, я не думаю, что...
   Что именно она не думает – Жаннет договорить не успела, экран снова сменился.
   На этот раз он был полностью перекрыт тёмно-серым экраном с ярко-красным предупреждением: «Осторожно, это взрослый контент! Подтвердите ваш возраст!»
   Логично. Нужно полностью осознавать уровень опасности, особенно если это не просто тренировки охотников, а усложнённые тренировки. Правильно сделали, что повесили это предупреждение.
   — Господин, — словно чего-то опасаясь, тихо произнесла Жаннет. — Мне кажется, что это не то...
   Она протянула руку, явно собираясь что-то нажать на экране, но я отвёл свиток подальше.
   — Что не так, Жаннет? — удивлённо спрашиваю, разглядывая экран.
   Прямо под предупреждением было ещё три поля ввода: «Месяц, Дата, Год» и под ними уточнение, что нужно ввести дату рождения.
   — Господин! — уже жалобно простонала горничная, обходя вокруг кресла и пытаясь дотянуться до свитка через письменный стол. — Послушайте, господин, я уверена, что вы искали совершенно...
   — Разрешите войти, молодой господин? — донеслось из-за закрытой двери. — Доставили ваш плащ, молодой господин.
   — Да, конечно! — громко ответил я и отодвинул свиток от загребущих ручек буквально распластавшейся по столу Жаннет.
   Она тихо вздохнула, осознав, что манёвр не удался, и сползла со стола. Медленно. Давая мне внимательно рассмотреть, как расплющивается по столешнице объёмная грудь, как нарочито-непроизвольно задирается платье, как...
   Я отвернулся.
   Но всё равно краем глаза следил, как горничная неспешно оправляет униформу.
   Другая горничная в это время задом входила в комнату, протаскивая за собой вешалку на колёсиках.
   Поднимаясь с кресла, я хотел уже было кинуть свиток на стол, но, вспомнив о Жаннет, передумал.
   Закатившая вешалку в комнату горничная выпрямилась, устало выдохнула и, подняв руки вверх, со стоном потянулась. Заметив, что я поднялся с кресла, она полностью обернулась в мою сторону, невинным движением поправляя один из симметричных хвостиков, в которые цветастыми резинками были стянуты рыжие волосы по бокам головы. Мило улыбнувшись мне, она уточнила:
   — Вы хотите сразу примерить, молодой господин?
   Я кивнул. Служанка кивнула в ответ и хотела уже отвернуться, но удивлённо уставилась мне за спину. Я проследил за взглядом и лишь боковым зрением успел заметить шустро отскочившую в сторону Жаннет. И вовремя отдёрнул руку со свитком, догадавшись, что это был отвлекающий манёвр.
   — Жаннет! — укоризненно посмотрела на коллегу вторая горничная. — Не докучай молодому господину!
   — Линни! — возмутилась та. — Контент нельзя такой!
   Линни коротко вздохнула, быстрым шагом пересекла разделяющее нас расстояние и без замаха влепила ребром ладони по лбу Жаннет сверху вниз. Та издала обиженное «Буп!» и со слезами на глазах схватилась за лоб. Я видел, как вспыхнула аура, защищая лоб хозяйки от удара, так что в слёзы Жаннет не поверил ни на секунду.
   После молниеносного удара, Линни повернулась на каблуке, быстрым движением расправила юбку и склонилась в образцовом поклоне:
   — Прошу простить эту бестолочь за доставленные неприятности, молодой господин!
   — Но я же забочусь о господине! Я же не просто так! Ему же нельзя! — обиженно залепетала Жаннет.
   Линни выпрямилась, развернулась к Жаннет и подняла руку. Провинившаяся горничная испуганно дёрнулась, но ребро ладони с неумолимостью гильотины опустилось на лоб. Жаннет аж присела от силы удара.
   — Не докучай молодому господину! — повторила Линни.
   — Линни злая! — пожаловалась в пространство провинившаяся служанка, демонстративно потирая совершенно не пострадавший лоб.
   — Кто же будет тебя воспитывать, если не я? — устало вздохнула Линни и, развернувшись на каблуке, словно в танцевальном пируэте слегка поджимая под себя вторую ногу, направилась в сторону вешалки. — Мне потребуется пара минут, чтобы извлечь ваш плащ из упаковки, молодой господин.
   — Хорошо... — согласился я, поворачиваясь к Жаннет. — Итак, когда у меня день рождения?
   Подняв глаза на служанку, я встретился с её ошарашенным взглядом. Несколько секунд она смотрела на меня, а потом, громко сглотнув, уточнила:
   — А вы... не помните?
   Я хмыкнул и иронично изогнул бровь.
   — А-а... — протянула в конец растерявшаяся Жаннет. — Ну... дело в том, что я... как бы... Я никогда не интересовалась этим, господин, простите!
   И отшатнувшись назад, согнулась в низком поклоне.
   Я тяжело вздохнул и снова повернулся к свитку.
   — Не бери в голову, — не оборачиваясь, через плечо ответил, отстукивая по клавиатуре. — Просто введу что-нибудь, чтобы получить доступ и...
   — Нет! — панически вскрикнули у меня за плечом и загородили экран ладошкой. — Нельзя, господин! Я не помню точно ваш день рождения, но я точно знаю, что вам ещё рано смотреть такой контент!
   Какого демона она лезет своими руками? Я разрешал вообще? Как же она...
   — Жаннет! — не сдерживаясь шиплю на служанку. — Ты слишком близко.
   — Простите, господин! — паникующая горничная краснела, отводила взгляд, но упорно загораживала мне экран. — Но вам не положено смотреть...
