С.В. : другие произведения.

Традиционно для современного "СИ", театр (и даже балаган) начинается с дискляймера и ахтунгов:

Ниже и присно, от сей строки и до черты, где HTML-документ упирается в статусную строку браузера, простирается мое мнение. К ознакомлению с оным никого не понуждаю, никому не навязываю, авторам, подававшим рассказы на конкурс, настоятельно рекомендуется очистить помещение, поскольку с вероятностью не хуже 90% ничего лестного для себя они не откроют, а приходят чаще всего за этим. Да: полезного, кстати, тоже не найдут.

You've been warned.

Критикой сегодня не занимаюсь, рецензированием не занимаюсь (даже за деньги), мнение высказывается в форме веселого редакторского глумления над окружающей действительностью, в чем проявляется борьба с навеваемой вашими текстами смертной тоскою.

По конкурсному контексту: как всегда, раскладываю на "нра - не нра" в соответствие со своими вкусами и представлениями, формулировать которые мне впадлу, все равно ни одна собака эти вступления к сишным "обзорам" не читает. Критерии - обыкновенные литературные, как то: содержательно-смысловое наполнение, интеллектуальный уровень и т.н. "мессидж", литературный уровень, включая сюжетно-композиционное построение, персонажей, детали и язык. Критерии выбраковки - отсутствие вышеперечисленного, принадлежность к массовой чтивной продукции или низкопробной беллетристике, байкам, бытовым, псевдо-военным и прочим "историям" без идей, анекдотам; глупость, пошлость, скучность, вторичности, штампы, трафареты, амплуа и клише разного масштаба, картон и пресс-картон, упорное воспроизведение общих мест и тематическая замусоленность, с большой вероятностью - "низкие жанры".

Мну не понимает просматриваемой в конкурном разделе тяги устроителей к теме политических гонений, и как оная тема у оргазаторов укладывается в одно ложе с "нашими современниками". Никаких сомнений, что и "формат", и цензура, политическая оглядка и жополизунство цветут во все эпохи, однако для подавляющего большинства граждан "на просторах бывшего СССР" тема политических преследований за слово перестала быть остро актуальной около полувека назад (как раз где-то неподалеку юбилей вроде был, как Солженицына в первейшем литературном толстяке с одобрения лично Никиты Сергеича печатали). Также мну полон скепсиса касательно литературной гениальности господина Солженицына А.И., которого устроители, надо понимать, продвигают как "высокого духовного покровителя" мероприятия, и мну вообще не знаком с литературным наследием Керсновской Е.А. Вижу, что в число покровителей добавился также портрет Достоевского Ф.М. С произведениями Достоевского (не портрета) знаком, люблю уважаю, однако - за литературу, в которой он успел прозвучать еще до каторги, а не за политическую ссылку (за ссылку тоже уважаю, но привечаем мы его не за это).

Одним словом, глядя на список покровителей, можно подумать, что задачи мероприятия - открыть для читателей еще не опубликованные лагерные мемуары. В таком случае, я, видимо, не туда попал.

Вскользь замечу, что название "Время и судьбы" (еще и во множественном числе) более подошло бы конкурсу романа, а здесь оно провоцирует авторов к написанию рассказов подобных краткому содержанию того романа... а подобные рассказы пишут, к сожалению, довольно часто и так.

Ну и еще пара формальностей, о вещах вроде бы банальных и очевидных.

Я не интересуюсь грамматикой представленных текстов. Тому есть несколько причин. Во-первых, вероятность встретить человека, владеющего темой, материалом, стилем, языком, идеей, то есть - имеющего "что сказать" и умеющего "как сказать", но при том безграмотного - крайне низкая. Как правило, где плохо с грамматикой - со всем прочим еще хуже и намного. Или человек со временем научится, или - не судьба, и горбатого... Во-вторых, нанять себе корректора каждый может сам, если ему это нужно, услуга не разорительная. Начать можно с включения орфографической проверки в текстовом редакторе. В-третьих, корректура выполняется после редактуры, а редактура - когда есть что редактировать. В текстах же, которые я просмотрел, чаще всего и редактировать нечего, ибо се латочки на деревянный макинтош... В-четвертых, я сам иногда лажаюсь в русской грамматике, так что, когда выдастся свободная минутка, лучше займусь своими ошибками, а чужими пускай ихние хозяева озаботятся.

Я не интересуюсь стилистическими ошибками в представленных текстах. Тому причины такие. Во-первых, идеальная стилистика не создаст художественного языка. Язык или есть, или нет. Где есть стиль, стилистику поправить - плевая задача. Где нет стиля - от стилистической правки он не появится. Во-вторых, в отдельных текстах язык настолько слаб, что его стилистическая правка невозможна - нельзя убрать музыкальную фальшь из белого шума, господа-с... но не будем о грустном. В-третьих, опять же стилистическая правка уместна там, где пройдена редактура, а она возможна лишь там, где есть материал в хоть какой-то форме. В-четвертых, есть, как минимум, книги Ирины Голуб и Норы Галь, в которых изложено подробно все, что я мог бы сказать, так что ни к чему сотрясать воздух. Если вы их не смотрели, то сами себе злобные деревянные носатые куклы, тем более что, если денег нет, то обе книги лежали в сети нахаляву.

Замечания по форматности (в своем понимании) - буду (пытаться) оставлять: современники, реалистичность событий, не сугубо развлекательность, и привязанность к реальной жизни, а не лубочный постмодернизм по нахватанному из книг.

Тексты далее сгруппированы по сходным признакам, чтобы меньше повторяться, поскольку набор лекал и трафаретов, под которые неплохо ложатся конкурсные рассказы, к сожалению весьма невелик. Внутри каждой группы порядок текстов "по восходящей" с точки зрения их приближенности к литературе, группы поставлены аналогично - менее бесперспективные в конец, так что если вам некогда, то листайте вниз.

Поскольку разделы участников все равно временные, прямых ссылок на рассказы нет. Ссылки на страницу конкурса - вот и вверху.

Тексты, которые мне не удалось классифицировать, но не в силу их уникальности, а в силу их неклассифицируемости.

Очень слабый текст, что очевидно с первых же абзацев. Бегло просмотрел, читать и говорить смысла нет. Sorry. (Будь немного получше - попал бы в группу "Про жизнь...")

Цитата: "Их дороги разошлись. Дмитрий женился на Оксане. Анастасией увлекся Геннадий, курсант училища связи. Но в ее сердце осталась эта любовь, так как она была первой, она была настоящей, она была чистой. Чистой, от всего Сердца. Это была Любовь С Первого Взгляда. Она и по сей день ждет стрелы, ждет подобного укола судьбы, который она испытала однажды, будучи старшеклассницей. На меньшее она не способна".
Формат: не подлежит сертификации.
Уровень: отсутствует.

Казенная биография казенного чиновника. Составлена из немногочисленных фактов биографии, толстой подклейки словосочетаний, настриженных из "Истории партии в анекдотах", дальше немножко из будничного армейского идиотизма, да упоминания о жене и любовнице, и длинная череда смертей: генсеков, декана, жены и, наконец, самого героя. Т.е. текст попал бы опять же в группу "Про жизнь...", если б там эта жизнь была видна. Но автор выбрал такого персонажа в герои, который из полувека жизни ничего, кроме похорон четырех генсеков, декана и жены не вынес. Есть, наверное, и такие люди. Но зачем о них писать, да еще так длинно?..

Я охотно верю, что у текста есть некая идея, некий второй слой. Быть может, даже простой и понятный. Но первый слой настолько тосклив и малоинтересен, что разжевывать его, чтоб докопаться до начинки - мне лень, и начинка, боюсь, будет уже не в радость, даже если докопаешься... Ломать голову, куда отсылает читателя название (к Ньютону, Азимову, конституции...) - тоже не стану.

Формат: формально да.
Призвстудию: вышепомянутое полное собрание истории партии в анекдотах.
Уровень: много грамотных слов, но все неинтересные.

Еще нечто "про жизнь". Видимо, какая-то бытовая мистика, без начала, конца и смысла?.. То растения ядовитые на ребенка ополчились, то мертвых потревожили и те сон отняли, то иеговистские тонтон-макуты порчу напустили, то лампочки перегорают, то загадочная двойня родилась...

Язык можно и почистить местами: "стало можно дать отдохнуть". Иногда автор употребляет слова, о значении которых, боюсь, имеет неверные представления: "реабилитировало все трудности подъема", "через какое-то время пернатого грызуна удалось поймать", "в руках он держал претензию на новую задачу".

Формат: формально да.
Диагноз: обрывки.
Уровень: много слов.

К сожалению, эта тематика мне неинтересна. Вышеперечисленного с избытком в жизни, и ни к чему его преумножать, воспевать, рекламировать и пропагандировать печатным способом. Возможно, авторов сие достало, и они решили изобразить на листе и тем разрядиться, отвести душу, дать выход чувствам. Но авторы выплеснули все это гэ на холст, а на читателя оно оттуда стекает. И зачем оно читателю? Теперь на него стекли преумноженные авторами дураки, и читателю тоже нужно рязрядиться. Ему что, становиться автором и тоже писать текст про идиотов, переливая гэ на следующих читателей? Таким путем мы погрязнем в текстах про идиотов. Давайте лучше остановим цепную реакцию выливания этих помоев друг на друга? Написали? Разрядились? Скомкайте и выбросьте, лучше всего в унитаз, лучше всего - сперва изорвать и потоптать ногами. Успехов.

Про дурака, как следует прямо из названия. Долго думал, что еще можно добавить, но не придумал. А! Придумал. Точку из названия уберите, это неграмотно. И число буквами напишите, цифрой неграмотно.

Да вроде уже наигрались давно - и в поиски монаршего наследника, и в перепись дворянских отпрысков. Откуда это выволокли? Нафталином шибает - с ног сбивает... И лохотроны подобные лет десять-пятнадцать как канули... Может автор сам с Калифорнии, и до них только сейчас отголоски докатились?..

Про тупых обывателей читать скучно, про тупых проходимцев - тоже. Особенно когда умный гг их сразу представляет в этой роли и комментирует все их действия. И вот это все еще растянуть по меньшей мере втрое - талант. Надо быть очень упорным, чтоб читать абзацы по порядку, а не один через два, пропуская как раз те, что с тоннами пояснений и разъяснений. Интересно, автор сам вычитывал свой текст или ему это показалось скучным? А то опечатки там попадались такие, приметные... как будто и не вычитывали. Ну и более безликих персонажей и обстановку - еще поискать.

Формат: настолько формально да, что скорее нет.
Призвстудию: мировая новинка! - комлект наперсточков (три штуки) и шарик (один); в подарочной упаковке весом 55 кило, с тридцатью обертками и с инструкцией как отличить шарик от наперсточка в десяти томах.
Уровень: ужасно много слов, все неинтересные, скука скучная.

"Аннотация: Мемуары идиотки". Честно говоря, мне сложно что-либо к этому добавить. Это "поток сознания" (не в литературном, а в хулительно-редакторском понимании сего термина), причем разбитый на подразделы, и кое-где выделение склоненным, кое-где - жирным склоненным, кое-где - жирным склоненным голубым, и название - жирным склоненным красным. Еще сойдет за проповедь одержимой или за бессвязный рассказ в ток-шоу о семейной жизни. Это тяжело читать и еще сложнее понимать, что там к чему.

Цитата: "Просто я не думала, что я, такая правильная когда-то, выходившая замуж в белом платье во всех смыслах, буду думать о быстротечных связях..."
Формат: нет.
Диагноз: "поток сознания" в медицинском значении.
Уровень: бессвязно.

Я когда-то читал "Морские рассказы" Конецкого - этюды про советский гражданский флот, вполне благопристойно-официозно, с умалчиванием многих "житейских мелочей", конечно. Читал в "Легендах" у Веллера "История с теплоходом Вера Артюхова" кажется, так сказать "чернушная байка" в абсурдно-юмористическом ключе. И еще "Морской парад" - там же. Здесь нечто среднее, помесь бобика со свиньей. Пародии не вышло - ни сюжета, ни композиции нет. Отрывок-набросок. Про людей тоже не вышло. Вышло про придурков. И не столько смешно, сколько скучно... и даже где-то жаль их, придурков этих. А про придурков - оно и вообще читать скучно.

Цитата: "Но Попрыгунчик побоялся оказаться посланным куда подальше. Ведь Гласность такими примитивными людьми, как боцман, понималась в извращенном, трансформированном виде. И дабы не потерять свой, еще не успевший установиться, авторитет в глазах подчиненных, товарищ Сухоруков сделал вид, что его ждут неотложные дела, и поспешил исчезнуть".
Формат: формально да.
Призвстудию: валик для покраски.
Уровень: похрюкать сгодицца.

Шнурки в стакане. Э... о чем это я? Так, вырвалось вдруг. Рассказ-монолог продвинутой (не будем уточнять куда) старшеклассницы с уровнем ай-ку ниже плинтуса и примерно такой же мамочкой и спаниелем. Комедия... или нет? Или все же - комедия?.. Где-то напомнило "Дядюшкин сон" - тоже не смешное. Скорее, немного грустно... нет, не грустно. Невесело, и чуточку тошно. Не тошно, но так, кривит, словно не перчину раскусил, а, скорее, клопа придавил. Жизненно, банально, весьма идиотично и чуть гротескно. Во-во, смекнул, на что похоже! Это примерно как миловидная барышня на остановке поднимает руку, а у нее "в тонких пальцах" длинная вонючая, пихает ее в коралловые, затягивается, вынимает, зажав не без понту в пальчиках маникюреных, и, губки колечком, выдыхает смрад никотиновый и ползет зловоние адское, хватает за горла желтыми пальцами засмотревшихся храбрых молодцев... Бе-е, что-то у меня такое красочное вышло, как в сказке. Тут все много банальнее, просто воняет и никакой сказки.

Формат: очень условно; параллели хоть в "Станционном смотрителе" можно указать, только там наива и трагипафоса больше, а тут - идиотства и фарса. Там приголубленный гусар спер дочку, а тут запойный стройбатовец предпочел мальчикоозабоченной малолетке мамашино золотое ситечко (вот и Остапу привет нашелся).
Уровень: слова как слова, нормальные, язык вроде подвешен, но сложили из них банальную дурацкую дулю, скучную на всем протяжении.

Удручающе многочисленная группа, в которую я вынужден отнести тексты, основным содержанием которых является попытка выдавить из читателя эти самые нежно-зеленые выделения. Характерные черты отнесенных сюда рассказов - патологическая бронебойная сентиментальность, соплевыдавливание, ипритоподобное морализаторство, отсутствие идейно-смысловой нагрузки, банальность, штампы, картон и чмоки в комментариях.

Скучноватое описание поездки, героини, хождение туда-сюда, натянутые ненатуральные диалоги, очень зажатый язык - все время, цепочками из предложения в предложение повторяются то "Анна Максимовна" и "она", то "Олег", то "Нина", то в сочетаниях.

"Отцы и дети" - тема классическая, богатая и достойная - при достойной реализации. Ну а здесь - кто что думал и "морали" зачитаны с обеих сторон, плюс сентиментально-трогательный финал с цветами и плачущей старушкой-мамой крупным планом в центре композиции у рассветного окна... Имеем банальное эссе стенобитного воспитательно-морализаторского уклона, которому зачем-то приделали трех героев, чтение "конфликтов" по ролям, и выставили на конкурс рассказа.

Цитата: "Мы часто недооцениваем влияние родителей на наше духовное становление. Раньше я думал, что это влияние на меня крайне незначительно, что то, каким я сейчас стал, я обязан лишь самому себе. Так мне казалось, потому что я не чувствовал интенсивной воспитательной работы, направленной на меня. Поучений и советов было мало. Но, по-видимому, это высшая ступень мастерства, когда самого процесса воспитания и не чувствуется. Родители на меня воздействовали либо примером, либо словом, незаметно и ненавязчиво направляя меня в то или иное русло".

Куча народу... если б они еще отличались чем, кроме имен. То там едят, то тут едят, дома, в кафе, в ресторане, тряпки, химия, разговоры примитивные или вообще бессмысленные. Даже для романа подобный текст был бы водяно-пустым. От скуки начал искать временную привязку - современники или не современники? Год где-то 1986-1989, по репертуару кабацкой певички определилось. Ха-ха, угадал. В самом конце обмолвились: два года с Чернобыля. Ну пусть будет 88-ой. Ну вот, собственно, и вся связь с "современниками". И то и другое можно выкинуть без проблем, и - прощай связь с современниками.

Текст попал бы в группу "Про жизнь..." или к "переходным элементам", но финал добил. Пусть в этом отстойнике отстаивается. А если еще учесть, что для этого финала все те хождения с кафе-ресторанами жратвой и тряпками на два десятка страниц и толпа народу - нафиг не нужны... А вот зато героинина мужафобия задекларирована, но как-то не прописана и не правдоподобна.

Цитата: "- Это что, ты по два десять покупала? Вера Ивановна сказала, в ЦК в буфете сегодня цыплят по рублю двадцать давали".
Формат: очень формально.
Уровень: в диалогах фразы проскакивают хорошо подобранные, но в целом пустота пустынная и скука скучная.

Я, наверное, тупой. Папочка снимает квартиру в Москве чтоб ночевать, и организует какой-то "бизнес". Бабушка в Самаре пасет двухлетнего Павлика. А мамочка каждые выходные приезжает на поезде повидать мужа, на пять дней уезжает в Самару. Мужа это не устраевает, в этом причина ссоры, он предлагает мамочке сдать билет и поехать в Самару днем позже. Ну хорошо, допустим вчетвером с бабушкой и Павликом они в съемную квартиру не помещаются. Но если мамочка может ехать в Самару днем позже, только билеты поменять, то видимо на работу ей не надо (ну вот, по тексту погодя так и сказано). Тогда кто мешает им жить пока втроем, без бабушки, на этой съемной квартире, и мамочке пасти Павлика? Ну или снять квартиру чуть получше? Ведь на билеты до Самары и обратно по четыре раза в месяц деньги тратить не придется? как раз еще на одну комнату и хватит, тогда можно и бабушку привезти, а маме идти работать бухгалтером или кем там. Ну это, конечно, так - риторически.

Во втором абзаце наткнулся на очень интересное авторское объяснение-раскрытие что значит "муж скучал по жене": "Сергей скучал по ней, это понятно. Ведь нелегко изо дня в день без домашнего уюта и тепла на съёмной квартире, одному". Не хватало домохозяйки, наложницы и культорга, понятно. Дальше пошла туповатая до скуки склока, что, конечно, жизненно, но, увы, неинтересно и сразу же представляет персонажей как кретинов, а текст - как текст про кретинов (там выше была отдельная даже группа для таких). Увы-увы. Ближе к финалу еще одна тупая склока не лучше. Между ними съедобный мегасентиментальный и вусмерть шаблонный кусок про "нечаянную встречу Мужчины Мечты Всей Жизни и своей Первой Любови по совместительству" (которую в первый миг чуть не приняла за мужа, а затем опознала и упала в обморок), да еще и со внезапными взаимными нежными чувствами.

Героиня с горя побежала и убилась (насмерть), ее первая любовь воспитывал ее сына, муж сбежал в другую семью, и сентиментальный финал, где два седых соперника идут по осеннему саду как друзья, а навстречу им выбегает внучка, похожая на героиню. Сентиментальные сопли через край (явный чемпион на конкурсе), морализаторство "в чем счастье жизни" рубленым кеглем на кумаче во всю стену, идеи-смысла не наблюдаемо, посыл - "любите своих любимых" или что-то вроде этого. Банально, шаблонно, драматизм "разборок" тошнотный нижеплинтусного уровня, такие отношения "супругов" иначе как грязью и не назовешь... Мелодрамосказочка.

Цитата: "Его крепкие объятья, губы, едва не сорвавшийся ответный поцелуй. Все о чем когда-то мечтала. Нет, не так! Так нельзя!"
Формат: если поменять Москву на... Чикаго, Самару на Сен-Мару, а год написать 1879 - то что изменится?

Некая богатая семья, живущая в Европе, на микроавтобусе "Хонда" с неустановленным списком пассажиров, заехала в узбекскую глушь, полюбовалась зарослями саксаула, после чего по просьбе местного старца попыталась тайно увезти его дочку в город. Дочка была не пионерка и не комсомолка, но отличница, и в город хотела чтоб учиться, а здесь на нее положил глаз местный хозяин-князек как на выгодную работницу, а сынок его - как на невесту... И было преследование, но наемников князя вроде бы обхитрили. Такая феодальная действительность, одним словом, о чем в рассказе нам прямо и сообщается.

Стандартный сюжет для нескольких комедий советской эпохи. Сегодня эпоха другая, тут не до комедий, все на полном серьезе, в этаком сентиментально-героическом ключе, отчего делается реалистичным и глупым.

По узбекским пескам читателя проводят галопом как туриста, и с хозяином, и со стариком, и с наемниками один из персонажей отходит "поговорить", возвращаясь пересказывает смысл. Так что видим мы юрты со стороны, людей издалека, но можно потрогать саксаул и наотплевываться песком.

Диалоги информационные, для читателя написаны. Морализаторство изо всех дыр. Еще и лозунг в аннотации. И он же, для закрепления пройденного материала, в финале. Чем-то напомнило прозу "для крестьянских детей" Льва Николаевича.

Формат: да.

Низкие - они и есть низкие, как следует из исторической классификации. В принадлежащих к ним произведениях чаще всего хреново с идеями и посылами, глубина мала, персонажи - все или большинство - стереотипны, детали большого значения не имеют, а вторичности и штампы являются неотъемлимым, выступая как обыгрываемый материал.

Медицинская байка. Ночное дежурство студента в операционном "неотложки". У студента от ночного бодрствования раскалывается голова, он проваливается в полубессознательное состояние и попадает в некое "приключение". Немножко ароматных подробностей, не произведших не меня ни малейшего, немножко мытья инструмента, наклейки пластырей и хождения туда-сюда, много страданий студента из-за головной боли и посвященных ей монологов и диалогов. Пара общефилософских реплик в стиле "жизнь - дерьмо" и мучительный для врача парадокс "зачем лечить придурков, которые сами напрашиваются на неприятности?" Вроде бы все. (Хотя, при желании, можно было бы превратить текст в начало остросюжетной повести, где студент каждую ночь будет, спасаясь от головной боли, тырить с дежурства отрезанные запчасти, и ходить вколачивать свою боль в чьи-то безмозглые головы... Шутка.)

Цитата: достойных не попалось.
Формат: пусть будет; лень доказывать, что неформат.
Уровень: очень средненький для байки, хотя выведен старательно, настроение какое-то имеется.

