Васин Александр Юрьевич : другие произведения.

Джон Мейсфилд. Морские баллады (Сборник переводов)

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:

  От переводчика
  
  
  
  
  Имя знаменитого английского писателя Джона Мейсфилда (1878 - 1967) в нашей стране знакомо, увы, немногим. Кроме нескольких стихотворений, периодически включаемых во все поэтические антологии (самое знаменитое из них, конечно же, "Морская лихорадка" в переводе С. Маршака) мы, к сожалению, почти ничего не знаем о его творчестве. А между тем у себя на родине Мейсфилд один из самых популярных и почитаемых авторов. Об этом говорит уже тот факт, что в 1930 году ему было присвоено почётное звание поэта-лауреата, а в 1935 писатель был награждён орденом "За заслуги".
  Хотя нужно признать, что путь Мейсфилда в литературу оказался не из лёгких. Раннее сиротство, служба в торговом флоте, вконец подорвавшая его здоровье, нищее, полуголодное существование в Нью-Йорке, затем возвращение на родину, тяжёлый труд журналиста и, наконец, долгожданный успех - в 1902 году увидел свет первый поэтический сборник Мейсфилда "Морские баллады", сразу же принёсший автору широкую известность. С тех пор удача ни разу не отвернулась от поэта. Одна за другой на прилавках магазинов появляются новые книги его стихов и баллад, имеющие неизменный успех у читателя. К началу 10-ых Мейсфилд уже один из самых известных и авторитетных писателей Англии. Помимо поэтических сборников его перу принадлежит несколько поэм, пьес, рассказов, очерков, книг для детей, а также большое количество романов. Но всё-таки главным в творческом наследии Мейсфилда по-прежнему остаются стихи. Его поэзия, так же как и некоторые прозаические произведения писателя, в большинстве своём основана на реальных фактах, отражая тяжёлый жизненный путь бывшего флотоводца. Воспевая романтику дальних странствий, нелёгкий труд моряков в борьбе с грозной стихией, она подкупает необычайной искренностью, живостью интонации, неуёмным творческим порывом.
  
  
  
  
  
  
  Билл
  
  Он мёртвый на палубных досках лежал, в небо уставив взор.
  Друзья не рыдали, склонившись над ним, не пел панихиду хор.
  "Да, Биллу, похоже, каюк," - такой был вынесен приговор.
  
  Помощник явился в начале семи и, сплюнув, отдал приказ:
  "Взять камень побольше, а труп, завернув в ободранный грот, зараз
  Без лишнего шума, пока не протух, убрать поскорее с глаз!"
  
  Когда за кормой медный диск луны гладь моря посеребрил,
  На дно, в непролазные дебри трав, он нами отправлен был.
  И кто-то вздохнул, что на нас свою вахту оставил Билл.
  
  
  
  
  
  Отчаянный пират
  
  Себя пиратом вижу я с мушкетом за спиной;
  Он курит трубочный табак, когда окончен бой,
  На пляже, у Карибских вод, любуясь на закат -
  Морской бродяга-буканьер, отчаянный пират.
  
  Он в тихой бухте, на плаву, из фляги цедит ром,
  Забив каюты корабля награбленным добром,
  Где есть и крона, и дублон, и гульден, и дукат -
  Морской бродяга-буканьер, отчаянный пират.
  
  Жаль, что в команде у него полным-полно цветных,
  Всегда готовых к мятежу. Но он оставит их
  На этом дальнем островке, чтоб не смущали взгляд -
  Морской бродяга-буканьер, отчаянный пират.
  
  Он носит бархатный камзол и саблю у бедра,
  Висит на шее у него свисток из серебра.
  Он сотню пленных по доске за борт отправить рад -
  Морской бродяга-буканьер, отчаянный пират.
  
  Свою подзорную трубу он сунул за обшлаг,
  На мачте, высоко над ним, трепещет черный флаг.
  Кромсая надвое волну, он вдаль ведет фрегат -
  Морской бродяга-буканьер, отчаянный пират.
  
  
  
  
  
  Старая песня, пропетая вновь
  
  Смотри, как от причала, причала, причала
  Отваливает шхуна куда-то на восток.
  Мехов с вином мускатным набито в трюм немало.
  Дает сигналы боцман в серебряный свисток.
  Попутный ветер в спину, и путь еще далек.
  
  Намеченным маршрутом, маршрутом, маршрутом
  Бежит по морю шхуна, срезая гребешки.
  Пиратскою добычей пылятся по каютам
  Рубинов, аметистов и золота мешки.
  И с песней налегают на гитов моряки.
  
  И вот уже пучина, пучина, пучина
  Их жадно поглощает, когда в тиши кают
  Они, припав к бутылкам, беспечно хлещут вина,
  Провозглашают тосты и весело поют...
  Покуда не обрящут последний свой приют...
  
  
  
  
  
  Испанские воды
  
  Слышу вод испанских рокот - не смолкая ни на миг,
  Словно звуки чудных песен, он звучит в ушах моих,
  И опять передо мною из тумана забытья
  Возникает Лос Муэртос, где бывал когда-то я,
  
  Знойный берег Лос Муэртос, где всегда ревёт прибой,
  И заветная стоянка у лагуны голубой.
  Там поваленные пальмы громоздились без числа,
  Как изъеденные морем полусгнившие тела.
  
