Ларри Коррейя : другие произведения.

Охотник на чудовищ-01

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
Оценка: 7.00*3  Ваша оценка:

  ОХОТНИК НА ЧУДОВИЩ: Книга 1 (текст не редактирован)
  
  Глава 1
  Одним (казалось бы нормальным) вторником я получил возможность осуществить американскую мечту. Мне довелось вышвырнуть моего некомпетентного босса в окно четырнадцатого этажа.
  Нет, я не проснулся утром с мыслью убить своего шефа голыми руками. На самом деле все было немного сложнее. В моей жизни -- вплоть до этого момента -- не происходило ничего сумасшедшего. Я был нормальным парнем, рабочей пешкой компании, бухгалтером. Проще и быть не может.
  Но одно лихо закрученное событие изменило всю мою жизнь. Я не мог понять, как обычный поворот моего босса к пиццерии на боковом переулке вызвал так много странных последствий. Технически, он даже не ступил на тротуар. Он просто сел на капот "Линкольна-Навигатора". Впрочем, я тороплю события.
  Меня зовут Оуэн Застава Питт, и вот моя история.
  
  Финансовый отдел "Ханзен Индастрис Инкорпорейшн" располагался на четырнадцатом этаже обычного на вид офисного здания в деловом районе Далласа. Здесь десять сотрудников томились в десяти кабинках на узком пятне офисного сэндвича между отделом маркетинга и женской комнатой отдыха. Это был стандартный профессиональный офис, наполненный голубыми индустриальными ковриками, мотивационными плакатами, дилбертовскими мультяшками и какими-то засохшими растениями в горшках на двух подоконниках. Я там был новичком.
  Работа оказалась довольно хорошей. Платили уважительно много. Труд выглядел полу-интересным. Многие сотрудники легко мирились с такой мелочью. Но это была моя первая карьерная должность после колледжа -- или, по крайней мере, вид деятельности, который не требовал переноски тяжелых предметов и крепких напитков.
  Теперь на меня перечисляли пенсионные накопления и страховку на зубного врача. В моих планах была упорная работа, поиск жены, воспитание детей и домик в пригороде. Я стал молодым профессионалом, и мое будущее окрасилось в радужные тона.
  Однако работа в такой прекрасной и уважаемой компании имела один большой недостаток. Мой босс, увы, оказался сердитым идиотом. Мистер Хаффман был худшим видом из всех возможных начальников -- некомпетентным занудой, всегда способным найти подчиненного для обвинений в своей же собственной ошибке. Плюс, он являлся просто безумцем -- не в какой-то особой области, как вы могли бы подумать, но абсолютно спятившим в распространенном смысле слова. Несмотря на лень и тупость, маленький свинячий мозг Хаффмана никак не мог понять, почему руководство не повышает его в должности. Последнее десятилетие он занимал один и тот же пост. Однако мой босс уверился в одном -- что мир ополчился против него. И, узнав этого человека, я не виню наш замечательный мир в подобном отношении.
  Как последний нанятый человек в отделе внутреннего аудита "Ханзен Индастрис", я оказался мальчиком для битья у мистера Хаффмана. Предыдущий новичок совершил самоубийство, тем самым создав вакансию, которую занял я. В то время никто не связывал удовлетворение работой с охапкой снотворных пилюль и запиванием их двумя стопками виски.
  Это был еще один двенадцатичасовой рабочий день, что стало для меня уже привычным. Я все еще пытался разобраться -- хотя и безнадежно -- чем колледж отличался от реального мира. Похоже, он вообще не имел к нему отношения. Поскольку мой наставник, злобный мистер Хаффман, и не думал обучать меня, я мог бы пораньше уходить с работы. Но в то время мне хотелось как-то отличиться. Я жил только своей профессией (кроме воскресений, когда занимался особым хобби). Мне и в голову не приходило изменять составленный график. Я надеялся, что это впечатлит кого-то важного в компании, и тот переведет меня к себе - в другой отдел, подальше от мистера Хаффмана.
  По крайней мере, месяц обещал быть приятным. Мой босс находился в отпуске, отдыхая в одном из национальных парков. До этого он неделю сидел в своем офисе, ни с кем не говоря и не отвечая на звонки. А после отпуска он должен был уйти на больничный - это еще несколько недель покоя. Его отпуск являлся самым продуктивным временем нашего отдела в календарном году. Сами понимаете, почему.
  Я рассеянно посмотрел на часы. 20:05 вечера. Окружающие кабинки с голубыми ковриками ответили мне безмолвием. Мой живот заурчал, показывая,что пакетик "Читос" и бананы, которые я съел на ланч, оказались несколько старыми. Пора было уходить. Я отключил аккаунт, запаролил файлы и одел плащ, намереваясь направиться к двери. Будучи уверенным, что, кроме меня, в офисе никого не было, я выключил свет. А потом зажужжал интерком. Внезапный звук заставил меня подпрыгнуть.
  -- Кто там?
  Тяжелый хриплый голос принадлежал мистеру Хаффману. Это удивило меня. Я не знал, что он вернулся. Проклятье. Я продолжил пробираться между кабинками, притворяясь, что не услышал интерком. Если Хаффман приперся сюда - причем, так поздно -- то я не хотел подписываться на какую-то дерьмовую работу, которую он затянул по своей тупости. Зная, какой он был ленивый слизняк, у меня не было сомнений, что это вполне могло случиться. Он, конечно, назовет это поручением и погладит себя по плечу, как активного члена управляющей команды.
  -- Оуэн? Это ты? Иди в мой офис немедленно!
  Потом его прорвало.
  -- Слышишь, Оуэн. Это важно!
  Он, как обычно, говорил официально и напыщенно.
  Я поплелся к его офису, удивляясь, как он догадался о моем присутствии в зале. Возможно, просто совпадение. Наверное, увидел из своего кабинета, что свет в общей комнате погас. Я начал придумывать объяснение, почему мне внезапно понадобилось уйти прямо сейчас. Но я знал по долгому опыту, что он просто отбросит любой мой довод. А что если мне захотелось записаться в класс боевых искусств? Нет, он и так думал, что я слишком воинственный, хотя даже не догадывался о моей коллекции оружия. Нужно дать ему кусочек пожирнее. Свидание с девушкой? Я бы этого хотел. Может быть, больная мать? Хорошая идея. Короче, приближаясь к кабинету шефа, я готовил историю о том, как мне срочно потребовалось уехать, чтобы позаботиться о больной матери. Она жила в трех штатах от меня, но этот факт не мог обидеть мистера Хаффмана -- он его не знал.
  Когда я вошел в кабинет, все мои мысли о воображаемой болезни матери исчезли напрочь. Свет был выключен, что казалось довольно странным. Я не мог видеть босса, потому что спинка его кожанного кресла оставалась повернутой ко мне. Городские огни бросали скупые отблески через большие окна. Я до сих пор не понимал, как такой урод, как он, хапнул угловую комнату с прекрасным видом. Возможно, он владел какими-то пикантными фото финансового директора с уличными девушками или что-то еще. Его огромный дубовый стол был свалкой мусора, и в самом центре лежал смятый бумажный пакет. В нем, наверное, находился его обед. То, что ютилось в обертке, медленно истекало лужицей на бумаги, собранные на столе.
  -- Ко мне, Оуэн,-- прорычал мистер Хаффман.-Садись.
  Его голос звучал очень странно. Босс не поворачивался, чтобы посмотреть на меня. Судя по макушке головы, он любовался вечерним небом.
  -- Не знаю, как и благодарить вас, сэр... Мне реально нужно было уйти. Моя мама больна, и...
  -- Тебе сказали... СЯДЬ,-- крикнул он, поворачиваясь ко мне в кресле.
  Я задохнулся от удивления -- частично потому, что мистер Хаффман имел безумный взгляд, но, в основном, из-за того, что он был полностью голым. Думаю, я никогда такого не видел. Нижняя половина его мордастого лица блестела, испачканная чем-то темным и маслянистым. Словно он неаккуратно поужинал барбекю.
  Ладно, это что-то другое. Я поднял руки перед собой.
  -- Слушайте, сэр. Клянусь, я ничего не разболтаю. Вы делаете то, что считаете нужным. Меня это не волнует. Некоторым парням такие вещи нравятся, но я не из их числа.
  Мои ноги сами несли меня к двери.
  -- Молчать!-крикнул он, хлопнув пухлыми пальцами на столу.
  Это было сделано с такой силой, что столешница дрогнула, и пакет с ужином подпрыгнул на бумагах, рассыпав свое содержимое. Я застыл на месте, удивленный яростной силой Хаффмана. Еще минуту назад я описал бы его примером "трясущей человеческой задницы".
  -- Знаешь, какая сегодня ночь, Оуэн? Знаешь? Сегодня очень особая ночь!
  -- В "Сиззлере" сегодня вечер объедания?-учтиво поинтересовался я, поворачивая дверную ручку.
  Все было очень серьезно. У мистера Хаффмана поехала "крыша". Похоже, он давился пеной, идущей из рта.
  -- Сегодня ночью я буду наказывать лодырей и злодеев. Месяц назад мне был передан священный дар. Теперь я король справедливости. Не думай, что я не слышал, как ты и другие говорили обо мне за моей спиной. Но самое плохое, что ты не уважаешь мое лидерство.
  Голос моего босса понизился до рычания. Его глаза пылали, словно он видел всевозможные возбуждающие образы в темных углах кабинета.
  -- Ты плохой работник, Оуэн. Ты не командный игрок. В тебе нет уважения к моему авторитету. Хочешь забрать себе мое место? Хочешь ударить меня в спину?
  Я и не думал бить его в спину. Лучше заехал бы ему в морду. Моя прежняя оценка оказалась верной. Он на самом деле пускал пену изо рта. Атака толстого и голого мистера Хаффмана не особенно тревожила меня. Конечно. он был крупным парнем. Может, это и удивительно для бухгалтера, но я знал, как надирать задницы таким ребятам... если это было нужно. Ситуация выглядела немного сюрреалистичной и слегка забавной. Однако я знал, что сумасшедшие люди могли быть непредсказуемо опасными. Требовалось покинуть кабинет и позвать какую-нибудь профессиональную помощь. Я повернул ручку двери, размышляя о том, включало ли в себя наше страхование здоровья психиатрическую заботу.
  -- Отнеситесь к этому легче, мистер Хаффман. Я не собираюсь доставлять вам хлопот. Мне нужно выйти на секунду.
  Затем я заметил штуку, которая вывалилась из пакета с ужином.
  -- Это, что, рука?-выпалил я.
  Хаффман игнорировал мои слова. Он продолжал вопить и стучать по столу. Каждый удар засталял слои древесины некрасиво отделяться друг от друга. Его ужином была женская рука - пухлая, с накрашенными ногтями, с обручальным кольцом и рваным огрызком в том месте, где прежде располагалось запястье. Святое дерьмо! Мой босс не просто был спятившим психом. Я работал на серийного убийцу.
  Голый безумец посмотрел в окно.
  -- Время пришло!-крикнул он.-- Сегодня я бог.
  Его похожий на сосиску палец указывал на полную луну.
  Пока я переводил взгляд с бледного лунного сияния на желтоватые отблески городских огней, этот палец начал удлиняться. Руки стали вытягиваться, а ногти - толстеть и заостряться. Он посмотрел на меня, и я заметил, что его усмешка растянулась от уха до уха. Десны и зубы злобно торчали за узкими губами. Густые темные волосы, казалось, выползали из пор. Хаффман кричал от боли и возбуждения. Комната наполнилась треском костей.
  -- Оуэн! Теперь ты мой! Я собираюсь съесть твое сердце!
  Тяжелая челюсть и разбухший язык делали его слова едва понятными. Зубы становились все длиннее и острее.
  На секунду я замер, парализованный противоречивыми эмоциями, пока разум не пришел к окончательному решению. В комнате было достаточно темно, чтобы цивилизованная часть моего мозга попыталась убедить примитивного пещерного человека, сидевшего во мне, что это какой-то визуальный фокус -- плохая шутка или что-то еще с вполне логичным основанием. К счастью для меня, пещерный человек победил.
  В тот день -- не знаю, почему -- меня мало смутил образ моего быстро мутировавшего босса. Я признавал все государственные и техаские законы. Мне вдруг стало ясно, что в моем присутствии грубо нарушались правила безопасности рабочего места компании.
  -- Вы слышали о политике "никакого оружия на работе"?-спросил я дрожавшего, с растущими волосами чудовища, стоявшего примерно в десяти футах передо мной.
  Его желтые глаза буравили меня дикой животной ненавистью. В этом взгляде не было ничего человеческого.
  -- Мне никогда не нравились эти правила,-- сказал я, вытаскивая из наплечной кобуры свое оружие.
  Наведя его на цель, я быстро сделал пять выстрелов из моего коротконосого "Смит-энд-Вэссона" .357. Боже, благослови Техас.
  Существо, которое было мистером Хаффманом, отступило к окну, оставляя запах крови и порванной ткани. Осколки стекла упали на ковер. Некоторые пули прошли мимо щефа и разбили толстое окно. Не обременяя себя проверкой, я повернулся и побежал, Пытаясь открыть дверь, я ударился о косяк и едва не сломал свой нос. В конце концов, мне удалось захлопнуть тонкую преграду. Я помчался по узкому коридору, сжимая пустое оружие в руке. Пальцы другой руки шарили в кармане плаща, нащупывая зарядку с новой порцией патронов.
  Офисная дверь Хаффмана открылась с громким хлопком. Фигура, стоявшая в дверном проеме, была больше зверем, чем человеком, и явно не обычным животным. Толстый живот моего начальника каким-то образом превратился в гладкий мускулистый пресс. Длинные лапы вырывали ткань в голубом индустриальном ковре. Грубые черные волосы покрывали его тело, а волчья морда была жутким кошмаром, проникнувшим в жизнь. Губы оттянулись в слюнявой усмешке, открывая ряд бритвенно острых зубов. Теперь, будучи на всех четырех, он поднял свою морду, понюхал воздух и зарычал, заметив меня.
  Кровь в мои венах первратилась в лед.
  Побежав в направлении лифта, я выхватил цилиндр револьвера и вогнал в оружие еще пять 125-граммовых федеральных толстячков. Существо было быстрым - намного быстрее олимпийского спринтера. А я не являлся олимпийским спинтером. Зарядка оружия потребовала несколько секунд. Я повернулся и выстрелил, когда он прыгнул на меня. Пуля попала зверю в морду. Его рыло повернулось от удара, и инерция понесла его в стену, продавив гипсокартон. Он тут же начал подниматься, вздыбив ощетинившийся на спине мех.