Этот текст можно было бы издать книжечкой с красочными рисунками змей и краткими сведениями, где они водятся и прочее, и продавать юным натуралистам, как остросюжетный путеводитель по серпентарию. Проблемы две: во-первых, фигура вора непедагогична в детском издании, даже юмористическая; как минимум, нужно править, что это было его первое "дело", тогда может еще пройдет; во-вторых - змеи не особо располагающие к себе твари, к ним и без того у многих имеет место быть страх, а с такой книжечки где они расползлись по общежитию и граждане их обнаруживали то в постели то еще где - дети могут поиметь просто конкретную фобию с ночными кошмарами. Так что детям - увы, не подходит. А взрослые, если им надо будет узнать про жизнь змей - возьмут справочник и прочитают.

"Несколько яиц она положила не в холодильник, а оставила на видном месте, рядом с запиской, что бы Михаил их непременно пожарил (жареная яичница - единственное блюдо, которое он умел готовить). Вот эти-то яйца и обнаружило любопытное пресмыкающиеся. Змея-яйцеед очень обрадовалась находке. От радости она даже хвостиком всплеснула и с довольной улыбкой начала заглатывать продукцию птицекомбината. При этом она широко разинула пасть, натягивая своё тело на яйцо, которое было в два раза толще змеи. Именно так змеи заглатывают крупную для них пищу. Их тело надевается на добычу, как чулок на ногу. С яйцом внутри змея стала похожей на упитанную хвостатую лягушку". Угу. Где-то я уже читал подобное? "Когда мне было шесть лет, в книге под названием "Правдивые истории", где рассказывалось про девственные леса, я увидел однажды удивительную картинку. На картинке огромная змея - удав - глотала хищного зверя. В книге говорилось: "Удав заглатывает свою жертву целиком, не жуя. После этого он уже не может шевельнуться и спит полгода подряд, пока не переварит пищу"".

Детали жизни вора сомневают. Игра в разведчика с беготней по дворам и сменой транспорта словно у Резуна-Суворова позаимствована, про вычисление телефонов там что-то странное, а спертую сумку вор в общагу не посмотрев не потащит, да и вообще вряд ли станет у себя дома что-то хранить, ибо улики. Но для текста это не существенно.

А вот серпентолог, который очень переживал за змей и плохо разбирался в ворах - очень милый персонаж, живой и правдоподобный.

Итого, наблюдаем телефонный справочник по змеям и серпентологам для младшего школьного возраста, коему крайне противопоказан по педагогическим и психологическим причинам.

Цитата: "Навстречу им ползла гремучая змея. К счастью, это была не каскавела, а другая гремучая - ромбический гремучник".
Формат: нет.
Призвстудию: дорогая дорожная сумка, не тяжелая, закрытая.
Уровень: дык неплохо; но сильно затянуто, и для кого писалось?..

"Не стоит село без праведника" дубль два. Прямо как с прицелом под "программу конкурса" писали, и "лагерное" детство в наличии. Там Александр Исаич замешан был, тут Александр Ефимыч... Но - меня терзают смутные сомнения... Читается не то, чтобы издевочкой, но там автор одержимый верой писал, а тут - скорее краснобайством и словоблудием. И там работа на публику, трибунная патетика отголосками пробивается, а тут - популяризаторство явно взяло верх надо всем и вся, получили байку, затянутую, с высокопарными и морализующими вкраплениями. Шутовство. К тому же - от многочисленных картонных штампотекстов "про алкашей" и "про бомжей" недалеко ушедшее. По интонациям - надгробный панегирик. Много положительных слов об усопшем, с повторами, с пританцовыванием, с воздеванием рук, с хулением недостойного мира, где ему пришлось жить, но неискренне, по обязанности... А ближе к финалу автор и сам дал определение своего жанра: "Пусть всё случится, как это положено в современной сказке, а не в хронике социалистической стабильности". Ничего не знаю про "хронику социалистической стабильности", но сказка, даже современная, реалистическим рассказом не является - это разные жанры.

Описание сберкассы - натужное, искусственное, игра словами, которой вообще по тексту до удушья много. Описание землянки - хорошее. Остальное... в основном треп, пустое краснобайство, словоблудие; это суммарный вектор восприятия, хотя положительных примеров литературных словосочетаний по тексту найдется достаточно. Вот здесь язык облегчить не помешает: "Взгляд шатенки упирается в мужское лицо землистого оттенка с нахлобученной на распростёртые над стойкой уши-крылья кроличьей шапкой".

В рассказе довольно глючно-и-неплохо проявился рассказчик. С многочисленными хулительно-околополитическим, хоть и закавыченными штампам, рассеянными по тексту, со смаком и юродствующими интонациями, в которых излагается об убогой жизни несчастного "человека от почвы", премного пострадавшего и униженного людьми и государством, с гордостью от своей "близости к народу", "знания мужика" и допущенности в святая-святых дяди Сашину землянку, по ходу повествования вдруг ненароком начав говорить во множественном числе, манерно и высокопарно, читателю раскрывается рассказчик: инженер с того же завода, работающий, впрочем, не то бухгалтером, не то "оператором ПЭВМ", непонимающий и глубоко презирающий молодое поколение "информатиков", вероятно считающий себя большим гуманистом, коий много выше и дяди Саши, и директора завода, но со всеми на "ты" и всех хорошо знает как облупленных. Вот только его резюме для дяди Саши: "Он просто любил жизнь. Даже такую скромную, аскетичную жизнь... Он наслаждался каждой секундой этого скромного своего бытия, которое приносило пользу, пусть абстрактному, но человеку с большой буквы "Ч". Дядя Саша, как мне кажется, верил в это, а иначе просто не мог..." Резюме подталкивает к мысли, что сам рассказчик куда никчемнее дяди Саши, и, как раз, не может похвалиться той мудростью, которую здесь определил для того. И все что ему остается - травить байки про окружающих, завершая историю пьяным анекдотом с портвейном и тараканами... (Хотя чем еще ее можно завершить?.. Смертью - банально. Нет у нее завершения. Поэтому и остается разве отшутиться...)

А что ж это, у "знаменитой служебной записки" нашлось много читателей, а рассказчик, который можно сказать на дружеской ноге, и дома бывал, говорит "не стану выдумывать"?? Как же это он не ознакомился? Ах, в финале его герой и вовсе не вспомнил... Остается догадываться, что рассказчик давно уволился с комбината и много лет не случался приглашенным в дяди Сашину землянку...

И несколько цитат, дающих представление о тексте: "Знаете, есть такой тип социально не защищённых людей, которые не могут постоять за себя, за свои интересы, а держава величаво рассуждает о правах нереально усреднённого человека, каковому подлые налоговые органы мешают покупать нефтяные вышки, футбольные команды и членов правительства..." "Вы знаете, что такое быть СОВЕРШЕННО одному в этом жестоком мире? Одному совершенно... Когда тебе уже восьмой десяток, пенсия незаслуженно мала, а состояние души, как у ребёнка шести неполных лет..." "Людей, подобных дяде Саше, называли раньше блаженными. И теперь через них просто перешагивают, не называя никак... А ведь ещё не так давно всё было иначе..." "Кому, скажите на милость, нужны старые заскорузлые инженеры по специальности "системотехника", когда кругом полным полно молодых беспринципных "падших ангелов" от, так называемой, информатики? И что это за наука такая? Не представляю до сих пор". "К строительству землянки дядя Саша относился со всей серьёзностью, с каковой и полагается возводить фортификационные сооружения. Не зря же говорят в британской глубинке: "Мой дом - моя крепость!"" "Так дядя Саша стал землянковладельцем, незаконно арендуя у государства с десяток квадратных метров суглинистой почвы методом самозахвата". "Летом, большую часть осени и вторую половину весны дядя Саша привык жить под теплотрассой в своей замечательной землянке, которой он гордился, как ни один "оскароносец" не гордился премией Американской Киноакадемии со времён её образования". "...Интересовались у него, что же нового случилось в час выхода из тени не только нечисти, но и вполне честных грызунов, негласно находящихся на иждивении у государства и его граждан". И последняя:

Цитата: "Дядя Саша и сторож Хабибуллин сидели на одной скамье и, наполнив гвардейские гранёные стаканы на две трети, выпивали без затей и выдумки. Вскоре творческое начало в дяде Саше возобладало, и собутыльники начали пить по делу. То есть, употребляли "слёзы португальского Мичурина" уже не просто так, а с поводом. Думаете, с поводами в тесном помещении, где хранятся вёдра и тряпки не очень? Для вас, может, и так. Но не для дяди Саши. Почти ручные тараканы помогли ему в этом. Дрессура по методике династии Дуровых не прошла даром!"
Формат: в деталях - да, в целом - то ли байка, то ли "современная сказка".
Призвстудию: бутылка портвейна "777".
Уровень: где-то неплох, но подача раздражает; язык подвешен, но блудлив донельзя; у рассказчика или у автора - вопрос открытый.

Вероятно, это окажется самая многочисленная группа рассказов на конкурсе. В нее я объединю тексты на такие вечные темы как: "Жили они, жили, пока не померли", "Как главгер родился, женился и умер", "Как познакомились они, детей завели и стали их растить", "Как стали они жить-поживать, да добра наживать", "Как они долго жили, но потом в общем все умерли" и тому подобные. Сразу замечу, что большинство текстов в этой группе идеально отвечают названию конкурса "Время и судьбы". Но, к сожалению, многие затруднительно отнести к рассказам, скорее их следовало бы считать биографическими статьями или выдержками из личных дел. Они вполне могли бы сгодиться как "сведения о персонаже" в тексте романа, но смысла в отдельной их публикации не вижу.

Еще один шедевр, начиная с упоминания во втором абзаце, говоря о событиях 1986 года, Российской Федерации - такого государства тогда не существовало, грубейший анахронизм; и заканчивая упоминанием во втором с конца абзаце песни "известной певицы" "Обычная вполне, обычная вполне история..." - может автор имел ввиду какую-то другую песню другой певицы, но та, что знаю я - "Обычная совсем, обычная совсем история..."

Хитрые душманы пальнули по палатке с красным крестом ракетой ПЗРК. Ну, на то они и душманы - инструкциев не читают, наверное. Да и правильно: что было, тем и пальнули. Следующий вопрос, почему ракета с системой самонаведения навелась на палатку лазарета - неужели более достойных целей не было? Ну это вопрос риторический, конечно. Может она тоже инструкциев не читала. Почему лагерь назван "русским", когда он был советский? Потом еще интересный вопрос, как именно "позже" должны были родители продать квартиру героини, если на дворе стоял год эдак 1987... Неужели мамочка сходила к бабе Нюре, и та ей напророчила, что скоро приватизация начнется??

Текст мог попасть в группу "Сентиментальные (не-)щасливые сопли", но соплей малость недобрал.

С выбором цитаты были сложности: такой богатый выбор! Тут и: "А тут вдруг у неё словно открылись глаза и она увидела какой он милый, скромный и верный друг". Или вот: "Но и враг не дремал". "Охранение было начеку и не проспало врага, завязался скоротечный, но энергичный бой". А может: "Наталья испытала шок - это была гибель всех её надежд, гибель любви, конец света." Или подлиннее: "Вот бы увидел этот "друг по переписке" её фото в открытом купальнике и в соблазнительной позе! Уж её фигура нисколько не хуже, чем у этих западных красавиц! А тело, так долго ждущее мужской ласки, может возбудить страсть даже у евнухов восточного гарема!" Но однозначно всех победила вот такая авторская сентенция:

Цитата: "Но ведь жизнь продолжается, и в Советской стране по-прежнему вольно дышит человек!"

Поистине, "Аффтар! матрица имеет тебя!" Постмодернизм жил, жив и будет жить, смерть ему не страшна, он труп от рождения. Скрестить любимую фразу героинь мыльных опер загнивающего капитализьма, над которой издеваются даже "там", со строкой из песни патриотического ура-официоза, в народе давно ставшей пародией на самое себя "тут" - это сильно.

Формат: от современников далековат, да и привязка только к аварии на АЭС - подобных аварий и у фантастов пруд пруди.

Малонатурально переданный диалог в начале, очередное длинное описание езды и еды, и краткое изложение героиней своей биографии в трех абзацах. Очень мило, что летчика так официально представили, со всеми наградами. В виде ответной любезности, он рассказал бывалому разведчику зачем они шли до точки на малой высоте. Но - забыл рассказать, как открывать люк и пользоваться парашютом. Большое упущение с его стороны. Самовар на северном финском хуторе в 2005 году - хорошо смотрится. Странно, что к разведчику-парашютисту не с хлебом-солью вышли... О! еще и глиняный кувшин с молоком... и хозяйка тоже - кровь с молоком... Своеобразный такой лубок, красочный как реклама финских молочных продуктов.

Вот в рамках серии "про бойцов невидимого фронта", если герой доберется до шведского берега, его там встретят и проводят к следующей Наташе на шведской ферме главе из его приключений, а главы соберутся до цельного сюжета про резидентов с их попутчиками-помощниками... Глядишь, выйдет что-то самоценное. Может быть. А пока только зарисовка. Три абзаца от Марии под вывеску "Время и судьбы" подходят вполне, не подходят под рассказ.

Формат: рассказа не вижу.

Правдоподобия нет. Женщина вспоминает деревенскую молодость, и воспоминания эти ничем не кончаются. Язык прихрамывает. Из авторского комментария: "Это всего лишь отрывок из романа, который я сочла возможным выложить как рассказ". Зря сочли. Это отрывок из романа, и рассказом он не является.

Текст от места к месту в репликах щедро пропитан благовониями от Ромуальдыча, все эти "тады особливо куды покель хучь пачпорт", но только от места к месту. Мелких вопросов много. "На рассвете, с первыми петухами, надо было затопить печь - заварить свинье пойло, напоить корову, выгнать её в стадо..." Простите, а подоить? Я не удивляюсь, что корова всего одна - в доме с немаленькой семьей. Возможно, остальных отобрали или сами от греха сдали-продали-забили. Но подоить? "Родительский дом он решил оставить младшему брату, а для своей семьи построить новый ... собирая деньги на приобретение стройматериалов для дома". Я не буду намекать, что если Тимофей - сирота, и младший брат "у него на руках", то надо понимать, что ни отца ни матери у него нет, а брат - молод. И в этой ситуации, да еще в тяжелые годы, "оставлять дом младшему брату" резона нет. Как он там будет жить, один, младший? Еще я бы намекнул, что в деревне он бы не решил "для своей семьи", он бы сказал "для себя", и на знаю, как в ваших краях, а у нас говорят не "дом строят", а "избу ставят". Приобретают не стройматериалы, а лес. А нужны были для этого, в те годы, боюсь, в первую очередь не деньги, а разговор с председателем и этим... по партийной линии. И что если родительский дом в порядке, то леса бы Тимофею не дали, иба - см. выше что про младшего брата сказано. И нефиг общественный лес изводить без нужды. Если пол-села не перемерло на заре коллективизации и не раскулачили, то найдутся в нем те, кому изба нужнее. А еще много времени надо, и хотя б второго мужика на подхват, чтоб одному не уродоваться. "Когда молодые построят себе дом". Строят обычно не молодые. А мужик. А семья ему помогает. Да еще и соседей могут изредка призывать на подмогу. Поскольку все ж деревня, а не коттеджный поселок. Не удалось понять, какой дом и из чего они там строили, и как ходили по "земляному полу" без настеленных досок. Доски стелят не на землю обычно, а на половые балки. Осталось подозрение, что автор тоже не представляет, из чего строили тот дом и как он выглядел. Отсюда и постоянные (строй-) материалы вместо простых деревенских слов. "Устинья в это время уже имела четверых детей, мал мала меньше. Жила очень голодно и Тимофей, видя как переживает Акулина, велел ей каждое утро кувшин молока относить сестре". Она была мать-одиночка-стахановка? или все же муж у ней был? Молоко в кувшине относили, или все же в крынке? А вот глупый вопрос: а граненые стаканы в деревне в тридцатые годы были в ходу? А еще у автора то хлеб, то каравай, то пола в избе нет - то "горница". "Отец её, Тихон Васильевич, уехал в далёкие края. Искать лучшей доли для своей семьи." Уж прямо бы сказали - то ли на тот свет уехал, то ли на заработки, то ли семью бросил. А то - гадай. "Каждое утро, как только Акулина подоив корову и процедив молоко, выгоняла её в стадо, Лёнка с крынкой молока бежала домой." А вот, смотрите, ближе к концу текста начали корову по утрам доить. И молоко носить в крынке, не переливая зачем-то в кувшин. "...Семьи которых жили куда в большем достатке". Вы уж определитесь. А то у вас - то "погибель он голодной смерти" в деревне тридцатых годов, то семьи делятся на те, что в большем достатке и в меньшем. Откуда там в крестьянском доме кованые сундуки с вензелями на ключах - я уж не спрашиваю. Может в зажиточных раньше числились или из усадьбы "приватизировали" когда-то...

Объем сюсюканий и т.п. на квадратный килобайт текста оказался изрядным, но все же недостаточным для отнесения текста в группу "Сентиментальные (не-)щасливые сопли". Ниже в "цитате" - хрестоматийнейший стилистический ляп.

Цитата: "Самые красивые деревенские девушки оказывали ему знаки внимания".
Диагноз: "отрывок из романа", отношения к современникам не имеет (30-е годы).

Текст отлично представлен пространной аннотацией, к сожалению. Про пауков и разнообразии жизни после спаривания. Текст рассказывает о жизни трех вдов, и как они, собственно, до этой жизни дошли. Первая, Серафима, выговорила мужу, что тот в праздник опять пришел домой поздно, выпив где-то с приятелями, хлопнула дверью и уехала к маме. Муж повесился. Сюрприз! Серафима пожила немного так, ее начали мучить эротические сны, она о них принялась рассказывать коллегам, но сочувствия не встретила, пошла домой и повесилась. Неудачно. В смысле - выжила. Вторая, Кира, была остро озабочена вопросом денежных накоплений на сберкнижке и квартирным вопросом, который однажды придется решать. Отдаваемую доверчивым мужем зарплату она ныкала, кормила всех кашами на воде, муж изводился от безденежья, запил, впал в буйство, его увезла милиция, там его кто-то видать приложил, в общем - похоронили. Погодя у Киры прорезалась сексуальная озабоченность, а денежная озабоченность накоплениями на сберкнижке так и осталась, даже увеличилась и вышла за всякие рамки. Третья героиня, Лия, с загсом поторопилась, с мужем не сошлась интересами (как нам задекларировал автор), забрала ребенка и гордо удалилась. Муж от язвы не помер, но через два года помер от геморроя. Со временем у Лии развился комплекс вины, надо догадываться, то она ходит на его могилку, то ей снится, что она ходит... Ну вот, в общем, и все - содержание пересказал.

Это облегчить малость не помешает: "Произошедшее с Серафимой огорчает, нарушая неосознанно приятное равновесие в устоявшейся молчаливой сопричастности к общей вдовьей доле маленькой научной группы, уединившейся за импровизированной стенкой из плотно сдвинутых книжных шкафов".

Читая, со скуки начал высчитывать даты. Дочитав почти до конца, с трудом нашел привязку к эпохе. Лия после института, в "далекой провинции" получила вместо общежития однушку в "новой тогда хрущевке". Хрущевки начали строить в разных краях в разное время, сперва в Москве, в Ленинграде на несколько лет позднее, когда уж в той "провинции" - не известно, но, допустим, 1960. После института - двадцать два года. Сколько жила в общаге - не известно. Ну, допустим, в двадцать пять квартиру получила. Тогда год рождения - 1935. Т.е. детство пришлось на войну, а о ней ни слова не сказано, хотя "детство помнится хорошо". Ей через год на пенсию. Если производство не вредное и т.п., то это пятьдесят четыре. Значит на дворе 1989. Тогда просто странно, что дамы не обсуждают перебои с товарами, хотя бы банально с продуктовыми, и не бегают в обед по магазинам, и прочее. Да, а сберегательную книжку Киры скоро скушает маленький пушной зверек, но она об этом пока не догадывается. Кстати, "далекая провинция" неплохо живет: там не только ездят троллейбусы, но нашлись и филармония, и Оперный, "институт" тоже имеется, раз его дочь заканчивает, и НИИ есть - не самая глухая, должно быть, провинция...

По содержанию текст идеально отвечает названию "Время и судьбы", но все это самое содержание прекрасно передано в аннотации: протяженная заметка натуралиста, наблюдавшего поочередно и вместе за тремя особями женского пола и их отношениями с мужьями. Современность даже формально - очень относительная. Не формально - никакая привязка к эпохе тексту не требуется и ничего в нем не изменит по сути.

Цитата: - Так говоришь, с мужьями всегда проблемы? // - А разве нет? Ну согласись, Лия: сколько с ними хлопот и нервов! А времени сколько отнимают своими разговорами - и про футбол в том числе! А лежание на диване - пузом кверху - по выходным и вечерам? А безалаберность, неаккуратность? Сил, ведь, никаких убирать за ними без конца то грязный стакан, то эти проклятые тренировки. А носки, что вечно валяются, где попало?! // - Мужья - они, Кира, всякие бывают. И проблемы с ними, положим, тоже разные...

...Из группы "Жизнь как физиологический процесс" в группу "Про ЭТО".

Бойко. Даешь латиноамериканские страсти на российской почве. Самцы делят самок, самки делят самцов, качают права, бранятся, под ногами путаются дети, Вася спит с Машей, Катя - с Петей, а Света - с половиной города, пиджаки такие-сякие, дорогой парфюм, бизнес, бизнесмены, поставки, супервизор, самолет, гламур, немцы, любовь, ужин на двоих в коттедже (шампанское в ведерке со льдом, как всегда в таких случаях), налоговая, прочая хрень. Страсти кипят прям как в глянце светской хроники, с легким оттенком реалити-шоу. И Он - конечно красивый, только сперва об этом не догадывается, а также умный, крутой и успешный-богатый (и можно без хлеба), Она - конечно красивая, а также шикарная, умная и все ее хотят и хочут, а ее бывший муж дурак но тоже красивый, а его бывшая жена - потаскуха но тоже смазливая, а дети у них все понимают, и только всякие внутренние противоречия и недопонимания, и бурлящие чувства героев мешают им попасть в этот чертов загс не в первой же, так хотя бы во второй серии. И своекорыстная подруга героини дает ей мудрые житейские советы, а сама хочет отбить выгодного самца... Все как по прописям - трафаретный мыльно-любовный роман, клише на клише. Но формально - да, реалистический, без фантастики, и про современников.

Ах да, в конце Анжелика бросается на грудь умирающему Хосе-Антонио, дети тут же в сборе, все обнимаются и собираются в церковь на венчание, и цитата:

Цитата: "Пользуясь статусом больного, усмиренный волк-одиночка прижал ее к себе, с удовольствием ощутив тугую грудь. И свою быструю реакцию в нужном месте: "На поправку иду!"" Хэппи-енд.
Идея: горный оползень и удар героя головой о что-нибудь жесткое - иногда помогают не хуже психиатра; причем не только ему, но и ей, и даже автору - наконец написать этот щасливый конец.
Формат: скажите мне, кто ваши современники, и я скажу (не здесь), кто вы.
Уровень: чуть выше плинтуса, чуть ниже пояса.