   — Не положено?
   — Смотреть такое... — промямлила Вайолет, — нельзя...
   — Как будто я не видел расчленённых тел! — раздражённо буркнул я, силой отодвигая ладонь служанки.
   — Но господин!
   Я закончил ввод цифр и ткнул в зелёную кнопку.
   — Господин, вам нельзя!
   На экране свитка запустилось видео и появился какой-то логотип.
   — Господин!
   — Жаннет! — раздражённо рявкнула через плечо Линни.
   — Что опять натворила Жаннет? — устало спросила входящая в комнату Вайолет.
   «Привет, напарница!» — одновременно с этим донеслось из свитка. — «Зачем ты позвала меня ночью в этот тренировочный зал, которым никто не пользуется?»
   — Привет, ВиВи! — с какой-то затаённой насторожённостью встрепенулась Жаннет. — А я ничего не натворила! Я наоборот, забочусь о господине! И... А разве у тебя не выходной сегодня? Господин Витли же сказал...
   «Расслабься, подруга!» — доносилось из свитка. — «Сегодня я покажу тебе особую секретную технику по снижению уровня негатива. Она поможет нам избежать повышенного внимания гримм на наших боевых миссиях!»
   — Выходной, — согласилась Вайолет. — Но я решила выйти на работу, потому что у меня было плохое предчувствие.
   «И что же это за тренировка?» — заполнил паузу в разговоре голос из свитка.
   Все в комнате, включая меня, перевели внимание на экран устройства.
   «О!» — с коварной улыбкой произнесла показываемая крупным планом миловидная девушка. — «Я обещаю, тебе это понравится!»
   — Господин, остановитесь! — пропищала покрасневшая Жаннет. — Вы совершаете ошибку!
   — Что ты ему включила, бестолочь?! — возмущённо воскликнула Линни.
   — А, так вот в чём дело... — задумчиво протянула Вайолет.
   На экране свитка одна откровенно одетая девушка ухватила вторую за воротник ничего не скрывающей курточки и притянула к себе, сталкиваясь в агрессивном поцелуе. Сцена поцелуя растянулась на весь экран свитка.
   Вайолет тяжело вздохнула.
   Жаннет закрыла лицо руками, пропищала что-то абсолютно невнятное и упала на колени.
   Линни смачно шлёпнула ладонью по лбу.
   Проследив за реакцией горничных, я снова перевёл взгляд на экран свитка.
   Целующиеся девушки продолжали своё занятие, только вторая вышла из своей пассивной роли и начала аккуратно отвечать на поцелуй своей агрессивной партнёрши. Плавно увеличивающийся угол обзора показывал, что руки агрессивной девушки уже поглаживали талию партнёрши там, где была доступна обнажённая кожа, не прикрытая ни ультракороткой курточкой ни приспущенными ниже талии джинсовыми шортиками. Руки пассивной девушки упирались в плечи партнёрши, словно она была не уверена, хочет ли она оттолкнуть её или...
   — Господин искал для Вайсс! — выкрикнула Жаннет, отчаянным рывком вставая между мной и другими горничными, то ли пытаясь отгородить меня от них, то ли снова собираясь отнять у меня свиток. — Он сказал, что на его нынешнем уровне не может больше её удовлетворить, и ему нужно что-то сверх...
   — Не может удовлетворить? — удивлённо выпучила глаза Линни. — Как удовлетворить?
   Жаннет захлебнулась воздухом и покраснела. Ещё сильнее, хотя, казалось бы...
   «Ох, что ты со мной делаешь?» — счастливо простонала девушка из свитка.
   Я с любопытством перевёл взгляд на экран, где как раз крупным планом показывали активно двигающуюся в расстёгнутых шортиках женскую руку.
   «Ах, прекрати!» — ненатурально воспротивилась одна из девушек.
   «Это отлично убивает негатив, напарница!» — сладко проворковала вторая. — «Я не могу прекратить, это наше призвание! Я должна продолжать! Ради человечества!»
   — Он искал не это! — снова попыталась объяснить Жаннет, ещё сильнее краснея под стоны из свитка. — Господин, не смотрите! Это запретная вещь! В вашем возрасте...
   — Ничего нового я там не увидел! — вырывается из меня раздражённый возглас.
   Резко утопив центральную кнопку свитка, я заставил устройство захлопнуться и с силой отбросил в сторону.
   — И ты прекрасно знаешь об этом, не так ли? — перевёл я взгляд на Вайолет.
   Та удивлённо посмотрела на меня. Затем нахмурилась. Открыла рот, чтобы что-то возразить.
   — Когда вы дошли до этого уровня, ВиВи?! — с искренним возмущением в голосе перебила её Жаннет. — Я думала, ты уступила его мне, и я могу...
   — Уступила? — воскликнула Линни, переводя растерянный взгляд с одной горничной на другую. — Вы его поделить успели? А как же госпожа Вайсс?
   — Госпожа Вайсс идёт отдельной категорией! — горячо отмахнулась Жаннет.
   И тут же с растерянным «ой!» зажала себе рот руками.
   — Поэтому ты включила господину Витли лесбийское порно... — догадалась до какой-то своей мысли Линни.
   — Нет, сестрёнка! — со слезами на глазах бросилась к Линни Жаннет. — Ты всё не так поняла! У господина с госпожой совершенно не такие отношения! Ты должна понимать, ты же моя сестра!
   — Не хватайся за меня! — в панике вскрикнула Линни, отскакивая подальше от Жаннет. — Я не собираюсь заниматься чем-то подобным только потому что мы сёстры!