  А когда в лучах заката загорелись облака,
  Мы уже достигли рифа Негритянская Башка,
  И ещё до погруженья в сумрак ночи наш отряд
  Бросил якорь в Лос Муэртос, прихватив бесценный клад.
  
  С ним потом через болота мы тащились, всё кляня,
  По колено в липкой жиже, под палящим светом дня.
  Балансируя на кочках, отбиваясь от мошки,
  Мы мечтали, как о чуде, о привале у реки.
  
  А затем в глубокой яме мы укрыли наш трофей -
  Золотые украшенья всех размеров и мастей:
  Кольца, брошки, ожерелья и другую мишуру
  Из разграбленных испанцем храмов в Лиме и Перу;
  
  Изумруды с Эквадора, австралийский хризолит;
  Серебро в горшке из бронзы, что на Чили был отрыт;
  Нобли, шиллинги, эскудо, кардэкю и прочий хлам,
  Что когда-то кочевали по пиратским сундукам.
  
  Мы потом на эту яму навалили с пуд земли
  И, чтоб наш тайник пометить, рядом дерево сожгли.
  А когда мы отплывали, подгонял наш лёгкий бриг
  Рёв прибоя, что, как песня, всё звучит в ушах моих.
  
  Я последний из команды. Остальные - кто погиб,
  Кто загнулся от болезни или в море кормит рыб.
  Я скитаюсь по дорогам, бесприютен, нищ и хил,
  Но о кладе в Лос Муэртос я поныне не забыл.
  
  И, хоть знаю, что вовек мне в тех краях не побывать,
  Я в мечтах своих невольно возвращаюсь к ним опять,
  Вижу знойный берег моря, в красных бликах облака,
  Бриг, скользящий мимо рифа Негритянская Башка...
  
  Как я жажду оказаться вновь на этом берегу,
  Где вблизи сгоревшей пальмы наш тайник найти смогу
  И отрою наконец-то эти горы золотых
  Под немолчный рёв прибоя, что звучит в ушах моих.
  
  
  
  
  
  Пропавшие без вести
  
  Под парусами шхуна дрожала, словно лань,
  И ветерок, играя, на флаге морщил ткань.
  Ей с берега и с пирса ура кричал народ.
  Под всеми парусами неслась она вперёд.
  
  О борт её плескала зелёная волна,
  Легко и величаво скользила вдаль она.
  Вонзалась в небо мачта, поскрипывал каркас.
  Так шла она, покуда не скрылась прочь из глаз...
  
  С тех пор промчались годы. Команды след пропал.
  Их кости превратились в сверкающий коралл,
  В гребёнки для русалок, в акульи плавники,
  Что в неводе порою находят рыбаки.
  
  Подруги тех матросов уже не ждут вестей.
  Их руки от работы становятся грубей.
  Но всё слышны им песни, что пели их мужья,
  Летя под парусами в далёкие края...
  
  
  
  
  
  Рождество 1903 года
  
  Прохладные волны бриза и судна неспешный ход,
  Свет звёзд, испещривших густо высокий небесный свод;
  Но долгая ночь проходит, все ближе наш путь к земле,
  Где Сэлкомб, горя огнями, встаёт в предрассветной мгле.
  
  Давно ли в испанских водах нас пенистый вал качал.
  А тут - мёрзлый снег на крышах и старый кривой причал,
  И трубы, как лес, которым привычен ветров таран,
  И колокол, что сзывает к заутрене прихожан.
  
  Пророчат его удары достаток и мир для всех,
  Рождественские подарки и звонкий ребячий смех.
  Вон флюгер на доме сквайра сверкает, словно звезда,
  А в сэлкомбских шлюзах громко о чём-то поёт вода.
  
  О, сэлкомбских вод бурленье под аркою, у колонн!
  О, сэлкомбских колоколен торжественный мерный звон!
  Он в небо летит, как песня, приветствуя моряков,
  Что вновь после долгих странствий вернулись под отчий кров.
  
  
  
  
  
  В предчувствии старости
  
  О Красота, побудь ещё со мной!
  Мой пёс и я состарились уже.
  Но даже тот, в ком била страсть волной,
  Когда-то холод ощутит в душе.
  Листая книгу, сяду у огня,
  Прислушиваясь, как отсчёт минут
  Ведут удары сердца, как, звеня,
  В спинете струны жалобно поют.
  Да, мне не плавать больше по морям
  И по вершинам горным не блуждать,
  Не биться насмерть с недругами там,
  Где юный рыцарь в бой спешит опять.
  Единственное, что осталось мне -
  Смотреть, как угольки искрят в огне.
  
  О, сжалься, Красота! Дай сильным власть,
  Богатым - денег, юным - их мечту,
  А мне от всех щедрот оставь лишь часть -
  Июльский полдень и апрель в цвету.
  Как нищий, что в толпе на берегу,
  Где не смолкают крики, брань, галдёж,
  Где все снуют, толкаясь на бегу,
  Выпрашивает слёзно медный грош,
  Так я - средь этой вечной суеты,
  В круговороте звуков и огней
  Лишь об одном прошу у Красоты,
  Прошу и для себя и для людей:
  Дай нам немного мудрости и сил,
  Пока нас вечный мрак не поглотил.
  
  
  
  
  
  
  
  
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"