Что-то пару страниц прочел и от текста стало разить каким-то удушливым одеколоном типа "Ночного дозора"... Не знаю уж, с феромонами или без. Ах, тут погодя еще и про "Лабиринт отражений" рассказывают... И конкретно про "глубину". Игры половозрелых малолеток во флирт в виртуале и реале, вперемешку - с людьми и компьютерами. По-моему, все же не совсем в тему конкурса, поскольку "тема сисек заявлена, но не раскрыта". Хотя, формально, конечно... Как там пела "Земфира"? Как-то так: "А-а-а-а... Девочка, живу-ща-я в се-ти..." Но у нее прозвучало короче и цельно, а здесь отрывок из реалити-шоу, а потом электричество отключили и дебилоскоп вырубился... Написано, кстати, вполне - бойко так, гуттаперчево - если абстрагироваться от содержания и смотреть на фразы и диалоги (кроме первого, он неживой). Антураж и обрывки темы современны, а вот ни идеи, ни конфликта, ни человеческих персонажей, ни сюжета - увы. Ну и рассказа, соответственно, я тоже не увидел. И что в этом тексте реалистично, и есть ли таковое вообще - тоже сплошные непонятки. Хотя... посчитаем за идею и сюжетное содержание само смешение у героини реальности с компьютерной игрой, и даже без явных признаков помешательства при этом?..

Цитата: "А если тебе это так нравится, то это отвратительно. Отвратительно, когда девушка делает это с компьютером вместо мужчины".
Диагноз: отрывок.
Формат: Yes/No/Cancel.
Призвстудию: пачка жевательной резинки для выдувания мыльных пузырей.
Уровень: от плинтуса в толчке оторвались, до пояса, будем считать, даже допархали (конкретно - до желудка, судя по обилию сцен поглощения пищи), но куда и зачем лететь - все равно не знаем.

Многие авторы обратили свое внимание на этот ключевой момент физиологического процесса "жизнь", и я даже счел желательным выделить такие тексты в отдельную подгруппу.

Если же обратиться к литературной, а не физиологической стороне вопроса, то, к сожалению, все довольно грустно. Поскольку, по вполне понятным причинам, по своей изъезженности эта тема уступает только теме "про мордобой/войну", а по неоригинальности и заштампованности - превзошла даже ее. Ведь в вопросах войны прогресс не стоит на месте, и внешняя сторона дела меняется: новые виды палок и дубинок создаются постоянно. В сфере "ЭТО" - увы, придумать что-то новое затруднительно, и в жизни и в литературе - сплошные трафареты, однажды ознакомившись с парой дюжин "этих" случаев, дальше повсюду узнаешь одни и те же типажи, сюжетные детали, реплики и позы, заодно с явной синтетической искусственностью, натянутостью, подстроенностью всего текста. Ну да поглядим, быть может авторам удастся открыть что-то новое?.. (Шутка.) Подчеркиваю "синтетическую искусственность" чуть выше: тексты этой группы относятся к реалистическим рассказам так же, как секс-кукла - к вашим одноклассникам.

Кстати, об этих самых куклах. Википедия рассказывает о них удивительные вещи:

Читая этот фрагмент, трудно не узнать в нем героев многих-премногих текстов на "Самиздате"!

Наблюдается совершенно трафаретная "любовная проза", какой повсюду навалом, причем как правило она не без порнографии, но тут (не знаю уж, в силу конкурсной "цензуры", или по своему желанию) обошлись намеками на эротику. Текст набит вполне "профессионально", даже терминология с ЛЭП какая-то поминается, набит совершенно невероятнейшим числом штампов, кажется собранных с всего "романтического" и эротического раздела библиотеки - и про погоду, и про луну, и про звезды, и про бойкую сибирскую бабенку с самогонкой, и про знакомство студента со своей "первой любовью" во время подготовки к экзамену, и про верного гг, с горя от нищасной любви пошедшего куда глаза глядят по темной зимней улице, и про его развязного однокурсника, штамп на штампе, один другого резиновее, над некоторыми из них думаю издевался еще Солнце нашей поэзии. Резиновость не в одних штампах, это материя всего текста, он, похоже, создавался из нее и с нею в уме (в этом и "профессиональность"), - вполне технично выкроили и растянули. Название в этом смысле подобрано удивительно подходящее. Как в этом "еще раз", так и в общей своей безымянной местоименной безликости - ни о чем.

История могла быть помещена практически в любое время и страну, для нее эти детали совершенно безразличны, автор ее запихнул в некое "стройотрядовское прошлое", которое, впрочем, продлилось тоже несколько десятилетий - так что и эта привязка относительна.

К человеческим отношениям и литературе подобные произведения имеют примерно такое же отношение, как нижеозначенный приз.

Идея: примерно та же, что и у "Зачем волку стая?".
Формат: нет.
Призвстудию: резиновая женщина.
Уровень: чуть выше плинтуса, чуть ниже пояса.

Автор с горячительным именем, название с капризом и неудовлетворенностью в звучании. Начало не покатило, но как долетели - уже ничего. Дальше началось. От скользящего по строкам взгляда конструктор тут же разваливается на детали. Барби в аквариуме - такой широкий интернациональный привет Агате Кристи и Ко. Обнаружение береговой пещеры совершенно предсказуемо. Такие обожают черноморские контрабандисты, а у Чейза в такой прятали целый катер с наркотой у побережья США. То, что в следующее посещение ребенок нашел в пещере нечто "компрометирующее" какую-то из "пар" - тоже предсказуемо. Персонаж в виде самостоятельной Сашки, местечкового вождя краснокожих, которая за всеми все замечает, все слышит, и выступает этаким катализатором-провокатором, движущим мелкие события и глубокие намеки - не нов. Персонаж "профессора" типичен для текстов подобного уклона. Словоблудливый эрудит, произноситель псевдофилософской ахинеи и заумных банальностей, паритель мозгов, покровительствующий "маленькой девочке", просветитель в вопросах и не только, полушария на службе у яиц. Ну и в довершение - все эти "амурные намеки" да интрижки, тоже прямо названные, повторенные, откровенные и густо намазанные, включая запах сандала и знойный влажный воздух, все эти банальнейшие крючки mistery и suspense-а, только что красным не обведенные по тексту для лучшего зацепления читателя, видимые за версту, тем более что ничего кроме них и нету. Самолетная обертка ненатуральна, к тому же очень трафаретна для подобного вида "литературы".

Вторая половина менее дурная - за ниточки дергать перестали, с "интригой" и так все понятно, с общим смыслом и содержанием - увы, аналогично. Диалоги в порядке, темп ровный.

"Отдаваясь его объятиям, Римма вдруг подумала, что не чувствует запаха тела мужа, чужая комната поглотила его, растворив и смешав с запахами моющих средств, стиранного постельного белья, на котором они лежали и слабого, почти неуловимого - аромата сандала". Многим, многим гонорары "Парфюмера" покоя не дают... На море приходили дважды, и пляж был безлюден (что для черноморского берега странно в общем-то). Когда пришли в третий раз - тоже никого не заметили, но едва персонажи приблизились к интимным абзацам, тут откуда ни возьмись: "Не смотря на поздний час, на пляже было много народу. Жаркий душный ветер гнал людей к морю. Слышался смех, из приемника лился тоскующий голос певицы". Просто глюк монтажа какой-то... "Опускались сумерки, но душный влажный ветер не принес прохлады. По набережной прогуливались отдыхающие, со стороны танцплощадки доносилась музыка..." Подобные описания, вплетены в не лишенный индивидуальности текст, прошли бы нормально. Здесь же все эти "декорации и заглушки" - штампованные штампы, шитые белыми и красными нитками.

Для разнообразия, скажем о грамматике. "Белые яхты и катера, таящие в серебряной дымке." В причастии суффикс поправить не повредит. "Он время от времени бросал взгляд на просвечивающуюся сквозь прозрачный шифон грудь Риммы". Возвратный суффикс, опять же в причастии, неуместен - оно и так маловыговариваемо. "- Погрузились в семенное счастье". В другом тексте не усомнился бы, что опечатка... А в этом... даже не знаю. Описка? Привет доктору Фрейду?.. А может персонаж именно так и сказал?..

Что-то выглядит недоработанностью. Исчезает в последней трети Сашка - ее роль оказывается сугубо функциональной, ролью портативного рояля с кустами, как потребность в нем отпала - исчезла и она. Парочка за столом - исчезает, рояльно поведав про "сирокко". Наверное найдется и еще. Впрочем, для подобного текста и эти "недоработанности" на уровне "жанровых штампов", так что не будем.

Для полной "жанровой" завершенности, на странице текста явно не достает рекламного баннера духов с феромонами.

Цитата: "- А ты стала для мужа безвкусной, как трава. Внеси остроту в ваши отношения".
Идея: см. цитату.
Формат: ни на грамм.
Призвстудию: средство для уничтожения запахов.
Уровень: заметно повыше плинтуса, но выше пояса не поднимались.

Это - подраздел группы "Жизнь как физиологический процесс", чаще всего с заметным уклоном к группе "Сентиментальные (не-)щасливые сопли".

"Старики - умирают". Это ключевая мысль, которую обыкновенно несут в себе произведения этой группы. И, чаще всего, добавляют: "И это печально".

Старик генерал госбезопасности доживает свой век, еще крепкий, но никому не нужный. Жена умерла, старший сын не вспоминает, младший сын придурок, страна развалилась, из ГБ выгнали "с позором". Ничего не осталось. Поэтому он приводит в порядок квартиру, мундир, достает пистолет, вспоминает "все былое" по ходу рассказа, и, в финале, идет к пистолету, видимо - стреляться.

А что тут скажешь? Да ничего не скажешь, и так бывает. Все вполне логично, причины очевидны - точно названы, по пунктам перечислены и разложены. Только не понятно, зачем рассказывали. Я и в жизни недавно о паре случаев наслышан - там не генералы, и не из ГБ, и не из пистолета, там свои причины были.

А что тут скажешь? Да ничего не скажешь. Можно только снять головной убор и помолчать. И так бывает.

Формат: ну да.

Нет охоты распространяться и повторять все то же, что по соседним текстам в группе. Написано неплохо, пышно, и оттого ощущение пустоты, которое и должен навевать такой текст перекликается с ощущением пустоты самого текста. Ну было это все, сколько уже раз. И покинутые деревни, и умирающие старики, и молодежь, со времен Сократа не уважающая былое и старших, и придурки, гадящие повсюду, не по злобе своей, а по сути своей придурковой. И описывалось это неоднократно.

Текст с претензией выдержать язык, с претензией на стилизацию. Вот для разнообразия пройдемся по стилистике, благо первый абзац с хвостиком тут таков, что все желающие могут вырезать его для самостоятельной работы над упражнением "найдите максимум ошибок". (Не стесняемся, копируем и развлекаемся, в ответ не подглядывать.)

"Прапрадеды-землепроходцы, забредшие в поисках лучшей жизни в этот глухой уголок, место под деревню выбрали подходящее, на берегу проворной реки с гремящими перекатами и стоячими омутами. Рядом луга. Пьянящее душистое разнотравье природной оранжереи. Вокруг бескрайние леса, погруженные в вековую дрему. Холодным северным ветрам мешал разгуляться огромный скальный массив, заботливо укрывший местечко от их ледяной веселости. Скалы врезались своей каменной грудью прямо в лоно вод. За ними поднимался сосновый бор, кудрявый, с золотисто-медными стволами и могучими кронами. Срубили добротные избы вдоль берега. Окнами на реку. Красивую церквушку с изящной маковкой поставили. // Впоследствии дали деревне название Сидоровка, по имени первого поселенца. // Среди потемневших от времени домов выделялись старые пятиcтенные хоромы, совсем осевшие в землю. Тут же кручинилась банька".

По мелочам, там сгусток причастий с шипящими и эпифорой: "подходящее, гремящими, пьянящее". Отметили пачку литературных слов и сочетаний из "деревенской прозы": "гремящие перекаты", "стоячие омута", "разнотравье", "леса, погруженные в вековую дрему", "пятистенные" избы. Отметили несколько устаревших, "простонародных" слов: "хоромы", "кручиниться". Дальше наблюдаем: "оранжерея", слово заимствованное из французского и не так уж давно, явно не деревенское, к тому же в совсем не "деревенском" и не художественном по принадлежности к функциональному стилю сочетании "природная оранжерея"; "массив", слово заимствованное из французского и не так уж давно, явно не деревенское, к тому же в совсем не "деревенском" и не художественном по принадлежности к функциональному стилю сочетании "скальный массив"; "лоно" в сочетании "в лоно вод" - слово устаревшее, однако тяготеющее не к "деревенской прозе", а к "высокоштильной" поэзии. Дальше разговорный оборот "в поисках лучшей жизни", и пара слов опять же тяготеющих к не художественному функциональному стилю: "впоследствии" и "поселенец". Я не знаю, может у автора в Сиберии и нередкость "сосновый бор с могучими кронами", но по моему опыту, сочетание "могучая крона" сосне вообще мало подходит - ствол у нее могучий, и ветви мощные, если на пустыре она выросла, а крона в целом у нее - прозрачная, - но уж где-где, а как раз в бору у сосен могучих крон точно не бывает. Ни один нормальный деревенский старец, "патриот своей земли" не отзовется уничижительным "церквушка". Церква, храм. Сами строили и гордятся. Уж не для того строили, чтоб плевать потом в ту сторону "церквушками".

Будь у этого текста рассказчик, какой-нибудь городской журналист, - вопросов бы не возникло. Был бы просто фиговый рассказчик и соответствующий текст. Но рассказчика-то нет. Получается, в роли фигового рассказчика выступает автор.

Ну и разок еще про "лоно". Вернее - про все это предложение. "Скалы врезались своей каменной грудью прямо в лоно вод". Если заглянуть в словари, то нетрудно выяснить, что же такое все-таки "лоно". И одно из первых значений этого слова окажется - внимание! - "грудь". Итак, "скалы врезались своей каменной грудью прямо в грудь вод", рассказывает нам автор. Мы слышим треск ломающихся ребер, лопающейся грудной клетки, лезут раздавленные кишки. Красочно, ничего не скажешь.

Дальше там еще есть энное число небезгрешных красивостей. Ну скажем. "Помнил, как гудела буря ликующей меди. Колокола издавали стихийный, гремящий перезвон, который без остатка покрывал все остальные земные звуки". Автор провоцирует некие ассоциации, боюсь непредумышленно. "Ликующая медь" - духовая секция в оркестре, а не колокола. Колокола не "медь", а "колокольная медь" или вовсе бронза. По легендам, колокольное благозвучие требует в сплав примеси серебра, и звук колоколов скорее будет называться серебряным, а не медным. Церковный звон - "малиновый", а никак не "стихийный, гремящий, без остатка покрывал все остальные". У вас какой-то "Раммштайн" получился, вместо колокольных звонов. "Когда хриплый старческий голос тянул у гроба священное песнопение, а в горле стоял ком невыплаканных слез". Наверное "заупокойная" называлось то "священное песнопение". Я так подозреваю. А "ком невыплаканных слез", да еще в горле - это крута. Ком из слез - крута. И то, что он попал в горло - тоже крута. Перл, одним словом. "Нелегко из ослабевшей памяти воскрешать залежи прошлого". Залежи не воскрешают. Залежи разрабатывают. Или открытым, или шахтовым методом. Воскресить можно только то, что было живое, а после умерло. "Будут приходить страшные казенные бумаги, извещающие о трагедиях". Опять сочетание канцелярского с недеревенским: "извещающие о трагедиях".

"Прислонился Данил Егорович к кедру, силы набирал". Прям как Илья Муромец... или кто там из богатырей у родимой земли сил для битвы набирался?.. "Как перебить в себе сознание одиночества?". Это Илья Муромец такими словосочетаниями как "сознание одиночества" думает? "Долго смотрел на душераздирающее зрелище". В общем-то, "душераздирающее зрелище" - устойчивое сочетание, используемое в переносном смысле с комическим оттенком...

Где герой по тайге ходил - хорошие описания. Деревенские воспоминания - хорошие, только сплошь лубок из общих мест. А так - хорошие. Но вообще-то пятнадцать страниц текста, а содержания припомнить - вроде б и на две не хватит... Будь поменьше вздохов и повторов одних и тех же изъезженных сентиментально-печальных слов...

Цитата: "В разное время здесь обучались грамоте от 8 до 12 детей".
Формат: ну да.

Ничо так, пейзажно, настроение есть, по-первой - даже с уклоном в мистику. Слишком мало детали, слишком мало личного, чтоб не сливаться с многочисленнейшими текстами "про стариков". Я не буду перечислять перепетые общие места - их в тексте немного, но и кроме них - ничего нет, текст-то масенький.

Кроме того, вероятно, стоило бы подумать над композицией. Читатель должен был увидеть своими глазами, что старик - хороший, а свинья - мерзкий и достает старика, и достал до невозможности, и читатель должен был возненавидеть свинью, и это читатель должен подумать "чтоб ты сдох" - еще до старика, а со стариком согласиться. А затем, когда свинья пропадет, читатель должен почувствовать, как много она значила, как много места занимала в жизни старика, как пусто и бессмысленно стало без нее. Забеспокоиться. Ну или сперва спросить: "неужели наконец он сдох?" - неудержаться, надо сходить проверить. Удостовериться: "сдох". Ан нет, не сдох. Тогда вздохнуть вместе со стариком, и потащить... Или вот еще так: пока старик возвращается на остров, он припоминает все плохое про свинью, а пока тащит обратно - хорошее... Тут даже какие-то ассоциации со "Старик и море" прорезались, хе-хе. Правда, удивлюсь, если подобных сюжетов еще нет в одном, двух, пяти, пятнадцати давно напечатанных рассказах.

В тексте, как он сейчас, нет ни ключевого поворота, события, ни читателю никакого импульса... Ни идеи, ни откровения. В сюжете не хватает истории, развития, там одни общие места и в общих же словах обобщение. Нет и банального напряжения, кульминации, завязки-развязки. Конфликт же задекларирован.

Формат: ну да.

Первое. Определимся по формату: все тексты про ВОВ - это неформат, если только они не ставят ее события в параллель или не увязывают их как-то иначе с содержательной современной половиной текста. Старые письма пенсионера-ветерана, фотоальбом и морализаторство-воспитание молодого поколения - содержательной современной половиной текста не являются.

Второе. По формату еще раз. Люди, которые прочувствовали ВОВ на своей шкуре и могут рассказать о ней по своим воспоминаниям - им сегодня семьдесят и больше, и я сомневаюсь, что на этом сайте таких много. "Военные" рассказы от лица прочих - это в лучшем случае пересказ со слов отца или деда, в более вероятном - очередные перепевы общих мест из "военных" фильмов, детских и, быть может, даже взрослых "военных" книг, отрывки из учебника истории и т.д., т.е. - фэнтези и постмодернизм. Не реалистическая проза. И я сомневаюсь, чтобы кто-то из авторов поднимал архивные материалы и опрашивал очевидцев, хотя надежда и покидает корабль последней.

Третье. Про ВОВ написано (и снято) очень много, не самыми слабыми авторами, большинство из которых в нее окунулось, если и не в пехотинцах и диверсантах, то, хотя бы, газетными корреспондентами. Внешняя сторона выработана более чем, рокировки и макраме в сюжетных вариациях меня не интересуют. Технико-фактическую, историческую сторону можно нарыть в книгах-воспоминаниях участников, многие художественные бестселлеры рядом с ними меркнут как жалкий вымысел. Германские пропагандистские поделки уже десятилетие лежат штабелями в книжных магазинах - все, кто советскими не накушался, могут продегустировать и из этой кухни. Что сишный автор может добавить "про войну" - загадка. Но пусть попробует меня удивить, хе-хе.

Четвертое. Я и так догадываюсь, что война - это плохо, страшно и бр-р-р. Не надо мне это разжевывать, а то пошлю в интернат для умственно-отсталых, преподавателем. В энциклопедиях и википедиях масса статей по боевым операциям, потерям, лагерям смерти и многому другому, с выдержками из документов и фотографиями. А сопли, причитания и испуганные глаза сишных мальчиков и девочек к этому фактажу ни только ничего не добавляют, но часто выглядят как паясничанье и юродстовования над этим всем, и оттого будят желание стукнуть оратору в табло, дабы не осквернял память. И гром оружия меня не привлекает, где поглядеть все про снаряды-броню-бомбы-торпеды и как мощно они "ударили по врагу" я найду без вас, хотя бы в той же википедии.

Пятое. Зная немало старых "военных" песен, как то: "Темная ночь", "Безымянная высота", "Бьется в тесной печурке огонь", "Сережка с Малой Бронной и Витька с Моховой", "Последний бой - он трудный самый" и так далее, читать здешние военные опусы весьма утомительно: я все время нахожу в них цитаты из этих песен. Остается решить загадку: это настолько гениальные песни, так хорошо собравшие в себя все "главные слова", без которых про войну не споешь и не напишешь, или это просто сишные авторы пишут "про войну" на основе прослушивания тех же песен??.. Почему-то склоняюсь к мысли, что второе вернее. Но даже если и не так, то кроме перепевов этих "главных общих слов" хотелось бы чего-то новенького сыскать в тексте. А чаще всего - фиг.

Шестое. Войны случались и после Великой Отечественной, но текстов про них пока не попадалось. Поэтому ничего говорить не буду.

Те четыре текста, что в эту группу уже попали, наводят на мысль о переименовании группы "Про войну" в группу "Сентиментальные умильные сюси". Феноменально, но более умильных и щасливых текстов, чем "про войну", на конкурсе нет ни в одной группе!

Цитата: "Теперь я одноногий калека. Но я знаю, Катюша, что тебя это не испугает. Я уверен в тебе. Я помню твои светлые глаза, полные любви и тревоги, когда ты провожала меня на фронт. Я знал тогда, что ты будешь меня ждать, что бы не случилось, и примешь любого: больного, без рук, без ног - ты мне любому будешь рада. Знаю, что сейчас, каждый миг, работаешь ли, отдыхаешь, заботишься о наших детях - ты ждешь и любишь." Эта - из текста (из рассказа в рассказе). А это - из песни "Темная ночь": "Ты меня ждешь и у детской кроватки не спишь... Знаю встретишь с любовью меня, что б со мной ни случилось". Практически дословно. По-моему, в песне вышло короче и обошлось без таких ужасных сюсей. Говорить, что все в этом тексте давно и многократно изложено и в книгах тоже, и совсем на ином уровне, а этот текст - не более, чем пародия... как-то даже лень. Тоже уместно вспомнить анекдот: "- Да фигня этот Карузо - на низах хрипит, на верхах сипит... - А ты что, слышал? - Не-е, я-то не слышал, но мне Рабинович напел..." Вот и тут про войну - примерно так же.