  Я хороший стрелок. Крохотный револьвер не мое лучшее оружие для точности, но я прекрасно выполнил свою часть работы. Фокусируюсь на переднем обзоре, целясь в череп чудовиша, я без пауз нажимал на спусковой крючок. С каждым сотрясением моя рука наводила оружие на цель и повторяла процесс. Меня награждала вспышка красно-белого цвета. Пуля .357 калибра попадала в мозг Хаффмана, но я продолжал нажимать на спусковой крючок, пока курок не начал щелкать впустую. У меня кончились патроны.
  Мое видение стало тунельным, сконцентрировавшись на угрозе. Пульс стучал, как барабан. Адреналин бежал по моей системе без оглядки на устрашающие взрывы дула. Я опустил оружие в дрожавшей руке. Хаффман был мертв.
  Когда мне стало не хватать воздуха, я начал намеренно направлять дыхание в легкие. Возможно, у меня кружилась голова, поскольку в двадцати футах от моих ног лежал мертвый оборотень. Чудовище из сказок, однако находившееся здесь, распласталось на ковре с вытекавшими наружу мозгами. Когда существо нападало, у меня не было времени на страх или другие эмоции. Но теперь чувства вырвались из меня, словно прорвало старую дамбу. Сначала в руках и ногах началась неконтролируемая дрожь. Она возросла по силе, когда я присмотрелся к твари, лежавшей на полу. Это было похоже на автоаварию. Почти не верилось, как складывались события. Сначала отсутствие эмоций во время атаки, а потом брутальное понимание того, что случилось. Я только что убил оборотня.
  Затем мистер Хаффман встал и зарычал на меня.
  Мозг, покрывавший голову твари, снова втянулся внутрь. Пластины черепа с хрустом сошлись вместе. Существо каким-то образом поднялось на задние ноги -- с вогнутыми коленями, как у собаки. Одним когтистым пальцем он выковырял плохо сраставшийся кусок своего тела, бросил его в пасть и пожевал сочащуюся плоть. Хаффман ловко вернулся на четыре конечности и встряхнулся, как пес, разбрызгивая кровь на белые стены и мотивационные плакаты.
  Чудовище сново завыло -- долго и пронзительно. Этот звук пробудил во мне какой-то глубокий инстинкт выживания. Я повернулся и побежал - клянусь, быстрее, чем когда-либо. Мне как-то удалось сохранить мышление. Вместо того, чтобы состязаться с ним в скорости на пути к лифту, я повернул направо и влетел в дверной проем соседнего отдела. Когда дверь захлопнулась, я запер ее и подтолкнул к ней тяжелый стол. Компьютерный монитор упал на пол и разбился. Я был в отделе продаж. Плакат с маленьким котенком, который сиротливо цеплялся за веревки, предлагал мне: повисесть здесь рядом с ним. Спасибо за совет, приятель.
  Не было времени думать. Я продолжал передвигаться между кабинками, надеясь, что дверь и стол замедлят Хаффмана. Так оно и было - по крайней мере, несколько секунд. Создав облако щепок, оборотень начал разбирать дверь на куски. Он рычал, пыхтел и постепенно отталкивал стол внутрь зала. Напротив имелся другой проход, который вел в боковой коридор. Я захлопнул дверь за собой. Однако блокировать ее было нечем. Оружие. Мне требовалось оружие. Рука по-прежнему сжимала револьвер, но тот был пуст, а облегченный ствол не мог служить дубинкой. Кстати, у меня имелось разрешение на ношение оружия -- для обороны против грабителей и различных подонков. Я никогда не думал, что мне придется стрелять в существо из канала "Скайфай". Рядом на стене висел огнетушитель, поэтому я снял его и прихватил с собой. Это было лучше, чем ничего.
  Дальше по коридору находилась дверь в мой отдел. Если бы мне удалось пройти через нее, я мог бы добежать до лифта. Ноги и сердце дрожали. Дверь за моей спиной затрещала на петлях. Я не стал оборачиваться, ворвался на территорию финансов, промчался через зал и попытался добраться до выхода. Дверь за мной захлопнулась, ударив мистера Хаффмана по лапам и пасти. Я навалился на нее всем телом, но напрасно. Он был намного сильнее меня. Тварь провела когтями по моей груди, разрывая одежду и кожу. Боль. Невероятная боль! Крича, я упал на спину и активировал огнетушитель, направив струю в открытую пасть и глаза оборотня. Существо заревело, отступая на задних ногах и прикрывая морду. Я лягнул его ногой, попав в ребра и выбил чудовище обратно в коридор. Вскарабкавшись на ноги, я захлопнул дверь и запер ее на замок.
  Моя грудь горела от порезов. Раны выглядели плохо. Кровь сочилась по рубашке, но боль теперь казалась просто пульсацией за стеной адреналина, воздвигнутой в моей системе. Болезненные ощущения придут позже. А сейчас я должен позаботиться о чудовище.
  Оборотень протыкал лапами тонкую деревянную дверь. Его когти едва не доставали мое тело, когда он пытался нащупать меня. Я поднял огнетушитель над головой и ударил им по волосатой лапе. Потом бил тварь раз за разом - такими ударами, которые запросто сломали бы обычные кости. Наконец, предплечье с громким треском лопнуло, но это не удержало Хаффмана. Лапы продолжали мелькать, и через пару секунд кости снова срослись. Неинтеллигентно выругавшись, я с новой силой принялся бить своего начальника огнетушителем. Металл эхом отзывался при каждом ударе.
  Мы оказались в тупике. Он не мог добраться до меня, пробивая дверь когтями. Его животный ум, наверное, пришел к такому же выводу. Лапы быстро исчезли, оставив лишь зиявшие дыры в дубовой двери.
  От усталости и изнеможения мое дыхание превратилось в рваные всхливы. Ничто, казалось, не могло навредить ему. Я должен был придумать что-то... Серебро. Вот, что всегда работало в фильмах. А где я достану серебро в моем офисе? И я тут же нашел ответ. Нигде.
  Если бы мне удалось добраться до лифта, я спокойно поехал бы домой. Но для этого нужно было пробежать сорок футов по отделу финансов, а затем еще сто по коридору. Держа огнетушитель в руках, я высунулся в дверь. В темноте зеленый сигнал "выхода" сиял, как огонь маяка. Кровь, стекавшая вниз по моему животу, казалась теплой и липкой. Я хотел было метнуться к лифту, но тут Хаффман ворвался внутрь. Бежать куда-то не имело смысла. Через секунду он мог оказаться на мне. Лапы и зубы мелькнут, и я стану трупом.
  Раз уж бегство отпадало, требовалась битва. По крайней мере, это было мне знакомо. К тому же рядом находилась моя кабинка.
  -- Хаффман, сукин сын!-- крикнул я и обдал его струей из огнетушителя.-- Иди и возьми меня! Конец тебе, приятель.
  Оборотень отбил в сторону мое импровизированное оружие и тем же ударом сломал мою руку. Он врезался в меня, швырнув вверх вашего покорного слугу. Потолочные плитки не замедлили полет, и я отскочил назад вместе с крошевом утеплителя. Меня отбросило на стенку кабины. Она, не предназначенная к столкновению с трехсотфунтовым человеком, с треском рухнула, и я упал на стол.
  Продолжай двигаться. Постанывая и пытаясь поймать дыхание, я постарался придумать какую-нибудь хитрость. Хотя бы что-то... Голова оборотня поднялась у основания стола. Я пнул его ногой по морде. Мистер Хаффман укусил меня за туфлю.
  Казалось, мышцы его ног были усилены пружинами. Оборотень легко подпрыгнул, опустился рядом со мной, и его когти клацнули по полированной поверхности. Я инстинктивно изогнулся и попытался соскользнуть со стола, но Хаффман без усилий погрузил лапу в мое бедро и пригвоздил меня к столу. Я закричал от боли, когда когти пронзили мышцу. Схватив его волосатую лапу уцелевшей рукой, я хотел было сбросить ее с себя. Она не сдвинулась с места.
  Он имел меня, как хотел. Я лежал, истекая кровью. Моя нога была приколота к столу. А оборотень радовался своей силе, вкушал приятные моменты и наслаждался моей болью. Неужели внутри этого монстра был жалкий вислобрюхий мистер Хаффман, который сейчас чувствовал свою власть и мог, наконец, ответить гадкому ненавистному миру?
  Мой страх сменился гневом. Адская боль в ноге казалась невыносимой, а разум говорил, что я был трупом. Но мне хотелось проклясть себя за то, что я умирал в руках такого жирного дерьма, как мистер Хаффман.
  Оборотень медленно открыл челюсти -- невероятно широко -- и поднес их к моему лицу. Его горячее дыхание воняло сгнившим мясом. Он собирался съесть меня, и я знал, что Хаффман намеревался делать это медленно и максимально болезненно. Я незаметно потянулся к моему карману. Хаффман лизнул мое лицо. Его язык был влажным и грубым. Я съежился от отвращения. Тварь хотела попробовать, какой я на вкус.
  Нож открылся со щелчком, и в тот же миг я вонзил его в горло врага. Трехдюймовый "Спайлерко" не был боевым ножом, но я решил дать шанс любой возможности. Поворачивая и вытягивая его из раны, я пытался нанести максимальный ущерб. Когда яремная вена существа была разрезана, кровь гейзером окропила мою кабинку. Он выдернул лапу из моей ноги, и я едва не потерял сознание. Кровь хлынула из зияющей дыры. Я выдернул маленькое лезвие назад и ударил им в глаз оборотня. Нож скользнул в руке и остался торчать в морде, когда мистер Хаффман дернулся назад. Затем он набросился на меня и ударил лапой по моей голове. Когти скользнули по черепу, срывая плоть и оставляя борозды на лице. Я почувствовал почти клиническую смерть, зная, что это не означало ничего хорошего. Впрочем, такие мысли меня мало заботили. Вся моя жизнь свелась к одной простой аксиоме: Хаффман должен умереть. Перед глазами замелькали огни. Но мой враг тоже ревел и вопил от боли.
  -- Восстанови-ка это!-крикнул я, схватив со стола открывашку для писем и несколько раз ударив ею в грудь твари.
  Повернув канцелярский прибор на сто восемьдесят градусов, я чиркнул им по нижней челюсти Хаффмана и погрузил простенькое лезвие в горле начальника. Его пасть оказалась насквозь проколотой. Затем я ударил ногой по гениталиям оборотня и разбил о его голову офисное кресло. В ответ он нанес мне удар тыльной стороной лапы, послав через комнату, как ядро из человеческой плоти. Я сбил декоративное деревце, растущее в горшке, и покатился по ковру.
  Моя ориентация в пространстве резко ухудшилась. Я оставил Хаффмана кружиться, как смертельное торнадо, прислонился к стене и попытался остановить обильное кровотечение из ноги. Оборотень крушил все подряд, вытаскивая из глазницы маленький нож и открывашку, застрявшую в слюнявом нёбе. Я упал рядом с офисом Хаффмана, поэтому, естественно, пополз к его двери. Моим единственным желанием было бегство. Я собирался заняться этим делом сразу же после остановки кровопотери. Еще меня поддерживали гнев и решимость -- а это вам тоже не шуточки. Нужно было придумать что-то... и придумать быстро. По ту сторону двери я увидел шкафчики с папками, кресло, стол, журналы о гольфе, женскую руку... Но я не мог использовать это, как оружие.
  Пробираясь в кабинет начальника, я слышал, как оборотень ярился и разрушал мою кабинку. Он крушил все, что находилось в зоне его досягаемости, ломая собственность компании... Затем зверь затих и, видимо, почувствовал мой запах. Он снова пошел по моему следу. Я ожидал его.
  Но ожидал не там, где он предполагал. Когда Хаффман вбежал в комнату, ведомый только инстинктом и чистой животной яростью, я спрыгнул со шкафчика на его волосатую спину. Мы упали вперед, и он ударился пастью об стол. Обхватив рукой шею врага, я принялся душить его со всей оставшейся силой.
  -- Посмотрим, какой ты крутой без воздуха!-- закричал я в его заостренное ухо.
  Мы перелетели через стол. Я упорно терпел все злоключения. Его челюсти щелкнули. К счастью, мое лицо находилось под ними. Он изогнулся и чиркнул лапой по моей спине. Мы безумно крутились, ударяясь об уже поврежденное окно, давя и рассыпая в стороны осколки, валявшиеся на голубом индустриальном коврике. Каким-то чудом мы не упали вниз наружу. Зажимая его горло раненой левой рукой, я схватил пальцами правой ладони мохнатый нос и повернул его в бок - повернул со всей силы и страха, бурлившего во мне. Я стонал и рычал от напряжения. Позвоночник твари был жестким, как арматура. Каким-то образом моя сила возросла еще больше.
  Шея оборотня сломалась с мерзким щелчком. Отрезанное от бегущих в мозг импульсов, тело отвратительного существа безумно задергалось. Лапы соскользнули с моей растерзанной спины, и он, раскинувшись на полу, затих подо мной. Я скатился с него, едва способный сохранять сознание. Подтягиваясь одной рукой и перемещая здоровую ногу -- с другой вялой и оставлявшей кровавый след -- я добрался до края стола.
  До меня донесся скрип костей, когда позвоночник Хаффмана начал перестраиваться. Через секунду он будет как новенький, а я больше не мог сражаться с ним. Цепляясь за стол правой рукой, мне удалось приподняться и посмотреть на оборотня. Его ужин все еще лежал на скомканных бумагах. Мой мозг пульсировал от низкого уровня крови и кислорода. Это показалось мне забавным.
  -- Может руку подать?-спросил я и хрипло засмеялся.
  Хаффман попытался сесть. Через несколько секунд я буду его пищей. Потом, каждое полнолуние, он начнет убивать невинных людей. В остальные дни месяца он просто останется худшим боссом в мире. Не знаю, какая из двух перспектив разозлила меня больше всего.
  Оборотень покачал головой из стороны в сторону, восстанавливая чувства.
  -- Не в этот раз, толстая задница!-закричал я, налегая всем своим весом на тяжелый стол.
  С протестующим скрежетом он сдвинулся с места.
  Моя целая нога согнулась от напряжения. Я потерял свою туфлю, вдавливая стол в Хаффмана. Живот упирался в столшницу. Руки сжимали полированный край. Короче, прежде чем оборотень понял, что происходит, я вытолкал из окна его и чертов стол.
  