   — Я и не предлагала тебе! — возмутилась Жаннет.
   — И не смей предлагать это госпоже Вайсс! — строго ткнула пальцем Линни.
   — Прекратить фарс! — внезапно рявкнула Вайолет. — Чётко и внятно объясните мне, что здесь в конце концов происходит?!
   — Господину нельзя смотреть порно! — с готовностью ответила совершенно на другой вопрос Жаннет.
   — Я сказала «чётко и внятно»! — сурово уточнила Вайолет.
   — Он не...
   — Глупость! — с раздражённым выдохом перебил я Жаннет. — Всё что происходит вокруг – одна сплошная глупость. Жаннет показывала мне основы использования свитка. Показывала, как делать поисковый запрос. Я сформулировал запрос, но нашлось совершенно не то, что я искал. Это ввело Жаннет в состояние паники, потому что она с чего-то уверена, что мне рано смотреть подобное. Пока она, паникуя, пыталась отобрать у меня свиток, зашла Линни. Это ввело Жаннет в состояние ещё большей паники, она принялась пытаться всё объяснить и только сильнее всех запутала, наговорив ерунды. Конец истории.
   — Да! — радостно кивнула Жаннет. — Конец истории!
   — Линни? — нахмурилась Вайолет.
   — Да? — отозвалась та, посмотрев на коллегу осоловелым взглядом.
   Нахмуренные брови Вайолет разгладились.
   — Жаклин – Линни, — кивнула она сама себе. — Просто очередное дурацкое прозвище.
   — Не дурацкое! — возмутилась Жаклин.
   — Моя дорогая сестра... — вкрадчиво произнесла Линни.
   — А? — отозвалась та, и тут же скрючилась от удара ребром ладони по лбу — Ай! За что?! Ай! Прекра!.. Ай! Боль!.. Ай! Стой!
   — Снова! Устроила! Балаган! — приговаривала Линни, веско сопровождая каждое слово ударом ребра ладони. — Заставила! Краснеть! Старшую! Горничную! Выставила! Идиотками! Всех! Перед! Господином! Самое! Плохое! Господину! Глупое! Видео! Поставила!
   — Не я поставила!
   — Молчать, глупая сестра! — последний удар оказался настолько сильным, что ноги Жанны подкосились и она грохнулась на попу.
   — Не зря у меня было плохое предчувствие... — покачала головой Вайолет.
   — Я приношу свои извинения за мою глупую старшую сестру, — обойдя Жаннет, адекватная рыжая горничная присела передо мной в изящном книксене. — И прошу прощения, что она ввела вас в заблуждение, молодой господин. Моё полное имя Жаклин Хербст Айсвахе. Разумеется, вы можете называть меня Линни, если вам так удобнее, молодой господин, но я бы не хотела, чтобы вы считали, что это моё полное имя.
   — Да, — немного удивлённо кивнул я. — Конечно. Извинения принимаются.
   Натянуто улыбнувшись, Жаклин-Линни выпрямилась, ухватила Жаннет за предплечье и развернула в мою сторону лицом.
   «Проси прощенья!» — тихо шепнула она на ухо старшей сестре, растерянно потирающей покрасневший лоб.
   Покрасневший?
   Разве аура не должна была защитить?
   — Извините! — пробормотала Жаннет и вздрогнула, когда колено сестры прилетело ей куда-то в район спины.
   Ойкнув, Жаннет всё же изобразила книксен и выпалила скороговоркой:
   — Мне очень жаль, что я устроила тут кучу всяких глупостей, но я не специально устроила глупости, просто всё так глупо сложилось, простите меня пожалуйста!
   Глядя на эту сцену, на меня внезапно накатила какая-то тоска.
   Беззаботное веселье. Недопонимание. Шум и балаган.
   Слуги, горничные, личная охрана, деньги и положение в обществе.
   Сестра.
   Сестра, которая стремится стать лучше. Прогрессирует. Имеет все шансы стать лучше меня, если я сам не буду развивать это слабое тело.
   Семья.
   Даже мать.
   Пьющая, засыпающая под кустом, путающая собственных детей, похмеляющаяся из-под крана, хлещущая пойло из горла... плевать хотевшая на собственных детей.
   Тч!
   На мгновение мне показалось, что этот слабак жил гораздо лучше меня.
   — Господин? — обеспокоенно спросила подошедшая вплотную Вайолет. — С вами всё хорошо? Жаннет что-то...
   — Всё напутала и устроила кавардак, — отмахнулся я от заботы горничной. — Тут не о чем больше говорить. Я в порядке, я не держу зла. Сейчас куда больше меня интересуют доставленные вещи.
   Вайолет тяжело вздохнула и бросила на Жаннет укоризненный взгляд. Та поёжилась и отвела глаза в сторону.
   Я же неспешно подходил к вешалке.
   Может, в чём-то он жил лучше меня. Может, он не получил чего-то крайне важного.
   Теперь для него это не важно. Для демонического корма ничто уже не важно.
   На его месте теперь я. И я не собираюсь продолжать такую унылую жизнь. В таком унылом стиле.
   Распакованный плащ был похож и одновременно не похож на привычный мне. Длина и крой были подогнаны к моему росту. Тёмно-синий цвет. На спине, переходящий через плечо на полы плаща – рисунок, выполненный по моему эскизу. На каждом рукаве – три отдельные манжеты с массивными пуговицами. По плечам – ещё один знакомый принт. Прямоугольные лацканы на от плеч до пояса. Похож.
   Но совершенно другой.