В аннотации заявлено: "Два разных человека - молодой и старый, два разных поколения, две разных судьбы". Следом там еще нескромное такое посвящение есть. Про судьбу старого - краткое изложение (в три абзаца) военных лет я видел. Про судьбу молодого узнал такие важные факты, как хождение в школу и в "литературный кружок". Еще я прослушал военный эпизод про возвращение одноногого бойца домой накануне победы, про его переживания, про счастливую встречу, где много слез от радости. Чтобы эти бесценные факты выудить из текста, мне пришлось пролистать тонну морализаторства, нравоучений, придурковатых разговоров деда с внуком и т.д.

Если б была отдельная группа для сюсюкающих и умилительных текстов, этот бы туда первым номером угодил. Но пока такой нет. Есть только сопледавильная, а это несколько не то. Поэтому полежит пока здесь.

Цитата: "- Внучок, дорогой! Значит это ты... для меня? - от волнения дедушка ни как не мог закончить фразу. - Спасибо, родной, - голос деда задрожал, на глазах выступили слезы. Он гладил дрожащими пальцами твердую обложку книги, словно не веря, что он ее автор".
Формат: нет; общие места из "военных судеб" озвучены, а современник - сбоку припека.
Призвстудию: пожелания автору сходить в библиотеку или "старую книгу", почитать нормальную околовоенную прозу, которой вагоны; Шолоховскую "Судьба человека" хотя бы; или "Красное вино победы" Евгения Носова; или "А зори здесь тихие..." и так далее.

Во первых строках свалка бездоказательных тезисов, некоторые из них выглядят подаваемыми с большим научным апломбом банальностями. Т.е. автор давит своим авторитетом, который пока ни на чем, кроме интонаций, не держится. Далее то тут то там косноватый язык изредка сдабривается все теми же ляпалиссиадами. Когда я дочитал до очередного самодостаточного одиноко торчащего тезиса "идти в атаку всегда труднее, чем обороняться", то незамедлительно вспомнил анекдот про Ходжу Насреддина, где он подносил некому махмуду арбузы, махмуд ехал на ишаке, а Ходжа следом тащил его арбузы, за что тот обещал ему рассказать три мудрости; послушав по третям пути две первые - "на ишаке всегда легче чем пешком" и "порожнему всегда лучше чем груженому", Ходжа, дойдя до конца, бросил арбузы с обрыва и сказал: "А третью мудрость я тебе сам скажу: битые арбузы всегда дешевле целых". После анекдота про Ходжу, я поленился ломать голову, почему "первый Сашин бой" проходил в такой спокойной обстановке - вроде бы снег, "краснопресненский" ополченец, сорок первый - это Битва за Москву уже в разгаре... и как герой попал, раненный в ногу у немецких окопов но недостреленный, обратно "к нашим" в госпиталь?.. Вылезшие из охраняемого эшелона три "штрафника", обнаружили цистерну на путях, сразу поняли что в ней спирт, и я незамедлительно вспомнил анекдот про Василия Ивановича и Петьку: захватили чапаевцы городок со станцией, Василий Иваныч видит: стоит на путях цистерна, на ней "C₂H₅OH"; он за голову схватился: перепьются же хлопцы! что делать? залез быстренько, замажу, думает, надпись; всю замазать не успел, но, думает, ладно: не догадаются; к вечеру встречает Петьку, пьяного в жопу; так-перетак тебя, где нажрался? - спрашивает. Ой! - грит Петька, Ва-асилий Ива-а-аныч... вхожу я, значит, на станцию, а там цистерна на путях стоит, и на ней прямо так и написано: "ОН"! После анекдота про Петьку, ломать голову, почему охрана не только не заметила тех трех "штрафников" с "большой посудой", но и проглядела, как они умудрились растащить посуду со спиртом по всем вагонам состава у нее под носом, и как штрафники из всех вагонов (поди запертых, все же?) выбрались на волю - я тоже не стал. Анекдот и есть анекдот, что с него возьмешь?..

Ну дальше я посмотрел, там ничего достойного внимания... Целиком засунули песню Высоцкого... Анекдоты иссякли, пошла байка. Байка и байка, и хрен с ней.

Ага, и рождественский финал такой, за дружбу народов.

Формат: нет.
Уровень: байка, длинная и посредственная.

Текст как-то непостижимо выскальзывает из рук. Читаешь, например: "- Здравствуй, дед... // Он молчал. Потом одним сильным рывком подтянул меня к себе и крепко прижал: // - Славушка... // Мы стояли так минуты две. Потом дед отпустил меня. Отошел на шаг и с удовольствием причмокнул: // - Возмужал, орел! // - А то! - Подхватил я. - На буржуйских-то харчах... // - Надолго? // - На деньков десять". И еще раз: "- Слава. // - Никита, - отозвался мужчина. - Николаич я. // - Очень приятно, Никита Николаевич. // - Иваныч, какими судьбами? - Повернулся Никита к деду. - Лет сто пятьдесят не виделись". А в финале: "Я наклонился и поцеловал ее в щеку: // - Спасибо, теть Маш! Берегите себя, ладно? Я приеду. Я еще обязательно приеду... // Она улыбнулась и быстро перекрестила меня. Потом обняла: // - Приезжай, Славушка, не забывай". А между тем и другим - что? А вот что: "С удовольствием съел хорошо прожаренное мясо, выпил пиво и отправился гулять дальше, уже черт знает по какому разу". О чем текст - сразу и не найдешь. Попытка устроить школьного уровня дискуссию между дедом и внуком на тему "С чего начинается родина?" окончилась ничем, дальше имел место казус с орденами и рассказ деда про войну, небольшой. Казалось бы, если небольшой - чего ж я текст в эту группу запихал? Так остального там еще меньше. Описание того, как герой ехал на электричке, ел с дедом борщ, ходил на кладбище, там тоже выпивал и закусывал, затем по ярмарке, там они с дедом пирожки покупали, потом дед со знакомцев в кабак посидеть зашли, в финале герой снова на кладбище - оно как-то не позволяет классифицировать текст по этим признакам, потому как тут в каждом втором рассказе персонажи этим занимаются, тоже долго и малосодержательно ходят и переводят продукты. Отсюда выводим минусы: хреноватая композиция, жуткое количество воды и неумение автора делать элементарный монтаж.

Военная история глубоко вторична до штампованности, слышали все миллионы раз - и про штрафбаты, и как один другого вытаскивал, и как вышедших окруженцев особисты гоняли... Отношения деда с Никитой и внезапная встреча - глубоко сентиментальны, вызывают ассоциации с индийскими и латиноамериканскими фильмами (где в финале все друг дружке чиста случайна оказываются братьями или находят потерянных детей), тема "С чего начинается Родина?" не раскрыта, моральные колебания внука - то нигилистические, то патриотические ("Ты чего глупости-то мелешь?!! - Я присел перед дедом на корточки. - Не говори ерунду! Ты заслужил уважения не меньше! А твоя жизнь - она впустую прошла?!! А меня кто поднимал, когда родители развелись и никак не могли решить, кому я достанусь? Кто согласился меня к себе забрать? А кто всю жизнь работал, не покладая рук, дед? Уважение всего поселка - оно многого стоит! И ты ведь его заслужил? Заслужил!") - слова за которыми ничего нет. Да, о внуке. Не знаю, сколько лет герою, раз он там столько лет женат - видимо, достаточно. Но текст в первом лице построен так, словно ему годков двадцать - если не физически, то психически. Дед "восстановил справедливость", рассказал трогательную сермяжную правду, лег на кровать и умер, а его похоронили.

Формат: настолько схематично и формально да, что скорее нет.
Уровень: очень много пустых неинтересных слов, скука скучная.

"На стройке немцы пленные на хлеб меняли ножики". Как видите, и для этого рассказа есть цитата из песни... Видели мы такие табуреточки; правда не немецкие, а фанерные уже, но с дырочкой, крашеные. На кухне под столом один такой архаизм до сих пор живет.

Умильность и сентиментальность зашкаливают, а вот психологическая сторона скушана, не стал автор себя утруждать. Формально сынок погибший упомянут, но не более. Как только мамашка увидела немчика, тут и стала подкармливать... А вот это, думается, липа. Война не закончилась, и муж ее на фронте, и у соседок мужья-дети воюют, а у некоторых уже отвоевались. Гуманизм гуманизмом, но одно дело - "гуманно относиться к пленным", другое - ходить на глазах у всех демонстративно выказывать к ним материнскую любовь. Здесь элементарный психологический просчет: героиня потеряла детей, и, в силу эмпатии воображаемой мамашке того немчика (про которую, мамашку, кстати, не помешало бы ей побольше подумать), немчика типа усыновила. А вот для всех окружающих, которые немчика не усыновили, и для которых этот немчик - частица тех немчиков, которые по их родным сейчас стреляют, ее поведение, очень мягко говоря, дико, и может вызывать все, вплоть до лютейшей ярости. Боюсь, как бы на куски не порвали.

Летом 44-го дети играли в войну? в Ленинграде? Интересно, это были те дети, которые три года просидели по бомбоубежищам, а теперь их родители, наконец, выпустили на улицу, и они от избытка жизненных сил носятся, не зная куда девать накопившуюся энергию? Они так много слышали рассказов про войну, что не терпится поиграть в нее? Или, может, это уже вернувшиеся из эвакуации дети, обожравшиеся там тортами и пирожными, с жиру бесились? Все же авторам неплохо было бы начать самую малость думать, прежде чем копипейстить штампы откуда попало: они не всегда один к другому клеются. Досадно, да?..

Охрана, обыкновенно, даже если для галочки, - за неоптиченность по военному времени можно и без головы остаться, так что как-то фантастично путешествие немца - мало того, что с рабочего участка отлучился, да еще и без сопровождения. Это он что, объяснил, что ему надо "встречный презент" приподнести, типа русский с немцем братья навек, и его тут же и отпустили, не сумлеваясь в евонном интернационализме и доверяя его плотницкому пролетарскому сознанию???

Да, и сквер в конце... "Мамы с колясочками" - это опять же так умильно, такие, мля, сюси невероятные... Разгребли немцы руины, разбили сквер, тут же набежали мамы с колясочками... идиллия, благодать, летом 1944-го. Уписацца можно...

Итого. Лето 1944 исправить на лето 1945 (подозреваю, к тому лету в городе еще не все завалы разобрали? а если все, то можно обернуть монету: ныхай немцы "фашистские домики" строят), либо первый эпизод с пленными и танками оставить, а остальное сдвинуть на год. Убрать малолетних придурков, игравших в подвале в войну; если за три года не наигрались, то, как говорится, такое уже не лечат, так что их место в закрытом заведении. Повычеркивать из текста десятка этак три вопросов и ответов для классного и внеклассного обсуждения; это я вот про подобное: "Что за метаморфозы? Одна женщина накидывается на него с кулаками и готова разорвать, другая отдаёт, может быть, последний кусок хлеба." Это был вопрос для обсуждения в классе? или для самостоятельной работы дома? "Как отблагодарить ту русскую женщину, проявившую своё сострадание, как отплатить добром за добро. У него ничего нет, значит надо что-то сделать своими руками. Его отец - неплохой столяр, и сына обучил ремеслу с ранних лет." Автор за героя сам спрашивает, сам подсказывает правильный ответ? Не, я могу и все подобные жемчужины пальцем показать, но я же не нянька... Разобраться, как коварному Гансу удалось обмануть охрану и улизнуть до героининой квартиры, напару с табуреткой. Умильные коляски в финале пофиксить, чтоб умиляло не до таких соплей. Поменьше залезать в мозг к героине и Гансу, поменьше разъяснять их мысли читателям младшего школьного возраста, поменьше подсказывать ответы героям и читателям; например, представить текст из-за плеча "старого ленинградского дворника" дяди Андрея или типа того. Проследить, чтоб сопли не капали с названия: что-нибудь вроде "Табуретка" тут будет куда более по делу.

Формат: нет; где современники?..
Уровень: весьма, только зачем всю дорогу так умильно лыбиться?..

Здесь собраны тексты, которые не совпали с лекалами и трафаретами из набора и не были отфильтрованы в отстойник той или иной группы. Уровень этих текстов различен; иногда он, по языку, по технике подачи, ниже, чем у многих текстов в предыдущих группах; но дело же не только в подвешенности языка - тут важно, для чего он применяется, чему служит. У кого-то он за помело и таким бы улицы мести! Ну а кто-то им хорошо владеет, и стоило бы такой приспособить для наклеивания профсоюзных марок... В эту последнюю группу отсеялись те, у кого язык не сам по себе, а, по-видимому, прикреплен к (думающей) голове.

(Сейчас кто-нибудь закатит истерику, что я девять десятых недумающими или безголовыми обозвал. Придется срочно подчеркнуть, что я ничего подобного не утверждал. Просто из остальных текстов никаких свидетельств наличия думающей головы у автора не проглядывает, только и всего. Более того, в большинстве случаев очень даже проглядывает наличие весьма непустой головы - плотно набитой многочисленными штампами, большими и маленькими.)

Вижу, текст немного поправлен с той поры, как был первоначально выложен. В мелочах-диалогах подтянулся в лучшую сторону, но не радикально. Текст не про войну, однако и в нем без труда найдется цитата из песни. "Провинциалка провинциалка - а эскалатор бежит, а эскалатор не ждет. Ступай смелее, провинциалка: сначала страшно, потом пройдет. Й-и-их!" Этой песне двадцать с хвостиком лет. Тот эпизод, с "провинциалкой на эскалаторе"... в скольких же местах он описан и воспет?.. и в песне двадцатилетней давности, и в рассказах да очерках тридцатилетней и сорокалетней, когда в литературе поселилась эта тема: "город и деревня"... И про таксиста - опять же все это столько раз было... "Москва кишащая - глазами провинциала" - избитая тема. Чтоб на ней сыграть - надо сыграть хорошо и самобытно, а тут как-то ни того, ни другого, увы.

Четверть текста герои едут по Москве. Половина - разговор с "Вовой", и предыстория, вспоминаемая в офисе. Последняя четверть - поездка на "Газели", несколько реплик с шофером и с прорабом, герои жуют и собираются спать. Мне кажется, наблюдается кусок выдранный из середины большой формы, соответствующе водяной (несоответствующе для рассказа), щедро увешанный авторскими пояснениями (вместо художественных средств и монтажа) по отсутствующей предыстории, и не содержащий никакой внятной собственной идеи, равно как и сколько-либо законченного сюжета и прописанных персонажей.

По-моему, вся подоплека знакомства и "дружбы" героя с "Вовой" - остальному тексту вполне безразлична. Вот только, если ее убрать, то что останется, кроме описаний? Останется Лариса с Библией. Но про Ларису читателю ничего не известно, и до финала она в поле зрения практически не попадает. Про ее прежнюю жизнь, как и про жизнь героя, мы ничего, кроме небольшого хозяйственно-экономического очерка про ценность "состоятельных гостей" в приморском городке, не знаем. Можно возразить, что ценно описание поведения героя в офисе у "Вовы". Может и ценно, но никакой роли герой в дальнейшем не играет... только едет на "Газели" и все. Не считать же его ролью выпивание с братьями-пролетариями и просмотр "эротического боевика" с матерными комментариями из зала?.. Аналогично и "Вову" мы больше в тексте не встречаем. Так нафига попу гармонь?? Весь офис прекрасно заменяется несколькими предложениями от автора. Про менял, лохов и воров объяснение можно не разводить - в диалоге же все есть. Диалог целиком тоже не нужен. Секретарша вообще не нужна - от нее хватит оставить вскользь фразу где она "напряженно прислушивалась к пробивавшимся сквозь двойные двери словам, которыми величали друг дружку босс и этот наглый папуас" и бла-бла-бла сюда как раз и вставить значимые отрывки из диалога, типа они и доносились.

Можно было бы показать, как персонажи жили до переезда, и как они зажили после, - как переменилась эта "жизнь" во всех смыслах, не только в комфортности кроватей. Или, с верой в счастливое будущее, можно было бы показать, как герои мучаются от неустроенности и бесправности, но "куют себя в испытаниях", что-то там в себе новое открывают и бла-бла-бла. Или, без веры в счастливое будущее, как герои приветствуют эту новую жизнь, со всеми ее эскалаторами и прочими шумными побрякушками, радуются добытому и строят планы, но у читателя вопреки складывается впечатление, что они восторженно падают в бездну пустоты. Или показать, с какими надеждами и ожиданиями они ехали, и куда приехали. Или можно показать, как ехали в рабство лопатой махать и кирпичи носить за миску баланды и зеленые бумажки, а помимо этого обнаружили, что "и тут люди живут"... Ну мало ли. Вот когда покровитель небесный оного конкурса "Один день Ивана Денисовича" писал, он материалом владел. Автор, похоже, материалом не владеет - в трамвае в общих словах слышал, и сказать по сути ему нечего.

Матчасть. "Одно время он со всем своим выводком повадился проводить 'бабье лето' в их краях. Спрос на состоятельного гостя в этот период в уютном приморском городке подскакивал до ажиотажного". "В этот период" спрос в приморском городке должен подскакивать не на гостей, а на жилье. С гостями в таких местах да в сезон - перебоев обыкновенно не наблюдается, "спрос" на гостей подскакивает как раз зимой, когда все пустует и пить не на что. А на "состоятельных" (или, вернее, щедрых и не капризных) гостей спрос есть и вообще всегда...

Манера повествования. Сильно объяснятельная, к сожалению. Даже такое морализаторство засек: "в силу своего возраста сохранявших счастливое свойство не видеть за необычным эпизодом глубокую трагедию".

Язык слабоват, не живой, интонационно много объяснений-пояснений, косностей, зачастую напичканных высокопарно-манерными оборотами: "но не это придавало уверенности ожидающему встречу южному гостю, не с пустыми руками пожаловал он к своему старому знакомому", а также словами и оборотами с привкусом канцелярского клея: "как-то на очередных шашлыках Володя завел разговор о местном вине, которое считалось редким и, как выяснилось, почитаемым среди ценителей". В сочетании это попахивает журналистскими заметками о дружеской встрече передовиков производства с секретарем горкома: "Такой вот полезный раритет и держал в полиэтиленовом пакете у себя на коленях Андрей, ожидая минуты, когда ему, наконец, представится возможность вручить дорогой подарок". А иногда - писулями какой-то современной писаки: "Теперь у них появилась реальная возможность своими глазами увидеть какие гнезда вьют состоятельные граждане". Это умышленная стилизация под газетный стиль?.. Сомневаюсь...

Формат: современники обозначены, хотя за вычетом деталей и вилл, в семидесятые похожие сюжеты были; но вот с рассказом, боюсь, плоховато.

Гена, он же Гера, он же Гоша. Интеллигентный сварщик, с немецкой аккуратностью зарабатывающий на два телевизора импортных и стиральную машину немецкую для жены, забулдыгам-соседям на злобу и зависть. Жена его, похоже, от машин и телевизоров не отказывается, но томится в селухе и скучает по яркой столичной богемной жизни. Или не скучает вовсе, но Гена это подозревает.

Основная беда текста - манера подачи материала. Объяснятельно-комментирующая, разжевывающая, многословная, с многочисленными смысловыми повторами и переповторами. По этой статье текст имеет такие пенальти, что, пока она не пофиксена, рассматривать все прочее - смысла как бы и нету, прочее там все равно сквозь эти авторские разъяснения разглядеть затруднительно. В дополнение к манере стоит сразу же добавить и про язычок - он откровенно слабоват, как технически, стилистически - так и по смысловым оттенкам, автор его неважно чувствует. Про идейно-содержательное наполнение, персонажей, деталь - говорить, как уже сказал, пока рано. Но, разумеется, там тоже все не жирно, хотя в отличие от, увы, большинства просмотренных текстов, рассказ здесь наблюдается, и даже один из наиболее приближенных к "современникам", хотя приближенность в антураже, а конфликт - вполне "классический".

По тексту.

Первый абзац можно выкинуть, он малоинтересная прелюдия; первое предложение второго ("Дежурную аварийную бригаду вызвали вечером".) задаст стандартный стартовый импульс для первого фрагмента с трубой. Какую именно "бригаду" чего вызвали - раскрывается тут же следом во втором предложении.

По стилистике. "...Ему предстояла самая тонкая и важная часть общей работы - заварить образовавшуюся в водопроводной трубе дыру, ибо был он в аварийной бригаде газоэлектросварщиком". Частица "ибо" и порядок слов в последней части предложения - архаичны. Это умышленно? Кстати, слово "землекоп", весьма вероятно, используется в проф-диалектах (?), но для читателя скорее всего, опять же, выглядит слегка устаревшим. И тут же следом: "Нет, Геннадий не бравировал, он просто очень хорошо знал своё дело и потому мог работать и в полутьме, и в сырости, при этом сделать всё так, чтобы электроток не использовал его тело в качестве своего проводника". Объяснения, и построены они как в книге для шестилетних. Зачем? А номенклатурно-технический слог в хвосте предложения - зачем? Глядя на остальной текст - писался не стеб. А наблюдается хождение по грани стеба - из-за стилистической болтанки.

Куча описаний-перечислений-объяснений. Просто сэмпл с небольшими купюрами: "...Не опоздать на электричку (следующую ждать было три с лишним часа), в которой ему предстояло пилить до своего посёлка два часа. // ... Еле держащийся на ногах от усталости Геннадий за пару минут до отхода влетел в электричку ... Он всегда дремал в электричке после смены, но сейчас отрубился напрочь - ночная работа буквально высосала, обессилела его. Трудно сказать, выдержал бы он такой график, через три дня на четвёртый, будь он похлипче здоровьем и постарше. Но Геннадию было тридцать два года, и на здоровье он пока не жаловался". "...Но то был тяжкий, грязный, а иногда и просто опасный для жизни труд". "Все были не прочь так же, как он получать, но не могли, ибо в своей предыдущей жизни не смогли или не захотели овладеть нужной при любом социальном строе профессией". Пик этой болезни: "Алексея самого, вот уже три года как бросила жена, и он теперь кантовался бобылём, потому крепкая с виду семья соседа тоже не могла его не раздражать". Разве не заметно, что "потому" и последующее печатать не надо было?.. Вот еще: "Никто как будто и не замечал, что несмотря на плохую успеваемость у Геннадия если не "золотые", то очень хорошо приспособленные к любому ручному труду руки". (Кстати, к какому еще труду могут быть приспособлены руки, если не к ручному?..) "Но где было ему с его репутацией патологического работяги, да ещё и с весьма заурядной внешностью, такому неактивному, до неё. Лариса же по жизни была очень активная, правда не по общественной линии, а по линии самодеятельного творчества - она ведь была певуньей от природы". И куча канцелярского косноязычия в комплекте. "Не решаясь подойти к объекту своего воздыхания, Геннадий не упускал случая, чтобы наблюдать за ней на расстоянии". "Она по натуре была сугубо городской жительницей, которую угораздило родиться и жить фактически в селе." "А главное... этого она не может не понимать, он по настоящему с неослабевающей силой её любит..." "Но он её так любил, так хотел. Ему казалось, что его к ней отношение, в конце-концов вызовет ответные чувства. "Акции" Геннадия как жениха повысились ещё и оттого, что едва дождавшись сына из армии, умерла его часто хворавшая мать". Ну и в одном из этих кусков подчеркиваю то же, что в начале текста, по стилистике: "...Ибо в своей предыдущей жизни не смогли или не захотели овладеть нужной при любом социальном строе профессией". Опять "ибо", далее словосочетание "в своей предыдущей жизни" - авторская многословная замена слова "молодость" или подобного, но по значению ассоциируется с индусскими верованиями в переселение душ, и, увы, по обыкновению - канцелярский хвост предложения.