  Глава 2
  Можно было бы сказать, что я видел сон. Все походило на размытое и бессвязное сновидение. Сначала меня несли куда-то к лифту. Потом перевязывали поясом ногу, используя ремень, как импровизированный жгут. Однако в моем сне все это было небольно. Движения казались медленными, словно я находился под водой. Передо мной плыли образы скорой помощи и людей, которые тыкали меня иглами и стучали в мою грудь.
  Следующая сцена выглядела дикой, поскольку я обычно сплю в своем первом лице. А тут меня подняло в состоянии приятной невесомости, и я смотрел вниз на людей в белых масках, которые запускали мне сердце дефибриллятором.
  Потом мне пришлось вернуться обратно в тело. Я стоял на поле. Вокруг колосилась еще зеленая пшеница. Ноги были босыми, и я, шевеля пальцами, чувствовал влажность почвы. Темно-синий воздух казался свежим и чистым после летнего дождя. На расстоянии паслось стадо коров.
  Рядом находился сутулый пожилой мужчина. У него были длинные седые волосы, и он по-доброму улыбался мне. Однако за небольшими круглыми очками на меня смотрели жесткие глаза. Оперевшись на свою трость, он приветственно взмахнул рукой.
  -- Здравствуй, парень.
  У старика был сильный восточно-европейский акцент.
  -- Вы Бог?-спросил я.
  Он рассмеялся.
  -- Бог? Хорошая шутка. Не бойся. Я друг.
  -- Я умер?
  -- Почти. Но тебе придется вернуться. Работа ждет. Много работы.
  -- Какой еще работы?
  -- Это твое предназначение. Трудное, но хорошее.
  -- Предназначение?
  -- С того момента, как ты родился. Может, назовешь его другим словом?
  -- Вызов?
  -- Похоже ты вытащил короткую палочку. Ладно, иди. Нет времени на разговоры. Я возвращаю тебя назад.
  -- Мы еще встретимся?
  -- Только если ты тупой и снова умрешь.
  Прекрасный сон закончился, и старый мир расцвел в вспышке боли.
  
  Затем я услышал постоянное и нудное пикание. Оно соответствовало моему сердцебиению. Бип-бип. Надо мной стояли две черные фигуры.
  -- Я думаю, мы теряем его.
  -- Еще нет.
  -- Он не выкарабкается.
  -- Ты знаешь правила.
  -- Дебильные инструкции. Я могу придушить его подушкой, и никто никогда ничего не узнает.
  -- Это будет известно мне.
  Я снова погрузился в сон.
  
  Меня разбудил запах сильного антисептика. Глаза были плотно закрыты. Рот ужасно пересох, язык уперся в нёбо, а внутри по-хозяйски обосновалось то странное вяжущее чувство, вызванное переизбытком болеутоляющих средств, которое я запомнил годами раньше по прошлой операции. С трудом открыв глаза и постепенно привыкнув к приглушенному свету, я понял, что нахожусь в палате госпиталя. Такие заведения заставляют меня нервничать, хотя, по большому счету, уж лучше лежать тут в бинтах на койке, чем корячиться на том свете.
  Я попытался сесть и понял, что мне вставили в руку катетер. Толстая повязка на груди, бинты на ногах и спине, плюс, загипсованная левая рука тоже мешали двигаться.
  Поморщившись от неудобства в скальпе, я осторожно приподнял ладонь и коснулся лба. Повязки там не было, но я насчитал, по крайней мере, пятьдесят колючих стежков, которые сбегали вниз с макушки моей головы -- прямо между бровей, через часть носа и заканчивались на щеке. Это хорошо, что рядом не было зеркала. Как любопытный человек и в меру бесстрашный от дозы морфия, я приподнял край большой, прикрывавшей грудь повязки. Больничные скрепки закрывали самые глубокие порезы. В своем ступоре, вызванном лекарствами, мне показалось забавным, что доктора побрили мне грудь. Возможно, чуть позже она будет дико чесаться.
  Я не помнил, как оказался здесь, и как долго находился в отключке. Часы говорили мне о точном дне календаря, но память об операции и о том, что происходило после нее - все это отсутствовало, как и моя одежда. На мне были только тонкая пижама и куча медицинских штуковин, способных заполнить полки специализированого магазина по бандажу.
  Когда сознание вернулось, я начал понемногу вспоминать, что привело меня сюда. Должен вам признаться, что я сначала винил в своих возникавших образах лекарства. Оборотень-босс? Да уж! Что бы там они ни давали мне, это была забористая вещь.
  Представь ситуацию в целом, говорила мне логическая часть мозга. Ты просто оказался участником какого-то инцидента и со временем очнулся здесь. Чудовищ не бывает. Мистер Хаффман не превращался в оборотня. Ты не выталкивал его из окна. И это не следы от когтей. Скорее всего, результат аварии или чего-то другого. Все твои воспоминания - это галлюцинация. Парни на работе будут смеяться, когда услышат такую сумасшедшую историю. Хаффман, наверное, уже жалуется на отсутствие тебя, а сотрудники с грустью вспоминают твою компанию.
  Уймись, внутренний голос. Я знаю, что видел.
  Можно было узнать, что точно случилось со мной. К катетеру крепилась кнопка вызова. Я нажал на нее и подождал, пытаясь не обращать внимания на образ Хаффмана, который постепенно превращался в клыкастую морду. Наконец, после того, что казалось целой вечностью, дверь открылась. К сожалению, это была не сестра.
  -- Мистер Питт, я специальный агент Мейерс, а это специальный агент Фрэнкс. Мы из правительственной службы.
  Двое мужчин махнули своими корочками в моем направлении. Один агент выглядел смуглым задумчивым типом, с явно накаченными мышцами и мрачными мыслями. Говоривший был старше и больше походил на доброго профессора, чем на федерала. Оба имели хорошо отутюженные костюмы и не очень счастливые физиономии. Визитеры сели на стулья. Профессор скрестил ноги, сцепил пальцы в замок и нахмурился. Его молодой коллега вытащил пистолет.
  -- Чуть дернешься, и тебе крышка,-- сказал он с нескрываемой угрозой.
  Я нисколько не сомневался в его словах. У него в руке был "Глок", с навинченным на ствол глушителем. Я не знал его калибр, но с моей кровати черное отверстие ствола выглядело убедительно огромным. Глушитель не двигался с места. Я не шевелился.
  -- Мистер Питт,-- заговорил профессор,-- скажите нам, пожалуйста, что случилось в вашем офисе?
  С моим ватным языком говорить было очень трудно.
  -- Мссфф умм сах,-- ответил я.-Шо че вои проди?
  Они, наверное, подумали, что я прошу воды или говорю на другом языке. Профессор поколебался, затем кивнул, взял чашку с тумбочки и прижал смоченную водой ватку к моим губам. Холодная влага казалась лучшей вещью в мире. Агент Фрэнкс слегка склонился вперед - чтобы пристрелить меня при необходимости. Этот парень воспринимал свою работу очень серьезно.
  -- Агхх,-- прокаркал я.-Спасибо.
  -- Пожалуйста. А теперь расскажите нам, что случилось. Иначе агент Фрэнкс начнет капризничать.
  Я помолчал, не желая говорить ФБР, что мой босс почему-то превратился в чудовище и попытался съесть меня. Однако мне, в конечном счете, удалось свернуть его шею и выбросить в окно. Они, конечно, после этого закрыли бы меня в психушке.
  -- Споткнулся и упал с лестницы,-- сымпровизировал я.
  (Эй, мне кололи морфий. И это лучшее, что я мог тогда придумать.)
  Профессор нахмурился.
  -- Кончайте болтать ерунду. Нам известно, что случилось. Мы просмотрели ленты с камер слежения. Пять дней назад ваш начальник, Сесил Хаффман, превратился в ликантропа - в оборотня. Он хотел убить вас. Вы дали отпор и выбросили его в окно. Ваш начальник умер.
  Я был изумлен. Агнетов ФБР нисколько не смущала идея того, что мой босс превратился в оборотня. Кроме того, меня удивили слова профессора, что я находился в отключке пять дней. Хотя, признаюсь честно, больше всего меня поразило, что мистера Хаффмана звали Сесилем.
  -- Это была самооборона. Я вел себя, как хороший парень. Зачем тыкать в меня пистолетом?
  -- Вы знаете, как люди становятся оборотнями, мистер Питт? Это единственное, в чем правы кинофильмы. Если вас кусают, вы заражаетесь. В их слюне живет вирус, изменяющий ДНК. Если вас поцарапают лапой, то шанс заразиться ликантропией меньше. Но это все еще возможно. Если бы врачи нашли один укус, мы уже избавились бы от вашего тела. По Акту об генетических аномаллиях от 95 года нам полагается уничтожать всех геноизмененных существ. Мне очень жаль.
  -- Но он не кусал меня!-- вскричал я.
  В моих кишках образовался комок страха. Хаффман сильно помял мое тело. Превращусь ли я теперь в оборотня? Или ФБР не станет ждать такого момента?
  -- Не бойся,-- проворчал агент Фрэнкс.-У меня серебряные пули,
  Он навел дуло "Глока" в центр моей головы. Не знаю, каких действий из фильмов с Джеки Чаном он ожидал от меня, но я вообще ничего не планировал. Мне с трудом удавалось двигаться.
  -- Это я так... на всякий случай.
  -- И что теперь?-поинтересовался я.
  -- Мы подождем. Образцы твоей крови послали на исследование. Если придет положительный ответ, тебя придется прихлопнуть. Если ответ будет отрицательный, вали на все четыре стороны. Нам скоро позвонят.
  Он сказал "прихлопнуть", словно я был собакой. Его слова еще больше усилили мои антиправительственные настроения.
  -- Вы просто отпустите меня?
  -- Да. Хотя если ты станешь трепаться об этом на публике, тебя обвинят в нарушении Акта по разглашению присутствия инопланетных сил. Ты будешь преследоваться в рамках закона и в, конце концов, умрешь...
  Фрэнкс кивнул и завершил свою речь:
  -- ...от свинцовых пуль.
  Его манера изложения была несколько ограниченной.
  В глазах Мейерса промелькнула эмоция, которая, как мне показалось, была обычной жалостью.
  -- Послушайте, мистер Питт, это для вашей же пользы. Если вы заражены, мы окажем вам услугу. Иначе через три недели вы будете поедать старых леди и маленьких детей. Надеюсь, результаты вернутся отрицательными, и мы забудем о случившемся.
  -- И что теперь?
  -- Просто подожди немного,-- ответил агент Фрэнкс.
  -- Легко вам говорить.
  