   — В рисунок вплетён прах различных сортов, — тихо произнесла незаметно подошедшая Линни. — Как вы и заказывали. И всё остальное тоже согласно...
   — Как я и хотел, Линни, верно, — кивнул я.
   И, спохватившись, поправился:
   — То есть, Жаклин. Конечно Жаклин.
   Горничная бросила гневный взгляд на свою сестру, но промолчала.
   Ладно. Это их проблемы.
   — Вы можете называть меня как вам угодно, молодой господин, — едва заметно склонилась Жаклин.
   — Я учту, — киваю, не оборачиваясь.
   О том, что учту я её реакцию – вслух не говорю. Но я запомнил, что ей не нравится, когда я использую это сокращение.
   Пока я избавлялся от надетого на меня классического тёмно-синего жилета, в голову пришла мысль, что их ситуация чем-то похожа на нашу с Данте. Тот тоже постоянно дразнился, и я просто привык и не обращал внимания. Но жутко бесился, если меня пытался так дразнить кто-то ещё.
   Ну вот.
   Теперь мне хочется называть её только «Линни».
   Снятый жилет я быстрым движением скрутил в комок и метко бросил на кровать.
   Попытался.
   Вайолет выхватила летящую одежду из воздуха и с непроницаемым лицом встряхнула, расправляя. После, парой быстрых, отточенных движений аккуратно свернула и повесила на предплечье.
   Ни в лице, ни в позе её не было ни намёка на лишние эмоции, но почему-то я почувствовал исходящий от горничной немой укор и поёжился.
   Словно в детстве, когда мама...
   Глупость!
   Встряхнув головой, я сдёрнул с вешалки новый жилет.
   — Двухслойный, как вы и заказывали, молодой господин, — продолжала вещать Линни. — Внутренний эластичный, с амортизирующим подбоем...
   — Как я и хотел, верно, — снова перебил я служанку, застёгивая молнию на внутренней части жилета. — Не беспокойся, я сам всё проверю.
   — Как скажете, молодой господин, — склонилась в книксене горничная и сделала два аккуратных шага назад.
   Я лишь усмехнулся и принялся неспешно застёгивать внешнюю часть жилета. Более жёсткую, более рельефную. Я заказывал усиленную ткань, сплетённую с нитями из деактивированного гравитационного праха – самую прочную, из возможных на Ремнанте, тканевую броню.
   Не демоническая шкура, конечно. И мечтать о самовосстановлении даже не приходится. Но всё же гораздо ближе к привычному стилю.
   А стиль, пожалуй, важнее защищённости.
   Подушечки пальцев нащупали рельефную текстуру жилета. Похожую, но совершенно другую.
   Непривычно. Но гораздо уютнее.
   Тихо звякнула освобождённая от плаща вешалка.
   Тяжёлый. Непривычно.
   Это прах такой тяжёлый? Или сам материал?
   Тихо зашуршала трущаяся ткань. И, неожиданно, тяжесть плаща на плечах меня... успокоила.
   — Выглядит совершенно иначе... — удивлённо произнесла Жаннет.
   Жаклин раздражённо покосилась на сестру, но ничего не предприняла.
   Я невольно усмехнулся, глядя на эту пантомиму.
   Мне действительно начинает нравиться этот мир.
   Пальцы прошлись по манжете, ощупывая тиснение на декоративных элементах.
   Да, в привычном мне стиле – мне действительно стало в этом мире уютнее.
   Впрочем, это не значит, что я собираюсь тут оставаться.
   Я не собираюсь забывать, кем являюсь на самом деле.
   Нужно найти того, другого «меня».
   Найти и вернуть силу.
   Непроизвольно, я издал раздражённый выдох. И привычным жестом зачесал чёлку. Волосы этого тела всё никак не хотели привыкать к правильной причёске.
   — Вам... не понравилось? — осторожно уточнила Линни. — Представитель модельного дома сейчас у нас, можно уточнить...
   — Сойдёт, — прервал я служанку небрежным жестом. — Всё равно невозможно получить всё, что я хочу.
   Я хмыкнул, не произнося вслух «прямо сейчас».
   Я получу. Рано или поздно.
   И эта одежда – лишь первый шаг.
   Поправляя на ходу плащ, я направился на выход из комнаты. Сидит, вроде, неплохо, но нужно проверить в движении. И для этого нет ничего лучше интенсивной тренировки. Можно даже с Вайсс. Не думаю, что она откажет мне. Скорее даже – радостно согласится. По какой-то причине, новообретённая старшая сестра радуется, когда мы с ней спаррингуемся. Словно это то, о чём она мечтала всю жизнь.
   Словно Данте...
   Я замер, ошеломлённый собственными мыслями.
   Сравниваю Вайсс Шни с... Данте? Я?
   Глупость!
   Она совершенно другая! Никаких параллелей!
   Перевожу взгляд на стойку рядом с дверью. Поставили два дня назад, по моему требованию.
   Сколько я уже здесь? Не прошло и месяца.
   Нужно поторопиться, и найти возможность попасть в Ад.
   Подхватываю с подставки ножны с Айсблюмме. Раздражённо зачёсываю упавшую на глаза чёлку.
   — Может... — осторожно подбирая слова, вновь заговорила Жаклин, — может всё же поговорить с представителем модельного дома? Она прямо сейчас должна обсуждать сделку с господином Жаком...
   Сделку?
   Жак сделал из простого изготовленного на заказ плаща какую-то сделку?
   Это... интересная информация.
   — Молодой господин?
   — Всё в порядке, Линни, — с усмешкой использовал я её милое прозвище.