Грамматика. "Питекантроп" пишется именно так. Если искажение в кавычках умышленное, то это не понятно. С запятыми не все гладко по тексту.

Матчасть. Мне сдается, у автора несколько странные представления о социализме. Таланты Геннадия при нем были весьма востребованы, и награждались в целом надежнее и весомее, чем научная грызня, степени и симпозиумы. Был знакомый, который специально ПТУ заканчивал (третьим образованием, после мореходки с техническим институтом) и работал в аварийке сварщиком - деньги на семью зарабатывал.

Матчасть, детали. "Она обладала небольшим, но очень приятного тембра голосом". Если человек действительно занимался пением (не на лавочке) - так у голосов названия есть. Советую навести справки.

Детали. У "певуньи" дома кассеты-диски валяются? песенники? ноты? пианино стоит открытое?.. Или она "была певуньей от природы", и дальше "посиделок с девочками" и попытки с налету прорваться в Институт Культуры дело не шло?..

Сон хорош, не сказать что оригинальная авторская находка, но использован мало. "Разборка" прописана хреновато, похоже... Во всяком случае у меня ощущение, что не только Геннадия занесло (что и предполагалось, и совершенно ни к чему разъяснять сие авторским переводом в очередных комментариях по тексту), но и что Лариса играет и фальшивит. Что Геннадий не представляет цен на столичную недвижимость, работая там с такими же "провинциальными гастарбайтерами" - знаете ли, малоправдоподобно. Наконец, "разгадка" про "травмированного" - рояльная. Она такой воспринимается. А ведь герою в электричке могла мешать спать своим трындежом с попутчицей та самая старушка, бабушка травмированного, которая все выяснила по телефону и с утра из Москвы ринулась помогать в больнице, и вышла в райцентре на три станции раньше Геннадия... Мог и уловить отголоски сквозь сон, и выругаться, но, конечно, желательно, чтоб не связал, как и читатель.

Цитата: "Роман едва не касался выступов её груди".
Формат: формат; "современники" главным образом в антураже, рассказ наличествует; конфликт - классика, вон, хоть "Кроткая" у Федора Михалыча, покровителя нашего небесного, там конфликт из того же коридора, выход в другую сторону только...
Уровень: задумка нормальная, реализация хреновая.

Как говорится, "начали за здравие, кончили за упокой" - и в образном, и в буквальном смысле. В тексте понравились первая страница и последний абзац. Все остальное, к сожалению, мертво, и ничего интересного не содержит.

В первую минуту текст глянулся, показался психологическим реализмом, к тому же - повернутым к долгожданным "современникам", но вскоре, на миг качнувшись к абсурду и гротеску, быстро выдохся. Причины непсихологической нереалистичности - отсутствие конкретной мотивации в поведении персонажей, чего-либо, что могло бы придать их поступкам и движениям достоверность, а их личностям - индивидуальность и ценность, и человечность, и вызвать мой читательский интерес к ним. Поведение и характер героев задекларированы, отдельные их убеждения высказываются ими же при случае. Личности персонажей подаются слишком примитивно и топорно, статично, в авторском описании, и при этом совершенно не раскрываются причинно-исторически (биографически). Детальной психологической подоплеки под характерами и текстом не просматривается - только констатация поверхностных фактов и выводов автора (рассказчика?). Текст быстро упирается в очень незамысловатый потолок авторских обобщений, и ничего из-за них проступающего не заметно - ни ввысь, ни в деталь. Соотвественно, интерес тает. Персонаж оказывается довольно примитивной системой, ровным черным ящиком, внешняя сторона которого выдается в оценках автора, а никаких зацепок к его внутренней жизни - не наблюдается. Никакого развития - ни в предыстории, ни в тексте - также нет и не ожидается. То же и со вторым персонажем - его "психология" также выражается в обобщениях авторской интерпретации, переходы из состояния в состояние декларируются, а причины переходов остаются, видимо, неведомыми как для героя, так и для автора. Еще один мутный ящик, в котором плещется пиво: примитивный по форме, вроде бы пустой, не считая пива, внутри, но логика совершенно не улавливается - есть она вообще, или нет, зацеплением внутренних шестеренок определяется действие персонажа, или дерганьем его за нитки автором, без связи с какими-либо законами физики и психики.

Героиня - "трудный подросток" из "проблемной семьи", причем уже далеко не подросток, у нее черно-белый прикид, толстая маска из косметики на физиономии, садо-мазо из колец в ушах и носу. Жизнь в замкнутом внутреннем мирке, со внешним она по-касательной, десоциализирована, курит параллельно с гопниками, присутствует на задних партах, как малек, который следует за стаей и боится к ней приблизиться. Прячется в игры со зверушками. С людьми контактирует избирательно, в основном их избегает. Возможно, завидует. В общении с "подростками" и ужасе перед младенцами можно усмотреть страх на пороге "взрослой жизни". Все вполне обычно, ничего особенного, строго говоря, в героине не наблюдается. Авторского интереса и внимания к ней я не ощутил.

Героиня находится в тупике, на дальней стене которого значится классическое "выхода нет". Однако на протяжении текста никакого внетупикового сюжета, приведшего к "роковому повороту" - нет. То есть с начала текста и до конца героиня углубляется в этот тупик по предначертанному маршруту. Маршрут же ничем кроме "семейного положения" не обусловлен. Никакого проникновения во внутренний мир героини - нет. Тогда остается вопрос, что же пытается этот текст сообщить читателю?.. кроме констатации того старого медицинского факта, что плохая "семейная ситуация" иногда уводит под откос, дальше и дальше в тупик?..

Непонятна фигура автора или рассказчика. Сперва текст излагается отстраненно. Однако уже во втором абзаце присутствует "можно было прочитать в глазах Фроловича", и можно предположить, что рассказчик - очевидец, возможно - однокурсник, а не такой уж отстраненный наблюдатель. Третий абзац это подтверждает, но завершается уже фразой: "Одним словом, облик ее будто бы говорил окружающим: я вас ненавижу!" Автор оказывается уже не просто сторонним наблюдателем, излагающим очевидное и общеизвестное, но отваживается высказать личное эмоциональное заключение. А в следующем предложении (""Откуда, откуда все это?" - терзался Фролович и не находил ответа".), рассказчику вдруг оказывается хорошо известно, чем терзался "старик Фролович". А двумя абзацами выше рассказчик этого еще не знал, и ему приходилось читать у Фроловича по глазам. В следующем абзаце рассказчик не только дает "личную характеристику" матери Ольги, но и оказывается осведомлен, почему она стала выпивать, затем - с чего "все началось", затем - какой именно любовью Ольга полюбила спаниеля... Словом, рассказчик (на фигуру которого до самого конца рассказа нет ни намека) - индивидуум всесведущий, все про всех знает: и по фактажу, и по причинно-следственным связям, и по мыслям и по ощущениям - Фроловича, Лии, героини, Коли. А вот мне кажется, что тезисам вроде "животные стали частью ее жизни, ее мировоззрением" - место скорее не в рассказе, а в сочинении или рецензии на тот рассказ... То же самое и про Колину "характеристику": "К концу службы Коля Чураев превратился в настоящего мужчину со статными плечами, нагловатым взором, немного уязвленным интересом к жизни, не способного долее терпеть одиночество". Такое скорее должен был написать школьник в сочинении, придя к подобному выводу-заключению самостоятельно, на основе художественных деталей из прочитанного в авторском тексте.

Три гопника с семечками, как три парки?.. Или это ружье осталось невыстрелевшим? Студенты приходят в институт и уходят, а три "недружелюбных подростка" неизменно маячат на обочине у проходной, тараща на студентов злые глаза и оставляя после себя три лужицы напущенных слюней; жизнь проходит мимо, остается шелуха от семечек. Ощущение некоей символичности, возникшее при чтении поначалу, быстро испарилось, а с ним вместе исчез и весь объем и потаенность текста - осталось банальное инертное движение вдоль скучных фактов. А поначалу, по слегка рваной ткани с намеками и замаячившим уклоном в шизу, ожидал большего.

Финал нельзя назвать невероятным, подстороенным, но искусственным, слепленным вручную - вполне. Вероятным, но искусственным, и оттого лишенным смысла. Какого-либо мессиджа, ожидаемого в рассказе, не увидел.

Еще, в виде нагловатой инсинуации, ляпну, что если средь многих обывателей бытует мнение, что уходить из жизни то что называется "по своей воле" - признак слабости (а другие напротив убеждены, что - силы, волевым решением!..), то вот заканчивать текст самоубийством героя - это очень часто признак авторской слабости, причем без альтернативы в скобочках.

Формат: да, относительно, поскольку страна и эпоха роли не играют.

Гладенький, низкокалорийный "путевой очерк" о прикавказском конезаводе, прилегающем селе, его жителях и их нравах. "Здесь нравы строгие. ... Сволочь ментовская... У нас ведь тут у любого оружие припрятано. ... И тоска смертная... ... Проклятое место, Володя. Проклятое... И никакого выхода нет..." Высказыванье "нравы здесь строгие" сбивает читателя, поскольку имелось в виду "нравы здесь крутые/суровые". А "строгие нравы" означает весьма иное. Такая вот южная знойная экзотика, с конями, самогонкой, пулеметом в сарае и шилом в кармане. Экзотика сама по себе не является ни достоинством, ни недостатком. Однако нередко вполне успешно маскирует отсутствие достоинств. Ну или - наличие недостатков. Итак.

Проблема с рассказчиком. Рассказчик - похож на фэнтезийного супергероя. На первой странице спускается с гор весь из себя в шкурах и с мечом, на последней - уходит по дороге в закат. Заваливается по пути на конезавод с "целью визита", здрас-сти-я-ваша-тетя, "пожить немного на конезаводе, знакомясь с его жизнью и упражняясь в верховой езде". По-простому так, по рабоче-крестьянски. Можно подумать, что он сам - маршал Буденный. Да ближе к концу невзначай упоминается, что иногда "коротает вечер с подругой в московском ресторане средней руки". И еще - что прежде, чем спуститься с Эльбруса, он приехал туда, спустившись с Гималай, аки горный витязь. Вот и все. Может я подозрителен не в меру, но, по-моему, достоверностью не пахнет - легенда у кадра хреновая, прямо скажем. Провалится на первом же блок-посту, со всеми потрохами.

Если рассказчика нормально не представлять, то первое лицо тексту без особой надобности - можно взять третье, тогда этого персонажа будет хоть снаружи видно, а то - ни оттуда, ни отсюда, голос из ниоткуда.

В конце текста надо ставить точку. С этой целью рассказчик покидает конезавод не выполнив свою миссию, под предлогом внезапного обострения ОРЗ. Строго говоря, там в тексте проклевываются вполне "психологические мотивы", по которым рассказчик мог бы досрочно покинуть конезавод, отказавшись от задуманного. Но то ли они оставлены читателю на домыслы, то ли автор поленился психологическую подоплеку выводить, решив, что ОРЗ - оно проще...

Фактаж, детали, быт. Кроме вставок познавательного научпопа по лошадиным породам, практически ничего характерного. Низкая оплата, негде работать, кормежка со своего огорода, пьянство и поножовщина, а кто что-то прибыльное присвоил - тот местный князь и все на него пашут... - извините, это можно рассказать про каждый второй "уголок" по землям бывшего Союза, только от миллионных городов отъедь за сто первый - и смотри.

С языком не все гладко. Где-то, в первом лице, - живая речь "путешественника", нечаянного безыскусного рассказчика: "Остаток дня я провел в компании рыжего ахалтекинского жеребенка - столь родовитого, что даже сидеть в его присутствии было как-то неудобно. Любознательный юный принц ходил за мной по пятам, то и дело норовя попробовать незнакомца на зубок". Но в описаниях она неожиданно оборачивается какими-то формально-служебного покроя абзацами, как скажем: "Ахалтекинцы - одна из древнейших лошадиных пород..." Или: "Многих поклонников лошадей приводит в смущение тот факт, что они не испытывают любви к человеку". "Кони чужды слепой привязанности, но это позволяет им оценивать людей по делам". "Но лошадь будет оценивать тебя строго и беспристрастно, и горе тебе, если ты не сдашь экзамен этому гордому и мудрому учителю". Безыскусность сменяется искусственностью, и язык таков, что мне все время мерещится школьный перевод на уроке английского: "Пятигорский ипподром был расположен недалеко от города, у подножья горы Бештау. Множество зрителей растекалось по его деревянным трибунам, построенным в свое время по инициативе маршала Буденного". Попробуем?.. The Pyatigorsk hippodrome is situated not far away from the town, near Beshtau mountain. When I came, a lot of spectators had already taken their sits at its wooden tribunes, that were built after the initiative of marshal Budenniy. Что замечательно, даже маршал Буденный упомянут, что сегодня никого не волнует, думаю, а вот в старых учебниках английского пройти мимо такого факта никак не могли - как же! главная местная достопримечательность!... Прочие фразы, остро напоминающие учебник английского из средней школы приводить не буду, там таких много... Вообще, текст отличается нарочито короткими и простыми предложениями, и, в отсутствие стилизации под, например, разговорную манеру речи, они воспринимаются как примитивные и угловатые, напоминая учебник "инглиша", сочинение "как я провел лето" и газетные репортажи. В тексте изрядно от журналистики, не только по содержанию его следует отнести к "путевым очеркам". Вот еще - вполне добротное, и при этом невыносимо знакомое, в каждой части и целиком, откуда-то из русскоязычной прозы последнего полувека, описание: "Вскоре к нам присоединяются еще двое - худой Ваня с жиденькими усами цвета спелой пшеницы и добрыми голубыми глазами, и Павел - молчаливый кряжистый мужик с туповатым, печальным взглядом пьяницы. Павлу лет сорок, что же касается Вани, то определить его возраст невозможно. Такие люди живут десятилетиями, почти не меняясь, а потом в один момент неожиданно становятся стариками". И что уж говорить вот про это: "Но сегодня никто не потревожит лошадиный покой. На конезавод опускается душная южная ночь". Штамповатая душная южная ночь опустилась на конезавод как театральный занавес.

Мелкие огрехи по тексту. "У здания правления, совмещенного с заброшенным манежем" - таки что было совмещено: здание или правление? и не вполне ясно, как можно совместить любое из них с манежем??..

Текст, который можно печатать. Только желательно обозначить рассказчика. Но в книге бы смотрелось инородно, мне кажется. В журнале - лучше, и не обязательно в сугубо литературном.

Цитата: "Нам, вообще-то, пить нельзя, - доверительно сказал Ваня, дыша мне в лицо перегаром. Его светлые наивные глаза поблескивали. // - Почему? // - Мы - молокане. Религия такая". Пьют только молоко.
Формат: да... но очерк это, а не рассказ, вот чтоб мне Розенталь ночью приснился.

Гхм, есть подозрение, что у некоторых, попадание сего текста в эту последнюю группу, вызовет возмущенное недоумение. Попытаюсь оправдаться. Ну, строго-то говоря, оправдываться не в чем - он просто не попал в другие группы, вот и все. И в том уже большое его достоинство. Нет, в "Низкие жанры" он вполне причисляем. Хотя от тех, что таки попали туда, качественно отстоит весьма заметно. Короче говоря, я не стану скрывать, что каких-либо умных идей или попыток что-то разэтакое высказать и выразить я в этом тексте не заметил. Но парадокс в том, что при отсутствии проталкивания умных идей, путано-кровавых конфликтов и всяких человеческих трагедий, этот текст явно умнее многих, этими идеями грешащих. Также очень приятно, что в отличие от многих других, подававшихся на оный конкурс, где, для большего эффекта, видимо, или заключительным аккордом герой умирает или стреляется, или для большей временной и судьбоносной масштабности несколько героев помирают, здесь никто не умер, и даже двое родились...

Гипер-женское, интеллектуальное и не претендующее на (за)умность, изящное, в меру гротескное, несерьезное (надеюсь, что это не всерьез). У героини - платье для беременных "бледно фисташковое, под цвет глаз" и слезы из-за сломанного каблука, а двойня под Новый год и муж то ли на льдине, то ли неизвестно где и с кем - пустяки и житейские мелочи... Она не в худшем смысле напомнила героиню одного не в меру растиражированного в покетбучном формате автора - у того тоже героиня была от безделья большая искательница приключений на свои девяносто, которой все время патологически везло с приключениями, соседями и встречными-поперечными, с которыми, двумя последними, она приключениями и делилась по-братски. В общем, это нечто из женской "иронической прозы", насколько свежо для этого жанра - не знаю, поскольку не поклонник. Легко, и улыбает, к тому же по уровню языка, ткани текста и в целом, полагаю, самое приличное в текущей выборке. Вот только под понятие "рассказ" текст лезет с трудом.

По спорным моментам... я не знаю, на что ссылается подзаголовок; пафосный призыв, звучащий из первой стихотворной цитаты, вмазанной на место эпиграфа, также несколько напрягает. Стихи сходу показались не пришей кобыле хвост, тексту они без надобности, но героине где-то подходят: в том смысле, что если все вокруг нее вертится, и ей большого дела нет, то и тут кто о чем, а она о своем, о женском, в эмоциях и стихах. Так что даже уместно выходит, что не пришей кобыле.

А вот, к слову, видел, что некто забраковал автору слово "растопча". Сейчас, перечитывая, в абзаце где оно вроде было, наткнулся на предложение "все будут в самом красивом, а я в обыденном", которое тут резануло не в тон; слазал проверил - ага, именно оно и получилось после удаления забракованного слова. "Родители дошли, купили вина" - когда они дошли, они еще не были родителями, по всей видимости. (Смайл.) Во всяком случае, героиня в рассказе их под этой вывеской не представляла, поэтому несколько сбивает. "Махнула рукой: "Можешь выливать". // - Как? И это всё? - муж с досады швырнул бутылку..." Это реплика внутри реплики героини, поэтому, подозреваю, ей следует быть оформленной закавыченной прямой речью, как и "можешь выливать"...

Эпизод с бутылкой вина хорош, остальное - легкомысленная бессмыслица с настроением, героиня прописалась забавно.

Цитата: "Поплелась к дому, развешивая застывающие сосульками слезы на оренбургских пушинках. // Паша, ты где, засранец? Там же шторм, льдину оторвет и унесет тебя в море".
Формат: будем считать, что да; хотя рассказа не почувствовал - клок из большой формы или миниатюра из цикла.
Уровень: если б тот не в меру растиражированный автор писала так же, ее бы даже можно было иногда почитать.

Текст жизнеописательный, по второму разу читался лучше, чем в первый, а по третьему - лучше чем во второй. Полагаю, это свидетельствует о качестве текста в целом, и говорит о наличии у него отдельных недостатков в частности. На третьем проходе подумал, что читанул бы и другие главы из этой истории, из чего напрашивается заключение, что текст не воспринимается самодостаточным.

Текст - монолог героини, мысленное обращение к подруге, или воображаемое письмо к ней на словах. Проблемы и конфликты в тексте - внутренние для героини, вполне и классические, и современные. Тут и сопротивление матриархальному угнетению со стороны матери, от которой героиня, в свои двадцать девять, с учебой, работой и жизнью в другом городе, до сих пор внутренне зависима, подчиняется, и, в очередной приезд, избегая "прямых столкновений", сбегает из дому "по-тихому". Опасается она и прямых разговоров на "личные темы" с кузеном, вздрагивает от высказываний подруг и сокурсниц (уязвима к чужому мнению), боится "главного вопроса" с мужиками, но и ожидает его постоянно, и вообще мужиков побаивается, и на том "главном" вопросе у нее беспокойная точка, понятно. Про ее отца вроде не поминается - возможно, его и не было. Присутствует и тема одиночества, причем ничего сходного с романтической лирикой не имеющая, исподволь зарождается "родство" героини с Олегом, который мыкается в подобных же неприкаянности и одиночестве. Фраза из заглавия прочитывается в тексте в вариантах: при дележке зерна на четверти, героине потребуется не только настойчивость и долготерпение, расчетливость и бережливость, но и готовность умерять аппетиты и запросы, довольствоваться тем малым, что есть (и получать от этого малого радость).

В то же время, стремление от "героичности" к реалистичности, концентрация этого "мышиного образа", привело к исчезновению в тексте героя: герой оказался пассивен, и не только в поступках, но и в мыслях - он иногда нервничает из-за чьих-то слов и писем, один раз бузит, срывается одной репликой из-за отношения Олега к Марии, но это как часть пассивной реакции; он не переживает и не протестует, даже внутренне... ну, не считая, быть может, первого абзаца. Вышла мышка-монашенка, у которой свое личное - смиряется и подавляется, кроме социально-бытовых проблем и прорывающейся любовной лирики - считай что и ничего нет; весь внутренний мир - в типичных четверостишиях, т.е. не выходит за границы "общих проблем для возраста и социального положения"; и получается малоиндивидуально и довольно голо; впрочем, возможно, и в этом кроется - современность... Подобных, далеких от мэрисью, героев, в более "дешевой" литературе обычно делают соответствующей подачей, подгоняя для них окружение (других персонажей) и обстоятельства. Или их заставляют выглядеть мудрыми, снисходительными и всепрощающими праведницами, стоически парящими над мирской суетой и глупостью окружающих ("Медея и ее дети" Улицкой), или - натравливают на них соблазны, обстоятельства и всяческие испытания, которым они, дело чести и принципа, не поддаются, говорят "нет" и гордо уходят, за что в финале их ждет награда с наследным принцем на белом коне ("Джейн Эйр" Шарлотты Бронте). Здесь текст в первом лице, подачи героини нет, и, увы, она теряется.