  Доктор пришел, пощупал мой пульс и измерил кровяное давление. Сестра поменяла катетер и проверила повязки. Персонал, казалось, был до глубины души запуган федералами. Они сделали свое дело и ушли без раговоров. Затем доставили цветы. Их принесли от "Ханзен Индастрис", с карточкой, желавшей мне скорейшего восстановления. К ней было приколото письмо от руководства компании, которое информировало меня, что я уволен за нарушение Кодекса безопасности офисного пространства. По правилам фирмы мне нельзя было носить с собой оружие. Если я не хотел рисковать выплатой компенсации, мне лучше было не оспаривать увольнение. А в остальном мне посылали кучу обнимашкек и поцелуйчиков. С приветом, отдел кадров.
  Я нажал кнопку на моторизированной кровати, переводя себя в сидячее положение. Мейерс включил маленький телевизор, и мы начали смотреть "Риск". Телевизионная передача держала мой мозг занятым и (что более важно) удерживала меня от размышлений о возможности закончить встречу мертвым или даже хуже того -- как Хаффман. Мейерс находил ответы довольно хорошо и быстро, но я обыграл его. Не зря меня называли королем фактов. Фрэнкс держал оружие на коленях и сосал диетическую "Коку". Я старался не думать о том факте, что приятные люди из правительства пришли сюда для того, чтобы выстрелить мне в голову серебрянными пулями. Чувство беспомощности было ужасным. У Алекса Требека имелись все ответы. А меня мучили тысячи вопросов.
  -- Что такое Константинополь? Коварное задание. Мистер Мейерс, как сильно я был ранен?
  -- Вы потеряли много крови и, технически, на две минуты умерли, лежа на операционном столе. Никакой мозговой активности. Сейчас у вас имеется около трехсот швов и скрепок, а также несколько сломнных костей. Если мы не застрелим вас, вы поправитесь, и все будет прекрасно. Но вы никогда не будете красивым. Что такое Великая китайская стена? Хм!
  Мысль о том, что я на пару минут был мертв, казалась интересной. Крутая подробность. Интересно, смогу ли я использовать ее для привлечения девушек в баре.
  -- Кто такой Ганди? А что случилось с мистером Хаффманом?
  -- Он приземлился на "Линкольн-Навигатор". На него упал стол. Ваш начальник превратился в кашу. Никто из посторонних не пострадал.
  Он немного злился. Я сделал его в категории "Знаменитая история". Можно было сказать, что профессор привык выигрывать. Ха-ха-ха, съешь горячий факт. Ты умер, дядя!
  -- Что такое Магна Карта? Хаффман больше не восстановит себя?
  -- Проклятье, вы очень быстрый. Нет. Ликантропы могут регенерировать себя от любого воздействия, кроме серебра. Но им требуется энергия для восстановления тканей. В теле запасено только определенное количество энергии, поэтому, если вы нанесли им достаточный ущерб, они умирают.
  -- Огонь,-- проворчал Фрэнки.
  -- Действительно, огонь работает лучше всего. Подождите, я это знаю. Ну, как же! Что такое уран?
  В ответ я язвительно присвистнул.
  -- Неправильно. Что такое бериллий? Мистер Мейерс, похоже, вы учились в школе на тройки. Короче, вы проиграли.
  Старший фэбээровец поменял канал на Си-Эн-Эн и замкнулся в себе. По крайней мере, если они убьют меня, я умру достойно, защитив свое имя на ниве бесполезного знания. Новости рассказывали об огромном взрыве на российском нефтепроводе, очевидно, вызванном чеченскими террористами. Я отключил телевизор и повернулся спиной, чтобы позлить федералов.
  -- И это происходит все время? Как Хаффман стал оборотнем? Неужели их так много?
  -- Ты задаешь слишком много вопросов,-сказал Фрэнкс.
  -- Мой помощник прав, мистер Питт. Эта тема не из категории "должен знать каждый". Вам просто нужно держать ваш рот закрытым.
  Прекрасно. Я понял, что мне лучше поспать. Глупые федералы.
  Раздался стук в дверь. Наверное, это был стук вежливости, потому что неизвестный мужчина, кем бы он ни являлся, тут же ввалился в комнату. Фрэнкс едва имел время, чтобы спрятать свой "Глок" под статьей "Марта Стьюарт жива".
  Мужчина был среднего роста, худой, с коротко постриженным, песочными волосами, возможно, родившийся в середине сороковых годов. Не имея особых отличительных черт, он, возможно, не считался запоминающимся парнем, но излучал крутизну старой школы. Во всяком случае, он вошел в помещение, как Богартили Кэгни из золотого века кинофильмов. Сигарета лениво свисала с уголка его рта в нарушение всех правил медицинского учреждения.
  Мейерс поморщился, и, похоже, Фрэнкс серьезно задумался о наведении ствола на кого-то другого.
  -- Оба-на!-воскликнул мужчина.-Это же младшие рейнджеры по устранению опасностей. И как идут дела с ликвидацией свидетелей?
  Он опустил руку в карман кожаной куртки и достал визитную карточку, которую затем подсунул под край моего гипса на запястье.
  -- Заткнись, Харбингер,-- проворчал Фрэнкс.
  -- Ситуация под контролем,-- холодным тоном заявил профессор.-Вам незачем появляться здесь.
  -- Лучше я скачусь в ад по льду, чем поверю, что вы, федеральные проныры, держите что-то под контролем.
  -- Тебе лучше замолчать,-- рявкнул Фрэнкс.
  -- Или что?-спросил мужчина с профессиональным вызовом и легким южным акцентом.-Арестуешь меня? Как тебе не понравится, что мы вновь в законном бизнесе. Если бы вы, федералы, не выперли нас из Йеллоустоуна, тот оборотень не вырвался бы из ограждения. И тогда жирный парень не был бы укушен, а этот мальчик - атакован ликантропом.
  -- Национальные парки находятся в нашей юрисдикции,-- произнес Мейерс в манере, предполагавшей, что он привык к подчинению приказам.-- Ваши люди не могут находиться в них даже с легким вооруженнием. Так что вам не повезло. Просто успокойтесь.
  Мой новый визитер презрительно усмехнулся.
  -- Это мне нужно успокоиться? Ваша бюрократическая неразбериха повлекла след из кровавых тел. Если бы вы позволили нам нарушить пару глупых законов, то у вас не было бы двух мертвых человек и этого забинтованого.
  Он указал большим пальцем в моем направлении.
  -- Законы придумывают по хорошим причинам. Неподчинение правилам - вот, за что в вас уже стреляли. Я думаю, было ошибкой разрешить вам вернуться в бизнес.
  Стоит ли говорить, что атмосфера в комнате стала напряженной? Я был несколько забыт в своей охапке повязок и подкладных суден. Мейерс и нарушитель спокойствия занялись "гляделками". Фрэнкс готовился выпроводить нашего гостя -- возможно, головой вперед по лестнице. Действия этих парней вызывали у меня легкое неудобство.
  -- Хмм... Не хочу вмешиваться в ваше излияние симпатии, но вы кто такой?
  Мейерс моргнул и заrончил свой "пристальный взгляд". Незнакомец посмотрел на меня оценивающим взором. Его глаза были холодными, синими и пугающими. После долгого немигающего осмотра он, наверное, решил, что я прошел проверку, потому что вытянул руку и пожал мою ладонь. Фрэнкс убрал журнал "Марта Стьюарт" и обнажил пистолет, напоминая мне о желательном хорошем поведении.
  -- Меня зовут Эрл Харбингер. Я из МАО.
  -- Оуэн Питт, дипломированный бухгалтер.
  Его хватка была железной.
  -- МАО?-поинтересовался я.-- Это типа какое-то секретное правительственное агенство?
  Агент Мейерс засмеялся.
  -- Плохая догадка.
  Харбингер нахиурился.
  -- Нет. Если бы мне пришлось работать с этими идиотами, то я убил бы себя. Мы частная организация. Коммерческая структура и, если можно так сказать, главный игрок на данном поле. На котором мы очень хороши. Ты тут тоже потрудился, парень.
  -- Спасибо, но мне от этого невесело. Эти джентельмены сказали, что я, возможно, умру, превратившись в подобие моего босса.
  Такие слова было ужасно говорить, и я почувствовал холод в груди, когда произнес:
  -- Не хотел бы так закончить.
  Незнаконец встряхнул головой.
  -- Не беспокойся об этом.
  -- Рекрутируете новичка, Харбингер?-вмешался Мейерс.-Свежее пушечное мясо? К счастью, сейчас мистер Питт находится под нашей опекой, и он никуда не пойдет, пока я ему не разрешу.
  -- Я не рекрутирую, а вот вы под большим вопросом,-- ответил незнакомец.-Мне говорили, что Вал-Марту нужен новый зазывала.
  Повернувшись ко мне, он сказал, как будто его не перывали:
  -- Ты задавал себе вопрос, почему все твои раны перевязаны, кроме большого пореза на голове?
  Я неосознанно приподнял руку и прикоснулся к отвератительному нагромождению швов, которые змеились по моей голове. Было ясно, что там останутся ужасные шрамы.
  -- Швы не закрыты, чтобы за тобой можно было наблюдать. Если ты начинешь исцеляться неестественно быстро, тебя убьют в мгновение ока. Судя по тому количеству ран, которые ты получил, думаю, они решили, что изменения произойдут обязательно. До этого момента лично я не верил, что человек, растерзанный оборотнем, может выжить. Но поскольку ты не начал исцеляться, твой анализ крови послали на проверку. Федералы давно прикончили бы тебя. Но они не смеют. А вдруг ты все еще человек.
  -- Они сказали, что ожидают результатов теста.
  -- Черт бы их побрал. Конечно, ожидают. Но позволь мне сказать кое-что. Я написал книгу об этих чудовищах. Если ты за пять дней не покажешь никаких признаков ликантропии, даю тебе слово, что у тебя ее нет.
  -- Правда?
  Я почувствовал первый прилив надежды с тех пор, как проснулся в этом антисептическом помещении.
  -- С тобой все будет в порядке. Когда эти придурки получат отрицательные анализы, и ты сможешь смотаться отсюда, позвони мне. Обязательно! Я дал тебе свою карточку. Нам нужно поговорить. А теперь отдыхай.
  Достаточно странно, но я поверил обещанию незнакомца. Он не показался мне человеком, приукрашивающим мерзкую правду.
  Харбингер вышел из комнаты, грубо толкнув по пути правительственного агента Мейерса. Тот взъерошился, но ничего не сказал, пока дверь не закрылась, и наш гость не ушел.
  -- Тебе лучше не садиться на эту лавку, Питт, если ты знаешь, что для тебя хорошо, а что нет. На самом деле они портят все, к чему прикасаются, и каждый из них закончит тюрьмой или кладбищем. Они не уважают правительство.
  Ну, я тоже не уважал его. Поэтому мне оставалось просто отмахнутся от агентов.
  -- Знаете что? Я собираюсь поспать. Сегодня был безумный день. Если ваши чертовы анализы окажутся положительными, просто пристрелите меня, и покончим с этим. Если они будут отрицательными, пусть ад уйдет, а вы оставите меня в покое. В любом случае, не будите несчастного больного.
  Я опустил изголовье кровати и приготовился ко сну. Это, конечно, не сравнить с драматичным и громким хлопком двери, но тоже показывало мое отношение.
  Через несколько минут я отключился. Мое тело было покрыто многочисленными ранами, и болеутоляющие лекарства жужжали в крови, как пчелы, но я не забыл зажать визитную карточку незнакомца в своей ладони.
  Федералы вернулись к просмотру телевизора.
  
  У меня был странный сон: смутный и размытый, отрывистый и разобщенный, яростный и быстрый. Вообще не похожий на нормальное сновидение.
  Неподалеку кипела битва. Я не знал, как долго она шла, но как-то понимал, что сражение происходило в прошлом. Сцена затемнялась проносившимися снежными облаками. Огромное количество солдат защищалось от одного сверхъестественного существа, напрасно стараясь удержать его от цели и умирая большими группами. Монстру нужен был один человек - всего один в сравнении с тысячами-- и он пришел, чтобы забрать его. Это был Страж.
  Во сне имелась другая злобная тварь -- еще более мерзкая, чем Страж. Она была старой, проклятой и отравленной, клокотавшей от ярости и ненависти. Она отступала, ослабев от поражения, и Страж все больше приближался к ней. Когда ее последние воины пали перед неуязвимым убийцей, обреченная тварь вбежала в руины.
  Там Стража ожидал последний солдат. Он являлся командиром испятнанных кровью элитарных сил. В черной форме, дерзкий, как насмешка, он стоял над телом хрупкой человеческой жертвы. Та все еще гордо кричала, что его владыка вернется и закончит начатое дело. Солдат приставил пистолет к его виску и оборвал никчемную жизнь.
  Последние моменты сна отличались небольшой конкретикой и ясностью. Я, наконец, увидел Стража. Он выглядел гигантом. Каждый дюйм его кожи покрывали странные татуировки. Черные линии двигались, как живые существа. Он посмотрел на меня через пространство и время. Его глаза казались лужами тьмы, исполненной лютой ненависти.
  -- Ты умрешь от моей руки.
  
  Я проснулся от испуга. Какой причудливый сон...
  У меня и мысли не было о том, что случится дальше. Жуткие бесформенные и татуированные твари сражались на снегу. Сотни солдат кричали что-то по немецки. Я объяснил это воздействием наркотических лекарств.
  Раздался раздражающий гудок мобильного телефона. Думаю, это был рингтон "Отведи меня на игровую площадку". Я притворялся спящим и держал глаза закртытими. Послышался шорох, и потом агент Мейерс ответил:
  -- Слушаю.
  Я подслушивал, надеясь получить намек на свою судьбу. По природе не являясь религиозным человеком, я начал молиться, чтобы незнакомец оказался прав. Двадцать черыре года - это слишком юный возраст для скоротечной смерти. Я внезапно заскучал по родителям и брату. Мне вдруг захотелось, чтобы у меня было время исправить мои отношения с ними. Зря я тратил впустую жизнь на всякие мелочи. Но теперь было слишком поздно. Моя жизнь сократилась до одного телефонного звонка... до нажатия спускового крючка.
  -- Хм. Да. Эх! Ладно. Конечно. Пока.
  Естественно, конец беседы мне мало помог. Я напрягся, ожидая, когда пуля пробьет мой череп и грибницу серого вещества. Какое-то время я гадал, хороший ли стрелок мистер Фрэнкс. Мне не хотелось бы закончить жизнь, как растение Интересно, это больно? Я прикусил язык. Не будет никаких просьб и жалоб. И лучше умереть так, чем превратится в нежить, воющую на полную луну.
  Ожидание длилось целую вечность. Я услышал шепот и небольшой шум движения. Не было ни треска пороха, ни звука выстрела. Единственно, постоянно тихо бикала машина, отмечавшая скорость моего сердцебиения. За эти несколько секунд она заметно ускорилась. Трудно было притворяться спящим, когда электронные устройства выдавали тебя. Легкие болели от задержки дыхания. Мышцы живота болезненно сжались. Какая-то отвратительная часть меня надеялась, что взорвавшаяся голова испачкает своими брызгами их чистые костюмы. Попробуйте, отстирайте потом, придурки.
  Наконец, я услышал шаги агентов. Дверь медленно открылась. Когда двое правительственных служащих тихо вышли из комнаты, я отважился и быстро посмотрел им вслед. Фрэнкс выглядел удрученным, упустив возможность законно убить кого-то. Удивительно, но Мейерс медленно прикрыл лверь, уменьшая возможный шум. Агенты ушли.
  Через несколько медленных минут я понял, что они больше не вернуться. Все было тихо. Им позвонили, и они удалились. Обещание незнакомца оказалось верным. Я не был заражен! Я все еще оставался человеком. Мне больше не хотелось умирать. Засмеявшись, я что-то потревожил в одном из порезов на спине. Боль была такой сильной, что на глазах выступили слезы. Затем я заплакал от облегчения. Как вы уже прочитали, я не являлся благочестивым человеком. Но в ту ночь меня просто тянуло к небесам. Я всхлипнул и вознесся к Богу, пока стресс не оставил мне сил.
  Прежде чем вернуться ко сну, я сделал две последние вещи: во-первых, схватил букет цветов от "Ханзан Индастрис" и бросил его через комнату. В любом случае, это была глупая работа. Затем я вытащил визитную карточку, поднес ее к лицу и попытался прочитать текст своими слезившими глазами. Трудно было сфокусироваться на мелком шрифте, но крупные слова я смог прочитать.
  Международная ассоциация охотников.
  Проблемы с чудовищами? Звони профессионалам. Основано в 1895 году.
  