   Девушка тяжко вздохнула, но никак не прокомментировала.
   А вот Жаннет, поморщившись, потёрла лоб. Похоже, она хорошо знает нрав младшей сестрёнки.
   В чём-то это даже мило.
   Уже выходя за дверь комнаты, я вспомнил, что служанка сказала про сделку.
   Сделку, которую проворачивают за моей спиной.
   Не люблю такое.
   И хорошо, что узнал об этом сейчас.
   Обернувшись через плечо, я совершенно искренне сказал:
   — Спасибо, Жаклин.
 
 
 
Глава 9. Сделка

 

   — Сделка, ха?
   Идущая на полшага позади служанка недовольно вздохнула.
   — В этом суть вашего отца, господин, — с тщательно спрятанной в голосе грустью произнесла она. — Он старается извлечь выгоду. Из любой ситуации. Даже просто заказ одежды, если он несёт потенциальную выгоду для Шни, будет превращён в выгодную сделку.
   Я невольно усмехнулся:
   — Разве не поэтому Шни на вершине сейчас?
   — Да, господин, — снова тяжело вздохнула Вайолет. — Именно поэтому.
   — Идти вперёд, не останавливаясь ни перед чем. Использовать всё, что можешь контролировать. И превращать любое препятствие в собственную силу. Да, — покивал я понимающе. — Такой подход я уважаю.
   Горничная промолчала.
   Интересно, она не одобряет подход Жака Шни? Тогда почему работает на него?
   Покосившись через плечо на служанку, не увидел ничего нового. Всё то же нейтрально-вежливое выражение лица. Чистый профессионализм.
   Да.
   Наверное, именно поэтому.
   Можно не любить начальство, но всё равно работать – потому что эмоции идут отдельно от профессионализма. Как у Вайолет Велюр.
   Идеальная горничная, да?
   У того безумного чернокнижника были такие же.
   Мерзкое воспоминание заставило меня недовольно скривиться.
   — Что-то случилось, господин? — участливо поинтересовалась служанка.
   Нет, на самом деле. Не такие же.
   Там были тупые исполнительные куклы. Бесполезные.
   Здесь – что-то куда более сложное. Куда более интересное. Куда более... полезное?
   Не знаю.
   Но я должен узнать. Если Вайолет Велюр полезна и эффективна, то с её профессионализмом – я должен заполучить её преданность. Сделать её исключительно моим инструментом.
   — Всё в порядке, — улыбнулся я. — Просто воспоминания.
   По шажочку, сын Спарды. По шажочку.
   Я уже ошибался в людях прежде. Теперь такое... недопустимо.
   Кстати, об ошибках.
   — Ты можешь перестать подслушивать, — обратился я к закрытой двери.
   По ту сторону что-то разбилось.
   Не ошибся, хех. Не столько почувствовал присутствие, сколько направленное внимание. Рефлексы, заработанные в бесконечной череде сражений, словно заново прорастают в это тело.
   Что не может не радовать!
   — Просто на всякий случай, — с усмешкой сообщил я закрытой двери. — Ты там что-то разбил. Я слышал.
   С щелчком повернулась ручка двери и в проёме показалось...
   Лицо этой женщины, да.
   — Витли... — неуверенно произнесла она что-то похожее на приветствие.
   — Виллоу, — кивнул я в ответ. — Трезвая, для разнообразия? Я удивлён.
   Боковым зрением я заметил, как дёрнулось выражение лица Вайолет, и тут же вернулось к привычному уже нейтрально-вежливому.
   Удивительно. Даже идеальную горничную может вывести из себя эта женщина. Я действительно впечатлён.
   — Я... рада... что ты идёшь на поправку... Витли... — совершенно нерадостным голосом сообщила мне Виллоу. — Я... мне жаль. Прости, что не навестила тебя после выздоровления. Я... я была не очень здорова.
   Не очень здорова? Это шутка такая?
   — Ты была пьяна, — с усмешкой поправил я женщину. — И перепутала собственных дочерей.
   Виллоу Шни, это ходячее недоразумение, к сожалению, являющееся матерью этого тела, так и не подняла на меня взгляд. С самого начала разговора, ещё только выглядывая в щель дверного проёма – она смотрела куда угодно, но не на меня.
   И сейчас, в ответ на моё прямое оскорбление... она просто промолчала.
   Молча согласилась со всеми обвинениями.
   Я раздражённо выдохнул, поправляя воротник рубашки.
   — Разочарование, — бросил я в пространство, разворачиваясь в сторону кабинета Жака.
   С этой женщиной мне было совершенно не о чем говорить.
   — Я рада, — донёсся мне в след тихий голос Виллоу.
   Я остановился и вопросительно посмотрел на неё.
   Не оборачиваясь. Просто бросив взгляд через плечо.
   — Я рада, что ты становишься всё больше Шни, Витли.
   — Прости? — максимально саркастично переспросил я.
   — Твой плащ, — пояснила женщина, всё так же глядя куда-то мимо моего лица. — Узоры на нём ведь стилизованы под иней, верно?
   Да ничего подобного, глупая женщина!
   — Я рад, что тебе нравится, — вместо этого произношу вслух.
   — Ты взял Айсблюмме из арсенала, — продолжила Виллоу, словно сарказма в моём голосе и не было. — Ты стал проводить спарринги с Вайсс. И прогрессировать. Очень быстро прогрессировать.
   — К чему ты ведёшь? — нахмурился я.