Недостатки текста... Отсутствие события и поворота в сюжете: нет явных столкновений, вопросов-конфликтов, камней преткновения, чьих-либо решений-поступков; "проблема текста" завуалирована внутри героини (и во всей окружающей действительности), вместе с нею живет, содержится в тексте; с другой стороны, с героиней не происходит и каких-либо "качественных изменений" в ее подходе к вещам и людям - каковые уместнее в повести или романе, конечно, чем в рассказе. Недостача динамики: случается много мелочей, но общую тональность они не меняют, и читатель пребывает в роли равнодушного наблюдателя (переживать не из-за чего). Недостача личного-внутреннего у героини: это не обязательно интеллектуальные и духовные метания или иррациональные страдания, могут быть и сентиментальные мелочи, и детские воспоминания, и наблюдения за окружающим миром и людьми (почему-то они замыкаются на соседке, не считая нескольких фраз, о которых чуть дальше). Отсутствие в тексте полноценных персонажей: помимо рефлексирующей героини, и не считая Олега, проявившегося в эпизодах с чашкой и чемоданом, прочие либо откровенно примитивны ("Мария", Жора), либо известны в односторонне-функциональной эпизодической роли (Петя, мать, дама из института), либо и вовсе только по именам (Тата, Надя, Вадик и пр.).

По-моему, текст слегка погряз в монологах, монотонно-описательных, его не помешало бы оживить, особенно - вторую половину. Разговорными фразами мнимого диалога с собеседницей, житейскими наблюдениями, присказками... Сейчас этого очень мало - первый абзац, затем - изредка, вроде: "Помнишь: "Бабушка, бабушка, гроб на колесиках выезжает на твою улицу..."? Это про пятый трамвай". Да еще: "Я пытаюсь учить английскую грамматику: настоящее совершенное время. Нет, настоящее время совсем не совершенное". "Он только поцеловал меня и сказал, что я похожа на принцессу. Почему на принцессу? Может, потом выяснится, из-за хохолка, который в тот момент торчал у меня на макушке, как корона". Еще одна - внизу в "цитате". Объективных конкретностей добавить тоже не помешает, хотя бы в описании дома, как и повседневных диалогов. Текст недостаточно ярок, слишком "реалистичен", недостаточно "художественен", сюжет довольно узко и отрывочно охватывает окружающий мир и "карту действий" (сюда же вся эта неясность с персонажами, о ней ниже). Кроме того, монолог воспринимается монотонным, особенно во второй половине, а ведь он не непрерывен: это отдельные фрагменты, разнесенные по времени, проговариваемые в разных эмоциональных состояниях, и, видимо, они все - обращены к подруге? А эта обращенность в них почти не слышна. К слову, оформлению фрагментов, скорее всего, следует чередоваться, это разобьет монотонность: куски с рефлексией подаются как обращение в письме к подруге, а сцены, действие - без оформления.

При первом чтении текст сильно проигрывал, как из-за этой монотонности недооформленных (куда, к кому?) монологов, так и из-за путаницы с персонажами, добавившей размытости к и без того не слишком визуально и пунктуально выстроенному действию и декорациям. Из-за второго фрагмента возникла неопределенность с тем "где начинается, где заканчивается" героиня, где она, где не она, а читатель явно должен настраиваться на ее эмоциональный тон.

О путанице в персонажах и непонятной адресованности монолога. Недалеко от начала есть обращение, вроде как письмо - "Еще раз спасибо тебе, моя хорошая". Встречаются они и дальше, эти, вдруг, "А ты?". Но по тексту, этого диалога - ни письменного, ни мысленного с подругой (или с мамой, или с кем он? с самой собой?) - не чувствуется. Есть авторский монолог в первом лице, с редкими обращениями "куда-то". Но когда после "Вот, ты как думаешь? Мне очень хотелось бы знать, что ты об этом думаешь" в первом фрагменте, где героиня вроде бы обращается с "мысленным письмом" к неведомой подруге, второй фрагмент начинается с "- А я с тобой не согласна" - я его воспринял, как ответную реплику той подруги. В ответном письме, или в воображении героини - долго ломал над этим голову. Только по третьему разу читая, твердо постановил, что никакого ответа нет, и это продолжение мысленного монолога героини, но во втором фрагменте она пришла к этому Пете... Недостаток каких-то минимальных сведений кто где и с кем живет, продолжает напрягать и дальше: какой-то Петя (видимо, тот же?) заходит и к Зое (героине), где застает Машу (видимо ту, которая с Олегом и Жорой?)... Во второй половине с трудом вспомнил, кто такая Надя... Надя - это не та, которая Тата, а Тата - это видимо та самая подруга, которой мысленно адресуется письмо?.. Где и с кем жил "Вадим", откуда он должен был "выписаться" ("Пока буду ездить, Вадим выпишется".) и откуда он потом "пропал" - осталось загадкой. Он же или нет упоминается "матерью" как "Валик" - тоже неясно, хотя вроде бы "Валик" - Валера или Валентин, или домашнее от Виталика, а Вадим не стыкуется... тогда, значит, это какой-то еще "Валик" из-за сцены... Много, слишком много имен - первый раз читая потратил уйму усилий, пытаясь разобраться, кто есть кто.

По реализации... Немножко навязчиво подаются "басни с моралями" - немножко, но навязчиво. Сказка про муравья упомянута - желательно чтобы "взгляд на жизнь" героини читатель почувствовал без дубляжа в заглавии рассказа. Если ближе к концу текста прочувствованное за героиню свяжется для него со сказкой - хорошо, не свяжется сходу - свяжется если возьмется перечитать или хоть просмотреть - тоже хорошо. Если совсем никак не свяжется - значит ничего не прочувствовал. А когда вынесено в заглавие - тут каждый дурак догадается, это неспортивный прием и весь эксперимент насмарку... И вот это, в финале: "Людей выбирают не по словам, по поступкам. Но это, кажется, из другой истории?" - тоже навязчивая связь с непосредственно перед тем вставленным "институтским" фрагментом.

А вот диалоги желательно не украшать пояснениями вроде "я метила в "Марию"". Если его потереть, диалог станет самоценной вещью, пружиной, отдающей тексту напряжение, создающей объем, а главное - сразу заставляющей читателя разбираться и видеть, представлять сцену перед собой, а не принимать факты с чьих-то слов. А так - диалог только балласт, дублирующий пояснение незамысловатой иллюстрацией... Но в остальном, монтаж-подача тех немногочисленных эпизодов, которые все-таки проскользнули в текст - с чашкой, с чемоданом, Ромкой-Сашкой, отдавай-деньги - весьма приятственна, без лишнего вмешательства автора-рассказчика, но и без той скуки, которую разводят многие авторы, пытающиеся дословно приводить диалоги по всем пустякам...

Стихотворные четверостишия гармонируют, редкий случай, даже сильно безыдейное мутно-корявое "Мне нужно увидеть, мне нужно услышать..." оказалось из всех на самом мутном для героини месте сюжета.

Мелочи. "Если хочет пива, сваливает с любой ленты" - или пары? что такое лента? "...Всем подсовывала адыгскую сказку" - не адыгейскую? Знаки по тексту хромают, невычитаны.

Матчасть. Проконсультировался касательно работы героини, живущей в доме с малым, "в инфекционке, в желтушном отделении". Ситуация показалась сомнительной. Если автор не уверен, то лучше что-нибудь побезобиднее для работы подыскать.

Цитата: "Проспект Гагарина не Монмартр, мои три на четыре на первом этаже не мансарда, но я пишу стихи, и если бы мне было не 29, а хотя бы 25, я наконец-то написала бы тебе письмо: "Таточка, здравствуй! У меня все очень хорошо"".
Формат: да; хотя для рассказа оформленности недостает, больше похоже на вторую половину от повести.

Про этот текст выскажусь кратко: во-первых он очень неплох; во-вторых, похожих здесь пока не встречал; в-третьих, он лежит на стыке рассказа, эссе и мемуаров, причем этот третий компонент меня не слишком радует. Для рассказа явно недостает сюжета - в наличие только два эпизода. Для эссе - лаконичной стройности и устремленности мысли (мне так и не удалось поймать, что же конкретно хотел сказать рассказчик, а говорил он очень много и долго), не хватает явного авторского посыла - тезиса, прикрепленного к "я". Для мемуаров... да вроде бы все есть, это же такой жанр - без начала без конца, можно с любого места слушать... но все же, из всей летописи выделены эпизоды про Володю... значит, не мемуары.

Многословие, и словно автор сам не может понять, что же он хочет все-таки сказать. Перепроговаривает, подбирает слова, витиевато двигаясь по широкой спирали вокруг да около, но сформулировать стержень и ось вращения ему так и не удается. И не надо?.. Конечно, не надо. Зачем читателю готовые ответы? Куда правильнее поводить его около, пусть окунется и задумается. Но, все же, отчего-то остается ощущение, что и автор сути этого стержня не почувствовал - только его наличие, где-то здесь, рядом, за туманом за туманом.

Текст жаждет концентрации, сгущения, едва ли не вдвое. Впрочем, оговорюсь, он не злит повторами, пережевыванием и зубрежкой - в отличие от многих других, даже "сюжетных рассказов". Не получится просто взять и вычеркнуть лишние предложения. Выдержаны мягкий стиль и ритмика, однако из-за растянутости и недостаточной отточенности, внутри абзацев теряется общее движение нашей мысли, причудливо кружится в водоворотах предложений. Текст весьма творчески, не повторяясь, мягко и художественно бесконечно перепевает самое себя. Но, все же, при всей мягкости и неповторяемости, ощущение, что абзац переигрывает чуть иначе то, что было в предыдущем - возникает при чтении неоднократно. А что было в предыдущем, что переигрывает? - так и не поймать ведь за хвост... Недостает, вероятно, и какой-то структуры в перемещении по абзацам - вектора движения мысли, плана изложения. Не хватает динамики.

И все же текст весьма порадовал. Чем? - вероятно тем, что позволил увидеть и почувствовать: пацанов, отважившихся ступить со двора по асфальтовой (не желтым кирпичом мощеной, но все же) дорожке, двор, песочницу, качели, кучу гравия, перерытый пустырь с лопухами; сырое осеннее утро, мокрые сараи, бочку с молоком, очередь, бидоны, Володю, автора. Тем, что все это настоящее и его можно потрогать. Включая Володю и автора. Тем, что было интересно на это, на старые, давно известные вещи, посмотреть. И на "дурачка" посмотреть, ага. (Привереда я, там целая группа с текстами "про дураков" была - забраковал, а тут, надо же - одного таки заценил. Псих. Эй! аффтары! все идем сюда, учимся писать про дураков!) Тем, что мне, наконец, попытались что-то рассказать - рассказчика волнующее, по человечески. Хотя я и не до конца понял, что именно мне пытались рассказать, но... это ведь может быть уже и во мне проблема, верно?..

Немного мелочи по словам, стилистике и т.п. "Временами кажется, будто именно тогда, в пять лет, и появился на свет или что находился, до сей поры, в непробудном сне, и неожиданно проснулся". Вероятно, до той поры. "И такая изменённость происшедшего привнесена мной самим" - какая "такая"? понять фразу затруднительно. "Мы не пошли по асфальтовой дорожке, на которой ещё можно было оставить пыльный след, а пробрались рядом, между кустами крыжовника, и я, по-моему, даже ободрался о ветки. Конечно, после вчерашних событий, мне не хотелось к ней даже подходить, но Серёжка-то тоже по ней не пошёл!" Много служебных и мусорных слов: можно, было, еще, по-моему, даже, конечно, даже, тоже; плюс - пошли, подходить, пошел. "Встретил покражу жуткими рыданиями" и "своём скупом сознании" - фоника. "Но мне всегда представляется тот миг таким, каким увидел его тогда" - много слабых и незначащих слов.

(Ого, нифигасе кратко высказался: заразился многословием однака!)

Призвстудию: бидон с молоком из заплутавшего детства (не кислым!).
Формат: текст вневременной - классика.

На сию минуту я ознакомился и малость высказался по всем текстам, попавшим в мою выборку, каковых случилось тридцать семь, хронологически первыми появившихся в списке поданных на конкурс работ. Сперва я отфильтровал тексты, интереса для меня, как серьезная реалистическая проза, не представляющие - таковых набралось из тридцати семи ровно тридцать. Я их классифицировал и разбил по нескольким "тематическим" группам - это позволило мне сократить свои комментарии, а остальным, надеюсь, поможет увидеть, насколько похожи друг на друга многие творения, и как мало, в действительности, этих "туристических маршрутов для полета фантазии", по которым наши авторы катаются и пытаются катать читателей.

Таким образом, семь текстов из выборки прошли мой первоначальный отбор. Среди них есть и довольно сильные, и очень слабые. Но когда говорят "реалистический рассказ" - хотелось бы видеть подобные работы, а не всю ту, изредка весьма крепкую и где-то даже посверкивающую слюдяшками пустую породу, которую я отфильтовал по группам. Но отдам должное и слюдяшкам.

"Хотелось бы отметить", как говорят во всяких президиумах. Очень недурно написанную, но сильно растянутую комедию "Один день из жизни вора Михаила Таврического" с непонятной целевой аудиторией. Приличный язык в текстах "Д.Д" и "Приметы времени". Эпизод с патронажной сестрой и образ отца героини в "Гора крестов". Застольный диалог в последней трети "Всё сложно" (очень понравился). Умело нагроможденную заумь в репликах персонажа "Ветер измены, ветер любви". Таежные наброски в "Данил Егорович". Дождь на озере и старика в лодке в начале "Остров без конца". И технически весьма приличный текст "Russisch мама".

Наипервейшее бедствие наших "реалистических рассказов" и их авторов - любовь воздействовать на примитивные читательские эмоции и слезную железу. В меньшей, большей или куда-уж-больше степени нацеленность на подобное "воздействие" наблюдается по крайней мере в двенадцати рассказах выборки. То есть - в каждом третьем. Еще одна беда - непонимание, чем рассказ отличается от главы, отрывка, наброска, "истории" и прочего бреда. Около десятка текстов по отфильтрованным группам на рассказы совсем не похожи, и, между прочим, только два из семи "прошедших" текстов вполне определяются как рассказы (ситуация любопытная, но объяснимая: "туристические маршруты для полета фантазии", которыми пользуются наши авторы, обычно не позволяют отклоняться с правильной траектории).

Но хуже всего с современниками. Привязка к современникам почти нигде не видна, ни на чуть-чуть. Есть что-то есть, то это, условно говоря, упоминание пятилетки и последнего Съезда Партии: или тридцатые годы и жрать нечего, или война с немцами и стреляют, или начало "перестройки" и все рушится, или конец "перестройки" и снова жрать нечего. Несколько попыток записать что-то в современность выражают эту современность упоминанием иномарок, бандитов, мобильной и спутниковой связи, первоочередной проблемой добычи или нехватки денег, а также словом "бизнес" и еще дюжиной расхожих англицизмов и франсуазмов, при полной безликости чего-либо человеческого. Я не против классических драм в современном антураже, если они не уступают Шекспиру или... хотя бы Островскому. Но историю "родился - женился - умер", с фактами где работал с кем жил и когда куда переехал, с упоминанием Кобзона с Пугачевой в телевизоре или что "два года после Чернобыля" - это, извините, и не современно - Кобзон с Пугачевой в телевизоре и тридцать лет назад маячили, а Чернобылю двадцать три скоро исполнится, - и до Шекспира как бы сильно не дотягивает. Впрочем, во многих текстах нет даже таких "привязок ко времени". А в общем-то, хотелось увидеть какие-то приметы времени в человеческих отношениях, чтоб "современника" можно было узнать без помощи Кобзона, Пугачевой и даже телевизора, желательно так же обойтись без клише и штампов политического или вульгарно-бытового уклона. Танкисты!!! Замена слова "лимита" словом "гастарбайтер" не превращает прозу семидесятых в современную! Как и строительство ими вилл вместо заводов!.. Если вам это удалось, то у сего факта должно быть одно из трех объяснений: или вы именно это и хотели показать: ничего не переменилось; или гастарбайтеры там сбоку, а данный текст вневременной, то есть классический, а значит не современный; или это не проза, а фигня на постном масле.

Вот хотелось мне увидеть приметы времени, а фиг. С горя можно ткнуть разве что во "Все сложно", да "Генерала", да "Жестяная звезда", да "За корюшкой"... И то - только с горя.

Удивительно и то, сколь многие "современные" тексты обращаются к советской эпохе. Пять - довоенные и военные годы. Семь - от шестидесятых до "перестройки". Итого - двенадцать. То есть - каждый третий. Лишь в полтора раз чаще - восемнадцать текстов - хронологически помещены или частью захватывают смутное перестроечное время и современность. Прочие тексты или вне времени, не давая какой-либо привязки к эпохе, или характер их таков, что привязку к эпохе (а то и к стране) сыскать в них затруднительно... В семерке "отобранных" текстов все же четыре-пять явно содержат или хотя бы заявляют привязку к современности, а остальные современность не опровергают - не привязываются ни к войне, ни к семидесятым, ни к "перестройке".

По семи отобранным... Про "День строителя" ничего хорошего сказать не могу ("ехали они ехали и приехали"). Впрочем, намечена пара персонажей - Андрей и Лариса, не скажу, что глубоко проработаны, но по-своему весьма современны. Осталось их вставить в роман и применить там по назначению... "Работяга и певунья" - рассказ по сюжету-композиции, это его основное преимущество, особенно на фоне окружающих, а остальное, в основном, недостатки. В "Ненавижу людей!" хорошая концовка (поручик, я не про суицид, а про последний абзац!). "Лебеди" легко читаются. "За корюшкой" изящно и улыбает. У "Я разделю зерно на четыре части" и "Володя" общий недостаток: недостаток динамики и относительное соответствие "рассказу" по формату. Общее достоинство - попытка поковырять что-то посерьезнее. Потому что главная беда наших авторов - кромешное отсутствие личной мысли, впечатления, импульса, которые они хотели бы донести хоть до кого-нибудь. Точка.

Ознакомился еще с несколькими конкурсными текстами, комментирую кратко. Попавшие в эту выборку тексты неожиданно отличаются от тех, из первой, - не знаю уж почему. Шедевров не увидел. Но и такого ужасающего процента э... как бы это назвать? попсы бездарной и бесстыжей - штампованных тем и сюжетов, какой наблюдался в первой половине работ - тоже не видно. Сентиментального и соплеобильного - имеется, но меньше, и не такого кошмарного.

Распихивать по группам не буду. Что к которой из них тяготеет - упомяну в тексте. Порядок сортировки - по восходящей.

Не увидел рассказа. Есть монолог. Даты хронологии прикидываются дневником, но по тексту - это и не дневник, и не поток сознания. Это больше похоже на проговариваемые героиней для себя монологи, разновидность аутотренинга, работа на публику перед зеркалом, позерство перед самою собой, когда сумбур и хаос в своих реальных мыслях пытаются заменить псевдо-логическим, формалистским "ходом рассуждений". Смысл которых не в их содержании, а в том, чтобы загнать на эти искусственные рельсы сознание, и сим малоосмысленным движением по маршруту и графику - забить то, что действительно занимает и беспокоит. Такая самодеятельная попытка внушить себе, "дать установку", что "все идет по плану", "все будет хорошо", "жизнь продолжается" и так далее.

Психологически верно, но художественного воплощения не имеет, и какой интерес кому-то это читать?..

Стихотворение заметными достоинствами не обладает. Ляп: "всех каверз рок-судьбы" - "рок-судьба" бывает у рок-звезд.

Формат: рассказа нет в принципе; реалистичность в отголосках промелькивала; современников не заметил.
Группа: "Несортное".

Не увидел рассказа. Есть неформальный биографический очерк. Выполнен вполне и весьма. Много фактов, сдобренных эмоционально, никакого осмысления, сюжета, идеи. Если я пойду попристаю к дедам и дядьке - тоже нарисую без труда подобное о прадеде. Что, конечно же, будет реализмом, отражать времена и судьбы, но весьма не про современников, и совсем не рассказ. Да и почти каждый так сможет. Это даже не от него, собственно, зависит во многом, а от того, сохранили его предки сведения о своих предках, или это все растерялось. Как кто-то давно заметил, почти каждый поживший человек, как-то владеющий языком, может написать одну интересную книгу: о себе. Ну а если не о себе, а с чужих слов о деде - так еще проще, тогда даже "пожить" сперва - не требуется. Тем более, ежли тот дед жил в эпоху, которая, если смотреть из сегодня, априори начинена потрясениями, свершениями и драматизмом, едва ли в чьей судьбе так или иначе не отразившимися.

Вот если бы героиня-рассказчица была, скажем, известным художником или поэтом. И ее попросили в интервью рассказать о себе, свою биографию. А она выдала вот такое, где ни слова о красках и худшколе, зато увлеченность, и благодарность неведомому деду за посвящение в мир музыки... Это была бы весьма эффектная артистическая шутка (которую, впрочем, мог бы не понять редактор). Но и тогда это не стало бы художественным рассказом.

Формат: рассказа нет; реалистичность есть; современников не заметил.
Группа: "Про жизнь".

Во-первых, это не рассказ, а зарисовка, причем содержание ее крайне невелико и малоинтересно; весь этот восьмистраничный текст следовало сжать до десятка предложений. Во-вторых, у зарисовки нет автора - только героиня-рассказчица; а героиня такова, что слушать ее крайне тоскливо; тем более, что рассказывает она на всех этих страницах в основном о том, какая она, мягко говоря, дура.

Таким образом, все, что в тексте содержится - это несколько простых и грубых штрихов к портрету сомнительной героини. Штрихи неплохие, особенно гаишник понравился - потоньше других штришков... Следовательно, текст надлежит выкинуть, а героиню задействовать в каком-то литературном произведении со своими осмысленными сюжетом, идеями и персонажами, в действие которого мимоходом аккуратно вписать одним-двумя предложениями эти самые штрихи, героиню характеризующие.

Поймите меня правильно. Очень скучно и тоскливо слушать, как весь этот самодовольный кич (ново-) русской бездуховности, тупости и пошлости коряво излагает на восьми страницах дрянным языком его главное действующее лицо. И к этому изложению весь текст и сводится. Что мне хотели сказать-то? Показать, какие уроды вокруг живут? Ну, открыли Америку...

Вопрос: кому ставить оценку? Автору или героине? Если автор есть, то сказал бы от себя хоть что-нибудь. Потому что, как и зачем оценивать язык и чудное строение речи, этой дуры-рассказчицы, дамы сомнительных качеств, - я не знаю.

Цитата: "Каждый представляет собой шедевр открытия души человека на бумаге с помощью объектива. Большие напольные часы отмеряют время. В подарок мы привезли небольшую икону Сергия Радонежского". Совсем как у классика, где про людей, коней, женщин и кур. Это еще фигня! Скоро в эту компанию добавится ящерица!
Формат: рассказа нет, только многословная зарисовка; реалистичность есть; современники в наличие, век бы их, уродов, не видеть.
Группа: "Про дураков...".