  Глава 3
  Физеотерапия - дерьмо. Оздоровление - чушь. Бесконечная чесотка, идущая из-под гипса - это наихудшая форма известных человечеству пыток. Наихудшая, пока оба ваших родителя не вваливаются в дом, стараясь ублажить вам душу и тело. Мои старики прилетели, едва их информировали об "инциденте". И они тут же стали огромной помехой.
  Однако перед этим мой госпиталь растянулся еще на одну неделю. Очевидно смерть, хотя и посетившая меня на пару минут, стала каким-то вызовом для докторов. Их впечатлило, что я по-прежнему жив. И сильно впечатлило. Например, на вопрос, как много крови я потерял, один хирург сухо ответил, что "вылилась ее большая часть".
  Лечение, предписанное мне, продвигали медленно и осторожно, не разрывая моих важных и необходимых тканей. Постепенно сила вернулась. Я смог ковылять на своих ногах и даже поглощать больничную еду. Однажды ко мне пришли детективы из полицейского департамента Далласа. Они задавали вопросы, но ничего не говорили об аномальных чудовищах или агентах ФБР. Вероятно, парни искренне верили, что я не встречался с ними раньше. Вместо этого они думали, что мистер Хаффман был сумасшедшим серийным убийцей, вооруженным 14-дюймовым охотничьим ножом. Я не сомневался, что мои друзья из правительства представили дело так, чтобы показать всю историю, как им хотелось, и она определенно не вовлекала в себя оборотня. Полиция поблагодарила меня за избавление мира от очень плохого человека и сказала мне, что их расследование выявило чистый случай справедливого наказания. Не было и намеков на то, что я был под веществами, и они даже согласились вернуть мне мой револьвер .357 калибра, когда дело будет рассмотрено в офисе прокурора.
  Местные газеты размиестили статьи о моем героическом противостоянии безумному серийному убийце Сесилу Хаффману. В одной забавной статье размещались наши рабочие фотографии. Я был уверен, что читатели думали, будто мое фото показывало безумного убийцу. Я был большим, молодым, мускулистым, смуглым, немного противным, с узкими глазами-бусинками. Мистер Хаффман выглядел более похожим на жертву -- толстым, среднего возраста, уравновешанным управляющим, с большими печальными глазами и тройным подбородком. Внешность могла быть обманчивой. Во время моего пребывания в госптале меня несколько раз посещали репортеры. Последнее, что мне хотелось сделать, это приукрасить историю и вызвать гнев ФБР. Я даже ждал кого-нибудь из группы Опры. Моя мама была бы очень довольна, если бы узнала об этом.
  Родня приехала прямо перед моей выпиской. Только поймите меня правильно. Я искренне люблю свою семью. Они хорошие люди. Сумасшедшие, но хорошие.
  -- Черт, мальчик, ты выглядишь, как дерьмо,-- сказал отец, увидев мое лицо.
  Папа был честным гражданином, орденоносцем и военным героем, членом дружной общины спецвойск - человеком, которого уважали сверстники. Однако дома он представлял собой эмоционально далекого и строгого мужчину, который имел большие трудности в отношениях со своими детьми. Когда я был моложе, то принимал это, как знак его неодобрения - что мы ему не нравились. Я усердно пытался следовать его шагам. Мой младший брат, наоборот, бросил школу и образовал группу музыкантов-металлистов. Пока я добивался звания дипломированного бухгалтера, группа моего брата записывала треки, была всегда окружена горячими поклоницами и дикими пирушками. Думаю, я в этой битве одержал победу.
  Очевидно, мой отец был немного расстроен, что меня порвал какой-то пухлый тюфяк, когда я сам выглядел молодым, накаченным и - поскольку был воспитан правильно - носил огнестрельное оружие. Думаю, что если бы Хаффману удалось съесть меня, отец больше огорчился бы, что его сын проиграл этот бой, чем умер в схватке. В последний раз отец стыдился меня, потому что армейские чины отказали мне в приеме на службу из-за плоскостопия и частых приступов астмы в далеком детстве. Для него это был невыносимый день.
  Он породил сыновей для того, чтобы те следовали его солдатской карьере. Фактически, идею моего первого имени подал ему пулемет Оуэна, благодаря которому он спасал свою жизнь в сельскохозяйственной Комбодже во время войны, которая никогда официально не существовала. Папа думал, что данное имя имело красивый вензель, а вышеуказанный пулемет значительно уменьшил численность мятежников-коммунистов после того, как он завяз на вражеской территории с таким устаревшим барахлом колониальных войн. Австралийское оружие было старше его. Поверьте, детьми мы слышали все эти истории чуть ли не каждый день.
  -- Ах, деточка!-запричитала мама.-- Мой бедный-бедный ребенок! Как это случилось? Несчастное дитя!
  Это продолжалось несколько минут в заградительном шквале объятий, поцелуев и отсыревших салфеток. Мама была самой эмоциональной в нашей семье. Еще она показывала свою любовь через приготовление вкусной пищи. И вот, почему. Я всегда был круглолицым ребенком, который должен был расти. В моем доме, если вы не ели, то, очевидно, вас не любили. Не нужно говорить, что Питты были большими и крупными людьми.
  Они отвезли меня в мою квартиру, где, ко всеобщему удивлению, родители обычно устраивались во время своих редких визитов ко мне. Я попытался заверить их, что чувствую себя прекрасно, и что не нуждаюсь в помощи. Но поскольку я едва ходил и все еще был покрыт бинтами, мне вряд ли удалось привести убедительные доводы в пользу своей независимости.
  Проходили недели, пока я постепенно выздоравливал. Моя сила возвращалась, и после посещения нескольких докторов я избавился от медицинских скоб. Должен признать, что мне нравилась мамина еда, и в следствии отсутствия силовых упражнений, атрофированных мышц и питания по 3000 калорий в день, я начал набирать вес. Вместо утешений поступали разные вопросы. "Почему нет подружки? Когда ты собираешься жениться? Когда найдешь другую работу? Что собираешься делать?" Вслед за этим всегда следовали приглашения вернуться домой, где я мог бы найти другую работу и встретить прекрасную девушку.
  Несколько раз приезжали друзья. Мама арендовала для меня кассеты с фильмами. Я читал книги и проверял объявления о найме на работу. Папа, в основном, играл в гольф.
  Все это время визитная карточка, которую я получил в госпитале, лежала в ящике серванта. Я подумывал позвонить по номеру, но почему-то не мог заставить себя сделать это. Гораздо легче было думать, что таких существ, как мистер Хаффман, в мире существует мало.
  Труднее всего было не говорить об этом.
  Однажы ночью мне позвонил мой брат Мош. На самом деле его звали Дэвид, но никто давно, кроме наших родителей, не называл парня этим именем. Поскольку я был единственным в семье, с кем он говорил -- и то изредка -- Мош до этих самых пор не знал об "инциденте". И он позвонил, как только узнал. Мы пообщались немного. Он ожидал подробностей, и я дал ему одобренную ФБР версию. Из всех, с кем я контактировал, он был тем, кому я больше всех хотел открыть правду. Но мне не хотелось, чтобы правительство убило меня, поэтому я удержался.
  Мой первый вопрос был обычный: как он поживает. Его группа "Кочерыжка, убившая машину" взлетела на волну успеха, и в следующем месяце они собирались выпустить новый альбом "Держи свинью крепко". Я попросил прислать мне диск и VIP-билет, когда тур будет проходить в Далласе. Он сказал, что все сделает, если мне удастся не погибнуть до этого момента. Я дал ему слово, что постараюсь.
  Вечером, когда мои родители планировали улететь домой, отец отвел меня в сторону для разговора. Он подождал, пока мама не занялась на кухне приготовлением ужина в четыре сменных блюда и отвел меня в гостиную.
  -- Оуэн, нам нужно поговорить.
  -- Конечно, папа. Что такое?
  Обычно отец редко хотел общаться со мной. В подобных случаях он бросал одну-две фразы, но сегодня вечером папа выглядел немного возбужденным.
  -- Послушай, сынок. Позволь мне начать с главного и сказать это сразу. Я знаю, что ты не сообщаешь нам всей правды.
  -- Да?
  Это был сюрприз.
  -- Что ты имеешь в виду?
  -- Я видел твои раны. Я видел ножевые порезы и, черт возьми, сам их не раз получал. Но это не ножевые ранения.
  Своей дедукцией он вывел меня на чистую воду. Я не знал, что сказать, и поэтому просто кивнул.
  -- Плюс, я знаю, чем ты занимался в школе. Ты никогда не говорил нам об этом, потому что не хотел тревожить маму.
  Я чуть не подпрыгнул. Мне и в голову не приходило, что он знает такие подробности.
  -- Что ты хочешь сказать, пап? Я работал на складе.
  -- Да, какое-то время работал, а после этого ошивался в баре байкеров и участвовал в подпольных боях, проводимых за деньги.
  -- Откуда ты знаешь?
  -- Помнишь бешеного Чарли из моего офиса? У него игровая зависимость. Старик должен спорить на что-то. В какой-то вечер он попал на одно из твоих выступлений. На следующее утро Чарли подозвал меня к себе и рассазал, что видел. Рассказал, как мой мальчик выбил кишки из крутого и мощного посетителя. Потом я провел небольшую проверку... Платили нормально?
  В своей ранней жизни я обнаружил, что имею влечение к насилию, которое поощрялось и культивировалось моим отцом. Оно усиливалось моей физической способностью выносить удары, что более чем в нескольких случаях позволяло мне делать довольно приличные деньги. Я не имел особых финтов, но должен признать, что люди, мутузящие человека в лицо, имеют свои собственнные чары.
  -- Двадцать процентов ставки, если ты побеждаешь. Пять, если проигрываешь. Это незаконно. В то время я был любимчиком бара и считался круче всех. Фактически, мне позволяли сидеть за баром и делать домашнюю работу, если они не имели особых проблем.
  Я не стал упоминать о том, что мы имели проблемы по часовому регламенту, и это был тот вид бара, адрес которого знали все парамедики.
  -- Я занимался этим делом, чтобы оплатить потом высшую школу.
  Это была бесстыдная ложь, но я не мог открыть правду о том, почему так долго молчал.
  -- Как вышло, что ты никогда не говорил о поединках в баре?-спросил я через какое-то время.
  Минуту он выглядел немного сонным. Смущенный своими эмоциями, отец быстро включил привычную грубость.
  -- Не мое дело. Ты стал уже взрослым.
  Я верю, что эта фраза была подобием комплимента.
  -- В любом случае, я понял, что ты знаешь, как обращаться с парнями, вооруженными ножами.
  Он ничего не знал обо мне. Мое тело имело и более старые шрамы.
  -- Я хочу понять, как та задница смогла смести весь этаж, проломить пару стен, разбить мебель, получить десять выстрелов и разорвать тебя на части?
  -- Наркотики, наверное.
  Это был единственный ответ, который я сумел придумать.
  -- Я видел такие ранения раньше,-- продолжил отец.-- Я нес одного парня, которого растерзал тигр. Раны выглядели точно, как у тебя. Как будто его полосовали вверх и вниз. Кошка игралась с ним некоторое время. В отличие от твоих ран, у него были съедены мышцы на спине -- прямо под ключицами, словно человек ел курицу. А потом тигр обезумел от возбуждения и порвал ему живот, чтобы добраться до мягких органов.
  Я помнил эту историю..., если ничего не путаю. Папа делился этим длинным и кровавым рассказом, когда баюкал меня, когда мне было около шести лет.
  -- Не знаю, что сказать тебе, папа.
  Он посмотрел на меня твердым и непреклонным вглядом. Отец все еще был грозным человеком -- физически и эмоционально.
  -- Слушай, я знаю, бывают на свете кое-какие странные вещи. Я слышал истории от доверенных людей. Сам участвовал в прошлом в нескольких событиях, которые ни один рациональный человек объяснить не может.
  Он рассеянно покачал головой, словно пытался забыть о чем-то.
  -- Я знаю, что ты связался с непростым человеком. Если хочешь, расскажи мне всю историю. Я слушаю тебя.
  Мне нечего было ответить.
  Отец нахмурился и, постепенно устав от ожидания, молча вышел из комнаты. Он без сомнения обиделся на меня еще раз.
  На следующий день они улетели.
  