   — Вы ведёте себя словно брат с сестрой. Впервые за долгое время, — твёрдо произнесла Виллоу, наконец встретившись со мною взглядом. — Пожалуйста, Витли, не разбей эти отношения. Вы должны держаться друг за друга. Вы должны...
   — Быть семьёй? — хмыкнул я.
   Появившаяся было во взгляде женщины уверенность угасла, и она снова отвела взгляд.
   — Радуйся, что мы не хотим убить друг друга при каждой встрече, Виллоу Шни, — произнёс я отворачиваясь. — Братские узы могут быть и такими.
   Я успел сделать два шага, прежде чем эта женщина догнала меня. Я позволил ей схватить рукав плаща.
   — Пожалуйста, Витли! — произнесла она со слезами на глазах. — Вы должны заботиться друг о друге! Как брат и сестра!
   — А ты должна заботиться о нас как мать, разве нет? — ехидно добавил я, морщась от запаха алкоголя, долетевшего до меня вместе с её словами.
   Удивительно, но у этой женщины хватило решимости снова смотреть мне в глаза.
   Она стала ещё более грустной, пустила по щекам ручейки слёз, но внутри... внутри у неё была какая-то отчаянная решимость.
   — Я была не очень хорошей матерью, Витли... Я не заслужила права на это, знаю, но я прошу: не оставляй Вайсс одну.
   — Ты права, — хмыкнул я, отворачиваясь. — Ты действительно плохая мать.
   Мне есть, с кем сравнивать.
   Раздражённый контрастом этой женщины и моей мамы, я просто встряхнул рукой.
   Виллоу Шни отлетела в сторону, словно тряпичная кукла, хоть я и не вкладывал в движение никакой силы. Это она была неуклюжая. Неустойчивая. Слабая.
   Молча наблюдавшая за происходящим Вайолет не сдержала лица на мгновение, но я увидел лишь как она передёрнула плечами. Нейтральное выражение лица горничная вернула себе почти мгновенно.
   — Заботиться друг о друге... — я раздражённо выдохнул, зачёсывая чёлку. — Не оставлять одну... Может мне ещё и защищать её?
   Виллоу Шни со стоном приподнялась над полом, опираясь на руки.
   — Ты думаешь, ей нужна моя забота? — усмехнулся я, глядя на женщину сверху вниз. — Думаешь, ей нужна моя защита? Глупости, Виллоу! Глупости! У Вайсс есть сила. У Вайсс достаточно силы чтобы самой взять то, что ей нужно. И сейчас у неё достаточно силы, чтобы это удержать.
   Ножны Айсблюмме с лязгом опустились на мраморный пол, я сложил руки поверх эфеса и расправил плечи, чувствуя гордость за свою сестру.
   — И со временем она будет становиться только сильнее, Виллоу! — на моём лице против воли расцвёл хищный оскал. — У Вайсс для этого достаточно... мотивации.
   Виллоу Шни вздрогнула, услышав эти слова.
   — И когда она станет достаточно сильной, — неспешно, смакуя каждое слово, произнёс я. — Когда Вайсс Шни обретёт достаточно решимости и силы... Она бросит мне вызов. Снова. Чтобы доказать свою силу.
   Ножны Айсблюмме коснулись подбородка Виллоу и я приподнял голову женщины, заставляя смотреть на меня.
   — И когда это случится, — проникновенно прошептал я, — из Шни в живых останется только один. И я даже не могу быть уверен, что это буду я.
   Ошарашенная женщина совершенно не понимала, что я ей говорю. Взгляд был расфокусирован, брови нахмурены. Она старательно думала, но явно не могла понять.
   Я недовольно цыкнул зубом, выпрямляясь.
   Всё настроение убила.
   — Сделка, верно? — уточняю у служанки, уходя прочь от Виллоу Шни. — Если поторопимся, то я надеюсь успеть внести в неё коррективы. Мне совсем не нравится, что Жак заключает какие-то сделки с моими активами. За моей спиной.
   — Это не Жак...
   — Что, прости? — удивлённо спросил я, останавливаясь.
   Я не повернулся к лежащей на полу женщине, лишь чуть наклонил голову, давая понять, что готов выслушать очередную порцию бреда из её уст.
   — Не Жак заключает эту сделку за твоей спиной, Витли, — произнесла женщина, так и не поднявшись с пола. — Не Жак, а Вайсс.
   Раздражённо выдохнув, я с силой сжал переносицу.
   На что я рассчитывал, демоны меня раздери? На союзника?
   Или может, на братские узы?
   Смешно!
   Впрочем, нет. Глупая Вайсс даже не понимает, что сейчас идёт против меня.
   — Жак попросил её заключить сделку вместо него, не так ли? — бросаю в пространство риторический вопрос.
   — Такая сделка должна стать отличным опытом для неё, — тихо пояснила сжавшаяся в комок на полу женщина. — Опытом наследницы.
   Играя с Вайсс за моей спиной, подставляя её туда, где явно задеты мои интерсы... пытаешься рассорить нас, Жак Шни? Догадался, что я подготовил себе дорожку в обход нашей договорённости и стараешься обрубить её на корню?
   А Вайсс, разумеется, легко пошла у тебя на поводу. Даже не подозревая.
   Она просто ребёнок, сын Спарды. Ребёнок, который пытается, как проскользнуть меж двух лезвий. Даже не подозревая, что...
   Впрочем, предательство – есть предательство.
   Глубоко вдохнув, я зачёсываю назад упавшую на глаза чёлку.
   — Где она сейчас?
   — В Изумрудном Обеденном Зале, — тихо, явно нехотя отвечает Виллоу.
   Бросаю вопросительный взгляд на стоящую рядом с каменным лицом горничную.