"...Теперь их сердца бились в унисон, а тела слились в одно. Время и пространство исчезли, ей казалось, что они одни в целом мире. Она не ощущала под собой земли: только сильные мускулы Кумира и его свободное дыхание. Ей казалось, что они летят по воздуху". Что, подумали - эротика? Нифига, верховая езда! В этом и заключается ответ на вопрос, вынесенный в аннотацию (ниже, в "цитате"). Очень понравилась двусмысленность Бориса: "В общем, я так и не осмелился признаться и сделал предложение Наташке. ... Твоя подруга оказалась чертовски умной женщиной. Потом я понял, что сделал правильный выбор". На реплики вида: "Да, надо признаться себе, что муж ушёл, но ведь это ещё не конец света, а всего лишь конец их, давно исчерпавших себя, отношений и начало новой жизни" - трудно удержаться и не вспомнить старое крылатое: "Если вам изменяет жена - радуйтесь, что вам, а не Родине", и новое бескрылое: "Но жизнь продолжается, и нужно как-то жить дальше".

В целом, наблюдается трафаретная "женская сентиментальная проза" весьма невысокого полета, с зачитываньем для читателя банальных конфликта и переживаний героини и убежденным декларированьем всяческого наива, местами слегка отдающего пошлостью, и, в целом и неслегка, - глупостью. Традиционно для этого класса текстов, действие разворачивается в неведомом времени и государстве, простые и понятные домохозяйкам вещи ("шесть соток") бок о бок соседствуют с красивыми и "романтическими" (конюшня в том же садоводстве, куда можно зайти, никого не встретив просто взять лошадь и поехать куда вздумается). Единственное достойное предложение заметил - и то какое-то прям-таки до боли знакомое: "Малиновый шар солнца, перерезанный пополам узким облачком, завис над быстрой речушкой, окрашивая деревянные дома и белую церковь на противоположном берегу, в розовый цвет".

Цитата: (из аннотации) "Что делать, когда от тебя ушёл муж, а жизнь без него кажется бессмысленной?"
Формат: рассказа нет, только (бедная) зарисовка и много деклараций; реалистичность приблизительная; современники или нет - приметы отсутствуют.
Группа: "Сентиментальные (не)щасливые сопли", "Про жизнь как физиологический процесс".

"Она могла бы и должна была сказать о многом, но ей помешали горячие слезы". Мне они тоже помешали, а то бы и я мог сказать о многом, но постараюсь быть краток. Итак. Возьмем классический латиноамериканский сериал, одну штуку. К примеру - "Богатые тоже плачут" (я не помню, в каком там из них что, но не важно - во всех примерно одинаково). Бедная деревенская золуш... дурочка, дикая и безграмотная, рожает от кого попало (по глупости есессно) ребенка, спихивает какой-то старой кормилице, идет работать золуш... тьфу, не помню там кем - танцовщицей или поломойкой в барский дом - не важно. Жизнь обустраивается, принц находится, свой модельный дом открывается, прочая фигня, и богатая бывшая дурочка таскает деньги кормилице, которая ее ребенку за маму, а правду они от него скрывают и все остальное как обычно. Однажды ей в голову... что-то ударяет - словом, правду раскрывают, все обнимаются (встают на колени, просят прощения и т.д.), все друг друга любят, схрюкивая обильные сопли и блаблабла. Узнали?

Героиня сперва кажется то ли самоуверенной не в меру, то ли безбашенной дурочкой, причем скорее второе. Но по ходу знакомства с ее личным делом, я понял: эта не пропадет! К тому же, она недюжиных способностей ребенок - "каким-то чудом" читать выучилась - это в доме, где и книги-то с трудом нашлись, не говоря уж о том, что никто не учил - не, она сама! Как Тарзан! Крута! Далее, заметьте: героиня была "соучредителем фирмы", но банкротство для нее оказалось настолько неожиданным, что она и работу не подыскала, и денег не отложила, и "стандарты" свои не урезала - в фитнес и чего-там-еще до последнего дня ходила, да? Так же чудно, что она не озадачивалась вопросом жилья, отложив его "на потом". Я не эксперт в вопросах московской недвижимости, права и опекунства, но, видите ли, если героиня "родилась двадцать восемь лет назад" в этом хибарном домике, то, скорее всего, и она, и матушка ее были прописаны там, и ребенка при рождении прописали туда же. Теперь остается намекнуть (автору и родителям этого... Ильи, да?) о реализме: частный то дом или государственный, но если речь зашла о "застройке участка" и сносе старых домов, то стоимость их, обыкновенно, очень сильно повышается, если они числятся как регулярные жилые дома с "тех еще лет", и уж особенно - если там еще и маленькие дети прописаны. Так что героиня, Илья-со-родители и автор - боюсь, несколько не в теме. (Смайл.) И второе туда же. Извините, но стоимость московской недвижимости такова (тем более до кризиса), что ни в какое сравнение с зарплатами средних бизнес-леди не идет. Ее жалованья хватит на всякую фигню, вроде фитнеса и "тусовок", и даже на то, чтобы снять квартиру, но не на то, чтоб ее (в ближайшие годы) купить. Так что ее наплевательство к этому вопросу - совершенно неожиданно говорит о ее непрактичности и дурости. Хотя по "личному делу" этого никак не подумаешь. (Смайл еще раз.) Ну, в финале она собралась жить с ребенком на зарплату "няни в детском саду"... интересно, как? ну, хотя бы, что они есть планируют? про "что снимать для жилья" - я и не спрашиваю... А, собралась прямо в детсаду жить, любопытно... что ж это за детсад такой - взяли кого-то с улицы, документов-справок не спросили, еще и ночевать разрешают...

Дальше осталось поговорить собственно о тексте, об этой невероятно слезоточивой, мыльно-идеалистической зарисовке назло всем кризисам... Никакого поворота, события в сюжете нет. Только констатация: кризис в разгаре. Т.е. все действие, до самой плаксивой встречи в финале, героиня туда едет; автор же рассказывает ее предысторию, завершая оную тем, что вот теперь героиня решилась поехать забрать сына... Ну, решилась забрать сына она вроде бы примерно посередине текста, но поскольку посередине текста ничего, что могло бы ее к этому подтолкнуть, не произошло, то... просто оформилось это решение. Как оно оформлялось, вместе с кратким содержанием всех мыслей и чувств героини (""Не сейчас" стало ее утешительным кредо, она верила - вот-вот все наладится". Ага, "Я не буду думать об этом сегодня, подумаю завтра", да?), нас знакомит автор по ходу дела, своими словами, обобщая и суммируя. Процесс ознакомления сопровождается и более глобальными морализующими декларациями городского общечеловеческого масштаба, в которых я уже ничего, кроме авторского голоса, не слышу. Такими, к примеру: "В последние годы, когда она прикоснулась к миру бизнеса, люди в общей массе жили в угоду себе, они забыли, что город как организм, в нем все взаимосвязано. Люди замкнулись в себе, окружающий мир оказался брошенным на произвол судьбы. // Москва была брошенным городом. // И вот настала пора перемен: кризис разрушил привычный порядок. В Москве теперь нельзя жить только ради себя". Не избегают авторского морализаторства и поступки прочих персонажей: "Все это он мог бы сказать в лицо самоуверенной, смазливой бабе, и Татьяна вполне поняла одним взглядом - сказал бы, не моргнул. Но этим тихим ноябрьским утром пожилой педагог и психолог видел перед собой усталую, растерянную женщину: темные мешки под глазами, измученное, бледное лицо, усталые руки, на ногах истоптанные в слякоти ботинки". Причем в этом случае уже явно проступает и попытка разжалобить читателя. Апофеозом всего становится возвращение исправившейся мамаши с ребенком в Москву - тут, от избытка слез и чувств, в ноябре, вместо осени весна началась: "Столица встретила Татьяну и Колю не по сезону ласковым солнцем. Небо безмолвно пело чистой синевой, гудело ветром по ветвям, точно пыталось разбудить ото сна городские деревья". Ну и последняя (это у меня последняя, поскольку мне надоело, а в тексте там... помните, из старинного? "- Иванов, почему вы не были на последнем партсобрании?! - Господи, да если б я знал, что оно последнее - я б на него со всей семьей пришел!"), обобщающая декларация на сегодня: "Москва - очень сложный город, но если пойти к нему навстречу, он отзовется". Ага, а еще она слезам не верит. Слышали про такое? Я просто сдерживаю ржач, потому что от всех этих высказываний эта... не знаю, наверное я просто испорченный старый ворчун, и не умею радоваться простым детским радостям. Сорри. (Смайл.)

Осталось сказать про удачный момент - с безработным бычком на вокзале. Остальное - в топку. А написано аккуратно, уровень слезоточивости выдержан ровно, без скачков. Но, к сожалению, это не есть (вспоминаем девизы конкурса) жизненная Правда. Это какие-то религиозные убеждения автора, которые он щедро декларирует по ходу, ведя под авторским гипнозом эту безбашенную дамочку к щасливому финалу, а изобразив этот якобы-щасливый финал, полагает, что наглядно доказал (подчинив общему литературному замыслу даже погодные явления) читателю верность своих религиозных убеждений. Точно так же, как латиноамериканская телемыльная продукция строится для утверждения в глазах ее потребителей того, им желанного, религиозного тезиса, что "Добро всегда побеждает зло" (и ему подобных).

Формат: рассказа по сути нет: сопливый финал, к которому долго ведут героиню и читателя, листая личное дело и проводя идеологически-воспитательную работу для героини и читателя; реалистичность относительная, факты реалистичны, но шибает сказкой; современники заявлены куда уж конкретнее и современнее, но если заменить этот кризис на любой другой (например - Москву на Мехико) - ничего не изменится.
Группа: "Сентиментальные (не)щасливые сопли", "Про жизнь как физиологический процесс".

"Сентиментальная проза". Хирурга срочно вызывают на работу, автокатастрофа, он оперирует женщину и узнает в ней свою когдатошнюю первую любовь... через несколько дней она приходит в себя, память к ней начинает возвращаться, но свою первую любовь она в хирурге (у которого ко времени рассказа успела образоваться и рассыпаться семейная жизнь) не узнает. За ней приезжает ее муж, хирург просит ей передать со школьных лет сохранившийся у него ее подарок... И утешает читателя, говоря, что "боль, зародившаяся в глубине моей привыкшей к разлукам души, постепенно ослабла". Для сентиментальной прозы - неплохо, но и не хорошо, а в этом направлении надо не просто хорошо, а ярко-индивидуально, чтобы создать что-то большее, чем просто еще одно форматное изделие. Так что ценности не представляет. Со времен "Белых ночей" ничего, по сути, нового; последний абзац - канонический для этого вида прозы.

Заметно, что рассказывая вроде бы об аварии, Люде и себе, рассказчик акцентируется на себе, зачастую в третьем лице. Сперва это воспринялось как "молодость", но, возможно, в этом национальная специфика. Если этот эффект достигался умышленно - то будем считать, что получилось; хотя, на бумаге, как и "по жизни", это вскоре начинает тихо раздражать. Герой хвалит себя, и прямо и косвенно - через посредничество Шлеми: "Замечательный человек Шлёми. Всегда спокоен, разговаривает с каждым человеком, не повышая голоса. Однако не все руководители подобны ему. Многие не доверяют мне, считают выскочкой и не дают продвинуться". Герой набивает цену Шлеми, и рассказывает, как Шлеми ценит его. "Что означало: сегодня - ты герой, и спасибо тебе, Саша. В устах Шлёми это звучало как высшая похвала". И это "сам себе петух, сам себе кукушка" проступает по всему тексту, формируя, можно сказать, его главный подтекст. (Смайл.)

Еще бросился в глаза строй пары предложений. "Раздался тревожный звонок, пробудивший меня посреди какого-то особо розового сна". "Я иногда приходил домой, выслушивая выговоры мамы..." По-моему, естественнее они зазвучат при обратном строе: "Раздавшийся тревожный звонок пробудил меня посреди какого-то особо розового сна", и "Иногда приходя домой, я выслушивал выговоры мамы".

Формат: рассказ в разновидности "история"; реалистичность есть; современники тут без разницы.
Группа: с умеренным уклоном к группам "Про жизнь как физиологический процесс" и "Сентиментальные (не)щасливые сопли"; ну или можно создать новую, помягче: "Сентиментальные истории".

Ну, положим, мотив у "Вот и лето прошло" - весьма бодрый и жизнерадостный... "Та-тара-та-та - та-тара-та-ты".

Попытка заставить меня читать этот текст - все равно, что заставить жрать лимон не только без сахара, но еще и, похоже, подгнивший. Короче, поперхнулся я этим фруктом. К слову, язык не плох. Но то, что им пишут... Поначалу текст показался обычным очень слабым, что-то там про осень такое, банальщина - про золотую листву, обнимание Олеси, которая рядом и все дела - была мысль и не читать, а пролистать и выкинуть. А дальше... чем дальше, тем толще партизаны, и точки на концах заголовка и подзаголовка предупреждают читателя вовсе не напрасно. Затрудняюсь даже определить, что же это такое. То ли это какая-то пародия с издевочкой, передергивающая всяческие подростковые сериалы и т.д., то ли рыночно-форматная продажная "проза для подростков", то ли - неужели всерьез, и просто очень слабая, набитая кучей неуместных штампов, но без тени иронии выписанная "любовная история"?..

Cамое забавное - это наличие некой конфликтной подложки под текстом, появляющейся в самом конце его, которая на удивление не названа и не прокомментирована автором (в его заключениях о мыслях и чувствах Андрея) - подозреваю, автор ее не заметил (что и спасло текст). Более того, подозреваю, что и появилась она благодаря тому, что текст банально путаный, плоские фразы героев противоречат одни другим, из чего и появляется третье измерение...

Итого имеем: сие рассказ, реалистичный, и он о современниках. И забавно отметить, что это уже второй текст про современников, попадающий в группу "[...переходные элементы...]" - как и первый, он состоит из компьютеров, виртуальной реальности и всепроникающей озабоченности "этим" - такие вот "приметы времени" у современности, похоже. Обидно, что так скудно с выбором проблем-тревог и темами для написания рассказа у современников... И кстати: "Андрей не хотел влюбляться, тем более в семнадцатилетнюю девушку, он не мог себе этого позволить, а тем более допустить, чтобы эта семнадцатилетняя девушка в ответ влюбилась в него. Андрей считал себя здравомыслящим человеком, в любовь почти не верил, ибо знал, что большинству мужчин и женщин в отношениях с противоположным полом нужен исключительно секс, а любовь - это для тургеневских барышень, которые навсегда остались в девятнадцатом веке". Прямо как сговорились с автором "Все сложно": там тоже был сорокаоднолетний и восемнадцатилетняя, и про секс он ей примерно так же говорил, правда утверждал, что это относится к таким неравным по возрасту парам...

Не стану подчеркивать по тексту ни тонны весомых декламаций избитых фраз: "Но в раннем детстве мир представляется совсем иным..." "Ведь всегда так хочется верить в хорошее..." Ни стереотипные диалоги в стереотипных ситуациях: "- Скажи, ты ко мне серьезно относишься? // - В смысле? // - Ну, ты меня серьезно воспринимаешь? // - А как, по-твоему, я тебя должен воспринимать? // - Ну... Для тебя... это все важно?" Все это может быть и показателем мастерства - если применено к месту и понятно с какой целью. Здесь - непонятно. Во всяком случае - мне.

Цитата: (наугад, там все подряд можно цитировать) "Олесе было всего семнадцать, но она была опытной женщиной. А маска серой мышки была всего лишь маской, до поры до времени скрывающей ее истинное лицо". Ну или "Андрей давно уже не обнимался с девушками, и не видел так близко-близко от своего лица чужих, но таких желанных губ. Ему захотелось поцеловать Олесю, но он боялся прикоснуться своими губами к ее губам, потому что боялся, что разучился целоваться".
Формат: примерно; поскольку не уверен, что компьютеры с интернетом в библиотеке так важны для сюжета, а если их оттуда убрать, то современники уже не обязательно современники, и не обязательно, чтобы наши, а не какие-нибудь забугорные.
Уровень: я поперхнулся; но автору поди есть куда расти.
Группа: "[...переходные элементы...]".

"Сентиментальная проза", еще один экземпляр? Я уже отмечал, что тутошние рассказы про войну грешат перепевами песен. А вот надо же - в этом про войну мельком упомянуто, а едва дочитал до того места, где Галка прибарахленная косяк подпирала в классической позе - сразу по диагонали страницы красными буквами цитата проступила: "А дальше - закружило, понесло: меня в Афган, тебя - в валютный бар. В меня стрелял душман, а ты..." Словом, в "лирической линии" - все невероятно банально и вторично, фраза за фразой, и донельзя неинтересно. "Краткий пересказ перестроечно-постперестроечных общественно-экономических метаморфоз" читать тоже очень скучно: оно все правильно описано, и написано гладко, но мне это как про "дважды два четыре" - затянутое изложение общеизвестных фактов. И тоже вусмерть вторично, воспето и разработано в "те еще" годы, уже двадцать лет тому, и на экранах отбабахало... А вот, кстати, недоумение по тексту: "Бельмондо" - "закадычный друг" героя; и не похоже, чтоб он был героя старше на три и более лет. Возникает вопрос: почему "Бельмондо" не был в армии? В поведении собак есть очень грубые проколы, впрочем, тоже заурядные: многие авторы любят приписывать им человечьи подлости. Приторные красивости, которые автор без толики сомнений пихает читателю в рот, частенько вызывают тошноту. Во второй половине сопли полились рекой и текст сместился в сторону соответствующей группы, а на последней странице читателя и вовсе накрыло с головой - с трудом выпутался и потом долго отмывался. Тьфу.

Не вполне понятно, что хотел сказать всем этим автор. Собачку жалко, без вопросов. Что люди - дерьмо, я знал и так. Кто-то давно и куда лаконичнее заметил: "Чем лучше я узнаю людей, тем сильнее люблю собак".

Формат: да, да, да...
Уровень: пожелание автору не тратить силы и не снашивать понапрасну техничное перо на конструирование подобных загогулин из стандартного набора трафаретов ремесленника-декоратора - овчинка выделки не стоит; попробуйте в себе художника, попробуйте увидеть и рассказать что-нибудь новое и свое.
Группа: "Сентиментальные (не)щасливые сопли", "Про жизнь..."

Текст неплохо (но и не хорошо) сделан, но не кажется интересным и оставляет равнодушным. Возможно, из-за неинтересности и пошловатости единственного персонажа и низкобытовушности основного сюжета. При более отстраненной подаче героя, без слияния его с автором, текст, вероятно, был бы перспективнее и воспринимался получше. А так - остается только отметить образ героя - инфантильного, недалекого и озабоченного бабами сорокалетнего десантника-отделочника, с пацанячьей склонностью бездумно искать приключения на свою задницу, да скучающего от недостачи острых ощущений. Можно предположить и отголоски на тему невидимой гражданской войны. В целом, текст можно читать и как обвинение пошлому времени ("годы - гады"), и как возвратный приговор людям, опошляющим драмы и трагедии прошлого сравнением со своими д'артаньяновскими подвигами из серии "а любовник - в окно". Или в обоих прочтениях сразу - по вкусу.

Формат: да, да... по-моему, больше тянет на зарисовку, чем на рассказ.

Некая психологическая зарисовка с детективно-мистическим элементом, изложенная в первом лице рассказчиком, который в ней оказывается (чиста случайна) одним из главных действующих лиц, а в финале, можно сказать, раскрывает преступление... Основной минус - чисто "детективный", из серии "а ларчик просто открывался - он был не заперт! но только наш герой об этом догадался". Ну, так воспринимается. Уж больно нарочно для героя подложенной воспринимается отгадка с отражением.

Глючит ракурс подачи. То ли монолог, обращенный к неведомой "бывшей спутнице", то ли поток воспоминаний, близкий по форме к потоку сознания, то ли рассказ-изложение для той спутницы (или читателей?), с вот такими фразами: "Дело в том, что за последний год я много путешествовал на машине, и один, и с тобой". Вряд ли бы герой стал разъяснять спутнице, с которой он много путешествовал в последний год, что он в последний год много путешествовал, и с ней в том числе. Впрочем, если предположить, что "бывшая спутница" - чисто воображаемое создание, тогда подобная фраза может напротив - очень точно передавать тот монолог героя к ней, когда он все время на ходу долепливает и уточняет ее образ... Словом, тут неясность. Язык, с одной стороны, тоже не кристален: фразы вроде первой же "когда мы с тобой путешествуем на моём автомобиле по нашей Владимирской области и соседним регионам...", где (нарочитое? - непонятно) нагромождение местоимений в начале завершается газетной лексикой в конце... И далее, разговорные вкрапления вроде "громко слушаю музыку", они же, опять украшенные косноязычно-жаргонными канцеляризмами - "вообще эта дорога обычно спокойная в плане трафика", и странными сочетаниями типа "от всего этого и в сочетании с пасмурной погодой..." С другой стороны - передает речь и восприятие героя (задвинутого на разглядывании старинной архитектуры и чтении путеводителя "памятники архитектуры Владимирской области", страницами из которого он периодически думает), но, по-моему, речевого портрета не получилось, и читателем все это скорее воспринимается языковыми огрехами текста. Настроение имеется, но я бы сказал, что оно само по себе и того, на чем оно держится - очень мало... а фактическая, "детективная" сторона сюжета - сама по себе и, как говорится, совсем из другой оперы (и тут не конкурс детективов).

Формат: зарисовка вместо рассказа, сплошная рефлексия вместо реализма, и индифферентность к современникам.

Увидев название, подумал: "Неужели опять про войну?", но оказалось - все не так страшно...

А помните?.. В департаменте... в одном департаменте служил один чиновник. И вышло так, что старая его шинель совсем развалилась, и ему нужно, нужно было сделать себе новую... и он загорелся и жил этой идеей, и что из этого вышло?..

И, что характерно, тот чиновник возжелал новую шинель, текст же так и назвали: "Шинель". А тут - "Мясорубка". Вот только...

Акценты совсем иные. Там-то - они и впрямь на шинели, вещь-символ - шинель эта. А здесь? Да замени эту мясорубку на скороварку - никто и не заметит. И чего она героине понадобилась? И чего было ее в название выносить?.. И чего я к этому названию прицепился?..

Название ладно, но о чем текст? О столкновении села и города, природы и цивилизации, благостность первого ("Лес, он не предаст, подлости не сделает и всегда выручит".), бестолковая разрушительность и злоба последнего? Эту тему выбирают уж поболее сорока лет (интенсивно, литературно; а так - еще Лев Николаевич призывал держаться земли, да и люди верующие с незапамятных пор, случалось, уходили то отшельниками, то в глушь на поселение - бежали зла, искали праведности). Не хочется же думать, что это просто такая история - вот оно как бывает, посопереживайте нашей героине?.. и оптимистическая нотка в финале, чтоб читатель не слишком загрустил?