  Я выругался и заковылял через квартиру, раз за разом сбивая костылями предметы и постепенно пробираясь к двери. Звонок зазвенел снова и уже подольше. Фактически, он не замолкал. Это был настойчивый звонок.
  -- Подождите минуту!-рявкнул я, обходя диван.
  Моя нога уже не так болела. Там пока оставалась самая худшая рана, и она требовала заботы - особенно теперь, когда я начал ходить. Остальные болячки заживали довольно хорошо, и врачи уже сняли гипс с моей руки. Я пообещал себе в своем долгом путешествии через гостиную, что если человек, звонивший в дверь, окажется репортером, он получит в грудь костылем и останется гнить в коридоре, как назидание всем остальным.
  Взгляд в "глазок" показал кромешную темноту. Свет в коридоре опять не горел.
  -- Кто там?-прокричал я, готовый применить костыль к тому, кто скажет что-то о газете или телевидении.
  Но газеты интересовались моей историей, как мухами на мусорнике. Они забыли о ней в преддверии какого-нибудь документального фильма, который осветил бы всю историю. Звучит, что победителем был я.
  -- Эрл Харбингер,-- произнес в ответ приглушенный голос.-Мы встречались в госпитале.
  Мне почти удалось забыть о визитной карточке. Почти.
  -- Что вам угодно?-спросил я.
  -- Мне нужна помощь с налогами. Чего мне еще хотеть по-твоему?
  Я поразмышлял немного: открывать дверь или нет. С одной стороны, я мог бы вернуться к нормальной жизни, найти работу и притвориться, что самой большой опасностью в мире были старомодные плохиши и дурные сны по ночам. С другой стороны, я мог бы получить кое-какие ответы.
  Любопытство взяло вверх. Я отодвинул два засова и открыл дверь.
  Харбингер привел подругу.
  Она была очень красивой. Фактически, она являлась самой незабвенной женщиной, которую я видел - высокая, с черными волосами, светлой кожей и большими карими глазами. Ее лицо выглядело таким милым... не ложной смазливостью моделей или актрис. Нет, она представляла собой реальную персону, с небольшим налетом элинов и Трои, с видом тысячи кораблей, доверху наполненных симпатичными вещами. Девушка носила очки, а я с детских лет был влюблен в женский пол в коррекционной оправе. Сам-то я не блистал красотой, и, возможно, это являлось подсознательной реакцией в надежде на то, что у меня появится шанс замутить с симпатичной девушкой, обладающей не очень хорошим зрением. Она носила консервативный деловой костюм и, в отличие от многих женщин, делала это замечательно. По моим догадкам, ей было двадцать с хвостиком.
  -- Мистер Питт?-спросила она.
  Даже ее голос звучал приятной мелодией. Она казалась мне богиней.
  Я пытался ответить, но слова не шли из моего горла. Говори, идиот!
  -- Хм... Привет.
  Довольно гладко... Пока хорошо. Продолжай, здоровяк.
  -- Вы можете звать меня Оуэн. Друзья дразнят меня Зи. Потому что мое среднее имя начинается с буквы "З". В общем, как вам понравится. Входите, пожалуйста.
  Пока действительно все было гладко.
  Она улыбнулась и протянула руку.
  -- Джули Шэклфорд. Приятно познакомиться.
  Ее рукопожатие оказалось крепким. Она обладала удивительно мозолистой рабочей рукой, которая передала мне сообщение: ее хозяйка была не какая-то там тряпка. Уж не считал ли я ее идеальной женщиной?
  Глаза Джули расширилсь, когда она увидела мое лицо. Большой шрам. Он хорошо заживал, но я знал, что зрелище все равно было жутким. Когда опухоль спадет, останется массивная красная полоса. Она займет половину лба, рассечет горбинку многократно сломанного носа и закончится на моей щеке. Шрам выглядел ужасно.
  Она отвела свой взгляд.
  -- Извините. Мне не стоило смотреть.
  У нее был легкий южный акцент.
  -- Ничего страшного,-- сказал я, стремясь вернуть ей уверенность в себе,-- Просто царапина. Думайте обо мне, как о Гарри Поттере на стероидах. Проходите. Присаживайтесь. Какой-нибудь напиток?
  -- Нет, спасибо,-- ответила девушка.
  Джули... Какое замечательное имя.
  -- Мне бы пива,-- произнес Харбингер.
  -- Извините, пива нет,-- сказал я, едва не добавив, что веду трезвый образ жизни.
  Однако мне не хотелось выглядеть слабаком. Истина заключалась в том, что, долго проработав в питейном заведении, я почти не прикасался к алкоголю.
  Харбингер разочаровано крякнул. Гости сели на мою тщательно оберегаемую кушетку. Мне понадобилось около минуты, чтобы понять простую истину: с костылем мне подходил только стул. Трудно впечатлить хорошенькую девушку, если ты большой неуклюжий болван, глупо опирающийся на алюминиевую палку.
  -- Как ты себя чувствуешь?-спросил Харбингер.-Надеюсь, лучше?
  -- Намного. Доктора говорят, что я быстро выздоравливаю. С меня сняли гипс, и я могу делать упражнения для верхней части тела. Правда, нужно вести себя осторожно, чтобы не дернуться слишком сильно.
  -- Поднимаешь тяжести?
  -- Чуть-чуть.
  По правде говоря, до "инцидента" я толкал 400-фунтовый вес. Сейчас результаты были гораздо хуже. Из-за ран на груди я знал, что потребуется много времени, пержде чем можно будет взять этот вес снова.
  -- Осторожнее. Не навреди здоровью. Ты получил хорошую взбучку. Честно говоря, я никогда не видел, чтобы кто-то одолел оборотня в рукопашном бою и остался жив. И это без хорошего оружия и серебряных пуль. Голыми руками! Просто безумие какое-то. Тебе повезло.
  Он говорил об оборотнях, как о чем-то обычном и повседневном -- не имевшем большого интереса. Так люди ссылаются на пылесос или тостер.
  -- Мистер Питт...,-- обратилась ко мне Джули.-- Извините. Оуэн. То, о чем мы будем говорить, вероятно, прозвучит немного странно, но после вашего недавнего опыта вы, в отличие от многих людей, понимаете, что мы не сумасшедшие. Мы с Эрлом представляем компанию, называемую "Международная ассоциация охотников".
  -- Да. Я слушаю.
  Джули могла бы говорить, что она с лун Юпитера, и я все равно уделял бы ей полное внимание. Лучше, если бы это было что-то менее странное. Ей больше подошел бы кусочек пирожного.
  -- МАО - это частная организация, и мы занимаемся проблемами, связанными с монстрами. Вы можете называть нас Охотниками на чудовищ.
  -- Звучит разумно.
  Я улыбнулся. Это звучало безумно и дико. Звучало чокнуто. Как и все остальное, что имело отношение к моей стычке с Хаффманом. Но если бы я стал спорить с ней и приводить простые человеческие доводы, то через пятнадцать минут меня отвезли бы в камеру с мягкими стенами. Поэтому я слушал.
  -- Как вы теперь понимаете, чудовища реальны,-- сказала Джули.-- Они иногда приходят в наш мир и представляют серьезную угрозу. Наша компания специализируется в нейтрализации угроз от монстров.
  -- И как?-- шутливо спросил я.-Это приносит вам хороший доход?
  Харбингер сунул руку в карман, вытащил оттуда чистый конверт и бросил его мне. Я поймал почтовое отправление в воздухе.
  -- Что это?
  -- Федеральная плата за нежелательного мигранта,-- ответил Харбингер.-Отправителем является БФВС.
  -- БФВС?
  -- Бессрочный фонд внеземных сил,-- ответила Джули.-Его организовал президент Тедди Рузвельт. БФВС - это инструмент контроля над популяцией монстров и основной источник доходов для МАО. Остальное мы имеем по контрактам с различными муниципалитетами, организациями и частными индивидуалами, у которых возникают проблемы с чудовищами.
  -- Давай, открывай,-- сказал мне Харбингер.-Федералы не могли сообщить тебе это, но ты убил недавно поевшего оборотня. Это сделало тебя единственным получателем выплаты за ликвидацию злобного существа. Я взял на себя обязанности по заполнению бумаг. Думаю, ты не будешь против.
  В конверте лежал обычный чек. Отправителем являлось Министерство финансов - точнее, его отделение БФВС. На бланке под государственной эмблемой шла вязь зеленых чернил. Она делала Оуэна Заставу Питта обладателем 50000 долларов.
  Думаю, что возглас, который я издал, лучше описать, как писк -- только менее человеческий. Это было нереально. Моя работа, которую я недавно выполнял, давала мне меньшую сумму за целый год.
  -- Вы, что, мать вашу, шутите надо мной!
  Нацелив на Джули недоверчивый взгляд, я постарался поднять одну бровь.
  -- Нет,-- со смехом ответила она.
  Ее смех звучал очень красиво.
  -- Это полностью законный чек. Выплаты варьируются в зависимости от серьезности грозившей опасности - от количества чудовищ и человеческих жертв. В данном случае ликантроп, атаковавший вас, пребывал в полной силе. До нападения на вас он уже отметился несколькими трупами - буквально за ночь до инцидента. Если бы он был старше или съел дополнительное число людей, вы получили бы выплату крупнее.
  -- Вы хотите сказать, что правительство платит за убийство оборотней?
  Меня устраивал любой ее ответ, но сразу же после их ухода я собирался доплестись до ближайшего банка, чтобы обналичить чек.
  -- Да, и других монстров.
  -- Других? А что есть другие?
  Она пожала плечами.
  -- Их много, но я не хочу уклоняться от темы. Если вы не согласны с нашим предложением, то, что бы я ни сказала, не должно быть сообщено обычной публике. В случае огласки наше правительство устроит для вас несчастный случай или в равной степени что-нибудь плохое. Я нисколько не шучу об этом. У них строгая политика держать все в секрете. Поэтому прежде, чем я расскажу вам что-то еще, позвольте мне спросить следующее: не хотели бы вы...
  Я прервал ее.
  -- А зомби? Они действительно бывают? Настоящие зомби?
  -- Оуэн, пожалуйста. Мне нужно...
  -- Да, бывают и зомби,-- ответил Харбингер.-Огромные стаи разных видов. Медленные и быстрые. Проклятые ублюдки.
  -- А вампиры?
  -- Да. Позволь сказать, они не такой приятный, очаровательный и любезный вид, который ты видишь по телевизору. Эти кровососы хуже, чем ад. Поверь мне на слово. Поп-культура сделала их интеллектуальными и сексуальными. Но нет ничего сексуального в прокусывании твоей сонной артерии. Короче, имеется масса других видов нежити.
  Джули вздохнула, отказавшись от намерения говорить. Я собирался узнать, что из баек и легенд действительно реально, а Харбингеру, видимо, хотелось поговорить. Он, похоже, любовался собой и не замечал неудобств Джули.
  -- Бигфуты и йети?
  -- Реальны. Но денег за них не дают, потому что они не вызывают проблем.
  -- Чупакабры?
  -- Козлиные сосалы. Они могут порвать тебя в клочья.
  -- Гигантские мутировавшие животные?
  -- Конечно, но японцы подмяли этот рынок под себя.
  -- Морские чудовища?
  -- Да. Однако выплаты дают только за злых.
  -- Ух! Вы не шутите? Космические пришельцы?
  -- Неразумные зеленые гаденыши. Маленькие человечки, если ты имеешь в виду именно их. Мы не имеем с ними дел.
  -- А привидения?
  -- У нас строгая политика. Мы охотимся только на существ с физическими телами. Нет физического тела, не будет и контакта. И никакой возможности заработать на них денег. Мы преследуем тварей, у которых имеется плоть и кровь, или, по крайней мере, кости, слизь и экзоскелет.
  Мы еще несколько минут перечисляли различных существ. Я черпал информацию из тех фильмов-ужасов, которые видел, а Харбрингер смеялся и давал мне знать, что там было реально, и что -- нет. Каждый ответ, который он давал, был наполнен серьезным содержанием. Когда Эрл описывал очередное безумное чудовище, я понял, что в покер мне с ним не играть.
  Наконец, после вопроса о звере из "Черной лагуны" -- истории, полностью основанной на реальных событиях -- Джули устала слушать нашу болтовню и вмешалась в разговор. Она ткнула локтем в живот Харбингера.
  -- Извините, парни, но вернемся к делу. Оуэн, мы ищем новых Охотников. Из-за природы того, чем мы занимаемся, у нас не имеется возможности рекламировать нашу работу. Обычно мы встречаем людей, связанных с нашим делом - тех, кто имеет опыт, и которые могут справиться со своими страхами в минуту опасности.
  -- Думаю, я подойду.
  Джули снова засмеялась. Харбингер ухмыльнулся. Она вытащила из сумочки DVD-кассету.
  -- Вы не против?
  Я покачал головой. Она встала, вставила диск в плеер и включила телевизор.
  -- Вряд ли вы видели это. Съемка велась в вашей бывшей компании. По данным департамента криминальной полиции Далласа, этого не существует.
  -- Включите третий канал. Там запись точно пойдет.
  Перед нами начало прокручиваться черное-белое видео с камеры безопасности четырнадцатого этажа моего бывшего офисного здания. Экран делился на четыре квадрата -- каждый с разным обзором. Я тут же узнал места, куда указывали камеры. Но служащие никогда не догадались бы о системе наблюдения. У одной из них был хороший вид на офис Хаффмана.
  -- Компания имеет скрытые камеры по всему зданию,-- сказал Харбингер.-Мне кажется, у руководства были большие проблемы с вороватыми сотрудниками.