   — Тот, что слева от лестниц возле главного входа, — мгновенно отвечает Вайолет, без слов поняв мой вопрос.
   Хмыкнув, разворачиваюсь на каблуках.
   — Об этом я и говорил, Виллоу Шни, — сообщил я женщине, проходя мимо. — Братские узы бывают и такими.
   Женщина встрепенулась, попыталась что-то сказать...
   Я прошёл мимо, не уделив ей больше ни крупицы своего внимания, и она промолчала, осознавая тщетность своих попыток. Каких бы то ни было попыток. А может, просто сама поняла, насколько глупо звучат её слова на фоне всего. Или по какой-то другой причине.
   Просто выбрасываю всё это из головы и спокойно иду к лестнице.
   В конце концов, мне нет до этой женщины больше никакого дела.
   За спиной тихонько хлопает дверь... не та, что возле Виллоу, эта дверь дальше. Рядом с кабинетом Жака.
   Оборачиваюсь через плечо, непроизвольно подводя руку ближе к рукояти Айсблюмме.
   Громко цокая каблуками по полу, к лежащей на полу Виллоу подходит девушка. Молодая, беловолосая. В форме армии Атласа. Форма офицерская... нет, это форма Специалистов. Солдат Атласа с открытой Аурой.
   Девушка склонилась над Виллоу и потормошила её. Локон белоснежных волос выпал из причёски, привлекая внимание к недовольно сжатым губам.
   Вайолет проследила за моим взглядом, обернулась и нахмурилась, увидев склонившуюся над Виллоу девушку. Тяжело вздохнула, бросила на меня укоризненный взгляд и принялась демонстративно разглаживать на юбке несуществующие складочки.
   Значит, этой девушке можно здесь находиться?
   Тогда мне на неё плевать.
   Снова разворачиваюсь и направляюсь к лестнице, спиной чувствуя взгляд девушки в форме. Вайолет идёт рядом, вновь вернув спокойное выражение лица.
   Взгляд в спину от чужого человека, да ещё и с открытой Аурой – раздражал. Но я игнорировал его, пока нас не разделил лестничный пролёт. Даже если она нападёт, рядом со мной Вайолет, у которой тоже открыта Аура. В моей комнате – сёстры с открытой Аурой, которые будут здесь в считанные секунды, если завяжется бой. И это в том случае, если я не смогу убить нападающую прежде. Как минимум вывести из строя, выполнив йай на развороте, чтобы Вайолет оставалось лишь добить. Не думаю, что могут возникнуть проблемы, если специалист Атласа решит напасть на меня в моём доме. А она не решит – в этом я уверен.
   Поток мыслей прерывает грохот колёсиков тележки.
   Дворецкий. Как там его... неважно.
   — Господин Витли? — немного удивлённо произносит мужчина. — Добрый вечер, господин Витли.
   На тележке стоит чайничек, две чашечки на блюдцах, того же сервиза, и небольшую вазочку с фруктами. О, и ещё какая-то плетёная корзинка на нижнем уровне. Полагаю, так любимые Вайсс булочки?
   — Полагаю, это для переговоров? — уточняю безразличным голосом.
   — Верно, господин Витли, — кивает дворецкий. — Мисс Шни предложила гостье чай.
   Безразлично хмыкаю и забираю яблоко из вазочки.
   Дворецкий удивлённо проследил за моей рукой и, быстро взяв под контроль выражение лица, посмотрел на меня. Всем видом демонстрируя, что он прямо сейчас готов понестись выполнять любой мой приказ.
   — Разве ты не должен отвезти это моей сестре? — изгибаю бровь, изображая недоумение. — Или ты ждёшь, пока я открою тебе дверь?
   Дворецкий весело хмыкает себе в усы и склоняется в полупоклоне:
   — Тогда прошу меня извинить, господин!
   Резво развернув тележку боком, дворецкий распахнул двустворчатые двери и задом протиснулся в проём, утягивая тележку за собой. Несмотря на пухлое телосложение и довольно объёмный живот, дворецкий справился не просто довольно ловко, но умудрился сделать всё ещё и практически бесшумно. Я невольно усмехнулся, наблюдая за этим маленьким шоу.
   Быстрого взгляда в дверной проём мне хватило, чтобы заметить сидящих в комнате двух девушек, за обеденным столом, ближе к дальнему его концу, напротив друг друга. Как-то машинально отметил, что Вайсс села на привычное ей место. За плечом сестры стояла одна из горничных, имя которой я и не пытался запоминать. Та, что была с собачьими ушами.
   Две девушки и горничная бросили взгляд в сторону входящего в двери дворецкого, после чего девушки вернулись к разговору, а горничная поспешила на помощь старичку.
   Не удерживаемая больше торцом тележки, дверь начала медленно закрываться.
   — Господин? — подала голос Вайолет, явно не понимая, что я собираюсь делать.
   Хмыкнув себе под нос, делаю пару быстрых шагов и ловлю практически закрывшуюся дверь. С яблоком в руке это было немного сложно, но я справился, воспользовавшись только мизинцем и безымянным пальцем.
   Обернувшись к Вайолет, я улыбнулся и поднёс указательный палец другой руки к губам – жест «тише» в этом мире был такой же как в моём.
   Вайолет нахмурилась, глядя на мою руку. Точнее, на Айсблюмме, который я и не думал отпускать. Из-за этого жест выглядел довольно странно – указательный палец буквально выглядывал из-за поднятых перпендикулярно лицу ножен. Впрочем, вряд ли Вайолет хмурилась из-за этого. Скорее всего горничная подумала, что таким мальчишеским жестом я едва не выбил себе глаз шипастой гардой сабли.