Текст изрядно рваный, стриженный, а кроме того - слабоватый и неоднородный стилистически, воспринимается компиляцией. Словно несвязанные по мысли и времени написания абзацы подклеили, да срисовали откуда-то описаний для красоты. После простых рубленых предложений в начале ("Раннее субботнее утро, солнечное и тихое, обещало хороший теплый денек. И, распределив между домашними семейные дела, Ольга отправилась в лес".), в стиле "Как Ольга провела лето", вдруг неожиданно - "Сразу за околицей ... Густая отава ... узкий просвет тропы-зимника". В следующем предложении вдруг настоящее время: "В лесу еще немного сумрачно. Плывут, слоятся терпкие осенние запахи..." Следующее - "Тропу уже успели растоптать ягодники-промысловики". Следующий абзац - "Лес всегда жил и живет своей, независимой от людей жизнью". Там, где про гадюку-мышей на пару предложений отзвуки сказочных интонаций... Текст густо утыкан, украшен словечками из "деревенской прозы". Словечек изрядно, а соответствующего им стиля, картины мироустройства - не ощущается. Все это сочетается с фразами вроде: "Ольга приводила ягоду в товарный вид поздно вечером, когда все дела по хозяйству были переделаны и домашние легли спать".

И честно признаюсь: как только в середке текста прозвучало, что героиня собралась на базар продавать - я начал ждать какой-нибудь гадости. Как она села в трамвай - стало ясно, какой именно ждать.

Блин комом: "С тех пор старый выворотень исправно нес службу ориентира". Служил, играл роль. Сложно нести "службу ориентира" мне кажется - я никогда не слышал о службе ориентира, и не слышал, чтобы ориентиры несли службу.

Формат: современники?.. ну, тридцать лет назад этот сюжет мог состояться без правок; а если заменить (электрическую, как я понял) мясорубку на какое-нибудь другое "чудо цивилизации" - то и в полувековую старину впишется; в целом, укладывается в пласт литературы "город и село", который культивируется годов с шестидесятых; рассказ? да, но с идеями-мессиджами не слишком ясно; реалистический, конечно.

От этого текста остались у меня, с первого прочтения, ощущения весьма скользкие и подозрительные. Прежде всего, озвучу незамысловатую аксиому, о которой я незамедлительно вспомнил, читая этот текст еще в первый раз. Среди текстов цепляющих и нецепляющих читателя, потрясающих и оставляющих равнодушным, самыми потрясающими часто оказываются тексты нацеленные бить читателя молотком по э... жизненно-важному и чувствительному органу. (Я имел ввиду голову.) Аксиома же такова: чем сильнее и грубее по эмоциональному воздействию описываемые события, тем индифферентней и некритичнее излагаемый материал к уровню своего художественного воплощения, тем меньшие требования по уровню художественного, культурного, эмоционального развития и интеллекта он выставляет читателю, исправно приковывая внимание, производя "сильное впечатление", и, в то же время, при условии сохранения "внешней благопристойности", не теряя интереса тех, чьи уровни повыше (поскольку мы слышали о сэре Чарльзе Дарвине и помним, что ай-ку у всех разное, но обезьяна - наш общий предок) - ну, за исключением совсем уже пристальных и бдительных снобов, которые все же поморщатся.

Дальше, выйдя на минуточку из литературных дебрей в контекст реальности и бытовухи, стоит отметить, что в современной масс-медиа, с ее известным старым гемор... дефицитом реалистичных положительных геров, которых надлежит явить потребителю, образ "дальнобойщика" - вещь востребованная и находка отнюдь не свежая, про них еще лет пять тому сериал отсняли и открутили. Не забудем и песню Владимира Высоцкого: "А он за гаечный за ключ, // И волком смотрит. Он вообще бывает крут. // А что ему - кругом пятьсот, // И кто кого переживет, // Тот и докажет, кто был прав, когда припрут. // ... А что ему - кругом пятьсот, // И кто там после разберет, // Что он забыл, кто я ему и кто он мне". Как видим, образ "крутого парня за баранкой" давно отметился в любимых народными массами произведениях самодеятельного промысла и видеоиндустрии.

За сим, учтя поправку, расставив красные флажки и водрузив на нос очки, обратимся к тексту.

Речевой портрет хромает. "Перед смертью, вроде бы, должна вся жизнь перед глазами промелькнуть. Это сравнивают с ускоренным просмотром киноленты. Но мой сеанс, наверное, ещё не начался". А если поживее-поразговорнее, и мусор подчистить (включая два "которых" в первой-второй строке)? Отчего-то не предсмертной "ускоренной кинолентой" это изложение поначалу воспринимается, а, скорее, философским повествованием - то ли на бумаге, то ли молодым за кружкой пива. А вот "Хотя к слабому полу с юных лет, когда ещё в интернате жил, стремился неудержимо, оттого и пострадаю теперь дальше некуда..." - напоминает письма разлюбезной Екатерине Матвеевне. Герой оказывается специфическим кадром - не забывает пожурить свою молодость за аморальность: "и ведь ни капельки не стыдно нам было, хулиганам малолетним", с чего бы это вдруг? И достаточно эрудирован, не смотря на интернатовское прошлое, чтобы пользоваться эвфемизмами вроде "венерин треугольник". А, ну да, там дальше упоминается, что он "блещет". Я бы даже сказал, что своего рода поэт, вроде Венечки: "она встала и, прислонившись боком к стене, потянула с коленок своих на изящные бёдра тонкие трусики", воспеватель: "десяток рук тискали её тугое взрослое тело". Правда, не без проколов: чем же она еще могла прислониться к стене? передом или задом? "Изящные бедра" - это несколько несочетаемо. А еще эти куски производят впечатление некоторого акцентирования, присущего печатной продукции известного уклона. Попытка передать восприятие персонажа? а он тут как раз куда-то отступил, изложение идет в "объективном" ключе. Ну а дальше есть и положительные фрагменты, скажем: "Выпить не хочу, но встану и налью. У меня пять дней на то да сё. Только поговорить не с кем мне, Захарычу, старому сорокалетнему хрычу. Жил-жил, плешь нажил. В авоське за форточкой колбаса из конины, солонина, ещё что-то, а в встроенном шкафчике под подоконником три полулитры... Три полулитру. Тру! Мне много не надо, беру одну". И диалог, правда с виду пьяный, а по сюжету герои еще не успели: "- Подожди, подожди. У него душа философа. Ты поговори с ним. // - Иди, знаешь куда! // - Мне туда дорога природой закрыта, куда ты обычно посылаешь". Но в целом никакой последовательности в передаче нет: то пьяный лепет, то выстроенные реплики, то имитация недоговорки "Я ещё не совсем уже", то поэзия о "гармонической суке", то философия и самоуничижение-покаяние, то простые короткие предложения без всякой окраски.

Черные зайцы забавны. Прорезавшийся "Высоцкий на костях" и "проигрыватель "Телефункен"" - словно не знали что бы еще из Кладовки Колоритных Заначек добавить для экзотики. Режут по ушам интонации чукчи из анекдота в хэппи-энде.

Теперь остается отстраниться от деталей и поглядеть на текст в целом. В целом он почти на девять десятых состоит из описания "первой и последней", помимо этого содержит небольшое остросюжетное и не слишком понятное вступление, и отгадку для остросюжетного вступления со счастливым избавлением (ну или бредом, не знаю). Итого: некая интрига на пол-страницы, восемь страниц незамысловатой бытовушной эротики, и пол-страницы остросюжетной развязки. Все это - в "экзотических" декорациях, где за окном от минус пятьдесят до минус сорок, если едят - то колбасу, если пьют - то водку, а все кюветы - хуже чем на войне - закиданы телами шоферюг, которым не повезло. И во всем этом цветастом со спецэффектами - болтается главный герой, про которого мы, собственно, так ничего и не узнаем, кроме того, что интернатский он и с бабами ему не везет, а его на них ужас как тянет... Итого: сибирские папуасы плюс эротика плюс страшная остросюжетная мстя. С технической стороны, помимо мутного речевого портрета, замечаний особо нет - литературное исполнение соответствует взятому в работу материалу. А вот представляет ли этот материал литературный интерес - я, по правде говоря, совсем не уверен. Текст воспринимается не как художественная попытка понять и показать жизнь и героя, а как спекуляция на архи-броском ("шокирующем") и неглубоком антураже с целью показать, грубо говоря, "прикол" читателю, и с этой целью героя использующая. Про эротику и так все понятно. (К слову, результат подобен тому, что вышел с "Приметами времени" - где, возможно, имела место авторская претензия изобразить "смех сквозь слезы". Но там - неплохой материал, а раздражает подача, здесь же - подача соответствует, но материал интересу не представляет никакого.)

Формат: реалистический рассказ; оглянувшись на Высоцкого на рентгеновских снимках с немецкого проигрывателя, считать, что этот текст про современников - затруднительно; напрашивается предоложение, что он из тех же лет, что и упомянутая песня Высоцкого про "МАЗ"; с другой стороны, как и для текстов из группы "Про ЭТО" и сочувствующих, страна и эпоха здесь никакой роли не играют - не более чем декор и антураж.

Хм, за последний год это уже вторая на "СИ" история, в центре которой маячит сайт "одноклассники.ру". Интересно, сколько они платят авторам за рекламу?.. Хотя, если прочитать этот текст... скорее это их конкуренты платят за антирекламу. Или это чорный пиар?..

Прав был тот советский зубр: лучше целину поднимать. Чем высасывать из пальца. Но он - добрый. Я бы трояк влепил. Для четвертого-то курса, для летнего домашнего задания. Вот для первого если бы - то очень даже неплохо, очень даже крепкая четверочка бы вышла. Потому что если сравнивать со школьными сочинениями "Как я провел лето" - то прогресс налицо. На середине притомился, подумал - не продиагоналить ли? Если б да, впечатление было бы чуть лучше: финал я бы все равно рассмотрел, а от тягомотно-сентиментальной переписки не взопрел бы.

Вот: "Левенчук с трудом скрыл растерянность и машинально полез в карман за очками, но спохватился". Отлично. Потому что это - "деталь из жизни". А все остальное - общие места. Ну аб-со-лют-но все! И это не смотря на целый ряд хорошо подобранных в оформление деталей. Под ними - очень много предсказуемой стандартности и лишних пояснений-комментариев, складывающихся в унылый биографический шаблон.

Вообще, должен сказать, что технически текст очень достойный - выстроенный и продуманный. Но. Во-первых - механистичный. Форма соответствует содержанию? Ну, может быть. Должна ли? - это вопрос. Прозвучит странно, но по восприятию, текст бы естественнее вписался на конкурс фантастики. Там все больше от головы, с фант-допущениями, а среди реалистов ему живой души не хватает. Во-вторых - я не увидел мессиджа. То, что "вот же какие аморальные люди бывают!", натуралисты, понимаешь, эксперименты на людях ставят, - ну, как бы не новость, и ценностью не обладает. Что касается искусства и науки, которые требуют жертв - эта тема как-то не развита и не прозвучала, да и врачи-садисты ее полвека назад еще разработали... Отношения "художник - модель"? - явно в кадр не попала. Словом, негативная сторона перенесена на холст досконально, а никакого позитивного вывода, импульса из всех этих страданий - я не вижу. Т.е. рассказ можно считать оригинальной вариацией на тему истории "как нехорошие люди обобрали несчастную женщину на лохотроне"? Бесперспективно, обличительно, тупичок-с... В этом смысле напомнило вот этот текстик.

Формат: да, относительно.

Во-первых... поначалу от всей этой детской умильности с восклицательными знаками поморщился, и почти сразу всплыло из памяти "Лето Господне" Ивана Шмелева. Там тоже в начале зимнее солнечное утро и папа-барин - один в один, очень уж много общего, хоть то и лет семьдесят назад писано, умильно-присюсюкивающие интонации, словесные картинки как в детских книжках и кое-где по грани лубка или за ней... (Ага, просмотрел комментарии и хрюкнул: не мне первому Шмелев припомнился.) Во-вторых - мне не поймать образ героини, поскольку вид из глаз ребенка оформлен словами вовсе не ребенка: в первом абзаце ей вроде бы три года, чуть дальше - пять, а к середине уже семь и все равно попадаются фразы явно "взрослые"; финальный клок... хм, наверное привносит объем и глубину через некую недосказанность, нотку грусти, но при чтении вызывает скорее недоумение: к чему это сюда?.. Но, кстати, отвечает на вопрос, почему якобы-ребенок не по-детски излагает. Вот только к чему это объяснение читателю теперь, когда уже текст и все недоумения позади?..

По-моему проигрышно сделана почти единственная визуальная живая сцена - с реакцией взрослых и мелкой на "раскрашивалку". А жаль. А еще - я не знаю, как понимать знак ":)" в конце текста, в высказывании героини? Она его как произносила? :)

Формат: забавно, формально это ни разу не рассказ, но отчего-то рассказистее многих рассказов-соседей... видимо, "картинка ожила": мир оказался настоящий и наполненный; читал соседей, думал - это "реалистическая проза", а прочел "Мороз и солнце" - и сразу показалось, что это вот это - живое и всамделишнее, а там... что же тогда там? - ну, разве что, "реализм"; а с современниками, однако, хреновато: Гагарин в современники не особо...

Стильная вещица... В конкурсных текстах никто не делал заметной ставки на стиль-форму подачи, а здесь это все есть, чем и примечательна. По форме. По содержанию определяется как "достоевщина", без негатива. Депрессивная и невротичная, на грани помешательства. Сдержанная и аккуратная, отстраненная, безучастно-холодная в целом, а кое-где бережная, откровенная и трогательно-теплая. Потерянные души в бесцветной бездонности уродливого мира.

Пьесово-вахтенножурнальное "Понедельник. 7:00. ГДР. Восточный Берлин. Комната." как-то одиноко замерло в начале - с той поры менялись и время, и место действия, аналогичных же ремарок на полях не было. "Падает, как дешёвый панельный дом на пол" - это я не понял.

Из самых интересных вещей во всей выборке. Понравилось (хотя текстик, конешна, гнетущий).

Цитата: "...И в душе у него кто-то принялся греметь кандалами".
Формат: очень относительно, поскольку эпоха ушедшая, а текст вполне "классический"; а рассказ... может быть... если считать самодостаточной единицей, то суть да тема не слишком внятны, мне кажется... а быть может - это первая, вводная часть романа?..

Возможно, автор разочаруется, но я буду краток. Рассказ хороший. Не пришелся он мне только одним: текст ненасыщен - он несколько растянут, избыточен, линеен, гол и предсказуем - это относится к доволыночной части. Я это могу охарактеризовать, как текст, который скользишь глазами кивая головой и поддакивая: в начале абзаца понятно, чем он завершится - слишком прозрачно. В волыночной части этого артефакта уже нет - там (как и задумывалось, понятно) вырастает темп. Я также догадываюсь, что тягомотную вялую рутину доволыночной жизни героя автор и хотел показать. Но на мой вкус, темп надо тем не менее поднимать (равномерно, в обоих частях), сжимая что-то избыточное - по ощущениям, лишнее в тексте было. Также голым текст может восприниматься из-за безыскусности: написано аккуратно, хорошо, но слишком просто по форме, без звонкости языка. Вкупе с ненапряженным сюжетом и неспешным темпом это дает эффект пустоватости.

В мелочах. Самый финал мне показался из разряда клише "юношеско-романтических" текстов - плохо слышно боевую волынку!!! Вот фраза чуть выше, где "у клана появилась сестра" - она в финале еще не забылась и звучит теплее того, что поставил в конец автор. В начале в офисе отлично обозначены проходные образы-характеры, только два мужских имя-отчество могут путаться. И еще: "в штатном расписании вместо пяти единиц будет только четыре" - получается, нужно выбирать на увольнение одного из пяти; а дальше их перечисляется только четверо; пятый был сам начальник? ну его-то "уволить по выбору" не могли. :) Я заценил длинный список мамочкиных высказываний в адрес сыночка... чувствуется богатый жизненный опыт и пунктуальная наблюдательность автора. :)

Впрочем, еще один момент, на который надо обратить внимание - матчасть: от рассказа остается ощущение, что живого сисадмина автор никогда не видел. Если и стояла задача представить офисное существование героя таким безликим: все служащие - "сотрудники", то все же.

А в смысловом плане рассказ вполне двуслойный: сверху там забавный иронический вроде бы сюжет, а поглубже - тема безотцовщины: лишенный старшей мужской руки никчемный герой обретает свое потерянное Я и волю, найдя по ДНК и через интернет свой якобы род и родовую гордость.

Формат: да, да, привязка к современникам скорее необязательная - в том смысле, что с правкой некоторых технических деталей (компьютер, интернет, кризис, ДНК) текст впишется и в другой антураж, он, если посмотреть пристальнее, на эпоху не завязан...

Остались неохвачены четыре текста из вышедших в финал, но... подозреваю, авторы не в обиде. :) Если в обиде - могут придти в комментарии и сказать, что обо мне думают. :)

В завершение - еще несколько слов.

Самосуд проявил себя на удивление неплохо. Достойные тексты поднялись на верх таблиц результатов и выплыли в финал. Разумеется, не проявить свое лицо самосуд не мог - как в том, что среди вышедших из групп в финал текстов маячило энное количество более-менее техничных работ из той гламурно-слащавой попсы, которая частенько выигрывает здешние конкурсы, всплывших явно выше причитающегося им места, так и в том, что некоторые тексты предсказуемо провалились ниже, чем должны бы стоять: "несимпатичные", тяжелые или с негативным эмоциональным послевкусием тексты "Дальтоник Хельмут", "Годы - гады", "Д.Д.", "Ненавижу людей!", а также иронические или несерьезные "За корюшкой" и "Мороз и солнце, и черная икра".

Можно предположить, что многих завсегдатаев самиздатовских конкурсотусовок именно самосуд и отпугнул - если бы им было довольно сдать рассказ на конкурс и не беспокоиться - они бы не поленились состряпать и закинуть... А может быть, их отпугнул портрет Федора Михалыча в конкурсном разделе... Как знать? (А вот бы сыскать такой оберег, чтоб и вправду отпугивал таких всяких-разных...)

С другой стороны, из первой пятерки вышеприведенного списка, в финалистах конкурса только один. Два текста не вышли в финал, два - выбыли, автор одного по неизвестной причине не доголосовал, автор другого - снял текст из-за "нерабочей обстановки", хоть и признал вроде бы потом, что погорячился... Так что, на мой вкус, общий итог все же не так и хорош.

Скажу просто: это самая огорчительная сторона всего мероприятия. Сие не обвинение кому-нибудь там, а просто констатация факта. Можно припомнить и технические странности - на ошибку имеет право каждый, но что-то их было многовато. И модерирование с большими перебоями. Но главное - удивительное просто сочетание кромешной непрозрачности работы жюри в "производственных вопросах" - кто судил, когда судил, кого там вывели из состава, кто сам вышел, кого за русофобство преследовали, кого за что - если почитать длинный вчерашний пост организатора, складывается впечатление, что к концу конкурса вообще все судьи вышли и ушли восвояси, - с совершенной демонстративной публичностью работы жюри в области склок и скандалов.

Так и остался "неотвеченным" эпизод, когда текст организатора в финале оказался неанонимным для одной из судей - ситуация, скажем прямо, диковатая. Поскольку никто не слышал опровержений автора судье, на ее заявление, что текст она однажды получала для ознакомления от автора лично, то налицо нарушение правил организатором-координатором, на которое надо бы ему как-то среагировать, а он делал вид, что этого не понимает.

О судействе ничего не знаю, но только замечу, что ни рецензий, ни отзывов, ни замечаний от судей (пока?) никто не видел. Впрочем, я видел небольшие (иногда совсем небольшие) отзывы Марины Бонч-Осмоловской, и, как я выяснил, пока меня тут две недели не было, был большой шум из-за отзывов Лебедева. Их, правда, давно стерли, но я (вот сейчас) заинтересовался и, конечно, нашел (может и вы еще застанете). Скажу просто: надо относиться с юмором, тогда все совсем не так страшно. Серьезно надо смотреть в лист бумаги (монитор) когда творишь там чего-то, а на людях настраивайтесь на иное отношение, и все будет ништяк. Видимо, авторы настроились на то, что пришли на поклон к мэтру, и приготовились внимать. Ну а он их послал прямым текстом. Они обиделись. Между тем, господин мэтр начал свою мегарецензию с заявления собственной цены, что ни одному "настоящему мэтру" в здравом уме - в голову не придет. И цену он себе набивал, рассказывая, что он - профессионал, потому что зарабатывает деньги литературным трудом, и далее уточнял, каким именно: сорок романов, выпущенных не под своим именем, а "под брэндом", что просто более понтовый синоним признания "работаю литературным негром". Также стоило заметить - что это за "знаменитые брэнды 90-х и начала 2000-х" - нам не сообщают (под видом коммерческой тайны, конечно). Так что надо читать внимательнее вступления, а не бежать сразу искать, где там про тебя что хорошее написали - и все будет нормально. Кстати, из пяти пятерок Лебедева, две приходятся на весьма "коммерческие" по характеру тексты. И особо отмечу вот эту сентенцию в адрес "Первая и последняя": "Стиль - хорош, хотя при таком содержании, он просто приемлем и на нем не зацикливаемся". При таком содержании роль стиля (и прочих аспектов художественной реализации) становится малозаметной, о чем я и говорил - в этом мы с господином Лебедевым солидарны.

На "СИ" последнее время проявляется неприятная тенденция: многие якобы литературные конкурсы строятся как политические кампании, в которых собственно литература - что-то вроде рекламной благотворительной деятельности. Первым и, к слову, наиболее приятным, явным и, безусловно, единственным талантливым в организационном (политическом) аспекте, в этой череде был и остается "СНП": там весь политический бред изложен открытым текстом прямо в правилах и "вопросах", программа выдерживается, каждый год дюжина молодых плохо читает правила, ловится на этот лохотрон и после отплевывается и зарекается туда еще раз ходить, а корабль плывет, капитан со-адепты изредка толкает очередную телегу или вяло отвечает вопрошающим провокаторам, а корабль плывет. В других мероприятиях расклад куда завуалированнее и неприятнее. Тут следует для начала вспомнить "Прогнозы" - где тема конкурса напоминала программу партийного съезда (ну я с них уже посмеялся), а организатор прямо заявил на форуме: "А "беспартийной" литературы не бывает, сказки это для несовершеннолетних". Предположив, что это могла быть оговорка (по Фрейду), я утонил, не оговорился ли господин Контровский, не хотел ли он сказать, что аполитичной литературы не бывает? Но господин орг никак не откликнулся, выходит - не оговорился... Ну, затем отшумела неведомая "Гражданская фантастика", где было много технических проколов, полные непонятки с работой жюри и проведение, протаскивание в финал текстов в духе расистской партийной программы организаторов... И вот теперь сходство с этой малорадостной компанией показали "Время и судьбы"... Скрытые партийные установки - то вездесущий Солженицын и уши лагерной тематики, то приступы русофобофобии; технические проколы, непонятки с работой жюри и странный инцидент с неанонимным текстом орга в финале вопреки правилам. (Можно бы еще вспомнить неоднократные заявления герр-идеолога конкурса в мой адрес, хотя я ни разу на территории конкурса официально не отмечался... но мне лень, поэтому буду скромен.) Грустно, господа.