  Я поздравил себя с тем, что не взял домой ни одного конверта или скрепки.
  Действия начались. Цифровой индикатор показывал время - 20:05. Думаю, я выглядел так же глупо, как и многие люди, которые смотрят видео о самих себе. Звука не было, но, насколько я помню, расклад был довольно точным. Только на этот раз я удивлялся, как быстро все происходило. Превращение, которое, казалось бы, длилось вечно, на самом деле случилось почти мгновенно - правда, под странным углом. Весь бой длился несколько минут, однако для меня время замедлилось, поэтому каждая секунда являлась вечностью. Существо нисколько не боялось камер. Горячее дыхание оборотня опаляло мое лицо. Третий квадрат замигал статикой, когда мое тело ударилось о плитки потолка. Затем мы, две дерущиеся персоны, исчезли с экрана и через миг появились в другом квадрате. В черно-белом свете меня удивила наша кровь на стенах - незатейливая и какая-то невыразительная. Наконец, я увидел, как схватил Хаффмана за шею и вытолкал большой стол в окно.
  Я понял, что с трудом дышу.
  Джули выключила телевизор и аккуратно вставила DVD-кассету обратно в коробку.
  -- Как вы себя чувствуете? Выглядите так, словно выложились в тяжелом бою. Это может потребовать некоторое время. Скорее всего, вы удивитесь, но многие люди, посмотревшие на свои кошмары, становятся просто завороженными. Их мозги не могут начать процесс обработки того, что они увидели. А потом бывает слишком поздно. Воспоминания тянутся за позвоничником, как длинная нить. К счастью, Охотники не замирают при встрече с врагом. Охотники сражаются.
  -- Послушайте, я нормальный парень. К тому же, бухгалтер. Вы не найдете в мире более обычного и приземленного человека.
  Мне хотелось защитить свою среднюю жизнь.
  Джули вытащила из сумочки папку для записей.
  -- Что это?-спросил я.
  -- Ваш секретный файл из Департамета безопасности.
  -- Если бы правительство хранило записи, как следует, файл не остался бы в таком месте, где он оказался добычей хакера,-- сказал Харбингер.
  -- Оуэн Застава Питт,-- прочитала Джули.-- Возраст 24 года. Родился в Мерсед, штат Калифорния... Застава?
  -- Семья моей матери состояла из чехов и сербов,-- ответил я.-- Это старая семейная фамилия. Обозначает город, где делаются маленькие малолитражные машины.
  -- Маленькие машины?-спросила она.
  -- Их еще называют "Юго".
  -- Так, дальше,-- продолжила Джули.-- Черные пояса в двух видах борьбы. За время учебы на бухгалтера вы участвовали в рестлеровских боях и пару лет подряд становились чемпионом штата в тяжелом весе. Национальная безопасность отметила вас, как кандидата, способного владеть стрелковым оружием. Восемь лет назад вы участвовали в соревнованиях по стрельбе и получили разряд мастера по международной стрельбе. Занимали пять разных верхних мест в национальных соревнованиях по тактическому оружию. Вас считали одним из перспективных молодых стрелков страны, но несколько последних лет вы не участвовали в соревнованиях.
  -- При многочасовой работе трудно поддерживать стрелковую практику.
  Мой отец был военный инструктор и человек, готовивший нас к какому-то будущему апокалипсису, который существовал в его параноидальном воображении. Я мог попасть в цель из ружья с четверти мили - причем, раньше, чем научился ездить на велосипеде. Когда нормальные ребята посещали летние лагеря и делали поделки из бусин и веточек, мы с братом уезжали с гигантскими рюкзаками на закрытые боевые учения. Другие дети играли в спортивные игры, а меня муштровали в ближних спарингах и военной подготовке. Хотя, думаю, в правительственной базе данных я выглядел не очень вызывающе.
  -- Вы пытались поступить в армию, но были отстранены из-за незначительных проблем со здоровьем. У нас имеются сведения, что вы участвовали в нелегальных боях и поддерживали незаконные игровые организации.
  Я съежился. Эти этапы жизни не были предметом моей гордости.
  -- Здесь говорится, что за шесть лет учебы вы заслужили степень бакалавра и диплом об окончании высшей финансовой школы. Сдали экзамен на бухгалтера. Являетесь членом национального почетного общества.
  После окончания своей неосмотрительной бойцовской жизни я посвятил себя тихому и мирному существованию -- делал только нормальные вещи. Что может быть нормальнее бухгалтера?
  -- Из-за вашего разнообразного семейного окружения вы бегло говорите на пяти языках. Плюс, посредственно знаете несколько других. Ваш психологический портрет говорит, что вы патологический трудяга с жесткими компансаторными тенденциями, развитыми в результате ваших отношений с отцом и тем фактом, что во время взросления вас считали несколько упитанным мальчиком.
  -- Там действительно говорится об "упитаннном мальчике"?-озадаченно спросил я свою гостью.
  -- На самом деле там говорится о некотором виде психологического мамбо-джамбо -- надуманном телесном образе в вашей самооценке, но я просто интерпретирую это другими словами.
  -- Считайте меня не жирным, а ширококостным.
  Я откинулся на спинку стула и потер виски. Подумать только, что все это из-за какой-то правительственной базы данных. Из-за нескольких точек зрения, сделанных для моей авторизации.
  -- Послушайте, Оуэн, вы нормальный человек. Впрочем, никто из нас не является нормальным. МАО - это семейный бизнес. Саму компанию основал мой пра-прадед. Имеется пять поколений Охотников. Не зная моей семьи, вы не видите и странностей. Так что пока не волнуйтесь.
  Джули похлопала меня по колену. Она коснулась меня! Я воспрял духом.
  -- Мы не ищем нормальных людей. Обычные люди кричат, бегают с места на место и беспрерывно едят. Вы должны немного отличаться, чтобы выполнять дела, которыми мы занимаемся. Вот, черт возьми, взгляните на свои результаты по стрельбе. Я тоже стреляла из пистолета, когда была маленьким ребенком, но ваш уровень выше моего. Ваши результаты в Национальных соревнованиях по стрельбе сравнимы с моими, однако учтите, что я была в команде снайперов.
  Когда Джули сказала это, я понял, что встретил женщину моей мечты. Привлекательная, умная, плюс, стрелок из винтовки. Это просто здорово!
  -- Даже не знаю. У меня не имеется опыта в этом деле. Может, вам лучше поискать кандидатов среди солдат, моряков или "котиков"? О, Господи, я в сравнении с ними офисный слабак.
  На этот раз вмешался Харбингер.
  -- У нас они в наличии -- как и бывшие водители грузовиков, школьные учителя, фермеры, доктора, священник, стриптизерша и многие другие, о которых ты только можешь подумать. Наша работа сводится к поиску людей, способных справляться с трудностями. Лучшие Охотники - это люди, чьи умы... подвижные и гибкие.
  -- Во всяком случае оплата выглядит хорошей,-- взмахнув чеком, выпалил я.
  -- Учти, что это сольная оплата,-- сказал Харбингер.-- Когда ты работаешь в команде, то делишь деньги со всеми участниками группы и компанией. Однако люди, занимающиеся охотой на монстров в индивидуальном порядке, быстро умирают - реально быстро. Работать с надежным прикрытием - это единственный способ остаться живым. Впрочем, при таком объеме работы, который мы делаем, плата действительно хорошая.
  -- Насколько хорошая?
  Харбингер пожал плечами.
  -- Увидишь. В данный момент мы имеем большие проблемы с набором опытных людей и работой в небольших странах.
  -- Наверное, такая деятельность очень опасна?
  Джули хмыкнула.
  -- Не буду вас обманывать. Жутко опасна. Наша деятельность сводится к одному: мы идем напролом в самое скопище зла. Иногда у нас гибнут люди, но с хорошо тренированной группой, которая работает вместе, как команда, нам удается делать больше, чем любому другому сообществу Охотников. Это включает и федералов.
  Я молча подумал о ее словах. Мои гости тоже молчали. Наконец, Джули тихо произнесла:
  -- Послушайте, я собираюсь сказать вам всю правду. У нас много невероятной и сводящей с ума работы. Некоторые сотрудники умирают молодыми и иногда очень ужасным способом. Но это лучшее занятие для искателя приключений. Оно не скучное. Вы делаете действительно что-то стоящее. Мы, профи -- люди действия - выходим вперед, когда ад срывается с петель. Когда ситуация полностью зашкаливает, именно к нам обращаются за помощью. Потому что мы выполняем дела, которые никто другой не делает. И мы знаем свою профессию.
  Она говорила это эмоционально и искренне. Джули явно любила свою работу.
  Я рассеянно потер лицевой шрам. В мою голову влетали редкие мысли, которые я тихо нашептывал.
  -- Ну как?-спросила она.
  -- Настоящий вызов. Трудный и достойный.
  -- И что это означает?
  -- Я не знаю... Один старик как-то сказал мне: "Короткая палочка".
  Я подумал о странном сне, который видел в госпитале. Но был ли он в момент моей технической смерти?
  -- И?
  -- Ничего серьезного.
  Должен признаться, что меня тогда больше интересовали их слова. Я был настоящим болваном. Ну, как же? Передо мной стояла симпатичная девушка, умная, с оружием, в высоких сапогах.
  Это казалось безумием. Последние годы я провел в попытках выглядеть обычным человеком. И тут мой босс решил поужинать мной. Простую жизнь выдернули из-под меня, как коврик. Впрочем, я мог бы оттолкнуть этот инцидент в заднюю часть ума и забыть о том, что случилось.
  Однако мне нужна была работа, и фраза "Охотник Оуэн З. Питт" определенно зучала.
  Круто звучала!
  -- Вот, что я скажу вам, мистер Харбингер и мисс Шэклфорд. Я собираюсь сходить в банк и попробовать обналичить этот чек. Если он реальный, и меня не арестуют за попытку мошенничества, я поверю во все, что вы сказали. И тогда я в деле... при двух условиях.
  Они ожидали моих требований. Я помолчал, настраивая свое мужество.
  -- Если мне покажется, что работа слишком тяжелая и безумная, я уйду. Без вопросов и дополнительной информации -- всех "за" и "против". Не думайте, что я шучу. Мне уже приходилось бывать под сапогом, и я не собираюсь повторять этот опыт. Вы можете лишить меня всего - званий, формы и погон.
  -- У нас этого все равно не имеется,-- сказала Джули.-Что еще?
  -- Вам... сегодня вечером придется поужинать со мной,-- брякнул я, удивляяь собственной отваге.
  Вперед, Казанова. Я понятия не имел, зачем это сказал. Просто выврвалось наружу.
  Пару секунд Джули выглядела ошеломленной. Я не мог сказать по ее реакции, была ли она польщена или оскорблена моей жалкой попыткой пригласить ее на ужин. Эрл закатил глаза.
  -- Думаю, речь не обо мне,-- сказал он.
  -- Ну... Я просто подумал... Вы сами понимаете...
  Мое бормотание точно не было поэзией.
  Она ответила не сразу. Думаю, я застал ее врасплох. Меня учили, что внезапность является хорошим фактором в войне, но здесь она была не к месту. Я никогда не считался хорошим кавалером. Фактически, это слишком высокопарно сказано. Рядом с женщинами я превращался в неуклюжего растяпу.
  -- Вы пытаетесь пригласить меня на ужин?-поинтересовалась она.-Обычно это считается плохим завершением ознакомительного интервью.
  -- Ну, я просто хотел... За столом можно задать несколько вопросов... Сами понимате.
  Эрл прервал мои объяснения.
  -- Мне еще нужно выполнить кучу дел. Я, наверное, пойду. В случае необходимости Джули сообщит тебе остальные подробности.
  Он встал.
  -- Забавляйтесь, детки.
  -- Эрл, подождите секунду,-- поднимаясь, произнесла Джули.-- Как насчет...
  Мое сердце дрогнуло. Неужели я обидел ее?
  -- Джули, ты знаешь, о чем я говорю. Тебе известно, какая сегодня ночь. Будь поблизости. И насыть Оуэна интересными сведениями о нашей организации.
  Он поправил куртку.
  Девушка медленно опустилась на кушетку. Эрл, пора уходить, радостно подумал я. Харбингер направился к двери. Я схватил свой костыль, чтобы встать и проводить его к выходу.
  -- Это необязательно,-- сказал он и пожал мою руку.-Буду надеяться на возможное сотрудничество.
  -- Взаимно,-- ответил я, прежде чем поморщился от удивительной силы крепкого рукопожатия, когда он сдавил мою большую руку.
  Харбингер был гораздо сильнее, чем выглядел. Я постарался не показывать боли, которую чувствовал. Он кивнул нам и произнес достаточно тихо, чтобы Джули не слышала:
  -- Тебе понадобится много терпения, но будь с ней джентельменом. Или я останусь недовольным.
  Я не сомневался, что его недовольство будет как-то связано с моим серьезным ранением.
  После моего кивка он разжал пальцы, зловеще усмехнулся и похлопал меня по спине. Дверь за ним закрылась.
  Джули Шэклфорд сидела на моей выторгованной в каком-то подвале кушетке -- в захудалой квартире одной из плохих частей города -- и вопросительно смотрела на меня. Я понятия не имел, о чем она думала. Это был неловкий момент.
  Наконец, она прервала молчание.
  -- Может, закажем пиццу?
  