   Мгновение спустя, убедившись, что я не рассадил себе лицо о собственное оружие, на лицо Вайолет вернулась вежливая маска профессиональной служанки.
   Глупая, глупая Вайолет. Как будто я могу быть настолько неуклюжим. Привычки носить Ямато в левой руке, удерживая за ножны, хоть и принадлежали прошлому мне, но всё ещё были со мной. Да, потребовалось время чтобы восстановить их, но неуклюже ударить себя по лицу собственным мечом?
   Да никогда!
   Впрочем, не важно.
   Слегка приоткрываю дверь в зал и бросаю взгляд внутрь: дворецкий на пару с горничной сервируют стол, Вайсс и вторая девушка продолжают разговор. На меня внимания никто пока не обратил.
   Чувствую, как против воли на лице расползается самодовольная усмешка.
   Плавным движением раскрываю дверь шире и стелящимся шагом проскальзываю внутрь. Хорошо смазанные петли не скрипнули, а мягкая подошва сапог позволила ступать совершенно бесшумно даже по демоническим меркам.
   Встав чуть сбоку от дверного проёма, вновь оглядываю зал. Только горничная с собачьими ушами боковым зрением заметила, как я вошёл. Бросив на меня удивлённый взгляд, она тут же вернулась к сервировке стола.
   Усмешка на лице растянулась ещё шире.
   Подбрасываю яблоко в воздух и бесшумно ловлю. Подбрасываю ещё раз, оценивая развесовку фрукта.
   Справа от меня, также бесшумно в зал проскользнула Вайолет. При этом умудрившись привлечь даже меньше внимания, чем я – её и вовсе никто не заметил, пока не щёлкнул замок двери, которую Вайолет аккуратно прикрыла за собой.
   Сидящие за столом девушки встрепенулись и бросили взгляд на дверь.
   Никто из них не заметил меня с первого взгляда, но их внимание явно было привлечено.
   Ещё раз подбросив фрукт в воздух, ловлю и плавным движением перевожу движение в бросок.
   Яблоко полетело прямо в голову Вайсс, и уж это привлекло её внимание: сестра перевела взгляд на летящий прямо в неё объект и глаза девушки раскрылись в удивлении.
   Вспыхнула Аура и фрукт отрикошетил от лба куда-то в сторону окна. Вайсс вскрикнула – от удивления, а не от боли – и схватилась за лоб рукой.
   Демонстративно разочарованно вздыхаю, поправляя шейный платок:
   — Медленно, Вайсс. Медленно.
   — Витли! — вскочила сестра со стула. — Что ты вытворяешь?
   — Ты же хочешь стать Специалистом Атласа, моя дорогая сестра? — вопросительно изгибаю в ответ бровь.
   Подозревая подвох, Вайсс нахмурилась. Я не мог не усмехнуться в ответ:
   — Какой же из тебя выйдет Специалист, если ты даже от яблока не можешь увернуться?
   — Господи, Витли! — воскликнула сестра, закатывая глаза к потолку. — Чего ты сейчас ожидаешь от меня?
   — Ты ведь уже знаешь, — пожимаю плечами в ответ.
   Вайсс раздражённо выдохнула, закрывая лицо ладонью:
   — Чтобы я повсюду носила с собой Мертенэстер, хваталась за рукоять при любом подозрительном шорохе и всегда была готова разрубить внезапно выскочивших откуда-нибудь гримм. Например, вот из этой корзинки с выпечкой?
   С асболютно нескрываемым сарказмом в голосе, Вайсс указала на корзинку излишне театральным жестом.
   — Будь ты более бдительной, — поучительным тоном объясняю сестре, начиная обходить стол, — контролируй ты постоянно окружение, и тогда бросок обычного яблока тебя бы совершенно...
   — Витли! — громким рявком перебила сестра. — Если ты не заметил, то тут совершенно посторонний человек, с которым я вела важный деловой разговор, и твоё появление...
   С шелестом покинувшая ножны Айсблюмме заставила Вайсс удивлённо замолчать. А девушка, действительно являющаяся совершенно посторонним человеком – и вовсе шокировано замерла, когда лезвие едва ощутимо прикоснулось к её подбородку.
   — Кстати о посторонних...
   От стальной интонации в моём голосе девушка попыталась было нервно сглотнуть, но тут же замерла, почувствовав, как движение мышц шеи вдавливает кожу в лезвие. Если бы я не держал рукоять расслабленной рукой, то её горло уже было бы вскрыто, но так – клинок лишь последовал за её движением. А ещё девушке повезло, что Айсблюмме была настоящим боевым оружием – лезвие не было заточено до по-настоящему бритвенной остроты.
   А ещё лезвие касалось кожи без всяких преград. У этой девушки не была открыта Аура.
   — Витли? — севшим голосом позвала меня совершенно ничего не понимающая сестра.
   — Прямо сейчас меня интересуют все подробности ваших переговоров. В мельчайших деталях. И вам лучше начать говорить, пока мне надоело вас вежливо уговаривать, и я не закончил движение.
   — Вежливо уговаривать? — переспросила ничего не понимающая Вайсс.
   — Можете начать со своего имени, — подсказал я испуганно замершей девушке.
   Вайсс я проигнорировал. Ей прямо сейчас предстоит со стороны увидеть, как выглядит недовольство условиями сделки с моим участием.
   Тем более, если сделка заключается за моей спиной.
   
 
 
 
 
Оценка: 6.15*9  Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"