  -- Так, значит, вы прочитали этот файл и все узнали обо мне?-спросил я, проглотив пережеванный ком из сыра и ананасов.
  Доставка сработала относительно быстро. Пицца оказалась вкусной. Джули, к моему удивлению, охотно поддерживала нашу беседу. После первых неловких минут она смирилась с моими попытками флирта и проявила ко мне вполне радушное терпение. Ее улыбка заразила меня, и я чувствовал себя гораздо лучше, чем многие недели до этого. Солнце начинало садиться. Длинные оранжевые тени тянулись от зарешеченных окон к противоположной стене.
  -- Ох, уж эти мужские страхи,-- сказала она, пытаясь быть вежливой и не говорить с набитым ртом, хотя порою забывала о приличиях.-Как сильно они влияют на людях? Вы понимаете, о чем я говорю? Если бы вы прочитали мои характеристики, вам, вероятно, было бы страшно находиться рядом со мной. Начальство думает, что я абсолюно чокнутая.
  -- К счастью, мне ничего не известно о вас,-- ответил я, нацеливаясь на другой кусок пиццы и стараясь не опираться слишком сильно на больную ногу.-Вы не кажетесь мне чокнутой. Я считаю вас ярким примером добра, побеждаюего зло - всяких там зомби, оборотней и тому подобных существ.
  Она заметила мои затрудненные движения и придвинула ко мне коробку пиццы, стоявшую на кофейном столике. Мебель в моей квартире была, в основном, дешевым хламом, но пол, по крайней мере, выглядел чистым, хотя главная заслуга в этом принадлежала моей маме, которая недавно навещала меня.
  -- Власти думают, что каждый человек в нашем деле должен быть сертифицирован. И они считают собственнных парней самыми лучшими Охотниками на чудовищ.
  -- Это тех двоих, которые навещали меня в госпитале?-спросил я.
  -- Вы имеете в виду Мейерса и Фрэнкса? Мейерс не так плох. Возможно, вы не поверите, но он когда-то работал на нас - до того, как правительство рекрутировало его. Впрочем, с тех пор прошло много лет. Он поссорился со своей командой. Фрэнкс, с другой стороны, придурок. Я удивляюсь, что он не убил вас, Хотя бы для того, чтобы быть в безопасности. Время от времени мы сотрудничаем с федералами. Они, как ястребы, наблюдают за нами. На самом деле в Министерстве юстиции имеется особая команда, которая решает проблемы, связанные с монстрами и их жертвами.
  -- Проблемы, связанные со мной и мне подобными. Хм, спасибо. В любом случае, мне не хотелось бы говорить об этих парнях.
  Я действительно не хотел обсуждать чьи-то персоны. Меня больше интересовала она.
  -- Вы читали мои файлы, поэтому имеете преимущество. Расскажите теперь о себе.
  -- Ну, во-первых, я в отношениях с одним молодым человеком, если вы это хотите узнать,-- с озорством ответила она.-Здесь я выполняю свои служебные обязанности.
  Ох.
  -- На самом деле я не пытался выведывать ваши тайны,-- быстро отреагировал я.
  -- Оуэн, вы можете быть великим бухгалтером и прекрасным стрелком, но вы ужасный лгун.
  Она откинулась на спинку кушетки и закинула ноги на кофейный столик рядом с коробкой пиццы. Я заметил, что она носила тяжелые сапоги, которые не вполне соответствовали ее консервативному костюму. Когда она нашла удобную позу, ее жакет приоткрылся и показал небольшую юбку. Я ту же понял две вещи: а) у нее было великолепное тело и 2) на правом бедре она носила кожанную кобуру.
  Не в силах комментировать это, я в вежливой манере спросил:
  -- Извините, а что вы носите?
  -- Это?
  Джули потянулась, вытащила пистолет, сняла магазин и одним движением опытного стрелка удалила патрон в руку. Затем, показывая оружие, она передала его мне.
  -- Командная версия 1911, баэрская рама и ствол. Ночное видение от Хейна. Тонкая алюминиевая рукоятка. Все остальные части стальные от компании Грэйдера. Жми на курок, и все готово. Хорошее оружие. Оно у меня уже год.
  Я осмотрел пистолет. Он выглядел произведением искусств. Гладкая рама ходила будто на колесиках. Оружие часто использовалось, но о нем хорошо заботились.
  -- Вы не против, если я проверю курок? У меня у самого такой пистолет.
  -- Пожалуйста,-- с усмешкой ответила она.
  Джули гордилась своим оружием.
  Спуск был чистым и легким, без каких-либо звуков. Прекрасная работа курка.
  -- Кто его делает?-спросил я.
  Тут чувствовались стиль и высокое качество изделия. Но у этого серьезного производителя был ограниченный бюджет. Однажды я пытался собрать свой собственный пистолет. В результате получился функциональный, но ужасно безобразный самопал. Оружие Джули, помимо функциональности, выглядело хорошо подогнанным. Это была грациозная и почти идеальная машина смерти.
  -- Большую часть пистолета я выточила сама,-- с гордостью ответила Джули.
  -- Вы выйдите за меня замуж?-выпалил я.
  Она засмеялась. Это был приятный и чарующий смех. Я неохотно отдал ей пистолет. Джули вытащила магазин, извлекла один патрон и показала его мне. Выдержав секундную паузу, она кинула его в мою ладонь. Я рефликторно поймал парон в воздухе.
  Осмотрев его, я увидел, что он имел странный вид. Оболочка была сделана из нормальной меди, но сама пуля выглядела другой. По форме она напоминала пулю .45 калибра, однако являлась полуоболочной, с экспансивной выемкой и металлическим шариком. Сам снаряд состоял из двух частей, слитых друг с другом в одно твердое целое.
  -- Что это?
  -- В полном противоречии фильму "Одинокий рейнджер", серебряные пули уступают старомодному свинцу. Серебро - твердый металл и плохо поддается нарезке. Оно легче свинца, поэтому снаряды получаются более легкого веса и с меньшей точностью попадания. Они были бы бесполезными, если бы не одна особенность. Только эти пули убивают некоторых существ, с которыми мы встречаемся.
  -- Почему?-- спросил я.
  -- Никто не знает точно, и у нас имеется несколько теорий. Самой популярной является та, что это реакция злобных существ на тридцать сребреников, которые получил Иуда. Ватиканская команда Охотников говорила, что серебро - это чистый металл, представляющий Добро. Оно является основным металлом земли. В Викке и в трудах мистиков ты найдешь другие странные домыслы, но даже наука не знает, почему серебро так хорошо воздействует на злых существ. Однако все мы убеждены, что оно очень эффективно. Получив серебряную пулю, дикантропы не могут регенерировать, а вампиры чувствуют ужасную боль.
  -- Похоже на углеродный шарик.
  Я говорил о штатной аммуниции, которую несколько раз использовал во время стрельб. У патрона имелся шарик, вставленный в полость, а та была предназначена для распыления взрывной силы при соприкосновении с целью, тем самым увеличивая тяжесть ранения.
  -- Хорошая идея. Вот мы и украли ее. Шарик сделан из чистого серебра. Он хорошо проникает в тело и потом взрывается. Традиционная серебряная пуля наносит поверхностный урон. Обычные серебряные снаряды разваливаются на части, пройдя несколько дюймов плоти. Они оставляют после себя рваные полости. Здесь же мы получаем лучшее из обоих вариантов. Моя пуля ведет себя, как обычный снаряд. Но серебро воздействует на зло. Патроны делают для нас на заказ. Они очень дорогие, поэтому мы используем их только для пистолетов .45 калибра и винтовок .308 калибра. Когда требуется много серебра и ведется быстрая стрельба, мы применяем сдвоенную серебряную картечь.
  -- Джули, вы говорите на моем языке.
  Я приподнял пулю.
  -- Вот, наверное, чем федералы собирались пристрелить меня, если бы я оказался зараженным ликантропией.
  -- Нет, они используют порошковый металл. Серебряный порошек, заключенный в полимерную матрицу. Очень хорошая вещь, но компания, которая изготавливает такие патроны, работает только на правительство.
  Она поймала пулю, которую я бросил ей. Джули зарядила ее в магазин, вставила обойму в пистолет и, не глядя, отправила оружие обратно в кобуру.
  -- Сразу видно, что вы знаете свое дело.
  -- Спасибо. Я люблю мою работу. У меня сейчас не имеется другого оружия, но эта вещь хорошая.
  Она потянулась за новым куском пиццы.
  -- Думаю, вы подойдете МАО. Мы действительно делаем великое дело. И у нас хорошая компания, в которой приятно работать.
  -- А что вы скажете о ваших "отношениях"?
  Я использовал пальцы, чтобы указать на цитату. Глаза Джули за очками округлились.
  -- Вы никак не успокоитесь?
  -- А разве вы не для этого хотите нанять меня?
  -- Упорство ценится. Преследование - нет.
  -- Ладно, согласен, преследование - это плохо. Особенно, когда оно подогрето алкоголем. Так вы с Эрлом пара?
  Джули фыркнула и подавилась пиццей. Возможно, она пыталась засмеяться, то так ведь можно и ласты склеить. Наверное, вам кажется, что я шучу, но мне хотелось только намекнуть об удушии.
  -- Эрл? Вы шутите. О, нет! Черт! Он мой родственник. Это семейный бизнес. Почему вы так подумали? Эрл намного старше меня.
  -- Он не выглядит таким уж старым.
  -- Давайте скажем, что он мужчина в возрасте. Эрл для меня, скорее, как отец. Он вырастил меня и моих братьев.
  Именно в этот момент заметно проявился ее южный акцент.
  -- По какой причине?
  Она секунду помолчала, будто оценивала, можно ли говорить мне об этом, потом решительно покачала головой.
  -- Забудьте. Это не важно.
  Конечно, это было важно, но мы подняли чувствительную тему, которая не имела отноешния к моему делу. Она стала нервозной и натянутой, как пружина.
  -- Просто помните, что Эрл, возможно, величайший из живых Охотников на земле. Если он вам что-то говорит, то слушайте его.
  -- А ваш парень тоже Охотник?
  -- Да, и если вы будете задавать мне вопросы о моей личной жизни, я изобью вас до смерти вашим же костылем.
  Джули шутила лишь на половину, и при моем текущем физическом состоянии она могла бы сделать это без ускорения своего сердцебиения.
  Пока мы заканчивали пиццу, день медленно превратился в вечер. Джули постепенно заполняла бреши в моем знании о своей семейной компании, хотя на мои вопросы о ее жизни она упорно держала язык за зубами. Естественно, я хотел больше узнать о ней, а она говорила только о своей работе, которая являлась частью ее судьбы. Джули работала в этой сфере деятельности с детских лет и прекрасно знала ее. Свет дня угасал, и она все более нервозно смотрела в окно. Я не спрашивал, почему это так происходит.
  Она была настоящей энциклопедией по связанному с монстрами знанию. Порою девушка затрагивала факты, которые заслуживали научной степени по древней истории. И звания профессора по археологии, потому что эта наука многими гранями соприкосалась с работой ее жизни.
  Когда я спросил, почему задействованы именно эти области, она объяснила, что битва со злом началась давно, и, по ее мнению, так было необходимо. Открытое окно по-прежнему продолжало привлекать ее внимание. Снаружи темнело.
  Наконец, я поинтересовался:
  -- Чем вы так отвлечены? Чего ожидаете?
  Джули вздохнула и с явным облегчением откинула назад длинные черные волосы. Она зевнула, потянулась и встала, затем поправила жакет и приготовилась уходить. Девушка похлопала себя по кобуре, поверяя ее правильное крепление.
  -- Мне пора.
  -- Почему?-спросил я, удвиленный внезапной переменой.
  -- Какт будто вы не понимаете, что наступает ночь,-- сказала она.-Вам известно, что она означает?
  -- Четверг?
  Схватив свой костыль, я приподнялся со стула.
  -- Мне начинает казаться, что мы украли не тот файл. Потому что для гения вы соображаете очень медленно.
  Я пожал плечами, не понимая ее упрека. Она схватила мой локоть и помогла мне встать. Джули посмотрела на меня. Я видел свое отражение в ее толстых очках. Карие глаза были просто прекрасными.
  -- Прошел ровно месяц с того момента, когда вы были атакованы. Тест вернулся отрицательным. Но они не всегда отличаются верными результатами.
  Она подвела меня к окну. Над Далласом сияла низкая и полная луна. Я понял, почему она осталась на ужин. Помимо больной ноги и исцелявшихся мышц, меня ничего не беспокоило. Из меня не фонтанировали волосы. Их могло быть и побольше.
  -- Так это была проверка?
  -- Ничего личного. Нам просто требовалось убедиться.
  -- Мда...
  Ее ответ лишил меня слов. Она убила бы меня, если бы что-то пошло не так.
  Мы молча смотрели на небо. Я понял, что она все еще держала меня за руку. Джули стояла очень близко. Я мог чувствовать, как ее теплое и мягкое тело прижималось ко мне. Здесь, в свете луны, ее рука сжимала мое предплечие. Я чувствовал ее дыхание на моем ухе. Это был приятный момент. Мне хотелось, чтобы он длился вечно. К сожалению, она только поддерживала меня -- помогала моей жалкой покалеченной заднице не упасть на пол.
  Я знал, что как только Джули уверится в моей стабильной опоре на верный костыль, она уйдет. И девушка, покопавшись в своей сумочке, передала мне визитную карточку. На обратной стороне имелась простенькая карта. Под ней значился набор указаний, а рядом была картинка зеленой счастливой рожицы с рожками.
  -- Мы собираем тренировочный класс. Занятия будут трудными, потому что нам нужны только лучшие курсанты. Если вы начнете относиться ко мне по-другому, но будете по-прежнему заинтересованы нами, приезжайте в указанное место через три недели.
  Я сунул карточку в карман.
  -- Обязательно приеду.
  -- Хорошо. И добро пожаловать в МАО.
  Она пожала мне руку в пофессиональной манере.
  -- Спасибо, что заглянули.
  -- Я выйду сама.
  Она направилась к двери, оставляя меня смотреть на луну.
  Джули Шэклфорд сделала несколько шагов, а затем удивила меня. Она вернулась ко мне. Ее полные губы мягко коснулись моей щеки, подарив мне краткий поцелуй. К счастью, костыль хорошо стоял на полу, иначе я в шоке выпал бы из окна.
  -- Вы милый парень, Оуэн. Спасибо за приятный ужин. Увидимся через несколько недель.
  Она ускользнула из комнаты.
  Подождав щелчка замка на передней двери, я заулыбался, как счастливый идиот. Это был лучший день в моей жизни. Во-первых, мне дали ответы на интересовавшие меня вопросы. Во-вторых, я нашел новую работу - ту, которая казалась интересной, хотя и предполагала некоторые карьерные изменения по совершенно безумной шкале. Я еще раз пощупал пятьдесят тысяч доларов в моем кармане. Ну, и превыше всего, самая прекрасная девушка поцеловала меня в щеку. Да, это был великий день.
  Я достал карточку и осмотрел ее. Мну нужно было ехать в Алабаму.
  
Оценка: 7.00*3  Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"